"Валгалла" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек, Аллен Роджер Макбрайд)

5

— Он входит, — сказала Синта Меллоу в портативное переговорное устройство, глядя в окно. Группа наблюдения и группа захвата находились в полной готовности и ждали сигнала. Она обеспокоенно тряхнула головой, увидев, как на крышу садится транспортный аэрокар Объединенной полиции Инферно. Сразу же после того, как он приземлился, со взлетно-посадочной площадки взмыла другая воздушная машина, унося прочь Жустена Деврея.

— Наш молодой человек входит в центральный подъезд, лидер соревнований только что улетел, а его друзья — приземлились. — Синта понимала, что говорит чересчур непонятно, но операция была развернута настолько стремительно, что у них не было времени договориться о кодовых названиях. А, черт с ним! Главное, чтобы ее поняли. Синта заговорила открытым текстом: — Лентралл вошел в здание. Я только что заметила, как улетел на своем аэрокаре Деврей, а вместо него на крыше приземлился транспортник, набитый оперативниками ОПИ. Полагаю, они собираются превратиться в нянек Лентралла.

Конечно, говорить в открытую было рискованно, но Синта была уверена — или почти уверена, — что полиция их не подслушивает. Контрразведка колонистов работала все лучше, но сейчас переговоры шли не по гиперсвязи, а через провода.

Разумеется, полиции было известно об этом наблюдательном пункте, расположенном прямо напротив Дворца Правителя. Точно так же поселенцы знали, что полиция Инферно денно и нощно держит под наблюдением главный вход в Сеттлертаун. Все это было неотъемлемой частью игры. Но знать, в каком кабинете находится наблюдательный пункт, — это одно, а обнаружить потайную линию связи и подсоединиться к ней, да еще незаметно, — совсем другое.

— Если они сейчас начнут прикрывать Лентралла, это будет очень скверно, — послышался голос из переговорного устройства.

Синта Меллоу не удивилась тому, что Тоня Велтон прослушивает переговоры. Ее тревожило другое: Тоня оказалась слишком глубоко вовлечена в эту операцию. Обычно Велтон старалась держаться подальше от спецслужбы, возглавляемой Синтой, и для этого имелись веские причины. Ни один лидер, осознающий свою ответственность, не станет находиться слишком близко к людям, которые занимаются грязной работой. Но в данном случае все обстояло иначе.

— Будьте наготове, — приказала Синта своим подчиненным и передвинула рычажки на переговорном устройстве, отключив группы наблюдения и захвата. — Сейчас нас никто не слышит, мадам Велтон. Мэм, вам не следует говорить, когда вас могут слышать оперативники. Если они узнают ваш голос, это не приведет ни к чему хорошему.

— По этому поводу мы будем волноваться позже, — отрезала Велтон, будто опасность засветиться ее ничуть не волновала. — Что вы там говорили насчет «нянек»?

— Похоже, после того как Лентралл вошел во Дворец Правителя, на крышу приземлился транспортный аэрокар с целым взводом охраны. Я предполагаю, что, как только Лентралл выйдет из здания, его тут же возьмут под охрану.

— И пока они будут «пасти» Лентралла, мы не сможем его взять, — констатировала Тоня.

— Да, мэм, — ответила Синта, стараясь не выдать облегчения, которое испытывала. Она с самого начала не одобряла этой сумасшедшей затеи.

— Значит, мы должны захватить его раньше, чем он окажется в кольце телохранителей, — сказала Тоня. — Берите его!

— Что?! — почти выкрикнула Синта.

— Вы прекрасно слышали меня, Меллоу. Это приказ. Возьмите его сразу же, как только он выйдет из здания. Полагаю, что в вашем распоряжении остается примерно час. Будьте готовы и пошевеливайтесь.

Дверь отворилась так мягко, как если бы была открыта рукой хозяина. Никакого взлома замков, никаких хитроумных приспособлений для отключения охранной сигнализации. Джадело Гилдерн был достоин любых эпитетов, но неуклюжим его назвать было нельзя. Сунув приспособление, с помощью которого открыл дверь, в карман, он вошел в рабочий кабинет Давло Лентралла, закрыл за собой дверь, а затем облегченно вздохнул и оглядел небольшую комнату. Со стороны могло показаться, что Гилдерн совершенно спокоен, но это было не так. Мужчина был перепуган до смерти. Сердце так громко колотилось в его груди, что он боялся, как бы этот стук не услышали в коридоре.

Гилдерн знал, что он далеко не храбрец. В своей работе ему часто приходилось сталкиваться с опасностями и рисковать, но он шел на это исключительно ради собственной выгоды. Даже если путь для достижения этой выгоды был тернистым и запутанным, конечная цель неизменно стояла перед его внутренним взором и вела его подобно путеводной звезде. Что бы ни делал Гилдерн, он делал это только ради себя. И, кстати, он был бы немало удивлен, если бы эта тайная вылазка в кабинет Лентралла не принесла ему очередной порции дивидендов. В данном случае — хотя бы в смысле репутации. Не зря же, отправляясь сюда, он сказал Беддлу, что идет чуть ли не на смерть!

На самом деле никакого особого риска в этом предприятии не было. Если бы Гилдерн попытался проникнуть в компьютерные файлы Лентралла, он в гораздо большей степени рисковал бы быть обнаруженным и схваченным за руку. А тут — совсем иное дело. Помещение охранялось защитной сигнализацией, и это сыграло Гилдерну на руку. Хорошая охранная система заставляет людей чувствовать себя спокойно. Люди, которые чувствуют себя спокойно, расслабляются, а люди, которые расслабляются, начинают делать ошибки.

Одной из таких ошибок являлось мнение, что охранная система, хорошо зарекомендовавшая себя в одном месте, сработает так же надежно и во всех остальных. Очередным свидетельством тому явилось то, как легко справился Гилдерн с дверным замком. Если запоры крепки и охранная система надежна, значит, можно, понадеявшись на них, оставить записи и книги валяющимися где попало.

Гилдерну хотелось верить в то, что Лентралл рассуждал именно так, и, судя по всему, он не ошибся. От компьютерных файлов ему было бы мало прока. Гилдерн не являлся ни технарем, ни ученым. Для того чтобы расшифровать техническую информацию, ему понадобилось бы чересчур много времени. Нет! Бумаги, которые можно сфотографировать, — вот, что ему нужно. Небрежные записки, краткие наброски, приготовленные для того, чтобы объяснить суть проблемы непосвященным. А если повезет — электронные блокноты, доверху набитые информацией, которую можно скопировать и забрать с собой.

В кабинете царил относительный порядок, но не такой, как если бы здесь прибирался робот. Гилдерну хватило одного взгляда, чтобы заметить: некоторые книги на полках чуть-чуть выдвинуты, стопки бумаг на столе выровнены недостаточно аккуратно, а стул не задвинут под письменный стол и стоит чуть в стороне. Значит, Лентралл присматривает за комнатой сам. Что ж, тем лучше! Если Гилдерн случайно сдвинет что-нибудь с места, это останется незамеченным. Кроме того, если хозяин кабинета и впрямь ухаживает за ним самолично, этот «порядок» может немало рассказать о его характере.

Гилдерн приступил к обыску.

От взгляда Фреды Ливинг не ускользнуло, как изменилось лицо ее мужа сразу же, как только за его спиной закрылась дверь. Непроницаемое выражение на нем сменилось глубокой озабоченностью. Посмотрев на жену, Альвар, видимо, понял, что Фреда заметила его тревогу, и печально улыбнулся.

— А вот когда я был полицейским, то не умел скрывать своих чувств, — проговорил он. — Мое лицо было открытой книгой. Вот ведь что политика делает с людьми.

Фреда встала со стула и взяла мужа за руку:

— Даже не знаю, радоваться ли, что со мной ты не притворяешься, или огорчаться тому, что ты вообще на это способен.

— Наверное, и то и другое, — словно извиняясь, сказал Альвар.

— О чем рассказал тебе Деврей?

— О том, что наши друзья и наши враги, которые, кстати, могут оказаться одними и теми же людьми, уже знают почти все, что мы пытаемся держать от них в секрете.

— Не только от них, но и от меня. — Фреда отошла от мужа на пару шагов, сложила руки на груди и присела на краешек его рабочего стола. — Может, если им уже все известно, ты нарушишь обет молчания и все же посвятишь меня в суть происходящего?

Сцепив руки за спиной, Крэш принялся расхаживать из одного конца кабинета в другой — верный признак беспокойства и нетерпения.

— Где же этот парень? — воскликнул он, не обращаясь ни к кому, а затем перевел взгляд на жену, не прекращая мерить комнату шагами. — Не подумай, что у меня есть от тебя какие-то секреты. Просто я хотел, чтобы ты выслушала все это точно так же, как я в первый раз. Мне было важно узнать твое мнение о… об этом, и я не стал тебе ничего говорить, чтобы ты не делала предварительных выводов.

— Тебе это удалось. Мне известно лишь, что это может обернуться угрозой для роботов с Новыми Законами.

Крэш перестал расхаживать по кабинету и снова посмотрел на жену:

— Это может обернуться угрозой для всех. И, кстати, вот главный герой нашего времени.

Дверь скользнула вбок, и в комнату вошел молодой энергичный человек в сопровождении средних размеров робота мышиного цвета, который незамедлительно занял место в одной из стенных ниш. Если робот был совершенно неприметным, то человек — наоборот. Угловатое лицо, темная кожа, подстриженные ежиком волосы, быстрый взгляд придавали ему если не мужественный, то, по крайней мере, необычный вид. Являлся Давло Лентралл центральной фигурой важнейших событий или нет, но выглядел он очень импозантно.

— Доброе утро, доктор Ливинг, — произнес он, отвесив женщине легкий поклон. Этот старомодный жест в его исполнении получился весьма элегантным. Затем он повернулся к ее супругу: — Доброе утро, сэр.

— Здравствуйте, — кивнул Крэш. Возле одной из стен кабинета стоял диван. Крэш уселся на него, Фреда опустилась рядом, и губернатор указал Лентраллу на удобное кресло, стоявшее напротив дивана. — Присаживайтесь, доктор Лентралл.

Однако Лентралл остался стоять. Было видно, что он волнуется, но старается казаться спокойным.

— Сэр, я должен сказать вам одну вещь. Возможно, это прозвучит абсурдно, но мне кажется, что… что за мной следят.

Крэш печально улыбнулся.

— С сожалением должен констатировать, что это звучит вовсе не абсурдно, — сказал он. — Только что от меня ушел коммандер полиции. Он сообщил мне, что кое-кто очень вами заинтересовался. Поэтому я не удивлюсь, если за вами установили слежку.

Давло кивнул и, похоже, немного расслабился.

— Как ни странно, ваши слова принесли мне облегчение. Я предпочитаю знать наверняка, что за мной следят, нежели мучиться параноидальными страхами.

— Поверьте мне, голубчик. В нашей жизни одно не исключает другого. Пусть все остается как есть. Сделайте глубокий выдох, присаживайтесь, и поговорим о деле.

— Да, сэр.

Давло опасливо опустился в кресло, словно боясь, что оно развалится под его весом либо из сиденья выскочит какой-то потайной механизм и схватит его.

Фреда обратила внимание на то, что сегодня кабинет выглядит немного иначе, нежели всегда, да и муж находится не на своем обычном месте. Она поняла, что Крэш велел произвести в комнате перестановку, чтобы она выглядела менее официально и чуть более по-домашнему и не подавляла посетителя торжественностью. Этим утром Альвар Крэш не восседал, как обычно, в своем напоминающем трон кресле, отгороженный от всех барьером огромного резного стола. Он сидел на диване в подчеркнуто расслабленной позе. Находясь в кресле, Лентралл имел возможность смотреть на Правителя немного сверху, а низкий столик между ним и диваном являлся своего рода нейтральной полосой, буферной зоной, как бы отгораживавшей маленький мир Лентралла от постороннего вторжения. Даже спокойное выражение на лице Альвара являлось частью игры.

Внезапно до Фреды дошло, что она тоже — часть этого шоу. Альвар хотел, чтобы, рассказывая, Лентралл обращался именно к ней. Может быть, он рассчитывал на то, что его успокоит общение с женщиной, близкой ему по возрасту и не отягощенной никакой официальной должностью? А может, Альвар захотел устраниться от разговора и побыть в роли стороннего наблюдателя? Впрочем, возможно, он делал все это чисто инстинктивно, руководствуясь шестым чувством опытного политика, которое невозможно ни объяснить, ни проанализировать.

— Дональд, — проговорил Крэш, — сделай для нашего гостя какой-нибудь напиток.

— Сию минуту, сэр, — ответил Дональд, выступая из ниши. — Что вы предпочитаете?

— Ничего, — ответил Лентралл, с удивлением рассматривая робота. Затем он повернулся к Фреде: — Доктор Ливинг, простите мое любопытство, но прав ли я, предположив, что именно вы разработали и создали этого робота?

— Вы правы.

— Ага… Вы очень известный человек, и точно так же известны многие из ваших творений.

— Мягко сказано, — мрачно хмыкнул Крэш.

Лентралл перевел взгляд на Правителя, и на его губах заиграла тонкая улыбка:

— Вы совершенно правы, сэр. Но меня смутило его имя. Почему именно Дональд?

— У меня есть смешная привычка называть сделанных мною роботов именами, придуманными одним древним писателем, — ответила Фреда. — Этот человек жил на старой Земле в эпоху, предшествующую появлению роботов. Человек по имени…

— Шекспир, — перебил ее Лентралл. — Мне это известно. Вильям Шекспир. Кстати, я полагаю, его было бы точнее называть не писателем, а поэтом или драматургом. Я знаком с его творчеством, поэтому и удивился. Других ваших роботов зовут Калибан, Просперо, Ариэль — все из Шекспира. Я даже видел какой-то репортаж про вас, и обратил внимание на то, что вашего персонального робота зовут Оберон. Снова Шекспир. Вот почему имя Дональд заставило меня удивиться.

— Прошу прощения?

— Позвольте, я объясню, сэр, — заговорил Дональд, обращаясь к Лентраллу. — Я назван в честь второстепенного персонажа из драмы «Макбет».

— Но в этой пьесе нет персонажа с таким именем, — ответил Лентралл. — Я хорошо ее знаю. Более того, я почти наверняка уверен в том, что у Шекспира вообще нет персонажа по имени Дональд. — Лентралл наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить. — По-моему, в «Макбете» есть Дональбайн, — сказал он. — Дональд, должно быть, искаженное Дональбайн.

— Извините, что поправляю вас, сэр, — проговорил робот, — но я только что сверился со своей встроенной информационной базой и еще раз убедился, что персонажа пьесы зовут именно Дональд.

— В этом нет ничего удивительного, — ответил Лентралл. — Если в базе доктора Ливинг содержится искажение, оно должно быть и в твоей. С течением лет в древние тексты часто вкрадываются ошибки.

— А не может ли случиться так, сэр, что именно в вашей базе данных содержится ошибка? — спросил Дональд.

— Все возможно, но это предположение кажется мне крайне сомнительным. Я своего рода коллекционер подобных вещей, и у меня имеются четыре копии текстов Шекспира: три — в компьютерных файлах и один — в виде древнего издания. Никакого Дональда в них нет.

— Понятно, — сказал робот, хотя было очевидно, что он обескуражен словами Лентралла. — Видимо, мне придется перепроверить встроенную информационную базу. — Сказав это, он ретировался в свою нишу.

— Интересно, — хмыкнул Лентралл. — Мы всегда знаем меньше, чем нам кажется. Вы согласны со мной, доктор Ливинг?

— А? Что? Ах да, конечно. — Фреда была совершенно выбита из колеи. Как она могла допустить такую ошибку! И какие еще ошибки, о которых не подозревает до сих пор, она совершила за последние годы? Женщина сама удивилась, как взволновало ее это маленькое недоразумение.

А Лентралл? Он проявил грубость и высокомерие в первую же минуту их знакомства. Впрочем, понятия грубости для этого парня, видимо, просто не существовало. Давло Лентралл был поистине необычным человеком, с характером и задатками, которые никогда не позволят ему добиться успеха на поприще политики. Ему повезло, что он избрал для себя другую сферу деятельности.

Однако разговор пока шел довольно бессодержательный.

— Может, нам пора перейти к делу? — спросила Фреда.

— Совершенно с вами согласен, — быстро ответил Лентралл. — Могу ли я узнать, до какой степени вы знакомы с сутью вопроса?

Фреда поколебалась, но не смогла прочесть на лице молодого человека ничего, кроме нетерпения.

— Чтобы сразу избежать недопонимания, доктор Лентралл, должна сообщить вам следующее: супруг не стал рассказывать мне вообще ничего. Он хотел, чтобы я услышала все от вас. Так что начните, пожалуйста, с самого начала.

— Ладно, — почти грубо ответил Лентралл. — Основная суть заключается в том, что я, как мне кажется, нашел способ ускорить процесс преобразования климата планеты, чтобы раз и навсегда стабилизировать его.

— Правда, ценой угрозы для миллионов ее обитателей, — донесся из стенной ниши голос персонального робота Лентралла.

— Помолчи, Кейлор, — осадил его хозяин.

— Первый Закон требует, чтобы я сказал хотя бы это, — упрямо отозвался-робот. — Ваш план угрожает жизни миллионов людей. Он опасен.

— Я бы не назвал это опасностью, — с раздражением проговорил Лентралл. — Определенный риск, конечно, есть, но если мой план удастся, он будет означать безопасность и комфорт для многих грядущих поколений людей.

— Эта дискуссия не представляет для меня интереса. Она носит уж чересчур гипотетический характер, — ответил Кейлор.

— Ты свое мнение высказал. Теперь я приказываю тебе замолчать, — сказал Лентралл. Он осуждающе покачал головой и посмотрел на Фреду: — Вы известны тем, что делаете суперроботов, и, возможно, мои слова покажутся вам кощунством. Но иногда я начинаю задумываться: а может, поселенцы были все-таки правы, объявив их вне закона?

— Время от времени эта мысль посещает и меня, — сказала Фреда. — Но продолжайте, пожалуйста. Каким образом вы предлагаете стабилизировать климат?

— Растопив льды северного полюса, — ответил Лентралл. — Я называю это проектом Полярного моря.

— И чего конкретно вы этим добьетесь? — спросила Фреда.

Несколько секунд Лентралл смотрел на женщину в немом изумлении, словно она спросила, зачем нужны роботы.

— Позвольте мне вернуться немного назад, — наконец произнес он. — Точнее, позвольте мне вернуться к самому началу. Как вам, должно быть, известно, когда на эту планету прилетели первые колонисты, они обнаружили здесь пустынный мир, состоявший из двух больших и отличных друг от друга географических регионов. Две трети суши планеты, находившихся к югу, состояли из низин, в то время как ее северная треть представляла собой огромное возвышенное плато. Именно по этой причине Инферно считалось не очень подходящей планетой для преобразования климата.

— Почему?

— Потому что, когда на планете появилась бы вода, она незамедлительно стекла бы к югу, что, собственно, и произошло. Сегодня мы называем северные районы Большой Землей, а южные низины, затопленные водой, Южным океаном. В результате один полюс планеты покрыт водой, а второй представляет собой сушу.

— И что из этого следует?

— Очень многое. Вода поглощает энергию гораздо более эффективно, нежели атмосфера. Вода может циркулировать и нести с собой тепло. Средние температуры в южном полушарии гораздо более умеренны и стабильны, чем в северном, поскольку теплые течения циркулируют вокруг полюса и согревают приполярные районы. А холодные полярные воды могут перемещаться к районам, где температура выше средней, и охлаждать их. Я сейчас страшно упрощаю, говорю примитивно, но в этом заключается главная идея моего открытия.

— А на севере этого не происходит, поскольку там нет воды, правильно? — спросила Фреда, подняв глаза на мужа, однако лицо его оставалось непроницаемым. Он не участвовал в этой игре. Он наблюдал ее со стороны.

— Абсолютно! — с энтузиазмом кивнул Лентралл. — Большая Земля — это огромный монолитный континент. Он полностью занимает треть всей поверхности планеты, расположенной вокруг северного полюса. Поскольку вода не поступает в северное полушарие, температуры там не могут саморегулироваться. В тропических регионах к северу от экватора слишком жарко, в то время как ближе к полюсу — чересчур холодно. Если вы взглянете на карту, то увидите, что южная оконечность Большой Земли, на которой сосредоточено большинство населения, более или менее граничит с верхней частью северного тропического пояса. Здесь, в Аиде, мы находимся как раз посередине двух температурных поясов. Однако эти пояса смещаются, и мы сейчас — очень близко к северной границе той зоны, которую с некоторой натяжкой можно назвать пригодной для обитания. На самом же деле, если руководствоваться довольно жесткими стандартами поселенцев, то даже в той местности, где расположен Аид, жить уже нельзя. Я думаю, из-за недостаточных осадков. Но так или иначе, площадь материков Инферно, пригодная для жизни, сейчас представляет собой узкую полосу всего лишь в пятьсот-шестьсот километров шириной, которая протянулась вдоль южной оконечности Большой Земли. И эта полоска продолжает сужаться, несмотря на все прилагаемые усилия и временные успехи.

— Я думала, что программа преобразования климата осуществляется успешно, — сказала Фреда, вновь поглядев на мужа.

— Так и есть, — ответил Альвар, — но только в некоторых районах. В основном в тех, которые населены людьми. В других местах мы продолжаем терять земли. Дела в основном обстоят неплохо вокруг Аида и в районе Большого залива. После того как мы справимся с проблемами в этих регионах, мы планируем заняться и другими.

— Если только вам представится такая возможность, — сказал Лентралл. — Последние расчеты говорят, что все может сложиться иначе. Вы надеетесь на неустойчивое равновесие, а оно весьма ненадежно.

— Что значит «неустойчивое равновесие»? — осведомилась Фреда.

Лентралл с улыбкой сунул руку в нагрудный карман туники и вытащил большую монету. Фреда невольно отметила про себя, что это была монета поселенцев. Лентралл проделал это так быстро, что женщина подумала, что он был готов к этому вопросу.

— Вот что такое неустойчивое равновесие, — проговорил он, подняв вверх указательный палец и аккуратно положив монету на его кончик. — Теоретически я могу держать монету таким образом вечно, — сказал он. — Для этого мне нужно всего лишь держать палец совершенно неподвижно, не шевелить рукой, следить за тем, чтобы меня не толкали, и в то же время учитывать и компенсировать эффект от малейшего дуновения ветра и практически неощутимой вибрации, которая существует в конструкции любого здания. И, разумеется, я должен следить за тем, чтобы не перестараться, балансируя…

В этот момент монета внезапно упала с его пальца и со звоном покатилась по каменному полу кабинета. Этот негромкий звук показался Фреде оглушительным.

— Только что я проиллюстрировал для вас то, в каком состоянии находится сейчас климат нашей планеты. Сейчас он стабилен, но любая, даже самая незначительная пертурбация может вывести его из равновесия. Климатическая система Инферно не обладает способностью, позволяющей ей, отреагировав на то или иное возмущение, вернуться к состоянию равновесия. С того самого момента, когда на Инферно начал работать первый инженер в этой области, климат планеты постоянно находится на острие, неустойчиво балансируя между двумя экстремами. Малейший наклон в ту или иную сторону, и неминуема катастрофа — либо от переохлаждения, либо от перегревания. Каждую секунду мы должны следить за тем, чтобы все шло как надо, иначе… — Он мотнул головой в сторону валявшейся на полу монеты.

— Но у вас имеется решение этой проблемы, — не слишком дружелюбно проговорила Фреда. Лентралл даже не пытался убедить, объяснить или обсудить вопрос. Он читал лекцию, вещал, инструктировал ее. Он говорил покровительственным, высокомерным тоном. Он снисходил до нее, обращался к ней, как к ребенку, которому терпеливо объясняют, почему надо поступать так или эдак.

— Да, у меня есть решение, — ответил Лентралл. Наклонившись, он поднял с пола монету и положил ее себе на ладонь. — Мы приведем планету в состояние устойчивого равновесия. Вот так. — Он поводил рукой из стороны в сторону, резко поднял ее вверх и затем опустил. Монета по-прежнему лежала у него на ладони. Несколько раз она даже подпрыгивала, но неизменно возвращалась на прежнее место. — Как видите, пертурбации почти не влияют на то, что находится в состоянии устойчивого равновесия. Как только причина возмущения исчезает, объект тут же снова обретает баланс. Полярное море превратит планетарный климат в устойчивую систему, разбалансировать которую будет практически невозможно.

Немного помолчав, чтобы слушатели как следует уяснили смысл его слов, он продолжал:

— Как я уже сказал, проблема заключается в отсутствии циркуляции водных масс в северном полушарии. Если бы можно было найти способ аккумулировать воду в северных районах, предусмотрев входящие и выходящие водотоки, соединяющиеся с Южным океаном, теплые течения двинулись бы на север и согрели полюс, а холодные направились бы к югу и охладили бы океан, а также прибрежные участки суши. Вот тогда-то и возникнет состояние устойчивого равновесия. Климатическая система планеты станет саморегулирующейся и будет сама «чинить» себя и выправлять любые сбои. Если температура чрезмерно повысится, холодные северные воды заставят ее опуститься, если же она опустится слишком низко, тут же наведут порядок тропические воды. Нам нужна вода на обоих полюсах.

— Но существует много планет, подвергшихся трансформации и не имеющих воды ни на одном из полюсов, — возразила Фреда. — И, насколько я помню, даже на Земле один из полюсов представлял собой сушу, а возле второго циркуляция воды была ограничена. Мне даже кажется, что полюс с водой большую часть времени был покрыт льдами.

Лентралл снова улыбнулся, но в выражении его лица не было ни теплоты, ни дружелюбия. Это была торжествующая улыбка победителя, скорее даже надменная, снисходительная ухмылка. Фреда попалась в расставленную им ловушку, и теперь он мог приблизиться и хладнокровно добить ее.

— У меня есть ответы на все ваши вопросы, — заявил он, — и думаю, что они заставят прозвучать приведенные мной аргументы еще более весомо. Что касается планет, оба полюса которых занято сушей, то остальная их поверхность в основном скрыта под водой, которая подходит к полюсам ближе, чем мы имеем это на Инферно.

— А что вы скажете относительно примера с Землей? — спросил Крэш.

— Во-первых, естественные земные океаны были гораздо глубже, чем любые искусственные океаны на планетах, подвергшихся преобразованию, — начал Лентралл. — Если они были глубже, значит, в них содержалось больше воды и более эффективно аккумулировалось тепло. Во-вторых, они занимали гораздо большую часть планеты, нежели на любой другой, где климат был сформирован искусственно. Земля была покрыта водой на три четверти. А на Инферно вода занимает даже меньше чем две трети от площади поверхности — больше, чем на любой другой планете, прошедшей через преобразование климата. Разница между тремя четвертями и двумя третями может показаться незначительной, но на самом деле это не так, тем более что, как я уже сказал, если мерить не по площади, а по объему, земные океаны намного превосходят здешние. В-третьих, даже если океаны на Земле не имели открытого и свободного доступа к полюсам, они подходили к ним достаточно близко. В-четвертых, южный полюс Земли, представлявший собой сушу, был гораздо холоднее, чем покрытый водой северный полюс, и это лишний раз подтверждает мой тезис о том, что циркуляция воды способствует выравниванию температур. Даже при том, что поверхность Северного Ледовитого океана была постоянно покрыта льдом, течения перемещали под ним огромные массы воды. И, наконец, климат Земли отличался нестабильностью. Эта планета знавала страшные ледниковые периоды, которые провоцировались, казалось бы, совсем незначительными климатическими колебаниями в ту или иную сторону. И существуют веские доказательства, что причиной этой нестабильности являлся как раз затрудненный доступ воды к полюсам. Я считаю, что все эти факторы способствовали не ослаблению, а, наоборот, усилению старой Земли, и это является еще одним аргументом в пользу того, что мы должны создать приток воды к северному полюсу нашей планеты.

— Хм-м-м… — Фреда боялась, что если она попытается сказать что-то более содержательное, ей изменит голос. Мысль о том, что этот человек прав, бесила ее. Он прекрасно взвесил свои аргументы. Но в его тоне, поведении, манерах было что-то такое, отчего ей хотелось спорить с ним до хрипоты.

— Продолжайте, доктор Лентралл, — с бесстрастной миной проговорил Альвар. — Вы ведь неспроста рассказывали все это. Что дальше?

— Прекрасный вопрос, господин Правитель, — просиял Лентралл, как школьник, которого учитель похвалил за прилежание. — Как вам, без сомнения, известно, первоначальные планы преобразования климата Инферно также предусматривали создание Полярного моря. Именно из этих старых исследований я почерпнул большую часть информации.

— Почему же от идеи создания Полярного моря отказались? — спросила Фреда.

— Отчасти виной тому была политика, отчасти поджимали сроки. Создание Полярного моря затормозило бы осуществление всего проекта на годы, а на планете было необходимо как можно скорее разместить колонистов. К тому времени в осуществлении планетарной трансформации уже многое пошло не так, как было задумано, вышли из-под контроля затраты. Раздавались даже голоса в пользу того, чтобы вообще бросить эту планету, однако это нанесло бы неслыханный удар по гордости и престижу людей. Инженеры получили приказ довести проект до конца, но не получили ни денег, ни ресурсов, ни времени, чтобы сделать это должным образом. Им пришлось, образно говоря, срезать углы. И одним из таких углов оказалось Полярное море. Отказавшись от него, они сэкономили достаточно ресурсов для того, чтобы завершить остальные части проекта преобразования.

— Это громко сказано, — проворчал Крэш. — Я тоже изучал старинные документы и отчеты. Они даже близко не подошли к завершению проекта. Это была чистой воды декларация. Экспертам в области оздоровления климата с Инферно было прекрасно известно, какой бардак они здесь устроили. Я обнаружил по крайней мере три составленных в разное время отчета, предрекающих планете климатический коллапс, и все они утверждали, что катастрофа разразится в самом скором времени — через год или два.

Лентралл выглядел раздосадованным тем, что Крэш прервал плавный ноток его речи.

— Так или иначе, в первоначальных документах проекта прямо указывается на необходимость создания водных потоков, циркулирующих у полюсов планеты. Все расчеты тех лет показывали, что это стабилизирует климат планеты и сделает его умеренным, а также увеличит количество осадков, выпадающих над Большой Землей.

— Вырыть яму для океана — нешуточная работа, — заметила Фреда.

Лентралл опять улыбнулся, и выражение его лица не заставило Фреду полюбить его еще сильнее.

— Совершенно верно, — согласно кивнул он. — Но большая часть работы уже сделана за нас. Кейлор, подай мне карты.

Робот Лентралла вышел из стенной ниши, открыл дверцу у себя в груди, извлек оттуда длинный тонкий тубус и передал его хозяину. Лентралл открыл тубус и вынул из него карту, напечатанную на глянцевой бумаге.

— Здесь изображены северные приполярные районы Инферно, — проговорил он, разворачивая карту на низком столике, стоявшем перед его креслом. — Характерной чертой ландшафта Инферно, которую мы обычно не замечаем, является то, что поверхность планеты изрыта многочисленными кратерами. Частично это объясняется тем, что первые колонисты предпочитали основывать свои города в местности, где кратеров было меньше всего, тем более что они в основном сильно изъедены эрозией. Однако Большая Земля и почти все затопленные водой низины практически полностью покрыты кратерами.

Лентралл постучал пальцем прямо по центру карты.

— Как видите, здесь находятся два очень больших соединяющихся друг с другом кратера, расположенных вертикально по отношению к северному полюсу. Эту формацию называют обычно Полярной впадиной. Внимательно посмотрев на нее, вы можете заметить две вещи. Первая: ее дно находится ниже уровня моря. Вторая: внутри каждого из кратеров почти постоянно находится огромная масса льда. Когда-то лед появлялся только зимой, теперь держится постоянно, причем из года в год его становится все больше. Каждый год, когда наступает северное лето, он чуть-чуть подтаивает, но зимние бури наносят в кратеры еще больше снега, и ледяные шапки растут. Все большее количество пресной воды, которой располагает планета, оказывается запертым на северном полюсе. Если бы существовал канал, по которому сюда можно было бы подвести теплые тропические воды, они очень быстро растопили бы этот лед. Таким образом, создав канал, соединяющий Южный океан и Полярную впадину, мы сумели бы создать Полярное море.

— Значит, — заговорила Фреда, — вы утверждаете, что у нас уже имеется морское дно, которое даже отчасти наполнено водой. Пусть замерзшей, но все равно водой. И, следовательно, все, что нам остается сделать, это прорыть канал.

— Задача не из простых, — сказал Крэш. — Кроме того, скорее всего придется рыть либо два канала, либо один, но очень большой, чтобы вода могла циркулировать в обоих направлениях.

— На самом деле нам понадобится и то и другое, — отозвался Лентралл. — Один канал достаточно большой, чтобы пропускать воду на север и на юг, а второй — запасной, вроде предохранительного клапана, через который стравливают излишнее давление. Через него не будут проходить большие массы воды, но с его помощью мы сможем контролировать уровень Полярного моря.

— А как вам удастся заставить воду течь одновременно в двух направлениях через один канал? — осведомилась Фреда.

— В этом как раз нет ничего сложного. Эти процессы постоянно происходят в природных океанах, — стал объяснять Лентралл. — Потоки теплой воды стремятся вверх, в то время как холодная опускается. Между ними создается температурный барьер, термоклина. Эти потоки существенно отличаются друг от друга — даже по набору микроэлементов, и никогда не смешиваются. В данном случае холодный поток, который пойдет на юг, послужит одновременно для того, чтобы углубить и расширить наш канал за счет вымывания почвы.

— В ваших устах все это звучит чрезвычайно просто, — проговорила Фреда, даже не пытаясь скрыть сарказма. — Почему же никто не додумался до всего этого раньше?

Но на Лентралла сарказм не подействовал, а может быть, он просто не почувствовал его.

— О, до этого додумалось множество людей гораздо раньше, чем я, — сказал он. — Проблема заключалась лишь в том, что до сегодняшнего дня никто не мог додуматься до того, как вырыть необходимые для осуществление этой идеи каналы. Такая задача потребовала бы слишком больших затрат, да и вообще оказалась бы не по зубам обычной технике, которая используется в подобных случаях. Даже если мы со всем усердием начнем копать прямо сейчас, мы не успеем сделать и половины работы, как на планете разразится климатический коллапс.

— Но вы — только вы! — нашли выход из этого тупика, — издевательским тоном проговорила Фреда. Насмешка прозвучала до неприличия откровенно.

— Ну… да, — словно чего-то испугавшись, ответил Лентралл. — Да, я нашел выход.

— Какой? — спросила женщина. — Каким образом, черт побери, вы предлагаете это сделать?

Лентралл был явно озадачен. Он перевел взгляд с Фреды на Альвара и обратно.

— То есть он вам ничего не рассказал? Не объяснил?

— Нет, — отрезала Фреда и, посмотрев на мужа, поняла, что он не намерен раскрывать рот. — Правитель хотел, чтобы я все услышала от вас.

— Понятно, — недоуменно пробормотал Лентралл и потер лоб. — Я-то думал, что про эту часть плана вам известно.

— Нет, — раздраженно ответила Фреда. — Итак, я снова прошу вас поведать мне о своем замысле. Как вы намереваетесь это сделать?

Несколько секунд Лентралл барабанил пальцами по карте. Затем он прочистил горло, выпрямился в кресле и посмотрел прямо в глаза Фреде.

— Все очень просто, — сказал он. — Я намерен сбросить на Инферно комету.