"Альдана Последняя королева эпохи" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 28 Предатели

— Неужели, — Дашка с такой силой вцепилась в прутья решётки, будто хотела их раздвинуть или вырвать, ногти больно врезались в кожу ладоней, но колдунья не обращала внимания. — Неужели он вот так погибнет, прямо тут? Как Скентия мог допустить такое?

— Ваш командующий думает, что все его приказы обязательно должны исполняться, — произнёс некромант, потребовавший Файризана. — Ему дарованы красота и обаяние, но они так часто обеспечивали ему трепет перед ним окружающих, что Ринхафт привык: его никто не разочарует.

Взгляд Файризана, мрачный, тяжёлый, Дашка поймала на себе и не могла отпустить. Собственной жизни ему жалко не было, Дашкиной, вероятно, тоже, но свободы Альданы — да.

— Почему вы послушали Скентию? — уже тихо спросила Дашка пустоту перед собой.

— Потому что не подозревали, насколько он слаб, — услышал вопрос Гармелис.

Но или Скентия всё-таки знал, кого посылает к врагам, или Файризан не позволил себе так просто сдаться, когда от него столько много зависело — полководец решил сделать то, на что не решался ни один из других пленников. Оказать сопротивление лаборантам.

Выхватив у какого-то некроманта нож, он метнул его в человека, подскочившего к нему, чтобы потащить к столу, лезвие вошло в шею, лаборант упал замертво. Другой некромант, не растерявшись, кинул в полководца фрезу, у Файризана оказалась невероятная реакция: услышав свист, он рванул на себя алхимика, оказавшегося рядом, прикрылся им, фреза попала в него, точно в живот. Несколько магов направили в бунтаря по лучу магической силы, Файризан быстро пригнулся, выдернув фрезу из тела убитого алхимика, она полетела в некроманта, у которого на тот момент висела на поясе связка ключей. Лаборант уклонился, фреза ударилась о прутья одной из клеток и упала рядом.

Действия полководца пленников вдохновили. Кто-то догадался дотянуться до фрезы, секунду спустя ещё одним некромантом в лаборатории стало меньше. Многие пытались применять магию. Защитный барьер не давал атаковать некромантов и алхимиков поражающими заклинаниями, например, молниями, но кое-кому было под силу другое.

Гармелис призвал грифона так, что существо появилось в центре лаборатории. Маги, и так пребывающие в шоке от ярости Файризана, были не в состоянии ориентироваться быстро, не могли сообразить, на кого кидаться: на грифона или воина, но зато они не задумывались над тем, кого атаковать. Ответ был прост: того, кто ближе стоит. Человек из полга Огесты, мастер демонологии, призвал на помощь Файризану церберов, один из пленников подобрал с пола оброненные ключи, и это было замечено только тогда, когда он освободил себя.

Отшвырнув от себя полем магической энергии нескольких лаборантов, он бросил ключи в соседнюю клетку, поймал Гармелис. Открыть дверь было уже не суждено: в лабораторию телепортировался Керзиан.

Нет, все бы продолжили резню и грызню, но нечто, когда-то бывшее нормальным человеком, резко развело руки в стороны, и всех отбросило к стенам. Керзиан повторил жест — все призванные существа исчезли.

— Мило, — усмехнулся он. — В этом и польза есть. Теперь наши пленники будут знать, что сбежать из Центра магических экспериментов Фиарела Эвокса нельзя. Шум, понимаете ли, слышно.

— А что с бунтарями делать? — поинтересовался кто-то. — Отдать танатам?

— Решайте сами. Я сегодня добрый, выбор предоставлю вам. Кстати, кто, кроме этого бесстрашного воина, отличился?

— Вон тот, — лаборант показал на демонолога, — и тот, — ткнул пальцем в Гармелиса.

Эльф как-то странно смотрел на Керзиана, слишком пристально. За спиной получеловека сделали взмах два чёрных перепончатых крыла, лаборанты побледнели, один прошептал:

— Керзиан, обернитесь!

Гармелис на этот раз призвал чёрного дракона, вернее, его миниатюрную копию, на самом деле эти существа были огромны, размах крыльев их достигал до двадцати метров. Дышали чёрные драконы то огнём, то, как виверны, ядовитыми парами, и обладали иммунитетом к проклятиям и разрушающей магии. На территории королевства эти создания почти не встречались, обитали на Неизведанных Землях, окружавших Альдану.

Пленники замерли. Один выдох призванного создания — и, кроме Керзиана, погибнуть могут не только лаборанты, но и те, кто сидит в клетках ближе к нему. У Гармелиса, вероятно, есть план.

Почти все посмотрели на эльфа. Он был мёртв. А дракон собирался изрыгнуть пламя.

В то же мгновение, когда он открыл пасть, вместилище двух рядов острых длинных зубов, Дашка осознала, что одно из сложнейших заклинаний — защита от огня, действующая на всех союзников, находящихся в поле зрения колдующего мага, — можно применить и сейчас. К счастью, оно было коротким, всего в три слова, ведьма успела выкрикнуть.

В лаборатории находилось множество веществ, легко воспламеняющихся и взрывающихся или выделяющих опасные газы при нагревании, поэтому помещение сразу заполнилось огнём и дымом, не было видно ничего вокруг. Нащупав через решётку в клетке Гармелиса ключи, Дашка отперла дверь, принялась освобождать остальных. Глаза не слезились, чувствовала она себя превосходно, как и остальные пленники. Дракон, верный защитник, не отставал от беглецов, ему надо было защищать их.

Из других лабораторий выскакивали встревоженные люди, но, увидев чёрного дракона, почти никто не отваживался кинуться за удирающими пленниками. Некоторые стали исключением, но их тут же настигало пламя, не приносящее вреда беглецам, но убивающее всех остальных.

Выскочив на улицу, бунтари на секунду остановились. Надо было продолжать движение всем вместе, для этого надо было определить, в какую сторону.

Решил за всех Файризан, рванув направо. Погони не было, так как никто не знал, чего можно ожидать от чёрного дракона, люди никогда не имели дела с этими существами, представления о них складывались исключительно по рассказам духов, взору которых был доступен весь этот магический мир, не только все двенадцать земель Альданы. Здание Центра полыхало. Если кто и готов был начать преследование — для этого ему надо было выбраться из огня…

Чтобы отдышаться, отдохнуть и подлечиться, захватили дом какой-то богатой семьи. Все, наконец, наелись и отправились отсыпаться. Дашке не дали дойти до комнаты, её в коридоре остановил Файризан.

— Слушай, надо провести последний обряд над Гармелисом.

— Ты что, забрал его тело?

— По-моему, он этого достоин, — сказал полководец твёрдо.

— Я не спорю, — вздохнула Дашка. — Среди нас священники есть?

— Рикелла, тёмный эльф. Прямо за домом имеется кладбище, где хоронят членов этой семьи. Я уже отправил его туда. И нам пора спускаться, — практически приказал Дашке Файризан.

Ей не хотелось присутствовать при совершении обряда, но ослушаться полководца она не могла. Колдунье казалось хамством спорить с человеком, который собирается отдать жизнь за тебя, если придётся, и не попрощаться с тем, кто уже это сделал.

— Гармелис погиб, потому что отдал слишком много магической энергии? — догадалась Дашка.

— Оставленный им чёрный дракон — полноценное живое существо, не иллюзия. Он состоит не из магической энергии, а из плоти и крови. Его не убьёшь заклинанием, уничтожающим призванных созданий. Гармелис свою жизнь передал ему, — подтвердил её догадку Файризан и кое-что добавил: — Скентия знал, что ему под силу такое сделать, поэтому и отправил его в Цейген.

— А Гармелис притворялся, что не представляет, как можно выбраться из лаборатории, — Дашка замедлила шаг.

— Это было так, на всякий случай. Вдруг ты начнёшь возражать против того, чтобы он, молодой совсем эльф, у которого всё может быть впереди, умирал за тебя. Не хочу тебя обижать, но ты немного странная, — произнёс он.

— Очевидно, война меня исправит.

— Послушай, — полководец положил руку Дашке на плечо и встал, Дашке тоже пришлось. — Считается, что на войне жизнь обесценивается, но нельзя судить, правильно это или нет. Твои правила, твой закон, твоя мораль — всё внутри тебя, и меняешь их ты сама, а не то, что происходит снаружи. Да, от тебя ждут, что ты станешь жёстче. Если ты хочешь остаться собой — ты это выдержишь.

— Ты тоже ждёшь?

— Я ни от кого ничего не жду, моё главное правило. Именно потому, что я считаю так, как только что тебе сказал. Перемены — личное дело каждого.

— Хорошо, я задам последний вопрос, и мы пойдём. Можно?

— Конечно, — улыбнулся Файризан.

— Ты жаждал войны только потому, что не мог смириться с тем, что собиралась сделать с королевством леди Армад, или ещё какая-нибудь причина была?

— Была. Не ожидал, что ты спросишь меня об этом. Итак, отвечаю, — он набрал в грудь воздуха, встряхнулся, будто давая понять, что повествование коротким не будет. — Я успел так разочароваться в жизни, что пришёл к выводу: мне всё равно, как долго в ней ещё задержусь. И не только. Я захотел как-нибудь сократить себе этот срок. Два раза был готов наложить на себя руки, но передумывал. Я гулял по ночам в самых опасных районах города, надеясь, что на меня нападут и убьют. Выходило так, что в дни, когда отчаяние становилось нестерпимым, предки меня берегли, улицы были пустынны, а когда бандиты и агрессивные вампиры, которых пару лет назад в Чёрных Гаванях обитало полно, сталкивались со мной, я оказывался настроен существовать дальше и не давался им. Тогда мне пришла идея: если случится война, я пойду в армию. Там от смерти уберечься труднее, да и смысл жизни может появиться — если отдать её за кого-то другого, то этому человеку польза, должно быть. Почему я так безразличен к собственному существованию, захочешь знать ты? А их у меня два — «до» и «после». Если мне вернули первое, я бы с ним не расстался. Тогда я мечтал стать скульптором.

— Скульптором? — удивилась Дашка.

— Тебя это развеселило?

— Что ты! Просто я первый раз слышу в вашем королевстве, что кто-то хочет связать свою жизнь с искусством. Вы всё больше к магии или оружию тянетесь. Продолжай!

— Так вот, я в юности восхищался некоторыми людьми, героями. Расскажу тебе о них позже, а то я если начну сейчас — проговорю до поздней ночи. Я хотел создать парк, который украшали бы памятники этим героям. Я представлял, как они будут выглядеть, всё до мельчайших деталей. Нашёл место, где планировал разбить парк. Ещё я хотел, чтобы дом для моей будущей семьи построили рядом с этим местом, и дети мои гулять туда ходили. У меня была девушка, я уже сделал ей предложение. Мы хотели, чтобы у нас было четверо детей. Но в городе вспыхнула эпидемия. Она отняла у меня и девушку, и родителей, и учителя, и друзей. Я сам оказался при смерти, меня какие-то добрые люди отправили в соседний город, вернее, небольшое поселение, защищённое магическим полем — туда перебирались все, кто мог, чтобы спастись. Там я провёл три месяца. Когда пришёл в себя, то меня известили, что между Лейшардом и Нерфастоном вспыхнула война. Чёрные Гавани были захвачены. Об этом я узнал, когда покинул поселение, где нашёл на время приют. Полдороги прошёл пешком, путь мой лежал через маленькую деревню, где мне и сказали — нет смысла идти вперёд, там война и больше нет ничего. Я вернулся в поселение — меня встретили руины и десятки трупов. Поселение разрушили. Так я остался абсолютно без всего. Шесть лет назад. Уже через год война прекратилась, Чёрные Гавани зажили, как прежде, но в этом городе у меня не осталось ничего.

— Шесть лет — это много, — пробормотала Дашка. — Как ты выдержал?

— У меня нет сил вспоминать это. Раз я лишился учителя — лишился возможности осуществить мечту, которой жил, а, значит, и жизнь потерял. Мне надо было выбрать новый путь, но мне нужен был только тот, который для меня закрыли навсегда. Новые знакомства были необходимы, но я не желал их. Меня пригрела одна целительница, дав мне работу и кров, а я ненавидел эту женщину за то, что она не Вальрана, моя умершая девушка. Я избегал людей, потому что среди них не было Скайфела, моего учителя. Я разлюбил себя, потому что не мог стать тем, кем хотел, — Файризан широко распахнул голубые глаза, показавшиеся вдруг особенно красивыми, словно демонстрируя этим свою открытость и отсутствие стыда перед прошлым. — Я сейчас по-прежнему представляю, что могу не дожить до победы нашей армии, это меня не расстраивает.

— Ты бы хотел быть на месте Гармелиса? — спросила Дашка провокационно.

— Хотел бы, — не стал ничего скрывать полководец.

— А если ты увидишь вдруг, ради кого или чего живёшь? Если поймёшь, что есть человек, которому твоя смерть сделает очень больно?

— Вот как увижу — так и будет разговор, — уклонился молодой человек.

— Ты сознательно жмуришься, я думаю, — заподозрила колдунья.

— Наверное. Ой, мы заставляем Рикеллу ждать! — спохватился Файризан и кинулся по коридору к лестнице, потянув за собой Дашку.

Семейное кладбище выглядело неприлично роскошным. О том, что это кладбище, а не парк, напоминали только таблички на надгробиях, на которых были слишком красивые статуи, кажущиеся просто украшением этого места. Ровные дорожки, два фонтана, деревья, кусты и клумбы — всё было неуместным. Дашка представила, как кладбище выглядело тогда, когда в королевстве всё зеленело и цвело. В воображении получилось примерно то, о чём мечтал Файризан.

Рикелла сидел под раскидистым деревом, возле недавно вырытой могилы, рассматривая собственный посох. Дашка чуть было не приняла священника за девушку: он был маленького роста, длинноволосый, черты лица его были слишком нежные, женственные.

— Что-то вы долго, — заметил Рикелла, вставая.

Он подошёл поближе, Дашка удивилась тому, что он оказался едва ли не ниже её, не дотянувшую ростом до метра шестидесяти. Священник был весьма привлекателен не только для расы тёмных эльфов, в большинстве своём далеко не красавцев, но и в сравнении с людьми. В облике его было столько изящества, что ему могли позавидовать и светлые эльфы. Поражали серебристо-серые глаза, круглые, каких у представителей этой расы не найти, и точно такого же цвета прямые волосы, густые, часть которых он перевязал фиолетовой, в тон плащу, лентой.

— Прости, если ожидание тебя утомило, — извинился Файризан.

Тёмный эльф кивнул и, повернувшись к телу Гармелиса, начал Обряд. Аккуратные, быстрые, отточенные движения священника напоминали танец, белые символы, вычерчиваемые его посохом в воздухе, плавно разлетались от него, растворяясь в воздухе. Уже совсем темно было, и поднявшийся над мёртвым телом дух призывателя, светящийся, выглядел особенно, впечатляя. В небе появилось лицо Гармелиса, конечно, он сейчас был счастлив и улыбался Дашке, Файризану и Рикелле, который помог ему попасть в королевство душ. Полководец остался, чтобы вместе с эльфом похоронить Гармелиса, Дашка пошла в дом.

Разбудил её и ещё многих беглецов оглушительный рык. Проснувшись окончательно, все поняли, что ревёт чёрный дракон, и тут же осознали, что это не предупреждение об опасности, а предсмертный стон…

Дом был окружён королевскими боевыми магами. Дракон уже не дышал.

— Молодцы! — крикнул в окно Крифен. — Теперь вызволите меня отсюда!

Прежде, чем кто-либо из беглецов вышел из оцепенения, Крифена телепортировали на улицу.

— Мне жаль, что я не смог предотвратить побег, — произнёс мужчина, обращаясь сразу ко всем королевским магам.

— Пожар быстро потушили, — успокоил его главный среди них. — Конечно, обидно, что столько людей потеряли, бедняжка Сиарда не возлюбленного, так отца лишилась. Но Центр уже привели в порядок, исследования возобновили. Нескольких зомби огонь уничтожил, но это пустяки, всё наверстаем и восполним.

— Только не это, — Дашка отшатнулась, ударившись спиной о стену, сползла на пол. — Крифен…

— Подлец! — выругался Файризан, отходя от окна, в эту же секунду в комнату ворвался Верлиан, демонолог Огесты:

— Вы поняли, что…

Он не договорил: в окно влетел зелёный шар магической силы, который, врезавшись в пол, взорвался, по комнате пополз дым, его оказалось достаточно вдохнуть один раз, чтобы потерять сознание.

— Значит, она повстанцам для чего-то нужна, — протянул Керзиан.

— За её безопасность вся армия отвечает, — усмехнулся Крифен. — Эльф-призыватель упоминал ещё каких-то других стихийных магов.

— Значит, сила девчонки для них настолько ценна?

— Алеон мне говорил, что магии Огня в ней — на десять колдунов хватит, только она ей, видимо, пользоваться как следует не умеет. Да, жизнь девчонки стоит того, чтобы ради её спасения идти на подобные безумства.

— А больше ты ничего не узнал? Сколько этих стихийных магов, зачем они вообще нужны?

— Они обсуждали в основном приказ своего командующего. Скентия отправил в Цейген полководца, весьма неплохого.

— Что, допрашивать будем? — оптимистично спросил ещё один человек, Дашка узнала по голосу: Абрион.

— Надо делать это аккуратно, так, чтобы девчонка жива осталась, — предупредил Керзиан. — Её сила Алеону нужна для эксперимента.

Открыть глаза не получилось, пошевелиться — тоже. Дашка была полностью парализована. Кто-то приблизился к ней, и паралич вдруг исчез.

Вокруг были стены лаборатории, значительно уступающей в размерах той, откуда пленникам удалось сбежать. Всего два стола для жертв, на одном из них и лежала Дашка, один стол с инструментами, приборами и колбами. Крифен стоял у окна, облокотившись на подоконник, и смотрел на колдунью, Керзиан изучал содержимое колб.

Абрион сделал несколько пасов над головой Дашки, после чего физически ведьма почувствовала себя легче, исчезло покалывание в руках и ногах, перестала гудеть голова.

— Тебе не следовало себя утруждать, — упрекнул его Крифен. — Ты можешь идти.

Лаборант угрюмо глянул на него, покосился на Керзиана, для которого присутствующие в помещении временно перестали существовать, так он увлёкся колбами, и решил остаться.

— Ты видела, что творится в главной лаборатории? — приторным голосом поинтересовался Крифен. — Так что можешь представить, что мы с тобой сделаем, если ты откажешься говорить. И мы даём тебе шанс избежать невероятных мучений. Итак, ответь, зачем армии так нужна твоя сила, бесспорно, выдающаяся?

Дашка сжала зубы.

— Тебе же дороже, — хмыкнул мужчина со шрамом на лице. — Ладно, второй вопрос: сколько ещё у вас стихийных магов, таких же важных персон, как ты?

Она снова промолчала.

— Имена их ты и подавно не скажешь, верно?

— Где все остальные? — готовясь услышать что-то ужасное, вместо ответа спросила Дашка.

— Мертвы, — не стал скрывать Крифен. — Керзиан, мы с Абрионом вернёмся в главную лабораторию, а ты сделай так, чтобы она к утру заговорила.

Они оставили пленницу с получеловеком, Керзиан подошёл к ведьме с ножом, быстро нанеся ей несколько неглубоких ран по всему телу, посмотрел, как течёт из них кровь, и взял колбу с густым зелёным веществом, подозрительно подрагивающим. Он наклонил её над пленницей, вещество выползло наружу, шлёпнувшись Дашке на ногу, и стало принимать форму какого-то существа, напоминающего лису. Получившееся создание принялось обнюхивать ведьму, ощущения были мерзкими, как будто по телу ползают слизняки.

— Развлекайтесь, — Керзиан подлетел к двери, покинул лабораторию.

«Так не может быть, — бормотала про себя Дашка. — Скентия, пожалуйста, придумай что-нибудь! Ты же не полагаешь, что у нас всё хорошо? Да и нас больше нет, одна я осталась. У меня отберут силу, скорее всего, или превратят в кого-нибудь, прошу тебя, пошли сюда ещё кого-нибудь! Меня собрались пытать, почему вы не можете додуматься до этого? Схватите вражеского воина, вызнайте у него, как прорваться в Цейген! Я не хочу заканчивать жизнь здесь! О, НЕТ!»

Последнее слово она выкрикнула: зелёное существо вгрызлось в её тело в месте одного из ранений, принялось высасывать кровь, рану дико защипало. Дашка, сообразив, что её к столу не приковывали и не привязывали, соскочила на пол и попыталась отодрать от себя зверёныша, но как только ей это удалось, он накинулся на другую рану, потом на следующую. Через пять минут на Дашке болела вся кожа, её словно разъедало, но с виду не происходило ничего ужасного. Слёзы боли закончились, ведьма могла только кричать, но маленький монстр не остановился, стал раздирать самую большую на ней рану лапами, а мордой уткнулся в неё; его начало затягивать туда, в тело пленницы, внутри он превращался обратно в вещество, которое постепенно заполняло весь организм. Сосуды лопались, органы разрывались — тем не менее, боль была соизмерима с той, которую Дашке приходилось испытывать раньше. Но она успела отвыкнуть, да и слишком долго длился этот ад. Дашка мечтала потерять сознание от боли — этого не наступало.

— Эй! — перед ней возник Абрион, Дашка, катаясь по полу от боли, не заметила, как он вошёл. Он держал колбу с таким же веществом, из которого Керзиан сделал «пыточное орудие», но оно было голубого цвета.

— Не надо, я скажу! — взвыла ведьма. — Нас, стихийных магов, четверо, мы…

— Тихо! — испугавшийся некромант, упав на колени, зажал ей рот рукой. — Услышат же!

Вещество точно так же выбралось из колбы, превратившись, правда, не в лису, а в кошку. Дашка заорала, Абрион опять заставил её замолчать силой.

— Я помочь хочу, ясно?

Она попыталась вырваться, Абрион свободной рукой прижал её к себе, не давая. Голубая кошка проникла в колдунью через рану, которая сразу же затянулась. Боль стала затихать.

— То, чем тебя пытали — изобретение Алеона, — пояснил он. — А голубое вещество — моя идея, Алеон про это не знает.

— Если бы я всё рассказала бы Керзиану, как бы меня избавили от страданий?

— Убили бы. Магию, которую Алеон хочет использовать в опытах, можно выкачать и из трупа, — он встал, подал руку Дашке.

Поднявшись, он всхлипнула, недолго смотрела на спасителя, хлопая глазами от растерянности, и расплакалась вдруг, бросившись ему на шею.

— Не стоит, — он тоже обнял её. — Все, кто были пойманы, живы, Крифен тебе солгал, чтобы ты сильнее терзалась.

— Где они? Отведёшь меня к ним? — Дашка сразу пришла в себя.

— Не выйдет. Незаметно это нельзя сделать. Я собирался спасти тебя и телепортировать туда, где находится твой полк, твои друзья.

— Без тех, кто здесь в плену, армия будет уже не та, — Дашка вцепилась в Абриона, схватив его за плечи. — Мне ведь ты помог! Или ты боишься Крифена, Керзиана и остальных? Вместе со мной беги! Если ты меня можешь освободить, то и самого себя тоже!

— Я обречён, — некромант, повернувшись к двери, выставил вперёд руку, сделал движение, будто он поворачивает ключ, и замок щёлкнул, дверь закрылась. — Я не по своей воле тут работаю. Мои родители были хорошими друзьями Ривена Мертелли, главы этого Центра. Два года назад, оказавшись при смерти, они попросили его пристроить меня сюда. Я тогда не стал возражать, мне было интересно. Потом стало противно. Я мог проводить опыты на мертвецах, но не на живых людях. Признаться в этом я не мог. Центр — это плен, тут нельзя поработать пару лет и уволиться. Тут некромантии всю жизнь отдают. Если бы я сказал, что мне тут не нравится — попал бы на стол.

— За то, что ты освободил меня, тебя точно убьют! — у Дашки голова пошла кругом. — Или тебе жить надоело?

— Альдане положен хотя бы век мира за то, что она так долго терпела войны и восстания. Ваша армия стремится установить его. Раз ей необходима ты — они получат тебя назад. А я, вернув тебя, покончу с собой, — недрогнувшим голосом заявил Абрион.

— Армии необходимы все: я, Файризан, Рикелла, Верлиан! Я с тобой пойду, вместе мы сможем отбиться ото всех, а ты присоединишься к нам, ты всё равно хочешь, чтобы Эвилану свергли. Пожалуйста!

— Они меня найдут, рано или поздно, — он медленно опустил её руки, по-прежнему держащие его.

— Но ведь не станут искать, — Дашка высвободила ладони, взяла кисти Абриона и притянула к своей груди. — Керзиан постоянно появляется на поле боя, но ты вряд ли ему на глаза попадёшься.

Он, сморщившись от подступающих слёз, покачал головой.

— Только не говори, что тоже хочешь уйти из жизни!

Абрион замер. На щеке появился первый мокрый след.

— Да что с вами всеми такое! Я когда-то сама хотела убить себя, но позволила друзьям убедить меня в том, что не надо этого делать. Не отказывайся, ну же!

Парень судорожно втянул в себя воздух, медленно выдохнул и едва заметно кивнул.

— Теперь идём?

Некромант дёрнул на себя правую руку, попытавшись вырвать. Дашка, вспомнив, что далеко не все владеют магией на церебрально-невербальном уровне, не только без слов, но и без жестов, и отпустила Абриона. Он взмахнул рукой, Дашка почувствовала, что её будто бы втягивает куда-то наверх, вокруг всё смазалось, и через мгновение они попали в карцер, где томились Файризан и ещё трое молодых людей. Выглядели они не хуже, чем сегодня утром, но Дашка понимала, что это ещё ни о чём не говорит, их могли мучить и магией.

Никто из четверых пленников не произнёс ни слова, выражения их лиц не изменились, только взгляды, в которых ничего не появилось, притянулись к ведьме и некроманту.

— Телепортируй их, — велела Дашка. — Без меня.

— Почему? — пробормотал Абрион жалобно.

— Подозреваю, что, избавившись от меня, ты всё-таки совершишь самоубийство.

— Объясни, — внезапно прохрипел Файризан. — Почему он с тобой? Сначала Крифен, потом ты. Как так?

— Это не я с ними, а он с нами! Давай, Абрион, действуй!

После того, как некромант повторил жест и воины исчезли, в карцере вспыхнуло чёрно-зелёное пламя, эффект телепортации Керзиана.

— Так-так. Крифен был прав насчёт тебя, — жуткие жёлтые глаза уставились на Абриона. — А ты недооценил его способности.