ГЛАВА 19

Подземье безгранично, тайны его неисчислимы, но, куда бы за прошедшие столетия ни заводило Фарона любопытство, ему никогда не приходилось бывать в городе иллитидов. Если бы не отсутствие обитателей, он подумал бы, что они находятся как раз в одном из них.

Искусные ремесленники нанесли на каменные стены и колонны хранилища резьбу, напоминающую мозг в кольце спиральных линий. Вокруг виднелось много водоемов. Теплая жидкость в них медленно двигалась, благоухая солями и пульсируя умственной силой, которую ощущал даже интеллект, не обладающий псионическими способностями.

Фарон понял, что пещера была всего лишь оптическим обманом, но это ничуть не делало ее менее интересной. Он сгорал от желания исследовать каждую ее нишу, каждый укромный уголок. Маг никогда не мог устоять перед. этим соблазном, таким же не подлинным, как и окружающий пейзаж, дающий ощущение благополучия и блаженной беззаботности. Хотя, пожалуй, с этой страстью следовало бы бороться.

Он повернулся и увидел в нескольких шагах от себя Сирзана. Тогда Фарон быстро метнул заклинание, требующее только властных слов и жестов. На полпути к своей цели лучики лазоревого свечения резко зависли в воздухе, потом упали на землю и превратились то ли в пиявок, то ли в головастиков, которые с пронзительным телепатическим писком заскользили к ближайшему водоему.

- Твое заклинание здесь не действует,- повелительно сказал Сирзан глубоким голосом Пророка.

- Именно это я и подозревал, но должен был попытаться. Мы внутри твоего мозга?

- В некотором роде.

Сирзан шагнул ближе. У водоема послышался выплеск, это головастики добрались, наконец, до него.

- Мы в моем особом убежище, - сообщило бессмертное существо, - и одновременно находимся в молельне еретика. Там я порицал Хаундэра за привлечение тебя к нашему делу. Я предупреждал его, что ты равнодушен ко всему.

- Равнодушен, - согласился Фарон. - А теперь ты погрузил меня в сон, чтобы побеседовать тет-а-тет?

- По сути, так,- признал алхун. Даже в этих призрачных владениях немного попахивало тухлой рыбой. - На самом деле это - форма телепатии, чтения мыслей. Так ты не сможешь солгать.

Мастер Миззрим хмыкнул:

- Кто-нибудь сказал бы, что это большая неприятность. Но я-то совсем не смогу говорить.

Оба мага начали неторопливо прогуливаться, казалось, атмосфера вполне подходила для променада.

- Как получилось, - спросил Сирзан, - что вы занялись моими поисками?

Фарон все объяснил. Он не видел в этом ничего, что могло бы ему повредить.

Когда он закончил, иллитид сказал:

- Ты не владеешь моей силой и мощью, да никогда и не сможешь их достичь.

- Теперь я это понимаю. Твое порабощение низших существ основывается на сочетании мудрости со способностью обдирать чужие мозги. Для последнего мне не хватает природных способностей. Но что важнее, вам, заговорщикам, ничего не известно о трудностях жриц. - Миззрим вскинул голову. - Впрочем, ты, Мастер Лич, возможно, что-то знаешь.

- Нет, - признался Сирзан, щупальца у его рта опять начали извиваться и закручиваться в спиральки. - Как и другие, я лишь знаю, что что-то произошло, но почему, не понимаю.

- Значит, здесь нет ничего интересного для меня, - засмеялся Фарон. - Моя сестра Сэйбл когда-то говорила мне, что знания могут довести умного дроу до безумия, в какое не сумеет впасть ни один болван… Ну ладно, это все мелочи… А ты-то? Что побудило такое существо, как ты, из всего мира выбрать именно шайку мензоберранзанских мятежников?

- Ты спрашиваешь о том, что сможешь потом направить против нас.

- Ну, отчасти… - Фарону пришлось на секунду сделать паузу, поскольку сильная псионическая волна вызвала у него головокружение, угрожая при этом смыть его собственные мысли. - Но мне такой шанс представляется маловероятным. Может быть, когда-нибудь… Но сейчас я просто любопытен. Ты тоже маг. Это нас объединяет. А возможно, и что-нибудь еще.

Сирзан пожал узкими плечами, которые при этом вздернулись выше, чем обычно у дроу.

- Хорошо, - сказал алхун. - Я полагаю, вреда не будет, если ты кое-что узнаешь. Мне еще не скоро придется разговаривать с достойными собеседниками. Это не значит, что ты равен мне,- ни эльф, ни дворф таковыми и быть не могут, - но все же ты на голову выше любого из союзников Хаундэра.

- Такие слова льстят мне.

Оба мага ступили на горбатый мост, перекинувшийся через соленый водоем.

- Темные эльфы будут терпеть лича, - начал алхун, нотки задумчивости появились в его мелодичном и, вероятно, искусственном голосе. - Иллитиды - нет. По правде говоря, они так же сильно ненавидят саму мысль о волшебстве, чужеземных порядках, муштре и знаниях, как и псионический дар, составляющий наше неотъемлемое право. Однако они ради собственной выгоды позволят остаться ограниченному числу смертных магов, несмотря на их клеймо позора. Но в то же время мысль о бессмертных волшебниках, живущих тысячелетия и постоянно накапливающих тайную силу, ужасает моих соплеменников.

- Значит, добившись бессмертия, ты навсегда покинул свою родину?

Собеседники поднялись уже на середину моста и смотрели вниз на окружающий простор теплых, соленых вод. Поверхность водоема была так спокойна, что казалось, в нем не вода, а что-то более плотное.

- Фактически так,- признал Сирзан. - Я надеялся, что сумею обставить свой уход как обычную кончину, но каким-то образом народ Ориндолла почувствовал мои метаморфозы. Десятилетиями они охотились за мной как за животным, и мне приходилось вести жизнь дикаря Подземья. Трудные то были времена. Даже бессмертный мечтает об уюте и удобствах цивилизации. В конце концов, Ориндолл забыл обо мне или махнул рукой. Стало значительно легче, но у меня до сих пор нет дома.

- Я слышал,- сказал Фарон,- что существует пара довольно уединенных поселений иллитидов. Ты не пробовал найти какое-нибудь из них?

- Я девяносто лет вел поиски, и наконец, мне повезло, - ответил Сирзан, и в голосе его внезапно прозвучало такое раздражение, что Миззрим сразу оказался на шаг впереди. - Какое-то время я там жил, но потом поссорился со старшими алхунами, считавшими себя руководителями. Я провел некоторые исследования, которые они, по своему невежеству или робости, запретили.

Мастер Магики рассмеялся:

- Если самолюбие не позволяет тебе смотреть на нас как на равных, то ты, по крайней мере, должен признать, что у нас похожие настроения. Ты ведь не пытался нащупать демона Сартоса, а?

- Нет,- холодно ответил Сирзан.- Достаточно сказать, что если бы все удалось, то я занял бы место самого старшего из личей, но поскольку мы поссорились, то моим уделом стало опять блуждание в одиночестве.

- Уверен, что ты нашел кого-то, чтобы поживиться.

Фарон заметил, что воздух в призрачной пещере стал гораздо прохладнее. Возможно, это было откликом на мрачные раздумья ее создателя.

- Попадались небольшие лагерные стоянки, - неохотно ответил Сирзан. - Семья гоблинов в одном месте, дюжина троглодитов в другом. Я пользовался ими, израсходовал всех по очереди. Но никакой загон со стадом животных не может сравниться с богатым городом, полным блеска и роскоши, управляя которым я мог бы победить любую империю. Но моих сил не хватит, чтобы захватить такой город.

- И моих, - признал Фарон. - Дело это трудное, без сомнения. Итак, тоскуя по цивилизации, ты следил за городами Подземья, во всяком случае за одним из них - Мензоберранзаном.

- Да, - сказал Сирзан. - Я довольно долго наблюдал за твоим народом и примерно сорок лет назад узнал о предательских настроениях мужчин. Позже я обнаружил слабость жриц - такие большие перемены не могли укрыться от меня. Тут я вспомнил о недовольных, из которых вполне вышли бы бунтари, и принял меры, чтобы они смогли сделать то же самое открытие. А потом оставалось лишь выйти из тени и предложить им свои услуги.

- Зачем? - спросил Фарон. - Твои сподвижники - дроу, а ты, прости мне мою прямоту, существо более низкого происхождения. Просто прыгающий паразит. Ты не можешь ждать от Хаундэра и его парней, что они будут соблюдать условия договора, особенно когда победа будет на их стороне. Темные эльфы не доверяют даже друг другу.

- К счастью, до победы еще далеко, а за эти десятилетия я потихоньку подчиню партнеров моей воле. И задолго до того, как они возьмутся управлять городом, я уже буду руководить ими.

- Понятно. Эти дураки помогли тебе начать дело, и теперь ты, неспособный выиграть сражение открыто, будешь порабощать их изнутри, раскидывая свою сеть все шире и шире, пока в нее не попадется каждый, пока весь Мензоберранзан не станет мысленным пленником, марширующим под твой барабан.

- Ты явно разбираешься в основных принципах общества иллитидов, - похвалил Сирзан. - Может быть, ты также знаешь, что мы предпочитаем питаться интеллектом меньших по разуму и разделяем пристрастие вашей расы к пыткам. Однако часть твоего народа будет жить хорошо. Я же не могу есть каждого или со всех содрать кожу, не так ли?

- Разумеется, иначе останешься королем призраков и тишины. А откуда - могу я спросить? - берутся эти оплавляющие камень огненные горшки?

- Мензоберранзан - не единственный город дроу, где есть недовольные мужчины, - ответил иллитид.

Фарон даже замолк на мгновение. Еще один город дроу…

- Теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы, - прервал Сирзан размышления темного эльфа.

- Я жив до сих пор просто по счастливому стечению обстоятельств.

- Когда Хаундэр и другие объяснили тебе наши планы, ты искренне хотел присоединиться к нам?

Фарон усмехнулся и сказал:

- Ни на четверть секунды.

- Почему эта идея тебя не привлекла? Ведь ты не более честен и не менее честолюбив, чем любой мужчина-дроу?

- Или иллитид, осмелюсь заметить. Почему же тогда я остался твердым в своем решении выдать вас Громфу? - Изящным движением дроу развел руки. - Для этого есть много причин. Во-первых, я - признанный маг, и у нас, в Мензоберранзане, существует собственная, негласная, иерархия. Многие годы я прилагал все свои силы на то, чтобы подняться по иерархической лестнице. Если мне удастся взойти на самый верх, то я буду столь же значимой фигурой, как верховная жрица.

Сирзан с таким нетерпением щелкнул щупальцами, что даже отлетели чешуйки сухой, потрескавшейся кожи.

- Изменники стремятся поставить себя выше женщин, - произнесло бессмертное создание.

- Я это знаю, но сомневаюсь, что получится что-нибудь толковое, если действовать, как ты и они планировали.

- Ты веришь, что жрицы, даже лишившись своих заклинаний, остались достаточно сильными?

- О, они так могущественны, что запросто могут стереть в пыль всю эту кучку заговорщиков… Но меня в данный момент больше беспокоят низшие существа. Ты понимаешь, как много там гоблинов, как горячо они нас ненавидят, даже без твоих усилий, или насколько опасен твой поглощающий камни огонь? Может случиться, что после бунта в Мензоберранзане некем будет править.

- Ерунда. Когда настанет час орков, с ними разделаются наши парни.

Фарон вздохнул:

- Именно это все вокруг говорят. Мне хотелось, чтобы ты успокоил меня, да не вышло. Видеть дальше других - вот один из недостатков знания.

- Я ручаюсь, орки не могут победить.

- Но они уничтожат создателей прекрасной архитектуры и скульптур из оживающего камня, подадут пример открытого неповиновения будущим рабам. Твоя схема не просто ударит по жрицам, она повредит самому Мензоберранзану, а этого я одобрить не могу. Это некрасиво и неграмотно. Только глупец уродует сокровище, которое стремится приобрести.

Сирзан с насмешкой сказал:

- Вот уж не думал, что ты такой патриот.

- Странно, не правда ли? Более того, по-своему я - преданный сын Ллос. О, это никогда не мешало мне любыми способами добиваться своих целей, - даже если приходилось для этого убить несколько жриц, - но, борясь за личное превосходство, я никогда не стал бы разрушать тот порядок, который она установила. И уж тем более не затеял бы заговор с целью поставить избранный ею народ в подчинение низшим существам.

- Даже боги умирают, дроу. Возможно, Ллос больше нет. Если Мензоберранзан и в самом деле королевство тех смертных, которых она любит больше всего, почему бы ей тогда отказываться от него?

- Проверка? Наказание? Каприз? Кто может угадать? Но я сомневаюсь, что Паучья Королева умерла. Я ее однажды видел. Ну, я не имею в виду Смутные Времена, когда она карала наш город. Я внимательно рассмотрел Темную Мать во всем ее божественном величии и представить себе не могу, что ее может кто-то победить.

- Ты видел Паучью Королеву?

- Думаю, это может тебя заинтересовать, - сказал маг. - Вскоре после окончания Магика я вернулся домой, чтобы служить своему Дому. Мы с сестрой Сэйбл заключили союз против ее близнеца Грейанны. Однажды вечером в наш сталактитовый замок прибыла делегация жриц, возглавляемая самой Триль Бэнр, тогда еще наставницей Арак-Тинилита. Она привела с собой представительниц Домов Хорларрин, Аграх Дирр, Баррисон Дель'Армго и других достойных семей. Это был исключительно важный момент в моей жизни, потому что все эти высокочтимые дамы явились, чтобы арестовать меня.

Я так и не выяснил, не Грейанна ли состряпала это дело. Вообще-то, она могла по складу своего характера в нем участвовать, но с другой стороны, в нем не было для нее никакой выгоды. Трудно поверить, но в те дни я считался наглым, бесцеремонным шалопаем, очень далеким от того скромного и смиренного джентльмена, какого ты видишь перед собой сегодня. Наверное, многие духовные лица подозревали меня в непочтительности.

- Именно это и случилось с Тсабраком, - вставил Сирзан. - Жрицы схватили его, превратили в драука и выбросили.

- Иногда они назначают наказания еще более отвратительные, - отозвался Фарон, - но сначала они устраивают арестованному проверку его истинных чувств. Я полагаю, что в процесс вмешалась моя Мать, отсрочившая окончательный приговор. Она была одной из старших Матерей Мензоберранзана, а я успел провернуть довольно много удачных дел во славу Дома Миззрим, правда, она никогда ни словом не обмолвилась об этом. Не знаю, чем она руководствовалась. Может быть, поверила, что я могу стать предателем, а может, не захотела соглашаться с Бэнр или просто находила забавным мое затруднительное положение - Миз'ри всегда нравились такие развлечения.

Будь все как обычно, жрицы утащили бы меня в темницу и замучили бы до смерти умилительно вкрадчивыми вопросами, применяя змеиные плетки и другие игрушки. Но каким-то образом мне удалось устоять и, несмотря на боль, не оклеветать себя ложным признанием. Коллега маг метнул заклинание, стремясь пробить брешь в преграде, которую сооружают для защиты своих мыслей. Мне кажется, иллитид в этом случае ломился бы напролом, хотя и у него вряд ли что-нибудь получилось бы.

- И тогда ты избежал остального? - спросил Сирзан.

- Увы, нет,- засмеялся Фарон.- Инквизиция сочла результаты допроса неокончательными и обратилась в высшую инстанцию с просьбой сделать заключение. Жрицы положили меня на обсидиановый алтарь, исполнили танец и отпевание покойника, входящие в ритуал самоистязания, и камера пыток исчезла. Казалось, я должен был радоваться, но мое новое место обитания оказалось не менее зловещим.

Недавние захватчики Фарона не обратили внимания на серебряное кольцо, посчитав его простым украшением. Благодаря этому, лишь посмотрев на Сирзана, Миззрим сразу разглядел его магическую управляемость даже в границах призрачного воплощения лича. Усилием воли маг убрал эту мысль поглубже в подсознание и продолжал болтовню:

- Жрицы чем-то накачали меня, чтобы абсолютно сломить сопротивление. Затем отнеслись ко мне с таким вниманием, что я только и мог, что приподнять разбитую голову и оглядеться. Подо мной находился какой-то огромный предмет, не то посох, не то длинный шнур, на вид чрезвычайно легкий, но очень прочный. Далеко впереди он соединялся с другими такими же, и конца им не было. Тогда вдруг я понял: они образовали огромную, безумной сложности паутину. И эта сеть была так велика, что представляла собой целый отдельный мир. Если к чему-то паутина и крепилась, то мне это знать было не дано. Возможно, сеть уходила просто в бесконечность.

- Паутина Демона, - вставил Сирзан.

Фарон исподтишка изучал талисманы своего захватчика, пытаясь вычислить, который из них позволяет подать сигнал каждому орку, и гоблину Мензоберранзана.

- Очень хорошо, - сказал Миззрим. - Вижу, ты был внимателен, когда преподаватели читали вам лекции о различных уровнях развития и существования. Я действительно был сослан на ту ступень Абисса, где властвует, раскачиваясь на паутине, Ллос. Мне приходилось уже слышать однажды, что нити внутри полые и там тоже есть большое жизненное пространство. Поэтому, едва придя в себя, совершенно разбитый после оказанного мне внимания, я начал искать выход.

В итоге я, может быть, и нашел бы его, но у меня не оказалось на это времени. Нить, по которой я полз, вдруг затряслась, и появилась она, направляющаяся прямо ко мне.

- Ллос? - спросил Сирзан.

- А кто же еще? Жрицы говорили, что Владычица передвигается по своим владениям в железной колеснице, но на этот раз она была без нее. Богиня явилась в обличье паука, такого же огромного, как Великий Курган Бэнр. Это производило колоссальное впечатление. Но что в этот момент надо делать? Бежать? Сражаться? Любые усилия были бы нелепы. Я просто съежился и закрыл глаза.

Увы, она не позволила мне спрятаться в неведении. Ее воля захватила меня и заставила смотреть на нее. Богиня неясно, но грозно вырисовывалась надо мной, сверкая круглыми рубиновыми глазами.

Ее взгляд не просто пронзал, а словно растворял меня. Ощущение было невыносимое, я хотел умереть, в общем, она поддерживала мое желание.

У нее были длинные, почти бесконечные ноги, но они сужались и заострялись к концам. Используя две передние ноги, она препарировала и рассматривала мое тело. Убил ли меня этот процесс? Не знаю. По всем правилам именно это должно было произойти, но если моя жизнь и закончилась, то мой дух все еще пребывал в моей разрываемой плоти, а я продолжал страдать от боли и отвращения.

Душа моя тоже чувствовала собственное разрушение. Почему-то Паучья Королева, отделив мою плоть от костей, связала воедино рассудок и дух. Это раздражало меня так, что даже мне не хватает слов описать свои чувства.

Наконец каждая грань моей личности лежала по отдельности перед ней, для осмотра и изучения, как я теперь понимаю. В то время я мало, что соображал от слишком тяжелых страданий и благоговейного ужаса. Наглядевшись, она собрала меня обратно.

Все так же осторожно изучая талисманы лича, но оставаясь сосредоточенным на излагаемой истории, Фарон решил, что именно в треугольнике заключен сигнал к восстанию. Тогда возникал следующий вопрос. Что делать? Там, в реальном мире, настоящая брошь висела на груди физического тела Сирзана. Эта была ее мыслеобразом. Сможет ли Сирзан довести свое дело до конца, если лишить его этой призрачной копии?

Фарон продолжал:

- Как ты думаешь, она заново подогнала все мельчайшие нюансы моего интеллекта и духа так, как они были соединены до этого? Несколько последующих лет я много размышлял над этим интересным вопросом, но ответа так и не нашел, так что давай не будем на этом задерживаться.

После того как Мать Страстей довольно грубо сшила мои части, она вышвырнула меня назад, в мою реальность, то есть на обсидиановый алтарь. Фактически это свидетельствовало о ее одобрении. Представляю себе, как были разочарованы наши жрицы. Никогда не видел, чтобы инквизитор радовался освобождению подозреваемого.

Может быть, для них явилось утешением то, что я вернулся совершенно безумным. Они на тележке отвезли меня домой, где женщины моего семейства привязали меня к кровати и начали обсуждать вопрос, не стоит ли придушить меня подушкой. Сэйбл стала моим защитником и сиделкой. Она не могла позволить себе потерять единственного постоянного и решительного союзника.

Давай пропустим период моего бреда и галлюцинаций. В конце концов, ко мне вернулся разум, и, размышляя над своим опытом, приобретенным в Абиссе, я пришел к выводу, что Ллос, показавшаяся мне бесконечно ужасной, злобной и смертоносной, была еще и божественно прекрасной. Просто тогда я совершенно обезумел и не мог этого признать.

Разглагольствуя без остановки, Фарон продолжал думать. Итак, если он разделается с талисманом, то тот в реальном мире, может быть, потеряет свою магическую силу. Хотя возможно, и нет, но сейчас появился хоть какой-то шанс, а другого могло и не быть.

- Конечно, она являла собой ту самую, высшую, власть, к которой стремятся все темные эльфы, особенно мы, маги, - продолжал молоть чепуху дроу. - Я с восхищением чувствовал, что она - наша покровительница. Она достойна нас так же, как мы достойны ее.

- Она поразила твое воображение,- произнес Сирзан, шевеля щупальцами-усиками,- так всякое, даже самое несимпатичное, божество может вызвать благоговение в смертном. Однако ты - маг и, хорошо разбираясь в таинственном, должен знать, что существуют силы гораздо более мощные, чем Ллос. Если они считают пригодным…

Фарон резко сорвал треугольную брошь слоновой кости с потертой одежды иллитида и ударил ею о перила моста. Украшение не сломалось. В отчаянии он отвел руку назад, чтобы отшвырнуть его подальше; может быть, оно останется навсегда на дне угрюмого водоема.

Холодная, грубая рука схватила его за воротник и рванула вниз. Сопротивляться он был не в силах. В этой реальности алхун был силен, как титан.

Лич вырвал у мага брошь и засунул ее в карман. Затем наклонил его голову пониже и обхватил ее щупальцами сухого, шелушащегося рта. Фарон понял, каким образом живодер обдирает чужие мозги для собственного пропитания. Он заползает своими усиками в наиболее удобные для него отверстия и выдергивает мозги из черепа жертвы.

- Тебе не понравилась моя история? - задыхаясь спросил Фарон. Хватка лича едва позволяла дышать. - Казалось, ты совершенно ею поглощен.

- Ты поднял на меня руку! Это недопустимо! - Сладкозвучный голос Пророка огрубел, представляя собой противную смесь шипения и глухого вибрирующего жужжания. Щупальца стиснули голову еще сильнее.

- С формальной точки зрения это не мои руки, - попытался оправдаться Фарон. О богиня! Такое ощущение, что череп вот-вот расколется! - Поскольку ведь все это существует только в воображении.

- Как ты узнал, какой талисман выбрать?

- Мое кольцо. Ни один маг не обходится без него.

- Ты - глупец, если решил, что можешь расстроить мои планы здесь, в моем приватном мире. Неужели ты не понимаешь, что в этом пространстве я - бог?!

- Я был ужасно небрежен, - ответил Фарон, - но, видишь ли, когда дроу знает, что подходит его последний час жизни, он сразу начинает думать о мести.

Сирзан немного ослабил хватку щупальцев.

- Но ты ошибся. Я не собирался убивать тебя. Это было бы расточительством. Поскольку моя цель - подчинить Мензоберранзан, то из тебя получился бы полезный раб. Не подними ты на меня руку, твоя неволя была бы относительно легкой, поскольку я люблю общество других магов. Теперь, боюсь, ты ни в малейшей степени не сможешь на это рассчитывать.

Боль взорвала голову Фарона. Он закричал.