"Альдана Последняя королева эпохи" - читать интересную книгу автора (Кархалёва Надежда Владимировна)

Глава 34 Движение к концу

Хлынул ливень. О том, что следует надеть капюшон, Дашка не подумала. С отросшей чёлки холодная дождевая вода стекала на лицо, задерживаясь на ресницах и продолжая путь по щекам, иногда смешиваясь с тёплой, сочащейся из глаз. Ощущать её на коже было неприятнее.

Лужи обходить Дашка тоже не старалась. Снаружи она вымокла из-за ливня так, что лишняя влага в ботинках уже не замечалась. Да и чтобы замечать её, нужно иногда отвлекаться от того, чем занята голова, а внутри текли потоки воспоминаний такие же бурные, как дождевые.

Такой же ливень был в тот день (вернее, в ночь), когда она с университетской группой поехала за город. А ведь не хотела сначала, Алина её уговорила. Так что на месте Дашки мог быть кто-то другой или вообще никого. Но она не отдала его никому. Судьба?

Удивления Дашка, когда вышла к храму, избежала. Она привыкла, что в Альдане храмы можно найти не только в любом поселении, но и в месте, где господствует природа, и, тем не менее, каждый раз изумлялась, когда наталкивалась на святилище где-нибудь в лесу или на берегу моря. За время путешествия в Чёрные Гавани и войны Дашка со счёту сбилась: сколько повидала таких скрытых храмов. А теперь не удивилась.

Попади она сюда месяц назад, то обязательно подошла бы к обрыву (храм стоял у края пропасти), посмотрела бы, что за вид открывается. Дашка даже не подняла головы. Сделала это она в тот момент, когда распахнула дверь храма.

Встретила колдунью статуя неизвестной ей женщины, судя по посоху в руке изваяния, в вечной памяти она осталась как гениальная волшебница или боевой маг, Дашке казалось, что верно последнее предположение.

Молитва… Дашка пришла попросить о том, чтобы её превратили обратно в повелительницу стихии Огня. Ей оставалось лишь надеяться на чудо, а чудеса — компетенция духов. Такая надежда — непростительная слабость, за которую в этот момент Дашка себя презирала.

Просьбу надо записать где-нибудь и отдать духам. У Дашки при себе не было ничего. Опять же не подумала, не успела. Ливень, усилившись и застучав в окна с такой силой, будто от капель по стёклам вот-вот начнут разбегаться трещины, отчитывал её за это — так казалось. И за это, и за слабость, и за многое, что сделано и нет.

Глаза изваяния вспыхнули приглушённым голубым светом — сюда спустился дух и ждёт слова Дашки. Она сама от себя ждала решения.

Ведьма сжала кулаки. Ноготь царапнул по шраму, оставшемуся после издевательств Алеона. Дашка обратила внимание на ладони, впервые за последние недели. Они были изуродованы. Сейчас ведьма увидела, как сильно. Целая паутина из шрамов, тонких, но слишком многочисленных. Еще несколько ничего не испортят.

Надо было найти, чем можно поцарапать кожу. Кинжала или ножа у Дашки не было. Осколок бы подошёл…

Она подняла с пола кусок стекла с острыми краями. Через дыру в разбитом окне влетел ветер, приносящий дождевые капли. Те, что попадали на руку Дашки, смешивались с кровью и пропадали в ней. Её много было — колдунья неудачно разбила окно, распорола вену. Зато теперь можно было писать.

На ладони она нацарапала три слова: «Верните мне силу». На другой добавила: «Прошу. Ради себя…», «…и королевства», — приписала она вдоль запястья. На руке тоже до сих пор не исчезли шрамы от ножа Эвиланы, поэтому портить дальше не жалко. Кровавые отпечатки Дашка сделала прямо на полу перед статуей. Вместе с разбитым окном они образовывали зловещую картину.

Колдунья расправила закатанный рукав. На нём проступили кровавые буквы, быстро превратившиеся в красное пятно. Затем влезла в мантию, испачкав её.

Выходя, Дашка обернулась. В дыре в окне мелькнула молния.

Вернулась ведьма очень поздно, но большинство повстанцев бодрствовали. Повсюду горели костры, вокруг них жужжали беседы, прерываемые то тут, то там взрывами смеха или криками — кто-то кого-то подзывал, приглашая присоединиться, или обращался к приятелю, сидевшему или проходившему поодаль. Веселье поразило своей неуместностью — скоро должна случиться решающая, наверное, финальная битва, шансы выиграть в которой могут так и остаться неравными.

— Дарья! — один из окриков достался и колдунье, мечтавшей добраться до своего шатра и провалиться в сон. — Где пропадаешь? Тебя искали Барклиаф и Фелицио. Целитель три раза интересовался, где ты.

— Понятно, — буркнула Дашка, не глядя, кто только что ей это сказал.

— Не слышу!

— И не надо, — она ускорила шаг, торопясь, пока не заметили, что её мантия пропитана кровью.

— Куда направляемся? — из-за дерева выскочил Рикелла, падая на Дашку с объятиями, потому что потерял равновесие. Почему он нетвёрдо держится на ногах, ей стало понятно, когда он на неё дыхнул.

— Спать! — ведьма вывернулась, но не сдвинулась с места: тёмный эльф удержал её за руку. Хмельной блеск в глазах мгновенно пропал.

— Откуда? — спросил он, явно поборов желание заорать на неё.

— Неважно, — ведьма попыталась отступить, но миниатюрный Рикелла оказался сильнее.

— Ты бросила оружие, ушла, явилась по уши в крови — это, по-твоему, неважно?! — он всё-таки повысил голос.

— Только не надо начинать про то, что я должна дорожить жизнью хотя бы потому, что в моём существовании заинтересована почти вся Альдана, — огрызнулась Дашка.

— Да не считаю я, что ты собственность королевства! — воскликнул эльф. — Но мы за тебя волнуемся, понимаешь? Я, Фробениус, Теона, Джессика, Айрис, Файризан, Барклиаф, Абрион, Фелицио! Кому-нибудь из нас могла сказать? С тобой бы пошли! Вот что тебе так надо было, что ты из-за этого так пострадала? — заворчал он, стягивая с неё мантию. — Вряд ли нам было бы так трудно тебя поддержать, защитить, — целитель-священник начал затягивать раны на левой руке, на которой Дашка выцарапала конец просьбы. — Так ответишь ты на вопрос? Хотя бы на последний!

— Так было нужно.

— Вижу! А тебе ли? — он прервал манипуляции, в упор посмотрев на ведьму.

— И мне в том числе.

— А как возникла столь острая необходимость? — Рикелла продолжил, не опуская взгляда.

— А вот так. Случайно, — Дашка не собиралась делаться более многословной, к тому же вразумительного ответа у неё не было. Если она начнёт уверять приятеля, что вдруг пришла к выводу: если что-то твоё отняли, то сражайся за него любыми методами и средствами, — не поверит. Сказать, что таков совет Айрис, значит обречь её на обвинения, последствия которых могут быть непредсказуемы.

— Ты мне хоть что-нибудь разъяснишь?

— Хочу спать.

— А Джессике?

— Вот ей точно — ничего! — встрепенулась Дашка.

— Серьёзно всё, — эльф завершил исцеление и теперь просто поглаживал её руки, при этом задумавшись. — Даже лучшей подруге знать не дашь? Это потому, что лучшая? Может, стоит тогда сказать тому, с кем меньше общаешься?

— Нет. Она — это она. Вот поэтому, — Дашка захотела уйти, теперь Рикелла не стал мешать, но глядел на неё он так, что колдунья решила ещё задержаться. — Это действительно запутанно. Слишком. Иначе я бы не стала вас изводить.

— Не сама ли ты так всё устроила? Поддержка тебе нужна, сдаётся мне, но принять против воли нельзя. Ты же откажешься?

Ведьма ответила молча, медленно моргнув. Когда Дашка открыла глаза, в них появилось «Да», извиняющееся и болезненное.

— Осторожней будь. Если узел слишком тугой, верёвку приходится разрезать.

— Вы бы ничего не смогли сделать для меня. Так что… — попыталась оправдаться Дашка, не только перед Рикеллой и остальными, но и перед собой. — У вас почти праздник, — вдруг произнесла она, продолжая думать о том же самом. — Повод появился? Я уходила, все в беспокойстве были, кто-то и вовсе в панике, а теперь вам радостно. Я что-то пропустила, да?

— Вроде бы нет, — пожал плечами тёмный эльф.

— Это нереально, чтобы у вас просто так настолько поднялось настроение, — недоумевала Дашка, мотнув головой и чувствуя стремительное учащение ударов сердца.

— Тебе точно отдохнуть надо, — протянул Рикелла. — Тебе уже мерещится невесть что.

— Спокойной ночи, — быстро сказала Дашка и чуть ли не бегом поспешила скрыться.

Только она избавилась от Рикеллы, её настиг другой голос:

— Подойди ко мне, пожалуйста.

Айрис Дашка охотно готова была отдать часть времени, хоть и предполагала, что разговор может оказаться неприятным, поэтому молча приблизилась.

— Не можешь найти объяснения оживлению среди повстанцев? — хмыкнула Айрис. — Это я постаралась.

— Как? Шаманство? — Дашка подавила возглас.

— Оно самое, — женщина огляделась, убеждаясь, что никто на неё не смотрит, не слушает, все заняты своими делами и разговорами. — Одна из причин военных успехов риксов.

— Сегодня ты не заботишься о безопасности, — заметила Дашка. — У всех помешательство…

— Обряд я уже провела, так что обличить меня невозможно. Впрочем, если кто станет свидетелем нашей беседы, то желания сделать это у него не возникнет. Сядем? — предложила Айрис. — Или у тебя глаза слипаются?

— Сон был прикрытием. От тебя прятаться я не хочу.

Воительница шагнула назад, за её спиной тянулось рухнувшее дерево, на которое она и опустилась. Дашка села тоже.

— Это лишь невинное поднятие боевого духа, — раскрыла секрет Айрис. — Духи помогают из своего мира, не вселяясь. Я лишь хорошо попросила их.

— Здорово, — усмехнулась Дашка. — И так просто, кажется.

— Для всех, кроме шамана. Духи упрямы, не с каждым на контакт идут. Шаманство физически выматывает. Некоторым просьба, подобная той, с которой я к духам обращалась, может стоить жизни.

— Ты бы отдала свою, если без жертвы обойтись нельзя было?

— Нет, я бы остановилась, — ответила Айрис. — Смерть в мои планы на ближайшее время не входит. Если захочу, я просто прекращу принимать эликсир жизненной силы. Тогда я умру от старости, мне же пятый век идёт.

— Ах, вот как, — Дашка задрала голову, глянув на небо, исполосованное чёрными стволами высоких деревьев, из-за них выглядывали звёзды разной величины. Было бы наивно ожидать от Айрис иного ответа, но тот, что дала рикса, слух всё-таки резанул. — Скажи, а откуда уверенность, что тебя не начнут подозревать, если ненароком подслушают? Если все стали такими боевыми, то как раз захотят тебя растерзать.

— Боевой дух — это не кровожадность. Это вера в победу, видение всего в лучшем свете. Я упоминаю малоизвестные факты о риксах? Может, из книг узнала. Этот народ пытаются изучить, понять. Соответствующей литературы мало, но она есть. Иногда находят записи риксов, документы, летописи. За четыреста лет я могла увидеть что-либо из этого изобилия.

— За меня зато друзья волновались, — пробормотала Дашка. — Рикелла мне пытался допрос устроить, Фелицио я боюсь на глаза попадаться — он вне себя, наверное, будет, когда узнает, что я отлучалась неизвестно куда и вернулась вся в крови.

— Их привязанность оказалась сильнее магии духов. Есть проблемы, о которых можно не думать, от них духи спасают, а ты ведь не проблема даже. От проблемы хотят избавиться одним из двух способов — решить её или забыть. Тебя из головы просто так не выкинуть. Переделать, чтобы проще стала — вообще грех тяжелейший. Так что будут за тебя трястись до тех пор, пока не разлюбят, — вздохнула Айрис по-доброму. — Вот теперь иди спать. Продолжаем движение рано утром.

— Сейчас пойду, — отозвалась Дашка, думая. — Ты знаешь хоть, где меня носило? Вообще ты заметила моё отсутствие или тебе известно стало, когда я сказала сама только что?

— То, что ты пропала, донесли до каждого повстанца. Двое ребят сказали мне, что ты спрашивала у них дорогу в храм. Я попросила их не говорить об этом больше никому. Так как на разведку в храм никто не кинулся, парни смогли сдержаться. Рискну предположить, ты догадаешься, зачем я так поступила, и вопросов у тебя не останется. Но один появится у меня — почему столько крови? — и Айрис замерла в ожидании ответа.

— Ладони и одну руку я себе изрезала, другой рукой разбила стекло. Кровь была нужна, чтобы написать молитву.

Теперь на звёзды уставилась Айрис. Ответ, разумеется, произвёл на неё впечатление, и Дашка старалась понять, какое оно.

— Спокойной ночи, — Айрис отвлеклась от неба.

Она улыбалась.

Огненный шар взлетел вверх, остановившись над безлистыми кронами деревьев, и стал выстреливать частями себя, всё уменьшаясь и уменьшаясь. Пламя красиво падало, попадая на деревья, продолжало опускаться вниз, огибая ствол, не оставляя ни на нём, ни на ветках огненного хвоста. Попадая на землю, оно горело смирно, так же ни на что не перебегая.

— О, Ветры, это же совершенство! — снова восхитился Фелицио. — У нашей семьи были знакомые стихийные маги, подчиняющие себе Огонь, но до тебя им далеко!

— В Магической Академии тебе надо не учиться, а преподавать! — выпалила Теона.

— После войны в абсолютной чистоте моей стихийной магии необходимость отпадёт. А мне необязательно поступать на факультет огненного колдовства, — вяло отбивалось от заслуженных похвал Дашка.

Утром чудо произошло. Проснулась она стихийной колдуньей.

— Оставь немного огня на деревьях, — посоветовал Файризан. — Скентии с воинами будет легче нас заметить.

— Запросто! — Дашка скрестила руки перед лицом и резко развела в стороны, на нескольких деревьях вспыхнул огонь, охвативший всю крону. — Потом потушу, — пообещала Дашка, заметив пару недовольных взглядов. — Вот так, — колдунья ткнула пальцем в ближайшее к ней загоревшееся дерево, оно погасло, каких-либо следов огня на нём не осталось.

— Изумительно! — Фелицио, конечно же, не смог не похвалить.

Армия себя ждать не заставила, появившись через минут десять. Огромное, несмотря на катастрофические потери, войско замерло в нескольких метрах от группы повстанцев. К стоящему впереди Скентии пробрались трое: Саша, Алина и Клавьер, за ними из рядов воинов вынырнули Томас, Кларисса, Бруно, Тина и Николас. К Айрис и Фробениусу вышли Дашка с Файризаном. Взгляд колдуньи встретили восемь взглядов друзей, полководца молча приветствовали в первую очередь его бойцы-мечники, у которых после того, как Файризан попал в Цейген, полководцы менялись часто, но под руководством кого-либо из них они не добивались такого же успеха, как при нём.

— Как же мы рады вашему возвращению! — воскликнул главнокомандующий.

Его возглас будто послужил сигналом: все, кто выжил в цейгенском Центре магических исследований, кинулись к старым друзьям и знакомым. От вопящей от неуёмной радости толпы с трудом отделился Скентия и подошёл к Фробениусу.

— Для начала — просто спасибо, — он обнял старика. Почувствовав на себе несколько удивлённых и заинтересованных взглядов, Скентия отступил на расстояние вытянутой руки.

Фробениус усмехнулся:

— Тебя даже война не меняет. Рассказывай, как у вас дело обстоит. Слышал, всё плохо. Глядя в твои вечно сияющие глаза, я не могу представить, что войско, которым ты командуешь, давно не одерживало побед. Ты в них всё маскируешь: и тоску, и печаль, и скорбь. Я так и не научился распознавать все чувства, скрываемые тобой. Просветишь меня?

— Пока армия готова продолжать войну — всё хорошо, — категорично ответил Скентия. — Теперь, когда у моих бойцов такое счастье случилось — им вернули любимого полководца и человека, от которого зависит успех восстания, они будут сражаться играючи.

— Так, как обычно это делаешь ты.

— Что-то против моей манеры имеешь?

— В таком случае я тебе вести повстанцев не доверил бы. Всё хорошо, — старик похлопал его по плечу. — Тебе я тоже очень благодарен. Ты справляешься потому, что у тебя такие манеры. И такие очаровывающие глаза.

— Они не желают проигрывать, — Эвилана опустила указательный палец в озеро, от него по воде разбежались круги, поглотившие отражение: воины-повстанцы устраивают бурную встречу друзьям, чуть было не сгинувшим в лабораториях некромантов. В озере снова стали видны бирюзовое небо с белоснежными облаками.

— Что опять? — Виктор подал ей руку, помогая встать с колен.

— Над Дарьей здорово поработали, но девчонка догадалась выпросить помощь у предков. Ей внушает, что вера может всё, Айрис Ави.

— Знакомое имя.

— Не совсем. Ты её с ней путаешь, они сёстры и носят одинаковую фамилию. Вряд ли Айрис принесёт мне столько же проблем, сколько она, — ведьма прищурилась.

— Так что с Дарьей?

— Она опять огненный маг. Но в четвёрке повелителей стихий есть слабейший, можно обработать его. Я удивлена, почему ему всё время удаётся избегать смерти и плена. Дарью схватили, а он жив и здоров.

— Ты про мальчика, Ивара?

— Про кого же еще? — оскалилась Эвилана.

— К нему охрана приставлена, — Виктор осторожно стал обрисовывать ситуацию, зная, что ведьма не выносит, когда ей что-то объясняют. — Парень с девчонкой в самый ад сражений никогда не лезут. У них есть неслабая магия, они поражают врагов на расстоянии. А ребёнок совсем глупый, по-моему, даже для его столь юного возраста. Нравится ему война, вернее, ощущение, что на ней он герой! Где крови больше, мечи лязгают громче — он туда мчится, как бы без него чего не случилось. Быть его охранником — смертный приговор. Его жизнь ценнее, чем чья-либо из простых повстанцев. А они не сопротивляются, вцепляясь в мысль, что, защищая этого ребёнка, они спасают королевство.

— Прекращай называть моих людей врагами, когда говоришь о повстанцах, — сделала жёсткое замечание Эвилана. — А Ивар начинает мне нравиться. Мог бы быть другом для Кристиана.

— Артея с этим справится. Он вам нужен живым? — вмешалась в разговор Арджея.

— Главное, чтобы мальчишка не был мёртвым. Он может быть полуживой. Или умирающий. Главное, чтобы душа ещё в теле оставалась, — ответила Эвилана спокойно.

Арджея удалилась, Виктор загрустил ещё сильнее. Уже месяц он не улавливал тепла в голосе королевы, когда та обращалась к нему. К демонессам, двойникам сестёр Винсент, она питала почти материнскую любовь. Меланси из прислужницы, рабыни постепенно становилась для ведьмы приятельницей, даже с воинами и боевыми магами Эвилана иногда беседовала на равных. В двух последних случаях это было, безусловно, притворство, но раньше обман красавица и ему даровала.

— Простите, что отвлекаю вас, Ваше Величество, но не пора ли нам двигаться? Разведка донесла, что повстанцы уже приближаются, — с холма спустился один из полководцев, Ирвинг Чезигер. — Мои боевые маги уже ждут, остальные полки тоже в нетерпении.

— Ну-ну, погода хорошая, действует, — хмыкнула Эвилана. — Скажи бойцам, что скоро начинаем.

Подавив вздох, Виктор шагнул к озеру и посмотрел на себя. Черты лица давно вытянулись от постоянной тоски, появились первые седые волосы. Он был относительно молод, но душа износилась совсем. Сверху упал сухой лист, поплыл по воде через отражение Виктора. Чёрный маг поднял его, вгляделся. Как давно он листьев не видел! Все прожили без гаммы зелёного цвета природы три года и извелись, а Виктор ещё десять лет прятался в пещере.

Это место было обнаружено случайно. Остановись королевская армия на пару километров раньше или позже, не стоял бы Виктор здесь. Милый укромный уголок, крутой склон, маленькое озеро и деревья с остатками сухой ржавой листвы, растущие по трое, по двое или по одиночке вокруг водоёма. Не хотелось отсюда уходить. А никто, ни один человек из войска не обратил внимания на это скромное чудо.

— Идём, — оповестила Виктора ведьма.

Он сжал в кулаке лист, рассыпавшийся — как разлетевшийся на осколки. Ржавые куски полетели в воду, вместе с ними упали на поверхность озера несколько слёз колдуна.

— До встречи после окончания предстоящего боя, — по привычке попрощалась Эвилана, когда они поднялись к воинам. — Тебе вести армию, я остаюсь позади всех с Хидааром. Его рык уничтожает всех, и своих, и чужих, так что я прикажу ему действовать, только если возникнет необходимость. Суета на поле боя лишь разозлит его, его голос может опередить мой приказ.

— Почему ты решила брать его именно сейчас? Что, армия Ринхафта настолько усилилась?

— Тебе подъём боевого духа был неведом с тех времён, когда ты стал предателем, — с деланной жалостью протянула королева. — Вернули повстанцам надежду — сразу сил прибавилось. Пока же Дарья Винсент отсутствовала, Ринхафт настраивал свою толпу на то, что на их стороне справедливость, духи предков и прочее. Достойный он противник.

— Ты права, сегодня замечательная погода, — произнёс Виктор.

— Будет мой тебе подарок. Я сделаю так, что над тобой небо будет оставаться ясным, а над головами повстанцев соберутся тучи. Шаманство, которому ты когда-то меня научил. Теперь я знаю его лучше тебя, забавно, не так ли? И прекрати грустить, командующему армией, пусть и временному, это не к лицу, — Эвилана поцеловала его и затерялась среди воинов, пока Виктор, почти забывший, каковы бывают ласки ведьмы, приходил в себя. Пусть это было лишь касание её губ его, не продлившееся и секунды.

— Ивар, Ивар, да постой ты! — Алина ухватила мальчика за капюшон. — Потерпи! Действуй пока отсюда!

— Мне не видно! — упёрся ребёнок. — Можно я спущусь пониже?

— Не смей! — пригрозила Алина.

Побоище уже гремело полчаса, разворачиваясь в долине между холмов. Многие маги занимали позиции на возвышенностях, чтобы не подставляться под мечи. Им хватало и того, что приходилось отбиваться от оружия воинов на пегасах и драконах (сами драконы тоже доставляли немало хлопот), магических атак и призываемых существ и уклоняться от стрел.

— Тебя гибель Эдвина ничему не научила? — спросил Саша, переводя дух.

Эдвин и старший его на два месяца Ивар, за войну сдружившиеся невероятно, характерами были похожи. Обоим невозможно было объяснить, что жизнь их легко обрываема, а на войне желающих прервать её слишком много, поэтому без осторожности долго протянуть нельзя. Сперва дети старались внять разумным словам, но забывали о них с началом каждого сражения. Когда на них находило осознание того, что, защищая их, умирают бойцы, мальчики терзались, но через месяц случилось невероятное — они к этому привыкли, превратившись в конечных эгоистов. Юные маги знали: куда бы они ни шли, куда бы ни попадали, их вытащат из самой страшной опасности. В один невесёлый день мальчикам вздумалось сразиться с группой танат, когда вражеские полки уже отступали и охранники за ребятами следить перестали. Ивар смог вырваться, Эдвина убили.

— Танат я не вижу, — протянул Ивар, но долгожданные виноватые интонации у него прозвучали.

— Зато у королевы целая армия других тварей, — заметила Дашка.

Вокруг четырёх стихийных магов внезапно выросла полупрозрачная бледно-фиолетовая полусфера, об неё ударился огромный валун, отскочивший от поверхности, за ним последовали ещё три — атака стихийной магии Земли, одно из немногих заклинаний, пока не удающихся Саше. Возле Ивара телепортировался красавец-главнокомандующий.

— Вражескую армию алхимики снабжают зельем невидимости, оно действует и на людей, и на существ, и на вещества, — сообщил Скентия. — Последнее — самая мерзкая неприятность. Группа воинов попала в невидимое пламя и устроила, мечась от боли, невидимый же пожар. Вас атаковал маг, сидящий на драконе, оба тоже заколдованы. Эта защитная полусфера продержится десять минут, а колдун кружит над вами, я могу его видеть. Алекс, всю силу своей магии направь на контрзаклятие. Никому пока не удавалось разрушить твои чары?

— Случилось один раз, — нахмурился Саша.

— Над вами уже толпа собралась, — Скентия запрокинул голову, прикрыл глаза рукой. — Семь драконов, из них трое огнедышащих, один выдыхает яд.

— На тебе какое-то заклинание наложено, если ты видишь? — полюбопытствовал Ивар.

— Не… не задавай лишних вопросов.

— От огнедышащих драконов защищу я, — сказала Дашка. — Что делать с ядовитыми?

— Атакуйте. Держитесь, битва обещает затянуться до вечера, — Скентия шагнул вперёд, исчезнув так, будто он зашёл в невидимую дверь.

Телепортация заставила Дашку с Алиной вздрогнуть.

— У нас около десяти минут, — Саша напрягся. — Не прижимайтесь вы так друг к другу, руки не занимайте! — сделал он замечание подругам, обнявшимся и пытающимся притянуть к себе Ивара.

— Зато я не боюсь! — похвастался мальчик, отбежав на безопасное расстояние от волшебниц.

— Лучше бы Скентия эту полусферу убрал, уходя. У нас не было бы времени трястись, — Дашка боком отодвинулась от Алины, без контакта чувствуя себя неуверенно.

— Она мне не мешает.

Возникшая из красноватого дыма Арджея, не удостоив вниманием старших магов, шагнула к младшему. Ивар с чрезвычайно серьёзным лицом, со старательным видом, который бы умилил в ситуации не столь критической, создал молнии, по три в каждой руке. Арджея, сдерживая смешок, встала перед ним, расправив плечи. Не знающий о её неуязвимости мальчик был обескуражен её издевательским спокойствием.

— Пронзай меня магией, я полюбуюсь, — ухмыльнулась демонесса. — Если пожелаешь, я могу сделать вид, что очень испугалась.

Саша, Алина и Дашка изнемогали от бессилия. Три могущественных мага не могут справиться с созданием, не наделённым колдовством. Повелительница Огня хотела подойти, заслонить собой ребёнка. Саша, придержав её, посмотрел вниз, где продолжался бой. Джессику облепил целый отряд королевских воинов; если кто-то сейчас инстинктивно атакует Арджею даже не причиняющим боль, а хотя бы сбивающим с ног заклинанием, Джессике останется жить минуту максимум. Подруги это тоже осознали, забыв, что Эвилана сделала её бессмертной. Ивар понял, что никто с демонессой биться не собирается, потому что поединок будет чреват какими-то последствиями. Не гляди на него Арджея с таким уничижением, он бы ударил её молнией, и не одной. Но пустые глаза двойника Джессики Винсент подавляли боевое бешенство.