"Воин Скорпиона" - читать интересную книгу автора (Балмер Генри Кеннет)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ На Враждебных Территориях

Делия пела.

Мы шли походным строем, и Делия пела.

А грудь у меня горела огнем.

Едва оправившись, Тельда обратила внимание на рубцы у меня на груди. И тут же заворковала, поджала свои полные губы, отошла и вскоре вернулась с пригоршней каких-то ярко-лиловых диких цветов, которые она растерла и смешала в вязкую массу. Пока Тельда готовила мазь, совершенно поглощенная этим процессом, Делия подошла, наклонилась, внимательно посмотрела на цветы и, украдкой улыбнувшись мне, отошла, мурлыча песенку.

После этого Тельда размазала эту бледно-лиловую мазь по моей многострадальной груди, приговаривая:

— Она прекрасно поможет тебе, Дрей! Это старое вэллийское средство — цветы вилми. Оно просто чудодейственное! Твои раны затянутся в мгновение ока!

И вот теперь эта мазь жгла так, словно мне в грудь впился целый улей пчел.

А Делия шла во главе нашего маленького каравана и пела.

Пела она чудесно. Веселые, разухабистые песенки помогали нам шагать быстрее по травянистой равнине. А слушая печальные короткие жалобные песни или плачи я лично мысленно переносился во времена всех тех великих и могущественных людей, которых, как я знал, больше не существовало. А иной раз Делия заводила какие-то дурацкие, но привязчивые куплеты, и мы все дружно подхватывали припев — и Тельда, которая явно гордилась своими вокальными данными и осознавала производимый ею эффект, и Сег, чей мощный певучий тенор приводил меня в искренний восторг, и я сам, хотя мой дикий рев заставлял Тельду подпрыгивать, а Делию — петь дальше ещё чудесней.

Но эта проклятая мазь саднила и жгла, и в конце концов я уже не мог этого терпеть.

— Черный Чункра её побери! — заорал я. И, содрав всю клейкую бледно-лиловую массу пластыря, швырнул её в траву и начал с остервенением топтать. — У меня вся грудь огнем горит!

— Нет, ну самом деле, Дрей! — Тельда печально вздохнула, до боли удрученная моей неблагодарностью. — Ты должен немного потерпеть. Надо дать ей время сотворить свое волшебное исцеление.

— Какое там волшебное исцеление! — заорал я. — Сама попробуй! Налепи её на свою роскошную грудь и увидишь, как это приятно!

— Дрей Прескот!

— Ла-адно…

Журчание струившегося неподалеку, под сенью развесистых салитасов, ручейка, дало мне предлог не позориться ещё больше. Подбежав к нему я бросился в воду, и если бы все зубастые и когтистые чудовища из книги мифов под названием «Легенды о Спитце и его заговоренном мече», пользовавшейся популярностью во время моего пребывания в Зеникке, накинулись на меня, я бы все равно не покинул ручья, пока дочиста не отмылся. Ни в каком чудесном снадобье я не нуждался. Погружение в священный бассейн на реке Зелф в далекой Афразое — далекой! Да никто ведь не знал, где расположена эта Афразоя, Город Савантов! — дало нам с Делией не только продолжительность жизни в тысячу лет и стойкое здоровье, но и такой ценный атрибут как способность примечательно быстро оправляться от ран. К тому же, с тех пор мы похоже никогда не болели.

Искупавшись, я вновь присоединился к своим спутникам и услышал как Делия задумчиво так говорит разглядывая сорванный голубой цветочек.

— Какой красивый, Сег! Посмотри, лепестки, тычинки — и смотри, какой любопытный серебряный узор на каждом лепестке, в точности как сердечко…

— Ой! — воскликнула Тельда и зажала рот ладонью.

— Тебе нехорошо, Тельда? — встревожился Сег.

— Ой! Как глупо… Ох, Дрей, что ты обо мне подумаешь!

— Теперь, когда у меня на груди нет этой треклятой мази, я ничего не думаю, — буркнул я. Но тут я увидел лицо Делии, раскрасневшееся и сияющее, и понял: Что-то Случилось.

— Ой, Дрей! — взвыла Тельда. — Я сорвала совсем не вилми! У них нет такого серебряного сердечка… я забыла! Это был фаллими, мы употребляем его для очистки баков, а я наложила его тебе на грудь! Ой, Дрей!

Я ошарашенно поглядел на нее, не в силах произнести ни слова.

Она спрятала лицо в ладонях и разразилась рыданиями.

— Глупая девчонка! Это не имеет значения! — рявкнул я на неё не желая терпеть ещё и бабьи слезы. — Добро бы я был смертельно ранен… Ох, ради самого Зим-Зара, прекрати этот адский вой!

— Скажи… скажи, что ты… прощаешь… меня! Я такая… такая глупая!

— Ну, полно, полно, Тельда! — сказала Делия, куда резче, чем я ожидал.

Сег попытался было положить руку на плечо нашей спутницы, но она каким-то образом увернулась. А в следующую секунду бросилась мне на шею, орошая слезами мою многострадальную грудь.

— Я такая глупая девчонка, дорогой Дрей! Что ты обо мне должен думать… но…

— Тельда!

Делия подняла свой тюк и кивнула Сегу.

— Пора в путь!

Я от души согласился. Сумев взвалить Тельду на левое бедро — она вцепилась в меня крепко — я пустился следом за Делией и Сегом.

Ах, как моя Делия радовалась этому путешествию! Она вам не какой-нибудь там белокожий дряблый ком свиного сала, который только и делает, что валяется на спине не шевеля ни мизинцем. Нет, моя Делия была совсем другой. Легкая и гибкая, живая и насмешливая, как фея, и в то же время бесконечно самоотверженная, честная, бесстрашная и верная нашей любви. Мы встретились и полюбили друг друга, и с этого момента стали как бы единым существом. Мы были полностью созвучны друг другу, телом и душой — нет, ни одна женщина, ни на Земле, ни на Крегене, не сравнится с моей Делией Синегорской.

Вскоре местность начала меняться. Теперь нас окружали выпуклые округлые холмы и мы проследовали среди них вдоль берега речки. Холмы покрывала густая растительность, но мы нашли звериные тропки рядом с рекой и продвигались довольно быстро, хотя и постоянно остерегаясь встречи с теми, кто их проложил. Поначалу нам сильно досаждали насекомые, но Делия нарвала какой-то бледно-зеленой нежной травки, истолкла её и сделала прозрачную жидкость, похожую на сироп. Пользы от неё вышло куда больше, чем от бледно-лиловой мази бедной Тельды. Стоило намазать ей кожу, как насекомые тут же оставили нас в покое, а запах её мне очень понравился.

Потом холмы кончились, местность снова стала открытой, и вдали опять показались горы. Конечно, они не шли ни в какое сравнение со Стратемском; но именно через эти горы нам и требовалось найти дорогу, да притом пешком.

На равнине паслись многочисленные стада диких оленей. Я вздохнул. Как бы я желал сейчас оказаться в седле, верхом на быстроногом зорке! Ну, а так, раз уж приходилось обходиться без одров, Сег довольно ловко подкрался к стаду и с одного выстрела обеспечил нас ужином. Места для привалов приходилось выбирать с большой осторожностью. В памяти все ещё были свежи леденящие кровь рассказы об опасностях, поджидающих путников на Враждебных Территориях. Правда, пока нам не встретилось ничего такого подтверждающего эти слухи. Вот так мы и следовали по равнине мало-помалу приближаясь к горам. Дважды мы замечали дым над отдаленными возвышенностями, но держались от подобных мест подальше.

Мы не знали, кто или что это могло быть, и не испытывали ни малейшего желания познакомиться с местными обитателями.

Мудрость этого решения подтвердилась следующим утром, когда солнца Скорпиона уже пламенели в небе, и косые лучи падали сквозь разрывы причудливых пушистых облаков. Мы свернули лагерь, нагрузили на себя наши пожитки и тронулись в путь. Тропа, по которой мы шли до сих пор, нырнула в ущелье, и поэтому мы, само собой, двинулись в обход по невысоким горам, петляя среди кустов тернового плюща. Негоже вести любимую девушку по дороге, столь удобной для устройства засады.

— Смотрите! — вдруг тихо сказал Сег.

Впереди, по склону горы до самого ущелья тянулась расселина. Там что-то блестело. Мы стали подкрадываться бесшумно, как на охоте — Сег научился этому в горах Эртирдрина, а я — среди своих кланнеров в Сегестесе.

Наши предосторожности, похоже, оказались излишними. Среди кустарника лежали двое мертвецов. С первого взгляда стало ясно, что это не люди. Не относились они, если уж на то пошло, и ни к одной из рас полулюдей Крегена, с которыми я к тому времени успел познакомиться — ни к фрислам, ни к ошам, ни к рапам, ни к чуликам, ни к сорзартам, ни к прочим. Никто из моих спутников тоже никогда раньше не встречал такого народа. Это были существа среднего роста, с двумя руками и двумя ногами. При виде их физиономий мне вспомнились охотничьи собаки, которых разводили в некоторых кочевых кланах Сегестеса: так могли выглядеть эти псы, если бы их скрестили с лимами. Меня поразила огромная, выдающаяся вперед нижняя челюсть и отвислый подгрудок. Тела явно лежали давно и, естественно, разлагались. Мухи — от них и на Крегене нет спасения — облепили их и роились вокруг. Девушки отступили, чтобы не чувствовать вони. Но мы с Сегом — воины-профессионалы, и знали чего именно нам требовалось выяснить.

Первым делом оружие: короткие мечи, предназначенные скорее для колющих, чем для рубящих ударов, наподобие гладиусов моих кланнеров. Длинные и тонкие копья с зазубренными наконечниками. Топоры похожие на томагавки. Ножи. Металл: частью сталь, частью бронза. Значит, этот народ находился примерно на том же уровне развития, что и народы внутреннего моря: они использовали сталь, только если её удавалось достать, а если не удавалось — в ход шла бронза. Доспехи: практически никаких — только наручи, шапки и нагрудники из кожи, с нашитыми на последние полосами из весьма твердого материала. Сег предположил, что это кость или рог какого-то неизвестного зверя. Одежда: минимальная — набедренные повязки, какие носят по всему Крегену, да войлочный жилет под нагрудником. На ногах — ни сапог, ни сандалий. Личное снаряжение: обычные кожаные перевязи и сумки.

После этого мы осмотрели то, что убило этих зверолюдей.

Причина была очевидна: у каждого из морды торчала длинная стрела. Необычайно длинная стрела. Осторожно работая ножом, Сег извлек их, а затем хмыкнул и продемонстрировал мне наконечники.

— Кремень, — его загорелое лицо наморщилось. — Похоже, здесь побывали мои соплеменники.

Он быстро промерил древко пядями и присвистнул.

— А стрелял настоящий мастер.

Я знал, что лук и всевозможные связанные с ним премудрости занимали в жизни Сега едва ли не главное место. Он мог говорить о них часами. Каждая разновидность лука, каждая деталь, каждое действие, каждая функция и все степени их проявления имели свое название. Необходимость в подобных тонкостях очевидна. За то время какое мы провели вместе Сег научил меня многим хитростям лучников Эртирдина. А я, в свою очередь, подробно рассказал ему о составных луках моих кланнеров и арбалетах, которые с моей подачи появились в армии «вусковых черепов». За время пути он смастерил себе множество больших луков — хотя конечно не из древесины ертира. Мы частенько устраивали дружеские состязания. Как и следовало ожидать, поначалу он побеждал меня с большим преимуществом. Но спустя некоторое время я освоился с большим луком не хуже, чем с изогнутым составным, с которым, как уже упоминалось, успел хорошо познакомиться. И тогда уж Сегу приходилось попотеть ради выигрыша. Говорят, что начинать обучение стрелка из большого лука надо с его деда. Однако, коль скоро уже есть общество, где стрельбой из лука занимаются почти все, а к обучению приступает человек вроде меня — имеющий в избытке время для упражнений с этим оружием и обладающий необходимыми для стрелка качествами — то из него можно сделать отличного лучника. Моя жизнь на Равнинах Сегестеса тому пример.

— Ты узнаешь оперение, Сег?

Он покачал головой.

— Как и следовало ожидать, оперение выдает мастера. — Тут Сег пустился в технический жаргон, описывающий то, как обрезаны перья, под каким установлены углом, способы их прикрутки и нарезки канавок. — Кто бы не выпустил их, он знал свое дело.

— Кем бы там ни был тот стрелок, он попал в засаду и разделался с этими двумя.

— И весьма лихо.

— У этих зверолюдей нет никакого метательного оружия. Должно быть, они пытались им отбиваться.

— Если и так, много им с этого вышло толку, — хмыкнул Сег Сегуторио. — Ничто не может устоять при столкновении с лахвийским большим луком.

Мы тронулись дальше. Из оружия мы взяли лишь эти две стрелы. Прочее стало бы просто обременительным лишним грузом, хотя оставлял я его не без сожаления.

Этот случай показал, как важно сохранять бдительность. Но внимание и настороженность нисколько не мешали нам общаться. Думаю, вы поймете: оказавшись рядом с Делией, я освободился от мучительного напряжения и снова почувствовал себя свободно и раскованно. Я не раз с изумлением ловил себя на том, что смеюсь — искренне смеюсь над шуткой, остроумным замечанием или забавной ситуацией. Вот так вот мы болтали, шутили и пели шагая к восточному побережью Турисмонда и Порт-Таветусу, откуда нам предстояло отплыть в Вэллию.

Тельда сносила одну пару обуви, а затем вторую. Она трещала как сорока и продолжала донимать меня своей навязчивой заботой. Но рядом со мной упруго и легко шагала моя Делия, и я мог стерпеть и кое-что похуже надоедливой женщины. С Сегом мы тоже сблизились в ходе постоянной совместной охоты для обеспечения пропитанием нашей маленькой экспедиции. До сих пор я с теплотой и грустью вспоминаю эти дни, когда мы ровным шагом шли от Стратемска на восток, через восточные равнины Турисмонда. Мои поиски завершились, Делия снова была со мной. Вэллия может подождать; что же касается Афразои, Качельного Города, куда я собирался непременно однажды вернуться, то это произойдет в отдаленном будущем. Меня же сейчас волновало только настоящее. А само путешествие — это ведь приключение, радость, веселье и вообще нечто придающее остроту пресным будням.

Сег рассказывал об Эртирдрине, своей стране. Как я уже говорил, она находилась на северной оконечности Лаха. Там, среди нагромождения скалистых гор, прорезанных лабиринтом ущелий и долин, жили гордые и независимые люди, превыше всего ценившие неповторимость личности. В долинах звенели арфы, а звуки песен долетали до самых горных пиков. Вершины скал венчали крепости. Иногда это были всего-навсего одиночные каменные башни; другие разрослись в цитадели из четырех-пяти башен, соединенных зубчатыми стенами. Ни одна крепость не повторяла другую. А их обитатели все как один отличались ярой самостоятельностью и защищали свои посевы и стада от набегов соседей. Юноши Эртирдина часто становились наемниками в иностранных армиях, так как их большие луки, которые появились столетия назад и первоначально служили для охоты, оказались могучим и непобедимым оружием. Деревья ертир ценили как раз из-за того, что каждое давало несколько великолепных заготовок для луков, но для мужчины считалось делом чести срезать себе самую лучшую ветку с дерева, где бы он его не обнаружил. Листья дерева ертир содержали смертельный яд, и только тирриксы, по словам Сега, не боялись поедать их. Двойной желудок этих животных каким-то образом позволял им избежать отравления.

— Мы, жители Эртирдрина, были становым хребтом армий Вальфарга, — говорил Сег. — Не сомневаюсь, что лучник, чью работу мы видели, родом из Эртирдрина. Вальфарг был могучей империей. Он до сих пор могуч — но в дни своего величия он правил империей, которая включала в себя весь Лах и Пандахем на востоке и юге, Котмир с Лашендоной и восточную часть Турисмонда. Лахвийская империя стремительно расширялась на запад, и только Стратемск остановил её.

— Выходит, все эти так называемые Враждебные Территории были некогда частью Лахвийской империи?

— Да. Но я, знаешь ли, не испытываю никаких особенных чувств к этой стране. У них не вышло потому, что не вышло. Потом начались нашествия варваров из северного Турисмонда, людей и полулюдей, с каждом разом все более и более жестокие, и Лах оказался отрезан от земель на востоке, которые сейчас называются Враждебными Территориями. Теперь для народов с внешнего океана открыты только отдельные города и торговые фактории на восточном побережье, — он обвел кругом рукой. — Ну, а что сейчас происходит на Враждебных Территориях… кто знает?

Сег Сегуторио любил петь о прежних днях Лаха, точно также как и о своей родной стране с её более чем оригинальной культурой. Мне не хочется пересказывать содержание его баллад по-английски. Эти звучные, громовые песни до сих пор у меня на слуху. Я даже сейчас смог бы спеть некоторые из них — но они принадлежат Крегену.

В них повторяются глухие раскатистые звуки «ой» и «ум», гремит барабанный бой и резонирующие гласные, заставляющие голос звучать подобно фаготу, а твердые слоги напоминают стук града по туго натянутому парусу. Одна из песен, которую Сег особенно любил, чем-то сразу напомнила мне «Лорда Рэндэла». [14] Думаю, пограничные культуры в обоих мирах имеют много общего.

Иногда мы видели охотничьи партии, которые бродили по широким равнинам; в таких случаях мы неизменно залегали, пока те не проходили дальше. Странные звери верхом на странных зверях — как напоминали мне эти слова о другом времени и месте! — сейчас не наша забота. Хотя я и чувствовал, как в Делии растет желание двигаться быстрее. Ей не терпелось вернуться в Вэллию.

— Я не могу вступить в законный брак за пределами Вэллии, Дрей, — как-то сказала она. — Понимаю, все это глупо, но я все-таки принцесса-магна, и с этим ничего не поделаешь… сам понимаешь.

— Я могу подождать, моя милая Делия. Но только чуть-чуть.

— Мы должны поскорей оказаться там, — она вопросительно взглянула на меня. В это время мы пробирались по просекам через лес, который вырос будто нарочно для того, чтобы преградить нам путь. Обойти его было невозможно. — Если у тебя есть какие-то… — она оборвала себя и начала опять: — Если ты чувствуешь что-то… — и снова замолчала.

— Я мало что знаю о твоей стране, Делия. Могу сказать лишь одно: я желаю, чтобы ты могла гордиться нашим союзом. Я знаю, что твой отец — император и наслышан о могуществе его островной империи. Может быть…

— Никаких «может быть»! Ты будешь моим мужем и принцем-магнаром! Поверь, Дрей, это будет не таким уж страшным испытанием.

— Ну что до того, — отозвался я, как стало ясно впоследствии, несколько легкомысленно и необдуманно, — то нам ещё надо туда добраться.

— Мы доберемся, милый! Обязательно доберемся!

Наш путь продолжался. Всякий раз, завидев в небе темные точки, мы немедленно прятались, не теряя времени на размышления; это стало почти рефлексом.

Но в этом лесу нам вряд ли могли угрожать импитеры или корхи и поэтому мы продвигались более уверенно. Тем временем наступил вечер. Топазовый огонь двух солнц, опускающихся к горизонту, пробивался сквозь сплетенные ветви. В поисках места для ночлега мы вскоре наткнулись на обрыв и обнаружили в нем несколько земляных пещер. Из обрыва выпирали кривые древесные корни, голые и блестящие. Я не заметил, чтобы листья поблизости были утоптаны, не нашел и следов на тропинках. Мы с Сегом переглянулись, он кивнул. Теперь можно было освободиться от груза, разбить лагерь и заняться сбором хвороста.

Мои мысли то и дело возвращались к разговору с Делией. Я не мог избавиться от легкого беспокойства. Делия могла подумать, будто я боюсь появиться в пределах её прославленной родины и встретиться с этим могущественным человеком, её отцом-императором. Ну, мне придется это проделать, если я претендую на её руку и желаю отстаивать это право перед всем миром. И раз я обещал именно так и поступить, то этого достаточно. Ничто не помешает мне сдержать слово — ничто…

На ночь мы устроились в спальных мешках, которые соорудили из мягкой санурказзской кожи с несколькими слоями роскошных шелков в качестве подкладки. Лежа на спине, я какое-то время, по давней привычке, предавался перед сном размышлениям. Желание Делии вернуться домой представлялось мне вполне понятным. Что же до меня, ну, мой дом — на Крегене, там где Делия. Но тем не менее я все же лишь в одном месте действительно чувствовал себя как дома — на Великих Равнинах, среди моих диких кланнеров. И признавался себе: да, эта дикая и вольная жизнь вызывала у меня прилив варварского наслаждения. Сег упомянул варваров нахлынувших из северного Турисмонда, опустошивших, а потом и уничтоживших остатки созданной Вальфаргом империи. Интересно, гадал я, могут ли они быть более дикими и неистовыми, чем я с моими кланнерами….

Уже погружаясь в дремоту, я услышал, как в глубине пещеры что-то еле слышно скребется.

Прежде чем какой-нибудь земной горожанин, с его заторможенной реакцией, успел бы разлепить веки, и зевнув вопросительно посмотреть туда, откуда донесся звук, я выскочил из спального мешка и, с обнаженным мечом в руке, мгновенно принял боевую стойку и начал вглядываться в темноту, готовый отразить любую угрозу таившуюся там в пещере.

— Что такое? — тихо спросил меня Сег. Он уже стоял рядом со мной, с мечом наготове.

— Ни звука, Тельда, — донесся шепот Делии, и я услышал как её рука захлопнула ей рот с этими полными красными губами.

В углу снова заскреблись, а затем вся задняя стенка пещеры выпала наружу. Мы тщательно осмотрели пещеру, прежде чем занять её, но такого сюрприза не ожидали. Призрачный розовый свет крегенских лун заливал все отраженным жутковатым сиянием.

В этом розовом свечении я разглядел приземистый овалообразный силуэт чего-то движущегося. И увидел две полусогнутых коротких ноги вносящие в пещеру объемистое тело, с дугообразных плеч которого пучками свисали то ли щупальца, то ли руки. Существо, похоже, пригнулось и подробно разглядеть его в темноте не удавалось. Как и положено в таких случаях, на миг возникла мысль, будто у этой твари вообще нет головы.

Она двигалась, издавая сипящие звуки. Они больше походили на свист неисправной палубной помпы, чем на змеиное шипение, но тем не менее от них мороз по коже пробегал.

— Хай! — крикнул Сег и бросится в атаку, высоко занеся меч.

Он ударил сплеча, словно мясник, разрубающий тушу. Одно из щупалец размоталось и схватило его выше кисти и дернулось вверх. Длинный меч неподвижно завис над пучком щупалец. Еще два щупальца схватили Сега за талию, подняли его и поволокли в розоватые тени.

Я без единого звука бросился вперед, пригнув голову, чтоб не удариться о потолок, и обрубил щупальца, схватившие моего друга.

Они упали на пол пещеры и уползли в трещины меж камней, словно змеи.

Тварь завизжала — не знаю, от ярости или от боли. Сег наконец сумел высвободить руку с мечом.

— Острием, Сег! — заорал я и, снова подбежав к ним, по рукоять вонзил свой клинок в тело твари. Все произошло быстро. Теперь я знаю, что эти создания враждебны большинству живых существ, и эта тварь затеяла застать нас врасплох при помощи своего фокуса с задней стенкой пещеры. Морфанги — создания квазиразумные, проворные, коварные и невероятно сильные. Когда пронзенная моим клинком туша растянулась перед нами на земле, мы увидели в струящемся свете крегенских лун разинутую пасть с рядами зазубренных конических клыков, крошечные злобные глаза, тонкие черные губы и щели ноздрей там, где полагалось быть носу. Тварь ещё долго шипела, пока не издохла. Позже мы узнали об этих морфангах побольше — а вот тогда и не подозревали об их привычке охотится обычно стаями.

Со стороны освещенного более тускло входа, где отбрасывал тень нависший обрыв, неспешно и целеустремленно приближались темные силуэты. Я метнулся к проему. С одного взгляда я насчитал шесть тварей со щупальцами. Тельда билась и стонала, а Делия удерживала её. Но сейчас мне было не до Тельды. Моя Делия подвергалась смертельной опасности.

— Сег! Собери все нужное. Хватай девушек! Живо!

Я быстро огляделся. На месте задней стенки пещеры зиял проход, откуда и появился нежданный гость. Эти твари, как я уже сказал квазиразумные, но дьявольски хитрые. По идее нам полагалось при его неожиданном появлении с воплями броситься к выходу и попасть прямо в щупальца поджидавшей там стаи. А задний ход, выводивший в залитый светом лун небольшой туннель, оставался свободным.

— Сег! — снова — резко и властно скомандовал я. — Выводи девушек задним ходом… живо…

Он попробовал было спорить, но я зарычал и бросил на него свирепый взгляд, мигом оборвавший его возражения.

Тельда обхватила себя руками, раскачивалась и стонала. Сег подхватил её подмышки и наполовину понес, наполовину поволок. Делия взяла было наше снаряжение, но выходя быстро оглянулась и остановилась, готовая отшвырнуть спальники, продукты и лекарства и кинуться мне на помощь. В её руке сверкал длинный кинжал, с изукрашенный самоцветами рукоятью.

— Ради меня, Делия! Ступай… Спрячься, а потом устрой небольшой шум — не сильный, только чтобы отвлечь их… понимаешь?

— Да, Дрей — о, мой…

Я не дал ей времени договорить, а махнул рукой, веля уходить, бросив на неё притом самый грозный свой взгляд. А затем повернулся лицом ко входу в пещеру.