"Альдана Четыре новых человека" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 3 Предсказанные Великими Ветрами

Перестало дёргаться марево… и дремучая тайга перестала быть. Вместо неё студенты созерцали перед собой старинный городок. На площадь выходили уютнейшие узкие мощеные улочки с каменными домами под покатыми черепичными крышами, а с той стороны, где раньше поблескивала морская гладь, простирался лес необычных деревьев с листьями большими, как лопухи. Чуть дальше он уже карабкался по холмам, становившимися чем ближе к горизонту, тем выше, на самых далёких, упирающихся вершинами в небосвод, маячило какое-то поселение, от площади к нему через весь океан леса пролегала широкая дорога, ни один поворот которой не терялся из виду.

Староста, очнувшись, беспомощно вертел головой. Верников, чтобы как-то разрядить обстановку, выжал из себя фразу:

— Да, занесло нас…

— Куда теперь? — Алина обошла площадь, заглянув на каждую улицу, затем остановилась у дороги. — В город или в деревню на холмах? Лично мне неохота пребывать тут, вряд ли что-то станет понятнее, если мы проведём на этой площади ещё несколько часов.

Саша её поддержал:

— Ты права. Вряд ли мы сможем пробраться в свой век так же легко, как проникли сюда, если учесть, что мы тут не по своему решению. Я предлагаю забраться на холмы. С тех, что повыше, на которых раскинулась деревня, должно быть видно много интересного.

Идея представлялась не просто разумной, а единственно правильной. Степень дружелюбности здешнего народа известна не была, обращение к кому-то из представителей этого мира могло повлечь за собой что угодно, в том числе и неприятности вроде заключения в тюрьму. А Дашка подумала не о себе. Каждый шаг компании нарушал равновесие между двумя мирами, земным и магическим.

— Ты с нами? — окликнул её Саша, компания направлялась к дороге.

— Да.

Они подождали, пока подруга их догонит. Все четверо взялись за руки, путешествие продолжалось. Ко времени, когда друзья одолели полдороги, настало утро. Купол над замком не потух, каждая звезда стала началом радуги. Некоторые из них, как полагается, рассекали небо, а кое-какие опускались на площадь, городские крыши и холмы. Леса касались похожие на куски ваты облака. С наступлением господства дневного света оказалось, что деревья здесь необычные, с синими, фиолетовыми, ярко-изумрудными листьями, серыми и голубыми стволами и ветвями, дивно цветущие. Улицы заполнились гудящими точками — горожанами, распахивались везде ставни. Волшебная страна пробуждалась.

Когда компания приблизилась к деревне почти вплотную, и до поселения оставалось пройти несколько холмов, Саша заметил, что за компанией поднимаются двое и вот-вот нагонят. Никто из студентов морально был не готов к знакомству с местными, так что все как по команде отступили в лес. Через просветы между листьями можно было наблюдать людей на дороге, неторопливо беседующих женщину в синей мантии и мужчину лет пятидесяти, в кольчуге и латах, с усами, закрывающими пол-лица, и необъятной лохматой бородой, коренастого; его спутнице приходилось, когда она хотела что-то ему сказать, слегка наклонять голову.

Староста стал заглядываться на женщину. Молодая, высокая, с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада, правильными чертами лица, и очень, очень печальная, хоть печаль ей была даже к лицу.

— Не подавись и не вывались к ним под ноги, — Алину покалывала ревность. Волкову считали самой неотразимой на всём потоке в институте, и считали верно. Уродилась она в бабушку-цыганку, смуглая, черноволосая, глазастая, стройная, и давно привыкла к тому, что самые восхищённые взгляды достаются ей.

Отрезвила всех плавная реплика бородача в адрес женщины:

— Госпожа Вивьен, Ветер Перемен поведал мне, что через Звёздный портал вчера ночью проникла группа из четырёх человек. Как раз после… После того, как схватили Кевина Гранда.

Студенты навострили уши. Собеседники остановились.

— Так ужасно, — в глазах женщины блеснула слеза.

— Его казнили сразу же, на площади, а все, кто был в замке, наблюдали казнь из окон, как какой-то спектакль, а когда всё закончилось, преспокойно задёрнули шторы своих спален и продолжили сон, как будто ничего не произошло.

Притаившаяся за деревьями компания узнала обрисованную картину.

— Бедный старина Кевин, буквально час не дожил до того, как портал, главное его изобретение, сработал, — продолжал бородач. — Король Мартин боялся, что те, кто появится из Большого Мира, покусятся на его власть, поэтому объявил Кевина своим личным врагом, а упоминания про Большой Мир официально запретил. Люди короля повсюду разыскивают информацию про портал, но безрезультатно. Кевин её тщательно скрывал, так как догадывался, что закончит жизнь от руки королевского палача. Все знают лишь, что, находясь в нашей стране, открыть портал можно только, применив мощнейшее заклинание. За обнаружение этого заклинания Мартин даже премию в миллион золотых назначил, не пожалел, да только найти его с помощью чёрной магии нельзя, Кевин уж об этом позаботился.

— Безусловно. Кевин Гранд по части загадок и тайн — специалист.

— Был. Был специалистом, — она на секунду зажмурилась, сгоняя из-под ресниц мерзкие капли.

— Да, тяжко привыкать к тому, что Кевина больше нет. Но его наследие вечно. У Гранда был особый талант — он свои творения умел оградить от тёмных сил, и подчас от не самых лучших представителей светлых.

Бородач порылся в своей кожаной сумке, извлёк носовой платок, протянул женщине:

— Не падайте духом. Теперь ваша обязанность — помочь нашему народу как-то пережить это всё.

— Я не смогу. Я сама нуждаюсь в помощи.

— Полно, Вивьен! Ты же сильнейшая из священниц Альданы, все в тебя верят. Если б не ты, мы бы пали духом ещё до того, как Кевина объявили в розыск. Это минутная слабость. Ступай в храм, ни о чём не тревожься. Там тебя заждались те, кто в тебе не сомневается.

Верников насупился:

— Хм, у меня их разговор вызывает опасения. Кто-нибудь что-нибудь из него понял?

— Что тут понимать? — Алина вскинула брови. — Некто Кевин Гранд изобрёл какой-то портал, который в этом мире без одного очень сильного заклинания работать не будет, но оно никому не известно.

— Пошевелите извилинами! Если под группой из четырёх человек, перебравшейся через портал подразумевали нас, то! Заклинание, чтобы снова задействовать портал и вернуть нас домой, — это тайна, покрытая мраком. Вывод?

— Не найдём его — останемся здесь навсегда, — закончила Дашка.

Такой поворот событий был столь невероятным, что Алина и староста смогли сказать только: «Э-э-э…».

— Так как нелепее уже быть не может, давайте уж этим людям представимся. А то у этого усато-бородатого типа, по-моему, хобби всё про всех знать. Чует моё сердце, рано или поздно наши паспортные данные будут достоянием общественности.

— Если в течение пяти минут никто не выдаст что-нибудь более умное, то сделаем по-твоему, — пожала плечами Алина.

План сорвался. Пока студенты приводили мысли в порядок, священница и всезнающий тип удалились.

— Где они? — Саша озирался, высунувшись на дорогу.

— Какая тебе разница? — удивилась Алина.

— Надо кого-то попросить разъяснить нам всё. Озарение, с помощью чего функционирует этот портал, на нас само не снизойдёт. Я подозреваю, что кроме этих двоих никто про нашу банду и не слыхал. Ты представь, выловим мы человека, в курс дела не введённого, и заявим: «День добрый, мы пришельцы из параллельного мира, вы не подскажете, как нам войти в него обратно?» Нет гарантии, что после такой красноречивой просьбы нас не сдадут властям.

Дашка приготовилась озвучить свою точку зрения на увеличивающийся в масштабах кризис, но…

Зазвенели где-то девичьи голоса, делаясь всё громче, отчётливее.

— Тс-с, — приложил палец к губам Верников. — Не дёргаемся. Алина, Саша, от комментариев воздерживаемся. Даша, прекрати так сердито сопеть, гневную тираду оставишь на потом.

В лесу образовался эффект необитаемости. Теперь подслушать девичье щебетание не составляло труда.

— Осталось только флаксов нарвать. Бабушка говорит, их надо вообще в любое зелье добавлять.

— Да если даже ты его сваришь так, как полагается, то как ты заставишь Джастина это выпить? Он не слепой, видит что ты его влюбить в себя хочешь, и про приворотные зелья представление имеет. Сам Джастин ведь на Эльзу глаз положил.

— Что? — нежный голосок стал плаксивым. — Эльза — кошка драная, что он в ней нашёл?

— Так охмурить девчонку из Отряда Лесных Воительниц — дело принципа! Они же к себе никого не подпускают, на наших парней свысока смотрят.

— Джастин — несбыточная мечта, — пропел другой голос. — Верно, Шустрик? — какое-то существо истошно запищало. — Шустрик? Ты что? Эй, эй, ты куда?

Что-то мелкое с разгону врезалось в стену леса, зашуршало, продираясь через ветки, и вывалилось на руки Дашке. Это оказался умильный зверёныш, головастый (туловище заметно уступало голове в размерах), ушастый (уши, напоминающие заячьи, аж волочились по земле), пузатый, с бархатистой бирюзовой шёрсткой. Лапки у него были тоненькие, зато пальцы — массивные, с мягкими розовыми подушечками, как будто на него надели огромные перчатки и ботинки, шейка — тоненькая, глазищи — в полмордочки, выразительные, как у человека. Зверёк шустро передвигался на задних лапках, на передние наматывая уши, чтоб на них не наступить. К каждому студенту он подошёл, вокруг каждого попрыгал и ускакал назад. Девицы на дороге загалдели.

— Смотри, Шустрик хочет, чтобы мы заглянули в лес!

— Ну его, увидел там фею и требует, чтобы я её поймала. Обойдётся.

— Он показывает, что там кто-то большой!

— И четыре пальца показывает! Их там четверо, да?

Шустрик согласно пискнул.

Каждый из друзей ощутил, как его обвивает ледяная змея страха. Вот-вот всё раскроется. В завершение, сюда подтянулись ещё люди, девчонки-болтушки и парни.

— Что за сборище? — приветственно спросил какой-то молодой человек.

— Последнюю новость знаете? — девушка, из только что подошедших, заговорщически понизила голос, захлёбываясь в том восторге, какой испытывают сплетницы, выдавая чью-то страшную тайну со всеми подробностями. — Мы случайно встретили старейшину с Вивьен, они говорили, что Большой Мир вовсе не сказочка, через портал старика Кевина к нам попали четверо. Я бы не приняла это всерьёз, но Фредерик утверждал, что известие донёс до него Ветер Перемен, а этим не шутят.

В толпе пронёсся гул. Шустрик, носившийся возле хозяйки, пронзительно заскулил.

Его хозяйка не выдержала:

— Эй, вы, в деревьях, выходите уже!

Могильно-холодный удав опять стянул грудную клетку.

— Если не тронете нас, то да, — прорвало Сашу. К своей досаде, он превращался в тряпичную куклу с ватными конечностями и головой, не способной мыслить.

— Разведчик Мартина, — брезгливо пробурчал один из парней. — Бедный король, всех имеющихся в его штате ищеек наши ребята из строя вывели, мы еженедельно этих крыс отлавливали; видно, у него в запасе остались одни идиоты. — И он снисходительно хмыкнул: — Давай-давай, не бойся, выбьем тебе пару зубов и отпустим.

— Я не разведчик!!! — выпалил Верников.

Другой парень расхохотался:

— Конечно, не разведчик! Ты балбес! Получше спрятаться не догадался?

— У меня нет никакого отношения к королю Мартину!!! — вяло отбивался Саша.

— Ну-ну. Значит, так. Вылезешь сейчас и сам — отделаешься лёгкими увечьями. Если будешь препираться — вытащим тебя мы и изобьём до полусмерти.

Верников повиновался, друзьям шепнув, чтобы без его сигнала не высовывались. Те не спорили. Еле волоча ноги, Саша предстал перед толпой. Там были девушки в платьях с пышными юбками и корсетами, парни в штанах из грубоватой на вид ткани, какой-то мешковины, и рубашках, на поясах которых у молодых людей болтались, что вовсе не прогоняло страх, ножи и кинжалы. Кроме одежды, и у юношей, и у девушек было ещё кое-что, отличающее их от обычных людей. Все они без исключения были если не безумно красивы, то с весьма и весьма приятной внешностью, без малейших изъянов.

После унизительного просверливания взглядами Саша начал осознавать, что его куртка и джинсы выдают его непричастность не только к Мартину, но и к этому миру вообще. На Верникова уже не косились с презрением, как на нищего или оборванного бродягу, а поглядывали с почтительной настороженностью. Некоторые девицы, и вовсе избавившись от всяких подозрений, рассматривали юношу с охотничьим азартом, благо красив он был вполне по-здешнему: загорелый брюнет с бездонными серыми глазами, высокий, широкоплечий.

— Вы… Вы зачем здесь? — хрупкая веснушчатая рыженькая девушка в зелёном, взяв на руки своего Шустрика, подошла к Саше.

— Случайность, — Верников не перестал побаиваться этих людей, но доля уверенности возникла. — Мы даже толком не поняли, как очутились в вашем мире. Со мной мои друзья.

— Пусть выходят. Мы ничего им не сделаем, клянусь Великими Ветрами.

И староста, Алина и Дашка оставили укрытие. Толпа, включая Шустрика, им поклонилась. Студенты растерянно и смущённо заулыбались. Наконец, все поднялись на ноги, и рыженькая сказала:

— Вас следует отвести к старейшине. Не волнуйтесь, он всего лишь с вами поговорит. Видите ли, есть кое-какой нюанс…

Девушка замялась. Студенты знали, окатить кого-то ледяной водой плохой вести не каждому под силу, а заявление о том, что родной дом при неудачном стечении обстоятельств им будет только сниться, для друзей станет просто реквиемом. Но этот груз с неё сняли:

— А теперь мы вас проводим! — толпа расступилась, дав дорогу блондинке, с которой не могла сравниться ни одна из присутствующих здесь девиц. У неё были густейшие, золотисто-жёлтые крупные локоны до колен, часть их кокетливо падала на лицо, они отливали на солнце так, что казалось — у девушки над головой нимб; пухлые губы, огромные, с пушистыми ресницами зелёные глаза, к их цвету удачно подходило изумрудное платье с развевающейся при ходьбе длинной юбкой, корсетом, подчёркивающим идеальную фигуру, и прозрачными рукавами, расклешёнными так сильно, что они напоминали крылья, и это добавляло ей сходства с ангелом. Но главное — красота её была не глянцевая, а живая. Обычно красотка для парней — это золотая медаль, сначала её завоёвывают, потом гордятся, но даже не ей, а самим фактом того, что она у тебя есть. Чтобы думать о красавице как о человеке с душой — нет, они редко удостаиваются этой чести, право на переживания и страдания им не оставляют, отводя таким девушкам роль украшения жизни. А с этой ангелоподобной блондинкой всё было не так: столько ласки, нежности, тепла и понимания плескалось в её глазах, что всё её внешнее совершенство казалось лишь приятным дополнением к доброму сердцу. Казалось, ты знаешь её давно, она — твоя лучшая подруга или сестра; та, которая всё-всё поймёт с полуслова и поможет уже тем, что обнимет и выслушает.

— Меня зовут Теона. Я покажу вам дорогу.

Девушка воздушной походкой поплыла наверх по дороге, студенты последовали за ней. Замкнули шествие хозяйка Шустрика и, собственно, Шустрик. Выяснилось, что зверёк умеет перемещаться по воздуху.

Они вошли в деревню — россыпь симпатичных, увитых плющом домиков из дерева, камня и кирпича, с просторными дворами, где были разбиты диковинные сады и клумбочки. В небе то тут, то там пролетали драконы в сбруе, нагруженные увесистыми, туго набитыми мешками. Наездники, в основном молодёжь, лихо управляли крылатыми созданиями, некоторые и вовсе носились наперегонки. Во дворах тоже не скучали: варили зелье в котлах на костре, стирали и развешивали сушиться выстиранную одежду и постельное бельё, работали в саду, учились драться на мечах и стрелять из лука, кормили и чистили домашних животных (пегасов и единорогов), переговаривались через забор с соседями, колдовали, размахивая посохами и волшебными палочками, отчитывали детей, спорили. Завидев необычную процессию, все бросали свои занятия и обращали на студентов осторожные, но с мелькающим интересом взгляды. Кое-где люди припадали к заборам, чтобы поближе рассмотреть странную четвёрку, и тогда получали по улыбке: обворожительно-лучезарной от Алины, вежливой от Саши, а также приветственной от Теоны; здороваясь в ответ.

Поднимались на самый высокий холм. Дашка постепенно приходила в себя, вдыхая тот особый утренний воздух, восхитительно свежий и вкусный, который начинаешь ощущать неожиданно для себя, и сразу же понимаешь, что он, как вода, выталкивает тебя наверх, в невесомость; единственной мыслью становится — мне легко, хорошо, свободно. Ни усталости, ни напряжения, лишь беспричинное счастье. А потом ты зачем-то бессмысленным усилием рвёшься на дно, мутное, илистое, повинуясь наиглупейшему человеческому инстинкту отрекаться от лучшего в пользу привычного. Дашка не намеревалась отказываться от утреннего блаженства, пока утро не расплющит полдень: вокруг же один лес, обнимающий бережно эту милую деревню, сейчас процессия спустится с холма, и он заслонит собой вид на кляксу города, площадь и замок. С весёлым звоном спадут оковы, Дашка не будет чувствовать ни рук, ни ног, от неё останется только бестелесная неуловимая душа, разлетающаяся миллионом бабочек.

На вершине все невольно притормозили, восхитившись начинающейся сразу за холмом, где сейчас стояла группа, местностью, столь живописной и гармоничной, что было страшно идти дальше; казалось, сердце от восторга замрёт и не сможет забиться снова. Там, внизу, лесные массивы, охраняющие поселение, смыкались, но между ними оставался довольно широкий коридор, в конце его была поляна в цветах, благоухание которых долетало сюда. За поляной — обрыв, напротив него — скалы и величественный водопад, от чьих брызг казалось, что над обрывом дремлет туман.

— Мы почти пришли, — Теона вытянулась на цыпочках, зажмурилась, подставив лицо дуновению ветерка, ласково трепавшего её солнечные локоны, глубоко вздохнула и опустилась. Было в этом что-то детское, наивное, как и во всех её жестах и движениях, в её чертах и облике. — У подножия холма дом старейшины, видите?

Да, все заметили в указанном направлении невысокую круглую серую башню, и вот уже компания студентов нерешительно топталась у её двери. Шустрик взвился под крышу и забарабанил увесистым кулачком в верхнее окно, оттуда высунулась рука и протянула зверёнышу связку ключей. Тот спикировал на землю и подал их своей хозяйке, она отперла замок.

Прямо от порога поднималась солидная винтовая лестница, покрытая ковровой дорожкой. Первой вошла Теона, за ней — Шустрик, Алина и Саша, следом ворвалась рыженькая, волоча за руку Дашку, спотыкающуюся о ступеньки. Внутри башня была на удивление светлой: на оббитых деревянными панелями стенах висели кашпо с растениями наподобие распушившихся в белые шарики одуванчиков, но каждый цветок горел, как электрическая лампочка; и застеклённые двери комнат пропускали букеты лучей на лестницу, которая привела гостей к люку в потолке.

Люк открылся, наверху пробасил голос человека, которого студенты сегодня уже видели, того, в латах и кольчуге, бородатого:

— Входите, — и гостям сбросили верёвочную лестницу.

В том же порядке, в каком попали в башню, визитёры забрались в люк. За ним была приятная комната: по всему её диаметру мягкие полукруглые красные диваны, стоявшие вплотную к стене, в середине — круглый стол, центр столешницы которого был вроде бы зеркальный, только отражал он явно не эту комнату; паркетный пол, окна без штор и портьер. Одно лишь но: свободного места в комнате уже не оставалось, люк находился под столом, выползать из-под коего было не совсем удобно.

Старейшина, водя пальцем по зеркальной столешнице за отражением молодого, лет двадцати пяти, мужчины с длинными чёрными волосами, одетого в желтовато-белую мантию с высоким воротником, небрежно распахнутую, белую рубашку и чёрные брюки, выходящего из того замка на площади; подождал, пока рассядутся все, что-то шепнул, и зеркало стало обыкновенным, отображающим окна, стены, потолок и лица тех, кто за столом.

— Вот мы и встретились, — старейшина откинулся на спинку дивана и обвёл студентов взглядом, — люди Большого мира. Что же привело Вас в Альдану?

— Да случайность же! — раздражённо воскликнул Верников. — Мы тут вообще против собственной воли, и не станем возражать, если найдётся способ отправить нас обратно в Россию.

Дашка облокотилась на столешницу и закрыла лицо ладонями.

— Россия — так называется Ваш мир? — спросил старейшина.

— Нет! — Верников медленно и тяжело дышал, чтобы совсем не сорваться. — Наш мир — это просто мир, без названия. Россия — страна такая. Наш мир состоит из стран, их больше сотни.

— Ого! — удивилась Теона. — А у нас всего двенадцать земель.

— Страна — не город. Каждая страна состоит из множества городов, — Саша успокаивался, глубинами мозга понимая, что здесь не допрос вовсе, просто старейшине и двум девушкам невероятно интересно, но немного страшно. Как и ему. И его друзьям.

Старейшина подпёр кулаком щёку:

— Да, Кевин говорил про то, что Большой мир огромен, и в нём люди не знают магии, но технические изобретения их по своему совершенству превосходят наши.

— Это так, — отрывисто ответил Саша.

Теона привстала, чтобы нагнуться через стол к Саше и что-то у него спросить, но старейшина осадил её:

— Не сейчас, милая. Есть более важные вещи, о которых мне надо расспросить наших гостей, а также много всего мне следует с ними обсудить.

Ни капли не смутившись или обидевшись, Теона села. Старейшина выпрямился, руки сложил перед собой.

— Итак, как же случилось, что вы попали в Альдану, наш мир?

— Ну… — неуверенно начал Верников. — Мы в лесу заблудились, потом вышли на какой-то мыс, а на нём был замок. Тот, над которым мерцает разноцветный звёздный купол. Потом из леса налетели драконы… Маленькие, но какие-то агрессивные. И ещё один появился, огромный, он маленьких прогнал, а нас схватил, взмыл с нами к звёздам над замком, а когда приземлился, то… Нас окружал Ваш мир. От замка мы двинулись в эту деревню.

— Как выглядел дракон? — старейшина нахмурился.

— Не самое симпатичное создание, — Саша ухмыльнулся. — Глаза зловещие, без зрачков и в темноте светятся.

Выражение лица старейшины стало таким траурным, что все представили: сейчас усищи и борода человека стремительно поседеют.

— Королевский страж! — пророкотал старейшина. — Всё гораздо хуже, чем мы думали!

— Хуже?!! — до сих пор дремлющий головой на столешнице Фёдоров подскочил, как если бы перед его носом уронили что-то тяжёлое. — То есть вы хотите сказать, что наше появление здесь — плохо?!

— Молодой человек, во многих уголках Альданы не найдется никого, кто желал бы вам зла, — старейшина посуровел, — но горстка людишек, которым принадлежит власть над нашим миром, ненавидит всех, кто прямо или косвенно связан с миром Большим. История эта темна и печальна…

— Знаем! — перебил его Верников. И слегка виновато пояснил: — Так вышло, что мы… Утром мы нечаянно подслушали Ваш разговор с женщиной, вы вроде называли её Вивьен.

После паузы он добавил:

— Наши соболезнования.

Голова Фёдорова опять бухнулась на стол.

— Я мог бы рассказать вам с самого начала, — произнёс старейшина. Верников и Алина с энтузиазмом затрясли головами и вместе с Теоной, Дашкой и примостившимся на плече у старейшины Шустриком обратились в слух. Рыженькая девчонка устроилась на диване с ногами, обхватила колени и разглядывала гостей из Большого мира.

— Как Вам уже известно из нашей утренней беседы, — поплыл по комнате густой бас старейшины, — портал, через который Вы попали в Альдану, — творение рук и разума Кевина Гранда, величайшего колдуна Эпохи Вампиров, второго периода с момента зарождения нашего мира. Первый период, Эпоха Солнца, продлился всего век. В это время был расцвет королевства: строились города, изучались основы волшебства, все жили в гармонии, ни одно магическое животное ни в коем случае не стало бы нападать на человека. Военного искусства не существовало, оружия — тоже. Вся человеческая сила направлялась на создание чего-то нового.

Шли десятилетия. Вымирало старшее поколение: болезни, лечения которым было ещё не найдено, несчастные случаи, да и старость брала своё, не открыли тогда всех секретов бессмертия. Появлялись призраки и духи, в ту Эпоху — добрые покровители семейств, к которым они принадлежали при жизни. Тогда же возникли Великие Ветра: Ветер Перемен, Ветер Надежды, Ветер Слёз, Ветер Предостережения и Ветер Смуты. Каждый из них — это духи мудрецов, ставшие единой материей, переносимой воздушными потоками. Духи не подчиняются ничему, кроме воли друг друга. Они сами решают, будет ли дуть их Ветер сегодня, с какой силой и в каких направлениях; наблюдают за всем, предугадывают будущее, вникают в тайны прошлого и распутывают загадки настоящего. Знания свои духи стараются донести до смертных. Мы часто просим у Ветров помощи, ищем у них ответы, а то и вопросы, но искомое получаем не всегда. Нам могут дать Знание, но научить нас, как им распоряжаться — нет. Духи мудрейших последующих поколений тоже присоединяются к Ветрам. Вероятно, среди них теперь и Кевин Гранд…

И вот, настал конец Эпохи Солнца: начала складываться тёмная магия, люди попробовали приручить смерть. По всей Альдане гремели проклятия, вместе с людьми мир разделили вампиры и оборотни. Чёрные колдуны взяли под свою власть всё, всех и вся, угнетая народ, а тот, оказывая сопротивление, тоже хватался за оружие. Для усиления своей мощи злодеи стремились подчинить себе драконов — многие виды этих животных стали опасны для смертных: испепеляли целые поселения, утаскивали и пожирали людей. Но главным бичом Альданы оказались вампиры. Они наводнили наш мир, каждый день из года в год обращая в себе подобных десятки жителей.

Росло число вампиров — росло число охотников на них. Мы приноровились, почти играючи справляясь с кровопийцами, теперь воспринимавших нас как серьёзную угрозу для них. Они не так часто показывались из укрытий, порой без людских жертв обходилось неделями, потом — и месяцами.

Вот в такое время родился Кевин Гранд. Детство его было безрадостным: мальчик жил в самом густонаселённом вампирами городе Альданы, Чёрных Гаванях. Небо там почти всегда затягивало тучами, солнце выглядывало на час в сутки, и над морем вместо чаек парили вампиры. Люди почти не покидали своих домов. Маленький Кевин часто думал, что должен где-то быть мир, нет всего этого беспредела. Гранд был просто одержим этой идеей. Жителей Чёрных Гаваней давно расселили по разным уголкам Альданы, Кевин с родителями жил в Зальване, это город, куда вас высадил дракон, наша столица, но молодой волшебник всё грезил миром без вампиров и тёмных колдунов.

Как-то раз Гранд ночью (к восемнадцати годам он стал ловким охотником на вампиров и мог позволить себе прогулку в полнолуние) бродил на Главной Площади, той, которая перед королевским замком, вы знаете, и любовался созвездиями. Подул сильный, но тёплый ветер, круживший мерцающую пыль. Она оседала на Кевине, а он чувствовал невесть откуда взявшуюся уверенность. Парень поднял голову и на долю мгновения увидел, что над шпилями замка кусочек неба вдруг стал пронзительно-голубым, как днём, и в нём покачивались кроны деревьев. На следующий день Кевин Гранд начал работу над проектом Звёздного Портала. Королём Альданы тогда был Оливер, добрый волшебник, всячески поддерживающий начинающего мага-изобретателя. За триста лет правления Оливера портал был создан, над заклинанием, которое приводило бы его в действие, Кевин упорно ломал голову. Труды Гранда, посвящённые Большому Миру, читали по всей Альдане, волшебники и колдуньи всех возрастов шли в ученики к Кевину… И тут умирает Оливер. Власть переходит к Гектору, его сыну. Он бешено ревновал отца и мать к талантливому магу и, обретя вседозволенность, стал травить Гранда и его последователей. Гектор внушал массам, что Большого мира нет — ведь за три века можно найти тридцать заклинаний, а хвалёный Кевин Гранд не способен и одно.

Многие поддались, но самые преданные ученики от мага не отреклись. Менялись короли, но в дальнейшем властители Альданы по отношению к Гранду были настроены если не враждебно, то скептически. Когда монархом стал Мартин… Вы знаете. Он считал Кевина не вышедшим из ума старикашкой, а вероятным главарём гипотетического восстания против короля, в которое вовлекут и людей Большого Мира. Якобы Гранд именно с этой целью создал Звёздный Портал. И Мартин пошёл в наступление. Казни. Ссылки. Пытки. Допросы. Цензура. В тюрьмы кидают за то, что в твоём шкафу нашли что-то из трудов Кевина. Гранд с учениками ушёл в подполье. Все альданцы поголовно от его идеи отказывались. Он действительно слегка тронулся умом. Паранойя. В таких условиях это естественно, но… Ещё верящие ему люди не могли с ним связаться. Он небезуспешно пробовал отнимать у людей воспоминания о себе и своей работе — и сейчас нам кажется, что про Большой Мир мы ничего, ничего не знаем.

Гранд успел. Он завершил то, чему посвятил жизнь. Мартин остался ни с чем. Милые мои, мы отыщем это заклинание. Но вы должны понимать — вам придётся скрывать своё происхождение, иначе вас… тоже казнят.