"Роботы утренней зари" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек)

3

Комиссара звали Уилсон Рот. Он занимал этот пост два с половиной года, с тех пор как Джулиус Эндерби вышел в отставку, когда шум, вызванный убийством космонита, утих, и можно было спокойно уйти.

Бейли так и не примирился с этой заменой. Джулиус, несмотря на все свои недостатки, был не только начальником, но и другом, Рот же был только начальником. Он даже не был уроженцем Города. Этого Города. Его привезли извне.

Рот не был ни слишком высоким, ни слишком толстым, но голова у него была большая и, казалось, сидела на слегка отклонившейся вперед от торса шее. Он от этого выглядел тяжелым: тяжелое тело, тяжелая голова. Даже полуопущенные веки казались тяжелыми.

Можно было подумать, что он дремлет, но он никогда ничего не упускал. Бейли заметил это очень быстро. У него не было иллюзий, что он нравится Роту, и не было иллюзий, что Рот ему нравится.

Рот никогда не говорил раздраженно, но слова его не доставляли удовольствия. Он сказал:

– Бейли, почему вас так трудно найти?

Бейли ответил почтительно:

– У меня было свободное время, комиссар.

– Да, это ваша С-7 привилегия. Вы слышали о волновике? Иногда он принимает официальные сообщения. Вас можно вызвать даже в ваш выходной.

– Я хорошо знаю это, комиссар, но нет никаких правил насчет ношения волновика. Нас можно найти и без него.

– Внутри Города – да, но вы были Снаружи, если я не ошибаюсь?

– Вы не ошиблись, комиссар. Я был Снаружи. Но нет такого правила, что в том случае я должен носить волновик.

– Прячетесь за букву закона?

– Да, комиссар, – спокойно ответил Бейли.

Комиссар встал, мощный и смутно угрожающий, и сел на край стола. Окно наружу, устроенное Эндерби, было давно уже заделано и закрашено. В закрытой комнате комиссар казался еще крупнее. Он сказал, не повышая голоса:

– Вы рассчитываете на благодарность Земли, как я полагаю.

– Я рассчитываю на то, что делаю свою работу как могу лучше и в соответствии с правилами, комиссар.

– И на признательность Земли, когда нарушаете дух этих правил.

Бейли не ответил.

– Считают, что вы хорошо поработали в деле об убийстве Сартона три года назад, – сказал Рот.

– Спасибо, комиссар. Демонтаж Космотауна явился, я думаю, следствием.

– Да, и этому аплодировала вся Земля. Считают также, что вы хорошо поработали на Солярии два года назад и – можете не напоминать мне – результатом был пересмотр торговых договоров с Внешними мирами к значительной выгоде Земли.

– Я думаю, это есть в записи, сэр.

– И в результате вы стали героем.

– Я ничего такого не требовал.

– Вы получили два повышения, по одному после каждого дела. И была даже гиперволновая драма на основе событий на Солярии.

– Которая была поставлена без моего разрешения и вопреки моему желанию, комиссар.

– Которая, тем не менее, сделала вас героем.

Бейли пожал плечами. Комиссар помолчал несколько секунд и продолжал:

– Но за последние два года вы не сделали ничего важного.

– Земля имеет право спросить, что я сделал за эти два года.

– Точно, и она, вероятно, спросит. Известно, что вы лидер новой причуды бывать Снаружи, возиться с землей и изображать из себя роботов.

– Это разрешено.

– Не все, что разрешено, одобряется. Возможно, многие считают вас скорее странным, чем героическим.

– Может быть, это согласуется с моим собственным мнением о себе, – ответил Бейли.

– У публики короткая память. Героика быстро исчезает, заслоненная вашими странностями, так что, если вы совершите ошибку, вам придется плохо. Вы рассчитываете на репутацию…

– Простите, комиссар, я на нее не рассчитываю.

– Репутация Полицейского Департамента, на которую вы надеетесь, не спасет вас, и я не сумею спасти вас.

По лицу Бейли промелькнула тень улыбки.

– Я не хотел бы, чтобы вы, комиссар, рисковали своим положением, спасая меня.

Комиссар пожал плечами и изобразил такую же бледную улыбку.

– Насчет этого не беспокойтесь.

– Но почему вы говорите мне все это, комиссар?

– Чтобы предупредить вас. Я не пытаюсь свести вас к нулю, поэтому предупреждаю сразу. Вы вовлекаетесь в очень деликатное дело, где легко можете совершить ошибку, и я предупреждаю вас, чтобы вы ее не сделали. – Его лицо расплылось в явной улыбке.

Бейли не ответил улыбкой.

– Вы можете мне сказать, что это за очень деликатное дело?

– Я не знаю.

– Это касается Авроры?

– Р.Джеронимо было велено сказать вам так, но я об этом ничего не знаю.

– Тогда почему вы говорите, комиссар, что это очень деликатное дело?

– Видите ли, Бейли, вы – исследователь тайн. С чего бы члену Земного Департамента Юстиции приехать сюда, когда вас просто могли вызвать в Вашингтон, как это было два года назад в связи с инцидентом на Солярии? И почему эта особа из Юстиции хмурится, проявляет недовольство и нетерпение, что вас не разыскали мгновенно? Ваше решение сделать себя трудно достижимым, было ошибкой, но я за это не несу ответственности. Вероятно, это само по себе не является роковым, но я уверен, что вы произвели плохое впечатление.

– Однако, вы задерживаете меня еще больше, – хмуро ответил Бейли.

– Нет. Должностное лицо из Юстиции решило немного освежиться – вы знаете, как они выпендриваются. Закончит – придет. Известие о вашем появлении передано, так что вам остается только ждать, как и мне.

Бейли ждал. Он давно знал, что гиперволновой фильм, поставленный вопреки его воле, хоть и помог Земле, но сильно повредил ему в Департаменте. Фильм показал его в трехмерном изображении на фоне двумерной плоскости организации, и сделал его человеком заметным. Он получил повышение и несколько большие привилегии, но также усилил враждебность Департамента к себе. И чем выше он поднимется, тем легче разобьется в случае падения.

Если он сделает ошибку…