"Сын сумерек и света" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Taken: , 1

ГЛАВА 3

Поздно вечером, когда Кевин возвратился с праздничного пира в отведённые для него роскошные покои во дворце губернатора и уже собирался лечь спать, к нему заглянул принц Колин. В руках он держал бутылку и два хрустальных бокала.

– Я заметил, что за столом ты почти ничего не пил, – после обмена приветствиями сказал Колин, переходя на дружеское «ты». – Вот и подумал, что если ты не очень устал, может, посидим поболтаем о том, о сём.

Кевин согласился – без особого энтузиазма, но и не сказать, что неохотно. Впервые с тех пор, как он повстречал Дейрдру, ему предстояло спать в целомудренном одиночестве, и он сильно подозревал, что эта ночь будет бессонной. А вечер, проведённый в беседе с Колином, представлялся Кевину не самой плохой альтернативой мрачным раздумьям наедине с самим собой.

Колин поставил бутылку и бокалы на стол, затем вернулся к двери, ведущей в переднюю, и провёл пальцами по косяку, что-то нашёптывая. Прямоугольник двери слабо засветился, будто намазанный фосфором, от него по полу, стенам и потолку поползли тонкие светящиеся линии, и вскоре комната оказалась как бы опутанная сияющей паутиной. А ещё через несколько секунд свечение начало меркнуть, пока не исчезло совсем.

– Вообще-то слуги опасаются подслушивать мои разговоры, – прокомментировал свои действия Колин, – но излишняя осторожность никогда не повредит. Да и марку держать надо.

Они устроились за столом друг напротив друга. Колин наполнил оба бокала и поднял свой.

– За нас. Чтобы всё было хорошо.

– Чтобы всё было хорошо, – эхом отозвался Кевин.

– Только осторожно, – в самый последний момент предупредил Колин. – Не поперхнись. Это настоящее шотландское виски, не местные помои.

Они выпили. Колин слегка причмокнул, достал из бокового кармана небольшую шкатулку, положил её на стол и откинул крышку.

– Угощайся.

Кевин покачал головой.

– Спасибо, я не курю. Но табачный дым мне нисколько не мешает.

– Вот и прекрасно. – Колин раскурил сигару, глубоко затянулся, потом медленно выдохнул дым. – Я наслышан о твоей истории, Кевин Мак Шон, и, признаться, давно хотел встретиться с тобой. Шпага, которую я видел у тебя нынче вечером, произвела на меня большое впечатление. Это та самая, что была с тобой, когда тебя нашли?

Кевин с трудом подавил горький вздох. Конечно же! Прежде всего, Колина интересует его шпага, а всё остальное – потом.

– Да, та самая, – сдержанно ответил Кевин. – Хочешь посмотреть?

– Если ты не возражаешь…

– Нет, не возражаю.

Кевин встал из-за стола, подошёл к сундуку, где хранились его особо ценные вещи и достал оттуда шпагу в шитых серебром ножнах. Затем вернулся к столу, передал её Колину и сел на своё место.

Колин вынул шпагу из ножен и, не обращая никакого внимания на украшенный драгоценными камнями эфес, принялся внимательно изучать её клинок. Висевший у него на груди красный камень величиной с лесной орех слабо засветился. Кевин припомнил, что когда Эмрис прикусывал себе язык, этот камень тоже светился, но гораздо слабее, почти незаметно. Видимо, изучение клинка требовало от Колина гораздо больших усилий, нежели заставить брата причинить самому себе боль.

Спустя несколько минут Колин поднял на Кевина восхищённый взгляд и с завистью произнёс:

– Славный у тебя клинок, просто изумительный! Он скреплён очень хитрыми чарами. Я так и не понял их до конца… – Тут Колин смущённо улыбнулся и добавил:

– То есть, я совсем их не понял… Послушай, Мак Шон, будь так любезен, позволь мне взять твою шпагу до утра. Я попытаюсь разобраться в этих чарах, они меня заинтриговали. А?

Говоря это, Колин был похож на ребёнка, в руки которого попала редкая игрушка, и у Кевина просто язык не повернулся ответить ему отказом.

– Хорошо, мой принц.

– Называй меня по имени, – предложил Колин, любовно поглаживая клинок шпаги. – Ведь ты друг Дейрдры, а её друзья – мои друзья.

– Хорошо, Колин, – с улыбкой сказал Кевин. – Только постарайся не разрушить чары.

– Не волнуйся, я своё дело знаю. К тому же эти чары скреплены намертво, и даже при всём желании я не смогу их повредить.

С видимым сожалением Колин вернул шпагу в ножны и отложил её в сторону.

– И вот ещё что… Не сочти меня назойливым, но я хотел бы взглянуть на твоё кольцо. Можно?

– Да, конечно. – Кевин снял с пальца перстень и протянул его Колину.

В отличие от шпаги, с перстнем Колин возился недолго. Он сосредоточенно смотрел на голубой самоцвет, но красный камень на его груди не светился ровным мягким светом, а ярко вспыхивал и гас. Так повторилось раз десять, после чего Колин со вздохом отдал Кевину кольцо.

– Глухой номер, – проворчал он с досадой и огорчением в голосе. – Здесь такая мощная защита, что мне через неё ни за что не пробиться. Следует признать, что твои вещицы весьма озадачили меня. Да и твоё загадочное происхождение… Нет, просто не верится, что ты не Одарённый. У тебя должен быть Дар. Всё, решительно всё свидетельствует об этом.

У Кевина бешено застучало сердце.

– Но наш местный колдун не обнаружил у меня Дара, – с робкой надеждой произнёс он.

– Этар Альварсон? – Колин скептически скривил губы. – Тоже мне авторитет! По сравнению с ним даже мой брат Эмрис может показаться могучим чародеем. Ты знаешь, кто такой Альварсон?

– Ну, заклинатель.

– А кто такие заклинатели, по-твоему? Это те же Одарённые, только с непробуждённым Даром. Они умеют ублажать силы, но не повелевать ими, они лишь марионетки в руках стихий.

– Тем не менее, они на что-то способны, – угрюмо возразил Кевин; искра надежды, затлевшая было в его сердце, погасла. – Будь у меня непробуждённый Дар, я тоже смог бы стать заклинателем.

– Необязательно. Изредка случается так, что Дар, пока он не пробуждён, никак не проявляет себя. Например, моя кузина, крошка Монгфинд…

– А как обнаружить такой Дар? – взволнованно перебил его Кевин.

Колин, казалось, ожидал этого вопроса.

– Для меня это не представляет особого труда, – ответил он и снял с шеи цепочку, на которой висел его колдовской камень. – Вот это Огненный Глаз, он… в общем, долго объяснять. В нашем случае он поможет определить, есть у тебя Дар или нет. Возьми его в руки.

Кевин с некоторой опаской повиновался и вопросительно взглянул на Колина, ожидая дальнейших распоряжений.

– Теперь сожми его в ладони и не выпускай, как бы ярко он не светился.

Колин закрыл глаза, лицо его приняло сосредоточенное выражение. В последующие несколько секунд ничего вроде бы не происходило, но затем Кевин обнаружил, что сквозь его сжатые в кулак пальцы пробивается красноватый свет. Постепенно свечение усиливалось и вскоре стало таким ярким, что Кевину казалось, будто он держит в руке пламя, хотя никакого жжения в ладони он не ощущал. Тем не менее, это впечатление было столь сильным, что если бы Колин не предупредил его, он наверняка разжал бы пальцы…

А в следующий момент он горько пожалел, что не сделал этого.

Внезапно камень перестал светиться, и в тот же миг Кевина пронзила такая острая боль, что он не закричал лишь потому, что у него перехватило дыхание. Тело Кевина сотрясла судорога, камень выпал из его разжатой ладони и упал на стол.

Когда разноцветные пятна несколько умерили свою бешеную пляску перед его глазами, Кевин увидел довольную ухмылку на лице Колина, который надевал на себя цепочку с Огненным Глазом.

– Чтобы немного облегчить твои страдания, – произнёс тот, – скажу сразу, что эта боль свидетельствует о наличии у тебя Дара. Не будь ты Одарённым, ты бы ничего не почувствовал.

– Правда? – простонал Кевин, утирая с лица слёзы. Сейчас он был не в состоянии радоваться этому известию.

– Истинная правда, – подтвердил Колин, наполняя его бокал виски. – Вот, выпей.

Кевин взял дрожащей рукой бокал и одним духом поглотил солидную порцию адского зелья, которое именовалось настоящим шотландским виски. По его телу разлилась приятная теплота. Бессильно откинувшись на спинку стула, он прикрыл глаза и вяло осведомился:

– А менее болезненного способа обнаружения Дара ты не знаешь?

– Почему же, знаю.

– Тогда зачем…

– Чтоб жизнь тебе мёдом не казалась. Я хотел, чтобы ты с самого начала понял, что такое Дар и какую опасность он представляет – не только для окружающих, но, прежде всего, для тебя. С силами шутки плохи, они уничтожат тебя в один момент, если ты потеряешь над ними контроль. Я считаю своим долгом предупредить, что пробуждение Дара в твоём возрасте весьма рискованное предприятие.

– Почему?

– Потому что ты, к сожалению, здорово запоздал. Оптимальный возраст для пробуждения Дара – шесть-семь лет; а для взрослых, когда личность уже сформирована, этот процесс чреват непредсказуемыми последствиями. Многие Одарённые, чей Дар не был вовремя пробуждён, отказываются рисковать и довольствуются своими заклинательскими способностями.

– Ну, мне-то карьера сельского заклинателя не грозит, – сказал Кевин, постепенно приходя в себя. О пережитом ему напоминала лёгкая тошнота, головокружение и слабость во всём теле, но в целом он чувствовал себя вполне терпимо. – Да и не больно прельщает меня перспектива ублажать силы, коль скоро я буду иметь возможность повелевать ими.

– А ты не боишься за свою жизнь?

– Конечно, боюсь. Но ведь можно бояться и вместе с тем рисковать. Я всегда мечтал стать колдуном, и теперь, когда моя мечта близка к осуществлению, разве могу я отказаться от неё только из-за того, что моей жизни грозит опасность.

Колин закурил новую сигару, пристально поглядел на него и произнёс:

– Ты храбрый человек, Кевин Мак Шон.

– Ай, брось!..

– Нет, в самом деле. То, что ты сказал, не пустая бравада с твоей стороны. Тебе действительно плевать на опасности, ты не ведаешь сомнений, ты дьявольски легко переносишь боль… – Колин невольно поёжился, а встретившись с изумлённым взглядом Кевина, усмехнулся и проговорил:

– А ты, небось, верил в эти россказни, что якобы нам, магам, все болезни нипочём?

– Ну, не то, чтобы верил, – ответил Кевин, – но всё же я полагал, что вы способны унимать боль.

– Только в некоторой степени. Даже дядя Бриан – а ведь он владеет фамильной Силой королей Лайонесса – и тот не может полностью отрешиться от боли. Помню, четыре года назад, во время войны с Галлисом, он получил ранение в плечо и, хотя его рана зажила необычайно быстро, в течение нескольких недель он всё же морщился, когда делал неловкое движение рукой.

– Я много наслышан о вашей фамильной Силе, – заметил Кевин. – Интересно, в чём она заключается?

Колин пожал плечами.

– Думаю, что скорее в потенциальных возможностях её обладателя, чем в реальном могуществе. Впрочем, об этом я могу только гадать. Дядя Бриан никогда не говорил со мной на эту тему, она является своего рода табу в нашей семье.

– Извини, я не знал.

– О нет, никто никаких запретов не устанавливал. Просто мы сами избегаем подобных разговоров.

– Почему?

– Трудно сказать, так уж повелось с незапамятных времён. Может, это комплекс вины, а может, элементарное чувство стыда. Ведь ещё никто из Лейнстеров не смог по-настоящему овладеть Силой – так, как владел ею король Артур.

– Слишком много не всегда хорошо, – сказал Кевин. – Если верить легендам, колдунья Вивиана потому и убила короля Артура, что он стал слишком могущественным.

– И убила его с помощью нашего предка, короля Гилломана, – хмуро добавил Колин. – Как раз это я имел в виду, говоря о комплексе вины. И о чувстве стыда… Между прочим, Дейрдра считает, что таким образом потомки Гилломана Лейнстера расплачиваются за его вероломство – обладая могуществом, которым, в сущности, не владеют. – Он вздохнул. – Бедная девочка не понаслышке знает, как это мучительно. Ведь на самом-то деле она Одарённая, вот только не может воспользоваться своим Даром.

– А почему?

– Понятия не имею. Просто так получается, что от брака Одарённого с неодарённой все мальчики рождаются с полноценным Даром, а девочки… ну, вроде как полукровки. У них какой-то ущербный, непробуждаемый Дар.

– И всё-таки он есть?

– Да, есть. Но проку от этого мало, во всяком случае, для Дейрдры. Конечно, она во многом отличается от простых неодарённых. Дейрдра сверхчувствительна, порой она способна принимать мысли других людей, близких ей по натуре, и передавать им свои мысли, вернее, обрывки мыслей, скорее даже эмоции, чем определённые мысли… Только для неё, бедняжки, это слабое утешение.

Колин говорил о Дейрдре с такой смесью нежности и жалости, что Кевин вдруг понял: он тоже любит её. Он просто без ума от неё…

– Да, – сказал Колин после короткой паузы. – Так оно и есть.

Кевин вздрогнул, а по спине у него вдоль позвоночника пробежал неприятный озноб. Он беспокойно взглянул на Колина и спросил:

– О чём ты говоришь?

– Я ответил на твой невысказанный вопрос… Нет, нет, я не читаю твои мысли, не переживай. Просто это было написано на твоём лице. Ты так смотрел на меня, что я догадался, о чём ты думаешь, поэтому сказал: да. Но если ты считаешь меня своим соперником, то ошибаешься. Насчёт отношения ко мне Дейрдры я не питаю никаких иллюзий и вполне довольствуюсь тем, что боготворю её издали. – Колин нервно затянулся и, запрокинув голову, выпустил струю дыма в потолок. – В прошлом году король хотел было силой выдать её за меня замуж, но я отговорил его от этого шага.

– Вот как, – сказал Кевин. – А почему?

Колин недоуменно поглядел на него.

– Разве тебе не понятно?

Кевин тяжело вздохнул.

– Боюсь, я не столь великодушен, как ты.

– Великодушие здесь ни при чём, – ответил Колин, качая головой. – Я руководствовался чисто эгоистическими соображениями. Если бы я принял дядино предложение, то получил бы только тело Дейрдры, но навсегда потерял бы её дружбу, которой очень дорожу. Обмен был бы заведомо неравноценен.

– Ага, ясно…

Некоторое время оба молчали. Колин курил, постукивал пальцами левой руки по столу и то и дело бросал нетерпеливые взгляды на шпагу. Кевин понял, что ему хочется поскорее уйти к себе и, уединившись, приступить к тщательному изучению чар, которыми был скреплён клинок.

– Колин, – отозвался он. – А кто такой Бран Эриксон?

– А? – Целую секунду Колин озадаченно глядел на Кевина, возвращаясь с заоблачных высот на грешную землю. – М-да… Ты много слышал о нём?

– Совсем ничего. Только сегодня днём Дейрдра вскользь упомянула его имя. Сказала, что он очень опасный человек и что я должен остерегаться его.

Колин с внушительной медлительностью кивнул.

– Совершенно верно, – веско произнёс он. – Ты должен остерегаться его. Он действительно опасный человек. Особенно для тебя.

– И чем же он опасен?

– Видишь ли, он имеет дурную привычку убивать тех, кто нравится Дейрдре.

От неожиданности Кевин закашлялся и неловким движением опрокинул свой бокал – благо тот был почти пуст, и на стол пролилось лишь несколько капель настоящего шотландского виски.

– Что?! Ты не шутишь?

– Увы, не шучу. К твоему сведению, все парни, что были у Дейрдры за последние два года умерли при разных обстоятельствах, но явно не по естественным причинам.

– О боже! – пробормотал ошеломлённый Кевин. – Так вот почему она… – Тут он осёкся. – И все эти… убийства совершил Бран Эриксон?

– Нет никаких сомнений, что он был организатором всех убийств. А двоих человек он прикончил собственноручно – на дуэли.

– Но зачем? Что ему нужно?

Колин развёл руками.

– Он сумасшедший, вот и весь его мотив. Вообще-то Эриксон мужеложец и обычно сторонится женщин, но, видимо, перед Дейрдрой никто не в силах устоять. В прошлом году он было попытался приударить за ней; она, разумеется, отвергла его ухаживания, и с тех пор он мстит ей – на свой безумный манер. – Колин сокрушённо покачал головой. – Каково ей, бедняжке! Бешеный Эриксон прямо-таки затерроризировал её.

– А как ты думаешь, – осторожно спросил Кевин, чувствуя, как в груди у него постепенно холодеет, – меня он тоже попытается убить?

– Непременно, – кивнул Колин. Затем он пристально посмотрел ему в глаза и добавил:

– Небось, теперь ты жалеешь, что связался с Дейрдрой?

Кевин потупился. Неужели, подумал он, это правда? Неужели, доведись ему начать сначала, он отказался бы от своей горькой и такой сладкой любви, от объятий и ласк Дейрдры, от теплоты её нежных прикосновений, от того мучительного наслаждения, от той сладостной муки, что он испытывал, обладая ею?..

– Нет! – с огромным облегчением выпалил он. – Я ни о чём не сожалею. Появись у меня возможность прожить эти три недели заново, я прожил бы их точно так же.

В устремлённом на него проницательном взгляде Колина появилось уважение.

– Я уже говорил, что ты храбрый человек, Кевин Мак Шон, и вновь повторяю это. – Он наполнил свой бокал и бокал Кевина остатками виски из бутылки. – Знаешь, ты мне нравишься. Выпьем за тебя и Дейрдру.

Они выпили.

– А что же король? – спросил Кевин. – Неужто он терпит это безобразие?

– Ещё как терпит. Такое положение вещей его вполне устраивает. Бешеный барон отпугивает от Дейрдры мужчин, и королю это на руку… Только ты не подумай грешным делом, что дядя Бриан жесток и несправедлив, всё как раз наоборот. Но в данном случае он закрывает глаза на бесчинства Эриксона, и чисто по-человечески его можно понять. Влюбчивость Дейрдры, её постоянные шуры-муры уже порядком задолбали его… как, впрочем, и меня. Ты уж прости за откровенность, ладно?

– Да что там, – промямлил смущённый Кевин.

– Как бы то ни было, – продолжал Колин, – но благодаря Бешеному барону Дейрдра остепенилась и в последнее время ведёт себя подобающим принцессе образом.

– Так ты одобряешь его действия?! – поражённо воскликнул Кевин.

– Что ты, нет! Ни в коем случае. Однако нельзя отрицать, что террор, устроенный Эриксоном, весьма благотворно повлиял на моральный облик Дейрдры. Гм-м… Понимаешь, до шестнадцати лет она была довольно инфантильной девушкой, а потом буквально в одночасье преобразилась, повзрослела – и будто с цепи сорвалась. Не знаю, к чему бы это привело, не появись Эриксон со своими безумными притязаниями. Говаривают, что он рехнулся из-за Дейрдры, но лично я полагаю, что крыша у него поехала гораздо раньше, когда он начал баловаться с мальчиками; впрочем, теперь это не суть важно. Каковы бы ни были причины его помешательства, главное – последствия. За неполные два года этот негодяй убил уже восьмерых человек.

– Стало быть, я девятый на очереди. – Кевин мрачно усмехнулся. – Счастливое число. Мне, можно сказать, повезло.

– Тебе действительно повезло, – серьёзно заметил Колин. – Ты находишься в более выгодном положении, чем другие… мм… твои предшественники. Ведь как-никак, король у тебя в долгу, да и я благодарен тебе за спасение Дейрдры. А моя благодарность, уж поверь мне, кое-что значит.

Лицо Кевина обдало жаром. В первый момент он даже хотел признаться Колину, что не совершал никаких подвигов, приписанных ему Дейрдрой, но затем, немного поразмыслив, отверг эту идею.

– Значит, мне можно не бояться Эриксона?

– Бояться – нет, но остерегаться всё-таки следует. Бешеный барон не посмеет подослать к тебе наёмных убийц, навести на тебя порчу или подстроить «несчастный случай», но, возможно, он попытается убить тебя на дуэли. Поэтому прими мой совет: если увидишь, что он затевает ссору и избежать её не удаётся, сделай всё так, чтобы он бросил тебе вызов, а не ты ему.

– Это так важно?

– Очень важно. Если вызов будет исходить от него, ты получишь право выбора оружия. И ни в коем случае не выбирай огнестрельное – лучше клинки. Эриксон опытный и весьма могущественный колдун. Он запросто отвернёт от себя твою пулю, а свою направит тебе прямо в сердце.

– Но ведь это нечестно! – искренне возмутился Кевин.

– Согласен. При обычных дуэлях запрещено применение магии, на то есть колдовские поединки со своими правилами. Однако Бешеный барон очень ушл и хитёр, к тому же у него женский склад ума, а значит, он коварен. Он провернёт дело так, что никто ничего не докажет, ведь в случае с пулями достаточно самую малость подправить траекторию их полёта. С клинками всё обстоит гораздо сложнее, правда, и тут можно схитрить – но я буду начеку и постараюсь помочь тебе. Сомневаюсь, что Эриксону удастся обвести меня вокруг пальца. А ещё лучше, я попрошу следить за поединком Моргана Фергюсона – уж его-то никто не перехитрит.

– Хорошо, – кивнул Кевин. – Учту твой совет, благо фехтую я неплохо, особенно своей шпагой.

– Это уж точно, – согласился Колин, взял в руки шпагу и на несколько сантиметров вынул её из ножен. – С таким клинком грех не победить. Даже самого Бешеного барона…

Taken: , 1