"Нерушимые чары" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 4

Когда в понедельник Рокуэйна отправилась на встречу с Патриком, вместо приятных известий она могла сообщить только то, что все их планы рушатся. Накануне она получила письмо от Кэролайн.

Письмо было написано в спешке — вместо элегантного почерка кузины по листу бумаги расползались настоящие каракули.

Рокуэйна прочитала:

«Дорогая Рокуэйна!

Посылаю тебе эту весточку почтовым фаэтоном, потому что Патрик немедленно должен узнать, что произошло. Я в полном отчаянии и ничего не могу поделать, разве что молиться и уповать на Господа.

У мамы и маркиза сегодня утром вышел неприятный спор; маркиз зашел к нам, когда мы собирались отправиться по магазинам, и заявил, что так как ему необходимо быть в Париже ко вторнику, то венчание будет днем раньше, то есть в субботу.

Я была в полной уверенности, что мы уедем не позднее четверга, но мама сказала маркизу, что мы вернемся не раньше субботы.

Он заявил, что смешно ставить все в зависимость от доставки подвенечного платья, но ты же знаешь, как трудно маму уговорить, и наконец он сдался, но был ужасно недоволен.

В результате договорились, что венчание будет в воскресенье, в половине десятого, а потом мы сразу едем в Дувр.

Мне кажется, мама согласилась с таким решением только из боязни, что маркиз вообще откажется от венчания. А потом свое недовольство высказала мне, и я разревелась.

Но вообще-то я плакала потому, что боюсь, что мы не сможем с Патриком бежать.

Рокуэйна, прошу тебя, повидай его немедленно и умоляй не сдаваться, а обязательно увезти меня. Чем ближе я узнаю маркиза, тем более страшусь его, и я знаю, что без Патрика мне не жить, я не буду счастлива ни с кем другим.

Няня отправит это послание тебе, как только мы с мамой уйдем за покупками. Мне ужасно надоела вся эта возня с шитьем платьев.

Мне приходится часами стоять перед зеркалом, в то время как портниха вкалывает в меня булавки!

Рокуэйна, милая, умоляю, помоги мне! Я так несчастна!

С любовью, Кэролайн.

P.S. Пожалуйста, передай Патрику что-нибудь из моей одежды, чтобы мне было что надеть. P.P.S. Прилагаю для него записку».

В конверте лежал сложенный вчетверо клочок бумаги с надписью «Патрику», и Рокуэйне оставалось лишь надеяться, что эта записка приободрит его хоть немного после того как она расскажет ему столь неутешительные новости.

Направляясь на встречу с Патриком, Рокуэйна подумала, что, возможно, во всем этом деле есть и ее вина. Надо было с самого начала внушить Кэролайн, что ей придется распрощаться с Патриком и выйти за маркиза.

Но тут же она сама себе возразила, что нельзя никого насильно заставлять выходить замуж.

Это было ужасно несправедливо, и она вновь решила сделать все возможное, чтобы помочь Кэролайн быть с мужчиной, которого она любит.

Патрик ждал ее на поляне, как и было условлено. Рокуэйна еще не успела заговорить, как он по выражению лица понял, что она получила весточку от Кэролайн.

— Что она пишет? — волнуясь, спросил он. Рокуэйна передала ему конверт с письмом и запиской.

— К сожалению, ничего хорошего, — тихо сказала девушка.

Но Патрик уже не слушал ее. Он сел на ствол упавшего дерева и, забыв обо всем, с головой погрузился в чтение письма от возлюбленной.

Рокуэйна сидела рядом с ним и пыталась найти какой-то выход.

Даже если все пойдет по плану, Кэролайн с Патриком не удастся убежать далеко — люди герцога догонят их до того, как они успеют обвенчаться.

Она уже прикидывала, сколько часов у них будет в запасе до того, как герцог и герцогиня узнают об исчезновении дочери, когда Патрик поднял голову и сказал:

— Я так и думал.

— Что?

— Я был уверен, что грандиозные планы герцогини в отношении гардероба будущей маркизы потребуют много времени.

— И что же мы можем предпринять?

— Мне нужно будет забрать Кэролайн из замка как можно раньше, когда ее родители решат, что она ушла спать.

Рокуэйна сказала:

— Значит, приблизительно в десять часов, то есть в вашем распоряжении будет девять часов до того момента, когда герцогиня распорядится, чтобы разбудили дочь. Венчание намечено на половину десятого.

— Девять часов — слишком мало.

— Я тоже так думаю, ведь как только родители догадаются, что произошло, герцог разошлет грумов по всем дорогам, чтобы перехватить вас. Поэтому вам нужно будет обвенчаться как можно скорее, причем за пределами графства, там, где фамилия Брант не так известна.

— Я подумал об этом, — сказал Патрик, — и пришел к выводу, что единственный человек, кто может нас спасти, — это ты.

— Я?! Ну конечно, я сделаю все, что могу.

— В самом деле? — с сомнением переспросил Патрик.

— Конечно! Ты ведь знаешь: я люблю Кэролайн и уверена, что она будет счастлива только с тобой.

— Прекрасно. В таком случае, Рокуэйна, придется тебе выйти замуж за маркиза вместо Кэролайн!

Казалось, до Рокуэйны не сразу дошло значение его слов. Какое-то мгновение она молчала, а затем воскликнула:

— О чем ты говоришь? Разве это… в моих силах?

— Да, это нелегко сделать, но возможно. Помолчав, он продолжил:

— Вы с Кэролайн приблизительно одного роста, и у вас обеих светлые волосы. Конечно, у вас совсем разные глаза, но ведь лицо невесты закрыто вуалью?

— Н-не понимаю, как тебе в голову могла прийти такая… безумная мысль?

— Если вдуматься, то она не такая уж безумная, — спокойно ответил Патрик. — Герцогиню, конечно, обмануть трудно, она человек наблюдательный, но она пойдет впереди, а Кэролайн с отцом — позади.

— Д-да… но…

— Рокуэйна, подумай, это наш единственный шанс.

У Рокуэйны округлились глаза, она крепко сцепила руки, но промолчала.

— Как только вы обвенчаетесь и ты станешь законной супругой маркиза, как бы они ни гневались, они ничего не смогут поделать, а к тому времени, когда нас с Кэролайн обнаружат, мы уже будем женаты.

Рокуэйна сняла шляпу для верховой езды, словно она мешала ей думать.

— Я… никак не могу взять в толк, что ты… хочешь сказать!

Патрик наконец улыбнулся.

— Подумай, Рокуэйна, ведь ты поможешь не только Кэролайн, которую любишь, но и себе.

Она удивленно посмотрела на него.

— Возможно, тебе не хочется выходить за маркиза, но согласись: это лучше, чем жить так, как ты живешь сейчас. Кэролайн рассказывала мне, что тебя постоянно упрекают за то, что твой отец умер, оставив после себя кучу долгов, и за то, что твоя мать была француженкой.

С этим нельзя было спорить, и Рокуэйна промолчала, что Патрик расценил как подтверждение своих слов.

Как бы ни разворачивались дальше события, маркизу придется позаботиться о тебе. А может быть, твой дар предвидения, о котором мне столько рассказывала Кэролайн, подскажет тебе, что этот шаг будет спасением и для нас, и для тебя.

— Я поняла твою идею, но не представляю, как это все сделать. А если меня разоблачат до того, как состоится венчание? Могу представить, что будет с герцогиней, она, пожалуй, убьет меня!

— Значит, надо очень постараться, чтобы она ничего не узнала до того, как ты станешь маркизой Куорн!

Патрик взял девушку за руку.

— Только так ты сможешь помочь нам! Мне кажется, это будет справедливо по отношению к герцогине за ее безобразное обращение с тобой! Помимо этого, я уверен, что твой папа одобрил бы нашу затею как славную шутку.

И вдруг Рокуэйна наяву увидела своего отца. Он хохочет и говорит: «Так им и надо! Они это заслужили!»

Девушка подумала, что если бы отец только знал, как она несчастна, живя в замке, то, несомненно, захотел бы помочь ей.

Накануне, до полуночи сидя за работой, порученной ей герцогиней, Рокуэйна размышляла о своем будущем, и оно представлялось ей безрадостным и тяжелым.

Рокуэйна была уверена, что после замужества Кэролайн и ее отъезда герцогиня запретит ей и верховую езду, и чтение книг, то есть лишит единственных радостей в жизни.

Кроме того, девушка подозревала, что только присутствие Кэролайн сдерживало герцогиню от физических наказаний. Так что, весьма вероятно, будут пощечины.

По сути, она давно грозила это делать, но стыдилась Кэролайн. Таким образом, кузина была своего рода щитом, оберегавшим ее от ненависти тетки.

Девушка понимала, что Патрик ждет ответа. Он нетерпеливо смотрел на нее, а его пальцы все сильнее сжимали ее запястье.

Наконец Рокуэйна ответила:

— Я согласна… но, Патрик, ты… должен помочь мне!

— Я знал, что ты согласишься! — радостно воскликнул Патрик. — Спасибо тебе, спасибо! Ты спасла нас! И в свою очередь, мы с Кэролайн всегда будем готовы прийти к тебе на помощь.

— Я… боюсь! Не только подвести вас, но и… выходить за маркиза!

— Согласен, он на первый взгляд выглядит грозным. Но в то же время он — джентльмен. В общем, думаю, когда ты лучше узнаешь его, он покажется тебе не страшнее герцогини, от одного упоминания о которой у меня мурашки бегут по коже!

Рокуэйна рассмеялась и подумала, что герцогиня в конце концов ей всего лишь тетка, а маркиз-то будет мужем… От этой мысли становилось не по себе.

— А теперь, — сказал Патрик, — давай конкретно подумаем, что надо сделать. Прежде всего необходимо взять одежду для Кэролайн, чтобы ей было во что переодеться, ведь ее приданое перейдет к тебе!

— Да, если наш обман удастся, — пробормотала Рокуэйна, — то есть если я… уеду с маркизом!

— Конечно, ведь ты будешь его женой, — твердо сказал Патрик, — и что бы ни произошло, ты должна настоять, чтобы он увез тебя.

Рокуэйна молчала, и Патрик продолжал:

— Ты не могла бы сложить кое-что из вещей Кэролайн и, не вызывая подозрения у слуг, вынести их?

Рокуэйна подумала и сказала:

— Наверное, могла бы, например, под видом вещей, которые герцогиня, дескать, велела отдать в сиротский приют.

— Отлично! Попроси слуг вынести чемоданы к западному выходу завтра вечером, а я их заберу. Я постараюсь приехать, когда слуги ужинают, так что меня скорее всего никто не увидит.

— Хорошо.

— Мы еще поговорим об этом завтра. А вот тебе надо подумать о том, как сделать, чтобы твое сходство с Кэролайн было как можно большим и каким образом объяснить твое отсутствие, если герцогиня прикажет тебя позвать.

— Я и не подумала об этом! — воскликнула девушка, но тут же улыбнулась. — Эту проблему я решу.

— Как?

— Точно не знаю, но мне наверняка поможет няня. Мы что-нибудь придумаем, ведь мне уже сказали, что в церковь на церемонию венчания я не пойду.

— И на прием?

— Конечно, нет. Дело в том, что для герцогини и герцога я как бы не существую.

— Трудно представить себе большую несправедливость в отношении дочери лорда Лео. Хотел бы я увидеть их лица, когда станет известно, что их дочь увезли, а маркизой Куорн стала ты!

Патрик снова взял ее за руку.

— У меня не хватает слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. Единственное, что я могу сказать, ты очень смелая девушка и твой отец гордился бы тобой.

Рокуэйна пожала ему руку и сказала:

— Ну что ж! Вряд ли моя задача трудней, чем была у тебя на скачках! Но на этот раз мы выиграем!

— Мы выиграем! — эхом отозвался Патрик.

В тот вечер, после разговора с Патриком, Рокуэйна долго не могла заснуть; ее страшила мысль, что если она не справится со своей ролью, то подведет не только себя, но и Кэролайн с Патриком.

Когда наконец в пять часов герцогиня, Кэролайн и няня вернулись из Лондона, Рокуэйна сразу заметила, что кузина сильно встревожена.

Герцогиня словно смерч влетела в замок и сразу же стала распекать слуг за то, что вазы с цветами были расставлены, по ее мнению, неправильно.

Едва девушки поднялись наверх и вошли в комнату, Кэролайн спросила:

— Как Патрик? Что он говорит?

— Все в порядке. Он будет ждать тебя сегодня в половине десятого на заднем дворе.

Кэролайн вскрикнула от радости.

— Ты уверена… правда он будет там?

— Абсолютно уверена и сейчас же расскажу тебе, что он задумал.

Она потащила Кэролайн к диванчику у окна, подальше от двери.

Пока кузина развязывала ленты шляпки и расстегивала плащ, Рокуэйна шепотом рассказала ей о планах Патрика.

— Так ты займешь мое место в церкви! Не могу в это поверить!

— Патрик сказал, вам хватит времени, чтобы обвенчаться и добраться до побережья.

— Так ты делаешь это для меня? Ты действительно выйдешь за маркиза?

— Патрик убедил меня, что только так вы с ним сможете бежать.

— О, Рокуэйна, прости меня! Это ужасный человек, я ненавижу его! Чем больше я узнаю его, тем больше боюсь!

— Патрик уверяет, что для меня он не так страшен, как тетя Софи.

— Патрик всегда прав. Если ты действительно выйдешь замуж за маркиза, я буду благодарна тебе до конца дней!

— Я пообещала и очень хочу надеяться, что твое подвенечное платье не будет… мне тесновато!

Девушки рассмеялись, потому что у Рокуэйны талия была тоньше, а Кэролайн всегда жаловалась, что она полнее кузины.

— Видимо, мать считает, что ты должна накинуть вашу семейную фату?

Кэролайн кивнула.

— Мама всю дорогу только и говорила, что поручила тебе подготовить фату, и надеется, что ты все сделала и повесила так, чтобы она не помялась.

— Да, она готова, и, к счастью, кружева очень густые.

— А если мама увидит тебя утром, когда меня уже не будет в замке?

— В этом деле нам поможет няня.

Пока Кэролайн была с родителями внизу, Рокуэйна посвятила няню в их план.

Хотя няня и не одобрила этой затеи, так как ей хотелось, чтобы «ее детка», как она называла девушку, непременно была маркизой, она знала лучше других, что Кэролайн будет счастлива только с Патриком.

— Ох и попаду же я в переплет с этой затеей! — сказала она.

— Понимаешь, Кэролайн хочет, чтобы ты была с ней, как только они вернутся в Англию, и я уверена, что тебе лучше будет поехать в новый дом мистера Фэрли и ждать их там.

Затем она рассказала няне то, что уже сообщила кузине: Патрик получил в наследство от дяди вместе с приличной суммой очень большой дом и поместье в Оксфордшире.

Няня очень обрадовалась, услышав эту новость, в то время как Кэролайн считала, что самое главное не дом и поместье, а то, что они с Патриком обвенчаются.

— Возможно, нам придется подольше пожить за границей, — сказала Кэролайн, — по крайней мере пока мы не будем уверены в том, что папа не сможет аннулировать наш брак.

— Вряд ли он пойдет на такой шаг, который сделал бы их с тетей Софи посмешищем.

— Мама захочет наказать за побег меня и, если сможет, навредить Патрику.

Предположение Кэролайн звучало очень правдиво. Значит, Рокуэйне придется приложить все силы, чтобы хорошо сыграть свою роль, и тогда у Патрика с Кэролайн будет достаточно времени, чтобы уехать туда, где они будут недосягаемы для ее родителей.

Проснувшись на следующее утро, Рокуэйна попробовала сделать себе такую же прическу, как у Кэролайн.

У Рокуэйны это отняло довольно много времени, и она еще сидела у зеркала, когда в комнату вошла няня.

— Я была уверена, что ты уже встала. Ну как все прошло?

— Отлично.

И она рассказала няне, как накануне, пока слуги ужинали, они с Кэролайн спустились через черный ход и вышли во двор, где их ждал Патрик.

У него был новый фаэтон и превосходные лошади, доставшиеся от покойного дяди.

Грум, сопровождавший Патрика, взял из рук Рокуэйны шкатулку с драгоценностями и саквояж с некоторыми лондонскими обновами, которые Кэролайн хотелось показать Патрику.

— Патрик собирается купить тебе новое приданое, — сказала Рокуэйна, — но все твои любимые платья я упаковала заранее и передала ему.

Кэролайн рассмеялась и воскликнула:

— Какие вы оба умные! Я счастлива за тебя, дорогая моя Рокуэйна, что у тебя будет мое приданое, которое обошлось маме намного дороже, чем она рассчитывала!

Кэролайн крепко обняла кузину на прощание.

— Спасибо, милая! — всплакнула она. — Без тебя ничего бы не получилось, и я буду молиться всю ночь, чтобы завтра утром все прошло спокойно.

Фаэтон тронулся, и Рокуэйна смотрела вслед, пока они не исчезли в ночи. Потом она вернулась в замок с чувством тревоги за завтрашний день, но одновременно и радостью от того, что двое близких ей людей нашли свое счастье.

Она легла и постаралась поскорее заснуть.

Утром няня, удостоверившись, что никто не видит, провела ее в спальню Кэролайн. Затем заперла дверь в спальню Рокуэйны и вытащила ключ.

— Пойду скажу ее светлости, что у тебя сильнейшая простуда и что ты не хочешь общаться с леди Кэролайн, чтобы не заразить ее!

— Разумно, — согласилась девушка.

Она улеглась в постель кузины, а няня сказала:

— Через полчасика я принесу тебе чашку чаю. Вряд ли ее светлость появится здесь раньше чем через час, так что постарайся пока отдохнуть.

Легко сказать! Рокуэйну сковывал страх, и единственное, что ей оставалось делать, так это долить Бога и покойных родителей о помощи.

— Вы были так счастливы вместе, — говорила она вслух, — и я хочу быть счастливой; здесь, в замке, я никогда не встречу свою судьбу! Если уж мне не суждено выйти замуж по любви, может быть, мы с маркизом станем друзьями. Между нами уже есть кое-что общее — любовь к лошадям!

Однако это было слабым утешением, и она очень опасалась того, что будет, когда маркиз обнаружит, что его обманули.

Вскоре пришла няня, задернула шторы, оставив жалюзи приоткрытыми, и приготовила свадебное платье.

Так они провели три четверти часа, пока не отворилась дверь и в спальню не вошла герцогиня.

— Как, ты еще не встала?! — резко бросила она. — Пора одеваться. Маркиз будет недоволен, если мы опоздаем, и было бы непростительной ошибкой начинать семейную жизнь со скандала.

Рокуэйна промолчала. Она приложила платок к глазам, и герцогиня рассердилась:

— Что ты ревешь? Хочешь, чтобы на тебя было противно смотреть?

Няня проворно подошла к герцогине.

— Я хочу переговорить с вами наедине. Какое-то мгновение герцогиня колебалась, но затем, оглядываясь на дочь, неохотно пошла к двери.

В коридоре няня сказала:

— Не расстраивайте ее, ваша светлость. Она просто переживает, что покидает дом, но все будет в порядке. Я приведу ее вниз вовремя.

— Но что с ней?

— Замужество — это шаг в неведомое, ваша светлость, а ее милость всегда отличалась чувствительностью.

Герцогиня фыркнула, но, словно сообразив, что няня права, направилась к лестнице, на ходу приказав:

— Чтобы она была готова через полчаса! И приведешь ее ко мне, я прикреплю к ее вуали тиару.

— Позвольте мне самой это сделать, ваша светлость. Если она будет все время плакать, то упадет в обморок.

— Я даже не подозревала, что она может так смехотворно себя вести.

— Покинуть дом с чужим человеком — подлинная мука для молодой женщины, а ее милость еще совсем ребенок.

— Ну хорошо, — уступила герцогиня. — Пойдем со мной, возьмешь тиару, а я сообщу тебе, когда мы отправимся в церковь.

Больше Рокуэйну не беспокоили, пока слуга не постучал в дверь и не сообщил, что герцогиня отправляется в церковь и ее милость ждут в холле через пять минут.

— Я позабочусь, чтобы она не опоздала, — сказала няня.

Когда Рокуэйна облачилась в свадебный наряд Кэролайн, а няня поправила ей прическу, она стала очень похожа на кузину, особенно если не видеть ее глаз с фиалковым отливом.

А в остальном, как и Кэролайн, она была похожа на прекрасную леди Мэри Брант, именем которой окрестили их обеих.

Леди Мэри вышла замуж за своего кузена, который впоследствии стал восьмым графом Брантом и так доблестно сражался в войнах под командованием герцога Мальборо, что получил титул первого герцога Брантуика.

Леди Мэри поехала с мужем во Францию и постоянно была рядом с ним.

Ее ум и сообразительность позволили англичанам выиграть одно сражение еще до того, как сам герцог Мальборо пришел с подкреплением.

Так повелось, что дочерям следующих поколений династии Брант при крещении давали имя Мэри. Поэтому, если полное имя Кэролайн начиналось с Мэри, то и полное имя кузины было «Мэри Рокуэйна».

Глядя на себя в зеркало, Рокуэйна надеялась, что под вуалью, и тем более со взглядом долу, ни дядя, ни тетя, ни маркиз не заподозрят, что она не Кэролайн.

— Не волнуйся, — успокаивала няня, ведя ее и придерживая шлейф платья. — Люди видят лишь то, что ожидают увидеть, а они не ожидают увидеть под этой фатой никого, кроме моей детки.

— Будем надеяться, что ты права! — еле внятно пробормотала девушка.

Поскольку венчание намечалось провести в узком кругу, герцогиня решила, что не стоит делать длинного шлейфа, чтобы обойтись без пажей.

Поэтому шлейф белого свадебного платья лишь слегка выступал сзади, и старинные брюссельские кружева при каждом шаге перекатывались белой волной.

Пока они спускались по лестнице, Рокуэйна боролась с желанием посмотреть в зеркало.

В холле ее ждал герцог. На лацкане его фрака красовался орден Подвязки.

— Пошли, пошли! — сказал он. — Мы должны быть в церкви в девять тридцать, а остается всего три минуты.

Рокуэйна подумала, что было бы неплохо заставить маркиза подождать, но, естественно, промолчала.

Они вышли через парадный вход, у которого их ожидал экипаж.

Конская сбруя была украшена белыми розами, а хлыст кучера — белоснежной шелковой лентой.

Когда все разместились, лакей положил на сиденье напротив большой букет цветов, составленный садовниками.

Карета отъехала, и герцог язвительно сказал Рокуэйне, сидевшей опустив глаза долу.

— Все спешка, спешка! И что это вы, молодые, все спешите?! Мне, дорогая Кэролайн, хотелось бы, чтобы ты вышла замуж так, как выходили замуж твои мать, бабушка, чтобы за церемонией венчания следовал праздничный завтрак.

Он помолчал и продолжил:

— Но со мной даже не посоветовались! Твоя мать обо всем договорилась с маркизом, а если бы спросили меня, то я высказал бы свое мнение!»

Затем он сказал уже другим тоном:

— Я буду скучать по тебе, Кэролайн. Ты всегда была хорошей девочкой. Не буду кривить душой: я рад, что ты выходишь за человека, занимающего такое важное положение. И все же должен сказать, что Куорн — непростой человек, и быть его женой также будет далеко не просто!

Герцог перевел дыхание.

— Тем не менее он — джентльмен и будет благороден по отношению к тебе. И прислушайся к моему совету: не вмешивайся в его личные дела. Все мужчины должны отдать дань увлечениям молодости, а таких увлечений, по слухам, у Куорна было немало!

При этом герцог ухмыльнулся своим собственным мыслям, а затем добавил:

— Как бы то ни было, так устроен мир. Просто избегай упреков и… никаких слез. Мужчины не любят плачущих женщин!

Когда он окончил свои наставления, дверца экипажа отворилась, и с козел спрыгнул лакей, чтобы помочь им выйти из кареты.

Рокуэйна не спешила. Она взяла протянутый ей лакеем букет, затем оперлась на руку дяди.

До церкви им предстояло пройти по дорожке, по сторонам которой стояли жители деревни.

Рокуэйна шла, не поднимая глаз. До нее доносились одобрительные восклицания и пожелания:

— Счастья, вам, миледи! Да благословит вас Бог! Удачи!

Она не осмеливалась поднять голову и лишь коротко кивала в знак признательности за добрые слова.

Потом они подошли к портику, и она услышала нежные звуки органа.

На мгновение герцог остановился и затем повел ее по центральному проходу между скамьями. Поскольку все готовилось в спешке, собрались только те родственники, которые жили по соседству, и несколько друзей и соседей. Все они сидели в первых рядах.

Она услышала шелест дамских платьев, когда все повернулись, чтобы посмотреть, как она шествует, держа под руку герцога.

Хотя Рокуэйна и не подняла глаз, она знала, что маркиз ждет ее на ступеньках алтаря.

Лишь на миг у нее мелькнула мысль о том, что она совершает ужасную ошибку, навеки связывая свою жизнь с мужчиной, которого почти не знает и которого все страшатся.

«Я сумасшедшая!» — подумала она и спросила себя, не убежать ли, пока не поздно.

И тут же представила картину, как, бросив букет, она мчится по проходу обратно.

А потом ее воображению предстала другая картина: замок, как тюрьма, ожидающий свою вечную пленницу. Двери закрываются за ней, словно за монахиней двери монастыря.

«Нет, уж лучше замуж за маркиза!» — подумала она и в то же мгновение поняла, что стоит рядом с ним.

Обряд должен был совершить местный викарий, так как ввиду небольшого количества приглашенных герцогиня не стала обращаться к епископу с просьбой провести церемонию венчания.

Протянув маркизу левую руку и ощутив его прикосновение, она почувствовала, как от его пальцев и от него самого исходят мощные волны.

«Да, мне страшно, он пугает меня!» — думала Рокуэйна, когда они начали отвечать на вопросы, которые задавал викарий, прежде чем объявить их мужем и женой.

— Я, Тайтес Эликзандер Марк, — говорил маркиз, — с сего дня беру тебя, Мэри Кэролайн, в законные супруги…

Рокуэйна слышала, как его жесткий, властный голос звенит в тишине церкви.

Затем священник обратился к ней.

Не желая вызывать лишних подозрений, она решила отвечать чуть слышным голосом.

— Я, Мэри Кэролайн, беру тебя… — начала она. После небольшой паузы шепотом она повторила:

— Я… Мэри…

На следующем слове она снова споткнулась, словно не могла выговорить, и чуть громче продолжила:

— …беру тебя… Тайтес Эликзандер Марк, в законные… мужья…

Затем маркиз надел ей на палец кольцо, и Рокуэйна поняла, что… она замужем и, как сказал священник, никто не в силах их разлучить.

После того как маркиз расписался в приходской книге, настала очередь Рокуэйны.

Она откинула вуаль и наклонилась так, чтобы ее лицо никто не мог увидеть, тем более что сверху его еще прикрывала большая мерцающая бриллиантовая тиара.

Затем под звуки свадебного марша она шла по проходу, опираясь на руку мужа и все еще не поднимая глаз.

Когда они достигли портика, их осыпали градом розовых лепестков и рисовых зерен, и маркиз чуть ускорил шаг, так что Рокуэйна почувствовала, как шлейф ее платья шуршит по гравию дорожки.

Они сели в экипаж и двинулись к замку.

Из близлежащих деревень пришло много народу. Люди стояли по сторонам дороги и бросали цветы и рис.

Таким образом, можно было не разговаривать, и Рокуэйна, отвернувшись от маркиза, махала людям, поздравляющим их, и в то же время не поднимала фату, чтобы никто не узнал ее.

У парадного подъезда ее встретила няня, чтобы поддержать шлейф и помочь подняться наверх по лестнице.

И только оказавшись в спальне, Рокуэйна осознала, что с момента венчания не обмолвилась с маркизом ни единым словом.

— Ну как, обошлось? — озабоченно спросила няня, когда за ними закрылась дверь. Рокуэйна протянула ей руку, где на безымянном пальце сияло обручальное кольцо.

— Хвала Господу! — воскликнула няня. — Я так молилась, чтобы все прошло благополучно!

— Теперь главное — уехать так, чтобы тетя Софи ничего не заподозрила.

— Вряд ли она придет сюда, — сказала няня, — так что переодевайся. Я уже удлинила кружевную вуаль на твоей шляпке.

Накануне вечером, когда няня распаковывала дорожную одежду Кэролайн, они с Рокуэйной обнаружили, что шляпка отделана кружевами, которые могли сыграть роль вуали.

Ни Кэролайн, ни Рокуэйна не отличались высоким ростом, поэтому девушка знала, что в своих туфельках на небольшом каблуке она будет маркизу по плечо.

— Надо устроить так, чтобы я вышла отсюда только в самый последний момент перед отъездом, — сказала Рокуэйна.

— Ну, это не так трудно, ведь его милость ужасно спешит.

Пока Рокуэйна быстро переодевалась в элегантное бледно-голубое дорожное платье и плащ того же цвета, она молилась, чтобы не появилась герцогиня.

Ее молитвы были услышаны, так как в дверь постучал лакей и сказал:

— Миледи, его милость сообщает, что отъезд через несколько минут.

Няня ответила:

— Очень хорошо. Принеси-ка сюда бокал шампанского для ее милости и кусок свадебного пирога. У нее нет времени спускаться в банкетный зал.

По причине все той же спешки и небольшого количества гостей столы были накрыты не в большом зале, как это было принято во время приемов, а в банкетном.

Лакей принес шампанское, и она пригубила немного.

От волнения ее подташнивало, и она не могла съесть даже кусок пирога.

— Вот твой носовой платок, дорогая, — сказала няня, — и если ее светлость появится, я скажу ей, что ты снова рыдаешь.

— Мне как раз и хочется расплакаться.

— Ни в коем случае, родная! Ты должна держать себя в руках! Помни, чем позже все раскроется, тем лучше для моей детки!

— Я помню, — улыбнулась Рокуэйна. — Да и мне, няня, хочется отдалить момент, когда маркиз обвинит меня в обмане и, может, даже назовет мошенницей!

Вдруг Рокуэйна почувствовала жалость к старой женщине, которой одной придется принять на себя весь гнев герцогини.

Но она успокоилась, вспомнив, что няня может уехать в новый дом Кэролайн. Это было замечательно, ибо в противном случае ей пришлось бы всю оставшуюся жизнь выдерживать упреки и обвинения.

В дверь постучали.

— Его милость в холле, миледи, — объявил лакей, — и говорит, что его кони в нетерпении!

Рокуэйна издала тихий смешок.

— И это, конечно, важнее всего! — шепнула она няне.

— Ее милость уже идет, — сказала няня лакею. — Она не хочет расстраиваться из-за долгих прощаний.

Рокуэйна выждала еще некоторое время, чтобы быть вполне уверенной, что нетерпение и раздражение маркиза достигли высшей точки.

Ее расчет оказался верным, и, спускаясь по лестнице, она увидела, что все гости собрались на ступенях террасы.

Маркиз, вне себя от задержки, уже сидел в фаэтоне, а грумы придерживали под уздцы нетерпеливо бьющих копытом коней.

Рокуэйна подошла к дяде.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, прикрытую вуалью шляпки, а она, держа платок у глаз, повернулась к тетке.

— Прощай, моя дорогая, — сказала герцогиня, — и прекрати плач! Это вовсе ни к чему!

Само собой разумеется, что Рокуэйна ничего не ответила, а под градом розовых лепестков и рисовых зерен поспешила к фаэтону.

Под приветственные крики гостей, собравшихся на ступенях, грумы отпустили коней, и они резво понеслись по дорожке.

Фаэтон пересек мостик у озера и помчался по аллее с такой скоростью, что пыль облаком вздымалась из-под колес.

Рокуэйна устроилась поудобнее, думая, что им повезло с погодой и не нужно ехать в закрытом экипаже.

Только когда за ними закрылись огромные узорчатые ворота и фаэтон выехал на пыльный тракт, девушка вздохнула с облегчением: их план удался!

Казалось невероятным, что ни на минуту ни один человек не заподозрил, что она не Кэролайн!

Пройдет еще некоторое время, прежде чем маркиз узнает правду и в замке раскроется обман. Но даже обнаружив, что Кэролайн сбежала с Патриком, ее родители не будут иметь ни малейшего представления, где их искать.

Рокуэйну охватила радость от ощущения победы, ей казалось, что она заново родилась и что все вокруг свежо и зелено.

Ярко светило солнце, и Рокуэйне хотелось думать, что это счастливое предзнаменование не только для Кэролайн, но и для нее самой.

Однако она сознавала и то, что впереди ее ждет не менее трудный и даже опасный этап.

Они успели проехать немалый путь, прежде чем маркиз сказал:

— Пожалуй, мне следует попросить у вас прощения за такую спешку. Все было бы гораздо спокойнее, если бы ваша мать согласилась с моим предложением провести церемонию днем раньше.

— Я вполне удовлетворена тем, как это прошло сегодня, — тихо ответила Рокуэйна, надеясь, что маркиз не заметит, что ее голос отличается от голоса кузины.

— Я почему-то в этом сомневаюсь, — сухо сказал маркиз. — Все женщины мечтают о том, чтобы на венчании присутствовали все подруги и чтобы непременно состоялся бал.

— Может быть, — ответила девушка, — но мне бы не хотелось огорчать своих подруг.

— Огорчать? — удивился маркиз.

— Я хотела сказать, что многие сгорали бы от зависти, узнав, что их подруга выходит замуж за такого человека, как вы.

Она говорила с ним так, как разговаривала с отцом, когда они старались перещеголять друг друга в шуточной словесной дуэли.

С минуту маркиз молчал. Затем сказал:

— Я никогда не думал об этом с точки зрения женщины. Что касается меня, то я не люблю часами пожимать руки и выслушивать массу пустых, бессодержательных речей, не говоря о необходимости и самому произносить такую же нудную речь.

Рокуэйна рассмеялась.

— Я уверена: такой эпитет не подходит к речам вашей милости.

В ее словах прозвучал некоторый сарказм, и она заметила, что маркиз повернулся к ней и с минуту внимательно смотрел.

К счастью, шляпка с вуалью не давала ему возможности видеть ее лицо, и Рокуэйна сказала себе, что должна проявлять больше осторожности.

Но какой-то дьяволенок, сидевший в ней, нашептывал, что поскольку рано или поздно все равно разразится скандал, то терять нечего.

Живя в замке, она была лишена возможности вести серьезные беседы с кем-либо, поэтому тосковала о времени, когда могла беседовать с матерью на разные важные темы.

Но больше всего она тосковала о том времени, когда они смеялись вместе с отцом и вели веселые словесные перепалки.

Зная, что отец не любит глупых женщин и всегда говорит, как они ему осточертели, Рокуэйна старалась говорить на темы, которые были ему интересны.

Что касается маркиза, то чутье подсказывало ей, что следует проявлять инициативу, поэтому она сказала:

— Поскольку ни вам, ни мне больше уже не придется венчаться, мы, а вернее вы, могли бы воспользоваться нашим браком…

Она заметила, что маркиз вновь удивлен.

— Что вы хотите сказать?

— В Лондоне я слыхала, что у вас не было ни малейшего желания связывать себя брачными узами и что вас называют «Неуловимым маркизом»!

Он помолчал, затем рассмеялся.

— Об этом мне никто не говорил. «Неудивительно», — подумала девушка, так как это был ее собственный экспромт.

— Ну и как вам кажется, верна ли такая оценка? Он снова взглянул на нее и ответил:

— Это вовсе не похоже на меня! Когда я просил вашей руки, то, конечно, был заинтересован в этом.

— Я очень польщена, но, полагаю, это не была та «любовь с первого взгляда», которую воспевают поэты? — Помолчав, она добавила: — По-моему, Марлоу писал: «Разве кто-нибудь любил, если это не была любовь с первого взгляда?»

Маркиз, казалось, сосредоточил внимание на лошадях, и через минуту она продолжила:

— Впервые мы встретились в Альмаке, и когда мы танцевали, мне казалось, вы сердились, что теряете время с дебютанткой.

Она помнила об этом из рассказа Кэролайн и решила, что если ставит этим маркиза в затруднительное положение, то он определенно заслужил это.

Чем более она размышляла, тем больше приходила к выводу, что их нынешнее венчание было со стороны маркиза оскорбительным.

Если бы на ее месте была Кэролайн, то она была бы лишена возможности перекинуться парой слов с друзьями и по-человечески попрощаться с родителями.

«Вне всякого сомнения, он ужасный эгоист и не считается ни с кем», — сказала себе Рокуэйна.

Эта мысль ободрила ее, и он показался ей уже не таким страшным, как раньше.

Ей также пришло в голову, что Кэролайн на ее месте дрожала бы как осиновый лист.

«Мне нечего его бояться! — уговаривала себя Рокуэйна. — Если я и обманула его, то он заслужил этого! Не поверю, что он может подумать о своей жене как о женщине, которая хочет, чтобы ее любили».

Они ехали по прямому участку дороги с такой скоростью, что было трудно разговаривать.

Рокуэйне было неприятно дышать пылью, но вскоре дорога стала петлять, и фаэтон замедлил скорость. Наконец Рокуэйна решилась спросить:

— Вы до сих пор не объяснили мне, почему так срочно требуется попасть во Францию. Должно быть, у вас там какое-то дело… чрезвычайной важности?

— Именно! — коротко ответил он.

У него явно не было желания вдаваться в подробности, и Рокуэйна подумала, не касается ли это срочное дело леди с рыжими волосами и зелеными глазами.

Или, что также вполне могло быть, какой-нибудь другой леди.