"Силы Парижа" - читать интересную книгу автора (Ромэн Жюль)

V ЛЕТУЧИЕ ОБРАЗОВАНИЯ

Стальной круг

Вся жизнь его — напряжение. И хотя она длится лишь две или три минуты, она успевает стать законченной. Она начинается с обыкновенного ритма, достигает головокружительной скорости, затем снова делается спокойной. Она имеет форму круговой волны, и пароксизм, охватывающий ее, сам обладает гармоничностью.

Люди поспешно садятся верхом на колеса, схватывают рукоятки руля, приставляют к педалям впадины своих подошв и ожидают, изогнув спину и застыв в напряженной позе. Посередине круга кто-то свищет. Играет орган. Все тела немного приподымаются над седлами, повисают всей своей тяжестью на педалях, которые с одинаковой скоростью начинают описывать обороты вокруг ступиц. Манеж торжествует над своей массой. Колеса движутся по рельсу все быстрее; трение железа о железо похоже на резкий шум потока подо льдом.

Сначала манежу приходится тяжело; сопротивление материи беспокоит его; он чувствует, что ему необходимо затрачивать непрерывное усилие, и что, стоит ему на минуту ослабить его, бег почти тотчас же прекратится. Манеж надрывается, тела переваливаются с боку на бок, качаются, как шатуны паровых машин. Как ни гладки металл колес и металл рельса, нужно, чтобы они зацеплялись один о другой, чтобы каждая малейшая шероховатость каждого колеса находила шероховатость рельса, ухватывалась за нее, всаживала в нее кусочек энергии.

Затем манеж исполняется уверенностью в победе. У него есть уже прошлое, которое толкает его. Но он продолжает трудиться. Опускание педалей вниз утоляет мускулы; подъем возбуждает их; вращение колес вселяет в мозг желание идти быстрее. Манеж сознает, что его столь краткая жизнь подчинена долгу развивать каждую секунду максимальную возможную для нее скорость, сплетая вместе свое напряжение и свою инерцию. Идеалом было бы совершить оборот в одно мгновение ока; бог кажется ему круглым животным, которое вращалось бы так быстро, что каждая из его точек всегда находилась бы на одном и том же месте, а также на месте всех других точек.

Кто-то снова свищет. Манеж очень желал бы не слышать. Но он повинуется и не напрягает больше своих сил. Он расходует накопленную энергию; он старится; колеса не зацепляют больше за рельс. Орган, ритм которого остается неизменным, напоминает о только что прошедшей юности. Колеса скрипят. Тела поникают. Манеж умирает.