"Сын сумерек и света" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Taken: , 1

ГЛАВА 1. ПУТЬ К ИСТОЧНИКУ. СТАРТ И РАЗБЕГ

Где-то рядом раздавался звонкий и чистый, как серебряные колокольчики, смех. Кевин остановил свою лошадь и прислушался. Со стороны озера, к которому он направлялся, доносилось пение, то и дело прерываемое взрывами весёлого, жизнерадостного смеха. Нежный девичий голос, чуть фальшивя, повествовал на валлийском языке (что уже само по себе было в этих краях редкостью) о любовных похождениях молодой распутной жены престарелого вельможи. Текст песни изобиловал скабрезными, подчас до непристойности, подробностями, которые исполнительница явно смаковала.

Кевин усмехнулся, бесшумно соскочил с лошади и привязал поводья к суку ближайшего дерева. Остаток пути он преодолел пешком, двигаясь тихо и вкрадчиво, с осторожностью хищника, вышедшего на охоту. Пробравшись сквозь заросли кустарника, Кевин оказался на краю небольшой поляны перед спокойным лесным озером – одним из многих таких озёр в этом озёрном крае, Лохланне.

Большой куст дикой смородины надёжно укрывал его от очаровательной юной девушки лет восемнадцати с изумрудно-зелёными глазами и длинными, до самой талии, золотисто-рыжими волосами. Словно птичка, она порхала по поляне, собирая лесные цветы и распевая во весь голос песню. Закончив очередной куплет, она останавливалась и заливалась звонким смехом, а потом возобновляла своё пение и порхание по поляне. Девушка была потрясающе красива, к тому же она была совершенно голая, и ошеломлённый Кевин, крепко сцепив зубы и судорожно глотая слюну, просто не мог оторвать от неё взгляда, хотя, будучи воспитанным и вежливым молодым человеком, понимал, что, продолжая подглядывать, он сильно рискует поставить себя и девушку в очень неловкое положение. Сгорая от стыда, он, тем не менее, оставался на месте, ибо повернуться и незаметно уйти было выше его сил. Кевин был не только вежливым и воспитанным молодым человеком, он был ПРОСТО молодым человеком двадцати лет с абсолютно нормальным для его возраста гормональным балансом.

Между тем девушка, допев до конца песню, бережно положила собранный букет на траву и подошла к соседнему от Кевина кусту, где была развешена, видимо, после стирки, её одежда: чулки, нижняя рубаха, юбка, коротенькие панталоны и нарядное платье из голубого шёлка – правда, уже поношенное, а местами разорванное. Вблизи она выглядела ещё изумительнее и была так желанна, что Кевин не выдержал и громко застонал.

Девушка вздрогнула и повернула к нему голову, а увидев его, лишь на мгновение замерла, затем проворно бросилась в сторону, где в тени разлогого дерева пощипывала траву её стреноженная лошадь. Она выхватила из притороченной к седлу кобуры пистоль и, взведя курок, направила его на Кевина. Всё произошло так стремительно и неожиданно, что он не успел даже шевельнуться.

– А ну выходи! – произнесла девушка по-готийски. – Без шуток! И не делай резких движений, иначе… – Она не закончила, но решительное выражение её лица было красноречивее любых угроз.

Кевину не оставалось ничего делать, кроме как подчиниться. Он вышел из-за куста, держа перед собой руки, повёрнутые ладонями к ней.

– Не бойся, – сказал он. – Я не причиню тебе зла.

– Не сомневаюсь! – фыркнула девушка. – Я застрелю тебя прежде, чем ты успеешь сделать хоть один шаг без моего разрешения.

Голышом, с развевающимися на ветру чуть влажными волосами и с пистолем в руках, она выглядела очень эффектно, и Кевин невольно улыбнулся, хотя под мышками и на лбу у него выступил холодный пот, а по спине то и дело пробегали мурашки.

– Ну-ну, крошка, спокойно, – примирительно произнёс он. – Ты зря меня опасаешься. Поверь, я совершенно безобиден.

Девушка смерила его изучающим взглядом и провела кончиком языка по верхней губе.

– Кто ты, красавчик? – спросила она уже значительно мягче.

– Кевин Мак Шон к твоим услугам, красавица.

Пистоль в руках девушки дрогнул. Её большие зелёные глаза в изумлении уставились на Кевина.

– Кто-кто? – переспросила она, будто не расслышав.

– Кевин Мак Шон.

– Неужто новый герцог Лохланна?

Кевин отвесил ей шутливый поклон, всё ещё с опаской поглядывая на пистоль. Впрочем, палец с курка был уже снят.

– Собственной персоной, сударыня. А вас как величать?

– Так это не Готланд? – облегчённо произнесла она, проигнорировав его вопрос.

– Нет, это уже Лайонесс. Ты находишься на территории герцогства Лохланнского в четырёх лигах южнее границы с Готландом. Как здешний правитель, я гарантирую тебе безопасность и личную неприкосновенность, что бы ты ни сделала там, на севере… Гм-м, если, конечно, ты уберёшь эту штуку. Не ровен час ещё бабахнет.

– А! – сказала девушка и швырнула наземь пистоль.

Раздался щелчок, Кевин вздрогнул, ожидая выстрела… но ничего не произошло.

– Он не заряжен, – спокойно объяснила девушка. – Я впопыхах забыла прихватить кисет с порохом.

Она подошла к своей развешенной для просушки одежде, взяла нижнюю рубаху и неторопливо натянула её на себя через ноги. Затем искоса взглянула на Кевина и смущённо улыбнулась, щёки её слегка порозовели. Её застенчивая улыбка просто-таки очаровывала, а румянец на щеках был так по-детски нежен, что сердце Кевина сжалось и заныло в истоме.

– Забавное у нас получилось знакомство, – наконец произнесла она. – Ты не находишь?

Кевин глупо ухмыльнулся.

– Пожалуй, что так, крошка.

– Я не крошка. Меня зовут Дейрдра.

– Очень приятно, Дейрдра. Славное у тебя имя, очень красивое… как и ты вся. Знаешь…

– Знаю, но все равно спасибо. В последнее время я не слышала в свой адрес ни единого доброго слова, а одну только ругань и угрозы… Да, кстати, если мы оба не готийцы, то почему говорим на этом варварском языке?

– А ты какой предпочитаешь – гельский или валлийский?

– Валлийский.

– Так ты с юга? – спросил Кевин уже по-валлийски.

– Да. Вернее, из центра. Из самого центра.

– Из Авалона?

– Угадал. Я бесстыжая столичная девчонка.

– Но почему бесстыжая? – удивился Кевин.

– А разве нет? – сказала Дейрдра, взяв в руки чулок. – Ты считаешь, что, увидев тебя, я поступила как благовоспитанная барышня?

– Ты поступила как благоразумный человек. Ведь если бы я имел относительно тебя дурные намерения, а ты бросилась бы первым делом прикрывать свою наготу, меня бы это не остановило. А так ты здорово напугала меня. Ты очень храбрая девушка, Дейрдра. И решительная. Ты быстро разобралась… в ситуации… и… этого…

Кевин увяз в собственных словах, так как Дейрдра начала натягивать на ногу чулок, всё выше задирая нижний край рубахи. При этом она выглядела ещё более соблазнительной, чем полностью обнажённая, и окончательно онемевший Кевин с отвисшей челюстью принялся глазеть на неё, стараясь не упустить ни малейшего её движения.

Спохватившись, Дейрдра ахнула и торопливо одёрнула рубаху.

– Всё-таки я бесстыжая, – сказала она. – Впрочем, и ты парень не промах.

– Извини, – сконфужено пробормотал Кевин, отворачиваясь. – Я как-то не сообразил сразу… Прости, пожалуйста.

Дейрдра хмыкнула, продолжив одеваться.

– Да ладно уж, всяко бывает. Кстати, какое здесь ближайшее поселение?

– Если не считать пограничного форта, то мой замок Каэр-Сейлген.

– Далеко?

– В двух часах быстрой езды. А что?

– Я голодна, вот что. В последний раз я по-настоящему ела вчера вечером, а утром лишь слегка перекусила. У тебя, случайно, ничего с собой нет?

– Случайно есть. Целая сумка всякой всячины. Я собирался сделать здесь привал на обед.

– И где же твоя чудо-сумка?

– Оставил её вместе с лошадью неподалёку. Принести?

Дейрдра нетерпеливо облизнулась за его спиной.

– Да, будь так добр. А я тем временем приоденусь.

Когда Кевин вернулся, Дейрдра, уже одетая, сидела на траве и расчёсывала свои пышные волосы цвета меди. Рядом с ней лежал букет лесных цветов, её изумрудно-зелёные глаза мечтательно глядели в небо, на нежных розовых губах играла задумчивая, чуть печальная, и всё же жизнерадостная улыбка, обнажавшая прелестные белые зубки, а в уголках рта образовались очаровательные маленькие ямочки.

Кевин был сражён наповал.

«Она прекрасна, – думал он, едва сдерживаясь, чтобы не захныкать от умиления. – Боже, как она прекрасна! Разве мог я представить, что на свете существует такая чистая, такая невинная красота…»

Впрочем, Дейрдра вряд ли была невинной в банальном понимании этого слова. По тому, как она держалась с ним, Кевин понял, что ей не в диковинку было стоять перед мужчиной голышом. Да и смотрела она на него слишком уж оценивающе, с этаким видом знатока, и как облизнулась при этом – совсем не по-детски… Тем не менее, во всём её облике чувствовалось что-то девственно-чистое, непорочное, почти ангельски-невинное. Сердце Кевина продолжало сжиматься и сладостно ныть.

Кевин расстелил перед Дейрдрой скатерть и выложил из сумки все съестные припасы, включая две непочатые бутылки красного вина. Откупорив одну из них, он наполнил до краёв единственный имевшийся в наличии кубок и протянул его Дейрдре.

– Угощайся.

– Спасибо. А ты?

– Буду пить с горла. Пакуя мне сумку, слуги, к сожалению, не приняли в расчёт возможность нашей встречи.

– Понятно.

На этом их разговор увял, и они принялись за еду. Дейрдра отправила себе в рот кусочек прожаренного и сдобренного специями мяса, энергично разжевала его и запила небольшим глотком вина. Одобрительно мурлыча, она потянулась за следующим куском.

Кевин медленно жевал пирог с мясной начинкой и, не отрываясь, смотрел на Дейрдру, которая, при всём своём волчьем аппетите, умудрялась есть с таким изяществом, будто сидела за праздничным столом в блестящем обществе утончённых эстетов.

– Что ты так глазеешь на меня, Кевин Мак Шон? – в конце концов, спросила она, склонив набок голову и прищурившись. – Никогда не видел проголодавшейся девушки?

Кевин неопределённо покачал головой и что-то невнятно пробормотал. Он не решался что-либо сказать, так как боялся, что с его языка сорвётся какая-нибудь глупость.

Так и не дождавшись ответа, Дейрдра виртуозно расправилась с яблочным пирогом, заедая его тонко нарезанными ломтиками душистого сыра, допила оставшееся в кубке вино и снова заговорила:

– У покойного лорда Шона, земля ему пухом, всегда был хороший вкус.

– В каком смысле?

– С тех пор как стало известно, что лорд Шон обзавёлся приёмным сыном, я всё гадала, какой же ты на самом деле. И знаешь, действительность превзошла все мои ожидания.

Кевин смутился и скромно потупил глаза.

– Спасибо за комплимент.

– Это вовсе не комплимент, – возразила Дейрдра с улыбкой, ласковой и лукавой одновременно. – Ты самый красивый из всех парней, которых я встречала. К тому же ты такой милый… – Она немного помолчала, затем совершенно другим тоном произнесла:

– Говорят, лорд Шон был очень привязан к тебе. Это так?

– Безусловно, – кивнул Кевин. – Лорд Шон был очень добр ко мне. Думаю, я чем-то напоминал ему его умершего в детстве сына. Когда он приехал на наш остров, то в первый же день обратил на меня внимание. Он подозвал меня к себе, мы с ним долго о чём-то говорили – не могу вспомнить, о чём именно, – и уже тогда он называл меня «сынок».

Дейрдра внимательно присмотрелась к Кевину и сказала:

– А знаешь, он был прав. Ты действительно похож на кузена Дункана, царство ему небесное. Правда, Дункан был светловолосым и голубоглазым мальчиком, а у тебя тёмные волосы и карие глаза, да и ростом ты гораздо выше него, но некоторая схожесть между вами, несомненно, есть.

– Ты сказала: «кузен Дункан»? – озадаченно произнёс Кевин. – Лорд Шон Майги был твоим дядей?

– Ну да. Его жена была сестрой моей матери, следовательно, он был моим дядей. А ты, получается, мой названный двоюродный брат. – Дейрдра обворожительно улыбнулась. – Когда я была маленькой, лорд Шон часто качал меня на руках, рассказывал мне сказки – он был большой выдумщик и замечательный рассказчик. После его отъезда на ваш захолустный остров я очень скучала по нему.

– Говорят, – заметил Кевин, – что он уехал из Лайонесса, потому что всё здесь напоминало ему о жене и сыне.

Дейрдра вздохнула.

– Да, это так. Когда умер Дункан, а вскоре после него – и тётя Констанс, лорда Шона будто подменили, он стал сам на себя не похож. Тогда мне было всего лишь десять лет, но я очень ясно помню…

Она не договорила, так как в этот момент Кевин громко поперхнулся, уронил кусок пирога себе на колени и во все глаза уставился на неё.

– Постой-ка! Ведь лорд Шон был женат на сестре королевы!

Дейрдра с важным видом кивнула, однако в уголках её глаз притаилась шаловливая улыбка, готовая в любой момент вырваться наружу и заиграть на её губах.

– Ты соображаешь медленно, но верно. Я чуть было не отнесла тебя к тугодумам.

– Значит ты…

– Разумеется, я Дейрдра Лейнстер из Авалона. Мой отец – король Бриан. – Её улыбка стала явной, ослепительно сверкнули два ровных ряда жемчужно-белых зубов. – Ведь это же было очевидно.

– Очевидно? – переспросил обескураженный Кевин.

– А разве нет? Разве тебе не говорили, что дочь короля – самая прекрасная девушка в мире? Можешь ли ты представить себе, что на свете существует кто-нибудь прекраснее меня?

Кевин пытливо посмотрел ей в глаза, но так и не смог понять, сказала она это серьёзно или шутя. Он прикрыл рот рукой и прокашлялся, прочищая горло.

– Да, да, конечно. Извини мне мою недогадливость. Но, видишь ли, я никак не ожидал встретить в этих краях принцессу из королевского дома Лейнстеров – одну, без свиты, без охраны…

– И без одежды, – смеясь, добавила Дейрдра. – Надеюсь, это происшествие останется строго между нами?

– О чём может быть речь!

– А ещё я надеюсь, – продолжала она, – что мой титул принцессы не повлияет на наши отношения, которые начали складываться так непринуждённо. Ведь ты не станешь называть меня «ваше высочество», «миледи» – и вообще корчить из себя придворного кавалера?

– Я никогда не был придворным кавалером, – ответил Кевин. – Да и при дворе-то я не был ни разу. Я типичный провинциал.

– Тем лучше. Я обожаю провинциалов и терпеть не могу всех этих благовоспитанных маккормаков и маэлгонов с их изысканными манерами и слащавыми речами. – Дейрдра негодующе фыркнула. – Впрочем, дружки кузена Эмриса ещё хуже. У приближённых Колина, по крайней мере, голова на плечах служит не только вешалкой для ушей.

– Так ты решила немного отдохнуть от тех и других в тиши лесов и озёр Лохланна?

– Вроде того, – уклончиво ответила она и потянулась за второй бутылкой. Кевин опередил её, при помощи штопора извлёк из горлышка пробку и плеснул немного вина в кубок. Дейрдра выстрелила в него насмешливым взглядом, и он долил ей ещё, однако счёл своим долгом предупредить:

– Вино гибернийское. Кажется слабым, как сок, но здорово ударяет в голову.

– Знаю. И больше всего люблю гибернийское. – Она сделала глоток и игриво подмигнула ему. – Ну, продолжай.

– Что продолжать?

– Расскажи о себе. Насколько я знаю, в твоём происхождении есть много неясного.

Кевин хмыкнул.

– Это ещё мягко сказано. Лично для меня моё происхождение сплошная загадка. Двадцать лет назад крестьяне нашли меня на опушке леса, завёрнутого в алую, шитую золотом мантию. Отроду мне было месяцев пять-шесть, я был голоден и ревел, как молодой бычок…

Дейрдра прыснула смехом.

– Наверное, ты был очаровательным карапузом.

– Может быть. Но для островитян я, прежде всего, был подобен грому с ясного неба. Жителей на острове не так уж много, все наперечёт, и вскоре выяснилось, что ни одна из местных женщин не могла быть моей матерью. А если учесть, что на сотни лиг вокруг простирается океан без единого клочка суши и за последние полгода к острову не подходил ни один корабль, то и вовсе получалось, что мне неоткуда было появиться на свет. Тем не менее я был и очень живо напоминал о своём существовании. Меня отнесли в дом тогдашнего губернатора острова, лорда Маркуса Финнегана, поскольку ясно было, что я не обыкновенный подкидыш – при мне нашли прекрасной работы шпагу, клинок которой изготовлен из какого-то странного металла, похожего на серебро, но твёрже стали; также был золотой перстень с камнем…

– Тот, что у тебя на пальце?

– Да.

– Мне можно посмотреть?

– Пожалуйста.

Кевин снял со среднего пальца левой руки перстень и передал его Дейрдре. Где-то с минуту она рассматривала его, сосредоточенно сдвинув брови, затем вернула Кевину со словами:

– Знатная вещица. Очень тонкая работа по золоту и камень красивый – правда, не могу определить его происхождение.

– И никто не может, – сказал Кевин, надевая перстень на палец. – Вроде бирюза, но нет. Он только с первого взгляда кажется бирюзовым, на самом же деле он светло-голубой. Если долго смотреть на него, завораживает; создаётся впечатление, что внутри камня заключено огромное пространство.

– Может быть, он колдовской?

– Вполне возможно. А вот моя шпага наверняка колдовская. Обыкновенное серебро, с какими бы то ни было примесями, не может быть таким прочным.

– Ты не взял её с собой?

– Представь себе, забыл! – Кевин виновато развёл руками. – В кои-то веки! Мы с ней всегда неразлучны, я постоянно ношу её с собой, но именно сегодня так получилось, что я её забыл. Если ты окажешь мне честь, посетив мой замок, я покажу тебе и шпагу, и мантию, в которую был завёрнут… г м… и всё остальное.

– Что ты имеешь в виду под остальным?

– Видишь ли, при мне, кроме алой мантии, перстня и шпаги, нашли также полный комплект мужской одежды, включая бельё.

– Вот как? – удивлённо произнесла Дейрдра.

– И странное дело, – продолжал Кевин. – Сейчас мне эта одежда как раз впору. Будто на меня шита.

– И что это может значить?

– Не знаю. Но мой приёмный отец, лорд Шон Майги, как-то высказал одно весьма любопытное предположение.

– Какое же?

Кевин улыбнулся.

– Дескать, прежде я был взрослым человеком, но какой-то злой чародей, могущественный чёрный маг, превратил меня в младенца. Забавно, не так ли? И если это правда, то злой чародей здорово просчитался, вместо вреда сделав мне неоценимую услугу. Слыханное ли дело – заново прожить жизнь, исправить ошибки, которые допустил… Только вот незадача: не помню я свою прежнюю жизнь, ничегошеньки не помню, и понятия не имею о допущенных мною ошибках и о том, как их избежать в этой жизни.

– Однако странный у тебя юмор, – заметила Дейрдра. – Несколько мрачноватый. Ты смеёшься над очень серьёзными вещами.

Кевин нахмурился.

– Порой полезно посмеяться над тем, что гнетёт тебя, – сказал он. – Если к серьёзным вещам всегда относиться серьёзно, то можно сойти с ума.

Дейрдра сочувственно заглянула ему в глаза.

– Верно, у тебя было трудное детство?

– Скорее тягостное. До того как появился лорд Шон и усыновил меня, я жил в губернаторском доме на положении воспитанника, нужды, к счастью не знал, получил приличное образование, соответствующее воспитание, в общем, грех жаловаться. – Он горько усмехнулся. – Однако многие сторонились меня, людей отпугивало моё загадочное происхождение… да и сейчас отпугивает.

– Но только не меня, – сказала Дейрдра и легонько прикоснулась пальцами к его руке. – Кстати, ты колдун?

– В том-то и беда, что нет. Этар Альварсон, наш местный заклинатель, не обнаружил у меня ровно никаких способностей к магии, не говоря уж о настоящем колдовском Даре. Я не могу привести в действие даже простейшее заклинание.

– Ты сожалеешь об этом?

– Конечно! Как тут не сожалеть.

Дейрдра слегка приподняла бровь. Она сделала это так непринуждённо, а мимика её лица была столь совершенна и вместе с тем естественна, что Кевин снова залюбовался ею.

– Не часто услышишь такие слова от провинциалов, – заметила она. – Разве ваш местный священник не внушал тебе мысль, что всякий колдун, общаясь со сверхъестественными силами, постоянно рискует погубить свою бессмертную душу? Церковь утверждает, что отсутствие Дара большое благо, ибо Одарённый человек непрестанно подвергается всевозможным дьявольским соблазнам, перед которыми зачастую ему не удаётся устоять.

Кевин покачал головой.

– Подобные рассуждения я слышал не раз. Но, если хочешь знать моё мнение, это всё глупости. Это просто неуклюжие потуги обделённых природой людей возвести свою ущербность в ранг особой добродетели… – Тут он осёкся, поняв, что допустил величайшую бестактность, и виновато взглянул на Дейрдру. – Прости, пожалуйста. Я не хотел.

– Ничего, – глухо сказала она и поджала свои внезапно побледневшие и задрожавшие мелкой дрожью губы. На лице её промелькнуло выражение, очень похожее на гримасу мучительной боли.

«А ведь мы с ней собратья по несчастью», – подумал Кевин, на все лады проклиная себя за несообразительность. Лишь с некоторым опозданием он вспомнил то, что было общеизвестно: как и её покойная мать, Дейрдра не обладала колдовскими способностями. Из-за этого она чувствовала себя белой вороной в королевской семье, где все, как один, были Одарёнными, а её отец, король Бриан, владел загадочной фамильной Силой, которую, согласно преданиям, его далёкий предок, король скоттов Гилломан, заполучил после смерти легендарного короля Артура, последнего из династии Пендрагонов. Несмотря на это (а скорее, благодаря этому – ведь простые люди побаиваются колдунов), Дейрдра пользовалась большой любовью у народа и была, вне всяких сомнений, самой популярной личностью из всех ныне здравствующих членов королевского дома Лейнстеров. О ней говорили разное, но всегда хорошее; даже её недостатки рассматривались как продолжение её несомненных достоинств, вроде тех обязательных исключений, лишь подтверждающих общее правило. Однако Кевин сильно сомневался, что всеобщая любовь и поклонение в достаточной мере компенсировали Дейрдре её врождённую неполноценность.

– Знаешь, а ведь мы с тобой собратья по несчастью, – после неловкой паузы задумчиво произнесла она, и Кевин поразился, как точно Дейрдра повторила его мысль, вплоть до того, что сказала «собратья», а не «товарищи», и в каждое слово вложила те же самые эмоции, что и он. – Но хватит об этом. По-моему, мы выбрали не лучшую тему для разговора. – Она залпом осушила кубок (теперь уже её манеры оставляли желать лучшего) и спросила:

– Как давно ты живёшь в Лохланне?

– Скоро будет месяц, – с облегчением ответил Кевин, чувствуя, что вновь обретает твёрдую почву под ногами. – Я приехал в Каэр-Сейлген в середине марта.

– И, похоже, не очень спешишь представляться моему отцу.

– На это есть свои причины.

– Какие?

– Я не хочу оказаться при дворе в глупом положении человека, в глаза не видевшего то, чем владеет, и не ведающего о заботах своих подданных. Поэтому я решил сначала осмотреть свои владения, чтобы хоть в общих чертах иметь представление о том, что я получил в наследство, и лишь затем явиться к королю.

Подумав немного, Дейрдра кивнула.

– Пожалуй, ты прав, этого я не учла. Следует признать, что ты поступил очень разумно.

Она встала и неуверенной поступью направилась к кромке воды, чтобы вымыть после еды руки, но на полпути вдруг споткнулась и наверняка упала бы, не успей Кевин в последний момент подхватить её.

– Что случилось, Дейрдра? – обеспокоено спросил он, всё крепче и крепче обнимая её. – Тебе плохо?

Дейрдра подняла к нему лицо и томно улыбнулась.

– Нет, мне хорошо. Просто у меня закружилась голова. Я слишком много выпила, я пьяная… – Она положила ему руки на плечи, всем телом прижалась к нему и страстно прошептала:

– Боже, как мне хорошо! Если бы ты знал, как я истосковалась по ласке, если бы ты знал… Ты хочешь меня, правда?

– Да! Да! – млея, ответил Кевин и лишь затем понял, ЧТО он сказал. – Но… ведь…

– Я тоже хочу тебя, милый. Очень хочу.

Её губы потянулись к его губам. Кевин не был уверен, стоит ли ему делать это, то есть он был полностью уверен, что ему не следует пользоваться состоянием Дейрдры, что он обязан отстранить её от себя, но это оказалось выше его сил. Он ответил на её жаркий и жадный поцелуй, и весь окружающий мир померк в его глазах, затуманенных страстью…

Taken: , 1