"Корсар" - читать интересную книгу автора (Банч Кристофер)

6

“Стойкий” прошел на юго-восток в тропики, мимо Адрианополя, Прима, Киллиса и других портов, в которые доводилось заходить Гарету.

Гарет не подозревал, что будет испытывать такое удовольствие от того, как друзья наслаждаются тем, что он уже видел: пассатами, несущими приятную прохладу, а не холод; голубым небом и океанскими волнами; вкусом невиданной рыбы, пойманной с помощью сетки, вымоченной в лимонном соке и зажаренной на угольной жаровне; плавающими по волнам кокосовыми орехами, молоко которых еще не испорчено соленой морской водой; теплым солнцем и матовым небом, под которым было так приятно стоять ночную вахту.

Том и Кнол быстро привыкли к распорядку жизни на корабле. У Лабалы сначала возникали трудности, но постоянная жизнерадостность и огромная сила уберегли его от возможных врагов.

Гарет наблюдал за ними в полном изумлении. Иногда он думал, что для полной идиллии не хватало еще одного друга, но от таких мыслей только портилось настроение.

Косира — просто друг? Конечно нет. Ему же не хотелось спать с другими друзьями. Или виной всему обычная похоть?

Он полагал, что это не так, но боялся признаться себе, что влюблен. Любовь была якорем, жизненной вехой, которая удерживала тебя, привязывала к затхлости и суше.

У него не было причин считать, что Косира влюблена в него. Конечно нет. Он знал, что вожделение присуще не только мужчинам.

Это погружало его в еще более мрачные мысли непонятно о чем. Он старался больше внимания обращать на расчеты, которые из-за тайного груза были достаточно запутанными. Поэтому Гарет с радостью поднялся на палубу, когда его вызвал капитан Луинес.

Он понял, что предстояло обсуждать серьезный вопрос, — капитан отослал вахтенного офицера и сам занял его место на юте.

— Этот Лабала, — сразу же перешел к делу капитан. — Ведь ты настоял, чтобы я нанял его.

— Да, сэр. Что-нибудь не так?

— Ничего, если не считать, что он — поганый маг. Ты знал, что он — заклинатель?

— Да, — признался Гарет. — Он говорил, что баловался колдовством, когда работал портовым грузчиком.

— Мне не нужны маги на борту, — прорычал Луинес.

— Я понимаю, сэр, — сказал Гарет. — Большинство матросов относится к ним с недоверием. Но я бывал с ними в море, и все заканчивалось благополучно. Кроме того, Лабалу нельзя считать магом, он занимался разными мелочами, например приворотными зельями.

— Я не суеверен, — сказал Луинес. — У меня просто есть определенная причина не допускать присутствия магов на борту “Стойкого”.

Гарет ждал, но Луинес, казалось, не горел желанием объяснить.

— Взгляни на него, — наконец сказал он.—Там, под парусом, он явно пытается составить какое-то заклинание. Казначей, ты — его друг и должен сам с ним поговорить. Скажи, что я недоволен им, скажи, что он должен воздержаться от колдовства, пока находится на борту “Стойкого”. Если он достаточно умен, то поймет мое предупреждение и избавится от моего пристального… внимания.

Гарет вспомнил пункт о беспрекословном повиновении в договоре и сказал:

— Есть, сэр.

Он подошел к стоявшему у леера Лабале.

— Как дела, парень? — спросил тот. — Все в порядке, не определил по счетам, что мы сперли лишнюю селедку?

— У меня дела лучше, чем у тебя, — сказал Гарет и повторил приказ капитана Луинеса.

— Он настолько суеверен?

— Он просто сказал, что есть особые причины.

— Достаточно того, что он — капитан, я полагаю, — сказал Лабала. — Как раз когда мне в голову стали приходить разные умные мысли. Знаешь, Гарет, прошлой ночью, после полувахты, я увидел, что палубу окутывает туман, похожий на пляшущих духов. Мне в голову пришло заклинание, я произнес его, и эти туманные духи затанцевали, как хотел я. Думаю, если хорошенько подумать, я могу окутать туманом целую бухту.

Гарет поежился.

— Может быть, капитан прав.

— А, ты тоже суеверный. Это ведь были не духи, а водяной дым, который делал то, что я ему приказывал. Духи — совсем другое, и я не собираюсь шутить с ними. По крайней мере, пока. —Лабала вздохнул. — Кроме того, вахты проходят быстрее, если думаешь о таких вещах, как вода, огонь и дым. Жаль, что я не умею читать и писать, чтобы лучше следить за мыслями. Впрочем, приспущу-ка я паруса, вдруг сам капитан обладает Даром или кто-нибудь из его людей.

Он ткнул Гарета в ребра локтем.

— Чувствуешь, приятель? Я уже стал настоящим моряком.

Гарет с трудом восстановил дыхание.

— Лабала, ты что, не можешь высказать свою точку зрения только словами?

— Я не большой мастер говорить, — ответил Лабала. — Так что придется принимать меня таким, какой я есть.

На следующий день Луинес обучал команду пользоваться пушками. “Беды не миновать”, — подумал Гарет.

Он был рад, что всему научился в первых рейсах. Оказалось, что у него и Тома Техиди есть большие способности к стрельбе из пушки.

Они попадали в ящики, брошенные в воду в качестве мишени, со второго выстрела.

Луинес поручил Гарету командовать пушкой.

Еще Гарета беспокоило поведение команды. Некоторые матросы ничего не знали о Луинесе, но чуть меньше половины команды плавало с ним раньше.

Эти опытные моряки, в число которых входили два помощника и боцман, не делились опытом с новичками, как будто эти знания были приятным, но постыдным пороком, которым они тайно наслаждались. Некоторые моряки были явно не старше Гарета, но гораздо опытнее.

Даже сменившись с вахты, они держались особняком и не разговаривали с другими.

Гарет спросил об этом одного из них, когда тот стоял у руля и на юте кроме них никого не было. Моряк нарочито округлил глаза и сказал:

— Сэр, у нас нет секретов ни от кого. Но вы же знаете, как сдержанно ведут себя опытные люди с непроверенными новичками.

Гарет знал и молча кивнул. Его сомнения, возможно, исчезли бы, если бы он не заметил секундой позже, как подозрительно и злобно взглянул на него матрос.

Двумя вахтенными офицерами были Келч и Рук, очень опытные моряки, но Гарету они напоминали скорее тюремных надзирателей, хотя ни один из них не поднял руку на матроса. Боцман Номиос был не многим лучше.

Гарет был рад, что на борту у него три надежных друга, и надеялся, что просто излишне подозрителен.

Они шли от Киллиса на юг уже в течение недели, когда Луинес приказал всей команде, за исключением рулевого и впередсмотрящего, собраться на главной палубе.

Капитан забрался на пушку и, сунув руки в карманы, некоторое время молча, с довольным видом осматривал команду.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я хочу сообщить вам, куда мы идем и с какой целью. Некоторые из вас, кто плавал со мной раньше, понимают, о чем идет речь, потому что мы уже имели дело с подобным грузом.

— Значит, мы идем не за специями? — раздался голос одного из новичков.

— С этим грузом мы вернемся домой на север, — сказал Луинес. — И все, как я и обещал, станут богачами. Но сначала мы будем перевозить груз ничуть не менее ценный. Людей. Мужчин и женщин.

— Рабов? — спросил кто-то, и по команде пробежал ропот удивления.

— Именно, — подтвердил Луинес. — Я специально построил “Стойкий” для их перевозки. Осадка у него низкая, поэтому он и качается на волнах, как пьяный. Но зато он может входить в реки континентов Каши и Линияти и брать на борт груз, который работорговцы доставят из глубины континента.

— И который мы затем передадим линиятам, — закончил за него Кнол Н'б'ри.

— Именно так, мой мальчик. Это тебя беспокоит?

— Беспокоит, сэр. Во-первых, я не в восторге от идеи иметь дело с работорговцами, во-вторых,я не хочу сам становиться работорговцем.

Раздались одобрительные возгласы некоторых членов команды.

— Да, трудно с тобой разговаривать, — сказал капитан. — Нанимаясь на борт, ты обещал беспрекословно выполнять мои приказы, верно?

— Я нанялся на борт, — упрямо возразил Кнол, — чтобы стать моряком и торговать специями, как мне казалось, а не становиться убийцей.

Помощник Рук недовольно заворчал, и Кнол стиснул зубы.

— Тебе не придется никого убивать, мальчик, — возразил капитан. — Тебе придется только прыгать по мачтам, тянуть тросы и стоять на вахте. А что находится в трюмах сейчас или будет находиться потом, тебя совершенно не касается.

Кнол посмотрел на Гарета, и тот едва заметно покачал головой. Упрямый взгляд Н'б'ри стал равнодушным.

— Есть, сэр, — произнес он голосом, в котором еще чувствовалось упрямство. — Я буду выполнять приказы.

— А куда ты денешься, — рявкнул Келч. Лабала двинулся было вперед, но остановился.

— Ты хотел что-то сказать? — спросил Луинес.

— Нет, сэр, просто немного удивлен.

— Ты удивишься тому, сколько золота будет у тебя в кармане, когда мы вернемся в Тикао, —сказал Луинес под одобрительный хохот моряков.

— Разойтись, — приказал капитан. — Казначей, я хочу поговорить с тобой. — Подождав, пока моряки разойдутся, он продолжил: — Как ты думаешь, что сказал бы на это твой дядя?

— Это меня не касается, сэр, — ответил Гарет. — Он ведь теперь далеко, не так ли?

Он смотрел на Луинеса невинными глазами и отчаянно надеялся, что капитан поверит в его ложь.

— Мне почему-то казалось, что ты поступишь именно так, — сказал Луинес. — Мне казалось, что такого честолюбивого человека, как ты, не будут слишком волновать законы далекого государства, если есть возможность разбогатеть. Подобная сентиментальщина вряд ли ценится в мире. Готов поклясться, что половина крестьян на Саросе, сих обязанностями и клятвами верности хозяину, по сути — рабы.

Гарет мысленно согласился с этим, но подумал, что душа любого, даже самого низкого слуги все же принадлежит ему самому.

— Помоги мне в одном деле, — попросил капитан.

Гарет последовал за Луинесом в каюту, где тот открыл один из сундуков и вытащил из него какой-то завернутый в тряпку предмет в форме цилиндра. Он развернул его, и Гарет увидел украшенный резьбой фонарь странного вида.

— Это, — сказал Луинес, — обеспечит нам безопасность в водах линиятов. Получил в результате недельных переговоров да еще заплатил кучу золота.

Луинес вынес фонарь на палубу и поднес к бизань-мачте. Гарет заметил, что мачта была снабжена четырьмя скобами для ног, чуть выше которых торчал большой металлический крюк.

— Подержи фонарь.

Гарет взял фонарь, а Луинес достал из кисета огниво. Он открыл маленькую дверцу на фонаре и высек искры, бормоча слова на каком-то непонятном Гарету языке.

— Теперь повесь его туда…

Гарет подчинился. Он не почувствовал никакого тепла и не увидел пламени внутри фонаря.

— Сэр, кажется, он погас.

— Горит, — возразил Луинес. — Просто немногие могут увидеть его свет. Ночью он станет заметнее.

И верно, после наступления темноты корму и вахтенного матроса озарил странный зеленый свет.

— Будь я проклят, если стану торговать людьми, — с чувством воскликнул Том Техиди.

— Только не я, — подтвердил Лабала под одобрительный шепот полудюжины моряков, окруживших Гарета и его друзей. Это была третья ночная вахта, и они собрались на палубе ближе к корме, спрятавшись за одной из пушек.

— Какой у нас есть выбор? — спросил один матрос. — Мы все подписали договор, думаю, Луинес с радостью проломит нам головы и отправит на корм акулам, если мы перестанем подчиняться ему.

— Я ни разу не встречал работорговца, но думаю, такому человеку совершенно наплевать на то, что со мной будет, — сказал другой.

Кнол Н'б'ри мрачно кивнул:

— Скорее всего, вы правы. Я видел, как этот ублюдок смотрел на меня, и рад, что Гарет взглядом велел мне заткнуться.

— Гарет, — сказал Техиди, — ты молча слушаешь нас, и только. О чем ты думаешь?

— Во-первых, наша встреча должна быть короткой, — сказал Гарет. — Мы ведь не знаем, обладает ли даром подслушивания сам шкипер или кто-нибудь из его команды.

— Непохоже, — перебил его Лабала. — Кроме того, я придумал небольшое заклинание, которое заставит всех подумать, что мы просто треплемся и ничего не собираемся предпринимать.

— Что верно, — сказал еще один матрос.—Что мы можем сделать?

— Начнем с количества, — сказал Гарет. —Двадцать пять из сорока одного моряка никогда не плавали с Луинесом.

— Это не означает, что они не последуют за ним, — возразил один матрос.

— Верно, — согласился Гарет.

— Мы можем убежать с корабля в первом же порту, — сказал еще один моряк.

— Не получится, — мрачно произнес Том. —Я, когда надраивал нактоуз компаса, прислушался к разговору Келча и Рука — они обсуждали, как повеселятся с рабынями в следующем порту. Нельзя рассчитывать на приязнь населения в порту, предлагающем рабынь для развлечений. Гарет кивнул:

— После обеда Луинес сказал мне, что мы зайдем за водой и провизией в порт Херти. Он также сказал, что официально порт не принадлежит линиятам, хотя мог бы. Капитан встречается там со своими линиятскими хозяевами, чтобы получить указания.

— В таком порту моряк легко может попасть в лапы линиятов.

Гарет невольно коснулся шрама на щеке.

— Это не для меня, — сказал он и увидел, как одобрительно закивали матросы. — Мы можем попытаться захватить корабль.

— Мятеж, — прошептал один из матросов.

— Наказывается повешением, — сказал Лабала. — Даже я это знаю.

— К тому же Луинес не совершил ничего незаконного, — продолжил Гарет. — Нет никаких документов, подтверждающих его связь с работорговцами. Скорее всего, ему удастся выиграть дело в суде, даже если он признает торговлю людьми. Он представит все так, будто мы не повиновались законным приказам, не имеющим отношения к рабам.

— Королевский адмиралтейский суд Сароса всегда встает на сторону офицеров, — сказал матрос. — Мы видели на набережной повешенных за мятеж матросов.

— Я тоже видел, — сказал Гарет. — Предположим, нам удалось захватить корабль.

— Шансы на удачу невелики, — сказал Кнол.

— Не согласен, — возразил Гарет. — Шансы хорошие, если нам удастся схватить Луинеса и помощников. Если у нас будет лидер и хороший план, люди пойдут за нами, даже боцман.

— Почему ты так в этом уверен? — спросил Техиди.

— Не знаю, — тихо ответил Гарет. — Просто уверен.—В его голосе появились стальные нотки.

Техиди удивленно посмотрел на него, потом поджал губы и задумался.

— Предположим, ты прав, — сказал он наконец. — Мы далеко зашли во враждебные воды. Кстати, этот странный фонарь, который ты повесил на мачту, — условный сигнал линиятам, что мы на их стороне?

— Так сказал мне Луинес.

— Работорговля, — сказал один из матросов. — Об этом думать противно, не то что говорить.

— Ты прав, — сказал Гарет. — Думаю, нам пока остается только ждать, может быть, появится лучший вариант.

— Ты хотел сказать, просто вариант, — мрачно возразил Кнол Н'б'ри. — Потому что сейчас у нас нет никакого.

Гарет проснулся от топота и криков моряков. Он натянул штаны, собрался было выйти из своей крохотной каюты, но задержался и надел пояс с подаренным Косирой мечом.

По обе стороны от их судна стояли два военных корабля линиятов — низкие, черные, с острыми обводами корпусов, красными треугольными парусами. У каждого корабля — три пушки по борту да еще по две на носу и по две на корме. У лееров стояли линияты с саблями и заряженными мушкетами.

Гарет подошел к своей пушке и увидел, что кто-то уже снял с нее брезентовый чехол. Через мгновение подбежали два матроса, один с ядрами, другой с порохом в мешочках.

— По местам! — раздалась команда Келча. —Пушки не заряжать. Пока.

Пушки линиятов были уже выдвинуты и готовы к бою.

Гарет внес изменения в список вахт, чтобы друзья оказались в его расчете.

— Шрапнелью, — едва слышно сказал Том. —Очистить палубу от этих ублюдков.

— Глупо, — возразил Кнол. — Лучше цепной заряд. Снести мачту, и на корабле начнется паника.

— Слишком просто, — сказал Лабала. — Ядро побольше — ниже ватерлинии, чтобы ублюдки утонули.

— Спасибо, адмиралы, — подытожил Гарет. —Будем делать то, что прикажет капитан.

Мучительно тянулось время, но на трех кораблях ничего не происходило.

— Посмотри на этот поганый фонарь, — воскликнул Кнол.

Зеленый свет был виден даже днем.

Открылся небольшой люк на корме ближнего корабля линиятов. Гарет попытался рассмотреть в нем кого-нибудь, но не увидел ничего кроме темноты.

Вдруг из каюты, по крайней мере так показалось Гарету, раздался пронзительный визг. Линияты разбежались по кораблю, который через мгновение повернул вправо и отошел от “Стойкого”. Так же, но в зеркальном отображении поступил корабль линиятов с другого борта.

— Проверка прошла успешно? — высказал предположение Гарет.

— Вероятно, — сказал Том. — Что это был за визг? Словно кто-то мучил свинью.

— Возможно, — сказал Лабала, вытирая пот со лба, — Может быть, нам лучше не знать, что это было.

Через час впередсмотрящий увидел землю — гряду холмов, отделявшую океан от пустыни. Луинес собрал команду и подтвердил то, что уже слышал Гарет, — Херти был нейтральным портом, но контролировался линиятами. Матросам сходить на берег запрещалось, стоянка продлится менее половины дня.

Херти оказался старым неприветливым городком, низкие белые дома жарились на знойном ветру, прилетавшем из пустыни. Корабли многих стран стояли здесь на якорях, мерно покачиваясь на волнах широкой бухты. Среди них было много кораблей линиятов, военных или торговых судов — трехмачтовых трехпалубных галеонов, вдвое превосходящих по размерам “Стойкий”.

Гарет заметил, что моряки относились к порту с явным недоверием. Многие причалы были свободны, но капитаны судов предпочитали стоять у раскиданных по всей бухте буев и общаться с местными жителями при помощи шлюпок. На многих судах у поворотных пушек дежурили матросы, не спускавшие глаз с разгружавшихся барж.

Луинес, казалось, ничего не боялся… или, как подумал Гарет, принимал активное участие в творящихся здесь беззакониях. Он мастерски пришвартовал “Стойкий” к причалу в центре порта. Ветер дул со стороны полуразвалившегося здания, в котором, судя по запаху, обрабатывали рыбу.

Лабала наморщил нос от вони.

— Надеюсь, мы пришли сюда не за этими продуктами, — сказал он.

— Не за этими, — сказал неслышно подошедший к ним Рук. — Казначей, у нас с капитаном есть дела в городе. Прикажи матросам освободить второй трюм. Баржа с водой должна вот-вот подойти.

На главную палубу спустился по трапу Луинес.

— Герн Раднор, мы также погрузим некоторые… инструменты, необходимые для успеха нашего предприятия. Проследи за тем, чтобы их поместили в моей каюте. Ты — старший на судне, следует выставить вахту у сходни. Если хочешь, вооруженную. Без меня на борт никого не пускать, ни чиновников, ни девок, ни гостей, ни разносчиков продуктов.

— Слушаюсь, сэр, я все понял, сэр.

— Мы вернемся через два, может быть, через три поворота склянок.

Капитан с помощниками сошел на берег.

Гарет вспомнил о намерении помощников повеселиться с рабынями.

Они не вернулись ни через три, ни через четыре поворота склянок.

Подошла баржа с водой, и люди, очевидно рабы, перекинули к бакам “Стойкого” шланги. Гарет попробовал воду, и она оказалась на удивление чистой и свежей. Рабы налегли на насосы, меньше чем через час баки судна были полны, и баржу уволокли к берегу.

Никто не приближался к судну, несмотря на опасения Луинеса. Несколько мальчишек поглазели на странных моряков и с криками убежали.

В порту стояла тишина. Не было слышно криков продавцов, воплей нищих, даже команд с ближайшего судна. Создавалось впечатление, что Херти дремлет, изнемогая от жары.

Гарет задумался о том, что происходит здесь ночью, потом решил, что узнавать об этом ему не сильно хочется.

Шло время.

Его прошло слишком много — склянки перевернули пять раз.

Гарет, коря себя за излишнюю осторожность, приказал достать из трюма мушкеты и вооружил с полдюжины моряков в качестве подкрепления двум вооруженным пистолетами матросам, стоявшим на вахте у сходни.

Прибыли инструменты Луинеса в деревянных ящиках, их тащили с полдюжины рабов. Гарет приказал занести их в каюту капитана и, когда носильщики ушли, рискнул вскрыть один из них. Там действительно были инструменты, страшные инструменты. Щипцы, кандалы, с полдюжины кнутов, некоторые с металлическими наконечниками. Наручники. Гарет поежился и поднялся на палубу.

Еще один поворот склянок.

Потом Гарета позвал один из вахтенных. Гарет подбежал к сходне и увидел, как к судну, с трудом передвигая ноги, приближается какой-то человек. Он шел согнувшись, словно получил удар в живот. Гарет заметил, что у него по ноге течет кровь, оставляя следы на набережной.

Человек выпрямился, и Гарет узнал Келча и увидел огромную рану у него на животе. Келч покачнулся, замахал руками и упал навзничь.

Гарет мгновенно сбежал по сходне и опустился рядом с ним на колени.

Помощник капитана с трудом открыл глаза.

— Ублюдки, — пробормотал он. — Поганые линияты… никогда нельзя им верить…

— Что случилось?

— Мы взяли то, за чем пришли… получили карты и указания… они у меня в сумке… и пошли за вином. Проклятые линияты… Думаю, другая группа… не та, с которой договаривался капитан… может быть, они просто не любят саросианцев… просто так, за то, что мы такие… или за то, что мы пришли сюда… за…

Келч замолчал и стал судорожно ловить ртом воздух.

— Ублюдки… ублюдки… я знаю, что они убили меня… убей за меня, казначей… они зарубили капитана… думаю, и Руку не удалось уйти.

— Что нам делать?

Келч попробовал улыбнуться, открыл рот, и из него хлынула кровь. Он закашлялся и сплюнул, повернув голову набок.

— Остается только одно, мальчик. Ты — в их руках, значит…

Его тело изогнулось и задрожало. Изо рта снова хлынула кровь, босые ноги застучали по булыжникам набережной. Он дернулся еще раз и замер.

— Проклятье, — мрачно произнес боцман Номиос. — Нас тоже ждет такая участь.

Гарет решил не обращать внимания на его слова.

— Четыре человека! — крикнул он. — Поднять тело помощника на корабль и отнести к парусному мастеру.

Парусный мастер не только отвечал за состояние парусов, но и шил погребальные мешки из парусины.

Гарет думал, что еще нужно сделать.

— Номиос, — едва слышно сказал он. — Заряди по два мушкета на каждого матроса, но на палубу не поднимай.

— Есть, сэр, что еще, сэр? — Гарет почувствовал себя странно, когда этот человек, вдвое превосходивший его и по возрасту, и по опыту, так легко ему подчинился.

— Возьми эту сумку, — сказал Гарет, поднимая лежавшую рядом с телом Келча кожаную сумку. — Отнеси ее в кабину капитана. Пушки до наступления темноты заряжать не будем. Подними главный парус, прикажи людям быть наготове.

— Есть, сэр.

Гарет повернулся, чтобы подняться на борт, а четверо матросов, схватив Келча за руки и за ноги, быстро потащили его по сходне.

Он увидел, как к “Стойкому” приближаются военные корабли линиятов. Впрочем, расчетов у пушек не было. В зловещей тишине корабли прошли мимо “Стойкого”. Никто из стоявших у леера линиятов ничего не сказал, лица их были лишены выражения.

Три корабля подняли паруса и вышли через устье бухты в открытое море.

Примерно через половину склянок к “Стойкому” по причалу подошла дюжина мужчин. Все, кроме одного, были в доспехах и вооружены мушкетами и мечами. Невооруженный мужчина был тощим, как больной туберкулезом, и держал в руке свиток.

Группа остановилась на расстоянии броска камнем от корабля.

— Эй, на корабле!

Гарет был на юте и подошел к борту:

— Слушаем вас.

— Правители Херти приняли решение, что вы должны покинуть порт на рассвете. Мы гордимся своим нейтралитетом и не хотим оказаться втянутыми в частные споры. Это решение принято в соответствии с международными обычаями, в случае невыполнения незамедлительно последуют соответствующие меры, включающие… насилие.

Он запнулся на последнем слове, повернулся, и строй солдат двинулся к городу более быстрым шагом, чем при подходе к кораблю.

— Эти проклятые линияты поджидают нас у выхода из бухты, — сказал Номиос.

Гарет кивнул.

— Можем подготовиться и заковаться в цепи, в которые хотели заковать других людей, — мрачно проворчал боцман.

— Нет, — возразил Гарет, не понимая, почему он так уверен. — Нет, этого не произойдет. Никто из нас не станет рабом, ни сейчас, ни в будущем. Готовь корабль к отходу.