6

ВХОДЯЩЕЕ – 77532 – ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 – РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО – ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО

ВХОДЯЩЕЕ – 77539 – ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 – РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО – ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО

ВХОДЯЩЕЕ – 77601 – ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 – РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ, ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО – ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО

ВХОДЯЩЕЕ – 77610 – ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 – РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ – ТРЕБУЮ БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНОГО ОТВЕТА

– Ах ты ситхов сын…

Хэн Соло вернулся к началу списка сообщений и просмотрел его еще раз. Двенадцать с девятым приоритетом. Он снова взглянул на экран, ожидая ответа, хотя знал, что не увидит ничего, кроме бессмысленного набора символов. Так оно и оказалось.

– Где этот золотник! – Хэн снова раздраженно начал пролистывать список. – Когда он нужен, всегда его нет!

В дальнем конце террасы что-то вопросительно проворчал Чубакка.

– Нет, ничего, – Соло смотрел на экран, словно надеясь обнаружить там нечто вроде: НЕ БЕСПОКОЙСЯ, МЫ ОПАЗДЫВАЕМ НА 50 ЧАСОВ, ПОТОМУ ЧТО ВСЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ МИССИЯ ЗАДЕРЖАЛАСЬ НА САЙБЛОКЕ XII, ЧТОБЫ Я МОГЛА КУПИТЬ СЕБЕ ПАРУ ТУФЕЛЬ. СКОРО БУДУ. С ЛЮБОВЬЮ. Л.

Если бы…

Он посмотрел на хронометр. Было несколько часов пополудни, и яркий, туманный дневной свет спутника-курорта Гесперидиума уже ослабевал. Над деревьями с темными листьями, усыпанными светящимися гроздьями золотых и ярко-красных плодов, небо приобретало характерный нежный розово-фиолетовый цвет, на фоне которого уже виднелись наиболее яркие звезды.

Обманывать себя было больше невозможно. Даже принимая во внимание наихудший исход переговоров с этим типом, Ашгадом, даже принимая во внимание необходимость срочно вернуться на Корускант, даже принимая во внимание незапланированное заседание Совета и разглагольствования советника Кью-Варкс, симпатизировавшей рационалистам и отличавшейся склонностью к неумеренной риторике – да и почему бы в таком случае ей было хотя бы не послать сообщение? – Лея опаздывала.

Опаздывала очень сильно.

Чубакка выбрался из бассейна на террасе и отряхнулся, разбрызгивая воду во все стороны. Позади него среди искусственных камней скользила в воде, словно рыба, Зима вместе с хохочущими близнецами; Анакин с серьезным видом ощупывал розовое светящееся поле защитного пузыря. Йайна недавно увлеклась вязанием и плетением, и длинная шерсть в гриве и на плечах вуки носила разнообразные следы ее усилий. Весь мокрый, он прошлепал к Хэну и снова что-то вопросительно проворчал, понизив голос – близнецы понимали язык вуки почти столь же свободно, как и их отец.

– Этого я сделать не могу, – тихо ответил Хэн. – Это часть нашего тайного плана. Все думают, что она здесь, с нами, а не посреди сектора Меридиана, общаясь с типом, который даже не является законно избранным представителем планеты.

Чуи спросил что-то еще, наклонив большую голову; его голубые глаза беспокойно сверкали под нависающими бровями.

– Что может сказать мне Акбар? – Хэн развел руками. – Если бы он хоть что-то знал, он давно бы уже со мной связался. Учитывая утечку информации где-то в Совете и готовность рационалистов и партии прав разума расколоть Совет пополам, он не может пользоваться обычными каналами связи, так же как и мы.

Вуки издал низкий горловой рык.

– Знаю, – Хэн стиснул кулак и медленным, плавным движением опустил его на толстый стеклолит крышки стола, рядом с которым он стоял.

Маленькая вилла, служившая когда-то жилищем для потомства наложниц императора Палпатина, – одна из нескольких, сохраненных правительством Новой Республики для дипломатов, на которых хотелось произвести впечатление, – была тщательно очищена от подслушивающих устройств, прежде чем Лея с семьей прибыла сюда якобы для отдыха на одной из прекраснейших лун системы Корусканта, но Хэн, тем не менее, чувствовал себя спокойнее, ведя все разговоры на террасе. Шум фонтанов и тихий голос поющих цветов заглушили бы даже подслушивающее устройство с большим радиусом действия.

– Ей следовало послушаться Каллисту, – сказал он. – Крайне следовало.

В душе он, естественно, понимал, что Лея не стала бы обращать внимания ни на какие предупреждения. Партия Рационалистов потратила не один месяц на подготовку тайной встречи с Ашгадом – и обладала слишком большим влиянием как в Новой Республике, так и в многочисленных обломках старой Империи, – чтобы бросить все в последний момент из-за какой-то анонимной записки. Кью-Варкс, сенатор от Каламари, возглавлявшая партию на этой покрытой водой планете, отмечала, что, с одной стороны, ситуация с Новоприбывшими, составлявшими меньшинство на Нам Хориосе, может вполне явиться прецедентом для решения любых вопросов, касающихся самоопределения планет, а с другой – хотя Мофф Антемеридиана Гетелдес не обладал достаточной военной мощью, чтобы выступить против флота Республики в секторе Меридиана, не стоило надеяться, что он не найдет какого-либо способа обратить недовольство на этой планете себе на пользу.

Проблема, размышлял Хэн, заключалась во власти.

Еще до того, как он столкнулся с властью по-настоящему, он пришел к выводу, что те, кто хочет править Галактикой – или даже каким-нибудь захолустным городишком на Дюруоне, – идиоты. Как обнаружил на Беспине Ландо Калриссиан, власть связывала тебя по рукам и ногам. Ты больше не мог следовать собственным инстинктам или действовать экспромтом.

Все, что могла сделать Лея, получив послание Каллисты, – включить в состав группы телохранителей-ногри, рискуя грандиозным скандалом в случае, если бы их обнаружили. Все предосторожности, которые можно было предпринять, уже были предприняты.

Ей следовало бы поторопиться. Хэн снова коснулся клавиатуры, глядя, как скользит по экрану длинный ряд сообщений 9-го приоритета – теперь их было уже пятнадцать.

Перед его мысленным взором вновь возникло лицо возлюбленной Люка – мягкие овальные очертания, сильный подбородок и полные, решительные губы, серые глаза, когда-то казавшиеся столь древними и столь невинными. Легкий, чуть хрипловатый голос, похожий на голос мальчика-подростка, и нескладная грация ее высокой фигуры.

Она исчезла почти год назад. Она знала, что Люк отправится за ней следом.

Знала все это и Лея.

И тем не менее поднялась на борт «Бореалиса».

Честно говоря, Хэн не был уверен, хватило бы на подобное смелости у него самого.

– Ей бы следовало поторопиться, – снова сказал он, на этот раз вслух.

Экран снова моргнул. Еще одно сообщение 9-го приоритета. На этот раз с Корусканта, длинный абзац текста красными буквами, что означало «крайне срочно». В то же мгновение над причудливой формы каменной, выложенной мхом дверью, ведшей с террасы в дом, вспыхнул зеленый огонек, и в подобии древней каменной ниши повернулась декоративная статуя, впустив круглого дроида ТТ-8Л на суставчатых конечностях.

Блеснула полированная металлическая крышка, и голубой объектив посмотрел на находившихся на террасе. Затем, оканчивая каждую фразу легким, исполненным достоинства наклоном кругленького корпуса, очень приятным голосом дроид объявил:

– В вестибюле находятся двое посетителей, капитан Соло. Они отказались предъявить какие-либо удостоверения личности. Хотите ли вы, чтобы их впустили, или предпочтете сначала на них взглянуть?

– Впусти их.

Хэн терпеть не мог шпионить за гостями. Если бы они ворвались в дверь, стреляя во все стороны, они с Чуи, вероятно, сумели бы с ними справиться.

– С удовольствием.

Чуи что-то проворчал и тряхнул гривой. Он не любил наблюдать за находящимися в вестибюле, так же как и Хэн, и еще больше не любил болтливых дроидов. Хэн рассмеялся, соглашаясь с ним:

– Да уж, заметил, как у него от счастья все диоды засияли?

В следующее мгновение улыбка исчезла с его лица, когда автоматическая дверь бесшумно отодвинулась в сторону, уходя в стену из искусственного камня, и он увидел, кто явился к нему в гости.

У него появилось очень нехорошее предчувствие.

–Так-так, – дверь шлюза отодвинулась в сторону. – И что мы тут имеем?

СИ-ЗПИО, шагнувший было вперед с приветственно распростертыми объятиями, застыл на месте, услышав вопрос.

– Как я уже объяснял по связи, – повторил он, – это разведывательная шлюпка, спасшаяся от… серьезной катастрофы, и мы следуем на базу флота на Сайблоке XII.

Одновременно он анализировал широкоплечего светловолосого человека со шрамом на губе, который стоял в проходе, человека, полчаса назад представившегося как капитан Бортрек с «Чистого Сабакка».

– Наш пилот, к несчастью, умер… – он последовал за капитаном Бортреком по. коридору на мостик. Капитан, молодой еще человек, шагал впереди, задумчиво оглядываясь по сторонам и насвистывая сквозь зубы.

– Он единственный член экипажа? – Бортрек остановился у входа в крошечную лабораторию, где лежал в стасис-камере старшина Маркопиус.

– Естественно. Будь здесь кто-нибудь еще, кто мог бы вывести нас к Дуррену, мы бы могли…

– Отчего он умер? Что-нибудь заразное?

– Думаю, да, но стасис-камера защищает от всего спектра биологических опасностей.

Хотя СИ-ЗПИО был добросовестно запрограммирован на то, чтобы не составлять о людях собственного мнения, он не мог не удержаться и не сравнить молодого человека с капитаном Соло – каким тот был, когда СИ-ЗПИО и Р2Д2 впервые с ним встретились, вместе с масса Люком. Но этот человек, похоже, отличался более пренебрежительным отношением к происходящему и держался несколько развязно; к этому следовало добавить, что он был одет, с точки зрения СИ-ЗПИО, чересчур крикливо и не в лучшем вкусе.

– Восемьдесят процентов команды погибли к тому моменту, когда мы смогли… Эй, что вы делаете, сэр?

– А что я, по-твоему, делаю? – раздраженно спросил капитан Бортрек, продолжая отрывать кабели стасис-камеры от стен. – Лучше помоги мне перетащить эту штуку к другому шлюзу – вон там, ты, глупая куча металлолома! Антигравитационные подъемники!

СИ-ЗПИО автоматически проанализировал – в соответствии со своей программой – слова и жесты человека, приказывавшего ему принести антигравитационные подъемники. Он не мог не сравнить тон, которым тот к нему обращался, с тем, как обращались к нему масса Люк и ее превосходительство – с употреблением несущественных вежливых грамматических составляющих, таких как «пожалуйста» и «спасибо»; к тому же любой протокольный дроид, обладавший хоть минимальным чувством собственного достоинства, обиделся бы, если бы его назвали кучей металлолома или применили к нему абсолютно неверный эпитет «глупый». СИ-ЗПИО прекрасно знал, что таковым не является.

Но его программа не допускала возможности поправить глубоко неверную оценку его мыслительных способностей со стороны человека, также как и возразить против действий Бортрека, который, водрузив стасис-камеру на антигравитационные подъемники, вытолкнул ее в коридор, с явным намерением вышвырнуть бренные останки старшины Маркопиуса в космический вакуум, вместе с камерой и всем прочим. Капитан Бортрек был человеком.

Так что СИ-ЗПИО оставил свои размышления при себе, помогая капитану переместить камеру во второй, меньший шлюз. Маркопиус был верным слугой ее превосходительства, хорошим пилотом и, насколько мог оценить СИ-ЗПИО, достойным восхищения юношей. Хотя СИ-ЗПИО лично не видел никаких причин к тому, чтобы человеческие останки не могли быть попросту выброшены за борт, сожжены или даже зажарены и съедены другими людьми в случае крайней необходимости (при условии проверки на отсутствие болезнетворных бактерий и, при возможности, подачи к столу в достаточно эстетичном виде), он отчетливо сознавал, что ни ее превосходительство, ни семья молодого человека, ни сам погибший не сочли бы подобные похороны достойными. Уважение к обычаям было краеугольным камнем любого протокола, и СИ-ЗПИО чувствовал себя глубоко оскорбленным.

Но он не предполагал, что чуть позже ему будет нанесено оскорбление куда большее.

– Неплохой корабль, –заметил Бортрек, поворачиваясь к нему от шлюза, еще до того, как завершился цикл.

– Мой напарник сообщает, что это последняя модель разведывательной шлюпки, предназначенная для космических полетов на короткие расстояния и ограниченного перемещения в гиперпространстве, – с готовностью ответил СИ-ЗПИО. – Она снабжена двигателями мощностью десять целых две десятых, и объем ее корпуса составляет тридцать пять тысяч кубических метров.

– Ты что, – проворчал Бортрек, – пытаешься мне ее продать? – он провел рукой рядом со вспомогательной дверью у входа в коридор и одобрительно кивнул, увидев, с какой скоростью она открылась, но входить не стал. – В самом деле, даст сто очков вперед старому «Сабакку». Жаль, что она не больше его по размерам.

Вызвав в памяти картину «Чистого Сабакка», большого, полуразвалившегося корабля класса И-164, и то, как он маневрировал, пытаясь стыковаться со шлюпкой, СИ-ЗПИО был склонен согласиться, хотя знал, что его возможности оценки подобных вещей ограничены. Р2Д2 проверил «Сабакк» с помощью сканера и подтвердил его мнение: выходная мощность двигателей другого корабля была намного ниже, и, хотя он явно был способен совершать дальние прыжки в гиперпространстве, он казался вместе с тем менее маневренным.

– Двигатели этого корабля были серьезно повреждены при столкновении с обломками во время последнего сражения, – продолжал СИ-ЗПИО, следуя по пятам за Бортреком, который обходил маленький корабль, щелкая переключателями» постукивая по стенам, наклоняясь, чтобы заглянуть в люки. – Мне и моему напарнику крайне необходимо попасть на базу флота на Сайблоке XII. Хотя у меня нет официальных полномочий, могу заверить вас в том, что с высокой вероятностью вам будет перечислено вознаграждение после нашего прибытия на Корускант – по любому указанному вами адресу.

Бортрек остановился посреди мостика, переводя взгляд с СИ-ЗПИО на Р2Д2, который все еще был соединен с главным навигационным компьютером, вбирая в себя данные и информацию, эхо которой мерцало на экранах вокруг него. Хотя, как сказал СИ-ЗПИО, навигационные системы корабля были повреждены при столкновении с обломками – дело вполне могло закончиться бесконечным дрейфом в межпланетном пространстве, если бы Бортрек не принял их сигнал бедствия, – линии связи продолжали работать. Р2Д2 просвистел фразу, заставившую СИ-ЗПИО воскликнуть:

– О Великая Сила!

– Что он говорит? – Бортрек окинул взглядом знатока обгоревшие консоли.

– С Ампликена и от короля Галкуека сообщают о мятеже, и, по словам-Р2Д2, на базе у Дуррена тоже вспыхнула эпидемия. Это ужасно!

– Для меня это в самом деле звучит достаточно ужасно, чтобы побыстрее отсюда убраться, золотник, – Бортрек подошел к Р2Д2 и постучал костяшками пальцев по куполообразной крышке маленького дроида. – Какой модели этот астродроид, золотник? Модель Д?

– Да, Д. Это вполне неплохая модель и очень разносторонняя, хотя иногда они бывают несколько рассеянны. Для любых применений в области астромеханики или звездной навигации нет ничего лучше, чем дроиды серии Р2 вообще и модель Д в частности – по крайней мере, так мне говорили.

Бортрек присел и, откинув заднюю панель Р2Д2, полез внутрь пинцетом, который достал из кармана куртки из кожи рептилии.

– Значит, так тебе говорили? – Р2Д2 издал слабый писк и выдернул свой разъем данных из порта. – Что ж, золотник, мне тоже так говорили. А сейчас я скажу тебе вот что. Иди вместе с ним в главный шлюз, и ждите меня на мостике «Сабакка». Я скоро вернусь.

– Знаешь, нам на самом деле очень повезло, – сказал СИ-ЗПИО, когда они с Р2Д2 прошли по узкому туннелю, соединявшему два корабля. – В условиях, когда прекращена торговля и на планете мятеж, а теперь еще и эпидемия, ни один корабль с гиперпространственным приводом не сможет какое-то время покинуть систему Дуррена. Сектор Меридиана очень малонаселен и лежит в стороне от большинства торговых путей. Мы могли бы дрейфовать годами – возможно, столетиями, – пока нас не обнаружили бы. К тому времени кто знает, что стало бы с ее превосходительством.

Р2Д2 не удостоил его ответом. СИ-ЗПИО предположил, что капитан Бортрек отключил часть электроники маленького астромеханика – возможно, это было разумной предосторожностью. Р2Д2 порой вел себя необъяснимо и мог бы отказаться покинуть совершенно бесполезную шлюпку.

– Как только мы доберемся до Сайблока XII, мы сможем сообщить соответствующим властям о местонахождении ее превосходительства. Сомневаюсь, что это можно будет безопасно сделать с этого корабля и что стоит посвящать во все происшедшее капитана Бортрека. Как бы я ни был ему благодарен за спасение, никто не может быть уверен в надежности подобного человека. Но мы наверняка сможем поручиться за него перед Центральным Советом, чтобы он получил достойное вознаграждение за доставленные ему хлопоты…

Он замолчал, не закончив свою мысль. Перед ними открылся главный грузовой отсек «Чистого Сабакка». Вдоль стен небрежно стояли сейфы – один из них был открыт, и внутри виднелись пачки банкнот и немалое количество монет. Другой был полон до краев изделиями из редкого, особо ценного среди ювелиров металла и окаменевшей смолы древних деревьев; СИ-ЗПИО тут же опознал священные предметы четырех из шести религий, существовавших на планете Дуррен. Ковчеги, дароносицы, украшенные драгоценными камнями молитвенные колеса беспорядочно заполняли металлический ящик. Предметы, слишком большие для хранения в сейфах – статуи и части мебели, явно ценной, судя по мастерству и материалам, – были разбросаны по углам, вместе с грудами вышитого бархата и ценного меха, а также мешками, которые, судя по форме, были набиты монетами.

– Ох беда! – удивленно воскликнул СИ-ЗПИО. – Судя по последним рыночным ценам на драгоценные металлы, в одном этом трюме – несколько миллионов кредиток! Что такой человек, как капитан Бортрек – который не похож на представителя процветающих классов и даже не уроженец планеты Дуррен, – делает со всем этим богатством?

– Беру на комиссию, друг мой.

СИ-ЗПИО повернулся, а Р2Д2 развернул свой купол навстречу капитану, появившемуся из шлюза следом за ними. Он нес большой пластиковый ящик, когда-то бывший корпусом консоли, заполненный до краев деталями и проводами, и в одной его руке был черный пульт дистанционного управления.

– Комиссию, сэр?

Он медленно улыбнулся, и его улыбка напомнила СИ-ЗПИО оскал представителя некоего полуразумного вида, не столь далеко ушедшего от своих предков-охотников, как обычное человечество.

– Для отсутствующих владельцев и их… э… наследников. На Дуррене постоянно какие-то беспорядки. В лесах бесчинствуют партизаны, на улицах драки. Многие дома поджигают, народец спешит убраться подальше, пока не стало еще хуже. Некоторые считают, что сейчас самое подходящее время очистить свои закрома и избавиться от излишков, которые там валяются. Эй, ты! – он махнул пультом в сторону Р2Д2. – У меня сгорел главный навигационный компьютер, после небольших разногласий с портовыми властями, чтоб разорвались их лживые сердца. Ты мне понадобишься.

Р2Д2, поколебавшись, издал протестующий свист, заставивший Бортрека направить на него пульт, а СИ-ЗПИО – с упреком сказать:

– Р2Д2, будь благоразумен! Если капитан Бортрек столь любезен, что готов доставить нас на Сайблок XII, вполне естественно с нашей стороны помочь ему всем, что в наших силах.

Астродроид покачнулся, разворачиваясь кругом, но капитан Бортрек, судя по всему, отключил его электронные схемы верхнего уровня. Отчаянно пискнув, Р2Д2 последовал за Бортреком к двери. СИ-ЗПИО двинулся за ним, говоря:

– Итак, капитан Бортрек, как только мы достигнем Сайблока XII, нам необходимо немедленно связаться с адмиралом флота Республики Акбаром…

Люк захлопнулся у него перед носом. После довольно длительного времени, в течение которого он пытался оценить содержимое трюма – выходило от двадцати трех до двадцати восьми миллионов кредиток, учитывая уровень инфляции вследствие беспорядков в секторе и колебания средних цен на дурренские произведения искусства, – слуховые сенсоры СИ-ЗПИО уловили скрип и скрежет втягивающегося переходного туннеля. Вызвав данные на панель рядом с дверью трюма – двоичный язык был очень прост, – СИ-ЗПИО убедился, что «Чистый Сабакк» входит в предстартовый режим.

«Как странно, – отметил про себя дроид. – Я отчетливо слышал слова капитана Бортрека о том, что его навигационный компьютер неисправен»

Он снова обратился к компьютеру, послав несколько вполне стандартных кодов, заставивших автоматику выдать все, что ей было известно, в виде последовательности сверхбыстрых посылок. СИ-ЗПИО потребовалось несколько секунд, чтобы загрузить эти посылки в свою кратковременную память и обработать информацию. Когда он закончил, он был охвачен такой яростью, на какую только может быть способен хорошо запрограммированный протокольный дроид.

– Да этот курс, что он проложил, и близко не лежит от Сайблока XII! – воскликнул он. – Этот человек – вор! Нас украли!

– Вся миссия бесследно исчезла!

Мон Мотма, духовный лидер Альянсам бывшая глава временного правительства, поднесла руки к полукруглой каминной решетке, и мерцание огня очертило контуры ее ладоней и пальцев светящимися линиями.

Хэн Соло. восхищался этой высокой прекрасной женщиной все годы, что знал ее. Ее голографическое изображение знали все, от мала до велика, оно было в любом материале о Восстании и о последних днях Империи. Но вблизи ее облик был тоньше, богаче, лучился очарованием. Хэн испытывал такое чувство, словно сидел возле огня напротив богини из древней легенды или оказался в одной комнате с центральным нападающим Рипом Калкином, который забил семьсот мячей в последнем сезоне.

– Исчезла? – в груди было пусто и холодно.

Зима забрала детей в детскую, находившуюся наверху высокой лестницы. В небольшой гостиной царил полумрак, скрытые в нишах лампы отбрасывали мягкие тени, и их мерцающий отблеск был неотличим от пламени старинных светильников. Огонь, плясавший над углями и дровами на белом песке камина, был настоящим, хотя и исходил из газовой горелки, и Хэн с внезапной болью вспомнил, как они с Леей любили друг друга на молочно-белой шкуре штоля в ночь перед ее отлетом.

– Мы пытаемся сохранить это в тайне… так долго, как только возможно.

Мон Мотма слегка выпрямилась, и огонь отразился в ее маленьких блестящих темных глазах. Она выглядела в миллион раз лучше, чем в последний раз, когда Хэн ее видел – лежащей на больничной койке, после неудавшейся попытки отравления, и в миллион раз хуже, чем в тот раз, когда он увидел ее впервые – посреди всеобщего хаоса, во временной штаб-квартире флота повстанцев. Болезнь наложила на нее неизгладимый отпечаток – она сильно похудела, и волосы, остававшиеся темными после всех ужасов и жестокостей сражения с Палпатином, после болезни начали седеть и теперь были совершенно белыми. Она продолжала ходить на костылях, когда не была на виду у публики, но, несмотря на все это, оставалась все столь же прекрасной.

– Дело осложняется тем, что государственный министр Риеканн тяжело заболел. Сначала мы боялись, что это может быть связано с эпидемией в секторе Меридиана, но…

– Эпидемия? – спросил Хэн, снова ощутив холодное прикосновение страха. Только не Лея…

– Сведения слишком отрывочны для того, чтобы быть полностью уверенными, – сказала она таким тоном, что Хэн понял – сама она уверена на сто процентов. – Когда эпидемия вспыхнула на орбитальной базе у Дуррена, было подозрение, что это какой-то яд, но никаких свидетельств тому не обнаружилось. Собственно, не обнаружилось и признаков какой-либо болезни. Никаких бактерий, вирусов, микроорганизмов… Ничего. Люди просто умирают. Мы не можем направить туда медицинские бригады из-за мятежа, который вспыхнул на самом Дуррене. Местные фракции держат базу в осаде…

– В осаде? – переспросил Хэн. – Там же два крейсера!

– Крейсеры отправились расследовать то ли нападение пиратов на Ампликен, то ли нарушение перемирия между Бадпоком и Ампликеном. Точной информации нет. Нет информации и о флагмане Леи или его эскорте, после того как они сообщили, что переговоры завершились с «приемлемым результатом», и вошли в гиперпространство в расчетной точке прыжка.

Вкатился дроид Р-10 с бокалом эля для Хэна и стаканом кокоа для Мон Мотмы. Как и все остальное в доме, маленький дроид был сделан вручную из мореного дерева и старого позеленевшего сплава. «Если бы дом до сих пор принадлежал. Императору, – подумал Хэн, – дроида, скорее всего, заменили бы синтдроидом, которому, если верить рекламе, могла быть придана внешность представителя любой разумной или полуразумной расы, числившейся в Реестре». Хэн не был уверен, что ему пришлась бы по душе их компания, даже в том маловероятном случае, если бы доходов Леи хватило хотя бы на одного.

– Вы проверяли Ашгада?

Она кивнула и, отхлебнув, поставила стакан на крышку дроида.

– В последнем докладе с «Бореалиса» содержатся показания датчиков с корабля Ашгада, в которых не отмечено ничего необычного. Капитаны как флагмана, так и эскорта сообщили, что ближе Педдуцис Хориоса других кораблей нет, а сама Лея сказала, что Ашгад, судя по всему, удовлетворен результатом встречи. Мы послали сообщение Ашгаду…

– Если он замешан в этом деле – это ничего не значит.

– Возможно.

Она потерла руки, и Чубакка, взяв шаль Зимы, узор и цвета которой менялись подобно калейдоскопу каждые несколько минут, набросил ее на плечи бывшей главы. Мон Мотма благодарно улыбнулась.

– Насколько я знаю, с помощью интердиктора можно извлечь корабль из гиперпространства…

– Можно, – сказал Хэн. – Но Разведка держит под колпаком каждого, у кого есть интердикторы, – каждого, о ком нам известно. Насколько известно мне, ни о чем подобном в последнее время мы не слышали. Да, корабль можно выдернуть из гиперпространства, но как только корабль окажется у них в руках, с них тут же потребуют объяснений. Мы внимательно следим, не произойдет ли что-либо подобное.

– Как вы только что сказали, – пробормотала Мон Мотма, – вы можете следить лишь за теми, о ком вам известно. Может кто-нибудь изменить точку прыжка дистанционно? Направить их по другому пути?

– Скорее всего нет, – сказал Хэн. – Я, конечно, не ученый, но навигационные компьютеры защищены, словно валорсианский гарем, от любых разновидностей солнечных вспышек и гамма-излучений – именно по этой причине. Хотя, когда я сам был в деле, постоянно ходили слухи о том, что то ли имперцы, то ли кто-то из главарей контрабандистов придумали способ это сделать.

Холодная лапа снова сдавила его грудь. Всю жизнь он вел смертельную игру с черной бездной космоса и хорошо знал, сколь огромны бесконечные пространства между звездами. Там могло быть все что угодно. Кошмаром любого космолетчика было затеряться в межзвездных течениях. Именно поэтому он приложил все усилия, чтобы запомнить сотни звездных полей, именно поэтому он всегда держал пачки распечаток звездных карт на «Тысячелетнем Соколе», несмотря на насмешки Ландо и других его приятелей-контрабандистов.

Одной лишь мысли о том, что кто-то может изменить точку прыжка на расстоянии, было достаточно, чтобы повергнуть его в ужас.

Нет, дело было в чем-то другом. Должно было быть в чем-то другом.

– Чья это была идея, – сердито сказал он, – чтобы Совет назначил временного преемника, если что-то случится с главой государства и первым министром? Как только они узнают о ее исчезновении, они окажутся в тупике, и вы ничего не сможете сделать.

– Мы и сейчас ничего не можем сделать.

– Как насчет голограммы? – спросил Хэн. – Мы могли бы смонтировать что-то из недавних записей…

– Это уже пытаются сделать, – холодно сказала Мон Мотма. – Но до Дайсонга, куда дошли слухи об исчезновении…

– От кого? Как?

Она покачала головой.

– Слухи уже начинают распространяться, Хэн. Адмирал Акбар приостановил полномочия Совета на двадцать четыре часа, чтобы предотвратить столкновение между сенатором Типией от Дайсонга и сенатором Арастидом с Ганто. Источник второй поддельной голограммы мы не смогли проследить, хотя подозреваем тервигов, поскольку в ней заявляется, что торговля рабами-банди с Тервисиса вполне допустима. В любом случае она столь неудачно сделана, что какую-либо ее связь с исчезновением можно исключить. И, независимо от обстоятельств, – продолжала она, холодно отмеряя слова, – подмена главы Республики голографической подделкой – не тот прецедент, который я хотела бы видеть. Думаю, вы согласитесь с тем, что то же самое сказала бы и Лея.

Хэн почувствовал себя так, словно его поймали с поличным.

– Нет. Думаю, нет.

«Еще одна причина, – подумал он, – для того, чтобы не править Галактикой».

– Что насчет Люка? – спросил он в наступившей тишине.

– Люка?

– Он был на «Бореалисе». Он хотел ее проводить. Потом, в последнюю минуту, Лея получила сообщение от Каллисты, в котором говорилось, чтобы она ни. в коем случае не доверяла Ашгаду, – и Люк полетел вместе с ней. Он собирался спуститься на маленьком корабле на планету, миновав орудийные башни, и выяснить, находится ли Каллиста на Нам Хориосе.

– Ашгад, – тихо сказала Мон Мотма. – Я этого не знала. Мы пытались связаться с Люком на Йавине. Его ученики думали, что он вернулся и отправился в джунгли предаться размышлениям.

Хэн что-то проворчал. Снова наступила тишина, прерываемая лишь потрескиванием огня и журчанием фонтана в углу гостиной. Пламя отразилось в глазах Чубакки двумя голубыми огоньками. Чуи хмурил нависшие брови. За высоким, защищенным магнитным полем проемом в южной стене сиял волшебный небосклон системы Корусканта, щедро усыпанный яркими звездами.

– Мне необходимо связаться с Ландо, – наконец сказал Хэн.

Мон Мотма кивнула. Казалось, она читала его мысли.

– У него есть свой корабль, на котором мы сможем отправиться на поиски. Придется соблюдать конспирацию – вряд ли мы когда-нибудь узнаем, кто первоначально проболтался, из экипажей «Бореалиса» или «Несокрушимого». Не возражаете, если об этом будет знать Мара Джейд? У нее есть опыт обследования целых секторов.

Мотма снова кивнула.

– Кто-нибудь еще?

– Кип Дюррон, из Академии. Ведж Антиллес, если он свободен. Кипу потребуется корабль. Не слишком приметный, но быстрый.

– Хорошо, – сказала Мон Мотма. Она протянула ему красный пластиковый кубик. – Здесь последние доклады от Леи, командора Зоалина и капитана Иоа и показания датчиков по кораблю Ашгада и по прилегающему пространству в радиусе пяти парсеков. Здесь также координаты точки прыжка, в которой они исчезли.

– Где они ушли в подпространство, не имеет значения, – сказал Хэн. – Если кто-то нашел способ изменить прыжок, они могли выйти где угодно, хоть здесь.

Он встал и помог ей подняться. С щемящим чувством понял: она сейчас показала ему, что чувствовала себя с ним непринужденно и доверяла, – она принесла с собой костыли. Улыбнувшись, она взяла их у него. Ну вот… удостоился почести. Ему позволили увидеть, как она идет на костылях. Значит, считает его своим другом.

– Как долго вы сможете удерживать Совет в неведении?

– Несколько дней. Может быть, неделю, – ответила она, медленно ступая, а он умерял шаг, подстраиваясь к ней. Дом был оборудован дроидами-слугами модели НЛ-6, но Хэн сам провожал Мон Мотму в вестибюль. – Мы все еще пытаемся направить на Дуррен медицинскую бригаду или корабли, которые могли бы забрать такие бригады из Центра медицинских исследований на Ним Дровисе. Как я уже сказала, информация весьма отрывочна, но ничего хорошего в ней нет.

– Что-то неизвестное? – спросил Хэн, глядя на нее в отраженном свете пламени.

Она поколебалась, и в ее глазах он прочел, что болезнь вполне известна. Она просто не хотела упоминать, что это может быть.

Двери вестибюля раздвинулись перед ними. Слуга-охранник Мон Мотмы поднялся на ноги – мрачного вида светловолосый молодой человек, выражение лица которого, казалось, никогда не менялось, что бы ни происходило и ни говорилось вокруг.

– Будьте осторожны.

Хэн улыбнулся в ответ.

– Ваше превосходительство, я начну быть осторожным в тот день, когда куплю себе грелку для ног и кресло-качалку. Будьте уверены, я найду ее.

Но когда дверь за ней и телохранителем закрылась, Хэн долго стоял в вестибюле, сжимая в руке маленький красный пластиковый кубик и глядя в пустоту. Он думал о гиперпространстве. О бескрайних просторах космоса.

Он думал о Лее.

Прошло пять лет с тех пор, как они поженились. Тринадцать – с тех пор, как они впервые встретились, в коридорах Звезды Смерти, среди вспышек бластеров. Если он не сумеет ее найти…

Мысль эта не имела завершения. Лишь тьма, глубокая, подобно кошмару потери ориентации в реальном пространстве-времени, без звездных карт, без навигационного компьютера, без спектроскопа, без каких-либо указаний на то, какая из этих бесконечно далеких светящихся точек является твоей целью.

Рука его стиснула кубик, и он снова повернулся ко входу в освещенную огнем камина гостиную – сказать Чуи, чтобы тот подготовил «Сокол» к полету. Они должны были стартовать перед самым рассветом.