"Страсть к игре" - читать интересную книгу автора (Дэй Сильвия)

Глава 12

– Ну как, тебе сейчас уже получше? – спросила мисс Пул, глядя искоса на Амелию, когда они шли по поселку, возвращаясь домой.

– Да, лучше. Спасибо, – кивнула Амелия.

С той самой ночи, когда Мария попыталась увезти ее, она стала беспокойной и непоседливой. Заметив, что ее ученица не может сконцентрироваться на дневных уроках, мисс Пул предложила перенести занятия на свежий воздух. Захватив зонтики, они отправились без определенной цели и в результате оказались на ближайшем городском рынке. Амелия наслаждалась прогулкой, радуясь возможности увидеть других людей, занятых своими делами насущными. Других людей, живущих в отличие от нее полной жизнью.

– Тело необходимо, тренировать и развивать так же, как и мозги, – мягко произнесла мисс Пул.

– Я тоже всегда так думала, – вздохнула Амелия. Конечно, она росла рядом с живым, физически развитым мальчишкой и научилась получать удовольствие от активных спортивных игр. А еще она любила материнскую улыбку, которой, увы, была давно уже лишена.

– Мне нравится твоя нынешняя прическа, тебе очень к лицу, когда волосы собраны наверху, – улыбнулась гувернантка. – Ты стала выглядеть как настоящая леди. Я напишу твоему отцу, чтобы он подыскал тебе достойную горничную.

Амелия нервно коснулась волос. Заплетенные в косички и затем собранные в узел, они оказались ужасно тяжелыми, и у нее даже разболелась шея от непривычного веса. Но раз уж это требовалось, чтобы считаться молодой девушкой, а не ребенком, то, пожалуй, стоило смириться с этим неудобством.

– Добрый день, мисс Пул, мисс Бенбридж.

Они замедлили шаг и улыбнулись юному сапожнику, вышедшему из своей лавки, чтобы поздороваться с ними. Симпатичный блондин с бородкой робко улыбался, нервно вытирая руки о фартук.

– Добрый день, мистер Филд, – поприветствовала его мисс Пул, ее щеки покрылись нежным румянцем, что не ускользнуло от внимания Амелии.

Похоже, они питали симпатию друг к другу, причем дело явно не ограничивалось простым интересом. Амелия с любопытством наблюдала за ними, задаваясь вопросом: неужели она выглядит такой же смущенной, когда случайно видит Колина? Это, должно быть, просто ужасно, если она всем своим видом показывает, что вся горит надеждой и мучается томлением, а он отвечает ей грубостью и явной неприязнью.

Чувствуя, что ее невольное присутствие мешает их общению, обмену интимными взглядами, Амелия повернулась к ним спиной и уперлась взглядом в знакомый широкоплечий силуэт, возникший прямо перед ней. Рядом с Колином шла блондинка, на взгляд Амелии, приблизительно его возраста, если зрелые женские округлости могли служить тому подтверждением. Они смеялись, смотрели друг на друга сияющими, горящими глазами. Рука Колина устроилась на талии незнакомки, чуть пониже спины. Колин увлек ее за угол, и они тут же пропали у Амелии из виду.

Не в силах удержаться, Амелия рывком рванулась вперед. Колин и грудастая девица смотрели друг на друга так же, как мисс Пул и мистер Филд. Взглядами, полными обоюдной симпатии.

Амелия завернула за тот же угол и замедлила шаг, услышав тихий шепот и с трудом сдерживаемое хихиканье. Она обошла бочки, контейнеры, прищурилась, как вдруг какой-то бродячий кот с громким мяуканьем спрыгнул на землю, напугав ее до полусмерти. Она прижалась к кирпичной стене, прислонив руку к бешено колотившемуся сердцу, закрыв глаза от страха. Здесь, в проходе, закрытом стеной от солнечных лучей, было довольно прохладно.

Она понимала, что ей следовало вернуться. Мисс Пул вряд ли задержится надолго и станет скоро беспокоиться о ней. Однако сердце Амелии было глухо к любым разумным доводам, что, впрочем, совсем неудивительно. Если бы упрямый орган хоть чуть прислушался к мозгам, она бы давно перестала томиться и чахнуть по Колину.

Сделав глубокий вдох для храбрости, Амелия оторвалась от стены и повернула за угол, чтобы обойти магазин с задней стороны. И тут она замерла, у нее перехватило дыхание, открытый зонтик с глухим стуком упал рядом на мягкую землю.

Колин и его подружка были слишком заняты, чтобы услышать этот стук. Смазливая блондинка прижималась спиной к задней стене, откинув голову, будто приглашая ищущие губы Колина, рыскающие по пухлой груди, почти вывалившейся из лифа с низким вырезом. Упираясь левой рукой в стену, правой он тискал полную грудь, которую девица шаловливо подставляла ему.

Острая боль пронзила сердце Амелии, такая сильная, что она застонала. Колин вскинул голову, его глаза широко распахнулись, когда он увидел ее. Он мгновенно выпрямился, оторвавшись от стены и девицы, которую с наслаждением лапал.

Испуганная Амелия повернулась и бросилась бежать мимо лавок и магазинов, оставив забытый зонтик. Ее рыдания эхом отдавались от стен зданий, но она все равно слышала, как Колин звал ее. Сильным низким голосом, столь отличавшимся от того, привычного ей, мальчишеского крика, голосом прерывистым и умоляющим, словно он переживал оттого, что разбил ей сердце.

Хотя на самом деле ему было наплевать на нее, Амелия была уверена в этом.

Она побежала быстрее, панический стук каблуков заглушал шум крови в ее ушах.

Но даже самый быстрый бег не мог позволить убежать от самой себя, убежать от только что увиденной картины.

– Может, ты позволишь мне заняться этим? – пробормотал Саймон на ухо Марии, воспользовавшись тем, что их головы оказались рядом, поскольку они оба смотрели в окошко экипажа.

– Нет-нет, – уперлась она, нетерпеливо топнув ногой по полу кареты. – Будет меньше шума, останется меньше следов, если я сама все сделаю.

– Это слишком опасно.

– Чепуха, – возразила она. – Стоит тебе подойти к этому человеку, как все закончится мордобоем, который привлечет ненужное внимание. А нам, чтобы добиться успеха, следует отбыть без шума, так же тихо, как мы подъедем.

С громким вздохом он откинулся на спинку высокого сиденья, в совершенстве играя роль оскорбленного в лучших чувствах мужчины. Мария рассмеялась, но тут же замолкла, увидев могучую фигуру, появившуюся из конюшни за особняком Сент-Джона.

– Это один из них? – спросила она. Саймон снова посмотрел в оконце.

– Да. Но я предлагаю дождаться другого, не такого громилу.

Мария задумалась на какой-то момент, признавая в душе, что ее несколько напугали габариты человека. Он был просто гигантом. Его длинные неопрятные волосы и черная борода только дополняли образ огромного мифического тролля. Он удалялся от них столь тяжелыми, гулкими шагами, что она была уверена: сама земля содрогается под ним.

Мария глубоко вздохнула и подумала о сестре. Она уже расспросила всех, кто был очевидцем той ночи, когда она пыталась увезти Амелию. Увы, Мария получила слишком мало полезной информации. С другой стороны, люди Кристофера, возможно, имели больше возможности и желания увидеть сцену в целом. А потому ей требовалось расспросить хотя бы одного из них, Амелия нуждалась в ней. Так или иначе, она найдет в себе достаточно сил, чтобы похитить хоть бегемота.

Открыв толчком дверь, Мария спустилась на землю, еще не сознавая полностью, что делает. Она бросилась за человеком, громко взывая о помощи, словно попавшая в беду несчастная слабая женщин.

Гигант замер и обернулся с угрюмой гримасой, которую быстро сменил мужской оценивающий взгляд, который, в свою очередь, немедленно превратился в настороженный, ибо женщина вытащила из-за спины пистолет.

– Хэлло, – приветствовала гиганта Мария с широкой улыбкой, целясь ему прямо в сердце. – Я проведу некоторое время в вашем обществе.

Незнакомец взглянул на нее из-под прищуренных век.

– Вы что, сумасшедшая? – рявкнул он басом.

– Пожалуйста, не вынуждайте меня стрелять в вас. Я выстрелю, можете быть уверены. – Она стала в позу, словно готовясь удержать отдачу оружия после выстрела. Все это было, конечно, чистой показухой, рассчитанной на зрителя, но гигант не мог знать этого. – Мне будет ужасно жаль проделать дыру в вашем теле, поскольку недавно вы помогли спасти мне жизнь и я ваша должница. У него широко раскрылись глаза, когда он узнал ее.

– Люди же будут смеяться и издеваться надо мной до конца моих дней, – буркнул гигант, сплюнув.

– Мне ужасно жаль, простите меня.

– Да нет, что вы. – Он протопал мимо Марии, подтвердив ее догадку о содрогавшейся под ним земле. – Куда идти?

– Мой экипаж за углом.

Он подошел и рывком открыл дверцу, обнаружив воззрившегося на него с удивлением Саймона.

– Боже милостивый! – заморгал Саймон. – Как легко у тебя все получилось, любовь моя!

– Я бы, конечно, бросил ее через колено, – проревел гигант, – но Сент-Джон просто прибил бы меня. – Экипаж протестующе заскрипел, когда громила взобрался, заняв целиком двухместное сиденье. Сложив руки на груди, он ворчливо бросил: – Ну, давайте тогда. Поехали, что ли.

Мария отдала Саймону пистолет и поднялась без посторонней помощи.

– Ваше сотрудничество чрезвычайно ценно для нас, мистер…

– Тим.

– Мистер Тим.

Он расцвел в улыбке.

– Называйте меня просто Тим.

Мария устроилась на сиденье рядом с Саймоном, напротив гиганта Тима. Расправив юбки, поскольку экипаж, покачнувшись, пришел в движение, она улыбнулась гостю:

– Надеюсь, вам нравится Брайтон, Тим.

– Единственное, что меня сейчас устраивает, – это мысль, что вы мучаете и Сент-Джона, как и меня, – проворчал Тим.

Наклонившись к нему с заговорщицким видом, Мария с улыбкой прошептала:

– С ним я обхожусь гораздо хуже.

Тим усмехнулся сквозь бороду:

– Ну, тогда мне и Брайтон по душе.

Заходящее солнце заливало океан красноватыми лучами, превращая воду в расплавленный огонь. Тяжелые волны с треском разбивались о берег, их ритмичный шум, как обычно, успокаивающе действовал на Кристофера. Он стоял на высоком утесе, расправив плечи, сцепив руки за спиной. Порывы соленого морского бриза холодили кожу, шевеля выбившиеся пряди волос из туго стянутого хвоста.

Там, за горизонтом, ждал его корабль, трюмы которого были полны рома и табака, роскошных материалов и экзотических специй. С наступлением ночи великолепное судно приблизится к берегу, ориентируясь на мигающий свет, указывающий на правильное место для причала.

Именно тогда конкуренты и нанесут удар, прервав доставку контрабанды с корабля на берег. И ночью они получат то, что заслужили, – хорошую трепку.

В предвкушении схватки у Кристофера заранее кровь быстрее заструилась в венах, но он не выказывал нетерпения, не рвался в бой. Для него это было просто проблемой, которую требовалось решить, и ничего больше.

– Мы стоим наготове, – сказал Сэм, занимая место рядом с ним.

Люди Кристофера распределились повсюду: одни вдоль рифов у берега, другие – в пещерах и рыбацком поселке. Расстегнутые рукава рубашки Сэма яростно развевались на ветру. Положив ладонь на эфес шпаги, он глубоко вдыхал морской воздух.

– Отлично, – пробормотал Сент-Джон. – Что ж, пошли вниз.

Он спускался по дорожке, ведущей к пляжу, прямо встречая взгляды своих людей, мимо которых проходил. Казалось бы, чего особенного – эти мимолетные взгляды? И в то же время они очень многое говорили людям, рисковавшим жизнью на службе.

«Я вас вижу. И вы мне небезразличны», – говорил красноречивый взгляд Кристофера.

За многие годы он повидал достаточно главарей, которые, напыжившись от гордости, шагали сквозь строй, глядя перед собой, никого не замечая, слишком высоко ценя себя, чтобы снизойти до своих подчиненных. Лояльность и верность их людей зиждилась на страхе или любви к деньгам. На слишком уж шаткой основе, легко поддающейся разрушению.

Кристофер стоял позади большого валуна, частично лежавшего в воде, и ждал. Небо потемнело, ревущие волны уменьшили свою ярость. Корабль причалил точно к тому месту, где товар должен быть выгружен на берег.

От сознания того, что должно было произойти, Кристофера раздирали смутные чувства. Он смотрел на берег из своего укрытия, не выдавая волнения, сохраняя выдержку, которая очень ему понадобится, чтобы выжить на протяжении долгой ночи. Тени стекались вниз во тьме, выдавая чужаков. Он жестом дал сигнал зажечь спрятанный рядом фонарь, тут же послышался звон стали, раздались тревожные крики. Атмосфера стала напряженной, запах опасности ударил ему в ноздри. Кристофер обнаружил свое присутствие, высоко подняв фонарь, чтобы свет падал ему на лицо.

– Эй, вы там! – вскричал он столь командным тоном, что сражавшиеся на берегу мужчины остановились. Как он и ожидал, один из них выступил вперед.

– Самое время показать твою трусливую физиономию! – заорал смельчак.

Вскинув бровь, Кристофер ответил с издевкой:

– В следующий раз, когда тебе потребуется мое общество, может, пришлешь приглашение в письменном виде?

– Оставь твои штучки при себе и дерись как мужчина.

Кристофер холодно улыбнулся:

– Ну уж нет, я предпочту драться как настоящий варвар.

Группа людей бросилась к нему, Сент-Джон швырнул фонарь к их ногам, разлитый мазут вспыхнул, пламя охватило несколько человек, ярко осветив берег. Вопли бьющихся в агонии людей разорвали ночь, посеяв ужас среди остальных.

Выхватив шпагу из ножен, Кристофер с яростным криком бросился в завязавшуюся схватку.

Ночь была долгой и кровопролитной.

– Вы собираетесь навестить мистера Филда? – поинтересовалась Амелия, сидя на кровати мисс Пул.

Симпатичная гувернантка подняла голубые глаза и встретила взгляд Амелии, отраженный в зеркале.

– Ты сегодня выступаешь в роли свахи?

Амелии было жаль, что она не может улыбнуться в ответ, – вот уже несколько дней она не была способна на такой подвиг.

– Вы выглядите прелестно, ну просто фарфоровая куколка, – сказала она, тяжело вздохнув.

Мисс Пул повернулась на месте, чтобы в очередной раз пристально взглянуть на Амелию.

– Ты действительно уверена, что не пойдешь со мной? Ты ведь всегда любила наши прогулки в поселок.

Горестные воспоминания промелькнули у девочки перед глазами, и Амелия яростно затрясла головой, чтобы избавиться от них. Она не расплачется перед мисс Пул.

– Пожалуйста, знай, что ты можешь говорить со мной обо всем, – уговаривала гувернантка. – Я сохранила твою тайну о сестре. Я могу хранить и другие секреты, обещаю, моя дорогая.

Поджав губы, Амелия пробовала удержать свои мысли при себе, но все равно выпалила:

– Вы когда-либо были влюблены?

Синие глаза широко распахнулись, затем мисс Пул кивнула:

– Я решила, что я полюбила. Но все кончилось плохо.

– Вы все еще любите его?

– Да.

Амелия встала и подошла к окну. Оно выходило на речку, так что вид из него был вполне симпатичный.

– И как вы оправились после разлуки? – тихо спросила Амелия.

– Я не была уверена, что полностью пришла в себя, пока не встретила мистера Филда.

– А какую роль он играет в этом? – Амелия вновь повернулась лицом к гувернантке.

– Я не слишком опытна в подобных делах и сомневаюсь, что могу рассуждать на эту тему, но я думаю, что, возможно, новый роман может заполнить пустоту, оставленную прежним. – Мисс Пул встала и подошла к ней. – Тебе никогда не придется беспокоиться на этот счет. Ты слишком хороший, просто чудесный человечек, чтобы потерять свою любовь.

– Как же мне хочется, чтобы вы оказались правы! – прошептала Амелия.

Сочувственная улыбка мелькнула на тонком лице мисс Пул. Она мягко положила руки на плечи Амелии и спросила:

– Ты же говоришь о первой любви, верно? Она обычно заканчивается сердечными страданиями, Амелия. Это типичные переживания переходного возраста. Знак того, что ты выросла из юношеских мечтаний и перешла к более глубокому осознанию самой себя. Это болезненное свидетельство того, что мелкие детские заботы и переживания остались позади и ты начинаешь осознавать себя взрослой женщиной.

На глазах у Амелии выступили слезы. Мисс Пул прижала ее к себе, пытаясь утешить. Амелия с благодарностью прильнула к ней, залившись слезами. Она плакала, пока ее плач не был прерван икотой. А потом снова заплакала.

Наконец, когда слезы иссякли, Амелия вдруг обнаружила в себе остаток сил, о существовании которых даже не подозревала. Ей казалось, она раздавлена полностью.

– Идите, – отпустила гувернантку Амелия, высморкавшись в протянутый ей носовой платок. Мисс Пул была всегда наготове. – Я и так задержала вас здесь достаточно долго.

– Я не оставлю тебя в таком состоянии, – запротестовала мисс Пул.

– Мне уже лучше. Правда. Я действительно чувствую себя настолько лучше, что собираюсь погулять, чтобы проветриться.

Это был вторник, день, когда у Колина и его дяди был выходной день. Они обычно куда-нибудь уезжали, а это означало, что двор можно было пересечь спокойно.

– Ну, тогда пошли со мной.

Амелия вздрогнула. Нет, она была еще не настолько сильна.

– Нет, спасибо. Сегодня я, пожалуй, предпочту не слишком удаляться от дома.

Лишь после долгих уговоров и клятвенных обещаний вести себя хорошо мисс Пул неохотно отправилась в поселок одна. Затем Амелия допросила повара, который знал все и о каждом, дабы быть уверенной, что Колин уехал. И все же при мысли о возможности снова встретиться с ним ее начинало мутить от страха.

Сделав глубокий вдох, она выскочила через кухонную дверь, бегом пересекла нехоженую лужайку и укрылась в тени деревьев. Добравшись до изгороди, она уже собралась было перелезть ее, как неожиданный шум в кустах заставил ее застыть.

Амелия быстро укрылась за толстым стволом дерева, наблюдая, как кто-то из отцовских слуг вышел на обход усадьбы. Это был пожилой человек, опрятно одетый, но слишком тощий, одежда на нем висела, как на костлявой вешалке. Его блуждающий взгляд был тверд и холоден и рука лежала на рукоятке зловеще выглядящего кинжала.

Он остановился и подозрительно огляделся вокруг. Амелия задержала дыхание, боясь даже моргнуть, поскольку он, вытянув шею, ворочал головой из стороны в сторону, осматривая территорию. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем сторож отправился дальше.

Некоторое время девушка пережидала, чтобы убедиться, что сторож ушел достаточно далеко и не мог видеть, как она перелезает через забор. А затем сбежала.

Амелия перебралась на соседнюю территорию и быстро проскользнула в кусты, прежде чем сделать долго сдерживаемый выдох.

– Господи! – Она ощутила огромное облегчение, убедившись в успехе своей авантюры. – До чего же противный тип!

– Полностью согласен.

Амелия подскочила при звуке тихого, хорошо поставленного голоса. Она обернулась и взглянула на стоявшего неподалеку джентльмена.

Мужчина, несомненно, был богат, судя по дорогой одежде и искусно выполненному парику. Он был белокожий и стройный, можно сказать, хорош собой. Несмотря на то, что он казался примерно одного с ней возраста, его внешний вид и осанка выдавали в нем человека, привыкшего, чтобы ему повиновались. Человека, обладавшего привилегиями.

Он склонился в элегантном поклоне и представился как граф Уэр. А затем пояснил, что речка, где она так хорошо проводила время, находилась на земле его отца.

– Но вы всегда здесь желанные Гости.

– Благодарю вас, милорд. – Амелия присела в реверансе. – Вы чрезвычайно любезны.

– Нет, – возразил он сухо. – Просто мне ужасно скучно. И я очень ценю компанию, особенно компанию очаровательной девушки, сбежавшей из тюрьмы строгого режима, окруженной сторожевыми вышками.

– Какой смешной и витиеватый образ! – пробормотала она.

– Нет, это я сам такой – смешной и витиеватый парень.

Лорд Уэр взял ее за руку и отвел к речке. Там они увидели Бенни, восседавшего на берегу с длинной удочкой. Бенни почувствовал ее взгляд и поднял голову.

– Я тебе тоже сделаю удочку.

– Вот видишь? – сказал Уэр. – И хватит нам слез и покрасневших носов. В конце концов, что может быть лучше, чем провести время на берегу речки с графом и сорванцом-мальчишкой.

Амелия взглянула на графа исподлобья, и тот в ответ подмигнул ей.

Впервые за последние дни Амелия улыбнулась.

Когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, принеся с собой новый день, сцену на пляже в Диле могли обозреть лишь те, кто еще дышал. Залитый кровью песок был усеян мертвыми телами, тела других убитых тихо покачивались на волнах утреннего прибоя. Корабль давно уплыл, его груз был выгружен и уложен на тележки, которые давным-давно укатили прочь.

Кристофер стоял неподвижно, стараясь не обращать внимания на боль, раздиравшую его сердце, опустив голову на сложенные в молитве ладони. Постороннему человеку могло показаться, что он погрузился в молитву, но те, кто знал его лучше, понимали, что Господь никогда не удостоит своей милостью столь черную, обремененную многочисленными прегрешениями душу. У ног Кристофера валялся труп человека, осмелившегося бросить ему вызов, пригвожденный к земле шпагой, пронзившей его безрассудное, исполненное честолюбия сердце.

К Сент-Джону, тяжело опираясь на палку, приковылял пожилой, сильно хромающий человек с кровоточащей повязкой на бедре.

– Мы потеряли дюжину убитыми, – отрапортовал он.

– Мне нужен список имен погибших.

– Слушаюсь. Я прослежу за этим.

Почувствовав, как кто-то робко коснулся его руки, Кристофер обернулся и увидел юную девушку.

– У вас течет кровь, – прошептала она, глянув на него круглыми, как блюдца, глазами.

Он опустил взгляд, впервые обратив внимание на глубокую резаную рану на бицепсе. Рана обильно кровоточила, пропитав разодранные в клочья рукава рубахи.

– И то верно, – подтвердил Кристофер, нагнувшись к ней, чтобы она могла перевязать ему пораненную руку оторванными полосками льняного полотна.

Он смотрел на девушку, пока она накладывала повязку, с восхищением отмечая ее спокойствие и выдержку, несмотря на нежный возраст. Взрослых мужчин тошнило при виде кровавых ран, она же стоически переносила это. Насилие не было чем-то новым и неизведанным для нее.

–Ты потеряла кого-нибудь близкою сегодня, малышка? – мягко спросил он.

Она не отрывала глаз от работы.

– Да, дядюшку.

– Мне жаль.

Девушка кивнула.

Сент-Джон резко выдохнул и повернул голову, чтобы наблюдать восход солнца. Хотя ему удалось вновь вернуть и укрепить здесь свои позиции, он не собирался немедленно покидать эти места. Он знал, что схватка будет недолгой, и предполагал, что ближайшие пару недель потребуются, чтобы прийти в себя и хоть немного отойти от потрясений битвы. Как минимум неделя уйдет на то, чтобы навестить каждую семью, утратившую сегодня кормильца или близкого человека, и предоставить им средства для выживания. Предстояла трудная работа, дни, полные скорби и печали, но это надо было сделать.

И тут, совершенно внезапно, в голову пришла мысль о Марии. Откуда она взялась, было для Кристофера полной тайной. Одно лишь пират знал точно – при воспоминании о ней спина непроизвольно распрямилась, плечи расправились, и он увидел перед собой цель – мягкая постель и ее близость, округлая линия груди и плавный изгиб бедер, желанное тепло тела, прижавшегося к нему. Держать ее в своих объятиях, расслабиться с ней, забыв обо всем на свете, пережить вновь то необычное томление и стеснение в груди, приводящее его в полное замешательство и смущение. Это было бы предпочтительнее нынешнего… ничего, ощущения пустоты, полной опустошенности.

«А разве сам ты никогда не задумывался о том, чтобы оставить эту жизнь?» – спросил себя Сент-Джон.

Нет, никогда, даже сейчас, несмотря на всю гнусность и ужас, окружавшие его. Но впервые он рассматривал возможность отсрочки исполнения последнего приговора, и это только благодаря Марии.

Сент-Джон считал наказанием, карой Господней за его прегрешения то, что для сохранения собственной жизни ему придется принести в жертву, точнее, просто погубить единственный свой источник радости и наслаждения – дорогую его сердцу Марию.