"Варторн: Воскрешение" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт, Карло Эрик Дель)

РАДСТАК (2)

Никогда в жизни ей не приходилось подниматься так высоко над землей. В больших городах Южного края умели строить великолепные высокие здания, спору нет; но петградцы, похоже, питали маниакальное пристрастие к башням. В административном квартале города все небо было истыкано высоченными каменными иглами — а эта была, очевидно, выше всех.

Радстак смотрела сквозь окно в переплете сложного рисунка, занимавшее почти всю стену — стекла искусно вырезаны, все отлично подогнано, — и постепенно осваивалась с необычайной картиной. Ей пришлось сжевать кусочек листа мансида, чтобы одолеть утомительный подъем по бесконечным ступеням этой башни. Огни Петграда мерцали и помаргивали, каждый по-своему, будто живые, и наемнице никак не удавалось разобраться в их расположении. Она почувствовала, что для ясности скоро придется принять еще одну порцию листа.

— А, вот и вы!

Этот ярус находился почти под самой крышей башни — а может, прямо под куполом из блестящего металла, венчавшим здание. Део, поднимавшийся вместе с ней, останавливался отдыхать не чаще, чем она сама.

Заметив неясное отражение в стекле, она обернулась.

Комната была просторная и стильная: почти никакой мебели, все поверхности отполированы до блеска. Пол выложен тускло-красным камнем, на стенах тут и там поблескивают бронзовые светильники. Из курильницы поднимался дымок благовония — очень приятный, свежий аромат.

Део тоже оторвался от созерцания видов ночного города. Они с Радстак провели вместе уже несколько дней. Хорошие были денечки. Он укрепился в своем намерении нанять ее, хотя пока она не сделала ничего полезного, а только приняла от него золото в качестве предоплаты и забрала свой тяжелый боевой меч из городского Арсенала. Теперь она ждала продолжения. Могло, конечно, выйти и так, что Део попросту заплатил за пользование ее телом; может, он даже и не был родственником правителя Петграда — с богатого дурака станется и приврать, чтобы пустить пыль в глаза новой любовнице.

Однако Радстак так не думала. Она умела распознавать мужские характеры и знала, что Део не лжет. И вот он шагнул по зеркальному полу навстречу высокому человеку, появившемуся из двери мореного дуба, и сказал:

— Добрый вечер, дядя!

Радстак внимательно рассмотрела новую фигуру. Рослый; крепкий, но не толстый. Рыжая шевелюра того же оттенка, что у Део, — но гораздо пышнее, длиннее и с золотистым отливом. В бороде мелькали седые пряди. Лицо его было намного жестче, чем у Део. Синие глаза холоднее. Но эти двое, несомненно, приходились друг другу родственниками. Разница в возрасте между ними была не менее двух десятков зим, а может, и больше.

Они сошлись посредине комнаты и начали разговор. Радстак не могла разобрать слова, но оценила богатство голоса старшего из мужчин: звуки становились то выше, то ниже, сплетались в почти ощутимый узор, напоминающий музыку...

Кто хочет добыть свежие листья мансида столь высокого качества, должен приехать на Перешеек.

Наконец они повернулись и направились к ней. Старший шел первым. На нем был просторный длинный кафтан из роскошной ткани, без пояса; его полы подметали пол. Мягкие черные туфли ступали бесшумно. Судя по красноте суровых глаз, он нуждался в отдыхе, но усталость не сказывалась ни в походке, ни в выражении жесткого — и несомненно красивого — лица.

— На Нироки Сультат, — сказал Део из-за его плеча официальным тоном. — Глава правительства благородного государства...

— Думаю, наша гостья уже сама догадалась, племянник.

Сультат остановился и, сцепив руки за спиной, окинул наемницу беглым, цепким взглядом. Потом перевел взгляд на окно, словно любуясь панорамой.

Прежде чем ее допустили в эту комнату, Радстак пришлось сдать оружие. Все, вплоть до боевой перчатки. Део велел ей сделать это, и она подчинилась ему как работодателю. К тому же в здании было совсем немного охраны.

Она сразу поняла, что этот Сультат — настоящий боец. Чтобы уразуметь это, вовсе не требовалось прочищать мозги мансидом. У Део есть на руках дуэльные шрамы. У его дядюшки, без сомнения, они тоже есть — и тем, кто нанес эти раны, явно пришлось нелегко.

— Как вам нравится наш город?

Его голос звучал вкрадчиво и властно — но вопрос был прямой, без подвоха.

— Приятный, чистый. Видно, что процветает.

— Однако на родине города лучше, верно? А родина ваша, м-м-м... — Он задумался лишь чуть-чуть. — Рискну предположить... Республика Диллокви. Я угадал?

Ее бесцветные глаза широко раскрылись. Она ничего не говорила Део о своем происхождении.

— Вижу, что угадал. Давным-давно, еще до Университета, я побывал на юге. Отправился в Южный Край с двумя приятелями, такими же непоседливыми и бесшабашными шалопаями, как я сам. Уехал без спросу, бросил дела, родителей. Ехали мы верхом, добрались до города Айчулу. А там застали беспорядки: Модья Те Моди отреклась от власти. Глашатаи кричали об этом, обходя улицы. Мы все трое, до безобразия пьяные, вздумали сходить к дворцу поглазеть. Ноги нас держали плохо, меня по дороге стошнило, можно сказать, вывернуло наизнанку. А там солдаты разгоняли толпу. Вопли, рыдания, драки...

— Это был темный эпизод в истории Айчулу, — сказала Радстак, пытаясь найти в этом уравновешенном государственном муже следы того молодого балбеса, которого он так наглядно описал.

— Верно. Хотя город и тогда был красивый. — Его взгляд все еще не отрывался от вида за стеклом. — Ну, а про народ наш что скажете?

— Народ в целом... слепые глупцы. Отдельные личности — другое дело.

— Да, это так. Здесь, как и всюду. Когда мы с друзьями вернулись домой, отец посадил меня под замок. Он имел на это законное право — ведь я пренебрег своими обязанностями! Хотя для меня в том возрасте любые требования и ограничения представлялись суровым гнетом. Я был сыном первого министра и полагал, что меня должны всячески лелеять, пока не настанет мой срок занять место отца. У нас часто бремя главы правительства передается от родителя к отпрыску. Часто — но отнюдь не всегда. Министерство по делам благородных фамилий обладает полномочиями прерывать линию наследования; вероятно, со мной они так бы и поступили, но я был слишком самонадеян, чтобы осознать это. Мне повезло, что отец столь сурово обошелся со мной. Заключение — а оно длилось много, действительно много дней... а потом Университет... все это пошло мне на пользу. Я выучился и повзрослел.

Он глубоко вздохнул, но не позволил себе ни погрузиться в задумчивость, ни откровенно выразить свои чувства.

— Так вот, к чему я веду... Как заставить петградских глупцов увидеть и признать реальное положение вещей?

— Я здесь живу уже некоторое время и сталкивалась с подобными настроениями, — сказала она. По тончайшим оттенкам выражения его глаз она определила сущность этого человека, правителя, воплощающего, в буквальном смысле слова, высшую власть в этом городе. Он созерцает свои владения с недосягаемой высоты башни. Однако в нем не чувствуется высокомерия. Он действительно заботится о своем народе; да, это очевидно. Но он также хорошо знает этот народ, и состояние умов сограждан его сильно беспокоит.

Впрочем, любой правитель города-государства, лежащего на пути Фелька, должен был бы этим обеспокоиться, подумала Радстак.

— Вы ожидали застать здесь приготовления к войне, — сказал Сультат. — Дополнительный набор в войско. Распростертые объятия для каждого попавшегося под руку наемника и каждого фермера с секирой, уверяющего, что он опытный вояка.

— Да, — просто сказала Радстак.

— Войско у нас есть, притом хорошо снаряженное. Расходов оно потребовало больших, и народ много ворчал по данному поводу. Видите ли, мы сумели создать себе определенную репутацию. Петград — могучий, надежно защищенный город с устойчивой структурой власти. Мы не проигрываем своих войн. Когда нас беспокоят, мы расставляем все по местам — решительно и успешно. — Лицо Сультата сделалось суровым. — По сути, за последние сто зим никому не удалось нас задеть. Вы, конечно же, понимаете, в какую фатальную ловушку мы теперь из-за этого попали.

— Естественно. — Радстак искоса взглянула на Део, по-прежнему стоящего за спиной Сультата. Она не то чтобы нервничала, но присутствие правителя, даже одетого по-домашнему, создавало некоторое напряжение. «Когда он одет в парадное одеяние для каких-нибудь церемоний, и уж непременно роскошное, то должен смотреться как титан, — подумала она. — Или еще лучше в доспехах, с мечом в руке».

— Увы, одного моего слова недостаточно, чтобы созвать и мобилизовать войско, — продолжал он. — Для этого требуется волеизъявление народа и поддержка совета министров. Но прежде всего нужно, чтобы Петград признал наличие силы, превосходящей его собственную.

— Дядя... — Део шагнул вперед. Он был сегодня одет в простой и элегантный костюм, некое подобие мундира — красный с золотом, под стать цвету волос Сультата.

— Я приложил усилия к тому, чтобы мои дети научились достойному поведению с меньшими издержками, чем я сам. Быть может, их потомству эта наука дастся еще легче. Однако ты, Део... моя старшая сестра очень гордилась тобою. У нее были для этого основания. Она вырастила тебя таким, как ей хотелось. Категорически не желала видеть в тебе возможного наследника нашего отца. Так же, как и сама отказывалась всю жизнь от звания кандидата на пост первого министра. Ты об этом сожалеешь?

— Вовсе нет, дядя. — Молодой человек улыбнулся тепло и обаятельно.

— Чего и следовало ожидать, — кивнул Сультат. — Я слишком часто со всеми малоприятными подробностями рассказывал при тебе, чего требует от человека исполнение этих обязанностей. А ты так замечательно соответствуешь своей нынешней роли! Красавец-вельможа. Филантроп. Покровитель искусств. Произносить речи время от времени, кружить головы дочерям министров на официальных приемах... Люди тебя обожают. Да, все разумные люди держатся подальше от сложных дел — по меньшей мере, от тех нескончаемых повседневных забот, которыми занимаются другие, желающие подставить свое плечо. Да смилуются надо мною боги, я был полон желания исполнить свой долг...

— Ко всеобщему удовлетворению, — сказал Део.

Сультат посмотрел на племянника; угрюмая решимость добавилась к затаенному утомлению, скрытому в глубине глаз. Голос его стал ниже и мягче.

— Но теперь нашлось дело специально для тебя.

— Я готов приступить к его исполнению.

Сультат медленно кивнул.

— Значит, этой женщине ты намерен довериться?..

Внимательно наблюдая за мужчинами, Радстак терпеливо ждала конца разговора — как прождала она несколько последних дней.

— Да, дядя, — ответил Део. — Ведь вы позволили мне выбирать по собственному усмотрению!

— Помню. — Голос дядюшки стал жестким. — Я знаю, что даже самый распутный шельмец не станет в этих условиях выбирать спутника только на основе его постельных способностей.

«Они родственники, — подумала Радстак. — И оба не страдают легкомыслием. Значит, тут дело серьезное, о чем бы ни шла речь».

Сультат еще пристальнее пригляделся к ней, но так и не подошел ближе. И все же Радстак показалось, что от него несет жаром — ее лицо, покрытое шрамами, будто вспыхнуло.

— Ну что ж, тогда найми ее, — сказал правитель.

— Уже нанял.

— И объясни, на какое дело ты вызвался... и во что ее теперь втягиваешь.

Не бросив больше ни единого взгляда, ни сказав ни слова, Сультат покинул комнату.

— Я же не отказываюсь, — сказала она в третий раз, подчеркивая частицу «не». — Но то, что ты затеял — не моя специальность. Я боец. Участвую в сражениях, бьюсь с врагом лицом к лицу. А в эскортах не служила ни разу.

— Понятно, — сказал Део. — И все-таки я хотел бы выбрать тебя.

Она забрала свое оружие у охранников башни и спустилась к выходу. Теперь Део и Радстак шли по улицам. Уже вечерело; кто-то с любительским голосом и пылом распевал в таверне, мимо которой они прошли, а остальные посетители, судя по звукам, старательно подхватывали припев хором.

— Тебе позволено выбирать, — спокойно сказала она.

— Да. Дядя высказался на этот счет совершенно ясно.

— Ну так и я выскажусь совершенно ясно. Ты меня нанял. Я на тебя работаю. Как скажешь, так и будет.

— Это у тебя такой чисто профессиональный способ выражаться?

Ее брови (цвета темной меди, темнее, чем у него) удивленно поднялись.

— Конечно. А как еще я могу про это говорить?

— Я слыхал, что влюбленные порой выражают свои чувства самыми диковинными словами. Вот теперь сам в этом убедился!

Они вышли на широкую торговую улицу с десятками разнообразных лавок. Днем здесь было людно и шумно, сейчас — почти пусто.

— Думаю, ты и раньше слыхал такие слова, и еще услышишь. — Радстак искоса взглянула на спутника. До чего хороши его резкие, твердые черты! Если он с возрастом будет так же мало меняться, как и его дядя, то в компании для плотских утех у него недостатка не будет до тех пор, пока он сам не охладеет к ним. — С чего бы мне забывать о своем ремесле? Только из-за того, что мы пару-тройку ночей удачно потрахались?

— Ох, Радстак, как мне нравится этот твой напевный южный акцент!

— Тебе нравятся женщины, говорящие пошлости?

— А какому нормальному мужчине они не нравятся?

Дальше они пошли молча. В воздухе послышался шум крыльев. Радстак обостренным слухом уловила, что они без перьев. Один из тех летучих грызунов с кожистыми перепонками, которые водятся на Перешейке. Однако разглядеть эту тварь не удалось. Потом на противоположной стороне улицы появились двое в скромной униформе петградской полиции: мужчина и женщина. Они двигались навстречу. Женщина то ли отдала честь, то ли просто помахала рукой; она радостно улыбнулась, блеснув белыми зубами. Део ответил ей таким же небрежным жестом.

— Когда мы отправляемся? — спросила Радстак, опустив ладонь на тяжелое, исцарапанное навершие своего меча. Ей было приятно снова почувствовать себя вооруженной; ее радовало состояние нанятости. Даже если работа оказалась необычной и неожиданной.

— Завтра. Я могу обеспечить тебя таким количеством листьев мансида, какое тебя устроит. Или, если хочешь, запасайся сама — а я охотно покрою расходы сверх твоего жалованья.

Она споткнулась на ровном месте. Действие маленького кусочка, который она прожевала, прежде чем идти к Сультату, уже иссякло. Део с самого начала угощал ее сюрпризами — но лишь сейчас ему действительно удалось застать ее врасплох.

Сперва делай самое умное дело. Потом — самое выгодное. Потом — самое безопасное, а за ним — то, что кажется тебе легче всего выполнимым. Таков был кодекс, принятый ею, и порядок пунктов не хотелось нарушать.

— Если ты сможешь добыть для меня листья из одной берлоги, то я буду очень рада, — осторожно сказала она. — Какой — я объясню...

— По рукам, — ответил он, будто купец, продавший партию товара... или игрок при заключении пари. — А я попрошу тебя пересмотреть вещи, приготовленные для поездки. Скажешь мне, что разумнее взять с собой, а что оставить.

— Путешествие будет то еще!

— Однако не сравнимо с твоим путешествием из дому сюда, — заметил Део.

— Я не расстояние имела в виду.

Он кивнул:

— Ей-ей, не нужно тебе напрягаться по поводу... недостатка опыта. Ни Сультат, ни я сам не имели возможности нанять знающего человека для этой миссии по очень простой причине: у нас нет опытных в таком деле. Ни здесь, в Петграде, ни в ближайших городах. Среди наших военных искать тоже бесполезно — эти мужчины и женщины носят оружие, но никогда в жизни не воевали. Как и их предки. Так что выбор зависит не столько от послужного списка, сколько от личных качеств. Тебе я доверяю.

— Это я слышу от племянника правителя Петграда? Или от не слишком куртуазного любовника?

Она позволила себе немножко посмеяться — хрипловато, как всегда.

— Да, — очень серьезно сказал он. — Я племянник первого министра... оставшийся не у дел стараниями родной матери и ее брата. Я люблю дядю. Искренне люблю. Но жизнь моя должна была сложиться по-другому.

Они снова замолчали.

Радстак прикидывала, что им предстоит. И впрямь, путешествие непростое. Довезти Део в целости и сохранности в Трэль, город-государство к северу от Петграда. Сейчас он — как и несколько других городов Перешейка — лежит на пути армии Фелька, движущейся на юг. Део должен доставить послание Сультата к правительству Трэля. Суть послания проста: государства Перешейка, еще остающиеся свободными, должны немедленно объединиться против Фелька.

Одновременно другие родичи первого министра отправились с такими же заданиями в другие места, надеясь создать союз, предложенный Сультатом. К сожалению, Петград давно уже был самым сильным государством на юге. Ему не приходилось ни ублажать соседей политическими уступками, ни вести переговоры. Статус неоспоримого превосходства сохранялся за ним так долго, что у него не имелось даже собственного дипломатического корпуса. Теперь Сультату приходилось использовать для переговоров родственников. Да и кого еще стали бы слушать при соперничающих королевских дворах? И, по мнению Сультата, кто еще мог бы взвалить на себя бремя этого предприятия, кроме людей одной с ним крови?

Ну что ж, пусть будет Трэль...

Радстак пожала плечами, следуя за своим любовником-нанимателем. Рука ее все еще лежала на рукояти меча. Пусть так и будет — пока ей платят.