Квартира

В Грозном у меня была квартира. Вообще в Грозном у меня было много квартир – богатых и нищих, с мебелью красного дерева и полностью разбитых, больших и маленьких, разных. Но эта была особенная.

Я нашёл её в первом микрорайоне, в жёлтой пятиэтажке. Из обитой дешёвым дерматином двери торчали ключи – хозяева не стали запирать дверь: живите, только не взламывайте.

Квартира была не богатая, но целая. Очень жилая, видимо, хозяева уехали только что, перед штурмом. Не по-военному домашняя, тихая. Скромная мебель, книги, старые обои, палас. Всё аккуратно убрано, не разграблено. Даже стёкла не выбиты.

Я не стал сразу проходить в квартиру. И, вернувшись во взвод, никому не сказал о ней. Не хотел, чтобы кто-то чужой шарил руками по этой частице мирной жизни, ворошил добро в шкафах, глазел на фотографии и рылся в ящиках. Не хотел, чтобы чужие сапоги топтали вещи, чужие руки устанавливали печку и ломали паркет на дрова.

Это был мир, кусочек спокойной, тихой жизни, по которой я невероятно соскучился, жизни, как там, в прошлом, где нет войны, – с семьёй, с любимой женщиной, разговорами за ужином и планами на будущее.

Это была моя квартира. Лично моя. Мой дом. И я придумал игру.

Вечером, как стемнело, я пришёл с работы домой, открыл своими ключами свою дверь. Если бы вы знали, какое это счастье открывать своими ключами свою дверь! Вошёл в свою квартиру, устало сел в кресло. Откинув голову, закурил, закрыл глаза…

Она подошла ко мне, свернулась калачиком у меня на коленях, нежно положила маленькую голову на грудь. «Господи, милый, где ты был так долго? Я ждала тебя…» – «Извини, задержался на работе».– «У тебя сегодня был хороший день?» – «Да. Я убил двоих».– «Ты у меня молодец! Я горжусь тобой.– Она чмокнула меня в щёку, погладила по руке.– Молодец… Господи, а руки-то какие? Это что, от холода?» Я посмотрел на свои руки. Её маленькая удлинённая ладонь с тонкой, пахнущей хорошей косметикой гладкой кожей лежала на моих шершавых лапищах, грязных, растрескавшихся, кровоточащих… «Да, от холода. От грязи… Экзема. Чепуха, пройдёт».– «У тебя плохая работа. Мне здесь страшно. Давай уедем отсюда!» – «Мы обязательно уедем, родная. Ты только потерпи немножко. Там, за первым микрорайоном, мой дембель и мир. И ты… Мы обязательно уедем, только подожди».

Она встала, пошла на кухню, легко ступая по ковру. «Иди мыть руки! Сейчас будем ужинать, я сегодня приготовила борщ. Настоящий, не то что у вас на работе – бигус недоваренный. Вода в ванной, я принесла с колонки. Только она уже замёрзла. Но ведь лёд можно растопить, правда?» Она налила борщ в тарелку, пододвинула мне. Сама села напротив. «А ты?» – «Кушай, я уже поела… Да ты сними амуницию-то, глупенький! – Она засмеялась звонко, как колокольчик.– Что ж ты гранаты в борще купаешь? Давай их сюда, я их на подоконник положу. Грязные-то какие, не стыдно тебе?» Она взяла тряпку, протёрла гранаты, положила их на подоконник. «Да, кстати, милый, твою „муху“, что около шкафа стоит, я тоже сегодня протёрла, она запылилась совсем. Ничего? А то я боялась, может, ты ругаться будешь… Она страшная такая, я её когда протирала, всё боялась: а вдруг стрельнет?.. Ты её на работу будешь брать? А то давай на антресоли уберём».– «Нет, не надо, я её сегодня с собой возьму. Мне сегодня в ночь, знаешь, в эти девятиэтажки, где снайперы, может, пригодится…» – «Да, знаю. Там ещё эта русская женщина, с сердцем… Ты сейчас пойдёшь?» – «Да, я уже ухожу, я на минутку забегал только». Она подошла ко мне, обвила шею руками, прижалась. «Возвращайся скорее, я буду ждать тебя. И будь аккуратнее, смотри, под пули там не лезь». Она поправила мне воротничок хэбэ, нашла на плече маленькую дырочку, «вернёшься, зашью», поцеловала. «Ну всё, иди, а то опоздаешь. Будь аккуратней… Я тебя люблю».

Я открываю глаза. Некоторое время сижу не шевелясь. В душе пусто. Пепел с сигареты упал на ковёр. Тоскливо. Но мне хорошо, как будто это было на самом деле…

…Я приходил в эту квартиру неоднократно, каждый день, и всё играл в эту игру – в мир. Правда, он получался у меня каким-то кособоким, с гранатами на антресолях, но всё же… Потом, когда мы пошли дальше, я заглянул туда в последний раз, постоял на пороге и аккуратно запер дверь.

Ключи я оставил в замке.

г. Москва