Кристина Ролофсон Среди песчаных холмов

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Началось с поцелуя. Стоя в смятении на пороге маленькой комнатки близ алтаря, Эмили почувствовала: это был не обычный поцелуй. Этот поцелуй был полон страсти и вожделения. Двое слились в объятии, которое должно было привести к ласкам в спальне. Ее жених, тот самый мужчина, за которого спустя двадцать минут она выйдет замуж, поднял голову и выпустил из объятий… своего возлюбленного.

Эмили прижала дамскую сумочку к груди. Ее не волновало, что помнется шелковое свадебное платье. Она не чувствовала, как больно жмут узкие белые туфли. Она забыла, что искала дамскую комнату.

Она помнила только, что выходит замуж. Или по крайней мере так предполагалось.

– Эмили?

Ее жених выглядел испуганным. Она посмотрела на соучастника – одного из их лучших друзей. Он застыл в неловкой позе рядом с Кеном. Его лицо также выражало страх.

Она будто приросла к порогу. Церковный орган исполнял попурри из мелодий Гершвина, тринадцать сотен гостей рассаживались по своим местам в церкви.

– Эмили, – повторил Кен. – Это не то, что ты думаешь.

– Нет, именно то, – возразила она, пристально в него всматриваясь. – Ты ведь не любишь меня, правда?

– Конечно люблю. И всегда любил. Эмили отступила на шаг назад.

– Надо было сказать мне, если ты любишь кого-то другого.

– Не уходи, – произнес он с мольбой, однако не отрицая. Он протянул руку и коснулся ее. – Позволь мне объяснить.

Она хотела кинуться к нему в объятья. Хотела спрятать голову на его груди и слушать, как он говорит, что любит ее и всегда будет любить, что их совместная жизнь будет счастливой, а то, чему она только что была свидетелем, – всего лишь шутка или плод ее воображения, разыгравшегося от бессонной ночи. Но Эмили сделала вид, что не замечает его протянутой руки, и расправила плечи. – Лучше бы ты был честным со мной.

– Политическое самоубийство, – заявил он мрачно. – У меня не было выбора. – Мой отец…

– … организовал самую великолепную в истории Чикаго свадьбу, о которой пишут во всех газетах. – Голубые глаза Кена стали холодны, как ледышки. – Мы не можем разочаровать его, Эмили. Я уверен, мы справимся.

– Нет, – сказала она, пятясь из комнаты. – Не справимся.

– Мы должны, дорогая. Представь, какой крик поднимут газеты. Если ты сбежишь из-под венца, разразится грандиозный скандал. Твой отец будет в бешенстве. Выборы всего лишь через два месяца. Ты не можешь…

– Могу. – Эмили развернулась, приподняла подол свадебного платья и убежала. Не обращая внимания на крики своих подружек и трех сестер Кена, она схватила дорожный чемодан, приготовленный для медового месяца.

Паула, замужняя свидетельница на свадьбе со стороны невесты, в платье из бледно-желтого атласа, обняла ее за плечи и отвела в пустую комнату.

– Эмили, ради всех святых, что ты затеяла? Эмили хотела все рассказать, ведь это ее лучшая подруга, но слова застряли в горле. Она не могла погубить Кена, даже теперь.

– Кое-что случилось. Я отменяю свадьбу.

– А как же твой отец? – О Господи, нужно что-то придумать.

Придумывать нужно было немедленно, но сейчас она не хотела ничего, только спрятаться ото всех.

– Никуда не уходи. Я пойду найду его, – сказала Паула и поспешно вышла.

Несколько минут спустя появился Джордж Грейсон, высокий, элегантный господин, с седыми волосами, с серыми глазами. Паула шла за ним.

– Леди, будьте так любезны, оставьте нас ненадолго наедине, – возгласил Джордж.

Обаятельная улыбка исчезла с его лица тотчас же, как только он оказался с глазу на глаз с дочерью. – Что за выходка в последнюю минуту, Эмили?

– Я только что видела, как Кен целуется… с другим человеком. Выражение отцовского лица не изменилось.

Разумеется, ты все не так поняла, моя милая.

– Нет. Однако отец не выказал никакого сочувствия.

– Не имеет значения. Кен баллотируется в сенат. Я намерен стать тестем, а ты – женой сенатора, – Эмили перевела дух.

– Не намерена.

– Ты же не допустишь, чтобы эта неловкость помешала сближению двух династий в политике? Мы стремились к этому годами, и я не позволю тебе все испортить. Держи себя в руках, Эмили. Теперь ты взрослая.

– Я давно уже взрослая. Разве ты не заметил?

– Единственное, что я заметил, – огрызнулся он, – это ненужная сцена, которую устроила переутомленная невеста. – Он взглянул на часы. – Я жду тебя в фойе через десять, нет, через девять минут. Мы обсудим наши дела позже. Я поговорю с Кеном и передам ему, что ты чувствуешь себя лучше. И посоветую впредь быть более осмотрительным. Ему следует почаще вспоминать, особенно теперь, что он возглавляет избирательный список.

– Вряд ли это подействует.

Она не хотела выходить замуж за Кена, не желала давать под венцом супружеских клятв, идущих не из глубины сердца. Как может Кен стоять перед священником и клясться в несуществующей любви? А она?

– Ты моя дочь. Это подействует на него, как действовало всегда. – Джордж холодно улыбнулся. – Мы понимаем друг друга?

Эмили кивнула. Она знала, что отец не поддержит ее. Да она этого и не ожидала: для Джорджа Грейсона важнее всего были интересы Джорджа Грейсона, и это маленькое происшествие ничего не могло изменить.

– Да, отец. Я все прекрасно понимаю.

– Вот это моя девочка, – сказал он и покинул комнату. Она услышала его голос за дверью: – Вы можете войти. Наша невеста просто чуть перенервничала, вот и все. Паула поспешила к ней.

– Ты выглядишь ужасно, – зашептала она. – Чем я могу помочь?

Эмили тоже понизила голос, поверх плеча Паулы улыбкой успокоив молодых женщин, которые наблюдали за ними:

– Ты можешь подогнать такси к церкви так, чтобы не заметили фотографы?

– Дела так плохи?

– Да. И еще нужно незаметно вынести отсюда мой дорожный чемодан и сумочку. Паула кивнула:

– Мы скажем, что идем в дамскую комнату сделать последние приготовления перед выходом.

– Спасибо. – Она попыталась улыбнуться подруге, но улыбка получилась кислая. – Не знаю, что бы я без тебя делала. Паула похлопала ее по спине:

– А зачем тогда нужна замужняя подруга невесты?

Эмили в своем пышном свадебном платье с большим трудом уселась в такси.

– Я дам тебе знать, где остановлюсь.

– Ты не домой?

– Нет. Думаю, лучше исчезнуть на несколько дней. Пресса наверняка устроит битву у нашего дома.

– Я буду удерживать их здесь, сколько смогу. Но ты все же поторопись. – Паула просунула пачку денег в приоткрытое окно автомобиля. – На сегодня тебе хватит. Что сказать твоему отцу?

– Ничего. Я позвоню ему позже и попытаюсь все объяснить еще раз.

– Давай поедем вместе, – предложила Паула. – Не стоит уезжать одной вот так. Эмми, ради всего святого, скажи, что случилось. Эмили помотала головой. Паула перескажет все мужу, и хотя она знала, что Фред – человек порядочный, все-таки не было уверенности, что информация не просочится через него в прессу. Нет, лучше не рисковать вовсе.

– Я не могу. Но у меня все будет нормально, обещаю.

Эмили лежала на заднем сиденье до тех пор, покуда из поля зрения не пропала церковь, потом такси выехало из переулка и помчалось к аэропорту. Эмили знала, что аэропорт О'Хэйр по случаю выходных переполнен людьми. И надеялась, что никто не обратит особого внимания на молодую женщину в длинном белом платье, не догадается, что ее дорогой наряд – это подвенечное платье и что она оставила на заднем сиденье такси фату, украшенную по краям жемчугом. Эту фату стоимостью в девятьсот долларов обнаружит следующий пассажир. Она сядет в первый же самолет, ей все равно, где он приземлится.

Она не намерена выходить замуж, с мужчинами покончено. Лучше быть где угодно, только не здесь.

Это началось с обуви. Мэтт наблюдал, как его кроха дочь тихонько сидит на стуле, а продавщица примеряет ей пару крепких сапог, при этом нижняя губа Мелиссы недовольно оттопырена.

– У твоих сестер точно такие же сапоги, – за верил ее Мэтт. – В них ты не промочишь ножки на дворе. Мелисса даже не взглянула на него.

– Встань-ка, милая, и дай мне посмотреть, как они сидят, – сказала продавщица, и Мелисса медленно сползла со стула. Женщина потыкала пальцем носки сапог. – Отлично, немного на вырост, – сказала она Мэтту. – Хорошо, мы берем их.

– Я не хочу в них идти прямо сейчас, – сказала малышка.

Ладно. Надевай свои кроссовки.

Мне плохо в кроссовках. Они жмут.

Мэтт через силу улыбнулся продавщице, которая, глядя на него с сочувствием, пробивала чек на покупку сапог. Пожилая женщина, должно быть, гадала про себя, чего это мужчина отправился по магазинам со своими дочерьми один. Или не гадала. Возможно, ей все время попадались только отцы-одиночки. В любом случае не имеет значения, что подумала женщина. Ему безразлично ее сочувствие, зато он воздал должное ее терпению. Он позволил своей младшей дочери Маккензи вытянуть из кармана его джинсов бумажник и заплатить за три пары новеньких сапог. Тем временем Марта устремилась в отдел одежды для девочек, но Мэтт краем глаза все же видел, как его старшая дочь мелькает в толпе.

Он взял коробку с обувью и повел двух дочерей в незнакомый ему доселе отдел магазина, чтобы купить там своим девочкам несколько приличных нарядов для школы. Стефания предлагала свою помощь, но он отказался: это означало бы признать ее правоту и его ошибки. А он, черт возьми, еще не готов к этому. Ничего, как-нибудь справится и сам. В конце концов, он же их отец.

А быть отцом должно же что-то значить в этом мире.

– Папа! – Марта держала в руках нечто блестящее, черное и очень маленькое: то ли юбку, то ли шарфик. – Я хочу примерить!

– Ни в коем случае.

Ее лицо помрачнело, и она вернула юбку на полку с такими же мини-нарядами. Мелисса отпустила его руку и поспешила присоединиться к старшей сестре. Мэтт засомневался: а может, надо было проявить чуть больше такта? Однако в самом деле, нельзя же допустить, чтобы его семилетняя дочь наряжалась, как второсортная голливудская актриса. Он поискал глазами продавщицу, но отдел был переполнен покупателями. Макки дергала его за руку. Когда он посмотрел на нее, она зевнула. – Папа, пойдем!

– Потерпи, Макки. Вот купим сначала кое-что из одежды.

– Скоро? – заканючила она, подняв на него карие глаза, точь-в-точь такие же, как его собственные.

– Скоро, – пообещал он и повел ее к пустому стулу близ зеркальной колонны. – Посиди здесь с коробкой и отдохни, пока я помогу Марте выбрать одежду.

– Я хочу домой.

– Я тоже, – сказал Мэтт, ероша ее каштановые волосы. – Никуда отсюда не уходи, а мы постараемся как можно быстрее.

Широким шагом он двинулся к старшим дочерям. Сколько же все это продлится? Покупка новой обуви показалась ему делом непростым, но, кажется, выбор одежды для девочек – это еще сложнее.

– Мне нужно юбку, – заявила Марта. – Все носят юбки, и только одна я…

– Ладно, – сказал ее отец, оглядывая вешалки с одеждой. – Но только что-нибудь не очень броское и… подлиннее. Где джинсы?

Марта закатила глаза: – Мне осточертели джинсы.

Он пропустил ее высказывание мимо ушей.

– Какой твой размер?

– Тетушка Стеф сказала: восьмой.

– А твой, Мел?

Девчушка пожала плечами, поэтому за нее ответила Марта:

– Я думаю, у нее шестой. Спасибо, – сказал Мэтт, уводя дочерей к полкам с джинсами из хлопчатобумажной ткани. Однако здесь было слишком большое разнообразие расцветок.

– Каждая возьмет по три пары. Выбирайте цвета.

Марта указала на проход между полками:

– Для Мел и Макки джинсы придется выбирать вон там, в отделе для маленьких девочек.

– Разве?

– Ага, – сказала Марта и развернулась спиной к джинсам. – Так велела нам тетушка Стеф.

– О'кей, – согласился он, взяв Мелиссу за руку. – Ты примерь джинсы, а мы разыщем продавщицу, она поможет выбрать остальное.

– Можно я примерю еще и свитер? С маленькими сердечками…

Наличие на свитере маленьких сердечек было вполне допустимо.

– Конечно. Мы будем вон там, у зеркала, где Макки.

Марта улыбнулась, что было добрым знаком:

– Я быстро!?

– Да, это было бы очень кстати.

По пути он задержался у круглой подставки со спортивными свитерами пастельных тонов – две пары для девочек и их мам. Поднял голову, ища глазами Макки, и заторопился к ней, увидев, что некая молодая темноволосая женщина сидит на корточках возле его дочери, вжавшейся в стул.

– Макки!

Малышка взяла платок из рук женщины и высморкалась.

– В чем дело? Что вы говорите моей дочери?

Разглядев незнакомку, он успокоился. Стройная и элегантная, с темными волосами и бледной кожей, она походила на тех женщин, которые рекламируют косметику в телевизионных программах.

– Ваша дочь сидела одна и плакала. Я подумала, что она, возможно, потерялась, – сказала женщина, посмотрев своими зелеными глазами сначала на него, а потом на Мелиссу, которая молча стояла рядом, вцепившись в его руку.

– Спасибо за заботу, – поблагодарил он, глядя, как она похлопала Макки по руке, прежде чем встать.

На ней было длинное белое платье и белые туфельки из пластика.

– Моя дочь устала и ждала здесь, покуда мои старшие сделают покупки. – И зачем он объясняется перед незнакомкой?

– Вы принцесса? – спросила Мелисса.

Он заметил, что женщина улыбалась не одними губами – все ее лицо освещалось улыбкой.

– Нет, я не принцесса, – ответила она, разглаживая ладонью складки своего нарядного платья. – Теперь уже нет.

– У вас платье принцессы.

Она скорчила рожицу.

– Пожалуй, что так.

Надежды Мэтта на помощь возросли. Возможно, эта обаятельная женщина из персонала магазина.

– Не могли бы вы оказать нам небольшую услугу?

Она колебалась до тех пор, пока Макки не взяла ее за руку.

– Какую услугу?

– Я покупаю девочкам одежду для школы. Точнее, пытаюсь купить. Моя старшая дочь сейчас примеряет джинсы, а…

– Я ненавижу сапоги, – объявила Мел и указала на коробку под стулом. – Я хочу розовые туфли.

– Мы живем на ферме, – сказал Мэтт. – Любой легко поймет, что нельзя носить розовые туфли на ферме, где разводят крупный рогатый скот.

– На ферме… – Женщина окинула взглядом его куртку из хлопчатобумажной ткани и поношенные сапоги. – Ясно. Какого рода одежда нужна девочкам?

– Джинсы, шерстяные безрукавки, свитера с высоким воротом. Вещи практичные, теплые, непромокаемые. Сейчас-то не холодно, но зима не за горами, а я не собираюсь возвращаться в город в ближайшее время.

Макки дернула женщину за руку, чтобы привлечь ее внимание:

– Папа купил новый трактор.

– Какого цвета?

Мэтт нахмурился. К чему эти пустые разговоры?

– Послушайте, так вы работаете или нет?

– Зеленого, – ответила Мелисса. – Трактор зеленый. Как кукуруза.

У женщины был мягкий голос:

– Но кукуруза желтая.

– За городом зеленая, – настаивала девочка.

Красавица улыбнулась, и Мэтт почувствовал легкое головокружение. Им пора уже было хорошенько поесть, иначе от голода он свалится в обморок под вешалку с розовыми джемперами.

– Да, конечно, – согласилась женщина. – Зеленый, как кукуруза. Сколько тебе лет?

– Пять. Макки скоро будет четыре, а Марте уже семь. А вам сколько?

– Двадцать шесть.

– Вы уже старая.

– Да, – призналась женщина с улыбкой. – Сегодня я чувствую себя очень старой.

Она наклонилась, чтобы поднять дамскую сумочку и несколько пакетов с покупками, которые были прислонены к колонне. Мэтт прежде их не заметил. Конечно, она здесь не работает. Мог бы догадаться.

– Как и я, – добавил Мэтт, взяв коробку из-под стула.

– Пошли, Макки, разыщем твою сестру. Скажи «до свидания».

Маккензи Томсон разрыдалась и обвила руками колени незнакомки.

– Нет, – всхлипывала она. – Я хочу розовые туфли!

– Никто не получит розовых туфель, – сказал он, чувствуя, как люди вокруг начинают таращиться на них, и понизил голос: – Макки, пожалуйста, иди к папе.

Малышка заупрямилась, а женщина смотрела на него как на злодея.

– Розовые, как жевательная резинка, – говорила Мелисса. – Розовые, как небо.

– Небо?

– Когда солнце садится, – объяснила она. – Как вас зовут?

– Эм… ма. Эмма Грей.

Мел хихикнула:

– Грей значит «серая». Серая, как… грязные цветные мелки.

– Серая, как… дождь.

Мэтт покачал головой. Господи, о чем они говорят?

– Нам нужно идти.

Женщина нагнулась и освободила колени от объятий Макки, а потом подхватила малышку на руки. Она повернула лицо к Мэтгу, ожидавшему совершенно иного: он думал, что она уйдет. И еще и думал, что сердце в его груди будет биться спокойнее.

– Если хотите, я помогу вам с покупками, – предложила развенчанная «принцесса». – Мне сейчас нечего делать. Разве что куплю себе что-нибудь приличное из обуви. – Она улыбнулась. – Практичное, теплое, непромокаемое.

Она явно посмеивалась над ним. Мэтт не стал отвечать улыбкой на улыбку и, если бы не Макки у нее на руках, предпочел бы уйти прочь. Воспитание трех девочек требует серьезности. – Вы возьмете мои вещи, мистер… э…

– Томсон. Мэтт Томсон. С фермы «Три грека».

– Рада познакомиться, – сказала Эмма. Маккензи положила голову ей на плечо и за крыла глаза.

– Я тоже рад знакомству с вами, леди.

Он не мог отвергнуть предложение о помощи, даже если исходило оно от женщины в бальном платье и с манерами насмешницы. С его стороны было глупо думать, будто он сможет подобрать одежду и обувь для трех дочек один, однако у него хватило ума признать свою ошибку. Он подхватил сумки, и тут как раз появилась Марта со стопкой одежды в руках.

– Я готова, – сказала она.

– А ну-ка, покажи, что ты выбрала, – попросил он, зная, что в этой стопке наверняка ему понравится не все. Старшая дочь театрально вздохнула:

– Привыкай к тому, что я взрослая.

– Неужели? Что ж, возможно, со следующего года, когда тебе исполнится восемь. Познакомься: это Эмма, она согласилась нам помочь.

Он переложил поклажу в одну руку, а другой прижал к себе Маккензи. Девочка не протестовала, потому что у нее слипались глаза. Эмма пристально посмотрела на Мэтта.

– Каковы правила, ограничения, рекомендации?

– Правила? – Он убрал прядь волос Макки со своих губ.

Эмма вздохнула:

– Я имею в виду, мистер Томсон, сколько денег вы можете потратить?

– Мои средства довольно ограниченны, приходится думать о цене.

Она кивнула в знак понимания.

– Разрешите мне уточнить размеры Макки, и больше мы ее не потревожим. – Она приблизилась – пожалуй, даже слишком, по мнению Мэтта Томсона, – и осмотрела этикетку на сарафане его дочери. Потом поздоровалась за руку с Мартой, назвала себя ее личным консультантом по покупкам и забрала стопку одежды. Потом повернулась к Мэт-ту:

– Вы можете пока отдохнуть, мистер Томсон. Мы дадим вам знать, когда все будет готово. Итак, леди, какие ваши любимые цвета? Марта, примерь все это, а я посмотрю, идет ли тебе.

Мэтт проложил себе сквозь толпу дорогу назад к стулу, который, по счастью, был еще свободен. Он устроил поудобнее уснувшую дочь у себя на руках, сдвинул к ногам вещи, и облегченно прислонил голову к зеркальной колонне. Он не понимал женщин и не надеялся их понять, но в эту минуту его, безусловно, радовала любовь представительниц прекрасного пола к покупкам.

– Ты можешь в них сесть?

Старшая девочка – хрупкая красавица с темными волосами, стянутыми в конский хвостик, – села на скамью в примерочной.

– Ага.

– Но жмет?

– Почти нет, – ответила девочка, поколебавшись. Эмили протянула ей джинсы другого покроя:

– Примерь эти. В джинсах должно быть удобно, иначе какой смысл их носить, не так ли?

Марта улыбнулась:

– Хорошо, что советчик вы, а не отец. Отцы иногда нуждаются в помощи, а собственный отец уж точно.

Нет, она не будет думать о своем отце. Без сомнения, он сейчас разыскивает ее по всему Чикаго, хотя она оставила сообщение на его автоответчике, перед тем как сесть в самолет: «Я хочу исчезнуть на несколько дней. Я люблю тебя. Мне очень жаль».

Но ей не за что жалеть себя. Вот Кен из тех, кто достоин жалости.

Нет, о Кене тоже не стоит думать. Она обернулась к девочке, рассматривавшей себя в зеркале. Если Мелисса будет столь же покладиста, как ее старшая сестра, они управятся за двадцать минут.

А что она будет делать потом, весь оставшийся день? Всю оставшуюся жизнь?

– Эти лучше, – заявила Марта, садясь на скамью.

– Замечательно. Пойдем взглянем, какие у них есть еще цвета, и выберем подходящие джинсовые жилеты.

Эмили собрала одежду, которую они решили купить, и вывела девочек из примерочной. Останься она в церкви и выйди замуж за Кена – сейчас пила бы шампанское. Смущенная невеста положила бы кусочек свадебного торта в рот своего жениха, а вокруг стрекотали бы видеокамеры и слепили глаза фотовспышки. Она не стояла бы сейчас посреди магазина, обсуждая с семилетней девочкой, какой свитер лучше – с сердечками или с цветочками.

Хорошо погрузиться в дела и не думать больше о расстроенной свадьбе и о мужчине, чуть было не ставшем ее мужем. Она держала в руках спортивный свитер, украшенный блестящей радугой.

– Мелисса, по-моему, тебе это в самый раз.

Лицо девочки вспыхнуло:

– Мне?

– Ну конечно. Здесь есть все цвета радуги. – Она прижала расправленный свитер к плечам Мелиссы. – Немножко великоват, но свитера и должны быть просторными.

– Спасибо вам.

– Благодари своего отца. Именно он за все это платит.

Эмили бросила беглый взгляд на красивое лицо фермера, который сидел на стуле и казался не менее утомленным, чем спящая на его коленях малышка. Он был высок, густой темной шевелюре требовалась стрижка. Он был из тех, кто постоянно работает на открытом воздухе, – таких мужчин она никогда не встречала прежде, но втайне ими восхищалась. О его работе говорили пыльные сапоги и изрядно поношенные джинсы, но больше всего – загорелая кожа, которая выглядела так, будто он все лето провел на солнце. Откуда ему знать, как выбрать школьную одежду для девочек? Видимо, он думал, будто купить наряды для трех дочерей так же просто, как приобрести трактор. А где же их мать? Может быть, заболела. Или они в разводе. Скорее всего, в разводе. Девочки до сих пор ни словом не обмолвились, одобрит ли мама их обновки, что довольно странно.

Эмили не собиралась ни о чем спрашивать. Каждый может сохранять свою частную жизнь в секрете.

– Мне очень хочется чего-нибудь из этого, – сказала Марта, замедляя шаг у вешалки с отвратительными юбками из винила. – Но папа против.

Эмили помотала головой. На этот счет она была одного мнения с папой.

– А не лучше ли юбки из хлопчатобумажной ткани? Ты можешь носить их по праздникам, и они легко стираются.

– Правда?

– Правда. – Она подвела Марту к вешалке с хлопчатобумажными юбками. – Думаю, ты выберешь сама. – И повернулась к Мелиссе: – А теперь твой черед.

И тридцати минут не прошло, как они вернулись к Мэтту Томсону и спящей Макки.

– Мистер Томсон!

Он открыл глаза и подмигнул ей:

– Похоже, я задремал.

– Мы все сделали. Вещи на прилавке у продавщицы. Вы можете за них заплатить. – Мелисса дернула ее за руку, и Эмма склонилась к девочке. – Да, у нас есть особый запрос – розовые бальные туфельки.

Маккензи распахнула глаза:

– Туфельки? И мне тоже?

– Ну что ж, я остался в меньшинстве, – объявил фермер.

Он поставил малышку на ноги, поднялся со стула и стал собирать вещи.

– Ждем вас в обувном отделе, – сказала Эмили, обхватив теплую ладошку Макки. Ей хотелось продлить приключение в магазине, чтобы не искать себе номер в гостинице. Не в одиночестве где-то в Небраске рассчитывала она провести свою первую ночь после свадьбы.