"Наследник Громовержца" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

3

Между Экваториальными мирами, где находилась Страна Сумерек, и Срединными, где была Земля Артура, пролегала бесконечность. Обычный колдун, вроде меня, не мог преодолеть ее самостоятельно, а точнее, вероятность уцелеть на этом пути не превышала одной миллиардной. Впрочем, и адепты Источника избегали идти через бесконечное количество миров, а предпочитали перепрыгивать этот барьер, ухватившись за другого адепта, находящегося в пункте назначения.

Однако для Дейдры был доступен и третий путь: как бывшая Хозяйка, она могла попасть к Источнику из любого места Вселенной и пользовалась этим для перемещения из Экватора в Срединные миры и обратно...

Спустя мгновение мы оказались под сияющим зеленым небом Безвременья, у подножия холма, поросшего травой лилового цвета. По его склону к нам шла высокая рыжеволосая женщина в ослепительно-белых деждах, как две капли воды похожая на Диану. Но то была не Диана, а Хозяйка Источника.

Следующий прыжок привел бы нас в Авалон, в королевский дворец Камелот, но Дейдра задержалась в Безвременье.

— Похоже, — произнесла она, — моя тезка хочет поговорить с тобой.

— Или почувствовала, что я хочу поговорить с ней, — предположил я.

— Собираешься спросить насчет Источника?

— Ну... — замялся я. — В частности и это.

Хозяйка подошла к нам и тепло улыбнулась.

— Ты можешь уходить, дорогуша, — обратилась она к Дейдре. — Я сама переправлю Феба в Авалон.

— Хорошо, — сказала Дейдра, отпустив мою руку. — Встретимся через мгновение, Феб. — И исчезла.

Я не стал ничего спрашивать у Хозяйки — она и без того слышала все мои мысли. Так что я просто ждал ответа.

— Фиона уже обращалась ко мне по этому поводу, — произнесла Хозяйка. — Отвечу тебе так же, как и ей: я не знаю, где сейчас Ричи и чем он занимается. Определить местонахождение адепта я могу только тогда когда он вызывает Образ Источника. Но Ричи отлучен от Силы и не может этого сделать. Единственное, что мне точно о нем известно, так это то, что он жив. Я бы почувствовала его смерть — ведь он, несмотря на отлучение, по-прежнему связан с Источником.

Примерно такого ответа я и ожидал. Но знать хотел другое: способен ли Ричи на то, в чем я его подозреваю?

— При определенных обстоятельствах любой человек способен совершить преступление, — сказала Хозяйка. — Но мое «да» ты воспринял бы как истину в последней инстанции, как веское доказательство вины Ричи.

Пожалуй, она права. Но если бы я знал, за какие грехи Ричи отлучен от Источника...

— Это тебе не поможет.

Я разочарованно вздохнул. Глухой номер.

— Впрочем, — продолжала она, — один совет я все-таки дам. Поговори с Софи, расскажи ей о нападении цербера.

Предложение Хозяйки мне совсем не понравилось. Софи приходилась Ричи сводной сестрой по отцу, была очень привязана к нему и сильно переживала, когда он исчез. Она наверняка воспримет мою историю в штыки и, чего доброго, еще обвинит в попытке очернить брата. А я не хотел ни с кем ссориться, тем более с Софи, которую откровенно побаивался из-за того, что она, единственная во Вселенной, была адептом сразу трех мировых Стихий — Источника, Порядка и Хаоса.

— Твои страхи напрасны, — сказала Хозяйка. — Софи не станет ссориться с тобой, а попытается помочь. Я в этом уверена.

Ну раз уверена, то почему сама не поможет? Раз она знает все, что известно Софи... Хотя нет! Насколько мне известно, Хозяйка не может читать ее мысли.

— Совершенно верно, ее мысли мне недоступны. И в любом случае я ничего не стала бы тебе говорить. Все, что я узнаю от приходящих в Безвременье, разглашению не подлежит ни при каких обстоятельствах. А что касается Софи, то я просто имею основания полагать, что она обладает важной для тебя информацией. Это все, что я могу сказать. А ты поступай как знаешь.

Ответить я не успел, так как уже в следующий момент оказался в авалонском дворце, в «нише» апартаментов Дейдры. Даром что я задержался для разговора с Хозяйкой, мы вернулись в материальный мир одновременно — и не просто секунда в секунду, а мгновение в мгновение.

— Вы долго беседовали? — поинтересовалась Дейдра.

— Нет, буквально пару слов.

— Она не сказала, когда пустит тебя к Источнику?

— Ничего конкретного.

— Не расстраивайся. Я хорошо ее знаю, она уже одобрила твою кандидатуру. А теперь просто выжидает, испытывает твое терпение.

— Я не расстраиваюсь. Нисколько.

Порой создавалось впечатление, что Дейдра еще больше меня самого хочет, чтобы я стал адептом. Ей не терпелось снова взяться за мое обучение, поделиться своим богатым опытом общения с Силой. За последние десять лет у Источника появился только один новый адепт — Фиона, которая, к огорчению Дейдры, по всем вопросам предпочитала обращаться к тетушке Бренде. Зато в моем случае Дейдра рассчитывала взять реванш.

Мы вышли из «ниши» в уютную гостиную с окнами на вечнозеленый дворцовый парк. Возле крайнего окна в кресле сидела моя мать Пенелопа — как всегда юная и прекрасная, с очаровательным мазком краски над левой бровью. При нашем появлении она встала и тепло улыбнулась:

— Здравствуй, Феб.

— Привет, мама.

Пенелопа подошла ко мне и поцеловала в щеку. Я заботливо вытер с ее лба краску.

Глядя на маму, я словно смотрел в зеркало. Обычно сыновья гораздо больше похожи на своих отцов, чем на матерей, но в моем случае все было иначе. Я ничуть не напоминал смуглого брюнета Диониса, зато очень сильно походил на Пенелопу. Нередко нас принимали за брата и сестру, а порой даже за близнецов. У меня были мамины карие глаза, такие же, как у нее, волнистые каштановые волосы, а мое лицо было почти точной копией ее лица, разве что с более резкими, как и подобает мужчине, чертами.

— Слышал, ты пишешь бородатого Артура.

— Да, — кивнула мама. — Но дальше придется работать по памяти. После сегодняшнего сеанса он не выдержал и побежал бриться. Шон просто замучил его насмешками.

— Я же говорю: придурок, — сердито отозвалась Дейдра. — По мне, так с бородой отец выглядел здорово. Был похож на настоящего короля. Но Шон... — Вдруг она осеклась, на ее лицо набежала тень досады. — Вот черт! Опять он.

— Кто? — спросил я.

— Рик, — объяснила Дейдра, и я понял, что она имеет в виду старшего брата Анхелы, дядю и тезку кузена Ричи. — Кеви опять притащил его в Авалон. Сейчас он идет по коридору — видно, намылился ко мне в гости.

Я же присутствия Рика не чувствовал и почувствовать не мог. Все стены и двери королевского дворца были защищены мощными чарами от подглядывания и подслушивания, непроницаемыми как для обычных колдунов и ведьм, так и для рядовых адептов. Однако Дейдра была особо приближенной к Источнику и обладала обостренным чутьем.

— Значит, так, — после секундных раздумий сказала она. — Феба я привела, а теперь сматываюсь. Не хочу встречаться с Риком. А вас могу перебросить к Диане.

— Нет, спасибо, — покачал я головой. — Мы пройдемся пешочком. И не к Диане — пусть она спорит с Брендой, лучше ей не мешать.

— Тогда скажете Рику, что меня нет.

— Договорились.

Дейдра скрылась за дверью «ниши», а мы вышли из ее покоев в коридор и там встретили темноволосого мужчину в военной форме с четырьмя адмиральскими звездами на погонах. Выглядел он лет на тридцать пять по меркам простых смертных, хотя на самом деле уже перешагнул семидесятилетний рубеж. Его смуглое лицо чем-то напоминало Ричи, что неудивительно — ведь он приходился ему родным дядей.

Адмирал космического флота Рикардо Альварес де Астурия, больше известный в родном мире как Звездный Рик, был уникальным в своем роде колдуном. Но не потому, что обладал какими-то выдающимися способностями — как раз они были у него вполне заурядными. Удивление вызывал сам факт наличия этих способностей, поскольку родился Рик обыкновенным человеком, а колдовской Дар получил, уже будучи взрослым. И совсем не так, как его сестра Анхела, не от Источника. Рик имплантировал себе Дар искусственно, с помощью передовой науки космического мира. Больше никому повторить его успех не удавалось: во всех остальных случаях привитый методом генной инженерии Дар оказывался ущербным — он был непробуждаем и по наследству не передавался. В колдовском сообществе эти неудачи огорчали разве что немногочисленных фанатиков всеобщего равенства людей, вроде Кевина, моей бабушки Помоны и Дженнифер, матери Фионы. Все остальные (и я в том числе) считали, что для Вселенной достаточно и десяти миллионов колдунов и ведьм. А сотни миллиардов таких же, как мы, было бы явным перебором.

Собственно, для многих членов колдовского сообщества перебором было уже само существование высокоразвитой цивилизации простых смертных, которые с помощью машин овладели Силами, Формирующими мироздание, подчинили межзвездные расстояния, а с недавних пор их корабли стали проникать в соседние миры — правда, крайне медленно и с большим трудом. Восемнадцать лет назад, когда скрывать местонахождение космического мира стало невозможно, дед Артур объявил его официальным владением Дома Источника (о чем местные жители даже не подозревали) и взял под свою защиту, что положило конец всем разговорам, о целесообразности его уничтожения. Воевать с Авалоном никто не хотел, тем более что позицию Дома Источника открыто поддержали и дед Янус, и Брендон, король Света, и правитель Истинного Марса, король Валерий. Когда страсти поостыли, Артуру с Кевином удалось убедить глав остальных Домов, что космическая цивилизация не будет представлять угрозы для колдовского сообщества, если сами колдуны не станут провоцировать агрессию, а места во Вселенной хватит для всех.

— Мое почтение, Пенелопа, — вежливо поклонился Рик моей матери, а затем крепко пожал мне руку. — Здорово, Феб. Как поживаешь? Нормально? А я вот проходил мимо и решил заглянуть в гости к Дейдре.

— Увы, ты опоздал, — сказала мама. — Она только что ушла через «нишу». А куда — не сказала.

Рик, конечно, все понял. А я мог только посочувствовать ему. Уже тридцать лет он бегал за Дейдрой, а она, в свою очередь, бегала от него. Я бы на месте Рика давно сдался. Хотя кто знает...

— Очень жаль, — огорченно произнес Рик. — Ну что ж, ладно... Кстати, Феб, ты давно видел Фиону?

— Совсем недавно. А что?

— Да так, ничего. Просто до меня дошли слухи, что в последнее время она активно собирает информацию про Ричи, расспрашивает о нем знакомых и старых друзей. Ты случайно не в курсе, с чего такой внезапный интерес?

— Нет, не в курсе, — не моргнув глазом солгал я, а в уме сделал заметку предупредить Фиону, чтобы она была осторожнее в своих поисках. — Впервые об этом слышу.

— Когда снова увидишь ее, передай, что Кевин и Анхела очень хотят поговорить с ней. Да и я не прочь. Но на наши вызовы она упорно не отвечает.

— Хорошо, передам, — пообещал я. Попрощавшись, Рик вернулся в расположенные по соседству апартаменты Кевина, а мы стали пробираться сквозь хитросплетение многочисленных коридоров в северо-восточное крыло, где находились мамины покои. Дворец Новый Камелот возник вследствие кардинального и зачастую бессистемного расширения прежнего дворца Лейнстеров, поэтому местами он напоминал запутанный лабиринт, и порой даже старожилы не могли сориентироваться в нем без карты.

— Фиона и меня расспрашивала про Ричи, — сообщила Пенелопа. — Позавчера. Хотела знать, что я думаю о нем.

— И что ты ответила?

— Что плохо его знаю. На моих уроках он был тише воды ниже травы и звезд, мягко говоря, с неба не хватал. Впрочем, Фиону не интересовали его успехи в живописи. У меня создалось впечатление, что она подозревает Ричи в каком-то неблаговидном поступке. Может, даже в преступлении. Причем отнюдь не десятилетней давности.

Да уж, моей маме в проницательности не откажешь. Многие обманывались ее кукольной внешностью, но я-то знал, что она чертовски умна и отлично разбирается в людях.

— Почему ты так решила? — спросил я.

— По ее вопросам. Каждый из них в отдельности был довольно невинным, но все вместе они наводили на определенные догадки.

— Понятно. Будет паршиво, если эти догадки дойдут до Кевина. Он, конечно, не станет драться с Фионой, но скандал получится отменный.

— Полагаю, с другими она была более осмотрительна. А со мной не слишком осторожничала. Знала, что я не побегу доносить на нее Кевину.

Что правда, то правда. У Пенелопы не сложились отношения со старшим из сводных братьев. Кевин перенес на нее часть своей неприязни к Диане, которую невзлюбил с самого детства — и, надо признать, не без веских на то оснований. К счастью, меня этот досадный семейный конфликт не затронул; со мной Кевин всегда был приветлив и дружелюбен.

— А как ты думаешь, — спросил я очень осторожно, стараясь, чтобы в моем голосе прозвучало лишь праздное любопытство, — Кевин знает, где Ричи?

— Может быть. Хотя вряд ли — иначе сказал бы Анхеле. А она точно не знает.

— Ты уверена?

— На все сто процентов. Анхела, конечно, умеет притворяться, это необходимое качество для политика. Но за сына она переживает искренне, без всякой фальши. А примерно год назад жаловалась, что Софи явно знает что-то про Ричи, но ничего не говорит.

«Теперь ясно, — подумал я. — Так вот что имела в виду Хозяйка...»

Оказавшись в маминых покоях, мы миновали гостиную и прошли в соседнюю комнату, откуда доносилась детская болтовня. Это была просторная студия, где Пенелопа работала над своими картинами, а также давала уроки живописи придворной детворе. Сейчас в студии находилось около дюжины мальчиков и девочек пяти-шести лет. Только трое из них стояли за своими маленькими мольбертами и что-то сосредоточенно рисовали, а остальные, пользуясь отсутствием учительницы, попросту дурачились, двое мальчишек даже устроили дуэль на кисточках и уже успели основательно испачкать друг друга краской — к счастью, не масляной, а акварелью.

Когда мы вошли, дети мигом, угомонились и недружным хором поздоровались со мной, а одна девочка с радостным криком «Феб!» стремглав бросилась ко мне. Я подхватил ее на руки, и она слюняво чмокнула меня в щеку.

— Привет, братик!

— Здравствуй, Люси. Очень скучала по мне?

— Очень-очень, — ответила она. — Мама сказала, что сегодня ты придешь, и я нарисовала тебя.

— Правда? — Я поставил ее на пол. — Ну-ка покажи.

Люсия появилась на свет в результате последней попытки моих родителей воссоединить распавшуюся семью. Нечего путного из этой затеи не вышло, зато я обрел долгожданную сестренку. Правда, видел ее не так часто, как хотел бы — главным образом тогда, когда сам бывал на Земле Артура, поскольку Пенелопа очень редко и неохотно приводила Люсию в Поднебесный Олимп. Мало того что она избегала лишний раз встречаться с отцом, так еще и решила воспитать дочку истинной принцессой Авалона — в противовес мне, принцу Сумерек.

Между тем Пенелопа собрала у остальных ребят рисунки и отпустила их с урока. Дети гурьбой выбежали из студии, а мы с Люсией подошли к ее мольберту, и она с гордостью показала свое творение:

— Нравится?

Сестренкины рисунки были еще по-детски схематичными, однако в них чувствовался большой потенциал. Люсия вообще была необыкновенно одаренной девочкой: она унаследовала от мамы ее талант к живописи, а от бабушки — уникальные математические способности. Это, кстати, служило причиной постоянных конфликтов между Дианой и Пенелопой. Мама жестко ограничивала Люсины занятия точными науками, что страшно не нравилось Диане. Я в этом споре был целиком на маминой стороне, так как хотел, чтобы сестренка испытала все радости детства и выросла всесторонне развитой личностью, а не эмоционально отмороженным вундеркиндом.

— Замечательный рисунок, Люси, — сказал я, нисколько не покривив душой. — Только зачем я держу копья в обеих руках?

— Это молнии, — снисходительно объяснила она. — Ты стоишь на горе и бросаешь их вниз. Другие девочки тоже рисовали тебя с молниями.

Я вздохнул и растерянно посмотрел на Пенелопу. Мама пожала плечами и улыбнулась. Ей это казалось забавным.

А мне — нисколько.