"Одна безумная ночь" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 9 ВСТРЕЧА НА КУХНЕ

Брэнд усадил Шарлотту в свой экипаж и, пренебрегая условностями, сел с ней рядом. Как только карета тронулась с места, она, оправив юбки, проговорила:

– Будь любезен, отодвинься на свою сторону.

Брэнд покачал головой:

– Ни за что. С этого момента можешь считать меня своим охранником.

– Ты мне не опекун, не муж, не родственник. И уж конечно, не любовник. У тебя нет на меня никаких прав.

Брэнд тяжко вздохнул. «Может, поцеловать ее, чтобы стала покорной?» – промелькнуло у него. Но он сдержался и сказал:

– Если понадобится, я свяжу тебя и заткну рот кляпом. Пойми, ты не должна была уходить с приема. Люди начнут болтать лишнее, когда обнаружат, что мы оба отсутствуем.

– Я сказала леди Поумрой, что у меня разболелась голова и ты отвезешь меня домой.

Брэнд рассмеялся:

– И ты полагаешь, она поверила? Проклятие, Шер! Ты совершенно ничего не понимаешь! И тебе не следовало заговаривать с Паркинсоном. Не исключено, что он убийца.

– Не беспокойся, я способна о себе позаботиться.

– И не исключено, что он сумеет тебя разыскать, если захочет, – продолжал Брэнд.

При этой мысли граф похолодел. Он до сих пор не мог без содрогания вспоминать, как отважно Шарлотта вступила на освещенную сцену. Подобного мужества он не наблюдал у других женщин.

Вот идиотка!

– Я не назвала ему своего имени. К тому же ты сам во всем виноват. Поскольку ты отказывался говорить правду о Боне и Рансоме, мне пришлось самой докапываться до истины.

Она еще имела дерзость его обвинять!

– Ты очень рискуешь, – процедил Брэнд сквозь зубы. – Если Паркинсон – убийца, он может теперь начать охоту и на тебя.

– Он не представляет для меня опасности, – возразила Шарлотта. – Благодаря тебе он думает, что я... шлюха из Йорка.

Брэнд пожал плечами и пробормотал:

– Неужели мои слова показались тебе оскорбительными, Шер? Неужели ты оскорбилась из-за того, что я назвал тебя своей любовницей?

– Ты еще спрашиваешь? Думаю, ты прекрасно знал, что это выведет меня из себя. Поэтому ты так и сказал.

– Это было самое логичное объяснение твоего присутствия.

Она пристально посмотрела на него, и он вдруг подумал: «А что, если овладеть ею прямо здесь, в экипаже? Что, если задрать юбки и...»

– Нет в этом никакой логики, Брэнд. И вообще, ты слишком... Ты ужасно скучный, вернее – предсказуемый.

Он уставился на нее в изумлении. Его обвиняли во многих грехах, но «скучным» и «предсказуемым» никто никогда не называл.

– Глупости, Шер!

– Нет, это правда. Иначе как смогла бы я догадаться, что ты скажешь или сделаешь?

– Это невозможно. Я никогда не следую общепринятым правилам. Я руководствуюсь... собственными принципами..

– Уже одно это делает тебя предсказуемым. К примеру, сегодня я ожидала, что ты попытаешься улизнуть с музыкального вечера. И я не ошиблась.

Брэнд нахмурился. Неужели она права? Ведь он всегда гордился своей свободой и независимостью и бежал от условностей как от чумы. Так неужели он в своих поступках столь же предсказуем, как старик, сидящий в кресле-качалке с трубкой в зубах? Нет, не может быть.

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе, Шер. Вернее – о твоем поведении. Пойми, ты подвергаешься очень серьезной опасности...

– Я еще не закончила, – перебила Шарлотта. – Ты всегда меня удивлял, Брэнд. Почему ты испытываешь потребность нарушать общепринятые нормы? Ведь тебя наверняка учили, как следует себя вести. Вот Джордж... Он был истинным джентльменом. Непонятно, как мог ты стать полной противоположностью своему брату.

Брэнд помрачнел. Какого черта затронула она эту тему? Прошлое осталось в прошлом. Ну что с того, что старший брат получил прекрасное образование, в то время как младший был изгнан из Итона за то, что развлекался в своих покоях с горничной? Что с того, что Джордж выбрал прямой путь, в то время как он, Брэнд, пошел по нехоженой тропе?

Сколько он себя помнил, его всегда считали в семье дурным семенем. Если Джордж неизменно удостаивался похвалы за свое безупречное поведение, то его, Брэнда, то секли ремнем, когда он убегал из церкви, то отправляли спать без ужина, когда он отказывался подчиняться гувернантке. «Всему виной его порочная натура», – однажды в сердцах выразился его отец. Брэнд так и не смог сравняться со своим старшим братом. Поскольку Джордж всегда был лучшим, Брэнд взял за правило быть худшим.

И его испорченность стоила Джорджу и его сыну жизни. Брэнд невольно вздохнул. Он никогда не забудет об этом, и совесть всегда будет его мучить, во всяком случае, время от времени.

Пристально глядя на Шарлотту, Брэнд сказал:

– Мне кажется, ты постоянно уходишь от темы. Повторяю, мы говорим о тебе, о твоем безрассудном поведении.

– Хорошо, давай поговорим о нашем расследовании. – Порывшись в ридикюле, Шарлотта извлекла из него листок бумаги и, развернув его, поднесла к окну экипажа. – Вот... Томас Рансом и Клиффорд Бон значатся в моем списке вместе с четырьмя жертвами убийцы. Паркинсона здесь нет, потому что он больше не играет в карты. Таким образом, остается... еще человек восемь.

– Ты там бормочешь? – Брэнд выхватил листок у нее из рук. – Где ты это раздобыла?

– Сама написала. Я составила этот список на основе твоего списка должников.

Граф невольно вздрогнул:

– Господи праведный! Ты рылась в моем столе?

– У меня не было выбора. Ты ничего мне не рассказывал. А я не шутила, когда сказала, что на все готова ради бабушки. – Шарлотта немного помолчала, потом добавила: – Я сожалею, что мне пришлось пойти на это.

Брэнд не мог вымолвить ни слова. «О Боже, – думал он, – неудивительно, что она знала, где меня искать». Да, теперь он понял: ей не нужно было опрашивать возничих, чтобы узнать, куда он направился. Она прочитала объявление, то самое, которое лежало у него на дне запертого ящика.

Интересно, что еще она там увидела?

От одной этой мысли у него пересохло в горле. Но спросить он не осмелился. Не осмелился привлечь ее внимание к миниатюре Эми. Шарлотта, несомненно, захочет узнать, почему он держит портрет дочери Майкла под замком. Она изведет его вопросами и не отстанет, пока не удовлетворит свое любопытство. Не дай Бог, она узнает, что это значит для него...

Но этот свой секрет он никогда не выдаст. Никто, кроме него, Майкла и Вивьен, не знал правды об отце Эми. И никто никогда не узнает.

– Проклятие, Шер!

Брэнд порвал листок и, открыв окно, выбросил обрывки. Ледяной ветер тут же подхватил клочки бумаги и унес их во тьму. Однако этот мальчишеский поступок ничуть не ослабил обруча, теснившего его грудь.

Шарлотта едва заметно улыбнулась и проговорила:

– Я не сомневалась, что ты поступишь именно так. Но это не имеет значения, поскольку я запомнила имена.

– Выходит, ты показала мне список только для того, . чтобы позлить?

– Конечно, нет, – возразила Шарлотта. – Я хотела, чтобы ты осознал всю серьезность моих намерений. Имей в виду, я от своих планов не отступлюсь. Не отступлюсь, даже если ты рассердишься.

Рассердится? Мягко сказано. Он кипел от ярости и с трудом сдерживал желание садануть кулаком в стенку экипажа. Следовало заставить ее замолчать. Но как? Брэнд знал только один верный способ...

Он приблизил к ней лицо и тотчас же заметил, что глаза ее расширились.

– Что ж, Шер, ты своего добилась. Вот тебе мой предсказуемый ответ.

Брэнд еще ближе к ней придвинулся, и она, тихонько ахнув, попыталась отстраниться. Но уже в следующий момент он взял ее за плечи, привлек к себе и впился поцелуем в ее губы. Шарлотта не противилась, и он решил, что ее покорность вызвана замешательством. Но секунда проходила за секундой, а она, как ни странно, не делала попыток высвободиться. Более того, в какой-то момент он вдруг почувствовал, что ее пальцы впились ему в плечи, словно она хотела прижать его к себе еще крепче.

Прошло еще несколько секунд, и тут она по-настоящему его удивила. Обвив руками его шею, Шарлотта ответила на поцелуй. Она сделала это не очень-то уверенно, но ее реакция была совершенно искренней – он нисколько не сомневался. И Брэнд тотчас же представил, что они с Шарлоттой обнаженные и он обучает ее искусству страсти.

Проклиная плотные зимние одежды, разделявшие их тела, он запустил руку ей под ротонду и нашел ее груди. В глубине души Брэнд чувствовал себя мужланом, грубым мужланом... И, конечно же, он прекрасно понимал: чтобы соблазнить Шарлотту, одного поцелуя мало, следует проявить терпение.

Но Брэнд уже не мог себя сдерживать. В следующее мгновение он запустил руку ей под юбку и нащупал подвязки. Потом его рука скользнула еще выше – и вдруг он почувствовал, как Шарлотта оттолкнула его.

И почти тотчас же экипаж резко свернул за угол, так что Брэнд едва удержался на сиденье. Из открытого окна в лицо ему пахнуло холодным воздухом, и он, наконец-то, пришел в себя. Шарлотта же с невозмутимым видом расправляла юбки.

Брэнд сознавал, что должен извиниться, но ее самообладание спровоцировало его на грубость.

– Черт возьми, Шер, ты не должна была это делать.

– И ты не должен был, – парировала она. – Хочешь совет? В другой раз не забудь спросить у леди разрешения.

Говорила она тихо и ровно – в ее голосе не было ни намека на эмоции. Брэнд же с трудом переводил дыхание, и его сердце гулко стучало в груди. У него даже дрожали руки. Подумать только – дрожали руки! Когда женщина воздействовала на него подобным образом? Он не мог припомнить. Он вообще ни о чем не мог думать.

Брэнд заставил себя усмехнуться и заявил:

– Но ты ответила на мой поцелуй – значит, дала разрешение.

У нее вырвался грудной смешок.

– С моей стороны было бы глупо обсуждать эту тему. Но как бы то ни было, удовольствие было мимолетным.

– Неужели, Шер? Нет, не верю. Ты не можешь отрицать, что между нами существует плотское влечение. Оно всегда существовало. И сейчас ты не могла его не почувствовать, согласись, Шер.

– Что ж, если ты хочешь, чтобы я была предельно откровенной...

Шарлотта внезапно умолкла. Оттолкнуть Брэнда ее заставила девичья скромность – ведь в свои двадцать девять лет она все еще была девственницей. Безмозглый грубиян! Он действовал чересчур поспешно.

А Брэнд ждал признаний, он решил, что непременно ее соблазнит, даже если для этого придется умолять о прощении... Да, он соблазнит ее, он будет обладать Шарлоттой и сделает ее своей любовницей.

Пауза затянулась, и Брэнд, не выдержав, проговорил:

– Что же ты молчишь, Шер? Я тебя слушаю.

– Хорошо, Брэнд. – Она коснулась его руки, но не со страстью влюбленной женщины, а скорее как друг, готовый принести извинения за неприятные откровения. – Поверь, я удивлена, что ты пользуешься такой популярностью у дам. Твоя слава искусного соблазнителя сильно преувеличена.

Брэнд уставился на нее в изумлений; несколько мгновений ему казалось, что он ослышался. Экипаж остановился, и Шарлотта, выглянув в окно, нанесла по самолюбию графа еще один, завершающий удар:

– Вот мы и дома. Как нельзя кстати. Я очень устала, а ты? Думаю, и тебе не терпится как следует выспаться.

Нэн тайком пробралась из сада в погруженную в сумрак кухню и тотчас же поняла, что попала в ловушку.

Огонь в очаге едва горел, освещая пустое кресло-качалку, в котором кухарка любила вздремнуть после обеда, но у противоположной стены горел какой-то огонек, и в дверном проеме стоял мужчина. Нэн сразу его узнала. Это был брюзга Джиффлз. Свеча в руке камердинера отбрасывала на его лицо резкие тени. На нем был подвязанный поясом серый халат, надетый поверх ночного белья. Нэн хотела пригнуться и спрятаться под столом, но тут же поняла, что Джиффлз ее уже заметил. Пристально глядя на нее, он проворчал:

– Мисс, что вы делали в саду среди ночи?

– Я... я выходила по нужде. – Нэн вскинула подбородок. Она давным-давно освоила искусство лжи. Главное правило – смело смотреть обвинителю прямо в глаза.

– Но все удобства есть в доме, мисс, – сказал камердинер.

Однако Нэн заметила, что щеки у него порозовели. Мысль о том, что она смутила Джиффлза, придала ей уверенности. При всем своем грозном виде он был всего лишь безобидный старый ворчун.

Нэн решительно прошла мимо длинных разделочных столов и остановилась прямо перед камердинером.

– Я предпочитаю уборную ночным вазам, – заявила она. – Видите ли, когда у девушки месячные...

– Избавь меня от подробностей.

– Но, сэр, я только хочу знать, что делать в другой раз. Может, в другой раз мне нужно просить разрешение?

– Не дерзи. Другого раза не будет.

Джиффлз еще больше покраснел – она могла бы поклясться.

– Прошу прощения, сэр, но когда возникнет нужда...

– С наступлением темноты ты не должна выходить наружу ни при каких обстоятельствах, – перебил ее Джиффлз. – Я ясно выразился?

Нэн молча потупилась. «Похоже, старик мне не верит, – подумала она. – Но мне нужно было выйти из дома незамеченной. Ведь Дик проделал долгий путь до Лондона для того, чтобы только увидеться со мной». Через два дня у нее намечалась другая встреча, и если она не сделает то, о чем Дик ее просил, то он, возможно, свяжется с какой-нибудь другой девицей. Например, с той рыжеволосой шлюхой, которой восхищался в пабе...

– Что же ты молчишь? – спросил Джиффлз.

Нэн вздохнула и пробормотала:

– Я слушаю вас, сэр.

Камердинер внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:

– Ты с кем-то встречалась?

.Нэн снова потупилась. «Конечно же, старик не мог видеть меня с Диком, – подумала она. – Ведь мы расстались у конюшен, за кирпичной стеной».

Нэн улыбнулась и сказала:

– Что вы, сэр... С кем, по-вашему, может встречаться горничная из Йорка в графском саду? Тем более что ночь ужасно холодная...

Джиффлз схватил ее за руку, и Нэн почувствовала, что этот старик еще очень силен. В мерцании свечи его глаза, казалось, пылали.

– Говори правду, – потребовал он. – Ты с кем-то встречалась?

У Нэн подкашивались ноги, сердце гулко стучало в груди. Она боялась, что не выдержит напряжения и упадет в обморок. Как ужасно она ошиблась – ведь ей казалось, что этого человека не стоит опасаться. Собравшись с духом, Нэн заявила:

– Нет, сэр. Клянусь.

Джиффлз с сомнением покачал головой:

– Тебе лучше сказать правду. Если я выясню, что ты солгала, тебе не поздоровится.

Он отпустил ее и тут же поднял руку. Нэн присела на каменный пол у его ног и съежилась в ожидании удара. Но удара не последовало. Девушка наконец-то осмелилась поднять глаза и прошептала:

– Пожалуйста, не надо. Сэр, пожалуйста, не бейте меня.

Джиффлз пробурчал что-то нечленораздельное, и его тяжелые руки легли ей на плечи, заставив содрогнуться от ужаса. Но ничего страшного не произошло. Он просто привлек ее к себе и заключил в объятия.

– Успокойся, девочка. Я не обижу тебя. Я просто хотел тебя напугать.

Из горла девушки вырвался сдавленный стон. К счастью, она подавила рыдания, но успокоения не наступило – Нэн не доверяла старику. Но он прижал ее лицо к своему плечу, и она тотчас же почувствовала, как его тепло согревает ее. Руки у него были сильные, мускулистые и в то же время нежные – именно такими ей представлялись руки отца... Впрочем, это было много лет назад, когда она еще была слишком юной и глупой.

Джиффлз вложил ей в ладонь чистый, аккуратно сложенный носовой платок, и это проявление доброты вызвало у нее безудержный поток слез. Ее словно прорвало. Она громко разрыдалась, в то время как он бормотал слова утешения и ласково поглаживал ее по спине. Наконец Нэн успокоилась и стала присматриваться к Джиффлзу – казалось, она увидела его впервые.

Он был широкоплечий и довольно высокий. И от него исходил приятный запах мыла.

– Нэн взглянула на платок в своей руке. Она намочила слезами и измяла его аккуратный носовой платок. Он непременно захочет получить что-то взамен. Мужчины не могут без этого.

Нащупав руку Джиффлза, она прижала ее к своей груди. Какое-то время его ладонь не шевелилась, и Нэн чувствовала ее тепло. А потом она вдруг ощутила... Да, как ни странно, ее влекло к этому пожилому мужчине. «Возможно, он не так уж плох, – подумала Нэн. – Его стоило бы проверить в постели...»

Он вдруг опустил руки и отступил на шаг. И тотчас же на его лице появилось выражение холодного презрения.

– Немедленно вернись в свою комнату, – проговорил камердинер.

Нэн уставилась на него вопросительно. «Ах, похоже, я ошиблась, – подумала она. – Кажется, я ему совсем неинтересна».

Почувствовав, что вот-вот снова разрыдается, Нэн бросилась к дверному проему и, спотыкаясь, помчалась вверх по узкой винтовой лестнице.

Как ей такое пришло в голову?.. Почему она вдруг решила, что такой мужчина, как Джиффлз, мог проявить интерес к такой, как она?