"Мужчины в ее жизни (Удержать мечту)" - читать интересную книгу автора (Брэдфорд Барбара Тейлор)

Глава 23

Наступило пятое января 1971 года – день, на который Пола запланировала серьезный разговор с Джимом. Ее родители и Филип три дня назад вернулись в Лондон после рождественских праздников, проведенных в Пеннистоун-Ройял. А оттуда все трое уехали кататься на лыжах в Шамони.

Рождество прошло на удивление спокойно. Но без Эммы праздник казался грустным и неполным. Она всегда находилась в центре событий, и в ее отсутствие все складывалось как-то не так.

Пола старалась изо всех сил ради детей и своих родителей, про себя считала часы, оставшиеся до пятого января. Однако сегодня утром Джим вдруг взял да и умчался на работу, прежде чем она смогла сказать ему хоть слово.

Вдруг до ушей Полы донеслось шуршание шин по гравиевой дорожке. Она развернулась на стуле, вскочила на ноги, подошла к окну и посмотрела на улицу. Яркая лампочка над дверью освещала «Остин-Мартин» Джима.

Взгляд Полы упал на торчащие из заднего окошка машины горные лыжи. Она вдохнула воздух и вся напряглась. Так вот почему он так опоздал – сперва он заехал в Лонг-Медоу за лыжным снаряжением. Значит, Джим все-таки решил отправиться в Шамони.

«Теперь или никогда», – сказала про себя Пола и опрометью бросилась вон из библиотеки. Оказавшись в Каменном зале, она принялась ждать мужа, пытаясь подавить волнение.

Через минуту в помещение вошел Джим и направился к лестнице в противоположном углу зала.

– Я здесь, Джим, – позвала Пола. Он вздрогнул, повернулся и неуверенно посмотрел на жену.

– Ты можешь уделить мне несколько минут? – спросила она, стараясь не выдать голосом обуревавших ее чувств, чтобы не насторожить и не спугнуть собеседника.

– Конечно. Я только хотел переодеться. У меня сегодня выдался довольно-таки суматошный день, – объявил он, направляясь к Поле. – На удивление много дел для субботы.

«Ничего удивительного, – подумала она, отступив на шаг и пошире открывая дверь. – Ты разбирался с накопившимися делами, готовясь неожиданно уехать». Но вслух она не сказала ничего.

Джим прошмыгнул мимо жены в библиотеку, не поцеловав ее и не сделав вообще никакого дружелюбного жеста. Напряженность отношений между ними в последнее время переросла в холодность.

Пола решительно захлопнула дверь. Сперва у нее даже мелькнула мысль закрыть ее на ключ, но потом она передумала и последовала за мужем к камину.

Она уселась в кресло с подголовником и взглянула на него, стоявшего у огня.

– Обед поспеет только к восьми. У тебя достаточно времени. Устраивайся поудобнее. Поболтаем немного.

Джим бросил на нее настороженный взгляд, но тем не менее сел в другое кресло, достал сигареты и закурил. Несколько секунд он молча пускал дым, глядя в огонь. Затем спросил:

– Как у тебя прошел день?

– Замечательно. Я провела его с детьми. На ленч приезжала Эмили и осталась со мной до вечера. Уинстон отправился на футбол.

Джим промолчал.

Очень тихим голосом Пола произнесла:

– Так ты все-таки едешь в Шамони?

– Да. – Он не глядел в ее сторону.

– Когда? Джим кашлянул:

– Я собирался в Лондон сегодня вечером, часов в десять-одиннадцать. На дорогах почти никого не будет. Тогда я смогу успеть на первый завтрашний рейс на Женеву.

Кровь ударила в голову Поле, но она справилась с собой, зная, что ничего не добьется, если не сохранит самообладания и выведет мужа из себя.

– Пожалуйста, не уезжай, Джим, – попросила она. – По крайней мере, еще несколько дней.

– Но почему? – Наконец-то он повернул голову и направил на нее взгляд своих серебристо-серых глаз. Светлые брови вскинулись в изумлении. – Ведь ты же собиралась в Нью-Йорк.

– Да, но не раньше восьмого или девятого. Когда ты вернулся из Канады, я сказала тебе, что хочу обсудить с тобой наши проблемы, но ты предложил отложить разговор, так как подходило Рождество и мы ждали гостей. Ты пообещал, что не уедешь в Шамони, пока мы не разберемся в наших проблемах.

– Это твои проблемы, а не мои.

– Наши.

– Осмелюсь не согласиться. Если в нашей семейной жизни и возникли сложности, то создала их ты.

Больше года уже ты накликаешь беды и настаиваешь, что у нас якобы то не так, это не так. К тому же именно ты, а не я, покинула… супружеское ложе. Ты, и только ты, ответственна за сложившуюся неприятную ситуацию. – Он улыбнулся уголком рта, внимательно глядя на нее. – Из-за тебя у нас неполноценный брак, но тем не менее я готов мириться с существующим положением.

– У нас вообще нет никакого брака. Он невесело засмеялся:

– У нас двое детей, и я намерен ради них жить с тобой под одной крышей. Им нужны мы оба. Кстати, о крыше. Когда я вернусь из Шамони, мы все переберемся назад в Лонг-Медоу. Там мой дом, и мои дети должны расти там.

Пола в ужасе уставилась на него:

– Ты же отлично знаешь, что бабушка хотела…

– Здесь не твой дом, – прервал он ее. – Он принадлежит твоей матери.

– Тебе прекрасно известно, что мои родители живут в Лондоне, чтобы папа мог ходить в контору каждый день.

– Это их проблемы.

– Бабушка не хотела, чтобы Пеннистоун-Ройял стоял по полгода необитаемым. Всегда подразумевалось, что я стану проводить здесь много времени, а мои родители – по возможности приезжать сюда на выходные, а также на лето и на праздники.

– Я твердо намерен вернуться в Лонг-Медоу Вместе с детьми, – быстро добавил он. – Буду очень рад, если и ты к нам присоединишься. Конечно, я не могу тебя заставить . – Он замолчал, пожал плечами. – Решай сама.

Пола смотрела на него, прикусив нижнюю губу.

– Джим, я хочу развестись с тобой.

– А я – нет, – холодно ответил он. – Я никогда не соглашусь на развод. Никогда. Более того, тебе следует знать, что, если ты решишься на такой шаг, я стану бороться за Лорна и Тессу. Мои дети должны жить со мной.

– Детям нужна мать, – начала она, покачав головой, – тебе ли этого не знать. Естественно, ты сможешь их видеть когда угодно. Я никогда не стану прятать их от тебя. Навещай их в любое время, и я позволю тебе забирать их с собой тоже.

Джим злобно улыбнулся:

– Ты восхитительна. Знаешь, я никогда не видел такой уникальной в своем эгоизме женщины. Тебе нужно абсолютно все, верно? Свободу делать что угодно, жить там, где тебе нравится, да еще и иметь детей под боком. – Его глаза стали ледяными. – Может, ты хочешь отнять у меня еще и работу?

Пола резко вдохнула воздух.

– Как ты мог такое подумать? Конечно же, нет! Перед смертью бабушка продлила твой контракт, и твоя работа останется у тебя навсегда. К тому же у тебя есть акции новой компании.

– Ах да, – протянул он задумчиво. – Новая компания. Мне весьма понравился Торонто… симпатичный город. Возможно, я переберусь туда на несколько лет. В декабре у меня мелькнула такая мысль. Я с удовольствием возглавил бы газету «Торонто кентинел». Естественно, детей я возьму с собой.

– Нет! – воскликнула она, побелев от гнева и отчаяния.

– Да, – подтвердил он. – Но все зависит от тебя, Пола. Если ты станешь настаивать на своей глупой идее насчет развода, если ты разобьешь мою семью, я поселюсь в Торонто, и я твердо намерен жить там вместе с моими детьми.

– Они не только твои, но и мои.

– Верно. А ты – моя жена. – Тут он смягчил тон и посмотрел на нее более теплым взглядом. – Мы – семья, Пола. Ты нужна нам – детям, мне. – Он взял ее за руку. – Почему бы тебе не перестать заниматься ерундой? Оставь свои глупые и ни на чем не основанные претензии ко мне и постарайся спасти наш брак. Я, со своей стороны, готов приложить все усилия! – Он крепче сжал ее пальцы, наклонился поближе и добавил воркующим голосом:

– И не надо ничего откладывать на потом, дорогая. Давай поднимемся наверх и займемся любовью. Я докажу тебе, что все то непонимание, о котором ты бесконечно твердишь, существует только в твоем воображении. Возвращайся в мою постель, в мои объятия.

Она не осмелилась сказать ни слова в ответ.

Воцарилась долгая, неловкая тишина.

Наконец Джим пробормотал:

– Ну, хорошо, значит, не сегодня. Жаль. Послушай: поскольку я уезжаю в Шамони, а ты собралась в Нью-Йорк, давай до конца месяца каждый из нас, пока мы в разлуке, определится для себя. А потом когда через несколько недель мы вернемся домой, то начнем все сначала. Переедем в Лонг-Медоу и заживем по-новому, построим лучшую, чем прежде, семью.

– Между нами все умерло, Джим, и, следовательно, строить уже нечего, – грустно прошептала она.

Он выпустил ее руку и уставился в огонь. После небольшого молчания он заметил:

– Психологи называют это «Мания повторной жизни».

Пола нахмурилась, потеряв нить разговора.

– Не поняла.

– Таким термином называется манера поведения некоторых людей – потомок воспроизводит жизнь кого-нибудь из своих родителей или более далеких предков, повторяет их жизнь со всеми ошибками, словно кто-то ведет его по пройденной ими тропе.

Пола уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Однако дар речи быстро вернулся к ней.

– Ты хочешь сказать, что я повторяю жизнь моей бабушки?

– Абсолютно верно.

– Ты глубоко заблуждаешься! – вскричала Пола. – Я – личность сама по себе. И я живу своей собственной жизнью.

– Думай как знаешь, но дело обстоит именно так. Ты подсознательно повторяешь все поступки Эммы Харт, причем с абсолютной точностью. Ты работаешь до седьмого пота, все свое время посвящаешь своему чертовому бизнесу, мечешься туда-сюда по свету, заключаешь сделки, манкируя своими обязанностями жены и матери. Ты заставляешь всех плясать под твою дудку, и, подобно ей, ты эмоционально неуравновешенна.

Пола пришла в ярость:

– Как ты смеешь! Как смеешь ты критиковать бабушку! Ты приписываешь несвойственные ей недостатки – а она хорошо к тебе относилась! Какой же ты наглец. К тому же я вовсе не манкирую своими обязанностями перед детьми и выполняла свой долг перед тобой тоже. Наше отчуждение вызвано тем, чего не хватает тебе. Я не неуравновешенна эмоционально, но мне кажется, что к тебе это подходит больше. Не я, а ты лежал… – Пола запнулась и крепко сжала руки в кулаки.

– Я знал, что ты не удержишься, – заметил он, и лицо его потемнело. – А тебе никогда не приходило в голову, что причиной моего нервного срыва могла быть ты? – с вызовом спросил он. Пола задохнулась:

– Вот у тебя-то точно мания. Ты постоянно пытаешься свалить на меня вину за то, что делаешь сам.

Джим вздохнул. Он отвернулся, несколько секунд посидел в задумчивости и вновь посмотрел на Полу.

– Почему ты так настаиваешь на разводе?

– Потому что нашей семейной жизни пришел конец. Продолжать ее просто глупо, – ответила она более спокойным и рассудительным тоном. – Глупо и нечестно по отношению к детям, к тебе, да и ко мне.

– Мы ведь любили друг друга, – пробормотал он, словно говоря с собой. – Ведь верно?

– Да, любили. – Она набрала в грудь побольше воздуха. – Но влюбленность еще не гарантирует счастья. От людей еще требуется совместимость и способность ежедневно жить в обществе друг друга. Любить, увы, недостаточно. Для брака нужно прочное основание – настоящая дружба.

– У тебя есть другой мужчина? – внезапно спросил он, неотрывно глядя ей в глаза.

Вопрос застиг Полу врасплох, но ей удалось сохранить спокойное выражение лица. И хотя сердце у нее замерло, она ответила самым убедительным тоном:

– Конечно же, нет.

Несколько секунд он не проронил ни слова. Затем встал, подошел к ее креслу, склонился над ней и крепко сжал ей плечо.

– Не дай бог, если он есть. Пола. Потому что тогда я уничтожу тебя. Я первый подам на развод и добьюсь, чтобы тебя признали негодной матерью. Ни один судья в Англии не присудит детей женщине, сознательно разрушившей семью, не уделяющей детям должного внимания и проводящей все время в деловых поездках по всему свету в ущерб своим детям. – Он склонился еще ниже, сдавил ей плечо еще сильнее. – Да к тому же спящей с другим мужчиной.

Поле удалось вырваться. Она вскочила на ноги. Лицо ее пылало.

– Только попробуй, – холодно бросила она. – Попробуй, и увидим, кто победит.

Он сделал шаг назад и расхохотался ей в лицо.

– И ты еще не веришь, что повторяешь жизнь Эммы Харт. Потрясающе! Да посмотри на себя – ты говоришь как она. И думаешь ты точно так же. И ты тоже веришь, что деньги и власть делают тебя неуязвимой. Как ни печально, дорогая, но ты глубоко заблуждаешься. – Он развернулся на каблуках и направился к двери.

– Куда ты? – поинтересовалась ему вслед Пола. Джим остановился и повернул голову:

– В Лондон. Не вижу смысла оставаться здесь на обед – мы только поссоримся еще больше. Честно говоря, мне все уже надоело.

Пола побежала за ним, схватила его за руку и с мольбой посмотрела ему в лицо.

– Но нам совсем необязательно ссориться, Джим, – дрожащим голосом произнесла она. – Мы можем разобраться, как подобает цивилизованным людям, зрелым и разумным. Я знаю, что можем.

– Все действительно зависит от тебя, Пола, – ответил Джим, тоже спокойнее. – Обдумай все, что я сказал, и, возможно, к моменту моего возвращения из Шамони ты образумишься.