Автор неизвестенАвтобиография монаха

Шри Парамаханса Йоганада

Автобиография монаха

~Автобиография" Иогананды--это одна из немногих книг об индийских мудрецах, которая написана не журналистом или иностранцем, а человеком их собственной рассы и подготовки; короче, эта книга о йогинах, написанная Йогином. Как повествование о необычной жизни и силах современных индийских святых, книга Иогананды важна и для сегодняшнего дня, и для будущего. Талантливый автор, несомненно, заслуживает уважения и благодарности за необычную летопись своей жизни, одним из самых откровенных докумпентов, когда-либо появлявшихся на Западе. Она раскрывает глубочайшие недра ума и сердца индийского народа и духовные богатства Индии.

На следующий день Раму с робостью приблизился к Лахири Махасайа. Он ощущал почти стыд, когда просил о том, чтобы к его духовному сверхизобилию прибавилось еще и физическое благосостояние:

--Учитель, в вас пребывает Светоносец Вселенной. Я молю вас пролить Его свет на мои глаза, чтобы я мог увидеть меньший свет--свет солнца.

--Раму, ты ставишь меня в трудное положение. Я не обладаю целительной силой.

--Господин, но Бесконечное внутри вас, несомненно, может исцелить меня.

--Действительно, Раму, это совсем иное дело. Нет границ Божественному! Тот, Кто зажигает звезды и клетки тела таинственные сиянием жизни, конечно, в состоянии принести твоим глаза дар зрения.

Учитель коснулся лба Раму в точке между бровями /5/:

--Удерживай ум сосредоточенным на этом месте, почаще произноси имя пророка Рамы. Продолжай все это в течение семи дней. Тогда для тебя наступит рассвет, в котором ты узришь красоту солнца". Пожалуйста, будьте откровенны: ведь вы боролись только с бескостными, опоенными опием животными, не так ли?

Я не счел нужным отвечать на столь оскорбительный вопрос.

--Я предлагаю вам бороться с моим недавно пойманным тигром по имени Рраджа Бегум /2/. Если вы сможете успешно с ним справиться, связать его цепью и выйти из клетки в полном сознании, я подарю вам этого коралевского тигра; кроме того, вы получите несколько тысяч рупий и другие подарки. Но если вы не согласитесь встретиться с ним в битве, я опозорю вас по всему княжеству как обманщика.

Такие обидные слова ударили меня подобно целому залпу пуль, и я сердитым голосом выкрикнул свое согласие. Привставший в возбуждении со своего стула принц с улыбкой садиста опустился на место.Он напомнил мне римских императоров, которые наслаждались, посылая христиан на арену с дикими зверями. Принц сказал:

--Ваше единоборство состоится через неделю. Мне жаль, но я не могу разрешить вам заранее посмотреть на тигра.

Не знаю, чего боялся принц: того ли, что я сумею загипнотизировать зверя, или того, что я смогу тайно накормить его опием. Я покинул дворец, не удивляясь тому, что на сей раз не было кареты принца и роскошного зонтика. Всю следующую неделю я методически подготавливал ум и тело к предстоящему испытанию. Через слугу я узнал поразительные вещи. Ужасное предсказание, которое святой человек сделал моему отцу, каким-то образом стало широко известно, обрастая по мере распространения невероятными подробностями. Многие простые деревенские люди верили, что злой дух, проклятый богами, воплотился в тигра, который по ночам принимал демонические формы, а днем оставался полосатым зверем. И вот этот самый демон-тигр, как полагали, должен был смирить меня.

Другая версия заключалась в том, что молитвы животных Богу-тигру получили свой ответ в виде Раджа Бегума. Он должен был явиться как орудие наказания дерзкого двуногого,Ю который так оскорбил весь род тигров! Лишенный шерсти, не имеющий клыков, человек осмеливается бросать высоз тигру, животному, вооруженному мощными мускулами и могучими когтями! Поселяне заявляли, что вся злоба униженных животных собралась в данный момент в Раджа Бегуме, чтобы привести в действие скрытый закон и вызвать посрамление гордого укротителя тигров.

Мой слуга далее сообщил, что принц выступил в роли организатора и устроителя поединка между человеком и зверем. Под его наблюдением выстроили павильон с навесом, рассчитанный на несколько тысяч зрителей. В центре помещался Раджа Бегум в огромной железной клетке. Клетку окружал еще один барьер для безопасности зрителей. Пленник беспрерывно издавал рычание, от которого кровь стыла в жилах; кормили его скудно, чтобы вызвать невероятный голод. Возможно, принц предполагалЮ что я достанусь тигру в награду на обед. Грохот барабанов возвестил о необычайном единоборстве, целые толпы горожан и жителей предместий жадно покупали билеты. В день битвы сотни людей не смогли найти для себя мест, многие пролезали сквозь отверстия в стене, толпа заполнила все пространство на галерее!

По мере того, как рассказ приближался к развязке, росло и мое возбуждение; Чанди в страхе безмолствовал.

"Я спокойно появился среди душераздирающего рычанья Рраджа Бегума и гула несколько напуганной толпы. У меня на бедрах была небольшая повязка, остальное тело не было защищено одеждой. Я отодвинул задвижку двери первого барьера и спокойно закрыл ее за собой. Тигр почуял добычу. С грохотом прыгнув на прутья решетки, он приветствовал меня ужасающим ревом. Объятые страхом и халостью зрители замолчали; но едва лишь дверь захлопнулась, Раджа Бегум, не раздумывая, бросился на меня. Моя правая рука сразу оказалась страшно изодрана. Кровь хлынула потоком: а ведь человеческая кровь--самая сильная приманка для тигра. Казалось, предсказание святого вот-вот исполнится. Я моментально оправился от повреждения, которое было первым серьезным повреждением, полученным мною за все время. Закинув за спину пальцы с запекшейся кровью, я нанес сокрушающий удар левой рукой. Зверь перевернулся в воздухе и покатился к противоположной стороне клетки, а затем вновь судорожно прыгнул вперед. И снова на его голову обрушился удар моего знаменитого кулака.

Но Раджа Бегум уже испробовал крови, и ее вкус действовал на него как глоток вина на пьяницу, долго не пробовавшего спиртного. Яростные нападения зверя сопровождались оглушающим ревом и следовали одно за другим. Мне приходилось защищаться только одной рукой, и я оставался уязвимым для когтей и клыков. Но мои удары оказывались хорошим возмездием. Покрытые кровью друг друга, мы сражались не на жизнь, а на смерть. Клетка превратилась в кромешный ад; кровь брызгала во все стороны, и горло зверя издавало вопли, полные боли и предсмертной тоски.

"Застрелите его! Убейте тигра!"--кричали зрители. Но человек и зверьт двигались так быстро, что пули стражей пролетали мимо. Я собрал всю силу воли, яростно заревел и нанес тигру последний оглушивший его удар. Тигр впал в беспамятство и лежал неподвижно!"

--Как котенок!--вставил я.

Свами добродушно рассмеялся, а затем продолжил свой захватывающий рассказ: "Раджа Бегум был, наконец, побежден. Его царственная гордость подверглась еще одному унижению: истерзанными руками я бесстрашно разжал его челюсти и с течение драматического мгновенья держал голову в его пасти. Затем я оглянулся, ища цепь. Взяв одну из цепей, лежавших кучей на полу, я привязал тигра за шею к прутьям клетки и с торжеством двинулся к двери.

Но этот воплощенный дьявол Раджа Бегум обладал неслыханной выносливостью, достойной его предполагаемого демонического происхождения. В невообразимом порыве он порвал цепь и прыгнул мне на спиную Челюсти зверя сомкнулись на моем плече, и я тяжело рухнул на землю. Однако через мгновенье я подмял его под себя. Оглушенный беспощадными ударами коварный зверь впал в бессознательное состояние. На этот раз я привязал его более тщательно и медленно выбрался из клетки.

Затем я услышал новый вой, но это были одобрительные крики. Приветственные восклицания вырывались как будто из одной гиганской глотки. Страшно искалеченный, я, тем не менее, выполнил три условия схватки: оглушил тигра, связал его цепью и вышел из клетки без посторонней помощи. Вдобавок я так сильно оглушил и напугал хищника, что он был вынужден терпеливо держать раскрытой пасть, не решаясь воспользоваться такой наградой, как моя голова. Мне забинтовали раны, а затем я был увенчан гирляндами и украшен почетными знаками, К моим ногам лился дождь золотых слитков. Весь город был охвачен ликованием, повсюду велись бесконечные разговоры о моей победе над одним из самых крупных и свирепых тигров, когда-либо виденных людьми. Как было обещано, я получил в подарок Раджа Бегума. Но я не ощутил никакой радости, мое сердце постигла духовная перемена, как если бы, выходя из клет5ки, я запер также двери и за всем мирским честолюбием.

Последовал горестный период: с заражением крови я лежал при смерти в течение шести месяцев. Когда же я поправился настолько, что смог покинуть Куч-Бихар, я вернулся в родной город.

"Теперь я знаю, что мой учитель--это святой человек, и он сделал мне мудрое предостережение,--смиренно признался я моему отцу.--О, если бы я только мог найти его!"

Это желание было искренним, и на следующий день святой появился без предупреждения.

--Ты уже достаточно укрощал тигров,--промолвил он со спокойной убедительностью.--Иди со мной, я научу тебя, как подчинять зверей незнания, которые ревуто в джунглях человеческого разумаю. Ты привык к толпе зрителей; пусть же теперь легионы ангелов радуются твоим успехам в йоге.

И вот я был посвящен святым гуру в духовную практику йоги. Он открыл двери моей души, заржавленные и недвижные от долгого пренебрежения. Рука об руку мы отправились в Гималаи для моего обучения".

Чанди и я склонились к ногам свами, благодаря его за рассказ о своей бурной жизни. Мы с другом чувствовали себя полностью удовлетворенными и вознагражденными за долгое ожидание в холодной гостиной.

Примечания к главе 6

/1/ Созон--его монашеское имя, а в народе он был известен под именем "свами-тигра".

/2/ "Принц-принцесса". Это имя было дано в знак того, что зверь соединял в себе ярость тигра и тигрицы.

Глава 7. Летающий святой

--Я видел, как йогин находился в воздухе в нескольких футах от земли. Это было вчера вечером, во время групповой молитвы,--выразительно говорил мой друг Упендра Мохан Чаудхри. Я ответил ему полной энтузиазма улыбкой:

--Может быть, я смогу угадать его имя? Это Бжадура Махасайа, с Верхней Круговой улицы?

Упендра утвердительно кивнул, немного разочарованный тем, что его новость оказалась уже известной. Друзьям было хорошо знакомо мое желание разузнавать все, что касается разных святых, и они получали удовольствие, если им удавалось натолкнуть меня на новый след.

--Это йогин живет так близко от моего дома, что я часто его посещаю,--продолжал я. Мои слова вызвали горячий интерес на лице Упендры, и я сделал дальнейшее признание:

--Я видел, как он демонстрировал замечательные феномены. Он в совершенстве владеет восемью методами пранайямы 1/, о которых упоминается в древних иоговских трактатах. Однажды Бхадури Махасайа выполнял передо мной бхастрика-пранайаму и делал это с такой силой, что, казалось, в комнате поднялась настоящая буря. Затем он шумно выдохнул воздух и оставался без движения в высшем состоянии сверхсознания. Аура покоя после этой бури была незабываемо яркой.

--Я слышал, что святой никогда не покидает своего дома,-- несколько недоверчиво промолвил Упендра.

--Действительно, это так! Он живет затворником в течение последних двадцати лет; лишь иногда он смягчает наложенный на себя обет во время наших священных празднеств. Тогда он выходит на улицу перед домом. Там собираются нищие, ибо святой Бхадури известен своим дщобрым сердцем.

--Но как же он остается в воздухе, не подчиняясь закону тяготения?

--При помощи некоторых пранайам тело йогина теряет свою плотность. Тогда оно плавает в воздухе или прыгает, как лягушка. Известно,что даже святые, не занимающиеся пранайамой и формальной йогой, парили в воздухе в состоянии интенсивной преданности Богу /2/.

--Мне бы хотелось узнать побольше об этом мудреце. Ты бываешь на его вечерних собраниях?

--Да, я часто хожу туда. Меня очень развлекает его остроумная мудрость. Но иногда мой длительный смех оказывается весьма неприличным в торжественной атмосфере этих собраний. Святой не высказывает недовольства, но ученики горят негодованием!

В тот день, возвращаясь из школы, я зашел в уединенную обитель Бхадури Махасайа, решив посетить его. Для широкой публикийогин был недоступен. На первом этаже его дома обитал одинокий ученик, оберегающий покой учителя. Ученик был несколько педантичен, и он сейчас официальным тоном осведомился, имею ли я "приглашение". Его гуру появился как раз вовремя, чтобы спасти меня от позорного изгнания.

--Пусть Мукунда приходит ко мне, когда захочет.-- Глаза святого весело блеснули.--Мое правило уединения существует не для моего собственного удобства, а для удобства других. Мирские люди не любят искренности, которая разрушает их иллюзщии. Святые своей необычностью смущают окружающих. По писаниям они даже нередко вызывали замешательство.

Я последовал за Бхадури Махасайа в простую его квартиру на верхнем этаже, откуда он редко выходил. Некоторые учителя не обращают внимания на мирскую суету, даже мыслями находясь среди обстановки других веков; и современники святого бывают не только те люди, которые окружают его в данный момент.

--Махариши, /3/ вы первый известный мне йогин, живущий всегда взапертию.

--Иногда Господь сажает своих святых, в совершенно необычнуюд почву, дабы мы не думали, что Его можно свести к какому-то правилу.

Мудрец замкнул свое вибрирующее тело позой "лотос". Ему уже восьмой десяток, но он не выказывал никаких неприятных признаков старости или сидячей жизни. Живой и стройный, он представлял собою идеал гармоничного человека. Его лицо было лицом риши древних текстов. Он всегда держал прямо свою благородную голову, украшенную густой бородой. Спокойные глаза были устремлены в Вездесущее.

Святой и я погрузились в блаженную медитацию. Через час его мягкий голос пробудил меня:

--Ты часто погружаешься в безмолвие, но добился ли ты анубхава /4/?--Он напомнил мне, что следует любить Бога больше, чем медитацию.

--Не смешивай способ с Целью.

Он предложил мпне несколько плодов манго. С благодушным остроумием, которое я всегда находил столь приятным в его серьезном характере, он заметил: "Люди в общем-то больше любят джала-йогу /единение с пищей/, а не дхьяна-йогу (союз с Богом)".

Шутка йогина вызвала у меня взрыв хохота.

--Ну, и смех же у тебя!

Из глаз мудреца струилось сияние доброты. Его лицо всегда было серьезным, однако слегка окрашивалось улыбкой экстаза. В больших, лотосоподобных глазах скрывался божественный смех.

--Вот эти письма пришли из далекой Америки,--мудрец указал на несколько толстых конвертов на столе.--Я переписываюсь с некоторыми обществами, члены которых интересуются йогой. Они заново открывают Индию и с лучшим чутьем, чем Колумб. Я рад помочь им. Знание йоги, подобно свету дня, доступно всем желающим. То, что риши считают существенным для спасения человека, не нуждается в особой переработке для нужд запада. Восток и Запад сходны друг с другом по своей душе, хотя и различны в области внешнего опыта. Ни Восток, ни Запад не в состоянии процветать без практики известных форм дисциплинирующей йоги.

Святой удержал меня своим спокойным взором. Тогда я еще не понял, что речь была завуалированным пророчеством. Только теперь, когда я пишу эти строки, я понимаю полное значение случайных намеков, сделанных им в тот день: он хотел дать мне понять, что в один прекрасный день я понесу учение Индии в Америку.

--Махарши, мне хотелось бы, чтобы вы пожелали написать книгу о йоге для блага всего мира.

--Я учу учеников. Они сампи и их ученики будут служить как бы живыми книгами: недоступные действию времени, свободные от неправильных истолкований.

Я оставался с йогином наедине до тех пор, пока вечером не прибыли его ученики. Бхадури Махасайа начал одну из своих несравненных бесед. Подобно мирно текущей реке, он смывал прочь обломки, закрывающие душевную жизнь его учеников, и направляя последних по пути к Богу. Его поразительные притчи были образцом безупречного бенгали.

В тот вечер Бхадури объяснил ученикам различные философские проблемы, связанные с жизнью Мирабай, средневековой раджапурской принцессы, которая отказалась от жизни при дворе, чтобы искать общество святых людей. Один великий саньяси по имени Санатана Госвами отказался принять ее, так как она была женщиной; но после ее ответа он смиренно припал к ее ногам.

"Скажите, учитель,--промолвила она в ответ,--что я не знаю, что во вселенной существует нечто мужское, кроме Бога; а разве мы все перед Ним не женщины?" (Эта Концепция считает Господа единственным безусловным Творческим Принципом, а его творение--всего лишь пассивной майей).

Мирабай сочинила много экстатических песен, которые до сих пор бережно хранят в Индии. Вот мой перевод одной из них:

"Если бы можно было познать Бога в ежедневном купании,

Я охотно стала бы китом в морской глубине;

Если бы можно познать Его, питаясь кореньями и фруктами,

Я с радостью избрала бы форму козы.

Если бы Его можно было открыть, пересчитывая цветы роз,

Я бы отсчитывала молитвы на бесконечно длинных четках;

Если бы поклоны перед каменным изваянием

устраняли покрывало с Его лица,

Я смиренно поклонялась бы каменной горе;

Если бы питье молока могло напитать нас Божественным,

Многие дети и многие телята знали бы Его.

Если бы отказ от своей жены мог призвать Бога,

Разве не сделались бы евнухами тысячи людей?

Мирабай знает: чтобы найти Божественное,

Необходима только любовь".

Несколько учеников положили рупии в туфли Бхадури, когда он сидел в позе йоги. Это почтительное приношение, обычное в Индии, показывает, что ученик слагает свои материальные блага к ногам гуру. Благодарные друзья--это лишь переодетый Господь, который заботится о своем любимце.

--Учитель, вы изумительны!--Уходящий ученик пылко взирал на патриархального мудреца.--Вы отказались от богатства и удобства для того, чтобы искать Бога и учить нас мудрость!

В самом деле, было хорошо известно, что Бхадури Махасайа в молодом возрасте отказался от большого наследства, решительно вступив на путь йоги.

Пожалуй, ты переворачиваешь с ног на голову.--На лице святого появилось выражение мягкого упрека.--Я оставил какие-то ничтожные рупии, какие-то мелкие удовольствия, а приобрел взамен космическое царство бесконечного блаженства. Разве это отказ? Я знаю радость, раздачи сокровищем. Но разве это жертва? Близорукие миряне--вот кто по-настоящему отрекается! Они жертвуют несравненное божественное братство за жалкую горсть земных игрушек.

Я усмехнулся этой парадоксальной точке зрения на отречение, которая надевает корону Креза на ниществующего святого и преображает всех миллионеров в бессознательных мучеников.

--Божественный порядок устраивает наши дела лучше, чем любая страховая компания.--Эти заключительные слова учителя были выражением его символа веры.--Мир полон заблуждающихся, которые верят во внешнюю безопасность. Их узкие мысли подобны шрамам на их лбах. Единый, Который дал нам воздух для первого крика, который дал нам молоко матери, знает, как устроить жизнь своих поклонников в течение каждого дня.

Я продолжал свои посещения, приходя к двери святого после школьных занятий. С молчаливым старанием он помогал мне в достижении анубхава. Однажды он переехал на улицу Рам Мохан Роя, находившуюся в отдалении от моего дома на Гурпар Роуд: его любящие ученики построили для него новую обитель, названную "Нагендра Матх"/5/.

Хотя последний эпизод, связанный с именем Бхадури Махасайа, произошел много лет спустя, я расскажу о нем здесь. Незадолго до отплытия в Америку, я разыскал святого и смиренно склонился к его ногам, прося дать мне прощальное благословение.

"Сын мой, отправляйся в Америку. Пусть твоим щитом будет достоинство Индии, достоинство седой древности. На твоем лбу начертан знак победы, и люди этой далекой страны примут тебя".

Примечания к главе 7

/1/ Методы регулирования жизненной силы /праны/ при помощи регулирования дыхания. Бхастрика придает уму устойчивость /мехи/.

/2/ Среди левитирующих святых христианского мпира был св. Иосиф да Купертино /XXII в./. Его феноменальные способности получили полное подтверждение свидетелей, наблюдавших их собственными глазами. В мирских делах св. Иосиф обнаружил редкую рассеянность, которая в действительности была припоминанием божественных переживаний. Монастырская братия запретила ему прислуживать за столом, дабы он не взлетал к потолку вместе с посудой. Поистине, этот святой был совершенно неспособен к земным делам в силу своего уникального недостатка--неспособности оставаться на земле в течении длительного времени! Часто лишь один вид святой статуи был достаточен, чтобы святой взлетал вверх, и вот в воздухе около друг друга оказывалось двое святых-- один из камня, другой из плоти.

/3/ "Великий мудрец".

/4/ Непосредственное восприятие Бога.

/5/ Его подлинное имя--Нагендранатх Бхадури. Слово "матх" означает монастырь.

Св. Тереза де Авила, обладавшая необыкновенно возвышенной душой, находила, что физические явления левитации чрезвычайно ей мешают. Обремененная тяжелыми организационными обязанностями, она тщетно пыталась как-то предотвратить свои "взлеты вверх", но "все эти маленькие предосторожности тщетны,--писала она,--Господь возьмет свое иным путем". Тело св. Терезы лежит в церкви Альба, в Испании, оно в течение четырех столетий сохранило неразрушимость, издавая запах цветов. Место погребения известно бесчисленными чудесакми.

Примечание переводчиков: Римская церковь объявила святого Иосифа да Купертино покровителем... авиации и космонавтики!

Глава 8. Великий индийский ученый сэр Джагалиш Чандра Боз

"Изобретения Джагалиша Чандра Боза в области беспроволочного телеграфа были совершенны раньше изобретений Маркони".

Уловив это дерзкое замечание, я подошел поближе к стоящей на тротуаре группе профессоров, погруженных в научный спор. Если меня побудила присоединиться к ним лишь расовая гордость, то я сожалею об этом; однако я не в состоянии отрицать, что отнесся с чрезвычайным интересом к тому факту, что Индия может играть ведущую роль и в физике, а не в метафизике.

стр. 77.

--Зачем испытывать меня?--Его спокойные глаза были полны понимания.--Неужели мне надо прибавлять хотя бы одно слово к тому, что вы слышали вчера в десять часов вечера от Самой Божественной Матери?

Учитель Махасайа правил фибрами моей души: я опфть простерся уу его ног; но на этот раз мои слезы струились от блаженства, а не от страданий и воспоминания прошлого.

--Вы думаете, что ваша преданность не тронута Бесконечного Сострадания? Матерь Божья, которой вы поклонялись в человеческой и божественной форме, не могла не ответить на вопль вашей осиротевшей души.

Кем же был этот святой с простою душой, чья малейшая просба ко Всеобщему Духу встречала столь охотное согласие? Его роль в мире была скромной, что как раз соответствовало этому человеку, самому смиренному из всех, кого я когда-либо знал. В доме на Эмхерст-стрит учитель Махасайа /1/ устроил небольшую среднюю школу для мальчиков. С его уст никогда не срывались слова порицания; в школе не было никаких правил наказаний для поддержания досциплины. В этих простых классных комнатах преподавалось нечто поистине высшее, чем математика или химия,--любовь, которую нельзя найти в учебниках. Он изливал свою мудрость духовным отношением, а не безжапелляционными предписаниями. Обуреваеый бесхитростной любовью к Божественной Матери, святой требовал внешних форм уважения не более, чем ребенок.

--Я не ваш гуру; он появится немного позднее,--сказал он мне,--Под его водительством ваши переживания будут переведены в его понятия бездонной мудрости.

Ежедневно поздно вечером я отправлялся на Эмхерст-стрит, стремясь к божественной чаше Учителя Махасайа. Она была всегда полна, и даже одной капли из нее было достаточно, чтобы переполнить все мое существо. Никогда до той поры я не склонялся ни перед кем с таким крайним почтением; а сейчас я чувствовал неизмеримую милость даже в том, чтобы ступать по тойже почве, которую освятили ступни учителя Махасайа.

--Господин, пожалуйста, наденьте эту гирлянду из чампака; я сплел ее для вас,--обратился я к нему однажды утром, держа в руках гирлянду из цветов. Но он в смущении отпрянул и несколько раз отказаллся от предложенной чести; лишь заметив, как я огорчен, он наконец улыбнулся в знак согласия:

--Так как мы оба--поклоники Матери, вы можете надеть гирлянду на этот телесный храм, как приношение Той, Которая обитает внутри!

Его широкая натура была совершенно лишена даже уголка, в котором могла бы найти себе почву какая-нибудь эгоистическая мысль.

--Давайте отправимся завтра вместе в Дакшинешвар,--сказал как-то Учитель Махасайа.--Мы посетим храм Кали, который навеки освящен моим гуру.

Учитель Махасайа был учеником божественного учителя Парамахансы Шри Рамакришны.

На следующее утро мы отправились в четырехмильное путешествие на лодке по Ганге. Мы вошли в девятикупольный храм Кали; фигуры Божественной Матери и Шивы покоились на лотосе из полированного серебра, тысяча его лепестков была высечена с поразительной точностью. Учитель Махасайа узлучал очарование. Он был погружен в свой бесконечный роман с Возлюбленной; и когда он пел Ее имя, казалось, что мое наполненное сердце разорвется подобно лотосу на тысячу кусков.

Затем мы прошли через священный двор храма и остановились в тамарисковой роще. Это дерево рассеивает особого рода манну, как бы символизирующую небесную пищу, которую раздает учитель Махасайа. Он продолжал свои божественные мольбы. Я сидел совершенно неподвижно на траве, среди розовых пушистых цветков тамариска. Временами оторвавшись от тела, я парил в возвышенных сферах.

Это было первое из наших паломничеств в Дакшинешваре со святым учителем. От него я познал сладость Божества в аспекте Матери, или Божественного Сострадания. Святой как ребенок имел слабое влечение к Отцовскому аспекту, Божественной Справедливости. Строгое, точное, математическое суждение не соответствовало его мягкой натуре.

"Он может служить земным прототипом самого ангела небесного"--подумал я как-то о нем с любовью, наблюдая за его молением. Без малейшего осуждения или критики, он смотрел на мир глазами, давно знакомыми с Первичной Чистотой. Его тело, разум, речь и поступки находились в полной гармонии с его душшевной простотой, и для этого он не совершал никаких усилий.

"Так мне говорил учитель!" Уклоняясь от личных утверждений, святой обычно заканчивал свои мудрые советы этим знаком уважения. Его чувство единства со Шри Рамакришной было так глубоко, что Учитель Махасайа более не считал собственные мысли своими.

Однажды вечером мы со святым прогуливались рука об руку возле его школы. Моя радость омрачалась прибытием едва знакомого, самодовольного человека, который замучил нас бесконечными рассуждениями.

"Я вижу, что этот человек вам не нравится". Загипнотизированный собственными фразами эгоист не расслышал слова, кготорые Учитель Махасайа шепнул мне на ухо. "Я говорил об этом с Божественной Матерью. Она понимает наше печальное положение. Она пообещала, что, едва мы дойдем до того места, Она напомнит ему о более неотложных делах".

Мои глаза устремились к месту спасения. Дойдя до красных ворот, наш собеседник внезапно повернулся и убежал, даже не закончив фразы и не попрощавшись. Потревоженное место вновь скутал мир.

В другой раз я гулял в одиночестве у железнодорожной станции Хоура. На мгновение я остановился около храма, поглядывая с неодобрением на небольшую группу молящихся, бивших в барабаны и в цимбалы.

"Как они славят Божественное Имя Господа--без благоговения, просто механически!"--подумал я. Внезапно с удивлением я увидел, что ко мне быстро приближается учитель Махасайа.

--Господин, как вы попали сюда?

Святой, не обратив внимания на мой вопрос, ответил на мою мысль:

--Разве не верно, маленький господин, что Имя Возлюбленного одинаково звучит на всех устах, будь то уста мудреца или невежды?

Он приветливо обнял меня, и я ощутил, что покоюсь на волшебном ковре Милосердиего Присутствия.

--Не хотите ли вы взглянуть на биоскоп?

Меня обманул этот вопрос, заданный как-то днем любящим уединение учителем Махасайа. Дело в том, что тогда в Индии так называли кино. Я согласился, испытывая радость от того, что смогу находиться вместе с ним. Мы быстро пришли в сад перед Калькуттским университетом. Мой собеседник указывал на скамью около пруда.

--Присядем на несколько минут. Мой Учитель всегда просил меня медитировать, когда я увижу водное пространство. Здесь спокойствие пруда напоминает нам безбрежный покой Господа. И, подобно тому, как все предметы могут быть отражены в воде, так и вся Вселенная отражается в озере Космического Разума. Так чисто говорил мой гурудева.

Потом мы пошли в университетский зал, где шла лекция. Она оказалась невероятно скучной, хотя профессор временами пользовался для для иллюстрации волшебным фонарем; но и его иллюстрации были столь же неинтересны.

"Неужели учитель хотел, чтобы я смотрел на этот биоскоп?"--подумал я с нетерпением, стараясь однако, не огорчить святого и не обнаружить скуку на моем лице. Но он наклонился ко мне, шепнув потихоньку.

--Я вижу, маленький господин, что вам не нравится этот биоскоп. Я сказал об этом Божественной Матери, и Она полностью с нами согласилась. Она говорит мне: свет сейчас погаснет и не зажжется до тех пор, пока мы не сумеем выйти из комнаты.

Как только его шепот затих, зал погрузился во мрак. Пронзительный голос профессора на мгновенье стих, потом раздался снова: "Кажется, что-то случилось с электричеством. Но к тому времени мы с учителем Махасайа уже были за порогом. Оглянувшись назад через коридор, я увидел, что в зале опять зажегся свет.

--Маленький господин, вас разочаровал этот биоскоп, но другой, я думаю, вам понравится.

Мы со святым стояли на тратуаре перед университетским зданием. Он мягко хлопнул меня по груди, над самым сердцем.

Внезапно воцарилось какое-то преображающее молчание. Как при внезапной порче аппарата во врея демонстрации современного звукового фильма на экране остаются лишь движущиеся немые фигуры, так и Божественная рука каким-то непонятным и чудесным образом заглушила всю земную суету. Пешеходы, проезжающие троллейбусы, автобусы, запряженные быками повозки, экипажи на железных колесах--все находилось в бесшумном движении, Как бы владея вездесущим взором, я налюдал все, что совершалось позади меня, по обе стороны и впереди. Целый спектакль жизни этого небольшого района Калькутты прошел перед моими глазами без единого звука. Вся панорама была окрашена мягким светом, подобно тому, как под тонким слоем золы смутно виден блеск огня.

Мое собственное тело казалось ничем иным, как одной из этих многих теней, хотя оно не двигалось, тогда как другие беззвучно сновали взад и вперед. Несколько моих друзей-мальчиков прошли мимо; хотя они смотрели прямо на меня, было ясно, что они меня не замечают.

Необычная пантомима привела меня в невыразимый восторг. Я жадно пил из блаженного источника. Неожиданно моя грудь ощутила второй легкий удар Учителя Махасайа, и весь шум и грохот мира ворвались в мои уши, которые восприняли его с отвращением; я зашатался, как будто меня грубо пробудили от дремоты. Видо другого мира исчезло, как не было.

--Я вижу, маленький господин, что второй биоскоп /2/ вам понравился больше первого,--улыбнулся святой. Я упал перед ним наа колени в знак благодарности.

--Нет, нет, не смейте делать этого передо мной. Ведь вы знаете, что Господь находится также и в вашем храме. Я не могу позволить Божественной Матери касаться моих ног вашими руками.

Если бы кто-нибудь увидел этого скромного учителя вместе со мной, когда мы медленно уходили с переполненного людьми тротуара, он, несомненно, принял бы нас за пьяных. Я чувствовал, что сгущающиеся вечерние тени насыщены божественным обаянием.

Сейчас, когда я пытаюсь этими скудными фразами воздать должное Учителю Махасайа за его благоволение, мне хотелось бы знать, было ли известно ему и другим святым, пути которых пересекались с моим путем, что спустя много лет я опишу их жизни для западных читателей, как жизни людей, преданных Божественному. Их предвидение нисколько не удивило бы меня, как, надеюсь, и тех моих читателей, которые до сих пор следовали за моим изложением.

Примечания к главе 9

/1/ К нему обычно обращались с этим титулом, означающим уважение. Его подлинное имя--Махандра Патх Гупта; а свои литературные работы он подписывал просто "М".

/2/ Оксфордский словарь английского языка дает еще и такое редкое определение слова "биоскоп": "Панорама жизни; то, что дает такую панораму". Итак, выбор слова, сделанный Учителем Махасайа, оказался полностью оправданным.

Глава 10. Я встречаю своего Учителя Шри Юштеквара

"Вера в Бога может произвести любое чудо, за исключением лишь одного: она не в состоянии дать возможность сдать экзамен без подготовки".

Разочарованный я закрыл "вдохновленную" кгину, взятую мною в свободную минуту.

"Это исключение автора показывает, что он совсем лишен веря,--подумал я.--Бедняга! С каким уважением относится он к керосиновой лампе!"

Я пообещал отцу закончить свое обучение в высшей школе, но не мог похвалиться прилежанием. Шли месяцы, и меня редко можно было найти в комнате для занятий. Чаще всего я оказывался в уединенных местах около Калькуттских гхатов для омовений. Закоулки близлежащего крематория, которые, которые ночью кажутся сероватыми, считаются весьма привлекательными для йогинов. Тот, кто желает найти Бессмертную Сущность, не должен омрачаться из-за каких-то обгорелых черепов. Бренность человеческого бытия становится ясной в мрачной обители, наполненной костями. Мои ночные бдения были так непохожи на студенческие.

Быстро подхдило время выпускных экзаменов. Это время напряжения, время страхов. Тем не менее, мой ум оставался спокойнцым. Не боясь предстоящих экзаменов, я копил такие знания, каких не было в лекционных залах. Но мне недоставало искуства Свами Пранабананды, который легко появляется в двух местах одновременно. Поэтому дилемму образования я доверил бесконечной искусности. Увы, это может показаться нелогичным. Однако рационализм человека, преданного Богу, возникает из тысячи необъяснимых свидетельств Его вмешательства и в случае серьезных затруднений.

--Хелло, Мукунда! Что-то тебя не было видно все эти дни.

Так окликнул меня мой товарищ по учению как-то днем на Гурпар Роад.

--Хелло, Нанту! Моя жизнь в качестве невидимки университета кажется привела меня в весьма затруднительное положение,--облегчил я свою душу под его дружеским взглядом.

Нанту, чрезвычайно способный студент, рассмеялся от всего сердца: мое настроение было не лишено комизма.

--Ты соверешнно неподготовлен к экзаменам!--сказал он.--По-моему, следует помочь тебе.

Эти простые слова прозвучали в моих ушах как божественное обещание; с радостью я немедленно отправился в дом моего друга. Он любезно изложил мне свои способы решения различных задач, которые, как он полагал, наиболее вероятно будут предложены экзаменатором.

--Такие вопросы--приманка, на которую попадаются многие студенты. Запомни мои ответы, и ты без труда выпутаешься.

Я ушел домой глубокой ночью, напичканый дополнительными занятиями, моля Бога, чтобы они удержались в моей голове хотя бы на несколько критических дней. Нанту натаскал меня по разным предметам; но у него не хвалило времени на курс санскрита. Я горячо напомнил Богу о Его всеведении.

На следующее утро я вышел погулять, стараясь усвоить новые знания под ритм шагов. Я свернул за угол, через поросшую сорной травой дорожку, и тут мой взгляд упал на несколько листков с каким-то текстом. Радостный прыжок--и в моих руках оказались санскритские стихи. Я отыскал панцита, прося его помочь моему спотыкающемуся переводу. Его богатый голос наполнил пространство безгранично сладостной красотой древнего языка /1/.

--Вряд ли эти мало известные стихи помогут вам на экзамене по санскриту,--скептически заметил ученый.

Но как раз знакомство именно с этим стихотворением дало мне возможность на следующий день выдержать экзамен по санскриту. Благодаря разумной помощи, которую мне оказал Нанту, я получил такие оценки, которые составили необходимый минимум для успешной сдачи экзаменов и по всем другим предметам.

Отец был рад тому, что я сдержал слово и закончил курс высшей школы. Я же изливал свою благодарность всевышнему, ибо только Его руку я усматривал в своем посещении дома Нанту и в моей прогулке по необычному месту через заброшенный переулок. Играющий Он дал мне двойное подтверждение Своего покровительства, принесшего мне спасение.

Я полистал книжку, где автор отрицал божественное вмешательство в экзаменационных залах, не не мош не усмехнуться про себя:

"Если бы я рассказал этому бедняге, что возвышенная медитация среди трупов оказалась кратчайшим путем к диплому высшей школы, каково было бы его замешательства!"

Добившись исконного, я теперь уже открыто строил планы покинуть дом. Вместе с младшим товарищем Джитендрой Мазумдаром /2/ я решил уединиться в ашрам в Бенаресе и пройти его духовную практику.

Со скорбью думал я о предстоящей разлуке со своей семьей. После смерти матери я особенно нежно привязался к младшим братьям, Сананде и Вишну, и к младшей сестре Тхаму. Я бросился в свое убежище, на маленький чердак, который был свидетелем столь многих сцен моей бурной садханы /3/. После двухчасового потока слез я почувствовал себя особенно преображенным, как бы при помощи некоего алхимического очищения. Исчезли все привязанности /4/, и решимость моя искать Бога, этого Друга из друзей, стала как гранит.

--Я обращаясь с одной последней просьбой,--сказал глубоко опечаленный отец, когда я пришел к нему за благословением.--Не покидай меня и твоих несчастных братьев и сестер!

--Уважаемый отец, как могу я словами выразить мою любовь к вам? Но моя любовь к Богу, Отцу Небесному, даровавшему мне самого лучшего отца на земле, еще более велика. Разрешите мне уйти, и когда-нибудь я вернусь с большим пониманием Божественного.

Получив неохотное согласие отца, я отправился в Бенарес, где в ашраме меня уже ждал Джитендра. Глава ашрама, молодым свами Дайаманда, очень сердечно меня приветствовал. Высокий и тонкий, с задумчивым видом и красивым лицом Будды, он произвел на меня благоприятное впечатление.

Я был рад и тому, что в моем новом жилище тоже оказался чердак, где мне удавалось уединяться в утренние и вечерние часы. Члены ашрама мало знали о практике медитации и думали, что я посвящу все свое время организационным делам. Они хвалили меня за мою послеобеденную работу в конторе.

"Не пытайся поймать Бога чересчур быстро!" Это насмешливое замечание одного из моих товарищей по ашраму преследовало меня как-то во время раннего посещения чердака. Я отправился к Дайаманде, занятому в своем небольшом святилище, окна которого выходили к Ганге.

--Свамиджи, мне непонятно, что от меня здесь требуется. Я ищу посредственного постижения Бога. Без Него меня не удовлетворит ни присоединение к ордену, ни благотворительность.

Облаченный в оранжевое одеяние священнослужитель дружески похлопал меня по плечу. Его лицо изобразило насмешливый упрек, и он обратился к немногим стоящим рядом ученикам:

--Не беспокойте Мукунду! Он усвоит наш путь.

Я вежливо скрыл свои сомнения. Ученики вышли из комнаты свами, не очень-то покоренные этим порицанием. Дайанандаджи пожелал сказать мне еще несколько слов:

--Мукунда, я вижу, что отец регулярно посылает тебе деньги. Пожалуйста, возврати их ему, здесь они тебе не нужны. Второе замечание относительно твоей дисциплины касается пищи. Даже чувствуя голод, не обращай внимания на него.

Я не знал, блестели ли мои глаза от недоедания, однако, я слишком отчетливо ощущал постоянный голод. Первый прием пищи в ашраме был твердо установлен на двенадцать часов дня. А дома я привык плотно завтракать в девять часов. И скаждым днем этот трехчасовой промежуток становился все более и более ощутимым чуть не бесконечным. Унеслись прочь годы жизни в Калькутте, когда я мог сделать замечание повару за десятиминутную отсрочку. Теперь я старался подчинить себе свой аппетит. Начав с этой целью двадцатичетырехчасовой пост, я со рвением ожидал следующего полудня.

"Поезд Дайанандаджи запаздывает, и мы не начнем еды до его прибытия!"--принес мне ужасающую новость Джитендра. В честь прибытия свами, которого не было две недели, приготовили много вкусных блюд; воздух наполнялся аппетитными ароматами. А у меня не было ничего, что я мог бы проглотить, кроме гордости за вчерашний пост.

"Господи, ускорь прибытие поезда!" Я думал, что Небесная Милость едва ли была включена в запрет, который произнес Дайананда. Однако все шло без перемен, и часы тащились кое-как. Наконец, когда уже начали сгущаться сумерки, наш руководитель открыл дверь. Мое приветствие было проникнуто самой искренней радостью.

"Дайамандаджа выкупается и будет медитировать; после этого мы начнем накрывать на стол,"--снова подошел ко мне с известием Джитендра, подобный птице, предвещающей несчастье.

Я едва не лишился чувств. Мой молодой желудок, не приученный к лишениям, протестовал с беспощадной силой. Передо мною, как призраки, проносились образы жертв голода.

"Следующая смерть от истощения в Варанси произойдет сейчас, в этом ашраме",--думал я. Наконец, уже в девять часов вечера грозный исход был отвращен. О небесный сигнал, призывающий в столовую! Этот ужин остался у меня в памяти, как один из прекраснейших часов в моей жизни. Но хотя я был целиком поглощен едой, я не мог не заметить, что Дайананджи ел с отсутствующим видом. Он, по-видимому, был выше моих грубых удовольствий. Как только позволили условия, я спросил:

--Свамиджи, разве вы не бываете голодны?

--О, да, да!--ответил он.--Последние четыре дня я ничего не ел и не пил. Вообще, я никогда не ем в поездах, ибо они напитаны чужеродными вибрациями мирских людей. Я чрезвычайно строго соблюдаю правила шастр, касающиеся монахов моего особого ордена. Кроме того, меня отвлекают некоторые проблемы нашей организационной работы. Вот и сегодня дома я забыл пообедать. Но торопиться нечего. Завтра благодаря этому я этому хорошо поем!--весело рассмеялся он.

У меня перехватило дыхание от стыда. Но вчерашний день, день моих мучений, было нелегко забыть, и я решился сделать свое замечание на эту тему:

--Свамиджи, меня несколько смущает вопрос о том, как следовать вашим наставлениям. Предположим, что я никогда не попрошу есть, и никто не предложит мне пищи. Но ведь тогда я должен умереть с голоду!

--Так умри!--разрезал воздух пугающий совет.--Умри, если ты должен это сделать, Мукунда! Но никогда не думай, что ты живешь силой пищи, а не силой Бога! Тот, Кто создал все виды пищи, Кто даровал нам аппетит, непременно позаботился о сохранении жизни преданной Ему души. Не воображай, что твою жизнь поддерживает риса, или деньги, или какие-нибудь люди. Смогут ли они помочь тебе, если Господь лишит тебя жизненного дыхания? Они всего лишь Его орудие. Разве пища переваривается у тебя в желудке, благодаря твоему умению? Бери меч распознавания, Мукунда! Рассеки цепи посредничества и постигни Единую Причину!

Я почувствовал, как эти резкие слова пронзили меня до мозга костей. Отлетело прочь давнее заблуждение о том, что требования теба подчиняют себе душу. В этот момент я как бы вкусил всеохватывающую полноту духа. В моей последующей жизни среди беспрерывных путешествий, во многих чужих городах урок, полученный в ашраме Бенарес оказался так полезен!

Единственным сокровищем, которое я привез с собою из Калькутты, был серебрянный амулет, переданный садху и завещанный мне матерью. Я хранил его многие годы, а сейчас он был тщательно спрятан. Чтобы еще раз пережить радость созерцания этого знака духовного водительства, я однажды открыл замок ящика, запечатанный сверток не был тронут. Но--о горе!--самого амулета не оказалось. В глубокой печали я разорвал сверток, чтобы окончательно убедиться в его исчезновении. Как и предсказывал садху, он исчез, превратившись в эфир, откуда и был получен его волей.

Мои отношения с учениками Дайаманды неуклонно ухудшались. В быту мы больше и больше отделялись друг от друга, я держался все отчужденнее. Моя упорная приверженность к медитации, к размышлениям об Идеале, ради которого я оставил дом и отказался от всех честолюбивых законов мирского человека, вызывали со всех сторон плоские шутки и критику.

Однажды на рассвете, мучимый духовной тоской, я забрался на чердак, решив молиться до тех пор, пока мне не будет испослан ответ.

"О, Милосердная Мать Вселенной, наставляй меня Сама через видения или через посланного Тобою Гуру!"

Мольбы оставались без ответа в течение многих часов. Вдруг я почувствовал, что мое тело уносится в сферу безграничного. Божественный женский голос раздался со всех сторон--ниоткуда:

--Твой учитель придет сегодня!

В этот самый момент мое сверхъестественное переживание было нарушено самым прозаическим способом: я услышал громкий голос и крик из вполне определенного места. Молодой жрец по прозвищу Хабу звал меня из кухни на нижнем этаже:

--Мукунда, кончай медитацию! Для тебя есть поручение!

В другой день я, возможно, ответил бы резкостью: но я вытер распухшее от плача лица и смиренно повиновался зову. Вместе с Хабу мы отправились на рынок, который был расположен далеко, в бенгальской части Калькутты. Жестокое бенгальское солнце еще не дошло до зенита, а мы уже закончили свои покупки на базаре. Мы возвращались домой сквозь толпу домашних хозяек, стражи, жрецов, просто одетых вдов, важных брахманов и вездесущих священных быков. Проталкиваясь вместе с Хабу вперед, я повернул голову в сторону узкого, незаметного переулка.

Там стоял человек с ликом Христа в желтом одеянии. Он стоял неподвижно в конце переулка. Неожиданно мне показалось, что я давно его знаю. На мгновенье мой взгляд жадно устремился к нему: но тут меня охватили сомнения.

"Ты путаешь этого странствующего монаха с кем-то из знакомых,--сказал я себе.--Иди вперед, мечтатель!"

Через десять минут я ощутил тяжесть онемения в ногах. Они как будно окаменели, и не могли нести меня дальше. С трудом я повернулся назад, и ноги сейчас же обрели нормальную подвижность. Я вновь взглянул в противоположном направлении--и снова меня сдавила странная тяжесть в ногах.

"Святой магнетически притягивает меня к себе!" С этой минуты я стал бросать свертки прямо в руки Хабу. Последний с изумлением наблюдал за моей заплетающейся походкой, а теперь разразился хохотом:

--Что с тобою? Не спятил ли ты с ума?

Кипящие эмоции не дали мне возможности ответить. Я молча побежал назад.

Летя как на крыльях, я добрался до узкого переулка. Быстрый взгляд обнаружил спокойную фигуру, устремленный твердый взор в моем направлении. Еще несколько поспешных шагов,--и я оказался у ног незнакомца.

--Гурудева!

Именно это божественное лицо представлялось мне в тысяче видений: львиная голова с остроконечной бородой и ниспадающими кудрями, кроткие глаза, которые так часто смотрели на меня сквозь мрак ночных грез, как обещание, которое я еще не мог вполне постигнуть.

--О, мой родной, ты пришел ко мне!--Мой гуру вновь и вновь повторял эти слова взволнованным от радости голосом на бенгали.--Как много лет я ждал тебя!

В полном молчании мы погрузились в состояние единения; слова казались до отвращения поверхностными. Подлинное красноречие струилось беззвучной песнью из сердца учителя в сердце ученика. При помощи особой антенны безошибочного проникновения в сущность вещей я почувствовал, что мой гуру знает Бога и приведет меня к Нему. Полнота этой жизни исчезла в слабом просветлении воспоминаний о прошлой жизни. Драматический момент! Прошлое, настоящее и будущее развертывали сцены своих циклов, и я понял, что не впервые солнце светило на меня, когда я склонялся к этим святым ногам!

Держа мою руку в своей, гуру повел меня к себе домой; его жилище находилось в районе Рака Мехал. Атлетическая фигура учителя двигалась спокойно и уверенно; высокий, прямой он был деятелен и силен, как молодой человек, хотя в то время ему уже было около пятидесяти пяти лет. Его большие темные глаза были прекрасны, ибо в них светилось бездонная мудрость. Слегка вьющиеся волосы несколько смягчали поразительную мощь лица. Казалось, в нем сила тонко смешана с мягкостью.

Мы дошли до каменного дома с балконом, выходящим на Гангу. Он сказал с любовью:

--Я дам тебе мои ашрамы и все, что я имею.

--Господин, я пришел к вам за мудростью для общения с Богом. Мне нужны только эти сокровища.

Быстрые индийские сумерки сгустились подобно занавеси; учитель заговорил опять. Глаза его излучали неизмеримую нежность:

--Я даю тебе мою любовь без всяких условий.

Драгоценные слова! Прошло еще четверть часа, прежде чем я вторично услышал подтверждение его любви. Устам гуру был чужд энтузиазм, его океаническому сердцу более соответствовало молчание.

--Дашь ли ты мне такую же безусловную любовь?

Он посмотрел на меня с детской доверчивостью.

--Я вечно буду любить вас, гурудева!

--Обычная любовь эгоистична; она коренится в темных областях желаний и удовлетворений. Божественная любовь безусловна, безгранична, неизменна. Все примеси навсегда исчезают из человеческого сердца, когда его коснется преображающая сила чистой любви.--Он смиренно добавил:--Если когда-нибудь ты увидишь, что я вышел из состояния Богоосознания, обещай мне, пожалуйста, положить мою голову к себе на колени, и помочь мне вновь обрести Вселенского Возлюбленного, Которому мы оба поклоняемся.

Затем он встал и в сгустившейся темноте повел меня во внутренюю комнату. Мы ели манго и сладкий миндаль; в разговоре он сделал несколько ненавязчивых замечаний, свидетельствующих о том, что он обладал знанием даже скрытых сторон моей природы. Меня охватил благоговейный страх перед его огромной мудностью, столь необычно смешанной с врожденным смирением.

--Не горюй о своем амулете. Он сослужил свою службу.

Подобно божественному зеркалу мой гуру, очевидно, улавливал отражение всей моей жизни.

--Живая реальность вашего присутствия, учитель,--это--радость превыше всяких символов.

--Сейчас пришло время перемен, особенно если принять во внимание то, как несчастливо складывается твоя жизнь в ашраме.

Я ничего не говорил о своей жизни; все замечания ныне казались излишними. По его естественной и спокойной манере выражения я понял, что он не желал слышать никаких удивленных восклицаний по поводу его ясновидения.

--Хорошо бы тебе вернуться в Калькутту. Почему в твоей любви к человечеству родные должны стать исключением? Это предложение повергло меня в уныние. Моя семья предсказывала, что я вернусть, хотя на многие просбы о возвращении, посланные по почте, я не дал ответа. "Пусть молодая птичка порезвится в небесах метафизики,--заметил Аманта.--Ее крылья устанут в тягостной атмосфере, и мы еще увидим, как она прилетит домой и мирно усядется в семейное гнездо". Это обескураживающее сравнение было еще свежо в моей голове, я был полон решимости не "пикировать" в Калькутту.

--Господин, я не вернусь домой. Но за вами я последую повсюду. Скажите мне, пожалуйста, ваше имя и адрес.

--Свами Шри Юктешвар Гири. Мой главный ашрам находится в Серампуре на Рай-Гхат лейн. Здесь я нахожусь в гостях у матери, и задержусь на несколько дней.

Я восхитился замысловатой игре Бога со своими преданными. Серампур расположен всего в двенадцати милях от Калькутты, но в тех местах гугу никогда не попадался мне на глаза, и вот нам обоим пришлось для встречи поехать в древний город Каши/Бенарес/, освященный памятью шанкара /5/ и многих других йогинов, исполненных духом Христа.

--Ты вернешься ко мне через четыре недели.--Впервые голос Шри Юшртешвара зазвучал сурово.--теперь, когда я рассказал тебе о своей вечной привязанности и показал тебе мое счастье при встрече, ты свободен отвергнуть мою просьбу. Но при следующей встрече ты должен будешь вновь пробудить во мне интерес к тебе. Я уже не приму тебя так легко в качестве ученика: тебе придется целиком подчиниться моему строгому воспитанию.

Я упрямо молчал. Учитель быстро проник в глубину моих затруднений:

--Ты думаешь, что родные будут смеяться над тобой?

--Я не вернусь туда!

--Вернешься в течение тридцати дней.

--Никогда.

Противоречивое напряжение все возрастало, и я, почтительно склонившись к его ногам, вышел из дома. Шагая в полуночной тьме к ашраму, я удивлялся, почему чудесная встреча закончилась таким диссонансом. Таковы весы майи, на которых любая радость уравновешивается горем! Мое юное сердце еще не было достаточно мягким для преображающих пальцев гуру.

На следующее утро я заметил возросшую враждебность в отношении ко мне обитателей ашрама. Они отравляли дни моей жизни неизменной грубостью. Прошло три недели; затем Дайананда уехал из ашрама на конференцию в Бомбей, и на мою беззащитную голову обрушились все беды.

"Мукунда--паразит; он пользуется гостеприимством аршама, ничего не предоставляя взамен". Случайно подслушанная фраза заставила меня впервые пожалеть о том, что я подчинился требованию Дайананды и отослал отцу назад деньги. С тяжелым сердцем я отыскал своего единственного друга Джитендру:

--Я ухожу из ашрама. Пожалуйста, передай мои почтительные извинения Дайананджи, когда он вернется.

--Я тоже уйду,--Джитендра говорил с решимостьтю.--Все мои попытки медитировать здесь встречают такое же неодобрение, как и твои.

--Я встретил одного святого, подобного Христу. Давай навестим его в Серампуре.

И вот "птичка" приготовилась "порхать" в опасной близости от Калькутты.

Примечание к главе 10

/1/ "Санскрит" означает "отшлифованный", "полный". Санскрит--брат всех индоевропейских языков. Его алфавит называется "деванагари"--буквально "обитель богов". "Знающий мою грамматику знает Бога!"--так Панини, величейший филолог древней Индии воздал хвалу математическому и психологическому совершенству санскрита. Тот, кто проследит за этим языком до его подлинных источников, должен, в самом деле, дойти до всезнания.

/2/ Это был не тот Джитендра /Джотия Гхош/, который, как помнит читатель, ужасно боялся тигров.

/3/ Тропа, предварительный путь к Богу.

/4/ Индийские писания учат, что семейные привязанности являются обманом, если они препятствуют преданной душе искать Деятеля всех благ. Тому же учил и Иисус: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня" /Ев. рх от Матфея. X.37/.

/5/ Легендарный "отец" свами ордена--величайший индийский философ последних 2000 лет. С непобедимой логикой, в очаровательном грациозном стиле Шаккара объяснял Веды в строго монистическом духе Адвайты /недуализм/. Великий монист также писал стихи, полные благоговейной любви. Его "Молитва Божественной Матери о прощении грехов" содержит рефрем: "Хотя есть много сыновей, никогда не было плохих матерей".

стр. 93.

Глава 11. Два мальчика без гроша в Бриндаваде

--Если бы отец лишил тебя наследства, Мукунда, это было бы вполне заслуженно! Какую нелепую жизнь ты ведешь!

Нотации старшего брата возмутили меня. Джитендра и я, только что с поезда, покрытые пылью с головы до ног, как раз явились в дом Ананты. Ананта недавно переехал из Калькутты в древний город Агру; там он служил старшим бухгалтером в правительственном отделении общественных работ.

--Ты хорошо знаешь, Ананта, что я стремлюсь получить наследство только от Отца Небесного.

--Сначала деньги, а потом может прийти и Бог! Кто знает? Жизнь может быть слишком долгой.

--Сначала Бог, а деньги--это лишь слуги Его. Кто же может сказать заранее? Вдруг жизнь окажется черезчур короткой?

Мои слова были вызваны обстоятельствами данного разговора и не содержали никаких предсказаний. Но, увы, жизнь Ананты действительно пришла к концу очень скоро /1/.

--Эта мудрость, я полагаю, получена в святой обители? Но я вижу, что ты покинул Бенарес.

В глазах Ананты светилось удовлетворение: он все еще надеялся, что мои крылья в конце концов окажутся в родном гнезде.

--Мое пребывание в Бенаресе не было напрасным! Я нашел там все, к чему стремилась моя душа! И можешь быть уверенным, это был не твой пандит с его сыном!

Ананта вместе со мной рассмеялся при этом напоминании: ему пришлось согласиться, что Бенаресский ясновидящий, которого он нашел, оказался весьма недалеким человеком.

--Каковы же твои планы, мой бродячий братец!

--Джитендра уговорил меня поехать в Агру. Мы полюбуемся там Тадж Махалом,--объяснил я.--Затем мы поедем к моему вновь найденному гуру; его обитель находится в Серампуре.

Ананта радушно устроил нас со всеми удобствами. Но я заметил, что в течение вечера он несколько раз устремлял на меня задумчивый взгляд.

"Знакомый взгляд!--подумал я.--Опять замышляется какая-то хитрость!"

Дело выяснилось уже на следующее утро, во время раннего завтрака.

--Итак, ты полагаешь, что вполне независим от отца и его богатства,--возобновил Ананта с невинным видом прерванный вчера разговор.

--Я сознаю свою зависимость от Бога.

--Дешевые слова! До сих пор твоя жизнь была лишена трудностей. Но каким несчастьем была бы необходимость для тебя обращаться за пищей и кровом к Незримой Руке! Тебе скоро пришлось бы просить милостыню на улицах.

--Никогда! Я не стану верить в прохожих больше, чем в Бога! Он в состоянии найти для того, кто Ему предан, тысячи источников существования, кроме нищенской чаши!

--Опять громкие слова! Но представь себе, что я предложу подвергнуть испытанию твою возвышенную философию и в этом реальном мире?

--Я согласен, Разве ты ограничиваешь Бога лишь областью размышлений?

--Хорошо, посмотрим. Сегодня у тебя будет возможность или опровергнуть мои взгляды, или подтвердить их.

Ананта сделал драматическую паузу, затем сказал медленно и серьезно:

--Я желаю послать тебя и твоего товарища Джитендру сегодня утром в соседний Бриндабан. Вы не должны брать с собою ни одной рупии, вы не должны просить милостыни--ни денег, ни пищи--вы не должны никому рассказывать об условиях вашей поездки. Вы не должны голодать в Бриндабаде и не должны там оставаться. Если вы вернетесь сюда, ко мне в бунгало, к двенадцати часам ночи, не будет более удивленного человека во всей Агре.

--Принимаю твой вызов!--В моем голосе не было ни тени колебаний; сердце мое было твердо, а в душе вспыхнули воспоминания о неожиданных благодеяниях: об исцелении от холеры благодаря обращению к портрету Лахири Махасайа, неожиданный подарок двух бумажный змеев на крыше дома в Лахоре, решающее напутствие в Барейли, переданного садху через ограду дома пандита в Бенаресе, видение Божественной Матери и Ее полные величия слова любви, Ее быстрый ответ на мои мольбы, переданные через учителя Махасайа, проявление незримого водительства, которое в последнюю минуту воплотилось в дипломе высшей школы, наконец, последнее благодеяние--живой учитель из облака мечтаний всей моей жизни. Я не мог согласиться, что моя "философия" непригодна для жестоких условий мирских испытаний.

--Твое охотное согласие говорит в твою пользу,--сказал Ананта.--Я сейчас же провожу тебя на поезд.

Обратившись к Джитендру, который от удивления открыл рот, он прибавил:

--А ты должен будешь идти с ним вместе, как свидетель, и, весьма вероятно, как вторая жертва.

Через полчаса мы с Джитендрой получили билеты в одну сторону до места назначения. Уединившись в уголке станции, мы подверглись обыску. Ананта быстро удовлетворился его результатами, убедившись, что у нас нет никаких спрятанных припасов; впрочем, в наших простых дхоти скрыть что-нибудь было просто невозможно.

И вот, когда наша вера вторглась в область финансов, мой друг подал голос протеста:

--Ананта, дайте мне хоть одну или две рупии для безопасности. При неудаче я смогу дать вам телеграмму.

--Джитендра!--воскликнул я с резким упреком.--Если ты возьмешь хоть пайсу, я не соглашусь на испытание!

--В звоне может есть что-то успокаивающее,--пробормотал Джитендра, но, увидев мой суровый взгляд, не сказал больше ни слова.

--Мукунда, я не бессердечен.--В голосе Ананты послышались нотки смирения: может быть, его мучила совесть из-за того, что возможно, он стыдился своего скептицизма в вопросах религии,--Если случайно или по милости Бога ты успешно выдержишь это испытание, я попрошу тебя дать мне посвящение, как твоему ученику.

Такое обещание до некоторой степени было необычайным, ибо самый случай выходил за принятые рамки, В индийской семье старший брат редко склоняется перед младшим, наоборот, они почитают его и подчиняются ему, как второму по старшинству после отца, Но у меня уже не оставалось времени для ответа: поезд отправлялся.

Мы ехали милю за милей; но Джитендра хранил угрюмое молчание. Наконец он зашевелился и больно ущипнул меня:

--Не вижу никакого знака, который показывал бы, что Бог приготовил нам что-нибудь еще поесть!

--Успокойся, Фома неверующий, Господь вместе с нами.

--Нельзя ли устроить, чтобы Он поторопился? Я уже умираю с голоду от одних только ожиданий. Я уехал из Бенареса, чтобы посмотреть на мавзолей Тадж, а не для того, чтобы строить тут свой собственный!

--Не унывай, Джитендра! Разве не следует сначала взглянуть на священные места Бриндабада? Я глубоко обрадован, что мы будем ступать по той земле, которую благословили стопы Господа Кришны.

Двень нашего купе отворилась, вошли два человека. Следующая остановка должна была быть последней.

--Молодые люди, у вас есть друзья в Бриндабаде?--проявил к нам неожиданный интерес сидевший напротив незнакомец.

--Вас это не касается,--грубо ответил я и отвел глаза.

--Вы, вероятно, убежали от своих родителей, очарованные Похитителем Сердец /2/? У меня благочестивый характер и потому буду считать своим долгом позаботиться о том, чтобы вы получили пищу и убежище от этой страшной жары.

--Нет, сэр, оставьте нас. Вы очень добры, но вы ошибаетесь. Мы не убегали из дому.

Разговор закончился, ибо поезд остановиллся. Мы с Джитендрой вышли на платформу, и тут наши случайные попутчики взяли нас под руки и подозвали кэб.

Мы подъехали к солидному ашраму, окруженному высокими вечнозелеными деревьями и хорошо ухоженным садом. Очевидно, наших благодетелей здесь хорошо знали, так как улыбающийся слуга провел нас в гостиную без всяких расспросов. Вскоре к нам вышла пожилая женщина, державшаяся с достоинством.

Гаури Ма, принцы не смогли приехать,--обратился к хозяйке один из наших провожатых,--так как в самый последних момент их планы расстроились, Они шлют вам свои искренние извинения. Но мы привели двух других гостей, которых встретили в поезде. Я почувствовал к ним симпатию, потому что и они--поклонники Господа Кришны.

--До свидания, юные друзья!--и наши компаньоны направились к дверям.--Мы еще встретимся, если на то будет воля Господа.

--Я рада видеть вас здесь,--улыбнулась по-матерински Гаури Ма.--Вы не могли выбрать лучший день для посещения. Я ждала двух царственных покровителей этого ашрама. Какой был бы стыд, если бы никто не оценил мое угощение!

Эти приятные слова произвели на Джитендру удивительное действие: он залился слезами. "Страшная судьба", ожидавшая его в Бриндабане, обернулась царским угощением, и такой поворот событий чрезвычайно потряс его душу. Хозяйка посмотрела на него с некоторым удивлением, но не сказала ни слова; возможно, ей были знакомы юношеские причуды.

Объявили, что угощение готово. Гаури Ма провела нас в павильон, благоухающий вкусными запахами, и скрылась в соседней кухне. Я ждал этого момента и, выбрав соответствующее место на теле Джитендры, ущипнул его так же больно, как и он меня в поезде.

--Видишь, Фома неверующий, Господь действует--и очень быстро!

Хозяйка вновь появилась с пункхой. Она старательно обмахивала нас по восточному обычаю, когда мы на корточках устроились на местах для сидения, убранных одеялами. Ученики ашрама вошли и вышли не менее тридцати раз; это было не простое "угощение", его, скорее, следовало бы назвать "роскошным пиршеством". За всю свою жизнь мы с Джитендрой не ели ничего подобного, даже не пробовали столь вкусных блюд!

--Это, действительно, еда для принцев, почтенная мать! Невозможно представить, чтобы какие бы то ни было дела могли оказаться для ваших царственных покровителей более срочными, чем этот пир! Мы будем помнить о нем всю жизнь.

Поскольку Антанта требовал от нас молчания, мы не смогли объяснить доброй госпоже, что наша благодарность имеет двойной смысл. Но наша искренность была, по крайней мере, очевидной. Мы распрощались, сопровождаемые благословениями госпожи и приятным приглашением посетить ашрам еще раз.

За воротами стояла беспощадная жара. Мы укрылись под величественным деревом кадамба у ворот ашрама. Вновь раздались резкие слова Джитендры; он был полон опасений.

--В хорошую штуку ты втянул меня! Наш завтрак был просто удачным совпадением! Как мы сможем осмотреть город без единой пайсы? И как, во имя всего святого, мы вернемся к Ананте?

--Быстро ты забываешь Бога--едва лишь наполнится твой желудок!--Мои слова, хотя и не были резкими, всеже содержали осуждение. Как коротка память человека о божественном благодеянии! Нет ни одного живого человека, мольбы которого хоть раз не получили бы удовлетворения.

--Я никак не могу забыть о своем безумии: согласиться ехать с таким сумасшедшим, как ты!

--Успокойся, Джитендра! Тот же самый Господь, который напитал нас, покажет нам Бриндабад и возвратит нас в Агру.

Неожиданно к нам подошел худощавый молодой человек приятной наружности.Остановившись под деревом, он поклонился мне.

--Дорогой друг, вы со своим товарищем, вероятно, здесь чужие. Разрешите мне быть вашим хозяином и проводником.

Индиец почти не в состоянии побледнеть, но лицо Джитендры внезапно сделалось болезненно серым. Я вежливо отклонил приглашение.

--Но ведь вы, конечно, не прогоняете меня?

Тревога незнакомца при других обстоятельствах показалась бы комичной.

--Почему вас это беспокоит?

--Вы мой гуру!--Его глаза доверчиво смотрели на меня.--Когда я совершал обряды сегодня в полдень, мне в видении явился благословенный Господь Кришна. Он показал мне две одинокие фигуры под этим деревом. Одно из лиц было вашим, мой учитель! Как часто я видел его во время медитации! Как рад был бы я, если бы вы приняли мои скромные услуги.

--Я тоже рад тому, что меня нашли. Нас не покинули ни Бог, ни люди.--Хотя я сидел неподвижно, улыбаясь жадно устремленному на меня лицу, в душе я склонился к Божественным стопам.

--Дорогие друзья, не осчастливите ли вы мой дом своим посещением?

--Вы очень добры, но это невыполнимо: мы уже находимся в гостях у моего брата в Агре.

--По крайней мере, пусть у меня останется в памяти прогулка с вами по Бриндабаду.

Я охотно согласился. Молодой человек сказал, что его зовут Пратап Чаттерджи. Он подозвал экипаж. Мы посетили храм мадана-мохана и другие святилища Кришны. До наступления вечера мы выполнили все храмовые обряды.

--Извините меня, я достану сандеш.--Пратап вошел в лавку около железнодорожной станции. Мы с Джитендрой прогуливались по широкой улице; стало прохладно, и она заполнена народом. Наш друг некотое время отсутствовал; наконец он появился, неся нам в подарок сладости.

--Разрешите, пожалуйста, мне приобрести религиозную заслугу,--умоляюще улыбнулся Пратам, протягивая нам пачку рупий и два билета до Агры, которые он только что купил.

Я принял дары с бллагословением перед Невидимой Рукой. Ананта смеялся над Ней--но разве Ее мудрость не превзошла намного то, что было для нас необходимо?

Мы нашли уединенное место около станции.

--Пратап, я научу вас Крийа Йоге Лахири Махасайа, величайшего Мастера нашего времени. Данная им техника будет вашим гуру.

Посвящение завершилось через полчаса.

--Крийа--это ваш "чинтамани" /3/,--сказал я новому ученику.--Как вы видите, эта техника проста, но она воплощает в себе искусство ускорять духовную эволюцию человека. Индийские писания учат, что воплощающееся "я" нуждается в миллионе лет, чтобы добиться освобождения от оков майи. При помощи крийа-йоги этот естественный период значительно сокращается. Точно так же, как на демонстрациях Джагадзи Чандра Боза темп развития растения можно сильно ускорить, так и психическое развитие может быть ускорено научными методами. Будьте постоянны в своей практике, и вы приобщитесь к Учителю всех учителей.

--Я в восторге от того, что нашел этот ключ йоги, который так долго и так давно искал!--сказал с воодушевлением Пратап.--Его раскрепащающее действие на оковы внешних чувств освободит меня для высших сфер. Сегодняшнее видение Господа Кришны могло означать только мое высочайшее благо.

Мы немного посидели в молчаливом размышлении, затем медленно пошли к станции. Я был полон радости, усаживаясь в поезд; но для Ждитендры этот день был днем слез. Мое сердечное прощание с Пратапом прервалось заглушенными всхлипываниями обоих моих товарищей. И опять путешествие поверглло Джитендру в пучину слез. На этот раз он горевал не о себе, а из-за себя.

--Как ничтожна моя вера! Мое сердце окаменело! Никогда более не усомнюсь я в помощи Бога.

Приближалась полночь. Два "Золушки", посланные в Бриндабад без гроша, вошли в спальню Ананты. Как он и предсказывал, его глаза широко раскрылись от изумления. Не говоря ни слова, я бросил на стол пачку рупий.

--Джитендра, всю правду!--тон Ананды был шутливым.--Не ограбил ли этот молодец кого-нибудь?

Но по мере того, как развертывалось повествование, Ананта становился серьезнее; затем его лицо приняло торжественное выражение.

--Закон "просящие получают" простирается на области, более тонкие, чем я предполлагал,--сказал Ананта с духовным подъемом, которого в нем раньше не было.--Впервые я понимаю твое безразличие к мирской суете и вульгарному приобретательству.

Хотя было уже поздно, брат настоял, чтобы я дал ему дикша крийа-йоги /4/. Итак, за один вечер "гуру" Мукунда взвалил на свои плечи двух непрошенных "учеников".

Утренний завтрак прошел в гармоничной атмосфере, которой так не хватало в прошлое утро.

Я улыбнулся Джитендра:

--Ты не обмануллся в ожидании: мы посмотрим на Тадж перед отъездом в Серампур.

Попрощавшись с Анантой, мы с другом скоро оказались перед сливой Агры, Тадж Махалом. Белый мрамор блестел на солнце, возвышаясь как образ безупречноф чистой симметрии. Окружавшие его темные кипарисы, зеленые лужайки и спокойные лагуны. Внутренние покои поражали своей прелестью: великолепно контрастировали между собой стены с кружевной резьбой на мраморе, выложенные полудрагоценныи камнями, тонкие ветки и свитки незаметно выступали из коричневого и фиолетового мрамора; освещение из окон падало на кешотафы падишаха Шах-Джахана и Мумта-Махал, царицы его страны и его сердца.

Но довольно зрелищ! Я стремился увидеться со своим гуру. Мы с Джитендрой быстро ехали в поезде на юг, к Бенгали.

--Мукунда, я не видел своих родных уже несколько месяцев. Я передумал: может быть, позже навещу твоего учителя в Серампуре.

Мой друг обладал, мягко выражаясь, изменчивым характером. Он покинул меня в Кальтутте. Местным поездом я скоро доехал до Серампура, расположенного в двенадцати милях к северу.

С дрожью удивления я сообразил, что со времени моей встречи с гуру в Веранси прошло как раз двадцать восемь дней. "Ты придешь ко мне через четыре недели". И вот я здесь, с бьющимся сердцем стою у его дворика на тихой Рай Гхат-лейн. Впервые я вступил в обитель, где должен был провести лучшую часть последующих десяти лет с Джанаватар /"воплощение мудрости"/ Индии.

Примечание к главе 11

/1/ См. главу 25

/2/ Хари:--ласкательное имя, которым поклонники называют Господа Кришну.

/3/ Мифический драгоценный камень, обладающий силой исполнения желаний; также одно из имени Бога.

/4/ Духоввное посвящение: от санскритского корня "дики", т. е. посвящать кого-либо.

Глава 12. Годы в обители гуру

--Ты пришел?

Так приветствовал меня Шри Юктешвар, сидя на тигровой шкуре, разосланной на полу комнаты с выходом на балкон. Его голос был холоден, выражение бесстрастно.

--Да, дорогой учитель, я здесь, чтобы следовать за вами.

Преклонив колени, я коснулся его ног.

--Как это может быть? Ведь ты не считаешься с моими замечаниями.

--Этого более не случится, Гуруджи! Ваше желание будет для меня законом.

--Это уже лучше. Теперь я смогу взять на себя ответственность за твою жизнь.

--охотно передаю вам это бремя, учитель.

--Тогда мое первое требование заключается в том, чтобы ты вернулся домой, к семье, и поступил в колледж в Калькутте. тебе необходимо продолжить образование.

--Очень хорошо, господин.--Я скрыл свое огорчение. Неужели эти надоевшие мне книги так и будут преследовать меня до слез? Сначала отец, а теперь и Шри Юктешвар!..

--Когда-нибудь ты поедешь на Запад. Там охотнее примут древнюю мудрость Индии, если неизвестный индийский учитель будет иметь университетскую степень.

--Вы знаете лучше, Гуруджи!--Мое огорчение исчезло. Замечание о западе казалось сомнительным и отдельным, а возможность сделать приятное учителю, повинуясь его воле, была связана непосредственно с данным моментом.

--Ты будешь жить неподалеку, в Калькутте; приходи сюда, когда у тебя будет возможность.

--Каждый день, если можно, гуруджи. Я с благодарностью принимаю ваше руководство во всех деталях, но при одном условии...

--Что это за условие?

--При условие, что вы пообещаете открыть мне Бога.

Последовала долгая вербальная борьба. Мастер не нарушает свое слово; и оно дается не так то легко. Принесение обета открывает безбрежные метафизические перспективы. Гуру должен быть в очень и очень сокровенных отношениях с создателем прежде, чем он сможет обязать Его проявиться! Я чувствовал, что Шри Юктешвар достиг божественного единения и был полон решимости в качестве Его ученика использовать свое выгодное положение.

--У тебя требовательный характер!--и затем раздалось полное сочувствия и снисхождения согласие Учителя:

--Пусть твоя воля будет моей волей.

С моего сердца слетела тень, окутывавшая его всю жизнь. Неясные поиски, то здесь, то там, пришли к концу. Я нашел вечное убежище в истинном гуру.

--Пойдем, я покажу тебе обитель.

Учитель встал со своей тигровой подстилки. Оглядевшись, я заметил на столе портрет, украшенный гирляндой жасминов.

--Лахири Махасайа!--промолвил я в изумлении.

--Да, это мой божественный учитель.--В голосе Шри Юктешвара зазвучало почтение.--Как человек и как йогин, он был более велик, чем любой другой учитель, о жизни которого мне удалось узнать.

Я молча склонился перед знакомым портретом, изливая душевное благоговение перед несравненным учителем, который благословил мое детство и вел меня к этому часу.

Следуя за гуру я прошел по всем этажам и помещениям дома. Обитель гуру располагалась в обширном старинном, хорошо выстроенном здании, окруженном двором с оградой из массивных колонн. Стены дома и оград были покрыты мхом, над плоской серой крышей порхали голуби, бесцеремонно поселившиеся в ашраме. Расположенный за домом сад радовал глаз фруктовыми деревьями. С трех сторон двор окружала балюстрада балконов верхних комнат трехэтажного здания. Просторный зал первого этажа с высоким потолком и колоннами использовался, как сказал учитель, главным образом во время ежегодных праздников, Дурга-пуджи. Узкая лестница вела в комнату для медитации самого Шри Юктешвара; ее маленьткий балкон выходил на улицу. Обстановка ашрама была скромной; вещи были просты, чисты, полезны. Стояло несколько стульев, скамеек и столов западно-европейского стиля.

Учитель предложил мне остаться на ночь. Мы поужинали карри из овощей, поданной двумя молодыми учениками, проходившими обучение в ашраме.

--Гуруджи, расскажите мне, пожалуйста, что-нибудь о вашей жизни.

Я уселся на корточки на соломенной подстилке около его тигровой шкуры. Приветливые звезды, казалось, были совсем близко, прямо за балконом.

--Мое имя Прийа Натх Кара. Я родился /1/ здесь, мой отец был богатым серампурским дельцом. Он оставил мне в наследство этот дом, и сейчас здесь находится моя обитель. Формальное обучение в школе длилось недолго, однако мне оно показалось медленным и поверхностным. В молодости я принял на себя обязанности домохозяина: у меня одна дочь, которая сейчас замужем. В среднем возрасте жизнь благословила меня водительством Лахири Махасайа. После смерти жены я вступил в орден свами и получил новое имя--Шри Юктешвар Гири /2/. Такова простая повесть моей жизни.

Учитель улыбнулся, взглянув на мое внимательное лицо. Как и любые биографические данные, его слова содержали лишь внешние факты и не раскрывали внутренней сущности.

--Гуруджи, мне хотелось бы услышать несколько историй о вашем дестве.

--Я расскажу тебе немного, и каждый расска будет содержать поучение.--При таком предупреждении глаза Шри Юктешвара лукаво блеснули.--Как-то мать хотела напугать меня и рассказала страшную историю о призраке в темной комнате. Я сейчас же отправился туда, и не найдя никакого призрака, выразил свое разочарование. С тех пор мать никогда не рассказывала мне страшных сказок. Мораль: смотри страху прямо в глаза, и он перестанет тебя беспокоить.

Другое раннее воспоминание связано с моим желанием получить уродливого пса, принадлежащего нашему соседу. В течение нескольких недель я причинял беспокойство всей семье, выпрашивая этого пса. Мои уши были глухи к обещаниям подарить мне животных с более приятной внешностью. Мораль: привязанность ослепляет, придает предмету вожделения воображаемый ореол привлекательности.

Третий рассказ касается пластичности юного ума. Я услышал, как мать обронила замечание: "Человек, который принимает от кого-либо назначение на должность,--просто-напросто раб". Впечатление от этих слов столь глубоко врезалось в мою душу, что даже после женитьбы я отказывался от всех предлагаемых мне должностей. Я преодолел денежные затруднения, вложив свои средства в земельную собственность. Мораль: чуткие уши детей должны ловить только полезные и положительные наставления. Усвоенные в раннем возрасте идеи надолго остаются в памяти.--Учитель погрузился в спокойное молчание. К полуночи он уложил меня на узкую койку. В первую ночь под крышей дома гуру мой сон был сладок и здоров.

Шри Юктешвар избрал следующее утро для того, чтобы даровать мне посвящение в крийа-йогу. Ее технику я уже усвоил от двух учеников Лажири Махасайа--отца и моего наставника свами Кебалананды. Однако учитель обладал преобразующей силой, благодаря его прикосновению великий Свет воссиял над всем моим существом подобно славе бессчисленных солнц, сверкающих одновременно на небе. Волна неизъяснимого блаженства переполнила мое сердце до самой его глубин

Лишь к концу дня я смог заставить себя покинуть ашрам. "Ты вернешься домой через тридцать дней". Когда я вошел в двери своего дома в Калькутте, со мной вместе вошло и исполнившееся предсказание учителя. Никто из родственников не сделал ни одного колкого замечания о возвращении "поржающей птички", чего я так боялся.

Забравшись к себе на маленький чердак, я ласково оглядел его, как живое существо. "Ты был свидетелем медитаций, слез и смятения моей садханы. И вот теперь я достиг гавани, я нашел божественного учителя".

--Сын, я счастлив за нас обоих.--сказал мне отец, когда мы сидели вместе спокойнм вечером.--Ты нашел своего гуру, как и я однажды чудесным образом нашел своего. Святая рука Лахири Махасайа направляет жизни. И твой учитель оказался не святым, живущим в недоступных Гималаях, а нашим соседом. Мои молитвы были услышаны: в исканиях Бога тебе не пришлось постоянно скрываться от моих глаз".

Отец был рад и тому, что возобновятся мои занятия, он сделал соответствующие приготовления. На следующий же день я был включен в списки студентов Шотландской церкви Колледжа в Калькутте.

Счастливые месяцы! Проницательные читатели, несомненно, догадываются, что меня редко можно было увидеть в учебных комнатах колледжа, ибо серампурский ашрам был непреодолимым соблазмом. Учитель принимал мое постоянное присутствие без всяких комментариев. К моему облегчению, он редко напоминал мне об обители знания. Хотя всем было ясно, что я не создан для карьеры ученого; мне удавалось к сроку добиваться минимальных оценок, необходимых для окончания курса.

Повседневная жизнь ашрама текла спокойно, изменения случались редко. Гуру просыпался до рассвета. Лежа, а иногда сидя на кровати, он погружался в состояние самадхи /3/. Обнаружить, что учитель проснулся, было чрезвычайно просто: внезапно прекращался его громкий храп /4/. Вздох, потом еще один, легкое движение тела... Затем тихое состояние бездыханности; он погружался в глубокую радость йоги.

Поднявшись, мы не завтракали; сначала долго гуляли по берегам Ганди. Как ярки и живы еще и поныне в моей памяти эти утренние прогулки с гуру. Легко припоминая их, я часто вижу себя подле учителя. Раннее солнце греет реку; звенит голос гуру, исполненный подлинной мудрости.

Мы купались, затем в полдень завтракали. Приготовление завтрака по ежедневным указаниям гуру было обязанностью молодых учеников. Гуру был вегетарианец, однако до принятия монашества он ел рыбу и яйца. Ученикам он советовал придерживаться простой диеты, соответствующей их состоянию.

Учитель ел немного, часто это был рис, подкрашенный турмериком, свекольным соком, или шпинат, слегка сбрызнутый буйволевым гхи /топленым маслом/. В другой раз он мог есть чечевичный суп "дхал" или сыр с овощами. На десерт употреблялись плоды манго, апельсины, рисовый пудинг или фруктовый сок.

Днем появлялись посетители. Гуру принимал всех гостей вежливо и приветливо. Истинный учитель--тот, кто достиг самопознания, кто постиг вездесущее "я", которое не есть тело--видит во всех людях поразительное сходство.

Бесстрастность святых коренится в их мудрости. На них более не влияют разнообразные лики майи, они не подвержены действию приятного и неприятного, которое извращает суждения непросветленных людей. Шри Юктешвар не проявлял излишнего уважения тем, кто обладал властью, богатством или светским лоскоом, и не относился пренебрежительно к бедным и необразованным людям. Он, бывало, с уважением слушал слова истины из уст ребенка, а иногда явно не обращал внимания на самонадеянного самодовольного пандита.

В восемь часов веченра подавали ужин, иногда в этот час в ашраме еще не находились запоздавшие гости. Гуру не простил бы себе трапецы в одиночестве, и никто не покидал ашрама голодным или недовольным. Шри Юктешвар никогда не ведал затруднений, его настоение никогда не омрачали неожиданные посетители. Благодаря его благоразумным указаниям ученики умели превратить скудный стол в подлинное пиршество. Тем не менее, он был экономным и сумел надолго растянуть свои скромные средства. "Чувствуй себя уютно лишь в пределах своего кошелька,--часто говаривал он,--экстравагантность приносит неудобства". В мелочах управления ашрамом, в работах по строительству или ремонту, также, как и в иных практических делах, учитель проявлял оригинальность творческого духа.

Тихие вечерние часы часто прерывались одним из поучений: он говорил о сокровищах, не подвластных времени. Его способ выражения был отмечен возвышенной уверенностью и представлял собою нечто единственное в своем роде. Он говорил так, как не говорил никто из тех, кого я слышал. Его мысли были взвешены на тончайших весах распознавания прежде, чем он позволял себе облечь их в одеяние речи. Самая сущность истины, всеобъемлющая даже в физиолологическом аспекте, исходила от него подобно ароматным эссенцииям души. Я всегда сознавал, что нахожусь в присутствии живого проявления Бога, и влияние этой божественности автоматически склоняло мою голову перед ним.

Если гостям казалосю, что Шри Юктешвар слишком углубляется в тему Беспредельного, он быстро вовлекал их в другой разговор. Он не был способен к позе или рисовке своей внутренней уединенностью. Находясь постоянно в единении с Господом, он не нуждался в особом времени для общения с Ним. Достигший самопознания учитель навсегда оставляет позади медитацию, как пройденную ступень. "Когда появляется плод, цветок опадает". Но святые нередко привязываются к духовным формам, дабы установить образец для учеников.

Когда приближалась полночь, мой гуру мог с детской непосредственностью задремать. С постелью не было проблем. Он нередко ложился прямо на узкую кушетку, покрытую тигровой шкурой /свое обычное сиденье/, даже без подушки.

Зачастую философская дискуссия продолжалась всю ночь. Ее мог вызвать своим интересом к теме любой ученик. В такое время я не ощущал ни усталости, ни желания спать, и единственным указанием на время бывало восклицание учителя: "Смотрите, уже рассвет! Пойдемте прогуляемся к Ганге". Таким образом многократно заканчивались мои ночные уроки.

Первые месяцы моего пребывания у Шри Юктешвара завершились полезным уроком: как перехитрить маскитов. У нас в семье всегда пользовались пологами, и я с огорчением увидел, что в Серампурском ашраме этот благорразумный метод отнюдь не почитают. Насекомые полновластно царили во всех помещениях, и я был искусан с головы до ног. Гуру пожалел меня.

"Купи для себя полог, да и для меня тоже". Он засмеялся и прибавил: "Если ты купишь только один, все москиты набросятся на меня!".

Я был вне себя от радости, выполняя это распоряжение. И всякий раз, когда я ночевал в Серампуре, гуру просил меня устновить пологи над кроватями.

Но однажды ночью, когда нас окружила целая туча москитов, учитель забыл отдать свое обычное распоряжение. Со страхом прислушивался я к жужжанию насекомых, предвкушавших пир. Ложась в постель, я прочел умилостивляющую молитву, адресовав ее москитам. Через полчаса я притворно кашлянул, чтобы привлечь внимание гуру; мне казалось, что я сойду с ума от укусов и в особенности от поющего гудения, которым москиты отмечали свое кровавое пиршество.

Однако учитель даже не шевельнулся в ответ. Я осторожно приблизился. Он не дышал. То был первый случай, когда я наблюдал его вблизи в состоянии йогического транса, и это наполнило меня страхом.

"Должно быть, у него остановилось сердце!" Я поднес к носу зеркало--на нем не появилось никакой влаги от дыхания. Чтобы полностью убедиться, я зажал пальцами рот и нос. Тело оставалось холодным и неподвижным. Пораженный я бросился к двери, чтобы звать на помощь.

"Так! Многообещающий экспериментатор! Бедный мой нос!--Голос учителя дрожал от сдерживаемого смеха.--Почему ты не ложишься спать? Разве весь мит должен измениться ради тебя? Изменись сам, освободись от осознания москитов!"

Я покорно побрел к себе на кровать. Ни один москит более не подлетел ко мне. Я понял, что гуру согласился на употребление пологов лишь для того, чтобы доставить мне удовольствие; его же москиты не тревожили. При помощи силы йоги он мог помешать им кусать его, а при желании мог также достичь внутренней неуязвимости.

"Он дал мне наглядный урок,--подумал я,--именно такого сотояния йоги, которого я должен стремиться достичь". Истинный йогин способен вступить в состояние сверхсознания и пребывать в нем, не взирая на множество отвлекающих моментов, которые никогда не перестанут существовать на земле: жужжание насекомых, палящий зной полудня! Нужно отключиться от сигналов внешнего мира. Тогда придут и сцены внутренних сфер, более чудесные, чем в раю /5/.

В ашраме москиты преподали мне и другой урок. Как-то в час нежных сумерек гуру бысподобно и несравненно объяснял древний текст, а я сидел у его ног, погрузившись в совершенный мир. Вдруг в эту идилию проник свирепый поскит и тут же поглотил все внимание. Он вонзил свое ядовитое жало прямо в мое бедро, и я автоматически поднял руку для того, чтобы отплатить ему. Но тут же отложил наказание, ибо услужливая память предложила мне афоризм Патанджали об ахинсе, или непричинении зла /6/.

--Ну, что же ты не закончил свое дело?

--Учитель, Вы защищаете отнятие жизни?

--Нет, но в уме ты уже нанес смертельный удар.

--Не понимаю.

--Ахинсой Патанджали называет устранение желания убивать,--Шри Юктешвар читал в моем уме, как в открытой книге.--Этот мир не приспособлен для буквального выполнения ахинсы. Человек может оказаться вынужденнм уничтожить вредное существо. Однако ничто не вынуждает его ощущать при этом гнев или вражду. Все формы жизни обладают правом на существование в атмосфере майи. Святой, раскрывший тайны творения, будет находиться в гармонии с бессчисленными смущающими явлениями. Все люди могут понять эту истину, победив в себе страсть к разрушению.

--Гуруджи, нужно ли приносить себя в жертву, чтобы не убить дикого зверя?

--Нет, тело человека драгоценно. Оно обладает высочайшей эволюционной ценностью из-за своих уникальных головных и спинных центров. Они дают возможность продвинутой личности в полном объеме схватить и выразить самые возвышенные аспекты божественного. Ни одна из низших форм не приспособлена для этого. Верно, что человек впадает в долг малого греха, если он вынужден убивать животное или иное живое существо. Но святые мастры учат нас, что жертвовать человеческим телом по пустякам--значить совершать серьезное нарушение закона кармы.

Я вздохнул с облегчением, ибо писания не всегда одобряют естественные инстинкты человека.

Насколько мне известно, учитель никогда не встречался с леопардом или тигром. Но смертоносная корба оказалась однажды прямо перед ним, однако лишь для того, чтобы оказаться побежденной силой любви. Такой случай произошел в Пури, где у учителя был второй ашрам на берегу моря. В тот раз с ним находился молодой ученик Прафулла.

"Мы сидели во дворе ашрама,--рассказывал мне Прафулла,--когда около нас появилась кобра длиной в четыре фута, внушавшая непреодолимый ужас. Учитель приветливо засмеялся, как бы обращаясь к ребенку. Я весь так и замер, видя, что Шри Юктешвар ритмично хлопает в ладоши, как бы развлекая страшного гостя /7/. Храня полную неподвижность, я в душе возносил самые горячие молитвы. Змея, которая тем временем подползла вплотную к учителю, теперь не двигалась, видимо, загипнотизированная его лаской. Страшный клубок постепенно сжался, змея проскользнула мимо ног Шри Юктешвара и скрылась в кустах.

Я не мог тогда объяснить себе, почему учитель двигал руками, а кобра не бросилась на него,--закончил Прафулла.--Но с тех пор я понял, что наш божественный гуру не боится никаких животных".

Однажды днем,--это происходило в ранний период моего пребывания в ашраме,--я обнаружил, что глаза Шри Юктешвара пристально устремлены на меня:

--Ты слишком худ, Мукунда!

Замечание попало в больное место: мне не нравились мои провалившиеся глаза и изнуренный вид. С самого детства меня преследовала хроническая диспепсия. Дома, на Гурпар-роуд, целая полка была заставлена склянками с укрепляющими средствами. Иногда я грустно думал, представляет ли жизнь с таким нездоровым телом какую-нибудь ценность.

--Лекарства имеют ограничения; но божественная творческая сила свободна от них. Верь этому, и ты будешь здоров и силен.

Слова учителя сейчас же убедили меня в том, что я могу с успехом применить их истину к своей собственной жизни. Никакой другой целитель--а я прибегал к помощи многих--не был в состоянии пробудить во мне столь глубокую веру.

День за днем мое здоровье и сила укреплялись все более и более. Благодаря скрытому благословению Шри Юктешвара в течение двух недель я значительно прибавил в весе, чего никак не мог добиться все прошлые годы. Мои желудочные заболевания навсегда покинули меня и исчезли.

Впоследствии я имел счастье быть свидетелем некоторых случаев того, как мой божественный гуру исцелял людей, страдавших диабетом, эпилепсией, туберкулезом, параличем.

"Много лет назад я тоже стремился прибавить в весе,--рассказал мне учитель вскоре после того, как он исцелил меня.--Поправляясь после тяжелой болезни, я навестил Лахири Махасайа в Бенаресе.

--Господин,--сказал я,--я тяжело болел и сильно похудел.

--Да, я вижу, Юктешвар /6/, ты заставил себя заболеть а теперь думаешь, что ты очень худой.

Ответ оказался далеко не таким, какого я ждал, однако гуру ободряюще прибавил:

--Посмотрим. Я уверен, что завтра ты почувствуешь себя лучше.

Мой восприимчивый ум видел в его словах намек на то, что он тайно исцелит меня. На следующее утро я разыскал его и с ликованием воскликнул:

--Господин, сегодня я чувствую себя гораздо лучше!

--В самом деле! Сегодня ты укрепил себя.

--Нет, учитель,--запротестовал я,--это вы помогли мне; впервые за много недель я ощущаю в себе прилив энергии.

--О, да! Твоя болезнь сильна, а тело хило, и кто может знать, что будет завтра.

Мысль о возможности возврата слабости вызвала во мне ледянящий ужас, и я содрогнулся. На следующее утро я едва смог притащиться к дому Лахири Махасайя.

--Господин, я опять болен.

Взгляд гугу стал насмешливым:

--Да! Сегодня ты еще раз расстроил себя.

Мое терпение истощилось.

--Гурудева,--сказал я,--теперь я понимаю, что вы день за днем смеетесь надо мной. Мне не понятно, почему вы не верите тому, что я говорю.

--На самом деле именно твои мысли заставляли чувствовать себя то слабым, то сильным,--ласково взглянул на меня гуру.--Ты видишь, как твое здоровье в точности следует за твоими подсознательными ожиданиями. Мысль--это такая же сила, как электричество или тяготение. Человеческий ум есть искра всемогущего сознания Бога. Я мог бы показать тебе, как то, во что верит твой мощный ум со всей силой, немедленно воплощается в действительность.

Зная, что Лахири Махасайа никогда не говорит понапрасну, я обратился к нему с величайшим благоговением и благодарностью:

--Учитель, значит, если я подумая, что я здоров и что я вернул себе нормальный вес. все так и случится?

--Да, это верно; и так произойдет даже сию минуту,--учитель говорил серьезным тоном, пристально глядя мне в глаза.

Внезапно я ощутил не только прилив сил, но и увеличение веса. Лахири Махасайа погрузился в молчание. Просидев у его ног несколько часов, я вернулся в дом матери. где жил во время посещений Бенареса.

--В чем дело, сын? Не началась ли у тебя водянка? Ты весь распух.

Мать едва смогла поверить своим глазам. И с тех пор мое тело стало таким же полным и крепким, каким было до болезни..

Взвесившись, я обнаружил, что за один день прибавил в весе пятьдесят футов, и я навсегда сохранил такой вес. Друзья и знакомые, видевшие рраньтше мою тощую фигуру, были изумлены. В результате этого чуда многие из них изменили свой образ жизни и сделались учениками Лахири Махасайа.

Мой гуру, пробужденный к божественности, знал, что этот мир--не что иное. как объективизированная греза Творца. Полностью сознавая свое единство с Божественным Мечтателем. Лахири Махасайа мог материлизовать или демонстрировать иллюзорные атомы феноменального мира /9/.

Все творчество упрравляется определенными законами,--заключил Шри Юктешвар.--Те принципы. которые действуют во внешней вселенной и которые были открыты учеными, получили название законов природы. Но существуют и более тонкие законы. управляющие скрытыми духовными планами и внутренними областями сознания: эти принципы познаются при помощи науки йоги.

Истинную природу материи познают не физики. а достигший самопознания учитель йоги. Благодаря такому знанию Христос смог вернуть на свое место ухо прислужника, отрубленное Петром /10/.

Гуру был несравненным толкователем священных писаний. С его рассуждениями связано множество самых счастливых моих воспоминаний. Но он никогда не бросал драгоценные мысли в золу беззаботности или глупости. Одного беспокойного движения тела, случайного отсутствия внимания было достаточно, чтобы учитель внезапно прекратил объяснения.

--Ты находишься не здесь!--Таким замечанием Шри Юктешвар прервал как-то днем свою речь. Как обычно, он неустанно следил за движением моих мыслей.

--Гурунджи!-- в моем голосе слышался протест.--Я даже не шевельнулся. даже не моргнул глазом, я в состоянии повторить каждое произнесенное вами слово.

--И все-таки ты не был вполне со мною. Твое возражение заставляет меня напомнить, что глубоко в уме ты создал три мыслеобраза: первый--это лесное убежище на равнине; второй--то же самое, но на вершине горы; и третий--на берегу моря.

В самом деле, эти неясно сформированные мысли появились почти подсознательно. Я бросил на гуру извиняющийся взор:

--Что мне делать с таким учитилем--он проникает даже в мои затаенные мечты!

--Ты сам дал мне это право. Те тонкие истины, которые я тебе объяснял, нельзя постичь без полного сосредоточения твоего внимания. Без необходимости я не нарушаю уединения чужого ума. Человек обладает естественной привилегией парить среди своих тайных мыслей. Сюда не входит никто непрошенный, не рискну сделать это и я.

--Вы--всегда желанный гость, гуруджи!

--Твои архитектурные грезы материализуются возже. Сейчас--время ученья!

Так случайно и просто гуру раскрыл свое знание о том. что в моей жизни наступят три важных события. С самой ранней юности у меня появлялись загадочные видения трех зданий, причем каждое из них было расположено в ином месте. В полном соответствии с указанием Шри Юктешвара эти видения воплотились в реальные формы. Первой появилась основанная мной школа йоги для мальчиков на равнине в Ранчи, затем--центр в Америке, на вершине холма, в Лос-Анжелосе, наконец, обитель в Энсинитас, в Калифорнии, на берегу Тихого океана.

Учитель никогда не провозглашал высокомерно: "Я предсказываю, что произойдет такое-то событие". Он был склонен к намекам: "Не думаешь ли ты, что вот это может произойти?" Но в его простой речи скрывались пророческие силы. Он никогда не отказывался от сказанного, и его слегка завуалированные предсказания ни в одном случае не оказались ошибочными.

Поведение Шри Юктешвара было сдержанным и деловитым. В нем не было ничего от ушедшего в себя низионера. Его ноги крепко стояли на земле, тогда как голова проникала в высочайшие тайны небес. Практические люди вызывали его восхищение. "Святость--это не тупоумие... Божественные восприятия не должны обессиливать человека",--говаривал он. "Активная добродетель растит острейший интеллект".

Гуру неохотно обсуждал проблему сверхфизических планов. Единственным "чудесным" элементом его ауры была совершенная простота. В разговоре он избегал поражающих намеков, действовал он свободно и выразительно. Другие говорили о чудесах, но не могли ничего продемонстрировать; Шри Юктешвар редко упоминал о скрытых законах, но втайне применял их при желании.

"Человек, достигший самопознания, не совершает никаких чудес без внутренней санкции,--объяснил учитель.--Бог не желает, чтобы тайны Его творчества открывались всем и каждому /11/. Точто так же любой индивид в этом мире имеет неотъемлемое право на свободную волю. Никакой святой не посягает на эту независимость".

Свойственное Шри Юктешвару молчание имело своей причиной его глубокое проникновение в Беспредельность. Для бесконечных "откровений", которыми заняты дни недостигших самопознания, не оставалось времени. В индийских писаниях есть изречение: "У мелких людей рыбка малых мыслей производит сильное сотрясение. В океанических умах киты вдохновения едва-едва производят зыбь".

Из-за скромного облика гуру лишь немногие из его современников признавали в нем сверхчеловека. Поговорка "это--глупец, который не может скрывать свою мудрость" никогда не могла быть применена к моему глубокому и спокойному учителю.

Рожденный смертным, как и все прочие люди, он достиг единства с Правителем времени и пространства. В его природе я постигал богоподобную унификацию; у него не было никаких непреодолимых препятствий к слиянию человеческого с Божественным. Я понял, что таких препятствий не существует вообще, кроме разве отсутсвия у человека предприимчивости в духовных вопросах.

Я всегда испытывал дрожь, прикасаясь к святым ногам Шри Юктешвара. Ученик духовно магнетизируется при почтенном соприкосновении с учитилем; в этот момент возникает особый тончайший ток. Нежелательные привычные механизмы мозга у преданного ученика нередко как бы оказываются выжженными, а его рутинные тенденции в мирской деятельности испытывают благотворное потрясение. По крайней мере, на одно мгновение он может увидеть, как поднимаются тайные покровы майи, может уловить моментальную вспышку реального блаженства. И сколько раз я бы, следуя индийскому обычаю, не преклонял колени перед моим гуру, все мое тело реагировало на это освобождаищим огнем.

"Даже тогда, когда Лахири Махасайа молчал,--говорил мне учитель,--или когда он говорил на темы, не имеющие строгой связи с религией, я, тем не менее, чувствовал, что он передает мне невыразимые знания".

Подобным же образом действовал на меня и Шри Юктешвар. Если я входил в обитель в беспокойном или безразличном настроении, то оно незаметно менялось. На меня нисходило целительное спокойствие при одном виде гуру. Каждый день, проведенный с ним, был новым переживанием радости, мира и мудрости. Я никогда не видел его сбитым с толку или зараженным жадностью, гневом или человеческими привязанностями.

"Тьма майи подкрадывается тихо. Поспешим же внутрь нашего жилища". Этими предостерегающими словами учитель постоянно напоминал ученикам о том, как необходима для них крийа-йога. Один новый ученик как-то выразил сомнение в своей пригодности для практики йоги.

"Забудь прошлое,--утешал его Шри Юктешвар.--Прошлые жизни всех людей окутаны тьмой многих постыдных действий. Поведение человека всегда ненадежно, пока он не бросил якорь в бухте Божественного. Будущее преобразится, если ты совершишь духовное усилие сейчас".

В ашраме учителя всегда находились молодые чела /ученики/. Их умственное и духовное воспитание было его главным интересом в течение всей жизни. Даже незадолго до своего ухода он принял в ашрам двух шестилетних мальчиков и шестандцатилетнего юношую

Обитатели ашрама любили и почитали своего гуру: стоило ему слегка хлопнут в ладоши, как они радостно бежали в его сторону. Когда он уходил в себя. никто не решался говорить, но когда слышался его веселый смех, дети видели в нем своего товарища.

Шри Юктешвар редко просил других людей об услугах для него лично. Он также не принимал помощь ученика, если она предлагалась без радосстного настроения. Учитель нередко сам стирал свою одежду, если ученики, случалось, забывали об этой почетной обязанности.

Его обычным одеянием была традиционная одежда свами цвета охры. Дома он носил башмаки без завязок; в соответствии с обычаем йогинов они были изготовлены из шкуры тигра или лани.

Шри Юктешвар бегло говорил по-английски, по-французски, на бенгали и хинди; он неплохо знал санскрит. Своих учеников он старательно обучал английскому языку и санскриту, изобретательно пользуясь составленными им самим сокращенными курсами.

Учитель не был чересчур привязан к своему телу. однако заботился о нем. Он указывал, что Божественное проявляется должным образом лишь благодаря физическому и психическому здоровью. Он порицал всякие крайности. Ученику. который желал поститься в течение долгого времени, учитель, смеясь, говорил: "Почему бы не бросить собаке кость?" /12/.

Здоровье Шри Юктешвара было превосходным, я никогда не видел его больным /13/. Чтобы выразить уважение к мирским обычаям, он разрешал своим ученикам, по их желанию, обращаться к варчам. "Врачи,--говорил он,--должны работать, исцеляя больных при помощи Божественных законов в их применении к материальному миру". Но он подчеркивал превосходство психотерапии и часто повторял: "Мудрость--вот величайший очиститетль".

--Тело--вероломный друг. Давайте ему то, что положено, не более. Страдание и удовольствие преходящи, терпите же действие противоположностей. сохраняя спокойствие, стремясь в то же время стать выше их власти. Воображение--это та дверь, в которую входит как болезнь, так и исцеление. Не верьте в реальность болезни, даже когда вы больны, и ваш непрошенный посетитель убежит прочь!"

Среди учеников было немало врачей. "Изучившие физиологию должны двигаться дальше и изучать науку о душе,--говорил он им.--Прямо за телесным организмом скрывается тонкая духовная механика" /14/.

Шри Юктешвар советовал своим студентам жить в соответствии с образцами добродетели как Запада, так и Востока. Во внешней жизни он вел себя по-западному, оставаясь внутри последователем духовных идеалов Востока. Он высоко ценил прогрессивный, продуктивный и гигиенический образ жизни Запада, равно как и религиозные идеалы, освятившие Восток за многие сотни лет.

Я не был и ранее чужд дисциплине; дома отец был строг, не редко и Ананта высказывал суровость. Но воспитание, которое давал Шри Юктешвар нельзя назвать иначе, как самым сильнодействующим. Стремящийся сам к совершенству, гуру относился и к своим ученикам с чрезвычайным критицизмом, касалось ли это текущих занятий или тонких нюансов поведения.

"Хорошие манеры без искренности подобны прекрасной мертвой женщине,--заметил он в одном подходящем случае.--Прямота без вежливости похожа на нож хирурга: она действенна, но неприятна. Искренность в соединении с вежливостью полезна и приятна".

Учитель, по-видимому, был удовлетворен моим духовным прогрессом, ибо он нередко упоминал о нем. Но в других вещах я не раз слушал порицание моих главных недостатков: невнимательности, периодам плохого настроения, несоблюдения некоторых правил этики, иногда расбросанности в действиях.

"Посмотри, как хорошо организованы и распределены дела твоего отца, Бхагабати",-- сделал мне замечание учитель. Вскоре после моего первого визита в Серампур оба ученика Лахири Махасайа встретились друг с другом. Отец и учитель относились друг к другу с глубоким уважением. Оба построили прекрасную внутреннюю жизнь на духовных основах, прочных как гранит и неподвластных времени.

В юности усвоил сомнительные уроки одного странствующего учителя. Чела не обязан чересчур беспокоиться о мирских делах. И если я не выполнял своих дел или выполнял их небрежно, мне не высказывали порицания. Человеческая природа легко усваивает такие наставления. Однако беспощадная плетка мастера быстро изгнала приятные иллюзии безответственности.

" Те, кто слишком хороши для этого мира, украшают какой-нибудь другой,--заметил однажды Шри Юктешвар.--Но пока ты дышишь воздухом земли, ты обязан оказывать другим людям поллезные услуги. Только тот, кто полностью освоил состояние прекращения дыхания /15/, освобождается от космических императивов". "Когда ты достигнешь конечного совершенства, я не премину сообщить тебе об этом".

Учителя нельзя было подкупить даже любовью. Он не проявлял снисходительности к тем, кто, как и я, сами пожелали стать его учениками.

Находились ли мы, учитель и я, среди чужих людей, или оставались наедине друг с другом.--он всегда говорил ясно и укорял резко. Даже самое незначительное проявление поверхности или неустойчивости не ускользало от его внимания и вызывало суровое порицание. Такое обращение было не легко вынести; но мое решение позволить Шри Юктешвару как бы прогладить горячим утюгом все изгибы моей психологии оставалось неизменным. И пока он трудился над этой титанической задачей, я много раз вздрагивал под ударами его дисциплинирующего молота.

"Если тебе не нравятся мои слова, ты волен уйти в любое время,--уверил меня учитель.--От тебя мне ничего не нужно, кроме твоего роста. Оставайся лишь, если ты чувствуешь благотворное влияние.

Я бесконечно благодарен ему за те удары, которыми он смирял мое тщеславие. Иногда мне казалось, что учитель, выражаясь метафорически, выискивал и ударял по каждому больному зубу в моей челюсти. Прочную броню эгоизма трудно разрушить без применения силы. Но когда она, наконец, исчезает, Божественное получает свободу для проявления. Пройти через окаменевшие сердца Оно не в состоянии, как бы к этому не стремилось.

Интуиция Шри Юктешвара была всепроникающей. Не обращая внимания на слова. он часто отвечал на мысли собеседника, не выраженные в словах. Слова, употребляемые человеком, и скрытые за ними мысли могут быть совершенно различны. "Благодаря спокойствию,--говорил мой гуру,--постарайся почувствовать мысли, скрытые в путанице человеческой речи".

Проявление божественного прозрения часто бывает болезненным для ушей мирского человека. И потому учитель не пользовался популярностью среди поверхностных учеников, но мудрые люди, число которых всегда невелико, глубоко его уважали.

Я уверен, что если бы Шри Юктешвар не был столь откровенным и строгим, он стал бы самым почитаемым гуру в Индии, и все искали бы его руководства.

"Я строг к тем, кто приходит ко мне учиться,--признался он мне,--ибо таков мой путь. Принимайте его или откажитесь от моего руководства. но я никогда не пойду на компромисс. Однако ты будешь гораздо добрее к своим ученикам, ибо твой путь иной. Я стремлюсь очистить ученика лишь огнем суровости, другие же учителя обладают терпением намного превосходящим среднее. Мягкий любовный подход также способен преобразить человека. Жесткие и мягкие методы одинаково действенны, если применять их мудро". Затем он прибавил: "Ты отправишься в чужие страны. где не приняты прямые атаки на человеческое "я". Никакой учитель не сможет возвестить на Западе послание Индии, если он не обладает бесконечным терпением и снисходительностью.

Невозможно счесть, сколько раз вспоминал я эти слова учителя!

Хотя нелицеприятная речь гуру мешала ему собрать большое число последователей во время его жизни, его дух живет в мире и поныне во все возрастающем числе искренних учеников, следующих его крийя-йоге. Его завоевания в сердцах человеческих обширнее, чем те, о которых мечтал Александр Великий.

Учитель обыкновенно указывал на незначительные и незаметные недостатки своих учеников с выражением терпеливого спокойствия. Однажды мой отец посетил Серампур, чтобы выразить свое почтение Шри Юктешвару. Весьма вероятно, что отец рассчитывал услышать хоть несколько слов похвалы по моему адресу. Получив длинное перечисление моих несовершенств, он был потрясен и бросился искать меня:

--Судя по словам твоего гуру. я решил, что ты совершенно никуда не годишься!--говорил отец со смехом и слезами.

Единственной причиной, вызвавшей недовольство Шри Юктешвара в это время, было то обстоятельство, что я, не обращая внимания на его мягкие намеки, стремился склонить одного человека к духовному пути.

Горя негодованием, я поспешил отыскать гуру. Он принял меня с потупленным взором, как бы признавая свою вину. Это был единственный раз, когда я видел божественного льва покорным. И этот момент мне полностью запомнился.

--Господин, зачем же вы так безжалостно осудили меня и так потрясли моего отца? Разве это справедливо?

--Я больше так не поступлю,--ответил учитель извиняющимся тоном.

Внезапно я почувствовал себя обезоруженным. С какой готовностью великий человек признал свою ошибку! Хотя учитель никогда более не потрясал душевного спокойствия моего отца, он неустанно продолжал сурово критиковать меня, где бы и когда бы это не представлялось ему нужным.

Новые ученики часто присоединялись к Шри Юктешвару в его уничтожающей критике других людей. Мудрые, как гуру! Образцы распознавания! Но начинающий нападение не должен быть беззащитным! И сами эти придирчивые ученики с невероятной быстротой убегали от Шри Юктешвара, стоило лишь ему пустить в их адрес несколько стрел из своего логического канала.

"Эти едва заметные внутренние слабости, которые возмущаются даже против легких порицаний учителя, подобны больным частям тела, которые отдергиваются даже при самом нежном прикосновении". Таковы были забавные комментарии Шри Юктешвара по адресу беглецов.

Многие ученики заранее придумывают образ гуру и судят по нему о словах и поступках настоящего учителя. Подобные люди часто жаловались на то, что они не понимают Шри Юктешвара.

"Не охватить вам Бога,--возразил я в одном таком случае.--Если святой понятен, ты сам таков.

Среди бесчисленного множества тайн, вдыхая ежесекундно нечто необъяснимое вместе с водухом, разве может человек надеяться тот час же постичь бездонную природу гуру?

Итак, ученики являлись и обыкновенно скоро уходили. Жаждавшие легких путей, мгновенной симпатии и успокаивающего признания своих заслуг не находили ничего в ашраме гуру. Учитель предлагал своим ученикам кров и руководство на целые зоны, но многим ученикам, к несчастью, требовалось лишь бальзамирование их "я". Они уходили, предпочитая смирению бесчисленные унижения. которые им были уготованы в жизни. Лучистый блеск Шри Юктешвара, ослепительное, проникающее в самую глубь сияние его солнечной мудрости оказывались чересчур сильными для их духовной болезни. Они отыскивали себе какого-нибуь другого гуру, гораздо менее значительную личность, который усыплял их лестью и погружал в глубокую дремоту невежества.

В первые месяцы пребывания у Шри Юктешвара я испытывал ощутимый страх перед его замечаниями. Но скоро я увидел, что такие мучительные словесные операции производились им только над теми учениками, которые, как и я, просили его быть их наставником. Если же какой-нибудь ученик, терзаемый обидой, протестовал против такого отношения. Шри Юктешвар, нимало не оскорбляясь, погружался в молчание. Его слова никогда не были гневными, а лишь выражали безличную мудрость.

Он редко указывал на ошибки случайных посетителей, даже если они были очевидными. Однако по отношению к ученикам, просившим его совета, Шри Юштеквар чувствовал серьезную ответственность. Поистине смел тот гуру, который берется преобразить низкопробную человеческую руду, насквозь пропитанную "я"! Смелость святого коренится в его сострадании к Людям. введенным в заблуждение майей, к спотыкающимся слепцам, которые живут в этом мире.

Отделившись от скрытого чувства обиды, я обнаружил, что число замечаний по моему адресу заметно уменьшилось, Весьма тонким способом учитель казалось был переплавлен в сравнительно милосердного наставника. С течением времени я уничтожил все стены умствования и подсознательной замкнутости /16/, которыми обычно защизает себя человеческая личность. Наградой этому стала гармония с гуру. не требовавшая никаких усилий. Тогда я открыл, что он доверчив, снисходителен и полон молчаливой любви. Не склонный к изъявлению чувств, он никогда не говорил о своих привязанностях.

Обладая набожным характером, я был сначала разобарован, что гуру насыщен "джняна", но, видимо, беден "бхакти"; он выражал свои мысли в терминах холодной духовной математики /17/. Но, настроившись в унисон с его природой, я нашел, что мой благочестивый подход к Богу не уменьшился, а скорее возрос. Достигший самопознания учитель вполне способен вести разных учеников по естественным путям, соответствующим их природным склонностям.

Мои взаимоотношения со Шри Юктешваром с виду безмолвные, обладали скрытым красноречием. Часто я обнаруживал на своих мылях его безмолвную подпись, делающую всякие разговоры ненужными. Сидя спокойно около него, я ощущал, как его мирная благожелательность изливается на все мое существо.

Беспристрастная справедливость учителя явственно проявилась во время летних каникул первого учебного года в колледже. Я предвкушал целые месяцы непрерывного пребывания в Серампуре вместе с гуру.

--Ты можешь взять на себя общее управление делами ашрама,--сказал Шри Юктешвар, довольный тем энтузиазмом, с которым я появился в обители.--В твои обязанности войдет прием гостей и руководство работой других учеников.

Через две недели в ашрам был принят для обучения некто Кумар, молодой крестьянин из восточной Бенгалии. Его блестящий ум быстро завоевал привязанность учителя. В силу каких-то непостижимых соображений Шри Юштеквар стал относиться к новому обитателю ашрама без всякой критики.

--Мукунда, пусть Кумар выполняет твои обязанности. А ты займись подметанием помещений и работой на кухне.

Это распоряжение учителя последовало после того, как вновь поступивший юноша пробыл у нас месяц.

Вознесенный на гребень всевластия, Кумар установил в домашнем хозяйстве мелочную тиранию. Другие ученики молчаливо взбунтовались и приходили ко мне за получением ежедневных распоряжений. Так продолжалось. Так продолжалось три недели; и вот я услышал разговор между Кумаром и учителем:

--Мукунда невозможен!--заявил юноша.--Вы назначили меня старшим, но другие ученики ходят к нему и слушаются только его.

--Вот как раз поэтому я и послал его на кухню, а тебя в гостиную: ты мог бы понять, что достойный руководитель желает не управлять, а служить.--Сухой тон Шри Юктешвара оказался неожиданностью для Кумара.--Ты хотел положения Мукунды, но не сумел удержать его собственными заслугакми. Теперь возвращайся к своей прежней работе--помогай на кухне!

После этого унизительного инцидента учитель вновь стал относиться к Кумару по-прежнему, с необъяснимой снисходительностью. Кто может разгадать тайны привязанности? В Кумаре учитель открыл для себя источник очарования; для нас же, его товарищей, Кумар этим источником не был. Хотя новый ученик стал любимцем Шри Юктешвара, я не чувствовал печали. Личные привязанности, владеющие даже великими учителями, придают богатство и сложность узору жизни. Не в моем характере котание в деталях; я искал у Шри Юктешвара нечто большее, чем внешнюю похвалу.

Однажды Кумар злобно заговорил со мною без всякой на то причины. Я был глубоко уязвлен.

--Твоя голова настолько раздулась, что вот-вот взорвется!--предостерег я его, интуитивно чувствуя правоту своих слов.--Если ты не изменишь свое поведение, тебя в один прекрасный день попросят уйти из ашрама.

Саркастически рассмеявшись, Кумар повторил мое замечание гуру, который как раз вошел в комнату. В полной уверенности, что учитель меня выбранит, я смиренно спрятался в угол.

Ответ учителя юноше оказался неожиданно холодным:

--Может быть, Мукунда и прав.

Год спустя Кумар отправился навестить дом. где прошло его детство. Он не обратил внимания на скрытое неодобрение Шри Юктешвара, который никогда не пресекал инициативу. Через несколько месяцев юноша вернулся в Серампур, и взорам явственно предстала перемена к худшему. Величавый Кумар исчез, изчезло его безмятежно сияющее лицо. Перед ним стоял ничем не примечательный крестьянин, который недавно приобрел массу дурных привычек.

Учитель вызвал меня к себе; с разбитым сердцем он констатировал тот факт, что юноша стал теперь непригоден для монастырской жизни обители.

--Мукунда, я поручаю тебе все дело: дай Кумару распоряжение завтра же покинуть обитель. Я не в состоянии сделать это!

В глазах Шри Юктешвара стояли слезы, но он быстро овладел собой:--Мальчик никогда не пал бы так низко, если бы он послушал меня и не уезжал, чтобы не оказаться в столь нежелательной компании. Он отверг мое покровительство; пусть же этот грубый мир все еще остается его учителем.

Уход Кумара не вызвал во мне никакого ликования; я печально размышлял над тем, как человек. обладающий способностью завоевать любовь учителя, смог так легко поддаться мирским приманкам. Наслаждение вином или сексом коренится к низшей природе человека; чтобы ощущать все это, не требуется тонкости восприятия. Хитрости чувств подобны вечно зеленому олеандру с его душистыми, многоцветными бутонами: каждая часть растения ядовита. Область исцеления лежит внутри, сияя там счастьем, которое люди в слепоте своей ищут в тысяче других направлении /8/.

"Острый ум--это палка о двух концах,--заметил однажды учитель о блестящем уме Кумара.--Им можно пользоваться как ножом--для созидания и для разрушения; или вырезать нарыв невежества. или отсечь себе голову. Интеллект ведет куда надо лишь после того, как разум признал неизбежность духовного закона".

Гуру охотно разделял общество учеников, мужчин и женщин, обращаясь со всеми как с детьми. Постигая равенство их душ, он не делал между ними различий, не высказывал никаких пристрастий.

"Во сне тебе неизвестно, мужчина ты или женщина,--говорил он.--Точно так же, как мужчина, не играющий женщину, не становится ею, так и душа, олицетворяющая и мужчину и женщину, не имеет пола. Душа--это невозмутимый бескачественный образ Бога".

Шри Юктешвар никогда не избегал женщин и не считал их "причиной падения". "Мужчина,--говорил он,--также искушение для женщин." Как-то я спросил учителя. почему один великий святой в древности называл женщин "дверью в ад".

--Должно быть, в ранние годы его жизни какая-то девушка стала очень серьезным препятствием для спокойствия его ума,--едко ответил гуру.--Иначе он осудил бы не женщин, а собственное несовершенство. отсутствие самообладания.

Если кто-либо из посетителей осмеливался рассказать в обители двусмысленную историю, учитель сохранял молчание и не вступал в разговор. "Не давайте лупить себя возбуждающим хлыстом прекрасного лица,--говорил он ученикам.--Как могут рабы чувств наслаждаться этим миром? Когда они погружаются в низменную грязь, они не чувствуют легких ароматов. Для человека низменных наслаждений утрачены все тончайшие аспекты распознавания".

Ученик, стремившийся освободиться от внушенных майей заблуждений, связанных с полом, получал от Шри Юктешвара терпеливые и вдумчивые ответы.

"Подобно тому, как голод, а не жадность, имеет естественное назначение, так и половой инстинкт внедрен природой единственно для продолжения рода, а не для того, чтобы зажигать неутолимые желания,--говорил он.--Уничтожайте дурные желания сейчас, иначе они останутся у вас и после того, как астральное тело отделится от своей физической оболочки. Даже, когда плоть слаба, ум должен быть постоянно на страже. Если искушение напало на вас с жестокой силой, преодолевайте его безличным анализом и неукротимой волей. Можно подчинить себе все природные страсти.

Сохраняйте свои силы, будьте подобны безбрежному океану, спокойно вбирающему в себя все впадающие реки чувств. Ежедневно возобновляемые томления чувств высасывают ваш внутренний мир. Они напоминают отверстия в резервуаре--отверстия, которые позволяют водам жизни понапрасну вытекать на бесплодную почву материализма. Сильная тяга к ненужным нам желаниям--главнейший враг человеческого счастья. Проходите в этом мире как львы, самоконтроля не позволяйте лягушкам слабости столкнуть вас с пути".

Истинно преданный Богу в конце концов освобождается от всех инстинктивных побуждений. Он преображает свою потребность человеческой привязанности в стремление лишь к Богу; такая любовь становится единственным чувством, ибо она вездесуща.

Мать Шри Юктешвара жила в той части Бенареса, которая носит название Рака Махал; как раз там я впервые посетил своего гуру. Добрая и снисходительная, она, тем не менее, была женщиной весьма решительных мнений. Однажды я стоял на балконе ее дома и наблюдал как сын и мать разговаривают друг с другом. Говоря как всегда спокойно и рассудительно, учитель пытался в чем-то убедить ее. но, очевидно, не имел успеха, ибо она жнергично трясла головой:

--Нет, нет, сын мой, теперь уходи! Твои мудрые слова не для меня, я--не твои ученики.

Шри Юктешвар повернулся и побрел прочь, не произнеся более ни слова, как ребенок. которого побранили. Я был тронут, увидя такое великое почтение к матери, независимо от ее настроения. В этом пустячном инциденте было своеобразное очарование: он по-новому освещал необычную природу моего гуру, полную внутреннего смирения и внешне несгибаемую.

Правила жизни свами не разрешают им сохранять связи после того, как они формально расторгнуты. Свами не может выполнять семейные обряды и церемонии, обязательные для главы семьи. Однако Шанкара, преобразователь древнего ордена свами, не принимал во внимание эти предприсания. После смерти своей любимой матери он сжег ее тело струями небесного огня, излившегося из его рук.

Шри Юктешвар также не обращал внимание на внешние ограничения, но делал это менее эффективно. Когда его мать скончалась, он устроил сожжение тела на берегу святой Ганги, в Бенаресе, и угостил брахманов в соответствии с древними обычаями.

Запреты шастр были предназначены для того, чтобы помочь монахам преодолеть мелкие привязки. Шанкара и Шри Юктешвар полностью погрузились всем своим существом в Безличный Дух, и они не нуждались в спасающих правилах. Иногда бывает также, что учитель намеренно игнорирует законы, чтобы утвердить превосходство своих принципов над формой и их независимостью от нее. Так, Иисус срывал колосья в день отдыха. Своим неизбежным критикам он возразил: "Суббота для человека, а не человек для субботы" /19/.

За исключением писания Шри Юктешвар читал немного. Тем не менее. он постоянно находился в курсе самых последних научных открытий и других достижений человеческого ума /20/. Блестящий собеседник, он с удовольствием обменивался взглядами на бессчисленные темы со своими гостями. Остроумие и веселый смех гуру оживляли любую дискуссию. Часто серьезный, учитель никогда не бывал мрачным. "Для того, чтобы искать Господа, люди не должны ходить с вытянутыми физиономиями" /21/,--говорил он, цитируя Библию. "Помните, что найти Бога, значит похоронить все свои печали".

Среди философов, профессоров, юристов и ученых, посещавших ашрам, многие приходили в первый раз, думая встретить ортодоксального последователя религии. Случайная высокомерная улыбка или взгляд, полный насмешливой терпимости, обнаруживали, что новые посетители рассчитывали услышать всего лишь несколько благочестивых поверхностных фраз. Но, обнаружив, что мастер способен проникать в их специальные отрасли знаний, посетителя не спешили удаляться.

Обычно гуру бывал мягок и лласков к гостям; он приветствовал их с чарующей сердечностью. Но закоренелые эгоисты иногда получали крепкую встряску. Они обнаруживали, что учитель или хранит холодное безразличие, или дает им отпор невероятной силы. Лед и железо!

Известный химик однажды окрестил оружие со Шри Юктешваром. Посетитель не допускал бытия Бога, так как наука не изобрела средств, чтобы обнаружить Его существование.

"Итак, вам никаким методом не удалось выделить Высшую Силу в своих пробирках!--Взгляд учителя был суров.--Я рекомендую вам новый эксперимент: в течение двадцати четырех часов проверяйте непрестанно ваши мысли. Тогда вас больше не удивит отсутствие Бога".

Сходную встряску получил и другой знаменитый ученый. Дело было во время его первого посещения ашрама. Когда гость повторял по памяти отрывки из "Махабхараты", Упадишад и бхашья/комментариев/ Шанкары, это заставляло вибрировать даже стропила домка.

--Но я жду, мне хочется послушать вас.--Тон Шри Юктешвара был вопросителен, как будто перед этим царило молчание. Пандит смутился.--Цитат здесь было более чем достаточно,--раздался голос учителя, заставивший меня задрожать от подавленного смеха; я сидел на корточках в углу на почтительном расстоянии от посетителя.--Какие же собственные комментарии можете вы представить, исходя из уникальности вашей отдельной жизни? Какой из священных текстов вы усвоили и сделали частью себя? Каким образом эти временные истины обновили вашу природу? Довольны ли вы, оставаясь пустой раковиной и механически повторяя слова других людей?

--Сдаюсь!--Печаль ученого была комичной.--Я не обладаю внутренним постижением.

Он понял,--и, возможно, впервые в жизни,--что правильная постановка запятой не пробудит человека от духовной летаргии.

"От этих бескровных педантов невероятно сильно разит помпой,--заметил гуру после ухода укрощенного пандита.--Они полагают, что философия--это особое, немного возбуждающее интеллектуальное упражнение. Их возвышенные мысли старательно отделены как от грубости внешнего действия, так и от суровости внутренней дисциплины!"

В другом случае учитель подчеркнул бесплодность чисто книжной учености:

"Не смешивайте понимание с обширным словарем,--заметил он.--Священноеписание приносит пользу, стимулируя желание внутреннего постижения,--если оно усваивается медленно, по одному стиху за раз. Иначе постоянное интеллектуальное изучение может дать такие результаты, как тщеславие, ложная удовлетворенность, непереваренные знания..."

Шри Юктешвар рассказал об одном своем опыте в области обучения священным писаниям. Местом действия была лесная обитель в восточной бенгалии, где он наблюдал как обучает знаменитый учитель Дарбу Баллав. Его метод, и простой и трудный, обычен в древней Индии.

Дарбу Баллав собирал учеников в лесном уединении. Перед ними лежали открытые книги с текстом святой "Бхагавад Гиты". Они сосредоточенно смотрят на отрывок в течении получаса, затем закрывают глаза. Проходят еще полчаса. Учитель дает краткие пояснения. И опять ученики, не двигаясь, медитируют в течение часа. Наконец гуру говорит:

--Понимаете ли вы теперь этот стих?

--Да, господин,--решается сказать один из группы.

--Нет, не совсем. Ищите в нем духовную жизненность, которая дала словам силу возраждать Индию в течение нескольких столетий.

Еще один час прошел в молчании. Отпустив учеников, учитель обратился к Шри Юктешвару:

--Знаешь ли ты "Бхагавад Гиту"?

--Нет, господин, по-настоящему не знаю, хотя мои глаза и ум пробегали по ее страницам много раз.

--Сотни людей по-разному отвечали мне на этот вопрос!--Величайший мудрец улыбнулся моему учителю, благословляя его.--Если человек хочет выставить напоказ богатство внешней памяти, повторяя тексты писаний, рразве останется время дляы внутреннего молчаливого погружения в глубины духа за его бесценными жемчужинами?

Шри Юктешвар направлял занятия своих учеников по тому же методу интенсивной сосредоточенности на одном пункте. "Мудрость усваивается не глазами, а всеми атомами тела,--говорил он.--Когда убежденность в истине не просто лежит в вашем мозгу, но пронизывает все ваше существо, тогда только вы в состоянии сколько-нибудь ручаться за ее значимость. Он пресекал любые тенденции, встречавшиеся у учеников, к тому, чтобы рассматривать книжную мудрость в качестве необходимого шага к духовному постижению.

"Риши заключали в одной фразе такие глубины. которые были достаточны для целых поколений ученых комментариев.--говорил учитель.--Бессчисленные противоречия в текстах существуют для ленивых умов. Что освободит быстрее, чем фраза "Бог"--это не "Бог" ?"

Человеку нелегко вернуться к простоте. Слово "Бог" редко означает для интеллектуала что-то реальное; оно остается лишь ученой помпезностью. Его "я" получает удовольствие от сознания собственной эрудированности.

точно также люди, которые чересчур гордились своим общественным положением или богатством, в присутствии учителя становились более смиренными. Я помню случай, когда глава местного городского совета в приморском округе Пури попросил свидания с учителем. Этот человек был известен своей безжалостностью, и отнять у нас владение ашрамом было вполне в его власти. В разговоре с гуру я упомянул об этом факте. Однако гуру уселся с неприступным видом, и, когда посетитель явился, он даже не привстал.

Слегка взволнованный, я присел на корточки у двери. Шри Юктешвар позабыл приказать мне, чтобы я принес для чиновника стул, и последнему пришлось довольствоваться деревянным ящиком. Он, очевидно, ожидал церемониального признания своего важного положения, но этого не случилось.

Завязалась дискуссия на метафизические темы. Гость допускал многочисленные ошибки и неправильно толковал места из писаний. По мере того, как уменьшалась точность его цитирования. гнев посетителя возрастал.

--Знаете ли вы, что я занял первое место на университетских экзаменах?--Он совсем потерял рассудок и мог только кричать.

--Господин магистр, вы забыли о том, что здесь не зал вашего суда,--ответил учитель ровным голосом.--По вашим детским замечаниям нельзя предположить, чтобы ваша университетская карьера была блестящей. Но как бы там ни было, университетский диплом не имеет отношения к постижению Вед. Святых не создают целыми партиями, наподобие бухгалтеров, в течении каждого полугодия.

После неловкого молчания посетитель сердечно рассмеялся:

--Это моя первая встреча с "небесным магистратом",--сказал он. Позже он обратился с формальной просьбой, изложенной официальным языком, бывшим, вероятно, неотъемлемой частью его личности, принять его в качестве ученика-"стажера".

Учитель лично вникал во все детали, связанные с его собственностью. Неразборчивые личности под разными предлогами пытались завладеть его родовым поместьем, возбуждая против него судебные процессы. Однако Шри Юктешвар давал решительный отпор всем противникам, иногда даже, в свою очередь, прибегая к суду. Он шел на эти тягостные переживания. не желая становиться нищенствующим гуру или сделаться бременем для своих учеников.

Его финансовая независимость была одной из причин того, что мой учитель, до ужаса откровенный, не был сведущ в дипломатических ухищрениях. В противоположность учителям, вынужденным льсить своим ученикам, гуру был недоступен явному или скрытому влиянию чужого богатства. Я никогда не слышал, чтобы он просил у кого-то деньги для какой-либо цели или даже намекал на это. Обучение в обители согласно древней традиции, было бесплатно для всех учеников.

Однажды в Серампурский ашрам прибыл судебный чиновник с вызовом в суд. Ученик по имени Канам и я ввели его к учителю.

Чиновник вел себя оскорбительно:

--Вам будет полезно покинуть полумрак своей обители и подышать чистым воздухом честного суда.

Я не мог сдержаться:

--Еще одно слово оскорбления--и вы будете валяться на полу!--я приблизился с угрожающим видом.

Канам в свою очередь крикнул чиновнику:

--Негодяй! Как вы смеете кощунствовать в этом священном ашраме!

Но учитель заслонил собою обидчика:

--Не волнуйтесь из-за пустяков! Этот человек просто старательно выполняет свой долг.

Чиновник, удивленный таким неожиданным оборотом дела, почтительно пробормотал слова извинения и поспешил прочь.

Было удивительно, что учитель с такой огненной натурой мог обладать столь невозмутимым внутренним спокойствием. К нему подходит определение божьего человека, данное в Ведах: "Нежнее цветка, когда нужна доброта; сильнее молнии, когда принципы поставлены на карту". Есть такие, кто, как говорит Броунинг, "не выносят света, ибо сами они темны". Иногда кто-нибудь посторонний, раздражаясь от воображаемой обиды, бранил Шри Юктешвара. Невозмутимый гуру вежливо слушал его, исследуя в то же время самого себя, чтобы увидеть, не лежит ли в осуждении крупица истины. Подобные сцены не раз напоминали мне одно из неподражаемых замечаний учителя:

"Некоторые люди хотят вырасти за счет срубленных чужих голов".

Святого можно безошибочно узнать по его виду: он производит огромное впечатление без всяких внешних атрибутов. "Долготерпеливый лучше храброго и владеющий собой лучше завоевателя города" /22/.

Если бы мой величественный Учитель искал славы, то вполне мог бы стать императором или великим полководцем. Вместо этого он выбрал штурм тех внутренних цитаделей гнева и эгоизма, победой над которыми растет человек.

Примечание к главе 12.

/1/ Шри Юктешвар родился 10 мая 1865 года.

/2/ Юктешвар означает "единый с Богом". Слово "шри" есть классификационное различие, одно из десяти свами. Буквальный смысл этого слова--"святой"; оно является титулом, указывающим на уважение.

/3/ Буквально "направляться вместе". Самадхи--сверхсознательное состояние экстаза, в котором йог осуществляет слияние своей души с Космическим Духом.

/4/ Согласно физиологам, храп указывает на полный покой ума.

/5/ "Становясь вездесущим, йогин видит, слышит, обоняет, вкушает и осязает без помощи органов чувств", написано в "Тайтирья Араньяке". "Слепой проник взором в глубину жемчужины, безрукий продел сквозь нее нить, не имевший шеи носил ее, а безъязыкий восхволял".

/6/ В присутствии совершенного в ахинсе /непричинение вреда/ не возникает вражды ни в одном существе.

"Йога-сутра". П. 35.

/7/ Кобра быстро бросается на любой движущийся предмет, находящийся в пределах ее досягаемости. Во многих случаях при встрече с нею единственной надеждой на спасение бывает лишь полная неподвижность.

/8/ На самом деле Лахири Махасайа называл его "Прийа", подлинным именем, а не монашеским именем "Юктешвар", которое учитель при жизни Лахири Махасайя еще не носил. Здесь и в других местах книги слово "Юктешвар" употреблено для того, чтобы читатель не принял учителя за другого человека.

/9/ "Все, что вы будете просить в молитвах, верьте, что получите--и будет вам" /Ев. от Марка XI.24/.

/10/ "И один из них ударил мечом раба первосвященникова и отсек ему правое ухо".

"Тогда Иисус сказал: "Оставьте, довольно". И, коснувшись ужа его, исцелил его". /Ев. от Луки XXII. 50. 51/.

/11/ "Не давайте святым псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями. чтобы они не пожрали его и обратившись, не расстерзали вас" /Ев. от Матфея VII, 6/.

/12/ Гуру одобрял пост, как идеальный естественный метод очищения; но этот ученик слишком уж заботился о своем теле.

/13/ Он болел однажды в Кашмире, когда меня с ним не было. /См. конец гл. 21/.

/14/ Шарль Рише, лауреат Нобелевской премии по физиологии, писал следующее: "Метапсихика все еще не является официально признанной наукой. Но она идет к такому признанию В Эдинбурге я мог заявить перед сотней физиологов, что наши пять чувств не являются единственным средством познания и что иногда отрывок реального проникает в интеллект иным путем... Редкость факта не есть причина для отрицания его существования. Трудность изучения не есть основание для непонимания... Те, кто издевается над метапсихикой, как оккультной наукой, так же устыдятся, как устыдились издевавшиеся над химией из-за того, что ее поиски философского камня оказались иллюзорными... Существуют только одни принципы--и это принципы Лавуазье, Клода Бернара и Пастера: экспериментировать всегда и во всем. Итак, привет новой науке, которая должна изменить ориентацию человеческой мысли!"

/15/ Самадхи, сверхсознание.

/16/ В одной из своих лекций в Нью-Йорке Израэль Х. Левинталь указал: "Наше сознательное и подсознательное существо увенчано сверхсознанием. Много лет назад английский психолог Майерс предположил, что "скрытые глубины нашей сущности могут таить в себе как грду хлама, так и сокровища". В противоположность той психологии, которая направляет все свои исследования к подсознательному аспекту природы человека, новая психология сверхсознания сосредотачивает свое внимание на сокровищнице--на той области, которая одна лишь способна дать объяснение великим бескорыстным и героическим деяниям человека".

/17/ "Джняна", или мудрость, и "Бхакти", или преданность: суть два из главных путей к Богу.

/18/ "Человек в состоянии бодрствования совершает бесчисленные усилия, дабы испытать чувственные удовольствия; когда же весь сон органов чувств утомлен, он забывает даже и те удовольствия, которые находятся перед ним; он засыпает, чтобы насладиться отдыхом в своей душе, в своей собственной природе,--писал великий ведантист Шанкара.--Таким образом, достижение сверхчувственного блаженства чрезвычайно легко: и оно намного выше чувственных удовольствий, всегда кончающихся отвращением".

/19/ Ев. от Марка, П. 27.

/20/ При желании учитель мог моментально настроиться в унисон с умом любого человека /сила йогина упоминается в "Йога-сутре" Ш. 19/. Его способности в области человеческого разума и телепатии, равно как и природа мысли вообще. объясняются в главе 15.

/21/ Ев. от Матфея, VI, 16.

/22/ Притчи, XVI, 32.

Глава 13. "Бессонный" святой

--Пожалуйста, позвольте мне побывать в Гималаях. Я надеюсь, в тишине и одиночестве причаститься божественного присутствия.

Действительно, однажды я обратился к учителю со столь неблагодарными словами. Охваченный каким-то невообразимым заблуждением, одним из тех. которые иногда осаждают ученика, я ощутил возрастающее недовольство своими обязанностями по ашраму и занятиями в колледже. Некоторым извинением могло служить то обстоятельство, что моя просьба была высказана, когда я знал Шри Юктешвара в течение всего лишь шести месяцев и еще не ощутил полностью всего величия его личности.

--Много горцев, живущих в Гималаях, не обладают познанием Бога,--медленно и просто ответил могй гуру.--Лучше всего искать мудрость у реализованного человека, а не косной горы.

Игнорируя ясный намек наставника, что он, а не горы должны быть моим учитилем, я повторил свою просбу. Шри Юктешвар не произнес ни одного слова в ответ. Я счел его молчание согласием--сомнительное, но удобное объяснение.

Вечером в своем калькуттском моде я занялся приготовлениями к путешествию: увязав вещи в одеяло, я вспомнил, как такой же узел был расчетливо выброшен из моего чердачного окна несколько лет назад. "Интересно знать, кончится ли и это путешествие к Гималаям так же неудачно?"--невольно подумалось мне. Сейчас мой духовный подъем был высок; но еще прошлым вечером меня мучила совесть при мысли, что я оставлю своего гуру.

На следующее утро я разыскал Бехари Пандита, профессора санскрита в колледже.

--Господин, вы рассказывали мне о своей дружбе с великим учеником Лахири Махасайа. Пожалуйста, дайте мне его адрес.

--Вы имеете в виду Рам Гопад Мазумдара? Я называю его "бессоным" святым. Он всегда бодрствует, находясь в экстатическом состоянии. Его обитель находится в Ранбаджпуре, около Таракешвара.

Я поблагодарил пандита и немедленно отправился в Таракешвар. Я надеялся успокоить все свои терзания, получив от "бессонного" святого разрешение заниматься медитацией в гималайском уединении. Бехари Пандит сказал мне. что Рам Гопад достиг озарения после многих лет практики крийа-йоги в уединенных пещерах Бенгалии.

В Таракешваре я отправился к знаменитому святилищу. Индийцы относятся к нему с таким же почтением, с каким католики относятся к святыне Лурда во Франции. В Таракешваре происходили бесчисленные чудесные исцеления. Одно из них случилось с членом нашей семьи:

"Я сидела в этом храме целую неделю,--рассказывала мне как-то старшая тетя,--и, соблюдая полный пост, молилась о выздоровлении твоего дяди Шарады, страдавшего хронической болезнью. На седьмой день я обнаружила у себя в руке материализовавшуюся траву. Из ее листьев я приготовила напиток и дала его дяде. Его болезнь немедленно исчезла и никогда более не появлялась".

Я вошел в священный храм Таракешварра; алтарь представлял собой просто круглый камень. Его окружность, не имеющая ни начала ни конца, была удачно выбрана для обозначения символа Беспредельности. В Индии даже неграмотный крестьянин понимает символы, выражающие абстракции космических феноменов, и жители Запада справедливо обвиняют его в том, что он живет абстракциями.

В тот момент мое настроение было столь мрачным,что я ощутил нежелание склониться перед каменным символом. Я подумал, что Бога следует искать только в глубине души.

Оставив храм. не совершив там коленопреклонения, я быстро зашагал к окррестной деревушке Банбаджпур. Не зная точного пути, я обратился к прохожему за сведениями. Мой вопрос поверг его вв длительное раздумье.

--Дойдите до перекрестка, сверните вправо и идите вперед,--изрек он, наконец, тоном оракула.

Следуя его указаниям, я направился вдоль берегов канала. Наступила темная ночь: окраина расположенной в джунглях деревушки ожила и украсилась мигающими огоньками, раздались завывания шакалов. Свет луны был слишком слаб, чтобы освещать путь. Спотыкаясь я шагал вперед два часа.

Но вот послышались приветливые звуки колокольчиков! Это шло стадо. Мои повторные крики привлекли, наконец ко мне какого-то крестьянина.

--Я ищу Рам Гопад Бабу.

--В нашей деревне такой человек не живет,--ответил тот уверенным тоном.--Вам, наверное,дали неправильные указания.

В надежде рассеять подозрения в его уме,--я в трогательных выражениях описал мои затруднения. Собеседник пригласил меня домой и оказал радушный прием.

--Ранбаджпур далеко отсюда,--заметил он.--На перекрестке вам надо было свернуть влево, а не вправо.

Я печально подумал о том, что мой информатор представлял собой настоящую угрозу для путешественников. Подкрепившись нечищенным рисом, чечевицей и чечевичной похлебкой, картофельным карри с сырыми бананами, я отправился в небольшую хижину, примыкавшую ко двору. В отдалении слышалось пение крестьян под аккомпанемент мридангов /1/ и цимбал. Я не мог уснуть всю ночь и горячо молился о том, чтобы меня направили к живущему в уединении йогину Рам Гопаду.

Когда первые лучи солнца просочились сквозь стены моей хижины, я двинулся в Ранбаджпур. Пересекая неровные рисовые поля, я пробирался через участки сжатого риса, обходил кучи засохшей глины. Иногда мне встречались крестьяне, и каждый из них неизменно сообщал мне, что до места моего назначения осталось "всего одна кроша" /две мили/. Прошло шесть часов, и солнце уже завершило свое победоносное шествие от горизонта к зениту. Я начал чувствовать, что меня всегда будет отделять от Ранбаджпура одна лишь кроша.

В середине дня я все еще находился в мире бесконечных рисовых полей. Невозможно было спастись от зноя, изливающегося с неутолимого неба, и я был близок к обмороку. Вдруг я увидел, что ко мне легкой походкой приближается какой-то человек. Я едва осмелился пробормотать свой обычный вопрос, ожидая услышать все тот же монотонный ответ: "Только одна кроша".

Незнакомец остановился передо мною: невысокий и стройный, он производил впечатление обычного человека, если не считать необычных черных и пронизывающих глаз.

--Я собираюсь уходить из Ранбаджпура, но ваше намерение было хорошим, и я ждал вас.--Он погрозил пальцем перед моей изомленной физиономией.--Неужели вы думаете, что вы могли попасть ко мне без предупреждения? Профессор Бехари не имел права давать мой адрес вам.

Поняв, что называть себя этому учителю было бы лишь ненужным пустословием, я стоял, не говоря ни слова. немного уязвленный таким приемом. Неожиданно он задал мне следующий вопрос:

--Скажите, где, по-вашему, находится Бог?

--Конечно, во мне и во всем!--Несомненно, мое смущение было заметным.

--Он вездесущ, не так ли?--усмехнулся святой.--Но почему же тогда, молодой господин, вы вчера не преклонили колен перед Беспредельным в форме каменного символа в храме Таракешвара? /2/ Ваша гордость навлекла на вас наказание в виде неверного указания прохожего, которого не беспокоило уточнение разницы между правым и левым. Да и сегодня вы еще чувствуете последствия.

Я чистосердечно согласился с его словами, пораженный таким вездесущим оком в этом неприметном теле. Йогин излучал целительную силу: я внезапно почувствовал себя освеженным посреди знойного поля.

--Преданный ученик склонен думать, что его путь к Богу является единственным--сказал он.--Несомненно, как говорил нам Лахири Махасайа, йога, при помощи которой мы находим божественное начало внутри нас, является высочайшим путем. Но, открывая Бога внутри, мы скоро увидим Его и во внешнем мире.

Святилища в Таракешваре и в других местах заслуживают почитания, как ядра, центры духовной силы.--Строгость святого исчезла, его глаза смягчились сочувствием. Он похлопал меня по плечу:

--Молодой йогин, я вижу, что вы убежали от своего учителя. Но у него есть все. что вам нужно, и вам необходимо вернуться к нему.--Он прибавил:--Горы не могут быть вашим гуру.

Как раз эту мысль Шри Юктешвар высказал двумя днями раньше.

--Учителя не подвержены какому-то неумолимому космическому закону, ограничивающему их место жительства,--собеседник иронически взглянул на меня.--Гималаи и Тибет не обладают монополией на святых. То, что человек не мог найти внутри, он не найдет и во внешнем мире, куда бы при этом не переносилось его тело. Но как только подвижник пожелает идти за духовным озарением даже на край света, около него сейчас же появляется его гуру.

Я молча согласился с этими словами, припомнив свою молитву в ашраме Бенаресе, за которой последовала встреча со Шри Юктешваром в людном переулке.

--Есть ли у вас возможность иметь небольшую комнату, где вы могли бы закрыть дверь и остаться в одиночестве?

--Да,--отвечал я, заметив, что святой с необыкновенной быстротой переходит от общих положений к частностям.

--Тогда это и есть ваша пещера,--йогин одарил меня полным просветления взглядом, которого я никогда с тех пор не забывал.--Это и есть ваша священная гора. Именно там вы найдете царство Божие.

Эти простые слова в один миг угасили мою многолетнюю страсть к Гималаям. На выжженом рисовом поле я пробудился от грез о горах и вечных снегах.

--Молодой господин, ваша божественная жажда заслуживает похвалы. Я чувствую к вам большую любовь.

С этими словами Рам Гопад взял меня за руку и повел к маленькой деревушке, расположенной на очищенном от зарослей месте. Домики были крыты кокосовыми листьями, входные двери по деревенски украшены свежими тропическими цветами.

Святой усадил меня на бамбуковый помост, в тени перед его небольшой хижиной. Он дал мне выпить подслащенного лимонного сока, а затем протянул кусок неочищенного сахара. Мы вощли во двор и уселись в позе "лотос". Прошло четыре часа медитации. Я открыл глаза и увидел, что освещенная луной фигура йогина все еще остается неподвижной. Когда я настойчиво внушал своему желудку, что не единым хлебом жив человек, Рам Гопад встал со своего места.

--Я вижу, вы проголодались,--сказал он.--Ужин скоро будет готов.

Он раздул огонь в глиняном очаге, стоявшем во дворе, и вскоре мы ели рис идхол на широких листьях банана. Мой хозяин из учтивости отказался от моей помощи в приготовлении пищи. "Гость--это сам Бог",--гласит индийская пословица, и это правило ревностно исполняется с незапамятных времен. Впоследствии, во время моих странствий по всему миру, я с большой радостью увидел во многих такое же уважение. У горожанина острие гостеприимства притупляется, так как ему приходится в избытке видеть незнакомые лица.

Все мирские заботы, казалось, отошли в невообразимую даль, когда я сел на корточках около йогина в уединении крошечной деревеньки в джунглях. Комната таинственно освещалась мягким светом. Рам Гопад устроил для меня на полу ложе из нескольких рваных одеял, а сам уселся на подстилке из соломы. Переполненный его духовным магнетизмом, я рискнул обратиться с просьбой:

--Господин, почему вы не даруете мне самадхи?

--Дорогой мой, я был бы рад передать вам соприкосновение с Божественным, но я не должен делать этого.--Святой устремил на меня вор полузакртых глаз.--Ваш учитель скоро одарит вас этим переживанием. Пока же ваше тело еще не настроено должным образом. Как небольшая электрическая лампочка перегорает при сильном напряжении, так и ваши нервы не готовы для космических токов. Если бы я и дал вам сейчас пережить экстаз Беспредельности, вы бы сгорели, как если бы каждая клетка вашего тела была охвачена пламенем.

--Вы просите у меня озарения,--задумчиво продолжал йогин,--а я раздумываю: разве такая незначительная личность, как я, медитирующий столь немного,--разве я смог угодить Богу. разве я могу в конечном счете представлять собою какую бы то ни было ценность в Его глазах.

--Господин, но разве вы не искали Бога всем сердцем своим в течение долгого времени?

--Я сделал лишь немного. Бехари, должно быть, рассказал вам кое-что из моей жизни. Двадцать лет я провел в тайном гроте, медитируя по восемнадцать часов в день. Затем я удалился в еще менее доступную пещеру и находился там двадцать пять лет, оставалясь в состоянии йоги по двадцать часов ежедневно. Мне не нужен был сон, ибо я всегда вместе с Богом. Мое тело лучше отдыхало при полном спокойствии сверхсознания, чем оно могло бы отдохнуть при несовершенном успокоении во время обычного подсознательного сна.

Во время сна мускулы расслабляются, но сердце, легкие и сосудистая система работают непрестанно. Они не имеют отдыха. А во время переживания сверхсознания все внутренние органы остаются в состоянии приостановленной жизнедеятельности, электризуясь космической энергией. Таким образом я избавился от необходимости спать, и это продолжается в течение многих лет. Придет время, когда и вы сможете обходиться без сна,--заключил он свое объяснение.

--Боже мой, вы медитировали так долго, и вы все еще не уверены в милости Бога!--проговорил я с удивлением.--Что же тогда остается делать нам, бедным смертным?

--Но разве вы не видите, дорогой мой юноша, что Бог--это сама Вечность? Считать, что человек в состоянии полностью познать Его за сорок пять лет медитации--это довольно смелое предположение. Однако Бабаджи уверяет нас, что даже кратковременная медитация спасает нас от пожирающего страха смерти и посмертных состояний. Не фиксируйте свой идеал на вершине холма, тянитесь к звезде невыразимых высот. Если вы будете усиленно работать, вы дойдете до таких высот.

Подавленный такой перспективой, я попросил у него дальнейших разъяснений. Он поведал чудесную повесть о своей первой встрече с Бабаджи--гуру Лахири Махасайа /3/. Около полуночи Рам Гопад погрузился в безмолвие, а я улегся на свои одеяла. Закрыв глаза, я увидел вспышки молний, обширное пространство внутри меня казалось заполненным расплавленным светом. Открыв глаза, я видел то же самое сверкающее сияние. Комната стала как бы частью Бесконечного, которое я видел своим внутренним зрением.

--Почему вы не спите?--спросил йогин.

--Господин, как можно мне заснуть, когда вогруг меня сверкают молнии даже тогда, когда я закрываю глаза.

--Это переживание благословенно: духовные излучения увидеть нелегко.--Рам Гопад прибавил несколько приветливых слов.

На рассвете он дал мне сахара и сказал, что мне надо уходить. Мне не хотелось прощаться с ним. и слезы покатились по моим щекам.

--Я не отпущу вас с пустыми руками,--нежно произнес йогин.--Я что-нибудь сделаю для вас.

Он улыбнулся и пристально взглянул на меня.

Я как будто врос в землю. Через мои зрачки полился поток блаженства и внезапно я ощутил, что исцелился от боли в спине, которая мучила меня временами уже несколько лет.

Чувствуя себя обновленным, погрузившись в океан сверкающей радости, я более не плакал. Коснувшись ног Рам Гопада, я зашагал через джунгли; миновав тропические заросли и многочисленные рисовые поля, я достиг Таракешвара.

Там я вторично совершил паломничество к знаменитому святилищу и пал ниц перед алтарем. Круглый камень начал расширяться перед моим внутренним взором и наконец охватил все космические сферы: круг за кругом, область за областью оказывались пропитанными божественным. Через час я удачно сел на Калькуттский поезд. Мои скитания закончились, таким образом, не среди возвышенных вершин, а у подножия гигантской личности моего учителя.

Примечание к главе 13

/1/ Особые барабаны для ударов руками, употребляются только в девоционной музыке.

/2/ "Человек, который ничему не поклоняется, никогда не сможет вынести бремя самого себя",--сказал Достоевский в "Бесах".

/3/ См. последние разделы главы 33.

Глава 14. Переживание космического сознания

--Я здесь, гуруджи!--Выражение стыда на моем лице красноречиво говорило о мое состоянии.

--Тогда пойдем на кухню и поищем что-нибудь поесть.

Шри Юктешвар обратился ко мне так же естественно, как если бы нас разделяли не дни, а часы.

--Учитель, я, должно быть, расстроил вас своим неожиданным отъездом отсюда, где у меня есть свои обязанности; я думал, что вы, возможно, сердитесь на меня.

--Нет, конечно, нет! Гнев возникает только из-за несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, поэтому ничьи действия не в состоянии противоречить моим желаниям. Я не использую тебя в личных целях; я счастлив только тогда, когда ты испытываешь подлинное счастье.

--Господин, иногда мы слышали о божественной любви, как о чем-то неопределенном; но сегодня я, по-истине, получил наглядный ее пример от вашей ангельской личности! В этом мире даже отец с трудом прощает своего сына, если последний без предупреждения оставляет дела. Но у вас нет ни малейшего недовольства, хотя оставленные мною неоконченные дела должны были причинить вам много неудобств.

Мы посмотрели в глаза друг другу; там блестели слезы. Меня поглотила волна блаженства; я осознал, что Господь в форме моего гуру расширил малые старания моего сердца до обширных пространств космической любви.

Прошло несколько дней, и я как-то направился в пустую комнату, где обычно сидел учитель, намереваясь заняться медитацией. Но непослушные мысли не разделяли этого похвального намерения и рассыпались в стороны, как птицы перед охотником.

--Мукунда!-- вдруг прозвучал с отдаленного балкона голос Шри Юктешвара.

Я почувствовал себя таким же непокорным, как мои мысли. "Учитель всегда заставляет меня медитировать,--пробормотал я про себя,--и он не должен меня беспокоить, когда ему известно, почему я вошел в его комнату!"

Учитель опять позвал меня, но я упрямо хранил молчание. Голос учителя прозвучал в третий раз, и в тоне его послышался упрек.

--Господин, я медитирую,--протестующе откликнулся я.

--Я знаю, как ты медитируешь,--прикрикнул на меня учитель,--когда ум твой разлетается в стороны подобно листьям в бурю! Иди сюда ко мне!

Подавленный, видя, что учитель проник в мою душу, я печально направилься в его сторону.

--Бедный мальчик, горы не смогли дать тебе того, что ты хотел,--ласково произнес учитель успокаивающим голосом. Его взор казался бездонным.--Следует исполнить желание твоего сердца.

Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я ощутил недоумение. он тихонько ударил меня в грудь над сердцем.

Мое тело сделалось неподвижным, оно как бы вросло в землю. Я ощутил, как какой-то гигантский магнит вытянул дыхание из моей груди. Душа и ум внезапно освободились от оков физической оболочки и устремились наружу через каждую пору тела, подобно жидкому всепроникающему свету. Тело мое казалось мертвым, но в интенсивном сознании я чувствовал, что никогда раньше не жил более полной жизнью. Мое чувство тождества не было ограничено телом, оно простиралось на окружающие меня атомы. Люди, шагающие по отдаленным улицам, казалось, только передвигались по переферии моей собственной личности. Корни деревьев и других растений казались видными в земле, ставшей прозрачной, хотя и слегка туманной. Я различал внутреннее течение их соков.

Передо мной простирается ясная панорама окрестности: обычное фронтальное зрение преобразилось в огромный сферический обзор, открытый одновременно всем восприятиям. Задней частью моей головы я видел людей, идущих далеко по Рай Гхат Лейн; я также видел лениво приближающуюся корову. Когда она подошла к открытым воротам ашрама, я стал воспринимать ее как будто своими двумя физическими глазами; но и после того, как она скрылась за кирпичной стеной двора, я видел ее все также ясно.

Все объекты внутри моего панорамного взора дрожали и вибрировали, напоминая быстро движущиеся образы кинематографа. Мое тело и тело учителя, окруженный колоннами двор, комната, мебель и пол, деревья, солнечый свет,--все окружающее непрерывно трепетало до тех пор, пока не растворилось в светящемся океане,--точно также, как кристалл сахара, опущенный в стакан с водой, растворяется при помешивании. Объединяющий свет изменился, материализуясь в формах, и его метаморфозы раскрывали творческое действие закона причин и следствий.

Океаническая радость вспыхнула на спокойных, бесконечных берегах моей души. Я постиг, что Дух Божий--это неистощимое Блаженство, а Его тело--бесчисленные ткани света. Растущая внутри меня слава охватывала города, континенты, всю землю, солнечную и звездную системы, далекие туманности и плавающие в пространстве вселенные. Весь космос излучал мягкий свет, мерцая в ческонечности моего существа, подобно далекому городу в ночи. Яркость света слегка уменьшалось за пределами резко очерченных краев глобуса, но и за краями самых далеких сфер я видел нежное, не уменьшающееся сияние. Оно было неописуемо тонким, а планетарные системы представлялись сформированными из более плотного света.

Божественная дисперсия лучей, изливающихся из Вечного Источника, сверкающая во всех галактиках, преображалась в неизгладимые ауры. Вновь и вновь видел я, как творческие лучи сгущались в созвездия, а затем опять растворялись в полосы прозрачного света. В ритмических повторениях секстильоны миров преходили в прозрачный блеск, затем огонь становился теплым.

Я познал центр небес, как точку интуитивного постижения в моем сердце. Сверкающее великолепие излучалось из моего центра в каждую частицу вселенной. Амрита блаженства. нектар бессмертия проходили через меня, как пульсирующая ртуть. Я слышал звучание творческого Гласа Бога, звук АУМ /1/, вибрацию Космического перводвигателя.

Внезапно дыхание возвратилось в мои легкие, охваченные почти невыносимым разочарованием, и я понял, что состояние бесконечности, погружения в необъятное ушло. опять я был ограничен унизительной клеткой тела, к которой не так то легко приспособиться Духу. Как блудный сын, я ушел из своего макрокосмического дома и вновь заключил себя в узком микрокосмосе.

Подле меня неподвижно стоял гуру; я бросился к его святым ногам в знак благодарности за дарование им переживание космического сознания, которого я так долго и страстно добивался.

Он поднял меня и спокойно промолвил:

--Ты не должен чрезмерно упиваться экстазом. Для тебя в мире еще много работы. Идем,подметем на балконе пол, а затем прогуляемся по берегу Ганги.

Я взялся за метлу. Мне было понятно, что учитель передает мне секрет уравновешенной жизни. Душа должна парить над космическими безднами в то время, как тело исполняет свои ежедневные обязанности.

Когда спустя некоторое время мы с учителем вышли на прогулку, я все еще был погружен в невыразимое состояние восторга. Я видел наши тела в форме двух астральных образов, они двигались по дороге вдоль реки, сущностью которой был чистый свет.

--Это Дух Божий, который активно поддерживает каждую форму и силу во Вселенной и который, тем не менее, пребывает, трансцендентный и далекий, в блаженной несотворимой пустоте, по ту сторону миров вибрирующих феноменов /2/,--объяснил учитель.--И те, кто достигал на земле самопознания, ведут такое же двойное существование. Старательно выполняя свою работу в нашем мире с полным осознанием, они все же поглощены красотою мира внутреннего.

--Господь состворил всех людей из внутренней радости Своего Бытия. Хотя они тягостно стиснуты телом, тем не менее, Бог ожидает, что люди, сотворенные по Его образу в конце концов поднимутся над всеми чувственными отождествлениями и вновь соединяться с Ним".

Это космическое видение было для меня большим уроком. Ежедневно успокаивая свои мысли, я смог освободиться от ошибочного убеждения в том, что мое тело--это масса мускулов и костей, двигающая по материальной почве. Я увидел, что дыхание и беспокойный ум подобны штормам, вихри которых творят из океана света волны материальных форм--небо, землю, людей, животных, птиц, деревья. Невозможно получить восприятие Беспредельности, как Единого Света, иным путем, кроме успокоения этих бурных вихрей.

Всегда, когда мне удавалось успокоить эти естественные источники беспокойства, я видел, как множественные волны творения сливались в одно сверкающее море; так же волны в океане спокойно угасают после урагана.

Учитель одаряет ученика божественным переживанием космического сознания, когда последний укрепил свой ум при помощи медитации до такой степени, что его не потрясут гигантские просторы. Одна лишь интеллектуальная готовность или открытый ум не являются достаточным условием. Только надлежащее расширение сознания практикой и преданной бхакти могут приготовить человека к принятию освобождающего потрясения Вездесущим Бытием.

Искренне преданный ученик с естественной неизбежностью получает это божественное переживание. Интенсивное стремление начинает притягивать его к Богу с непреодолимой силой. Господь, как Космическое Видение, притягивается этим магнетическим рвением до уровня сознания ищущего.

Впоследствие я написал стихотворение "Самадхи", которое читатель найдет ниже. В нем я пытался передать хоть какой-то отблеск славы этого божественного переживания.

Исчезли завесы света и тени,

Рассеялся туман печали,

Уплыли прочь все просветы мимолетной радости,

Исчез туманный чувственный мираж.

Исчезли любовь и ненависть, здоровье и болезнь--жизнь и смерть,

Эти ложные тени на экране двойственности.

Утихла буря майи, успокоенная магническим жезлом глубокой интуиции,

Грезы пробуждения, сон и глубокая турия; /3/

Настоящее прошлое, будущее--теперь не для меня;

Но всегда в настоящем.

Я--везде, я вездесущ, всепроникающий, я.

Планеты и звезды, звездная пыль, земля,

Взрывы вулканов конца света

Огненная печь, где творятся формы,

Ледники безмолвных лучей, пылающие потоки электронов.

Мысли всех людей--бывших, настоящих, приходящих,

Каждая травинка, я сам и все человечество.

Каждая частица вселенной пыли,

Гнев, жадность, добро и зло, спасение и чувственность-

Я поглощаю все, я преображаю все

В безбрежный окенан крови моего собственного Единого!

Тлеющая радость, раздуваемая медитацией,

Ослепляющая мои глаза, полные слез,

Вспыхнула бессмертным пламенем блаженства,

Которое поглотило мои слезы, мою форму, всего меня.

Ты--это Я, я--это Ты.

Знание, Познающий и Познаваемое есть одно.

Успокоившаяся нерушимая вибрация,

Вечная жизнь, вечно новый мир.

О, наслаждение, превосходящее любое ожидание. любое воображение!

О, блаженство самадхи!

Это не бессознательность,

Это не одурманивание без возврата по желанию,

Самадхи лишь раздвигает область моего сознанияъ

За границы смертной формы

До самых далеких далеких границ Вечности,

Где я--Космическое Море.

Взираю на ничтожное "я", плавающее во Мне,

Слышны живые шепоты атомов,

темная земля, горы, долины и текучие воды,

Колеблющиеся моря, испаряясь, переходят в туманности.

Дуновение АУМ на пары открывает завесы их чуда.

АУМ развевает виденья, открывая волшебно вуаль

Разкрываются бездны океанов, сверкающих электронов,

Пока не прогремит последний удар космического барабана /4/

И более плотные огни не исчезнут в вечных лучах

Всепроникающего блаженства.

Я пришел из радости, для нее живу

и в священной радости растворяюсь.

Океан мысли! Я пью все волны творений;

Поднимаются вверх четыре завесы:

Твердое, жидкое, газы и свет-

Я во всем, я вступаю в великое Я.

Ушли навсегда живые и быстрые тени смертной памяти;

На небе души моей нет ни облачка--ни внизу, ни впереди, ни надо мной;

Вечность и я--одно, один единый луч.

Крошечный пузырек смеха--и вот Я

Стало морем самой радости.

***

Шри Юктешвар научил меня вызывать по своей воле это блаженство, блаженное переживание, а также показал, как передавать его другим людям /5/, когда их интуитивные каналы достигли должного развития.

Месяцами я не выходил из самадхи, постигая, почему Упанишады называют Бога"раша", т. е. "сладчайший, всепривлекательный". И однажды утром я обратился к учетелю с вопросом:

--Господин, я хочу знать, когда я найду Бога.

--Ты нашел Его.

--Нет, господин, я не думаю так!

Мой гуру улыбнулся:

--Я уверен, что ты не ожидаешь встретить некую почтенную Личность, украшающую собой трон в каком-либо стерильно чистом уголке космоса! Однако. я вижу, ты воображаешь, что обладание чудесными силами--есть знание Бога. Нет. Человек может покорить всю Вселенную--и все же Бог окажется для него неуловимым. Духовные достижения измеряются не внешними силами, но единственно глубиной блаженства в медитации.

"Бог--вечно новая радость. Он неистощим; и по мере того, как ты будешь продолжать медитации в течение многих лет, Он будет обманывать тебя с бесконечной изобретательностью. Подобно тебе, подвижники, нашедшие путь к Богу, никогда не мечтают о том, чтобы променять Его на иной источник счастья; Он выше даже мысли о сравнении.

Как быстро устаем мы от земных радостей! Желание материальных предметов бесконечно: человек никогда не бывает полностью удовлетворен, он преследует одну цель за другой. И вот это--"что-нибудь еще", которое он ищет,--и есть Господь, и только Он может даровать человекук вечную радость.

Стремления ко внешним предметам удаляют нас от Эдема внутри; они предлагают ложные удовольствия, которые только выдают себя за душевное счастье. Потерянный рай легко обрести вновь благодаря божественной медитации. Так как Бог--неоценимая, Вечная Новизна. Он никогда не утомляет нас; можем ли мы пресытиться блаженством, упоительно меняющемуся в веках?

--теперь я понимаю, госпоодин, почему святые называют Господа бездонным. Даже бессмертия мало, чтобы оценить Его.

--Это верно. Но Он все же близок к нам и мил. После того, как при помощи крийа-йоги ум очищен от чувственных преград, медитации приносят двоякое доказательство существования бога. Вечно новая радость с очевидностью свидетельствует о Его существовании, и она убеждает в этом даже самые атомы нашего тела. И также в медитации человек находит Его неустанное водительство, Его необходимую помощь в любом затруднении.

--Я вижу, гуруджи, что вы разрешили все мои проблемы,--бллагодарно улыбнулся я.--теперьт я в самом деле понимаю, что нашел Бога, ибо когда бы не возвращалась подсознательно радость медитации в обычной жизни, я всегда неуловимо направлялся по верному пути во всем. даже в мелочах.

--Жизнь человека окутана печалью до тех пор, пока он не узнает, как прийти к гармонии с Богом. с Божественной Волей; этот "правильный курс" часто бывае6т тягостным для эгопстического интеллекта,--сказал учитель.--Только Бог дает безошибочные советы; ибо кто, как не Он несет бремя вселенной.

Примечания к главе 14.

/1/ "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". /Ев. от Иоанна 1,1/.

/2/ "Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну" /Ев. от Иоанна V, 22/.

"Бога не видел никто, никогда, Единородный Сын Сущий в недре Отчем, Он явил" /Ев. от Иоанна 1,18/.

"В Боге... создавшем все Иисусом Христом" /Посл. к Ефесянам Ш, 9/.

"Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сил сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду" /Иоанна, XIV, 12/.

"Утешитель же, Дух Святой, которого пошлет Отец во Имя Мое. научит вас всему и напомнит вам все. ято Я говорил вам" /Ионанн, XIV, 26/.

Эти слова Библии касаются троичной природы Бога, как Отца, Сына, Святого Духа /Сат, Тат, Аум индийских писаний/. Бог-Отец есть Абсолют. Непроявленный, существующий над вибрационным творением.

Бог-Сын есть Христово Сознание, Брахма, или Кутастха Чайтанья, существующее внутри вибрационного творения. Это Христово Сознание есть "единородный" или единственное отражение Песотворенного Бесконечного.

Внешнее проявление Вездесущего Христова Сознания, его "свидетель" /"Откровение, Ш, 14/, есть АУМ. , Слово Святого Духа: невидимая божественная сила, единственный деятель, единственная причинная и действующщая сила, которая поддерживает все творение своими вибрациями. АУМ, блаженное утешение, слышится в медитации и открывает подвижнику конечную истину, приводя "все вещи в память".

/3/ Состояние глубокого сна без сновидений, сверхсознание.

/4/ АУМ, Слово, или творческая вибрация, которая дает внешнее проявление всему творению.

/5/ Я передал Космическое Видение многим крийа-йогаинам на Востоке и Западе. Один из них, мистер Джеймс Дж. Линн, показан в состоянии самадхи на фотографии, приведенной в этой книге.

стр. 147.

Глава 15. Кража цветной капусты.

--Вот подарок для вас, учитель! Я своими руками посадил эти шесть кочанов цветной капусты и следил за их ростом с нежностью матери, которая нянчит ребенка.

С этими словами я подал корзину с овощами, украшенную, согласно обычаю, цветами.

--Спасибо!--тепло и благодарно улыбнулся Шри Юктешвар.--Пожалуйста. положи их в своей комнате, они понадобятся завтра для специального обеда.

Я только что прибыл из Пури, чтобы провести с гуру летние каникулы в его обители на берегу моря. Это приветливое небольшое двухэтажное строение, возведенное учителем и его учениками, обращенное в сторону Бенгальского залива.

Рано утром я проснулся, освеженный соленым морским бризом и тихой прелестью ашрама. Слышался мелодичный голос гуру; взглянув на свои драгоценные кочаны цветной капусты, я заботливо стпрятал их под кровать.

--Пройдемся по берегу,--раздался голос учителя. Я и несколько молодых учеников последователи за ним беспорядочной группой, и гуру взглянул на нас с мягкой укоризной.

--Когда наши западные братья гуляют, они обычно гордятся общим порядком. Ну-ка, станьте, пожалуйста, в два ряда, идите в ногу.--Шри Юктешвар наблюдал за тем, как мы выполняем его приказ, а потом запел: "Дети шагают взад и вперед в маленьком ряду".

Я мог лишь восхищаться легкостью и быстройтой, с которыми учитель шел вместе со своими юными учениками.

--Стойте!--Глаза гуру встретились с моими.--Не забыл ли ты запереть заднюю дверь обители?

--Думаю, что нет, господин.

Шри Юктешвар немного помолчал, скрыв на устах улыбку.

--Нет, ты забыл это сделать,--сказал он наконец.--Созерзание божественного не может служить извинением беззаботности в материальном мире. Ты пренебрег своими обязанностями по охране ашрама, и тебя нужнонаказать.

Затем он прибавил:

--Сколько вместо шести кочанов цветной капусты у тебя останется только пять.

Эти слова показались мне непонятной шуткой. Затем по команде учителя мы повернули и зашагали назад, пока не приблизились к обители.

--Погодите немного. Мукунда, посмотри через ограду налево. Наблюдай за дорогой. Вскоре там появится человек; он-то и будет орудием твоего наказания.

Я скрыл огорчение при этих непонятных мне замечаниях. Скоро на дороге появился какой-то крестьянин, он приплясывал и, размахивая руками, бессмысленно жестикулировал. Я не мог оторвать глаз от забавного зрелица, почти парализованный любопытством. Когда этот человек достиг поворота, Шри Юктешвар сказал: "Сейчас он вернется".

Крестьянин сразу же изменил свое движение, направившись ко внутренней стороне ашрама. Он перешел посыпанную гравием дорожку и вошел в дом через боковую дверь, которую я оставил незапертой, как и говорил гуру. Вскоре человек выскочил назад, держа в руке один из моих драгоценных кочанов. Теперь он зашагал по дороге вполне нормально, проникнувшись достоинством обладания.

Развернувшийся фарс, в котором я играл роль обманутой жертвы, был, однако, не слишком уж потрясающим, и я, исполнившись негодования, бросился вдогонку. Но уже на полпути к дороге я услышал голос учителя. Все тело его тряслось от хохота.

--Этот пьяный бедняга так жаждал цветной капусты,--объяснил он в промежутке между взрывами веселья.--Я подумал, что будет неплохо, если он возьмет один из твоих кочанов, которые так плохо хранятся.

Я бросился в комнату и обнаружил, что вор, очевидно, одержимый страстью к овощам, оставил нетронутыми мои золотые кольца, часы и деньги: все это открыто лежало на одеяле. Вместо того, чтобы взять действительно ценные вещи, он залез под кровать, где стояла корзина с кочанами, совершенно скрытая от случайного взора, и завладел предметом своего пламенного желания.

Вечером я попросил Шри Юктешвара объяснить этот случай, предполагая в нем какой-то особый смысл. Учитель медленно покачал головой:

--В один прекрасный день ты и сам поймешь его. Вскоре наука откроет множество таких скрытых законов.

Когда несколько лет спустя перед изумленным миром открылись чудеса радио, я вспомнил предсказание учителя. Были уничтожены тысячелетние представления о времени и пространстве; теперь не существовало такого дома, в который не могли бы войти Лондон или Калькутта. Это неоспоримое доказательство одного из аспектов вездесущей природы человека расширило горизонт даже самого тупого ума.

"Загадку" комедии с цветной капустой легко можно понять, проведя аналогию с радио. Мой гуру был совершенным "радио-человеком". Мысли--это ни что иное, как тончайшие вибрации, движущиеся в эфире. И подобно правильно настроенному приемнику, который выбирает нужную музыкальную мелодию из тысячи других программ, льющихся по всем направлениям, Шри Юктешвар мог ощутить и воспринять определенную навязчивую мысль /в данном случае это была мысль полупьяного прохожего, мечтавшего о цветной капусте/ из бесчисленного потока мыслей, испускаемых человеческими умами во всем мире.

И как только учитель, гулявший тогда с нами по берегу, осознал это простое желание крестьянина, он пожелал удовлетворить его. Божественный взор Шри Юктешвара увидел, как этот человек плясал на дороге, еще до того, как он предстал перед взорами учеников. То обстоятельство. что я забыл запереть дверь ашрама, дало учителю удобный повод лишить меня одного из моих драгоценных овощей.

После того, как Шри Юктешвар проявил свойства приемника, он стал действовать своей могучей волей как передаточное устройство /2/. В этой роли он успешно заставил крестьянина изменить направление своего движения. войти в одну из комнат и взять единственный кочан цветной капусты.

Интуиция--это водитель души; она естественно проявляется у человека в те мгновения. когда ум его спокоен. Почти каждому знакомо переживание необъяснимо правильного "толчка" или точной передачи своих мыслей другому человеку.

Человеческий ум, свободный от внешних раздражений и постоянных внутренних беспокойств, получает способность совершать через антенну интуиции все функции сложных радиоприборов: передачу и прием мыслей, равно как и выключение тех или иных, для енго нежелательных. Как мощность радиотрансляционной станции зависит от силы потребляемого электрического тока, так и эффективность человеческой радиосистемы соответствует уровню силы воли данного индивида.

Все мысли вечно вибрируют в космосе. При помощи глубокого сосредоточения учитель способен открыть мысли любого человека, независимо от того, жив он или умер. Мысли имеют вселенские, а не индивидуальные корни: истину нельзя создать, ее можно только постигнуть. Любая ошибочная мысль человека является следствием несовершенства его способности различения, и это несовершенство может быть значительным или небольшим. Цель науки йоги состоить в том, чтобы успокоить ум, дабы последний без искажений мог слышать безошибочный совет Внутреннего Голоса.

Радио и телевидение в одно мгновенье переносят звуки и образы находящихся далеко людей к домашним очагам миллионов. Это первый слабый намек науки на то, что человек--не что иное, как все воспринимающий дух. Не тело, ограниченное местом в пространстве, вездесущая душа, порабощаемая самым варварским образом, собственным эго.

"Могут появиться и другие странные и удивительные феномены. Их обнаружение поразит вас не более того, чему учит нас вся наша наука в течение последнего столетия,--утверждает Шарль Ришо /3/,--считается, что феномены, которые мы теперь принимаем без удивления, не вызывают в нас недоумения потому, что они понятны. Но причина не в этом. Если они удивляют нас, то так происходит не потому, что мы их поняли; ибо если бы нас удивляло непонятное, мы удивлялись бы всему: и падению камня, брошенного в воздух, и росту гриба и росту дума из желудя, и расширению ртути при нагревании, и притяжению магнитом железа, и воспламенению фосфора при трении.

Нынешняя наука--нетрудное дело... Те изумительные истины, которые откроют наши потомки, окружают нас в эту самую минуту, так сказать, смотрят нам прямо в глаза,--и все же мы их не замечаем. Недостаточно сказать "не замечаем": мы не хотим их замечать, ибо, едва лишь появляется неожиданный и незнакомый факт, как мы уже стараемся втиснуть его в узкие рамки общих мест приобретенного ранее знания,--и негодуем, если кто-то осмелился производить дальнейшие эксперименты".

несколько дней спустя после того, как у меня столь несправедливо украли кочан цветной капуст, произошло еще одно смешное событие. Пропала керосиновая лампа. Оказавшись так свидетелем всевидения гуру, я полагал, что отыскать пропавшую лампу будет для него детской игрой.

Учитель почувствовал мои ожидания. С преувеличенной серьезностью он опросил всех, кто жил в ашраме. Один молодой ученик признался, что пользовался лампой, когда ходил к колодцу во внутреннем дворе.

Учитель дал торжественный совет:

--Ищите лампу у колодца!

Я бросился туда. Никакой лампы! Разочарованный, я вернулся к гуру. Теперь он расхохотался от всего сердца, не сомневаясь в том, что этот случай освободил меня от иллюзий.

--Как плохо, что я не сумел направить тебя к исчезнувшей лампе! Но ведь я не предсказатель.--Подмигнув, он прибавил,--меня нельзя даже назвать сколько-нибудь сносным Шерлоком Холмсом!

Я понял, что учитель никогда не станет демонстрировать свои силы в мелочах или для удовлетворения чьей-то просьбы.

Восхитительные дни текли один за другим. Шри Юктешвар собирался устроить религиозную процессию. Он попросил меня провести учеников через город на набережную Пури. В день праздника--это был день летнего солнцестояния--уже на рассвете было невыносимо жарко.

--Гуруджи, как смогу я повести босых учеников по раскаленному песку?--воскликнул я в отчаянии.

--Открою тебе секрет,--ответил учитель.--Господь пошлет нам зонт из облаков, и вы все будете шагать с комфортоом.

Радостный, я построил учеников, и мы зашагали от ашрама со знаменем Сат Санга /4/; это знамя придумал Шри Юктешвар, на нем был символ единого Глаза, телескопического взора интуиции /5/.

Едва мы вышли из обители, небо, как по волшебству, покрлось облаками. Под аккомпонимент удивленных восклицаний, раздававшихся со всех сторон, пошел дождь, освеживший городские улицы и знойные пески набережной.

В течение двух часов нашего шествия падали освежающие капли. Однако, облака и дождь немедленно исчезли, как только мы вернулись в ашрам.

--Видишь, как Бог заботится о нас,--сказал учитель в ответ на мою благодарность.--Господь отвечает всем и трудится для всех. Так же, как Он послал дождь по моей просьбе, Он выполняет любую искреннюю просьбу преданного поклонника. Но люди редко могут понять, сколь часто Бог спешит ответить на их молитвы. Он не привязан к немногим. Он прислушивается к каждому, кто приходит с доверием к Нему. Его дети должны всегда безоговорочно верить в любовную доброту вездесущего Отца /6/.

Шри Юктешвар устраивал каждый год четыре празднества в дни равноденствий и солнцестояний. В эти дни ученики приезжали к нему со всех стран. Празднование зимнего солнцестояния происходило в Серампуре; первый праздник, на котором я присутствовал, оставил во мне ощущение постоянного блаженства.

Празднование началось утром, когда процессия босиком прошла по улицам. Звенели голоса сотен учеников, певших сладкозвучные религиозные песни. Музыканты играли на флейтах, барабанах и цимбалах. Взволнованные горожане усыпали путь цветами, радуясь тому, что наши громогласные хвалы благословенному имени Бога отвлекли их от прозаических повседневных дел. Долгая процессия закончиалась во дворе обители. Здесь мы окружили гуру, а ученики с верхних балконов осыпали нас ливнем цветов.

Многие гости поднялись наверх, где их угощали пудингом из чанны и апельсинами. Я направился к группе товарищей-учеников, готовивших в этот день пищу. Для такого огромного числа людей угощение приходилось готовить в больших котлах. Дымили импровизированные печи; от дыма слезились глаза, но мы работали, весело смеясь. В Индии религиозные праздники никогда не считаются обременительными, и каждый поклонник радостно вносит свой вклад, жертвуя деньги, овощи, рис или оказывая личную помощь.

Скоро учитель оказался среди нас, наблюдая за деталями. Поглощенный делом, он работал так же быстро, как и самые энергичные молодые ученики.

На втором этаже послышался сакиртан /групповое песнопение/ под аккомпонимент гармонии и ручных индийских барабанов. Шри Юктешвар слушал с одобрением: его мцзыкальный слух был поистине совершенен.

--Они неправильно ведут мелодию!--Учитель оставил кухню и присоединился к музыкантам. Вскоре пение послышалось опять, и на сей раз оно было правильно.

Самаведа содержит самое раннее в мире руководство по музыкальной грамоте. В Индии музыка, как и живопись и драма, считается божественным искусством. Первыми музыкантами были Брахма, Вишну и Шива, Вечная Троица. Писания представляют Шиву в Его аспекте Божественного Тандора, поглощенного нескончаемыми ритмами его танца космического творения, сохранения и разрушения, тогда как Брахма и Вишну отбивают такт, подчеркивая движение времени: Брахма бьет в цимбалы, а Вишну--в священный мриданг /барабан/.

Сарасвати--богиня мудрости--изображается играющей на вине; вину считают матерью всех струнных инструментов. Кришна, воплощение Вишну, в индийском искусстве изображается с флейтой; на ней он играет чарующую мелодию, которая зовет человеческие души, странствующие в иллюзии майи, к их истинному дому.

Краеугольным камнем индийской музыки являются раги, или фиксированные мелодии. Шесть основных раг разветвляются на сто двадцать шесть производных рагини /жен/ и путра /сыновей/. В каждой раге имеется минимум пять нот: ведущая нота /вади, или царь/, вторая /самавади, или визирь/, вспомогательные ноты /анувади, или слуги/ и диссонирующая нота /аивади, или противник/.

Каждая из шести основных раг имеет естественное соотношение с определенным часом дня, временем года и божеством-покровителем. Так, Хиндоле Рага слушают лишь на рассвете весной для пробуждения любви ко всему окружающему. Дипака Рага исполняется летним вечером, чтобы вызвать сострадание; мегха Рага--мелодия полудня в дождливое время, ее исполняют, чтобы пробудить храбрость. Бхайрава Рага исполняют в августе, сентябре и октябре по утрам для достижения спокойствия. Шри Рага сохраняется для осенних сумерек, помогая достижению чистой любви. Малкунса Рага слушают в зимнюю полночь для придания крепости.

Законы соответствия между звуками, природой и человеком были открыты древними риши. Поскольку природа есть объективизация АУМ, Первичного Звука, или Вибрирующего Слова, человек может достичь контроля над всеми проявлениями природы, ползуясь известными мантрами, или песнопениями /7/.

Исторические документы повествуют нам о замечательных силах, которыми обладал Мян-Тан-Сен, придворный музыкант Акбара Великого, живший в шестнадцатом столетии. Когда падишах однажды повелел ему запеть ночную рага в полдень, Тан-Сен пропел мантру--и все окрестности дворца немедленно окутала тьма.

индийская музыка делит октаву на двадцать два шрути, или половинных полутона. Эти микротонные интервалы позволяют в ыразить тончайшие музыкальные оттенки, недостижимые для западной хроматической скалы с двенадцатью полутонами. В индийской мифологии каждая основная нота октавы ассоциируется с определенным цветом и естественным криком зверя или птицы. "До" соответствует зеленому цвету павлина, "ре"--красному цвету и крику жаворонка, "ми"--цвету золота и крику козла, "фа"--желтовато-беловатому цвету и крику цапли, "соль"--черному цвету и пению соловья, "ля"--желтому цвету и ржанью лошади, "си"--сочетанию всех цветов и голосу слона.

В западной музыке применяется только три скалы: мажорная, гармоническая минорная и мелодическая минорная; индийская же музыка пользуется семидесятью двумя тхатами, или скалами. Музыкант обладает огромным творческим диапазоном: перед ним открыты возможности бесчисленных вариаций и импровизаций вокруг традиционной фиксированной мелодии, или раги; он сосредотачивается на ощущении или определенном настроении структурной темы и потом разукрашивает ее, доходя при этом до предела собственных возможностей. Индийский музыкант не читает нотного текста: при каждом исполнении он как бы надевает новые одежды на голый скелет раги, нередко ограничивается одним и тем же мелодическим строем, усиливая повторениями его тонкие микротональные и ритмические вариации. Среди западных музыкантов Бах обладал пониманием очарования и силы повторного звука, слегка изменяемого сотнями различных способов.

Санскритская литература описывает сто двадцать тала, или мер времени. Говорят, что традиционный основатель индийской музыки Бхарата в песне хаворонка выделил тридцать два тала. Происхождение тала, или ритма, коренится в движениях человека: ритм дыхания при ходьбе считается равным двум, а во время снатрем тала, т. к. в последнем случае вдох равен удвоенному периоду выдоха.

С давних пор в Индии человеческий голос признавали самым совершенным инструментом. Поэтому индийская музыка очень часто ограничивается тремя октавами, или пределами диапазона человеческого голоса. По этой же причине мелодия, или последовательное соотношение нот, подчеркивается сильнее, чем гармония, т. е. их одновременное согласование.

Индийская музыка представляет собой субъективное, духовное и индивидуальное искусство, целью которого является не симфонический блеск, а личная гармония с Верховной Душой. Все песни, исполняемые на индийских празднествах, были написаны поклонниками Божества. Санскритское слово, равнозначенное слову "музыкант"--это "бхагаватхар", или "тот, кто поет хвалу Богу".

Санкиртаны, или музыкальные собрания, являются действенной формой йоги, или духовной дисциплины, при которой необходимы интенсивная концентрация, поглощенность главной мыслью и звуком. Так как сам человек есть выражение Творческого Слова, звук производит на него могучее и немедленное действие, вызывает радость. При этом происходит временное пробуждение и вибрирование одного из оккультных спинных центров. В эти блаженные мгновения у человека появляется смутное воспоминание своего божественного происхождения.

Санкитан, раздававшийся из гостинной Шри Юктешвара в день празднества. оказывал вдохновляющее воздействие даже на повара, работавшего среди кипящих котлов. Мои собратья-ученики вместе со мною радостно подпевали, ритмично хлопая в ладони.

До захода солнца мы накормили несколько сотен посетителей рисом с чечевицой, овощным карри и рисовым пудингом. Вов дворе расстелили хлопчатобумажные одеяла, и все собравшиеся уселись под звездным небом, внимательно слушая мудрые поучения Шри Юктешвара. Его беседа подчеркивала ценность крийа-йоги и такой жизни, которая полна самоуважения, спокойствия, решимости, соединена с простой диетой и регулярными упражнениями.

Затем группа самых молодых учеников запела священные гимны; встреча закончилась воодушевляющим санкиртаном. С десяти часов и до полуночи обитатели ашрама мыли котлы и сковороды и убирали двор. Гуру подозвал меня к себе:

--Я доволен тем, как радостно ты трудился сегодня и в течение всей прошедшей недели, когда мы готовились к празднику. Я хочу, чтобы ты пошел со мною; сегодня ночью ты можешь спать со мной в одной постели.

Я никогда не смел мечтать о том, чтобы на мою долю выпала такая привелегия. Мы немного посидели, погруженные в состояние интенсивного божественного покоя, затем легли спать; но минут через десять учитель поднялся и стал одеваться.

--Господин, в чем дело?--К радости спать бок о бок с гуру внезапно примешалась неожиданность.

--Я думаю, что скоро сюда придут несколько учеников, которые опоздали на нужный поезд. Давай приготовим для них немного еды.

--Гуруджи, но ведь никто не придет к нам в час ночи!

--Оставайся в постели--ведь ты так много работал. А я буду готовить пищу!

Услышав в голосе Шри Юктешвара решительные нотки, я встал с постели и последовал за ним в маленькую кухню, где готовили каждый день. Она примыкала к выходящему во двор большому балкону третьего этажа. Скоро у нас уже кипели рис и дхот.

Гуру приветливо улыбнулся:

--Сегодня ночью ты победил усталость и страх перед тяжелой работой. В будущем они никогда не обеспокоят тебя.

Когда учитель произнес эти благословенные слова, запечатлевшиеся в моем сердце на всю жизнь, во дворе раздались шаги. Я сбежал вниз и впустил еще одну группу учеников.

--Дорогой брат, обратился один из них ко мне,--нам так не хотелось беспокоить учителя в этот час! Мы ошиблись в расписании поездов, но чувствуем, что не в состоянии вернуться домой, не бросив хотя бы взгляд на нашего гуру.

--Он ждет вас и даже готовит сейчас вам пищу.

Послышался приветливый голос Шри Юктешвара. Я провел удивленных гостей на кухню. Учитель обратил ко мне веселый взгляд:

--Ну теперь, когда ты закончил все расчеты, ты, несомненно, удовлетворен тем, что наши гости в самом деле не попали на поезд.

Через полчаса я последовал в спальню, радостно предвкушая честь спасть подле богоподобного гуру.

Примечание к главе 15

/1/ Изобретенный в 1939 г. электронный микроскоп открыл новый мир дотоле неизвестных лучей. "Сам человек, как и все материальные предметы, считавшиеся инертными, постояннно испускают лучи, которые этот инструмент в состоянии зафиксировать,--сообщало Ассошиэйтед Пресс.--Люди, верящие в телепатию, второе зрение и ясновидение, увидели в этом заявлении первое научное доказательство существования невидимых лучей, которые в действительности передаются от одного человека к другому. Радиоприемное устройство есть на самом деле спекроскоп радиочастот. Оно так же реагирует на холодные, не испускающие лучей, материалы, как и спектроскоп реагирует на разного рода атомы, составляющие материю звезд... В течение многих лет ученые предполагали, что такие лучи существуют. Сегодняшний день является первым экспериментальным доказательством их существования. Это открытие показывает, что в природе каждый атом и каждая молекула представляют собой действующую радиопередаточную станцию. Таким образом, даже после смерти субстанции я, бывшая ранее человеком, продолжает испускать свои тонкие лучи. Длина их простирается от самых коротких, короче радиоволн, досамых длинных. Широта диапазона таких волн почти непостижима; в природе их миллионы. Единственная очень крупная молекула может одновременно излучать миллион волн разной длины. Более длинные волны этого типа распространяются с легкостью и скоростью радиоволн... Существует одна поразительная разница между новыми радиолучами и знакомыми нам излучениями, досящие до тысяч лет, в течение которого такие радиоволны продолжают исходить из неразрушенной материи".

/2/ См. первое примечание к гл. 28.

/3/ Автор книги "Наше шестое чувство" /Лондон, Райдер и К/.

/4/ "Сат" буквально означает: "бытие", отсюда "сущность", "реальность". "Санга"--ассоциация, соединение. Шри Юктешвар назвал свою обитель "Сатсанга", или "дружба с истиной".

/5/ "Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло" /Мтф. VI, 22/. Во время глубокой медитации единственный, или духовный, глаз становится видимым в центральной части лба. Этот всезнающий глаз упоминается в различных писаниях по-разному: третий глаз, звезда Востока, внутренний глаз голубь /спускающийся с Небес/, глаз Шивы, глаз интуиции и т. д.

/6/ "Насадивший ухо не услышит ли? И образовавший глаз не увидит ли? Тот, Кто учит человека разумению, разве не знает? Псалмы XCIV. 9--10.

/7/ Фольклор всех народов содержит указания на власть напева над природой. Хорошо известно, что американские индейцы разработали звуковой ритуал для дождя и ветра. Тан-Сен, великий индийский музыкант, мог потушить огонь силой своего пения. Калифорнийский натуралист Чарльз Келлог продемонстрировал действие тональной вибрации на огонь в 1926 году перед группой пожарных в Нью-Йорке. "Через алюминиевый камертон был быстро проведен смычок, подобный увеличенному скрипичному смычку. Послышался визг, напоминающий интенсивный радиосигнал. В тот же момент желтое газовое пламя двухэтажной высоты, плясавшее внутри пустой стеклянной трубы, уменьшилось до шести дюймов и превратилось в шипящий синий огонек. Другая попытка, еще один вибрирующий звук--и пламя погасло".

Глава 16. Перехитрить звезды.

--Мукунда, почему ты не носишь астрологический браслет?

--Нужно ли это, учитель? Ведь я не верю в астрологию.

--Дело не в вере; к любому предмету необходим научный подход: надо установить его истинность. Закон тяготения действовал до Ньютона столь же эффективно, сколь и после него. Космос обратился бы в хаос, если бы его законы не смогли действовать без человеческой веры.

Далее учитель сказал:

--Шарлатаны привели древнуюю науку о небесных телах к ее нынешнему положению с подорванной репутацией. Астрология--чересчур обширная область как с точки зрения математики. так и с точки зрения философии /1/; только человек глубокого понимания в состоянии охватить ее. Если невежды не могут правильно читать книгу звезд, если они вместо надписи видят там каракули, что же ждать от этого несовершенного мира. Но не следует отказываться от мудрости, отвергая лжемудрецов.

Все части творения связаны друг с другом. все они взаимно влияютт друг на друга. Ритм равновесия вселенной коренится во взаимности,--продолжал гуру.--Человек должен бороться с двумя видами сил: во-первых, с потрясениями внутри самого себя, вызванными смещениями земли, воды, огня, воздуха и эфирных элементов; во-вторых, с внешними разрушающими силами природы. И пока человек борется со своей смертностью, на него воздействуют мириады потрясений на небе и на земле.

Астрология изучает реакцию человека на воздействие планет. Звезды не обладают благорасположением или враждебностью: они просто посылают положительные или отрицательные излучения. Сами по себе они не вредят человечеству и не помогают ему, но просто открывают естественный канал для внешнего проявления закона равновесия причин и следствия, который каждый человек привел в действие в прошлом.

Ребенок рождается в тот день и в тот час, когда небесные лучи находтся в математической гармонии с его индивидуальной кармой. Его гороскоп--это портрет-вызов, раскрывающий не подлежащее изменению прошлое и вероятные результаты прошлого в будущем. Но такая карта рождения может быть правильно объяснена только людьми интуитивной мудрости, а их немного.

Учитель далее продолжал:

--Послание, смело сверкнувшее в момент рождения сквозь небеса, не означает особого подчеркивания судьбы, результата добра и зла в прошлом. Оно имеет целью пробудить волю человека к тому, чтобы тот освободился от своего рабства. То, что он создал, он не может и разрушить. Никто, кроме его самого, не создавал всех причин, последствия которых ныне преобладают в его жизни. Он в состоянии преодолеть любые ограничения, ибо он прежде всего создал их своими собственными действиями. Кроме того, он обладает духовными ресурсами, неподвластными влиянию планет.

Суеверный страх перед астрологией превращает человека в автомат, рабски зависящий от механического вождения. Мудрец побеждает свои планетарные влияния, иными словами, свое прошлое, перенося центр тяжести с творения на Творца. И чем больше он осознает свое единство с Духом. тем менее может материя господствовать над ним. Душа всегда свободна; она бессмертна, ибо не рождена. Звезды не могут управлять ею.

Человек есть душа, имеет тело. Когда он отождествлляет себя таким образом, он избавляется от принудительных шаблонов, пока он остается в состоянии смятения и духовного беспамятства, он будет находиться под властью оков, закона влияния окружающей среды.

Бог--это Гармония. Преданный Ему человек, настраивая себя в унисон с Ним, никогда не совершит никакого неверного поступка; Его деятельность естественно и точно должна совпадать с астрологическими законами. После глубокой молитвы и глубокой медитации он соприкасается со своим божественным сознанием; во всем мире не существует большей предохранительной силы.

--Тогда, дорогой учитель, почему же Вы хотите, чтобы я носил астрологический бркслет?--решился я спросить после долгого молчания, во время которого я пытался усвоить благородное объяснение Шри Юктешвара, содержащее чрезвычайно неожиданные для меня мысли.

--"Только тогда, когда путешественник достиг цели, он может оставить свои карты. Однако во все время путешествия он пользуется любым способом для сокращения пути. Древние риши открыли многие методы для уменьшения длительности пребывания человека в изгнании, в иллюзии. Закон кармы имеет известные механистические свойства, которыми могут умело воспользоваться пальцы мудрости.

Все человеческие болезни возникают вследствие тех или иных отклонений от универсального закона. Писания указывают, что человек должен удовлетворять законы природы, не подвергая сомнению всемогущество Божье. Он должен сказать: "Верю Тебе, Господи, знаю, что можешь Ты помочь мне, но я тоже хочу сделать все, что в моих силах, дабы разрушить все зло, совершенное мною ранее". При помощи многих методов--молитвы, волевого усилия, медитации йоги, общения со святыми, а также благодаря использованию астрологических браслетов--вредные воздействия прошлых ошибочных поступков можно свести до минимума или полностью уничтожить.

Как медный проводник спасает от удара молнии, так и храм телесный можно предохранять самыми различными способами.

Во вселенной беспрерывно циркулируют электрические и магнитные излучения; они оказывают на тело человека благотворное или вредное влияние. Мудрецы открыли, что чистые металлы испускают астральный свет, который оказывает мощное противодействие отрицательным токам планет. Выяснилось, что некоторые сочетания растений также приносят пользу. Самым же действенным средством являются драгоценные камни чистой воды, весом не менее двух карат.

За пределами Индии изучение астралогии для целей профилактики редко проводилось с достаточной серьезностью. Мало известен тот факт, что соответствующие драгоценные камни, металлы и растительные препараты являются бесценным средством, если они обладают необходимым весом и если носить их у самой кожи".

--Господин, конечно, я воспользуясь Вашим советом и достану себе браслет. Меня интересует самая мысль о том, чтобы перехитрить свою звезду!

В обычных случаях я советую носить браслеты из золота, серебра и меди. Но для особой цели я хочу, чтобы ты носил браслет из серебра и свинца.

Шри Юктешвар дал мне тщательные наставления.

--Гуруджи, что Вы имели в виду, говоря об "особой цели"?

--Звезды близки к тому, чтобы проявить к тебе "недружелюбие", Мукунда, но не пугайся--ты будешь предохранен. Приблизительно через месяц твоя печень причинит тебе много неприятностей. Обычно такая болезнь длится полгода, но твой астрологический браслет сократит период болезни до 24 дней.

На следующий день я разыскал ювелира--и вскоре уже носил браслет. Мое здоровье было великолепно, так что предсказания учителя вылетели у меня из головы. Он уехал из Серампура, чтобы посетить Бенарес. Через 30 дней после нашего разговора я ощутил внезапную боль в области печени. Следующие недели оказались сплошным кошмаром, боль была нестерпимой. Не желая беспокоить гуру, я надеялся, что сумею храбро перенести боль в одиночестве.

Однако, 23 дня мучений ослабило мою боль и решимость, так что я отправился в Бенарес. Шри Юктекшар встретил меня необычайно тепло, но не дал мне возможности рассказать ему наедине о моих муках. В тот день многие ученики посетили учителя просто для даршана /2/. Больной, я сидел в углу, и на меня не обращали внимания. Гости разошлись только к ужину. Гуру позвал меня на восьмиугольный балкон дома.

--Ты, должно быть, приехал ко мне из-за болезни печени,--сказал Шри Юктешвар, не глядя на меня и прохаживаясь по балкону; изредка он пересекал полосу лунного света.--Посмотрим. Ты болен уже 24 дня, не правда ли?

--Да, господин.

--Пожалуйста, выполни упражнение для живота, которое я тебе показывал.

--Если бы Вы знали, как я страдаю, Вы бы не просили меня делать это,--тем не менее, я сделал слабую попытку повиноваться.

--Ты говоришь, что чувствуешь боль, а я утверждаю, что этого нет. Как может существовать такое противоречие?--Гуру испытающе посмотрел на меня.

Я взглянул на него с изумлением--и вдруг радостное чувство облегчения охватило меня. Я более не ощущал тех непрерывных болей, которые мучили меня несколько недель, не позволя уснуть.

Со словами Шри Юктешвара боль исчезла, как если бы ее никогда не было!

Я хотел броситься на колени и припасть к его ногам в знак благодарности, но он быстро предупредил меня: "Не будь ребенком! Встань и насладись прелестью луны над Гангой".

Но глаза учителя радостно блестели, когда я молча стоял около него. По его поведению я понял, что ему хотелось внушить мне мысль, что моим целителем был не он, а сам Бог.

Даже сейчас я продолжаю носить тяжелый браслет из серебра и свинца в память о том дне, давно прошедшем, но также драгоценном, когда я еще раз понял, что живу рядом с человеком поистине высшего порядка. Впоследствии, когда я приводил друзей к Шри Юктешвару для лечения, он неизменно рекомендовал им носить драгоценные камни или браслеты /3/, одобряя пользование ими как акт астрологической мудрости.

С детства я чувствовал предубеждение против астрологии: это происходило отчасти, потому что я замечал, как много людей безоговорочно следуют ее предписаниям, а отчасти из-за предсказания, сделанного нашим семейным астрологом. "Вы будете трижды женаты и дважды останетесь вдовцом". Я долго размышлял об этом, чувствуя себя козленком, ожидающим заклания на алтаре тройного брака.

--Ты должен просто покориться своей судьбе,--заметил мой брат Ананта.--ФВ твоем гороскопе правильно указано, что ты убежишь из дома к Гималаям в раннем возрасте. но тебя вернут назад. И предсказания о твоих женитьбах точно также неизбежно окажутся верными.

Но однажды вечером я чисто интуитивно ощутил, что это предсказание было совершенно ложным. Я сжег лист с гороскопом и, собрав золу в бумажный лист, написал на нем: "Семена прошлой кармы не смогут прорасти, если они прокалены в огне божественной мудрости". Я положил пакет на видное место, и Ананта немедленно прочел мое непочтительное заявление.

--Тебе не удасться уничтожить истину так же легко, как ты сжег этот лист бумаги,--презрительно засмеялся брат.

Прадва, до того времени, как я достиг совершеннолетия, моя семья, действительно, трижды пыталась женить меня. Но всякий раз я отказывался способствовать осуществлению этих планов /4/, зная, что моя любовб к Богу пересилит любое астрологическое предсказание, основанное на прошлом.

"Чем глубже самореализация человека, тем сильнее влияет он на природу своими тонкими духовными вибрациями и тем меньше сам он подвержен воздействию потока явлений феноменального мира". Эти слова учителя часто и вдохновенно возвращались в мою душу.

Как-то я попросил астрологов выбрать в моей жизни наихудшие периоды в соответствии с указаниями планет, сказав, что я все-таки выполню любую задачу, которую сам поставлю перед собой. В самом деле.ю в такие времена мой успех всегда сопровождался преодолением чрезвычайных трудностей. Однако мое убеждение всегда подтверждалось: вера в божественную защиту и правильное использование дарованных Всевышним сил позволяют отразить любые атаки и даже самые "крутые подачи".

Я понял, что "звездная карта", данная человеку при рождении, не означает, что человек--лишь кукла в руках прошлого. Она скорее стимул к восхождению: сами небеса как бы стремятся пробудить в человеке решимость освободиться от всяких ограничений. Бог создал каждого человека душою, одаренною индивидуальностью, и необходимой мировоззданию так же как впрочем и каждый столб и каждый сорняк. Освобождение человека происходит немедленно, лишь он этого пожелает: оно зависит не от внешних, а от внутренних достижений.

Шри Юктешвар дал математический комментарий цикла "равноденствие" в двадцать четыре тысячи лет для нашей эпохи /5/. Весь цикл делится на Восходящую и Нисходящую Дуги, по 12000 лет. В Дуге четыре юги, или эпохи, называемые Кали, Двапара, Трета и Сатья--соответственно греческим понятиям железного, бронзового, серебряного и золотого века.

При помощи своих вычислений гуру установил, что последняя Кали--юга, или эпоха железного века восходящей дуги, началась около 500 г. после Р. Х. Железный век, длящийся 1200 лет, был периодом материализма; он закончился около 1700 г. В это же время начинается Двапар-юга, период в 2400 лет, период достижений в области электричества в атомной энергии, век телеграфа, радио, авиации и других средств, побеждающих пространство.

В 4100 г. н. э. начнется период Трити-юги длительностью 3600 лет; этот период ознаменуется общим признанием телепатических сношений и других средств власти над временем. Во время же Сатья-юги, которая будет продолжаться 4800 лет и явится конечным периодом восходящей дуги, человеческий интеллект достигнет высокого развития, и человек будет трудиться в гармонии с божественным планом.

Нисходящая в 12000 лет дуга начнется с нисходящего золотого века в 4800 лет. Человечество постепенно погрузится в неведение. Упомянутые циклы представляют собой вечные круги майи, контрастов и взаимоотношений феноменального мира /6/. Люди, один за другим, ускользают из темницы двойственности по мере того, как они пробуждаются к осознанию своего непрерывного божественного единства с Творцом.

Учитель расширил мое понимание не только астрологии, но и священных писаний всего мира. Священные тексты в безупречном святилище его ума рассекались скальпелем интуиции, для отделения древних истин всяких ошибок и ложных толкований. "Фиксируйте взгляд на кончике ножа"--эта фраза из бахагават гиты понимается неточно /7/.

"Пусть йогина необычен сам по себе,--замечал он,--зачем же советовать ему стать косоклазым? Подлинное значение слова "назикаргам"--это "основание носа". Нос начинается у точки между бровями, у седалища духовного зрения" /8/.

Один из афоризмов Санкхья /9/ гласит: "Ишвара ашдха". (Т. е. "Бог--Творец не может быть выведен логически", "Бог недоказуем" /10/). Большинство ученых называют всю философию Санкхья атеистической, на основании лишь этой фразы.

"Эта фраза не говорит об агностицизме,--объяснял Шри Юктешвар.--Она просто означает, что для непросветленного человека, который в своих конечных суждениях зависит от показаний чувств, доказательства существования Бога должны оставаться неизвестными, а поэтому и несуществующими. Но истинные последователи Санкхья, обладающие непоколебимым прозрением, порожденным медитацией, понимают, что Господь и существует и познаваем".

С замечательной ясностью толковал учитель и христианскую Библию. Именно от своего индийского гуру, который не был членом какой-либо христианской общины, я учился постигать бессмертную сущность Библии, постигать смысл утверждений Христа. "Небо и земля прейдут, но слова Мои непрейдут" /11/--утверждение, поистине, наиболее бескомпромисное из всех, какие когда-либо звучали.

Великие учителя Индии согласовывали свою жизнь с теми же божественными идеалами, которые воодушевляли Иисуса, эти люди принадлежали к числу тех, о которых Он сказал: "Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат ти сестра и матерь" /12/.

Свободные, овладевшие собою, йогины--Христы Индии составляют часть бессмертного братства тех, кто достиг освобождающего познания Единого Отца.

--Мне непонятна история Адама и Евы,--сказал я как-то с жаром во время своих ранних попыток справиться с аллегорией.--Почему Бог наказал не только виновную чету, но также и невинные еще не родившиеся поколения?

Учителя удивило не только мое незнание, но и сила чувства, с которым я произносил эту фразу.

--Книга Бытия глубоко символична, и ее нельзя понимать буквально--объяснил он.--Ее "древо жизни"--внутри "сада" человеческого тела. Спинной мозг подобен перевернутому древу, человеческие волосы напоминают корни, а афферентные и эфферентные нервы--ветви. Древо нервной системы содержит множество плодов, приносящих удовольствие зрительных, звуковых, обонятельных, вкусовых или осязательных ощущений. Человек по праву может наслаждаться ими, но ему запрещен опыт половой жизни, "яблоко" в центре или "посредине" телесного сада" /13/.

--Змей,--продолжал Шри Юктешвар,--представляет собою свернувшуюся кольцами спинномозговую энергию, которая стимулирует нервные центры. "Адам"--это разум, а "Ева"--чувства. Когда эмоции, или "Ева", в сознании человека захвачены сексуальными импульсами, тогда их силе поддается и его разум, или "Адам" /14/.

--Бог создал человеческий род при помощи материализации тел мужчины и женщины силою Своей воли,--сказал учитель.--Он одарил новый вид существ способностью создавать детей аналогичным образам, так сказать, "непорочным", божественным способом /15/. Поскольку Его проявление в индивидуальной душе было дотоле ограничено животными, связанными инстинктами и лишенными потенций полного разума, Бог создал первые человеческие тела, символически называемые "Адам" и "Ева". Для неустанного эфолющионного развития этих тел Он перенес в них душу, или божественную сущность этих двух живых существ /16/. У Адама, или мужчины, преобладал разум, тогда как у Евы, или женщины, на первое место восходили чувства. Таким образом, была выражена полярность, дуализм, являющийся глубинной причиной и основой феноменального мира. Разум и чувства остаются на небесах совместной радости, пока человеческий ум не попадает в ловушку змеиной энергии животных побуждений.

--Поэтому, человеческое тело--это не только результат эволюции животного; оно было произведено Богом в особом акте творения. Животные формы оказались чересчур грубыми, чтобы выразить полную божественность; и человеку были даны уникальные в своем роде умственные способности: "тысечелепестковый лотос", а также тонко реагирующие оккультные центры позвоночника.

--Бог, или Божественное Сознание,--продолжал учитель,--присутствуя внутри первозданной пары, советует наслаждаться всеми человеческими чувствами за исключением лишь одного: полового ощущения /17/. Последние были запрещены, дабы избегнуть употребления половых органов, которое вовлекло бы человечество в низший, животный способ размножения. Однако совет не оживлять скрытые в подсознании воспоминания остался без должного внимания. Вернувшись на путь звериного способа продолжения рода, Адам и Ева пали, они вышли из состояния небесной радости, естественной для первоначального совершенного человека. Когда они "узнали свою наготу", было утеряно и их сознание бессмертия, как и предупреждал их Бог. Они поставили себя под власть физического закона, по которому за телесным рождением должна следовать и телесная смерть.

--Познание добра и зла, обещанное змеем Еве, отбрасывает к дуальным принуждениям майи. Попадая под иго заблуждений из-за злоупотребления чувства и разума, или сознанием Адама--Евы, человек утрачивает право вступать в небесный сад божественной самодостаточности /18/. Личный долг каждого человеческого существа заключается в том, чтобы восстановить его "родительскую", двойную природу в гармонию единства или Эдем.

Когда Шри Юктешвар закончил свое объяснение, я взглянул на страницы "Книги Бытия" с новым почтением.

--Дорогой учитель,--сказал я,--впервые я ощущаю настоящие сыновние обязанности по отношению к Адаму и Еве /19/.

Примечание к главе 16

/1/ На основании астрономических ссылов, обнаруженных в древней индийской литературе, ученые смогли устанвить даты жизни ее авторов. Научные знания древних риши были очень велики; в "Каушитаки Брахмана" мы встречаем точные астрономические вычисления, указывающие на то, что в 3100 г. до Р. Х. индийцы достигли значительных успехов в астрономии. Последняя имела практическое значение в определении времени, удобного для астрологических процедур. Статья в февральском номере журнала "Восток и Запад" /1934 г./ говорит о содержании "ждиотиш" или ведических трактатов по астрономии: "Здесь содержатся древнейшие научные сведения, которые поставили Индию впереди всех образованных наций того времени и сделали ее критерием для искателей знаний. "Брахмагупта", одна из работ, входящих в "Джиотиш", представляет собой трактат по астрономии, где гелиоцентрическая система движения небесных тел, нашей планеты, угол эклиптики, сферическая форма земли, отраженный свет Луны, дневное перемещение земной оси, наличие неподвижных светил среди звезд Млечного Пути, закон тяготения и другие научные факты, которые не были известны на Западе до времени Коперника и Ньютона"

Так называемые арабские цифры, имеющие неоценимое значение для развития математики на Западе, появились в Европе в девятом веке; они проникли на Запад через арабов из Индии, где эта система записи была сформулирована еще в древности. Дальнейший свет на научное наследие Индии пролит в следующих трудах: сэр П. С. Рой "История химии Индии", Б. К. Саркар "Достижения индийцев в точных науках", его же "Положительные основания индийской социологии", У. С. Датт "Медицинская наука индийцев".

/2/ Благодать, проистекающяя от одного вида святого.

/3/ См. примечание к главе 25.

/4/ Одна из девушек, которую моя семья избрала в качестве моей возможной невесты, впоследствие вышла замуж за моего двоюродного брата Прабхас Чандра Гхоза, служащего Общества "Йогода Сатсанга" в Индии.

/5/ Эти циклы объяснены в книге Шри Юктешвара "Священная наука" (издано товариществом самопознания, Лос-Анжелос).

/6/ Индийские писания помещают нынешнюю мировую эпоху внутри Кали-юги, входящей в более длинный вселенский цикл, чем тот простой цикл равноденствия в 24 тысячи лет, о котором говорит Шри Юктешвар. Согласно этим писаниям, вселенский цикл длится 4.300.560.000 лет. Эта мера составляет День Творения или длительность жизни нашей планетарной системы в нынешней ее форме. Такое огромное число, данное древними риши, основано на взаимоотношениях между длительностью солнечного года и числами кратными "пи"--3,1416, отношению длины окружности к диаметру круга.

Длительность жизни вселенной в целом, в соответствии с утверждениями древних ясновидцев, составляет 314.159.000.000.000 солнечных лет, или "один день Брахмы".

Ученые оценивают возраст Земли на сегодняшний день, как превышающий два миллиарда лет; они основывают свои заключения на исследованиях залежей свинца в горных породах, возникающих в результате радиоактивных превращений.

Индийские писания утверждают, что земля, подобная нашей, растворяется в эфире в силу одной из двух причин: все ее обитатели становятся или вполне хорошими, или вполне дурными. Таким образом, мировой разум создает силу, которая освобождает скованные атомы, удерживаемые вместе в форме планеты.

Иногда публикуются страшные предсказания относительно приближающегося "конца света". Однако планетарные циклы протекают в соответствии с порядком божественного плана. В ближайшем будущем растворения земли не предвидится. Нашей планете в ее теперешней форме предстоит еще около двух миллиардов лет восходящих и нисходящих циклов равноденствия.

/7/ "Бхагавад-Гита" VI, 13: "Прямо и неподвижно держа тело, шею и голову, пристально устремив на кончик носа невидящий взор".

/8/ Лука, XI, 34--35: "Светильник тела есть око, итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло, а если оно будет худо, то и тело твое будет темно".

"Итак смотри, свет, который в тебе, не есть ли тьма".

/9/ Одна из шести систем индийской философии. Санкхья учит окончательному освобождению благодаря познанию двадцати пяти принципов, начинающихся с пракрити, или природы, и кончающихся пуршей, или духом.

/10/ "Афоризмы Санкхъя" 1, 9.

/11/ Мтф. XXIV, 35; XII, 50.

/12/ Иоанн VIII, 31, 32. Св. иоанн свидетельствует: "Тем, которые приняли Его, верующим во Имя Его, дана власть быть чадами Божьими", (даже тем, кто упрочился в Христовом Сознании). /Иоанн 1, 12/.

/13/ "И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем съесть. Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть" /Быт. III, 2--3/.

/14/ "Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела" /Быт. III, 12--13/.

/15/ "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

И благословил их Бог, и сказал им Бог6 плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над зверями, и над прицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным" /Быт. 1, 27--28/.

/16/ "И создал Господь Бог человека из праха земного; и дунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою" /Бытт. II, 7/.

/17/ "Змей /половая энергия/ был тоньше, изощренней на суше". /Быт. III, 1/.

/18/ "И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке и поместил там человека, которого создал". /Быт. II, 8/. "И выслал его Господь из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят". /Быт. III, 23/.

Божественный человек, созданный Богом, обладал сознанием, сосредоточенным во всесильном едином глазе во лбу /обращенном на восток/. Всемогущие творческие силы его воли, сосредоточенные в этом месте, были утрачены человеком, когда он начал "возделывать землю" своей физической природы.

/19/ Индийский вариант истории Адама и Евы рассказан в возвышенной пуране "Шримад Бхагавата". Первые мужчина и женщина /существа в физической форме/ назывались Сваямбува Ману /"человек, рожденный Творцом"/ и его жена Сатарупа.

Пятеро их детей породнились с Праджапати, совершенными существами, способными принимать телесную форму; от этих первых божественных семей родилась человеческая раса.

Я никогда не слышал, чтобы кто-либо на Востоке или на Западе объяснил христианские писания с таким глубоким духовным прозрением, как это делал Шри Юктешвар. "Богословы неверно истолковывают слова Христа,--говорил учитель.--В следующем отрывке: "Я есмь путь, и истина, и жизнь..." /Иоанн XIV, 6/ Иисус никогда не утверждал, что он был единственным Сыном Божиим; он хотел сказать, что ни один человек не в состоянии достичь бескачественного Абсолюта, несотворенного Отца, пока он не проявил в себе "сына", или вездесущее Христово Сознание внутри творения. Иисус, достигший полного единства с этим Христовым Сознанием, отождествлял себя с ним, так как его собственное "Я" уже давно было растворено". Вера в то, что лишь один человек был Сыном Божьим--особый вид духовного малодушия мирских людей. "Как могу я, бедный смертный, подражать Ему?" Однако Иисус говорит ясно: "Будь совершенен, как твой Отец, сущий на Небеси" /Матфей V, 48/.

Глава 17. Шаши и три сапфира

--Ну, если вы с моим сыном столь уже высокого мнения о Свами Шри Юктешваре, я приду взглянуть на него.

Доктор Нарайн Чандра Рой произнес эти слова таким тоном, который не оставлял сомнения в том, что он просто смеется над нами. Я скрыл свое негодование, в лишних традициях прозелита.

Мой собеседник, калькуттский хирург-ветеринар, был убежденным агностиком. Его молодой Сантош умолял меня проявить интерес к отцу; но пока еще моя помощь никак не проявилась.

На следующий день доктор Рой отправился весте со мной в Серампурский ашрам. После краткой беседы с учителем, большая часть которой прошла в стоическом безмолвии обеих сторон, посетитель немедленно отправился домой.

--Зачем приводить в ашрам мертвого человека?

Шри Юктешвар вопросительно посмотрел на меня, едва за скептиком затворилась дверь.

--Но, господин, доктор весьма бодр и полон жизни!

--Однако очень скоро он умрет.

Я был потрясен.

--Господин, но это будет ужасным ударом для его сына. Сантош все еще надеется, что у него будет время изменить материалистические взгляды отца. Я очень прошу вас помочь этому человеку.

--Прекрасно, я сделаю это ради тебя.--Лицо гуру оставалось бесстрастным.--У нашего самонадеянного лошадиного доктора запущенная форма диабета, хотя он и не подозревает об этом. Через пятнадцать дней он сляжет в постель, и врачи объявят его безнадежным; естественный срок, в течение которого ему надо покинуть землю,--шесть недель. Однако, благодаря твоему вмешательству, по прошествии этого времени он поправится. При одном условии: ты должен заставить его носить астрологический браслет. Несомненно, захихикал учитель,--он будет отказываться от него так же яростно, как брыкается одна из его лошадей перед операцией.

После паузы, во время которой я размышлял, как мне и Сантошу обхаживать упрямого доктора, Шри Юктешвар пояснил дальше:

--Как только этот человек выздоровеет, посоветуй ему не есть мяса. Однако он не поспешит последовать твоему совету; и через шесть месяцев, чувствуя себя прекрасно, он упадет мервым.--Учитель прибавил:--Такое увеличение срока жизни на шесть месяцев даруется ему только по твоей просьбе.

На следующий день я посоветовал Сантошу заказать у ювелира браслет. Через неделю браслет был готов, но доктор Рой отказался надеть его:

--Я прекрасно себя чувствую, и вы никогда не заставите меня принять астрологические суеверия.

Доктор бросил на меня воинствующий ызгляд; внутренне смеясь, я припомнил, как учитель справедливо сравнил этого человека с упрямой лошадью. Прошло еще семь дней, и доктор внезапно заболел. Тут он покорно согласился носить браслет. Через две недели лечивший его врач сообщил мне. что положение пациента не оставляет надежды на выздоровление. Он сопровождал свои слова ужасными подробностями о тех разрушениях в организме, которые произвел диабет.

Я покачал головой:

--Мой гуру сказал, что доктор Рой выздоровеет, проболев месяц.

Врач недоверчиво взглянул на меня. Но через две недели он сам разыскал меня и произнес извиняющимся тоном:

--Доктор совершенно выздоровел! Это самый поразительный случай во всей моей практике!--восклицал он.--Никогда прежде я не видел, чтобы умирающий человек поправился столь необъяснимым образом. Ваш гуну,--это, должно быть, подлинный пророк-целитель!

После беседы с доктором Роем, во время которой я повторил совет Шри Юктешвара о необходимости вегетарианской диеты. я опять не видел его в течение шести месяцев. Однажды вечером я сидел на веранде нашего семейного дома на Гурпар Роуд. Внезапно появившийся доктор Рой остановился поболтать со мной:

--Скажите вашему учителю, что я часто ем мясо--и благодаря этому полностью восстановил свои силы. Его ненаучные взгляды на диету меня ни в чем не убеждают.

В самом деле, доктор Рой являл собою живую картинку совершенного здоровья.

Но на следующее утро Сантош прибежал ко мне (его дом был расположен кварталом дальше):

--Утром отец неожиданно упал мертвым!

Описанный случай был одним из самых непонятных для меня переживаний за время моего общения с учителем. Он исцелил упрямого ветеринара, невзирая на его недоверие, он продлил срок его пребывания на земле на полгода только благодаря моей просбе. Шри Юктешвар всегда проявлял безграничную доброту, реагируя на настойчивые просьбы своих преданных учеников.

У меня была привилегия, которой я более всего гордился: я мог приводить к гуру своих друзей по колледжу. Многие из них оставляли,--по крайней мере, в ашраме,--свои модные академические одеяния религиозного скептицизма.

Один из моих друзей по имени Шаши провел много счастливых часов в свободные дни в Серампуре. Учитель относился к молодому человеку с большой любовью, постоянно сожалея о том, что его личная жизнь так нелепа и беспорядочна.

--Шаши, если ты не переменишь свой образ жизни, ты через год опасно заболеешь.--Шри Юктешвар смотрел на моего друга с ласковым отчаянием.--Мукунда будет свидетелем: не говори потом, что я не предупреждал тебя.

--Учитель, я предоставляю вам интересоваться благодеяниями космоса в моем печальном случае,--смеялся Шаши.--Мой дух желает, но воля моя слаба. Вы--мой единственный спаситель на земле. и ни во что другое я не верю.

--Ну хотя бы носи двухкаратный голубой сапфир. Это поможет тебе.

--Через год ты принесешь мне три сапфира,--возразил Шри Юктешвар,--но тогда они будут бесполезны.

Варианты этого разговора повторялись регулярно. "Я не в состоянии изменить себя!"--отвечал Шаши с космическим отчаянием. "Вера в Вас, учитель, драгоценнее любого камня".

Прошел год. Однажды я посетил гуру в Калькутте, в доме его ученика Нарена Бабу. Около десяти часов утра, когда мы со Шри Юктешваром сидели на третьем этаже в гостинной, я услышал, как отворилась входная дверь. Учитель выпрямился:

--Вот он, этот Шаши,--произнес он печально.--Прошел год, и оба его легкие разрушены. Он не послушал моего совета; скажи ему. что я не желаю его видеть.

Наполовину оглушенный строгостью Шри Юктешвара, я бросился вниз по лестнице, столкнувшись с поднимающимся по ней Шаши.

--О, Мукунда! Я так надеюсь, что учитель здесь. У меня предчувствие, что я его увижу.

--Да, он здесь, но он не хочет, чтобы его беспокоили.

Шаши разрыдался и бросился за мной. Припав к ногам Шри Юктешвара, он положил перед ним три великолепных сапфира.

--Всеведущий гуру, врачи говорят, что у меня туберкулез. Они дают мне всего три месяца жизни! Я смиренно молю вас о помощи, зная, что вы можете меня исцелить!

--Не кажется ли тебе, что ты немного поздновато забеспокоился о своей жизни? Отправляйся прочь со своими драгоценностями--время, когда они могли принести пользу, прошло!

Учитель сидел неумолимый как сфинкс; молчание прерывалось лишь всхлипыванием юноши, умолявшего о милости.

Однако, мне вдруг стало совершенно ясно, что Шри Юктешвар просто испытывает глубину веры Шаши в божественную целительную силу. И потому я не удивился, когда по истичении нескончаемого часа учитель устремил на моего простертого на полу товарища полный сострадания взор.

--Ну, вставай, Шаши! Что за суматоху вызвал ты в чужом доме! Верни сапфиры ювелиру, сейчас они будут слишком дороги для тебя. Но достань астрологический браслет и носи его. Не бойся: через несколько недель ты будешь здоров.

Как луч солнца, из-за туч, улыбка осветила заплаканное лицо Шаши.

--Любимый гуру, должен ли я принимать лекарства, прописанные врачом?

--Как хочешь! Можешь принимать их, можешь и выбросить--это не имеет значения. Для тебя так же невозможно умереть от туберкулеза, как для солнца и луны невозможно поменяться местами.--Шри Юктешвар прибавил резко:--Уходи, пока я не передумал!

С радостным поклоном мой друг поспешил удалиться. В течение нескольких следующих недель я не раз навещал его и с ужасом всякий раз обнаруживал, что состояние больного становится хуже и хуже.

"Шаши не переживет ночи!" Эти слова врача и вид друга, почти превратившегося в скелет, вынудили меня помчаться в Серампур. Гуру холодно выслушал мой печальный рассказ.

--Зачем ты пришел и беспокоишь меня? Ты уже слышал, как я уверил Шаши в его выздоровлении.

В величайшем благоговении я склонился перед ним и направился к дверям. Шри Юктешвар не произнес ни слова на прощание; он погрузился в молчание, полузакрыв немигающие глаза, взор которых унесся в иной мир.

Я сейчас же вернулся в дом Шаши в Калькутте. С удивлением я обнаружил, что мой приятель сидит в кровати и пьет молоко.

--О, Мукунда! Что за чудеса! Четыре часа назад я ощутил в комнате присутствие учителя, и все мои ужасные страдания немедленно прекратились. Я чувствую, что его милостью я полностью выздоровел.

Через несколько недель Шаши стал крепче и здоровее, чем когда-либо. Но его реакция оказалась окрашенной неблагодарностью: он снова стал редко навещать Шри Юктешвара! Друг однажды сказал мне, что весьма глубоко страдает и сожалеет о своем прежнем образе жизни, и потому ему стыдно встречаться с учитилем.

Я мог вывести из этой истории лишь одно заключение: болезнь Шаши оказала на него контрастное влияние--укрепила волю и ухудшила манеры.

Подходили к концу первые два года моего обучения в Черч Колледже Шотландской Церкви. Я посещал лекции крайне редко, занимаясь лишь немного, чтобы не ссориться с домашними. Два частных учителя аккуратно являлись ко мне на дом, я столь же аккуратно отсутствовал. Во всяком случае, это был единственный случай регулярности в моей ученой карьере.

В Индии сдача экзаменов после двухлетнего обучения в колледже дает право на Промежуточный диплом, получив который студент может продолжать обучение в университете; ему требуется еще два года, чтобы получить степень бакалавра.

Время экзаменов приближалось со зловещей скоростью. Я помчался в Пури, где учитель проводил несколько недель, смутно надеясь, что он позволит мне не являться на экзамены. Я рассказал ему о своей неподготовленности.

Шри Юктешвар улыбнулся, утешая меня: "Ты со всей душой выполнял свои духовные обязанности и, конечно, не мог не пренебречь занятиями в колледже. На следующей неделе возьмись хорошенько за книги и ты успешно пройщешь через все испытания".

Я возвратился в Калькутту, решительно подавляя всякие сомнения, которые не без основательно возникали в моей душе. Глядя на гору книг, возвышавшуюся над столом, я чувствовал себя путником, который заблудился в пустыне.

Как-то во время глубокой медитации меня осенила вдохновенная мысль о том, как счеречь время. Открывая каждую книгу наугад, я изучал только те разделы, которые находились на этих страницах; прозанимавшись таким образом в течение недели по восемнадцать часов в день, я почувствовал себя специалистом по верхоглядству.

Следующие дни, протекавшие в экзаменационных залах, оправдали мою вроде бы глупую систему. Я выдержал все экзамены, правда, находясь на волосок от провала. Поздравления друзей и членов семьи забавно перемешались восклицаниями, выдававшими их удивление.

По возвращению в Серампур из Пури Шри Юктешвар приятно удивил меня:

--Теперь твое учение в Калькутте закончено,--заявил он.--Я постараюсь, чтобы ты провел два последних года обучения в университете здесь, в Серампуре.

Я смутился: ведь серампурский колледж, единственное учебное заведение в этом городе, давал лишь двухгодичный курс, а не степень бакалавра.

--Господин, но в этом городе нет курса, дающего степень бакалавра искусств.

Учитель лукаво улыбнулся:

--Я слишком стар, чтобы собирать пожертвования и устраивать для тебя колледж, дающий высшее образование. Думаю, что мне придется уладить все дело с чьей-то помощью.

Спустя два месяца руководство серампурского колледжа, профессор Хуэллс, публично объявил, что ему удалось собрать достаточную сумму для открытия четырехлетнего курса обучения. Серампурский колледж стал полноправным филиалом Калькуттского университета. В списке студентов, поступивших в Серапурский колледж на курс, дающий степень бакалавра, моя фамилия стояла одной из первых.

--Гуруджи, как вы добры ко мне! Я от всего сердца желал покинуть Калькутту и ежеднневно находиться в вашем ашраме, около вас. Профессору Хуэллсу и не снилось, сколь он обязан вашей безмолвной помощи!

Шри Юктешвар взглянул на меня с притворной суровостью:

--Теперь тебе не придется тратить так много времени на езду. Подумай только, какой запас времени освободился для твоих занятий! Может быть, теперь ты будешь меньше похож на верхогляда, а больше--на ученого!

Однако тон его был как-то лишен убедительности.

Глава 18. Мусульманин-чудотворец

--Много лет назад как раз в той комнате, которую ты сейчас занимаешь, мусульманский чудотворец совершил на моих глазах четыре чуда.

Гуру произнес эти слова во время первого посещения моего нового жилья. Как только я поступил в Серампурский колледж, я сейчас же нанял комнату в ближайшем пансионе, называемом Пантхи. Это был старинный коричневый особняк, выходящий фасадом к Ганге.

--Учитель, какое совпадение! Значит, эти заново раскрашенные стены в самомо деле богаты воспоминаниями прошлого?--Я оглядел свою комнату, скромно обставленную, гллазами, полными пробудившегося интереса.

--Это долгая история,--улыбнулся гуру, поглощенный прошлым.--Я расскажу тебе немного.

"Факира /1/ звали Афазал-хан. Он приобрел свои необыкновенные силы благодаря случайной встрече с индийским йогином.

--Сын, я хочу пить; принеси мне воды!

С такой просбой обратился однажды к Афазалу покрытый пылью саньяси. Дело происходило еще тогда, когда Афазал был мальчишкой, и жил в одной деревушке Восточной бенгалии.

--Учитель, я мусульманин. Как можете вы, индуист, принять воду из моих рук?

--Мне нравится твоя правдивость, дитя мое. Но я не соблюдаю беспощадных правил безбожного сектанства. Иди и быстро принеси мне воды!

Почтительное повиновение Афазала было вознаграждено ласковым взглядом йогина.

--Ты обладаешь хорошей кармой из прошлых жизней,--торжественно произнес йогин,--и я научу тебя особому методу йоги, который даст тебе власть над одной из областей невидимого мира. У тебя будут большие силы; но ими необходимо пользоваться для достойных целей; никогда не употребляй их для удовлетворения своего эгоизма! Я вижу, увы, что ты принес из своих прошлых жизней и некоторые семена склонности к разрушению. Не позволяй им прорастать, не орошай их новыми дурными поступками. Твоя прошлая карма так сложна. что тебе необходимо использовать эту жизнь для согласования своих достижений в йоге с высочайшими человеческими целями.

Научив изумленного мальчика сложной технике, йогин исчез.

Афазал ревностно выполнял упраждения йоги в течение двадцати лет. Его чудесные трюки вскоре начали привлекать всеобщее внимание. Казалось, его всегда сопровождал развоплощенный бестелесный дух, которого он называл "хазрат". Это невидимое существо могло выполнять малейшее желание факира.

Игнорируя предупреждение учителя, Афзал стал злоупотреблять своими силами. К какому бы предмету он ни прикасался, тот вскоре бесследно исчезал. Это неприятное свойство обычно делало мусульманина нежелательным гостем.

Иногда он посещал большие ювелирные магазины в Калькутте, делая вид, что собирается что-то купить. Но всякий драгоценный камень, который он брал в руки, исчезал вскоре после того, как он покидал магазин.

Афазала окружали сотни учеников, привлекаемые надеждой научиться его тайнам. иногда факир приглашал многих людей совершить с ним путешествие. На железнодорожной станции ему удавалось коснуться рукой катушки с билетами; затем он возвращал ее клерку, говоря: "Я передумал и сейчас не буду брать билеты". Но когда Афазал входил в поезд, сопровождаемый своей свитой, у него оказывалось нужное количество билетов /2/.

Эти феномены вызывали громкое негодование, а бенгальские ювелиры и железнодорожные кассиры доходили до истерики! Полиция искала повод для ареста Афазал-хана, но она оказывалась бессильной: факир мог всегда удалить компроментирующий его предмет, просто сказав: "Хазрат, убери это прочь".

Шри Юктешвар встал со своего сиденья и подошел к балкону, откуда была видна Ганга. Я следовал за ним, сгорая от желания услышать еще что-нибудь о мусульманском ловкаче, которого было невозможно поймать с поличным.

"Этот дом Пантхи принадлежал раньше одному из моих друзей. Он познакомился с Афазалом и пригласил его сюда. Мой друг созвал также около двух десятков знакомых; в их числе был и я, тогда еще юнец, ощущавший живое любопытство от встречи со скандально-известным факиром".

В этом месте рассказа учитель засмеялся:

"Я предусмотрительно не надел ничего ценного! Афазал испытующе оглядел меня, а затем сказал:

--У тебя сильные руки. Спустись по лестнице в сад, найди там гладкий камень, напиши на нем мелом свое имя, а затем брось камень как можно дальше в Гангу.

Я повиновался. Едва лишь камень исчез в дальних волнах, мусульманин вновь обратился ко мне:

--Наполни кувшин водой из Ганги прямо перед этим домом.

Когда я вернулся с наполненным сосудом, факир воскликнул:

--Хазрат, положи камень, кувшин!

Немедленно там появился камень. Я вынул его из сосуда и нашел на нем сделанную мною надпись; она была так же разборчива, как и тогда, когда я написал ее.

Бабу /3/, один из моих друзей /продолжал свой рассказ учитель/, носил массивные старинные золотые часы с цепью. Факир осмотрел их со зловещим восклицанием. Вскоре они исчезли!

--Афазал, пожалуйста, верни мне часы! Они дороги мне, как память!--Бедный бабу был готов расплакаться.

Некоторое время мусульманин хранил стоическое молчание, а затем сказал:

--У тебя дома в железном сейфе лежат пятьсот рупий. Принеси их мнеф, и я скажу тебе, где найти часы.

Растроенный бабу немедленно отправился домой. Скоро он вернулся и вручил Афазалу требуемую сумму.

--Пойди на мостик около твоего дома,--сказал факир,--крикни Хазрату, чтобы он принес тебе часы и цепь.

Бабу вылетел из комнаты. Вернулся он с улыбкой облегчения; но теперь на нем не было никаких драгоценностей.

--Когда я дал Хазрату указанное распоряжение,--заявил он,--часы шлепнулись в мою правую руку прямо из воздуха. Можете быть уверены, я спрятал мою наследственную драгоценность в сейф перед тем, как вновь присоединиться к вашей компании.

Друзья Бабу, ставшие свидетелями его трагикомического выкупа за часы, глядели на факира с упреком. Тот обратился к ним, желая их успокоить:

--Пожалуйста, скажите, какой вы хотите напиток. Хазрат достанет его.

Многие попросили молока, кое-кто--фруктовых соков; я не удивился, когда изнервничавшийся бабу потребовал виски. Мусульманин отдал приказ: послушный Хазрат прислал запечатанные сосуды, которые со стуком упали на пол из воздуха. Каждый нашел заказанный им напиток.

Четвертое чудо этого дня оказалось, несомненно, приятно нашему хозяину: Афазал предложил устроить угощение в один миг!

--Давайте закажем самые дорогие блюда,--предложил насупившийся бабу.--Я хочу хорошо поесть за свои пятьсот рупий. И пусть все будет подано на золотой посуде.

Когда каждый из присутствующий сделал свой заказ, факир обратился к неистощимому Хазрату. Последовал громкий стук; откуда-то стали опускаться прямо к нашим ногам золотые блюда, наполненные превосходно приготовленной карри, горячими лучи и фруктами, сезон которых уже давно прошел. Угощение было великолепным. Пиршество длилось час, а затем мы начали выходить из комнаты. Вдруг послышался сильнейший шум, похожий на тот, который бывает, когда блюда собирают и ставят друг на друга. Мы обернулись и застыли в изумлении! В комнате уже не было никаких следов сверкающих золоты блюд и остатков пиршества!"

--Гуруджи,--прервал я рассказ,--но если Афазал мог так легко производить золотые блюда, то зачем же он присваивал чужую собственность?

--Факир не был духовно развит,--объяснил Шри Юктешвар.--Он обладал некоторыми техническими приемами йоги, и это давало ему доступ к астральному плану, где любое желание немедленно материализуется. Благодаря власти над астральным существом, Хазратом, мусульманин действием могучей воли мог вызвать из эфирной жэнергии атомы любого предмета. Но производимые астрально предметы имеют неустойчивую структуру; их нельзя сохранять длительное время /4/. Афазал все еще стремился к приобретению мирского богатства, которое, хотя и достается с большим трудом, все же отличается более независимым и длительным существованием.

--Оно иногда тоже непредвиденно ичезает,--засмеялся я.

--Афазал не был человеком. постигшим Бога,--продолжал учитель.--Чудеса, постоянные и благотворные по своей природе совершаются истинными святыми, ибо они настраивают себя созвучно всемогущему Творцу. Афазал был всего-навсего простым человеком с редчайшей способностью проникать в более тонкие сферы бытия. куда попадают только после смерти.

--Теперь мне все понятно, гуруджи. Мирские блага также представляются привлекательными.

Учитель согласился со мной.

--После того я никогда больше не видел Афазал-хана, но через несколько лет бабу принес мне газетный лист с покаянием мусульманского факира. Оттуда я и узнал только что рассказанный тебе факт о раннем посвящении Афазала индийским гуру.

В пересказе Шри Юктешвара главное содержание опубликованного документа сводилось к следующему:

"Я, Афазал-хан, пишу эти строки в знак раскаяния и для предупреждения тм, кто стремится к обладанию чудесными силами. В течение многих лет я неправильно употреблял замечательные способности. Я был опьянен эгоизмом. Я считал, что стою выше обычных законов морали. Но в конце концов наступил день расплаты.

Недавно на одной из дорог за Калькуттой я повстречался с каким-то стариком. С трудом ковыляя по дороге, он нес в руках блестящий предмет, казавшийся золотым. Ощутив в сердце жадность, я обратился к нему:

--Я--Афазал-хан, великий факир. Что это у тебя?

--Этот золотой шарик--мое единственное богатство; он не может представлять ценность для факира. Умоляю тебя, господин, излечи мою хромоту!

Прикоснувшись к шарику, я зашагал прочь, не ответив на его слова. Старик заковылял за мной:

--Мое золото исчезло!

Я не обращал внимания на его крик; но вдруг он заговорил мощным голосом, который зазвучал так страшно в его дряхлом теле:

--Ты не узнаешь меня?

Я лишился дара речи; меня охватил ужас от того, что я обнаружил: этот невзрачный старый калека был не кто иной, как тот самый великий святой, который много лет назад посвятил меня в науку йоги. Он выпрямился, его тело мгновенно стало крепким и юным.

--Так вот оно что!--Учитель устремил на меня сверкающий взор.--Я вижу собственными глазами, что ты пользуешься своими силами не для того, чтобы помогать страждущим: ты как простой вор грабишь окружающих людей. Я лишаю тебя твоих скрытых способностей, и теперь Хазрат освобожден от твоей власти. Больше ты не будешь вселять ужас в сердца бенгальцев.

Беспокойным голосом я позвал Хазрата. Однако впервые за все время он не появился перед моим внутренним взором. Но ввнезапно передо мной исчезла завеса тьмы, и я явственно ощутил всю кощунственность моей жизни.

--Учитель, я благодарю вас за то, что вы пришли и рассеяли мое столь долгое заблуждение,--рыдая, я склонился у ног гуру.--Я обещаю вам отказаться от всех моих мирских честолюбивыъ замыслов. Я удалюсь в горы для уединенных медитаций и размышлений о Боге. Я надеюсь, что смогу искупить мое дурное прошлое.

Учитель взглянул на меня с молчаливым состраданием.

--Я чувствую, что ты искренен,--сказал он наконец.--За твои прежние годы строгого повиновения и нынешнее раскаяние я окажу тебе одно благодеяние. Все прочие твои силы уже исчезли; но когда ты будешь нуждаться в пище или одежде, ты все еще сможешь вызвать Хазрата, и он удовлетворит твои потребности. Посвяти себя всецело исканиям божественного в горном уединении.

Затем мой учитель исчез, и я остался наедине со своими слезами и размышлениями. Прости, мир! Я отправляюсь искать прощения Космического Блаженства! /5/.

Примечания к главе 18

/1/ Мусульманский йогин; арабское слово "факир" означает "бедняк". Первоначально оно относилось к дервишам, давшим обет нищеты.

/2/ Позже отец рассказывал мне, что и Бенгал-Нагпурская железнодорожная компания, где он работал, стала жертвой Афазал-хана.

/3/ Я не могу припомнить имени друга Шри Юктешвара и должен заывать его просто "бабу".

/4/ Точно так жде, как и мой серебряный амулет, всякий предмет, созданный на астральном плане, в конце концов исчезает на земле. См. описание астрального мира в главе 43.

/5/ Преданные всех религий достигают богопознания через простую концепцию Космического Блаженства (Космического возлюбленного--возлюбленную, ред.) Вследствие того, что Абсолют--ни Ргуна, "без качеств", "Асинтья" "непостижим" человечьи думы и томления персонифицировали Его, как Вселенскую Мать. По терминологии индуизма Джаганматри, "Божественная Мать Мира" имеет разные имена (Кали, Дурга, Парвати, Ума, Чанди, Гаури, Сати, Деви) отражающие разные функции. Бог или Шива в Его Пара, или трансуендентальцом аспектеинертен при творении. Его шакти (энергия, деятельная мощь) нисходящая к Его "супругам"--производительным "женским" силам, реализующим космические процессы. Сочетание личного теизма и философии Аблолюта--древнее достижение индийской мысли. Это "примирение противоположностей" в XI веке блестяще толковал Рамануя, "принцаскетизма", учивший, что Бхакти (преданность) и джиана (мудрость) в сущности одно и тоже.

Глава 19. Учитель, находясь в Калькутте, появляется в Серампуре

--Меня часто одолевают атеистические сомнения, а иногда мучительно волнует вопрос: разве не могут у души существовать скрытые возможности? Разве человек не уклоняется от своего истинного предназначения. не исследуя их?

Эти слова Дайджин Бабу, моего сожителя по пансиону Пантхи, были вызваны моим приглашением встретиться с гуру.

--Шри Юктешвар посвятит тебя в крийа-йогу,--отвечал я.--Она же успокоит волнения ума, вызванные двойственностью человеческой природы; она принесет тебе божественную внутреннюю уверенность.

В тот же вечер Дайджин пришел со мной в ашрам. В присутствии учителя мой друг получил такой духовный мир, что скоро сделался постоянным посетителем ашрама.

Мелочные занятия повседневной жизни не удовлетворяют наших глубочайших потребностей; ибо человек ощущает врожденный голод, которы можно утолить лишь мудростью. Слова Шри Юктешвара вдохновили Дайджива на попытку найти внутри себя более реальную сущность, нежели поверхностное "я", подверженное перевоплощениям.

Так как мы с Дайджином учились вместе на курсе, готовившем бакалавров при серампурском колледже, при привыкли отправляться вместе в ашрам, сразу после окончания занятий. Часто мы видели, как Шри Юктешвар, стоя на балконе третьего этажа, приветствует нас улыбкой.

Однажды днем Канай, юный обитатель ашрама, встретил нас у дверей неутешительностью новотью:

--Учителя нет, его срочно вызвали в Калькутту.

На следующий день я получил от гуру открытку: "Выезжаю из Калькутты в среду утром,--писал он.--Встречай меня в девять утра на Серампурской станции; возьми с собой Дайджина".

Но в среду утром, около половины девятого, в моем уме вспыхнуло телепатическое сообщение Шри Юктешвара: "Я задерживаюсь, не встречайте девятичасовой поезд". Эти слова упорно приходили мне на ум.

Я сообщил Дайджину о последнем распоряжении гуру. Тот был уже одет для выхода.

--Опять твоя интуиция!--В голосе друга звучала насмешка..--Я предпочитаю полагаться на то, что написал сам учитель.

Пожав плечами, я спокойно уселся у стола в ожидании результатов. Что-то сердито бормоча, Дайджин направился к двери и сшумом захлопнул ее за собою.

В комнате было еще довольно темно, поэтому я придвинулся ближе к окну, выходившему на улицу. Вдруг слабый солнечный свет засиял с такой силой, что в его блеске окно, защищенное железными прутьями, совершенно исчезло.

На этом сверкающем фоне ясно появилась полностью материализовавшаяся фигура Шри Юктешвара!

Пораженный почти до обморока, я вскочил со стула и пал передним на колени, коснувшись ног учителя обычным жестом почтения. Я увидел на ногах знакомые мне башмаки из оранжевой парусины с веревочными подошвами. Меня задел край оранжевого одеяния свами; я отчетливо ощутил прикосновение ткани, грубой поверхности башмаков, я почувствовал давление ног внутри них. Я был слишком потрясен, чтобы произнести хоть слово, и потому только стоял, вопросительно глядя на учителя.

--Я рад, что ты уловил мое мысленное послание,--зазвучал спокойный голос учителя.--Сейчас я закончил все свои дела в Кулькутте и прибуду в Серампур десятичасовым поездом.

Я все еще стоял, не в силах вымолвить ни звука. Видя это, Шри Юктешвар продолжал:

--Перед тобой не призрак; здесь мои плоть и кровь. Я получил божественный приказ показать тебе это редкое состояние, почти недостижимое на земле. Встречай меня на станции. Вы с Дайджином увидите, как я буду идти навстречу, а передо мной пройдет сосед по поезду, маленький мальчик с серебряным кувшином в руках.

Положив обе руки мне на голову, гуру прошептал благословение. Когда он закончил его словами: "Таба аси" /1/, я услышал особенный жужжащий звук /2/. Его тело начало постепенно растворяться в ослепительном свете. Сначала исчезли ступни и ноги, потом пропали туловище и голова; все происходящее напоминало свертывание свитка. До самого последнего момента я ощущал легкое прикосновение его пальцев к моим волосам. Но вот сияние померкло; передо мной ничего не было, кроме окна с решеткой и бледного света восходящего солнца.

Я был наполовину оглушен и спрашивал себя, не стал ли я жертвой галлюцинации. Вскоре в комнату вошел и приунывший Дайджин.

--Учителя не было ни в девять часов, ни в девять тридцать,--мой друг произнес эти слова слегка извиняющимся тоном.

--Пойдем, я знаю, что он приедет в десять часов!

Я схватил Дайджина за руку и потащил за собой, не обращая внимания на его протесты. Через десять минут мы были на станции, где уже раздавался свисток подходящего десятичасового поезда.

--Весь поезд окутан светом ауры учителя! Он здесь!--воскликнул я радостно.

--А не снится ли тебе это?--ехидно усмехнулся Дайджин.

--Давай подождем на этом месте,--и я рассказал другу подробности того, как учитель подойдет к нам. Лишь только я закончил свое описание, мы увидели Шри Юктешвара; на нем была та же одежда, которую я только что видел. Он медленно шагал вслед за малышом с серебряным кувшином в руках.

На мгновение меня поглотила волна холодного ужаса: очень уж невероятным и необычным казалось мое переживание. Я почувствовал, что окружающий меня материалистический двадцатый век вдруг куда-то исчез; не древности ли я, когда Иисус, идущий по морю, появился перед Петром?

Когда Шри Юктешвар, современный Христо Йог, поравнялся с местом. где молча стояли мы с Дайджином, он улыбнулся моему другу и сказал:

--Я послал весть и тебе, но ты не смог ее получить.

Дайджин молчал, но бросил на меня взгляд полный подозрения. Проводив гуру до его обители, мы пошли дальше по направлению к колледжу. Дайджин остановился посреди улицы; негодование изливалось из каждой поры его тела:

--Как?! Учитель послал мне весть, а ты скрыл ее! Я требую объяснений.

--Что я могу поделать, если зеркало твоего ума столь беспокойно, и ты не в состоянии уловить наставления нашего гуру?--возразил я Дайджину.

Гнев исчез с лица моего друга.

--Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду,--сказал он грустно.--Но объясни мне, пожалуйста, как ты мог узнать о ребенке с кувшином?

Когда я окончил рассказ о необыкновенном утреннем появлении Шри Юктешвара в пансионе, мы с другом дошли до здания колледжа.

--То, что я только что услышал о чудесных силах нашего гуру, сказал Дайджин,--заставляет меня почувствовать, что любой университет в мире--это просто детский сад /3/.

Примечание к главе 19.

/1/ Бенгальская форма прощания; ее буквальное значение:--"скоро я приду".

/2/ характерный звук при дематериализации атомов тела.

/3/ "Мне открылись такие вещи, что все, написанное мною, имеет в моих глазах не большую ценность, чем пучек соломы",--так сказал "принц схоластов". Фома Аквинский в ответ на настойчивые просьбы секретаря окончить "Сумма теологии". Как-то в 1273 году во время мессы в одной неаполитанской церкви, св. Фома пережил глубокое мистическое прозрение. Слава божественного знания настолько потрясла его, что с тех пор он потерял всякий интерес к интеллектуальным вопросам.

Глава 20. Мы не едем в Кашмир

--Отец, я хочу пригласить Учителя и четырех учеников поехать вместе со мною в предгорья Гималаев на летние каникулы. Не дадите ли вы нам шесть билетов в Кашмир и немного денег на дорожные расходы?

ФКак я и предвидел, отец рассмеялся от всего сердца:

--Вот уже третий раз я слышу эту сказку про белого бычка! Ведь ты уже обращался ко мне с той же самой просбой в прошлом и позапрошлом году! И в последний момент Шри Юктешвар всегда отказывался ехать.

--Да, это верно. Я не понимаю, почему гуру не говорит мне ничего определенного а Кашмире /13. Но мне кажется, что если я сообщу ему. что уже получил от вас билеты, тогда он согласится поехать.

Мои слова не убедили отца, однако на следующий день после нескольких веселых и добродушных шуток он вручил мне шесть железнодорожных билетов и пачку банкнотов по десять рупий.

--Мне кажется. едва ли твоя теоретическая поездка нуждается в такой практической поддержке,--заметил он,--но вот все, о чем ты просил.

Днем я показал все. что получил от отца Шри Юктешвару. Хотя он с улыбкой отнесся к моему энтузиазму, ответ его был уклончивым: "Я не прочь поехать, посмотрим..." Он ничего не сказал, когда я попросил маленького ученика Каная, жившего в ашраме, сопровождать нас. Я пригласил также трех других товариещей: Раджендра Натх Митру, Джотина Одди и еще одного юношу. Мы решили, что днем отъезда будет следующий понедельник.

Субботу и воскресенье я оставался в Калькутте, где в нашем семейном доме было празднество по случаю свадьбы моего двоюродного брата.

Рано утром в понедельник я прибыл со своим багажом в Серампур. Раджендра встретил меня у входа в ашрам:

--Учитель ушел гулять. Он отказался ехать.

Я был в равной мере опечален и упрям:

--Я не дам учителю возможности в третий раз посмеяться над моими планами относительно поездки в Кашмир. Поедем сами, без него.

Раджендра согласился, и я ушел из ашрама, чтобы найти слугу. Я знал, что Канай не поедет без учителя; кроме того, надо было найти кото-то для присмотра за багахом. Я вспомнил о Бехари, ранее служившем в нашей семье, а теперь прислуживающем школьному учителю в Серампуре. Поспешно шагая, я встретил Шри Юктешвара недалеко от помещения серампурского суда, перед христианской церквью.

--Куда ты идешь?--На лице Шри Юктешвара не было и тени улыбки.

--Господин, я слышал, что вы и Канай не хотите присоединиться к нашему путешествию. Теперь я ищу Бехари. Помните, в прошлом году он так хотел повидать Кашмир, что предложил даже прислуживать нам бесплатно.

--Да, я это помню. Тем не менее. я не думая, что сейчас бехари пожелает ехать.

Я ощутил разочарование:

--Но ведь он с нетерпением ждал такой возможности!

Учитель молча удалился, а я скоро пришел к дому, где жил Бехари. Он как раз находился во дворе и приветствовал меня с дружеской теплотой. Однако эта теплота мгновенно исчезла, как я только упомянул о Кашмире. Пробормотав несколько слов в извинение, слуга оставил меня и скрылся в доме хозяина. Я ждал его полчаса, нервничал и уверял себя, что задержка бехари вызвана приготовлением к отъезду. Наконец я постучал во входную дверь.

--Бехари ушел через черный ход полчаса назад,--сообщил мне какой-то человек, скрывая улыбку.

Я печально побрел домой, пытаясь понять, что же произошло: или мое приглашение оказалось чересчур настойчивым, или все дело заключалось в невидимом влиянии учителя. Проходя мимо христианской церкви, я снова увидел гуру, который медленно шел навстречу. Не ожидая моего сообщения, он воскликнул:

--Итак, Бехари не едет! Что ты думаешь делать дальше?

Мои чувства походили на чувства упрямого мальчишки, который решил не слушаться отца.

--Господин, я собираюсь попросить дядю, чтобы он отпустил со мной своего слугу Лал Дхари.

--Ну, что ж, сходи к дяде, если тебе этого хочется,--с усмешкой ответил Шри Юктешвар,--но я сомневаюсь, что это посещение окажется для тебя приятным.

Сохраняя внешнее почтение, но непокорный в душе, я оставил гуру и пришел в помещение серампурского суда. Мой дядя по отцу, правительственный адвокат Шарада Гхеш, встретил меня приветливо.

--Я еду сегодня с товарищами в Кашмир,--сказал я ему.--Я собирался поехать к Гималаям уже много лет назад.

--Рад за тебя, Мукунда. Не могу ли я чем-нибудь помочь тебе в устройстве этой поездки?

Эти добрые слова придали мне смелости, и я сказал:

--Дорогой дядя, не могли бы вы отпустить со мной вашего слугу Лал Джари?

Моя просьба неожиданно возымела действие, подобное землетрясению. Дядя так резко подпрыгнул. что опрокинул стул, а бумаги, лежавшие на письменном столе, разлетелись во все стороны. Его длинная трубка из кокосового стебля с грохотом упала на пол.

--Какой ты эгоист!--закричал он, дрожа от гнева.--Что за нелепая мысль! Кто же будет ухаживать за мной, если ты заберешь моего слугу в свою увеселительную поездку?

Я скрыл свое изумление и подумал, что внезапная перемена настроения моего приветливого дяди представляет собою еще одну загадку этого непостижимого дня. Я удалился из зала суда быстрее, чем того требовало мое достоинство.

Возвратившись к обители, я увидел, что мои друзья собрались и ждут мен. Во мне крепло убеждение, что такое отношение учителя ко всему делу, несомненно, имело серьезные причины, и меня охватили угрызения совести: ведь я так стремился пойти наперекор воле гуру!

--Мукунда, не останешьсая ли ты еще немного со мною?--спросил Шри Юктешвар.--Раджендра и другие твои компаньены могут поехать первыми и подождать тебя в Калькутте. У тебя будет вполне достаточно времени, чтобы успеть на последний вечерний поезд из Калькутты в Кашмир.

--Господин, мне все равно. Что мне поездка без вас?--произнес я печально.

Друзья не обратили внимания на мое замечание. Они вызвали экипаж и уехали со всем багахом. Мы с канаем спокойно сидели у ног учителя. После молчания, длившегося около получаса, учитель встал и пошел на крытый балкон второго этажа, где обычно обедал.

--Канай, накорми Мукунду. Его поезд скоро отходит. Поднявшись со своего места, я вдруг зашатался от острого приступа тошноты и отвратительного клокотания в желудке. Меня пронзила невероятно сильная, режущая боль, и мне показалось, что я внезапно полетел в какую-то адскую обитель. Ощупью добравшись до гуру, я упал перед ним в обморок со всеми признаками ужасной азиатской холеры. Шри Юктешвар и Канай перенесли меня в гостиницу.

--Гуруджи,--вскричал я в агонии,--передаю свою жизнь в ваши руки!

Я, в самом деле, предполагал, что моя душа скоро покинет эту бренную оболочку.

Шри Юктешвар положил мою голову к себе на колени, с ангельской нежностью ласково постучал по моему лбу:

--Теперь ты видишь, что произошло бы, если бы ты оказался на станции вместе со своими друзьями,--сказал он.--Мне пришлось позаботиться о тебе столь необычным способом, ибо ты предпочел усомниться в правильности моего нежелания отправляться в поездку именно сейчас.

Я наконец понял в чем дело. Поскольку великие учителя редко считают удобным открыто демонстрировать свои психические силы, случайный наблюдатель всех событий этого дня счел бы их вполне естественными. Вмешательство гуру оказалось слишком тонким, чтобы его можно было раскрыть. Он незаметно внушил свою волю Бехари, моему дяде, раджендре и другим. Вероятно, все, кроме меня, считали, что ситуация в целом была разумной и нормальной.

Так как Шри Юктешвар никогда не уклонялся от выполнения своих гражданских обязанностей, он велел Канайю вызвать врача и сообщить о случившемся дяде.

--Учитель,--запротестовал я,--только вы можете излечить меня. Моя болезнь зашла сликом далеко. чтобы звать какого-нибудь доктора.

--Дитя, божественное милосердие охраняет тебя. И не беспокойся о докторе; он не застанет тебя в твоем нынешнем положении; ты уже исцелился.

При последних словах гуру мучительная боль исчезла. Я с трудом сел. Скоро пришел врач и тщательно меня осмотрел.

--Кажется, самое худшее уже позади,--сказал он.--Я только возьму кал для лабораторных исследований.

На следующее утро врач посмешно явился вновь. Я сидел на кровати, и мое настроение было превосходным.

--Ну и ну! Вы смеетесь и болтаете, как будто бы и не были на волосок от смерти!--Он мягко похлопал меня по руке.--Я уже не надеялся застать вас в живых: ведь при лабораторных исследованиях я обнаружил, что вы были больны азиатской холерой. Вам повезло, молодой человек, ибо ваш гуру обладает божественной целительной силой! Я убежден в этом!

Здесь я полностью согласился с доктором. Когда он уже собрался уходить, в дверях появились Раджендра и Одди. Недовольное выражение на их лицах сменилось сочувствием, когда они увидели врача и обратили внимание на мою несколько побледневшую физиономию.

--Мы рассердились на тебя, когда ты не появился к поезду, как мы условились. Не болен ли ты?

--Да, болен.

Я не мог удержаться от смеха, увидев, как мои друзья ставят багаж в тот же самый угол. где он стоял вчера, и пропел:

"Отправился корабль в Испанию когда-то,

Но не успев отпылть, вернулся уж назад".

В комнату вошел учитель. Чувствуя себя совсем здоровым, я с любовью взял его за руку.

--Гуруджи,--сказал я,--с двенадцати лет я многораз безуспешно пытался достичь Гималаев. Теперь я в конце концов убедился, что Богиня Парвати /2/ не примет меня без вашего благословения!

Примечания к главе 20.

/1/ Хотя учитель и не дал никаких пояснений, его нежелание посетить Кашмир во время этих двух летних сезонов, возможно было вызвано предчувствием предстоящей болезни. См. след. главу.

/2/ Буквально "горная". В индийской мифологии Парвати изображают дочерью Царя Гималайа /буквально--"Обитель Снегов"/, жилище которого находится на одной из вершин на границе с Тибетом. Современные путешественники, следуя мимо этого недоступного пика, с удивлением наблюдают издалека огромные , напоминающие дворец, ледовые купола и башенки.

Парвати стала супругой Господа Шивы после того, как он послал Санта-ришис (Богов семи звезд Большой Медведицы) сватами просить ее руки. Шива, "Месяцем украшен" и "Солнце Ночи" обычно одет в пятнистую леопардовую шкрур-мантию звездного неба. Иногда единственное одеяние Того, Кто--дигамбара--"Одетый Небесами"--черная шкура антилопы--символ тьмы и ночи. По другим мифам, царственную супругу Шивы зовут Кали, "Темная" или Сати "Лунная Ночь". Индийские солярные и лунные мифы--это "живые картинки", калейдоскоп--спектакль Законов безмерной, нодуальной Майи в ее феноменальном мире.

Глава 21. Посещение Кашмира

--Теперь ты достаточно окреп для путеществия. Я поеду с тобой в Кашмир,--сказал мне Шри Юктешвар через два дня после моего чудесного выздоровления от азиатской холеры.

В тот же вечер наша компания из шести человек отправилась на север. Первую остановку для отдыха сделали в Шимле, царственном городе, покоившемся на троне гималайских предгорий. Гуляя по крутым улицам, мы восхищались великолепным пейзажем.

--Купите английской земляники,--кричала старуха, сидя на корточках у живописного рынка.

Учителя заинтересовали эти незнакомые маленькие красные ягоды. Купив корзиночку земляники, он угостил меня и Каная, сопровождавших его.

Я взял одну ягоду в рот, но тут же выплюнул ее на землю.

--Господин, что за кислятина? Мне земляника никогда бы не понравилась!

--О, впоследствии она тебе понравится!--засмеялся учитель. Когда ты будешь в Америке, во время обеда хозяйка подаст тебе землянику с сахаром и сливкками. После того, как она перемешает все это вилкой, ты попробуешь и скажешь: "Как вкусно!" Вот тогда-то тебе и вспомнится сегодняшний день в Шимле.

/Предсказание Шри Юктешвара исчезло из моей памяти. Однако я вспомнил о нем много лет спустя вскоре после прибытия в Америку, в Уэст-Сомервил, (Штат Массачусетс), где меня пригласили на обед в дом госпожи Элис Т. Хейси (сестра Йогмата). На десерд подали землянику. Хозяйка добавила к ней сахару, взяла вилку, и налив сливок, перемешала ягоды, заметив: "Ягоды немного кисловаты; я думая, что в таком виде они вам больше понравятся". Воскликнув: "Какая вкусная земляника!",--я набил ею полный рот. Внезапно из бездонных хранилищ памяти выплыли слова, сказанные в Шимле моим гуру. Потрясало, как четко Богоподобный разум Шри Юктешвара усматривал всю ленточку кормических событий, блуждающих в эфире грядущего/.

Вскоре наша группа выехала из Шимлы в Равалпинди. Там мы наняли большое крытое ландо, запряженное двумя лошадьми, для семидневной поездки в Шринагар, столицу Кашмира. На второй день пути на север мы увидели подлинное величие Гималаев. Железные колеса экипажа громко скрипели на горячей каменистой дороге; мы были захвачены открывавшимися нам видами великолепных гор.

--Господин,--обратился к учителю Одди,--я так счастлив, что могу созерцать эти чудесные картины в вашем присутствии.

В моей душе мелькнуло чувство удовольствия: ведь это я устроил поездку! Уловив мою мысль, Шри Юктешвар повернулся ко мне и прошептал:

--Не обольщайся! Одди очарован не столько природой, сколько предвкушением того момента, когда ему удастся отделаться от нас на достаточное время и выкурить папиросу.

Неприятно удивленный, я произнес вполголоса:

--Господин, пожалуйста. не нарушайте нашу гармонию неприятными вещами. Я уверен, что Одди и не думает о курении.

С этими словами я взглянул на моего, обычно неприступного, гуру.

--Прекрасно,--усмехнулся учитель,--я более не скажу ничего об Одди. Но скоро ты увидишь, как быстро он воспользуется вынужденной остановкой ландо.

Экипаж прибыл к небольшому караван-сараю. Лошадей повели на водопой, а Одди спросил:

--Господин, не разрешите ли вы мне прокатиться вместе с кучером? Мне хотелось бы немного подышать свежим воздухом.

Шри Юктешвар разрешил, но тут же заметил мне:

--Ему нужен свежий табачный дым. а не воздух.

Ладно снова загремело по пыльной дороге. Учитель, подмигнув мне, велел:

--Высунь голову из двери экипажа и посмотри, как Одди дышит свежим воздухом.

Я повиновался и с изумлением увидел Одди, который пускал в воздух кольца табачного дыма. Я посмотрел на гуру с виноватым видом!

--Вы всегда правы, господин. Одди наслаждается видом окресностей и попыхивает папиросой.

Я думаю, мой друг получил этот подарок от извозчика; я знал, что из Калькутты Одди не взял с собою ни одной папиросы.

Мы продолжали свой путь, двигаясь по лабиринту дорог, восхищяясь видами рек, долин, крутых утесов и бесчисленных горных хребтов. Каждый вечер мы останавливались в деревенской гостинице и готовили себе пищу. Шри Юктешвар проявлял особую заботу о моей диете: он настаивал. чтобы я пил лимонный сок после каждой трапезы. Я все еще чувствовал некоторую слабость, но состояние мое с каждым днем улучшалось, несмотря на то, что грохочущая повозка казалось намеренно предназначенной для создания всяческих неудобств.

радость и восхищение наполнили наши сердца, когда мы приблизились к центральному Кашмиру. Перед нами открылся подлинный рай земной: лотосоподобные озера, плавучие сады, весело разукрашенные лодки с крышами для жилья. Мы увидели реку Джелам с ее многочисленными мостами; покрытие цветами пастбища--и все это было окружено цепью Гималаев.

Мы въехали в Шринагар по аллее, обсаженной высокими приветливыми деревьями. Здесь мы сняли комнаты в двухэтажной гостинице. фасад который был обращен к величественным предгорьям. Водопровода в гостинице не было, и мы воспользовались водой из ближнего колодца. Лето было идеальным: теплые дни и довольно прохладные ночи.

Мы посетили древний шринагарский храм Свами Шанкара. Созерцая обитель на вершине горы, уходящей в небо, я впал в экстатический транс. Передо мной возникло ведение: дом на вершине горы где-то в далекой стране. Величественный храм Шанкары в Шринагаре как бы преобразился в другое здание, где я много лет спустя основал главную квартиру Общества Самопознания в Америке. Впервые оказавшись в Лос-Анжелесе и увидев большое строение на гребне Маунт Вашингтон, я сейчас же узнал его: то был дом, являвшийся мне в видениях в Кашмире и в других местах.

Пробыв несколько дней в Шринагаре, мы отправились далее к Гульмаргу /"горные тропы цветов"/; это место находилось на высоте около двух тысяч метров. Здесь я впервые в жизни сел на лошадь. Раджендра взобрался на небольшого иноходца, сердце которого было объято желанием бежать как можно быстрее. Мы добрались до самой крутизны Кхиланмарг; дорога проходила сквозь густой лес, изобиловавший древесными грибами, где окутанные туманом тропы нередко скрывали опасность. Но маленький конек Раджендры не давал моему гиганту-коню ни минуты покоя, даже на самых рискованных поворотах. Он скакал и скакал вперед, не обращая внимание на окружающее, полный радости состязания.

Напряженная скачка была вознаграждена захватывающим дух зрелищем: впервые моему взору открылись величественные Гималаи в снежных шапках. Хребет за хребтомнапоминали силуэты огромных белых медведей. Глаза мои с восторгом взирали на бесчисленные уступы гор, покрытие льдами и ярко выделявшиеся на пронизанной солнечными лучами синеве неба.

Я весело скакал со своими молодыми спутниками по сверкающим белым склонам. Все надели куртки. На обратном пути мы увидели вдали огромный ковер из желтых цветков, он сразу преобразил суровую вершину.

Целью наших следующих экскурский оказались прославленные "сады наслаждений" падишаха Дэехангира, находящиеся в Шалимаре и нишат Багха. Старинный дворец в Нишат Багха построен над естественным водопадом. Поток, устремляющийся вниз прямо с гор, регулируется хитроумными приспособлениями таким образом, что вода течет поверх цветных террас и бьет фонтанами среди ослепительных цветников. Вода вливается также в несколько дворцовых помещений и, наконец, сказочным каскадом впадает в лежащее внизу озеро. Громадные сады ослепляют своими красками; здесь цветут розы, жасмин, лилии, львиный зев, анютины глазки, лаванда, маки. Дворец симметрично окаймлен рядами буков, кипарисов и вишневых деревьев, а над всем этим возвышаются белые строгие линии Гималаев.

В Калькутте кашмирский виноград считается редким деликатесом. Раджендраа уже давно говорил о том, как мы будем пировать в Кашмире. Но ему пришлось испытать разочарование, ибо здесь не оказалось больших виноградников, и я нередко подтрунивал над его необоснованными надеждами.

--Ах, я так объелся винограда, что не могу идти!--говаривал я.--Во мне бродит сок винограда невидимого.

Позже мы услышали, что сладкий виноград растет в изобилии вблизи Кабула, западнее Кашмира. Нам же пришлось утешаться мороженным из рабри /сгущенного молока/ с фисташками.

Мы совершили также несколько путешествий в шикарах, или крытых лодках, завешанных покрывалами с красным шитьем; эти лодки плавали по запутанным каналам, отходившим от озера Дал; сеть каналов напоминала путину водного паука. Путешественника изумляли многочисленные плавучие сады, грубо импроввизированные на бревнах, покрытых землей. В самом деле, казалось совершенно невероятным видеть прямо посреди воды огородные овощи и дыни. Иногда встречался какой-нибудь крестьянин, так презиравший перспективу "пустить корни в землю", что перевозил на буксире свой "клочок земли" в другое место среди бесчисленных разветвлений озера.

В этой необыкновенной долине находилось как бы полное собрание красот мира. Владычица Кашмира увенчана горами, обрамлена озерами и усыпана цветами. В последующие годы. объездив много стран, я понял, почему Кашмир так часто называют красивейшим местом мира. Он обладает особой прелестью, характерной для Швейцарских Альп и озера Лох Ломанд в Шотландии, притягательностью озер Англии. Американец найдет в Кашмире немало мест, напоминающих красоту утесов Аляски и пика Пайк около Денвера.

В состязании на первенство среди красивейших мест мира я отдал бы пальму первенства или роскошной панораме Хочимилько в Мексике, где в мириадах каналов среди играющих рыб отражаются небеса, горы и тополя, или озерам Кашмира, находящимся подобно прекрасным девам под неотступным надзором Гималаев. Эти два места остались в моей памяти прекраснейшими уголками Земли.

Конечно, я испытывал восхищение также и при виде чудес Иеллоустонского национального парка, Большого Каньона Колорадо или ландшафта Аляски. Пожалуй, Иеллоустон--это единственное в мире место,где можно видеть бесчисленные гейзеры, которые периодически, как по часам, извергают в воздух потоки воды. В этом вулканическом районе природа как бы оставила образчик своих ранних: горячие сернистые источники, водоемы, окращенные в цвет опала или сапфира, могучие гейзеры , свободно гуляющие медведи. бизоны и другие дикие звери. Во время автомобильной поездки по дорогам Вайоминга к "Дьявольской чаше красок", в которой кипит горячая грязь, где можно увидеть бурлящие ручьи, бьющие вверх гейзеры и фонтаны с клубами пара, я склонялся к мысли. что Иеллоустон заслуживает особой награды за свою неповторимость.

Древние величественные сековйи в Калифорнийском Иосемитском парке, стволы гигантских размеров которых уходят высоко в небо, кажутся храмами природы, воздвигнутыми божественным искусством. И хотя на Востоке существует множество водопадов поразительной красоты, ни один из них нельзя сравнить с прелетью потока Ниагары, если смотреть на него у канадской границы. Мамонтова пещера в Кентукки и Карлсбадские пещеры в Нью-Мексико--это странные волшебные места. Длинные сталактиты. свисающие с потолка пещеры и отражающиеся в подземных водах, кажутся как бы намеками, дающими образы иных миров.

Многие кашмирцы славятся своей красотой по всему свету. Они обладают белой кожей европейцев и сходны с последними чертами лица и структурой кожи. У многих кашмирцев голубые глаза и светлые волосы. В европейской одежде они напоминают американцев. Прохлада Гималаев спасает их от палящих лучей солнца и сохраняет белый цвет кожи. Двигаясь на юг, к тем районам Индии, которые расположены в тропических широтах, замечаешь, как люди становятся все темнее и темнее.

После того, как истекли несколько счастливых недель, я был вынужден начать подготовку к возвращению в Бенгалию, ибо мне предстояло закончить последний семестр Серампурского колледжа. Шри Юктешвар, Канай и Одди остались в Сринагаре еще на некоторое время. Незадолго до моего отъезда шри ,ктешвар намекнул мне, что в Кашмире его тело подвергнется страданиям.

--Господин!--запротестовал я.--Вы представляете собою прямо-таки образец здоровья!

--Может быть, мне придется даже покинуть эту землю.

--Гуруджи!--я припал к его ногам с умоляющим видом.--Пожалуйста. обещайте мне. что вы не оставите сейчас своего тела. Я совершенно не готов к тому, чтобы продолжать жизненный путь без вас.

Шри Юктешвар хранил молчание. но улыбнулся мне с такой любовью, что я почувствовал некоторое успокоение. однако расстался я с учителем неохотно.

Вскоре после моего возвращения в Серампур пришла телеграмма от Одди: "Учитель опасно болен".

В безумии страха я послал гуру телеграму: "Я прошу вашего обещания не покидать меня. Пожалуйста, сохраните свое тело, иначе я тоже умру".

Из кашмира пришел ответ учителя: "Пусть будет так, как ты желаешь".

Через несколько дней подоспело письмо от Одди, где сообщалось о том, что учитель выздоровелю Когда спустя две недели он возвратился в Серампур, я глубоко опечалился: учитель потерял половину своего веса.

К счастью для своих учеников, Шри Юктешвар сжег многие их грехи в пламени жестокой лихорадки, которую он перенес в Кашмире. Высоко продвинутым йогинам известен метафизический метод перенесения болезни. Сильный человек может помочь слабому, если груз последнего очень тяжел; духовный сверхчеловек в состоянии уменьшить физические или душевные горести своих учеников, взяв на себя часть их кармической ноши. Как богатый человек платит деньги, чтобы погасить долги своего беспутного сына и спасти его от печальных последствий, так и учитель добровольно приносит в жертву часть своего телесного богатства, дабы облегчить участь своих учеников.

Особым способом йогин связывает свои ментальное и астральное тела с телами страдающего человека; тогда болезнь полностью или частично переносится на святого. Пожав плоды Божественной жизни на поле физического бытия, учитель не беспокоится более о своем теле; хотя он может допустить его болезнь на земном плане для облегчения участи других людей, незапятнанный разум йогина не затрагивается этим происшествием. Он считает себя осчастливленным, если у него появляется возможность оказать ближним подобную услугу. Достичь конечного спасения в Господе--это в действительности найти, что человеческое тело полностью выполнило свою задачу; тогда учитель пользуется им тем способом. какой он сочтет удобным.

Работа гуру в мире заключается в том, чтобы облегчить печали человеческого рода, достигается ли это духовными способами, интеллектуальным советом или помощью при болезнях, будучи в состоянии уйти в сферу сверхсознания в любой момент, учитель может просто забыть физическую болезнь. Иногда он считает нужным стоически перенести телесное страдание, чтобы явить пример своим ученикам. Взяв на себя болезни других людей, йогин может сам вместо них удовлетворить кармический закон причин и следствий. Этот закон действует механически или математически; и люди, одаренные божественной мудростью, могут научно им манипулировать.

Духовный закон не трубует, чтобы учитель болел всякий раз, когда он излечивает другого человека. Обычно исцеления совершаются благодаря тому, что святой обладает знанием различных методов мгновенного лечения, которые не причиняют никакого вреда самому духовному целителю. Однако иногда учитель, желающий значительно ускорить эволюцию учеников, может добровольно отработать на своем теле большое количество их нежелательной кармы.

Иисус Христос называл себя искупителем грехов многих людей. Обладая божественными силами, Он никогда не мог бы подвергнуться смерти через распятие, если бы Он не сотрудничал добровольно с глубоким космическим законом причин и следствий /1/. Он взял на Себя последствия чужой кармы, в особенности кармы Своих учеников, благодаря чему они достигли высокой степени очищения и стали готовы к тому, чтобы воспринять впоследствии осенившее их сознание.

Перенести на свое тело болезнь других людей или передать им свою жизненную силу в состоянии лишь такой учитель, который достиг самопознания. Обычный человек не может применять такой метод лечения; да это и нежелательно, ибо нездоровый физический инструмент является препятствием для глубокой медитации. Индийские писания учат нас. что неотложной обязанностью человека является содержание тела в хорошем состоянии, иначе ум его не будет способен оставаться устойчивым в преданном сосредоточении.

Тем не менее, очень сильный ум может превозмочь все физические трудности и достичь Богопознания. Многие святые, игнорируя болезни, добивались успеха в поисках божественного. Так, святой Франциск Ассизский, сам тяжело больной, исцелял других людей и даже воскрешал мертвых.

Я знал одного индийского святого, у которого с самого раннего возраста все тело было покрыто язвами, занимавшими почти половину поверхности кожи. Страдая острым диабетом, он с трудом мог спокойно просидеть более четверти часа. "Господи,--молился он,--снизойдешь ли Ты до моего разбитого храма?" Благодаря непрестанному напряжению воли святой постепенно добился того, что мог сидеть в позе "лотос" по восемнадцать часов каждый день, погрузившись в экстатический транс. "И к концу третьего года,--рассказал он мне,--я нашел внутри себя сияние Бесконечного Света. Радуясь его великолепию, я забыл о теле,--а потом увидел, что оно стало здоровым силою Божественного милосердия".

В истории сохранился рассказ об исцелении, совершенном падишахом Бабуром (1483--1530), основателем могульской династии в Индии. Сын падишаха Хумаюн серьезно заболел. Отец с отчаянной решимостью молился, желая принять на себя болезнь сына. И Хумаюн выздоровел. Бабур же немедленно заболел и умер от той же самой болезни, которая поразила его сына /2/.

Многие люди считают, что великий учитель должен обладать здоровьем и силой Сандова /3/. Это предположение неосновательно. Болезненное тело не является свидетельством того, что гуру лишен божественных сил, равно как и хорошее здоровье не обязательно указывает на внутреннее просветление. Отличительными признаками учителя являются те черты его характера, которые проявляются не в физической, а в духовной сфере.

Нередко искатели истины на западе ошибочно полагают, красноречивый оратор или писатель по вопросам метафизики обязательно должен быть учитилем. Однако доказательством способности того или иного человека выполнять такую миссию является лишь его умение по желанию вступать в состояние прекращения дыхания /сабикальпа самадхи/ и достигать нерушимого блаженства /нирбикальпа самадхи/. Риши указывают, что только этими достижениями человек может демонстрировать свою власть над майей, космической иллюзией двойственности. И только он может сказать из глубин своего постижения: "Екам сат"--"Только Один существует".

"Там, где есть двойственность, человек видит все вещи отличными от своего Я,--пишет великий монист Шанкара.--Когда все познается как Я, тогда даже атом не будет виден иным, как Я... Когда возникло знание реального, не может быть переживания плодов прошлых действий, явившихся следствием нереальности тела, совершенно так же. как не может быть снов после пробуждения".

Наши великие учителя могут брать на себя карму учеников. Шри Юктешвар не заболел бы в Срингаре /4/, если бы он не получил разрешения от внутреннего Духа, помочь своим ученикам столь необычным путем. Некоторые святые обладали еще более развитой чувствительностью к божественным повелениям, чем мой гуру, настроенной в унисон с Богом; такое качество признано глубокой мудростью.

Когда я пробормотал несколько сочувственных слов, глядя на исхудалое лицо учителя, он весело сказал: "И в этом есть хорошие стороны: теперь я опять смогу надевать свои старые ганджи /нижние рубашки/, они стали мне узки, я не носил их вот уже несколько лет".

Слушая веселый смех учителя, я вспомнил слова св. Франциска Ассизского: "Святой, который печалится--безрадостная фигура".

Примечания к главе 21:

/1/ Перед тем, как Его повели на казнь, Христос сказал: "Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов?" /Мтф. 53, 54/.

"Но как же тогда сбудутся Писания, ведь так должно быть?" /Мтф. XXVI, 53, 54/.

/2/ Хумаюн стал отцом Акбара Великого. В начале своего правления Акбар преследовал индуистов со всем рвением мусульманина. "Но по мере того, как возрастало мое знание,--сказал он впоследствии,--я не знал, куда деваться от стыда. Чудеса совершаются в храмах любой веры". Он распорядился перевести "Бхагават-Гиту" на персидский язык и пригласил из Рима к своему двору несколько отцов-иезуитов. Акбар необоснованно, но с любовью приписывал Христу следующее изречение /оно высечено на Трумфальной арке в новой столице Акбара Шикри/: "Иисус, сын Марии,--да будет мир Ему! сказал: Мир--это мост; ходи по нему, но не строй на нем дома".

/3/ Немецкий атлет /ум. в 1925 г./, которого считали самым сильным человеком в мире.

/4/ Шринагар, главный город Кашмира, основан мехараджей Ашокой во II в. до Р. Х. Ашока построил там пятьсот монастырей, сто из них еще существовали спустя тысячу лет. когда китайский пилигрим Хуэн Цзянь посетил Кашмир. Другой китайский писатель Фа Цзинь /V в./ осматривал развалины огромного дворца Ашоки в Паталипутре /современная Патна/. Он рассказывал, что архитектура и скульптурные украшения дворца отличались такой невыразимой красотой, что "они не могли быть созданы руками смертного".

Интересна история и города Патилипутри. Господь Будда посетил город в шестом столетии до Р. Х., когда там было лишь незначительное укрепление. Он сделал следующее предсказание: "Пока арийские воины и купцы будут путешествовать, это место будет столицей и центром обмена всевозможных товаров". /Приведено в "Махапаринирвана-сутра". Через два столетия Паталипутра действительно стала главным городом громадной империи Чандрагупта Маурья, внук котрого Ашока привел метрополию к еще большему процветанию и роскоши.

Глава 22. Сердце каменной статуи

--Как верная индийская жена, я не могу жаловаться на своего мужа. Но мне так хотелось бы увидеть, что он отказался от своих материалистических убеждений. Он находит удовольствие в насмешках над святыми, портреты которых висят в моей комнате для медитаций. Дорогой брат, я глубоко верю в то, что ты смог бы помочь ему. Не сделаешь ли это?

Моя старшая сестра Рома глядела на меня с мольбой. Я нанес короткий визит в ее калькуттский дом на Гириш Видьяратна Лейн. Меня тронула ее просьба, ибо сестра оказала глубокое духовное влияние на ранние годы моей жизни и с любовью старалась заполнить пустоту, возникшую в семье после смерти матери.

--Любимая сестра, конечно. я сделаю все. что будет в моих силах,--улыбнулся я ей, горячо желая рассеять ее горе. На лице сестры. обычно приветливом и спокойном, виднелись следы печали.

Мы просидели несколько часов в безмолвной медитации. прося божественного водительства. Годом раньше сестра попросила меня посвятить ее в крийа-йогу и добилась в ней значительных успехов.

Меня охватило вдохновение:

--Завтра я ему в Дакшинешвар, в храм Кали. Поедем вместе, уговори мужа присоединиться к нам. Я чувствую, что благодаря вибрациям этого святого места Божественная Мать тронет его сердце. Но когда ты будешь просить его ехать, не раскрывай ему нашу тайну.

Охваченная надеждой, сестра согласилась. На следующее утро, очень рано, я с удовольствием учедился, что Рома и ее муж готовы к поездке. Наш наемный экипаж грохотал по дороге к Дакшинешвару, а мой зять Сатиш Чандра Боз забавлялся, доказывая мне ничтожество всех гуру. Я заметил, что Рома потихоньку плачет.

--Мужайся, сестра!--шепнул я ей.--Не давай мужу удовлетворения в том, что мы принимаем его насмешки всерьез.

--Как можешь ты, Мукунда, восхищаться ненужными пустяками?--говорил тем временем Сатиш.--Самое обличие садху вызывает отвращение. Это или худой, как скелет, или толстый, как слон, человек.

Я затрясся от хохота, но такая реакция вызвала у Сатиша раздражение, и он погрузился в угрюмое молчание. Когда экипаж въехал во двор храма, зять саркастически усмехнулся:

--Я полагаю, что вся поездка задумана с целью перевоспитать меня?

Я отвернулся и ничено не ответил, но зять схватил меня за руку:

--Послушай, господин юный монах, не забудь как следует договориться с храмовыми начальниками, чтобы в полдень нам дали поесть.

Сатиш, очевидно, желал избавиться от каких бы то ни было разговоров со жрецами.

--Сейчас я собираюсь медитировать,--ответил я резко,--не беспокойся о еде: Божественная Мать позаботится об этом.

--Я не верю в то, что Божественная Мать пошевелит для меня хоть пальцем. Но за мой обед полностью отвечать будешь ты,--добавил Сатиш с грозным видом.

Оставшись один, я зашагал к портику, находившемуся у входа в большой храм Кали /так называют в Индии Бога в аспекте Матери Природы/. Выбрав для себя тенистое место около одной из колонн, я уселся там в позе "лотос". Хотя было лишь около семи часов утра, хара становилась невыносимой.

Но мир, окружавший меня, исчез, ибо я погрузился в девоционный транс, сосредоточив свой ум на образе Богини Кали. Ее статуя в этом самом Дакшинешварском храме была особым объектом поклонения великого учителя Парамаханса Шри Рамакришны. В ответ на его мольбы, полные душевной тоски, каменная статуя нередко принимала форму живого существа и беседовала с ним.

"О молчаливая каменная Мать,--молился я,--ты действительно наполнялась жизнью по просьбе твоего возлюбленного Рамакришны; почему же Ты не отвечаешь так же на мольбы вот этого Твоего страдающего сына?".

Мое устремленное рвение безгранично возрастало; оно сопровождалось божественным спокойствием. Однако, когда прошло пять часов, а Богиня, которую я старался возможно яснее представить перед своим внутренним взором, все так же не отвечала на мои призывы, я ощутил некоторое разочарование. Иногда Бог налагает на подвижника испытание в виде отсрочки исполнения его молений. Но в конце концов Он является настойчивому поклоннику в том облике, который для последнего особенно близок. Преданный христианин видит Иисуса; индуист лицезреет Кришну, или Мать Кали, или Свет невыразимый, когда поклонение имеет безличный характер.

Неохотнооткрыв глаза, я увидел, что жрец уже запирает двери храма; был полдень, и по обычаю в это время храм закрывается. Я поднялся со своего уединенного места в портике и вышел во двор. Его каменная поверхность была раскалена, она больно обжигала мои босые ноги.

"Божественная Мать,--молча пожаловался я,--Ты не явилась ко мне в видении, а сейчас скрываешься за закрытыми дверьми храма. Сегодня я так хотел вознести тебе особую молитву о своем зяте".

Внезапно моя внутренняя просьба получила ответ. Сначала по спине иногам прошла восхитительная волна прохладыи всякое неудобство исчезло. Затем, к моему изумлению, храм как бы сильно увеличился. Его широкие двери медленно распахнулись, и за ними появилась каменная фигура Богини Кали. Постепенно она превратилась в форму, обладающую жизнью, которая улыбалась и приветливо мне кивала. Видение наполнило меня неописуемой радостью; мне покзалось, что какой-то таинственный шприц вытянул воздух из моих легких, а тело мое стало необыкновенно спокойным, хотя и не окаменевшим.

Далее последовало экстатическое расширение сознания. Я мог ясно видеть все, что происходило на несколько миль налево над Гангой, и то, что находилось по ту сторону храма, до самых окраин города Дакшинешвара. Стены всех домов стали прозрачными и мерцали сквозь них мне были видны люди, идущие в разные стороны, хотя они находились далеко от меня.

Несмотря на то, что я оставался бездыханным, а тело мое было странно неподвижным, я мог свободно шевелить руками и ногами. Несколько раз я пробовал открыть и закрыть глаза; но и в том и в другом случае вся панорама Дакшинешвара оставалась ясно видимой.

Духовное зрение подобно рентгеновским лучам; оно проникает сквозь любую материю, центр божественного взора находился повсюду, и для него нет границ. Стоя во дворе храма под палящим солнцем, я вновь понял. что человек обретает свое вечное царство только тогда, когда перестает быть блудным сыном Бога, погруженным в физический мир, который на самом деле есть не что иное, как простой пузырь на поверхности воды. И если человек нуждается в бестве от своей тесной самости, разве можно было бы найти лучшее убежище нежели Вездесущее Бытие?

Во время моего священного переживания в Дакшинешваре единственными необыкновенно увеличившимися объектами оставались храм и фигура Богини. Все остальное являлось в своих нормальных размерах, хотя каждый предмет казался окутанным аурой легкого света--белого, синего и радужных оттенков. Тело стало как бы из эфирной субстанции и было готово взлететь в воздух. Вполне сознавая, какие материальные предметы окружают меня, я глядел вокруг и даже сделал несколько шагов, не нарушив этим течение моего блаженного видения.

Вдруг я неожиданно увидел и зятя, находившегося за стенами храма. Он сидел под ветвями священного бела; без всяких усилий я смог понять течение его мыслей. Несколько возвышенный священным влиянием Дакшинешвара, его ум все еще был полон недобрых чувств по отношению ко мне. Я обратился прямо к милостивому облику Богини:

--Божественная Мать,--молился я,--я прошу тебя о духовной перемене моего зятя.

Прекрасная фигура, дотоле хранившая молчание, промолвила:

--Твое желание будет исполнено!

Я взглянул радостно на Сатиша. Инстинктивно ощутив воздействие какой-то духовной силы, он беспокойно поднялся с места. Я наблюдал, как он обежал храм и приблизился ко мне, потрясая кулаками.

В этот момент необъятное видение исчезло. Больше я не мог видеть Святой Богини, а храм потерял прозрачность и принял прежние размеры. Опять мое тело оказалось под жгучими лучами солнца. Я прыгнул под навес портика, куда за мной последовал и рассерженный Сатиш. Я взглянул на часы. Они опказывали час полудня: божественное видение длилось ровно час.

--Глупый!--кричал Сатиш.--Ты часами сидишь здесь, скрестив ноги и закатив глаза, а я бегаю повсюду и разыскиваю тебя! Где же наша еда? Храм уже закрыли, а ты так и не позаботился о том, чтобы предупредить жрецов. Теперь уже слишком поздно добывать пищу.

Во мне еще было живо ощущение духовного подъема в присутствии Богини, и я воскликнул:

--Божественная Мать накормит нас!

--Хоть бы раз увидеть мне,--крикнул Сатиш,--как это твоя Божественная Мать даст мне поесть вот здесь, без всяких приготовлений!

Как только он произнес эти слова, один из жрецов храма пересек двор и подошел к нам.

--Сын мой,-- обратился он ко мне.--я видел, как все часы медитации ваше лицо излучало спокойный свет. Я виделЮ как вы прибыли сегодня утром, и мне захотелось приготовить вам угощение. Это против обычаев храма--кормить тех, кто заранее не попросил об этом, но для вас я сделал исключение.

Поблагодарив жреца, я взглянул в упор на Сатиша. Зять опустил глаза и покраснел от стыда, молчаливо признавая свою вину. Нам подали обильное угощение, включавшее даже плоды манго, сезон которых давно прошел. Я заметил, что у зятя весьма умеренный аппетит. Он казался смущенным и глубоко погрузившимся в океан мыслей.

На обратном пути в Калькутту Сатиш со смягченным выражением несколько раз бросал на меня умоляющие взоры; он хотел знать, как появился жрец, пригласивший нас поесть, словно в ответ на его резкие фразы.

На следующий день я зашел к сестре, она сердечно приветствовала меня.

--Дорогой брат, что за чудо!--воскликнула она.--Вчера вечером мой муж, не стесняясь, заплакал прямо передо мною.

"Любимая деви /1/--сказал он,--я бсконечно рад тому, что задуманный вашим братом план принес такие результаты. Я непременно исправлю то зло, которое вам причинял. С сегодняшнего вечера мы будем пользоваться нашей общей спальней только как местом поклонения, а спать будем в вашей маленькой комнатке для медитаций. Я искренне сожалею о том, что смеялся над вашим братом. И я накажу себя за этот постыдный образ мыслей: я не буду говорить с Мукундой до тех пор, пока не достигну духовного прогресса, отныне я буду углубленно стремиться к Божественной Матери и, может быть когда-нибудь по-настоящему найду Ее!

Много лет спустя я навестил зятя в Дели. Это произошло в 1936 г., и мне было чрезвычайно радостно видеть, что он достиг большого успеха в самопознании и получил благословенное видение Божественной Матери. Во время своего визита я заметил, что Сатиш втайне тратил большую часть ночи на глубокую медитацию, несмотря на серьезную болезнь и занятость на работе в течение целого дня.

Мне пришла в голову мысль, что мой зять-не жиллец на этом свете. Рома, должно быть, угадала это.

--Дорогой брат,--сказала она,--я здорова, а муж болен. Однако я хочу, чтобы ты знал, что как преданная индийская жена, я умру первой /1/. И теперь этот час недалек.

Испуганный ее неожиданными словами, я, тем не менее, ощутил их истинность. Сестра умерла во время моего пребывания в Америке, года через полтора после своего предсказания. Позже мой самый младший брат Вишну сообщил мне подробности.

"Рома с Сатишем были в Калькутте во время ее смерти,--рассказывал Вишну.--В то памятное утро Рома надела свои свадебные драгоценности.

--Зачем этот особый наряд?--спросил ее муж.

Сегодня последний день моей службы вам на земле,--ответила Рома.

Спустя короткое время у нее начался сердечный приступ. Сын хотел бежать за помощью, но она сказала:

--Не оставляй меня, сынок! Это бесполезно: я умру еще до того, как доктор сможет прийти.

И через десять минут, держась за ноги мужа в знак почтения, Рома счастливо и без всякого страдания, находясь в сознании. оставила свое тело".

"После смерти Ромы Сатиш стал нелюдим,--продолжал Вишную--Однажды мы вместе с ним смотрели на фотографию улыбающейся Ромы.

--Чему ты улыбаешься?--неожиданно воскликнул Сатиш, обращаясь к Роме, как будто она находилась здесь же.--Ты думаешь, что оказалась умнее меня и ушла, чтобы подготовить все для моего прихода? Я докажу тебе, что ты не можешь оставаться долго одна: скоро мы будем вместе!

Хотя к тому времени Сатиш совершенно избавился от своей болезни и обладал прекрасным здоровьем, вскоре после этого странного замечания при рассматривании фотографии. он умер безо всякой видимой причины".

Так, подобно пророкам, умерли моя любимая сестра Рома и ее муж Сатиш, превратившийся в Дакшинешваре из обыденного мирского человека в безмолвного святого.

Примечание к главе 22.

/1/ Богиня Дева (латинское деус) означает "бог" или "сияющий", от санскритского див, блестеть.

/2/ Индийская женщина уверена, что если она умрет до смерти мужа, это будет знаком ее духовного продвижения, доказательством верной службы ему--"смерть в упряжке".

Глава 23. Я получаю университетский диплом

--Вы совершенно игнорируете ваш учебник философии. Я думая, вам придется полагаться на сомнительную "интуицию", чтобы сдать экзамены. Но если вы не обнаружите научного подхода к делу, я сам прослежу за тем. чтобы вы не кончили курса.

Так сурово разговаривал со мной профессор Серампурского колледжа Д. С. Гхошал. Если бы я не смог удовлетворительно написать заключительную проверочную работу по его предмету, я не имел бы права на допуск к заключительным экзаменам. Экзаменационные вопросы составлялись факультетом калькуттского университета, филиалом которого был и Серампурский колледж. В индийских университетах существует особый порядок: студент, не сдавший экзамен на звание бакалавра искусств хотя бы по одному предмету, должен вновь сдавать на следующий год экзамены по всем дисциплинам.

Мои наставники в Серампкурском колледже относились ко мне со снисходительностью, не лишенной насмешкию."Мукунда несомненно опьянел от религии%". Придя к такому заключению на мой счет. они тактично освободили меня от необходимости отвечать на вопросы в аудиториях, полагаясь на то. что заключительные письменные проверочные работы автоматически устранят меня из списка кандидатов на степень бакалавра. Мнение же товарищей о моей личности выразилось в данном мне прозвище "безумный монах".

Чтобы свести на нет угрозу профессора Гхошала. грозившего мне провалом еще до экзаменов, я прибегнул к уловке. Когда вот-вот должны были объявить о результатах заключительных проверочных работ, я попросил одного из товарищей зайти вместе со мной в кабинет профессора.

--Пойдем со мной, мне нужен свидетель,--сказал я своему компаньону.--Я буду сильно разочарован, если мне не удастся перехитрить нашего руководителя.

Когда я спросил профессора Гхошал. какую оценку он дал моей письменной работе. он затряс головой:

--Вас нет в числе студентов, допущенных к экзаменам,--заявил он с торжеством, порывшись в большой груде листков у себя на столе.--Здесь вообще нет вашей работы; из-за неявки на проверочные занятия вас не допустят к экзаменам.

Я усмехнулся:

--Сэр, но ведь я был на занятии и писал задание. Разрешите мне самому посмотреть работы.

Ничего не подозревая, профессор согласился. Я быстро нашел свою работу, на которой предусмотрительно не поставил имени, а лишь порядковый номер, под которым числился в списке. Профессор, не заметив "красного огонька" моего имени, дал высокую оценку моим ответам, даже несмотря на то, что они не были усыпаны цитатами из учебников /1/.

Поняв мою хитрость, профессор загремел:

--Это чистая случайность, вам просто повезло! Вы непременно провалитесь на экзаменах на степень бакалавра,--добавил он с надеждой.

К контрольным работам по другим дисциплинам я был кое-как натаскан. особенно мне помог мой дорогой друг и двоюродный брат Прабжас Чандра Гос /2/, сын моего дяди Шарады. Я с трудом ухитрился написать все проверочные задания и получить по ним самые низкие переходные баллы.

И вот после четырех лет учебы в колледже я получил право сидеть на экзаменах на степень бакалавра, тем не менее, едва ли можно было рассчитывать на успех этой затеи. Контрольные работы Серампурского колледжа были детской игрой по сравнению с трудными заданиями на экзаменах. Учитель же сказал мне, чтобы на экзаменах я отвечал так хорошо, как только смогу.

Невольные слезы полились по моему лицу. Я чувствовал, что приказание учителя не укладывалось ни в какие логические рамки, что его интерес к делу, мякго выражаясь, запоздал.

--Если вы этого желаете, я пнриду на экзамены,--сказал я, всхлипывая.--Но у меня уже не осталось времени для должной подготовки.

Про себя я пробормотал: "Отвечая на вопросы, я заполню все листы вашими поучениями".

Когда на следующий день я появился в обители в обычное время и с печальным видом поднес Шри Юктешвару букет цветов, гуру рассмеялся при виде моей похоронной физиономии.

--Мукунда, разве Господь хоть раз покинул тебя--на экзамене или еще где-нибудь?

--Нет, господин,--ответил я радостно; в моей памяти заструились живительные воспоминания.

--Не лень, а горячее устремление к Богу удержали тебя от старания получить отличия в колледже,--ласково сказал гуру. Помолчав немного, он добавил:--"Ищите прежде всего Царства Божия и правды Его, и все остальное приложится вам" /3/.

В тысячный раз я ощутил, как в присутствии гуру все мои тяготы исчезли. По окончании нашей ранней трапезы он посоветовал мне вернуться в Пантхи.

--Живет ли до сих пор в вашем пансионе твой друг Роман Чандра Датт?

--Да, господин.

--Повидайся с ним. Господь вложит в его голову мысль помочь тебе подготовиться к экзаменам.

--Прекрасно, господин, я сделаю это. Однако Ромаш чрезвычайно занят. Он--лучший студент нашей группы и проходит более обширный курс. чем все остальные.

--Ромаш найдет время и для тебя,--отмел все мои возражения учитель.--теперь отправляйся.

Я помчался на велосипеде обратно в Пантхи. Первым человеком, которого я встретил в помещении пансиона, оказался как раз наш многоученый Ромаш. Он любезно согласился удовлетворить мою робкую просьбу о помощи, как будто у него было достаточно свободного времени:

--Конечно, я всегда к твоим услугам.

В течение всего этого дня, равно как и последующих, он затратил много часов, подтягивая меня по различным дисциплинам.

--Я полагаю, что многие вопросы на экзамене по английской литературе будут касаться пути, по которому следовал Чайльд Гарольд,--сказал он мне.--Нам необходимо сейчас же достать атлас.

Я поспешил к дяде Шараде и взял у него на время географический атлас. Ромаш сделал отметки на карте Европы в тех местах, которые посетил романтический путешественник Байрона.

Несколько моих товарищей собрались около нас, чтобы послушать, как Ромаш занимается со мной. По окончании беседы один из них сказал мне:

--Ромаш дал тебе неверные советы. Обычно только половина вопросов касается книг, а другая половина относится к подробностям биографии авторов.

Когда я уселся за экзаменационный стол на английской литературе и бросил первый взгляд на вопросы, по моим щекам покатились слезы благодарности, они даже смочили лист бумаги. Классный наставник подошел ко мне и лсково осведомился о причине столь дурных эмоций.

--Гуру предсказал, что Ромаш поможет мне,--объяснил я.--Посмотрите, здесь на листе те самые вопросы, которые указал Ромаш.--Затем я добавил:--к счастью для меня, в этом году задано очень мало вопросов о биографиях агнлийских писателей, которые для меня окутаны густым мраком.

Когда я вернулся в пансион, раздался восторженный рев: студенты, высмеивавшие меня за мою веру в систему подготовки Ромаша, теперь почти оглушили меня своими поздравлениями. В течение всей недели экзаменов я продолжал проводить как можно больше времени с Ромашем; он формулировал вопросы, которые, по его мнению, вероятнее всего будут заданы профессорами. И всяий раз вопросы Ромаша, почти слово в слово, появлялись в экзаменационных билетах.

В колледже широко распространились слухи о том, что творится какое-то чудо: обычно рассеянный "безумный монах", вероятно, сдаст экзамены. Я не делал ни малейшей попытки скрыть истинное положение вещей, а местные профессора были бессильны изменить вопросы, составленные факультетом Калькуттского университета.

Как-то утром, обдумывая результаты экзамена по агнлийской литературе, я понял, что допустил серьезную ошибку. Некоторые вопросы делились на две части: А и Б, В и Г. И вот вместо того, чтобы рассмотреть по одному вопросу в каждой из частей, я ответил на оба вопроса в первой и беззаботно забыл о второй. Поэтому в данной работе я не мог рассчитывать на оценку выше тридцати трех баллов. т. е. на три балла ниже минимального переходного балла, составлявшего тридцать шесть.

Я бросился к учителю и излил перед ним все свои затруднения.

--Не горюй, Мукунда!--Веселым и уверенным тоном ответил Шри Юктешвар.--Скорее солнце и луна поменяются местами, чем ты останешься без диплома.

Я ушел из обители несколько успокоенный, хотя с точки зрения простой арифметики мой успех представлялся невероятным. Один или два раза я даже взглянул испытывающе на небо; но Царь Неба уверенно шествовал по своей обычной орбите.

Вернувшись в Пантхи, я случайно услышал слова одного из товарищей по курсу:

--Я только что узнал, что в этом году впервые снизили переходной балл по английской литературе.

Здесь я влетел в комнату юноши с такой стремительностью, что он встревоженно взглянул на меня. Я жадно принялся его расспрашивать.

--Почему это нашего длинноволосого монаха внезапно заинтересовали ученые вопросы?--спросил он, усмехаясь.--И зачем так кричать в одиннадцать часов вечера? Но это верно: переходная оценка только что снижена до тридцати трех баллов.

Несколько радостных прыжков--и я очутился в своей комнате, где, опустившись на колени, воздал хвалу математической точности Небесного Отца.

Ежедневно я с трепетом ощущал некое Духовное Присутствие, которое ясно вело меня вперед через Ромаша. Знаменательный случай произошел во время экзаменов по бенгальскому языку-литературе. По этому предмету Ромаш меня не подготавливал. Но как-то утром, когда мы уже отправлялись из пансиона на экзамены, я услышал. что он зовет меня.

--Вон тебе кричит Ромаш,--нетерпеливо сказал мне товарищ,--но не возвращайся, иначе мы опоздаем.

Однако я не обратил внимания на эти слова и побежал обратно в дом.

--Обычно наши бенгальцы сдают экзамены по бенгальской литературе,--сказал мне Ромаш.--Но я только что услышал, что в этом году профессора хотят устроитить "избиение" студентов, предложив им вопросы из книг для обязательного чтения.

И он кратко изложил две истории из жизни Видьясагара, известного бенгальского филантропа начала девятнадцатого века. Поблагодарив Ромаша, я быстро поехал на велосипеде в колледж. Там оказалось, что экзаменационный билет по бенгальской литературе состоял из двух частей, в первой из которых требовалось: "Приведите два примера милосердия Видьясагара" /4/. Излагая на бумаге только что выслушанные предания, я прошептал несколько слов благодарности за то, что поспешил на зов Ромаша, раздавшийся в последнюю минуту. Если бы я не знал о благодеяниях Видьясагара (а теперь к ним прибавилось еще одно, оказанное мне), я не выдержал бы экзамена по бенгальской литературе.

Второй вопрос билета гласил: "Напишите по-бенгальски эссе о жизни человека, личность которого служила для вас вдохновляющим примером". Нет необходимости сообщать снисходительному читателю, чей образ я выбрал для этой цели. Исписывая страницу за страницей похвалами гуру, я улыбался. поняв, что слова, которые я пробормотал раньше: "Я заполню экзаменационные листы вашими поучениями" стали сбывшимся предсказанием.

Только по курсу философии я не испытывал желания просить помощи у Ромаша. Полагаясь на длительное обучения у Шри Юктешвара, я не обращал внимания на объяснения учебников, и как раз эта работа по философии получила самую высокую из всех моих работ оценку, а по остальным дисциплинам я достиг лишь переходного балла.

Приятно сообщить и то, что мой бескорыстный друг Ромаш получил диплом с отличием.

Отец расцвел в улыбках, узнав, что я окончил университет.

--Я не надеялся, ччто ты получишь диплом, Мукунда,--признался он.--Ведь ты проводишь так много времени со своим гуру".

Однако учитель сразу почувствовал невысказанное неодобрение отца.

В течение нескольких лет я не был уверен в том, что когда-нибудь дождусь дня, когда смогу написать после своего имени заветные буквы "АВ". Сейчас я редко пользуюсь этим титулом без размышления о том, что он представляет собою просто божественный дар, данный мне по каким-то не вполне ясным мне причинам. Несколько раз я слышал от лиц, окончивших колледж, что у них в памяти осталась лишь очень малая часть полученных там поверхностных знаний. Это признание несколько утешает меня, когда я чувствую, сколь недостаточна моя ученость.

В тот июньский день 1914 года, когда я получал диплом Калькуттского университета, я склонился к ногам гуру в знак признательности за всю благодатность, которую он перелил из своей жизни в мою.

--Встань, Мукунда,--сказал он снисходительно.--Просто Господь решил, что легче сделать из тебя человека с университетской степенью, чем менять положение солнца и луны!

Примечания к главе 23.

/1/ Справедливости ради я должен признать, что в натянутых отношениях между профессором Гхошалом и мною не было никакой его вины; единственная причина заключалась в том, что я не посещал занятий. Профессор Гхошал--прекрасный лектор и ученый с обширными философскими познаниями. В последующие годы мы пришли к сердечному взаимопонимаию.

/2/ Хотя мой двоюродный брат носил ту же фамилию, что и Гхош, Прабхас пишет ее по-английски "Гоз".

/3/ Мтф. VI. 33.

/4/ Я забыл точные требования билета, но помню только, что они касались повествования. которое Ромаш только что рассказал мне о Видьясагаре. Пандит Ишвар Чандра, благодаря своей эрудиции стал широко известен в Бенгалии как "Видьясагар", что означало "океан знания".

стр. 214.

Глава 24. Я становлюсь монахом ордена свами.

--Учитель, отец желает, чтобы я занял место управляющего отделением в Бнегал-Нагпурской железной дороге. Но я категорически отказался.

И с надеждой в голосе я прибавил:

--Господин, не сделаете ли вы меня монахом ордена свами?

Сказав эти слова, я умоляюще взглянул на гуру. В прошлые годы он отказывался удовлетворить эту просьбу, желая проверить глубину моей решимости. Однако сейчас он милостиво улыбнулся:

--Хорошо, завтра я дам тебе посвящение,--и гуру продолжал далее,--я счастлив, что ты настойчив в своем желании быть монахом. Лахири Махасайа нередко говорил: "Если ты не пригласишь Бога быть твоим летним Гостем, Он не придет среди зимы твоей жизни".

--Дорогой учитель, я никогда не мог утратить желания вступить в орден свами, ибо у меня всегда был пример вашей почтенной личности,--улыбнулся я ему с бесконечной признательностью.

"Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботится о мирском, как угодить жене" /1/. Я анализировал жизнь многих моих друзей, которые, хотя и проходили курс духовной дисциплины, затем женились; очутившись среди бурных волн мирских обязанностей, они забывали все свои решения заниматься глубокой медитацией.

Я не мог себе представить, чтобы в моей жизни Богу было отведено второстепенное место; ибо Он--Единственный Владыка Космоса, молчаливо осыпающий человека Своими дарами из жизни в жизнь /2/. Существует лишь один дар, который человек может предложить Ему в ответ, а именно свою любовь. Человек может обратить свою любовь или на себя самого, или на Бога.

Принимая на Себя бесконечное мучение, чтобы скрыть в тайне Свое присутствие в атомах сотворенного мира, Создатель мог руководствоваться лишь одним мотивом, одним явственно ощутимым желанием: Он хочет, чтобы человек искал Его только в силу побуждения своей свободной воли; и потому мягкая перчатка смирения не покрывается железной рукой Всемогущества!

Следующий день стал одним из самых памятных в моей жизни. Это был солнечный Четверг, в июле 1914 года; прошло несколько недель, как я получил университетский диплом. На внутреннем балконе своей серампурской обители гуру погрузил новый кусок белого шелка в краску цвета охры, традиционного цвета ордена свами. Когда ткань просохла, гуру облек меня в нее, придав ей форму одеяния отрекшегося от мира.

--Когда-нибудь ты отправишься на Запад, а там предпочитают шелк,--сказал он.--Я выбрал для тебя шелковую ткань в качестве символа вместо обычной хлопчатобумажной.

В Индии, где монахи стремятся к бедности, свами, одетый в шелк, являет собою необычное зрелище. Однако многие йогины не носят одеяния из шелка, который изолирует определенные тонкие потоки в теле.

--Я не люблю церемоний,--заметил при этом Шри Юктешвар.--Я сделаю тебя свами по ритуалу бидват (т. е. без церемоний).

Бибидиша или полное посвящение в сан свами включает в себя обряд огня, во время которого выполняются символические похоронные церемонии. Физическое тело ученика представляется мертвым, сожженным в пламени мудрости. Затем новоиспечонному свами дается мантрам, такай как "этот атман есть Брахма" /3/ или "Тат твам аси" "Я--Он"". Но Шри Юктешвар со своей любовью к простоте обошелся без свяких формальных обрядов. Он лишь попросил меня избрать себе новое имя.

--Я даю тебе привилегию выбрать его самому,--сказал он, улыбаясь.

--Йогананда /4/,--ответил я после минутного раздумия. Это имя буквально означает: "блаженство" (ананда) благодаря "божественному союзу" (йоге).

--Пусть будет так! Отныне ты отбросишь свое родовое имя Мукунда Лал Гхош и будешь называться Йогананда, принадлежащий к ветви Гири ордена Свами.

Я опустился на колени перед Шри Юктешваром и когда я услышал, как он произносит данное мне новое имя, сердце мое залила благодарность. С какой любовью неустанно трудился он, чтобы в один прекрасный день юноша Мукунда преобразился в монаха по имени Йогананда! Я радостно запел открывок из длинного санскритского напева Владыки Щанкара:

Я не разум, не интеллект, не личность, не чувство,

Я не небо, не земля, не металл.

Я--Он, Я--Он, Блаженный Дух,--Я--Он!

Я не имею ни рождения, ни смерти, ни касты.

Нет ничего у меня: ни матери, ни отца.

Я--Он, Я--Он, Благословенный Дух, Я--Он!

Я пребываю за пределами воображения, я лишен формы.

Я нахожусь за всеми проявлениями жизни;

Я не боюсь оков, я свободен, всегда свободен.

Я--Он, Я--Он, Благословенный Дух, Я--Он!

Каждый свами принадлежит к древнему монашескому ордену, реорганизованному Шанкарой, который и придал ему его ненышнюю форму /5/. С тех пор орден свами возглавляется непрерывной линией святых учителей. Для вступления в ряды ордена обращаются с просьбой к одному из свами. Таким образом, все монахи ордена ведут свою духовную линию от одного общего гуру, Владыки Шанкары. Они принимают обеты бедности, непривязанности к обладанию, воздержания и послушания руководителю или духовному авторитету. Католические монастыри во многом схожи орденами свами.

Новый свами добавляет к полученному имени слово, которое указывает на формальную связь с одним из десяти подразделений ордена. Эти "дизагнами", или "десять прозвищ", включают и "Гири" (гора), которое носил Шри Юктешвар, а, следовательно, и я. Среди других ветвей: Сагар (море), Бхарати (земля), Пури (дорога), Сарасвати (мудрость природы), Аранья (лес) и Тиртх (место паломничества).

Монашеское имя свами обычно кончается словом ананда (высочайшее блаженство). Оно обозначает стремление достичь освобождения, через определенное состояние или божественное качество--любовь, мудрость, преданность, йогу и через внутреннюю гармонию с Природой--ее океанами, горами, небесами.

Идеал бескорыстного служения всему человечеству и отречения от личных уз и честолюбивых замыслов приводит большую часть свами к участию в гуманитарной и просветительской работе в Индии, а иногда и в других странах. Отвергая всяческие предубеждения, связанные с кастами, верованиями, классовой принадлежностью, цветом кожи или расой, свами следует предписаниям, ведущим к созданию подлинного братства всего человечества. Его целью является единство, абсолютное единство с духом. Погрузив свое сознание в мысли "Я--Он" как во время бодрствования, так и во время сна, свами спокойно живет в этом мире; пребывая в мире, он--не от мира. Так и только так может он оправдать свой титул "свами", того, кто стремится достичь союза со "сва", или подлинным Я.

Шри Юктешвар был одновременно свами и йогином. Свами, монах формально состоящий в рядах почитаемого ордена и связанный с ним, не всегда бывает йогином. Йогин--это человек, практикующий научную технику постижения Божественного; он может быть женатым или холостым, может взять на себя мирские обязанности или возложить на себя узы формальной религии.

Свами может следовать лишь узкой тропинкой сухого рассудка и холодного самоотречения; Йогин же вовлекается в длительный процесс, в котором дисциплинируются ум и тело, а душа постепенно достигает освобождения. Ничего не принимая на веру, устранив личные эмоции, йогин практикует тщательно проверенную серию духовных упражнений, впервые разработанных древними индийскими риши. И в каждом веке в Индии появлялись люди, становившиеся подлинно свободными, истинными Христо-Йогами.

Подобно всякой другой науке, йога доступна в применении всем и каждому, независимо от того, в какой стране и в какую эпоху живет тот или иной человек. Некоторые несведующие писатели утверждают, что йога опасна или "не соответствует особенностям Запада". Эти высказывания, к сожалению, отвратили многих искателей, искренне стремившихся к истине, от бесчисленных благ йоги.

Йога--это метод обуздания блуждания ума, чтобы постичь свою подлинную сущность, которая есть Дух. Подобно целительному свету солнца йога равно благодетельна как для народов Востока, так и Запада. И пока человек беспокоен в мыслях, ему необходима йога или иной метов самоконтроля.

Древний риши Патанджали определяет йогу как успокоение океана мыслей и эмоций сознания" /6/. Его краткая и мастерски написанная работа "Йога-сутра" (известная так же как "Афоризмы Патанджали"), легла в основу одной из шести систем индийской философии. В отличие от западных философских систем все шесть систем Индии содержат не только теоретические положения, но также и практические указания. Помимо глубокого онтологического исследования, шесть индийских систем формулируют шесть точных нацеленных на уход от страдания и достижение вечного блаженства.

Общая нить, связывающая все шесть систем--это заявление, что истинное освобождение человека возможно без знания конечной истины. Более поздние Упамишады среди шести систем /7/ "Ига-сутра" выделяют, как содержащую наиболее эфективный метод достижения непосредственного восприятия истины. При помощи практической техники йоги человек навсегда отбрасывает бесплодные области спекуляции и познает на опыте истинную сущность.

Системы йоги Патанджали представляет собою восьмиступенчатый путь. Первые шаги (1) яма и (2) нияма--требуется соблюдать о негативных и позитивных заповедях: непричинение зла другим, правдивость, неприсвоение чужого, воздержание нестяжательство; затем чистота тела и мысли, самордисциплина, удовлетворенность, познание и преданность Богу.

Следующими ступенями считают: асана, или правильную позу (позвоночный столб необходимо держать выпрямленным, а тело--устойчивым, в удобном для медитации положении); пранайаму--контроль над праной, тонкими течениями жизненной силы; прятьяхару--отвлечение чувств от внешних объектов.

Последние ступени являются формами собственно йоги. Это--6) дхарана--сосредоточение, удержание ума на одной мысли; 7) дхьяна--медитация; 8) самадхи--переживание сверхсознания. Весь ступенчатый путь /8/ йоги ведет к конечной цели, называемой кайвалья (или состояние Абсолюта), постижение истины безо всяких интеллектуальных представлений и следование ей.

Могут спросить, кто более велик: свами или Йогин? Когда достигнуто единство с Богом--и если оно достигнуто--отличия разных путей исчезают. Но "Бхагават--Гита" указывает на то, что методы йоги являются всеобъемлющими. Ее техника предназначена не только для определенных типов или темпераментов, для тех немногих, кто чувствует склонность к монашеской жизни. Йога не требует никаких формальных обязательств, и поскольку эта наука удовлетворяет любые потребности, поскольку она имеет универсальное применение.

Истинный йогин может оставаться в миру, исполняя свой долг. Он подобен маслу, плавающему в воде: он не похож на недисциплинированное человечество, напоминающее легко растворимое в воде свежее молоко. Исполнение своих земных обязанностей--это высший путь, позволяющий йогину, который ушел от эгоистических желаний стать сознательным инструментом Божественной Силы.

Ныне немало великих душ, живущих в европейских американских или других неиндийских телах, которые хотя никогда и не слышали слов "йогин" или "свами", тем не менее, являются подлинными образцами этих терминов. Их служение на благо всего человечества лишено личного интереса, они приобрели власть над страстями и мыслями; некоторые из них обладают безраздельной сердечной любовью к Богу, другие--большой силой сосредоточения--и все такие люди являются йогинами в прямом смысле этого слова. так как они поставили перед собой высшую цель йоги--самоконтроль. Подобные люди могли бы достичь еще больших высот, если бы они были обучены основам йоги, которая дает возможность более сознательно направлять свой ум и свою жизнь.

Приближается день, когда наука о господстве над собой будет признана столь же необходимой, как и наука о подчинении внешней природы. В атомный век человеческий разум отрезвлен и расширен постижением того, что материя в действительности есть концентрированная энергия. Утонченный интеллект может и должен освоить энергии, превосходящие те, которые заключены в камнях и металлах; чтобы не возник вдруг атомный гигант безумного разрушительства. Заботы, связанные атомными бомбами могут принести и косвенные выгоды в виде практического интереса к науке йоги /9/, которую, по истине, можно назвать "неразрушимым бомбоубежищем".

Примечание к главе 24.

/1/ "Первое послание к корнифянам" VII, 32, 33.

/2/"Тот, кто представляет Богу второе место, фактически не оставляет Ему никакого места в жизни"--Дж. Ресни.

/3/ Буквально: "Это душа есть Дух". Высший Дух, Несотворенное, является полностью необусловленным (нети, мети--не то, не то); однако в Воданте его нередко называют Сат-Чит-Ананда, т. е. Бытие, Сознание, Блаженство.

/4/ Йогананда--весьма обычное среди свами имя.

/5/ Панкару нередко называют Шанкарачарьей. Слово "ачарья" означает "религиозный учитель". Даты жизни Шанкары являются центром обычных ученых споров. Некоторые данные указывают на то, что этот несравненный монист жил в VI в до Р. Х.; мудрец Амкандра-гири дает даты: 44-12 гг. до Р. Х., а западные историки определяют его жизнь восьмым веком после Р. Х. Расхождение на несколько веков!

/6/ "Читта-вритти-ниродха"--Йога-Сутра I,г. Годы жизни Патанджали неизвестны, хотя многие ученые утверждают, что он жил во II в до Р. Х. Древние риши писали трактаты на самые разнообразные темы с таким глубоким прозрением, что эти работы не устарели за целые столетия. Однако. к глубокому огорчению историков, мудрецы не указывали время своей жизни. Они знали, что краткий миг их собственной жизни лишь вспышка на фоне бесконености, что истина существует вне времени, на ней невозможно поставить фабричное клеймо,--она не является их частной собственностью.

/7/ Шесть ортодоксальных, т. е. базирующихся на Ведах, систем: Йога, Веданта, Инманса, Ньякя и Вайшешика.

/8/. Не смешивать с "благородным "восмиричным" путем буддизма--руководством, состоящим из следующих частей: правильные--идеалы, правильные мотивы, правильная речь, правильные действия, правильная жизнь, правильное усилие, правильное припоминание (себя) и правильная реализация (самадхи).

/9/ Подобно пяти остальным ортодоксальным (т. е. основанным на Ведах) философским системам, йога считает "магию моральной чистоты" ("десять оснований"--яма и иияма) необходимым предварительным условием правильного исследования. Этот особый подход к личности исследователя, которого не требует западная философия, приобрел в шести индийских системах глубокую жизненность. Космический порядок (рита), который поддерживает вселенную, не отличается от моральных принципов, управляющих судьбою человека. Тот, кто не желает подчиняться универсальным предписаниям морали, не может следовать истине.

Третья часть "Йога-сутры" в самомо деле упоминает различные "чудесные" способности йогина (вибхути и сиддхи). ФПодлинные знания всегда являются ислой. Пусть йоги делятся на четыре стадии, и каждая из них выражает в особом виде вибхути. Приобретая определенну.ю силу, йогин знает, что он успешно прошел испытания одной из четырех ступеней. Появление специфических способностей является очевидным доказательством научной структуры системы йоги, откуда устранено обманчивое воображение о духовном прогрессе--требуются доказательства!

Патанджали предпреждает подвижника, что единственной его целью должно быть единение с Духом, а не обладание вибхути, ибо последние--не более, чем лучайные цветы вдоль священной дороги! Бог не раскрывается такому искателю, который довольствуется меньшими достижениями, потому надо искать Вечного Дарителя, а не его феноменальные дары. Поэтом3у развить сверхестественные силы обладающий верным устремлением йогии не стремятся, чтобы они не пробудили ложную гордость и не отвлекли его от осущетслвения конечного состояния кайвалья.

Когда же йогин придет к бесконечной цели, он по своему усмотрению может развитиь вибхути или воздержаться от их применения. Тогда все его действия, чудесные или естественные, совершаются вне кармического закона следствий. железные тиски кармы действуют только там, где есть еще магнит в образе личного "я".

Глава 25. Брат Ананта и сестра Надини.

"Ананта не может более жить; песок из часов его кармы для этой жизни уже высыпался".

Эти неумошшимые слова достигли моего внутреннего сознания однажды утром, в глубокой медитации.

Вскоре после того, как я вступил в орден свами, я побывал в Горакхпуре в гостях у старшего брата; это было как раз то место, где я родился. Внезапная болезнь приковала Ананту к постели, и я с любовью ухаживал за ним.

Мрачное внутреннее предсказание наполнило меня печалью. Я чувствовал, что не могу более оставаться в Горакхпуре и быть просто бессильным наблюдателем ухода брата из жизни. Несмотря на порицания со стороны непонимавших меня родственников, я покинул Индию на первом попавшемся корабле, он направлялся вдоль берегов Бирмы и Желтого моря в Японию. Я высадился в Кобе, но провел там всего несколько дней; у меня было слишком тяжело на сердце, чтобы я мог искать развлечений.

На обратном пути в Индию корабль остановился в Шанхае. Там судовой врач доктор Мишра повел меня в лавки антикваров, и я выбрал несколько вещей в подарок Шри Юктешвару, членам семьи и друзьям. Для Ананты я купил большой бамбуковый ларец са резьбой. Но как только торговец-китаец вручил мне его, я уронил на пол этот сувенир из бамбука с криком: "Я купил это для моего дорогого брата, а он уже умер!"

И тут я ясно почувствовал. что как раз в этот момент душа его освободилась от тела и погрузилась в Беспредельность. Сувенир разбился при падении на куски, и это имело также символическое значение; со слезами на глазах я написал на коробке, в которую уложил обломки: "Моему любимому Ананте", покинувшему нас".

Сопровождавший меня доктор наблюдал за мною с сардонической усмешкой:

Поберегите ваши слезы,--заметил он,--до той минуты, когда вы будете наверняка знать о его смерти.

Когда корабль прислал в Калькутте. доктор Мишра был вместе со мной. На пристани меня ждал младший брат Вишну.

--Я знаю, что Ананта покинул этот мир,--обратился я к Вишну прежде, чем он успел заговорить.--Расскажи мне, пожалуйста, когда умер Ананта.

Вишну назвал день смерти; тот самый день, когда я купил сувенир в лавке.

--Невероятно!--воскликнул доктор Мишра.--Но только никому ни слова об этом! Иначе профессора прибавят к курсу медицинских наук еще один год на изучение телепатии, а ведь курс этих наук и так достаточно велик.

Отец радостно обнял меня, когда я вошел в дом на Гурпар-роуд. "Ты приехал!"--произнес он с нежностью, и две большие слезы упали из его глаз. Обычно сдержанный. он никогда раньше не выказывал передо мной внешних признаков привязанности. Под серьезной и спокойной внешностью отца было мягкое сердце матери, и он играл эту двойную роль во всех семейных делах.

Вскоре после моего возвращения и ухода Ананты моя младшая сестра Налини была возвращена к жизни силой божественного исцеления. Но прежде, чем начать рассказ об этом случае, я сообщу некоторые подробности о ранних годах нашей жизни.

В детстве отношения между мною и Налини не были хорошими. Я был очень худ, она--еще тоньше. В силу какой-то неосознанной причины, которую. психиатры определили бы без труда, я часто дразнил сестру из-за ее болезненного вида. Ее ответы также были пропитаны резкой откровенностью, свойственной ранней юности. Иногда дело доходило до вмешательства матери, и она на время прекращала детские ссоры, нежно оттрепав меня, как старшего, за ухо.

По окончании школы Налини вышла замуж за доктора Панчанона Воза, миловидного молодого врача из Калькутты. В положенное время были тщательно исполнены свадебные обряды. Вечером я присоединился к большой ликующей толпе родственников, которые собрались в жилых помещениях нашего домак в Калькутте. Жених откинулся на огромну. подушку с золотой вышивкой. Налини сидела около него. Шуршащее сари пурпурного шелка, увы, не могло полностью скрыть ее худобу. Я укрылся за подушкой своего будущего зятя, дружески улыбаясь ему. Он ни разу не видел Налини до самой брачной церемонии, когда наконец узнал, какой выйгрыш пал на его билет в матримониальной лотерее.

Чувствуя мою симпатию, доктор Боз, не стесняясь, указал на Налини и прошептал мне на ухо:

--Скажите, что это такое?

--Как же, доктор,--ответил я,--это скелет для ваших наблюдений!

Прошли годы. Доктор Боз стал подлинным членом нашей семьи, и мы его всегда приглашали, когда заболевал кто-нибудь из наших родных. Шутили мы, обычно избирая Налини мишенью для шуток.

--Это медицинский курьез,--заметил мне как-то зять.--Я испробовал на вашей худой сестре все средства: рыбий жир, масло, пивные дрожжи, мед, рыбу, мясо, яйца, укрепляющие средства. Но она не стала полнее ни на волос.

Через несколько дней после этого разговора я посетил дом Бозов; я зашел всего на несколько минут и собирался уйти, полагая, что Налини не заметила моего присутствия. Однако, подойдя к двери, я услышал ее голос, сердечный, но властный:

--Брат, иди сюда! На этот раз тебе не удастся улизнуть. Я хочу поговорить с тобой!

Я поднялся в комнату сестры по лестнице. К моему изумлению она плакала.

--Дорогой брат,--сказала она,--забудем прошлое. Я вижу, что ты прочно утвердиллся на духовном пути. И я хочу походить на тебя во всех отношениях.

С надеждой в голосе она добавила:

--У тебя сейчас такой цветущий вид. Не поможешь ли ты и мне? Муж совсем не подходит ко мне, а я так его люблю. Но главное мое желание--движение к познанию Бога, даже если я должна буду остаться худой и непривлекательной.

Эта мольба глубоко тронула мое сердце. наша новая дружба развивалась успешно, и вот однажды сестра попросила мена сделать ее своей ученицей.

--Учи меня, как найдешь нужным. Я возлагаю надежды на Бога вместо укрепляющих склянок с лекарствами, и выплеснула их содержимое в открытое окно, подле которого стояла.

Для испытания ее веры я предложил ей устранить из диеты все блюда, содержащие мясо, рыбу, яйца.

Прошло несколько месяцев. Налини строго соблюдала различные правила. предписанные мною, и продолжала придерживаться своей вегетарианской диеты, несмотря на многочисленные трудности. Я снова навестил ее.

--Сестренка, ты сознательно следовала всем духовным предписаниям, и твоя награда близка,--я весело рассмеялся.--До какой степени желаешь ты потолстеть? Хочешь стать такой, как наша тетя, которая со временем лишилась возможности даже видеть свои ноги?

--Нет. Но я хочу стать такой же плотной, как ты.

Я торжественно произнес следующую фразу:

--Милостью Бога, я, говорящий правду всегда, говорю правду и теперь /1/: силою Божественной благодати твое тело с сегодняшнего дня начнет меняться; по истине, в течение месяца оно достигнет такого же веса, что и мое.

Эти слова, исходившие из самого сердца моего, полностью сбылись. Через тридцать дней вес Налини стал равен моему. Полнота придала ей привлекательность, и муж горячо привязался к ней. Их семейная жизнь, начавшаяся столь неудачно, сделалась идеально счастливой.

По возвращению из Японии я узнал, что во время моего отсутствия Налини заболела брюшным тифом. Поспешив в ней домой, я ужаснулся ее виду:

Зять сказал мне:

--Еще до того, как болезнь поразила ее сознание, она не раз говорила: "Если бы брат Мукунда находился здесь, я бы так не страдала".

Затем он прибавил со слезами в голосе:

--Другие доктора не видят никакой надежды; не вижу ее и я. После длительного и мучительного заболевания началась дизентерия.

Я молился с таким усердием. которое могло бы сдвинуть горы. Наняв медицинскую сестру агнло-индийского происхождения, охотно выполнявшую все мои указания, я испробовал на сестре различные лечебные методики йоги. Дизентерия исчезла. Но доктор Боз печально качал головой:

--У нее просто не осталось крови, и лишь поэтому прекратился кровавый понос.

--Она выздоровеет,--упорно возражал я.--Через семь дней всякая лихорадка прекратится.

И вот через неделю сердце мое радостно забилось; я увидел, как Налини открыла глаза и посмотрела на меня с любоью и признательностью. С того дня выздоровление пошло быстрыми шагами. Но хотя сестра и восстановила свой нормальный вес, у нее остался след перенесенной, чуть было не оказавшейся смертельной, болезни: осложнение в виде паралича ног. Английские и индийские специалисты предсказывали, что она останется калекой на всю жизнь.

Непрестанная борьба за здоровье сестры, которую я вел при помощи молитв, совершенно обессилила меня. Я отправился в Серампур просить Шри Юктешвара о помощи. Когда я рассказал ему обо всех злоключениях Налини, его глаза выразили глубокую симпатию:

--Через месяц ноги твоей сестры станут здоровыми,--сказал он. Затем гуру прибавил:--Пусть она носит прямо на теле браслет с жемчужиной в два карата, которая должна удерживаться на браслете только зажимами.

С радостным вздохом облегчения я простерся перед гуру:

--Господин,--вы--мой учитель, и одного вашего слова о том, что сестра выздоровеет, достаточно. Но если вы настаиваете, я сейчас же куплю ей такую жемчужину.

--Да, да, сделай это,--кивнул головой гуру. Затем он подробно описал физическое и душевное состояние Налини, которую никогда не видел.

Существует более глубокая астрология, которая не зависит от показаний календаря или часов. Каждый человек есть часть Творца, или Космического Человека; он обладает небесным телом также, как и земным. Человеческий глаз видит только физическую форму, но внутренний глаз проникает глубже, вплоть до вселенского Архетипа, неотъемлемой и индивидуальной частью которого является каждый человек.

Вернувшись в Калькутту, я купил для Налини жемчужину /2/. Через месяц ее парализованные ноги стали совершенно здоровыми.

Сестра попросила меня передать моему гуру ее сердечную благодарность.ю Он молча выслушал мои слова. Но когда я отправился домой, он сделал многообещающее замечание:

--Доктора не раз говорили твоей сестре. что у нее никогда не будет детей. Уверь ее в том, что через несколько лет она родит двух дочерей.

Прошло несколько лет, и к радости Налини у нее родилась дочь, а еще через три года--другая.

Примечание к главе 25.

/1/ Индийские писания утверждают, что тот, кто привык говорить правду, развивает в себе силу материализации своих слов. Такие приказания. данные от всего сердца, неизбежно сбываются.

На протяжении столетий идеал сатья, или правды, проник в самую глубину индийского общества. Марко Поло рассказывает нам, что "брахманы" никогда не солгут, ни за какую награду в мире. Английский судья в Индии Уильям Слимен говорит в своем "Путешествии по Ауду" в 1849--50 гг.: "Я видел сотни случаев, когда имущество человека. его свобода и жизнь зависела от того, солжет он или нет; и он не соглашался это сделать".

/2/ Жемчуг и другие драгоценные камни, равно как и металлы и некоторые растения. приложенные непосредственно к коже человека. производят электро-магнетическое действие на клетки физического тела. Последнее содержит углеводистые соединения и различные металлические элементы, которые можно найти также в растениях. металлах и драгоценных камнях. Открытия, сделанные риши в этой области, когда-нибудь получат подтверждение со стороны физиологов. Тело чувств человека с его электромагнитными токами--центр многих еще не исследованных тайн.

Хотя драгоценные камни и металлические браслеты имеют лечебное значение для тела, Шри Юктешвар рекомендовал их еще и по другой причине. Учителя никогда не желают казаться целителями: только Бог им является. Поэтому святые часто окутывают силы, смиренно полученные ими от Бога, различными второстепенными условиями. Человек обычно верит ощутимому, и когда люди приходили к моему гуру просить об исцелении, он советовал им носить браслет или камень, чтобы пробудить в них веру, а также отвлечь внимание от себя.

Браслеты и камни, помимо присуших им электромагнитных свойств, обладали в таких случаях скрытой духовной благодатья Учителя.

Глава 26. Наука крийа-йоги.

Наука крийа-йоги, которая столь часто упоминается на этих страницах. стала широко известна в Индии благодаря Лахири Махасайа, учителя моего гуру. Слово "крийа" происходит от санскритского "кри"--"делать"--обозначающего действие и реакцию. Тот же самый корень наличествует в слове "карма"--естественный закон причин и следствий. Таким образом, крийа-йога--это союз с Беспредельным при помощи некоего действия, обряда йогин, ревностно практикующий ее, освобождается постепенно от кармы, или вселенской цепи причинных связей.

В силу пределенных йоговских древних ограничений я не в состоянии дать полное объяснение крийа-йоги в книге. предназначенной для широкой публики. Подлинной технике крийа-йоги необходимо учиться от компетентного крийабана (крийа-йогина), члена Братства Самопознания--Общества огода-Сатсанга /1/. Здесь же будет достаточно общее истолкование термина.

Крийа-йога--простой психофизиологический метод, при помощи которого человеческая кровь освобождается от углекислоты и насыщается добавочным кислородом. Атомы этого избыточного кислорода преобразуются в потоки жизненной силы для обновления головного мозга и спинно-мозговых центров. Прекращая накопление венозной крови, йогин может предотвратить распад тканей или уменьшить его. Продвинутый йогин преобразует в энергию клетки своего тела. Илия, Иисус, Кабир и другие пророки в прошлом были мастерами использовать крийа или подобную ей технику, благодаря которой они по желанию вызывали материализацию или дематериализацию своего тела.

Крийа--древняя наука. Лахири Махасайа получил ее от своего великого гуру Бабаджи, который вновь открыл и разъяснил ее технику, утраченну. в Темные века. Бабджи назвал эту технику просто крийа-йогой.

"Крийа-Йога, которую я даю миру через тебя в этом девятнадцатом столетии,--обратился Бабаджи к Лахири Махасайа,--есть возрождение той самой науки, которую Кришна сообщил Арджуне тысячилетия назад. Это та же наука, которая была известна Патанджали, Иисусу Христу, святым Павлу и Иоанну и другим ученикам Иисуса".

В "Бхагавад-Гите" Господь Кришна дважды упоминает о крийа-йоге. В шлоке IV, 29 сказано: "Задерживая выдох на переходе во вдох и вдоха на переходе в выдох, йогин нейтрализует оба потока, так он освобождается жизненную силу от власти сердца и берет контроль на себя".

Приведенное выражение объясняется следующим образом. Йогин останавливает разрушение тела, накопляя дополнительное количество праны (жизненной силы) благодаря успокоению деятельности сердца; он также прекращает испульсы роста в своем теле. контролируя апану (поток выделения). Так, нейтрализуя разрушение и рост, успокоив сердце йогин приобретает власть над жизненной силой.ю

В другой шлоке "Гиты" говорится:

"Внешние касания оттеснив вовне, направив взор в середину бровей, задерживая вдох и выдох в ноздрях.

Укротивши чувства, сердце и ум, стремящийся освобождению, отогнавший желание, страх и гнев навеки свободен" /3/.

Кришна рассказывает также /4/, что именно он в своем воплощении на земле передал нерушимую йогу древнему провидцу Вивасвату, который дал ее Ману, великому законодателю /5/. Тот, в свою очередь, научил ей Икшваку, основателя индийской солнечной династии воинов.ю Так, переходя от одного мудреца к другому, царственная йога сохранялась древними риши до наступления эпохи материализма /6/. Затем, вследствие засекречивания жрецами и безразличия людей священное предание постепенно стало недоступным.

Крийа-йога упоминается дважды древним мудрецом Патанджади, самым выдающимся толкователем йоги, который писал: "Крийа-йога состоит из дисциплин тела, котроля над разумом и медитации об ОМ" /7/. Патанджали говорит о Боге, как о реальном космическом Звуке ОМ, слышном в медитации /8/. ОМ--это Творческое слово, звук Вибрирующего перводвигателя, свидетель /9/ Божественного Присутствия. Даже ученик йоги, только начинающий практику крийа скоро приобретает способность внутреннего слышания чудесного звука ОМ. Благодаря этому блаженному духовному поощрению подвижник убеждается в своем соприкосновении с высшими сферами бытия.

Второй раз Патанджали упоминает о технике крийа, или контроля над жизненной силой, в следующем месте:

"Освобождение может быть достигнуто при помощи той пранайамы, которая совершается разъединением чередования вдоха и выдоха" /10/.

Святой апостол Павел знал крийа- йогу или сходную с ней технику, благодаря которой он умел отключать течения жизненной силы от органов чувств и подключать к ним эти токи. Поэтому он мог сказать: "И каждый день умираю: свидетельствуют благодатью нашей, которую я имею во Христе /11/. Пользуясь методом сосредоточения всей жизненной силы тела во внутренних областях (обычно она направляется только вовне, ко внешнему миру, сообщая ему, таким образом, кажущуюся жизненность), святой Павел ежедневно переживал подлинное единение с "радостью", блаженством Христова Сознания. В этом состоянии ликования он сознавал себя "мертвым", свободным от чувственных заблуждений, от мира майи.

В начальных периодах соприкосновения с Богом (сабикальна самадхи) сознание преданного погружено вв Космический Дух; его жизненная сила выведена из всего тела, и последнее кажется "мертвым", т. е. безжизненным и безразличным. Йогин полностью осознает свое телесное состояние приостановленной жизнедеятельности. Но по мере того, как он продвигается к более высоким духовным состояниям (нирбикальна самаджи), он общается с Богом без телесной неподвижности, в своем обычном состоянии бодрствования, даже среди неотложных мирских обязанностей /12/.

"Крийа-йога--это инструмент, с помощью которого можно ускорить эволюцию человека,--объяснял своим ученикам Шри Юктешвар.--Древние йоги открыли. что тайна достижения космического сознания теснейшим образом связана с овладением дыханием. В этом заключается уникальный и бессмертный вклад Индии в мировую сокровищницу знания. Жизненная сила, обычно поглощаемая для поддержания сердечной деятельности. должна быть освобождена для высших форм деятельности при помощи особого метода успокоения и ослабления беспрерывной потребности в дыхании".

Астральная система человеческого существа с ее шестью (двенадцатью в силу полярности) внутренними созвездиями, вращающимися вокруг солнца--всезнающего духовного глаза--имеет взаимоотношения с физическим солнцем и двенадцатью знаками Зодиака. Таким образом, все люди подвержены влиянию внутренней и внешней вселенной. Древние риши открыли то обстоятельство, что земное и небесное окружение человека особыми циклами в двадцать четыре года увлекает его вперед по естественному пути. Писания утверждают, что человеку требуется миллион лет нормальной безболезненной эволюции, чтобы достаточно усовершенствовать свой мозг для выражения космического сознания.

тысяча упражнений крийа-йоги, выполняемых за восемь с половиной часов, дают йогину в один день эквивалент тысячи лет естественной эволюции, а за год--эквивалент трехсот шестидесяти пяти тысяч лет. Таким образом, крийа-йогин в течение трех лет может при помощи сознателоного волевого усилия достичь того же результата, который природа принесет ему миллион лет спустя. Разумеется, этот сокращенный путь может пройти лишь глубоко провдинутый подвижник. Под водительством гуру такие ученики тщательно готовят свое тело и мозг, чтобы выдержать напряжение, созданное интенсивное практикой.

Начинающий крийа-йогин выполняет свои упражнения только от четырнадцати до двадцати воьми раз, дважды в день. Многие йогины добиваются освобождения за шесть лет, другие--за двенадцать, двадцать четыре или сорок восемь лет. Йогин, который умирает, не достигнув полного освобождения, уносит с собой полезную карму своих прошлых усилий в области крийа-йоги; в новой жизни он, естественно, устремится вперед, к Бесконечной цели.

Тело среднего человека подобно пятидесятиватной лампе, которая не в состоянии выдержать миллиард ватт, создаваемые практикой крийа-йоги. Благодаря регулярному применению простых и безопасных методов крийа-йоги тело человека день за днем претерпевает преображение на астральном плане и в конце концов становится способным пропускать те бесконечные потенции космической энергии, которые составляют первичное активное проявление духа в материи.

Крийа-йога не имеет ничего общего с антинаучными дыхательными упражнениями, проповедуемыми многими заблуждающимися фанатиками. Попытки неестественного удержания воздуха в легких насильственны и даже неприятны. Наоборот, практика крийа-йоги с самого начала сопровождается ощущением мира, покоя, обновляющего де2ствия на позвоночный столб.

Древняя техника йоги превращает дыхание в мыслящее вещество. По мере духовного продвижения человек способен почувствовать, что дыхание как акт ума--сон-жизнь.

Можно привести немало примеров математического соотношения между скоростью дыхания человека и различием в состоянии его сознания. Например, человек, дыхание которого поглощено выслушиванием какого-то запутанного интеллектуального аргумента, попыткой совершить какое-нибудь тонкое или трудное физическое действие, автоматически начинает дышать очень медленною. Устойчивость внимания зависит от скорости дыхания; быстрое или нервное дыхание неизбежно сопровождает вредные эмоциональные состояния: страх, гнев, чувственные желания. Беспокойная обезьяна дышит тридцать два раза в минуту, тогда как человек дышит в минуту только восемьнадцать раз; слоны же, змеи и другие известные своим долголетием, дышат медленнее человека. Так, гигантская черепаха, которая может достичь возрата в триста лет, дышит всего четыре раза в минуту.

Обновляющее воздействие сна является следствием того, что человек временно не осознает свое тело и дыхание. Во время сна дыхание человека делается более медленным и ровным. Спящий как бы становится йогином; каждую ночь бессознательно выполняет приемы йоги: он перестает отождествлять себя со своим телом, а его жизненная сила и целительные токи погружаются в главную сферу головного мозга и шесть его подстанций в спинномозговых центрах. Таким образом, спящий бессознательно возобновляет истраченные запасы космической энергии, которая поддерживает все формы жизни.

А йогин совершает этот простой и естественный процесс сознательно, по своей воле, не автоматически, как то бывает у медленно развивающегося спящего человека. Крийа-йогин как бы пропитывает и насыщает все физические клетки неразрушимым светом, и, следователоно, поддерживает их в состоянии психической магнетизации. Дыхание для него перестает быть необходимостью; вместе с тем в часы практики он не погружается в отрицательные состояние сна, бессознательности или смерти.

У людей, находящихся под властью законов природы потоки жизненной энергии направлены ко внешнему миру; эти потоки растрачиваются в чувственных наслаждениях. Практика крийа-йоги меняет направление потоков праны; жизненная сила посылается умом во внутренний космос и воссоединяется с тонкими энергиями спинного мозга. Благодаря такому подкреплению жизненной силы тело йогина и клетки его головного мозга заряжаются духовным элексиром.

Так он удаляется от естественных законов, которые при надлежащей диете, солнце и гармоничных мыслях позволят достичь ему цели лишь через миллион лет. Чтобы добиться даже незначительного усовершенствования структуры мозга необходимо двенадцать лет нормальной здоровой жизни, а для того, чтобы должным образом очистить центральное вместилище интеллекта для проявления Божественности, солнце должно начать свой бег миллион раз. Однако, крийа-йога освобождается от необходимости проходить длительный период строгого следования законам природы.

Распутывая узы дыхания, привязывающие душу к телу, крийа-йога служит продлению жизни и расширению сознания до Всепредельности. техника йоги преодолевает узел вражды между разумом и окутанным материей чувствами; она освобождает подвижника и позволяет ему вернуться к своему наслеию--внутреннему царству. Он познает. что его подлинная сущность не связана им физической оболочкой, ни дыханием--этими основами принудительного действия законов природы, символами порабощения смертного воздухом.

Интроспеция, или "сидение в молчании"--это ненаучный способ разъединения ума и чувств, связанных воедино жизненной силой. Созерцательный ум стремится вернуться к божественному, однако жизненные течения отвлекают его и приковывают к чувствам. Крийа, или прямое контролирование разума через жизненную силу, является самой легкой, наиболее эффективной и научной методикой приближения к Беспредельности. Вместо медленной и ненадежной "повозки на быках", теологического пути к Богу, крийа-йогу по справедливости можно назвать авиационной трассой.

Наука йога основана на эмпирическом рассмотрении всех форм упражнений в концентрации и медитации. Йога дает возможность своему последователю по желанию подключать потоки жизненной силы к пяти телесным чувствам--зрению, слуху, обонянию, вкусу и осязанию--или же отключить их. Достигнув этой способности разъединения чувства и разума, йогин может с легкостью по своей воле соединить разум с областью божественного или с материальным миром. Он более не будет увлечен жизненной силой к земней сфере против своего желания, к беспорядочным ощущениям и беспокойным мыслям.

Господствуя над телом и умом, крийа-йогин в конце концов добивается победы над "последним врагом", над смертью /13/.

"Над смертью властвуй в жизни быстротечной, и смерть умрет, а ты пребудешь вечно".--Шекспир, Сонет 14б.

Жизнь продвинутого крийа-йога проходит не под влиянием прошлых действий, а только под действием приказов его души. Таким образом, адепт йоги избегает руководства медленно действующих эволюционных наставников в виде эгоистических поступков обычной жизни, будут ли они хорошими или плохими. Несуразными улитками видит их орлиное сердце.

Высший метод душевной жизни приносит йогину освобождение; выбравшись из тюрьмы своего Я, он ощущает глубокий воздух вездесущего бытия. В противоположность этому состоянию естественная жизнь держит его в рабстве, унижающем подлинную сущность человека. Только приспособив свою жизнь к эволюционному порядку, человек не в состоянии добиться ускорения эволюционного прогресса. И хотя он живет без отступления от законов, управляющих телом и душой, ему для достижения окончательного освобождения все еще потребуется миллион лет маскарада перевоплощений. "Телескопические" методы йоги освобождают от физического и умственного отождествления в пользу индивидуальной души; поэтому их можно рекомендовать тем, чей взор отвращает перспектива тысяч тысяч лет. Для обычных людей эта цифра даже увеличивается. если они живут вне гармонии с природой, не говоря уже о законах душевной жизни. Гоняются за неестественными, сложными целями, оскверняют своими мыслями и телами чистейшую здравницу природы. Для освобождения такого человека едва ли окажется достаточным и удвоенный период развития.

Грубый человек редко постигает, что есть тело есть царство, управляемое душой, восседающей на троне его черепа и помощниками, правителями шести спинальных центров и сфер сознания. Эта теократия простирается на целую армию послушных подданных: двадцать семь триллионов клеток, несомненно, одаренных автоматическим разумом и сознанием, при помощи которого они выполняют все обязанности руководством роста тела, его преобразованием и конечным разложением после смерти. К подданным также относятся пятьдесят миллионов подсознательных мыслей, эмоций и вариаций альтернативных аспектов сознания человека при средней длительности жизни последнего в шестьдесят лет.

Всякий явный мятеж телесных или мозговых клеток против души проявляется как болезнь или депрессия. Он возникает не из-за послушания среди смиренных ее подданных; он коренится в неумелом использовании человеком своей индивидуальной свободной воли, в прошлом или настоящем; свободная воля дается человеку вместе с душой, и не подлежит отмене.

отождествляя себя с поверхностным "Я", человек считает само собой разумеющимся, что это он думает, чувствует, желает, переваривает пищу и поддерживает жизнь своего тела. Он никогда не допускает и мысли, что в своей обыденной жизни он представляет собой лишь марионетку, приводимую в движение прошлыми поступками (кармой), природой или окружением. Между тем, стоит лишь немного подумать, и эти факты станут самоочевидными. Интеллектуальные реакции человека, его чувства, настроения и привычки--результаты прошлых дел этой или прошедшей жизни. Однако царственная душа возвышается над всеми этими влияниями. Отбрасывая преходящие истины и свободы, крийа-йогин преодолевает все разочарования, устремляется к своей подлинной, неподвластной оковам сущности. Священные писания всего мира провозглашают, что человек--не тело, подверженное разрушениям, а живая душа. Крийа-йогин пользуется методом, подтверждающим истинность писаний.

Крийа-йога и есть настоящий "огненный обряд", так часто упоминаемый в "Бхагавад-Гите". Йогин возлагает на огненный алтарь свои человеческие стремления, на алтарь, посвященный несравненному Богу. В действительности это и есть подлинная церемония огня йоги, в которой все прошлые и нынешние желания становятся топливом, поглощаемым божественной любовью. Пламя Конечной реальности пожирает все жертвы человеческого безумия, и человек освобождается от нечистоты. Его кости лишаются жаждущей плоти, его кармический скелет сгорел в очищающей солнце мудрости. Он чист наконец, безвреден для человека и Создателя!

Подлинный йогин удерживает свои мысли, желания и чувства от ложного отождествления с телесными проявлениями, соединяя ум со сверхсознательными силами в спинальных святилищах; он живет таким образом, в мире по плану Бога; на него не действуют ни импульсы прошлого, ни безрассудные молитвы настоящего. Добившись исполнения своего высочайшего желания, он пребывает в безопасности конечной гавани неистощимого блаженства Духа.

Говоря о надежности и методической эффективности йоги, Кришна превозносит технологическую йогу в словах:

"Йогин превосходнее аскетов, он считается превосходнее мудрых; превосходнее действующих--йогин; поэтому стань йогином Арджуна" /14/.

Примечание к главе 26.

/1/ Общество Самопознания в Америке и Общество Йогода-Сатсанга в Индии, оба основанные Парамаханса Йоганандой (прим. изд.)

/2/ "Бхагавад-Гита/ IV, 29;

/3/ Там же, V, 27, 28.

/4/ Там же, IV, 1--2.

/5/ Доисторический автор "Манава-Дхарма-Шастра", или "Законов Ману". Эти институты канонизированного общего права в Индии действуют и по сей день.

/6/ Согласно расчетам индийских писаний, начало материалистического века приходится на 31 г. до Р. Х. Этот год был началом последней Нисходящей Двапар-юги, двенадцатитысячелетнего Цикла Равной Ночи, а также началом Кали-Юги вселенского цикла.

Большинство антропологов убеждено в том, что десять тысяч лет назад человечество жило в варварском каменном веке; ученые отвергают, как "миф", всю сумму распространенных традиций древнейших цивилизаций Лемурии, Атлантиды, Индии, Китая, Японии, Египта, Мексики и многих других стран.

/7/ "Йога-сутра" II,I. Употребляя слова крийа-йога, Патанджали ссылается или на технику, которой позже учил Бабаджи, или на другую, весьма сходную с ней. То, что Патанджали упоминает об определенной технике контроля над жиненной силой, доказывает его афоризм в "Йога-сутре" (см. ниже).

/8/ Там же I, 27.

/9/ "Откровение" III, 14: "Свидетель верный и истинный, начало создания Божия". Ст. Так же Иоанн 1.1--3. Ведическое АУМ стало священным слово ХУМ тибетцев, "аминь"--христиан, египтян, греков, римлян, евреев. Его значение у евреев--верный, подлинный.

/10/ "Йога-сутра/ II, 49.

/11/ I Кор. XV.31.

/12/ Санскритское "викальпа" означает "различение", неотождествление. Савикальпа--состояние самадхи без "различения". Иными словами, при савикальпа самадхи подвижник все еще сохраняет слабое чувство отдельности от Бога, при нирвикальпа самадхи он полностью постигает свое тождество с Духом.

/13/ "Последний же враг истребится--смерть" I Кор. XV.20.

Неразрушимость тела Парамаханса Йогананды после смерти доказывает, что он был совершенным крийа-йогином. Однако не все великие учителя проявляли после смерти телесную неразрушимость; как уверяют нас индийские писания, такое чудо совершается только для осуществления каких-либо социальных целей. В случае Парамаханса-джи "специальной целью" было, несомненно, стремление убедить Запад в ценности йоги. (прим. издателя).

Глава 27. Основание школы йоги в Ранчи

--Почему ты избегаешь организационной работы?

Вопрос учителя немного удивил меня. В самом деле, в то время я был убежден, что пприниматься за какую-либо организационную работу--значит затронуть осиное гнездо.

--Это неблагодарная задача, господин.--ответил я.--Что бы ни делал руководитель, его всегда критикуют.

--Итак, ты желаешь получить всю божественную манну только для себя?--Упрек гуру сопровождался суровым взглядом.--Мог ли ты или кто-нибудь другой достичь единства с Богом при помощи йоги, если бы целая плеяда великодушных учителей не пожелала бы сообщить свое знание другим?--Он прибавил:--Бог--это мед, а организация--это ульи; то и другое необходимо. Конечно, любая форма бесполезна там, где отсутствует Дух; почему бы тебе не начать постройку ульи; то и другое необходимо. Конечно, любая форма бесполезна там, где отсутствует Дух; почему бы тебе не начать постройку улья, который будет заполнен божественным нектаром?

Совет учителя глубоко взволновал меня. Хотя я не дал никакого ответа, в груди моей возникла непоколебимая решимость--в меру своих сил я понесу своим ближним освобождающие истины, полученные у ног моего гуру. "Господин,--молился я,--пусть любовь Твоя вечно сияет в святилище моей преданности, да буду я способен пробудить Твою любовь во всех сердцах!"

Еще раньше, до того, как я вступил в монашеский орден, Шри Юктешвар совершенно неожиданно заметил:

--Как тебе будет недоставать в старости общества жены! Разве ты не согласен с тем, что семейный человек, занятый полезной работой, чтобы содержать жену и детей, играет роль, заслуживающую награды в глазах Бога?

--Господин,--запротестовал я в тревоге,--вы знаете, что единственное мое желаниее--Космический Возлюбленный!

Учитель рассмеялся так весело, что я понял смысл его слов: он просто желал испытать меня.

--Помни,--произнес он медленно,--тот, кто отверг обычные мирские обязанности, может оправдать себя только тем, что примет на себя ответственность иного рода за другую семью, которая будет больше обычной.

Я всегда ощущал сердцем необходимость идеала правильного воспитания, ибо ясно видел ничтожный результат обычного воспитания, целью которого является только развитие тела и ума. В его формальных наставлениях отсутствуют моральные и духовные ценности, без которых ни один человек не может достичь счастья. Я решил основать школу, где юноша мог бы развиться в человека в полном смысле этого слова. Первый шаг в этом направлении я сделал в небольшой бенгальской деревне Дихика с семью детьми.

Спустя год, в 1918, благодаря щедрости сэра Маниндра Чандра Нанди, махараджи Кашимбазара, я смог перевезти свою быстро возросшую группу в Ранчи. Этот город в Бихаре находится в двухстах милях от Калькутты и обладает благословенным климатом, едва ли не самым здоровым в Индии. Дворец Кашимбазар В Ранчи сделался главным зданием новой школы, которую я назвал "Брахмачарья Видьялайа" /1/.

Я построил обучение по программе начальной и средней школы, включив туда сельскохозяйственные, промышленные, коммерческие и академические дисциплины. Следуя идеалам древних риши (чьи лесные ашрамы были для юных индийцев центрами светской и духовной мудрости), я устроил все дело так, что большая часть учебных занятий проводилась на открытом воздухе.

Ученики Ранчи обучались медитации йоги и единственной в своем роде системе физического развития и укрепления здоровья, называемой "йогода". Ее принципы были разработаны мною в 1916 г.

Уяснив себе, что тело человека, по своей природе, подобно электрической батарее, я понял, что его можно повторно заряжать энергией, посредством прямого воздействия человеческой воли. Поскольку никакое действие невозможно без прямого волевого акта, человек может воспользоваться своим первым двигателем, волей, для того, чтобы обновить свои силы без утомительных аппаратов или механических упражнений. При помощи простой техники "йогода" можно сознательно и мгновенно пополнить запас своей жизненной силы, сосредоточенной в области продолговатого мозга, за счет неограниченного резервуара космической энергии.

Мальчики, обучавшиеся в Ранчи, хорошо усваивали технику "йогода", развивали необычайные способности переносить жизненную силу из одной части тела в другую и сохранять покой в трудных асанах (позах). Они показывали феноменальные образцы силлы и выносливости, недоступные даже многим сильным взрослым людям.

Мой самый младший брат Вишну Чаран Гхош тоже поступил в школу Ранчи; позднее он стал известным специалистом по физической культуре. С одним из своих учеников он путешествовал по Европе и Америке, демонстрируя свою силу и ловкость. Профессора Колумбийского университета в Нью-Йорке были поражены такой властью разума над телом.

К концу первого года в Ранчи число просьб о приеме достигло двух тысяч. Но в то время школа была чисто местным учреждением и могла принять лишь сто человек. Вскоре мы добавили классы для приходящих учеников.

В Видьялайе мне пришлось выступать в роли отца и матери своих маленьких учеников. Часто я вспоминал слова Христа /2/:

"Нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия. И не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и ддетей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной".

Шри Юктешвар объяснил эти слова следующим образом:

"Подвижник, отказывающийся пройти через обычный жизненный опыт женитьбы и семьи для того, чтобы взять на себя более значительные обязанности,--обязанности перед обществом в целом ("во сто крат более домов, и братьев, и сестер..."), выполняет работу, которая нередко сопровождается преследованиями со стороны непонимающего мира. Но именно это отождествление себя с более широкими слоями человечества помогает подвижнику преодолет эгоизм и приносит ему божественную внутреннюю награду.

Однажды в Ранчи приехал мой отец, чтобы дать мне родительское благословение. Он долго отказывался сделать это, так как я обидел его, отказавшись принять предложенное мне назначение на пост служащего Бенгал-Нагпукрской железной дороги.

--Сын,--сказал он мне,--теперь я согласен с выбранным тобою образом жизни. Мне радосто видеть тебя среди этих счастливых, любознательных ребят... По справедливости, твое место как раз здесь; тебе совсем не нужно сидеть над безжизненными цифрами железнодорожных расписаний.--Он кивнул дюжине малышей, целой групопой ходивших за мной по пятам.--У меня было только восемь сыновей,--прибавил он с заблестевшими глазами,--но я понимаю тебя!

В нашем владении было семьдесят бигхов плодородной земли; ученики, учителя и я ежедневно работали в саду, занимаясь и другими делами на открытом воздухе. У нас было много любимцев-животных, в числе их--олененок, которого дети буквально обожали. Я тоже очень любил его и даже разрешил ему спать в моей комнате. С рассветом маленькое создание прыгало ко мне на кровать, прося своей доли утренней ласки.

Как-то раз я должен был отправиться по делам в город Ранчи и поэтому накормил олененка раньше обычного, сказав мальчикам, чтобы они не кормили его больше до моего возвращения. Но один из них не послушался меня и обильно напоил его молоком. Когда вечером я вернулся в школу, меня встретили печальной новостью: "Олененка перекормили, и он близок к смерти".

В слезах я положил почти безжизненное животное себе на колени и умолял Бога проявить милосердие и продлить его жизнь. Через несколько часов малыш открыл глазки, встал и сделал несколько слабых шагов. Вся школа кричала от радости.

Но этой же ночью я получил глубокий, незабываемый урок. Я оставался возле олененка до двух часов ночи, а потом заснул. Во сне я увидел олененка, говорившего мне:

--Ты удерживаешь меня, отпусти, пожалуйста, отпусти!

--Хорошо!--ответил я во сне.

В ту же минуту я проснулся и воскликнул:

--Дети, олень умирает!

Ребята бросились ко мне, я побежал в угол комнаты, где лежал олененок. Он сделал последнее усилие, встал на ноги, заковылял ко мне и упал мертвым к моим ногам.

В соответствии с коллективной кармой, которая направляет и регулирует судьбу животного, жизнь оленя уже кончилась, и он был готов к развитию на более высоком плане. Но своей глубокой привязанностью, которая, как я понял, была эгоистичной, и своими горячими молитвами я смог удержать его в ограниченной фивотной форме, откуда его душа стремилась ко мне с мольбой во сне, ибо без ммоего любящего позволения она не могла или не хотела уйти. И как только я согласился, она ушла.

Меня оставила всякая печаль; я вновь понял, что Бог желает от своих детей чувства любви ко всему, как к части Его самого, чтобы они не считали в заблуждении, что смерть означает конец всего. Невежественный человек видит смерть в образе неприступной стены, скрывающей как будто навсегда его друзей. Но человек свободный от привзанностей, любящий других, как выражение Господа, понимает, смерть дорогих ему существ лишь как возвращение к Богу, чтобы вдохнуть радость Его бытия.

Школа в Ранчи из маленького и простого учебного заведения выросла в целый институт, ныне хорошо известный в Бихаре и Бенгалии. Многие отделения школы Ранчи пользуются добровольной поддержкой тех, кто рад увековечить идеалы воспитания древних риши. Ее процветающие филиалы были открыты в Миднапуре и Лакшманпуре. и Пури под общим названием Йогода Сат-Санга /3/.

Главная квартира в Ранчи имеет и медицинские отделения для бедняков этой провинции, принимается около 18000 человек в год. Видьялайа наложила свой отпечаток также на спортивные состязания; а многие выпускники Ранчи впоследствие отличились в области науки в университетах и колледжах.

В течение трех прошедших десятилетий многие выдающиеся личности Запада и Востока почтили своим посещением школу Нанчи. В 1918 году несколько дней в Ранчи провел свами Пранабананда, "святой с двумя телами" из Варанаси. Когда великий учитель увидел группы учащихся, живописно расположившиеся прямо под деревьями, молодых мальчиков, сидевших по несколько часов без движения, погрузившись в глубокую медитацию йоги, он был очень растроган:

--Радость наполняет мое сердце,--сказал свами,--когда я вижу, как в этой школе претворяются в жизнь идеи Лахири Махасайа о правильном обучении молодежи, да будет на вашей школе благословение моего гуру!

Один отважился задать вопрос великому йогину:

--Господин, буду ли я монахом? будет ли моя жизнь посвящена только Богу?

Хотя свами Пранабананда мягко улыбался, глаза его проникали за за завесу будущего:

--Дитя,--сказал он, когда ты вырастешь, тебе встретится прекрасная невеста.

В самом деле, этот молодой человек, несколько лет собиравшийся вступить в орден свами, в конце концов женился.

Спустя некоторое время, сопровождая отца в калькуттский дом свами, где находилась его временная резиденция, я вспомнил предсказание свами, сделанное за много лет до того: "Позднее я увижу вас вместе с вашим отцом".

Когда отец вошел в комнату свами, великий йогин встал со своего места и обнял отца в знак уважения и любви:

--Бхагабати,--сказал он,--что же ты делаешь с собою? Разве ты не видишь, как твой сын быстрыми шагами движется к Беспредельному?--Я покраснел, слыша его похвалу в присутствии отца. Свами продолжал:--Помнишь, как часто наш благословенный гуру говорил: "Банат, Банат, бан джай" /4/. Упражняйся в крийа-йоге беспрестанно и ты быстро достигнешь врат божественных.

Во время моего первого удивительного посещения свами в Бенаресе его тело выглядело крепким и сильным; теперь же оно показалось мне являющим все признаки возраста, хотя свами все еще держался необыкновенно прямо.

--Свамиджи,--осведомился я, глядя своему собеседнику прямо в глаза,--скажите мне, пожалуйста, не чувствуете ли вы приближение старости? И не ослабевает ли ваше восприятие Божественного по мере того, как слабеет тело?

Ответом мне была ангельская улыбка:

--Сейчас Возлюбленный более, чем когда-либо, близок ко мне,--его полнейшая убежденность поразила мой ум и душу. Он продолжал:--Я все еще пользуюсь двумя пенсиями: одной отсюда, от Бхагабати, другой оттуда, сверху.--Указав пальцем на небо, святой на несколько мгновений совершенно преобразился в экстазе, и его лицо осветилось божественным сиянием. Это был полный ответ на вопрос.

Обратив внимание на то, что в комнате Пранабананды находилось много растений и пакетов с семенами, я спросил об их назначении.

--Я навсегда оставил Бенарес,--отвечал он.--И теперь отправляюсь в Гималаи. Там я открою для своих учеников ашрам. Здесь семена шпината и некоторых других овощей. Мои дорогие ученики будут жить просто, проводя время в блаженстве единения с Богом. Ничто другое не является необходимым.

Отец спросил своего собрата по ученичеству, когда он вернется в Калькутту. --Больше никогда,--был ответ.--Как раз в этом году, как сказал мне Лахири Махасайа, я покину свой любимый Бенарес и отправлюсь в Гималаи, чтобы сбросить там свою смертную оболочку.

При этих его словах мои глаза наполнились слезами, но свами спокойно улыбнулся. Он напоминал мне небесное дитя, сидящее у ног Божественной Матери. Бремя лет не оказывает вредного влияния на высшие духовные способности великого йогина. Он может по своему желанию обновить тело. Однако иногда он ничего не дделает для того, чтобы задержать процесс старения, и разрешает своей карме исчерпать себя на физическом плане, используя свое тело как средство для экономии времени, чтобы исключить необходимость отработки нового воплощения.

Через несколько месяцев я встретил своего старого приятеля Санандана, одного из ближайших учеников Пранабананды.

--"Мой обожаемый гуру ушел,--сказал он мне, глотая слезы.--Он основал обитель около Ришикеша и с любовью учил нас. Когда все дела хорошо устроились, когда мы достигли быстрого духовного прогресса в его обществе, он предложил однажды устроить угощение для целой толпы приглашенный из Ришикеша. Я поинтересовался, зачем ему нужно такое большое общество.

--Это моя последняя праздничная церемония,--ответил мне учитель.

Я не уловил настоящего значения его слов. Пранабанандаджи помог нам приготовить большое количество угощения. Мы накормили около двух тысяч гостей. После пиршества он сел на высокое сиденье и совершил вдохновенный обряд преклонения перед Беспредельным. Закончив его, на глазах у тысяч собравшихся он обернулся ко мне и сказал с необычайной силой: "Санандан, будь готов, сейчас я сброшу оболочку".

Ошеломленный этими его словами, я не мог произнести ни слова; но придя в себя, я громко крикнул: "Учитель, не делайте этого! Пожалуйста, пожалуйста, ненадо!"

Толпа хранпла молчание, удивленная моими словами. Пранабанандаджи улыбался мне, но глаза его уже созерцали Вечность.

--Не будь эгоистом,--промолвил он,--и не горюй обо мне. Я долго и радостно служил всем вам; теперь порадуйся со мной и пожелай мне Быстрокрылого. Я иду наввстречу своему Божественному Возлюбленному.

Перейдя на шепот, Паранабанандаджи прибавил:

--Скоро я вновь появлюсь на земле. После краткого периода блаженства в Беспредельности я вернусь на землю и присоединюсь к Бабаджи /5/. Скоро ты узнаешь, когда и где моя душа будет облечена в новое тело.

Затем он опять воскликнул: "Санандан, вот я сбрасываю оболочку второй крийа. /6/

Взглянув на море лиц перед нами, он дал краткое благословение. Устремив взор внутрь, к духовному глазу, он стал неподвижен. Смущенная толпа полагала, что он медитирует и впал в состояние экстаза, а он уже покинул свое плотное вместилище и погрузился душою в Космические просторы. Ученики притрагивались к его телу, сидевшему в позе "лотос", но это тело уже не было живым. Осталась только окаменевшая оболочка, а ее владелец отлетел к берегу бессмертия".

Санандан окончил свой рассказ, а я подумал: "Благословенный "святой с двумя телами" оказался в смерти столь же артистичным, как и в жизни.

Я осведомился, где должен был вновь родиться Пранабананда.

--Я считаю эти сведения священными,--ответил Санандан,--и я не должен никому их сообщать. Но, возможно, вы узнаете об этом каким-либо иным путем.

Через несколько лет я узнал от свами Кешабананды, что Пранабананды спустя несколько лет после рождения в своем теле ушел в Бадринарайан, в Гималаи, и там присоединиллся к группе святых вокруг великого Бабаджи. /7/

Примечание к главе 27.

/1/ "Видьялайа"--школа; "брахмачарья" здесь относится к одной из четырех ступеней ведического образца человеческой жжизни. Согласно Ведам, последняя состоит из следующих стадий:

1) Брахмачарья, или ученик, ведущий воздержанную жизнь; 2) Грихастха, или клава семьи с мирскими обязанностями; 3) Ванапрастха, или отшельник; 4) Саньяси, обитатель лесов или странник, свободный от всех мирских забот. Хотя эта идеальная схема жизни и не солюдается в современной Индии достаточно широко, у нее все же есть много преданных сторонников. Указанные четыре стадии осуществляются как религиозная обязанность под длящимся всю жизнь руководством гуру.

/2/ Марк X, 29--30.

/3/ Йогода: йога, союз, гармония, уравновешенность; да--дающий. Сат-Санга: сат, сострадание; санга--товарищество.

/4/ Одно из любимых замечаний Лахири Махасайа, которым он поощрал учеников к упорству в медитации. Буквально оно означает: "Делай, делай, и когда-то дело будет выполнено!". Может быть и такой свободный перевод этой мысли: "Борись, борись, и вот однажды перед тобой откроется Божественная Цель!"

/5/ Гуру Лахири Махасайа, который жив и поныне (см. гл.33).

/6/ Вторая крийа, по учению Лахири Махасайа,Ю делает подвижника, который ее освоил, способным оставить сознательно свое тело в любое время и затем вернуться в него. Продвинутые йогины используя технику второй крийа в последний момент перед смертью, время которо они безошибочно предвидят заранее.

/7/ Моя встреча с Кешабанандой описана в главе 42.

Глава 28. Как вновь родился Каши и как он был найден.

--Пожалуйста, не входите в воду! Давайте купаться, обливаясь водой из ведер!

Я обратился к молодым ученикам Ранчи, сопровождавшим меня в восьмимильной прогулке по окрестным горам. Лежавший перед нами пруг казался привлекательным, но в моем уме неожиданно возникла неприязнь к нему. Большинство ребят стали набирать воду в веддра, но несколько мальчиков постарше поддались искушению холодной воды. Однако, как только они нырнули, между ними показались огромные извивающиеся водяные змеи. Какие были визги и всплески! С какой космической посмешностью все выскочили из пруда!

Достигнув места назначения, мы устроли отдых с закуской. Я сидел под деревом, окруженный мальчиками. Увидев, что я в состоянии благоговения, они засыпали меня вопросами.

--Скажите мне, пожалуйста, господин,--осведомился один из юнцов,--останусь ли я навсегда с вами на пути отречения?

--Ах нет, ответил яю--Тебя насильно увезут домой, а позже ты женишься.

Он взглянул на меня недоверчиво, а затем решительно запротестовал:

--Меня увезут домой только мертвым.

(Тем не менее, через несколько месяцев прибыли его родители и взяли мальчика с собой, несмотря на его слезы и протесты. Через несколько лет он, действительно женился).

Я ответил на многие вопросы. И вот ко мне обратился мальчик по имени Каши. Ему было около двенадцати лет; то был способный и всеми любимый мальчик.

--Господин,--спросил он,--а какова будет моя судьба?

--Ты скоро умрешь!--казалось, какая-то непреодолимая сила вырвала из моих уст эти слова.

Предсказание потрясло и опечалило меня и всех присутствующих. Ругая себя в душе, я отказался отвечать на прочие вопросы.

По возвращении в школу, Каши пришел ко мне в комнату. В слезах он просил меня:

--Если я умру, нацдите меня после рождения и привидите вновь на духовный путь.

В смущении я отказался принять на себя столь серьтезное оккультное обязательство. Но в течение нескольких последующих недель Каши упорно проиесил меня об одном и том же. Видя, что его нервы взвинчены до предела, я наконец утешил мальчика:

--Да,--пообещал я,--если Небесный Отец пошлет свою помощь я постараюсь найти тебя.

Во время летних каникул я отправился в короткую поездку. Сожалея о невозможности взять с собою Каши, я вызвал его к себе в комнату перед отъездом и тщательно разъяснил. чтобы он оставался в сфере духовных вибраций школы, невзирая ни на какие уговоры. Как-то я чувствовал. что если он не уедет домой, нависшая угроза, возможно, пройдет мимо.

Но как только я уехал, в Ранчи прибыл отец Каши. В течение пятнадцати дней он прилагал все усилия, чтобы сломить волю своего сына. Отец объяснял, что ему нужно побыть в Калькутте только четыре дня и повидаться с матерью, а потом он может вернуться в школу. Каши упорно отказывался, так что в конце концов отец пригрозил забрать его домой при помощи полиции. Такая угроза встревожила Каши, который не желал стать причиной дурной славы о нашей школе. У него не оставалось выбора--надо было ехать.

Спустя несколько дней я вернулся в Ранчи. Услышав о том, как увезли Каши, я сайчас же отправился в Калькутту. По прибитыи я взял кэб; мы переехали через Гангу по мосту Хаура, и, к моему удивлению, первыми людьми, которых я увидел на другой стороне, были отец Каши и другие его родственники, одетые в траур. Крикнув кэбмену, чтобы он остановился, я выпрыгнул из экипажа и с гневом взглянул на несчастного отца.

--Убийца!--воскликнул я (что, пожалуй, было неразумно).--Вы убили моего мальчика!

Но отец уже и сам понял, какую ошибку он совершил, взяв насильно Каши в Калькутту. В те немногие дни, которые Каши провел там, он съел зараженную пищу, заболел холерой и умер.

День и ночь меня преследовали: моя любовь к Каши и торжественное обещание найти его после смерти. Куда бы я ни направлялся, передо мной постоянно маячило его лицо. Я принялся искать его точно так же, как давным давно принялся искать мою ушедшую мать.

Я чувствовал, что, поскольку Бог даровал мне способность мышления, мне следует воспользоваться ею и напрячь до предела все силы, чтобы открыть тончайшие законы, при помощи которых можно было бы найти местопребывание мальчика в астральном мире. Как я понимал, что он был душой неисполненных желаний, вибрирующей массой света где-то среди миллионов блистающих душ в астральных облаках. Как настроться в унисон с нею среди столь великого множества вибрирующих теней--других душ?

Пользуясь тайной техникой йоги, я передавал свою любовь душе Каши через "микрофон" духовного глаза, внутренний центр между бровями. В то же время, употребляя поднятые вверх руки и расширенные пальцы в качестве антенны, я часто поворачивался влкруг, пытаясь установить, в каком месте он уже воплотился в качестве эмбриона. Я верил, что время воплощения наступило, и надеялся получить от него ответ через направленное и сосредоточенное радио моего сердца. /1/

Интуитивно я чувствовал, что Каши скоро вернется на землю, и если я буду продолжать беспрестанно передавать обращенный к нему призыв. его душа ответит мне. Я знал, что мои пальцы, кисти, руки, позвоночник и нервы ощутят даже самый слабый импульс, посланный Каши.

С неослабевающим усердием я упорно применял этот метод йоги в течение полугода после смерти Каши. Как-то утром, гуляя с друзьями по многолюдной частм Калькутты,--Бай-базару,--я, как обычно, поднял руки вверх. И вот впервые мне послышался ответ. Я вздрогнул, ощутив электрические импульсы, проходящие через пальцы рук и ладони. Эти потоки превращались в одну всепоглощающую мысль, выходящую из глубины моего сознания: "Я--Каши, Я--Каши, приди ко мне!"

Когда я сосредоточился на центре сердца, эта мысль стала почти слышимой. Вновь и вновь я слышал призыв, повторявшийся характерным, слегка хриплым голосом Каши /2/. Я схватил одного из спутников за руку и радостно улыбнулся: "Кажется, я нашел Каши!"

Затем я начал поворачиваться в разные стороны, вызывая неприкрытое удивление друзей и толпы прохожих. Электрические импульсы проходили через мои пальцы только тогда, когда я поворачивался лицом к соседнему переулку, удачно названному змеиный.

Когда я поворачивался в другом направлении, астральные потоки исчезали.

--Ах,--воскликнул я,--душа Каши, должно быть, живет в тебе какой-то женщины, чей дом находится здесь!

Мы с друзьями зашагали по Змеиному. Вибрации в моих поднятых руках становились все сильнее. Словно некий магнит притягивал меня к правой стороне переулка. Подойдя ко входу одного из домов, я поразился: меня что-то держало. В состоянии сильного возбуждения я, затаив дыхание, постучал в двери, чувствуя, что мои длительные и необычные поиски пришли к успешному концу.

Дверь открылась: служанка сказала, что ее хозяин сейчас дома. Тот уже спустился по лестнице с третьего этажа, вопросительно улыбаясь Мне было трудно сформулировать вопрос, ибо он явно выходил за рамки приличия.

--Будьте добры, скажите мне, господин, не ожидает ли ваша жена ребенка вот уже около шести месяцев? /3/

--Да, это так.--Увидев, что перед ним свами, давший обет отречения, облаченный в традиционную оранжевую одежду, он вежливо осведомился:

--Скажите, пожалуйста, как вы узнали об этом?

Когда этот человек услышал историю о Каши и о том обещании, которое я ему дал,Ю он поверил мен, хотя и высказал крайнее удивление.

--Сын, которы родится у вас,--сказал я ему,--будет отличаться хорошим цветом лица, на лбу его волосы будут завиваться вихром, лицо будет широким. Интересы его направятся в духовную область.

Я был уверен. что будущий ребенок в этих чертах сохранит сходство с Каши.

Позже я посетил найденную нами семью и увидел нового ребенка. Родители дали ему то же имя: Каши. Даже в младенческом возрасте он был поразительно похож на моего дорогого ученика в Ранчи. Ребенок немедленно обнаружил привязанность ко мне, ибо впечатления прошлого пробудились в нем с удвоенной силой.

Через несколько лет мальчик, приближающийся уже к юношескому возрасту, написал мне письмо, в котором объяснял свое глубокое желание следовать по пути отречения. В то время я жил в Америке. Я отослал мальчика к одному учителю в Гималаи, и тот принял вновь родившегося Каши к себе в ученики.

Примечание к главе 28

/1/ Волевое усилие, проектируемое через точку между бровями, известно среди йогинов, как аппарат передачи мысли. Когда чувства спокойно сосредоточены на сердце, оно действует как аппарат, воспринимающий послания других людей, находящихся вблизи или далеко от йогина. При телепатии тонкие вибрации мыслей человека передаются через еще более тонкие колебания астрального мира, а затем через более грубый земной эфир. создавая при этом электрические волны, которые, в свою очередь, порождают мысли в уме другого человека.

/2/ Каждая душа в своем чистейшем состоянии обладает всеведденьем. Душа Каши помнила все характерные особенности мальчика Каши и потому воспроизвела его хриплый голос, чтобы я узнал его.

/3/ Хотя многие люди после физической смерти остаются в астральном мире от пятисот до тысячи лет, не существует неизменного закона, касающегося промежутка времени между воплощениями (см. главу 43). Каши хотел вернуться на землю немедленно, и я интуитивно чувствовал, что так оно и будет.

Богиня смерти--это символ Дхармы, закона. Смерть и, разумеется, сон, или "малая смерть", являются жизненно необходимыми, временно освобождая непросветленного человека от оков чувств. Поскольку глубочайшая природа человека есть дух, он во сне и в смерти получает некоторые оживляющие воспоминания о своей бестелесной сущности.

Универсальный закон кармы, как это объясняют индийские писания, есть закон действия и противодействия, причины и следствия, посева и жатвы. В соответствии с естественной справедливостью каждый человек благодаря своим мыслям и действиям становится вершителем собственной судьбы. Какие бы энергии ни привел он в действие, они должны вернуться к нему, как к их создателю, возбудителю.

Понимание кармы, как закона справедливости, определяющего различия в жизни людей, служит освобождению человеческого ума от обиды на Бога или другого человека.

Некоторых великих учителей Индии называли "тиртхакарас", "проводники", потому что они показывают заблудившемуся человечеству проход через бушующее море самсары (кармическое колесо, круговорот жизни и смерти). Самсара, сверхъестественное коловращение побуждает человека придерживаться линии наименьшего сопротивления.

Становясь другом Бога, человек должен побороть дьяволов или грех, зло своей собственной кармы или действий, благодаря которым он погрязает в мире иллюзий. Знание жестких законов кармы укрепляет ищущего в поисках путей окончательного освобождения от этих оков (бандха). Йогин конустируется на контроле ума, потому что кармическое рабство человеческого существования коренится именно в страстях непросветленных рассудков. Всевозможные личины корнического невежества спадают, и человек видит свою истинную сущность.

Глава 29. Рабиндранат Тагор и я сравниваем школы.

--Рабиндранат Тагор учил нас, чтобы мы пели просто, самовыражая себя этим, как птицы.

Это объяснение дал мне Бхала Нетх, способнейший четырнадцатилетний ученик моей школы в Ранчи, после того, как я похвали однажды утром его мелодичные излияния. По любому поводу или даже без всякого повода мальчик разражался целыми потоками мелодий. Ранее он учился в знаменитой школе Тагора, которая находилась в Болпуре и называлась "Шантиникетан", или "гавань мира".

--С самой ранней юности песни Рабиндраната Тагора звучали на моих устах,--сказал я своему собеседнику.--Его возвышенными стихами наслаждается вся Бенгалия, даже необразованные крестьяне.

Мы с Бхолой спели несколько вещей Тагора. Тагор переложил на музыку сотни индийских стихотворений, как своих собственных, так и написанных в древности.

После пения я сказал:

--Я встетился с Тагором после того, как он получил нобелевскую. премию по литературе. Мне очень хотелось посетить его, ибо я восхищался его лишенной дипломатии смелости, с которой он отделывался от своих литературных критиков.

Заинтересованный Бхола просил рассказать об этом.

"Учетые критики строго порицали Тагора за введение в бенгальскую поэзию нового стиля,--начал я.--Он смешивал классические выражения с разговорной речью, игнорируя все предписанные ограничения, любезные сердцам ученых кандидатов. В его песнях глубокая философия истины воплощалась в эмоционально насыщенные выражения; при этом он обращал мало внимания на приятые литературные образцы.

Один влиятельный критик прозрачно намекнул на Тагора, когда писал о "поэте-голубе", который продал свое "воркование за рупии". Но месть Тагора оказалась не за горами: литературный мир Запада воздал должное поэту вскоре после того, как он перевел на английский язык свой сборник "Гитанджали" ("Жерственные песни"). Целый поезд пандитов, среди которых были и его прежние критики, отправися в Шантиникетон, чтобы принести ему поздравления.

Рабиндранат принял гостей только после намеренно длительной задержки, а затем выслушал все похвалы в полном молчании.

В конце же церемонии он повернул орудие их критики против них же самих.

--Джентельменя,--заявил он,--расточаемые вами благоуханные восхваления по моему адресу густо источают тошнотворный аромат вашего прежнего презрения. Но, возможно, существует какая-то связь между полученной мною нобелевской прмией и силой ваших неожиданных похвал. Я все тот же поэт, который ак не понравился вам, когда впервые положил свои скромные цветы на алтарь Бенгалии.

Газеты напечатали об этом смелом поступке Тагора. Меня восхитили слова, произнесенные человеком, не поддавшимся гипнозу лести,--продолжал я.--Меня представили Тагору; это сделал его секретарь мистер К. Ф. Эндрьюс /1/, просто одетый в бенгальский костюм дхоти. Он Любовно называл Тагора "гурудева".

Рабиндранат принял меня любезно. Он излучал ауру очарования культуры и вежливости. Отвечая на мой вопрос об истоках своего литературного творчества, Тагор сказал, что его вдохновляли, помимо нашего религиозного эпоса также произведения Видьяпати, классика-поэта XIV века".

Воодушевленный воспоминаниями, я запел старую бенгальскую песнь в обработке Тагора "Зажги светильник твоей любви"--и мы с Бхолой, радостно распевая песни, гуляли по двору Видьялайи.

Года через два после основания Видьялайи в Ранчи я получил от Тагора приглашение посетить его в Шантиникетоне, чтобы обсудить вопрос о наших идеях воспитания. Я охотно согласился.

Поэт сидел в своем кабинете, когда я прибыл. Как и во время нашей первой встречи, я подумал, что он представляет собою поразительный образец подлинного мужчины, какой только мог пожелать себе любой живописец в качестве модели. Его великолепно высеченной, благородное, аристократичное лицо было обрамлено длинными волосами и вьющейся бородой. Не меньшее очарование имели большие глубокие глаза, ангельская улыбка и голос, звучащий подобно флейте. Стройный, высокий и серьезный, он сочетал со всем этим почти женскую нежность и очаровательную непосредственность ребенка. Идеал поэта не мог бы найти более подходящее воплощение, чем этот певец-аристократ с такими манерами.

Мы погрузились в сравнительное изучение наших школ, которые обе были вне принципов ортодоксальных систем. Мы нашли много сходных черт: обучение на открытом воздухе, простота, большой простор для творческого духа ребенка. Однако Тагор делал основной удар на изучение литературы и поэзии и на самовыражении в музыке и пении, тогда как в области йоги шантиникетонские ученики не получали специальной подготовки. Они лишь соблюдали периоды молчания.

Поэт слушал мои объяснения упражнений "йогода" с завидным вниманием, упражнения в энергизации и технике концентрации заинтересовали его.

Тагор рассказал мне о своих поисках в области педагогики.

--Я сбежал из школы после пятого класса,--говорил он смеясь, ибо моя врожденная поэтическая утонченность тосковала в удушающей атмосфере скучной дисциплины. "Вот почему я открыл Шантиникетон в тени листвы, в сиянии небес". Он повернулся к небольшой группе занимавшихся в красивом саду. "Ребенок среди цветов и щебетанья птиц. Только там он может полностью проявить свои дарованья. Истинное образование не накачка или репетиторство, а скорее помощь в освоении спонтанных поисков безграничной внутренней мудрости.

Я соглласился "Идеалистические и героические истинкты молодежи истощаются на однообразной диете статистической и хронологических эпох"ю. Поэт тепло отозвался о своем отце, Девендранатхе. который вдохновил его начать Шантирикетон. Отец подарил мне эти изобильные земли, где он уже построил гостинницу и храм,-- сказал мне Рабиндранат "Я начал мои педагогические эксперименты там в 1901 году лишь с десятью мальчиками. Восемь тысяч фунтов стерлингов Нобелевской премии целиком пошли на нужды школы.

Старший Тагор, Девендранатх, известный как "Махарши" (великий святой), был очень замечательной личностью, это можно видеть из его "Автобиографии" Два года уже в зрелом возрасте н провел в Гималаях, в медитации. В свою очередь его отец Дваркапатх Тагор, почитаем по всей Бенгалии за свои необычайно цедрые пожертвования. Из этого замечательного древа берет начало семья гениев. Не один Рабиндранат, все его родственники как-то творчески реализовались. ЕКго племянники, Гогонендра и Абаниндра--знаменитые в Индии артисты. Брей, Двиджендра, был глубоким философом, любимый даже прицами и другими лесными фителями.

Рабиндранат пригласил меня переночевать в гостевом доме. Прекрасная картина--вечер, поэт сидящий со своей группой во внутреннем дворике.

Казалось, время повернуло вспять, и открывшаяся взору сцена напоминала древнюю обитель: радостный певец, окруженный своими поклонниками,--и все окутано аурой божественной любви. Тагор скреплял каждую дружескую связь узами гармонии. Он никогда и ни кому не навязывал своих взглядов, но подчинял сердца непобедимым магнетизмом. Этот редкий цветок поэзии, распустившийся в саду Господа, привлекал других своим природным благоуханием.

Своим мелодичным голосом Тагор прочитал нам несколько только что написанных им великолепных стихов. Большинство его песен и пьес, написанных для учеников, были поставлены в Шантиникетоне. Мне кажется, что источник красоты его строк заключается в искусстве обращения к Богу почти в каждом стихе, причем, однако, священное имя упоминает лишь изрездка. "Опьяненный блаженством пения,--писал он,--я забываюсь и зову Тебя своим другом, о мой Господь!"

На следующий день после завтрака, я неохотно распрощался с поэтом. Я рад, что небольшая школа выросла ныне в международный университет Вишва Бхарати /2/, где студенты из многих стран учатся в идеальной для получения знаний обстановке.

Где мысль бесстрашна и чело гордо поднято;

Где знание свободно,

Где мир не разбит на клетки перегородками.

Где слова исходят из глубин истины,

Где неустанное стремление простирает руки к совершенству;

Где светлый поток разума не блуждает в

бесплодной и мертвой пустыне песков.

Где разум направлен к высоким помыслам и деяниям,

В этих небесах свободы, Отец мой, да пробудится страна моя! /3/

Примечание к главе 29.

/1/ Английский писатель и публицист, близкий друг Махатмы Ганди.

/2/ В январе 1950 года шестьдесят пять учителей и учеников Вишва Бхарати посетили на десять дней школу Йогода-Сатсанга в Ранчи.

/3/ Из сборника "Гитанджали", русский перевод Пушенникова.

Глава 30. Закон чудесного

Великий романист Лев Толстой написал прелестный рассказ "Три сердца". Николай Рерих следующим образом суммирует содержание этого рассказа:

"На одном острове жили три отшельника. Они были настолько простыми людьми, что пользовались лишь одной-единственной молитвой6 "Трое нас--Трое Вас--помилуйте нас!" И во время этой наивной молитвы проявлялись великие чудеса.

Местный архиерей как-то услышал о трех отшельниках и их недопустимой с точки зрения церковного конона молитве. Прибвы на остров, он сказал отшельникам, что их обращение к небесам недостаточно почтительно, а затем научил их многим общепринятым молитвам. Затем архиерей отплыл домой. Возвращаясь, он увидел, что следом за его кораблем движется какое-то сияние. Когда оно приблизилось, аррхиерей разглядел в нем трех старцев-отшельников, которые простирая руки, бежали по волнам, стремясь догнать корабль.

--Мы забыли молитвы, которым ты нас научил!--воскликнули они, приблизившись к архиерею.--Мы поспешили за тобой, чтобы ты повторил их нам еще раз!

Объятый благоговейным страхом, архиерей покачал головой:

--Дорогие мои,--сказал он смиренно,--живите, как и прежде, с вашей прежней молитвой!"

Как эти трое святых ходили по воде?

Каким образом воскрес Христос после распаятия его тела?

Каким образом совершали свои чудеса Лахири Махасайа и Шри Юктешвар?

Современная наука пока не дала на это ответ, хотя с наступлением атомного века объем знаний мирского ума резко возрос, и слово "невозможно" стало встречаться в человеческом словаре все реже и реже.

Ведические писания утверждают, что физический мир действует по одному фундаментальному закону--по закону майи, принципа относительности и двойственности. Бог, Единая Жизнь, есть Абсолютное Единство. Он может появиться для нас как проявление творения, лишь в виде многоложного, нереального. Это иллюзорное покрывало двойственности есть майя; и многие великие научные открытия нашего времени подтвердили это простое построение древних риши.

Закон движения Ньютона--это закон майи: "каждому действию имеется равное и противоположное направленное продиводействие; взаимодействия любых двух тел всегда равны и противоположно направлены".

Таким образом, действие и противодействие совершенно равны. Невозможно получить единственную силу. Должна существовать и всегда существует--пара равных и противоположно направленных сил".

Все основные виды действий в природе обнаруживают свое происхождение из майи. Так, например, электричество представляет собою феномен притяжения и отталкивания. а его электроны и протоны--виды электрической противоположности. Другой пример: атом, или конечная частица материи, являет собой, как и земля, магнит с положительным и отрицательным полюсами. Весь феноменальный мир находится под неумолимой властью полярности; ни в физике, ни в химии, ни в какой бы то ни было другой науке никогда нельзя найти ни одного закона, который был бы свободен от внутренней противоположности или противоречащих принципов.

И потому физическая наука не может формулировать такие законы, которые лежат за пределами майи, ибо последняя есть подлинная структура и механизм творения. Сама природа и есть майя; с ее неисчерпаемым многообразием волей неволей приходится иметь дело естественным наукам. В своем собственном царстве она вечна и неистощима; ученые будущего проникнут лишь в некторые ее аспекты из всего безграничного разнообразия феноменов. Таким образом, наука остается вечным потоком, который не в состоянии кончиться, она действительно пригодна для того, чтобы открыть законы уже существующего и действующего космоса, но остается бессильной, когда нужно открыть создателя закона Единственного оператора. Стали известны потрясающие проявления тяготения и электричества, однако до сих пор ни один смертный не знает, что именно представляет само по себе тяготение и электричество /1/.

Подняться выше майи--эту задачу поставили человечеству пророки всех времен. Подняться выше двойственности творения, постичь единство Творца--вот что считалось высочайшей целью человекаю Тот, кто привязан к космической иллюзии, должен принять лежащий в основе ее сущности закон полярности: прилив и отлив, подъем и падение, день и ночь, удовольствие и страдание, добро и зло, рождение и смерть. Этот циклический порядок становится для человека, прошедшего через несколько тысяч человеческих рождений, болезненно монотонным, и такой человек начинает устремлять полные надежды взоры за пределы ограничений майи.

Удалить покрывало майи значит открыть тайну творения. Кто таким образом обнажает вселенную, тот только и может быть назван подлинным монотеистом. Все прочие поклоняются языческим образм. Пока человек остается в подчинении у дуальных иллюзий природы, его богиней остается янусоподобная Майа, и он не в состоянии познать еиного истинного Бога.

Мировая иллюзия проявляется в человеке как авидья, буквально "незнание", "невежество", "заблуждение". Майа, или авидья, не может быть уничтожена благодаря интеллектуальному убеждению или анализу: она исчезает единственно при помощи достижения внутреннего состояния нирвикальпа самадхи. Ветхозаветные пророки, провидцы всех времен и народов, пророчествовали, находясь в этом состоянии сознания.

Так, Езекиль говорит /2/: "И привел меня к воротам, к тем воротам, которые обращены лицом к востоку; "И вот слава Бога Израилева шла от востока, и глас Бога--как шум вод многих, и земля светилась".

Смысл этого выражения заключается в том, что йогин или пророк направляет свое сознание через божественный глаз в середине лба ("восток") в Беспредельность--и слышит там Слово, АУМ, Божественный "звук многих вод"--вибрации света, которые составляют единственную реальность творения.

Среди бесчисленных тайн космоса самая феноменальная--это свет. В противоположность звуковым волнам, распространение которых нуждается в воздухе или иной материальной среде, световые волны свободно проходят сквозь пустоту межзвездного пространства. Даже существование гипотетической среды, "эфира", являющегося, согласно волновой теории, межпланетной средой для света, может быть опровергнуто с точки зрения теории Эйнштейна; которая утверждает, что геометрические свойства пространства делают теорию эфира ненужной. В каждой из этих гипотез свет остается самым тонким, самым свободным от материальных воздействий, явлением природы.

В построениях Эйнштейна скорость света--186300 миль в секунду--господствует над всей теорией относительности, Эйнштейн математически доказывает, что пока речь идет об ограниченном человеческом уме, скорость света является единственной постоянной величиной в текучей вселенной. От единственной абсолютной величины--скорости света--зависят все человеческие стандарты пространства и времени. Последние также оказываются не столь отвлеченными и вечными, как это предполагалось до сих пор; они являются относительными и конечными факторами, приобретая свое условное качество измеримости только в соотношении с такой постоянной величиной, как скорость света.

Время, связанное с пространством, как с относительной величиной измерения, ныне сведено к присущей ему по справедливости природе; оно приняло форму просто сомнительной сущности. Несколькими взмахами пера Эйнштейн изгнал из вселенной любую фиксированную точку отсчета, любую реальность, за исключением скорости света.

В своих последних достижениях, касающихся теории единого поля, великий физик воплотил в одной математической формуле законы тяготения и электромагнетизма. Сведя космическую структуру к вариации одного закона, Эйнштей спустя много веков повторил завоевания мысли древних риши, которые провозгласили единственной плотью творения изменчивую и многоликую майю.

На основе эпохальной теории относительности возникла возможность математического исследования конечной частицы--атома. Великие ученые ныне смело утверждают не только то, что атом представляет собой более энергию, чем материю, но и то, что атомная энергия по сути разумна.

"Откровенное признание того факта, что физическая наука имеет дело с миром теней, является одним из наиболее значительных достижений,--пишет в "Природе физического мира" сэр Артур Стэнли Эддингтон.--В мире физики мы подобны людям, наблюдающим за драмой из привычных нам событий, причем эта драма исполняется в театре теней. Тень моего локтия опирается на тень стола, в то время, как тень чернил течет на тень бумаги. Все это--символы, и физик расценивает их, как символы. Затем появляется алхимик, "человеческий разум", и преобразует все эти символы... Грубо говоря: мировое вещество--это разумная материя.

С недавним изобретением электронного микроскопа появилось определенное доказательство световой природы атомов и двойственности всего мира, от которой нельзя уйти.

Газета "Нью-Йорк Таймс" напечатала следующий отчет о демонстрации электронного микроскопа перед собранием членов Американской ассоциации содействия прогремму науки:

"Кристаллическая структура вольфрама, доныне бывшая известной лишь благодаря косвенным данным рентгеновских лучей, ясно проявляется на светящемся экране. Там видны девять атомов и их правильное расположение в пространственногй решетке. Они образуют куб, в центре которого находится один атом, по одному атому так же расположено и во всех углах куба. Атомы кристаллической решетки вольфрама представляются на светящемся экране световыми точками, собирающимися в геометрический узор. На фоне этого кристаллического светящегося куба можно заметить бомбардирующие его малекулы воздуха; они имеют вид пляшущих светлых пятен, сходных с отражением солнечного луча на движущейся поверхности воды..."

"Принцип электронной микроскопии был впервые открыт в 1927 году докторами Клинтоном Дж. Дэвисом и Лестером Х. Джермером, сотрудниками лабораторий телефонной компании Белла в Нью-Йорке. они установили, что электрон обладает двойной характеристикой: он представляет собой частицу и волну /3/. Волновые качества сообщают электрону свойства света, поэтому были начаты исследования с целью найти средства "фокусирования" электронов, подобно тому, как при помощи линзы собирается в факусе свет.

Доктор Дэвисон открыл, что электрон обладает свойством Джекилл-Хайда, из чего следует, что все физические явления имеют двойственную природу. За это открытие Дэвисон получил Нобелевскую премию по физике".

"Поток знания,--пишет в своей "Таинственной вселенной" сэр Дэеймс Джинс,--ведет нас в сторону немеханической реальности; вселенная начинает походить более нагигантскую мысль, нежели на гигантскую машину".

Выводы науки двадцатого столетия звучат как страницы из древних вед.

Таким образом, человек необходимо должен на основании данной науки научиться той философской истине, что не существует материальной вселенной; основой всей структуры является майя, иллюзия. Под лучами анализа исчезает мираж ее реальности. И по мере того, как одна за другой рушатся успокаивающие ум основы физического космоса, человек как бы в тумане постигает свое идолопоклонническое отношение к миру, свое отступничество от божественной заповеди: "Да не будет у тебя других богов перед Лицом Моим". /4/

Своим знаменитым уравненпем, устанавливающим эквивалентность массы и энергии, Эйнштейн доказал, что энергия, заключенная в любой материальной частице, равна ее массе, умноженной на квадрат скорости света. При аннигиляции материальных частиц достигается освобождение внутриатомной энергии. "Смерть" материи дала рождение атомному веку.

Скорость света стала математическим стандартом, или константой, не потому, что ее абсолютная величина составляет 186300 миль в секунду. Дело в том, что ни одной материальное тело, масса которого возрастает вместе со скоростью, никогда не бывает в состоянии достичь скорости света. Данное положение можно выразить еще и иначе: только то материальное тело, масса которого бесконечна, может достичь скорости света.

Эта концепция подводит нас к закону чудесного.

Мастера, способные материализовать и дематерилизовать свои тела и другие предметы, передвигаются со скоростью света, пользуются его творческими лучами для созидания видимых форм любого физического проявления, потому что выполнили условие Эйнштейна: их масса бесконечна.

Сознание совершенного йогина без всяких усилий отождествляется не только с каким-либо ограниченным телом, но и со всей вселенной. Тяготение, будет ли то "сила Ньютона", или "проявление инерции" Эйнштейна, бессильно принудить учителя йоги проявить свое качество "веса", неотъемлемое свойство всех материальных объектов. У того, кто знает себя, как вездесущего Духа, тело более не сковано временем и пространством; его драконова темница--"сферы преград"--растворяется в мысли: "Я--ОН".

"Да будет свет! И стал свет!" В создании вселенной первым повелением Бога было вызвать к жизни ее структурную сущность--свет. И в лучах этого нематериального посредника совершаются все божественные проявления. Подвижники всех веков свидетельствуют о том, что Бог является им в виде пламени и света. "Царь царей и Владыко Владык, один лишь бессмертный, пребывающий в свете, куда ни одни человек приблизиться не может" /5/. "И очи Его как пламень огненный,--говорит нам святой Иоанн,--и лицо Его как солнце, сияющее в силе своей". /6/.

Йогин, который благодаря совершенной медитации погрузил свое сознание в сознание Творца, воспринимает всю сущность космоса как свет; для него не существует разницы между световыми лучами, составляющими воду, и световыми лучами, составляющими сущность земли. Свободный от материального сознания, свободный от трех измерений пространства и его четвертого измерения--времени--учитель йоги переносит свое состоящее из света тело с одинаковой скоростью над световыми лучами земли, воды, огня или воздуха--над ними или сквозь них.

"Итак, если око твое чисто, то все тело будет светло". /7/ Долгое сосредоточение на освобождающем духовном глазе дало йогину способность разрушить все заблуждения, касающиеся материи и ее тяготения и массы. Он видит вселенную такой, какой ее создал Господь: в сущности своей недиференцированную массу света.

Мастер в состоянии использовать свое божественное знание световых феноменов для того, чтобы внезапно сделать доступным восприятию. вездесущие атомы света. Конечная формка такой мысленной проекции, будь тот дерево, какое-нибудь лекарство, дворец или человеческое тело, определяется желанием йогина, его силой воли и способностью визуализации.

Ночью человек освобождается от эгоистических ограничений, которые днем связывают его мысль, и во время сна получает доказательство могущества своего ума. Перед ним появляются его давно умершие друзья, самые далекие страны света, воскресают сцены далекого детства!

Такое свободное и необусловленное сознание, лишь в малой степени известное всем людям в сновидениях, делается постоянным и совершенным состоянием ума святого, достигшего гармонии с Божественным. Чистый от каких-либо мотивов, пользуясь творческой волей, которой его одарил Создатель, йогин заново сочетает атомы света во вселенной так, чтобы удовлетворить любую искреннюю молитву подвижника.

"И сказал Бог: сотворим человека по Образу Нашему и подобию Нашему; и да владычествует он над рыбами морскими, и птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле" /8/.

Именно акова цель человека и всего творения: он должен подняться выше майи, как ее господин, осознавая свою власть над всем космосом.

В 1915 году, вскоре после своего вступления в орден свами, у меня было очень необычное видение. В нем резко ощущалась относительность человеческого сознания; ясно различалось единство Вечного Света по ту сторону болезненного дуализма майи. Это видение охватило меня, когда я сидел однажды утром в своей небольшой чердачной комнате в отцовском доме на Гурпар-Роуд. В Европе уже несколько месяцев бушевала война, и я печально размышлял об этой чудовищной вакханалии смерти.

Когда я закрыл глаза в медитации, мое сознание внезапно перенеслось в тело капитана военного корабля. Воздух раскалывался от грохота пушек, береговые батареи обменивались залпами с кораблем. Огромный снаряд попал в пороховой склад, разорвал и корабль на части. Вместе с несколькими матросами, оставшимися в живых. я прыгнул в воду.

С бешено колотящимся сердцем я благополучно достиг берега. Но, увы! шальная пуля закончила свой быстрый полет в моей груди. Со стоном я упал на землю. Мое тело было парализовано, и все же я ощущал его, подобно осознанию ноги во сне.

"Наконец и меня настигла таинственная поступь смерти!"--подумал я. Испустив последний вздох, я был готов погрузиться в бессознательное состояние, как вдруг оказалось, что я сижу в позе "лотос" в своей комнате на Гурпар-Роуд.

Когда я начал радостно ощупывать вновь обретенное тело и не нашел никакой пулевой раны в груди, из моих глаз полились истерические слезы. Я двигался взад и вперед, делая вдохи и выдохи, чтобы удостовериться в том, что я жив. Но среди этой радости я почувствовал, как мое сознание перенеслось к мертвому телу капитана на окровавленном берегу. Мой ум охватило крайнее смятение.

--Господи,--взмолился я,--жив я или умер?

Весь горизонт наполнился ослепительным светом. Мягко дрожащая вибрация выразила себя в словах:

"Что общего у жизни и смерти со светом? Я сотворил тебя по образу Моего Света. Относительные понятия жизни и смерти принадлежат космическому сну. Угляди свою бессонную сущность! Проснись, Мой сын, проснись!"

Совершая очередные шаги в пробуждении человеческого сознания, Господь вдохновляет ученых на раскрытие--в должное время и в должном месте--тайн Его творения. Многие современные открытия помогают человеку постичь космос, как различные выражения одной силы--света, ведомого Божественным разумом. Чудеса кинематографа, радио, телевидения, радара, фотоэлементов, всевидящего "электрического глаза", атомной энергии,--все они основаны на электромагнитной природе света.

Кинематографическое искусство в состоянии изобразить на экране любое чудо. С точки зрения зрителя нет пределов чудесам, получаемым благодаря фотографическим трюкам. Можно показать человека в виде прозрачного астрального тела, выходящего из грубой физической формы; он сможет ходить по воде, воскрешать мертвых, изменять течение естественного хода событий, вызывать перетурбации времени и пространства. Фотографии может смонтировать по своему желанию любые, самые фантастические образы, мастер оперирует так же с подлинными световыми лучами.

Кинематографические картины со своими жизнеподобными образами иллюстрируют многие истины, касающиеся процесса творения. Космический Режиссер написал Свой собственный сценарий и вывел на сцену замечательный состав исполнителей, который идет веками. Из темной будки Вечности Он шлет Свои лучи сквозь ленты сменяющих друг друга веков--и картины возникают на заднике Театра Жизни.

Как кинематографические образы кажутся реальными, но на деле это лишь сочетания света и тени, различные формы во вселенной являются иллюзорными видами жизни, видимостью. Планетные сферы с их бесчисленными видами жизни--не что иное, как фигуры на экране божественного кинематографа. Эти проходящие картины проецируются на экран бесконечности творческим лучом; в показаниях пяти человеческих чувств они преобретают временную реальность.

Зрители кино, взглянув вверх, могут увидеть, что все образы на экране являются через посредство одного, не содержащего образов луча света. Подобным же путем многоцветная драма вселенной исходит из одного единственного белого луча--Космического Источника. С непостижимой изобретательностью Божественный Разум ставит сверхколоссальные постановки для своих детей, делая последних актерами и зрителями своего планетарного театра.

Однажды я зашел в кинематограф, чтобы посмотреть кинохронику, посвященную европейским театрам войны. Запад все еще был охвачен первой мировой войной; и кадры кинохроники передавали картины гибели людей с таким реализмом, что я оставил театр с тяжелым сердцем.

--Господи!--взмолился я.--Почему Ты допускаешь такие страдания?

К моему величайшему изумлению, я немедленно получил ответ в виде образа, изображавшего поле сражения европейской войны. Это видение было так наполнено образами мертвых и умирающих, что зрелище по своей свирепости превосходило содержание кинохроники.

"Смотри внимательно!--говорил моему внутреннему слуху мягкий Голос.--Ты увидишь, что эти сцены, которые сейчас разыгрываются во Франции, есть не что иное, как представления волшебного фонаря. Это--космическая картина, столь же реальная и сколь и нереальная, как кинохроника, которую ты только что видел--игра в игре".

Но мое сердце еще не было успокоено, и Божественный Голос продолжал:

"Творение--это и свет и тень; иначе не будет возможна ни одна картина. Добро и зло майи должны всегда сменять друг друга, и если бы радость была непрестанной в этом мире, пожелал бы человек когда-нибудь иного? Без страдания он едва ли вспомнил бы о том, что покинул свое вечное жилище. Боль толкает к воспоминаниям, и ускользнуть от нее можно только путем мудрости. Трагедия смерти нереальна; те, кого она повергает в трепет, подобны невежественному актеру, который умирает от страха на сцене, когда в него стреляют холостым патроном. Мои сыновья--это дети света, не для них вечный сон иллющии, они никогда не станут спать, погруженные в заблуждение".

Хотя я прочел каракули в свитках майи, они не делали мне такого глубокого прозрения, которое пришло с этим личным переживанием, сопровождающимся словами утешения. Ценности, которых придерживается человек, коренным образом меняютс, когда он в конце концов убеждается в том, что все творение--это лишь грандиозная живая картина, а его собственная реальность лежит не в ней, а над ней.

Кончив писать эту главу, я сел на кровати в позе "лотос"; две прикрытые лампы освещали комнату слабым светом. Подняв глаза вверх, я заметил, что потолок испешрен небольшими огоньками горчичного цвета, которые искрились и дрожали, блистая небывалым светом. Мириады тончайших лучей, как дождевые струи, образовали тончайший пучок, безмолвно изливавшийся на меня.

Мое физическое тело сейчас же потеряло свою плотность и превратилось в астральную структуру. Я почувствовкал, что плаваю в воздухе. Потерявшее вес тело, едва касаясь кровати. слегка покачивалось то вправо, то влево. Я осмотрелся: мебель и стены оставались на своих местах, но число крошечных пятен света настолько возросло, что потолок стал невидим. Я был поражен.

"Вот механизм космической драмы,--заговорил голос откуда-то из недр самого света.--Лучи, струящиеся на белый экран, из простыней твоей кровати, создают образ твоего тела. Гляди, твоя форма--это не что иное, как свет!"

Я смотрел на свои руки и двигал ими во все стороны, но не мог ощутить их веса. Меня затопил экстатический восторг. Мое тело как бы расцвело на стебле космического света; оно казалось божественным произведением лучей, струившихся из проекционной камеры кинематографа и проявлявшихся на экране в виде образов.

Долго взирал я на эту живую картину своего тела в полумраке театра собственной спальни. До этого у меня было много видений, но ни одно не было столь необычным. Когда иллюзия плотного тела совершенно рассеялась, и я глубоко осознал, что сущность всех вещей--это свет; я поднял глаза к пульсирующему потоку жизнетронов и заговорил с мольбой:

--О, Божественный Свет, поглоти в себя этот мой смиренный телесный образ, подобно тому, как Илия был взят на небеса в огненной колеснице! /9/.

Моя мольба, по-видимому, сильно удивила Высшую Силу: луч света исчез, тело мое обрело свой нормальный вес и опустилось на кровать. Рой огоньков на сверкающем потолке померк и исчез. Очевидно, для меня еще не наступило время покинуть эту землю.

"Кроме того,--подумал я философски,-- Илия, возможно, был недоволен моей самонадеянностью!"

Примечания к главе 30.

/1/ Великий изобретатель Маркони следующим образом выразился о недостаточности науки в вопросах конечных реальностей: "Наука абсолютна неспособна разрешить проблему жизни. Этот факт на деле должен был бы испугать нас, если бы на свете не существовало веры. Тайна жизни поистине представляет собой самую неотложную проблему; эта проблема--наиболее неотложная из всех, когда-либо поставленная человеческой мыслью".

/2/ Езекиль, 43 (1, 2).

/3/ То есть является одновременной материей и энергией.

/4/ Кн. Исход XX, 3 (12); Бытие 1, 3.

/5/ Тимофею VI 15--16 "Ни один человек", т. е. ни один смертный, подвластный майе.

/6/ Откровение 1, 14--15.

/7/ Мтф. VI, 22.

/8/ Бытие I, 27.

/9/ Вторая Книга Царств, II, II

Глава 31. Беседа со святой матерью.

--Почтенная мать, еще во младенчестве я получил пророческое благословение вашего супруга. Он был гуру мое собственного гуру Шри Юктешвара и моих родителей. Будьте поэтому благосклонны ко мне и соблаговолите рассказать несколько случаев из вашей священной жизни.

Я обратился к Шримати Каши Мони, спутнице жизни Лахири Махасайа. Попав на короткое время в Бенарес, я исполнил свое давнишнее желание посетить эту почтенную женщину.

Она приветливо приняла меня в доме Лахири Махасайа, который находился в той части Бенареса, что называется Гарудешвар Мохулла. Хотя ей было уже немало лет, она напоминала расцветший лотос и источала аромат духовности. Это была женщина среднего роста, со светлой кожей и изящной шеей, с большими блестящими глазами.

--Привет тебе, сын мой! Пройдем наверх!

Каши Мони провела меня в очень небольшую комнату, где она жила некоторое время со своим мужем. Я ощутил великую честь от зрелища того святого места, где несравненный учитель снизошел до принятия на себя роли в человеческой драме супружества. Добрая хозяйка указала мне на мягкое сиденье подле нее.

"Это произошло за несколько лет до того, как я поняла божественную сущность моего мужа,--начала она.--Однажды ночью в этой самой комнате у меня был яркий сон. Блистающие славой ангелы парили надо мной в невообразимом величии. Зрелище было настолько реальным, что я сейчас жэе проснулась; странным образом комната оказалась окутанной ослепительным светом.

Мой муж в позе "лотос" парил в центре комнаты, окруженный ангелами. Исполненные достоинства в своей мольбе, они поклонялись ему, сложа руки.

Бемерно удивленная, я была уверена в том, что все еще вижу сон.

--Женщина,--произнес Лахири Махасайа,--сейчас ты не спишь. Отныне и навеки оставь свои иллюзии.

Он мягко опустился на пол. Я распростерлась у его ног.

--Учитель,--воскликнула я,--вновь и вновь склоняюсь перед тобой! Простишь ли ты мне то, что я считала тебя своим мужем? Я умираю от стыда, поняв, что оставалась спящей возле того, кто пробужден к божественной жизни. С этой ночи ты более не будешь моим мужем--ты станешь моим гуру. Не примешь ли ты мою ничтожную личность в качестве ученицы? /1/.

Учитель мягко коснулся моего плеча.

--Встань, святая душа, ты принята!--И он повернул меня к ангелам.--Поклонись по очереди каждому из этих святых существ.

После того, как я закончила свое смиренное коленопреклонение, голоса ангелов зазвуали вместе подобно хору древних писаний:

--Благословенна и ты, супруга божественного существа! Мы приветствуем тебя!--Они склонились к моим ногам--и вдруг их блистающие формы исчели, а в комнате стало темно.

Мой гуру спросил меня, желаю ли я получить посвящение в крийа-йогу.

--Конечно,--отвечала я.--Мне так жаль, что я не получила этого благословения в более ранний период совей жизни.

--Тогда еще не пришло время,--успокоительно улыбнулся Лахири Махасайа.--В безмолвии я помог тебе переработать большую часть твоей кармы. Теперь когда ты желаешь посвящения, ты к нему готова.

Он коснулся моего лба. Там появились массы крутящегося света. Сияние постепенно приняло форму опалово-голубого духовного глаза, окаймленного золотисным блеском, в центре находилась белая пятиконечная звезда.

--Проникни своим сознанием сквозь звезду в царство беспредельного,--послышался голос гуру, в котором звучали новые нотки, подобно струящейся где-то в отдалении музыке.

Видение за видением как волны разбивались о берега моей души. Эти панорамные сферы в конце концов растворились в море блаженства. Я потеряла себя в нескончаемой благодати. Когда через несколько часов я вернулась к осознанию этого мира, учитель дал мне технику крийа-йоги.

С той ночи Лахири Махасайа никогда более не спал в моей комнате. С этого времени он вообще перестал спать. Днем и ночью он оставался в передней комнате на нижнем эатже, окруженный своими учениками".

Почтенная женщина погрузилась в молчание. Понимая необычность ее взаимоотношений с возвышенным йогином, я все же рискнул попросить ее вспомнить что-нибудь еще.

"Ты жаден, сын мой. Тем не менее ты получишь еще один рассказ.--Она застенчиво улыбнулась.--Я покаюсь в грехе против мужа, ставшего для меня гуру. Через несколько месяцев после посвящения я начала чувствовать себя покинутой. Мне казалось, что муж пренебрегает мною Как-то утром Лахири Махасайа вошел в эту комнату: ему нужно было написать статью. Я быстро последовала за ним. Под властью нелепого возбуждения я обратилась к нему с некоторой едкостью:

--Вы тратите все свое время на учеников. А как же ваши обязанности перед женой и детьми? Мне жаль, что вы не интересуетесь как заработать для семьи побольше енег.

Учитель бросил на меня мгновенный ызор и... исчез! Охваченная благоговейным страхом, я услышала голос, зазвучавший со всех сторон:

--Разве ты не видишь, что все--это ничто? Как может такое ничто. как я, добывать для тебя богатство?

--Гуруджи,--заплакала я,--я умоляю вас о прощении миллион раз! Мой грешный взор не видит вас более. Пожалуйста, явите свою священную форму.

--Я здесь!--послышался с высоты ответ. Взглянув вверх. я увидела, что учитель материализовался в воздухе и его голова касается потолка. Глаза блистали ослепительным огнем. Вне себя от страха я с рыданиями упала к его ногам, когда он мягко опустился на пол.

--Женщина,--сказал он,--ищи божественного богаства, а не ничтожную земную мишуру. После того, как ты приобретешь внутреннее богаство, ты увидишь, что внешнее благополучие всегда появится само собою.--Далее он прибавил:--Один из моих духовных сыновей обеспечит тебя.

Слова гуру сбылись на деле: один из учеников, действительно завещал нашей семье значительную сумму".

Я поблагодарил Каши Мони за ее удивительные воспоминания /2/. На следующий день я снова посетил ее дом и в течение нескольких часов наслаждался философской дискуссией с Тинкури и Дукури Махири. Эти два святых сына великого йогина Индии неукоснительно следовали указанному им идеалу. Оба они были красивые, высокие, крепкие мужчины с длинными бородами, приятными голосами и старомодной вежливостью в поведении.

Жена Лахири Махасайа не была его единственной ученицей: у него насчитывалось несколько сот других , в их числе и моя мать. Одна из учениц попросила фотографию учителя. Он вручилее, заметив ей: "Если ты примешь этот подарок как талисман, то так оно и будет; в противном случае он окажется просто портретом".

Через несколько дней случилось так, что эта женщина и невестка Лахири Махасайа читали "Бхагавад-Гиту" за столом, над которым висела фотография гуру. Внезапно разразилась сильнейшая буря с грозой.

--Лахири Махасайа, защити и спаси нас!--женщины преклонили колени перед портретом. Молния ударила в книгу, лежавшую на столе; обе женщины остались невредимы.

--Я почувствовала себя так, как если бы вокруг меня возникла одежда из льда и предохранила меня от невыносимой жары,--рассказывала потом ученица.

Лахири Махасайа совершил два чуда с другой своей ученицей по имени Абхойа. Однажды она с мужем, калькуттским адвокатом, отправились в Бенарес посетить учителя. Но их экипаж задержался в пути из-за бесчисленных остановок на улицах. Они прибыли на главную станцию Хоура лишь тогда, когда поезд, отходивший в Бенарес, уже дал свисток отправления.

"Лахири Махасайа, умоляю тебя остановить поезд!--безмолвно молилась она.--Я не смогу вынести, если придется отсрочить посещение еще на день!"

Колеса пыхтящего поезда продолжали вертеться; они вертелись все сильнее, но поезд не двигался. Машинист и пассажиры высыпали на платформу, чтобы посмотреть на это необыкновенное явление. В этот момент железнодорожный служащий, англичанин, приблизился к Абхойе и ее мужу и сам предложил им свои услуги, что было беспрецендентным случаем: "Бабу,--сказал он,--давайте мне деньги, я куплю вам билеты, а вы идите в вагоны".

И как только супруги сели на места и получили свои билеты, поезд медленно тронулся. Машинист и пассажиры поспешно влезли в вагоны, так и не поняв, почему поезд остановился и почему он теперь двинулся вперед.

Прибыв в дом Лахири Махасайа в Бенарес, Абхойа безмолвно распростерлась перед учитилем и попыталась коснуться его ног.

--Успокойся, Абхойа,--сказал он.--Как ты любишь тревожить меня! Как будто нельзя было приехать другим поездом!

Абхойа посетила Лахири Махасайа. На сей раз она просила его помочь уже не с поездом, а с аистом.

--Я прошу вас благословить моего девятого ребенка,--говорила она.--Я хочу, чтобы он жил. У меня родилось восемь детей, но все они умирали после рождения.

Учитель сочувственно улыбнулся:

--Ребенок, которого ты ждешь, не умрет. Пожалуйста, тщательно следуй моим наставлениям. Ночью у тебя родится девочка. Следи за тем, чтобы масло в светильнике горело до самого рассвета. Не засни и не дай светильнику погаснуть.

В самом деле, у Абхойи родилась дочь. Как и предвидел всезнающий гуру, роды кончились ночью. Мать велела няне наполнить светильник маслом. Обе женщины старательно следили за светильником до самого утра, но в конце концов заснули. И вот масло почти полностью выгорело, так что огонек едва-едва мерцал. Вдруг раздался сильный стук. Дверь в спальню отворилась, так как крючок снялся с пробоя. Женщины в испуге проснулись. Их изумленному взору предстала форма Лахири Махасайа.

--Смотри, Абхойа, огонь почти погас!--Он указал на светильник, который няня поспешила вновь наполнить маслом. Когда светильник вновь ярко вспыхнул, учитель исчез. Дверь закрылась, и крючок лег в пробой без всякого видимого на него воздействия.

Девятый ребенок Абхойи выжил. В 1935 году я наводил о ее дочери справки, и она была еще жива.

Один из учеников Лахири Махасайа, почтенный Кали Кумар Рой, сообщил мне много захватывающих подробностей своей жизни вблизи учителя:

"Часто я гостил в его доме в Бенаресе по несколько недель,--рассказывал мне Рой.--Я заметил, что в тишине ночей в доме появлялись многочисленный святые подвижники и отшельники--данда свами /3/, которые приходили, чтобы посидеть у ног гуру. Иногда они устраивали дискуссии на философские темы или обсуждали проблемы медитации. К утру высокие гости уходили. И во время своих посещений я обнаружил, что Лахири Махасайа никогда не спит.

В ранний период знакомства с учитилем,--продолжал Рой,--мне пришлось столкнуться с противодействием своего начальника, убежденного материалиста.

--Я не желаю, чтобы у меня работали религиозные фанатики,--бывало усмехался он.--Если я когда-нибудь встречусь с вашим шарлатаном-гуру, я скажу ему несколько слов, которые он надолго запомнит.

Но и эта угроза не прервала моих ежедневных визитов. Я почти каждый вечер проводил в присутствии гуру. Однажды вечером начальник последовал за мной и бесцеремонно ворвался в гостинную. Без сомнения, он собирался осуществить свою угрозу. Но как только он уселлся, Лахири Махасайа обратился к группе, в которой было около двенадцати его учеников:

--Хотите, я покажу вам одну картину?

Когда мы утвердительно закивали головами, он приказал затемнить комнату.

--Сядьте в круг друг за другом,--сказал он далее,--положите свои руки на глаза того, кто сидит перед вами.

Я не удивился, когда мой начальник тоже исполнил приказание, хотя и сделал это неохотно. Через несколько минут Лахири Махасайа спросил нас, что мы видим.

--Господин,--ответил я,--появилась какая-то красивая женщина. Она одета в сари с красной каймой и стоит у латании.

Остальные ученики описали то же самое. Тогда учитель обратился к моему начальнику:

--А вы узнаете эту женщину?

--Да,--отвечал тот, борясь, очевидно, с незнакомыми его природе эмоциями.--Я глупо трачу на нее деньги, хотя у меня есть хорошая жена. Мне стыдно за те побуждения, которые привели меня сюда. Простите! Не могли бы вы принять меня к себе в ученики?

--Если в течение шести месяцев вы будете вести строго моральную жизнь, я приму вас,--сказал учитель. Затем он прибавил:--иначе я не могу этого сделать.

В течение трех месяцев мой начальник воздерживался от искушений, но в конце концов он возобновил прежние отношения с этой женщиной. Спустя еще два месяца он умер. Тогда я понял завуалированное пророчество гуру о том, что он не сможет иницировать просящего.

У Лахири Махасайа был весьма известный друг, свами Трайланга; молва утверждала, что ему более трехсот лет. Часто оба йогина сидели вместе, погрузившись в медитацию.

Слава Трайланги была столь велика, что лишь очень немногие индусы решились бы отрицать достоверность любого рассказа о его невероятных чудесах. Если бы Христос вернулся на землю и прошел по улицам Нью-Йорка, демонстрируя свои божественные силы, Он вызвал бы среди народа такой же страх и такое же благоговение, какие вызывал Трайланга, проходя по людным переулкам Бенареса. Это был один из сидхов, совершенных существ, которые сделали Индию недоступной разрушительному действию времени.

Много раз люди видели, как свами пил без всякого вреда для себя самые смертельные яды. Тысячи людей,--некоторые из них живы и поныне,--видели, ак Трайланга сидел целыми днями на поверхности реки или оставался в течение очень долгого времени под водой. В Бенаресе привыкли к зрелищу неподвижного тела свами на голых камнях, полностью открытого для воздействия беспощадного индийского солнца.

Своими подвигами Трайланга сремился научить людей тому, что человеческая жизнь зависит не от наличия кислорода или иных условий и предосторожностей. Находился ли великий учитель на воде или под нею, подвергалось ли его тело жестоким солнечным лучам или нет,--он доказывал, что живет божественным сознанием, и смерть не имеет над ним власти.

Йогин являл собою образец не только духовного, но и физического величия. Вес его превосходил триста фунтов; по фунту на каждый год жизни. К тому же он ел очень редко, и это обстоятельство казалось еще более непонятным. Однако учитель йоги с легкостью игнорирует все обычные правила здоровья, когда имеет в виду какую-нибудь особую цель, нередко слишком тонкую и известную только ему самому.

Великие святые обладают способностью прозрения сквозь космические сновидения майи. Они понимают, что это мир--лишь идея Божественного Разума; и поэтому могут делать со своим телом все, что угодно, ибо знают, что оно представляет собою не что иное, как доступную для манипулирования форму сгущенной или замерзшей энергии. Хотя ученые-физики ныне поняли, что материя--это просто сгустившаяся энергия, им далеко до просветленных учитилей йоги, победоносно прошедших путь от теории к практике в области контроля над материей.

Трайланга всегда ходил совершенно обнаженным. Полиция Бенареса сталкивалась с неразрешимыми проблемами, когда появлялся этот большой ребенок, ибо простодушный свками, подобно Адаму и райскому саду, даже не замечал своей наготы. Однако для полиции она была слишком заметной. Пришлось без лишних церемоний отправить свами в тюрьму. Но тут получился всеобщий конфуз: вскоре громадное тиело Трайланга в своей обычной наготе появилосьна тюремной крыше. Его камера оказалась тщательно запертой, и было непонятно, как ему удалось покинуть ее.

Недоумевающие блюстители порядка еще раз выполнили свой долг. На сей раз перед камерой свами поставили часового. Но сила опять отступила перед правом: вскоре великого учителя снова увидели на крыше, где он совершенно бесстрастно совершал свою обычную прогулку.

Богиня правосудия носит на глазах повязку; в случае с Трайлангой потерявшая голову полиция решила последовать ее примеру.

Великий йогин обычно хранил безмолвие /4/. Несмотря на свою круглую физиономию и огромный, бочкообразный живот, Трайнланга ел только в редких случаях. Побыв несколько недель без пищи, он прекращал пост, схедал горшок кислого молока, который ему подносили его поклонники. Какой-то скептик решил однажды разобрачить Трайлангу как шарлатана. Он поставил перед ним большое ведро свежегашеной извести в растворе, обычно употребляемом при побелке.

--Учитель,--сказал материалист с притворным уважением за которым была скрыта насмешка,--я принес вам кислого молка, выпете его, пожалуйста.

Трайланга без колебаний выпил до последней капли несколько литров обжигающей жидкости. Спустя минуту злодей в агонии упал на землю.

--Помогите, свами, помогите!--завопил он.--Я весь горю! Простите мне это злое испытание!

Великий йогин нарушил свое обычное молчание.

--Насмешник,--промолвил он,--предлагая мне яд, ты не чувствовал, что моя жизнь едина с твоей жизнью. И если бы не мое знание того, что Бог присутствует в моем желудке, как и в каждом атоме творения, известь убила бы меня. Теперь, когда ты знаешь божественный закон возвратного удара, никогда более не устраивай таких шуток над кем бы то ни было.

Грешник, исцеленный словами Трайланги, заковылял прочь.

Обратный удар не был следствием хотения учителя. Он явился результатом действия закона справделивости /4/, который охватывает даже самые дальние галактики. Для человека, подобного Трайланге, достигшего богопознания, этот закон проявляется моментально, ибо такой человек навсегда изгнал все противоречащие друг другу устремления "я".

Вера в существование автоматического закона справедливости,--нередко проявляющегося совершенно неожиданно, как то было в случае с Трайлангой и его возможным убийцей,--коренилась в человеческом сознании с давних пор. "Мне отмщение. Я воздам, говорит Господь" /5/. Какая нужда в невеликих ресурсах? Вселенная сама позаботится о необходимом возмездии.

Недалекие умы не верят в существование божественной справедливости, любви, всезнания и бессмертия, "Туманные догадки писаний". Равнодушие к космической драме пораждает цепь радо или поздно приводящих к Пробуждению.

Всмемогущество этого закона рождено Христом, когда во время триумфального въезда в Иирусалим, ученики и толпы народа кричали от радости и возглашали: "Мир в небесах" и "Осанна в вышних!", некоторые фарисеи жаловались на такое недостойное зрелище. "Учитель,--протестовали они,--запрети своим учинекам".

Иисус же ответил, что если ученики и замолкнут, "камни возопиют" /6/. Этим ответом он указал, что божественная справедливость--это не фигуральная абстракция; что человек, исполненный душевногг мира, даже если у него вырвут с корнем язык, все же найдет слова и защиту в недрах творения, в космическом порядке.

"Не думаете ли вы,--говорил Иисус,--заставить замолчать люддей, исполненных духовного мира? С таким же успехом вы можете пытаться заглушить голос Бога, славу и вездесущее бытие которого воспевают даже камни! Хотите потребовать от людей, чтобы они не праздновали мир на небесах? Чтобы они собирались толпами только в случае войны на земле? Тогда, о фарисеи, готовьтесь превозмочь самые основы мирового порядка, ибо не только слабые люди, но камни или земля, огонь и воздух восстанут против вас, дабы свидетельствовать о божественной гармонии".

Благодать йогина во Христе Трайланги была однажды ниспослана моему саджо мама (дяде по линии матери). Как-то утром дядя увидел учителя среди толпы поклонников в одном из гхатов Бенареса. Ему удалось приблизиться к Трайланге и смиренно коснуться ног йогина. Дядя с изумлением обнаружил, что при этом мгновенно исцелился от тяжелого хронического заболевания /7/.

Из всех учеников великого йогина в живых осталась только его ученица Шанкари Май Джью, дочь одного из учеников Трайланги; она получила подготовку от свами с самого раннего детства. Сорок лет она жила в уединении гималайских пещер около Гадринатха, Кедарнатха, Амарнатха и Пасупатинатха. Брахмачарини (женщина-аскет) родилась в 1826 году, и сейчас ей давно уже перевалило за сто лет. Однако внешне она еще не стара: она сохранила черные полосы, ослепительно белые зубы и поразительную энергию. По прошествии нескольких лет она покидает свое уединение, чтобы присутствовать на мела и других религиозных праздниках.

Эта святая женщина нередко посещала Лахири Махасайа, она вспоминала, как однажды в Баракхпурской части Калькутты, когда она сидела подле Лахири Махасайа, его великий гуру Бабаджи спокойно вошел в комнату и разговаривал с ними обоими.

Однажды в Веранаси Трайланга отказался от своего обычного безмолвия, чтобы публично воздать почести Лахири Махасайа. Какой-то ученик Трайланги возразил:

--Господин,--сказал он,--почему вы, свами отказавшийся от мира, оказываете такое уважение домохозяину?

--Сын мой,--ответствовал Трайланга,--Лахири Махасайа подобен божественному котенку, который остается всюду куда бы ни поместила его Космическая Мать. Выполняя свой долг в роли мирянина, он достиг того же совершенства в самопознании, к которому я пришел отказавшись от всего, даже от набедренной повязки!

Примечание к главе 31.

/1/ "Он только для Бога, она для Бога в нем"--Мильтон

/2/ Почтенная мать скончалась в Бенаресе в 1950 году.

/3/ Члены одного из монашеских орденов, носящие ритуальный бамбуковый жезл "Брахма-данда", или "жезл Брахмы", символизирующий позвоночным столбом человека.

/4/ Он был муни, монахом, следующим мауна, духовной тишине. Его нудизм--это дигамбарас--практика "одетых небесами" поклонников Шивыц, Господа, который владеет ничем, а значит всем.

/5/ Послание к римлянам XII, 19.

/6/ Евангелие от Луки XIX, 37--40.

/7/ Жизнь Трайланги и других великий учителей напоминает нам о словах Иисуса: "Уверовавших же будут сопровождать многие знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить на новых языках;

Будут брать змей, и если смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и те будут здоровы". (Марк XVI, I, 17--18).

стр. 1 (после стр 277).

Глава 32. Воскрешение Рамы из мертвых.

"Был болен некто Лезарь... Иисус, услышав то, сказал, эта болезнь не к смерти, но к славе Божие, да прославится через нее Сын Божий" /1/.

Как-то солнечным утром Шри Юктешвар на балконе своей серампурской обители объяснял христианское Священное Писание. Кроме нескольких его учеников там находился и я с группой своих учеников из Ранчи.

"В этом отрывке Иисус называет себя Сыном Божиим. Хотя Он поистине был един с Божественным, это выражение имеет более глубокое, неличностное значение,--объяснял мой гуру,--ибо "Сын Божий"--это Христос, или Божественное Сознание в человеке. Ни один смертный не в состоянии прославить Бога. Единственная почесть, которую человек может воздать Богу--это искать Его; человек не может прославить Абстракцию, которую он не знает. "Слава", или нимб вокруг головы святых, является символическим свидетельством способности воздать должное Богу".

Шри Юктешвар продолжал чтение изумительной истории о воскрешении Лазаря. В заключении, держа на коленях открытое Евангелие, он сказал с торжественным выражением на лице:

"И я имел счастье узреть подобное чудо. Лахири Махасайа воскресил одного из моих друзей".

Сидевшие около меня юноши начали улыбаться, выказывая живой интерес. Да и во мне самом было еще много мальчишеского, и я получал истинное наслаждение не только от философских рассуждений учителя, но, и от любого рассказа, который мне удавалось вытянуть из Шри Юктешвара о его необыкновенных переживаниях в присутствии его гуру.

"Мы с Рамой были неразлучными друзьями,--начал учитель.--Он был застенчив и нелюдим, а потому предпочитал посещать школу нашего гуру Лахири Махасайа только в часы между полуночью и рассветом, когда исчезала толпа дневных посетителей. Так как я был ближайшим другом Рамы, он повторял мне многие из своих глубоких духовных переживаний. Я черпал вдохновение в нашей идеальной дружбе".

Гуру погрузился в воспоминания, и лицо его прояснилось.

"Неожиданно Рама подвергся суровому испытанию,--продолжал Шри Юктешвар.--Он заболел азиатской холерой. Поскольку наш учитель никогда не возражал против услуг врачей, особенно в случаях тяжелых заболеваний, к Раме вызвали двух специалистов. Среди безумной суматохи, связанной с уходом за тяжело больным другом, я настойчиво молился Лахири Махасайа о помощи. Выбрав свободную минуту, я помчался к нему домой и, всхлипывая, рассказал всю историю.

--Раму лечат доктора. Он будет здоров,--вечело улыбнулся гуру.

С легким сердцем возвратился я к постели друга, но нашел его в состоянии агонии.

--Он проживет не более одного или двух часов,--сказал мне один из врачей с жестом отчаяния. Еще раз я поспешил к Лахири Махасайа.

--Доктора--добросовестный народ,--вечело возразил гуру.--Я уверен, что Рама выздоровеет.

В доме Рамы уже не было докторов: оба они ушли. Один из них оставил для меня записку: "Мы сделали все, что смогли, но этот случай безнадежен".

В самом деле, мой друг являл собой картину умирающего человека. Я не мог себе представить, чтобы слова Лахири Махасайа оказались ошибочными, однако вид Рамы, быстро приближающегося к смертной черте, вызвал в моем уме мысль: "Все кончено!"... И вот так, переходя от крайности отчаяния к надежде, я ухаживал за другом, стараясь сделать все, что было в моих силах. Внезапно он поднялся и воскликнул:

--Юктешвар, беги к учителю и скажи ему, что меня уже нет. Попроси его благословить мое тело перед последними обрядами.

С этими словами Рама тяжело вздохнул и испустил дух.

Я плакал у его ложа целый час. Он всегда так любил спокойствие, и вот теперь достиг крайнего предела--покоя смерти. Вошел другой ученик, и я попросил его остаться в доме до моего возвращения. В полузабытьи я опять поплелся к гуру.

--Как здоровье Рамы?--Лицо Лахири Махасайа освещала улыбка.

--Господин, вы скоро увидите, в каком он состоянии--вспылил я.--Через несколько часов вы увидите как его тело понесут в крематорий.

И я упал на землю, громко застонав.

--Юктешвар, возьми себя в руки! Сядь спокойно и медитируй!

Гуру погрузился в самадхи. День и ночь прошли в нерушимом безмолвии; я безуспешно старался восстановить внутренний мир.

На рассвете Лахири Махасайа сочувственно взглянул на немя:

--Я вижу, что ты все еще взволнован. Почему ты не объяснил мне вчера, что ждешь от меня ощутимой помощи? Ты хотел, чтобы я дал Раме какое-нибудь лекарство?

Учитель кивком головы указал на лампу в виде кубка, наполненную нечищенным касторовым маслом.

--Набери немного масла из лампы в пузырек и вылей в рот Рамы семь капель.

--Господин,--взмолился я,--он мертв со вчерашнего дня! Зачем ему теперь масло?

--Ничего, сделай то, что я говорю!

Радостное настроение гуру было для меня непонятным, ибо я все еще находился под впечатлением горестной утраты. Отлив немного масла из лампы, я отправился к дому Рамы.

Тело моего друга было охвачено трупным окончанием. Не обращая внимания на его ужасное состояние, я открыл губы оказательным пальцем, затем при помощи левой руки и пробки мне удалось накапать масло поверх стиснутых зубов. Когда седьмая капля коснулась холодных губ, Рама задрожал всем телом. Его мышцы с головы до ног вибрировали, и он чудесным образом сел на ложе.

--Я видел Лахири Махасайа в сияющем свете,--воскликнул Рама,--он светился как солнце. "Встань, отбрось сон,--велел он,--и приходи ко мне вместе со своим другом Юктешваром!"

Я не мог поверить своим глазам, видя, что Рама сам оделся. Он оказался достаточно сильным после роковой болезни для того, чтобы дойти пешком до дома Лахири Махасайа. Там он простерся перед гуру со словами благодарности.

Учитель был само веселье. Он лукаво подмигнул мне:

--Юктешвар,--сказал он,--теперь ты, конечно будешь носить всегда пузырек с касторовым маслом. Когда ты увидишь труп, лишь воспользуйся маслом. Что же, семь капель касторового масла, несомненно, разрушат силу Ямы /2/.

--Гуруджи, вы смеетесь надо мной! Я не понимаю. Объясните, пожалуйста, в чем моя ошибка.

--Дважды говорил я тебе, что Рама выздоровеет, однако ты не мог полностью поверить мне,--объяснил Лахири Махасайа.--Я не хотел сказать, что доктора могут исцелить его, я сказал только, что они присматривают за ним. Я не желал вмешиваться в дела врачей, ведь им тоже нужно жить.

Голосом, венящим от радости, гуру добавил: "Всегда знай, что всемогущий Параматман /3/ может исцелить любого человека с доктором или без него!"

--Я вижу свою ошибку,--промолвил я покаянно.--Теперь я убедился, что простое ваше слово связано со всей Вселенной".

Когда Шри Юктешвар закончил этот внушающий благоговение рассказ, один из юных учеников Ранчи задал вопрос, вполне понятный в устах ребенка:

--Господин,--сказал он,--но зачем же ваш гуру послал касторовое масло?

--Дитя, применение масла не имело особого значения. Поскольку я ожидал чего-нибудь материального, Лахири Махасайа избрал стоявший вблизи светильник с касторовым маслом в качестве объективного символа, чтобы пробудить во мне большую веру. Учитель позволил Раме умереть из-за моих частичных сомнений. Но божественный гуру знал, что раз он предсказал выздоровление ученика, ему придется избавить Раму даже от такого необратимого явления, как смерть!

Затем Учитель подозвал меня ближе.

--Йогананда,--промолвил он с необычайной серьезностью,--с самого рождения тебя окружали ученики Лахири Махасайа. Великий учитель провел возвышенную жизнь в частичном уединении и совсем не хотел создавать какую-либо организацию вокруг своего учения. Тем не менее, он сделал многозначительное предсказание:

"Лет через пятьдесмят после моего ухода,--сказал он,--напишут жизнь мою, потому что к этому времени на Западе возрастет интерес к Йоге. Весть Йоги облетит земной шар. Она поможет основать братство людей, идущих к осознанию Единого Отца".

--Сын мой, Йогананда,--промолвил Шри Юктешвар,--ты должен вложить свои силы в эту важную миссию и в описание жизни гуру.

Когда в 1945 году исполнилось пятьдесят лет со времени ухода из жизни Лахири Махасайа, я завершил подготовку этой книги к печати. И еще одно совпадение: 1946 год оказался также и годом, открывшим новую революционную эру--эру атомной энергии. Все серьезные умы, как никогда прежде, обратились к неотложной проблеме--установлению мира и братства между народами, дабы продолжающееся употребление физической силы не уничтожило все человече6ство вместе с его проблемами.

Хотя человечество и все его труды могут бесследно исчезнуть под воздействием времени или ядерной бомбы, солнце не изменит своего курса, а звезды не прекратят постоянного бдения. Нельзя остановить или изменить космический закон, и потому для человека разумно привести себя в гармонию с ним. Если космос против грубой силы, если солнце не ведет войн на небесах, а удаляется в должное время, уступая место скромному свету звезд, что могут нам дать наши бронированные кулаки? И разве могут они помочь миру? Космоса движет не жестокость, а добрая воля; достигшее мира человечество узнает бесчисленные плоды такой победы, более сладкой, чем любая победа, обретенная на земле, залитой кровью.

Подлинно действенной Организацией Объединенных Наций будет естественный и не имеющий названия союз человеческих сердец. Для исцеления от земных горестей важнее не интеллект, а широкая симпатия и глубокое прозрение; они появятся из постижений основы единства всего человечества--родства с Божественным. И пусть Йога, наука о личном единении с Божественным, придет со временем во все страны и ко всем людям, дабы осуществить идеал--мир через братство в духе.

Индия обладает цивилизацией очень древней, и эта ее необычайная устойчивость никоим образом не случайна, она следствие преданности вечным истинам, которые Индия предлагала миру через лучших своих сынов в каждом поколении. Уже одной длительностью своего существования и неразрушимостью в течение многих веков Индия дала самый достойный ответ той проверке, какую ей устроило время.

Библейский рассказ о мольбе Авраама к Господу--пощадить город Содом, если там найдется хоть десять праведников /4/ и ответ Божества: "Не разрушу его ради десяти". Судьбы Вавилона, Египта и других могущественных наций, которые когда-то были ее современниками.

Ответ Господа ясно показывает нам, что странажива не материальными успехами, а человеческими шедеврами. И пусть божественные слова будут услышаны вновь в двадцатом столетии, когда человечество едва не погибло в крови, залившей половину мира: не должен погибнуть ни один народ, способный дать десять человек, великих в глазах неподкупного Судьи.

Придерживаясь того же убеждения, Индия доказала, что она весьма разумно реагировала на бесчисленные уловки времени. Ее мастера самопознания во все века освящали ее землю. Лахири Махасайа и его ученики, Шри Юктешвар, появились в мир возвестить, что наука йоги жизненно важна для счастья человека и долговечности народа.

В течение трех десятилетий я обнаружил в Индии, Америке и Европе глубокий интерес к освобождающей йоге и ее творцу.

Лахири Махасайа родился 30 сентября 1828 года в благочестивой брахманской семье очень древнего происхождения. Место его рождения--деревня Гхурни в найоне Надья, около город Кришнна-гара в Бенгалии. Он был младшим сыном Муктакаши, второй жены достопочтенного Рор Мохан Лахири, первая жена которого, родив трех сыновей, умерла во время поломничества. Мать ребенка скончалась, когда он был еще мал. О ней известно немного, кроме того знаменательного факта, что она была ревностной поклонницей Господа Шивы, именуемого в писаниях "Царем Йогинов" /5/.

Мальчик (его полное имя--Шьяма Чаран Лахири) провел детские годы в наследственном доме в Надье. Когда ему было три или четыре года, окружающие его часто видели, как он сидел в позе йоги, зарывшись в песок так, что все тело его, за исключением головы, оставалось скрытым.

Зимой 1833 года поместье Лахири было разрушено, когда протекавшая вблизи его река Джаланги изменила свое русло и исчезла в водах Ганги. Вода затопила один из храмов Шивы, построенный семьей Лахири, а также и их наследственный дом. Какой-то поклонник спас каменное изваяние Господа Шивы из бурлящих вод и установил его в новом храме, ныне хорошо известном под названием Гхурни Шива Сите.

Гор Мохан Лахири и его семья покинули надью, поселившись в Бенаресе, где отец немедленно построил храм Шивы. Он вел семейную жизнь по распорядку, установленному Ведами, с регулярными церемониалами поклонения, делами милосердия и изучением священного писания. Справедливый и откровенный, он, однако, не игнорировал благотворного потока идей современности.

Маленький Лахири брал уроки Хинди и Урду в Бенаресе, в учебных группах. Он изучал сансрикт, бенгали, французский и английский языки. Готовясь к тщательному изучению Веды, юный йогин внимательно следил за дискуссиями на темы священных писаний, которые вели ученые брахманы, в том числе пандит по имени Наг Бхата из Махратта.

Шьяма Чаран был добрым, мягким и храбрым юношей; его любили все товарищи. Обладая правильным телосложением, здоровьем и силой, он прекрасно плавал, отличался физической силой и ловкостью.

В 1846 году Шьяма Чаран Лахири женился на Шримати Каши Мони, дочери Шри Дебнараян Саньяла. Образцовая индийская хозяйка, Каши Мони радостно выполняла свои домашние обязанности, служила гостям и бедным. Их союз был благословлен двумя сыновьями и двумя дочерями. В возрасте двадцати трех лет, в 1651 году Лахири Махасайа занял пост бухгалтера военно-инженерного департамента британского правительства. За время службы он получил много повышений. Таким образом, он не только достиг совершенства перед Ликом Всевышнего, но также добился успеха в небольшой человеческой драме, где он играл скромную роль конторского служащего.

Несколько раз Военный департамент переводил Лахири Махасайа в свои отделения в Газипуре, Мирьяпуре, Найни Тал, Данапуре и Бенаресе. После смерти отца молодой человек взял на себя ответственность за всех членов семьи. Он купил для них дом в глухом предместье Бенареса--Гарудешвал Мошулла.

На тридцать третьем году его жизни осуществилось то, для чего он воплотился на земле. Около Раникхета, в Гималаях Лахири Махасайа встретил своего великого гуру Бабаджи и получил от него посвящение к крийа-йогу.

Последнее событие оказалось знаменательным не только для Лахири Махасайа: оно стало счастливым днем для всего человеческого рода. Затерянное или надолго исчезнувшее искусство высшей йоги было вновь выведено на свет.

Как мать Ганга по легенде дала свой божественный лоток иссохшему подвижнику Бхагиратху, так и небесный поток Крийа хлынул из тайных обителей Гималаев в запыленные хижины людей.

Примечание к главе 32.

/1/ Иоанн XI, 1, 4.

/2/ Имя бога смерти.

/3/ Буквально "верховная душа".

/4/ Бытие XVII, 23--32.

/5/ Одна из ипостасей Верховной Троицы--Брахма, Вишну, Шива--универсальные функции которых, соответственно,--творение, сохранение и разрушение--Восстановление, Шива (иногда Сива) представлен в мифологии как Господь Отречения, он появляется в видениях своим преданным под разными аспектами, такими как Махадева, длинноволосый Аскет, или натараджа, космический танцор.

Глава 33. Бабаджи, йогин-Христос современной Индии.

Утесы северных Гималаев около Бадринарайана и сейчас еще освящены жизненным присутствием Бабаджи, гуру Лахири Махасайа. Этот скрывающийся в уединении учитель в течение сотен, а, может быть, и тысяч лет не меняет свою физическую форму. Бессмертный Бабаджи--аватара. Это санскритское слово означает "нисхождение"--от корней "ава", или "вниз", и "три", или "переходить". В индийских писаниях слово аватара имеет смысл "схождение божестве6нного во плоть".

"Духовное состояние Бабаджи находится вне человеческого разумения,--разъяснил мне Шри Юктешвар.--Затуманенный взор человека не в состоянии проникнуть к его трансцендентальной звезде. И потому тщетны любые попытки описать такое состояние: оно непостижимо".

Упанишады содержат тщательную классификацию каждой стадии духовного продвижения. "Сиддха", или "совершенное существо" прогрессирует к состоянию "иванмугта", "паранмукта"--"высшая свобода"--полная власть над смертью. Последний полностью освободился из-под рабства майи и ее циклов перевоплощений. Поэтому паранмукта редко возвращается в физическое тело; а если он делает это, то он--аватар, божественно избранный посредник, передающий на землю высочайшее блаженство. Аватар не подчинен действию всеобщих законов вселенной; его чистое тело, видимое как светлый образ, свободно от какого бы то ни было долга перед природой. Случайный взор может и не найти ничего необычного в телесной форме аватара, но иногда оказывается, что она не отбрасывает тени и не оставляет отпечатка на земле. Существуют внешние символические признаки внутренней свободы от тьмы и оков материи. Только такой богочеловек знает истину, стоящую по ту сторону взаимоотношений жизни и смерти. Омар Хайам, говорит о таком освобождении человека в своем бессмертном "Рубайате":

О неизбывная Луна моей отрады!

Восходит Месяц вновь над нашим Садом,

Но тщетно станет он потом, взойдя,

Искать меня за этою оградой /1/.

Здесь "неизбывная Луна моей отрады"--это Бог, вечная Полярная Звезда, никогда не устаревающая. "Месяц", который "восходит вновь над нашим садом"--это внешний космос, обреченный на беспрестанное возвращение. Эти цепи исчезли, когда персидский ясновидец осуществил самореализацию. "Но тщетно станет он потом, взойдя, искать меня за этою оградой". Какое крушение надежды неистовой Вселенной из-да явной оплошности!

Христос выразил свою свободу другими словами: "Тогда один книжник подошел, сказал ему: "Учитель! Япойду за тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит Иисус: лисицы имеют норы, и птицы небесные--гнезда; а Сын Человеческий не имеет где приклонить голову" /2/. Ибо можно ли в действительности следовать за Христом, одаренным вездесущим Бытием, иначе как во всеохватывающем духе?

Кришна, Рама, Будда и Патанджали были в числе многих аватар Индии. Значительная поэтическая литература возникла вокруг Агасти, аватара, южной Индии. Он совершил множество чудес в своей жизни и во времена христианской эры считается, что он живет в физическом теле и по сей день.

Миссия Бабаджи в Индии заключается в помощи пророкам при осуществлении ими божьего промысла. Таким образом, он, по классификации писаний, является Махаватарой (Великим Аватарой). Утверждают, что он дал посвящение йоги Шанкаре /3/, несравненному иднийскому философу, а также Кабиру, известному средневековому гуру. Главным его учеником в девятнадцатом столетии был, как мы знаем, Лахири Махасайа, возродивший утраченное искусство Крийа.

Махаватар всегда в общении с Христом; вместе они шлют вибрации освобождения и искупления, планируют духовную технику спасения для данной эпохи. Труд этих двух полностью просветленных учителей, один из которых в теле, а другой без него, заключается в том, чтобы вдохновлять народы на отказ от войн, от рассовой ненависти, религиозного сектанства и вредоносного материализма. Бабаджи хорошо осведомлен о тенденциях современности, в особенности пробемах западной цивилизации, и он понимает необходимость распространения самоосвобождения йоги и на Западе, и на Востоке.

То обстоятельство, что в истории нет упоминания о Бабаджи, не должно смущать нас. Великий учитель не появлялся открыто; ни в одном столетии. В его планах на тысячелетия нет места жадой гласности, искажадющей истину. Подобно Содателю, единственной, но безмолвной Силе, Бабаджи трудится в скромной неизвестности.

Великие пророки, подобные Христу и Кришне, приходят на землю для специфической и эффектной работы, И как только она окончена, они удаляются с земли. Другие же аватары, такие как Бабаджи, совершают работу, которая больше связана с медленным эволюционным развитием человечества, а не с каким-нибудь одним выдающимся историческим событием. Эти учителя всегда скрываются от грубых взоров публики и обладают способностью по своему желанию становиться невидимыми. По этим причинам, а также и потому, что они обычно требуют от своих учеников никому не рассказывать о них, многие выдающиеся в духовном отношении личности остаются неизвестными миру.ю На страницах этой книги я даю лишь немногие намеки на жизнь Бабаджи, сообщаю немногие факты, которые, как н полагает, пригодны для обнародования и смогут принести некоторую пользу.

Установить какие-либо факты, столь дорогие сердцу историка, о семье бабаджи или месте его рождения никогда не удавалось. Обычно он объясняется на хинди, однако легко разговаривает и на всех языках мира. Он принял простое имя Бабаджи /4/, что означает "почитаемый отец".

Ученики Лахири Махасайа дали ему и другие титулы, выражающие почтение, а именно: Махамуни Бабаджи Махарадж (высочайший экстатический святой), Махайогин (величайший из йогинов), Транбак Баба и Шива Баба (титулы аватар Шивы); разве имеет значение имя для достигшего полного просветления?

"Когда бы человек не произнес с почтением имя Бабаджи,--говорил Лахири Махасайа,--этот подвижник немедленно привлекает к себе духовное благословение".

Тело Бессмертного гуру не имеет никаких признаков возраста; он кажется молодым человеком не старше двадцати пяти лет, среднего роста и телосложения, со светлой кожей. Его глаза темны, спокойны и нежны, а длинные блестящие волосы отливают медным цветом. Прекрасное сильное тело Бабаджи излучает заметное сияние. Необычно то, что Бабаджи очень похож на Лахири Махасайа. Это сходство казалось поразительным, в зрелом возрасте Лахири Махасайа походил на отца Бабаджи, выглядевшего юношей.

Свами Кебалананда, мой святой учитель санскрита, провел некоторое время в Гималаях с Бабаджи.

"Несравненный учитель кочует в горах с места на место со своей группой,--рассказывал Кебалананда.--Небольшая группа сопровождающих его людей состоит из двух высоко предвинутых учеников-американцев. После пребывания в одном месте в течение некоторого времени Бабаджи говорит: "Дерананда уткао" ("свернем палатки, поднимем палки"). Он носит с собой данда, бамбуковый жезл. Его слова служат сигналом к немедленному перелету всей группы в другое место. Но не всегда он пользуется таким способом перемещения в астральном плане; иногда он переходит с одной вершины на другую пешком."

"Бабаджи можно увидеть или узнать только тогда, когда он сам этого желает. Известно, что он появлялся во многих, слегка отличающихся формах перед равными учениками. Иногда он носил усы и бороду, иногда был без них. Его недоступное распаду тело не нуждается в пище, поэтому учитель ест только изредка. В знак вежливости по отношении к посещающим его ученикам он иногда принимает фрукты и рис, сваренный на полоке с топленым маслом.

"Мне известны два необычных случая из жизни Бабаджи,--продолжал Кебалананда.--Как-то вечером его ученики сидели вокруг большого костра, горевшего в соответствии с ведической традицией. Неожиданно гуру схватил горящую головешку и слегка ударил ею по голому плечу ученика, сидевшего ближе к огню.

--Господин, как это жестоко!--сказал с упреком присутствовавший при этом Лахири Махасайа.

--А разве было бы лучше, если бы он сгорел на твоих глазах по велению своей прошлой кармы?--И с этими словами Бабаджи положил свою целительную руку на обезображенное плечо ученика.--Я освободил тебя сегодня от мучительной смерти. Закон кармы был удовлетворен той небольшой болью, которую тебе причинил огонь.

В другом случае священный кружок Бабаджи был потревожен прибытием постороннего человека. Тот с поразительной легкостью вскарабкался на почти недоступный утес вблизи лагеря гуру.

--Господин, вы, должно бытьт, великий Бабаджи.--Лицо человека светилось невыразимым почтением.--Я несколко месяцев разыскивал вас. Умоляю вас принять меня в ученики!

Когда великий гуру не дал никакого ответа, человек промолвил; указывая на пропасть под уступом, усеянную отсрыми верхушками скал:

--Если вы не примете меня, я брошусь вниз с этой горы. Жизнь не имеет для меня никакой цены, если я не смогу добиться вашего водительства к Божественному.

--Что же, тогда бросайся,--безразличным тоном сказал бабаджи.--Я не могу принять тебя таким, каков ты сейчас.

Человек немедленно бросился вниз с утеса. Бабаджи велел пострясенным ученикам принести труп неизвестного. Когда они возвратились с изуродованным телом, учитель положил на мертвеца свою руку. И человек открыл глаза, а затем встал и простерся перед всемогущим гуру.

--Теперь ты готов для ученичества.--Глаза Бабаджи с любовью сияли воскрешенному ученику.--Ты смело выдержал трудное испытание. Смерть больше не коснется тебя: ты стал одним из нас и нашего бессмертного сообщества.

Потом он произнес обычную фразу: "Дера данда утхао"--и вся группа исчезла с горы".

Аватар живет в сфере вездесущено Духа: для него не существует расстояний, и он всегда способен оказаться в любом нужном ему месте. Лишь одна причина пробуждает Бабаджи из века в век поддерживать свою физическую форму; это желание показать человечеству на своем конкретном примере его потенциальные возможности. Если бы людям никогда не было даровано зрелище воплощенной Божественности, они оставались бы под игом тяжкой иллющии майи, иллющии невозможности преодолеть свою смертную природу.

Иисус с самого начала знал последовательность событий своей жизни; и он проходил через каждое из них не для себя, не вследствие каких бы то ни было побуждений кармы, а только для того, чтобы поднять ввысь сознание человеческих существ. Четыре евангелиста--Матфей, Марк, Лука и Иоанн--записали эту неизгладимую драму для блага будущих поколений.

И для Бабаджи не существует таких относительных понятий, как прошлое, настоящее и будущее; он с самого начала знал все фазы своей жизни. Приспособляясь к ограниченному человеческому пониманию, он сыграл многие акты своей божественной жизни--в присутствии одного или многих свидетелей. Так, например, случилось, когда Бабаджи решил, что для него настало время провозгласить возможность телесного бессмертия. Он произнес это сообщение перед Рам Гопал Мвзумдаром /5/, дабы оно в конце концов стало известным и другим ищущим сердцам.

Великие существа произност свои слова и принимают участие в кажущемся естественным ходе событий, делая это для блага человека совершенно так же, как говорил Христос: "Отче... Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня". /6/

Когда я посетил Рам Гопала, "святого, который никогда не спит" в Ранбаджуре, последний рассказал мне удивительную историю своей первой встречи с Бабаджи:

"Иногда я оставлял свою одинокую пещеру, чтобы посидеть в Бенаресе у ног Лахири Махасайа,--говорил мне Рам Гопал.--Однажды в полночь, когда я безмолвно медитировал в группе его учеников, учитель обратился ко мне с необычным поведением:

--Рам Гопал,--промолвил он,--ступай сейчас же в Дашашамедх к гхату для купания.

Тм это было безлюдное место. Ночь была ясной; ярко светила луна, мерцали звезды. После того, как я терпеливо просидел в молчании некоторое время, мое внимание привлекла огромная каменная плита, находившаяся у самых моих ног. Она стала медленно подниматься, открывая вход в подземную пещеру. Когда камень остановился, удерживаемый на весу каким-то неизвестным способом, из пещеры высоко в воздух поднялась форма молодой и необыкновенно красивой женщины. Окруженная мягким ореолом, она медленно опустилась передо мной и застыла без движения, погрузившись в экстаз. Наконец она пошевелилась и произнесла нежным голосом:

--Я--Матаджи /7/, сестра Бабаджи. Я просила его и Лахири Махасайа прийти ко мне в пещеру сегодня вечером. Нужно решить один очень важный вопрос.

Облако светящегося тумана быстро проплыло над Гангой и в ее темных водах отразилось странное свечение. Облако все приближалось; затем последовала ослепительная вспышка. Свет появился около Матаджи и немедленно сгустился в человеческую форму. Это оказался Лахири Махасайа, смиренно склонившийся к ногам святой женщины.

Не успел я прийти в себя после изумления, как снова поразился, увидев, как по небу движется непонятная вертящаяся масса света. Быстро сгустившись вблизи нашей группы, этот водоворот превратился в тело прекрасного юноши, которым, как я сразу понял, был бабаджи. Он был похож на Лахири Махасайа, но выглядел значительно моложе; волосы его были длинны и блестящи.

Лахири Махасайа, Матаджи и я склонились к ногам великого гуру. Эфирные вибрации небесной славы посетрясли каждую клетку моего существа, когда я прикоснулся к его божественному телу.

--Благословенная сестра,--сказал Бабаджи,--я намерен сбросить эту форму и погрузиться в недра Беспредельного Потока.

--Я уже предугадала твой план, возлюбленный учитель. И я хотела поговорить с тобой об этом сегодня ночью. Почему ты должен покинуть свое тело?--великославная женщина с мольбою взглянула на него.

--Что за разница, буду ли я видимой или невидимой волной в океане моего Духа?

Матаджи остроумно возразила:

--Бессмертный гуру, если нет никакой разницы, тогда пожалуйста, никогда не покидай своей формы. /8/

--Пусть будет так!--торжественно промолвил Бабаджи.--Я никогда не покину свое физическое тело. Пусть оно всегда останется видимым, по крайней мере, для непмногих людей на земле. Твоими устами выразил свое желание Сам Господь.

Прекрасная мелодия голоса Бабаджи смолкла где-то вдали. И в этот миг его форма и форма Лахири Махасайа медленно поднялись вверх и поплыли в воздухе над Гангой, но уже в обратном направлении. Окруженные облаками ослепительного света их тела скрылись в ночном небе. Матаджи подплыла к пещере и опустилась вниз, каменная плита опять прикрыла отверстие как бы под действием невидимого механизма.

Безгранично обрадованный я поспешил обратно к Лахири Махасайа. Когда ранним утром я склонился перед гуру, он понимающе улыбнулся:

--Я рад за тебя, Рам Гопал.--сказал он.--Видишь, твое желание увидеть Бабаджи и Матаджи, которые ты так часто мне высказывал, наконец исполнилось чудесным образом.

Собратья-ученики сообщили мне, что Лахири Махасайа не сдвинулся с места со времени моего ухода в полночь.

--Он прочел нам замечательную лекцию о бессмертии после того, как ты ушел к гхату.--сказал один из учеников.

Впервые я полностью уяснил себе истину тех мест писаний, где утверждается, что человек, достигший самопознания, может являться одновременно в двух или нескольких телах.

Позднее Лахири Махасайа объяснил мне много метафизических понятий, касающихся скрытого божественного плана для нашей земли,--закончил Рам Гопал.--Бабаджи был избран Богом, чтобы остаться в своем теле в течение всего текущего мирового цикла. Пройдут и придут столетия, но бессмертный учитель, взирающий на драму веков, будет оставаться на этой земной ступени". /9/

Примечания к главе 33.

/1/ Перевод Э. Фиджеральда (русский вариант А. С. Раппопорт).

/2/ Мтф. VII, 19--20.

/3/ Шанкара, чьим исторически известным гуру был Говинда Джати, получил посвящение в крийа-йогу от Бабаджи в Бенаресе. Бабаджи рассказал это Лахири Махасайа и свами Кебалананда, сообщивы многие чрезвычайно интересные подробности своей встречи с великим монистом.

/4/ Бабаджи,--обычный титул, так называют многих выдающихся учителей. Однако ни один из них не является Бабаджи--учителем, Лахири Махасайа.

/5/ Йогин, всевидящий глаз которого узрел, что я не поклонился святилищу Таракешвара (см. главу 13).

/6/ Иоанн XI 42.

/7/ "Святая Мать". Матаджи тоже живет несколько столетий; она почти также высоко продвинута в духовном отношении, как ее брат. Она пребывает в состоянии экстаза в тайной пещере у Дашашмедхского гхата.

/8/ Этот случай напоминает аналогичный диалог Фалеса. Великий учитель учил, что между жизнью и смертью нет разницы. "Почему же тогда,--просил его скептик,--ты не умрешь?" "Именно потому,--ответил Фалес,--что нет никакой разницы",

/9/ "Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдает слово мое (будет нерушимо в Христовом сознании), тот не увидит смерти вовек". (Иоанн VIII, 51).

Эти слова Иисуса не подразумевают бессмертия в физическом теле--весьма скучное наказание грешному человеку, а тем более святому! Озаренный человек, о котором говорил Христос,--это тот, кто пробудился из смертного сна к вечной жизни.

Сущность природы человека--это не имеющий формы, вездесущий дух, Принудительное, кармическое воплощение есть следствие авидья, незнания. Рождение и смерть--проявление майи, космической иллющии; оба состояния принадлежат к миру относительного.

Глава 34. Материализация дворца в Гималаях.

"Первая встреча Бабаджи с Лахири Махасайа--это поразительная история, одна из немногих, дающих более подробное представление о бессмертном гуру".

Эти слова Свами Кебалананды были прологом к чудесному рассказу. Когда он впервые сообщил мне эту историю, я был прямо таки очарован. Потом еще несколько раз мне удавалось упросить моего доброго учителя санскрита предсказать все заново; а позже рассказал ее, по существу теми же словами, Шри Юктешвар. Оба ученика Лахири Махасайа слышали этот внушающий благоговение рассказ из уст их гуру.

"Моя первая встреча с Бабаджи произошла на тридцать третьем году моей жизни,--говорил Лахири Махасайа.--Осенью 1861 г. я служил в Данапуре бухгалтером Военно-инженерного департамента правительства. Однажды утром меня вызвал управляющий.

--Лахири,--сказал он,--только что пришла телеграмма из главного управления: вам необходимо переехать в Раникхет, где сейчас организован армейский пост" /1/.

Взяв с собой слугу, я отправился в пятисотмильное путешествие. Верхом и на повозках мы через тридцать дней прибыли в предгорья Гималаев, в местечно Раникхет /2/.

Мои обязанности в конторе не были обременительными, и я мог целыми часами бродить по величественным склонам гор. До меня дошли слухи, что это место благословили своим присутствием великие святые, и я чувствовал сильное желание увидеть их.

Как-то днем, во время прогулки, я с удивлением услышал, что какой-то отдаленный голос зовет меня по имени. Я продолжал изо всех сил карабкаться на гору Дронгири, ощущая в то же время и смутное беспокойство при мысли, что я могу и не вернуться домой до наступления темноты в джунглях.

Наконец я добрался до небольшой прогалины, усеянной пещерами. На одном скалистом гребне стоял улыбающийся молодой человек, протянувший руку в знак приветствия. Меня поразило то обстоятельство, что за исключением волос цвета меди, незнакомец был необыкновенно похож на меня.

--Ты пришел, Лахири,--ласково обратился ко мне святой на хинди.--Отдохни здесь, в этой пещере. Это я звал тебя.

Я вошел в небольшой чистый грот, где лежало несколько шерстяных одеял и камандалов (чаш для воды).

--Лахири, помнишь ли ты это место?--Йогин указал на сложенные в углу одеяла.

--Нет, господин,--несколько удивленный этим необычным приключением, я прибавил,--мне надо возвращаться сейчас, до наступления темноты. Утром у меня есть дело в конторе.

Таинственный святой ответил по-английски: "Та контора была для тебя, не ты для конторы".

Я был изумлен до крайности тем, что этот лесной аскет не только говорит по-английски, но и перефразирует слова Христа /3/. Тот продолжал: "Я вижу, что моя телеграмма возымела действие".

Это замечание йогина осталось для меня непонятным, и я попросил объяснить мне его значение.

--Я имею в виду телеграмму, которая вызвала тебя в это уединенное место. Именно я безмолвно внушил твоему начальнику мысль перевести тебя в Раникхет. Когда чувствуешь единство с человеческим родом, все умы становятся передаточными станциями, через которые можно работать по своему усмотрению.

Затем он опять спросил:

--Лахири, ведь эта пещера должна быть тебе знакома!

Но я хранил смущенное молчание. Тогда святой подошел ко мне и слегка ударил меня по лбу. При его магнетическом прикосновении в моем мозгу пронесся какой-то неведомый поток, освобождая сладкие семена воспоминаний предыдущей жизни.

Я вспомнил!--слезы радости прервали мой голос.--Вы мой гуру Бабаджи, вы всегда были моим--В моем уме ярко вспыхнули сцены прошлого: здесь, в этой пещере, я прожил много лет в моем прошлом воплощении.

Потрясенный невыразимыми воспоминаниями, я со слезами обнял ноги учителя.

--Я ждал твоего возвращения ко мне более тридцати лет,--звенел небесной любовью голос Бабаджи.--Ты ускользнул и исчез в беспокойных волнах жизни, по ту сторону смерти. Тебя коснулся магический жезл кармы, и ты ушел! Хотя ты потерял меня из виду я никогда не терял из виду тебя! Я сопровождал тебя в сверкающем астральном мире, где парят исполненные славы ангелы. Я следовал за тобой сквозь мрак, бури, волнения, свет, как птица, оберегающая своего птенца. И когда ты окончил жизнь в утробе матери и начал жизнь младенца, мой взор так же следил за тобой. Когда твое еще совсем детское тело принимало позу "лотос" в песках Надья, я незримо присутствовал при этом. Терпеливо, месяц за месяцем, год за годом, я следил за тобой, ожидая наступления сегодняшнего дня. И вот теперь ты со мной! Вот твоя пещера, которую ты когда-то так любил; я хранил ее для тебя всегда чистой и готовой. Вот твое освященное одеяло для выполнения асан, на котором ты ежендневно сидел, наполняя себя и свое необъятное сердце божественным светом. Вот твоя чаша, из которой ты так часто пил приготовленный мною напиток. Смотри, как я сохранил бронзовый кубок, как он ярко отполирован, чтобы в один прекрасный день ты опять мог пить из него. Родной мой, понимаешь ли ты все это?

--Мой гуру, что я могу сказать?--сокрушенно пробормотал я.--Где это слыхано о такой бессмертной любви?

Долго смотрел я в неземном восторге на мое вечное сокровище, на моего гуру в жизни и смерти.

--Лахири, тебе нужно очиститься. Выпей масла и ляг в реку.--С быстрой улыбкой я отследил практическую мудрость Бабаджи, как всегда на лицо, и повиновался его приказанию. Хотя спускалась ледяная гималайская ночь, во мне начала пульсировать теплая, успокаивающая волна. Я удивлялся: не насыщено ли это незнакомое масло космическим теплом?

В темноте свирепо свистел резкий ветер. Холодные воды реки Гогаш перекатывались через мое тело, распростертое на каменистом берегу. Где-то поблизости рычали тигры. Но в моем сердце не было страха: вспыхнувшая во мне струящаяся энергия придавала уверенность в необоримой защите. Быстро пролетело несколько часов; увядшие воспоминания прошлой жизни вплелись в блистательный узор воссоединения с божественным гуру.

Звук приближающихся шагов прервал мои уединенные размышления. В темноте чья-то рука нежно помогла мне встать на ноги и протянула какую.-то сухую одежду.

--Идем, брат,--сказал мой спустик.--Тебя ждет учитель.

Он повел меня через лес. Тропа повернула, и я увидел в отдалении яркий свет.

--Неужели это рассвет?--спросил я.--Не может быть, чтобы вся ночь уже прошла!

--Сейчас полночь,--мягко засмеялся мой проводник.--А тот свет вдали--сияние золотого дворца, материализованного этой ночью несравненным Бабаджи. В туманном прошлом ты однажды выразил желание насладиться красотою дворца. Наш учитель сейчас удовлетворит твое желание, освобождая тебя, таким образом, от последнего звена оков кармы /4/.--Он прибавил:--В этом великолепном дворце сегодня ночью ты будешь посвящен в крийа-йогу. Все твои братья, находящиеся здесь, объединились в приветственном песнопении, радуясь концу твоего отсутствия. Вот, смотри!

Перед нами в ослепительном сиянии золота высился огромный дворец. Украшенный несчетным числом драгоценных камней и окруженный садами, среди спокойных водоемов,--он являл собой бесподобное, величественное зрелище. Высившиеся арки были тончайшим образом выложены громадными алмазами, сапфирами и изумрудами. У великолепных ворот пламенеющих от рубинов, стояли святые ангелоподобной внешности.

Я последовал за своим спутником в обширный приемный зал. В воздухе струились ароматы благовоний и запах роз; затемненные лампы рассеивали многоцветное сияние. Небольшие группы светлокожих и темноглазых подвижников тихо пели: другие подвижники восседали в медитационных позах, погруженные во внутренний мир. Вся атмосфера была насыщена вибрациями радости.

--Пусть глаза твои наслаждаются художественной прелестью этого дворца, ибо он вызван к жизни только ради тебя,--произнес мой водитель с дружеской улыбкой. Это был ответ на мой восхищенный возглас.

--Брат,--промолвил я,--красота этого сооружения превосходит все границы человеческого воображения. Будь добр, объясни мне тайну его возникновения.

--Охотно просвещу тебя,--отвечал мой спутник, темные глаза которого радостно вспыхнули.--В этой материализации нет ничего необъяснимого. Весь Космос это материализованная мысль Творца. И тяжелая глыба земли, парящая в пространстве,--тоже мечта Господа. Он создал все предметы из Своего разума точно так же, как человеческое сознание во время сна воспроизводит и оживляет образы своего творчества.

Вначале Бог творит землю как идею. Затем он оживляет ее; энергия атомов становится плотью. Он объединяет атомы в плотную сферу, все ее молекулы удерживаются на месте волей Бога. Когда же Он "изымает" Свою волю, земля опять превращается в энергию, а последняя расворяется в сознании. И тогда идея земли исчезает из объективного мира.

Субстанция сна материализует подсознательной мыслью спящего. Когда эта связанная мысль уходит в глубину при пробуждении, сон и его элементы исчезают. Человек закрывает глаза и творит образы сна, но пробуждаясь, дематериализует их. Он следует при этом божественному архетипу, или образу. Точно так же когда он пробуждается в космическом сознании, то без труда дематериализует иллюзию земного сна.

В созвучии бесконечной и всезвершающей Волей Бабаджи может объединять элементарные атомы в любые комбинации. И этот золотой дворец, мгновенно сотворенный реален так же, как реальна земля. Бабаджи создал великолепные строения из своего ума, и удерживает атомы вместе силой своей воли совершенно таким же образом, как Бог создал землю и удерживает ее в целости.

Он прибавил:--Когда же это творение отслужит свое назначение, Бабаджи дематериализует его.

Я пребывал в благоговейном молчании, и потому мой водитель махнул рукой.

--Этот великолепный дворец, чудесно украшенный драгоценными камнями, не был создан человеческими усилиями; эти золото и камни не были добыты усилиями людского труда. Он возвышается как нечто прочное, как монументальный вызов человеческому уму. /5/ И тот, кто поймет свою природу сына Божия, тот, подобно Бабаджи, сможет достичь любой цели при помощи своих бесконечных внутренних сил. Обыкновенный камень скрывает в своей глубине гигантское количество внутриатомной энергии: точно так же каждый из смертных представляет собой электростанцию божественного". /6/

Мудрец взял с ближайшего стола красивую ващу; ручка ее сверкала бриллиантами:

--Наш великий гуру создал этот дворец, уплотнив мириады свободных космических лучей,--продолжал он.--Дотронься до этой вазы и бриллиантов на ней; они выдержат все проверки на реальность.

Я осмотрел вазу. Украшающим ее камням достойным местом была бы царская коллекция. Я потрогал рукой стены комнаты, покрытые толстым слоем сверка.ющего золота. Меня охватило глубокое удовлетворение. Глубинное желание, таившееся в подсознании многих жизней, теперь исчезло; казалось, оно исполнилось и сейчас же исчезло.

Мой прекрасный спутник ввел меня через покрытые украшениями аркады и коридоры в анфиладу комнат, богато убранных в стиле дворца падишаха. Мы вошли в огромный зал. В его центре высился золотой трон, усыпанный драгоценными камнями... Там в позе "лотос" сидел великий Бабаджи. Я склонился к его ногам на блистающий пол.

--Лахири, ты все еще продолжаешь наслаждаться своей мечтой? Своим золотым дворцом?--Глаза гуру мерцали, подобно созданным им самим сапфирам.--Пробудись! Все твои земные желания должны быть навсегда оставлены.--Он прошептал несколько таинственных фраз в знак благословения.--Встань, сын мой! Получи свое посвящение в Царство Божие при помощи крийа-йоги.

Бабаджи простер руку--и появился жертвенный огонь "хома", окруженный фруктами и цветами; перед этим пылающим алтарем я получил освобождающую технику йоги.

Обряды завершились рано на рассвете. Находясь в состоянии экстаза, я не ощущал нужды во сне. Я бродил по коридорам дворцовых комнат, наполненных сокровищами и изысканными произведениями искусства. Гуляя в благоужающих садах, я увидел пещеры и обнаженные утесы гор, где был вчера; однако это место не примыкало к громадному дворцу и его террасам.

Возвратившись во дворец, сказочно блиставший в лучах холодного гималайского солнца, я разыскал своего учителя; он все еще сидел на троне, окруженный множеством спокойных учеников.

--Лахири, ты голоден,--промолвил Бабаджи.--Закрой глаза! Когда я вновь открыл глаза, то моего великолепного дворца с его садами уже не было. Теперь мое тело, тело Бабаджи и его учеников находились на головй земле, там, где стоял ранее исчезнувший дворец, недалеко от залитых солнцем входов в скалистые гроты. Я припомнил слова проводника, что дворец будет дематериализован, а захваченные атомы возвратятся в мысленную субстанцию, из которой они возникли. Хотя и пораженный, я взглянул с доверием на своего гуру. Я не знал, чего еще можно было ожидать в этот день чудес.

--Дворец уже послужил своей цели, ради которой он был создан.--пояснил мне Бабаджи. Он поднял с земли глиняный сосуд.--Положи сюда руку и бери то, что ты хотел бы съесть.

Я коснулся широкой, пустой чаши, и в ней немедленно появились горячие "лучи" с маслом, карри и сладости. Я заметил при этом, что чаша оставалась наполненной все то время, пока я ел. Закончив есть, я оглянулся, разыскивая воду. Гуру указал мне на ту же, стоявшую передо мной, чашу. Пища исчезла, на ее месте была вода.

--Лишь немногие смертные знают, что Царство Божие включает в себя и царство земных достижений,--заметил Бабаджи.--Ибо область божественного простирается и на земное. Но последнее иллюзорно по своей природе и не содержит сущности Реального.

--Любимый гуру, прошлой ночью вы показали мне часть красоты неба и земли!--Я улыбнулся, вспомнив об исчезнувшем дворце; поистине ни один йогин не получал посвящения в величественные тайны духа среди такой поразительной красоты! Но я спокойно взирал на тот резкий контраст по сравнению с исчезнувшей роскошью, который представляла собою нынешняя обстановка: на голую землю, небесный свод, заменивший крышу, примитивные жилища в горах--пещеры. Все это казалось прекрасным естественным местом для окружавших меня ангельских святых.

В тот же день я сел на свое одеяло, освященное воспоминанием о переживаниях прошлой жизни. Божественный гуру провел по моей голове рукой. Я погрузился в состояние нирвикальпасамадхи и оставался в этом безжизненном состоянии семь дней без перерыва. Пройдя одну за другой области самопознания, я проник в бессмертну. обитель Реального. Отпали все обманчивые ограничения; и моя душа полностью утвердилась на алтаре Космического Духа.

На восьмой день я упал к ногам гуру, умоляя его оставить меня навсегда в этой священной пустыне.

--Сын мой,--молвил Бабаджи, обнимая меня,--в этом воплощени ты должен сыграть свою роль на глазах у толпы. Ты провел много жизней в уединенной медитации: теперь же придется смешаться с миром людей.

--Тот факт, что ты не встретился со мной до женидьбы, когда стал человеком со скромными семейными и деловыми обязанностями, имеет глубочайшее значение и некую цель. Ты должен отказаться от мысли сейчас же присоединиться к нашей небольшой общине в Гималаях. Твоя жизнь должна пройти среди городской толпы. дабы служить примером идеального йогина-главы семьи.

--Вопли множества заблудших мирян, мужчин и женщин,--продолжал он,--не прошли мимо ушей Великих Существ. Ты был избран для того, чтобы принести духовное утешение через крийа-йогу многим серьезным искателям. Миллионы людей, обремененных узами семьи и такого же семьянина, как и они. Ты должен привести их к пониманию той истины, что высочайшие достижения йоги не закрыты для семейного человека. Даже в этом мире йогин, который честно выполняет свой долг, не имея личных мотивов, привязанностей,--идет уверенно по пути просветления.

Необходимость не вынуждает тебя оставлять этот мир, ибо внутренне ты уже разорвал все его кармические узы. Будучи человеком не от мира сего, ты, однако, должен будешь жить в нем. Остается еще много лет в течение которых тебе придется сознательно выполнять семейные, деловые, гражданские и духовные обязанности. Новые, свежие дыхания проникают в бесплодные сердца мирских людей, вселив в них божественную надежду. Видя твою уравновешенную жизнь, они поймут, что освобождение зависит более от внутреннего, чем от внешнего отречения".

Какими дикими казались мне понятия семьи, конторы, даже всего мира, когда я слушал своего гуру на высотах Гималайского уединения. Но в его словах звучала необоримая правда; и я покорно согласился оставить благословенную обитель мира. Бабаджи наставлял меня в древних строгих правилах, которые регулируют передачу искусства йоги от учителя к ученику.

--Одаряй ключом крийа-йоги только подготовленных учеников,--сказал Бабаджи.--Лишь тот, кто поклялся пожертвовать всем в поисках Божественного, годен для того, чтобы узреть конечную тайну жизни при помощи науки о медитации.

--Божественный гуру, но если вы уж решили облагодетельствовать человечество, воскресив утраченное искусство крийа, то не увеличите ли вы это благо, смягчив строгие требования к ученикам?

Я взглянул с мольбой на Бабаджи:

--Я очень прошу: разрешите мне передавать технику крийа всем искренним искателям, даже если они вначале, возможно, и не будут способны обречь себя на полное отречение. Во всем мире мужчины и женщины, мучимые тройным страданием /7/, нуждаются в особом поощрении. Они, может быть, никогда и не попытаются вступить на стезю свободы, если лишить их посящения в крийа.

--Пусть будет так! Твоими устами выражена божественная воля.--Этой простой фразой Бабаджи, наш милостивый гуру, устранил те строгие меры предостарожности, которые веками скрывали крийа-йогу от мира.--Открывай крийа всем, кто смиренно попросит о помощи.

Помолчав, Бабаджи добавил:

--Повторяй каждому из своих учеников, что величественное обещание "Бхагавад-Гиты" /8/ "даже малое от этой дхармы спасет от великого ужаса"--не пустой звук.

Когда следующим утром я склонил колени перед гуру для прошания и благословения, он заметил, с каким нежеланием я расстаюсь с ним.

--Любимое дитя, мы с тобой не будем отделены друг от друга.--Он ласково коснулся моего плеча.--Где бы ты ни был, я немедленно окажусь около тебя, когда бы ты меня ни позвал.

Утешенный его обещанием и обогащенный вновь приобретенным сокровищем божественной мудрости, я покинул горы. Друзья по службе радостно приветствовали меня; в течение десяти дней они думали, что я пропал в Гималайских джунглях. Вскоре из управления пришло письмо. Оно гласило:

"Лахири должен вернуться в Данапурское /9/ отделение. Его перевод в Раникхет произошел по ошибке. Для принятия дел в Раникхет будут послан другой служащий".

Я улыбался, вспоминая о скрытых причинах событий, которые привели меня в это местечко, самое глухое во всей Индии.

Перед возвращением в Данапур я провел несколько дней в Морадабаде в одной бенгальской семье. Там собралась компания из шести друзей, чтобы приветствовать меня. Когда я перевел разговор на духовные темы, мой хозяин мрачно заметил:

--О, в наши дни Индия осталась без святых!

--Бабу,--с жаром запротестовал я,--разрешите возразить вам: разумеется, в нашей стране и ныне существуют великие учителя!

Испытывая возвышенное рвение, я почувствовал непреодолимое желание рассказать о моих чудесных приключениях в Гималаях. Небольшая компания вежливо выразила свое недоверие:

--Лахири,--успокаивающим тоном молвил одн из гостей,--ваш разум был напряжен в разреженном воздухе гор. Вам просто пригрезилось то, что вы нам рассказываете.

Горя энтузиазмом истины, я сказал, не подумавши: "Если я позову своего гуру, он появится прямо в этом доме".

В глазах собеседников заблестел интерес: не было ничего удивительного, что все захотели стать свидетелями такого феномена. Несколько неохотно я попросил отвести меня в уединенную комнату и дать два новых шерстяных одеяла.

--Учитель материализуется из эфира,--сказал я.--Оставайтесь за дверьми, скоро я вас позову.

Я погрузился в медитацию, смиренно призывая своего гуру. Внезапно темная комната наполнилась тусклым, мягким сиянием, из которого постепенно выступила сверкающая фигура Бабаджи.

--Лахири, ты зовешь меня ради такого пустяка!--Голос Бабаджи был суров.--Истина существует для серьезных искателей, а не для праздного любопытства. Легко верить Когда видишь; тогда нечего отрицать. Но сверхчувственные истины заслуживают и открывают лишь те люди, которые преодолевают свой естественный материалистический скептицизм.--Он прибавил печальным тоном:--Разреши мне уйти!

Я упал с мольбой к его ногам:

--Святой гуру, я понимаю свою серьезную ошибку и смиренно прошу у вас прощения. Но я решился позвать вас только для того, чтобы вдохнуть веру в эти духовно слепые умы. И раз вы милостливо появились, то, пожалуйста, не удаляйтесь, не ниспослав благословения моим друзьям. Хотя они и неверующие, они, по крайней мере, пожелали проверить истинность моих необычных утверждений.

--Хорошо, я останусь на некоторое время. Я не желаю, чтобы твои друзья сомневались в истинности твоих слов.--Лицо Бабаджи смягчилось, но он ласково прибавил:--Отныне, сын мой, я буду приходить к тебе лишь когда я нужен тебе, а не всегда, когда ты меня позовешь. /10/.

Когда я открыл дверь, среди небольшой группы воцарилось напряженное молчание. Не веря своим глазам, мои друзья глядели на блистающую фигуру на одеяле.

--Это массовый гипноз!--самоуверенно заявил один из присутствующих.--Никто не мог войти в эту комнату без нашего ведома!

Бабаджи с улыбкой приблизился к ним, предлагая каждому коснуться его теплого и плотного тела. Сомнения рассеялись, и друзья в благоговейном раскаянии простерлись на полу.

--Пусть приготовят "Халуа" /11/,--попросил Бабаджи.

Я понял, что это было сказано, дабы собравшиеся еще более уверились в его физической реальности. Пока кипела каша, божественный гуру приветливо разговаривал с нами. И произошло великое превращение: каждый присутствующий из Фомы неверующего стал преданным Павлом! По окончании трапезы Бабаджи по очереди благословил каждого из нас. Затем мы увидели неожиданную вспышку: "электронические элементы" тела Бабаджи внезапно приняли форму парообразного света. Могучая воля учителя, достигшего гармонии с божественными силами, ослабила связи атомов внутри его эфирного тела, и вследствие этого триллионы крошечных искр--жизнетронов--исчезли в беспредельном резервуаре.

--Своими глазами видел я победителя смерти,--с почтением произнес один из присутствующих по имени Майтра /12/. Его лицо казалось преображенным радостью недавнего пробуждения.--Величайший гуру играет со временем и пространством, как ребенок мыльными пузырями. Я видел того, в чьих руках ключи от небес и от смерти.

--Вскоре я вернулся в Данапур,--закончил свое повествование Лахири Махасайа.--Крепко став на якорь в бухте Духа, я опять принял на себя многочисленные семейные и деловые обязанности".

Лахири Махасайа рассказывал также свами Кебалананде и Шри Юктешвару о своей другой встрече с Бабаджи. Этот случай был одним из многих, когда великий гуру выполнял свое обещание: "Я приду тогда, когда тебе будет действительно необходимо мое присутствие".

"Это произошло во время Кумбха Мела в Аллахабаде,--рассказывал Лахири Махасайа своим ученикам,--куда я попал во время короткого перерыва в своей конторской работе. Бродя среди толпы монахов и садху, пришедших издалека для участия в священном празднестве, я на мгновение остановился перед аскетом, держащим в руках чашу для подаяния. У меня возникла мысль, что этот человек--лицемер, носящий внешний символ отречения без соответствующей внутренней чистоты.

Но лишь только я прошел мимо аскета, как мой изумленный взор упал на Бабаджи. Он стоял на коленях перед отшельником со спутанными волосами.

--Гуруджи,--поспешил я к нему.--Что вы здесь делаете, господин?

--Я мою ноги этому нищенствующему монаху, а потом почищу его посуду,--улыбнулся мне по-детски Бабаджи. Я понял скрытый смысл его слов: он не желал, чтобы я осуждал кого бы то ни было.--Я должен видеть Господа, равно присутствующего во всех телесных храмах людей высокого и низкого развития.

--Великий гуру добавил:

--Служи мудрым и невежественным садху, я учусь величайшей из добродетелей, которая приятна Богу более всех прочих--смирению".

Примечания к главе 34.

/1/ Позднее здесь был построен военный санаторий. К 1861 году британское правительство уже установило в Индии телеграфное сообщение.

/2/ Раникхет расположен в окрестностях Алморы, у подножия горы Нанда Дэви, одной из высочайших вершин Гималаев (7.816 и).

/3/ "Суббота для человека, а не человек для субботы" (Марк II, 27).

/4/ Закон кармы требует, чтобы каждое желание человека нашло в конце концов свое осуществление. Желание, таким образом, является цепью, которая приковывает человека к колесу перевоплощений.

/5/ "Что такое чудо?--Это упрек. Это явная насмешка над человечеством". (Э. Юнг. "Мысли в ночи").

/6/ Теория атомного строения материи изложена в древних индийских трактатах вайшешика и нъяя. В "йоге-Васиштке" мы находим следующие слова: "В пустоте каждого атома лежат обширные миры, разнообразные, как пылинки в солнечном луче".

/7/ Физическое, умственное и духовное страдание, проявляющееся соответственно в болезнях, нарушениях психики, или в "комплексах", и в неведении души.

/8/ "Бхагавад-Гита" П. 40 (пер. В. Л. Смирнова). Здесь под "великим ужасом" подразумевается страдания повторяющихся рождений и смертей; ахарма, религиозный обряд и закон.

/9/ Город около Бенареса.

/10/ На пути к Беспредельному даже просветленные учителя, подобные Лахири Махасайа, могут страдать от избытка рвения и быть подвергнуты порицанию. В "Бхагавад-Гите" многие места указывают на то, как Божественный гуру Кришна произносит порицания принцу преданных, Арджуне.

/11/ Пшеница, жареная в масле, а потом сваренная на молоке.

/12/ Этот человек впоследствие стал известен под именем Майтра Махасайа. Он добился значительного продвижения в области самопознания. Я встретился с Майтра Махасайа вскоре после того, как окончил университет. Он посетил обитель махамандал в Бенаресе в то время, когда я там находился. Он и рассказал мне тогда о материализации Бабаджи перед группой в Морадабаде.

"И вот в результате этого чуда,--объяснил мне Майтра Махасайа,--я на всю жизнь стал учеником Лахири Махасайа".

Глава 35. Жизнь во Христе Лахири Махасайа.

"Так надлежит нам исполнить всякую правду" /1/. Этими словами, обращенными к Иоанну Крестителю, и своей просьбой крестить Его, Иисус признал божественные права своего гуру.

Изучая с почтением Библию и подходя к ней с точки зрения жителя Востока /2/, пользуясь в то же время своей интуицией, я пришел к убеждению, что в прошлых жизнях Иоанн Креститель был гуру Христа. Многочисленные места в Библии указывают на то, что Иисус и Иоанн в Своих прошлых воплощениях были соответственно Элиша и Элиа, как эти имена давались в Ветхом Завете. Греческие переводчики передали эти имена как "Елисей" и "Илия", и в таких измененных формах они вновь появляются в Новом Завете.

В самом конце Ветхого Завета содержится предсказание повторных воплощений Илии и Елисея: "Вот я пришлю к вам Илию пророка перед наступлением Дня Господня, великого и страшного" /3/. Таким образом, Иоанн (Элиа), посланный "перед приходом... Господним", родился немного ранее, дабы служить предвестником Христа. Его отец Захария узрел ангела, свидетельствующего о том, что будущий сын Захарии Иоанн--не кто иной, как Илиа (Элиа).

"Ангел же сказал ему: не бойся, Захария; ибо услышана молитва твоя и жена твоя Елисабет родит тебе сына, и наречешь ему имя Иоанн... И многих из сынов Израеливых обратит к Господу Богу их. И предъидет перед Ним /4/ в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоримым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный" /5/.

Иисус же дважды недвусмысленно отождествил Элию (Илию) с Иоанном. "...Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели... Тогда ученики поняли, что Он говорит им об Иоанне Крестителе" /6/. И Христос говорит опять: "...Ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти" /7/.

Когда Иоанн отрицал то, что он--это Илия /8/, он имел в виду то обстоятельство, что в скромном одеянии Иоанна он не мог способствовать внешнему возвышению Илии, великого гуру. В своем прежнем воплощении он дал "милость" своей славы и духовного богатства своему ученику Элише: "И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне. И сказал он: трудную вещь попросил ты: но если увидишь меня, когда возьмут меня от тебя, то будет по-твоему... И поднял он милость Илии, упавшую с него" /9/.

Итак, роли переменились, так как Илия-Иоанн не нуждался более в том, чтобы явиться в роли видимого учителя Елисея-Иисуса, ныне достигшего божественного совершенства.

Когда Христос преобразился на горе /10/, он увидел именно своего гуру Илию и Моисея. В час своей смерти на кресте Иисус воскликнул: "Эли, Эли, лама саббахани!", т. е. "Боже Мой, Боже Ммой, зачем Ты Меня оставил?" Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: "Илию зовет он... Посмотрим, придет ли Илия его спасти" /11/.

Неподвластная времени связь между гуру и учеником, существовавшая между Иоанном и Иисусом, присутствовала также и в отношениях между Бабаджи и Лахири Махасайа. С нежным состраданием бессмертный гуру пересек созданные пучины, бурлившие между двумя жизнями его ученика, и направил последовательно шаги ребенка, а затем и взрослого сужчины Лахири Махасайа. Но только тогда, когда его ученик достиг тридцать третьего года жизни, Бабаджи решил, что наступило время для возобновления никогда не прекращавшейся связи.

После краткой встречи в окрестностях Раникхета гуру не стал удерживать подле себя своего возлюбленного ученика, но отпустил Лахири Махасайа для выполнения миссии во внешнем мире. "Сын, я приду в любое врем, когда у тебя появится в этом необходимость". Какой смертный возлюбленный наградит таким безграничным обещанием?

Итак, в отдаленном уголке Бенареса началось великое духовное возрождение, неизвестное широким кругам общества. Но, подобно тому, как невозожно скрыть аромат цветов, так и Лахири Махасайа, спокойно живший идеальной жизнью домохозяина, не мог скрыть своего внутреннего сияния. Подвижники со всех сторон Индии стали искать божественный нектар у ног освобожденного учителя.

Главный управляющий, англичанин, ласково называвший Лахири Махасайа "экстатическим бабу", был одним из первых, кто заметил в своем служащем странную, необъяснимую перемену.

--Сэр, вы кажетесь печальным? Что вас беспокоит?--сочувственно осведомился Лахири Махасайа однажды утром у начальника.

--Моя жена в Англии опасно больна, и я разрываюсь от беспокойства.

--Я узнаю для вас что-нибудь о ней.

Лахири Махасайа вышел из комнаты и посидел немного в уединении. Вернувшись, он улыбнулся в знак утешения:

--Ваша жена поправляется; а сейчас она пишет вам письмо. И всеведущий йогин процитировал строки из этого письма.

--Экстатический бабу, я уже знаю, что вы--необыкновенный человек. Все же я не могу поверить, что вы покорили время и пространство.

Наконец обещанное письмо прибыло, и пораженный главный управляющий обнаружил в нем не только известие о выздоровлении жены, но и те самые фразы, которые великий учитель произнес несколько недель назад.

Спустя несколько месяцев жена главного управляющего приехала в Индию. Встетившись с Лахири Махасайа, она посмотрела на него с почтением.

--Сэр,--сказала она,--это ваш облик в сиянии ослепительного света я видела несколько месяцев назад около моей постели в Лондоне. И в тот же миг я полностью выздоровела! Вскоре я даже смогла отправиться в это далекое путешествие по океану в Индию.

День за днем гуру посвящал одного или двух учеников в технику крийа-йоги. В дополнение к этому духовному долгу и к своим деловым и семейным обязанностям великий учитель проявлял полный энтузиазма интерес к делу воспитания. Он организовал несколько крупп учащихся и принимал активное участие в создании большого колледжа в Бенаресе. На своих еженедельных собраниях. которые впоследствии стали называть "Ассамблеей Гиты", гуру разъяснил священные писания многим серьезным искателям истины.

Этой многообразной деятельностью Лахири Махасайа стремился дать ответ на общий вопрос: "Где найти время для девойионной медитации при выполнении деловых и общественных обязанностей".

Гармоничная и уравновешенная жизнь великого гуру-домохозяина стала источником вдохновения для тысяч мужчин и женщин. Получая лишь скромное жалование, бережливый, чуждый показным эффектам, доступный для всех, учитель счастливо и естественно шел по пути дисциплинированной мирской жизни.

Несмотря на то, что он прочно утвердился в обители Высочайшего Единого, Лахири Махасайа проявлял уважение ко всем людям независимо от их разнообразных достоинств и недостатков. Когда поклонники приветствовали его, он всегда кланялся в ответ.

С почти детским смирением учитель нередко касался ног людей, но почти никогда не позволял им выразить такое же почтение по отношению к нему.

Важной чертой жизни Лахири Махасайа было то обстоятельство, что он давал посвящение в крийа-йогу людям, принадлежащим к любой религии. Среди его наиболее выдающихся учеников были не только индуисты, но также и мускльмане, и христиане. Универсальный гуру беспристрастно принимал и наставлял монистов и дуалистов, людей различных верований или тех, у кого не было никакой устойчивой веры. Одним из наиболее продвинутых учеников был мускльманин Абдул Гафур-хан. Сам Лахири Махасайа, принадлежавший к высшей брахманской касте, совершал героические усилия, чтобы ослабить кастовый фанатизм своего времени. Под вездесущими крыльями учителя находили себе убежище люди любого образа жизни. Подобно всем другим пророкам, вдохновенным Богом, Лахири Махасайа вселял новую надежду в сердца "неприкасаемых" людей низших слоев общества.

"Помните, что вы не принадлежите никому, и никто не принадлежит вам. Подумайте о том, что в один прекрасный день вам внезапно придется оставить все в этом мире. Так знакомьтесь с Богом сейчас же!--говорил Лахири Махасайа своим ученикам.--Готовьтесь к предстоящему астральному путешествию, к смерти, поднимаясь ежедневно на воздушном шаре божественного восприятия. Вследствие заблуждения вы воспринимаете себя в виде мяса и костей, а это, в лучшем случае, лишь гнездо страданий /12/. Медитируйте непрестанно, дабы скорее узреть себя как Беспредельную сущность, свободную от всякой формы страдания. Перестаньте быть узниками тела: пользуйтесь тайным ключом крийа, научитесь находить убежище в Духе!".

Учитель поощрал своих разных учеников придерживаться хороших традиций их собственной веры. Делая упор на всеобъемлющую природу крийа-йоги, как практической техники, ведущей к освобождению, Лахири Махасайа затем предоставлял своим ученикам свободу строительства своей жизни в соответствии с окружающей средой и воспитанием.

"Мусульманин должен четыре раза в день совершать намаз /13/,--указывал учитель.--Индуист должен четыре раза в день медитировать. Христианину следует несколько раз преклонять колени и молиться Богу и затем читать Библию".

С мудрым распознаванием гуру направлял своих последователей по пути Бхакти, джняна, карма или раджа йоги в соответствии с естественныи наклонностями каждого человека. Иногда он отговаривал своих студентов от ухода в монашество. "Ежедневное непреклонное продвижение важнее, чем внешние символы отречения".

Великий гуру учил своих учеников избегать теоретических дискуссий по содержанию писаний. "Только тот мудр, кто посвятил себя не просто чтению древних откровений,--утверждал он,--а постижению их. Разрешайте все ваши проблемы при помощи медитации. Откажитесь от бесполезных религиозных спекулящий ради истинного союза с Богом. Очистите свои умы от осколков догматической теологии, впустите туда свежие, целительные воды прямого восприятия /14/. Настройте себя в унисон с деятельным внутренним водительством; Божественный Голос имеет ответ на любую жизненную диллемму. Хотя изобретательность человека в создании для себя трудностей кажется безграничной, Беспредельная помощь является не менее неистощимой".

Как-то однажды группа учеников, слушавшая объяснение "Бхагавад-Гиты", увидела способность учителя пребывать одновременно в разных местах. Объясняя значение "Кутастха Чайтанья", или Христова сознания во всем вибрационном творении, Лахири Махасайа внезапно начал задыхаться и закричал:

--Я тону в телах многих душ у берегов Японии!

На следующее утро ученики прочли в газетах сообщение о гибели многих людей во время аварии кораля у берегов Японии.

Многие ученики, жившие двалеке от Лахири Махасайа, сознавали его присутствие вблизи себя, как бы окутывавшее их. "Я всегда с теми, кто практикует крийа,--утешал он учеников, которые не могли оставаться около него.--Я проведу вас к Космической обители благодаря все возрастающему осознанию.

Один юноша, не имея возможности приехать в Бенарес, молил учителя об инициации. Лахири Махасайа появился во сне перед Бхупендрой и дал ему "дикша", или "посвящение". Посзе юноша приехал в Бенарес и обратился к гуру с просьбой о "дикша". "Я уже посвятил тебя во время твоего сна",--был ответ Лахири Махасайа.

Если ученик пренебрежительно относился к какой-нибудь своей оязанности, учитель мягко поправлял и наставлял его.

"Слова Лахири Махасайа были мягкими и целительными даже в тех случаях, когда ему приходилось открыто говорить об ошибках ученика,--сказал мне однажды Шри Юктешвар. И затем он с раскаянием добавил:--Ни один из учеников не избежал упреков своего учителя".

Я не мог удержаться от смеха, но искренне заверил Шри Юктешвара в том, что каждое его слово, будь оно резким или нет, представляется музыкой для моих ушей.

Лахири Махасайа подразделил крийа на четыре посвящения /15/. Он сообщал три высших техники только после того, как подвижник показывал определенный прогресс в духовной области. Однажды какой-то ученик, полагая, что его достоинства не были должным образом сценены, выразил свое недовольство.

--Учитель,--сказал он,--я, несомненно, готов сейчас ко второму посвящению.

В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел смиренный ученик Бринда Бхагават, служивший почтальоном.

--Бринда, сядь здесь, подле меня,--ласково улыбнулся ему гуру.--Скажи мне, готов ли ты для второй техники крийа?

Почтальон сложил в мольбе руки.

--Гурудева,--промолвил он в смущении,--пожалуйста, не надо больше посвящений! Как могу я воспринять еще одну высшую технику? Я пришел сегодня просить вашего благословения, ибо первая крийа наполняет меня такой интоксикацией, что я не в состоянии разносить письма.

--Бринда уже плавает в море духа.

При этих словах Лахири Махасайа другой ученик повесил голову.

--Учитель,--сказал он,--я вижу, что был скверным работником, который грешит на свой инструмент.

А необразованный почтальон впоследствии при помощи крийа развил свое прозрение до такой степени, что ученые нередко просили его разъяснений по затруднительным пунктам священных писаний. Равно далекий как от греха, так и от синтаксиса /16/, Бринда завоевал себе известность в мире ученых пандитов.

Кроме бесчисленных учеников Лахири Махасайа, живших в Бенаресе, сотни других приходили к нему из отдаленных частей Индии. Он сам несколько раз ездил в Бенгалию, посещая дома тестей двух своих сыновей.

Благодаря его благословенному присутствию Бенгалия стала ульем малых крупп крийа. И по сей день, особенно в окургах Кришнагар и Бишнупур, много безмолвных подвижников поддерживают невидимый поток духовной медитации.

Многие ученики Лахири Махасайа, обладавшие влиятельным положением в мире, желали использовать рекламму для распространения кружков крийа. Гуру не дал на это разрешение. Один ученик, королевский врач, лейб-медик лорда Бенареса, предпринял организационные усилия для распространения имени учителя "Каши А8а" (уважаемый из Бенареса) "17". Но учитель опят-таки запретил это делать.

"Пусть аромат цветка крийа распространяется естественным путем,--говорил он.--Семена крийа дадут прочные корни в почве духовно плодородных сердец".

Хотя великий учитель и не проповедовал через какие-либо организации или печать, он знал, что мощь его послания будет расти подобно непреодолимому потоку, что оно своей собственной силой и так затопит умы людей. Примеры жизни подвижников, преображенных и очищенных учением крийа, явились простейшей гарантией бессмертия и жизненности его учения.

В 1886 году, через двадцать пять лет после своего посвящения в Раникхете, Лахири Махасайя вышел на пенсию. Когда оказалось возможным видеть его и днем, ученики стали являться к нему во все возрастающем количестве /18/. Теперь большую часть времени великий гуру сидел в молчании в спокойной позе "лотоса". Он редко оставлял свою небольшую гостинную, даже для прогулки или для посещения других частей дома. Тихий поток учеников струился почти безостановочно: все стремились получить даршан (святое зрелище) своего гуру.

Вызывая благоговейный трепет всех присутствующих, Лахири Махасай в своем обычном физиологическом состоянии выказывал сверхчеловеческие возможности: он мог не дышать, совсем не спать, у него исчезал пульс, прекращалось сердцебиение; его спокойные глаза были способны не мигать целыми часами, вокруг него ощущалась аура глубокого мира. Ни один из посетителей не уходил от него без духовного подъема; и все чувствовали, что получили безмолвное благословение подлинно божьего человека.

Теперь учитель разрешил своему ученику Панчанону Бхаттачарья открыть в Калькутте центр йоги--институт "Миссия Арья". Этот центр распространял некоторые травы, известные как средства йогической медицины.

В соответствии с древними обычаями учитель рекомендовал обычно масло ним /19/ для лечения различных болезней. Когда гуру просил ученика перегнать масло, последний легко мог справиться с этой задачей. Однако если это пробовал сделать кто-то другой, он сталкивался с непонятными трудностями: после того, как масло проходило все необходимые процессы, оказывалось, что жидкость почти полностью испарилась. Очевидно, благословение учителя было одним из необходимых ингредиентов.

Почерк Лахири Махасайа и его подпись на языке бенгалии воспроизведены на страницах нашей книги. Это--выдержка из письма к одному из учеников: великий гуру истолковывает следующий санскритский текст: "Кто достиг состояния покоя, в котором веки его не мигают, тот достиг шамбхабимудры" /20/ Подпись: "Шри Шьяма Чаран Дева Шарман".

Подобно многим другим великим пророкам Лахири Махасайа сам не писал книг, но давал наставления различным ученикам, разъясняя им смысл священных писаний. С его помощью написаны комментарии к 26 древним писаниям. Вот что писал внук учителя Шри Ананда Лохан Лахири:

Текст "Бхагавад-Гиты" содержит несколько узловых пунктов (вьяс-кута). Если при чтении эти пункты не вызывают никаких вопросов, то во всем тексте мы не найдем ничено, кроме непонятной мифологии. Если оставить узловые пункты без объяснения, мы потеряем ту науку, котору. Восток со сверхчеловеческим терпением сохранял после тысячелетий экспериментальных исследований /21/. Лахири Махасайа вывел на свет и очистил от аллегорий науку религии, которая оставалась столь хитроумно скрытой от взоров людей в загадочных фантазиях древних писаний. Формулы ведических ритуалов перестали быть бессмысленным набором слов после того, как учитель доказал, что они полны научного значения".

"Нам известно, что человек обычно беспомощен против бурного порыва дурных страстей; но когда благодаря крийа-йоге у него появляются проблески сознания высочайшего и непреходящего блаженства, страсти теряют свою силу, и человек утрачивает молитвы, ведущие к подчинению им. Здесь отказ от низших страстей, их отрицание совпадают с приятием и употреблением прекрасного. Просто запрет без вдохновляющей практики, обычно для нас бесполезен".

"Жизнь Лахири Махасайа являет собой пример, который должен именить наше ошибочное мнение о йоге, как о какой-то таинственной практике. Каждый человек при помощи крийа может найти способ понять свои истинные взаимоотношения с природой и ощутить духовное почтение ко всем ее явлениям, будут ли они явлениями мистической или обыденной жизни,--невзирая на приверженность физической науки, и фактам. Нам следует помнить, что те явления, которые тысячи лет назад считались таинственными, более не признаются таковыми; то, что ныне представляется мистическим, через сотни лет может стать научно обоснованным."

"Законы крийа-йоги вечны; они так же справедливы, как и математические законы; их никогда нельзя уничтожить, как нельзя уничтожить простые правила сложения и вычитания. Если сжечь все книги по математике, люди, умеющие логически мыслить, вновь откроют все ее истины. Можно уничтожить все книги о йоге, но ее основные принципы будут вновь открыты там, где появится йогин с чистой преданностью и, следовательно, с чистым знанием".

Подобно тому, как Бабаджи находится среди величайших аватар и носит название Махаватар; подобно тому, как Шри Юктешвара можно по справедливости назвать Джнанааватарой, или воплощением мудрости, так и Лахири Махасайа был Йогаватарой, или воплощением йоги. /22/

По количественным и качественным стандартам сотворенного им добра великий учитель повышал духовный уровень общества. По своей способности поднять близких учеников до состояния Христова сознания, по успехам распространения истины среди масс Лахири Махасайа стоит в ряду спасителей человечества.

Его уникальность, как пророка, заключается в особом внимании к определенному практическому методу, впервые открывшего врата йоги для всех людей. Не считая чудес собственной жизни, йогаватара, поистине, достиг зенита всех чудес, устранив все древние сложности йоги, придав ей эффективность, простоту, доступность для обычного человека.

О чудесах Лахири Махасайа нередко говорил: "Не следует публично обсуждать действие скрытых законов, неизвестных человечеству не следует и писать о них без должного понимания". И если на страницах этой книги мне случалось нарушить этот запрет, то лишь потому, что было дано мне внутреннее позволение. Однако, излагая некоторые подробности жизни Лахири Махасайа, Шри Юштеквара и Бабаджи, я счел за лучшее опустить некоторые чудесные истории. Едва ли можно было включить их в кннигу без объяснений, а это потребовало бы целого тома малопонятных философских рассуждений.

Как йогин-домохозяин, Лахири Махасайа принес практическую весть, пригодную для нужд современного мира. Великолепных экономических и религиозных условий древней Индии более не существует. Поэтому великий учитель не укреплял старого идеала йогина--бродячего аскета с чашей для подаяний. Он подчеркивал преимущества самому зарабатывать на жизнь, благодаря чему современный йогин приобретает независимость давящего от общества. Он указывает, что йогин-домохозяин достигает свободы от общества, что он наконец способен практиковать йогу в уединении собственного дома. Этими советами Лахири Махасайа привлек многих искателей духовных ценностей, находящихся в оковах семьи; своим поучениям он придал он придал зажигательную силу благодаря собственному примеру. Это был образец современного йогина--так, сказать, "йогина обтекаемой формы". Его образ жизни должен был, по замыслу Бабаджи, служить вдохновляющим примером для людей всего мира, стремящихся к йоге.

"Новая надежда для новых людей! "Божественный союз",--провозгласил йогаватара,--возможен благодаря собственному усилию; он не зависит от теологических убеждений или от преодящей воли Космического Диктатора".

Пользуясь ключом крийа, люди, не способные поверить в божественность человека, узрят в конце концов полную божественность своей собственной личности.

Примечание к главе 35

/1/ Мтф. III, 15

/2/ Многие отрывки из Библии раскрывают тот факт, что авторы Ветхого и Нового Заветов понимали и принимали закон перевоплощения.

/3/ Малахия 1.13--17, IV,5.

/4/ "Перед Ним", т. е. перед Господом.

/5/ Лука 1.13, 17.

/6/ Мтф. XVII, 12--13.

/7/ Мтф. XI, 13--14.

/8/ Иоанн, 1, 21.

/9/ Вторая Книга Царств 11,9--14.

/10/ Мтф. XVII, 3.

/11/ Мтф. XXVII, 48--49.

/12/ "Как много видов смерти в наших телах!

Ничего в них нет, кроме смерти" (Мартин Лютер).

/13/ Главная молитва у мусульман, повторяемая четыре или пять раз в день.

/14/ "Ищи истину в медитации, а не в описанихя". "Иши луну на небе, а не в пруду" (персидская пословица).

/15/ Крийа-йога имеет много разветвлений. Лахири Махасайа различал четыре существенные ступени,Ж имеющие наибольшую практическую ценность.

/16/ В тексте непереводимая игра слов.

/17/ Другие титулы, которые давали Лахири Махкасайа его ученики: Ногибар (величайший из йогинов), Йогирадж (царь йогинов), Мунибар (величайший из святых). Я прибавил к ним титул Йогаватара, или воплощения йоги.

/18/ Всего он прослужил в одном и том же правительственном департаменте тридцать пять лет. В то же время он посвятил в Крийа свыше 5000 учеников.

/19/ Дерево маргоза, растущее в Восточной Индии.

/20/ Мудра--ритуальный жест пальцев и рук. Самбхаби Му3дра или "миротворческий" жест воздействует на нервную систему так, что приходит глубочайший умственный покой. Древние индийские писания тщательно классифицируют нади (72 тысячи нервных каналов тела) в их взаимоотношениях с мозгом. Мудры пользуются при богослужениях и в практике йоги, имея, таким образом, научное основание. Тщательно разработанный язык мудр обнаруживается также в иконографии и в ритуальных танцах Индии.

/21/ "Множество печатей, недавно обнаруженных во время археологических раскопок в долине Инда, датируются третьим тысячелетием до нашей эры. Они содержат собрание изображений фигур, сидящих в медитационных позах, которые ныне употребляются в системе йоги. Этот факт свидетельствует о том, что некоторые элементы йоги были известны в те времена. Поэтому мы можем сделать небезосновательное заключение, что систематическое самоуглубление с помощью особых, разработанных методов, практиковалось в Индии пять тысяч лет назад", (проф. У. Норман Браун "Бюллетень Американского Совета Ученых Обществ").

/22/ После ухода Парамханса его главный ученик Раджарши Джанакананда (мистер Джеймс Дж. Линн) даровал Йогананде глубоко заслуженный титул Премаватары, или воплощения любви. (Примечание издательства).

Глава 36. Интерес Бабаджи к Западу.

--Учитель, а вы встречались когда-нибудь с Бабаджи?

Разговор происходит в Серампуре. Стоял тихий летний вечер. Огромные тропические звезды сияли над нашими головами. Я сидел подле Шри Юктешвара на балконе третьего этажа его обители.

--Да,--улыбнулся учитель моему прямо вопросу, и глаза его загорелись почтением.--Трижды я созерцал бессмертного гуру. Наша первая встреча произошла в Аллахабаде во время Кумбха Мела.

Так называются большие религиозные праздники, существующие в Индии с незапамятных времен. Они пробуждают в широких массах постоянное внимание к духовным целям. Миллионы правоверных индуистов собираются каждые шесть лет, чтобы повстречаться с садху, йогинами, свами и аскетами. Многие отшельники никогда не покидают своих уединенных жилищ, но во время "Мела" они делают исключение из этого правила и одаряют своими благословениями присутствующих мирян.

"Во время встречи с Бабаджи я не был свами,--продолжал Шри Юктешвар.--Но я уже получил посвященные в крийа от Лахири Махасайа, и он посоветовал мне посетить "мела", которая состоится в январе 1894 г. в Аллахабаде. Это было мое первое посещение кумбха, и я ощущал некоторую растерянность в шуме и волнениях толпы. Всматриваясь в лица, я не видел ни одного просветленного учителя. Перейдя мост через Гангу, я приметил нищего с чашей для подаяний.

"Весь этот праздник--не что иное как хаос, шума и нищеты,--подумал я в разочаровании.--Наверное, западные ученые, терпеливо расширяющие пределы знания для практического блага человечества, ближе к Богу, чем эти лентяи, которые избрали религию своей профессией, а думают только о подаянии".

Нить моих размышлений о специальных реформах внезапно прервал высокий саньяси. Он остановился передо мной:

--Господин,--сказал он,--вас зовет один святой.

--А кто он такой?

--Подойдите и посмотрите сами.

Не без колебаний последовав этому лаконичному совету, я вскоре оказался у дерева, под ветвями которого нашел себе убежище гуру с приятной группой учеников. Учитель весьма необычного вида, с темными блестящими глазами, поднялся и приветливо обнял меня.

--Приверт вам, свамиджи,--произнес он ласково.

--Господин,--сказал я подчеркнуто,--ноя совсем не свами.

--Те, кому я, по указаниям свыше, даю титул свами, никогда его не отбрасывают.--Святой обращался ко мне простоЮ но в его словах чувствовалась глубокая убежденность в истине. Внезапно я ощутил, что меня залила волна духовной благодати. Радуясь такому неожиданному возвышению в члены древнего монашеского ордена /1/, я склонился к ногам этого ангелоподобного существа в человеческом облике, так почтившего меня.

Бабаджи, ибо в действительности это был он, указал мне место под деревом около него. Святой был молод, силен и был похож на Лахири Махасайа, однако это сходство не бросилось мне в глаза, хотя я не раз слышал о необыкновенном сходстве этих двух великих учителей друг с другом. Бабаджи свободно читает любые даже самые тонкие мысли, возникающие в уме человека. По-видимому, великий гуру желал, чтобы я вел себя в его присутствии совершенно естественно, не сковано.

--Что вы думаете о Кумбха Мела?

--Я был глубоко разочарован, господин,--ответил я, но тут же поспешил прибавить,--но только до встречи с вами, господин. Мне как-то кажется, что святость несоовместима с этой толпой.

--Дитя,--молвил учитель (хотя внешне он выглядел почти вдвое младше меня),--не осуждай целое за ошибки многих. Все на земле имеет смешанный характер, подобно смеси сахара с песком. Будь как мудрый муравей, который берет только сахар и оставляет песок нетронутым. Хотя многие сажду еще в дебрях заблуждений, все же "мела" благословенна немногими просветленными.

Имея в виду мою встречу с этим возвышением учителем, я быстро согласился с ним.

--Господин,--пояснил я,--я только что думал о ученых Запада, которые по своему интеллекту стоят значительно выше большинства собравшихся здесь людей. Они исповедуют самые различные религии, но не имеют понятия об истинной ценности хотя бы такой "мела", как сегодняшняя. И вот эти люди могли бы извлечь пользу от встречи с индийскими учителями. Ведь их высокий интеллект нередко сочетается с грубым материализмомо, а вердущие ученые и философы не признают внутреннее единство всех религий. Их верования служат непреодолимой навеки разделяющей нас преградой.

--Я вижу, что вас интересуют взаимоотношения Запада и Востока,--лицо святого осветилось одобрением.--Я ощутил боль вашего сердца, достаточно великого, чтобы вместить всех людей. Вот поэтому-то я и позвал вас сюда.

--Восток и Запад должны найти некий золотой средний путь, продолжал он.--Индия должна многому научиться у Запада в обрасти материального развития; я, в свою очередь, она может передать универсальную методологию, которая поможет западу связать воедино науку и религию.

--Вы, свамиджи, тоже примете участие в диалоге между Востоком и Западом. Через несколько лет я пошлю вам ученика, которого вы обучите для распространения йоги на Западе. Оттуда до меня доходят вибрации многих душ, ищущих духовного пути.

И я вижу в Европе и Америке немало потенциальных святых, жаждущих пробуждения".

В этом месте своего повествования Шри Юктешвар пристально посмотрел на меня.

--Сын мой,--промолвил учитель, улыбаясь при свете яркой луны,--ты и есть тот ученик, которого много лет назад обещал прислать мне Бабаджи.

Я был счастлив узнать, что Бабаджи направил мои стопы к Шри Юктешвару, однако мне трудно было представить себя на далеком Западе без моего возлюбленного гуру и простой тишины ашрама.

"Затем Бабаджи заговорил о "Бхагавад-Гите",--продолжил свое повествование Шри Юктешвар.--К моему изумлению несколлькими одобрительными словами он дал понять, что ему известны написанные мною пояснения к некоторым главам "Гиты".

--Я прошу вас, свамиджи, взять на себя еще и другую задачу,--сказал великий учитель.--Не напишите ли вы небольшую книгу о единстве основ христианских и индийских писаний? Покажите параллельными ссылками, что вдохновленные сыны Божьи изрекали одинаковые истины и что сейчас их единство затемнено сектанскими разногласиями среди людей.

--Махарадж /2/,--ответил я в недоумении,--что за поручение! Разве я смогу выполнить его?

Святой мягко рассмеялся:

--Почему вы сомневаетесь, сын мой?--успокоил он меня.--В самом деле кому принадлежит вся эта работа? Кто совершает все действия? Все то, что Господь заставил меня сказать, непременно реализуется, как истинное.

Я ощутил себя охваченным благостью святого и дал согласие написать книгу. Чувствуя, что наступило время расставания, я неохотно встал со своего места на куче листьев.

--Вы знаете Лахири? /3/--осведомился учитель.--Не правда ли, это великая душа? Расскажите ему о нашей встрече.

Затем он дал мне послание для Лахири Махасайа. Когда я смиренно поклонился на прощание, святой благосклонно улыбнулся и пообещал мне:

--Когда ваша книга будет окончена, я приду к вам. А сейчас до свидания!

На следующий день я уехал из Аллахабада в Бенарес. Очутившись в доме гуру, я рассказал ему обо всей этой истории с чудесным святым на Кубмха Мела.

--О, так ты не узнал его?--глаза Лахири Махасайа искрились весельем.--Вижу, что нет, потому что он не допустил этого. Это был мой несравненный гуру, небесный Бабаджи!

--Бабаджи!--повторил я в благоговейном страхе.--Йогин во Христе Бабаджи! Видимый и невидимый спаситель! Ах, если бы я мог сейчас вернуть прошлое и оказаться еще раз в его присутствии! Я доказал бы ему свою преданность у его лотосоподобных ног.

--Ничено,--утешил меня Лахири Махасайа,--ведь он пообещал тебе прийти еще раз.

--Гурудева, божественный учитель поручил мне передать вам послание. "Скажи Лахири,--попросил он меня,--что запас энергии для этой жизни крайне низок; она почти исчерпана.

Когда я произнес эти слова, все тело Лахири Махасайа вздрогнуло, как если бы его коснулась молния. В мгновенье ока все вокруг него погрузилось в молчание, и его улыбающееся лицо стало неправдоподобно строгим. Тело стало бесцветным, уподобившись деревянной статуе, мрачной и неподвижной. Я смутился и встревожился, ибо никогда в жизни не видел, чтобы эта жизнерадостная душа проявляла такую пугающую серьезность. Другие присутствующие здесь ученики взглянули друг на друга понимающими глазами.

Три часа прошли в молчании. Затем Лахири Махасайа вновь принял свой естественный, радостный облик и ласково заговорил с учениками. Все облегченно вздохнули.

По реакции учителя я понял, что послание Бабаджи было безошибочным предупреждением, по которому Лахири Махасайа почувствовал, что вскоре ему придется покинуть свое тело. Его благоговейное молчание показало, что гуру внезапно взял под контроль все свое существо и рассек последние узы привязанности к материальному миру, устремившись к своей вечно живой духовной сущности. Сообщение Бабаджи было особым способом выражения обещания: "Всегда буду с тобой!"

Хотя Бабаджи и Лахири Махасайа обладали всеведеньем; хотя для них не существовало необходимости общаться друг с другом через меня или другого посредника, великие существа нередко снисходя до того, чтобы сыграть известную роль в человеческой драме. И потому они иногда передают свои предсказания обычным путем через посланцев, чтобы конечное осуществление их слов вызвало потом большую веру в божественные силы у широкого круга людей, которые впоследствии узнают всю происшедшую историю.

"Вскоре я уехал из Бенареса в Серампур и принялся за комментарии к писаниям, о которых просил Бабаджи,--продолжал Шри Юктешвар.--Но я начал не раньше, чем почувствовал вдохновение и написал стихотворение, посвященное бессмертному гуру. Звучащие строки без всяких усилий лились из-под моего пера, хотя до того я никогда прежде не пробовал своих сил в санскритском стихосложении.

В тишине ночи я занялся сравнением Библии и "Санатан Дхарма", писаниями индуистов /4/. Цитируя слова благословенного Господа Иисуса, я показал, что его учения в сущности своей едины с откровениями Вед. По милости моего Парамгуру /5/ книга "Священная наука" /6/ была закончена в короткое время.

В то утро, когда я закончил свою литературную работу, я пошел к Рай Гхату, чтобы выкупаться в Ганге. Гхат был пустынен и я недолго стоял там, наслаждаясь мирным солнечным утром. Окунувшись в сверкающие воды, я отправился домой. В тишине слышалось лишь хлопанье моей одежды, намокшей при погружении в воду; она хлопала при каждом шаге. Когда я проходил мимо широкого баньяна на берегу реки, меня охватило сильнейшее желание оглянуться. Там, в тени баньяна, окруженный несколькими учениками, сидел великий Бабаджи.

--Приветствую вас, свамиджи!--Прекрасный голос учителя зазвенел, дабы уверить меня в том, что я вижу все это наяву, а не во сне.--Я вижу, вы успешно завершили свою книгу. И вот я здесь, как и обещал, чтобы поблагодарить вас.

С сильно бьющимся сердцем я распростерся у его ног.

--Парамгуруджи,--сказал я с мольбой,--не почтите ли вы с учениками своим присутствием мой дом? Он недалеко отсюда.

Улыбнувшись, мой верховный гуру отклонил приглашение:

--Нет, дитя. Такие люди, как мы, предпочитают покров деревьев: здесь так удобно!

--Пожалуйста, задержитесь хоть немного, учитель,--взглянул я на него с мольбой,--и я сейчас же вернусь; я принесу вам сладостей. /7/

Но когда я через несколько минут вернулся с блюдом деликатесов, величественный баньтян не скрывал более группу небесных созданий. Я осмотрел все вокруг гхата, но в сердце моем было чувство, что небольшая группа уже унеслась на эфирных крыльях.

Я был глубоко обижен. "Даже если мы повстречаемся вновь, подумал я,--я не стану разговаривать с Бабаджи. С его стороны было жестоко оставить меня так внезапно". Разумеется, во мне говорил только гнев любви и ничего больше.

Через несколько месяцев я навестил Лахири Махасайа в Варанаси. Когда я вошел в гостиную, гуру приветливо улыбнулся:

--Здравствуй Юктешвар,--молвил он.--Не встретил ли ты только что Бабаджи на пороге моей комнаты?

--Нет, конечно,--ответил я удивленно.

--Подойди сюда,--тихонько тронул мой лоб Лахири Махасайа. Я сейчас же увидел около двери образ Бабаджи, прекрасный, как цветущий лотос.

Я вспомнил свою старую обиду и не поклонился. Лахири Махасайа посмотрел на меня с изумлением.

Божественный гуру устремил на меня свои бездонные глаза:

--Ты обиделся на меня?

--Господин, почему бы мне и не обидеться?--отвечал я.--Вы как появились из воздуха со своей таинственной группой, так и исчезли в прозрачном воздухе.

--Я сказал, что увижу тебя, но не говорил, как долго останусь с тобой,--тихо засмеялся Бабаджи.--Ты был полон возбуждения. Уверяю тебя, я так быстро растворился в воздухе лишь порывом твоего возбуждения.

Внезапно я почувствовал удовлетворение при этом нелестном для меня ответе. Я склонился к его ногам; высочайший гуру ласково потрепал меня по плечу.

--Дитя, тебе необходимо больше медитировать,--сказал он.--Твой взор еще не безгрешен. Ты не смог увидеть меня, когда я скрылся в лучах солнца.

С этими словами звучавшими подобно голосу небесной флейты, Бабаджи исчез, как бы растворившись в потоке света.

"Это было одно из моих последних посещений гуру в Бенаресе закончил Шри Юктешвар.--В точном соответствии с предсказанием, сделанном Бабаджи во время "мела", воплощение Лахири Махасайа в качестве домохозяина пришло к концу. Летом 1895 года на его крупном теле появился нарыв--небольшой фурункул на спине. Он не соглашался на предложение вскрыть его, желая в своем теле изжить дурную карму одного из своих учеников, Наконец, когда несколько учеников стали чересчур настойчивы, учитель загадочно ответил:

--Тело должно найти причину для ухода; я с удовольствием сделаю все, что вы захотите.

Спустя короткое время несравненный гуру покинул свое тело. Это произошло в Бенаресе. Больше мне не приходиллось искать его в маленькой гостиной; каждый день моей жизни был осенен благословением его вездесущего присутствия".

Через несколько лет из уст подвижника, ученика Лахири Махасайа, свами Кешабананды я услышал много чудесных подробностей об уходе Лахири Махасайа: /8/

"За несколько дней до того, как покинуть свое тело,--рассказал мне Кешабананда,--он материализовался передо мной, когда я сидел в своей обители в Хардваре.

--Приезжай сейчас же в Бенарес!--С этими словами Лахири Махасайа исчез.

Я немедленно отправился в Бенарес. Там я увидел, что в доме гуру собралось множество учеников. В тот день /9/ учитель несколько часов разъяснял "Бхагавад-Гиту". Затем он обратился к нам с простыми словами:

--Я ухожу домой!

Горестные вздохи слились в один неудержимый поток.

--Успокойтесь, я приду опять!--Сказав это, Лахири Махасайа встал со своего места, трижды повернулся вокруг, затем сел в позе "лотос", лицом на серев,--и чудесным образом вошел махасамадхи /10/.

Прекрасное тело Лахири Махасайа, столь дорогое для его поклонников, было сожжено с торжественными обрядами, положенными для домохозяина, в Маникарника Гхате, на берегу святой Ганги,--продолжал Кешабананда.--На следующий день я все еще находился в Бенаресе. В десять часов утра моя комната озарилась ярким светом. И вот передо мной оказалась телесная форма Лахири Махасайа! Она былла в точности похожа на прошлое его тело, но только казалась моложе и испускала яркий свет. Божественный гуру заговорил со мной:

--Кешабананда,--сказал он,--это я. Я воссоздал прежнюю форму из распавшихся атомов моего сожженного тела. Мой труд в мире в качестве домохозяина закончен; но я не совсем покидаю землю. С этого дня я пробуду некоторое время с Бабаджи в Гималаях, потом с ним же--в Космосе.

Благословив меня, трансцендентный гуру исчез. Сердце мое наполнилось несказанным вдохновением: я испытал такой же духовный подъем, какой пережили ученики Христа и Кабира /11/, узрев своих гуру живыми после их физической смерти.

Возвратившись в свою уединенную обитель, я привез с собой горсть священного пепла учителя. Я знал, что он ускользнул из клетки времени и пространства; вездесущая птица была освобождена. И все же хранение пепла его тела успокоило мое сердце".

Другим учеником, видевшим благословенного гуру воскресшим, был святой Панчанон Ьхаттачарья /12/. Я был у него в гостях в Калькутте и с наслаждением слушал рассказ о многих годах, проведенных с учителем. В заключение он рассказал мне о самом чудесном событии в его жизни:

"Здесь в Калькутте,--сказал Панчанон,--в десять часов вечера следующего дня после сожжения его тела Лахири Махасайа появился передо мной в живой славе".

Свами Пранабананда, святой "с двумя телами", также сообщил мне лично подробности своего возвышенного переживания. Во время посещения моей школы в Ранчи:

"За несколько дней до того, как Лахири Махасайа покинул свое тело, я получил от него письмо с просьбой приехать поскорее в Бенарес. Однако меня задержали неотложные дела; я никак не мог выехать сейчас же. Когдаа я уже готовился к отъезду в Бенарес, около десяти часов утра, меня неожиданно охватила всепоглащающая радость: я увидел в комнате сверкающий образ моего гуру.

--Зачем спешить в Бенарес?--сказал, улыбаясь Лахири Махасайа.--Ты более не найдешь меня там.

Когда до меня дошло содержание его слов, я вскрикнул душераздирающим голосом, поняв, что вижу только призрачную форму. Учитель приблизился ко мне, чтобы успокоить меня:

--Тронь мое тело,--сказал он.--Я жив, как всегда. Не печалься. Разве я не всегда с тобой?"

Из повествований этих трех учеников вырисовывается поразительный факт: в десять часов утра, через день после того, как тело Лахири Махасайа было предано пламени близ священной Ганги, воскресший учитель в реальном преображенном виде появился перед тремя учениками, в разных городах.

"Когда же тленное тело сие облечется в медленное, и смертное сие облечется в бессмертное, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою". Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа? /13/.

Примечание к главе 36.

/1/ Шри Юктешвар впоследствие был формально принят в орден свами махантом (настоятелем) в Будх Гайа. Слово индус относится только к последователям "Санатан Дхарма" или Индуизма. Термин индиец применяется как к индусам, так и магометанам и другим обитателям Индии. Древнее название Индии--Арьяварта--"жилище Ариев. Арий--это "достойный, праведный, благопородный".

/2/ "Великий царь"--титул, говорящий об уважении.

/3/ Гуру обычно называет своих учеников просто по имени, опуская всякие титулы. Поэтому Бабаджи и сказал "Лахири", а не "Лахири Махасайа".

/4/ Буквально "вечная религия"--название, данное всему своду ведических поучений. "Санатан Дхарма" впоследствие стала называться индуизмом, ибо греки дали народу, населенному по берегам реки Инд, название индусов, или хинду.

/5/ "Парамгуру" означает буквально "верховный гуру", указывая на линию или последовательность учителей. Бабаджи, гуру Лахири Махасайа, был парамгуру Шри Юктешвара.

Бабаджи является моим парам-парамгуру, и потому он будет парам-парам-парамгуру всех членов Товарищества Самопознания.

/6/ Эта книга издана Обществом Йогода Сатсанга в Ранчи, Вихар.

/7/ В Индии считается непочтительным, если ученик не предлагает гуру подкрепиться.

/8/ Мой визит в ашрам Кешабананды описан в 42 главе.

/9/ 26 сентября 1895 года--день, в который Лахири Махасайа покинул свое тело. Если бы он прожил несколько дней, он достиг бы возраста в шестьдесят семь лет.

/10/ Три раза повернуть тело, а затем устремить лицо к северу,--это части ведического ритуала, обряда, которым пользуются учителя, знающие наперед время, когда для их физического тела должен пробить последний час. Конечная медитация, во время которой учитель погружается в Космическое АУМ, называется "меха" или великое самдхи.

/11/ Кабир--великий святой, живший в XVI столетии. Среди большого числа его последователей были индуисты и мусульмане. В момент смерти Кабира ученики его стали ссориться, не зная, по какому обряду производить погребальные церемонии. Пришедший в отчаяние учитель очнулся от своего последнего сна и приказал: "Пусть одна половина моих останков будет погребена по мусульманским обрядам, а другая--сожжена по индийскому обычаю". Сказав это, он исчез. Когда ученики сняли саван, прикрывавший тело, они нашли только гору прекрасных цветов. Половина их была зарыта в Магхаре послушными его повелению мусульманами, которые и по сей день чтут гробницу Кабира. Другая половина была сожжена по индийским обычаям.

Когда Кабир был молод, к нему приблизились двое учеников, желавших получить поробные указания о мистическом пути. Учитель ответил просто:

"Путь предполагает расстояние;

Но если Он находится здесь же, телу не нужеен путь;

Воистину, это вызывает у меня улыбку:

Слышать о рыбе в воде, страдающей от жажды!"

/12/ См. стр. 35. Панчанон воздвиг храм Шивы в Деогархе, близ Бихара. Храм окружен садом площадью около шести гектаров, а алтарь украшен портретом Лахири Махасайа".

Когда подошло время столетия ссо дня рождения Лахири Махасайа,--1927 год,--его внук Шри Ананда Мохан Лахири пожелал ответить эту священную дату--изваять статую великого учителя. Вскоре Шри Ананда с удивлением получил от знаменитого скульптора Шри Джаду Натх Пала прекрасную мраморную статую Лахири Махасайа. Шри Джаду сказал, что во время особого видения ему было указано сделать статую и подарить ее Шри Ананде. Статуя была установлена в Храме Лахири Махасайа в Пури.

/13/ I Коринф. XV, 54--55.

Глава 37. Я еду в Америку.

"Америка! В самом деле, эти люди--американцы!"--подумалось мне, когда перед моим внутренним взором прошла панорама лиц европейского типа.

Погрузившись в медитацию, я сидел за какими-то пыльными ящиками в кладовой школы Ранчи. Все эти годы среди юных обитателей Ранчи мне было так нелегко найти уединенное место.

Видение продолжалось: на экране сознания, подобно актерам, проходили многие лица /1/; взоры их со вниманием были устремлены на меня.

В этот миг дверь кладовой отворилась: как всегда, один из юношей открыл мое убежище.

--Иди сюда, Вимал!--Весело воскликнул я.--У меня есть для тебя новости: Господь зовет меня в Америку!

--В Америку!--юноша повторил мои слова таким тоном, как будто я сказал: на Луну.

--Да, я собираюсь открыть Америку, подобно Колумбу. Он думал, что открыл Индию; поистине, между этими двумя странами есть кармическая связь.

Вимал ускакал прочь; вскоре эта "двуногая газета" сообщила о разговоре всей школе.

Я созвал пришедший сразу в замешательство совет учителей и передал школу его попечению

--Знаю, что вы и впредь будете хранить идеалы воспитания Лахири Махасайа,--сказал я.--Я часто буду вам писать. Если Богу будет угодно, я, когда-нибудь вернусь сюда.

Со слезами на глазах я бросил последний взгляд на ребят и залитый солнцем двор Ранчи. В эту минуту завершилась определенная эпоха в моей жизни, и с того времени мне предстояло жить в дальних странах. Через несколько часов после моего видения я отправился в Калькутту. На следующий день я получил приглашение принять участие как делегат от Индии в международном конгрессе религиозных либералов в Америке. Конгресс намечался на тот же год в Бостоне; он должен был состояться под эгидой Американской ассоциации унитариев.

Голова моя пошла кругом, и я бросился к Шри Юктешвару в Серампур.

--Гуруджи, меня пригласили выступить на религиозном конгрессе в Америке. Стоит поехать?

--Перед тобой открыты все двери,--просто ответил учитель,--Сейчас или никогда.

--Но, господин,--возразил я в смятении.--Ведь я же не умею выступать перед публикой. Я так редко читал лекции--и никогда не выступал по-английски.

--По-английски, или не по-английски, но твои слова о йоге будут услышаны на Западе.

Я рассмеялся:

--Хорошо, дорогой гуруджи, я думаю, что вряд ли американцы станут учить бенгали! Благословите меня, пожалуйста, дабы я смог преодолеть дебри английского языка /2/.

Когда я сообщил о своих планах отцу, он был прямо-таки ошеломлен. Америка представлялась ему невероятно далекой, и он опасался, что ему, возможно, никогда более не придется меня увидеть.

--Как же ты можешь ехать?--спросил он меня сурово.--Кто даст тебе деньги на дорогу?

Поскольку он с радостью тратил деньги на мое обучение и на всю мою жизнь, он, несомненно, полагал, что его вопрос поставит мой проект в затруднительное положение.

--Господь, конечно, поддержит меня,--отвечал я, припоминая, как давным-давно я очень похоже ответил брату Ананте в Агра. И довольно простодушно добавил:--Отец, может быть, Господь вложит в ваш ум мысль мне помочь...

--Нет, никогда!--он взглянул на меня с жалостью.

И поэтому я был крайне удивлен, когда на следующий день отец вручил мне чек на крупную сумму.

--Я даю тебе эти деньги не как отец, а как преданный ученик Лахири Махасайа. Отправляйся же на далекий Запад и распростаняй там учение крийа-йоги.

Меня глубоко тронул дух бескорыстия, с которым отец смог так быстро отбросить в сторону свое личное. Прошедшей ночью он справедливо рассудил, что движущей силой моей поездки было не просто стремление к перемене мест.

--Может быть, мы уже не увидимся в этой жизни,--печально молвил отец. Тогда ему было уже шестьдесят семь лет.

Но интуитивная убежденность заставила меня ответить:

--Несомненно, Господь даст нам еще раз встретиться и здесь!

Готовясь расстаться с учителем и своей религией, готовясь отправиться к незнакомым берегам Америки, я испытывал немалый трепет. Мне приходилось много слышать о материалистическом духе Запада, столь отличном от духовных основ Индии, пропитанных аурой святости.

"Чтобы выдержать атмосферу Запада,--подумал я,--восточный учитель должен быть закален сильнее, чем для гималайских холодов".

Как-то рано поутру я начал молиться, твердо решив скорее умереть, чем подняться со своего места, не услышав голоса Бога. Мне хотелось, чтобы Он благословил меня и дал уверенность, что я не затеряюсь в тумане современного утилитаризма. Сердце мое было готово к поездке в Америку, но тем сильнее желало оно услышать божественное утешение и позволение.

Я упорно молился, заглушая рыдания. Ответа не было. К полудню я достиг наивысшей точки. Голова моя кружилась под напором глубочайшей тоски. Я почувствовал, что если еще раз вскрикну, углубив свою внутреннюю скорбь, мой мозг разлетится на куски.

В этот момент раздался стук в дверь (дело происходило в моем доме на Гурпар-Роуд). Отворив, я увидел молодого человека в убогой одежде нищенствующего монаха. Он вошел в дом.

"Это, должно быть, Бабаджи",--подумал я в недоумении, ибо стоявший передо мной человек обладал чертами Лахири Махасайа в молодости. Человек ответил на мою мысль:

--Да, я Бабаджи.--Он говорил мелодичным голосом на хинди.--Наш Отец Небесный услышал твою молитву и послал меня сказать тебе: "Следуй повелению твоего гуру и отправляйся в Америку. Не бойся, ты будешь под защитой".

После волнующей паузы, Бабаджи вновь обратился ко мне:

--Ты--тот человек, которого я избрал для распространения на Западе вести о крийа-йоге. Много лет назад я встретил твоего гуру Юктешвара на Кумбха Мела и сказал ему, что пошлю тебя к нему для обучения.

Подавленный благоговением, я потерял дар речи. Меня глубоко тронуло, что он направил меня к Шри Юктешвару. Я простерся ниц перед бессмертным гуру, но он милостливо поднял меня.

Пояснив многое из моей жизни, он дал мне несколько личных указаний и осветил кое-что из будущего.

--Крийа-йога, научная техника познания Бога,--сказал он, заканчивая беседу и переходя на торжественный тон,--распространится в конце концов по всем странам; она будет способствовать усилению гармонии между народами благодаря тому, что люди достигнут личного трансцендентального восприятия Бесконечного Бога.

Изличающий величие и силу, мастер электриговал меня сполохами своего космического сознания:

"Если бы в небе разом возникли

Тысячи солнц,

Этот свет походил бы

На сияние того махатмы" /3/.

Сейчас же после этого Бабаджи направился к двери, сказав:

--Не пытайся следовать за мной, ты не сможешь этого сделать.

--Бабаджи, похалуйста, не уходите!--воскликнул я.--Возьмите меня с собой!

--Еще не время,--был ответ.--Подожди другого раза.

Во власти эмоций я не обратил внимания на его предостережение. Но попытавшись следовать за ним, я обнаружил, что мои ноги приросли к полу. Стоявший на пороге Бабаджи устремил на меня ласковый взгляд. Мои глаза были прикованы к его лику; я видел, как он поднял руку для благословения, и зашагал прочь.

Через несколько минут мои ноги обрели прежнюю подвижность. Усевшись, я погрузился в глубокую медитацию, неустанно благодаря Бога не только за то, что Он ответил на мою молитву, но и за то, что Он ниспослал мне благословенное посещение Бабаджи. Казалось, что все мое тело освящено прикосновением древнего и вечно юного учителя. Ведь меня так давно сжигало желание увидеть его!

До настоящего времени я никому не рассказывал о своей встрече с Бабаджи. Считая ее самым священным из всех моих человеческих переживаний, я скрывал память о ней в глубине сердца. Однако теперь мне пришла в голову мысль, что читатели моей автобиографии охотнее поверят в реальность существования отшельника Бабаджи, проявляющего интерес к нашему миру, если я расскажу им, что видел этого человека собственными глазами. Я помог одному художнику написать--специально для этой книги--подлинный портрет этого йогина, Христа современной Индии.

День перед отъездом в Соединенные Штаты я провел в святом присутствии Шри Юктешвара. "Забудь о том, что был рожден среди индийцев, однако не принимай всех обычаев, своейственных американцам. Возьми то лучшее, чем обладают оба эти народа,--сказал он мне со своей спокойной мудростью.--В глубине же души старайся быть подлинным сыном Божиим. Ищи, впитывай в себя лучшие качества всех своих братьев, разбросанных на земле в различных рассах".

Затем он благословил меня: "Все, кто придут к тебе с верой и в поисках Божественного, получат помощь. Когда ты будешь смотреть на них, духовные токи, истекающие из твоих глаз, проникнут в их мозг и вызовут перемены в их материалистических привычках. Такие люди станут лучше ощущать присутствие Бога". С улыбкой учитель добавил: "Тебе достался хороший удел: привлекать к себе искренние души. И где бы ты ни оказался (даже в пустыне), ты везде найдешь друзей".

Оба эти благословенные предсказания полностью сбылись. Я приехал в Америку один; там у меня не было ни одного знакомого,--и вот я нашел тысячи людей, готовых принять вечное учение о душе.

Я выехал из Индии в августе 1920 года на борту первого пассажирского парохода "Город Спарта", отплывавшего в Америку после окончания первой мировой войны. Я смог купить проездной билет лишь после того, как преодолел, буквально чудом, множество бюрократических проволочек, связанных с получением заграничного паспорта.

Во время этого двухмесячного путешествия, один мой спутник узнал, что я--индийский делегат на конгресс в Бостоне.

--Суоми йогананда,--сказал он; и тут я впервые услышал странное американское произношение своего имени,--пожалуйста, будьте добры, прочтите в следующий четверг вечером лекцию для нас, пассажиров. Я уверен, что мы все будем счастливы услышать лекцию о том, как выдержать жизненную битву.

Увы, в среду я обнаружил, что выдерживать борьбу за свою жизнь приходится пока что мне. В отчаянии пытаясь как-то облечь свои мысли в форму лекции на английском языке, я в конце концов отбросил все приготовления, ибо мои мысли, уподобившись молодому жеребенку, увидевшему седло, упорно отказывались от какого бы то ни было подчинения законом английской грамматики. Тем не менее, целиком полагаясь на прошлые заверения учителя, я появился в четверг перед своей аудиторией, собравшейся в корабельном салоне. Я не мог произнести ни слова и молча стоял перед собравшимися. Состязание в выдержке длилось минут десять. Послышался смех.

Но мне в ту минуту было не до смеха. Негодуя, я послал Учителю безмолвную молитву.

"Ты можешь! Говори!"--немедленно зазвучал в моем сознании его голос.

И в то же мгновенье мои мысли установили самые дружеские отношения с английским языком. По истечении сорока пяти минут аудитория все еще внимательно слушала, а я впоследствии не мог вспомнить ни слова из лекции. После осторожных расспросов я услышал от одного из пассажиров следующие слова: "Вы прочитали вдохновенную лекцию на правильном и волнующем английском языке". При этом лестном отзыве я смиренно поблагодарил гуру за его своевременную помощь, вновь поняв, что он всегда со мною, вопреки всем преградам времени и пространства.

Во время остальной части своего путешествия через океан я пережил еще несколько припадков страха, думая о новом предстоящем мне испытании--речи на английском языке на Бостонском конгрессе.

"Господи,--молился я в глубине души,--да будешь Ты моим единственным источником вдохновения!"

В последних числах сентября "Город Спарта" причалил к берегу в Бостонской гавани. 6 октября 1920 года я обратился к конгрессу со своей первой речью в Америке. Она была принята хорошо, и я облегченно вздохнул. Великодушный секретарь ассоциации унитариев написал следующий комментарий к ней в публичном отчете конгресса: /4/

"Свами Йогананда, делегат Брахмачарья Ашрама из Ранчи, передал конгрессу приветствие от своей ассоциации. На прекрасном английском языке и с большим воодушевлением он обратился с речью философского характера "Наука религии": его речь была потом напечатана отдельно в виде брошюры для более широкого распространения. Он утверждал, что религия едина и универсальна. И не стоит местные обычаи и убеждения распространять на весь мир. Однако можно подогнать и состыковать общие элементы религии, чтобы сшить из этого знамя единства.

Благодаря щедрой помощи отца я смог остаться в Америке и после окончания работы конгресса. В скромной обстановке Бостона протекли четыре счастливых года. Я выступал с публичными лекциями, вел занятия с группами учеников; мною была написана книга стихов "Песни души". Она вышла с предисловием доктора Фредерика В. Робинсона, президента Нью-Йоркского колледжа.

В 1924 году я отправился в путешествие через весь континент, выступая перед тысячными аудиториями во всех главных городах. Из Сиэттла я отплыл на север, чтобы отдохнуть в великолепной Аляске.

С помощью моих бескорыстных учеников я устроился к концу 1925 года на свою главную квартиру в Америке в поместье на Маунт Вашингтон в Лос-Анжелосе, в Калифорнии. Это здание оказалось как раз тем самым домом, который появился предо мной в видении несколько лет назад в Кашмире. Я поспешил послать Шри Юктешвару описание своей деятельности в далекой Америке. Он прислал в ответ следующую открытку на бенгали:

"11 августа 1926 года

Дитя сердца моего, Йогананда!

Не могу выразить словами ту радость, которая входит в мою жизнь, когда я смотрю на фотографии твоей школы и учеников. Я весь растворяюсь в счастье при виде твоих учеников йоги из различных городов.

Узнав о твоих методах напева формул, об использовании целительных вибраций и божественных целительных молитв, я не могу не поблагодарить тебя от всего сердца.

Когда я смотрю на фотографии входа, вьющейся тропы в горах и великолепного пейзажа, открывающегося из поместья Маунт Вашингтон, мне так хочется увидеть все это собственными глазами.

Здесь все идет хорошо. Да пребудешь ты милостью Бога в вечном блаженстве!

Шри Юктешвар Гири".

Шли годы. Я читал лекции в каждой части моей новой родины, выступив в сотнях клубов, колледжей, церквей перед группами самых различных вероисповеданий. За десять лет с 1920 по 1930 годы, мои занятия по йоге привлекли десятки тысяч американцев. Им я посвятил книгу молитв и стихов "Шепот вечности". Вот отрывок из нее:

"Из глубин дремоты

Возносясь спиралью пробужденья,

Я шепчу:

Бог! Бог! Бог!

Ты пища моя, и когда прерываю свой пост

Разлуки с тобою в ночи,

Вкушаю тебя и в уме говорю:

Бог! Бог! Бог!

Там пусто, куда я иду; но светлая точка во лбу

Мгновенно отыщет Тебя

И в шумной войне суеты

Воинственный клич мой спокоен всегда:

Бог! Бог! Бог!

Когда шторма испытаний грохочут

И когда тревоги стонут во мне

Я заглушаю их ропот воспеванием громким:

Бог! Бог! Бог!

Когда мои мысли витают

Тропинками воспоминаний

Волшебный узор славословий:

Бог! Бог! Бог!

Каждой ночью среди глубочайшего сна

Мои тихие грезы и радость! И радость! И радость!

Моя радость поет беспрестанно:

Бог! Бог! Бог!

В пробужденье, еде, на работе, в мечтаньях и сне

В ритуалах, покое, псалмах и любви

Постоянно, неслышно трепещет Душа:

Бог! Бог! Бог!"

Иногда, особенно в первых числах месяца, когда приходили сроки арендной платы за центр на Маунт Вашингтон, где помешалась главная квартира Общества Самопознания, я с тоской вспоминал мир и простоту своей индийской жизни. Но с каждым днем я видел, как расширяется взаимосвязь и понимание между Америкой и Индийе--и душу мою наполняла радость.

Моя жизнь на Востоке и Западе помогла понять, что каждый из нас нуждается в главных положительных качествах других. Чейчас мы страдаем от несбалансированной цивилизации. Индийцам полезно перенять деловитость американцев. А Западу стоит освоить точную, веками обкатанную технику входа в Божественное. Разумный баланс духовных и материальных ценностей нужно искать как на Востоке, так и на Западе. Идеал гармоничной цивилизации совсем не химера; тысячелетняя Индия известна не только духовными завоеваниями, но и замечательными материальными достижениями. Предпочтение простоты и бедности в последние 200 лет лишь пасивная фраза долгой Индийской истории.

Джорж Вашингтон, "отец страны", чья жизнь была отмечена мистическими видениями и осознанием божественного водительства вдохновлял Америку своим высочайшим духом:

"Будет достойно свободной, просвещенной и в ближайшем будущем великой страны явить человечеству совершенно новый пример народа, всегда руководимого возвышенной справедливостью и благожелательностью. Кто может сомневаться в том, что с течением времени и событий плоды такого образа действий в изобилии возместят любые временные утраты, которые принесет стойкая приверженность идеалу? Может ли провидение не соединить вечное счастье нации с ее добродетелью!"

Уолт Уитмен. "Гимн Америке":

"Ты в своем будущем,

Ты в своей обширной и здоровой семье,--ты в Твоих атлетах, морали, духе, на Юге, на Севере, на Западе и на Востоке.

Ты в своем моральном богатстве и гармоничной цивилизации (до прихода которой самая гордая материальная цивилизация должна оказаться тщетной);

Ты в своем всеохватывающем и всевбирающем поклонении--в поклонении не только одному спасителю, одной единственной библии;

Твои бесчисленные спасители, скрытые в твоих недрах, равные любому, божественные, как любой...

Их в тебе, их несомненный приход предсказываю ныне".

Примечание к главе 37.

/1/ Впоследствии я увидел многих из этих людей и сразу узнал их.

/2/ Обычно мы со Шри Юктешваром разговаривали на бенгали.

/3/ "Бхагавад-Гита" XI, 12 (русский перевод Б. Л. Смирнова).

/4/ "Новые паломничества в духе", Бостон, Бэкон-Пресс, 1921 г.

стр.58.

Глава 38. Лютер Бербанк--святой среди роз.

--Секрет улучшения породы растения--лишь отчасти научное знание, но, главное--любовь.

Лютер Бербанк сказал это близ грядки со съедобными кактусами, когда мы гуляли в его калифорнийском саду в Санта-Розе.

--Когда я выводил кактус без колючек,--продолжал он,--я часто разговаривал с растениями, чтобы создать вибрации любви... Я говорил мин: "Тебе нечего, бояться, тебе не нужны твои защитные шипы. Я буду охранять тебя. Постепенно это полезное растение пустыни превратилось в особую разновидность без шипов.

Я был очарован таким чудом.

--Дорогой Лютер, пожалуйста, дайте мне несколько отростков кактуса, я посажу их в своем саду на Маунт Вашингтон.

Стоявший рядом рабочий взял ножик, но Бербанк предупредил его: "Я сам срежу их для свами".

Он вручил мне три отростка и я их вырастил, впоследствии радуясь хорошей родословной.

Великий садовод рассказал мне, что его первым значительным триумфом был крупный картофель, сейчас известный под его именем. С неутомимостью гения он продолжал одарять мир сотнями улучшенных сортов, выводя и новые разновидности томатов, кукурузы, сочных фруктов, мака, лилий, роз.

Я навел объектив своего аппарата на знаменитое каштановое дерево, к которому меня подвел Лютер: на нем он доказал, что естественная эволюция может быть ускорена в невероятной степени.

--Всего через шестнадцать лет,--сказал он,--этот каштан стал приносить обильные урожаи. Без помощи человека природе потребовалось бы для этого в два раза больше времени.

Маленькая приемная дочь Бербанка принялась играть в саду с собакой.

--А это мое человеческое растение,--ласково указал на нее Лютер.--Я представляю себе человечество в виде одного огромного растения, которое для своих высочайших проявлений нуждается лишь в любви, естественной благодати окружающей природы, разумном скрещивании и отборе. На протяжении краткого промежутка моей жизни я наблюдал случаи такого чудесного прогресса в эволюции растений, что смотрю на будущее с оптимизмом, предвидя появление здорового и счастливого мира. И он явится, как только его дети научатся принципам простой и разумной жизни. Нам необходимо вернуться к природе и заключенному в ней Богу.

--Лютер, вас восхитила бы моя школа в Ранчи с ее занятиями на воздухе и атмосферой веселья и простоты.

Мои слова затронули одну из сердечных струн в душе Барбанка--проблему воспитания детей. Он засыпал меня вопросами; интерес сверкал в его глубоких, спокойных глазах. --Свамиджи,--промолвил он наконец,--школы, подобные вашей,--это единственная надежда на воцарение на земле счастья и справедливости. Я категорически против современной системы воспитания, ибо она отделяет человека от природы и подавляет все его индивидуальные особенности. Сердцем и душой я с вами, на стороне ваший практических идеалов.

Когда я расстался с этим добрым святым, он подарил мне небольшую книжку со своим автографом /1/.

--Вот моя книга "Воспитание человеческого растения"--сказал он,--где я утверждаю, что нам необходимы новые методы воспитания, нужны бесстрашные эксперименты. Иногда самые дерзкие попытки приносили удачу и давали наилучшие плоды и цветы. Точно так же воспитательные новшества для детей следует вводить чаще и смелее.

Я прочел эту маленькую книжку с чрезвычайным интересом. Автор писал о том, каким его взор видит прекрасное будущее нашей расы. "Растение с фиксированными привычками--это самое упрямое живое существо, и воздействовать на него чрезвычайно трудно. Помните, что это растение сохранило свою индивидуальность на протяжении столетий; может быть даже оно того же возраста, что и скалы, на которых оно произрастает. И оно почти не менялось в течение всего этого долгого периода в сколько-нибудь значительной степени. Разве за все эти века, растение не приобрело волю, несравнимое ни с чем упорство? В самом деле, существует растение, например, некоторые пальмы, настолько упорные, что никакая человеческая сила до сих пор не в состоянии была изменить их свойства. Человеческая воля слаба по сравнению с волей растений. Но посмотрите, как упрямство растения, выраженное во всей его жизни, ломается таким простым способом, как соединение с ним новой жизни: скрещивание производит полную и сильнейшую перемену в его жизнедеятельности. Затем, когда наступил перелом, укрепите его последующими поколениями, терпеливым наблюдением и отбором; новое растение утвердится на своем новом пути и никогда уже не вернется к старому образу жизни, а его упорная воля будет, наконец, сломлена и изменена.

Когда же дело касается такого чувствительного и гибкого предмета, как природа ребенка, проблема решается намного проще".

Чувствуя магнетическое притяжение к этому великому американцу, я навещал его вновь и вновь. Однажды утром я прибыл к нему одновременно с почтальоном, который выложил в кабинете Бербанка около тысячи писем. Ему писали садоводы со всех концов земли.

--Свамиджи, ваше проявление очень кстати, оно оправдывает мое желание пойти в сад,--весело сказал Лютер. Он выдвинул из письменного стола большой ящик, набитый сотнями путеводителей.

--Смотрите,--сказал он,--вот как я путешествую. Прикованный к одному месту растениями и перепиской, я удовлетворяю свое желание познакомиься с чужими странами, разглядывая иногда эти картинки.

Ммой автомобиль стоял у ворот дома. Мы поехали по улицам небольшого городка, сады которого украшали его сорта роз: Санта-Роза, Пичблой, Бербанка.

Великий ученый получил посвящение крийа во время одного из моих ранних посещений. "Я практикую эту технику с усердием, свамиджи",--сказал мне Лютер.

После многих продуманных вопросов, заданных мне о различных аспектах йоги, Лютер медленно произнес: "Действительно, Восток обладает огромными запасами таких знаний, которые на Западе едва лишь начали исследовать".

Интимное общение с природой, которая открыла ему множество своих ревниво охраняемых тайн, взрастило в нем безграничное духовное почтение.--Иногда я ощущаю чрезвычайную близость к Бесконечной Силе--произнес он застенчиво. Его чувствительное, прекрасно изваянное лицо светилось воспоминаниями.--Тогда я могу исцелять окружающих меня больных людей, равно как и многие больные растения.

Он рассказывал мне о своей матери, искренней христианке. "После ее смерти я долгое время ощущал ее благословенное присутствие в видениях, и она говорила со мной".

Мы неохотно вернулиь к дому и к тысяче писем, ждавших ответа.

--Лютер,--сказал я,--вскоре я начну издавать журнал, где будут излагаться истины Запада и Востока. Помогите мне, пожалуйста, найти подходящее название для этого журнала.

Мы некоторое время обсуждали различные названия и в конце концов остановились на одном из них: "Восток и Запад" /2/. Когда мы вновь пришли в кабинет, Бербанк дал мне написанную им статью под заглавием "Наука и цивилизация".

--Она появится в первом же номере "Востока и Запада",--сказал я с благодарностью.

По мере того, как крепла наша дружба, я стал называть Бербанка "мой американский святой". "Се человек!--цитировал я часто,--в котором нет лукавства".

Его сердце было бездонно глубоким, давно привыкшим к смирению, самопожертвованию и терпению. Небольшой дом Бербанка, окруженный кустами роз, отличался суровой простотой: он понимал ничтожность роскоши и радость владения немногим. Скромность, с которой он носил свое научное имя, вновь и вновь напоминала мне деревья, которые низко склоняются под бременем спелых плодов; это не приносящие плодов голые стволы высоко поднимают свои верхушки в пустой похвальбе.

Я находился в Нью-Йорке, когда в 1926 году мой дорогой друг скончался. В слеза я подумал: "С какой радостью я пошел бы отсюда пешком до самой Санта-Розы, чтобы еще раз увидеть его живым". Запершись от секретарей и посетителей, я провел двадцать четыре часа в уединении.

На следующий день я совершил ведический похоронный ритуал перед большим портретом Лютера. Группа моих американских учеников, облачившихся в индийские церемониальные одеяния, пела древние гимны во время приношения цветов, воды и огня--символов телесных элементов и их возвращения к Беспредельному источнику.

Хотя телесная форма Бербанка покоится в Санта-Розе под сенью ливанского кедра, посаженного им самим много лет назад, его душа взирает на меня из каждого цветка в его саду. "Разве это не Лютер, вернувшийся во всеобъемлющий дух Природы шепчет мне в ее ветрах или улыбается в ее рассвета".

Имя его перешло в разговорную речь. В "Новом международном словаре" Уэбстера глагол "бербанкизировать" имеет смысл: "Скрещивать растения, прививать их. Отсюда иносказательно: улучшать (что-нибудь, например, процесс или структуру), отбирая полезные качества и удаляя дурные или прибавляя полезные свойства".

--Мой любимый Бербанк,--произнес я в слезах, прочитав это определение,--теперь самое твое имя стало синонимом доброго дела!

Автограф Лютера Бербанка

"22 декабря 1924 года

Я ознакомился с системой йогода свами Йогананды. На мой взгляд эта система--идеальное средство для воспитания и создания гармонии между физической, душевной и духовной природой человека. Целью свами является создание "школ жизни" во всем мире; таких школ, в которых воспитание не будет ограничиваться лишь интеллектуальным развитием, а будет охватывать также воспитание тела, воли и чувства.

Через систему йогода, вердущей к физическому и духовному раскрытию, благодаря простым и нучным методам сосредоточения и медитации можно разрешить большинство сложных проблем жизни. И упрочить мир и доброжелательство. Идеи свами о правильном воспитании проникнуты здравым смыслом и свободны от всякой мистики и непрактичности, в противном случае, я бы не одобрил их.

Я рад этой возможности от всего сердца присоединиться к призыву свами о содании международных школ искусства жизни, которые, если они будут созданы, приблизят нас к золотому веку быстрее, чем что-либо другое мне известное.

Лютер Бербанк".

Примечание к главе 38.

/1/ Интересно, о чем поет такой кактус, оказавшись в салате? (Ред. русск. Изд.)

/2/ Бербанк, кроме того, подарил мне свой портрет с автографом. Я храню его столь же бережно, как один индийский купец хранил портрет Линкольна. Этот индиец, оказавшись в Америке в годы гражданской войны, так восхищался Линкольном, что не пожелал вернуться в Индию, не получив портрета великого освободителя. Усевшись на ступеньках дома Линкольна, купец отказался уйти до тех пор, пока президент, удивленный его упорством, не разрешил ему воспользоваться услугами Даниэла Хантингтона, известного Нью-Йоркского художника. Когда портрет был готов, индиец с торжеством увез его на родину.

/3/ С 1948 года выходит под новым разванием "Журнал самопознания".

Глава 39. Тереза Нойман--католическая стигматистка.

"Вернись в Индию! Я терпеливо ждал тебя пятнадцать лет. Скоро я отплыву из своего тела в Блистающую обитель. Йогананда, приди!"

Голос Шри Юктешвара с поразительной ясностью зазвучал внутри меня, когда я сидел, погрузившись в медитацию в своей квартире на Маунт Вашингтон. Пролетев в мгновение ока расстояние в тысячи миль, его послание проникло в мое существо подобно вспышке молнии.

Пятнадцать лет! "Да,--понял я,--прошло пятнадцать лет. Сефчас уже 1935 год, и я провел в Америке пятнадцать лет, распространяя учение моего гуру. А сейчас он зовет меня к себе".

Несколько позже я расскажу о своем переживании моему дорогому другу Джеймсу Дж. Линну. Его духовное развитие, благодаря ежедневной практике крийа-йоги было столь замечательным, что я нередко называл его "святой Линн". В нем я с радостью замечал исполнение пророчества Бабаджи о том, что и Запад даст многих мужчин и женщин, получивших самопознание при помощи древнего пути йоги.

Мистер Линн и другие ученики великодушно настояли на том, чтобы я поехал на пожертвованные ими деньги. Таким образом, финансовая проблема разрешилась, и я решил плыть в Индию через Европу. В марте 1935 года, в соответствии с законами штата Калифорния, я зарегистрировал Общество Самопознания как неприбыльную корпорацию. Общество Самопознания существует на средства, получаемые от продажи моих книг, журналов, лекции, а также на пожертвования ее членов и других людей.

--Я вернусь,--сказал я ученикам.--Никогда в жизни я не забуду Америку.

Мои преданные друзья в Лос-Анжелосе устроили для меня прощальный банкет. Я долго всматривался в их лица и с благодарностью думал: "О Господи, кто помнит, что Ты--единственный Дающий, тот никогда не останется без сладости дружбы среди смертных!"

9 июня 1935 года я отплыл из Нью-Йорка на корабле "Европа". Меня сопровождало двое учеников: мой секретарь мистер Ричард Райт и пожилая леди из Цинциннати, мисс Этти Блетч. Мы наслаждались спокойными днями плавания по океану, являвшими собой приятный контраст с последними неделями, полными суеты. Но период отдыха был коротким: скорость современных кораблей обладает некоторыми вызывающими сожаление чертами!

Подобно другим группам любознательных туристов, мы бродили по огромному и древнему Лондону. На следующий день после прибытия туда, я получил приглашение выступить на большой встрече в Кекстон-холле; сэр Френсис Янг Хасбенд представил меня лондонским слушателям. А затем наша компания превела приятный день в гостях у сэра Гарри Лоудера в его шотландском поместье. Вскоре я и мои оба спутника пересекли Ламанш и оказались на континенте, ибо я захотел специально предпринять паломничество в Баварию. Я чувствовал, что этот случай был моим единственным шансом посетить великую католическую святую--Терезу Нойман из Коннерсройта.

За несколько лет до того я прочел поразительную статью о Терезе. В статье содержались следующие данные:

1. Тереза родилась в Великую пятницу 1898 года. В возрасте двадцати лет она в результате несчастного случая получила тяжкие повреждения и осталась слепой и парализованной;

2. В 1923 году она чудесным образом вновь обрела зрение, благодаря молитвам, обращенным к "Малому цветку"--святой Терезе. Позднее все члены ее тела неожиданно выздоровели.

3. Начиная с 1923 года Тереза полностью отказалась от пищи и питья. Она ежедневно употребляля в пищу только одну небольшую освященную облатку;

4. В 1926 году у Терезы на голове, груди, руках и ногах появились стигматы, священные раны Христа. Каждую пятницу /1/ она переживает Страсти Христовы, ее тело страдает от всех его исторических мучений.

5. Зная только простонародный немецкий язык своей деревни, Тереза во время переживаемых ею трансов в пятницу произносит, как установлено учеными, фразы на древнем арамейском языке.

В соответствующих местах своих видений она говорит по-еврейски или по-гречески.

6. С разрешения церковных властей Тереза несколько раз подвергалась тщательному научному обследованию. Доктор Фриц Герлик, издатель Немецкой Протестанской газеты, поехал в Коннерсройт "разоблачить католическое машенничество", однако, в конце концов он написал ее биографию тоном, полным почтения.

И на Востоке и на Западе я всегда страстно желал встреч со святыми, поэтому моя радость, когда наша небольшая компания 16 июля приехала в красивую деревушку Коннерсройт в американском "форде" и удивила местных крестьян разномастными массажирами: молодым американцем, пожилой леди и смуглым индийцем с длинными волосами, собранными над воротником пальто.

Увы! Маленький домик Терезы, чистый и опрятный, с цветущей около простенького крыльца геранью, был закрыт! Ни соседи, ни даже проходивший мимо письмоносец не могли дать нам никакой информации. Пошел дождь, и мои спутники стали советовать мне вернуться.

--Нет,--упрямо повторял я.--Я останусь тут, пока не обнаружу какой-нибудь способ найти Терезу.

Прошло два часа. Мы все еще сидели в автомобиле под проливным дождем.

--Господи,--жалобно вздохнул я,--почему же Ты вел меня сюда, если она исчезла?

Вдруг около нас остановился человек, вежливо предложивший свои услуги. Он говорил по-английски.

--Я не знаю точно, где находится Тереза,--сказал он,--но она часто посещает дом профессора Франца Вутца, преподователя духовной семинарии в Айхштадте. Это в восьмидесяти милях отсюда.

Следующим утром мы выехали на автомобиле в тихий городок Айхштадт. Доктор Вутц сердечно приветствовал нас в своем доме. "Да, Тереза здесь!" Он послал ей записку о посетителях, и вскоре посланный возвратился с ее ответом.

"Хотя епископ просил меня не видеться ни с кем без его разрешения, я приму божьего человека из Индии".

Глубоко тронутый этими словами, я последовал за доктором Бутцем вверх по лестнице в гостиную. Тереза пришла сейчас же, излучая ауру мира и радости вокруг себя. На ней было черное одеяние, а на голове белый без единого пятнышка платок. Хотя в то время ей было тридцать семь лет, она выглядела значительно моложе, обладая поистине детской свежестью и очарованием. Здоровая, с розовыми щеками, прекрасного телосложения, веселая--такой была святая, которая ничего не ест!

Тереза приветствовала меня очень легким рукопожатием. Мы сидели в молчаливом общении: каждый знал, что его собеседник--человек, который любит Бога.

Доктор Бутц любезно предложил свои услуги в качестве переводчика. Когда мы уселись, я заметил, что Тереза глядит на меня с наивным любопытством. Очевидно, визит индийца был в Баварии редкостным явлением.

--Итак, вы ничего не употребляете в пищу?--Мне хотелось услышать ответ из ее собственных уст.

--Ничено, кроме освященной облатки, которую я ем ежедневно в шесть часов утра.

--А как велика эта облатка?

--Размером она с небольшую монету, а толщиной с бумажный лист.--Тереза добавила:--Я ем ее по религиозным соображениям. Если она не освящена, я не в состоянии ее проглотить.

--Но, конечно, вы не могли бы жить только этой пищей целых двенадцать лет?...

--Я живу Светом Божиим.

Ее ответ был простым, поистине, в духе Эйнштейна.

--Я вижу, вы понимаете, что в наше тело энергия поступает из эфира, солнца и воздуха.

Быстрая улыбка появилась на ее лице:

--Я так рада, что вы понимаете, чем я живу.

--Да, ваша святая жизнь--это ежедневное свидетельство истинности слов Христа "не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих"./2/

Опять она выказала радость при моем объяснении:

--В самом деле, это так. Одна из причин, по которой я сегодня нахожусь здесь, на земле,--это доказать, что человек может жить благодаря Незримому Свету Божию, а не только при помощи одной лишь пищи.

--Можете ли вы научить других жить без пищи?

Тереза, казалось, была несколько шокирована:

--Этого я не могу. Бог этого не хочет.

Мой взор упал на ее сильные, изящные руки. Тереза показала мне квадратну., только что зажившую рану с тыльной стороны каждой руки. На ладонях она показала меньшие раны в форме полумесяца, проходившие сквозь всю кисть, также недавно зажившие. Каждая рана проходила насквозь через руку... Это зрелище вызвало у меня в памяти ясное воспоминание о больших квадратных железных гвоздях с изогнутыми в форме полумесяца концами, которые и поныне употребляются на Востоке, но которые, насколько я помню, никогда не встречались мне на Западе.

Святая рассказала мне немного о своих еженедельных трансах: "Я наблюдаю Страсти Христовы как беспомощный зритель". Каждую неделю, с полуночи четверга до часу ночи пятницы, ее раны открываются и кровоточат: и тогда Терез теряет в весе около десяти фунтов (обычный ее вес 121 фунт). Несмотря на сильные страдания, Тереза с гордостью ожидает этих еженедельных видений Господа.

Я сейчас же подумал, что ее страдания и вся необычная жизнь, по мысли Бога, должны были служить подтверждением для всех христиан исторической реальности жизни Иисуса и Его распятия, как об этом повествуется в Новом Завете; ее жизнь также показывает в драматической форме вечно живую связь между галилейским учителем и преданными Ему подвижниками.

Профессор Вутц рассказывал о некоторых собственных наблюдениях:

--С группой в несколько человек мы с Терезой часто путешествуем пешком по Германии, просто чтобы полюбоваться природой. И при этом наблюдается поразительный контраст: Тереза ничего не ест (а мы едим три раза в день), но она остается свежей, как роза, и не чувствует усталости, а мы утомляемся и, проголодавшись, ищем придорожную гостиницу под веселый смех Терезы.

Далее профессор добавил интересные физиологичские подробности:

--Тереза не употребляет никакой пищи, и ее желудок постоянно сжат. У нее не выделяются моча и испражнения, но потовые железы работают, а кожа постоянно мягка и упруга.

При расставании я выразил желание присутствовать при ее трансе.

--Да, пожалуйста, приезжайте в Коннерсройт в следующую пятницу,--сказала она приветливо.--Епископ даст вам разрешение. Я очень рада, что вы разыскали меня в Айхштадте.

Тереза попрощалась с нами за руку и вышла проводить нас до ворот. Мистер Райт включил приемник в автомобиле. Тереза заглядывала его с легкой одобрительной улыбкой. Собралась такая большая толпа мальчишек, что Тереза ушла домой. Мы видели ее у окна; она смотрела на нас, по-детски махая рукой.

На следующий же день у нас состоялся разговор с двумя братьями Терезы, очень добрыми и приятными людьми. Мы узнали, что святая спит только час или два в сутки. Несмотря на множество ран на ее теле, она деятельна и полна энергии. Она любит птиц, ухаживает за рыбкамми в аквариуме, часто работает в саду; ее переписка весьма обширна: преданные католики в письмах просят ее помолиться за них и послать им целительные благословения. Многие были с ее помощью избавлены от серьезных болезней.

Брат Терезы Фердинанд, молодой человек в возрасте около двадцати трех лет, объяснил, что Тереза обладает способностью при помощи молитвы переносить на свое тело болезни других людей. Ее воздержание от всякой пищи началось с того времени, когда она воздала молитву о том, чтобы болезнь горла одного юноши ее прихода, впоследствии послушника монашеского ордена, перешла на ее собственное горло.

В четверг вся наша компания около полудня приехала к дому епископа; последний смотрел с некоторым удивлением на мои длинные, вьющиеся волосы. Он охотно написал необходимое разрешение. Платы не требовалось; это установлено церковью правило существовало просто для того, чтобы предохранить Терезу от потока случайных посетителей, которые в прошлые годы съезжались по пятницам целыми тысячами.

Мы приехали в Коннерсройд в пятницу в половине десятого утра. Я обратил внимание, что в небольшом домике Терезы есть секция со стеклянной крышей, чтобы обеспечить изобилие света.

Мы с радостью увидели, что двери теперь не были закрыты: наоборот, они были распахнуты, приветливо приглашая войти. Стояла очередь--около двадцати человек держали в руках разрешения. Многие приехали издалека, чтобы увидеть мистический транс.

Тереза успешно выдержала мое первое испытание в профессорском доме: она интуитивно почувствовала, что я хочу ее видеть по духовным причинам, а не из праздного любопытства.

Сейчас я производил второе испытание: перед тем, как подняться в комнату Терезы, я привел себя в состояние йогического транса, чтобы достичь с ней ясновидческого и телепатического контакта. Я вошел в комнату, заполненную посетителями.

Тереза лежала на кровати, облаченная в белое одеяние. Вместе с мистером Райтом, стоявшим прямо за мной, я остановился, едва переступив порог, пораженный благоговейным страхом, взирая на необычное и очень пугающее зрелище.

Струйки крови шириной до трех сантиметром непрерывно сочились из-под нижних век Терезы. Ее глаза закатились кверху и были устремлены к духовному глазу в середине лба, А платок, обернутый вокруг головы, промок от крови, вытекавшей из стигматов на месте тернового венца. На белом одеянии в области сердца проступало красное пятно: именно там много лет назад тело Христа претерпело последнее унижение от удара солдатского копья.

Руки Терезы были простерты в жесте, выражающем материнскую заботу и мольбу; на ее лице было написано мучение, сквозь которое пробивался божественный свет.Она казалась похудевшей налицо были и внешние и внутренние изменения. Шепча слова на чужих языках, она беседовала слегка дрожащими губами с субъектами и видимыми образами людей, являвшимися сверхчувственному взору.

Настроенный в унисон с нею, я начал видеть ее видения. Она следила за Христом, который нес древо креста среди глумившейся толпы /3/. Внезапно она в горести подняла голову: Господь пал под жестоким бременем. Видение исчезло. Истощенная пылким состраданием Тереза тяжело опустилась на подушки.

В тот же миг позади меня послышался глухой стук. Обернувшись, я увидел, как двое людей выносили из комнаты недвижное тело. Но так как я выходил из глубокого сверхсознательного состояния лишь постепенно, я сначала не узнал упавшего человека. Мой взор опять устремился на лицо Терезы, мертвенно бледное под ручьями крови; но теперь оно было спокойным и излучало чистоту и святость. Тут я вновь взглянул назад и увидел, что мистер Райт стоит за мною, прижав руку к щеке, из которой сочится кровь.

--Дик,--осведомился я озабоченно,--не вы ли это упали в обморок?

--Да, я потерял сознание при виде этого ужасного зрелища.

--Ну, ничего,--сказал я в утешение,--вы достаточно храбры: ведь вы вернулись снова и смотрите на происходящее.

Вспомнив о терпеливо ждущей очереди паломников, мы с мистером Райтом молча попрощались с Терезой и покинули ее святую обитель. /4/

Назавтра наша небольшая группа двинулась на автомобиле к югу, вознося благодарность судьбе за то, что мы не зависим от железнодорожного расписания и может останавливаться где годно. Мы наслаждались каждой минутой путерешствия по Германии, Голландии, Франции и Швейцарии. В Италии мы сделали крюк в Ассизи, чтобы почтить память апостола смирения--святого Франциска. Поездка по Европе закончилась в Греции, где мы осмотрели афинские храмы и видели тюрьму, в которой благородный Сократ выпил смертельный напиток /5/. Восхищались высоким талантом древних греков, воплощавших в мраморе свои самые смелые фантазии.

Мы переплыли на корабле солнечное Средиземное море и высадились в Палестине. Целыми днями мы бродили по Святой земле, и я понял, что паломничество представляет собой огромную ценность. Глубоко чувствующему сердцу в Палестине повсюду открывается дух Христа. Я с благоговением шел по следам Его в Вифлееме, Гефсимане, Калвари, святой горе, по берегам Иордана и Галилейского моря.

Наша маленькая группа посетила Ясли Рождества, плотничью мастерскую Иосифа, могилу Лазаря, дом Марфы и Марии, зал Тайной Вечери. Прошлое раскрывалось: сцена за сценой я видел всю божественную драму, сыгранную Христом для потомков.

Далее был Египет с его древними пирамидами и современными Каиром, затем--долгое плавание по Красному морю. Наконец, мы пересекли обширное Арабское море,--и вот мы в Индии!

Примечание к главе 39.

/1/ Со времени второй мировой войны Тереза не переживала более Страсти Господни каждую пятницу, а только в некоторые священные праздники года. Есть книги о ее жизни: "Стигматик наших дней" Фридриха Риттер фон Лама, "История Терезы Нойман" К. Н. Шимберга.

/2/ Мтф. IV,4.

Батарея человеческого тела поддерживается не только грубой пищей ("хлеб"), но и вибрационной космической энергией ("слово" или АУМ). Его незримая сила поступает в человеческое тело через врата продолговатого мозга. Этот шестой центр тела расположен у задней стороны шеи, кверху от пяти позвоночных чакр (санскритское слово, означающее "колеса": центры излучения жизненной силы).

Продолговатый мозг, главный вход, через который вселенская жизненная сила (АУМ) поступает в тело напрямую, связаны с центром Христова Сознания (Кутастха), находящимся в третьем глазе между бровями,--это седалище силы воли человека. Космическая энергия накапливается в седьмом центре, в головном мозгу, являющимся резервуаром бесконечных скрытых способностей. В Ведах этот центр упоминается как "Лотос с тысячью лепестков".

Когда авторы Библии говорят "Слово" или "Амен", или "Дух Святый", они имеют ввиду АУМ, невидимую жизненную силу, которая божественным путем поддерживает все творения. "Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Который имеете вы от Бога, и вы не свои?" (I Кор. VI, 19)

/3/ В часы, предшествовавшие нашему прибытию, Тереза уже прошла через многие видения последних дней жизни Христа. Ее транс обычно нчинается сценами событий, следовавших за Тайной вечерей. Ее священные видения заканчиваются смертью Иисуса на кресте, а иногда--Его погребением.

/4/ 26 марта 1948 года газета сообщала: "В эту Великую пятницу немецкая крестьянка лежит на своем ложе; ее голова, руки и плечи обагрены кровью там, где на теле Христа струилась кровь от гвоздей креста и от Тернового Венца. Тысячи немцев и американцев в благоговении проходят мимо ложа Терезы Нойман".

/5/ Следующее место из Евсебия повествует о встрече между Сократом и индийским мудрецом. Текст гласит: "Музыкант Аристоксен рассказывает нам следующую истрию об индийцах. Один из этих людей видел Сократа в Афинах и поинтересовался, в чем цель его философии. "В исследовании феномена человека",--ответствовал Сократ. На это индиец разорвался от смеха: "Как может человек исследовать человеческое, если он игнорирует божественное?"

Греческий идеал, отразившийся в западной философии: "Человек, познай себя!" Индиец сказал бы: "Человек, познай свое Я!"

Глава 40. Я возвращаюсь в Индию.

С чувством признательности вдыхал я благословенный воздух Индии. Наш корабль "Раджпутана" стал на якорь в огомной бомбейской гавани 22 августа 1935 года. Даже этот мой первый день на берегу был заполнен до крйности: в гавани собрались друзья с приветствиями и гирляндами цветов, а вскоре по нашим следам в отель "Тадж Махал" устремились потоки корреспондентов и фотографов.

Город Бомбей был для меня новым: я нашел его чрезвычайно современным, со множеством нововведений, заимствованных на Западе. Обширные бульвары были усажены рядами пальм, величественные здания государственных учреждений соперничали в правильности форм с древними храмами. Однако у меня было очень мало времени для разглядывания достопримечательностей; я чувствовал нетерпение, страстно желая увидеть моего гуру и других, дорогих мне людей. Отправив свой "форд" в багажном вагоне, мы отправились поездом на Восток, в Калькутту /1/.

Когда мы прибыли на вокзал Хаура, нас встретили громадная толпа, собравшаяся приветствовать нас; мы не могли даже выйти из вагона. Мой брат Вишну и молодой Махараджа Кашимбазара возглавили комитет по встрече. Я был тронут теплотой и торжественностью встречи.

Следуя за рядом автомобилей и мотоциклов, среди радостных звуков барабанов и раковин, мисс Блетч, мистер Райт и я, с головы до ног украшенные гирляндами цветов, медленно проехали к дому моего отца.

Престарелый родитель обнял меня так, как будто я воскрес из мертвых. Мы долго смотрели друг на друга, лишившись от радости дара речи. Вокруг меня собрались братья и сестры, дядья и тетки, двоюродные братья, ученики и друзья многих прошлых лет, и ни у кого из нас глаза не оставались сухими. Эта встреча, полная любви, и поныне хранится в моем сердце.

Что же касается моего свидания с гуру, Шри Юктешваром, то для его описания у меня не хватает слов, и читателю придется довольствоваться следующим изложением моего секретаря:

"Сегодня, волнуемый возвышенными ожиданиями, я повез йоганандаджи из Калькутты в Серампур,--записал мистер Райт в своем путевом дневнике.--Мы проехали много причудливых лавочек. В одной из них Йоганандаджи любил обедать во время ученья в колледже. И наконец мы въехали в узкий, стиснутый стенами переулок. Неожиданно улица свернула влево, и перед нами оказался простой трехэтажный ашрам с балконами на верхнем этаже. От этого дома веяло мирным уединением.

Серьезно и со смирением вошел я вслед за Йоганандаджи во двор, под стены обители. С бьющимися сердцами прошли мы по нескольким старым цементным ступенькам, по которым, без сомнения, ступали тысячи искателей истины. По мере того, как мы шли вперед, наше напряжение нарастало. И вот перед нами, на верху лестницы, появилась спокойная фигура Великого Учителя, Свами Шри Юктешвара, стоявшего в благородной позе святого.

Мое сердце забилось и сжалось, когда я ощутил его благословенное присутствие. Глаза затуманились слезами, когда Йоганандаджи пал на колени и, склонив голову, выразил приветствие и душевную благодарность; он коснулся руками ног гуру, а затем, в смиренной покорности, коснулся ими собственного лба. Потом он встал--и оказался в объятиях Шри Юктешвара.

Вначале небыло слов, но немые фразы души выражались самые глубокие чувства. Как блестели их глаза, какой теплотой зажглись они при возобновлении союза их душ! Нежная вибрация пронеслась по тихому крытому дворику, и даже солнце вышло из-за туч, какбы прославляя эту встречу.

Склонив колени перед учителем, я преподнес ему свою невыразимую любовь и благодарность. И, коснувшись его огрубевших от возвраста ног, получил благословение. Затем я встал и увидел устремленные на меня глаза, погруженные внутрь себя, но светящие радость. Мы пошли в его медитационную комнату. Одна сторона ее выходила на балкон, который мы увидели с улицы. Учитель уселся на задрапированном матрасе, лежавшем на цементном полу, оперся спиной о старый диван. Йоганандаджи и я сели у ног гуру, подложив себе под бока оранжевые подушки, чтобы удобнее устроиться на соломенном мате.

Я почти не понимал шедший на бенгали разговор двух свамиджи. Английский язык кажется невырразительным и неэффективным, когда они говорят друг с другом, хотя Свамиджи Махарадж, как часто называют великого гуру, знает это язык и часто говорит на нем. Но я без труда ощутил атмосферу святости вокруг истинно Великого Существа по его согревающей сердце улыбке и блестящим глазам. В его веселых или серьезных словах можно было различить одно качество--бесспорную положительность утверждений; такое качество--признак мудреца, знающего, что он знает нечто,--ибо он постиг Бога. ЕКго огромная мудрость, сила целеустремленность и решительность ясны и очевидны во всем.

Почтительно наблюдая за ним, я заметил, что он высокого роста и атлетического телосложения, закаленного испытаниями и подвигами самоотречения. Его спокойствие было величавым. Решительно выступающий вперед лоб, как бы устремленный к Небесному, господвствует над всем его божественным ликом. У него довольно крупный и грубый нос, который он забавляется в моменты праздости, щелкая и теребя его, как ребенок. Его властные темные глаза светятся голубым эфиром. Волосы, разделенные посередине пробором, серебрянные сверху, отливая золотом и чернью, ниспадали кудрями на плечи. Борода и усы были невелики и истончены, тем не менее, они украшали его и казались одновременно глубокими и светлыми.

Он радостно и заразительно смеялся. Его смех, чрезвычайно веселый и искренний, казалось, шел из глубины груди; иногда все его тело сотрясалось от смеха. Лицо и фигура производили яркое впечатление силы, равно как и его мускулистые руки. Походка была величавой, держался он прямо.

Одежда у учителя была проста: обычное дхоти и рубашка, когда-то окрашенные охрой, но сейчас оранжевый цвет явно "выцвел".

Оглядываясь по сторонам, я заметил, что довольно-таки ветхое помещение ашрама укаывает на то, что его владелец не привык к материальному комфорту. Белые стены длинной комнаты хранили следы непогоды, на них виднелись полосы голубой побелки. В одном конце комнаты висел портрет Лахири Махасайа, украшенный простой гирляндой в знак преданности и благоговения. Здесь же находилась еще одна старая фотография Йоганандаджи, на которой он был изображен в момент прибытия в Бостон вместе с другими делегатами на Конгресс религий.

Я обратил внимание на странное сочетание духа современности и древности. Огромны канделябр из рубленного стекла весь покрыт паутиной, а на стене висит новенький яркий календарь. Вся комната излучала аромат мира и счастья. Над балконом можно видеть несколько кокосовых пальм; они возвышались, как бы охраняя ашрам.

Интересно, что как только учитель хлопал в ладоши, сию же секунду появлял какой-нибудь младший ученик. Очень мне понравился один из них по имени Профулла /2/ с черными волосами, падавшими ему на плечи и с парой проникновенных, сверкающих черных глаз. На лице его играла ангельская улыбка: его глаза сияли, а уголки рта поднимались кверху, и все вместе напоминало звезды и полумесяц в сумерки.

Радость Шри Юктешвара по поводу возвращения своего "создания" была очевидной, и он присматривался ко мне как к "созданию создания". Однако в природе этого Великого Существа преобладал аспект мудрости, и это препятствовало внешнему выражению его чувства.

Йооганандаджи предложил учителю несколько подарков по обычаю учеников, возвращающихся к учителю. Позже мы вместе сели за трапезу; блюда были просты, но хорошо приготовлены. Все кушанья представляли собою различные сочетания риса и овощей. Шри Юктешвару было приятно, что я соблюдаю множество индийских обычаев, таких, например, как уменье есть рукми.

После нескольких часов, заполненных беглыми фразами на бенгали и обменом теплыми улыбками и радостными взглядами, мы склонились к ногам учителя в знак повиновения, соврешил на прощание пронам /3/ и отправились в Калькутту с неизгладимым воспоминанием о священной встрече. Хотя я пишу главным образом о моих внешних впечатлениях об учителе, однако я всегда осознавал его духовную силу. Я почувствовал эту силу, и буду хранить это впечатление, как мое божественное благословение".

Я привез для Шри Юктешвара много подарков из Америки, Европы, Палестины. Он принял их с улыбкой, но без замечаний. Для себя я купил в Германии комбинированную трость-зонтик. Вернувшись в Индию, я решил подарить эту трость Шри Юктешвару.

--Этот подарок мне действительно нравится. Когда учитель сделал столь необычное замечание, его глаза были устремлены на меня, и в них светилось ласковое понимание. Из всех подарков он выбрал именно трость, чтобы показывать ее посетителям.

--Учитель, разрешите мне, пожалуйста, принести новый ковер в комнату, где вы медитируете,--обратился я к гуру, заметив, что Шри Юктешвар кладет свою тигровую шкуру на рваный ковер.

--Ну, что же, если это доставит тебе удовольствие, то приноси!--В голосе гуру не слышно было энтузиазма.--Смотри, моя тигровая шкура приятна и чиста. Я--монах в своем небольшом царстве. А за его пределами находится обширный мир, который интересуется только внешним.

Когда он произнес эти слова, я почувствовал, что прошлое кабы вернулось, и я вновь стал молодым учеником, ежедневно очищавшимся в огне строгости.

Как только я смог оторваться от Серампура и Калькутты, я отправился вместе с мистером Райтом в Ранчи. Сколько приветствий и оваций! Со слезами на глазах я обнял учителей, которые самозабвенно держали знамя школы в течение всего моего пятнадцатилетнего отсутствия. Радостные лица и счастливые улыбки пансионеров и приходящих учеников служили полным подтверждением эффективности их тщательного школьного обучения и занятий йогой.

Однако школа Ранчи, увы, находилась в тяжелом финансовом положении. Сделавший немало солидных пожертвований сэр Маниндра Чандра Нанди, чей Кашимбазарский дворец был преобразован в центральное здание школы, уже умер. Многие факультеты школы оказались в серьезной опасности из-за недостатка средств.

Но я не напрасно провел годы в Америке: я научился кое-чему из американской практической мудрости, научился американскому неукротимому духу, преодолевающему все препятствия. Я остался в Ранчи на неделю и погрузился в борьбу с критическими ситуациями. Затем последовали интервью в Калькутте с выдающимися политическими деятелями и авторитетами в области народного образования, длительная беседа с юным махараджой Кашимбазара, обращенная к отцу просьба о финансовой помощи--и вот неустойчивое положение школы Ранчи стало поправляться. В скором времени многочисленные пожертвования поступили также и от моих американских друзей.

Через несколько месяцев после прибытия в Индию я имел радость увидеть, как школа Ранчи была официально зарегистрирована правительством. Исполнилась мечта моей жизни--мечта о постоянном центре воспитания йоги. Эта мечта вела меня вперед с самого 1917 года с группы из семи мальчиков.