"Воин Скорпиона" - читать интересную книгу автора (Балмер Генри Кеннет)

ГЛАВА ПЕРВАЯ Пешка Звездных Владык

— Я останусь на Крегене!

В ноздрях у меня стояла вонь от крови и пота, смазанных маслом кож и пыли, а в ушах звенел шум боя. Вокруг меня лязгали и клацали мечи, пики протыкали кольчуги, а арбалетные болты вонзались в латников. Звуки и запахи ещё достигали меня, но видел я только сияющую вокруг беспредельную голубизну, а моя рука сжимала пустоту, тогда как ей полагалось стискивать рукоять меча.

— Я не вернусь на Землю!

Голубое сияние сгустилось, ревущий водоворот крутился у меня в голове, заполняя глаза и уши. Меня крутило и бросало в голубом ничто.

— Я останусь на Крегене под солнцами Скорпиона! Останусь!

Я, Дрей Прескот, с Земли, выкрикнул это в муках и отчаянии.

— Я останусь на Крегене!

Ветер взъерошил мне волосы, и я понял, что вместе с мечом исчез и старый шлем из черепа вуска с заменяющей ему султан желтой краской.

Я лежал распластавшись на спине. Шум боя стих где-то вдали. Крики умирающих людей и раненных сектриксов, хриплое дыхание и крякание сотрясаемых боевыми страстями воинов, лязг и скрежет оружия — все это сгинуло. А пелена голубого света вокруг меня заколебалась, и я почувствовал что-то вроде волн напряжения, которые пробегали в ней. Неясные силуэты двигались, сливаясь и разделяясь, за пределами поля моего зрения. Я ощущал спиной твердую почву — но была ли то почва Крегена или Земли?

Тот последний бой против магнатов Магдага был жестоким, эмоциональным и преобразующим бойцов. Однако нежданное вмешательство Звездных Владык разом выбило из меня всякий налет упоения боем или боевого безумия. Признаться, иногда мной овладевает жажда схватки, но это случается нечасто. И я не расположен слушать тех, кто болтает о кровавой пелене, что встает перед глазами, и указывает на неё в качестве оправдания самых варварских и жестоких действий. О да, алая пелена перед глазами — не вымысел, но тот, в ком сохранилось человеческое начало, никогда не допустит, чтобы алое безумие взяло верх над его волей.

Слушая эти записи на маленьких вращающихся кассетах, вы узнаете, как часто я, к стыду моему, поддавался ревущему кровавому приливу боевого упоения.

Вот потому-то когда я поднялся и занял сидячее положение на плотно утрамбованной земле, рассудок мой уже освободился от вызванной боем жажды крови, но тело все ещё лихорадочно требовало действовать, и действовать немедленно. И тут, когда я сел, ожидая сам не знаю чего, огромный ком грязной вонючей соломы обрушился на меня и снова опрокинул на спину.

Меня завалило навозом пополам с соломой. Эта омерзительная на вкус масса набилась и мне в рот. Отплевываясь и моргая, я приподнялся и попытался хоть что-нибудь разглядеть. Мне удалось смутно различить дверь хлева оказавшуюся, когда рассеялась голубая мгла, черной. И тут куча грязной соломы снова опрокинула меня, шлепнувшись прямо в лицо. Я сплюнул. Моргнул. Выругался. И с рычанием вскочил на ноги. Трудно сказать, чем в большей степени была порождена моя ярость — возмущением или ощущением смехотворности моего положения.

На сей раз мне удалось увернуться от летящего с вил кома унавоженной соломы.

Злой как сто чертей, я ринулся к двери хлева. Как и ожидалось, я оказался совершенно голым. Я не знал, куда Звездные Владыки забросили меня, выдернув из Магдага. Но прежде, чем выяснять это, мне требовалось заняться чуть более срочным делом — расправой с нахалами кидавшими мне в лицо унавоженную солому.

И тут до меня дошло, что мне что-то кричат. Слов я не разобрал. Но хотя меня все ещё переполняло желание разделаться с швыряльщиками навоза, я с облегчением понял, что говорят не на земном языке. В голосе кричавшего слышалось то особое звучание присущее Крегенским языкам, и услыхав его я ощутил прилив благодарности.

В дверном проеме показался человек.

К этому моменту в глазах у меня прояснилось, и я увидел этого человека залитого смешанным струящимся светом двух солнц Антареса. Это рассеяло последние сомнения. Звездные Владыки оставили меня на Крегене — вместо того чтобы пренебрежительно вышвырнуть обратно на Землю. Да, именно пренебрежительно. Ибо я знал, что каким-то образом подвел их, не добился того, ради чего они перенесли меня на Креген и направили в Магдаг.

Глядя во все глаза на этого человека, в свою очередь глядевшего на меня, я чувствовал только огромную всепоглощающую благодарность. Я по-прежнему находился в том же мире, что и моя Делия! Меня не разлучили с единственной для меня женщиной на двух планетах, разделенных четырьмя сотнями световых лет пустоты. Где-то у себя в Вэллии, но на одной со мной планете, на этой планете Креген, жила, дышала, смеялась и, как я надеялся и молился, не отчаялась увидеться со мной, моя Делия Синегорская, моя Делия из Дельфонда.

Человек этот держал вилы, с которых все ещё свисали остатки унавоженной соломы. Из-под гривы черных как смоль волос, падавшей на лицо, мерцали ярко-голубые глаза. Нрав у него, похоже , был самый бесшабашный, и действовал он, не думая о последствиях. Я решил, что рабом он пробыл недолго. Высокий и худой, он с самой нахальной и насмешливой улыбкой взирал на меня — голого, облепленного вонючей соломой, с волосами, которые превратились настоящее помело.

А затем наши взгляды встретились.

Улыбка мигом слетела с его лица. Не опуская глаз, он быстрым автоматическим движением взял вилы наперевес. Меня остановила только мысль о Делии. Памятуя о том, что я все ещё ступаю по той же земле, что и моя принцесса — этот субъект получил от меня пощаду на достаточно долгий срок, давший ему возможность заговорить.

— Ллахал, — произнес он универсальное приветствие, с которым на Крегене обращаются к незнакомцам. Будь мы друзьями, он сказал бы «Лахал». И, не дожидаясь моего ответа или совершения паппату, проговорил:

— Ну и видок у тебя, дэм!

И рассмеялся. Рассмеялся непринужденным смехом без всяких следов издевки лично надо мной. Любой, кто не способен посмеяться над собой — просто живой труп. Но, думается, вам известно, я, Дрей Прескот, не без труда смеюсь на людях, а тем более вслух.

Я снова ринулся к нему c намерением завязать вилы у него на шее, а потом уже решать, что делать с их зубцами.

По-прежнему смеясь, он ловко увернулся.

— Ты, дэм, должно быть, из новых рабов, — несколько озадаченно проговорил он отсмеявшись. — Я — Сег Сегуторио. Если тебя послали помочь мне, лучше сразу берись за дело, пока мы оба не попали в беду и не отведали «старого змея».

Зубцы его вил выглядели чрезвычайно острыми. И этот жгучий брюнет, этот раб, держал данное сельскохозяйственное орудие, как воин копье. Он уже оправился от первого шока при виде выражения моего лица, которое, как я слышал, многие называли «маской дьявола» и непринужденно стоял направив на меня фермерское оружие, уверенный в собственной силе. Я остановился, уже готовый вывести его из этого заблуждения.

Мы с ним стояли во дворе фермы, окруженном низкими зданиями, на том участке близ стойл, где в воздухе висел тяжелый деревенский запах — запах навоза и соломы, мочи и пыли. Повсюду струились сияющие лучи двух солнц Скорпиона заливая эту пасторальную картину опалиновой смесью цветов. Всего несколько мгновений назад я вел в бой фалангу рабов в старых черепах вусков, а перед нами сверкали кольчуги магнатов Магдага. И вот теперь, в моих ушах снова зазвучали крики яростно дерущихся людей, вопли раненных, пронзительное ржание сектриксов и громкий лязг мечей.

Через двор фермы пробежал пес, скуля и поджав хвост.

Вслед за псом во двор хлынула толпа замызганных перепуганных рабов в серых набедренных повязках. Они толкались и гомонили; кто-то оступился, упал в пыль и, шатаясь, поднялся на ноги. Толпа эта представляла собой смесь людей и полулюдей разных рас. От их воплей и панических криков моя рука сама потянулась за оружием. На Крегене человек, не имеющий наготове под рукой оружия, стоит одной ногой в могиле.

За хлевами и стойлами вспыхнуло пламя, и я догадался, что горит сама большая усадьба. Вслед за рабами во двор выбежала, спотыкаясь, кучка окровавленных ратников в разодранных кольчугах и помятых шлемах, а иные — в шлемах набекрень или вообще без них. Среди этих наемных ратников бежали и люди, и рапы, и чулики. Некоторые бросили оружие, чтобы бежать быстрее.

— Набег! — Сег Сегуторио вскинул вилы. Мне не понравилось выражение его лица. — Эти покинутые Фройвилом расты сорзарты!..

Вот тут я и увидел этих созданий, когда те высыпали из-за стойл. Приземистые, с чешуйчатыми ногами, увешанные броскими монистами из позвякивающих бронзовых и медных дисков, с пернатыми петушиными гребнями на шлемах, эти свирепые, хищные воины выкрикивали во всю глотку свой боевой клич повергавший в полнейший ужас бегущих людей с мирной фермы. Вооружение их составляли метательные копья наподобие узких ассегаев и длинные мечи, клинки которых явно укоротили под рост сорзартов. Воинственный вид этих полулюдей, их экипировка, боевой клич, разносившийся над разоренной фермой, — все было рассчитано на то, чтобы нагнать страху на противников-крестьян при первом же сверкании клинка. А охранявшие ферму немногочисленные воины-наемники никак не могли дать им должный отпор.

Хотя я кое-что слышал об этих сорзартах, прежде мне никогда не доводилось с ними не сталкиваться. Физиономии этих зверолюдей, широкоскулые и почти лишенные лба, отдаленно напоминали морды ящеров, но тусклые, глубоко посаженные глаза совсем не походили на рептильные. Сорзарты населяли скопление островов у северо-восточной оконечности внутреннего моря и служили предметом бесконечных споров среди других народов Ока Мира по вопросу о том, кто начнет против них большую карательную экспедицию и кто и когда встанет под её знамена; но покуда сохранялась жестокая вражда между зеленым севером и красным югом сорзартов оставляли в покое.

Как обычно бывает в критические моменты, все происходило с головокружительной быстротой. К тому времени, когда Сег вновь схватил вилы наперевес и пустился бежать, сорзарты в большинстве уже пересекли двор и исчезли за хлевом напротив нас. И тут я увидел женщину, которая бежала, прижимая к груди ребенка. Увидев трех задержавшихся во дворе сорзартов, она изменила направление бегства, увидала Сега Сегуторио и что-то прокричала ему. Ее голые ноги так и мелькали, взбивая подол лавандового платья и быстро покрывали разделявшее нас расстояние, но всякому было ясно, что бросившиеся ей наперерез сорзарты настигнут женщину прежде, чем она добежит до нас.

— Помогите! — несмотря на ужас и отчаяние, её крик прозвучал скорее приказом, чем просьбой. Эта женщина явно привыкла командовать. — Сег! Помоги мне!

— Госпожа. — Сег снова рванулся вперед. — Она купила меня десять дней назад, и никакой любви я к ней не питаю, но — но она все-таки женщина.

В культуре, где постоянно общались друг с другом многие разновидности зверолюдей и человекозверей, подобная мысль попросту противоречила здравому смыслу.

Теперь я понял, ради чего Звездные Владыки снизошли до того, чтобы оставить меня здесь на Крегене, а не выкинули через межзвездную бездну обратно на Землю, где я родился. Они попросту нашли для меня другую задачу. И как обычно, бросили меня голым и беззащитным в самое пекло. Я знал, что в этот самый миг где-то в Магдаге мои собратья-рабы в покрашенных желтым старых черепах вусков с оружием в руках — оружием, которое я для них создал и которым научил их пользоваться, — сражаются, с жестокой целеустремленностью, против всей мощи магнатов. И, вероятней всего, после моего исчезновения проигрывают теперь сражение. Но меня вырвали из их рядов и, в обмен на неизгнание на Землю, предоставили разобраться с этой кризисной ситуацией.

Я подхватил с земли две пригоршни вонючей унавоженной соломы и рванул вслед за Сегом. Без труда обогнав его, я оказался затем за спиной у женщины с ребенком и лицом к лицу с сорзартами. Эти злобные и свирепые на вид создания держали оружие как умелые воины с большим опытом.

Ближайший ткнул в мою сторону своим кургузым мечом. Другой сорзарт уже поднял с досадой ассегай готовый метнуть его в меня, но я побежал так, что мой противник загородил ему обзор мешая броску. Я остановился, привстал на цыпочки и со всей силы швырнул унавоженную солому прямо в лицо ближайшему налетчику. Тот достаточно ловко увернулся, но это движение отняло у сорзарта несколько драгоценных мгновений, а в следующий миг я уже набросился на него. Хребет его сломался с чавкающим хрустом. Я выхватил меч из его лапы и тут же вскинул клинок, отбивая летящий в меня ассегай. Древко звякнуло о железо. Я наслаждался ощущением меча в руке. Длиннее гладиусов, которые так любят мои кланнеры, этот клинок имел странный баланс. Но свою роль он выполнил. Когда я высвободил лезвие, испачканное кровью сорзарта, настало время принять вызов третьего. Тот заколебался.

— Хай! — крикнул я.

Он настороженно глядел на меня своими глубоко посаженными глазами. Внезапно все его тело напружинилось, и в меня полетел ассегай. Его движение точь-в-точь повторяло бросок ящерицы. Все бронзовые и медные диски, которыми был увешан чешуйчатый разбойник, забренчали. Мой меч сбил ассегай на лету. Сег избавил меня от необходимости делать последний выпад, так как покуда я дожидался, когда сорзарт выхватит меч, мимо моего уха просвистели вилы, и два их центральных зубца глубоко вонзились в чешуйчатую шею.

— Чего ты тянул? — возмутился тяжело дыша Сег. — Ты же знаешь: эти сорзарты — самые вероломные твари, каких только свет видел.

Я вытер клинок о коричневый передник сорзарта.

— Как-то раз я убил человека прежде, чем тот успел выхватить меч, и смог защищаться, — уведомил я Сега, — и, чтоб я потоп, несомненно поступлю так снова, да простит меня Зар, если возникнет надобность. В данном случае её не было.

Он странно посмотрел на меня. Хотя этот Сег Сегуторио действительно был таким, каким показался мне с первой минуты — бесшабашным и диким, его представление о ведении боевых действий отличалось тем не менее крайней практичностью.

Из-за хлева до нас донеслись неприятные звуки грабежа — сорзарты уже разбойничали там вовсю. А ветер нес нам в лицо со стороны горящей усадьбы клубы жирного дыма. Женщина задержала дыхание. Я мельком бросил на неё взгляд и принялся за дело. На своем веку я повидал более чем достаточно рыдающих женщин, прижимающих к себе детей — в мокрых от слез платьях, с безумными лицами, бегущих куда глаза глядят от преследующих их жадных разбойников всех мастей. Только поэтому я отношусь к подобным сценам с неизменным спокойствием. Люди много болтают о ценности человеческой жизни, о том, что все на свете надо рассматривать через призму человеческой деятельности, а на Крегене через неё волей-неволей приходится рассматривать и всяких полулюдей-полузверей. И все же мне всегда хотелось знать: часто ли те, кто провозглашает подобные академические постулаты, сами попадали в положения, где их действия должны были соответствовать словам. Конечно, я не остался бесчувственным глядя на разбитые в кровь босые ноги этой женщины, на текущие по её щекам слезы, на грязные разводы вокруг рта и носа ребенка, который захлебывался плачем до красноты в глазах. Но бандиты вроде сорзартов отлично знают слабость мужчин, лишившихся мужества при виде женских страданий.

— Мы должны убираться отсюда, — сказал я. — Сейчас же. Идемте.

Не трудясь дождаться их ответа, я содрал с убитого сорзарта кусок коричневой ткани — самый чистый кусок — обмотал его вокруг талии, продел конец между ног и подоткнул его, соорудив что-то вроде набедренной повязки. Прикинув баланс всех трех обрезанных мечей, я выбрал тот какой счел наилучшим. Пояс и ножны были аккуратно сшиты из зелено-коричневых шкурок маленьких ящериц, которых, кажется, называют «тико». Когда Сег тоже подобрал себе меч и ассегай, я сунул избранный мной меч в ножны, и взял ещё один меч и три оставшихся ассегая. Шлемы я проигнорировал. Все эти операции заняли несколько минут. Пока мы занимались оружием, женщина стояла, переминаясь с ноги на ногу и успокаивая ребенка. Она то и дело косилась на меня, и её взгляд выражал сомнение, по поводу которого у меня в тот момент не было времени беспокоиться. Ей так и так достаточно скоро станет ясно, что я не из числа её рабов.

Мы двинулись курсом уводящим резко прочь от горящей усадьбы.

Я был совершенно уверен, что Звездные Владыки послали меня сюда спасти в тяжелую минуту именно эту женщину и её ребенка. Не знаю, откуда взялась такая уверенность. Порой мне трудно понять, где говорят мои природные инстинкты, а где — рассудок, с его более мрачными и менее внятными доводами. Когда я в третий раз оказался на Крегене, на берегу Великого Канала, то спас там Гахана Ганниуса и Валиму. Те и не подумав поблагодарить меня тут же отправились восвояси. Сейчас, глядя на эту женщину, я предполагал, что данная парочка должна сыграть какую-то роль в запутанной игре судеб, которую веками вели Звездные Владыки — с помощью Савантов и при их вмешательстве. Вы ещё услышите, как подтвердились эти догадки и как повлияло на будущее Крегена мое собственное вмешательство.

Мы разговаривали мало. В тот момент меня заботило одно — где найти какую-нибудь скотину, на которой могла бы ехать женщина. Стойла пустовали — воины отправились в экспедицию, и поместье осталось уязвимым именно для такого внезапного набега какой и устроили сорзарты. Но чем быстрей мы найдем сектрикса — так назывался один из видов шестиногих животных для верховой езды, которых разводили в прибрежных районах Внутреннего моря, — или калсания, или даже осла, тем лучше. Когда Сег спросил как меня зовут, я без колебания выбрал из массы имен, которыми уже успел обзавестись в этом мире, свое собственное — честно говоря, я находил такое количество прозваний пожалуй даже забавным.

— Я — Дрей Прескот, — представился я. А потом добавил: — Из Стромбора.

Это имя для них ничего не значило.

Положим, они вряд ли могли знать о Стромборе. Ведь пока я не воскресил этот анклав в Зеникке в подарок тете Шуше — которая, как я должен помнить, мне не тетя — название «Стромбор» на сто пятьдесят лет заслонил дом Эстеркари. Но раз ни Сег, ни его хозяйка никогда не слышали имени пура Дрея, князя Стромбора, крозара Зы, прославленного корсара Ока Мира, то это было верным признаком того, что они живут крайне замкнуто. Я уже убедился, что должно быть по прежнему нахожусь в сфере поселений вокруг внутреннего моря, о чем свидетельствовало наличие тут сорзартов, и потому не слишком тревожился из-за такого неведения. Будь у меня склонность открыто веселиться, я мог бы даже посмеяться над тем какой надменный прием встретило бы подобное незнание прославленных и благородных имен, окажись эта госпожа в обществе некоторых знакомых мне капитанов свифтеров, крозаров и братьев из орденов.

— Это — госпожа Пульвия на-Упалион, — представил женщину Сег Сегуторио. Хотя он явно не был в восторге от своего положения раба, в его словах определенно звучало некоторое уважение. А ведь ситуация вроде бы не располагала к тому…

Я посмотрел на госпожу Пульвию. Ничто в ней не произвело на меня столь сильного впечатления, как то, как она подняла голову и расширила глаза, встречая мой взгляд. Конечно, никому не пришло бы в голову назвать её прекрасной — ни в каком смысле этого слова. Она была скорее крепко сбитой женщиной с сильными руками и ногами, привыкшей командовать, осознающей свое положение. И, при нормальном положении дел, несомненно немного впадающей в отчаяние из-за начинавшего темнить ей верхнюю губу намека на усики.

— Давайте мне ребенка, — сказал я, протягивая руки.

Она инстинктивно прижала младенца покрепче к груди, где лавандовая ткань её платья пошла пятнами от слез и соплей ребенка. На шее у госпожи Пульвии висел на тонкой золотой цепочке драгоценный амулет из рубина и золота.

Я нетерпеливо ткнул пальцем вниз, указывая на её босые ноги. Она по-прежнему смотрела мне в лицо, и я заметил, что глаза у неё потемнели от пережитых потрясений. Затем, не нарушая молчания, она позволила мне взять мальчика. Он был легким, как пушинка.

Наша маленькая группа покинула скотный двор. Сразу же за ним начиналась плантация неубранных блойнов. Высокие зеленые стебли, обступившие нас, были отягощены золотыми плодами — казалось, вокруг беззвучно качается миллион безъязыких колоколов. Мы затерялись среди них.

Временами нас накрывала тень. Это черный маслянистый дым поднимался над усадьбой и расползался по всей округе, затмевая свет двух солнц Скорпиона.

Если поначалу у меня и могла возникнуть мысль, будто Звездные Владыки поставили передо мной не особенно сложную задачу, то эта иллюзия быстро рассеивалась. Засунув подмышку левой руки, на которой я нес ребенка, три запасных ассегая, с обнаженным вторым мечом в правой руке, я пристроился в арьергарде, поставив в авангарде Сега.

Сорзарты, должно быть, высадились со своих пиратских кораблей — они обычно не любили пускаться в одиночные плавания и наверняка пригнали целую маленькую флотилию — и отправившись в набег вглубь страны. Они обрушились на первое же поместье, которое оказалось у них на пути. Поместью Упалион, как я уже успел заметить, принадлежало много акров плодородной земли, приносившей хороший урожай. Оно располагалось на некотором отдалении от моря, и его владельцы считали себя в безопасности, о чем свидетельствовала малая численность наемных ратников.

Позади раздался шум: сорзарты ворвались в гущу золотых блойнов, явно жаждая нашей крови.

— Иди вперед, Сег, — сказал я, бесцеремонно протолкавшись мимо женщины и вручая ему ребенка, — а я задержу их.

— Ребенка может взять и хозяйка, — возразил Сег. Его стремление остаться и погибнуть вместе со мной просто удивляло.

— Чтоб я потоп! — воскликнул я пусть и не сердито, но раздраженно, хотя ситуация меня забавляла — ну умею я находить забавное в странных ситуациях. — Она и идти-то едва способна, не говоря уж о том, чтобы нести ребенка. Ради доброго Зим-Зара, Сег, ты должен увести её. Не спорь!

— Клянусь занавешенным Фройвилом… — начал было Сег, тряхнув нечесаной черной гривой, которая то и дело задевала золотые плоды.

Я оборвал его крепким ругательством, помянув Макки-Гродно.

— Иди!

Признаться, мой голос в тот момент должно быть сделался куда резче и в нем зазвучал неприятный скрежет. Таким вот властным, почти повелительным тоном я автоматически заговариваю в ответ на возражения. Этот тон выработался у меня за те долгие годы, когда ходил по ютам судов королевского флота, был зоркандером и вавадиром у кланнеров Сегестеса и капитаном-крозаром пиратствующего сануказзского свифтера. Сег принял во внимание и мой тон, и выражение моего лица. И принял ребенка.

— Примерно в дуабуре к югу отсюда есть развалины строений народа заходящего солнца, — сказал он. Вот и все.

Я почувствовал, что мне, возможно, стоит поближе познакомиться с этим переменчивым и в то же время практичным человеком.

Сег и госпожа Пульвия исчезли среди золотых колоколов.

Как я уже говорил, клинки, которые я сейчас держал в руках, некогда были стандартными длинными мечами. Сейчас им оставили длину всего двадцать четыре дюйма [2], а остриям придали клинообразную форму. На очень краткий миг я испытал приступ ностальгии, вспомнив о тех превосходных мечах Савантов, с которыми мы, одетые в савантские охотничьи кожанки, столь беззаботно покидали Афразою, Качельный Город, отправляясь на бескровную охотой на грэнта.

Может быть, эти сорзарты понимают в фехтовании куда больше, чем мне представлялось — даже больше, чем крозары Зы, хотя такое при моей гордыне казалось почти немыслимым. Ну что же, скоро выясним.

В воздухе раздались хриплые крики. Золотые колокола блойнов сгибавшие с такой изящной красотой черенки на прямых зеленых стеблях, заколыхались и закрутились там, где мы только что шли, когда сквозь них стали прокладывать себе дорогу гибкие чешуйчатые тела.

Жизнь воина скроена из будоражащих кровь происшествий — алых заплат на сером однообразии будней, и мой опыт научил меня, что на Крегене алого куда больше, чем серого. Я вспомнил о моей Делии Синегорской и молился об одном: чтобы она пребывая в своей внушающей трепет Вэллии не отчаялась увидеться со мной.

А затем с оружием в руках я приготовился лицом к лицу встретить те опасности какие и обеспечивали мне пребывание на Крегене под Антаресом. И ой как много понадобилось бы мечей, чтобы заставить меня бежать от того, что позволит мне остаться на Крегене под солнцами Скорпиона.