"ПОТАЕННОЕ ПЛАМЯ" - читать интересную книгу автора (БРАУН Сандра)

Глава 2

Лорен так резко повернула голову, что у нее заболела шея. Рука Джереда поднялась и надвинула шляпу на лицо еще ниже. Он переместил свое длинное тело в другое, более удобное положение, при этом его мышцы сначала напряглись, потом расслабились. Его неторопливые движения были одновременно и отталкивающими, и возбуждающими.

Лорен бросила взгляд на отчаянно покрасневшего Эда Треверса.

– Прошу прощения, мисс Холбрук. Не обращайте ни малейшего внимания на его лексикон. Он… Она перебила его:

– Что с ним такое?

Лорен испугалась, что сын Бена серьезно занемог.

– Он.., он, должно быть.., сильно набрался вчера вечером.

Заметив ее полное непонимание, Треверс неохотно пояснил девушке, в чем дело. Пора ей кое-что узнать о Джереде.

– Он слишком много выпил. Разве вы не видите, – сказал он, волнуясь, – и…

– Выпил? – переспросила она недоверчиво. – Так у него похмелье?

Она перевела полный неподдельного ужаса взгляд на распростертую на дне повозки фигуру. Никогда в жизни ей не приходилось видеть человека в такой стадии алкогольного опьянения. В пасторском доме добрый стакан шерри или вина на День благодарения и на Рождество составлял максимальное количество потребляемых спиртных напитков.

По-видимому, Джереда снова сморил сон. Из-под черной шляпы доносилось негромкое похрапывание.

– Пожалуйста, не сердитесь и не огорчайтесь, мисс Холбрук. Это случается довольно часто. Хорошо еще, что его не сцапал шериф и не отправил отсыпаться в тюрьму. К счастью, он добрался до меня нынче утром и попросил встретить ваш поезд и отвезти вас обоих в Коронадо. Он заснул примерно за час до вашего прибытия.

– Бен говорил мне, что если не сумеет приехать в Остин сам, то пришлет кого-нибудь. Полагаю, Джеред не был в восторге от возложенного на него поручения, – заметила Лорен.

– В восторге он был или нет, но он прекрасно знал, что лучше ему сделать то, что велел папочка. Несмотря на то что они такие разные, Джеред Локетт очень уважает своего отца.

Лорен вздохнула, бросив через плечо укоризненный взгляд на лежащего Джереда:

– Трудно поверить, что Джеред Локетт испытывает должное уважение к кому-нибудь или чему-нибудь.

Эд Тренере сдавленно хмыкнул, стараясь направлять повозку таким образом, чтобы снова не угодить в глубокие рытвины на дороге.

– Вероятно, вы правы, мисс Холбрук.

Он отдался собственным размышлениям, и беседа между ними прекратилась. Лорен занялась тем, что стала смотреть на расстилавшийся вокруг пейзаж.

Бен рассказывал ей, что живет в холмистом крае, и теперь она убедилась в этом воочию. Вокруг возвышались покатые холмы, покрытые уже побуревшей в эти первые дни осени травой. Справа весело бежала по каменистой земле затененная кипарисами река. Под невысокими кедрами пасся скот.

По мере того как солнце клонилось к западу, становилось все жарче. Лорен чувствовала, как струйки пота стекают у нее по шее. Ей очень хотелось снять шляпку и обмахиваться ею, вынуть шпильки из своих густых, тяжелых волос и позволить легкому ветерку поиграть ими.

Ее волосы были наказанием для всех домоправительниц, служивших у Джеральда Холбрука. Их мытье и расчесывание являлись постоянной причиной глухого ропота. Миссис Доротея Харрис, вдова с суровым характером, бывшая экономкой в их доме с тех пор, как Лорен исполнилось семь, и до самой смерти отца, заявляла, что волос Лорен хватило бы на шестерых. Каждое утро она грубо стягивала их и так туго заплетала, что у Лорен навертывались слезы на глаза. Отец редко одаривал Лорен комплиментами, но иногда говорил, что густые черные волосы достались ей от матери. И в этом был источник тайной гордости Лорен.

Конечно, сейчас она не могла позволить себе распустить волосы. И речи быть не могло, чтобы приехать в дом Локеттов без шляпки, не говоря уж о распущенных волосах.

Лорен мрачно посмотрела на свою запыленную юбку и с тоской подумала о том, что прибудет к месту назначения растрепанной. Что подумает о ней Бен? Наверное, ему будет стыдно за нее и он пожалеет о своем приглашении. Лорен очень хотелось произвести приятное впечатление на его семью.

Лорен попыталась отряхнуть юбку, но вылетевшее в воздух облако пыли тут же опустилось обратно. Покоряясь неизбежному, она вздохнула и опустила руки на колени.

– Становится слишком сухо и пыльно, – неожиданно произнес Треверс. – Бену, должно быть, стоило большого труда уговорить вас покинуть зеленые холмы Северной Каролины и проделать весь этот путь.

Его любопытство относительно места, уготованного Лорен Холбрук в семье Локеттов, еще не было удовлетворено.

Лорен рассмеялась:

– Он подкупил меня рассказами о Техасе. И я ничуть не разочарована. Здесь замечательно.

– Сколько времени вы здесь пробудете? – не смог удержаться от нового вопроса Треверс.

Она быстро отвернулась и сжала руки в кулаки.

– Я.., я точно не знаю. – Лорен удалось справиться с внезапным волнением. – Все будет зависеть от миссис Локетт. Видите ли, я должна стать ее секретарем.

Эд Треверс чуть не свалился с сиденья. Оливии Локетт понадобился секретарь? Что еще затевает старина Бен?

Прежде чем задать новый вопрос, он проглотил образовавшийся в горле комок, поэтому голос его приобрел какие-то скрежещущие нотки:

– И что же вам придется для нее делать?

– Я многие годы помогала моим опекунам устраивать приемы. Бен подумал, что я могла бы избавить миссис Локетт от некоторых ее обязанностей. Ну, например, я могла бы взять на себя ее корреспонденцию. Длительность моего пребывания будет зависеть от того, как мы с ней поладим и понравлюсь ли я ей вообще, – ответила Лорен.

Рассказывая Треверсу о своих планах на будущее, Лорен и сама пыталась представить, как все это будет.

Бедная девочка, думал Треверс. Если все зависит только от симпатий Оливии Локетт к молодым и хорошеньким девушкам, то эта невинная мисс Холбрук отправится куда глаза глядят со следующим поездом из Остина. Оливия могла бы насмерть заморозить любого мужчину одним только жестким, холодным взглядом зеленых креольских глаз. Что уж говорить об этом бедном создании?

Интуитивно Лорен угадала нерешительность и смущение Треверса. Когда Бен предлагал ей это место, она ощутила такое же замешательство. Его предложение было настолько неожиданным, что она оказалась совсем неподготовленной к этому.

Они пообедали пережаренным барашком и вялыми овощами, впрочем, вполне обычными для кухни Пратеров. Лорен всегда чувствовала неудобство за качество блюд, которые предлагала Сибил Пратер своим гостям. Она была благодарна Бену Локетту за то, что он съел свою порцию, хотя очень непринужденно отказался от второй.

После обеда Лорен играла для гостей на фортепиано, подчиняясь настоятельным просьбам своих опекунов. Ее сольный концерт был принят как всегда хорошо, но неумеренные хвалы Пратеров смущали Лорен.

Сибил, чье пухлое тело утопало в розовых оборках, сидела рядом с мужем на обитом кричаще-яркой тканью диване. К сожалению, дурной вкус Сибил, ярко проявляющийся в ее туалетах, распространялся и на убранство дома. Ее девиз в жизни был: «Чем больше, тем лучше». Комнаты казались темными и мрачными от обилия парчи и бархата. Это ощущение усиливали канделябры и вазы из темного стекла.

Жена пастора жеманно улыбнулась, когда Абель стал расхваливать ее розы, получившие приз на выставке цветов. К их немалому удивлению, к облегчению Лорен и к огорчению Уильяма Келлера, Бен попросил Лорен показать ему сад, в котором росли столь знаменитые розы.

Вечер был теплым и тихим, цикады пели им серенады. Лорен повела Бена в небольшой розарий и усадила на низкую скамью.

– А вы у себя в Техасе выращиваете розы, мистер Локетт?

– Разумеется, выращиваем. У меня в -Коронадо есть садовник-мексиканец, который выращивает гораздо более крупные и ароматные розы, чем эти призовые цветы Сибил. Думаю, секрет кроется в лошадином навозе.

Наступила пауза. Лорен не знала, как она должна реагировать на его слова. Потом оба одновременно рассмеялись. Мысленно Лорен отругала себя за то, что потакает его нескромности, но почему-то в тот момент, как ей казалось, это не имело значения.

– Спасибо за то, что вытащили меня в сад, – сказала она. – Обычно Абель и Сибил ухитряются сделать так, чтобы я осталась наедине с Уильямом.

– А вы не хотите оставаться с ним наедине? Лорен передернула плечами:

– Нет, не хочу.

Уильям Келлер был серьезным тридцатипятилетним проповедником, служившим в маленькой церкви на окраине Клейтона. Лорен чувствовала, что под личиной набожности Уильяма скрываются честолюбие и хитрость. Он постоянно пытался произвести выгодное впечатление, демонстрируя свою несгибаемую нравственность и неувядаемую любовь к человечеству.

К ужасу Лорен, Пратеры считали Уильяма прекрасным кандидатом в мужья. Не менее трех раз на дню они говорили ей о достоинствах Уильяма, и она была вынуждена принимать эти дозы похвал в его адрес, как иногда приходится принимать по часам горькое лекарство.

Лорен имела весьма смутное представление о том, какие обязанности накладывает на женщину вступление в брак и к какого рода отношениям приводит супружеская жизнь, но одна только мысль, что в случае замужества она будет вынуждена жить с Уильямом в одной комнате, приводила ее в ужас, и она предпочла бы остаться в старых девах, чем провести всю жизнь с Уильямом Келлером. Обычно Лорен относилась к людям снисходительно, но Уильяма она находила непривлекательным внешне, скучным в общении, считала его фанатиком и мракобесом. Все в нем раздражало ее. И его манера при разговоре обращаться к груди собеседника, а не смотреть ему в глаза. И его высокая, сутулая фигура, тонкие, прямые светлые волосы, постоянно падающие ему на глаза, почти бесцветные, обрамленные такими же бесцветными ресницами. Самой выдающейся, но отнюдь не украшавшей своего владельца деталью его лица был нос. Лорен часто приходило в голову, что он весьма смахивал на описание Икебода Крейна, главного героя повести Вашингтона Ирвинга «Легенда о сонной лощине».

Бен Локетт снова постарался привлечь ее внимание легким покашливанием. Он не хотел продолжать обсуждение персоны Уильяма и, чтобы переменить тему, спросил ее:

– Чем вы занимаетесь, мисс Холбрук? Лорен посмотрела на него с удивлением. И он пояснил свой вопрос:

– Чем вы занимаетесь здесь? И что вас здесь держит? Вы счастливы?

Она ответила ему откровенно:

– Пратеры – милые люди, и с их стороны было очень благородно взять меня в свой дом после смерти моего отца. Родственников у меня нет. У отца была небольшая рента, которую они отказались принять в возмещение расходов на мое содержание. Я рассчитывала, что в будущем смогу давать уроки музыки или грамматики и зарабатывать на жизнь самостоятельно, но Пратеры категорически отвергли мою идею работать вне дома.

– Так вы занимаете их гостей? И только? Он мягко улыбнулся Лорен, и она не обиделась на его слова.

– Не очень-то перспективное занятие, да? – сказала она печально. – Но кроме этого, я занимаюсь благотворительностью, помогаю больным и немощным, ухаживаю за детьми, если в семье некому о них позаботиться. Еще я играю на органе во время воскресной службы и преподаю в воскресной школе. – Даже для ее собственных ушей все эти достижения звучали убого.

– Вы никогда не думали о том, чтобы завести собственную семью, выйти замуж?

Он гипнотизировал ее острым взглядом своих синих глаз.

– Я.., собственно говоря, нет, – сказала Лорен, смущенно улыбаясь и отводя глаза.

– Когда мне нужно принять какое-нибудь решение и навести порядок в своей жизни, я несколько дней езжу верхом, загоняя отставших животных. Мне нравится одиночество, когда я общаюсь только со своим конем и матерью-природой.

– Загоняете отставших животных? – спросила Лорен с внезапно пробудившимся интересом.

– Да, мы скачем вдоль загонов, проверяя, весь ли скот на месте, нет ли падежа. Есть много желающих украсть коров Локетта, а иногда какой-нибудь смельчак пытается напоить свое стадо, не платя за это. Земли Локетта очень привлекают таких людей.

Лорен глубоко вздохнула:

– О, это звучит.., прекрасно. В этом есть что-то необычное, первобытное и волнующее. Я даже не знаю, как определить свои ощущения.

– Да вы уже определили, – сказал Бен, разглядывая свои сильные руки, потом спросил – Почему бы вам не поехать со мной в Техас?

Сейчас он говорил совершенно серьезно, не так, как днем в гостиной, когда предложил ей самой убедиться в правдивости книжных обложек.

– Вы меня дразните, мистер Локетт, – сказала Лорен с полувопросительной интонацией – Вовсе нет, мисс Холбрук Просто, как старый ковбой, я не люблю попусту тратить время и сразу хватаю быка за рога – Но что же, ради всего святого, мне делать в Техасе?

Лорен понимала, что не сможет позволить себе такое приключение, но ей не хотелось расставаться с этой идеей.

– Моя жена принимает активное участие в общественной жизни Коронадо. Это город, где мы живем Примерно полдня езды до Остина. Я так часто уезжаю в «Кипойнт» или куда-нибудь по делам, что она не всегда может рассчитывать на меня Полагаю, что ваши таланты могли бы ей очень помочь У вас огромный опыт по части организации всяких светских мероприятий Вы очень музыкальны, прекрасно играете на фортепиано, начитанны – и то, и другое немаловажно. Кроме того, вы могли бы взять на себя ее переписку, выполнять всякие мелкие поручения. Как вы на это смотрите?

Лорен не ответила, и Бен продолжал излагать свою идею со все усиливающимся напором:

– Конечно, мы будем платить вам жалованье и предоставим отдельную комнату. Мой сын еще не женат, и в доме полно свободных комнат, которые, как мы надеемся, когда-нибудь будут заняты внуками.

Бен надолго замолчал. Лорен взглянула на него и увидела, что он не сводит взгляда с розовых кустов, но явно не видит их.

Почувствовав ее взгляд, он встряхнул головой, как бы отгоняя посторонние мысли, и продолжал:

– Я сделаю все, чтобы вы почувствовали себя членом семьи. Поверьте, вы никоим образом не окажетесь в положении прислуги.

Он подкупающе улыбнулся.

– Но почему вы так уверенно приглашаете меня? Я думаю, что, если миссис Локетт нужен секретарь, она уже нашла его.

Он небрежно пожал плечами, отметая ее предположение:

– Конечно, она могла бы это сделать, но думаю, что такая мысль просто не пришла ей в голову. У меня свои причины на то, чтобы пригласить вас, и уверяю вас, они безупречны.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и в синих его глазах под кустистыми седыми бровями вспыхнули веселые искорки.

– Мистер Локетт, я ценю ваше расположение и благодарю за приглашение, – сказала Лорен серьезно, – но мое место здесь. Мой отец не одобрил бы моего отъезда.

– Ваш отец умер, а вы живы, но если вы отсюда не выберетесь, то навсегда погубите свою жизнь.

Лорен испугалась, когда он резко поднялся с места, едва сдерживая гнев, сделал несколько шагов в сторону и повернулся к ней спиной. Постояв так некоторое время, Бен вернулся и сел рядом с ней на скамью. В глазах его была нежность, а голос звучал мягко, когда он заговорил.

– Лорен, – она заметила, что он впервые назвал ее по имени, – я знаю, вас учили покоряться, не задавая вопросов. У вас сильно развито чувство долга, и это достойно восхищения. Но мне кажется, я подметил в вас беспокойство, жажду жизни и потребность освободиться от привязи. Вы могли бы просто приехать погостить, и если ничего не получится, если вам не понравится Техас или дом Локеттов, я позабочусь, чтобы вас должным образом отправили обратно. И ничьи чувства не будут задеты.

Конечно, она сделала глупость, не приняв сразу его приглашение. Вместо этого она опустила голову и тихо сказала:

– Мистер Локетт, я ошеломлена вашим предложением и была бы рада принять его, но я никуда не могу уехать. Видите ли, мне с детства привили чувство долга и ответственности. Возможно, я до конца жизни проживу с Пратерами. Я им нужна. Они на меня полагаются. Если я уеду, для них это будет страшным ударом.

– А что будет с вами, когда они умрут? Если вас не продадут Уильяму или кому-нибудь вроде него, как вы будете жить?

– Я уверена, что меня как-то обеспечат. Он тяжело вздохнул. Лорен не могла видеть его таким подавленным и чуть было не передумала. Казалось, он утратил всю свою энергию. Его лицо опустилось, выдавая немалый возраст, в глубоких синих глазах застыл молчаливый призыв.

– Если что-то изменится и вы будете готовы принять другое решение, немедленно телеграфируйте мне.

Я говорю это вполне серьезно. Мое приглашение остается в силе.

– Благодарю вас, мистер Локетт, – ответила Лорен. Она нуждалась в его понимании и потому добавила:

– Я не хочу быть похожей на них. – И тут же пришла в ужас от своих слов, – Нет, я не то хотела сказать.

– Я знаю, что вы хотели сказать, мисс Холбрук. Вы добрый человек и не могли вложить в свои слова ничего дурного, но вам тесно у Пратеров, вам хочется другой жизни, верно?

– Да, вы правильно меня поняли.

– Помните, если вы когда-нибудь передумаете. – вновь повторил Бен, когда они уже направились обратно к дому.

Солнце неумолимо палило. Лорен чувствовала себя измученной. Мускулы ее спины и плеч болели оттого, что она все время старалась сидеть прямо на неудобном кожаном сиденье. Ее мучила жажда, хотя она постоянно пила воду из фляжки, одежда пропылилась насквозь, лицо тоже было пропитано пылью. Лорен уже потеряла надежду добраться до места назначения, когда Эд Треверс кивком головы указал куда-то вперед и сказал:

– Коронадо.

Повозка взобралась на вершину холма, и перед Лорен открылась панорама маленького городка, где жил Бен, когда не уезжал на свое ранчо. Лошади побежали быстрее, спускаясь вниз с холма, и Лорен возбужденно спросила:

– Сколько людей здесь живет?

– Гм, примерно тысячи три, – ответил Треверс.

– А на каком расстоянии мы от ранчо? От «Кипойнта»?

– Примерно в трех часах езды, если двигаться на запад.

Лорен скрыла свое разочарование, с интересом смотря по сторонам, когда они проезжали по главной улице Коронадо Она догадалась, что люди узнавали коня, привязанного сзади к повозке. Прикрываясь ладошками, чтобы приглушить свои слова, жители Коронадо обменивались впечатлениями и догадками. Лорен решительно игнорировала человека, лежащего в повозке за ее спиной, а также и те комментарии, которые ей удавалось услышать.

Теперь ее единственной целью было увидеть Бена и познакомиться с миссис Локетт. Пытаясь проанализировать свои чувства к человеку, который за столь короткое время приобрел огромное влияние на ее жизнь, Лорен пришла к заключению, что она ищет в нем то, что не успел дать ей рано умерший отец По правде говоря, она и не могла рассчитывать на это. Бен был совсем не похож на Джеральда Холбрука Один был веселым, другой – суровым и замкнутым, крепкая, крупная фигура Бена коренным образом отличалась от хрупкого сложения ее отца, техасец покорял сердечностью, в то время как Джеральд Холбрук был сдержанным даже с собственной дочерью. Низкий, глубокий голос Бена и его прекрасно развитое чувство юмора привлекали к нему Лорен, и она задыхалась от возбуждения при мысли, что скоро увидит его.

Треверс повернул лошадей на широкую тенистую улицу, тянущуюся от центра города к югу Сквозь деревья Лорен разглядела большой дом еще до того, как мистер Тренере направил лошадей в узкую улочку, перпендикулярную первой.

Кто бы ни спроектировал этот дом, он мог гордиться своим произведением. Построенный в викторианском стиле, дом не был перегружен архитектурными излишествами. Изящная, но прочная ограда опоясывала террасу с трех сторон. По углам фронтона располагались круглые башенки, увенчанные куполами в виде луковиц. Высокие окна, по три с каждой стороны от входа, украшали ставни кирпично-красного цвета, красиво контрастирующие с кремовым цветом дома. По бокам парадной двери такого же цвета, что и ставни, помещалось по вазе с цветущей пышным цветом красной геранью. Несмотря на начало осени, роскошные клумбы, расположенные вдоль террасы, радовали взор обилием цветов – цинний, петуний и роз. Трава на обнесенной изгородью лужайке перед домом была все еще зеленой и подстрижена выше всяких похвал.

– О, как красиво! – благоговейно прошептала Лорен, не сводя глаз с дома. Несколько мгновений она сидела, наслаждаясь сознанием того, что наконец-то оказалась у цели – возле дома Бена.

Треверс с трудом вылез из повозки – все его тело ныло – и занялся разгрузкой. Он вытащил дорожные сумки Лорен и поставил их у края дорожки, которая вела к крыльцу. Потом снова вернулся к повозке и, не слишком церемонясь, начал расталкивать Джереда Локетта:

– Ну-ну, Джеред, просыпайся, ты дома.

Лорен не прислушивалась к недовольному ворчанию, доносившемуся из-под черной шляпы. Из состояния радостного ожидания ее вывел только Эд Треверс, обогнувший повозку, чтобы предложить ей свою помощь. Она поправила свою шляпку, насколько это было возможно без зеркала, стряхнула очередную порцию пыли со своей синей юбки и уже собралась надеть жакет, когда дрожание повозки дало ей понять, что. Джеред Локетт пытается покинуть транспортное средство.

Лорен оглянулась. Он стоял привалившись к повозке и изо всех сил старался поднять голову, падающую ему на грудь.

Запустив пятерню в волосы, Джеред пытался зачесать их назад, но непокорные пряди снова опускались на лоб и закрывали ему глаза. Наконец он оставил в покое волосы и, уперев руки в колени, почти сложился пополам. По телу его прошла судорога, и Лорен в ужасе ждала, что сейчас его скрутит приступ ужасной рвоты, но этого не произошло. Джеред медленно распрямился, повернулся и только тогда увидел молодую женщину, которая как зачарованная не сводила с него глаз.

Его лицо находилось в тени, и Лорен не сумела хорошо его рассмотреть. Она подумала, что глаза у него скорее всего темные, но точно сказать не могла, поскольку Джеред все время щурился, пытаясь сфокусировать взгляд.

Пытаясь изобразить ироничную улыбку, он слегка приподнял уголок чувственного рта, затем расправил плечи и сделал три неверных шага вперед. Теперь он находился от нее на расстоянии вытянутой руки. Лорен была настолько потрясена всем происходящим, что даже не попыталась отойти в сторону.

Джеред приложил руку к левой стороне груди и произнес, с трудом выговаривая слова:

– Ваш покорный слуга, мисс… Хо… Хо… Холбрук.

Его длинное тело снова сложилось пополам, что, видимо, должно было изображать учтивый поклон.. На большее он уже не был способен. Сила инерции потащила его вперед, и, к ужасу Лорен, он стал падать на нее. Чтобы удержать равновесие, Джеред обхватил ее талию обеими руками, при этом его голова бессильно упала ей на грудь. Она судорожно вздохнула и покраснела от унижения, в то время как он, казалось, нашел тихую пристань и успокоился. Его голова удобно устроилась у нее на груди, и Джеред удовлетворенно вздохнул, еще теснее сжимая кольцо своих рук вокруг ее тонкой талии.

Сквозь легкую ткань блузки Лорен чувствовала теплоту его дыхания. В тот момент, когда его нос уперся в ложбинку между ее грудей, Лорен показалось, что она упадет в обморок. Но в то же время она ощутила мгновенное, но сильное желание прижать его голову к своей груди.

Внезапно появившийся мистер Треверс сердито схватил Джереда за плечи и оттянул его от Лорен.

– Локетт! Бог мой, да ты животное!

Джеред не обратил никакого внимания на его слова. Он снова привалился к повозке все с той же глупой ухмылкой на лице:

Из-за дома выбежал мексиканец и бросился на помощь Джереду, а из открывшейся парадной двери на террасу вышла женщина.

У Лорен кружилась голова. Все происходило слишком быстро, чтобы она могла осознать это. Ей хотелось увидеть Бена, опереться на него, ощутить его надежность и поддержку, чтобы хоть частично восстановить душевное равновесие. Она поспешно натянула жакет и повернулась лицом к женщине, которая стояла на террасе и смотрела сверху вниз.

Лорен робко улыбнулась и пошла по дорожке к крыльцу террасы. У нижней ступеньки она приостановилась и, подняв голову, взглянула на женщину, инстинкт говорил ей, что дальше идти не следует.

Женщина на верхней ступеньке напоминала ей часового, охраняющего вход в запретную зону.

– Миссис Локетт, я привез…

– Благодарю вас, мистер Треверс, – резко перебила его Оливия Локетт. – Вы сможете найти себе ночлег? Конечно, мы компенсируем вам потраченные время и труд.

Эду Треверсу давали понять, что его присутствие нежелательно, и он это понял. Начальник станции молча кивнул, выражая согласие, но продолжал стоять возле Лорен.

– Вы мисс Холбрук, – коротко констатировала Оливия.

Лорен тоже ограничилась кратким ответом:

– Да, Лорен Холбрук.

На первый взгляд миссис Локетт была немного выше Лорен. У нее были темные волосы, в которых поблескивало несколько серебряных прядей, и это придавало ей какую-то особую привлекательность. Она держалась настолько прямо, что ее стройная фигура казалась застывшей и жесткой. Воинственная осанка делала ее еще выше, чем она была на самом деле. Цвет ее глаз на гладком лице с оливковой кожей невозможно было рассмотреть из-за падавшей на него тени, но Лорен физически ощутила холод неподвижного, пронизывающего взгляда.

Миссис Локетт была одета в зеленое платье из какой-то негнущейся ткани, вполне соответствующей ее характеру. На нем не было ни единой морщинки, ни одной приставшей ниточки, ни пятнышка – внешний облик этой женщины был безупречен.

Лорен чувствовала себя неуютно, представляя, как она выглядит в своей пыльной юбке и с растрепавшейся прической, хотя лицо женщины не выражало ни одобрения, ни порицания.

– Я Оливия Локетт. Надеюсь, ваше путешествие прошло без приключений. – Она не дождалась ответа и продолжала так же отрывисто:

– Думаю, что вы зря приехали сюда. Не знаю, что имел в виду мой муж, когда приглашал вас.

Лорен оцепенела от грубости и резкого тона Оливии Локетт. Где же Бен? Ясно, что миссис Локетт ожидала ее. Так в чем причина этой внезапной враждебности? Запинаясь, Лорен пробормотала:

– Я.., я уверена, что, если мы все вместе сядем и поговорим, Бен объяснит…

– С Джередом все в порядке, Пепе? – нетерпеливо перебила ее Оливия.

– Си, сеньора Локетт, – быстро ответил мексиканец, поддерживая молодого человека, опиравшегося на него всей тяжестью своего тела и, по-видимому, опять впавшего в бессознательное состояние.

– Видимо, он напился вчера вечером, – сказала Оливия.

Лорен заметила, что на ее губах промелькнула улыбка, но она была настолько мимолетной, что девушка отнесла ее на счет своего разыгравшегося воображения. Действительно, неужели найдется мать, которой приятно видеть сына в подобном состоянии?

Продолжая игнорировать Лорен, Оливия снова обратилась к Пепе:

– Уведи Джереда в конюшню и приведи его там в чувство'. – Затем, не глядя на Лорен, добавила:

– Мисс Холбрук, я пришлю кого-нибудь взять ваши вещи.

Лорен поняла, что другого приглашения в дом не последует. Где же Бен, в «Кипойнте»? Почему он бросил ее?

Приподняв край юбки, чтобы не споткнуться, Лорен поднялась по ступенькам с Оливией. Женщина холодно смотрела на нее, и сердце в груди Лорен сжалось в предчувствии несчастья. Однако она нашла в себе мужество сказать:

– Я уверена, что если бы вы вызвали мистера Локетта…

– Это невозможно, мисс Холбрук. Мой муж умер сегодня рано утром.