Балагановы БратьяПутеводитель грешников

Братья Балагановы

Путеводитель грешников

"Кто возглаголит силы Господние?" Кн. "Житие святых угодников".

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ГРЕШНИКОВ

Вы не поверите, но умирать было скучно. Я жил один и у меня, слава богу, в которого я, впрочем, не верю, не было никаких глупых родственников, которые, по сценарию, должны суетиться, бегать вокруг и причитать: "Ой, на кого ж ты нас покинул?" Скорую я не вызывал, поэтому не было и не менее глупых врачей обычно в такие моменты колющих аскорбинку и набивающих рот несчастного пациента валидолом. Когда начало останавливаться измученное астмой сердце я просто прилег на застеленную драным покрывалом тахту и натянул сверху такой же драный плед. Жил я довольно паскудно. Сочетая, местами, дурную молодость, не принесшую ничего, кроме болячек и разочарований, с утомительной и бессмысленной старостью. Шутка ли - протянуть 72 года, из которых 12 лет прожиты на мизерную пенсию и яблоках, наворованных в саду детской поликлиники. Наследников у меня не было. Здесь очень подходит поговорка: "холостяцкие привычки по наследству не передаются". Я терпеть не мог детей и домашних животных, поэтому твердо решил не заводить ни тех, ни других. Умирая, я не рыдал и не каялся. Не возносил к небу иссохшие руци. Мне даже не было мучительно больно за т.д. и т.п. Я просто ждал, когда же все исчезнет. Как сказал кто-то из древних: "Даже великий Гете, умирая, не был доволен своей жизнью". Так что же тут говорить обо мне? В последние минуты я со злорадством думал, как мое дряхлое тело завоняется и надолго испортит аппетит ублюдочным соседям сверху. Они постоянно меня заливали, за что их сыночек был неоднократно дран за уши, а глава семьи бит чугунной сковородкой. Ответной реакцией являлись пожелания скорой смерти и вызов наряда милиции. Ну, потом вы знаете: ветерану и инвалиду крутили руки, кидали в дурно пахнущий бобик и, как правило, сажали на пятнадцать суток. "Ничего", - злорадно улыбался я, - "Аз воздастся!" ...и не осталось ничего! Впрочем, это продолжалось недолго. Я сидел в огромном, уходящем в темноту коридоре и с отвращением разглядывал свои бледно-желтые мерцающие руки. Вокруг меня сидели такие же мерцающие и ошарашенные людишки. Большинство плакало и молилось, остальные были просто испуганы. А вот я был зол. Выругавшись как следует, я поднялся со своего места и пошел, а, вернее, поплыл вперед, почти не касаясь пола. Удивленные такой наглостью, экс-покойники заволновались. - Ты что делаешь?! - закричали откуда-то справа. - Вернись, поганец, сейчас не твоя очередь! - Пошел ты ... - рявкнул я, прибавляя скорость. Мимо замелькали испуганные рожи атеистов, ползущие по полу буддисты, воющие псалмы православные. Будучи по натуре экспериментатором, я попробовал выйти из освещенного пространства туннеля, но сгустившаяся тьма не пустила меня. Пришлось бросить эту глупую затею и продолжать двигаться вперед.

Заканчивался коридор огромной обшарпанной дверью, перед которой топтался какой-то маленький, лысый и особо желтый человечек. Он схватился за ручку и навалился на дверь плечом. Дверь не поддалась. Человек навалился сильнее. Дверь была непоколебима. - Пинать пробовал? - поинтересовался я, подходя вплотную. -Что? - удивился лысый. - Ты что, сука? Упор лежа принять! Хотя нет, - подумав, решил он. - Солдат, я крайне недоволен! Открыть дверь! Быс-т-р-р-а! Я щелкнул пятками и потянул дверь на себя, галантно приглашая пройти. Конечно, не забыв войти следом. В маленьком тускло освещенном блуждающими огоньками кабинете уже ждал посетитель. - Мой бог Сатана! - торжественно орал он, направляясь к уходящей вверх светящейся колонне с банальной надписью: "Рай. Просим вытирать ноги." - Может быть это не мое дело, - обратился я к маленькому бородатому старичку, восседающему за массивным, заваленным книгами столом. Табличка на краю стола гласила: "Св. Петр. Прием круглосуточно". - Вы ничего не путаете? Старичок сделал в воздухе какое-то движение и на его длинном носу появились очки. -Я, молодой человек, никогда ничего не путаю. - Молодой? - скривился я. - Да мне 72 года. - Было, - поправил меня Св.Петр. Он достал из кармана сутаны платок (в отличие от нас старик был в одежде) и стал протирать изрядно запылившийся нимб. - Вечно электризуется и астральную пыль притягивает, - бурчал он. - Да будет вам известно, молодой человек, все попавшие сюда получают тело, отвечающее его лучшему состоянию при жизни. Это может показаться глупым, но что поделаешь, чтобы терпеть муки или получать удовольствия плоть необходима. - Кстати, - заволновался святой Петр, - почему вас двое? Вы что сиамские близнецы? - Что? - возмутился маленький человек. - Я крайне недоволен. - Ну ладно, ладно, - старичок испуганно замахал руками. - Как зовут-то вас? - Генерал Илларион Загвоздкин! - Интересно, интересно, - забормотал святой, добывая из стопки книг, стоящих на столе, нижнюю. Пирамида с грохотом обвалилась и два розовых ангелочка бросились ее собирать. - Вот, так-так, хорошо. Жаль что вы в Бога не верите. Может хоть Сатану признаете? - Каво? - удивился генерал. - Да я сейчас бойцу скажу... - Ладно, ладно, - опять замахал руками старик. - Направляетесь в пятый круг Ада. Примете командование третьим дьявольским полком. Они там совсем распустились. Соответствующее тело получите по прибытию. Генерал Загвоздкин определил направление и промаршировал в темный коридор, открывшийся в дальнем углу комнаты. Два черта, самозабвенно играющих в домино, слишком поздно заметили приближающуюся угрозу. - Что?! - возопил генерал. - Как стоишь перед офицером, скотина! Упор лежа принять! Потом из коридора стали раздаваться глухие удары и затрещины. - Талант, - восхитился старичок, - не чета нашим демонам. Ну-с, теперь с вами: фамилия, имя, отчество. - Куралесов Анатолий Пафнютиевич, - не замедлил представиться я. - Так, посмотрим. Захрустели желтые листы очередной книги. Старик нашел нужную страницу и погрузился в чтение. Иногда он поднимал голову и с интересом на меня поглядывал. - А вы довольно интересная особа, - сказал он, откладывая книгу. - Таким, как вы, место, как минимум, в шестом кругу. Покаяться не хотите? Нет? Я так и думал. Тогда шестой круг, тринадцатый сектор. - Стража! - завопил он дрожащим старческим голосом. Двери Ада распахнулись и на пороге появились два огромных черта в форме американской полиции. - Хеллоу, Пит, - бросил один из них святому Петру. - Шестой круг? - Именно, - поморщился старичок, которого манера поведения чертей явно раздражала, - хорошенько за ним присмотрите. А то смоется по дороге. - ОК, - улыбнулся черт, снимая черные очки и сплевывая на пол жвачку, - от нас не убежишь. Он вплотную приблизил свой морщинистый пятачок к моему лицу. - Ты имеешь право сохранять молчание, все что ты скажешь, может быть обращено против тебя. Ты имеешь право на адвоката и ... Вот, опять забыл. Как там дальше, Бил? - Я думаю, этого вполне достаточно. Второй черт подошел и защелкнул на моих руках мерцающие тусклым светом наручники. - Передайте его шестому отделу и не задерживайтесь. - Конечно, Пит. О чем речь? - сказал забывчивый черт и поволок меня к выходу. - Одну минуту. У меня последний вопрос к санта Питеру, - закричал я, не без удовольствия замечая как от слов "санта Питер" старика передернуло. - Уважаемый. Вы вот говорили, что всем вновь прибывшим дают тело, в котором он хорошо себя чувствовал при жизни. А между тем ваше теперешнее состояние оставляет желать лучшего. - Это вы так думаете. Должен вам заметить, что у старости есть свои преимущества. "Вот как ,"- подумал я . - "Что-то за свою старость я этого не заметил". - Старость - это почет и уважение, что очень помогает в работе. Меня вытолкали в темный, вспыхивающий багровыми пятнами огня, туннель. Провели мимо чертей-привратников, испуганно прячущих за спину пригоршни домино, и указали на освещенную желтыми блуждающими огоньками арку, над которой выцветшими буквами было написано: "оставь надежду всяк сюда входящий" - Впечатляет? - поинтересовался черт по имени Бил. - Честно говоря, не очень, - сказал я. То, что арка переживает не лучшие свои времена, было видно невооруженным глазом. - Будем надеяться, изнутри будет презентабельней. С последними словами я оторвался от пола и поплыл вперед.

Я и оба моих провожатых стояли на краю уходящего в серую мглу обрыва. Впереди, на горизонте, если так можно выразиться, в данной ситуации, наверное, будет лучше сказать - на грани видимости, подымались темно-коричневые скалы. - Первый круг Ада, - сказал Бил, указывая вперед. - Ну так пошли,- сказал я, собираясь шагнуть в пустоту, - нечего без толку стоять. - Куда? - удивленно переглянулись черти и испугано схватили меня за руки. - Ты что, парень? Рехнулся? Надо признаться, я искренне удивился. - Я уже умер, - пришлось мне напомнить бестолковым чертям. - Чего же мне теперь бояться? - Есть вещи пострашнее смерти. Там внизу первозданный мрак. Умереть ты конечно не сможешь. Будешь просто падать. Падать вечно. Как тебе это нравится? Перспектива была откровенно пугающей. Присущая моему величеству самоуверенность чуть было не бросила меня из огня да в полымя. - Сейчас старик Харон пришлет одну из своих птичек. Да вот и она, - сказал Бил, показывая на появившуюся впереди черную точку. - Такси? Здорово. Путешествие с каждой минутой все больше меня забавляло. Я стал свистеть, махать руками и орать дурным голосом: "Шеф! Стой шеф! Два счетчика!" - Он что, чокнутый? - буркнул черт, имени которого я не знал. - Нет, - ответил Бил. - Русский. Они все такие. Тем временем такси прибыло и уцепилось за край утеса метровыми когтями. Массивная голова с огромным, полным зубов клювом, легла на камень и безымянный черт проворно полез по ней на широкую, бугристую от роговых наростов спину. - Давай лезь. Не задерживай, - рявкнул Бил, подталкивая меня в бок. Странно, но я совсем не боялся жуткой твари. И это не бессмертие делало меня храбрым. Сознание того, что я неуязвим, еще не укоренилось в моем мозгу или как там теперь это называется. Меня что-то успокаивало. По-моему, глаза. Большие, как блюдце, глаза невероятной птицы. Они были грустными. Исполненными глубочайшей тоски и боли. Я прикоснулся к обтянутой жесткой черной шкурой шее и существо вздрогнуло. - Можно я его поглажу? - Спросил я, как ребенок, увидевший у прохожего на руках большого пушистого кота. - Лезь, лезь. Нечего казенное животное к ласке приучать. Как только мы уселись, большие кожистые крылья развернулись и такси двинулось. Причем самое интересное было в том, что птица не махала ими, как ее земные сородичи. Вперед ее двигали не мышцы, а какая-то другая сила. Крылья же, как впрочем и ужасающий вид, были всего лишь бутафорией, заставляющей трепетать вновь прибывших. "Воистину - век живи, век учись",- подумал я. Теперь, в новой жизни, мне предстоит узнать много нового и необычного. Наверняка придется пересмотреть кое-какие взгляды и убеждения. Поступиться некоторыми принципами. Злость от того, что смерть это еще не конец, уже прошла и меня обуяло чувство первооткрывателя. То чувство, которое гнало вперед аргонавтов, не давало покоя Колумбу. Мне хотелось видеть и открывать. Но, поскольку посреди первоначального вселенского мрака видеть и открывать было нечего, я решил заняться своими спутниками. - Дружище, - обратился я к безымянному черту, - вам всем такую форму выдают? - Нет, - заулыбался черт, - правда здорово? Однажды я побывал на Земле. Намаялся, пока разрешение выбил - просто жуть. И вот, только представь, я в новеньком человеческом теле и в Америке! Никогда этого не забуду. Еще бы разок съездить, но это в ближайшем столетии мечта несбыточная. Там я ее и увидел. - Девушку? - спросил я. - Да нет. Форму! Я в нее просто влюбился. Ведь я всегда мечтал быть полицейским. Не просто рядовым чертилой прикрепленного к вратам легиона, а настоящим блюстителем закона. Ловить негодяев и такое прочее. Я все время завидую старине Билу. Он родился человеком и всю жизнь проработал в Лос-Анджелесской полиции. Правда, Бил? - спросил он у напарника. - Истинная правда. - Он мне выкройку нарисовал и срастить правильно помог. - Срастить? - Именно. Это не простой материал, а астральный атлас, - Бил бережно погладил куртку рукой,- ты что, парень, забыл, где находишься? - Нет, сэр, - тут же ответил я, - разрешите спросить, сэр. - Да. - Если вы были человеком, как вам удалось стать тем, чем вы есть сейчас? - Мне сразу предложили. Настоящих профессионалов уважают везде. У нас и русские служат. Из милиции, ЧК, даже один из этой, как ее ... царской охранки есть. - И что же вас заставило сменить человеческий облик на это? - поинтересовался я, трогая пальцем острый рог Била. - Обязательное правило. Это - как униформа. Поверх можешь носить, что угодно, а насчет тела - будь добр... Но я уже потерял интерес к разговору. Внизу показались крыши домов и зловещих, сверкающих мертвенным светом дворцов, фонтаны и парки иссиня-черных деревьев. Птица сложила крылья и пошла на посадку. - Первый круг, - прокомментировал безымянный черт. - Рай в Аду. Я живу в третьем, но когда-нибудь дослужусь до Мастера Ужаса и переберусь сюда. - Разве мы дальше не летим? - удивился я. - Нет. Дальше через туннель переноса. Когда приземлимся - замолчи. Людям здесь находиться не положено. Разве что тем, кому в Раю наскучило. И головой не верти. А то запрут в седьмой круг - мало не покажется. - Как скажешь, босс, - сказал я, соскакивая на камни посадочной площадки. Мы прошли по небольшой, обсаженной кроваво-красными кустами, аллейке и подошли к двухэтажному зданию, табличка на котором гласила:

Туннель переноса. Первый круг.

Только для служебного пользования. В левом углу таблички красовалась вписанная в круг, перевернутая пятиконечная звезда. Войдя внутрь, мы миновали турникет, прошли по небольшому коридору и через такой же турникет вышли на точно такую же аллею, в конце которой стояло точно такое же здание. Только на сей раз на табличке значилось:

Туннель переноса. Второй круг.

Только для служебного пользования.

- Ловко придумано,- удивился я, - кстати, господа, почему все надписи на русском? - На универсальном, - поправил безымянный черт, - в Аду все читают и говорят на универсальном. - Но я уверен, что это русский. - Не удивительно. Вчера японца вели. Он был ужасно горд за свою нацию, поскольку решил, что вся преисподняя говорит на японском. В скором времени я увидел еще три такие же таблички, отличающиеся только второй строчкой. С приближением к центру Ада аллейки становились все грязнее, кусты по бокам дорожки - менее ухоженными. В шестом кругу аллейка отсутствовала вообще. Мы вышли на обширный пустырь, на котором меня поджидали два здоровенных рыжих черта в эсэсовской форме. - Иди вперед, приятель, - сказал бывший полицейский, - шестой отдел ждет тебя. Поживешь первое время, а потом попритрешся. Может куда поближе переведут. - Может, - согласился я и поплыл вперед в полуметре над серым унылым пустырем.

- Анатолий Куралесов? - спросил меня один из ожидающих. - Да, это я. - Ждите здесь. Черт повернулся к своему товарищу: - Сейчас соберем группу и поведем сразу всех. - Долго ждать? - спросил я. - Жди. Устать ты не можешь. И спешить тебе некуда. Я стал ждать. Здесь не было ни дня, ни утра. Только серые тоскливые сумерки и бледные клубы тумана. Нечто похожее на усталость заставило меня опуститься на землю, и я ощутил подошвами шероховатость грунта. "Будь я абсолютно бесплотным, я бы этого не чувствовал", - подумал я. Видно, душа была более пространным понятием, чем принято считать у живых. Придется поплотнее рассмотреть этот вопрос. Узнать, как можно больше о своих возможностях. - Еще двоих ведут, - услыхал я и повернулся к туннелю. Оттуда только что вышли двое "заключенных". В общем, по-другому их и не назовешь. Ребят сопровождало несколько закутанных в тоги чертей, а руки удерживал вместе мерцающий огненный круг. Как и в моем случае, их освободили сразу по прибытии и оставили ждать следующую партию. Собрав десять человек, черти оживились. - Построиться, свиньи! - заорал один из них. Мы поспешно выстроились в шеренгу. - Хорошо, - похвалил он, - теперь внимательно слушайте, что я вам скажу.- Вы направляетесь на поселение в шестой круг Ада, а это значит, что вы обвиняетесь в самом большом грехе. Этот грех - атеизм. Вам всегда было плевать и на Бога, и на Люцифера. Вы не признаете главенство единого вседержителя Рая и Ада - Сатаны. Теперь вы всецело ощутите его силу. Он оглядел нас, проверяя удалось ли произвести впечатление. - Сейчас мы проводим вас к вашему куратору и наставнику, который определит вам место жительства, объем работ, которые необходимо выполнить за первое столетие, правила и законы, которых необходимо придерживаться. Всем все понятно? Хорошо. Тогда следуйте за нами. Эсэсовцы развернулись и зашагали прочь. За ними медленно поплелся весь строй.

Скользить по воздуху мне надоело, поэтому я шел пешком. Пустырь скоро кончился и начались длинные каменные бараки, которые затем сменились серыми двухэтажными домами. Один раз мы вышли на небольшое возвышение и я смог окинуть взглядом окрестности.

Везде, где завеса тумана позволяла видеть, тянулся унылый двух, трех, максимум пятиэтажный город. Среди бесконечных улиц, проспектов и переулков хаотично торчали изрытые пещерами скалы, густо обкрученные серпантинами лестниц, по которым вверх-вниз сновали люди. Кое-где над этим муравейником возвышались странные, похожие на заводы, постройки. Вскоре навстречу стали попадаться прохожие. Мужчины и женщины всех рас и расцветок. Некоторые были грустными, некоторые улыбались и махали нам руками. Одеты они были, мягко говоря, разнообразно. Встречались и такие, которые ходили абсолютно голыми. Кое-где по улице прохаживался черт в эсэсовской форме или двухметровый клыкастый демон-офицер. Изредка на домах, мимо которых мы проходили, висели флаги со свастикой, иногда попадались портреты бородатого старика с длинным крючковатым носом и впалыми щеками. Поразило меня не это. В Аду встречались животные! Самыми яркими представителями фауны преисподней являлись крысы. Да, да, банальные крысы. Они довольно часто перебегали перед нами дорогу. Затем шли собаки. Вернее, поразительный гибрид - с головой летучей мыши и туловищем собаки, на спине которой смешно торчали перепончатые рудиментарные крылья. По моим наблюдениям существовало несколько десятков пород, отличающихся величиной, окраской и длиной шерсти. Особо меня позабавил смешной трехголовый щенок, которого черт в офицерской форме тащил на поводке. Судя по всему, животный мир здесь не блистал особым разнообразием, поскольку кроме крыс и собак больше ничего не встречалось.

Путешествие закончилось у большого пятиэтажного здания с надписью: "Административное управление тринадцатого сектора". Эсэсовцы привели нас в небольшую, похожую на студенческую аудиторию, комнату с кафедрой, двумя знаменами со свастикой и огромной, вписанной в круг, перевернутой звездой на стене. Они приказали нам ждать и удалились. - Вот дерьмо! Дерьмо! Я повернулся и увидел негра, с отвращением разглядывающего свои руки. - Дерьмо! - еще раз выкрикнул он. - Наш священник говорил: "На небесах все равны. Душа не имеет цвета". А что я вижу? Я черный! Боже мой, я самый настоящий долбаный негр! Как вам это нравится? - Ты ведь не поверил ему тогда? - спросил высокий блондин, который топтался рядом. - Иначе не стоял бы сейчас с нами. - Он не поверил. Голос раздался с кафедры. На ней стоял, непонятно откуда взявшийся, демон. Он был небольшого роста, с длинными, достающими почти до пола, руками. Лицо фактически отсутствовало. Не было глаз, носа, ничего, кроме пасти, набитой частоколом длинных, острых зубов. Над головой страшилища подымались черные перепончатые крылья. - Я демон четвертого класса - Хорри. Ваш куратор. Существо замолчало. Если бы у него были глаза, я бы сказал, что оно внимательно нас разглядывает. - После нашей беседы вы разойдетесь по местам, определенным вам для жительства, а через неделю, когда освоитесь, приступите к роботе. - Какую неделю? - спросил кто-то из группы. - Здесь же ни дня, ни ночи не бывает. - Не бывает, - согласился демон, - у нас свое времяисчисление. Вот как раз сейчас, если вы прислушаетесь, то услышите наши куранты. Мы замерли и стали прислушиваться. Наверняка все ожидали услышать отдаленный бой часов или вой сирены, но уж никак не это... Пол под нами задрожал и где-то далеко раздался рев, который нарастал, достиг своего апогея и внезапно оборвался. - Матерь божья! Что это? - забормотал вконец перепуганный негр. - Это наш элементал. Он живет под городом. У него четыре разных голоса. Вскоре вы научитесь их различать и, в зависимости от сигнала, планировать свои действия. У вас их будет всего два - работать и бездельничать. - Как же тогда поговорка - после смерти выспишься? - растеряно спросил детина с откровенно сельской мордой. - Она не верна, - ответил Хорри, - в вашем теперешнем состоянии вы в сне не нуждаетесь. Впредь не перебивайте меня. Мы отвлекаемся от темы. Вас наверное удивит, но преисподняя имеет свою довольно развитую индустрию. А шестой круг это довольно большой индустриальный комплекс, обслуживающий Рай и внешние круги Ада. Основные направления нашей промышленности - это энергетика, добыча полезных ископаемых, текстиль, приборостроение и изготовление предметов быта. Кроме того, надо отметить биоинженерию и непрекращающееся строительство. Хорри поскреб в затылке когтистым пальцем. - Теперь по порядку. Энергетика - основа нашего общества, его краеугольный камень. Те из вас, кто при жизни ознакомился с такой наукой как спиритизм, знает высказанную там гипотезу о едином энергетическом поле. В отличие от спиритизма, в целом эта теория верна. Такое поле существует и действительно охватывает всю вселенную. Поле подчиняется своим неписаным законам и является источником нужной нам силы. Добычей этой энергии как раз и занимается элементал. Второе - добыча полезных ископаемых. Или, точнее будет сказать, ископаемого. Тут-то и понадобитесь вы. Демон сложил руки за спину и стал медленно прогуливаться взад-вперед. - Добываем мы камень, и тут присутствуют две отрасли: изготовление материала для построек и добыча измельченного грунта. Как первое, так и второе, зачастую, объединяется со строительством. Вы добываете породу из горы, одновременно превращая ее в многоквартирный дом. "Что же происходит дальше?"- спросите вы. Разглагольствуя демон явно находился в своей стихии. Он был как университетский профессор, робота которого - учить, а любимое занятие - поучать. - А вот что... Измельченная порода передается элементалу, который, может превратить ее в вещество наиболее нам необходимое. Дальше за работу опять беретесь вы, и изготовляете из предоставленного вам материала предметы быта, одежду или детали, из которых потом собираются нужные в хозяйстве приборы. Хочу сразу предупредить, биоинженерия вас не касается. Это закрытая отрасль, доступная существам пятого и выше классов. Такой работой вы будете заниматься первые сто лет. По истечении данного срока каждый из вас может подать прошение о переводе в высший ранг. Специальная комиссия изучит способности каждого. В случае их соответствия и вашей лояльности вам может быть присвоен класс от второго до пятого с получением отвечающего классу тела и привилегий. Вот, пожалуй, и все. При выходе из помещения вам сообщат о месте жительства и характере определяемых работ. Стараясь переварить все услышанное, я поплелся к выходу. За порогом меня остановили и одетый в костюм - тройку черт протянул мне небольшой кристалл. - Выйдешь на улицу, нажми здесь, - сказал он. На улице я сразу отошел в сторонку и нажал положенную грань. Передо мной тут же высветилась галограммка, которая содержала карту шестого круга. В ней указывалось, как пройти от здания административного управления к моему новому дому и месту работы. Тут же значился адрес: третья улица Строителей, дом 12, кв.25. "В каждом большом городе есть своя улица Строителей ",- вспомнил я слова из кинофильма моей молодости. - Господь всемогущий! - послышалось сзади. - Извини, брат, я случайно увидел твой адрес. И вот совпадение - у меня такой же. Я повернулся и замер. Возле меня стоял тот самый негр, которого возмущало сохранение у души расовых признаков. - Получается, мы с тобой соседи, - затараторил он, - ты уже разобрался, как к нам добраться? А то я плохо понимаю во всех этих картах. Пошли, по дороге я расскажу тебе о своей гавенной жизни. Он подхватил меня под руку и поволок в какой-то переулок. "Теперь у меня есть свое радио",- думал я, слушая непрерывный поток бесполезной информации, изливаемой моим соседом. Негр относился к той ужасной категории людей, которой нужен слушатель, а не собеседник.

Тем временем на улице становилось все больше прохожих. Между домов текла пестрая, бурлящая река тел. Люди шли, плыли, были и такие, которые выглядели совсем бестелесно, они просто летели над головами прохожих. С модой в шестом кругу Ада была явная напряженка. Здесь ходили в том, к чему привыкли при жизни. Например, прямо перед нами плелся чукча с бубном и в национальной одежде. Навстречу гордо продвигалась группа в кавказских бурках. На углу проспекта Ужаса и Новодемонической отплясывала RAP компания оборванных негров и махновец в галифе, папахе и с портупеей поверх дырявой майки. Иногда попадались патрули офицер-эсэсовец и два черта в форме рядовых солдат. Переплетались все стили и направления. Рыжеволосый панк запросто разговаривал с крестьянкой в вышитом сарафане. О чем-то спорили высокий белогвардеец и разряженный в пух и прах испанский конкистадор. В китайском квартале, вися в метре от мостовой, спал отнюдь не китайский дворник в шапке-ушанке и кожаном фартуке. Не знаю, как ему это удалось, но дворник, вне всякого сомнения, был пьян. - Вау! - не замолкал ни на минуту негр. Я уже знал, что звать его Абуба Джонсон, и что жизнь этого самого Абубы изобиловала многими непристойными историями. - Ты только посмотри какие ножки у этой красавицы. - Тебе-то чего с этого. Ты же дух. - Черта с два я дух! У меня стоит. - Вот уж вряд ли, - заверил я его, - просто ты умер в состоянии эрекции. - Да нет, правда! - Тогда я искренне за тебя рад. Кстати, мы уже пришли. На доме красовалась табличка: "Третья улица Строителей ". Она казалась необычно безлюдной. На всей улице был только один человек, который лихорадочно приклеивал что-то к стене. Увидев нас, он тотчас отвернулся и скрылся в ближайшей подворотне. Заинтригованные мы подошли к этому дому и обнаружили на нем листок следующего содержания: Товарищ! Верь, взойдет она, Звезда пленительного счастья. Наш Ад воспрянет ото сна И на обломках самовластья Напишут наши имена! - Что это? Негр был явно озадачен. - Стихи? - Почему бы и нет, - внешне спокойно ответил я, хотя в голове моей мысли прыгали, как блохи. В шестой круг ссылали всех непокорных. Листовки, перефразированное послание к Чадаеву. Все это наводило на довольно странные мысли. Похоже, в Аду не все было гладко. Как оказалось, дом 12 по улице Строителей, оказался вовсе и не домом. Это была обыкновенная скала, изъеденная туннелями и помещениями, как старый пень короедами. Мы поднялись на второй этаж, вложили кристалл в замок, и очутились в своем жилище. - Вот это дерьмо! - опять заорал мой неугомонный сосед. - Всего одна комната. Он сделал круг и озабоченно посмотрел мне в глаза. - Где мебель? Где уборная? Мой шоколадный брат был безнадежен. Я опустился на пол, закрыл глаза и... Обнаружил первое неудобство своего полуреального состояния. Открыты у меня глаза или нет, не имело никакого значения. Я одинаково четко видел пустую пещеру с мечущимся по ней Джонсоном. "Итак,"- подытожил я, - "мне не нужно ни есть, ни спать. Я не чувствую боли и у меня бесконечно много времени, которое нечем занять". Так недолго и с ума сойти. Хотя сойти с ума у меня тоже вряд ли получится. "Или все-таки получится ?"- подумал я, увидев на пороге парня в одежде монаха. Согласитесь, священник в Аду - это странно, если не сказать подозрительно. - Можно мне войти? - поинтересовался монах. - Заходи, конечно, - сказал я, - к сожалению, не можем предложить тебе кресло. - Я ваш сосед. Услыхал, что здесь кто-то разговаривает, и решил зайти поболтать. В Аду так мало нового, что цепляешься за любую возможность убить время. - Классный прикид у тебя парень, - сразу влез словоохотливый Абуба, - под монаха косишь? - Я и есть монах, - смущенно сказал тот, - вернее, был им. Хотя "косишь", то выражение, которое мне подходит. При жизни я был слишком ленив, а в монастыре хорошо кормили и не нагружали непосильной работой. Я до самой смерти притворялся верующим. Из-за одного случая меня даже считали праведником, достойным канонизации. - Ты что, какое-то долбанное чудо совершил? - Представьте себе, да! В наш монастырь пришла женщина со слепым младенцем. Таких двинутых много приходит. Она хотела, чтобы мы попросили Господа дать ему возможность видеть. Мне до сих пор стыдно. Мы дегустировали вино из монастырских подвалов, поэтому я был изрядно пьян. Так вот, я взял ребенка на руки, меня качнуло и я грохнул дитя головой об стену. - Прибил бедного младенца? Негр был просто счастлив. - Это теперь чудом называется? - Мне повезло. От удара у него что-то переключилось и он стал видеть. - Занятно. И что же дальше? Монах начинал меня веселить. - Настоящий кошмар. К монастырю потянулись толпы слепых, калек и больных сифилисом. Все хотели, чтобы я их исцелил. - Ну? - Что ну? Не могу же я всех бить головой об стену. Ноги и руки от этого не вырастают. Вы только не подумайте, что мне было совсем наплевать на церковь. Баб я в келью не таскал и вообще парнем слыл довольно приличным. Иначе б меня сюда не запихнули. По словам монаха он был довольно приличным парнем и все равно торчал в шестом кругу Ада. И даже не "все равно торчал", а именно поэтому торчал. Человек в приемной святого Петра кричал: "Мой бог - Сатана". И, тем не менее, отправился в Рай. Эсэсовцы орали, что Рай и Ад принадлежат Сатане. Это все никак не вязалось с общепринятыми догмами религии. Я хоть и не верил в Бога, но прочитал при жизни Библию и кучу книг, связанных с христианством и прочими верованиями. Почти все они сходились на едином Боге создателе мира и непременном наличии справедливости, гарантирующей муки грешнику и вечное блаженство праведнику. Пресловутое "аз воздастся ..." Высшая справедливость является фундаментом наиболее распространенных религий. В итоге же оказывается, что именно такой справедливости не существует. Интересно было бы узнать обо всем этом от кого-то сведущего. - Э, м-да милейший, - обратился я к монаху, - раз уж вы здесь, может ответите на несколько моих вопросов? - Спрашивайте, все что угодно... - У вас тут все с ног на голову перевернуто. Я все время слышу о великом Сатане. По улицам бродят черти в эсэсовской форме. Боюсь, я чего-то не понимаю. - Так вы до сих пор не в курсе? Хотя, конечно, вы ведь только что прибыли. Сейчас я объясню. Вы Библию читали? - Целых сто страниц, - гордо признался Абуба, - никто из моих друзей и тридцати не прочитал. Бедняга Сем говорил, что всю осилил, но я ему не верю. Он вывеску "Бар" не всегда мог прочесть. - А я прочел. И, честно говоря, был немного удивлен, - сказал я. - Что же тебя удивило? Монах опустился возле меня на корточки. - Удивило, что священники рекомендуют ее своим прихожанам. Новый Завет - еще куда ни шло. А Старый - это просто кошмар. Кровавые жертвы, геноцид, вырезание не без Божьей помощи Иерихона, включая скот, женщин и детей. Он настолько не согласуется с тем, что проповедуют в церкви, что его следовало б запретить и признать сатанинской ересью. - Вы прозрели раньше меня, - улыбнулся Франсиско Калисони. Нашего служителя культа звали именно так: Франсиско Калисони. - Совершенно верно. Так оно и есть. Новый Завет писали люди. Старый продиктован Моисею не кем иным, как верховным ангелом разрушения - Люцифером Сыном Утра. Старик Иегова уже тогда был не при делах и не имел к нему никакого отношения. Но вернемся к первопричинам. В Новом Завете есть книга откровений некоего Иоанна Богослова. Он действительно был пророком, но на редкость хреновым. Совсем не переносил алкоголя. Выпьет рюмку вина, начнет пророчествовать. Вот и в тот раз тоже... Только он все перепутал. Попробуй утром с похмелюги разобраться. Башка трещит и все такое. Он сейчас на проспекте Ужаса живет. Над ним все черти по этому поводу подтрунивают. Так вот: Апокалипсис и битва добра и зла уже состоялась. Зло из этой битвы вышло победителем. - Срань господня, - взвизгнул эмоциональный Джонсон. Франсиско любил удивлять и просто упивался своим рассказом. Он вскочил на ноги, ходил взад-вперед по комнате и размахивал руками. - Дело в том, - продолжал он, - что Бог, действительно создавший Землю, обладал, наряду с удивительными способностями, и рядом недостатков. Он был далеко не всемогущ. Умея создать практически все, он не был застрахован от ошибок и не мог разрушить ничего из созданного. "Надо сотворить себе помощников", - решил Бог Саваоф. Так появились ангелы. Люцифер Сын Утра был первенцем. Самый сильный, но наделенный, благодаря все той же неопытности творца, жутко скверным характером. Основной его задачей было уничтожение того безобразия, которое у Бога иногда получалось. Он неплохо делал свою работу. Как говорится, ломать не строить, и все-таки ребята не справлялись. Уж очень вселенная была велика. Пришлось создавать себе в помощь целое небесное воинство, с которым вселенную кое-как удалось привести в порядок. Когда же это случилось, появилась еще одна проблема - куда девать бесконечно много свободного времени. По себе знаю, для бессмертного существа это вопрос не шуточный. Стали думать и придумали сначала домино, а потом и карты. Какое-то время все шло хорошо. Творец был не очень хороший игрок и махлевал почем зря. На этом он попался и интерес к картам заметно упал. Тогда Бог решил создать себе новую игрушку. На скорую руку была сошлепана небольшая планета, океаны, животные и, собственно, игрушка. То есть мы с вами. Всемогущего забавляло, как мы лазим по пещерам, изобретаем лук, добываем огонь. Он с умилением смотрел на все происходящее, но никогда не вмешивался. В человеке был заложен потенциал со временем стать равным самому создателю. И Бога интересовало, произойдет ли это. Позаимствовав у Бога идею, Люцифер тоже стал создавать свой мир. Но тут его постигло глубокое разочарование. Он не был наделен силой создать человека. Первым и последним его начинанием стал Ад, населенный тупыми, не способными совершенствоваться чертями. - Земля стала камнем преткновения, - предположил я. - Именно так. Простое созерцание Люцифера не устраивало. Он хотел повелевать и экспериментировать. На этой почве у них с создателем произошла размолвка, в результате которой Бог с немногими верными ему ангелами был низвергнут в Ад, где и проживает поныне. Сосланный в первый круг Ада, Бог впал в полную апатию. Он до того уверился в своей никчемности, что даже не поддержал восстание собственных ангелов. Единственное, что Господь сделал - послал на Землю последнее свое творение - Иисуса Христа. В него были заложены идеи добра, любви и братства. По своей рассеянности Бог забыл сообщить ему о самом главном, то есть о настоящем положении вещей. Рожденный Иисус сразу же попал под влияние Сатаны, коего считал своим отцом - создателем. И тот, вволю наиздевавшись, толкнул его на глупую и бессмысленную смерть на кресте. Показательную казнь провели не для собравшейся на Голгофе толпы. Она проводилась для Бога, не способного защитить даже собственного "сына". Итак, ангелы поднялись, были разбиты и помещены Люцифером в центре Ада. Сам Сатана поселился в Раю - третьем измерении, предназначенном для второй, посмертной стадии совершенствования человека. Туда он собирает людей, признающих его власть, верящих в его силу и согласных помогать. Там же толкется стадо баранов, слепо почитающих Бога, готовых ползать перед ним и целовать прах с ног его. Эти несчастные даже не знают, кому поклоняются. - И что, больше восстаний не было? - И не будет. Они невозможны. Конечно, Люцифер не мог окончательно уничтожить некоторых ангелов. И все-таки он кое-что придумал. В центре Ада живут созданные им Дьяволы. Существа абсолютно безмозглые и невероятно свирепые. Они могут уничтожить, распылить на атомы, анигилировать все, что угодно. Главной их задачей является охота на отправленных в ссылку. Стоит только ангелу материализоваться, как его тут же разносят на элементарные частицы. - Да уж, - буркнул я, - воистину, неисповедимы пути Господни. - Я так и знал! Так и знал! - причитал где-то рядом Абуба Джонсон. Мне всегда не везло. Что нам теперь делать? - Живите в свое удовольствие. Я познакомлю вас со своими друзьями, покажу парочку веселых местечек. Здесь не так уж и плохо. Обычно все новички начинают искать родителей. Некоторым даже удается. Хотите - тоже попробуйте. Если вас все окончательно достанет, можно просто отключиться, уйти в себя или просмотреть собственные воспоминания. Это совсем не трудно. Как медитация. Я вас научу.

В постижении науки медитации прошло довольно много времени. Я быстро научился просматривать воспоминания. Это было, как цветное, объемное кино со всей гаммой запахов и ощущений. Стоило мне захотеть, как я тут же оказывался на берегу маленького, заросшего тиной пруда, мне снова было двадцать, я дрожал от холода и сжимал в окоченевших руках удочку - телескопку. Все выглядело очень реально и, казалось, происходило вновь, только какой-то уголок сознания, глубоко - глубоко в мозгу говорил: "Это всего лишь память. Пора возвращаться". Я возвращался и мне хотелось плакать. Жаль, что духам это недоступно. Хотя в жизни у меня плакать тоже не получалось. Я мог выть от тоски, рычать от обиды, бить кулаками в стену. Иногда я даже завидовал людям, для которых это легко и естественно. С искусством полностью отключаться было сложнее. Меня отвлекало окружающее и собственные мысли. Я начинал злиться и от этого становилось еще хуже. А потом... Потом раздался вой Элементала. - Черт, Толик, мать твою, - бесновался возле меня Абуба, - как тебе удалось? Я тебя никак разбудить не мог. - Из глубокой медитации вывести сложно, - объяснил смеющийся Калисони, странно, но вопль Элементала всегда возвращает в реальный мир. Теперь я вас оставлю. Пора на работу. Вы куда на работу пойдете? - Понятия не имею. Я все еще не мог понять, как у меня получилось отключиться. - Посмотрите кристалл. Там сказано, - посоветовал монах и скрылся за дверью.

Тринадцатый сектор, конец улицы Удавившихся китайцев. Стройотряд "Ослиная голова". Вот где нам предстояло работать. Там же на голограмме был изображен план, как добраться до места роботы от нашего жилища. - Ну что? Сходим? - спросил я Абубу. - Куда? Да ты только посмотри, как эта улица называется. Наверняка китайский квартал. Чтоб я когда-нибудь работал вместе с китайцем... - Абуба, - развеселился я, - да ты расист. Это с твоей-то черной задницей? - Черная - это не желтая. Мой дедушка погиб во Вьетнаме. - Напоролся на вьетконговцев? - К счастью, не успел. Я слыхал по радио, они такое с американскими парнями вытворяли... Их привезли в Сайгон, дедушка пошел в местный ресторанчик и фаршированными жабами отравился. - Ужасная смерть, - согласился я, - а ты от чего умер? - Да так... На машине разбился. Увидел новенькую Алльфа-ромео, дай, думаю, прокачусь. Еду и вдруг такую телку впереди вижу... Ты не поверишь! Науми Кемпбел с ней рядом не стояла. Засмотрелся, мать ее. Одно радует - в полицейскую машину врезался. "Потомственный имбицыл ", - подумал я. "С кем приходится работать".И в слух добавил: - Пошли, все-таки сходим. Может нет там никаких китайцев. Мы вышли из дома и не спеша поплыли вперед, по дороге разглядывая местные достопримечательности или, вернее, их отсутствие. Ад не баловал своих граждан особым разнообразием архитектуры. Зато сами граждане компенсировали это сторицей. Мулаты, метисы, негры и белые... Те, кто хотел двигаться медленно, шел ближе к домам, те кто спешил (я право не знаю, куда можно спешить, имея в запасе вечность), проносились по середине улицы с такой скоростью, что походили на световые пятна. Как и предполагал Абуба, улица Удавившихся китайцев находилась в самом конце китайского квартала. Она упиралась в небольшую серую скалу, в которой имелась дверь. В свою очередь, на двери имелась табличка:

Объект строительного управления 13-ого сектора. Строительная бригада "Ослиная голова"

- Стоит войти, раз уж мы здесь, - решил я и смело шагнул в дверной проем. Внутри царил полнейший хаос. Нескончаемой вереницей тянулись комнаты, коридоры и переходы. Сновали какие-то люди. В общем, все выглядело, как настоящее строительство. Смущало только отсутствие шума и привычных воплей: "вира ", "майна", "трави по-малу", "кантуй ", "давай-давай", "Семенов, мать твою, жопа ленивая, дуй в магазин, мастера третий час без водки!" Не хватало также запаха горящей смолы, и плотной пылевой завесы. Мы некоторое время побродили по бесконечным лабиринтам жуткого, построенного, по всей видимости, без всякого чертежа и плана строения, а когда это стало надоедать, изловили одного из рабочих и попытались узнать, где прораб всего этого безобразия. - В самом низу, где-то слева, - пробурчал он. - Слева от чего? - задал я наверное очень глупый вопрос, потому что рабочий посмотрел на меня как на полного идиота. - Спросите Позора Галимаки, вам скажут, - добавил он. - Этот Позор, похоже грек, - сказал мне Абуба, когда мы оказались на последнем подземном этаже. В конце единственного, ведущего влево коридора копошилась кучка людей. - Давай у кого-то спросим - Нечего спрашивать, - отмахнулся я, - вот он. Маленький, толстый и суетливый настоящий прораб. Я протопал вперед и собирался похлопать прораба по плечу, но моя рука прошла насквозь и тот, по-моему, ничего не заметил. - Гхм, гхм! - сделал я вторую попытку, - я очень извиняюсь, вы Позор Галимаки? Коротышка повернулся и удивленно посмотрел на меня. - Проваливайте, работать мешаете. - Отныне мы будем вам помогать. Я не придал значения грубому обращению. По своему опыту я знал, что большинство прорабов говорят именно так. - Нас направили в вашу бригаду. - Вы что, филистимляне? - Боже упаси, - заверил его Джонсон. - Да уж, не похоже, - согласился Галимаки, - присылают всякий сброд. У нас же элитная филистимлянская бригада. - Это секта какая-то? Вроде Свидетелей Еговых? - полюбопытствовал Абуба. - Секта! - расстроился прораб. Он закатил глаза и хотел схватить себя за волосы, но его руки беспрепятственно прошли сквозь голову. - Что я слышу? Это народ! Великий народ, одним из первых принявший удар жестоких иудеев. Хотя, - немного успокоился он, - теперь об этом мало кто помнит. Давно в Аду? - Два вопля элементала. - Понятно. Значит совсем ничего не знаете. Давайте отойдем в сторонку, я вам все объясню. - Всякий сброд присылают, - пробубнил он, удаляясь в боковой коридор, - в общем так: вы можете работать, а можете не работать. Никто вас не заставляет. Обычно все работают. От скуки даже на дополнительные смены просятся. Если вы решили потрудиться, то подходите ко мне, я замеряю ваш приспирит и определяю фронт работ. После я заношу ваш кристалл и данные о приспирите в автомат-накопитель, от кабеля которого вы будете заряжаться. Рабочая смена длится до следующего вопля элементала. Конечно, никто не будет вам мешать, если вы захотите уйти раньше. Зарплату получаете непосредственно в процессе работы. Автомат-накопитель автоматически выдает вам энергии на три эрга больше, чем затрачено на работу. Понятно? - Нет, - признался я. - Что такое приспирит, - спросил недоумевающий не меньше меня Абуба Джонсон. - Вы, я вижу, совсем темные. Это то, болваны, чем вы сейчас являетесь. Субстанция, обладающая свойствами материи и энергии. - Во попали! - испугался негр. - Есть спирит, то есть чистый дух, - продолжал прораб, - и приспирит переходная стадия от чистой энергии к материи. Спирит неизменен. Я, сейчас - это почти чистый спирит. Я могу проходить через камень, - Позор Галимаки для наглядности сунул руку в стену, куда та вошла без всяких затруднений, - и все такое прочее. Вы, - ткнул он в нас толстым кривым пальцем, - в состоянии приспирита, близком к материальному. Во время работы вы затрачиваете энергию приспирита на измельчение породы, которую потом везут к элементалу. Одновременно занимайтесь планировкой комнат и коридоров в середине горы. Здесь у вас нет никаких чертежей или правил, единственное ограничение - размеры помещений. Прораб переспросил, все ли нам понятно. Мы дружно закивали головами. - Истратив приспирит до последнего эрга, вы подходите к автомату и получаете всю потраченную энергию назад, плюс три эрга сверху. Этот вершок и есть ваша зарплата. - Ты, дядя, совсем двинулся, - встрял Абуба, - кто ж тебе вкалывать будет за три бакса, или что у вас там за бабки. Прораб оторвался от пола, медленно поднялся до уровня кучерявой башки негра и заревел ему в морду: - Тебя, скотина, никто здесь не держит! Я тут распинаюсь перед ним, чисто из доброты душевной. А он... Воистину говорил иудейский мессия: "не мечите бисера перед свиньями ибо они попрут его ногами". - Успокойтесь. Успокойтесь, уважаемый. Срочно надо было как-то исправлять ситуацию и я решил заняться этим немедленно. - Мой друг слегка глуповат, поэтому не обращайте на него внимания. - Если он так глуп, то его место в седьмом кругу, вместе с прочими сумасшедшими.

- Что вы. Эта глупость не - патология, а скорее временное помрачение, связанное со столь внезапной сменой обстановки. Еще раз прошу простить его и выделить нам несколько крупиц вашей мудрости. Я так зыркнул на бестолкового Абубу, что тот, на всякий случай, сделал шаг назад. - Ладно, что уж там... О чем я говорил? Да, о приспирите. Энергия измеряется в эргах - это единственная валюта, которая имеет в Аду хождение. За нее можно приобрести одежду, мебель в дом. Если набраться терпения и накопить достаточно, можно ненадолго вернуть себе человеческое тело. Тогда и к девочкам пойти можно. Сказать по правде, три эрга - не так уж мало. За один цикл можно заработать эргов тридцать. Человек за день тратит не больше пяти. Материальные ощущения начинаются где-то с пятисот. Так что считайте. - Я смогу каждый двадцатый день бабу трахать? - лихорадочно зашептал мне в ухо Абуба, - вот дерьмо, не то, что при жизни, но тоже неплохо. - Пожалуй мы будем работать. - Тогда приходите завтра. Этого баклажана я бы лучше не брал. Вот ты, - теперь кривой палец уперся в мою грудь, - мне нравишься. Хитрый. Как зовут? - Толик, - ответил я. - Русский? - Да. - У нас уже есть двое русских. Много интересного рассказывают. Парикмахер дядя Толик, постриги меня под нолик, - пробубнил прораб уходя, прямо в стену, завтра приходите, - раздалось уже из параллельного коридора.

Вооружившись новыми знаниями мы стали бродить по городу с большим интересом. Оказывается, в шестом кругу был свой культурный центр - кварталы между Адскозвездной, Моисеевской и улицей, неизвестно по каким причинам, называвшейся Петропавловско-Камчатской. Здесь призрачным холодным светом горели вывески магазинов. В основном они гласили: "Салон шитья одежды "; "Мужские и женские костюмы эпохи возрождения "; "Мебель на заказ " и т. д, и т.п. Иногда попадались вывески "Кабарэ" и один раз нам встретился щит рекламирующий казино "Три шестерки". Абуба был счастлив. Он опять был у себя дома. Заглядывал в витрины, подмигивал скучающим у публичного дома проституткам. - Толик, рванем в казино, - предложил он. - Черт, я всю жизнь прожил в Америке, в казино, не поверишь, был всего раз. Это просто обалденно. Что скажешь? - Думаю, не стоит. В мире, где каждый владеет левитацией и телекинезом, это, по крайней мере, глупо. - Чем владеет? - Ну летает и двигает предметы на расстоянии. - Кто двигает? Я ничего не двигаю. Летать - это конечно, это я умел, как только тут оказался. А вещи двигать пробовал, только у меня ни хрена не вышло. Сам попробуй. Сбей, например, шляпу вон с того пижона. Я остановился, сконцентрировался, но шляпа на пижоне сидела непоколебимо, как скала. - Может мы просто не умеем? - Брось. Мы умеем все, что нам положено уметь. Если бы они так открыто махлевали, казино давно бы закрылось. Пошли, один раз живем. - Ошибаешься, как минимум два, - сказал я и пошел у Джонсона на поводу. Разыскать казино не стоило нам большого труда. Мы остановили человека, чистый спирит которого не содержал ни единого дополнительного эрга энергии и он сразу объяснил нам дорогу. Оно помещалось в на редкость красивом здании с тускло мерцающими шестерками на фасаде. При входе нас отсканировал на предмет платежеспособности холеный молодой человек в смокинге и с бабочкой. Он сообщил, что мы располагаем двухсот пятьюдесятью эргами, поклонился и указал на лестницу, ведущую в широкий, уставленный игровыми столами, зал. Зал этот выглядел точь-в-точь, как множество других казино, виденных мною на экране телевизора. Существовало всего одно отличие - не было шикарно одетых дам и джентельменов. Мне показалось, что я попал в баню, так как все посетители были голыми. Лишь работники казино имели красные форменные костюмы. - Пошли, вот кассы. Абуба не терял времени на простое созерцание. Его сущность требовала немедленных действий. Он уже шагал впереди. - Сколько вы хотите обменять? - спросил кассир. - Все, - не задумываясь ответил Абуба. - Девушка улыбнулась, достала какой-то прибор и Джонсон начал таять на глазах. Он стал почти прозрачным. - Вот ваши фишки, - сказала она - в таком состоянии вы не сможете их нести сами. Можете воспользоваться услугами работников казино, которые будут везде сопровождать вас. Это стоит всего десять эргов. - Обойдусь. Анатолий, собери-ка это. - С каких это пор я стал твоим мальчиком на побегушках? - поинтересовался я. - Эй, мужик, да ты меня не так понял. Я не имел ничего такого ввиду. Просто подумал, что ты не такой рисковый и все менять не будешь. - Ты не рисковый, а глупый, - я отодвинул фишки Абубы в сторону, - поменяйте 50 эргов. - Скажите, - спросил я, стараясь уместить в руках наши фишки, - почему все посетители голые? - Они знают, чем это обычно кончается. Человек с чистым спиритом не может унести свою одежду. - Спасибо за откровенность. Абуба, - обратился я к афро-американцу, - с чего думаете начать? - С рулетки, парень, с чего же еще. Все остальное - туфта. Ну-ка подвиньтесь, крикнул он на людей, столпившихся возле стола, - настоящий игрок пришел. Довольно быстро настоящий игрок продул все. Он ругался, поносил казино, свою неудавшуюся жизнь, бога, черта, и всю преисподнюю в целом. В конце-концов он совершенно потух и тупо, ни слова не говоря, следил за рулеткой. Настало время и мне испытать счастье. Я не старался, как бедняга Джонсон, угадать цифру. Для начала я очень скромно поставил на черное один эрг. Рулетка завертелась и принесла мне выигрыш. Далее я играл по испытанной системе. Ставил на цвет и, если проигрывал, удваивал ставку. Гора фишек передо мной росла. Когда в ней набралось сто эргов я, понимая, что бесконечно так продолжаться не может, собрал их и двинулся к кассе. - Ты что, парень? Ты куда идешь, мать твою, - послышался сзади голос, который донимал меня с момента моего появления в шестом круге. - Тебе же фартит. Мы можем все отыграть. - Что отыграть? Я ничего не проигрывал. - Как? Ты что оставишь меня в таком виде? Негр был удивлен не на шутку. - Брось, Куралесов, мы же компаньоны. - Хрен мы компаньоны. Девушка кассир пересчитала фишки и навела на меня какую-то трубку. Через мгновение я почувствовал прилив бодрости. - Свои деньги ты сам проиграл. - Не может быть! Неужели у тебя нет ни капли сострадания? Господь тебя покарает.

- Господь уже давно не при делах, - сказал я и двинулся к выходу, сопровождаемый по пятам ноющим Абубой.

- О, друзья! Вы уже вернулись! Стоило нам зайти в свою комнату, как на пороге появился Франсиско Калисони. - Как вам нравится в Аду? - дружески осведомился он. - Нам не нравится, - заорал на соседа мой "компаньон". - Эти засранцы обокрали меня. Глаза Франсиско округлились: - Но ведь это невозможно. Отнять энергию без согласия владельца нельзя. Конечно существам шестого и седьмого класса такое под силу, но они вряд ли заинтересуются простым человеком. - Не слушай этого болвана, - остановил я Франсиско, - он проигрался в рулетку. - Так быстро? Я живу здесь довольно долго и еще ни разу не был в казино. - И ты что, хочешь, чтобы я в это поверил? Абуба был возмущен такой наглой, по его мнению, ложью. - Ты, как мой дедушка по маминой линии. Он вечно твердил мне о том, что воровать плохо, поджигать соседский дом плохо. Когда я вырос, то узнал, что из своих восьмидесяти пяти лет он сорок провел за решеткой. Пол под ногами задрожал. Элементал опять проснулся. - Не умно было проигрывать все. Монах искренне сочувствовал транжиру. - Как же ты на работу пойдешь? Там нужно тратить энергию, а у тебя ее нет. - Ни хрена себе! Если бы Джонсон был жив, он, наверное, моментально поседел бы. - Это что ж теперь? Прощайте навсегда, девочки? Мы с монахом переглянулись и захохотали. - Есть один способ. Видишь ли, - сказал Франсиско, - если мы двигаемся, то за день - четыре цикла элементала, тратим пять эргов. Если же сидеть полностью отключенным, как я вас учил, то спирит соединяется с единым полем и может скачивать с него ежедневно два эрга. - Так я же не умею отключаться! - Учение - свет. Не учение - тьма, - важно изрек я. - Два эрга. Транжир задумался. - Сколько, вы говорите, для работы надо? - Как минимум 50. - Вот дерьмо. Это двадцать пять суток придется сидеть. А быстрее никак? - Можно и быстрее, если тебе кто-то захочет одолжить. Абуба Джонсон оживился. - Одолжить! Ребята! Разве вы не хотите мне одолжить? - По-правде говоря - нет, - сказал я. - Да ну, бросьте...- начал потерпевший. За этим последовало куча просьб, убеждений, доводов и упреков. Когда же это не помогло, Джонсон впал в привычную для него в таких случаях апатию, заявив на последок: - Все началось с того, что я родился черным. - О-о-о. Что мы видим? Упаднические настроения, - не удержался, чтоб не съязвить, я, - человек сломался при первых же трудностях. Большой черный воин распустил нюни в присутствии двух белых слизняков. Стыдись, бушмен. Ладно, поднимайся, - продолжил я, видя, как внутри Абубы занимается гнев, - Франсиско, где у вас можно энергией обменяться? Человек, способный ненавидеть, еще не совсем потерян для общества. И не вздумай благодарить. Я это делаю не из любви к тебе в отдельности или к человечеству в целом. Просто мне скучно на работу одному переться. Потом мы вышли на улицу, зашли в первый попавшийся магазин, где нам сделали перекачку, не забыв при этом содрать десять эргов за услуги.

На улицу Удавившихся китайцев мы пришли заполненные на 170 эргов каждый. Чтобы разыскать прораба, начали спускаться по знакомой уже лестнице. Однако найти нам его не удалось. Он нас нашел. Не успели мы преодолеть и половины пути, как из стены показалась короткая волосатая рука. Потом она исчезла и на смену ей появилась харя Позора Галимаки. - Явились? Позор выбрался из стены и поплыл перед нами. - Вот автомат-накопитель. Становитесь на синий круг перед работой. Вас сканируют и заносят в картотеку. Нужна энергия - кладете руку на этот шар и получаете положенное. При выходе со стройки вас автоматически снимают с картотеки. Так что нагреть нас не получится. Голиаф! - заорал прораб в лабиринт коридоров. - Тут, - отозвались откуда-то спереди. - Идите на голос, Голиаф покажет вам рабочие места. Прораб, не прощаясь, развернулся и полез в скалу. - Что он там в каменьях делает? - спросил меня Абуба. - Кто поймет загадочную сущность прорабов? - ответил я вопросом на вопрос. - А это еще что? Огромные ноги, переходящие в массивное туловище и чудовищные руки, надвигались на нас из туннеля. Подняв глаза, я все-таки увидел голову величиной, чтоб не соврать, с автомобильное колесо. Видел, правда, я ее не всю: лоб и, возможно, волосы прятались в толще потолка. - Приветствую вас, друзья, - проревело чудовище, - меня зовут Голиаф. Решил вот пойти подзарядиться. А вас прораб послал? - Он самый. - Прошу подождать меня здесь. Слово чести, я не надолго. Колосс прошел сквозь нас и исчез за поворотом. Через некоторое время он опять показался. И на сей раз чувствовал явное неудобство. Приходилось пригибаться и идти как-то полубоком. - Идите вперед, ребята. А то не разминемся. Мы последовали совету и вскоре оказались в большом зале. - Вчера приходил инженер - Мастер Жизни. Сказал здесь зал сделать. Поможете? - О чем речь, братишка, - заговорил Джонсон, - только, как это делается? - Просто. Сосредотачиваешься на скале. Хочешь, чтоб она превратилась в мелкую крошку, и она превращается. Голиаф уставился на стену и с нее почти сразу посыпалась пыль. Прошло немного времени и зал расширился еще на полметра. - Вот это класс! - Джонсон захохотал. - Мне бы такую силу, я бы у себя в Нью-Йорке все банки обчистил. Дайте я попробую. Он уставился на стену, протянул перед собой руки и заорал. Стена перед ним немедленно взорвалась, окутав несостоявшегося грабителя банков облаком пыли. - Сдуру и член сломать можно, - сказал я. - Долго ли умеючи, - согласился Голиаф, - ты, друг, слишком много силы тратишь. Надо постепенно, не торопясь. Теперь пришла моя очередь. Я сосредоточился и фрагмент стены стал дробиться и оседать на пол. - Лучше, - похвалил меня гигант, - только ты тоже много тратишь. Ничего, постепенно научитесь. Мы встали рядом с Голиафом и принялись за работу. Она требовала сосредоточения, поэтому поговорить во время трудового процесса не получалось. Правда, Голиаф часто делал перерывы, во время которых мы очень недурно общались. - Голиаф, элитная филистимлянская бригада, - рассуждал я в слух во время одного такого перерыва, - все это очень напоминает Библию. - Так и есть, - подтвердил здоровяк, - я и не думал, что когда-то про меня напишут в книгах. - Выходит, - я был очень удивлен, - ты и есть Голиаф из Гефа, убитый маленьким Давидом? - Он самый, - печально улыбнулось чудовище. - Как я был глуп тогда. Просто не верится, что меня обвел вокруг пальца ребенок. - Тебя обманули? - Еще как. Надо отдать ему должное. Слезы его были так искренни, что я им поверил. - Эй, парни, о чем вы там говорите, черт вас побери? Вы что, знакомы? - Нет, Абуба, это все из-за пробелов в твоем образовании. - Это старая история, - решил помочь мне Голиаф, - была война между иудеями и моим народом. Собрались мы в Сокхофе. Армия у нас была небольшая, но хорошо обученная и имела неплохой шанс на победу. Крови мы не хотели, поэтому я предложил решить спор не в битве, а одним поединком. Дерусь я хорошо, неплохо владею копьем и мечом, и физически - сами понимаете. Природа-мать наградила. Плюс ежедневные тренировки. Парламентеры сходили к Иудеям и те согласились. Только впоследствии оказалось, что ни один воин в их армии со мной драться не хочет. Не знаю, может они просто время тянули. Каждый вечер ко мне выходил их герольд и говорил, что на рассвете я встречусь с еврейским богатырем. Я, как идиот, сорок дней проторчал в палатке между своим и чужим лагерем. Наконец, нашим полководцам это надоело. "Если на следующий день доброволец не выйдет, мы начнем сражение", - объявили они. Этой же ночью к моей палатке подошел мальчик. Он бросился передо мной на колени и разрыдался. Я, конечно, поднял его, усадил у костра и попросил рассказать, что случилось. Он опять разревелся, а когда успокоился, поведал, что Саул, царь Иудеи, выставляет его на бой против меня. "Саул надеется, что страшная смерть, настигшая меня, ожесточит сердца воинов и заставит их смелее сражаться", сказал он. "Прошу тебя, оставь мне жизнь", - молил он. "Ты ударишь меня и я притворюсь мертвым. Я ведь еще такой молодой". Конечно я расчувствовался и пообещал, что удушу коварного Саула собственными руками. Потом мы еще долго разговаривали. Он рассказывал об отце, о братьях и такое прочее. Где-то в полночь мы расстались и мальчишка ушел. Утром следующего дня я действительно увидел Давида, идущего от Иудейского лагеря к условленному месту. Ребенку не дали даже доспехов. Он шел с палкой и пращей. Я напился воды из кувшина, надел доспехи и пошел сражаться. По договоренности я должен был оглушить его и в бессознательном состоянии отдать в руки секундантов. В этом случае Саул не смог бы упрекнуть Давида в трусости. Я пришел на место, мы разыграли перед боем запланированный спектакль с обоюдной руганью, и тут я почувствовал ужасную боль внутри. Понял, что теряю сознание. Держась из последних сил я видел, как маленький обманщик раскручивает пращу, ощутил удар, который едва раскроил мне лоб. После я упал и, будучи еще в сознании, слышал его насмешки: - "Зачем сражаться с бешеным волком, если можно отравить его ", - говорил он. Так я и попал в шестой круг. Друзья, пришедшие позже, рассказывали, что нам пришлось признать поражение (доказательством служила моя голова) и убраться восвояси. Так-то. - Недаром говорят: зрячий карлик сильнее слепого великана, - подытожил я. - Ты не пробовал найти Давида здесь? - Он теперь Мастер Круга. Один из владельцев четвертого круга Ада. Остается только надеяться, что он не захочет отыскать меня. Сначала я даже подумывал, не сбежать ли мне из "Ослиной головы". - Да, название не очень, - сказал негр, - вы ничего веселее придумать не могли? "Дигеры", например, или "Стальные землеройки". - Это связано еще с одной библейской историей. Что бы там ни говорил прораб, мы не можем изменить эту вывеску, созданную специально, чтобы издеваться над нашим народом. Дело в том, что костяк бригады состоит из филистимлян, убитых самим силачом Самсоном. - Легендарный Самсон. Он тоже в почете? - Еще бы. Сей разбойник и убийца - Мастер Ужаса. Возле скалы Этама он ослиной челюстью убил тысячу человек. Я разговаривал с этими людьми. Они рассказывали, как он наслаждался их беспомощностью и своей неуязвимостью. Под покровительством Люцифера он сеял смерть и лучшие воины филистимлян, которые умертвили бы его в считанные секунды, будь он обыкновенным человеком, рыдали от бессилия. После этого боя он возгордился и решил, что проделал все это без чьей-либо помощи. Несчастный возомнил себя богом и поплатился зрением. Долгие годы он жил рабом. Ползал на цепи как пес, и просил у Сатаны прощения. "Бог" простил его, вернул силы, но ума не добавил. Стремясь убить как можно больше людей, он обрушил себе на голову две колонны и издох под ними. Из-за тупости он не продвинется выше Мастера Ужаса. Правда, даже этого достаточно, чтобы донимать нас. С удовольствием придушил бы его, - добавил Голиаф и его огромные мышцы зашевелились, - жалко, что Самсон бессмертный. - Впрочем, как и мы с вами, - сказал я, - не вешай нос, Голиаф. И на нашей улице перевернется грузовик с пряниками.

Шли дни. Мы продолжали работать в "Ослиной голове " и осваиваться на новом месте. Каждый рев Элементала мы узнавали что-то новое. У нас появилась одежда, постепенно стала появляться мебель. Абуба настоял, чтоб мы купили в мебельном магазине две тахты и один стул - для гостей. Жизнь тянулась спокойно и размеренно. Порой мне даже казалось, что я счастлив. Единственное, что отравляло мое существование - это беспрестанная трескотня моего соседа по комнате. Абуба был вечно недоволен. На мои вопросы: - "Чего тебе не хватает?". Он отвечал: - "Мать твою, да мне всего не хватает. Как можно быть довольным, находясь в шестом кругу Ада?" А мне здесь нравилось. Жилье у нас было. Заботиться о еде не было необходимости. Я не мог заболеть и никогда не чувствовал усталости. Жизнь на Земле была для меня невероятно скучна. Жизнь в Аду несла в себе множество интересного. Нося мешки с измельченной породой, я побывал на заводе Элементала во время превращения ее в материал, из которого впоследствии изготавливают мебель. Мы высыпали породу вокруг огромного белого круга и маленькие красные Мастера Жизни, выполняющие в Аду функции инженеров, суетливо бегали по балкону второго этажа, вращая пятью глазами, размахивая тремя шестипалыми ручками и маленькими крылышками. Потом белый круг начал таять, открывая что-то огромное, шевелящееся под полом. Досмотреть процедуру до конца не удавалось, черти-охранники выгнали нас из зала, не забыв тоже покинуть помещение. А когда дверь вновь открылась вокруг белого круга лежали аккуратные кубы темно-коричневого вещества. Я встретил здесь своего знакомого - дядю Колю, который большую часть своей сознательной жизни на Земле просидел в тюрьме. Его так и называли: Нк. - зек. Дядя Коля был не дурак выпить. От него я, по большому секрету, узнал, что это здесь тоже не проблема. Правительство Ада пьянство не одобряло, поэтому существовали подпольные заводы по изготовлению амброзии и, естественно, подпольные пивбары, где эту амброзию распивали. Удивительную жидкость можно было пить, если ты был полностью материален или просто окунать в нее часть приспирита. И в первом и во втором случае получался результат, как от потребления алкоголя. Небольшая доза вызывала веселость, большая отключала сознание, как при глубокой медитации. Стоила амброзия не дешево. Одна порция -50 эргов. Существовали здесь и две религиозные секты, в которые запросто принимали всех желающих. Приверженцы первой считали, что Ад - это еще одна переходная ступень, преодолев которую можно перейти в следующий - лучший мир. Почитатели второй просто собирались вместе и думали о своих родных и близких, оставшихся на Земле, решив, что таким образом могут помочь им. Как первая, так и вторая секты вызывали открытое презрение у урожденных чертей, Мастеров Ужаса и прочей нечисти, служили для них объектом постоянных насмешек. Почему урожденных? Потому, что существовало два вида нечистой силы: урожденная и избранная. Урожденными были существа, созданные в Аду для тех или иных целей. Избранных представляли люди: те, которые решили поклоняться Сатане и вследствие этого поднялись по служебной лестнице, или те, кто отказался от проживания в Раю, получая удовольствие от работы здесь. Последние были наиболее рьяными. Поэтому почти весь аппарат власти шестого, самого неблагонадежного, круга состоял из них. Возглавлял его не кто иной, как пророк Моисей. Тот самый, которому "Господь " на Синайской горе продиктовал первый в мире уголовный кодекс. Портреты худого старика с крючковатым носом, которые удивили нас в первые дни новой жизни, были его портретами. Объяснялась и украшавшая их свастика. Оказывается, пророк Моисей ознакомился с трудами Гитлера и нашел их достойными внимания. Идея тысячелетнего рейха, гитлеровская форма и символика его просто очаровали. Когда Гитлер оказался в приемной Петра, Моисей лично встретил его и они довольно долго беседовали. Несмотря на то, что Фюрер выбрал местом обитания Рай, они с Моисеем по сей день оставались добрыми друзьями. Наведывались друг к другу в гости. Бесчисленное множество уничтоженных Адольфом Гитлером евреев нисколько Моисея не смущало. Старик Моисей был подлинным интернационалистом. К тому же, при жизни ему не раз приходилось по приказу "Бога" умертвлять отвернувшихся от лица всевышнего иудеев. Моисей был Мастером Круга. Поэтому, кроме постоянного человеческого приспирита, обладал способностью произвольно менять свою внешность, создавая для себя любые тела и разрушая их в случае необходимости. Остальные избранные такой властью не обладали. Те, кто недавно стал лояльным гражданином и подал прошение о повышении, получали тела чертей, в которых должны были оставаться все время, кроме отпуска. Во время отпуска они получали заработанную энергию, обретали материальное человеческое тело и могли предаваться мирским утехам. Утех было всего две: девочки и еда, которую готовили из крыс и немногих растущих в Аду растений. Говорят, что крысы - это единственные существа во всех трех мирах: Земле, Раю и в Аду, которых не создавали специально. Когда Бог создал Землю, к величайшему изумлению создателя, появились и крысы. С тех пор их безуспешно бьют и травят. Поговаривают, сам Сатана пытался их уничтожить, но облажался. Не прошло и недели, как они появились вновь. Следующей, после черта, идет офицерская должность, дослужившийся до нее получает новое тело и немного больше возможностей. Затем, должность Мастер Сектора и равные по возможности и противоположные по значению посты Мастер Жизни и Мастер Ужаса. Оба эти проявления потусторонней или, вернее будет сказать, поэтусторонней жизни имели право обитать в первых двух кругах Ада. Мастер Жизни обладал способностью перемещаться в пределах Ада без помощи туннеля переноса и создавать низшие формы жизни, как то - чертей и так далее, включая Мастеров Ужаса и себе подобных. Мастера Ужаса не умели создавать, зато у них здорово получалось разрушение чего-либо. Дальше шли Мастера Круга. Это была последняя должность, которую мог занять человек. За ними ангелы и верховные божества: Бог и Люцифер. Для простоты я достал себе карандаш и листок пергамента (свободно они не продаются, существам ниже Мастера Сектора писать, сочинять стихи и такое прочее категорически запрещалось) и составил для себя классификационную таблицу, которая просто и наглядно представляла иерархию преисподней. Для начала я записал, к какому классу относится каждое существо: 1 класс - Элементал, 2 класс - черти, 3 класс - офицерский состав, 4 класс - Мастер Сектор, 5 класс - Мастер Жизни, Мастер Ужас, 6 класс - Мастер Круга, 7 класс - Ангелы, Сатана, и, наконец, Бог Иегова. В отдельную графу я вынес Дьяволов, которые были животными, но, пожалуй, самыми значительными животными трех миров и поэтому заслуживающих упоминания. Дальше я составил две таблицы, должные отображать способности всех семи классов к созиданию и разрушению. На некоторое, довольно продолжительное время сбор этой информации стал для меня хобби. Я ходил, расспрашивал, платил за информацию энергией и даже был вызван к старине Хорри - нашему куратору на собеседование и оштрафован на сто эргов за излишнее любопытство. Для человека, пережившего Союз Советских Социалистических Республик, Перестройку и вкусившего все прелести независимой Украины, это было естественно и обыденно. Меня нельзя было испугать штрафами и нравоучительными беседами. Я продолжал работать, в итоге получив следующее: Степень допуска (или созидания) 1. Накопление больших объемов энергии. Создание большого количества всевозможного сырья. Осуществление действий требует определенного времени. 2. Способность накапливать небольшие объемы энергии и производить сырье в небольших количествах. 3. Возможность создавать организмы от 2-го до 5-го класса включительно. 4. Способность накапливать энергию, получать небольшое количество сырья и творить существ с 2-го по 5-ый класс, а также конструировать собственные. 5. Способность накапливать энергию и получать сырье в любых количествах, проектировать и создавать любые живые организмы, кроме человеческих. 6. Способность накапливать энергию и создавать сырье в любых количествах. Способность создавать любые существа, включая человека.

Способность к разрушению.

1. Возможность бесконтактного разрушения 1-го метра кубического или полной дезинтеграции 30 сантиметров кубических материи. 2. Возможность временной нейтрализации одной человеческой особи бесконтактным методом; разрушение одного существа 2-го класса. 3. Возможность бесконтактного разрушения организмов от 2-го до 5-го классов. Временной нейтрализации трех человеческих особей. Разрушение материальных объектов объемом 2м.кв. и полной аннигиляции 1м.кв. 4. Возможность бесконтактной нейтрализации десяти человеческих особей. 5. Возможность бесконтактной нейтрализации пяти человеческих особей; уничтожение трех особей 2-го класса и одной третьего; разрушение материальных объектов объемом 2м.кв. и полной аннигиляции 1м.кв вещества. 6. Возможность одновременно нейтрализовать до 1000 человек; уничтожить любое существо до 6-го класса, (исключение - Дьявол). Соответственно: 1 элементал, 10 особей 5-го класса, 20 - 4-го; 30 - 3 -го; 100 - 2-го. Разрушение материальных объектов объемом 100м.кв. или полной аннигиляции 50м.кв. 7. Способность временной нейтрализации 100000 человек. Соответственно: трех существ 1-го класса; 5 - 6-го; 100 - 5-го; 500 - 4 -го;5000 - 3-го; 50000 2-го. Разрушение материальных объектов объемом свыше 10000 м.кв или полной аннигиляции 5000 м.кв Если сопоставить эти три таблицы получается: Класс Степень допуска Возможность разрушения Человек 0 1 1 1 0 2 0 0 3 0 2 4 2 4 5 3 3 6 4 6 7 4 7 Бог 6 0 Сатана 5 8 Дьявол 0 7+ Сатане я поставил степень разрушения 8. Не мне судить о его силе. Он может уничтожить практически все, кроме человеческой души. У Дьявола коеффициент 7+. Ведь это уникальное существо могло на время выводить из строя Ангелов. Говорят, они делают это так легко и быстро, что не исключено, справились бы с самим Люцифером, а то, гляди, и с Богом, имей те неосторожность оказаться в подходящий момент в неподходящем месте. Если бы кто-то из живых посмотрел мою классификацию, ему было бы многое непонятно. Взять хотя бы термин: временная нейтрализация. Он объясняется тем, что человеческий приспирит можно распылить направленным пучком энергии. При этом приспирит не уничтожается. Просто человек на некоторое время перестает существовать как личность. Потом частички приспирита вновь собираются вместе, образуя нетленную душу. К счастью, мне еще не приходилось испытывать на себе сей процесс, я даже не наблюдал его со стороны. Поэтому до сих пор не знаю чем сопровождается такое распыление и как долго длится восстановление приспирита. Кстати - это еще одна причина, почему в неблагонадежных кругах Ада на руководящих должностях и в службах правопорядка работают экс- люди. Урожденного черта можно убить. Попросту зарезать или стукнуть по голове камнем. Если же имеешь дело с экс-человеком, то можно убить только его оболочку, что само по себе глупо. Все равно, что порвать на обидчике костюм, не причинив вреда ему самому. Существует еще кое-что, не вошедшее в мою таблицу. Оказывается, человек сосредоточенный, умеющий хорошо управлять своим приспиритом, может остановить или парализовать другого человека. Про это рассказал мне Франсиско Калисони. Я попросил его продемонстрировать это умение в действии и был поражен. Я шел к двери, а Франсиско должен был меня остановить. Полностью парализовать меня ему не удалось, но я как ни пытался, не мог пройти мимо монаха. Всякий раз наталкиваясь на какую-то стену, отбрасывающую меня назад. Во что бы то ни стало я решил освоить этот метод. А тем временем появлялись все новые открытия. Все что я узнавал хотелось изучить, запомнить и систематизировать.

- Здравствуйте, сыны мои, - поприветствовал нас Франсиско Калисони, просачиваясь сквозь дверь. - Приветствую, отец наш, - ответил я. - Чем это вы тут занимаетесь? - Я медитирую. Осваиваю новые возможности. Этот ленивый негр, - ткнул я пальцем в Абубу, - просто валяется на кровати. - Валяюсь, - подтвердил тот, - во мне сейчас 300 полноценных эргов и я балдею просто от того, что чувствую тахту спиной. - Ты, Франсиско, похоже, бурно провел время? Твой тощий приспирит так и светится от удовольствия. - Так, покутил немного. Этот праздник плоти ничто в сравнении с предстоящим праздником духа. - Праздник брюха, - заволновался Абуба, - интересно, интересно. - Я знаю вас довольно давно, причем как людей порядочных... - Ну да, - перебил я соседа, - не были, не имели, не привлекались. - Поэтому решил, что могу вам кое-что доверить. Сеньор Калисони жестом поманил нас к себе. Заинтригованные таким необычным поведением бывшего монаха мы оторвались от кроватей и подплыли к нему поближе. - Я хочу пригласить вас на литературный вечер, - зашептал он. - Куда? Я не ослышался? - Нет, Толик, не ослышался. Я знаю, что это запрещено. За это могут сослать в седьмой круг или вытворить что-нибудь похуже. Но это есть. Существуют литературные вечера, встречи с великими писателями и поэтами, дискуссии. Как в любом обществе, состоящем из нормальных думающих людей. Я открою вам еще одну тайную сторону Ада. Спорить, творить, писать стихи! Что может быть прекрасней. Единственное условие - на вечер можно попасть только в состоянии чистого приспирита. - Поэтому ты в таком состоянии? - спросил я. - Именно так. - Да, - протянул я, - есть еще люди, которым дорого просвещение. - Есть! Решайтесь друзья мои. Даю слово, вы не пожалеете. - Что-то я понять не могу, - нахмурился Джонсон - мне, что предлагают разосрать накопленную с таким трудом энергию, чтоб послушать какие-то стихи? - Какие-то, - всплеснул руками Франсиско, - вам будет читать стихи сам Шелли. - Шелли Перси Биши? - Он самый. Вы знаете, друзья, великие поэты, певцы, художники не забывают свое ремесло. Поэтам конечно проще. Они всегда носят с собой свои творения и могут работать не опасаясь, что их разоблачат. Художникам намного тяжелее, но они тоже пишут. Мне удалось попасть в загробную галерею Рембранта как раз перед тем, как ее обнаружили шпики Люцифера. Я видел это, а уже на следующий день вернисаж накрылся. Говорят, правда, что уничтожить великие полотна не посмели. Все картины вывезли и сейчас они украшают виллы первого круга и даже дворцы Рая. Самого Рембранта с тех пор не видели. Может, его сослали, может до сих пор скрывается. А Шелли! Неужели вы упустите случай слушать его. Подумайте, сколько вы теряли на всевозможных переводах. Здесь все проще. Вы услышите его на своем родном языке. - Я буду понимать смысл, - согласился я, - сохранится ли рифма? - Уверяю вас, с этим все в порядке. Даже со старыми произведениями. А как звучат новые! Мне непонятно как мы общаемся. Говорим ли мы каждый на своем языке и что-то заставляет нас понимать друг друга или все говорим на универсальном. Для меня загадкой остается и сама механика речи. Ведь я сейчас дух и не обладаю голосовыми связками, и тем не менее я говорю, а вы меня слышите. То же происходит и с написанными здесь стихами. Идемте, сами убедитесь. - Куда я все это дену, - спросил растерянный, но явно заинтригованный Абуба. - Есть неплохая идея. Мы в Аду еще ни разу не напивались, - подсказал я. - Неплохо, - согласился Джонсон. - Если нам станет скучно на этой вечеринке, вернемся домой и нажремся, как следует. Темнокожий брат фамильярно обнял меня за плечи и мы поплыли в ближайший подпольный магазин.

Франсиско Калисони уже довольно долгое время водил нас по городу. Мы два раза прогулялись по Адскозвездной, свернули на Петропавловско-Камчатскую, потом в Переулок Теней. Здесь Франсиско направился в стену жилого дома и мы, сопровождаемые руганью жильцов, прошли его насквозь. Убедившись таким образом, что за нами никто не следит Франсиско перестал петлять и направился прямо к горной цепи, которая пересекала весь шестой круг и представляла собой самый настоящий лабиринт потрескавшихся каменных глыб. Горная гряда была непригодной для заселения и ее постепенно растаскивали на сырье. На картах в строительном управлении она называлась Стародьявольским разломом. В народе чаще бытовало название - Скалы треснутых менисков. Считалось, что в этих камнях любой черт ногу сломит. - Видите тот пик, - указал вперед монах, - все время двигайтесь на него и окажитесь в поэтической зале. - Как же мы будем на него двигаться, если из скалы его не видно, - задал резонный вопрос Абуба. - Придется иногда выныривать. А вообще, держитесь возле меня и не пропадете. Готовы? Пошли. Передвигаться будучи духом, было чрезвычайно удобно. Мы плыли через скалы так же легко, как человек идет навстречу несильному ветру. Иногда оказывались в слоях более плотных, иногда попадали в небольшие пещеры. В одной из таких пещер Абуба увидел спящую крысу и не отказал себе в удовольствии заорать ей на ухо. Желаемого эффекта не получилось. Дорога, похоже, была проторенная, и привыкшая к незваным гостям крыса только зло посмотрела на хулигана, пропищала что-то себе под нос и снова уснула. Разозленный Абуба пнул ее ногой. Черная пятка прошла сквозь грызуна не причинив ему никакого вреда. В следующую пещеру мы вышли одновременно с еще одним человеком. Поначалу он хотел сбежать обратно в скалу, но, увидев Калисони остановился. Они неоднократно встречались на подобных собраниях. Имя человека было - Кирогава Утамаро. Он был художником, ценителем женской красоты и поэзии. Дальнейшее знакомство пришлось отложить, так как Кирогава ужасно боялся опоздать к началу. Согласясь с этим аргументом, мы опять двинулись в путь и, наконец, очутились в довольно обширной пещере, которая и являлась целью нашего путешествия. Вообще-то на пещеру это мало походило. Мы попали в великолепный, просто роскошный зал с выступающими из стен колоннами, скульптурами и барельефами, пол и потолок которого покрывали удивительные узоры. В зале не было никакого освещения, здесь, как и везде в Аду, светил все тот же неяркий свет дождливого утра, не дававший разглядеть много, но позволяющий увидеть достаточно. Увлеченный осмотром достопримечательностей, я, как сомнамбула, брел от статуи к статуе не замечая, что потерял Калисони и Джонсона, не обращая внимания на людей, которых было немало и которые все время прибывали.

Совершенно растерянный остановился я возле статуи, изображавшей атлета с лицом до боли мне знакомым. Отойдя немного назад я наконец вспомнил что это был за человек. Передо мной стоял Арнольд Шварценегер. - Срань господня, - выразился я словами Абубы, - да ведь это старик Арни. - Действительно, невероятно красивое тело, - подтвердил кто-то сзади. - Не удивительно, что сам Леонардо-да Винчи решил его изваять. - Это первая скульптура Леонардо которую я имею честь созерцать. - Конечно. Дело в том, что скульптурные произведения Леонардо в мире живых не сохранились. Я повернулся к своему собеседнику и увидел перед собой мужчину с большим прямоугольным лицом. Густые черные брови, усы, густая борода, мясистый нос и полные губы, маленькие колючие глаза. Все это тоже было мне знакомо. Я не знал человека лично. Зато я наверняка видел его портреты. Оставалось узнать где. - Извините мое любопытство, - начал я, - ваше лицо кажется мне знакомым... - Простите пожалуйста. Я не представился. Добролюбов Николай Александрович, в прошлом литератор. Добролюбов! Конечно это он. Я вспомнил, что видел его протрет в школе в классе литературы. Позже это же лицо смотрело на меня со страниц энциклопедии. Правда, на портретах он выглядел немного старше и обязательно изображался в маленьких круглых очках. - Вы выглядели несколько растерянным, поэтому я решил подойти. Может я смогу быть вам полезен? - Общение с Добролюбовым может быть полезно каждому. Доброжелательность Добролюбова располагала к дружеской беседе. Я почувствовал как неловкость, сковывающая меня в начале разговора, улетучилась. - Николай Александрович, я прочитал несколько ваших статей и много читал о вас лично... Даже представить себе не мог, что будет возможность поговорить с вами тет-а-тет. - Отчего же? - На Земле мы жили в разные эпохи. А здесь... Я замолчал потому, что понял, что как раз здесь это не было так уж невозможно. Я пришел на литературный вечер Шелли, остановился полюбоваться скульптурой Арнольда Шварценегера, выполненной рукой Леонардо да Винчи и в том, что со мной заговорил Николай Добролюбов не было ничего удивительного. С таким же успехом это мог быть Пушкин или Александр Македонский. - Вы здесь впервые? - задал вопрос Добролюбов. - Да. Меня и моего друга привел Франсиско Калисони. - Никогда не слышал этого имени. Он знаком с Шелли? - Не думаю. Но он страстный поклонник литературных вечеров. Франсиско считает, что ни одно прогрессивное общество не может жить без литературы, искусства и политики. - Политика? - удивился мой собеседник. - Я, например, считаю это общество абсолютно аполитичным. Скажите, вы давно в преисподней? - Не очень. Но все же я позволю себе с вами не согласиться. Ад - не царство анархии. Это государство, со своим правительством, государственными учреждениями и институтами власти. А если существует государство, значит существует некоторая политика, которую оно проводит в отношении своих граждан. И, естественно, существуют граждане, которые этой политикой недовольны. Следовательно, существует оппозиция. Естественно, некоторые недовольны этой политикой больше, некоторые меньше. Отсюда - политические партии. Добролюбов пристально посмотрел на меня. Казалось мои размышления заинтересовали великого критика и он готов вступить в дискуссию, но в этот момент в зале воцарилась тишина. На возвышение в конце зала поднялся Шелли Перси Биши. Поэт слегка поклонился публике и без всяких предисловий начал читать. К стыду своему, должен признаться, что я читал Шелли очень мало. По содержанию я узнал отрывок из "Королевы Меб ", потом, судя по всему, шли новые произведения. В заключение из уст автора полилась "Песня к англичанам". Нежное, женственное лицо преобразилось, стало более жестким. Горящий взгляд скользнул по слушателям и люди запели вместе с ним. Сначала это был один, потом два голоса, потом все больше и больше. А когда песня оборвалась Шелли развернулся и молча, не прощаясь, ушел. Так же тихо стали расходиться и присутствующие. Я повернулся к Добролюбову и увидел, что он внимательно меня разглядывает. - Вам понравился наш литературный вечер? - спросил он. - Да, - откровенно признался я, - он закончился боевым гимном чартистов. И после этого вы будете отрицать наличие в Аду партий? - "Песня к англичанам" - тоже произведение Шелли и нет ничего удивительного, что он счел возможным прочесть ее. До свидания. Надеюсь, мы с вами еще встретимся. Помните о конспирации, - добавил он после паузы, - не выходите из скалы большой группой. Вы ведь знаете, - улыбнулся он, - подобные вечера не одобряются. Он кивнул мне и скрылся в ближайшей стене. Оглянувшись по сторонам я довольно быстро нашел своих друзей. Калисони был очень доволен. Он просто сиял. Абуба выглядел несколько растерянным. - Я стоял и слушал бредни какого-то англичанина умершего бог знает сколько лет назад, - бурчал он. - И тебе не понравилось? - А что тут может нравиться? Правда, последняя песня хорошая. Песни вообще лучше стихов. - Конечно, это не М.С. Хаммер. - сказал я. - Сравнил, - хмыкнул Абуба. - Слова вообще-то ничего. Их бы под RAP переделать. Абуба мечтательно зажмурился и, цыкая и бухая, как старая ударная установка полез в скалу.

Шло время. Постепенно я привыкал, втягивался в жизнь преисподней. Появились новые друзья и знакомые. Абуба притащил откуда-то карты и теперь мы почти каждый день собирались на партию в преферанс. Я регулярно посещал литературные вечера, где смог послушать Уолта Уитмена, Шиллера, Крылова. Послушал отрывок из нового творения самого Данте Алигери: "Трагедия богов". Подружился с французом Рабле. Был представлен Максимке Робеспьеру. Вообще, скучать не приходилось. Взять хотя бы сегодняшний вечер: я висел у себя в комнате, с нетерпением ожидая воя элементала. Калисони сказал, что сегодня можно будет послушать Василия Андреевича Жуковского. Яркий представитель российского романтизма, мечтатель и мистик. Мне было очень интересно как изменился он, живя здесь. - Гхым, - раздалось за дверью, - Анатолий Пафнютьевич, разрешите войти? - Да, конечно, - ответил я с удивлением. Сквозь дверь просунулась голова Добролюбова и приветливо мне улыбнулась. - Здравствуйте, Анатолий Пафнютьевич, - сказал он, окончательно просачиваясь в комнату. - Что, вашего соседа нет дома? - Как видите, нет. Я отдал ему свою энергию и он отправился на поиски куртизанки. - А вы, что же? Не чувствуете симпатии к женскому полу? - Отнюдь. Но сегодня есть кое-что поважнее. На вечере будет Жуковский. - Да, конечно. Василий Андреевич, как никто другой заслуживает внимания. Однако осмелюсь вам предложить нечто еще более важное. Я подплыл к Добролюбову почти вплотную. - Все это кажется мне загадочным, - сказал я, - вы разговаривали со мной всего раз, а теперь приходите с каким-то предложением. Причем, я точно помню, что не давал вам свой адрес. К чему такое внимание? Я видел вас еще на одном вечере, но вы сделали вид, что не узнаете меня, и я счел за лучшее воздержатся от беседы... Добролюбов жестом остановил меня. - Вы желаете объяснений? Я их дам. При первой нашей встрече я подошел не потому, что заинтересовался вами как человеком, а потому, что вы были мне незнакомы. Литературные вечера запрещены. Потому тот, кто приводит туда нового человека, должен быть полностью в нем уверен. Кроме того, на каждом вечере присутствует кто-то, кто высматривает подозрительных людей и берет их на заметку. На том вечере это был я. Мы пристально следили за вами все это время, более или менее изучили вашу жизнь на Земле и пришли к выводу, что вы можете быть нам полезны. - Вам? - Не удивляйтесь. Нам, нашей партии. Вы были правы: коли существует общество и правительство - существует и оппозиция. Да! Теперь визит Добролюбова не казался мне странным. Скорее даже закономерным. Все это время я чувствовал, я знал, что произойдет что-то подобное. - Что это за партия? - спросил я. - Она хорошо вам известна. Попробуйте догадаться. - Коммунисты? - Именно так. Если у власти фашизм - противостоять ему будет коммунизм. Коммунистическая партия рабочих Ада. КПРА. Она достаточно молода, но у нас уже есть некоторые наработки. Придя в Ад, идея коммунизма попала на благодатную почву. Здесь уже существовало подполье, организованное Александром Македонским, партия Тиберия и Гая Гракхи. И примкнувшее к ней, освободительное движение Спартака. Существовал "Союз славянских князей ": Владимира Святославовича, Владимира Мономаха, Александра Ярославовича Невского и Дмитрия Донского. - Князь Владимир? - Да, представь себе, человек который крестил Русь. Кроме того, в оппозиции есть патриархи, лица канонизированные, и даже один Папа Римский. Рядом с этими уже сформировавшимися обществами появлялись более молодые, но никак не менее важные личности: Томазо Компанелла, Оливер Кромвель, Хмельницкий, Разин, Пугачев и Довбуш, стоящие поначалу особняком, примкнули к "Союзу славянских князей". Правда при этом состоялось неприятное выяснение отношений между Петром Первым и Булавиным. Но последнего удалось уверить, что Петр в тяжелой, сложившейся в державе и на ее границах, обстановке, не мог действовать иначе. Немногим позже в Аду появились Радищев, Денис Давыдов. Пришел, не отказавшийся от своих теорий, Роберт Оуэн. Когда я впервые ступил в шестой круг, меня уже ждали Павел Иванович Пестель, основатель Южного Адского общества декабристов, и Бестужев представитель от Северного. На следующий день я уже разговаривал с Герценым и Белинским. Наслышанные о событиях наверху, мы с нетерпением ждали приезда Авраама Линкольна и Парижских коммунаров. Позже образовалось адское отделение комитета Народной воли во главе с Андреем Ивановичем Желябовым; болгарская партия Тесняков; брусневская группа. Джузеппе Гарибальди сдружился с товарищами из "Освобождения труда", и так далее, так далее. Я слушал, как завороженный. Знакомые имена исторических личностей, названия подпольных обществ и организаций складывались в удивительную картину. Политическую мозаику Ада. - Грандиознейшим событием стал приезд Карла Маркса! Глаза Добролюбова вспыхнули. - Его бесспорный гений сразу же оценил обстановку и принялся за работу, итогом которой стал Первый Интернационал преисподней. Как и в случае Первого Интернационала на Земле, из-за начавшихся гонений и репрессий его действие вскоре пришлось прекратить. Но работа продолжалась. Толчком к созданию Второго Интернационала послужило появление Фридриха Энгельса. А потом мы услышали о Владимире Ильиче и создании первого в мире государства рабочих и крестьян. С нетерпением мы ждали смерти Ленина, надеясь с его помощью объединить все подпольные организации в могучую Коммунистическую партию. И наконец это произошло! Ленин умер, но власти вовремя сориентировались и, по личному распоряжению Сатаны, Ленин был отправлен в седьмой круг. - Туда где держат сумасшедших? - спросил я. - Сумасшедших и особо опасных, неоднократно провинившихся обитателей Ада. Седьмой круг - самое страшное наказание. Что может быть хуже, чем провести вечность с умалишенными? - Я слыхал, особо опасных сбрасывают в пустоту за кругом. - Вздор, - Добролюбов улыбнулся. - Это все запугивание. Сатана не глуп. Представьте, если человек будет вечно окружен пустотой, он или сойдет с ума, или начнет искать спасение в самом себе. Изучая свои возможности, он станет их совершенствовать, а человек который все время совершенствуется, со временем станет подобен Богу. Еще один Бог - это нешуточная угроза. Добролюбов посмотрел по сторонам и продолжил: - Мы не стояли на месте. Наши ряды постоянно расширялись за счет уходящих из верхнего мира товарищей. Правда, вместе с друзьями мы получали и врагов. Неисчислимо много несчастий принес Зубатов и созданная им сеть ложных партийных ячеек. Появилось множество провокаторов. Усилился контроль. Например, мы точно знаем, что Сатане известно про литературные вечера, как и где они проходят. Их не прикрывают только потому, что оттуда легко получать информацию о настроении нелегалов и подполья. - Почему же вы их не закроете? - Зачем? Это своеобразная кузница кадров. Мы можем присмотреться к человеку, проверить его. К тому же прекращение вечеров вызовет подозрение. Я согласно кивнул головой. - И как обстоят дела на сегодня? - Можно сказать, что неплохо. 86 коммунистических партий, существующих на Земле, здесь составляют части одного целого - КПРА. Каждый отдел следит за земными событиями и отвечает за проверку и прием в свои ряды вновь прибывших. Размеры организации трудно себе представить. Люцифер тоже стал осторожней. Сразу из приемной апостола Петра в седьмой круг отправились Сталин, маршал Жуков, Мао Дзе Дун. За видными политическими деятелями ведется слежка. Маркс и Энгельс в розыске. - Вы предлагаете нелегкий путь, - подумав, сказал я. - Легких путей к правде не бывает, - ответил Николай Александрович. - Идемте, прогуляемся по городу. Скоро литературный вечер.

Итак, меня приняли в подполье. И если бы теперь вы спросили: - "Что такое подполье?" Я бы не знал, что ответить. Это была не организация, а государство в государстве. Разжиревший Сатана и его Ангелы уделяли мало внимания преисподней и бесконечные рапорты старика Моисея о повышении активности антиобщественных элементов оставались без ответа. Тихо и незаметно к Люциферу Сыну Утра подкрадывался большой гаплык. Ядро КПРА находилось в шестом кругу. Отсюда коммунистическая "зараза" расползалась дальше. По заданию партии люди столетиями входили в доверие к властьимущим, продвигались по службе и нередко доходили до первого круга. На удивление, идеи марксизма - ленинизма нашли отклик у подавляющего большинства урожденных чертей. Тысячелетия прозябания в полиции и мелких чиновниках с единственной мечтой дослужится до Мастера Ужаса и поселиться во втором или, если повезет, в первом кругу; за особые заслуги можно получить человеческое тело и короткий отпуск на Землю. Все это утомляло низших из урожденных, раздражало и озлобляло их. Пропагандой и внедрением во вражеские структуры дело не ограничивалось. Над решением загадок Ада, изучением и освоением его бились величайшие умы человечества. В подпольных лабораториях вместе работали: Ньютон, Гюйгенс, Эйнштейн, Ланжвен, Лаплас и Ленс; закадычные друзья Резерфорд, Курчатов и Менделеев; Коперник и Леонардо да Винчи. Накопленный потенциал знаний был велик невероятно. Глядя на все это хотелось взяться за лацкан пиджака, скомкать в руке кепку и сказать: - "Товаищи, еволюция не за гоами!" Революция действительно была не за горами, но для этого приходилось еще много работать. А работа для планомерного развала чего-либо мне очень нравилась.

Главная подпольная типография находилась на одной из самых людных улиц шестого круга - Петропавловско -Камчатской. Через обыкновенный одежный магазин можно было попасть в пивную, из которой особо приближенные могли пройти в небольшую комнату где обычно играли в карты. Про пивную знали все. Про комнату знали все, но бывали немногие. О том, что за этой комнатой может находиться целая типография не догадывался никто. Если с улицы замечали, что кто-то зашел в одежный магазин и долго не выходит думали, что это очередной посетитель бара. Если кто-то исчезал из бара, все думали, что он играет в карты. Из типографии существовало еще два выхода, но ими пользовались только в крайних случаях.

Я и Абуба Джонсон, который после проверок и моего поручительства стал членом КПРА и теперь горел желанием разрушить что-то "до основанья, а затем...", вошли в бар. Заказав по несколько грамм Амброзии мы покрутились по залу и лениво поплелись в комнату для игр, где происходило следующее: за столом сидели четверо человек, ожесточенно дующихся в "тысячу". - День добрый, - поздоровался я с играющими, - шеф богодельни у себя? - Привет трем толстякам ! - в свою очередь поздоровался Абуба. Игравшие, а это были: Толстой Алексей Константинович, Толстой Алексей Николаевич, Толстой Лев Николаевич и киргизский народный акын Токтогул Салтыганов, которого Абуба вовсе обошел своим вниманием, недовольно переглянулись. - Дежурите? - попытался я загладить бестактность своего спутника. - Дежурим, - вздохнул Лев Николаевич, - кто только графики в Союзе писателей составляет. То тут, то во второй типографии. - Нас, чтоб не путать, на все мероприятия вместе посылают. - Да уж, - подтвердил Алексей Константинович. - Поручат Толстому в "Искру" статью написать, а какому не уточнят. Попробуй не напиши, оказывается - именно тебе поручено. Вынесут на обсуждение, вкатят выговор. - Что делать, - сказал Алексей Николаевич, - партийная дисциплина. Вот и приходится вместе писать. Мы уже, для простоты, "братья Толстые" подписываемся. - Выигрывает кто? - спросил Абуба. - Салтыганов, - вздохнул Лев Николаевич. - Везет ему. - Играть надо уметь, - буркнул народный акын, - умище свое, громадное, применять.

Мы отодвинули драпировку, отперли дверь и вошли в типографию, посередине которой, как обычно, возвышался шеф - Иван Федоров. - Иван, здравствуй, - сказал я, - нас к тебе кругком партии откомандировал. - Это по поводу наглядной агитации? - Ее родимой. - Я же вам в прошлый раз указал объемы. - Мы не за этим. Личная просьба товарища Калинина - увеличить выпуск листовок для первого и второго кругов. Сырьем он обещает помочь. - Это не просто, но если требуется, то увеличим. Неужели скоро начнется? спросил он, наклонившись к моему уху. - ЦК молчит, - пожал я плечами, - но, судя по всему, что-то должно случиться. Попрощавшись, мы вышли в бар, дернули еще по 50 и отправились дальше. У нас было много поручений. Действие подполья активизировалось. Проводились сборы партийных ячеек и собрания руководства секторов. Отдел кругкома, отвечающий за связь с секторными и местными партъячейками с трудом успевал докладывать в ЦК о проведенных мероприятиях. Должность старшего координатора, которую я в этом отделе занимал, отнимала все мое время. Рядовую информацию можно было рассылать с помощниками, но важные сообщения приходилось нести самому. Из всех поручений визит в типографию был самым невинным. Отправив Абубу к товарищу Калинину с ответом, я пошел оповещать руководителей десяти секторов о внеплановом пленуме ЦК. С целью конспирации собрания проводились по частям. По десять - двенадцать человек. Такая система занимала много времени, зато гарантировала безопасность. Решение каждой десятки фиксировалось координаторами и передавалось непосредственно секретарям ЦК Марксу и Энгельсу, которые, исходя из полученных отчетов, выносили решение. Первое собрание должно было состояться сегодня вечером. Остальные - в ближайшее время. И на одном из них мне предстояло стать фиксирующим координатором. Это значило, что я один из первых, узнаю о причине переполоха. Несмотря на то, что я был на хорошем счету, мне до последней минуты не полагалось знать место собрания.

В назначенный день, я сообщил Абубе о неожиданно напавшем на меня приступе щедрости. Достал из-под кровати купленный на барахолке аппарат, перекачал ему всю свою энергию и взял с товарища Джонсона честное слово не появляться в доме до следующего рева Элементала. Теперь оставалось ждать, и я завис прямо перед входной дверью. Чтоб скоротать время сосредоточился на своем прошлом, стараясь отыскать в памяти что-нибудь приятное. Задача была не из простых, но я все же нашел одну неплохую пьянку и с наслаждением окунулся в воспоминания. Дойти до кульминации того вечера, когда я отплясывал посреди стола лезгинку, мне не удалось. Помешал внешний фактор. Или, выражаясь точнее, лицо жутко кавказской национальности, появившееся в дверях. - Спичек не будет? Это был пароль. - Нет, я не курю, - сказал я отзыв. - Вы мой провожатый? - Азизбеков Мешади, - представился он и добавил после паузы, - Азиз Бек Оглы. - Очень приятно, - ответил я, - думаю мне представляться не надо? Он отрицательно покачал головой и сделал пальцами в воздухе нечто кавказское. - Следуйте за мной. Я последовал, после чего началось традиционное блуждание по городу с посещением людных мест и неожиданными проходами сквозь стены. Наконец, на каком-то пустыре Азизбеков остановился. - Теперь вниз, - сказал он и стал медленно уходить в землю. - Как? - опешил я. - Как я. - А как это? Мешади пожал плечами. - Ты же сквозь стены проходишь? Направление роли не играет. Я попробовал хоть немного провалиться - безрезультатно. - Тогда ляг на живот и представь, что перед стеной стоишь. В глазах азербайджанца мелькнула насмешка и мне сразу стало понятно, что он действительно Азиз Бек Оглы, а я всего на всего глупый гяур. - Смотри, не отставай, а то потеряешься. Я пообещал и заполз внутрь. "Интересно", - думал, я пока мы шли, - "как он здесь ориентируется?" Однако это так и осталось для меня загадкой. За все время путешествия мой мозг не выдал ни одной мало-мальски пригодной версии. - Пришли, - сказал он наконец. Я принял вертикальное положение и поэтому немного замешкался. Негоже было координатору появляться перед товарищами мордой вниз. Найдя, наконец, выход из положения я стал ввинчиваться в породу, как сверло. В ходе такого бурения, я оказался висящим под сводом довольно большой пещеры. Между изящными колоннами стояли вытесанные из камня лавочки с резными спинками и аккуратными столиками перед ними. Дальше, в конце зала, находилась выполненная в виде тюльпана трибуна. Там же, возле трибуны, о чем-то оживленно беседовала группа людей. В следующее мгновение они нас заметили и замолчали. - Вот и товарищ Анатолий, ради которого мы все и собрались. В говорившем я узнал своего непосредственного начальника Михаила Игоревича Калинина. Тут же почему-то находился и Франсиско Калисони, который за все время нашего знакомства ни единым словом не обмолвился о своей причастности к работе КПРА. Лица остальных были очень знакомы, но я не пытался узнать их. Даже старого друга, помолодевшего вдруг на сорок - пятьдесят лет узнаешь не сразу. Анекдотические картины типа: "- Тату? - Зэнык?" - когда отец и сын пьют за одним столом не узнавая друг друга, встречались в Аду повсеместно. "Сами представятся, раз ради меня собрались". - подумал я и стал спускаться. - Рад с вами познакомиться, - сказал мне мужчина с небольшой кудрявой бородкой, - Карл Маркс. На моем лице явно отразилось удивление, так как мужчина улыбнулся. - Фридрих Энгельс, - представился стоящий справа от Маркса. После этого я перестал удивляться и оцепенело стоял, пока мне представляли Пестеля, Разина, Грамши, Дзержинского, Чжоу Энь Лая, Катаяму, Тито, Хо Ши Мина, Крупскую, Тельмана, Македонского, князя Владимира Святославовича, Рылеева, Линкольна, а также Ульянова Александра Ильича, Ульянова Дмитрия Ильича, Ульянову Марию Ильиничну. Тут же присутствовал Ульянов Илья Николаевич и жена его Ульянова Мария Александровна. - Вы наверно удивлены, - сказал Маркс, - но все мы собрались здесь для того, чтобы встретиться с вами. Я был удивлен. - Наше подполье находится на стадии, когда ждать дальнейшего улучшения ситуации не имеет смысла. Надо переходить к активным действиям. Для таких действий нам был нужен человек, появившийся в Аду недавно, абсолютно надежный и не успевший попасть в поле зрения Моисеевой охранки. Феликс Эдмундович, - обратился он к безучастно смотрящему куда-то в пол Дзержинскому. Железный Феликс оживился: - Мы начали проверять всех прибывающих. Вы нас почему-то сразу заинтересовали. Вас поселили по соседству с товарищем Калисони, который постоянно наблюдал за вами и снабжал нужной информацией. За это время мы нашли ваших родителей, друзей и выяснили как проходила ваша жизнь до переселения в преисподнюю. - Скажите, - перебил я, - Абуба тоже ваш человек? - Нет, его поселили к вам по просьбе психологов. Их интересовала реакция на внешние раздражители. Это испытание вы тоже прошли. Несознательный антиобщественный элемент под вашим влиянием стал достоин чести вступить в партию и смог быть полезен подполью. Отбрасывая дальнейшие подробности можно сказать, что из множества кандидатур вы лучше всех подходите для выполнения запланированного задания. - Что надо делать? - спросил я, понимая, что отказаться нельзя. - Вы должны спасти Володю, - тихо сказал Илья Николаевич Ульянов. - Спасти Володю? - непроизвольно переспросил я. - Товарищей Ленина, Сталина, Мао-Цзе Дуна и Жукова, которые находятся в ссылке в седьмом кругу, - снова взял слово Дзержинский. Ваша задача в установленный срок найти их, сообщить о состоянии дел и вместе вернуться в шестой круг. - Эта акция, - вступил в разговор Чжоу Энь Лай, - послужит сигналом к началу вооруженного восстания всего Ада. Передо мной явно стояла толпа безумцев. Я даже не знал, как на это все реагировать. Хотя мое вступление в партию имеющую целью свержение богов путем вооруженного (кстати, до сих пор неизвестно чем) восстания было безумием не меньшим. "Раз так ", - подумал я, - "стоит сделать анализ своего психического состояния. Но это потом. Сначала дослушаю их до конца". Я стал слушать. По предложенному мне плану я становился вождем и идейным вдохновителем движения анархистов, громящих государственные учреждения и пытающихся пролезть во внешние круги. Моими лозунгами временно становились: "Бей чертей" и "К черту власть, в своем Аду мы сами разберемся". Меня должны были поддержать Крапоткин и многочисленная партия, или лучше выразиться, банда батьки Махно. За все эти безобразия меня непременно должны сослать в седьмой круг, где я буду искать вышеуказанных товарищей. - Как мы вернемся? - захотелось узнать мне. - Об этом не беспокойтесь. Александр Ульянов улыбнулся. - Вас подберет одна из птичек Адама. После моего официального согласия началось бесконечное обсуждение деталей, сроков и такого прочего. Согласовав все это, высокие партийные товарищи удалились, оставив меня с Калисони и моим азербайджанским проводником. - И что ты теперь скажешь, - хитро прищурился Калисони. - Ну тебя, - отмахнулся я, - подумать только, в моих руках судьба революции! - Страшно? - Черт его знает. Не по себе, А что это за птички Адама, на которых нас забирать будут? - Ты на них уже летал. - Драконы Харона? - Харон, он же Адам. Первый человек, первый житель Ада. Логично, что он стал проводником в царство мертвых. - Он тоже в партии? - опешил я. - Он да, а Ева нет. Она в Раю и, судя по всему, неплохо там себя чувствует. Я прошелся по залу. - Калисони, ты действительно монах? Или это байка для меня. - Монах, монах. История которую я тебе рассказал правдива от начала до конца. Сантименты, знаешь ли. Иногда хочется рассказать правду, вылить на кого-то то, что тебя тяготит. - Тебе не дает покоя тот ребенок? - Еще бы. Я же мог его убить. Это счастье, что все так кончилось. - Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал я, - Незачем себя казнить. Если бы ты его действительно убил... Я понял, что сказал глупость и замолчал. - Э, может вы дома поговорите? Мне вас долго ждать? Азизбекова наши разговоры похоже раздражали. - Вот глупый абрек, - шепотом сказал я, так чтоб услышал только Франсиско. Поговорить не даст. - Не такой уж и глупый, - возразил монах, - Он один из двадцати шести комиссаров, которых у вас в Баку расстреляли. Человек вполне образованный. Пошли, не будем его задерживать. - Может сами дорогу найдем? Все время вверх и... - И вылезем из земли в каком-нибудь людном месте. Завтра же об этом будет знать Моисей. Давай, шевели поршней.

- Место в котором мы были, - спросил я когда мы вернулись домой, - кто его построил?

- Люди построили. Идея Протодьяконова Михаила Михайловича. Он, кстати, русский. Сначала ищется пористая порода, затем вниз посылаются люди. Труд ужасно тяжелый. Человек годами сидит там внизу, сосредоточенный на какой-то точке, постоянно фокусируя на ней поступающую из единого поля энергию. Постепенно порода аннигилируется, и образуется ниша, в которой рабочий может поместиться. С этого момента дела идут быстрее. Просто сидишь в отключке и ждешь, пока не наполнишься энергией для дальнейшей расчистки. Я присвистнул. Франсиско Калисони согласно кивнул. - Такая работа под силу одному из миллиона. Больше он ничего сказать не успел. Сквозь дверь просочился совершенно "синий " Абуба. - По долинам и по взгорьям...! - ревел он на какой-то жуткий африканский манер. Я нахмурился. - Опять с партизанами нализался? - Разгромили атаманов, разбомбили всех шаманов... - было мне ответом. В дальнейшей дискуссии смысла не было. Абуба отключился посреди комнаты, ваккурат между полом и потолком, и теперь вращался там, как спутник на орбите. Калисони откланялся. Я же дождался рева Элементала и поплелся в артель "Ослиная голова" чтоб заработать пару эргов. Мне тоже безумно хотелось выпить. Еще бы! На завтра была назначена встреча с группой, составляющей ядро моей анархистской банды. Уже через три дня мы должны были всколыхнуть Ад какими-то беспорядками, и начинать такое дело в трезвом виде представлялось положительно невозможным.

Итак, моя группа состояла из сорока молотобойцев, служивших некогда в дружине Александра Ярославовича Невского. Выглядели они внушительно и на вопрос: "Почему именно их послали", - ответствовали: что раз чего-то громить надо, или побивать кого, то в этом у них большой опыт накоплен. Я кивнул и решил действовать без всякого плана. Экспромтом. Все мужики были в подзавязку снабжены энергией, поэтому я убедительно попросил не пропить ее, дал десятникам Фролу Кузмичу и Лазарю Ивановичу задание получить в типографии плакаты, и отпустил всех по домам. По истечении двух дней я собрал мужиков опять и повел к фонтану на площади Порока. Там, оглядевшись по сторонам, я взобрался на фонтан сверху и, стараясь не попасть под черные струи нефти, еще раз оглядел свою армию. Братва, одетая преимущественно в пестрые косоворотки, вооруженная двумя плакатами, выглядела внушительно. Вокруг с опаской и любопытством стали собираться люди. - Люди! - завопил я аки зверь бесноватый. - Сколько терпеть будем?! Сколько еще нами черти разные командовать будут? Там не сядь, туда не плюнь. Я посмотрел на собирающуюся толпу, но не заметил в ней энтузиазма. "Надо подлить масла в огонь", - подумал я. - Даже выпить по человечески нельзя! За Амброзию гоняют! В Послепричастном квартале черти пивную нашли и разгромили. Ходят слухи теперь везде искать будут.

Я безусловно врал, но люди этого не знали и забеспокоились. - В другие круги Ада почему перейти не дают? Мы в этом шестом, как прокаженные. Дружинники разбрелись в толпе, подговаривали и подбадривали. - Не знаю кто как, а я так больше жить не буду. - Не будет?! - крикнул кто-то из толпы, - Смотри, доберется до тебя Люцифер. - Кто доберется? Люцифер доберется?!! - заорал я. - Ты меня Люцифером не пугай! Кто он вообще такой? Толпа испуганно зашумела и попятилась от фонтана. - Кто его видел? - буйствовал я, - Может и нет никакого Люцифера? Моисей все захапал и под себя гребет. Не представляю, что мог грести под себя Моисей, главное, чтоб народ думал, что его нагло и бесцеремонно обворовывают. Это во все века и времена действовало. Толпа опять придвинулась ближе и зашепталась. - Чего тянуть. Давайте-ка прямо сейчас, не откладывая, пойдем все к нему и спросим, по какому праву он тут распоряжается. - Сам и спрашивай! - закричали скептики или, вернее, здравомыслящие люди. - Спрошу! - крикнул я. - Кто хочет слышать правду - за мной! Я спрыгнул с фонтана и, в окружении своих ребят, бодро зашагал в сторону Моисеевой резиденции. Толпа любопытных, сначала вяло, а потом все веселее, поплелась следом. Подумав, я проложил маршрут мимо административного управления одиннадцатого сектора. Там всегда дежурит патруль, который наверняка заинтересуется идущей по улице демонстрацией. Я завернул за угол и направился прямо к обалдевшему офицеру и двум солдатам. - Что происходит? - растерянно буркнул офицер, когда я подошел к нему вплотную. - Кто разрешил собрание? - Дед Пихто! - гаркнул я и с размаху залепил кулаком в клыкастую харю. Офицер рухнул и я радостно пнул его по выпирающим ребрам. Видя такое беспредельное поведение рядовые черти попытались бежать, но тотчас были схвачены и удавлены. Толпа весело зашумела и, подбадриваемая криками дружинников, принялась втаптывать поверженного офицера в грунт. Успешно справившись с этим нехитрым делом все вновь посмотрели на меня, как бы спрашивая: "Кто следующий?" Я решительно ткнул пальцем в здание администрации. Дальнейших указаний не требовалось. Я еще некоторое время любовался, как из окон вылетала мебель и служащие, потом развернулся и медленно побрел сквозь возрастающий поток привлеченных шумом зевак. Дойдя до ближайшего переулка, я свернул в него и, не прячась, не опасаясь слежки, побрел к своему дому. Далеко сзади кто-то тонко заверещал: - Опа, мусора! Шухер! Век на лодке не кататься!

Вопреки моим ожиданиям в этот раз за мной не пришли. Весь шестой круг гудел, как проснувшийся по весне пчелиный рой. Власти были в оцепенении. Столь бурного дебоша Ад еще не видел. И это было только начало... Посоветовавшись со своей мини армией, я решил действовать еще более дерзко. После первой акции не прошло и двух воплей Элементала, а я опять появился на площади Порока. Находящихся там чертей, которые со слов очевидцев составляли картину недавнего происшествия, попросту забили. Меня подняли на руки и поставили на фонтан, откуда я толкнул еще одну вдохновенную и абсолютно бессмысленную речь о никчемности Моисеевой власти, свободе, равенстве, братстве и целебном свойстве Амброзии. Когда я закончил говорить, дружинники подняли меня и двинулись вперед по улице. Толпа, которая в этот раз была значительно больше вчерашней, повалила следом. - Бей! Круши! - орали где-то справа. - Лупи! - раздавался слева до боли знакомый голос, напомнивший мне сокурсника Андрея Колупальского. Приглядевшись, я действительно увидел Андрея, махнул ему рукой и счастливо запел: - Фраера поставил я на гоп! Фраер оказался жирный клоп... Начиналось веселье. Громили и били все, что видели: магазины, чертей и подпольные бары, откуда немедленно выгребалась вся Амброзия. Вскоре с разных сторон послышались песни. Заправленные энергией дружинники изловили где-то двух проституток и теперь тарабанили их по очереди. Те, что несли меня на руках, предложили и мне побаловаться, но я отказался. "Не гоже лидеру движения развратничать посреди улицы ", - подумал я. Кроме того, далеко впереди появились черные цепи эсэсовцев и чертей младшего состава. Конечно, по сценарию, я должен дать себя поймать. Однако мне почему-то не хотелось сдаваться. Происходящее начинало нравиться. И, если уж быть правдивым, страшновато. Хотелось еще денек побегать. Покуралесить. "Сдамся завтра ", твердо решил я и опять сбежал.

К концу дня, или вернее к концу этого цикла, решили подвести итоги. В секторах еще продолжались беспорядки. Сам по себе вспыхивал и угасал огонь анархии. Гестапо работало успешно. Им удалось схватить восьмерых моих дружинников, которых вместе с множеством других задержанных должны были привселюдно распылить на атомы на той же площади Порока. Подробное описание моей внешности было у каждого блюстителя порядка. Везде по улицам выставили усиленные патрули. Ходили слухи, что к Моисею прилетали два Ангела - посланцы самого шефа. Требовали объяснений. - Неплохо, неплохо! - радовался Калисони. - Ты просто прирожденный лидер. Что планируешь завтра? - Шествие по Адскозвездному проспекту. С флагами и транспарантами, - решительно заявил я.

И это заявление было отнюдь не голословным. В начале нового цикла я и оставшиеся на свободе дружинники вышли на проспект и прогулочным шагом двинулись вперед. В рекламе мы уже не нуждались. Страна знала своих героев в лицо. Народ ликовал. Нас приветственно хлопали по плечам, пожимали руки. Ко мне подбежал странный человек в драной тельняшке, галифе и папахе, небрежно отдал честь и заявил, что к нашему движению решил примкнуть никто иной как, сам батька Махно. - Батька любит смелых, - говорил он, - и окажет тебе честь быть твоим союзником.

Я тут же согласился, объявил, что анархия - мать порядка, и изъявил желание встретиться с батькой немедленно. Полуматрос-полукавалерист кивнул, отдал честь и скрылся в толпе, которая по величине превышала все мои самые смелые ожидания. А уж какой она была разношерстной: пьяницы накачавшиеся Амброзией; ненормальные, считающие меня новым мессией; общество Михаила Архангела, идущее под лозунгами: "Бей жидов и чертей - спасай преисподнюю"; и так далее и тому подобное. Все это скопище бушевало, пело матерные песни, банячило и ревело. Иногда у кого-нибудь случался избыток чувств и этот кто-то начинал орать: Качать! Качать его! Тогда меня хватали, начинали подбрасывать и с высоты своего полета я замечал, что качают не только меня. То там, то тут в воздух взлетали какие-то люди. "Когда?" - крутилось у меня в голове, - "когда же начнется? " Или вернее: "Когда же закончится?" Ведь сегодня меня должны поймать. От того, как это произойдет, зависело слишком много. Но власти медлили и эта медлительность раздражала. Поэтому, когда впереди закричали: - Солдаты! Я почувствовал облегчение. Толпа в нерешительности подалась назад и остановилась. Люди расступились и я увидел впереди плотную серую массу врагов, перед которой, в форме штурмбанфюрера СС, стоял худой бородатый старик. - Сам Моисей! Моисей! - пронеслось по нашим рядам. - Так убьем же его! - весело крикнул я и пошел вперед прямо на Мастера Круга. Какое-то время я шел один. Потом кто-то сзади запел "Гимн энтузиастов". Люди зашевелились и, по-моему, пошли. Оглянуться и проверить я не решался. Моей целью был Моисей. Внутри, пересиливая страх, поднималось непреодолимое желание подойти и залепить зловредному старикашке в дюндель. Я видел его глаза и чувствовал его ненависть. Вот он всего в трех шагах, всего в метре. Я протянул руку к его горлу и... замер. Он был сильным. Очень сильным. В тысячи раз сильнее меня. Тиски его воли сковывали и я, несмотря на отчаянное сопротивление, стал опускаться на колени. Моисей развел руки в стороны. Слева и справа от него заклубились черно-синие шары дыма. Дым сгущался, затвердевал, обретал форму. На моих глазах чистая энергия превращалась в материю. В двух жутких чудовищ, с множеством глаз, щупалец, паучьих лап и шипов. Мастер Круга мог бы покончить с толпой одним ударом, разнести на части простым усилием воли, но Моисей понимал, что это не решало проблемы. В людей нужно было вселить страх. Показать свою огромную силу. Звери пронзительно запищали и пошли вперед. За ними, не спеша, двинулась цепь чертей-офицеров. Дальнейшие события Моисея не интересовали. Он развернулся и, таща меня на невидимой привязи, зашагал к своей вилле. Мы миновали резные ворота, на одной половине которых красовалась свастика, а на другой шестиконечная звезда, прошли ряд со вкусом обставленных комнат и вошли в кабинет. Мастер Круга усадил меня в большое мягкое кресло. Сам же обошел письменный стол и сел напротив. - Богато живете, - сказал я, когда почувствовал, что сковывающая меня сила исчезла, - любите комфорт, Моисей Левиевич? Мастера Круга передернуло. Напоминание о неразберихе, связанной с его рождением, Моисея явно задела. - Моего отца звали не Левий, - прошипел он. - Левий, из рода Левиева - какая разница, - съехидничал я. - Вряд ли кто-нибудь знает, как его звали по настоящему. На Моисея накатила волна злости, но он сдержался. Некоторое время он буравил меня взглядом, потом привстал с кресла и сказал: - Ты не безумец. Ты понимаешь бессмысленность устроенного тобой карнавала. Может ты хотел обратить на себя мое внимание? - Слишком много чести, - хмыкнул я. - Зачем тебе мое внимание? - не замечая моего фырканья спросил он. - Любишь быть героем? Я сделаю тебя героем. Я выпущу тебя и закрою глаза на твою возню, если... Старик помолчал. - Если будешь работать на меня. Быстро пойдешь вверх, поселишься во втором, а может и в первом круге. Ты этого хотел? - Неужели в первом? А если хорошо предавать буду, так может и врата Рая откроете? Моисей нахмурился и погладил бороду. - Хорошо, попробуем еще раз, - сказал он, - ты можешь загреметь в седьмой круг и вечность провести в обществе психов и юродивых. Публично покайся. Будешь жить здесь. Под контролем, конечно. Все лучше, чем с идиотами. - Накося выкуси! - сказал я и решительно сунул под горбатый нос собеседника кукиш. - Испепелю отступник! В бездну ввергну! Жаль, нельзя тебя железом каленым и щипцами на стойкость проверить. Сам бы, своими руками... - Видно не судьба. Нет тела - нет боли. Добровольно я энергию не приму, а насильно меня накачать даже Сатане не под силу. Руки коротки. Уж такими нас создал единственный, настоящий Бог, - сказал я, решив давить на это. Пусть, чем строить догадки на мой счет, считает меня поклонником старого, никчемного создателя. - Вот оно что, - сразу ухватился за брошенную наживку Моисей. - Фанатик! Божий заступник. И давно ты таким стал? Я пересмотрел отчеты о твоей до загробной жизни. Раньше за тобой такого не замечалось. Я пожал плечами: - Я был атеистом и, признаться честно, им бы и оставался с большим удовольствием. Только времена меняются. Он все-таки есть. Только не всемогущий, лишенный всеобщей любви и веры. На троне небесном самозванец. - Сатана единственный Бог! - заверещал он. - Люцифер Сын Утра законный властелин трех миров. Запомни это! - Хер он моржовый, - возразил я, чем решил исход дела. Спустя три минуты два офицера выволокли меня во двор, куда почти сразу опустились три птички Харона. Не заставляя демонов давить на меня силой своей мысли я взобрался на спину животного и обернулся помахать Мастеру Круга. Но он не видел этого. Моисей стоял, согнувшись в низком поклоне, перед высоким существом с крыльями и нимбом.

- Кто этот пижон в белом балахоне? - спросил я одного из чертей, от чего тот сжался и втянул голову в плечи. - Замолчи, безумец, - прошептал он, - сам Ангел Асмодей пришел, чтоб посмотреть на тебя. - А вот такое он видел? - спросил я и показал Асмодею жопу.

Путешествие не было занимательным. Шокированная моим поведением чертовня боялась даже смотреть в мою сторону. Единственная фраза, сказанная за все путешествие, прозвучала, когда мы зависли над скалами седьмого круга. - Прыгай, - сказал черт, что сидел ближе ко мне, - здесь садиться запрещено. - Прыгай, - передразнил я, - а парашют? Хотя, ладно, обойдемся. Я шагнул с широкой спины дракона в пустоту и начал медленно опускаться. Вскоре я уже стоял на крохотном каменном пятачке - вершине одной из множества тянущихся вверх скал. Почему-то было грустно. С момента моей смерти я очень устал. Не физически конечно. Не знаю даже, можно ли это назвать усталостью. Просто произошло столько всевозможных событий, сменяющих друг друга, как узоры в детском калейдоскопе. На Земле мне бы в страшном сне не приснилось, что я могу стоять в центре Ада и мне, пожалуй, даже наверняка, может тут нравится. Здесь просто красиво. Я присел на край шпиля, подпер голову рукой и начал болтать ногами. Вокруг из тумана поднимались горы, надо мной уходила в бесконечность первозданная пустота.

"Остаться бы здесь навсегда ", - подумал я. "Немного одиноко, но разве мне нужно привыкать к одиночеству?" Впереди, далеко-далеко виднелись отблески какого-то зарева. "Торфянники горят ", - почему-то подумал я, и сам рассмеялся своей нелепой мысли. Душа требовала чего-то, а раз я не понимал, чего ей требуется, то запел: - Знаешь ночь, Я долго думал о твоей судьбе. Я ничего не знаю о тебе. Свою постель не променяю, дурак, ни на что... Второй куплет я помнил плохо, третий не знал вовсе. Кроме того, глубоко внутри меня проснулось неугомонное чувство долга. Пора было спускаться. Не меняя позы я оторвался от тверди и начал опускаться вниз сквозь туман. "Ежик в тумане ", - вспомнился мне мультфильм моей молодости. Хотя гораздо правильнее было сказать: - "Человек в позе роденовского мыслителя плывущий в тумане странным образом". - Еще один сумасшедший. Голос раздался сзади. Я повернулся и увидел перед собой человека, который стоял на скале, вертикально уходящей вниз, так, что тело его было параллельно земле, а с горой образовывало прямой угол. - Разлетались, скоро ходить разучатся. Человек выругался и пошел вниз, очень напоминая мне ползущую по стене муху. - А вы что же, дорожайший, летать не любите? - спросил я, ложась на спину так, чтобы видеть лицо неожиданного попутчика. Спускаться спиной вниз было неудобно. Все время казалось, что появится земля, о которую я непременно ударюсь, и отобью себе задницу. - Ни один здоровый человек летать не будет. - Значит я сумасшедший, - сказал я. - О чем я и говорю. - А вы нормальный? - Совершенно, - ответил он. - Иногда я превращаюсь в бурундука, но это к делу не относится. - Нет, почему же, - возразил я, - очень интересно. Человек оживился. - Вам действительно интересно? - спросил он с надеждой. - Конечно, я вообще природу люблю. Расскажите мне про этого милого грызуна. - Милого? Согласен, но главное великого! Ведь вы же ничего не знаете. Сначала не было ничего. Голая земля, реки, озера и никакой живности, кроме Первозданного Бурундука. Первозданный Бурундук был началом, альфой, колыбелью всего живого. От него произошли звери, птицы, люди и прочая сволочь. Вот человек, например, бурундук разумный, медведь - бурундук косолапый, заяц - бурундук ушастый, баран бурундук тупорылый и наконец слон - гигантский серый бурундук. - А что вы скажите на ворону? Человек искренне удивился. - Это же очевидно! Ворона - типичный пернатый бурундук. - Скажите, милейший, - спросил я еще раз, - не знаете ли вы бурундуков по имени Ленин, Сталин, или к примеру Жуков? В этот момент мы достигли поверхности, потому что небо надомной пропало и появился камень. Я не заметил приближения грунта, вследствие чего погрузился в него на пол метра. Выбравшись наружу я догнал незнакомца и пошел с ним рядом. - Я не обязан знать всех и каждого, - ответил он. - Вы мне нравитесь. Поэтому я отведу вас в город и познакомлю с Лапушарским. Он всех знает. При условии, конечно, что вы летать не будете. Я моментально заверил незнакомца, что это больше не повторится и занялся осмотром достопримечательностей. Правду сказать, смотреть было не на что. Повсюду простиралась голая каменная пустыня. И только впереди возвышались изрытые норами горы, которые, как оказалось позднее, и были столицей седьмого круга. - Кто такой Лапушарский? - осмелился спросить я, когда мы шли по кривым и запутанным улицам города идиотов. Кстати, толпы этих идиотов бродили сплошь и рядом. - Это наш мэр. Великий человек. Он здесь главный. - Его выбрали на эту должность? - Зачем? Он ее сам взял. Пришел однажды на главную площадь, да как заорет: "Я ваш новый мэр. В колонну по три становись!" Великий человек. - Да, великий не на шутку. - Вот ратуша, - показал он на каменную глыбу величиной с двухэтажный дом. Мы приблизились к единственному входу и попытались войти внутрь. Попытались, потому что на пути у нас вырос маленький человек с глазами на выкате. - Не пущу! - заорал он. - Пропуск! Мы остановились. - Нам к товарищу Лапушарскому, - попробовал объяснить я. - По делу. - Не знаю! Всем отойти! Пропуск! - Мыкола, это я, Бурундукис Густав Федерович, - сказал незнакомец, - пропусти нас немедленно. - Шо?! А! Не знаю! Пропуск! - Если вы нас не пропустите через дверь, я войду через стену и попрошу Лапушарского вас уволить. Тогда вам нечего будет охранять. - Кто? А? Бурундукис? - засуетился Мыкола. - Прости дорогой! Не узнал! Проходите, проходите. - Вахтер? - удивился я. - Он самый, - заверил меня Густав Федорович Бурундукис. - Сразу видно - солидное учреждение. А как внутри? Не дождавшись ответа, я вошел внутрь. Там тоже все было, как в настоящем государственном ведомстве: огромный холл, будка вахтера, корявая лестница, ведущая на второй этаж. - Кабинет мэра наверху, - подтвердил Густав Федорович мои догадки. Я кивнул и стал подниматься. Седьмой круг был полностью отрезан от остального Ада. Здесь не было своего Элементала, поставляющего сырье, соответственно не было одежды, Амброзии и прочих удобств. У кабинета самозванного мэра не было дверей, у самого мэра не было одежды. Кроме того, мэр был мал ростом, тщедушен и владел носом таких размеров, что мог вполне озадачить карлика Носа. Он висел в метре от пола и бормотал что-то невнятное. Но, увидев меня, оживился и бросился навстречу. - Здравствуйте! Наконец-то. Вы из строительного управления? Замечательно. Я хотел возразить, потом вспомнил, что имею дело с сумасшедшим и согласно кивнул. - Просто великолепно, - продолжал он переминаясь с ноги на ногу. В это время в кабинет вошел Бурундукис. - Это вы его привели, Густав Федорович? - заметил вошедшего Лапушарский. - Вам цены нет. - Истинная ценность - разум, - многозначительно ответил тот, - я вижу вы уже познакомились. - Да, да. Это очень кстати. Наш город просто задыхается без парка "Культуры и отдыха". Я давно хотел обратиться... И вот человек из строительного управления. Кстати, очень кстати. Искренне рад. Энергия из мэра перла через край. Он все время размахивал руками и подпрыгивал на месте. На что флегматичный Бурундукис смотрел с нескрываемым восхищением. - Я как раз... - попытался сказать я. - Нет, даже не спорьте. Денег мы дадим, материалами обеспечим. Премиальные по окончании гарантируем. Спорить или вообще вставить слово в эту тираду было просто невозможно. Я решил ждать, когда поток слов мэра иссякнет. - Так вы начнете работы завтра? Я посмотрел мэру в глаза. - Я бы приступил к работе немедленно, но есть одно препятствие. Пропал наш архитектор, а без плана мы не имеем права строить. Если бы вы помогли мне его найти... - Считайте, что я его уже нашел! Как зовут вашего архитектора? - Володя. Ульянов. У него еще кличка смешная - Ленин. - Чей-чей? - переспросил Лапушарский оббегая вокруг меня. - Ленин, - повторил я. - Так надо у этой Лены спросить. Может она знает. - Что вы, он бросил ее три года назад, с двумя маленькими детьми на руках. - Типичное поведение самца бурундука после спаривания, - вставил свое Бурундукис. - Совершенно верно, - согласился Лапушарский, - самец. Он случайно не алкоголик?

- Что вы, что вы, - заверил я обоих господ, - такое же быдло, как и вы. Лапушарский некоторое время подпрыгивал на левой ноге. Наверное, размышлял. Потом его осенило и он завис в воздухе, чем жутко разочаровал Густава. - Первым делом будем искать по своим каналам. Во вторых, немедленно обратимся в детективное агенство "Шерлок Холмс и доктор Пилюлькин". Они мне многим обязаны и непременно помогут. Вы зайдите завтра, Думаю уже будут результаты. Я согласно кивнул, раскланялся с Густавом Федеровичем и прямо через стену вышел на улицу. Первый шаг был сделан. Теперь можно было осмотреться. Побродить по городу. Возможно мне повезет, и я просто встречу кого-нибудь из нужных мне людей прямо на улице. К сожалению, я никак не мог представить вождя пролетариата голым. Кроме того, сейчас он был молодой, с вьющимися кудрявыми волосами, что делало поиски совершенно невозможными. "Ладно, будем искать", - решил я и поплыл вперед.

Город был уникальный. Гигантская лечебница для душевно больных. Прошло не так уж много времени с момента моего появления здесь, а я уже был сыт им по горло. Хотя, человек действительно ко всему привыкает и я начал ловить себя на том, что невольно становлюсь похожим на здешних жителей. Эдакая невменяемость стала появляться. Поселился я на окраине, в самом тихом, как мне казалось, районе. Искать дом как таковой, не стал. Решил делать так, как поступает здесь большинство. Если тебя все достало и хочется где-то спрятаться, уединиться, ты просто просачиваешься под землю метра на два, и медитируешь там, пока не появится желание опять вылезти на поверхность. Правда, есть негодяи, которые слоняются под землей и всячески твой покой нарушают. Но это случается не так часто. Большинство все-таки предпочитает поверхность. В рекордно короткие сроки я познакомился со своими новыми соседями, которые оказались людьми тихими и не особо надоедливыми. Были здесь два вечно поющих негра, человек утверждающий, что он Исаак Ньютон, убийца Улофа Пальмы, Василий Козлоухов - лучший друг и соратник чилийского революционера Володи Тетельбойма и еще штук пять личностей абсолютно невменяемых и потому не интересных. Время от времени я навещал товарища Лапушарского и детективное агенство "Шерлок Холмс и доктор Пилюлькин", но пока безрезультатно. Оба детектива были на редкость бездарны. Однажды они вызвали меня в контору и показали пятнадцать - двадцать каменных плит, разложенных на полу. - Читайте, - с гордостью сказали они, - здесь то, что вас интересует. Присмотревшись я заметил вырезанные на плитах слова и заинтригованный начал читать. Прочитал я следующее: В первую очередь неверующим, или верующим, но сомневающимся.

В книге в доступной форме изложены две наиболее вероятные теории создания солнечной системы, возникновения жизни на Земле. Так же в книге подробно рассматриваются некоторые факты Библии и дается научно обоснованное опровержение. Описываются противоречия и парадоксы библейской версии создания мира и подается новая, оригинальная трактовка событий. Часть 1 (А)

Никто не возьмется с уверенностью утверждать, что человеческая цивилизация единственная цивилизация разумных биологических организмов вселенной. И пока не изучено космическое пространство существует загадка, нет ли где ни будь, на какой-то планете биологических организмов, не развивается ли где-нибудь на просторах галактики общность разумных существ. В этой книге, принимая во внимание развитие современной науки, изложена наиболее вероятная теория происхождения биологического мира, но прежде всего оговоримся - цивилизация людей не единственная цивилизация, кроме нее существует еще как минимум одна создавшая ее цивилизация инопланетных биологических разумных организмов. Часть 2 (Б)

Три года (по Земному летоисчислению) до создания солнечной системы.

Жизнь на планете Сфинкс протекала мирно и обыденно. Войны давно уже ушли в прошлое, с природными явлениями успешно справлялись и могучие силы природы давно были укрощены. Преступность находилась на стадии искоренения и кроме космической полиции других военизированных формирований не существовало. Государства планеты объединились в один союз и их общая мощная экономика была залогом успеха и процветания объединенных наций. Космические корабли бороздили вселенную, а цивилизация приближалась к пику своего развития. Населяли Сфинкс существа по образу и подобию почти идентичные людям Земли, не считая интеллектуального, физического развития и более усовершенствованных жизнеобеспечивающих систем человека. Планетяне жили и получали от этой жизни удовольствие. Жизнь их была вечной. В учебных заведениях учились они тому, что необходимо было в дальнейшей жизни. Система образования сходна с земной, с той разницей, что относились к ней планетяне со всей ответственностью, понимая необходимость серьезного обучения, поэтому и отбор преподавателей и их профессиональная подготовка были на наивысшем уровне. Высшее образование было обязательным и бесплатным. Но остановимся подробней на одном вузе, готовящем специалистов в области межгалактических технологий. В областном городе Мичурине существовал Межгалактический ордена Ленина университет "Мичуринская Политехника"- известный на всю галактику вуз. В нем было много различных факультетов, таких как факультет экономики и менеджмента космоса, факультет геодезии космоса, факультет строительства межпланетных станций и ряд других не менее важных факультетов. Рассмотрим поближе деятельность трех связанных между собой факультетов Это факультет биофизики и геоконструкций планетарных систем ( ФБГПС), факультет генетики и селекции биохимических организмов космоса (ФГСБОК), и факультет инопланетных языков (ИНЯЗ). Учились студенты ни много ни мало - пять лет (по земному летоисчислению) и в конце пятого курса, после прохождения преддипломной практики, писали на последнем десятом семестре дипломную работу. Часть 3 (С)

В предыдущей части мы не зря выделили отдельно факультеты ФБГПС, ФГСБОК и ИНЯЗ. Дело в том, что студенты этих факультетов делают дипломные работы в непосредственной взаимосвязи друг с другом. Итак, дипломной работой студентов факультета биофизики и геоконструкций планетарных систем было создание автономной, самодостаточной планетной системы. При этом выдвигались условия: во-первых планетная система должна состоять не меньше, чем из девяти планет, одной планетой с возможностью развития жизни биологических существ, спутника этой планеты, и звезды - светила. Во вторых: на оценку влияли точность математического расчета орбит вращения планет, периодического повторения природных циклов, количество и расположение полезных ископаемых. После всего этого экзаменационная комиссия ставила за работу оценку на основании которой выписывался диплом, или студента оставляли на повторный курс. Студентам же факультета генетики и селекции организмов космоса дипломной работой было создание органического мира на одной из планет, созданных студентами ФБГПС, выведение и селекция видов растительного и животного мира и создание биологического разумного организма по своему образу и подобию. Оценивалось в работе все: и степень изменчивости организмов, и их приспособленность к планетарным условиям, и форма, и дизайн, а также функционирование внутренних систем - скелетно-мышечная конструкция, опорно-двигательный аппарат. Особенное внимание уделялось новым конструктивным решениям в организации нервной и умственной деятельности организмов. За это ставили наивысший балл. После к своей дипломной работе приступали студенты ИНЯЗа, как правило это славянская, английская, немецкая и ряд других филологий. В их дипломную работу входило обучение разумных организмов на планете иностранным языкам. Вот здесь то и возникали трения между студентами этих факультетов, доходило даже до криминальных разборок в общежитиях университета. Дело в том, что на скалистых поверхностях планеты, созданных студентами ФБГПС, с трудом приживались даже самые живучие универсальные организмы, а отсутствие мало-мальских геологических условий порой сводили на нет все лучшие начинания генетиков с ФГСБОКа. Как правило выведенные ими организмы более как на три балла по пятибальной шкале не тянули, что вызывало их справедливое возмущение и подогревало чувство мести к отбиткам из ФБГПС. В свою очередь, лучшие биологические организмы, выведенные после всего этого генетиками ФГСБОКа и получившие тройку с большой натяжкой у экзаменаторов, ничем другим, как неполноценными дибилоидами назвать было нельзя. Их не то что невозможно было обучить каким-либо языкам, они то и считать до трех толком не умели. Так что если отдельные особи запоминали по несколько слов, то это считалось большим успехом. Все вышеуказанные обстоятельства основательно резали балл ИНЯЗовцам. Отношения между студентами этих факультетов были пресквернейшими. Даже на улице, если случалось, сталкивались представители, к примеру, ФГСБОКа и ИНЯЗа, они непременно демонстративно отворачивались друг от друга, а то зачастую и вовсе начинали драться. И хотя после этого их поведение выносилось на рассмотрение товарищеского заседания студентов университета с вынесением каждому строжайшего выговора, в душе студенты факультета поддерживали своего товарища. Что касается планетарной системы, то после дипломных работ, по инструкции она сохранялась в первозданном виде еще три года, после чего утилизировалась. Но однажды, по халатности чиновников из архива, одну такую систему позабыли уничтожить.

Часть 4 (Д)

Даже ректор университета с болью в сердце признал, что более мерзопакостных и неспособных студентов, как в этом году, на пятом курсе еще не было. С тройки на тройку эти недоумки перелезали с курса на курс, пока, наконец, не подошли вплотную к дипломной работе. И если на ФБГПС еще встречались здравомыслящие ребята, то на ФГСБОКе царил полный даунизм. А об ИНЯЗе мы здесь вовсе не будем говорить. И вот этот роковой момент пришел. Декан Свифт вручил группе студентов ФБГПС дипломное задание. Оно состояло в том, чтобы отправиться на космическом звездолете в точку вселенной с координатами 3044* 10121*576 и создать там планетную систему под кодовым названием "Солнечная"- по названию звезды-светила - которую тоже предстояло смастерить. Для работы прилагался транспортный звездолет с набором геологических материалов, которых в изобилии хватило бы на три таких планетных системы. Планет было задано, с учетом умственных способностей студентов, критический минимум - всего девять штук, плюс одно простейшее светило-звезда, которую предлагалось сделать по самой примитивной технологии, методом взрыва. На все про все давалось три месяца (по земному летоисчислению). Вскоре, после волокиты с подписанием нужных документов и загрузки полученными на складе геоматериалами транспортного звездолета, бригада дипломников вылетела в район предполагаемых дипломных работ. Остановившись на месте, по наблюдениям, довольно таки галимом и не рыбном, никто конечно сразу за работу не взялся. Традиционно по прибытии, надо было отметить начало диплома крутым трехдневным гульбаном. По окончанию коего выяснилось, что все запасы водки и алкоголя вообще, закончились. Осталось только полтора ящика спирта 299?, которых, как точно подметил некий Степа, не хватит и на пол суток достойного глума. Водки было мало, а без этого продукта дипломная работа представлялась невозможной. - Эх, мудаки, - сокрушался Степа, - ведь могли же под шумок загрузить в топливный отсек ящиков с триста. Да, ничего не оставалось делать, как скинуться всей группой и послать в ближайшую галактику гонцов, на спасательном челноке звездолета, за запасами водки и пива. На том и порешили. Спасательный челнок с тремя гонцами отчалил от звездолета и устремился к близлежащей галактике Е 5 НСС 4621 (м 59) за провиантом. А среди оставшихся, несмотря на простоту поставленной задачи, развернулись жаркие дебаты по поводу как и с чего надо начинать. Предстояло разыграть на картах, кто чем будет заниматься. Солнце-звезду не хотел делать никто - жаркая работа, зато планету с возможностью жизни хотели делать все. Наконец, спустя еще пол дня все было распределено и решено приступать к работам немедленно после трехдневного срока по возвращению гонцов. ...До конца диплома оставалась одна неделя. Кое-что определенно было уже сделано, но львиную часть работ - процентов 80 предстояло еще провернуть. Солнце уже вращалось на орбите, хотя иной раз и соскальзывало и тогда сильный луч магнитополяризатора возвращал его на место. Светило оно довольно таки жиденько и для усиления света пришлось досыпать в него цезия - 3 млн. тонн, что несколько увеличило его ультрафиолетовое и радиоактивное излучение, раз эдак в 6 5000. С планетами проблем не было. На них особо не останавливались, сделав их из всякого космического мусора - подлинный материал был пропит, просто чудом не успели пропить материал для изготовления Земли - планеты с живой биосферой. Хотя половина положенных по инструкции полезных ископаемых бесследно исчезла. Но этот пробел был восполнен. На их место на планете залили воду - крайне не ходовой в космосе товар, в изобилии валявшийся на транспортном корабле в замерзшем виде. До защиты диплома оставался один день. Внешне планетная система выглядела вполне прилично, только кольца выхлопных газов звездолета вокруг Сатурна и бросающееся в глаза обилие воды на Земле несколько смазывали впечатление. Правда немножко просчитались с атмосферой Земли. По пьяной халатности азота запустили 78,1%, в то время как кислорода - жизненно необходимого - всего 21%. Но, в общем, работа была довольно высоко оценена экзаменаторами, и свою тройку получили все. Даже на повторный курс никого не оставили.

Спустя неделю на планету Земля, для выведения и селекции биологических организмов, прибыла группа студентов ФГСБОКа. Задача диплома была предельно простой: вывести несколько сот видов растений, несколько сот видов животного мира, пару десятков видов рыб, и самой трудной задачей было выведение и селекция биологического организма под рабочим названием "homo sapiens", который впоследствии предстояло обучить студентам ИНЯЗа. Условия для работы на планете были скверными, вернее сказать их вообще не было. То, что представляла собой планета после создания ее дебилами из ФБГПС можно было описать только нецензурными словами, поэтому мы не будем вдаваться в подробности. Дня два помявшись на месте и выпив для храбрости, ребята ФГСБОКа приступили к работе с твердым намерением после диплома набить морды мерзавцам геоконструкторам. Дела шли плохо. За неделю проб и ошибок вывелось около 100000 различных бактерий и вирусов, преимущественно болезнетворных, среди которых венерические вирусы по совершенству конструкции занимали первое место. На этом с вирусами решили закончить. Сказывалось качество биоплазмы - основного материала для создания живых организмов. Биоплазма была старого образца и, к тому же, вся партия бракованная. Но лететь на склад за новой, опять подписывать кучи документации, было взападло и потому пришлось продолжать экспериментировать с этой. Месяц спустя по прибытии, ФГСБОКовцы приступили к выведению и селекции видов растительного мира. После жарких дискуссий определили внешний вид, структуру и виды растений. Во первых - это морские растения (водоросли); потом наземные: многолетние, грибы, овощи и ряд других. Бесспорно было одно - у большинства растений должны быть стебли и листья. Вот тут-то и разгорелся большой спор. Часть студентов предлагала сделать листья желтого цвета, часть - синими, еще часть - пантового стильного цвета - под мокрый асфальт. Все-таки компромисс был найден и цвет решили выбрать, чтоб не обидно было никому, зеленый - хаки. Три недели ушли на выведение и селекцию растений. Работенка оказалась не пыльной, а технология до того примитивной, что даже самые неуспевающие студенты быстро освоили ее и придумывали самые невероятные виды. К концу третей недели насчитывалось уже более 500 тысяч различных видов растений - ребята перегнули палку.

Итак, до окончания диплома оставался месяц, и предстояла самая творческая часть работы, в которой можно было импровизировать - выведение животных. Поначалу дело не спорилось, если растения кое-как выживали на скалистых склонах гор, то в пустынях, которыми изобиловала планета, не могла продержаться никакая живность. Паскудный холодный климат планеты не раз заставлял нехорошими словами вспомнить сокурсников из ФБГПСа. Словом, дело было дрянь. Динозавры, над выведением которых трудились всей группой целую неделю, издохли от холода в один день. Последней каплей, переполнившей чашу была смерть от холода смещающихся ледников слона, обросшего шерстью - гордости группы генетиков. Шерсть, по инструкции, выдерживала морозы до двухсот градусов по Цельсию. Смерть слона укрепила справедливое чувство ненависти к подонкам из ФБГПСа, скоты, могли и предупредить о климате и ледниках. Мало того, что на месте этих ледников должны были быть залежи угля, пропитые ФБГПСовцами, так эти ледники имели еще и поганое свойство перемещаться. Итак, растительность кое-как прижилась, но планета сводила на нет все начинания с животными. Погоревав по убиенным слонам и динозаврам как водится, три дня и заглушив горе водкой, студенты на дружеском совете решили кардинально изменить биоконструкцию живых существ. Новые конструктивные решения были опробованы на мелких животных, так называемых насекомых - получилось. Сотни тысяч разных жуков, гусениц, бабочек разлетелись во все стороны из лабораторий приземлившегося звездолета. Работа пошла, механизм заработал. Тысячи животных, в подавляющем большинстве в шерсти, - дабы еще раз не издохли от холода, наводнили планету. С рыбами тоже проблем особых не было, если не считать того, что первые рыбы не умели погружаться на глубину и плавали по поверхности, что производило нехорошее впечатление. От них пришлось отказаться. Другая, выведенная на смену первой, порода рыб не умела всплывать с глубины, там же и издыхая от нехватки воздуха. В конце-концов была создана рыба нового поколения, которая умела и погружаться и всплывать. Еще немного подурачившись с рыбами, изменяя их форму и размеры, выведя около 10000 видов, закончили на этом. До конца дипломных работ оставалось чуть больше недели, а предстояло еще вывести летающих животных под названием птицы и биологический организм "homo sapiens". Из-за нехватки материалов рост гуманоида с шести метров, как полагалось по инструкции, пришлось в срочном порядке уменьшить до 1,70 метра, что потянуло за собой перерасчет всех параметров организма, приведшее в свою очередь к непоправимым нарушениям. Так у первой порции "homo sapiens"были непомерно длиннющие передние конечности, напрочь отсутствовали мозговые извилины, а обросшее шерстью тело производило отпугивающее впечатление. После такого результата, группа разделилась на несколько подгрупп, которые начали по-своему рассчитывать ДНК, что, в итоге, привело к ужасным последствиям. У всех групп вывелись homo sapiens совершенно разные, к счастью похожие между собой по строению, но различающиеся по цвету кожи и чертам лица. Времени на исправление этой страшной ошибки не было. Шел последний день работ...

Весь курс ФГСБОКа был оставлен на повторный срок. Даже видавший многое на своем веку старенький декан ФГСБОКа ужаснулся такому дикому извращению. Довершила страшную картину дипломных работ птица петух - масса туловища которой, из-за просчетов в ДНК была слишком большой, она так и не смогла летать.

- Да, умишком они конечно не блещут, но и не такие уж уродцы, - протянул сошедший по трапу звездолета студент ИНЯЗа. - Не такие уж уродцы, - ехидно подметила девушка, спустившаяся за ним, - да ты только посмотри на эту чернокожую скотину. И она ткнула пальцем в негра сидящего на пальме. - А этот узкоглазый какой противный. А? - и все посмотрели на будущего китайца, прячущегося за кустом. - Ну и работенка на диплом подканала, - буркнул пацан в кожанке, брезгливо ступая с трапа на землю. - По-моему, дело - табак, - сказал староста группы, - может, ну его, и сразу летим обратно бить морды мудакам с ФГСБОКа. Такого развращенного свинства я еще ни в одном учебнике "по анатомии развития биологических организмов космоса не встречал.

- Что это? - спросил я и негодующе посмотрел на горе сыщиков. - Скрижали, - гордо ответили они. - Какие, на хрен, скрижали? Мне это зачем? - Там написано про того, кого вы ищите. Вот тут же сказано: "Ордена Ленина..." Вам ведь Ленин нужен? Поздравляем. Ему орден дали. Я схватился за голову и вышел на улицу. Все было бесполезно. Оставалось ждать, расширять круг знакомств и надеяться, что его величество случай поможет мне в моих начинаниях.

В общем, кто ищет, тот всегда найдет... себе на голову неприятности, а когда ищешь много людей, то и вероятность больше и размеры неприятностей значительно больше. Когда я в очередной раз зашел в агенство Холмса и его коллеги Пилюлькина, то обнаружил там, кроме самих "детективов", еще двух человек. На мой вопрос "кто это?" и длинный курносый Холмс и здоровенная рыжая дитина Пилюлькин, ответили, что передо мной сидит Ульянов - Ленин, вдохновитель революции 17 - ого года. Правда, к строительству они не имеют никакого отношения, кроме разумеется, строительства Коммунизма. Зато такие забавные. Я еще раз посмотрел на сидящих в углу вождей пролетариата и устало вздохнул. Мне не показалось. Я действительно видел двух близнецов - азиатов. Поймав мой взгляд они встали и поклонились. - Спасибо, ребята, - поблагодарил я сыщиков, - боюсь, моего архитектора среди них нет. - Жаль, - огорчился Холмс, - очень жаль. Заходите, может мы его все-таки разыщем. Я вышел на улицу и уныло поплыл куда-то вперед. Бесплодные поиски начали меня утомлять. "Надо же, китайцы!"- думал я. "Хорошо хоть не папуасы". - Куда мы идем, хозяин? - сказал кто-то сзади меня. Я остановился, как вкопанный. У мертвых не бывает галлюцинаций. Это я знал твердо. Тогда я обернулся и увидел перед собой обоих вождей, которые, судя по всему, все это время тащились следом. - Вы меня спрашиваете? - спросил я ошалело. Китайцы утвердительно кивнули. - Ребята, вы меня с кем-то путаете. - Вы нас искали. Теперь мы всегда будем вместе. - Нет уж, - решительно отмахнулся я. - Это была ошибка. - Очень жаль, - ответил один из близнецов. - Мы, Ленин, здесь никому не нужны. Это очень печально. - Ты искал нас и ты нам понравился, - подхватил второй. - Теперь мы всегда будем вместе. Спорить было бесполезно. "Черт с ними ", - подумал я, - "потом сами отвяжутся". Но все было не так просто. Они не отвязались. Куда бы я ни пошел Владимир Ильич Ленин тащились сзади. Ни уговоры, ни ругань не помогали. Я стал как господь Бог - един в трех лицах. От обитателей города это тоже не ускользнуло. Я начал приобретать известность под именем: Толик и Ленин - близнецы братья. Со мной здоровались. Мне улыбались. Я стал частью местного колорита, одной из составляющих общества умалишенных. Именно это в итоге и помогло мне найти тех людей, за которыми я был послан. Случилось это так: я бездумно брел куда-то. Направление меня не интересовало. Заняться было решительно нечем. Надоело даже прокручивать в памяти фрагменты прошлой жизни. Хорошее в ней так часто переплеталось с плохим, что иногда такие просмотры не улучшали настроение, а наоборот ухудшали. Сзади, соблюдая интервал в два метра, брели оба китайца. Они непрерывно болтали, обсуждая все вокруг. Иногда забегали вперед и, вежливо поклонившись, задавали мне какой-нибудь вопрос, а потом опять убегали назад. Обычно я слушал их трескотню. Это хоть немного забавляло, но сегодня на меня накатила депрессия и все их вопросы оставались без ответа. Когда, в очередной раз, передо мной появились оба кланяющихся азиата, я просто прошел сквозь них. - Это и есть я? - послышалось откуда-то сбоку. - Чрезвычайно интересно. Чрезвычайно. Я повернул голову и увидел, что из скалы торчат две головы, с интересом меня разглядывающие. - Чрезвычайно интересно, - еще раз повторил кудрявый молодой человек. - И что же, они всегда вместе? - обратился он к своему спутнику - лицу явно кавказской национальности с едва обозначившимися усиками и колючими прищуренными глазами. Я замер. Оба юноши выглядели как-то странно. Создавалось впечатление, что вокруг них держалось пятно энергии. Будто они были вместилищем, резервуаром огромной жизненной силы. Они смотрели на меня и ошибиться было невозможно. Передо мной были два великих вождя революции. - И как это трио воспринимают массы? - поинтересовался у Кобы Владимир Ильич. - Массы благоволят нам. Я, ничтоже сумяшися, вмешался в разговор вождей. Честно говоря, я чувствовал себя не в своей тарелке. Единственной верной реакцией было бы вытянуться по струнке и гаркнуть что-то вроде: "Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Ура!". Кстати, "ура"- обязательно громкое и троекратное. Но я пересилил себя, стараясь говорить спокойно и уверенно. Как с простыми смертными. Ленин посмотрел мне в глаза и рассмеялся. - Вот видите, Иосиф Виссарионович, наша маскировка оказалась неудачной. Никудышние мы с вами стали подпольщики. - Может это не мы плохие подпольщики, просто молодой человек очень наблюдательный. - Скорей всего второе, - сказал я. - Я всегда мечтал с вами поговорить. И не только о вашей прошлой жизни. Для многих идеи Ленина и Сталина архи важны даже сейчас. Колючие глаза Сталина сверлили во мне дыры. - Что скажешь, Владимир Ильич? Выслушаем товарища? - Непременно выслушаем. - Только я, как вы уже заметили, не один. Честное слово, не могу от них отвязаться. - Вы идите с товарищем Лениным, - хитро прищурился Сталин, - я им сейчас фокус покажу. Я зашагал за Ильичем через скалу, а Сталин остался с моими недоумками. Через некоторое время он появился все так же хитро улыбаясь. - Как вам это удалось? - удивился я. - Что это за фокус? - Этот фокус не самый хороший, - рассмеялся Коба. - Я делал и получше. Например, проснется татарин, а он уже не татарин, а сибиряк. Это фокус. "Бывало проснется, а бывало и не проснется ". - подумал я, но промолчал. - Так что? - спросил Ленин. - Говорите идеи революции еще живут в массах. И тогда я начал рассказывать. Мы уходили куда-то вперед сквозь нагромождение каменных глыб. Шли не выбирая дороги и направления. Это было не важно. Сейчас, здесь решалась судьба вселенной. Я отвечал на множество вопросов. Ленин и Сталин желали знать все. Каждую мелочь, каждую казалось несущественную, деталь. Многое их удивляло, многое радовало. Иногда они горячо спорили, вовлекая в спор и меня. Спрашивали мою точку зрения. Часто их интересовало именно мое видение проблемы. "До чего мы курьезно выглядим", - думал я все это время. - "Три голых человека, посреди каменной пустыни играют судьбами богов - сотворителей мира! Я действительно спятил и брежу?" Возможно, я сказал последнюю фразу вслух, потому, что Ленин улыбнулся и сказал: - Это отнюдь не бред. Иосиф Виссарионович, как думаете? Поверим юноше? - На провокатора не похож. Думаю, дождемся птиц Харона и решим окончательно. Если все сказанное правда, то мы еще расшевелим это гнилое болото. - Не болото, - возразил Ленин, - Судя по рассказам нашего друга - это самое настоящее осиное гнездо, которое готово жалить и кусать разожравшихся трутней. Чем черт не шутит. Королевские троны падали. Может и престол Господен рухнет? Главное подойти с умом. Без спешки. - Брать, так брать... - сказал я. - Знаю, знаю, - сказал Владимир Ильич. - Сейчас вы скажете, что это мои слова. Дескать, взял Ленин семь взяток на мизере, расстроился, произнес вот эту вот фразу и той же ночью Зимний взял. Старая шутка. Впрочем, в преферанс я был не дурак поиграть, - добавил он задумчиво.

Теперь, когда основная часть задания была выполнена, ожидание Адамовых летунов проходило легко. С вождями я виделся не часто, дабы не привлекать внимания. Но каждая встреча доставляла истинное наслаждение. Коба и Вовка отнюдь не были завернутыми на политике занудами. В молодости немало кутили и куралесили. У Ильича было две дочери от разных матерей. У Йоси этого добра, кроме всем известного Яши, было вообще немеряно. Во времена, когда он грабил в горах почтовые дилижансы, немало девушек падало ниц перед его хромовыми сапогами. Иногда, когда Сталин грустил, он начинал выводить грузинские напевы и жаловался на отсутствие табака и трубки. - Привычки, - говорил он, - это такая штука, которая не дает жить спокойно даже после смерти. К счастью я не успел приобрести при жизни вредных привычек, хотя признаюсь честно, иногда до ужаса хотелось выпить бокал пива с жареной хамсой. Основным предметом наших разговоров были все-таки воспоминания. У Ленина, жизнь которого сложилась тяжело, но удивительно, были истории на любой вкус. Особенно он любил рассказывать, как однажды, жандармы посадили его в одну камеру с ворами, где он, Ленин, выиграл в буру у залетного фраера кепку. Эту кепку он хранил, как талисман, не расставаясь с ней до самой смерти. - Фартовая была, - часто говорил Ильич. - Бля буду, фартовая. Век воли не видать. Во время одной из таких историй я и заметил, как в небе, если можно так назвать пустоту, окружающую седьмой круг Ада, появились две быстро увеличивающиеся точки. Ребята их тоже заметили. Ленин как-то сразу изменился. На полуслове оборвал рассказ и сказал с самым серьезным видом: - Извините, товарищ Куралесов, с этого момента нам придется прекратить наши запанибратские отношения. Впереди большая работа, а революция, как известно, не терпит фамильярностей. Я не стал возражать потому, что понимал - люди там, по ту сторону, ждут вождей. И если бы мы появились в обнимку, хохоча и ревя песни, то были бы просто не поняты. Птицы сделали над нами круг и мягко приземлились. С первой на грунт спрыгнул человек и быстро пошел к нам на встречу. - Здравствуйте, - поздоровался он, откидывая со лба длинные кудрявые волосы, меня зовут Адам. Правда, теперь чаще называют Хароном. - Первый человек? Собственной персоной? - переспросил Сталин. - Рад, очень рад, - сказал Ленин. - Признаюсь, не думал, что когда-нибудь смогу увидеть отца всего человечества. - Чем обязаны такой честью? - задал вопрос Сталин. - Не вы обязаны. Я всего лишь родоначальник племени дикарей, в то время как вы дали новую жизнь миллионам. Это я имею честь видеть вас. Конечно, я хотел видеть вас как можно скорее, но есть и еще одна причина почему я здесь: мои птицы добры и исполнительны, но немного глуповаты. Я посчитал опасным отпускать их одних на такое ответственное мероприятие. - Что ж, весьма разумно, - согласился Ленин. - По коням? - Да. Я и Иосиф Виссарионович сядем на эту, а вы, товарищи, забирайтесь на вторую, - предложил Адам.

Дальше была дорога, встречи, радость, бесконечные разговоры. В общем, все то, что бывает, когда домой возвращается долгое время отсутствовавший родственник. Меня приветствовали как героя и к моему смущению теперь часто говорили: Ленин, Сталин и Куралесов. Все это походило на встречу космонавтов вернувшихся из сложного и опасного полета. На поверхности нам нельзя было показываться, поэтому я и оба корифея русской революции все время были вместе в выстроенном под землей "Колонном зале дома Союзов". Том самом, в котором я недавно согласился на это дикое и, казалось, невыполнимое мероприятие. И вот теперь оба спасенных вождя с неимоверной настойчивостью работали над планом вооруженного восстания. Все шло, как и задумывали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Теперь машина революции была запущена и остановить ее не представлялось возможным. Единственное, что смущало весь Рев. Воен. Совет - это загадочное исчезновение великого сына китайского народа - Мао Цзе Дуна и непревзойденного полководца Великой Отечественной - маршала Жукова. Ленин и Сталин в один голос твердили, что не встречали их в седьмом кругу. Да и мне за время поисков ни разу не приходилось о них слышать. Все недоумевали. Даже в Аду люди не пропадают бесследно. Тем более такие люди. - Именно теперь, в этот момент, - говорил Ильич, - они необходимы нам, как воздух. Он был прав. Восток любил и чтил Мао. Многие из тех, что сейчас сомневаются, не задумываясь пошли бы за Великим Кормчим. А в вопросах военных трудно было найти человека, компетентнее Жукова. Даже при величайшем выборе прославленных полководцев, Сталин отдавал ему предпочтение. Время шло, один цикл сменялся другим и я волей-неволей стал выполнять при вождях функции секретаря. Хоть про Колонный зал знали немногие, все же его посещало изрядное количество людей. Некоторых приводили проводники, некоторые приходили сами. Бывало, они лезли сквозь стены, бывало, как горох, сыпались с потолка. И все почему-то считали необходимым спросить меня: "Не заняты?"; "Можно ли?"; "Я с уругвайским товарищем. По очень важному вопросу. Примут?" Даже разговаривать я стал как настоящий вахтер: "Стой, куда прешь?!"; "Не пущу!"; "Пропуск!" Вот и в этот раз я смерил стоящего передо мной китайца уничтожающим взглядом и лениво сказал: - По какому вопросу? Китаец, минуту назад появившийся из стены, ничуть не смутился: - Я по личному. Меня Мао зовут. - А меня Толик, - представился я, - вам назначено? - Нет, но они будут очень рады меня видеть. - Кто там? - спросил сидящий спиной к нам Ленин. - Вас с Иосифом Виссарионовичем требуют, - ответил я. - Пусть проходят, сейчас освобожусь. Ленин встал и повернулся... - Быть этого не может! Я не ошибаюсь? Это действительно вы? Мао слегка поклонился. - Владимир Ильич не ошибается. - Да как же это? Мы всю преисподнюю перерыли, вас разыскивая. Иосиф Виссарионович! - крикнул он. - Посмотри, кто к нам пришел. Сталин уже появился в поле зрения и теперь плыл к нам. - Я вижу. Вижу. С удовольствием пожал бы вашу руку, жаль, физическое состояние не позволяет. - Как вам удалось нас найти? - продолжал удивляться Ленин. - И где пропадали все это время? - спросил Сталин. Сталин улыбался, но от меня не ускользнуло, что Иосиф Виссарионович насторожился. Природная подозрительность брала свое. - Меня определили в седьмой круг и мне ничего не оставалось, как бежать. - Бежать? В этот раз подозрения возникли и у меня. Я прекрасно знал всю процедуру посещения седьмого круга. Бежать было просто невозможно. - Бежать, - Мао не скрывал удовольствия от произведенного эффекта, - мое теперешнее состояние обладает множеством преимуществ. Здесь каждый может аннигилировать материю, летать, проходить сквозь стену. Человек, подготовленный при жизни, может гораздо больше. Я родился в стране, где совершенство духа и тела ценят очень высоко. Поэтому мне легко удалось избавиться от своих конвоиров и посадить дракона в шестом кругу. Все время я жил глубоко в скалах, исследуя новую жизнь. Иногда я поднимался на поверхность послушать новости и, когда поднялся в этот раз, то понял, что все изменилось. - Наверху сложилась революционная ситуация! - радостно подтвердил Ленин. Мао Цзе Дун кивнул. - Революция - значит Ленин, - сказал он, - я начал искать и нашел Ленина и Сталина. - Вы нам льстите. Ленин старался казаться смущенным. - А знаете, голубчик, в седьмом круге я познакомился с замечательным человеком. Китайцем. Он наизусть знал три тома ваших сочинений. В этих трудах заложены очень глубокие и правильные мысли. - Вы уверены? А ведь меня называли человеком, заменившим марксизм-ленинизм на маосизм. И после смерти подвергли критике на 12-ом съезде КПК. - Глупости! - решительно сказал Сталин. - Именно глупости, - согласился Ленин, - крайне вредная политическая нерешительность... Дальнейший разговор проходил в то же духе. Большая политика прошлых лет при жизни вызывала у меня головную боль. Сейчас я тоже не был в настроении слушать о Гомендане, Чан Кай Ши и Великом походе. Поэтому незаметно отстал и отправился в дальний конец зала, чтоб предаться воспоминаниям. Мне очень хотелось вспомнить золотой сентябрь 1992, лес и огромную поляну, усеянную грибами. - Спорят? - спросил меня человек, неожиданно вылезший из стены. - Обсуждают, - ответил я. - А вы кто? - Жуков. - Георгий Константинович? - шутки ради спросил я. - Он самый. Я оглядел собеседника. Лицо с крупными чертами, массивная нижняя челюсть. Сходство с фотографиями маршала которые я видел при жизни, было несомненное. - И вы нашлись? - Нашелся, - ответил Георгий Константинович. - Всю жизнь ненавидел бюрократию и бумажную работу. А оказывается бывает и от этого польза. - Простите, какая? - решил узнать я. - Меня попросту перепутали с человеком по фамилии Жукис. Бедняга все это время парится в седьмом кругу. Постепенно я начал осознавать, что передо мной действительно стоит человек подписавшийся под актом капитуляции гитлеровской Германии. Он весил для меня больше, чем все князья, вожди и императоры, которых я встречал раньше. - Проходите, товарищ Жуков, они рады будут вас видеть, - махнул я в сторону дискутирующей тройки. - Я подожду. Не люблю политику. - Я тоже, - признался я, - мое любимое занятие в этом склепе - пересматривать воспоминания. Один поход за грибами решил вспомнить. - Да, воспоминания. А я вот не люблю вспоминать. Детство - голод и нищета, а потом война. Все время война. Хотя грибы, конечно, дело хорошее. У нас возле деревни роща была - липы, березы. Там много грибов водилось. Мы через нее на Огубянку ходили. Огубянка и Протва - речки такие. Плотва, линь, окунь. Вы рыбу ловить любили? - Конечно! - обрадовался я. - У меня первая рыба - окунь была. - Окунь! Окунь! - тоже обрадовался Жуков. - У меня тоже. И щук люблю. Я такую щуку на Рублевском водохранилище выудил. Разговор завязался. Мы незаметно перешли на "ты" и теперь оживленно размахивали руками, обозначая размеры и количество пойманной рыбы. Рыба, рыба, рыба! Одно из самых больших моих увлечений. Правда мне не удалось стать настоящим рыбаком, который знает все места и удивляет окружающих величиной уловов в целом и отдельных особей в частности. Привозил я не много, хотя бывали, конечно, и на моей улице праздники. Рыба! Что заставляет людей сутками мерзнуть возле озера, отгоняя комаров и прочую летающую гадость. Мы, как зачарованные, смотрим на темную воду и отражающееся в ней небо. И получаем неслыханное удовольствие, когда поплавок резко уходит вниз и по натянутой леске ты понимаешь, что Она там. Большая, упругая, скользкая. Рыбалка - это не хобби, не развлечение. Это смысл жизни. Настоящий рыбак не тот, кто ходит на рыбалку, как на роботу, а тот, кто по-настоящему живет только там - на озере или на речке. Он может месяцами ждать свободного дня, мечтая, как поедет, как забросит, какую приваду замесит. "Рыба!" - говорил я и улыбался. "Рыба!" - говорил Жуков и глаза его загорались. - Делитесь воспоминаниями? - спросил кто-то сбоку, сразу развеяв радость от приятного разговора. - Да, товарищ Сталин, - ответил Жуков. - Извините, что не доложил о своем приходе сразу. Не хотел мешать вашему разговору. - Пустяки. Главное, что вас наконец нашли. Значит наши контрразведчики не зря едят свой хлеб. Пойдемте к товарищам. Нам есть, что обсудить. Через два цикла в этом зале соберутся лучшие военачальники мира. Общий план уже есть. Остается обсудить детали. - Какой будет моя роль на этом военном совете? - спросил Жуков. - Я думаю, что вы должны его возглавить. Сталин жестом пригласил Георгия Константиновича следовать за собой. Я же остался наедине со своими воспоминаниями.

Военный совет собрался в строго назначенное время. Не смолк еще рев Элементала, а все приглашенные уже сидели на своих местах и с интересом разглядывали высеченные на стене планы семи кругов Ада. Немного погодя появились Сталин и Жуков. Причем Сталин, чего я никак не ожидал, предоставил Жукову вести совет, а сам, ни слова не говоря, сел на одно из свободных мест в первом ряду. Жуков оглядел присутствующих и начал: - Товарищи, все вы, так или иначе, участвовали в разработке плана предстоящего сражения, поэтому обрисую обстановку в общих чертах. К деталям вернемся позже. Обстоятельства сложились так, что медлить становится недопустимо и даже опасно. В данный момент по всему Аду сформированы части и боевые рабочие дружины, готовые по приказу взять под свой контроль основные коммуникационные узлы - станции переноса, блокировать государственные учреждения и заводы. Самое жестокое сопротивление следует ожидать не от регулярных войск, состоящих главным образом из плохо обученных и в большинстве своем лояльно настроенных чертей, а от полицейских подразделений, сформированных из людей и старшего офицерского состава. Огромную силу составляет офицерство, живущее в первом кругу - существа четвертого и выше классов, как то: Мастер Сектор, Мастер Ужаса, Мастер Круга, Ангелы и Сатана. Несмотря на небольшую численность их разрушительная мощь очень велика. По нашим сведениям, в первом круге постоянно находятся три Ангела. Их придется захватить и сопроводить в центр Ада. Мы до сих пор не знаем, можно ли нейтрализовать Люцифера. Поэтому восстание будет поднято во время его отсутствия. Наши ученые утверждают, что смогут перекрыть единственный вход в преисподнюю и удерживать его все время, нужное для освобождения из центра Ада лояльно настроенных Ангелов, с помощью которых мы надеемся организовать мощную оборону. В этой кампании у нас два преимущества: внезапность и колоссальное численное преимущество. Учеными были сконструированы аппараты, способные фокусировать и направлять волю миллионов, но их все еще мало, как и людей обученных отдавать свою энергию такой машине. Большая ставка делается на людей, умеющих заменять собой такие ретрансляторы и пропускать энергию в меньших, чем проекторы, объемах. Проекторы менее универсальны. Как вам уже известно, они бывают двух видов: нейтрализаторы и аннигиляторы. Первые служат для парализации и удержания объектов, вторые - для уничтожения или временного распыления на элементарные частицы. Еще один минус проекторов в том, что человек, им управляющий, должен иметь максимальный уровень зарядки, то есть, физическое тело. Это значит, что он будет чувствовать боль. Прошу учесть это и держать наготове нескольких операторов. Жуков говорил четко и внятно. Чеканил каждое слово. Прирожденный стратег готовил величайшую в истории вселенной кампанию. - Каждый из вас, - продолжал он, - командует важным участком фронта. Все ознакомлены со своей задачей. В самые кратчайшие сроки уточните задачи младшему офицерскому составу. Полная готовность. Я был поражен. Князья, короли, владыки не перебивая слушали человека, родившегося в забитой деревне. Здесь был Александр Македонский, Оливер Кромвель, Петр Первый. Находилось множество людей, которых я не знал, но их присутствие говорило само за себя. Это были прославленные полководцы, достойные возложенной на них задачи. Какого титанического труда стоило сделать так, чтобы все они вместе работали ради достижения одной цели - свержения самого страшного за всю историю человечества узурпатора. Тем временем люди встали и подошли к картам. Началось обсуждение деталей. Среди военачальников оживленно бегал и подпрыгивал от нетерпения маленький, необычайно свирепого вида, китаец. - Кто это, мин херц? - поинтересовался я у стоящего позади всех Петра. - Сунь-Цзы, - уважительно ответил царь. - Первую в мире книгу о ратном искусстве написал. Молодец! Большого ума человек.

Жуков занимался делами военными, Ленин - политическими. Иосиф Виссарионович Сталин умудрялся успевать везде. Военный совет давно разошелся, а Коба все стоял и стоял перед картами. - О чем задумались, товарищ Сталин? - спросил я. - Смотрю, изучаю. Да! Товарищ Куралесов, ты же еще ничего не знаешь. Я решил всю операцию поручить Жукову и не буду вмешиваться. Он лучший стратег, чем я. Хочется вспомнить молодость и самому выйти на баррикады. Лично буду руководить захватом шестого круга. - Вам нельзя рисковать... - попробовал было возразить я. - Глупости. Мне все равно ничего не грозит. Убить меня нельзя, а исчезну ненадолго - не беда. У нас незаменимых людей нет. Знаешь, последнее время много думаю. Бывало, что и я ошибался. Не такой уж я непогрешимый. Хотя, может и нельзя было по-другому. Сталин задумался и поднес ко рту несуществующую трубку. - Знаешь, Анатолий, когда смерть бросает вызов - это нормально. Гораздо страшнее, когда вызов бросает жизнь. Он развернулся и не оборачиваясь пошел на начерченный на стене план восстания весь какой-то сгорбленный и уставший. Только почувствовав, что на него смотрят распрямился и тяжело-тяжело расправил плечи.

И вот оно началось. Внезапно наш склеп наполнился множеством людей. Они, как волны, накатывались на Колонный зал, ставший, как в свое время Смольный, штабом революции. Сюда бежали с донесениями, отсюда разлетались приказы. И для меня оставалось загадкой, как генеральный штаб Жукова умудрялся в такой кутерьме работать. Пока я созерцал этот Содом с Гоморрой у меня в голове все время вертелось вычитанное в истории Нестора - летописца изречение: "И приплыли тоды к истокам Ижоры Чудь и Емь на стругах зело великое множество". Самое обидное то, что во всем этом мне не было места. Я не относился к военным. Не входил в генштаб и у меня не было никаких обязанностей. Другими словами революция проходила мимо, а я стоял, раскрыв рот, глядя на все это так, как смотрит одинокий пастух на окна проносящегося локомотива. Обидно? Да! Скучно? Не то слово. Хорошо хоть на ум пришла мудрость обычно применяющаяся в армии. Звучит она примерно так: "в большой семье таблом не щелкают". "А значит берем свою судьбу в свои руки", - решил я. Берем-то берем, вот только была ли охота такое гавно в руки брать... Я решил для начала подобраться поближе к Жукову, Ленину и Сталину. - Подполье поднято, - докладывали им, - войска и технические средства выведены на огневые рубежи. - На сколько хватит собранной в аккумуляторах энергии? - Для первого удара будет достаточно. - Хорошо, - подытожил Жуков. - Ну, что? С богом? - спросил он у присутствующих. - Вернее, без него, - сказал Ленин. - С товарищем Богом мы связывались. Он в депрессии и помочь отказался, проявив тем самым политическую несознательность и нерешительность. Так что придется без него. Своими силами. - Что ж, - согласился Сталин, - может это и к лучшему. - Вы на поверхность? - спросил Жуков Сталина. - Да. Приму участие лично. Он повернулся и увидал меня. - А, товарищ Куралесов! Ты остаешься или, может, со мной? Мне сейчас не помешает хороший связной. Уговаривать меня не пришлось. - Это честь для меня. - Брось, - отмахнулся Коба, - пошли скорее. Мы взмыли в потолок и вскоре очутились на поверхности на вершине самого большого дома-скалы, что возле площади Отвращения. Здесь нас уже ждали какие-то люди. Увидев Сталина они отдали честь: - Все готово, товарищ Сталин, - отрапортовал один из них. - Начинать? - Начинайте! - ответил генералиссимус. Рапортующий тут же исчез, а на его месте появился человек с аккумулятором. - Если вы не возражаете, мы сделаем вам перекачку, - сказал он. Сталин кивнул. Человек нажал что-то на панели управления и я сразу почувствовал, как меня наполняет сила. Камень, на котором я стоял, был шершавым и холодным, но даже вернувшиеся ощущения не обрадовали меня так, как обрадовал человек, несущий нам одежду. Я бросился вперед и буквально вырвал из рук посыльного аккуратно сложенную форму. Снова одеть одежду на тело, которое ты чувствуешь, было невероятно приятно. Форма оказалась обычной - галифе, "кирзовые" сапоги и камуфляжная куртка без каких-либо знаков отличия. Иосиф Виссарионович тоже был очень доволен. Ему по специальному заказу сделали копию его любимой трубки. Теперь он выглядел намного солидней и представительней. Все, что сбивало с толку - внешняя молодость генералиссимуса. Однако теперь она не так бросалась в глаза. Из-под юного лица все чаще проглядывала физиономия, знакомая многим поколениям советских граждан. Одни видели ее при жизни, другие знали по учебникам. - Так-то лучше, - сказал он и стал пристально смотреть вниз, где улицы заполнялись несметными армиями революции. Я тоже стал оглядываться по сторонам. Под нами, сколько позволял видеть вечно клубящийся туман, тянулся гигантский мегаполис шестого круга Ада. 666 секторов, улицы, воинские части, дома и площади вперемешку со скалами. Все это было всего лишь шестой частью преисподней. Так мы простояли очень долго, пока то там, то тут не стали вспыхивать бледно желтые вспышки. - Что это? - спросил я у Сталина. - Разряды от излучателей и тех кто может сам излучать, без всякой техники. Там идет бой, товарищ Куралесов. - А зачем тогда подымать всех этих людей? Достаточно было расставить излучатели на ключевых позициях и обеспечить подачу к ним энергии. По сути дела, каждый из них, - я показал пальцем вниз, - может принести наибольшую пользу, как ходячий резервуар - хранилище боеприпасов. - Ошибаешься. Даже человек уже лишившийся своих эргов, представляет серьезную силу. Ты же знаешь, что любой из нас, кто-то больше, кто-то меньше, владеет своей волей и может задержать или остановить другого человека. А если остановить тебя хотят миллионы? Наша задача не временно распылить врага. Ведь неизвестно, где он материализируется в следующий раз. Главная задача - найти и изолировать враждебный элемент от общества. - Согласен, - сказал я, удивляясь, как мне в голову пришел такой глупый вопрос. "Странное происходит со мной", - подумал я. "Это от безделья. На передовую что ли податься? В Гавроша поиграть". - Товарищ Сталин! Это явился связной. Вернулся и давай, что есть мочи орать нам в лицо: - Все государственные объекты, а также туннели переноса взяты под контроль. Вход в туннель наш, выход ребята из пятого круга держат. Сталин поморщился и поколупал мизинцем в ухе. - Хорошо, - сказа он, - где сейчас жарче всего? - Две военные части дерутся, полицейские в 320- ти секторах сопротивляются и Моисей держится. Остальная часть круга наша. - Моральный дух высок? - Наш - да. Их - не очень. 43 вражеских полка перешли на нашу сторону. - Надо быть осторожным, возможно это провокация, - раздалось откуда-то сзади. - Знакомый голос, - удивился Сталин. - Кто там? - Мехлис, Иосиф Виссарионович, - отрапортовал говоривший. - Услыхал, что вы здесь, и подумал, может помощь нужна. - Мехлис? Лев Захарович? Помочь хотите? Сталин внимательно посмотрел на наркома. - Нет. Знаете, мы наверное без вашей помощи обойдемся. Взять его! - Вы приказали арестовать Мехлиса? - спросил я, когда Льва Захаровича увели. - Приказал арестовать провокатора. Я еще при жизни сомневался расстрелять, его или нет. Все-таки он провокатор. - А вдруг ошибка? - Человеку свойственно ошибаться, - ответил Сталин и радостно улыбнулся в усы. Тем временем начали поступать новые сообщения. Шестой круг, за исключением виллы Моисея, был в наших руках. Добиться, почему дом Мастера Сектора еще не взят, от связных было невозможно. Поступали противоречивые данные про охраняющих его монстров, невероятно сильный отряд, набранный Моисеем из Мастеров Ужаса. Говорили даже, что вместе с Моисеем сражается один из Ангелов. В этом следовало разобраться и Иосиф Виссарионович решил сделать это лично. - Давай, товарищ Анатолий - прогуляемся, предложил он, - на месте и посмотрим. В окружении двадцати человек с аккумуляторами на спинах и портативными проекторами в руках мы спустились на улицу и пошли сквозь шумящую, бурлящую толпу. В городе начинали наводить порядок. Специально подготовленные патрули отлавливали сатанинских недобитков и при помощи птиц Харона переправляли в седьмой круг. Мимо строем проплывали рабочие дружины. - Анатолий! - услышал я, выходя на Петропавловско - Камчатскую, повернулся и увидел в одной из таких дружин Голиафа, который радостно махал мне рукой. - Знакомая внешность, - сказал про него Сталин. - Он не латышский стрелок? - Нет, это Голиаф - личность историческая. - Здесь каждый второй личность историческая, - махнул рукой Иосиф Виссарионович. - Что, нам долго еще? - Пришли, - сказал я, видя впереди, в конце улицы, площадь, на которой жил пророк.- Вон там. Улица и площадь были пусты, зато вокруг вертелся торнадо, состоящий из невероятного количества людей. - Выясните, что здесь происходит, - сказал Сталин, обращаясь к своему окружению.

Тотчас два человека скрылись в толпе и довольно быстро вернулись, ведя с собой матроса в кожанке, обмотанного пулеметными лентами. Увидев вождя, он выпрямился. - Так что здесь происходит? - вновь поинтересовался генералиссимус. - Готовимся к атаке! - гаркнул матрос. - И сколько их уже было? - Восемь. Не можем пробиться. Надо на площадь нейтрализатор или анигилятор доставить, чтоб Моисея и его команду на мушку поймать. Не получается. Его нести надо, значит тело иметь нужно. А только кто-то с полной заправкой сунется, как на улице твари разные появляются и давай его рвать. Вон, - показал он на две просвечивающиеся фигуры, - они пробовали. Говорят боль страшная. Начали вперед пустых людей пускать. Им то не больно. Думали они тварей мысленно держать будут, а кто-то с проектором прорвется. Тоже нет. Держать трудно очень. Тысяча человек еле с одной справляется. Вдобавок в крайних домах Мастера Ужаса засели. Штук семьсот. И Мастера Сектора - штук двести. Здорово наших разносят. Тысяч восемь уже исчезло. Пробовали толпой задавить, и тут неудача. Вместе с Моисеем Ангел какой-то засел, как его пса, - матрос ожесточенно заскреб в затылке, - Эблис вроде. Они вдвоем как вышли, как дали! Всех наших вокруг, вот до этого самого места, пожгло. Больше ста тысяч недосчитались. - Сто тысяч! - возмутился Сталин. - В вашем распоряжении миллионы! Надо было продолжать атаку, пока они с силами не собрались. С таким численным преимуществом вы этого Ангела и без проектора можете сокрушить! Иосиф Виссарионович в гневе был страшен. Матрос съежился, опустил голову. Пулеметная лента сползла с его плеча и теперь волочилась по земле. - Где старшие офицеры? - Разнесли их. Уже в шестой атаке никого не было. Эти гады, - ткнул он в сторону домов, - как будто знают, где командир. Туда в первую очередь лупят. Сейчас на восемь миллионов ни одного не осталось. - Недопустимые ошибки, - сказал Сталин, повернувшись ко мне, - я думаю мне самому надо возглавить атаку. Если меня вдруг нейтрализуют, ты, товарищ Анатолий, примешь командование. Собирайте людей, - приказал он.

Атака началась по старому сценарию. На площадь со всех сторон ринулась огромная армия. Люди заряженные бежали или плыли по улице. Отдавшие свою энергию в питающий проекторы аккумулятор шли сквозь скалы и стены домов. По главной улице, волоча на себе нейтрализатор, бежал матрос. Вскоре идущие впереди начали вспыхивать и исчезать. Чаще по одному , иногда целыми группами. А посреди улицы заклубился туман, постепенно затвердевающий, превращающийся в большого восьмиголового дракона. Дракон забил хвостом и его четыре головы потянулись в сторону матроса. Они почти достали его, как вдруг движения чудовища стали замедляться, так как будто он двигался в постепенно затвердевающем клею. Наконец он совсем остановился и начал исчезать, аннигилируемый собравшейся вокруг него толпой. Люди жгли его, не спеша. Так, как они обычно работали, вырезая в скалах квартиры. Матрос успешно проскочил мимо агонизирующего зверя и выбежал на площадь. Бой в прилегающих домах по-видимому так же закончился, потому, что отряды, в задачу которых входило истребление Мастеров Ужаса, тоже выплеснулись на площадь. Выплеснулись и застыли, пораженно смотря вверх. Там, наверху, над крышами домов, зависло лучезарное существо с светящимся нимбом над головой. Огромные белоснежные крылья были расправлены, руки сложены на груди. - Эблис, мать его, - вырвалось у меня. Это действительно был Ангел. Он, не спеша развел руками и улица, только что заполненная людьми, опустела. Только посреди площади валялась кожанка и уже направленный на цель нейтрализатор. - Вторая волна, - скомандовал Сталин. - И дотяните до меня силовой кабель. Я уверен, - сказал Коба, глядя на меня, - что настоящий коммунист способен разить врага его же оружием. Кто-то кинулся к стоящему неподалеку анигилятору, отсоединил от него питающий кабель и подал Сталину. Сталин зажал его в руке и пошел вперед. Он шел к Эблису и происходящее вокруг его, похоже, не интересовало. Обеспечение его безопасности было делом телохранителей, которые с этой задачей успешно справлялись. Один человек слева от меня мигнул и пропал. Немедленно трое охранников ринулись в ближайшее здание. Оставшиеся рассредоточились так, чтобы контролировать сектора обстрела отлучившихся. Из переулка нам на встречу ринулся черный и клыкастый Мастер Ужаса. Он выбросил в сторону Иосифа Виссарионовича трехпалую когтистую лапу и рухнул сбитый с ног. Один из охранников просто скрутил ему голову, и я увидел как от агонизирующего тела отделяется, заключенная в него, душа предателя. - Поймать! Держать до конца атаки! - услыхал я чей-то приказ, но не стал оборачиваться. Мы были уже на площади. Эблис боролся с окружающей его толпой. Тысячи людей вцепились в него клещами своей воли стараясь не дать улететь. Они держали, и не смотря на то, что к ним все время присоединялись новые бойцы, Ангел медленно, но неуклонно поднимался. Сталин остановился, понадежнее зажал руками кабель и ударил. Эблис принял и этот удар, но было видно, что теперь он не справится. Нимб над его головой потускнел, руки скрюченными пальцами сжимали виски. Тысячи эргов направляемых генералиссимусом сковывали все движения. Уйти было невозможно, и вдруг... Сталин задрожал, а мятежный Ангел опять расправил крылья. Я стал оглядываться по сторонам. Секунду назад Эблис был почти повержен. Теперь он снова уходил. "Должна быть причина ", - думал я. "Причина!" Она действительно была. И этой причиной был стоящий на крыше своего дома Моисей. Не долго думая я бросился к лежащему рядом проектору, поймал Моисея на мушку и нажал курок. Бессильный пророк задергался. Я помнил, как он поставил меня на колени перед людьми, там на Адскозвездном проспекте. Теперь можно было отомстить. Сопровождая Мастера Круга нейтрализатором, я заставил его спустится на площадь и встать на колени. Он сошел и встал. Он видел как хохочет толпа, видел, как вниз, к ногам Сталина, рухнул корчащийся Ангел.

В колонный зал мы вернулись победителями. Эблис и Моисей были оставлены под надлежащим присмотром и Сталину не терпелось похвастаться перед кем-нибудь своей победой. Однако, к величайшему нашему удивлению, в помещении не было никого, кроме Жукова. - Где все? - растерянно спросил я. - Жора, куда все подевались? Мы тут с Кобой таких дров накололи! Закачаешься. - Да я знаю, - махну рукой Георгий Константинович. - У меня были связные из всех секторов всех кругов Ада. Мы полностью контролируем преисподнюю. Ученые наглухо закупорили вход и дают слово, что даже Сатана не в силах к нам вломиться. - Значит, победа? - спросил сияющий генералиссимус. - Победа, товарищ Сталин. Ленин сейчас в первый круг полетел. Там в замке Люцифера, в бальном зале митинг будет. Если поспешим, то успеем. Я уже генштаб отпустил. - Ну, что ж, - весело согласился Сталин, - идемте. Послушаем, что Володька Ульянов скажет. Мы вышли и по украшенным красными флагами телепортам добрались до первого круга.

Во дворец Сатаны, вопя Марсельезу вливалась расцвеченная кумачом и плакатами толпа. - Пойдем, - потянул нас куда-то в сторону Жуков, - мне говорили, здесь сбоку вход есть. - Да, чего с толпой ломиться. Наше место не в зале, а в президиуме. На трибунах, - скромно заметил я. Запасной вход действительно был. Проблема состояла в том, что он был не один. В дюжину боковых входов, да и просто через стены входила толпа никак не меньшая. - И как же мы найдем искомое? - осведомился я. - Может полоснуть по ним из автомата? - преданно спросил у Сталина один из охранников. - С ума сошел! - рыкнул тот. - Не надо создавать проблем там, где их не существует. - Расступись! - закричал он, - Дорогу! Здесь товарищ Сталин. Это подействовало. Народ расступился. - Слава!!! - неслось со всех сторон. - Слава товарищу Сталину!!! Моментально откуда-то взялся провожатый. В скором времени мы оказались сидящими в президиуме и, открыв рты, рассматривали самый грандиозный зал трех миров. Зал балов Люцифера Сына Утра был не просто огромный, он был титанический. Резные стены, резные ложи, резной сводчатый потолок. Резьбой был покрыт каждый сантиметр этого зала. Без окон, зато с тысячами дверей, охраняемых каменными скульптурами демонов. Роскошь и мрачное, холодящее до костей великолепие. Под потолком зала, на радость всем коммунистам, медленно вращалась ярко красная звезда в кровавом круге. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что скоро круг исчезнет, а звезда перестанет вращаться, зовя лишний раз запеть:

И звезды наши алые, Сияют небывалые Над всеми странами Над океанами Осуществленной мечтой В центре зала на высоте десяти метров парил трон Люцифера, выполненный в виде скалящегося человеческого черепа, пронзенного копьем с зазубренным наконечником. Ему тоже суждено будет измениться. Уже сейчас череп закрывали красные флаги, а из скалящейся пасти выглядывал Владимир Ильич Ленин. - Товарищи! - крикнул он. - Мы все с восторгом встречаем победу нашей революции и Советскую власть ибо она выметет железной метлой всю сатанинскую сволочь, которая замучила народ издевательством и угнетением. Но наш общий восторг, наша радость по поводу освобождения Ада не должны позволить нам успокоиться. Враг далеко еще не уничтожен. Он даже не сломлен окончательно. Надо напрячь все силы, чтобы удержать достигнутое, а потом и изгнать Сатану и его приспешников из Рая. И еще большее напряжение сил необходимо, чтобы уничтожить врага, чтобы не дать ему снова и снова начинать своего разбойничьего дела. Как добиться этого? Тяжелый опыт накопленный нами на Земле, не должен пройти для нас даром. Вот два главных урока, которые мы должны извлечь из этого опыта, чтоб застраховать себя от ошибок в будущем. Первый урок. Чтобы защитить власть рабочих и крестьян от разбойников, то есть Сатаны и послушной ему сволочи, нам нужна могучая Красная армия. Мы доказали не словом, а делом, что мы можем создать ее, что мы научились управлять ею и побеждать врага, несмотря ни на что. С крепкой Красной армией мы непобедимы. Без крепкой Красной армии мы - неминуемая жертва врагов революции. Второй урок. Чтоб до конца уничтожить врага необходимо соблюдать строжайший революционный порядок, необходимо свято соблюдать законы и предписания Советской власти и следить за их выполнением всеми. Малейший беспорядок, малейшее нарушение законов Советской власти, малейшая невнимательность или нерадение служат немедленно к усилению сатанистов, к их победам. Ибо сатанисты не уничтожены и не считают себя побежденными: всякий разумный человек видит, знает и понимает, что они только разбиты и попрятались, притаились, перерядились очень часто в "советский" защитный цвет! Надо всеми силами выслеживать и вылавливать этих разбойников, разоблачать и карать беспощадно, ибо это злейшие враги революции. Искусные, знающие, опытные, терпеливо выжидающие удобного момента для заговора; это саботажники, не останавливающиеся ни перед какими преступлениями, чтобы навредить Советской власти. С этими врагами надо быть беспощадными. Их место в центре Ада среди беснующихся Дьяволов. Непосредственная и ближайшая задача революции: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Ад от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в Аду. И мы вправе гордиться тем, что проделали эту чистку. Мы довели революцию до конца, как никто. Мы изучили опыт Октябрьской революции в России и теперь сознательно и твердо продвигаемся здесь, в Преисподней, зная, что только борьба решит, насколько нам удастся (в последнем счете) продвинуться вперед, какую часть наших побед закрепим за собой. Поживем, увидим. Но и сейчас уже мы видим, что сделано гигантски много в преобразовании адского общества. Советский строй есть максимум демократизма для всех. Он говорит о возникновении нового, всемирноисторического типа демократии, именно: пролетарского демократизма или диктатуры пролетариата. Ведь все мы знаем, что нельзя было вырваться из старого Ада иначе, как большевистской борьбой и большевистской революцией. Да, трудности наши огромны. Мы привыкли бороться с необъятными трудностями. За что-нибудь прозвали нас враги наши "твердокаменными" и представителями "костоломной политики". Но мы научились также, по крайней мере, до известной степени научились другому необходимому революции искусству гибкости, умению быстро и резко менять свою тактику, учитывая изменившиеся объективные условия, выбирая другой путь к нашей цели, если прежний путь оказался на данный период времени нецелесообразным, невозможным. Именно то, что мы признаем свои ошибки, а не открещиваемся от них, и является нашей силой. Во что бы то ни стало, как бы тяжелы не были мучения переходного времени, бедствия, разруха, мы духом не упадем и свое дело доведем до победного конца.

Я не стал слушать товарищей, которые полезли на трибуну после Ильича. То ли устал, то ли считал, что добавить к сказанному нечего. Я встал и пошел к одному из выходов. Снаружи так же суетились люди. Свернув с главной улицы, я попал на тихую обсаженную красными деревьями, аллею. Здесь было необычно спокойно. Только тихо шуршала бордовая листва, когда в ней застревали клочья тумана. Я зашагал по аллее, надеясь, что она выведет меня куда-то подальше от революционной кутерьмы, но этому, похоже, не суждено было сбыться. Скоро впереди появилась площадь с фонтанами и скамейками. Раньше здесь тоже было довольно живописно, но теперь все изменилось. Лавочки лежали на боку, а с фонтана махал руками на толпу поэт Маяковский. Не узнать Маяковского я не мог и уж конечно не мог не узнать его стихи: - Хотели в безвестии нас сгноить, Сатана и Ангелы черные. Хер вам на рыло! Гамна пирога! Ублюдки, волки позорные, - читал он. Людям стихи нравились. Они кричали, хохотали. В конце стали радостно скандировать: "Хер вам! Хер вам!" Везде стояла атмосфера возбуждения и всеобщего веселья. Только сбоку, недалеко от меня, стоял человек, который с этим весельем совершенно не вязался. Он был стар. Действительно пожилой и, судя по всему, больной радикулитом мужчина. С длинной седой бородой, желтыми от табака усами и слезящимися глазами. И это в Аду, где человек выглядит так, как в лучшие годы своей жизни. Состояние в котором он сейчас находился, вряд ли было расцветом сил. Старик выглядел усталым, растерянным. Он печально улыбался и время от времени вытирал с носа маленькие слезинки. - Нравятся стихи? - спросил я, подходя к дедуле поближе. - Тому кто слышит музыку сфер, ни к чему грохот барабанов, - ответил он. - Хотя, конечно, эти стихи тоже не лишены своего обаяния. Какое то время мы стояли молча. Толпа затихла и Маяковский начал читать свою новую поэму. - Может это не вежливо с моей стороны, - возобновил я разговор, - но вы выглядите очень старым. Как это получилось? - Худшая из добродетелей - любознательность. Знаете, молодой человек, даже бессмертное существо может постареть, если потеряет веру в себя. Я ее потерял давно. Неужели, думаю я, глядя на все это... Неужели такое возможно? Они просто взяли и выдворили величайшего из Ангелов - Сатану-разрушителя из его дома. Мало того, похваляются покончить с ним раз и навсегда. Знаешь, в такие моменты я начинаю думать: а не вступить ли мне в партию? Хотя вряд ли я смогу быть чем-то полезен. Все прекрасно обходятся без меня. Спасибо, Анатолий. Во всей этой толпе вы единственный, кто заметил старого никчемного Бога, - сказал старик на прощанье и медленно побрел к засаженному красивыми деревьями переулку. Я только сейчас заметил над его головой потускневший, покрытый астральной пылью нимб. "Приходит время, когда старые боги умирают", - подумал я. И интересно, что за этой мыслью сразу же пришла вторая, которая напрочь вытеснила первую. Теперь меня беспокоило, где в этом бедламе можно найти Амброзию.