Байкалов Дмитрий Синицын АндрейРовесники фантастики

РАЗМЫШЛЕНИЯ

Андрей Синицын, Дмитрий Байкалов.

Ровесники фантастики

Первое января 1901 года. Икра и шампанское. Под звон бокалов в зал вносят розовощекого ровесника века.

Двадцать пятое октября 1917 года. Сало, лук и самогон. Под выстрел "Авроры" испуганному отцу семейства выдают ровесника революции.

Ровесники, ровесницы... Кто мы? Родившиеся в начале шестидесятых под судьбоносный слоган "Поехали!", и одновременно с выходом в издательстве ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия" первого ежегодного сборника научно-фантастических повестей, рассказов и очерков - "Фантастика". Кто?.. Ну конечно же, ровесники фантастики, а может быть... ее жертвы? И кому, как не нам, поразмышлять о судьбе любимого сборника, в частности и любимого жанра, вообще.

Дорога воспоминаний

Вот уже почти десять лет на прилавках магазинов нельзя встретить книг с желанной надписью "Фантастика-...", однако до этого около тридцати лет ежегодники регулярно радовали читателей.

Радость эта, надо сказать, не всегда была одинаковой. Если "Фантастика" шестидесятых и начала семидесятых годов приносила радость духовную (одно перечисление фамилий авторов сборников приводит в благоговейный трепет: А. и Б. Стругацкие, А. Днепров, И. Варшавский, Е. Войскунский, И. Лукодьянов, Г. Альтов, В. Журавлева, В. Крапивин, А. Громова, Д. Биленкин, С. Гансовский), то в восьмидесятые годы обладание заветным томиком доставляло радость скорее телесную: обложку, там, погладить, страницы раздвинуть. Ведь читать, по сути, было не просто нечего, а, вообще говоря, даже невозможно. По соображениям идеологическим, а при ближайшем рассмотрении, скорее клановым, достойных авторов в сборник не допускали. И не просто не допускали, а старались всячески оттереть от кормушки. Одна только статья без подписи "В совете фантастов", напечатанная в "Фантастике-87", чего стоит. В частности, о "творчестве писателей Стругацких" там говорится: "...элитарное, авангардное" искусство смыкается с "массовой культурой" самого низшего сорта.

Бывшие "прогрессисты" пропагандируют пошлость, зарабатывая дешевую славу и популярность". No comment.

Вот так в конце восьмидесятых, после долгой, продолжительной болезни, не приходя в сознание, молодогвардейская фантастика потихонечку скончалась.

Видел ли когда-нибудь кто-нибудь пустым свято место. Мы лично нет. На смену новопреставившемуся с энтузиазмом явилось ВТО МПФ (Всесоюзное творческое объединение молодых писателей фантастов). Сейчас бытует мнение, что все, что делало ВТО в начале девяностых годов, представляет собой беспросветную серость и литературную беспомощность. По большому счету, так оно и есть. Но нельзя не отметить и тот факт, что, несмотря на всю свою ангажированность, ВТО проводило бесплатные (!) семинары для молодых авторов. Люди приезжали со всех концов нашей бывшей необъятной родины, смотрели друг на друга, читали рукописи и начинали осознавать, что они "не твари дрожащие, а право имеют", а если к этому добавить еще и гонорары...

Нынешним начинающим такое и не снилось. К более чем сотне выпущенных ВТО книг имеют то или иное отношение половина ныне активно публикующихся авторов. Достаточно назвать В. Головачева, А. Бушкова, Л. Вершинина, Ю. Брайдера и Н. Чадовича, В. Звягинцева, Е. Лукина, С. Лукьяненко, Ю. Буркина, Л. Кудрявцева и многих других. Так что, присуждение на фестивале фантастики "Фанкон-95" В. Пищенко, организатору и руководителю ВТО МПФ, премии за развитие русскоязычной фантастики не выглядит неким нонсенсом, а совсем даже наоборот. Но ничто не вечно под луной. Канули в Лету неограниченные комсоРовеснпки Фантастики 5О1 мольские ресурсы. Конкуренции с коммерческими издательствами ВТО не выдержало.

Было бы в корне неверно утверждать, что в те годы только ВТО пестовало начинающих авторов. В Москве и тогда еще Ленинграде имели место быть семинары молодых писателей фантастов. Московский семинар отличался большой демократичностью.

Его попеременно вели А. Стругацкий, Д. Биленкин, Е. Войскунский и Г. Гуревич. Бессменным же воспитателем питерцев был Б. Стругацкий, прививавший семинаристам основы литературного труда путем железной дисциплины. Творческое соревнование братских семинаров было предопределено одним их местоположением и продолжалось как при раздельном, так сказать, существовании, так и при очных встречах писателей в Малеевке или Дубултах, уже на всесоюзных семинарах. Москвичи Э. Геворкян, В. Покровский, Б. Руденко, В. Бабенко, А. Силецкий, А. Саломатов воссоединялись там с питерцами В. Рыбаковым, А. Столяровым, А. Измайловым, С. Логиновым, Н. Ютановым и примкнувшими к ним Б. Штерном из Киева, М. Веллером из Таллина, А. Лазарчуком и М. Успенским из Красноярска, С. Ивановым и Д. Трускиновской из Риги.

Если внимательно вчитаться в приведенные фамилии, то как раз можно получить вторую, недостающую, половину авторов, книги с именами которых в настоящее время оккупировали прилавки магазинов. Хотелось бы в этой связи вспомнить Н. М. Беркову, буквально выпестовавшую сии дарования, а ныне незаслуженно забытую. Будем надеяться, что в ближайшее время ее вклад в фантастику будет достойно отмечен.

Меж ДВУХ времен

Но пришло время, и собрались Трое, и не осталось ничего, и покрылась земля разломами, а небо черными птицами, и брат стал чужим брату. Где эти Трое сейчас? Там же, где и мы все.

Одни плавают чуть выше, другие чуть ниже, но не утонет никто, ибо для того, чтобы достичь дна, надо быть хоть немного тяжелее субстанции, в которой находишься.

Но речь, собственно, не об этом. Советского Союза не стало.

И вместе с прощальным взглядом беловежского зубра, тоскливо направленным вслед мутным габаритным огням удаляющихся лимузинов, исчезла, растаяла, как утренний туман, советская фантастика. Действительность превзошла все то, о чем осторожно намекали между строк лучшие, а уж необходимость "призывать молодежь к поступлению в ПТУ и технические ВТУЗы" превратилась из обычного идиотизма в клинический. Казалось бы, все кончено, но нет. Сладкое слово "свобода" опиумным дымом наполнило легкие. Печатать стали всё, что позволяли деньги, а деньги позволяли многое. "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи...", и сор сделал свое дело. То тут, то там начали пробиваться ростки Новой фантастики. В Москве возникает редакционнопроизводственный кооператив "Текст" (руководитель В. Бабенко), а в Санкт-Петербурге издательство "Terra fantastica" (директор Н. Ютанов), которые начинают активно выпускать книги бывших семинаристов. Эти повести и романы были тогда очень тепло встречены читателями, что совершенно закономерно, ведь они не были ориентированы на конъюнктуру книжного рынка (который еще, собственно, и не существовал), а представляли собой литературу в чистом виде, извлеченную из долгого ящика кровоточащую душу художника. Один за другим "Старт" (премию за дебютную книгу, вручаемую на фестивале фантастики "Аэлита" в городе Свердловске-Екатеринбурге) получили Б. Штерн за сборник "Чья планета?" (1989 г.), А. Столяров за сборник "Изгнание беса" (1990 г.), В. Рыбаков за роман "Очаг на башне" (1991 г.), А. Тюрин и А. Щеголев за роман "Клетка для буйных" (1992 г.) и С. Лукьяненко за сборник "Атомный сон" (1993 г.).

Такой фантастики у нас еще не было, каждый из авторов в тот момент открывал свое собственное неведомое и неосвоенное никем в России направление.

Борис Штерн своими стилистически безупречными рассказами напомнил всем, что жизнь без смеха - всего лишь существование. Цикл об инспекторе Бел Аморе и роботе Стабилизаторе, украшением которого является давший название всему сборнику рассказ "Чья планета?", до сих пор представляет собой эталон в этой области фантастической литературы.

Книга Андрея Столярова и вовсе произвела фурор. Ни до, ни после не было такого сильного дебютного авторского сборника.

А. и Б. Стругацкие писали: "Почти канонический образец "жесткой фантастики", в известном смысле - эталон манеры". "Ни одного лишнего слова, жеста, эпизода, - но и ни единого потерянного звена фабулы. Никаких туманных изысков в области психологии, минимум рефлексии..." Ни убавить, ни прибавить.

"Телефон для глухих", "Третий Вавилон" вместе с вышедшими чуть позже "Вороном", "Цветом небесным" и "Посланием к Коринфянам" стали вершинами постсоветской фантастики. К сожалению, впоследствии начатые в "Монахах под луной" эксперименты с текстом увели писателя с этого направления. То, чем сейчас занимается Андрей, можно охарактеризовать как "просто ужас", в смысле horror: ожившие мумии бродят по улицам разлагающихся городов, туманные изыски в области психологии, максимум рефлексии.

Вячеслав Рыбаков - писатель милостью божьей. Похоже, именно он замыкает собой круг российской словесности, начатый классиками в девятнадцатом столетии. "Очаг на башне" - фантастический роман о любви. Он по форме своей, как и написанные раньше, но увидевшие свет чуть позже роман "Дерни за веревочку" и повесть "Доверие", относится к очень редкому жанру - жанру этической утопии. Писателя прежде всего интересует человек, но человек, живущий в соответствии с такими высокими нравственными нормами, по каким не жил никто и никогда, за исключением, может быть, того, кто взошел на крест за грехи наши.

Александр Тюрин и Александр Щеголев явили читателю новый и тогда еще непривычный взгляд на наш мир. Безысходностью и беспросветностью сквозила каждая строчка. Стиль А. Тюрина близок англоязычным киберпанкам: информационная среда обитания, экспериментальный язык, странные герои. Но даже они не идут ни в какое сравнение с теми монстрами, которые ожидают нас на страницах книг А. Щеголева. "Любовь зверя", "Ночь навсегда", "Ночь, придуманная кем-то", "Инъекция страха" - психоделическая проза высшего класса. Автор настолько умело погружает читателя в кошмар происходящего, что превращает его в переполненную адреналином марионетку, послушно перелистывающую страницу за страницей. Стивен Кинг отдыхает.

Не всегда дебютная книга позволяет определить недюжинный творческий потенциал молодого автора. Как и "Клетка для буйных" А. Тюрина и А.-Щеголева (непритязательная повесть для тинэйджеров), "Атомный сон" С. Лукьяненко получил свой приз скорее по стечению благоприятных обстоятельств. Но уже следующая книга писателя "Рыцари сорока островов" (1992 г.) продемонстрировала, что в российской фантастике появился новый мощный талант. Тогда еще живущий в Алма-Ате, Сергей вступил в смелую полемику с В. П. Крапивиным. Попавшие на испытательный полигон, расположенный под искусственным солнцем архипелаг, дети воюют не со взрослыми, не с чужими, а такими же, как они сами, детьми. И они не посходили с ума. Дух "Повелителя Мух" витает над ними. Роман шокирует своей откровенностью: крапивинские мальчики отбрасывают свои мушкетерские шпаги и стреляют в спину отступающим соперникам.

Ведь жизнь такова, какова она есть, и более никакова.

В те годы в области фантастики существовала фактически единственная премия - "Аэлита". И вручали ее - оригинального дизайна статуэтку, выполненную из уральских каменьев, - в основном мэтрам, уже сказавшим свое веское слово в литературе. В 1990 году лауреатом стал С. Гансовский, в 1992 году - В. Михайлов. А между тем большое количество очень приличных вещей было обойдено вниманием жюри. И дело здесь не в какой бы то ни было дискриминации или предвзятости, просто произведений, достойных самой высокой оценки, было гораздо больше, чем возможности их отметить. Так, именно в это время появляются на свет "Черный стерх" Э. Геворкяна, "Миссионеры" и "Когда отступают Ангелы" Л. и Е. Лукиных, "Сезон темной охоты", "Парикмахерские ребята" и "Танцы мужчин" В. Покровского, "Возвращение короля" Л. Вершинина, "Лабиринт" А. Бушкова, "Синий фонарь" В. Пелевина, "Мост Ватерлоо" и "Иное небо" А. Лазарчука, журнальный вариант "Катализа" А. Скаландиса, первые четыре части "Реки Хронос" К. Булычева и самый скандальный дебют девяностых годов - "Нисхождение тьмы" Н. Перумова. Каждая из этих книг в отдельности и все, вместе взятые, наглядно продемонстрировали, что у отечественной фантастики есть перспектива, что, несмотря на страшный удар, которым стала кончина Аркадия Натановича Стругацкого, фантастика жива и развивается. Причем процесс этот проходит не только благодаря таланту писателей, но и профессионализму издателей, а также энтузиазму любителей и знатоков фантастики.

В 1991 году, сразу после провала августовского путча, известный пропагандист фантастики, знаменитый "фэн № 1", Борис Завгородний организовал и провел, пожалуй, самый значительный конвент десятилетия "Волгакон". Впервые к нам приехали западные авторы: любимец публики К. Сташефф, обладатель свеженькой серебристой ракеты - премии "Хьюго" - Терри Бисон, писатели Пол Парк, Дж. Хоган и многие другие. К конвенту были выпущены пакеты, ручки, майки, плакаты и даже целая библиотечка покетбуков, среди которых были дебютные книга В. Васильева, С. Синякина, С. Щеглова и удивительный "Дом в центре" Л. Резника. Российская фантастика перестала вариться в собственном соку, а ощутила себя частью всемирного литературного процесса. Киберпанк, фэнтези, космическая опера перестали быть заграничной экзотикой, а вошли в нашу жизнь глубоко и надолго.

Звездная карусель К середине 1993 года отечественные фантасты с удивлением обнаружили, что всё ими написанное уже напечатано и следующий роман необходимо написать не за пять лет, как предыдущий, а за год (если, конечно, не хочешь выпасть из обоймы и умереть с голоду). Планка, установленная в конце восьмидесятых годов, неминуемо упала - наступил первый кризис российской фантастики. Долгих два года издательства печатали лишь зарубежных авторов, пока к концу 1995 года читателя не затошнило от межзвездных монстров и разноцветных магов. Но самое удивительное состоит в том, что именно в эти ненастные годы в Санкт-Петербурге были учреждены самые на настоящий момент престижные премии в области фантастики. Произошло это из чувства сострадания и в качестве "поощрения именно русскоязычной фантастики, самой многострадальной и в то же время самой многообещающей в мире" (Б. Стругацкий).

В 1992 году появляется премия "Бронзовая улитка", вручаемая лично Б.Н. Стругацким. В 1993-м - премия "Интерпресскон" (отдаленный аналог премии "Хьюго"), вручаемая ежегодно по результатам голосования всех участников конференции "Интерпресскон". В 1994-м - премия "Странник" (отдаленный аналог премии "Небьюла"), вручаемая жюри, состоящим из профессиональных писателей. При этом ни разу ни в одной номинации одно и то же произведение не получало все три премии.

Первым лауреатом премии "Интерпресскон" стал Василий Звягинцев за роман "Одиссей покидает Итаку". Сюжет его прост: происходит борьба между двумя вселенскими сверхцивилизациями - агграми и форзейлями. Волей случая в эту борьбу включается небольшая группа землян. Это не просто среднестатистические обыватели, но люди, наделенные знаниями, умом, силой и главное - волей, позволяющей им с толком использовать все эти достоинства в час нелегких испытаний. Герои В. Звягинцева перемещаются во времени и пространстве, участвуют в невероятных сражениях, совершают удивительные технические открытия. Но где бы они ни были, что бы ни делали, прежде всего они остаются Людьми. Людьми с большой буквы. И в благодарность за это или, может быть, в наказание судьба распоряжается так, что наши герои получают возможность изменить по своему усмотрению участь нашего мира, нашу историю.

Но достоинства романа заключаются отнюдь не в сюжете.

Они состоят в том, что автор, вольно или невольно, отразил в нем мироощущение достаточно большого числа своих современников. Цитаты и литературные комплименты легко узнаваемы и не ставят своей целью показать высокий уровень образованности автора. Шутки смешны и к месту. Язык, которым написан роман, представляет собой стиль общения студенчества и технической интеллигенции восьмидесятых годов: не лишен красивостей, но строг, лаконичен и понятен. Словом, "Одиссей покидает Итаку" имел всё, чтобы стать культовым романом. И он им стал.

В том же 1993 году молодым томским писателем Юлием Буркиным был предпринят уникальный проект: его книгу "Бабочка и василиск" сопровождал диск "Vanessa io". Проза Буркина и его музыка стилистически дополняли друг друга, порождая необъяснимое ощущение присутствия тепла и света в нашем сумрачном мире.

В 1994 году две премии из трех ("Бронзовую улитку" и "Интерпресскон") получил роман В. Рыбакова "Гравилет Цесаревич".

Автор описывает альтернативный вариант развития России, при котором Александр II не был убит народовольцами, вследствие чего в девяностых годах XX века Российская империя является одной из сильнейших держав мира. Однако главное в книге не сам факт величия России, а то, каким путем это величие было достигнуто. Государство было построено на принципах морали, оно полностью отказалось от насилия во всех аспектах жизни.

Вновь перед нами утопия, на этот раз социально-нравственная.

В середине девяностых годов серьезно заявила о себе российская фэнтези. Конечно, было значительное количество подражательных вещей, но в целом русские писатели остались верны себе - всегда идти своим особым путем. Взять хотя бы роман С. Логинова "Многорукий бог далайна" ("Интерпресскон-95"). Никаких драконов и колдунов, магии нет и в помине, а есть лишь прямоугольный мир, в пространстве которого противостоят друг другу страшный монстр Ероол-Гуи, живущий в далайне - вонючем болоте, кишащем ужасными тварями, и илбэч, человек, который умеет творить сушу - оройхоны, и тем самым постепенно убивает многорукого бога, ведь тот на суше быть не может. Поначалу симпатичный персонаж илбэч Шооран постепенно становится заложником своей цели - уничтожения Ероол-Гуя. Создав последний оройхон, он не только побеждает злого бога - он уничтожает свой мир, люди проклинают его, и Шоорану ничего не остается, как найти себе новый далайн (ведь без борьбы он не мыслит себя), чтобы стать там... нет, не илбэчем, а Ероол-Гуем.

В этом же году премию "Странник" получил еще один роман фэнтези "Там, где нас нет" Михаила Успенского. Приключения русского непоседы Жихаря, рассказанные как один бесконечный анекдот, напоминают скоморошьи частушки, в которых за скабрезными припевками скрываются такие глубины, в которые и заглянуть-то страшно.

Говоря о русской фэнтези, невозможно не упомянуть "Волкодава" Марии Семеновой. История о похождениях "русского Конана" построена по законам классической фэнтези. Добрый и честный герой - воин из рода Серого Пса служит телохранителем у кнесинки Елень, которую пытается извести злодей и наркоман боярин Лучезар. Все действие происходит в декорациях ранней Киевской Руси. В финале добро торжествует: Волкодав низвергает Лучезара. Одним словом, не роман, а сказка.

Пришельцы ниоткуда

Вообще 1995 год можно по праву считать годом второго рождения российской фантастики. Избушка, в лице издательств, медленно, но верно стала поворачиваться к лесу задом, к Ивану, то бишь российскому автору, передом. Во всей красе перед читателем предстали как известные фантасты, так и новая генерация писателей, не имеющая корней в фантастике советской, а о западной знающая не понаслышке. Александр Громов, Марина и Сергей Дяченко, Г. Л. Олди в одно прекрасное утро проснулись знаменитыми. Буквально ниоткуда появились писатели, не обучавшиеся ни в каких семинарах, но имеющие, что сказать миру, и прекрасно знающие, как это сделать.

А. Громов дебютировал повестями "Такой же, как вы" и "Наработка на отказ", которые сразу были замечены. Этими произведениями автор возродил традиции социально-психологической фантастики, к середине девяностых годов уже основательно забытые. Написанный же чуть позже роман "Мягкая посадка" ("Интерпресскон-97") вообще кажется подписанным фамилией Громов лишь по недоразумению, настолько по стилю и подаче материала он напоминает манеру А. и Б. Стругацких, при этом являясь совершенно самостоятельным произведением. Однако этика Стругацких и Громова существенно отличаются. Если Стругацкие проповедуют социальную толерантность, то Громов в "Мягкой посадке" и более позднем ее приквеле "Год Лемминга" так моделирует ситуацию, что принятые в современном обществе такие этические нормы, как гуманизм и терпимость, приводят к уничтожению homo sapiens как вида.

При этом вопрос поставлен настолько остро, что при обсуждении дилогии в околофантастических кругах доходило до обвинения автора чуть ли не в фашизме.

Не менее ярко дебютировали харьковчане Д. Громов и О. Ладыженский, скрывающиеся под псевдонимом Г. Л. Олди. Романы и повести, составившие цикл "Бездна голодных глаз", формально написанные в жанре фэнтези, обладают такой глубокой многослойностью, несут в себе такое количество скрытых пластов восприятия, содержат такое количество цитат и литературных комплиментов, какое сделало бы честь и букеровскому номинанту. Вышедшие же в 1996 году один за другим "Путь меча" и "Герой должен быть один" выдвинули Г. Л. Олди в первую десятку ныне пишущих фантастов. Однако последующие многочисленные романы, умные и выверенные, но академичные и холодные, не стали новым словом в их творчестве.

Возможно, это связано с большой общественной активностью авторов известных пропагандистов фантастики, организаторов конвентов и литературных агентов. Ведь не секрет, что именно с подачи Г. Л. Олди в фантастику пришла целая группа авторов: А. Дашков, А. Валентинов, А. Корепанов, В. Панченко, Ф. Чешко, Е. Манова и др.

Ничто не предвещало появления на небосводе нашей фантастики ослепительной сверхновой звезды - дуэта Марины и Сергея Дяченко. Первые их книги, вышедшие в Киеве в 1995 и 1996 годах, были встречены довольно сдержанно. Однако появление в 1997 году романа "Шрам" полностью перевернуло представление об авторах. Поединок главного героя книги Эгерта Солля с самим собой, преодоление им наложенного заклятия, ситуация выбора, в которую ставят своего персонажа авторы, доказали многим, что в жанре фэнтези можно написать тонкую, умную притчу о смысле человеческого существования. Вслед за "Шрамом" последовали "Скрут" (1997 г.), "Ведьмин век" (1997 г.) и "Пещера" (1998 г.), причем каждый следующий роман был написан лучше предыдущего. Авторы за короткий промежуток времени проделали огромный путь от достаточно легковесной фэнтези дебютного "Привратника" до постановки серьезных социальнопсихологических проблем в сильной и глубокой "Пещере".

К концу 1997 года всё чаще стали раздаваться голоса о новом кризисе в российской фантастике. Мол, читатели устали от россыпи ярких обложек на лотках и в магазинах, а писатели якобы не имеют сил и возможности вырваться из порочного круга навязываемых издателями стереотипов. Однако при серьезном анализе возникшие проблемы оказались лишь проблемами издателей, не желавших вкладывать деньга в сеть распространения и перегрузивших рынок второсортным товаром. Книги же действительно достойных авторов читатель как всегда ожидал с нетерпением и всячески голосовал за них рублем.

Эдуард Геворкян рискнул создать многоплановый роман "Времена негодяев" ("Бронзовая улитка-96") об обрушившемся на мир после глобальной катастрофы новом средневековье.

Андрей Лазарчук наконец увидел изданным свой гиперроман "Опоздавшие к лету", как будто рожденный воспаленным воображением вставшего из могилы Филиппа Дика. Не останавливаясь на достигнутом, Лазарчук являет миру сделанные в жанре альтернативной истории мозаичный "Транквиллиум" (1996 г.) и написанный на основе "Иного неба" роман "Все, способные держать оружие" (1997 г.). И наконец, вместе с М. Успенским выпускает эпатажный, хулиганский "Посмотри в глаза чудовищ" ("Интерпресскон-98") о похождениях не расстрелянного большевиками поэта Н. Гумилева.

Евгений Лукин, продолжив процесс получения премий за свои утонченные и стилистически точные рассказы и повести "Там, за Ахероном" ("Интерпресскон-96", "Бронзовая улитка-96"), "Словесники"("Интерпресскон-97", "Странник-97"), "Гений Кувалды" ("Странник-98"), достиг своей второй вершины, сравнимой лишь с блестящими "Миссионерами", ярким и остроумным романом "Катали мы ваше солнце" (1998 г.).

Серьезным событием современной фантастики стал роман Б. Штерна "Эфиоп" ("Бронзовая улитка-98", "Странник-98"), написанный в настолько странной манере, что его, пожалуй, и сравнить-то не с чем. Характер новаций, внесенных Штерном в структуру повествования, совершенно уникален для нашей фантастики.

Вместе с тем нельзя не сказать о том, что форма этого произведения, как, впрочем, и всей поздней прозы писателя, явно превалирует над ее содержанием.

Одним из лидеров нынешней российской фантастики безусловно является Сергей Лукьяненко. Трилогией "Лорд с планеты Земля" (1994-1995 гг.) и дилогией "Императоры иллюзий" (1996 г.) автор убедительно доказал, что космическая опера может представлять собой неНуолько приключения тела, но приключения духа. Выпустив втюнце 1996 года самый свой, пожалуй, неожиданный роман-притчу "о тех, кто не нашел ответа", - "Осенние визиты", Сергей вплотную приступил к разработке своей главной темы - темы свободы. И если в "Лабиринте отражений" (1997 г.) неограниченную свободу представляет виртуальность, то в дилогии "Звездная тень" (1998 г.) русский пилот Петр Хрумов находит в космосе сообщество Тени, в котором идеи свободы доведены до абсолютизма. Вот только хороша ли она, полная свобода? Ответ на этот вопрос каждый должен дать самостоятельно. В начале следующего, 1998 года, у Лукьяненко выходит очень серьезный роман: "Холодные берега", написанный в жанре альтернативной истории. Вообще Сергей реализует свои замыслы в самых широких рамках фантастической литературы: от фэнтези до киберпанка. Такое жанровое разнообразие, возможно, продиктовано тем, что С. Лукьяненко пришел в литературу из фэндома. И это не единичный пример. Так, сейчас вполне успешно работают А. Легостаев, А. Свиридов, С. Щеглов, В. Васильев, чьи романы "Клинки" (1996 г.), "Абордаж в киберспейсе" (1997 г.) и "Охота на дикие грузовики" (1998 г.) вызвали широкий интерес.

Рассказ о первых десяти годах российской фантастики будет неполным, если не упомянуть нашумевший роман С. Витицкого "Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики" ("Интерпресскон-96", "Странник-96"), изысканные мистификации В. Пелевина "Омон Ра" ("Интерпресскон-93") и "Чапаев и пустота" ("Странник-97"), великолепную повесть Л. Вершинина "Первый год республики" ("Странник-97"), удивительно ровный и сильный сериал о Тропе Ю. Брайдера и Н. Чадовича, девятитомный суперроман "Око Силы" А. Валентинова, посвященный альтернативной истории России, а также поразительная популярность эскапистских опусов Макса Фрая.

Продолжала радовать читателя старая гвардия: К. Булычев, получивший "Аэлиту-97" за вклад в фантастику, В. Крапивин, создавший новый нетривиальный мир в своем сериале "В глубине Великого Кристалла", В. Михайлов, который своим "Вариантом И" о мусульманском будущем России буквально шокировал читающую публику, и А. Мирер, опубликовавший после долгого перерыва новый роман "Мост Верразано".

Наконец, нельзя не отметить потрясающий коммерческий успех сочинений лидера "новой русской" фантастики Василия Головачева, чьи книги, наряду с фэнтезийными сериалами Ника Перумова, весьма успешно продаются, причем их тиражи значительно выше средних. Ни один другой отечественный автор конца девяностых годов не может похвастаться подобной удачей.

Итак, фантастика твердой поступью уверенно двигалась в светлое капиталистическое будущее. Однако недолго музыка играла...

Нежданно-негаданно

Кризис подкрался незаметно! Все кругом судачили о кризисах русской фантастики - о кризисе индустриализации, кризисе распространения, кризисе перераспределения... А настоящий кризис пришел в августе 1998-го вместе с крахом финансовой системы. Оказалось, что бытие в нашей стране по-прежнему определяет сознание и марксистские идеи о полной зависимости надстройки от базиса отнюдь не канули в доперестроечное прошлое. Сложно говорить о каких-либо тенденциях в литературе, когда государство находится на грани полного банкротства, а упавшая в несколько раз платежеспособность затмила собой все внебытовые запросы населения. "Любовная лодка разбилась о быт..." Издательский бизнес тоже вошел во временное состояние ступора.

Только самые крупные издательства, гигантский маховик которых остановить было довольно сложно, не впали в прострацию.

Хотя и им пришлось затянуть пояса потуже и отказаться от некоторых авторов и проектов. Тем не менее одним из самых печальных итогов дефолта стало окончательное прекращение деятельности издательства "Полярис", практического монополиста на ниве издания собраний сочинений западных авторов. Популярное издательство "Вагриус", запустившее малокоммерческий проект "История XXI века", благополучно закрыло его после второго тома.

И так далее. Однако осенью 1998 года спрос на книги упал не так резко, как ожидалось. Причиной послужило значительное на тот момент отставание роста цен на книги от роста курса доллара.

Однако методологию книгоиздания пришлось все-таки менять, и последствия тех перемен сказываются до сих пор. Основным принципом новой издательской политики (особенно это касается фантастики) стала надежность вложения средств. Издатели брались только за проекты, быстро окупающиеся и гарантировано приносящие пусть небольшую, но прибыль. Последствием такой политики стало в первую очередь дальнейшее сужение прослойки авторов, чье творчество обладало бы свойством полной ликвидности. Что бы такой писатель ни произвел, было обречено на издание. Круг таковых хорошо известен, поэтому не будем вдаваться в очередное перечисление всем знакомых и уже не раз тут упоминавшихся фамилий. Кроме того, возросла потребность как издателя, так и потребителя в переизданиях - как классики фантастики, так и только недавно покинувших рынок творений все той же небольшой группы писателей. Одним же из самых серьезных и неприятных последствий кризиса стало существенное сокращение авторских гонораров - мера, на которую вынуждены были пойти издатели. В новых условиях даже самым известным авторам приходилось резко сокращать сроки написания книг, что, конечно же, не способствовало росту их профессионализма. Тем не менее, несмотря на все трудности, осень 1998 года подарила читателям несколько весьма достойных произведений. Прежде всего стоит отметить роман Евгения Лукина "Зона справедливости". В свойственной автору ироничной манере в книге предлагается довольно своеобразное решение современных социальных проблем при помощи всеобщего воздаяние за грехи, начавшегося в обычной подворотне. Впоследствии Борис Стругацкий отметит этот роман премией "Бронзовая улитка". На интересный эксперимент пошел Сергей Лукьяненко. Его роман "Ночной дозор" (премия "Странник" за лучший роман 1998 года) состоит из трех почти самостоятельных повестей и по форме весьма напоминает знаменитый "Понедельник начинается в субботу" братьев Стругацких. Но действие происходит в современной Москве, а автор самозабвенно играет этическими уравнениями, превращая примитивный, на первый взгляд, дуализм противостояния Темных и Светлых магов в роман о любви, которым автор вопиет: нет в мире ничего такого, чего бы нельзя было сделать ради истинных чувств. Совершенно по-новому заявил о себе Олег Дивов, до этого известный лишь спорной трилогией об экстрасенсах. Он доказал справедливость своих претензий на место одного из лидеров современной научной фантастики, опубликовав роман "Лучший экипаж Солнечной" - смесь язвительной космооперы с историей постядерного будущего...

Вспоминая посткризисные достижения, нельзя не вспомнить и о потерях. В конце года русская фантастика понесла тяжелые утраты. Ушли из жизни замечательный прозаик Борис Штерн, патриарх советской фантастики Георгий Гуревич и знаменитый критик и литературовед Всеволод Ревич. Такие потери также не могли не сказаться на дальнейшей судьбе отечественной литературы...

Симпозиум мыслелетчиков

Год 1999, предпоследний год уходящего века, начался на оптимистичной ноте. В январе все же состоялся трижды переносившийся Третий конгресс фантастов России. Обычно вручаемые в сентябре, премии "Странник" казались несколько запоздавшими, однако собравшиеся на проходивший по сокращенной программе конгресс немногочисленные гости прекрасно понимали причины столь позднего награждения лучших произведений 1997 года.

Победителями же стали: по крупной форме Борис Штерн (посмертно) - за роман "Эфиоп", по средней - Евгений Лукин за повесть "Гений Кувалды", в малой форме - Владимир Покровский за наконец-то опубликованный рассказ "Люди Сна". Традиционно лучшим издательством было признано издательство ACT, один из лидеров по количеству и качеству выпускаемой отечественной фантастики. Отмечен был также единственный российский журнал фантастики "Если" - приз получил его главный редактор Александр Шалганов.

Одним из положительных итогов осеннего застоя стало некоторое увеличение спроса на фантастику, вызванное, конечно же, спадом предложения оной. В образовавшуюся нишу тут же устремились издательства, ранее на отечественную фантастику обращавшие мало внимания: такие, например, как "ОЛМА-пресс", "Центрполиграф" и "Северо-Запад". Однако, учитывая, что ведущие авторы, как правило, были уже "разобраны" другими издательствами, им пришлось либо ограничиваться переизданиями бестселлеров (как это сделало "ОЛМА-пресс"), либо начать поиск молодых перспективных авторов нового поколения. Так, в "Центрполиграфе" начал печататься доселе никому не известный Андрей Плеханов, будущий лауреат премии "Старт". Там же мы увидели интересные дебюты Наталии Резановой и Татьяны Грай плюс многотомную "драконью" эпопею активно работающего на ниве эпатажной самораскрутки Павла Шумилова. "Северо-Запад" тоже не отстает, открыв для широкой публики доселе мало печатавшихся А. Дашкова, А. Первушина и Н. Большакова.

Да и издательство ACT наконец обратило свои взоры на молодых авторов, и в серии "Звездный лабиринт" теперь наряду с известными авторами часто можно увидеть новые имена: А. Шаганов, В. Горбачев, А. Мартьянов, А. Соболь, В. Шпаков...

Одновременно в воздухе начинает витать идея возрождения годовых сборников отечественной фантастики. Первой эту идею реализовало издательство "Армада", выпустив книгу "Фантастический боевик-98". Однако довольно средний состав и обилие откровенно провальных произведений не способствовали ни коммерческому, ни эстетическому успеху сего сборника. Очень серьезно пострадавший от дефолта журнал "Если" также проникся этой идеей и выпустил тематический (№ 3, 1999) номер, в котором собрал новые произведения почти всех лидеров нашей фантастики: Бориса Стругацкого, Кира Булычева, Владимира Михайлова, Владислава Крапивина, Сергея Лукьяненко, Евгения Лукина, Василия Головачева, Владимира Покровского... Это, пожалуй, была, как мы надеемся, первая ласточка в будущей блестящей плеяде годовых сборников фантастики.

На печальной ноте начался очередной фестиваль фантастики "Аалита-99" в г. Екатеринбурге. За три дня до начала фестиваля на 66-м году жизни от сердечного приступа скоропостижно скончался Игорь Георгиевич Халымбаджа (Екатеринбург). Писатель, литературовед, ведущий российский библиограф, великолепный знаток фантастики, автор нескольких сотен художественных и публицистических произведений. Коллекционер, собравший самую большую в мире библиотеку фантастики на русском языке.

Вместе с В.И. Бугровым - создатель и бессменный организатор всех "Аэлит". После смерти Бугрова в 1994 г. Халымбаджа через некоторое время смог не только возродить фестиваль "Аэлита", но и почти умерший журнал "Уральский следопыт", заняв место Бугрова на посту зам. главного редактора по фантастике в журнале. "Аэлита-99" могла бы стать шестнадцатой в его жизни...

Следует заметить, что в последние годы престиж самой старшей отечественной литературной премии несколько упал, что связано было в первую очередь с частыми несоответствиями вручаемых премий запросам читающей публики. Однако в этом году организаторы фестиваля проявили гибкость и учли прошлогодние критические замечания (в частности, и ваши покорные слуги приняли активное участие в разработке новой концепции) и пошли на существенные изменения в системе голосования, расширили состав и региональное представительство в жюри. В результате впервые знаменитую премию получил не представитель старшего поколения фантастов. Скульптуру из уральских самоцветов добавил в свою немалую коллекцию литературных призов московский писатель Сергей Лукьяненко. Премия "Старт", как уже упоминалось, досталась лучшему дебютанту - нижегородцу Андрею Плеханову за роман "Бессмертный". Приз имени Ефремова за вклад в развитие фантастики получил Александр Сидорович, бессменный организатор конференции "Интерпресскон"...

А вскоре после "Аэлиты" и состоялся десятый, юбилейный, "Интерпресскон-99". Мало кто мог в 1990 году подумать, что немногочисленный по составу участников семинар издателей фэнзинов вырастет в ежегодный и, пожалуй, самый демократичный фестиваль, регулярно собирающий более сотни профессионалов и любителей фантастики. А вручение премий "Бронзовая улитка" и "Интерпресскон" внесет тот непередаваемый дух непринужденного общения на фоне внутреннего напряженного ожидания результатов, что так выгодно отличает эту конференцию от ей подобных... В этом году конвент закончился безоговорочной победой Евгения Лукина. Стоит отметить забавный факт - Борис Стругацкий, по обыкновению отдающий предпочтение остросоциальной и антиэскапистской прозе, назвал лучшим романом 1998 года "Зону справедливости", а участники "Интерпресскона" дружно проголосовали за изящный, ироничный "производственный роман от фантастики" "Катали мы ваше солнце"! Придерживаясь все тех же принципов, "Бронзовые улитки" за повесть и рассказ'Борис Натанович вручил талантливому воронежцу Василию Щепетневу, единственным на данный момент недостатком (при всех многочисленных достоинствах) которого, по нашему скромному мнению, является чрезвычайная любовь к пляскам на могиле мертвого льва тоталитарного коммунизма. "Интерпресскон" за лучшую повесть "Горелая башня" получили супруги Дяченко, писательский дуэт, с каждым годом набирающий все большие обороты и находящийся в постоянном творческом поиске (например, совершенно неожиданным оказался их переход от фэнтези к научной фантастике, проявившейся в блестящей повести "Корни камня"). Красноярцы Андрей Лазарчук и Михаил Успенский были отмечены призом за рассказ "Желтая подводная лодка "Комсомолец Мордовии". Надо сказать, что время и место публикаций этого замечательного произведения оказались настолько уникальными, что позволили ему собирать всевозможные литературные премии на протяжении почти трех лет. И напоследок "Интерпресскон" по привычке признал лучшим издательством издательство ACT.

Пиршество демонов

Литературная жизнь шла своим чередом, постепенно оправляясь от последствий кризиса. Однако две новые-старые страсти одолели ведущих русскоязычных писателей. Хотя и издатели тоже приложили свои загребущие руки к разжиганию этих страстей.

Первая четко выделившаяся тенденция - это страсть к коллективному творчеству. К соединению несоединимого. К сложившимся писательским дуэтам мы уже привыкли. Но авторы пошли дальше. Почин положили Г.Л. Олди, которым, похоже, надоело писать вдвоем, и они объединились с другим харьковчанином А. Валентиновым и в быстром темпе написали аж два ничем не выделяющихся на общем фоне романа под единым названием "Нам здесь жить": "Кровь пьют руками" и "Армагеддон был вчера". Но и этого им показалось мало! Где трое, там и пятеро, решили они. И появился на свет проект "Рубеж", для работы над которым объединились три автора в количестве пяти человек. Это два дуэта Олди и супруги Дяченко и примкнувший к ним одиночка Валентинов. Получившийся в результате этого симбиоза толстенный фолиант вышел коллекционным тиражом и практически не дошел до широкого читателя ввиду редкости и дороговизны. Остается только надеяться на грядущее переиздание этой неоднозначной книги. Другой метод "коллективизации писательского труда" выбрал Сергей Лукьяненко. Это метод регулярной смены соавторов. Владимир "Воха" Васильев, с которым Лукьяненко создал временную унию для написания романа "Дневной дозор", стал уже третьим соавтором Сергея за последние годы (после Ю. Буркина и Н. Перумова). Теперь Сергею по праву принадлежит титул чемпиона русской фантастики по количеству соавторов. Лазарчук и Успенский, воодушевленные успехом "Посмотри в глаза чудовищ", вновь выдали совместный роман "Гиперборейскую чуму". На наш взгляд, несмотря на многочисленные литературные достоинства, "Чума" вряд ли достигнет таких высот популярности, как предыдущий совместный роман. Однако самый оригинальный метод объединения выбрал московский писатель. Ант Скаландис. Вооружившись индульгенцией от издательства "Эксмо", он умудрился объединиться с самим Гарри Гаррисоном. Правда, читал ли патриарх американской фантастики продолжения "Мира смерти", написанные им в соавторстве с Антоном, остается по сей день неизвестным.

Безусловно, подобная тенденция - прямой результат коммерциализации нашей литературы. Коллективные книги пишутся в меньшие сроки, а гонорары за такие книги порой превосходят обычные. Издатели же рады увидеть на обложке одной книги как можно больше громких имен, что увеличивает шансы на коммерческий успех проекта, но и авторам не стоит забывать, что не всегда из двух вкусных компонентов получается вкусное блюдо...

Другая страсть, обуявшая фантастов в этом году, - пандемия сиквелизации. Складывается впечатление, что авторы, не написавшие ни одного продолжения собственного произведения, резко заболевают комплексом неполноценности и вовсю стараются от него избавиться посредством написания очередного сиквела. На радость издателям.

В этом году от этой страсти не удержался даже известный эстет и стоик от литературы питерец Святослав Логинов... И выпустил "Черный смерч" продолжение совместной с Ником Перумовым книги "Черная кровь". Сергей Лукьяненко долго держался, но уступил-таки бешеному напору фанатов "Лабиринта отражений", романа, ставшего воистину культовым в компьютерных сетях. И написал "Фальшивые зеркала" - сиквел, ни по идеям, ни по.настроению никак не коррелирующий с "Лабиринтом". Возможно, тут мы столкнулись с редким случаем, когда продолжение оказывается сильнее оригинала. Но тут дело вкуса... По слухам, в ближайшее время Сергей планирует написать и третью часть цикла. По-прежнему работают не покладая рук авторы-сериалыцики, выдавая на-гора очередные тома своих эпопей: Ник Перумов, Василий Звягинцев, Юрий Брайдер и Николай Чадович, Василий Головачев. Под термином "сериалыцики" мы не имели в виду ничего обидного, однако вряд ли любой из сиквелов как этих, так и других авторов стал "явлением" в 1999 году.

Теперь, пожалуй, стоит поговорить о "явлениях". Одним из самых громких событий 1999 года стал опубликованный в издательстве "Вагриус" роман модного писателя Виктора Пелевина "Generation П". Но не будем торопиться считать этот роман фантастикой. Да, Пелевин начинал как фантаст и неоднократно получал призы за лучшие фантастические произведения. Да, в романе про "поколение Пепси" довольно много мистических и фантастических мотивов. Однако мы беремся утверждать, что этот роман - чистейшей воды "мэйн-стрим". С большой примесью постмодернизма. Это по форме. А по существу - написанный блестящим языком, полный искрометного юмора и читающийся на одном дыхании роман по сути своей является обычным фельетоном на тему рекламного бизнеса. И ничего более. Никакой эмоциональной и психологической составляющих мы там не нашли. При всем желании. Увы.

Эффект разорвавшейся бомбы произвел роман Кирилла Еськова "Последний кольценосец". Политический боевик, в котором персонажи из произведений Дж. Р. Р. Толкиена перебрались в мир, напоминающий мир Руматы Эсторского, отправил читателя в нокдаун, как, впрочем, и предыдущий его роман детектив-апокриф "Евангелие от Афрания". Остается только гадать, какой еще мир возьмется препарировать Кирилл.

Новые романы Олега Дивова "Закон фронтира" и "Выбраковка" подтвердили правомерность присутствия молодого автора на фантастическом Олимпе. Хотя некоторые авторские тезисы вызвали весьма неоднозначную реакцию (особенно это касается "Выбраковки").

После продолжительного периода молчания на горизонте возник Эдуард Геворкян. Его роман "Темная гора", весьма оригинальный по форме, написан в редком жанре "альтернативной мифологии" и посвящен перипетиям путешествий Одиссея и его далеких потомков.

Александр Громов, достаточно редко балующий читателей новинками, порадовал поклонников своего творчества романом "Шаг влево, шаг вправо", в котором автор самозабвенно отдается любимой теме - анализу поведения социума, поставленного в смоделированные автором нетривиальные условия.

Широким фронтом наступает на читателя Владимир Васильев. В 1999 году он опубликовал аж три романа (причем ни один из них не является сиквелом!) и сборник повестей. Книги этого автора весьма популярны в народе, хотя думается, что лучшая его книга еще впереди.

Значительно возросший спрос на юмористическую фантастику удовлетворяется не только постоянными публикациями англоязычных весельчаков, но и регулярно выходящими книгами А. Белянина.

Напечатанная в журнале "Если" повесть Сергея Синякина "Монах на краю Земли" подарила надежду на то, что в ближайшее время на литературном небосклоне появится еще одна звезда не последней величины...

В сентябре 1999 года в Санкт-Петербурге состоялся Четвертый конгресс фантастов России, на котором определялись очередные лауреаты премии "Странник" по итогам 1998 года.

Присутствовавшие на конгрессе американцы Пол Андерсон и Роберт Шекли с удовольствием наблюдали за происходящим действом. Лучшим романом, как уже отмечалось, был назван "Ночной дозор" Сергея Лукьяненко. Лучшей повестью "Бегство в Египет" Александра Етоева (повесть была опубликована в одноименном малотиражном авторском двухтомнике). Лучший рассказ - "Праздник" Андрея Саломатова ("Если" № 7, 98). Отдельным призом за вклад в фантастику был отмечен Вадим Шефнер, один из самых интересных прозаиков последних 30 лет.

Но не только в двух "Бургах" (Санкт-Петербурге и Екатеринбурге) проходили конференции и семинары, тематикой которых стала фантастика. Как ни странно, количество таких мероприятий после кризиса только увеличилось. Может быть, когда становится тяжелее жить, мы просто больше начинаем вспоминать о фантастике? А конференции проходили и в Перми, и в Харькове, и в Казани. Фантастика, всегда пользующаяся наибольшей популярностью в мегаполисах, стала захватывать провинцию? Посмотрим... Будущий.год покажет.

Развитие российской фантастики в последнем десятилетии XX века доказало ее жизнеспособность. "Это было славное, головокружительное время, властно подчинившее себе мысли и дела людей. Сильнее извечного зова моря был зов звездного мира". Это было время, когда российская фантастика не только выстояла, но и продолжила свое поступательное движение.

И удивительные события, произошедшие после глобального августовского 1998 года кризиса (для фантастики уже третьего), только доказали это.

Ноябрь 1999 г.