"НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ…" - читать интересную книгу автора (БИВАРЛИ Элизабет)

Глава 2

Зои вытянула над головой руки, откинулась на спинку кресла и с улыбкой посмотрела на часы. Минутная стрелка перепрыгнула через цифру «двенадцать», таким образом еще на час приблизив ее к долгожданным выходным. Она уж и забыла, как здорово бывает работать в ночную смену. Тихо, никто не тревожит, и, если не случается какого-нибудь ЧП, время бежит быстро. Еще часок, и она отправится домой. Будет наслаждаться бездельем целую пятницу, а потом – подумать только! – субботу и воскресенье. Сейчас она, как обычно, носилась бы по дому, в спешке собираясь на работу. Удивительно, но самая неудобная – ночная – смена, от которой она с радостью отказалась три года назад, вдруг обернулась таким удовольствием.

Впрочем, работа по ночам все-таки давала Зои одно преимущество – оправдывала отсутствие мужчин в ее жизни. Однако за последние три года мужчины так и не появились. Почему?

Да потому, что все они нахальные ничтожества, тут же нашлась с ответом Зои. Пример: доктор Джонас Тейт.

Что он о себе воображает? – со вчерашнего дня билась Зои над вопросом. Своими пламенными взглядами он мог бы испепелить ее. Даже от одного воспоминания об этих его взглядах температура ее тела поднималась, но Зои убеждала себя, что все дело исключительно в ее злости. Многозначительные фразы Джонаса Тейта нисколько ее не заинтриговали, твердила она снова и снова. Оскорбили – да. Вывели из себя – определенно. Раззадорили – что ж, может быть. Но чтобы заинтриговать? Не-а. Ничего подобного.

Зои все еще прокручивала в голове эту утешительную мысль, когда появилась Джаннетт – сменить ее в отделении. Странно, но работа в ночь нисколько Зои не утомила. Наоборот, она чувствовала себя полной сил и предвкушала насыщенный удовольствиями день. Оливия, конечно, работает, а вот Сильвия занята в баре только по вечерам, так что они вполне могли бы как-нибудь развлечься втроем – с малышкой Дженни. В марте еще холодновато для прогулок, но зато можно пройтись по магазинам или сходить в кино.

Быстренько собрав вещи, Зои направилась к лифту. Двери с мелодичным звоном раскрылись, и из кабины вышла Лили Форрест. По какой-то непонятной причине у Зои возникло желание поскорее исчезнуть.

– Зои! – воскликнула Лили. – Ты уже домой?

Зои кивнула, бочком продвигаясь к гостеприимно открытым дверям.

– О, привет, Лили. Да, я ухожу. Джаннетт попросила меня подменить ее в ночную, так что сегодня она работает вместо меня. Извини, бегу.

– Нет-нет, не извиняйся, все отлично. Лучше и не придумаешь.

Зои ответила подозрительным взглядом. Бежать! Бежать немедленно! – твердил ей инстинкт.

– Не придумаешь?.. – переспросила она.

– Ты же в Хаддонфилде живешь, верно? Зои опять кивнула.

– Да, снимаю там квартиру.

– Превосходно, – с улыбкой отозвалась Лили. – Мне очень неудобно просить тебя об одолжении, но тебе это по дороге…

– А что?..

– Не могла бы ты завезти в Тависток историю болезни?

Зои облегченно выдохнула:

– Ну разумеется.

– История понадобится врачу уже сегодня на конференции в Мэриленде, а он оставил все документы на работе. Вот адрес. – Она протянула Зои большой конверт и листочек с адресом. – Тебе не придется делать большой крюк, а?

Зои мельком взглянула на листок и покачала головой.

– Не беспокойся. До Тавистока я каждый вечер пешком прогуливаюсь.

Ей очень нравился этот район. Величественные дома, по большей части викторианской эпохи, прелестные лужайки и палисадники, громадные деревья. Тишина, покой и красота – именно то, к чему тянулась после перенесенных страданий душа Зои.

– Я твой должник, – уже шагая по коридору, крикнула ей через плечо Лили.

Зои махнула ей вслед рукой и с удовлетворенным вздохом снова нажала на кнопку лифта. Впереди у нее семьдесят два часа без доктора Тейта в поле зрения!

Джонас Тейт стоял в детской над кроваткой, смотрел на уснувшего ребенка, вспоминал рыжеволосую медсестру и удивлялся: что это на него нашло вчера и почему он так странно вел себя с ней? В комнате, набитой людьми, на виду у половины отделения он чуть ли не раздел глазами Зои Холланд. Да что там, поправился он, раздел-таки ее… И представшее его взору зрелище ему понравилось.

Господи, как же он мог? И чем его привлекла эта несносная женщина? Зои Холланд – невыносимо упрямая, крикливая всезнайка. Ей бы в тюрьме работать – надзирательницей за малолетними преступниками, а не в роддоме, с грудничками. Но тогда почему какой-нибудь час назад Джулиана вырвала его из самого эротического сна в жизни? Сна, где главным действующим лицом, помимо него, была именно медсестра Зои?

Хроническое недосыпание – вот причина его вчерашнего поведения и безудержных фантазий о Зои, решил наконец Джонас. Полное физическое истощение может сотворить с человеком все что угодно. Но и сегодня надежды выспаться практически не осталось.

Дьявольщина, ведь уже утро. А он опять едва держится на ногах от усталости. Стоит как потерянный с бутылочкой смеси в руке над колыбелью, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Джулиану и вновь не услышать ее плач.

Дом наполняла тишина. Он и забыл, как тихо здесь бывает. Первые несколько месяцев он наслаждался покоем и безмолвием в этом чудесном районе, в Тавистоке. А потом настал Новый год, на пороге его дома появилась миссис Эдна Колдекотт из Международной детской службы – с ужасными новостями и живым свертком в руках.

В дверь неожиданно позвонили, как будто своими воспоминаниями он вызвал к жизни тени прошлого. Малышка вздрогнула. Джонас застыл в надежде продлить сон Джулианы. Но уже через миг глаза ее распахнулись, ротик скривился. Джонасу эта гримаса была слишком хорошо знакома. И он не ошибся. Джулиана издала такой звук, что у него едва не лопнули барабанные перепонки.

Джонас протянул было руки к ребенку, но в последний момент заколебался. Уже прошло два месяца, как малышка появилась у него в доме, а Джонас все еще боялся брать ее на руки и вообще старался не трогать ее без крайней необходимости. Основные обязанности подобного рода он возлагал на бесчисленных нянь, которых то и дело нанимал для ухода за Джулианой в течение дня.

С января он перебрал их не меньше полдюжины. У миссис Говард был чересчур суровый вид, миссис Кэтер, наоборот, могла избаловать девочку. Эван оказался отличным парнем, но уж слишком молодым, чтобы справиться с таким требовательным ребенком. Ну а Мелисса… Вернувшись с работы и обнаружив ее в своей постели с улыбкой на устах и без единого лоскутка на теле, он решил, что Мелисса тоже не годится.

Правда, последняя няня, миссис Гаррисон, ему очень нравилась. Женщина сама воспитала четверых детей, и у нее были самые добрые в мире глаза. Но, к сожалению, не далее как вчера она предупредила, что обстоятельства заставляют ее отказаться от работы.

При повторном звонке Джулиана зашлась в крике, засучила ножками и ручками, требуя к себе внимания.

– Ладно-ладно, – пробормотал Джонас и, вынув Джулиану из колыбели, неуклюже прижал ее к плечу.

Потом, осторожно ступая, спустился по лестнице, плюнув на то, что на нем из одежды были всего лишь шелковые пижамные брюки. Кого бы там ни принесла нелегкая в полвосьмого утра, он не собирается наряжаться ради незваного гостя. Крик Джулианы с каждым его шагом усиливался децибелов на десять, так что, когда он добрался до входной двери, малышка уже осипла, побагровела и была, кажется, близка к обмороку.

Впрочем, при виде Зои Холланд на пороге дома у Джонаса тоже потемнело в глазах.

– Что вы здесь делаете? – одновременно выпалили оба.

– Я здесь живу, – сказал затем Джонас.

– Меня прислала Лили Форрест, – произнесла Зои и, прежде чем он успел что-нибудь добавить, воскликнула:

– Что вы творите с бедным ребенком?!

Зои, несмотря на то что на работе была вечно окружена новорожденными, не выносила горестного детского плача. Она инстинктивно протянула руки и забрала малышку у Джонаса, отставив на время все вопросы, что вихрем проносились у нее в голове. Она лишь успела отметить, что Джонас охотно, без колебаний, отдал ей ребенка. Зои проскользнула мимо Джонаса в дом, нежно прижимая малышку к себе, баюкая ее и что-то тихонько приговаривая. Ребенок почти мгновенно перестал кричать. Моргая припухшими от слез красными глазками, Джулиана устремила на Зои любопытный взгляд.

– Ну вот, моя хорошая. – Зои не сомневалась, что это девочка. Прикоснувшись губами к белокурой головке, она вдохнула аромат мыла, присыпки и улыбнулась. – Возьмите, – кинула Зои Джонасу и вытянула из-под мышки конверт с документами. – Доктор Форрест сказала, что вам это сегодня понадобится.

Он не ответил и не забрал конверт. Вынужденная обратить наконец на него внимание, Зои подняла глаза. Ей не понравилось то, что предстало ее глазам. Вернее, ей слишком понравилось то, что предстало ее глазам: широкая грудь с темными жесткими волосками и выпуклыми мышцами, мощные плечи, пижамные брюки, не скрывавшие плоского рельефного живота. Ее взгляд заскользил вверх и встретился с его пристальным взглядом. Джонас изогнул в немом вопросе бровь, и Зои залилась краской, сообразив, что он ждал, когда она закончит оценивать его данные.

– Доктор Форрест утверждала, что это для вас важно. – Прокашлявшись, Зои ткнула в него конвертом.

Джонас взял конверт и не глядя швырнул на диван. Внимание его было полностью сосредоточено на Зои и ребенке у нее на руках. Самой Зои было куда проще разговаривать с малышкой, чем с полуголым мужчиной, а потому она снова опустила взгляд на Джулиану.

– Ну-у, как же тебя зовут, куколка, а? – ласковым, с придыханием голосом протянула Зои и пощекотала костяшками пальцев пухлую щечку.

Ребенок заулыбался беззубой улыбкой, и Зои в ответ рассмеялась.

– Джулиана, – произнес у нее за спиной глубокий хриплый голос. – Тейт. Ее зовут Джулиана Тейт.

Зои опасалась поднимать на него глаза. А что, если он стоит слишком близко и она не удержится от какой-нибудь глупости? Например, возьмет и прикоснется к нему, чего ей хотелось сейчас больше всего на таете. Поэтому она продолжала любоваться малышкой, притихшей у нее на руках.

– Джулиана. Ну, это слишком длинное имя для такой крошечной девочки, правильно я говорю, куколка? Тебе еще до него расти и расти. Джулиана загулила и снова ей улыбнулась. – Как вы это сделали? – спросил Джонас. Зои машинально обернулась к нему – и, ясное дело, тут же об этом пожалела… Его обнаженные плечи с россыпью симпатичных веснушек оказались слишком близко к ней, она без труда могла бы дотронуться до них, провести пальцем по мышцам от груди к талии. Зои судорожно сглотнула.

– Что сделала?

– Вы заставили ее замолчать. Просто взяли на руки и заставили замолчать. А сейчас она вообще вам улыбается! Мне она ни разу не улыбнулась.

– Я.., я не знаю, – честно призналась Зои. – Детей нельзя «заставить» что-то сделать. Они сами выбирают, улыбаться им, плакать или молчать. И, как правило, на то, на другое и третье у них веские причины.

Его губы сжались в тонкую линию, кулаки непроизвольно уперлись в бедра. Эту позу и это выражение лица Зои видела достаточно часто, чтобы запомнить их значение: она снова вывела его из себя.

– То есть вы хотите сказать, что из-за меня Джулиана плачет, – обманчиво ровным тоном произнес он.

– Не обязательно, – поспешно отозвалась Зои. – В конце концов, вы ведь ее отец. С чего бы малышка с вами стала плакать?

А с чего это она сама готова разрыдаться? Зои понятия не имела, что доктор Тейт женат и что у него есть ребенок. Да и в больнице вряд ли кто знает… Уж слишком многие медсестры и врачи строили ему глазки. Знай они, что место занято, такого повального увлечения наверняка не наблюдалось бы. До этой минуты Зои причисляла себя к меньшинству, которому было наплевать на то, скольких женщин отправил в отставку доктор Тейт. Но сейчас, выяснив, что он связан прочными узами всего лишь с одной, Зои ощутила странную пустоту в сердце.

– Я не отец Джулианы, – сказал Джонас. – Я ее дядя. – Он тяжко вздохнул и как-то потерянно поскреб щеку. – И вы, если честно, правы. Она действительно плачет из-за меня. Она меня почему-то вообще терпеть не может. И я понятия не имею, как мне с этим быть.

Зои долго, изучающе смотрела на Джонаса. Он казался человеком, доведенным до крайности. Человеком, готовым броситься с моста Франклина. Под глазами залегли черные тени, губы в сети морщинок… Еще раз вздохнув, он беспокойным жестом запустил пальцы в волосы, закрыл глаза, и на его лице Зои прочитала полнейшее отчаяние и безнадежность.

– А где ее родители? – негромко спросила Зои. Ее тронула эта уязвимость Джонаса Тейта, о которой она до сих пор не подозревала.

– Погибли, – коротко и резко бросил он. У Зои все перевернулось в душе при мысли о том, что крохе у нее на руках пришлось перенести такую потерю.

– Извините, – тихо сказала Зои. Джонас пожал плечами.

– Да я их практически не знал. Ее отец был моим братом, но я не видел его и не общался с ним больше тридцати лет.

То есть их разлучили еще детьми, быстро вычислила Зои. Ее разбирало любопытство, но она не собиралась выяснять у Джонаса подробности его личной жизни. Он, должно быть, угадал ее мысли.

– Это долгая история, Зои. Может, разденетесь, пока я приготовлю кофе? – мягко предложил он.

Джонасу удалось не только сварить кофе. По настоянию Зои, пока она приглядывала за Джулианой, он собрался на работу. Впервые за несколько месяцев он спокойно принял душ, побрился без единого пореза, выбрал подходящую по цвету одежду и даже погладил брюки. Когда он вышел наконец из спальни, то чувствовал себя лучше, чем все последние десять недель. Что за ирония судьбы! Этим он был обязан не кому-нибудь, а Зои Холланд.

Он столкнулся с ней – в буквальном смысле – на пороге детской. Джонас схватил ее за плечи, чтобы удержать на ногах, а она уперлась ему ладонями в грудь. На мгновение оба застыли, словно в ожидании следующего жеста со стороны другого, а потом разом отпрянули, бормоча извинения. Джонас махнул рукой, показывая Зои дорогу на кухню, и она, неслышно закрыв за собой дверь комнаты Джулианы, направилась вниз по лестнице.

Джонас рискнул заговорить, только когда они оказались на кухне, за несколькими закрытыми дверями от детской. И все же он старался говорить потише, не сомневаясь, что малышка зайдется криком от малейшего шороха.

– Джулиана чуть-чуть поела, пока вы одевались, – сказала Зои, как будто прочитав его мысли. – Думаю, теперь она поспит.

Джонас кивнул, но как-то не слишком уверенно.

– Кофе? – спросил он.

– С удовольствием.

Он поставил на стол две объемистые чашки с крепчайшим горячим напитком, потом вернулся к шкафчику за сахаром. Принес сливки из холодильника.

– А вы есть не хотите? Могу предложить яичницу с ветчиной.

– Нет-нет, спасибо. Кофе достаточно. Я позавтракаю дома.

Он снова кивнул и замолчал в растерянности. Разговор неожиданно зашел в тупик. Джонас отхлебывал кофе и разглядывал Зои, удивляясь ее свежему виду после самой тяжелой – ночной – смены.

– Вы хотели рассказать мне о родителях Джулианы, – напомнила Зои после первого глотка восхитительного кофе.

Точно. Теперь он вспомнил. Он же знал, что была еще какая-то причина, из-за которой Зои задержалась у него в доме. Еще одна – помимо той, что ему ужасно хотелось, чтобы она осталась.

– Но теперь вы передумали, – нерешительно добавила она.

– Нет, – быстро заверил он. – Ничего подобного.

– Тогда в чем дело? Он замотал головой.

– Да ни в чем. Не обращайте внимания. Я почти не сплю с тех пор, как появилась Джулиана.

– И долго это продолжается?

– С Нового года. Мой брат Алекс и его жена погибли в Португалии, в автомобильной катастрофе. Это случилось на Рождество, недели через две после рождения Джулианы. В завещании было сказано передать все имущество благотворительным организациям, а заботу о Джулиане возложить на меня.

– И это при том, что вы с детства не встречались с братом? – Зои сделала еще один глоток из чашки.

Она только притворяется равнодушной, догадался Джонас. По ее глазам он видел, как глубоко затронула ее судьба Джулианы.

– Нет, не встречались, но следили друг за другом. По крайней мере каждый знал, где и как живет другой. Наши родители развелись вскоре после того, как мне исполнилось пять. Алексу тогда было чуть меньше двух. По взаимному согласию между родителями я остался с отцом в Нью-Йорке, а Алекса мать увезла в Европу, где жила ее семья. Лет через пять отец женился вторично, и я привык считать мачеху своей родной мамой. А женщину, родившую меня, я едва помню.

Зои кивнула.

– Я осталась без родителей в три года. И тоже мало что помню.

Джонас ожидал чего-то похожего – из-за ее сочувствия Джулиане…

– Кто же вас вырастил?

– Две тетушки, – ответила она. – Очень хорошие, милые женщины, однако слишком далекие от проблем подрастающей девочки. Наверное, поэтому я была.., трудным ребенком.

Джонас не сдержал улыбки.

– Меня это как раз нисколько не удивляет. Вы и сейчас.., трудная.

Зои вскинула голову. Обожгла его гневным взглядом.

Он хмыкнул.

– Вы так легко заводитесь.

Она упрямо вздернула подбородок.

– А вам так легко взять и спровоцировать меня.

Джонас не посмел бы отрицать этого, но и настаивать на своем ему не хотелось, а потому он просто, вернулся к прежней теме:

– Развод моих родителей был на удивление безболезненным. Четверо человек разошлись в разные стороны, чтобы начать новую жизнь и найти в ней счастье. Я даже приблизительно не могу вспомнить двухлетнего Алекса.

– Тогда почему он подумал именно о вас в связи со своей дочерью? Джонас пожал плечами.

– Я сам миллион раз задавал себе этот вопрос. Родители наши умерли много лет назад. Как я понял со слов адвоката, жена Алекса порвала со своей семьей. По сути дела, я – единственный близкий родственник Джулианы. К тому же вряд ли молодая пара, в самом начале семейной жизни, всерьез задумывалась над тем, кому придется воспитывать их ребенка.

На несколько мгновений в кухне повисло молчание, которое Зои прервала негромким сочувственным замечанием:

– И теперь вам, доктор Тейт, придется самому растить ребенка.

Если бы и он мог так же спокойно относиться к этому очевидному факту!

– Да, – только и сказал Джонас. С этим «да» его хорошее настроение улетучилось, и почва снова поплыла под ногами. Все те мысли, что он старательно гнал от себя со дня появления Джулианы, взорвались как бомба у него в голове. Он в ответе за жизнь другого человеческого существа, маленькой девочки. А он и обращаться-то с ней не умеет!

– Помогите мне, Зои, – неожиданно произнес он, не удержав рвавшуюся с языка мольбу. – Прошу вас. Я сам не справлюсь.