Айрис Джануэй Мой любимый «негодяй»

Пролог

– Какой чудесный фильм! И Денев – такая хорошенькая, – Белинда подняла на мужа лучащиеся счастьем глаза. Не так уж часто за последнее время им удавалось выбраться куда-нибудь. Все-таки четырехлетний малыш требует к себе колоссального внимания, а они пока не могут себе позволить нанять для него няню. Хорошо, что сестра Белинды, Шарлиз, согласилась посидеть сегодня с маленьким Дэнни…

– Ты у меня лучше любой кинозвезды. – Морис на секунду отвел взгляд от дороги, чтобы полюбоваться своей красавицей-женой.

Белинда была натуральной блондинкой с голубыми глазами и молочно-белой кожей: такой тип женщин часто встречается в книжках и слишком редко – в жизни. При малейшем смущении ее лицо заливалось румянцем, и Морису эта черта казалась просто очаровательной. Иногда он нарочно повергал жену в смятение своим пристальным чувственно-нежным взглядом, чтобы с удовольствием наблюдать, как она опускает глаза – пушистые ресницы трепещут, словно потревоженные мотыльки – и прижимает изящную ладошку к пылающей щеке.

Их подержанный «форд» мчался по вечернему Лос-Анджелесу. Капли дождя блестели, отражая огни кафе и магазинов, «дворники» уютно шуршали, ритмично рисуя один и тот же полукруглый узор на лобовом стекле. Белинда вспомнила, как раньше – еще в Париже – они с Морисом всегда возвращались из кино пешком, потому что у них и на билеты едва хватало монет. Как здорово, что они наконец-то смогли купить небольшой домик и машину! Кажется, теперь позади годы нищеты и неустроенности. Морис нашел работу, и вдвоем они будут вполне в состоянии дать Дэнни нормальное образование, когда тот подрастет…

Сегодня Белинда собрала волосы в высокую прическу-ракушку, с продуманной небрежностью выпустив из нее несколько вьющихся прядей, и надела фиалковое платье, сшитое для нее Шарлиз – простой, но элегантный покрой «принцесс», юбка до середины бедра, открывающая взору стройные ноги в светлых туфельках… Да, Шарлиз здорово шьет, от такого наряда не отказалась бы сама Жаклин Кеннеди.

Белинда устроилась удобнее на сиденье «форда» и скинула туфли, чтобы дать отдых ногам.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросила она у Мориса. – Может, тебе стоит помириться с мамой и Робером? Ведь уже столько лет прошло…

– Девочка моя. – Морис нахмурился. – Ты всегда была слишком доброй. Как ты можешь их защищать? Ведь ты не видела от них ничего, кроме зла. В конце концов, эти люди хотели нас разлучить, и я не желаю иметь ничего общего с семейкой Овернуа…

– Морис, – рука Белинды мягко коснулась его колена, – но ведь они – твоя семья. Надо уметь прощать своих близких.

– Моя семья – это ты и Дэнни, – проворчал Морис Овернуа, одну руку держа на руле, а второй доставая сигарету из пачки. – Но я подумаю над твоими словами. Кто знает, может, за это время они поняли, как были несправедливы к тебе…

В уютной кабине старого «форда» царили гармония и нежность и ничто не предвещало трагедии… Но в этот момент грузовик, шедший по встречной полосе, неестественно запетлял, как гигантский заяц, уходящий от преследования, и пошел прямо на них. Морис отчаянно крутанул руль, но уже ничего нельзя было сделать… Слепящий свет неумолимо надвигающихся фар, панический визг тормозов, лязг сминаемого в гармошку железа… И пустота.