"Флоренс Аравийская (Часть 1)" - читать интересную книгу автора (Бакли Кристофер)

Глава четырнадцатая

Взрывы, к сожалению, давно стали привычным явлением на Ближнем Востоке, однако Матар (Арабская Швейцария) до сих пор счастливо их избегал.

Последний более-менее серьезный взрыв произошел тут в 1936 году во время официального визита боевого корабля Ее Величества «Бесспорный», на борту которого находился герцог Йоркский, заменявший своего брата Эдуарда VIII. Тот буквально соскочил с корабля на Антибском мысу, когда узнал, что миссис Симпсон собиралась посетить там маскарад, устраиваемый госпожой Вербеной Гозборо-Понг. Заявив своему адъютанту, что он не намерен тащиться куда-то в Матар, чтобы «бить там мух и погибать от скуки в окружении вонючих чурок», король предоставил своему министерству иностранных дел объясняться с разочарованным эмиратом за отсутствие Его Величества, внезапно пораженного «приступом опоясывающего лишая».

Несчастный герцог Йоркский, которому через несколько лет предстояло с большой неохотой взойти на трон Англии после того, как его старший брат пал к ногам этой разведенной дамочки из Балтимора, запинаясь и покачиваясь, сошел по трапу «Бесспорного» и, сильно заикаясь, передал от британской короны «г-г-г-лубокие чу-чу-чу-вства д-д-д-дружбы к н-н-народу Ма-Ма-Ма… «.

Командир «Бесспорного» адмирал сэр Нетчбулл Кавендиш-Хамп, который хотел помочь герцогу побыстрее закончить эту явно мучительную для того речь, отдал приказ о начале салюта из девятнадцати бортовых орудий. Однако канониры по ошибке зарядили свои пушки боевыми зарядами и снесли к чертовой бабушке половину квартала Руинмалла, который в народе тут же прозвали «Улица руин». Этот эпизод погрузил герцога в такое глубокое уныние, что корабельным медикам пришлось поместить его в закрытую каюту, не разрешив ему подниматься на палубу, пока корабль не достиг Адена. В пользу семей погибших был немедленно создан специальный фонд, а на здании разрушенного ремесленного училища повесили памятную доску, знаменующую «историческую связь и взаимопонимание между народами Великобритании и эмирата Матар».

Старики, попивающие свой чай с мятой и покуривающие свои трубки с гушем[13] на улице Рэндольфа Черчилля, которая протянулась вдоль гавани Амо-Амаса, отметили, что нынешний взрыв напомнил им тот самый день в 1936 году, когда Матар посетил будущий король.

На этот раз, хвала Всевышнему, никого не убило, и все пришли к выводу, что это — чудо. Взрывчатка была заложена в джипе, припаркованном на перекрестке улиц Чартвелл и Мальборо. Машина разлетелась в мелкие кусочки; взрыв подбросил высоко в воздух другой автомобиль. Свидетели этого происшествия наблюдали за тем, как машина пролетела несколько сотен метров по воздуху, а затем по грациозной параболе опустилась прямо на крышу англиканской церкви Святой Маргариты на Болотах и пробила ее. Окажись дьякон Уитком чуть менее проворным, все это происшествие могло б закончиться настоящей трагедией.

Разумеется, этот инцидент заставил мучиться в догадках завсегдатаев многочисленных кафе Амо-Амаса, в которых, собственно, и зарождались все матарские сплетни. Была ли церковь Святой Маргариты прямой и непосредственной целью этой атаки? А если так, то не было ли это началом джихада? А если так, то почему англиканцы? Могло ли это быть реакцией на недавнее рукоположение в сан епископа Лидса, перенесшего операцию по перемене пола? Естественно, что такое событие не осталось незамеченным. Особенно среди наиболее консервативных представителей многочисленного англиканского сообщества. Приняв решение не рисковать, Уайтхолл направил в Матар целую группу судебных экспертов для «помощи» в проведении расследования. Газета «АльМатар» назвала это происшествие «тревожным звонком будильника», в то же время признав, что остается неясным — кого конкретно предполагалось будить.

Тем временем Малик, ежедневно проповедовавший теперь с кафедры своего нового медресе, где студенты заучивали Святой Коран, постигая параллельно секреты обслуживания гоночных автомобилей, объявил этот теракт делом рук «иностранных святотатцев, которым позволили осквернить священную землю Матара». Камень был явно брошен в сторону дворца. Эмир остался крайне недоволен.

— В земле Матара никогда не было ничего священного, — сказала Лейла, обращаясь к Флоренс. — Но если честно, вся эта история со взрывом уже чересчур. Полагаю, у тебя нет об этом никакой информации?

— Разумеется, нет.

Флоренс порадовалась, что на этот раз сказала правду.

— Я на всякий случай спросила. Не обижайся.

— А почему я должна знать что-то про взрыв в центре Амо-Амаса?

— Дорогая моя, я просто хочу сказать, что в Матаре было гораздо спокойнее до тех пор, пока здесь не появилась ты со своей командой. У нас тут была настоящая Арабская Швейцария. А теперь мы все больше становимся похожи на Багдад. Газзи просто в ярости. Он сейчас на полпути из Ум-безира, а это всегда приводит его в дурное расположение духа. Я случайно услышала, как его человек Фетиш говорил о том, что у Газзи сегодня в четыре часа встреча с французским послом Вальмаром.

— Вот как? — сказала Флоренс, изо всех сил стараясь скрыть свою заинтересованность.

— Быть может, эмиру захотелось узнать у посла, какое вино подавать к какой любовнице. Однако сменим тему. Дорогая моя, они начинают задавать мне довольно прямые вопросы насчет твоего мистера Тибодо. Я считаю, ему надо поскорее закончить с этим срочным семейным делом, которое так занимает его, и вернуться сюда. Они хотят кое о чем его расспросить.

— По поводу перестрелки? А почему он должен знать об этом?

— Просто передай ему мои слова, если будешь с ним разговаривать.

Флоренс пожала плечами:

— Хорошо.

Около шести часов вечера в тот же день дверь в офис Флоренс распахнулась, и на пороге появился крайне расстроенный Фетиш в сопровождении двух мужчин из числа королевской прислуги, в которых Флоренс тут же узнала личных телохранителей эмира.

На этот раз Фетиш обошелся без обычных церемонных поклонов и формальных вопросов. В дурном настроении он был по двум причинам: из-за капризов своего эмира, а также из-за отъезда из Ум-безира. Фетиш любил Ум-безир практически так же сильно, как сам эмир. Дело в том, что он успел завести интрижку с той самой Аннабель, новым дарованием из Парижа. Разумеется, это было опасно. Но того стоило.

Эмир требовал Флоренс к себе.

— Немедленно.

Как только она уселась на заднее сиденье присланной за ней машины, а мрачный Фетиш громко хлопнул передней дверцей, в кармане Флоренс зазвонил мобильный телефон экстренной связи. Она ответила на звонок и услышала дружеский, но вместе с тем озабоченный голос Бобби.

— А, это ты, папа, — сказала она. — Как там у вас? Я сейчас еду к эмиру в сопровождении Шарифа Фетиша. Едем во дворец. Не правда ли, это здорово? Как мама? Ей уже лучше?

— Я насчет взрывчатки в джипе, — сказал Бобби. — Лягушатники все подстроили.

— В самом деле? Ну разве это не чудесно! Надеюсь, она подружилась с медсестрами?

— Я возвращаюсь в Матар.

— Нет, нет. Не думаю, что ее сейчас можно перевозить.

— До связи.

— Бо… — чуть не проговорилась она. — Будь здоров.

Убрав телефон, Флоренс обратилась к Фетишу:

— С мамой проблемы. Она в больнице. Но сейчас ей получше.

Фетиш выслушал ее совершенно равнодушно.

— Думала, может, вам интересно, — добавила Флоренс.

Войдя в кабинет эмира, Флоренс увидела там Лейлу. В воздухе витали отголоски семейной ссоры.

— Оставьте нас, — сказал эмир Фетишу и всем остальным слугам.

— Флоренс, — сказала Лейла, — эмир только что…

— Я сам проведу эту аудиенцию. То, что вы вдвоем оккупировали мой эфир, еще вовсе не значит, что я позволю оккупировать вам себя самого в моем собственном шатре.

— Дорогой, никто не пытается тебя «оккупировать».

— Оставь свое «дорогой». Итак, Флоренс, до меня доходят некие слухи. Я хочу избежать двусмысленности и в свою очередь довести их до вашего сведения.

— Да, мой повелитель.

— Оставьте свое «мой повелитель». И не думайте обе, что сумеете одурачить меня лестью. Можете плести свою паутину сколько угодно, но я вам не насекомое. Поэтому сейчас я задам прямой вопрос. Вы занимаетесь любовью с моей женой?

— Газ, — сказала Лейла. — Это уж слишком оскорбительно.

— Пусть она ответит.

В машине по дороге сюда Флоренс репетировала ответы на вопрос «Вы сотрудничаете с ЦРУ? « К такой постановке дела она была не готова.

— Вообще-то нет. Раз уж вы спросили.

— Идут разговоры. Разговоры о вас двоих.

— А кто разговаривает? Кто сказал тебе эту чушь? — спросила Лейла.

— Достаточно того, что об этом говорят.

— Чудесный подход! — сказала Лейла.

— Оставь свои «подходы». Появился слух, что моя жена — жена эмира — крутит шашни с другой женщиной! Это отвратительно. Унижение мужского достоинства.

— Дорогой, не думаю, что хоть кто-нибудь ставит под сомнение твое мужское достоинство, особенно учитывая его повышенную активность в последнее время.

— Женщина, ты раздражаешь меня!

И тут вмешалась Флоренс:

— Могу ли я показать Вашему Величеству одну статью, которая вчера была опубликована в «Аль-Матаре»? Мне кажется, она как раз касается вопроса о вашем достоинстве.

Флоренс достала из своего кейса папку и передала ее эмиру.

Продолжая хмуриться, тот вынул из папки газету и начал читать. Заголовок гласил:

КАНАЛОМ ТВМАТАР НА САМОМ ДЕЛЕ УПРАВЛЯЕТ ЭМИР

Как сообщил нам надежный источник в Амо-Амасе, каналом ТВМатар со дня его основания руководит сам эмир Газзир бен Хаз, а вовсе не его жена Лейла.

«Именно его взгляды определяют основную концепцию, — сообщает наш источник. — Газзир прекрасно понимает всю силу и все возможности средств массовой информации и пользуется ими, чтобы трансформировать арабский мир и привести его в гармонию с современностью, сохраняя в то же время фундаментальные основы нашей богатой культуры и религии. Естественно, по этой причине у него появятся враги, но это будут достойные враги, а настоящим лидером может называться лишь тот, кто обладает воистину великими врагами. В этом свете Газзира можно назвать новым Насером или, учитывая нынешние крестовые походы против ислама, инициированные Соединенными Штатами и Англией, его можно назвать даже новым Саладином.»

Статья была написана Риком, переведена на арабский Джорджем и помещена в «Аль-Матар» мистером Тибодо.

— Хм-м, — сказал эмир.

— Вы продолжайте читать, — сказала Флоренс. — Там целых два абзаца про Лейлу.

Хотя номинальным главой канала ТВМатар является жена эмира Лейла, она всячески подчеркивает роль своего мужа в разработке и реализации поистине революционных телевизионных идей.

«Эмир, — сказала она нам в своем интервью по телефону, — настоящий провидец. Для него существует лишь будущее. Исполняя обязанности главы государства, он озабочен тысячью и одним делом во благо своей страны. У меня действительно был небольшой телевизионный опыт, поэтому естественно, что он обратился ко мне за помощью. И все же ТВМатар целиком и полностью — детище нашего эмира».

— Это ты так сказала? — недоверчиво спросил эмир.

— А ты не видишь? Там же напечатано черным по белому.

— Что это вы задумали, дьяволицы? Отвечайте немедленно.

— Помогаем тебе стать новым Саладином, — сказала Лейла. — Но если ты предпочитаешь остаться в истории очередным богатеньким эмиром, только скажи. Тебе решать.

Эмир посмотрел на Флоренс:

— Это правда?

— Если величие само идет к вам в руки, государь, какой смысл противиться?

Эмир задумчиво погладил свою бородку.

— Сегодня утром мне позвонил Камар ак-Заман, секретарь Арабской Лиги.

— Вот как? — сказала Лейла.

— Они хотят, чтобы я выступил на конференции в Бахрейне на следующей неделе.

— Это чудесно, дорогой! Раньше они тебя не приглашали.

— Ваше Величество, — сказала Флоренс. — Это воистину прекрасная новость. И все же боюсь, что ваше отсутствие в стране в такое время может оказаться… большим соблазном кое для кого.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу сказать, Ваше Величество, что ваш брат Малик может воспользоваться вашим отсутствием и предпринять определенные шаги против вас.

Эмир уставился на Флоренс, а потом рассмеялся.

— Малик? Свергнуть меня? Я вас умоляю.

— А вы задумайтесь на секунду, — сказала Флоренс. — Ваш брат из автогонщика вдруг превратился в неистового аятоллу, и на это ему потребовалось меньше времени, чем на разгон до скорости 300 километров в час. В мгновение ока все ваши муллы начали кричать, что вы испорченный человек. Я не говорю, что они правы, ни в коем случае. И, наконец, французский посол заявляет вам, что у меня с вашей женой лесбийская связь.

Эмир вздрогнул:

— А вам это откуда известно?

— Простая дедукция, Ваше Величество. Вы встретились с ним, а затем вызвали меня и бросили нам в лицо эту сплетню — чистой воды выдумку. Тем временем Васабия приводит в боевую готовность все свои войска, и вдоль границы начинают барражировать их реактивные истребители. В самом центре Амо в припаркованном автомобиле взрывается бомба. Можете называть это паранойей, но мне кажется, что налицо все элементы готовящегося переворота. Кстати, когда месье Вальмар снова явится к вам, чтобы посплетничать про меня и вашу жену, спросите его — нет ли среди сотрудников посольства экспертов по взрывчатым веществам.

— Что вы пытаетесь мне сказать? Французы взорвали бомбу?

— У вашего брата с ними чудесные отношения.

Эмир повернулся к своей жене.

— Лично я считаю, — сказала Лейла, — что тебе предлагают нечто гораздо более интересное, чем править Арабской Швейцарией. Вполне возможно, Флоренс права. Ты не обязан выступать на этой конференции. Ты можешь стать новым Саладином тут, у себя дома, и продолжать богатеть на телевизионной рекламе. У Саладина, кстати, никогда не было таких прибылей. И вот еще что: ты отдаешь себе отчет в том, когда в последний раз арабское государство предлагало миру что-нибудь большее, чем попытки вызвать жалость к себе, тупое упрямство и террористов-смертников? Впервые в истории арабское государство получает доход не от нефти, а от идеи. Теперь наши женщины могут предложить цивилизации кое-что еще, кроме своих вагин. Неужели ты не видишь, что происходит? Ты можешь стать настоящим арабским лидером, который выведет Ближний Восток из тьмы Средневековья! Но вместо этого ты начинаешь драматически заламывать руки и обвинять нас в лесбиянстве!

— Браво, браво, — сказал эмир. — Вот это речь! — И снова повернулся к Флоренс: — Так вы считаете, что король Таллула замешан в этом так называемом заговоре против меня? Его истребители летают вдоль моей границы. Взад и вперед. Днем и ночью. Пустыня содрогается от рева двигателей его боевых машин. А знаете почему? Из-за вашего телевизионного канала.

— Ну не уверена, Ваше Величество. Исторически Васабия давно точит зубы на морское побережье.

— А разве американцы позволят им?

— Не могу говорить за правительство США. Действительно, американских и британских военных кораблей у ваших берегов больше, чем рыбы. Но ситуация складывается таким образом, что они могут и не захотеть вмешиваться в вооруженный конфликт.

Эмир задумался над ее словами.

— Французский посол сказал мне, что это американцы хотят свергнуть меня…

— Должна заметить, месье Вальмар принес сегодня много любопытных новостей, — усмехнулась Лейла. — Он что, тебе прямо так и сказал?

— Он сказал, что Флоренс — шпион из ЦРУ и что ее заслали сюда с целью подрыва устоев моего режима!

— Превращая тебя в богача и нового Саладина — духовного лидера всего арабского мира? Ты так себе представляешь подрывную работу?

— Вы шпион, Флоренс? — спросил эмир.

— Тебе не кажется, что для одной встречи ты уже высказал достаточно обвинений в ее адрес? — вмешалась Лейла.

— Нет, — сказала Флоренс. — Я не шпион.

По лицу эмира нельзя было сказать, что его это убедило. Да и вообще к этому времени голова у него уже шла кругом.

— Ну зачем Вальмару говорить мне о своей озабоченности возможным конфликтом между Матаром и Васабией? — сказал он.

— Кто знает, дорогой, кто знает. А может, он хочет продать тебе немножко своих французских истребителей? Вот скажи: возникала у вас в разговоре эта тема или нет?

— Ну, он что-то упомянул… в этом роде.

— Вот видишь.

— Как бы там ни было, отныне я не хочу, чтобы вас видели на людях вместе. Пойдут разговоры.

— Как это глупо, — сказала Лейла.

— Я здесь эмир! И это мне приходится думать о чести Матара. А теперь вы обе можете оставить нас. У нас болит голова.

— Честь Матара, — иронично сказала Лейла, обращаясь к Флоренс уже за дверьми кабинета. — Вот самое нелепое словосочетание в английском языке. Мне очень жаль, дорогая, но, похоже, у нас больше не будет с тобой безумного и страстного секса. Что делать — честь Матара стоит на кону.