"Гвоздь в пятке" - читать интересную книгу автора (Маккафферти Барбара Тейлор)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Нет!!! Джо Эдди, не-ет! – заорал я в надежде предотвратить кровопролитие. К несчастью, Джо Эдди не пожелал выслушать мои доводы. И рванул к ружью.

Я нажал на курок. Никакой реакции. Видимо, для тупых мозгов Джо Эдди события развивались слишком стремительно. Пуля попала ему в плечо, а этот идиот продолжал тянуться к ружью.

Ну что мне оставалось делать? Пришлось повторить операцию. На сей раз я целил в ногу. Джо Эдди с воем рухнул на пол.

Стены дома зашатались. Разумеется, я и раньше слышал поговорку «Чем больше глыба, тем больше шума». Народная мудрость, как всегда, права.

Ногой отпихнув подальше ружье, я повернулся к Симсу. Тот словно прирос к полу. Застыл как соляной столп и вращал круглыми от страха глазами, поглядывая то на пистолет, то на корчившегося от боли напарника.

– Чего пялишься, Делберт, – взвизгнул Джо Эдди. – Хватай его!

Тут он промахнулся. Делберт определенно был не в том состоянии, чтобы кого-то хватать. Слегка качнувшись, он только и сумел промямлить:

– Ой, что-то мне худо…

Бедолага и впрямь на глазах позеленел. Еще разок качнувшись, с трудом сделал пару шагов и рухнул на диван.

– Идиот! Недоумок чертов! Старый пень! – Следующие полчаса Джо Эдди безостановочно крыл всех подряд.

К тому времени, когда Юнис дозвонилась до шерифа и «скорой помощи», запас его ругательств оказался исчерпанным полностью. Сначала поток проклятий изливался на Делберта, затем Джо Эдди переключился на жену.

Для дважды раненного, согласитесь, он демонстрировал непостижимую энергию.

– А ты, дура набитая… – орал он на Юнис, – хоть бы карманы проверила. Это ж надо быть такой кретинкой!

Джо Эдди и в голову не пришло, что Юнис могла его подставить. Видимо, будучи тупым от природы, он и всех вокруг считал такими же.

Юнис не произнесла ни слова в свою защиту. Еще крепче стиснув губы, она обрабатывала раны перекисью водорода, перевязывала – словом, хлопотала над мужем точно наседка. На то и Юнис. Мне же в конце концов осточертело слушать однообразную ругань Джо Эдди, пусть бы он хоть весь был продырявлен, как решето.

– Ну вот что! Если ты сию минуту не заткнешься, схлопочешь третью пулю, – пообещал я.

Аргумент оказался достаточно веским.

Появление Верджила с помощниками было ознаменовано неистовым лаем Гектора. Справившись с отбивной, служака, видно, набрался сил и теперь рвался в атаку. Вслед за звуком открывающейся двери до меня донеслись проклятия. Словарный запас Верджила оказался куда обширнее лексикона Джо Эдди. Что, впрочем, и неудивительно.

Должно быть, Гектор получил хороший пинок. Через секунду-другую я услышал жалобный визг, а затем тоскливый лай растаял где-то вдали. Симпатяга Гектор предпочел не связываться с шерифом Пиджин-Форка. Что ни говорите, а в сообразительности этот пес явно превзошел своего хозяина.

Вслед за Верджилом и «скорой» появился и дедуля. Юнис к тому времени успела одеться и теперь отвечала на вопросы Верджила. Но при виде дедули кинулась ему навстречу.

– Ну зачем ты пришел?! – Она схватила старика за руку. – Не нужно тебе все это видеть!

Дедуля изумленно уставился на Джо Эдди. Этот бугай верещал как капризное дитя всякий раз, когда к нему кто-нибудь прикасался.

– Да больно же, черт бы вас всех побрал! – вопил он. – Осторожнее, сволочи!

Чтобы уложить Джо Эдди на носилки, четырем санитарам пришлось поднапрячься. Дедуля кинулся ко мне.

– Боже милосердный, что здесь происходит? А твоя голова, парень? С ней-то что? Неужто упал?

Убрав пистолет подальше, я прислонился к стене и сосредоточил все силы на том, чтобы не замечать терзавшую меня дикую боль.

– Ага. С подачи Джо Эдди.

– Несчастный случай?

Белоснежные волосы дедули стояли дыбом, и старик здорово смахивал на Эйнштейна, разве что без усов. К тому же гениального физика вряд ли кто-нибудь видел в розовой пижаме в зеленый горошек. Не приходилось сомневаться, что ночной наряд мужу выбирала бабуля.

Я было открыл рот, чтобы вкратце изложить недавние события, но Юнис была тут как тут:

– Не волнуйся, дедуля. – Она украдкой бросила на меня взгляд. – Все в порядке. У Джо Эдди небольшие неприятности, только и всего.

Две дырки в шкуре и тюремный срок – это она называет небольшими неприятностями? Вот что значит выражаться обиняками.

Дедулю, судя по всему, скупая версия Юнис не удовлетворила. И сомнения его еще больше усилились, когда мимо нас провели Делберта Симса в наручниках.

– А этот-то что натворил?! – ахнул старикан.

Я повернулся к Юнис.

– Он ведь так или иначе узнает. Лучше уж от тебя, чем от кого-то другого.

Казалось, Юнис вот-вот заплачет.

– Мне так не хочется тебя расстраивать, дедуля…

С каждой минутой глаза старичка становились все больше, все круглее. Однако к концу рассказа он успокоился.

– Слава тебе господи! – выдохнул он. – А я-то испугался, подумал было, что они… что они…

Я его отлично понял. Дедуля решил, что Джо Эдди и Делберт арестованы за убийство бабули и ее питомцев.

Старик не закончил фразу. Так и умолк с приоткрытым ртом, не сводя с меня немигающего взгляда. Только тут я заметил, что дедулю колотит дрожь. То ли на него так подействовал рассказ Юнис, то ли просто замерз – уж и не знаю. В гостиной и впрямь стало прохладно. Народ-то ходил взад-вперед, дверь без конца открывалась. Да и дедуля выскочил из дому босиком.

В устремленных на меня глазах Юнис читалась мольба. В этот момент четверо санитаров, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, приподняли носилки и потащили к выходу. Голова Джо Эдди беспомощно болталась между первыми двумя санитарами.

– Я поеду с ним, – решила Юнис.

Сказать, что я был удивлен, – значит ничего не сказать. Я был потрясен. Ошарашен.

– Но ведь он мой муж, – поспешно добавила она. – Н-не знаю… что там и как сложится потом, но сейчас я ему нужна.

Вот это женщина! Представляю себе Клодзиллу на ее месте. Да Клодзилла бы еще пару пуль в меня всадила, чтоб муженьку впредь неповадно было ее волновать.

Бросив тревожный взгляд вслед уплывающим носилкам, Юнис продолжила скороговоркой:

– Прощу вас, присмотрите за дедулей, ладно? Ему нужно вернуться домой. Не дай бог, простудится.

Ей не пришлось меня упрашивать. Откровенно говоря, я и сам был не прочь чем-нибудь заняться. С каждой минутой голова трещала все сильнее.

Чуть раньше меня уже осмотрел врач «скорой» и посоветовал немедленно обратиться в больницу – проверить, нет ли трещины, сотрясения или еще какой ерунды. Совет, разумеется, неплохой, но, прежде чем ему последовать, я должен был еще кое-что сделать.

– Пойдемте, мистер Терли, – сказал я дедуле. – Представление окончено.

Старикан возражать не стал. Через заднюю дверь мы проникли в кухню карамельно-розового домика. Здесь ничего не изменилось. Все та же хирургическая чистота, бабулины тетрадки все так же лежали на столе.

Дедуля достал бутылку виски из шкафчика. Похоже, все эти перипетии с родственниками все-таки сказались на его душевном равновесии.

– Выпьешь, парень, а?

Виски, насколько мне известно, – не самое лучшее лекарство при потенциальном сотрясении мозга. Хотя… пропади все пропадом! Я кивнул в знак согласия и тут же сообразил, что уж кивки при сотрясении мозга точно противопоказаны. Перед глазами опять завертелся звездный хоровод.

– С удовольствием, – пробормотал я.

Пока дедуля возился с бокалами и льдом, я проковылял к столу. Прошлогодний каталог семян и блокнот с бабулиным чертежом лежали точь-в-точь как в прошлый раз.

Семена ноготков в каталоге предлагались по доллару двадцать за пакетик. Я успел просмотреть несколько записей, после чего у стола появился дедуля с двумя полными бокалами в руках.

Он озадаченно переводил взгляд с меня на блокнот.

– Что-то неладно?

Я отрицательно мотнул головой. Лучше бы мне этого не делать. Комната неожиданно покачнулась, поплыла… и погрузилась во мрак.

Очнулся я лежа на спине на какой-то жуткой кровати, глаза слепила лампа, похожая на перевернутое больничное судно, а вокруг сновали десятки людей в белых халатах.

Они так и продолжали сновать вокруг меня на протяжении следующих полутора дней.

– Да послушайте же! – взывал к ним. – Отпустите меня! Хочу домой!

Но врач, которого ко мне приставили (почему-то вечно небритый), только и делал, что твердил в ответ:

– Лучше вы послушайте! При такой травме вам необходима медицинская помощь!

Эта самая помощь, доложу я вам, дорого мне обошлась. Шестьсот двадцать два доллара сорок девять центов – вот сколько с меня содрали за полтора дня пребывания в больнице!

И хоть бы крошечную трещинку нашли – так нет же! Сделали кучу анализов, а в результате обнаружили одну-единственную здоровенную шишку на затылке. Тоже мне специалисты. Я и сам запросто нащупал бы эту шишку. Причем совершенно бесплатно.

В субботу, с утра пораньше, заявился Верджил, чтобы снять показания, а заодно сообщить то, что я и без него прекрасно знал. Делберту и Джо Эдди предъявлено обвинение в торговле марихуаной.

– Придется им немного отдохнуть за казенный счет, – тоскливо произнес Верджил. Почему-то его тоска показалась мне слегка преувеличенной.

– Как себя чувствует Джо Эдди? – Я нисколько не кривил душой. Мне и впрямь не хотелось, чтобы наш клиент остался калекой или, еще того хлеще, отправился на тот свет.

Верджил тяжко вздохнул. Я приготовился к самому худшему.

– В больнице Джо Эдди первым делом напал на медсестру. Пришлось привязать его к койке.

Вот и старайся после этого. Боюсь, мой урок ничему Джо Эдди не научил.

– Его выпишут уже на следующей неделе. Обе пули прошли навылет. – Выдав эту радостную новость, шериф поднялся. – Само собой, – добавил он, – после выписки он сразу же отправится за решетку.

Я не верил своим глазам: кажется, Верджил улыбался! Во всяком случае, изобразил нечто похожее на улыбку. Если только это не было нервным тиком или судорогой лицевого нерва, вызванной расстройством желудка.

– Причастность Делберта и Джо Эдди к убийству бабули мы доказать не сможем, – продолжал он. – Но хоть за что-то прищучим.

В голове у меня все еще плавал туман, и я не сразу вник в смысл последних слов.

– Не понял?

Верджил сунул блокнот в карман и повернулся к двери.

– Говорю, хоть за что-то их прищучим, раз не можем посадить за убийство.

У меня по-прежнему плыло перед глазами.

– По-твоему, это Джо Эдди с Делбертом убили бабулю?

Верджил одарил меня своим фирменным тоскливым взглядом.

– Разумеется. А по-твоему, нет? Ясно как божий день. Бабуля узнала про их делишки, вот они с ней и расправились.

Нет, шевелить мозгами, когда голова и без того раскалывается, – сущая пытка…

Возможно, бабуля ненароком заглянула в сарай и узнала о плантации конопли и преступном бизнесе Джо Эдди и Делберта. О чем и намекнула Беатрис Оффут на похоронах Рэя Петерса. Но из этого вовсе не следует, что Джо Эдди и Делберт ее убили.

Слишком много оставалось вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответ. К примеру… почему это упоминание о Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел повергло Юнис в панику?

Но на споры с Верджилом мне не хватило бы сил. Так что, пока он шагал к двери, я не проронил ни слова.

Уверяю вас, если б голова болела хоть чуточку меньше, я бы поинтересовался у шерифа, чем, например, объяснить расправу над домашними питомцами бабули? Следуя логике Верджила, придется признать, что кот с попугаем тоже слишком много знали. Да-а… уж я бы поинтересовался… если б только чувствовал себя получше.

У самой двери Верджил притормозил и бросил:

– Не принимай близко к сердцу, Хаскелл. Договорились?

Видимо, это у него такая манера желать скорейшего выздоровления. Не стану лукавить – я был тронут.

Чуть позже в больницу наведался и мой брат Элмо. Суть его заявления сводилась к тому, что я уже слышал тысячу раз. «Помяни мое слово, дождешься, что тебя укокошат». Ну и рефреном звучали восхваления аптечному бизнесу. Это, мол, не просто бизнес, а водоворот увлекательнейших событий и океан приключений. Ни больше ни меньше.

Признаться, во мне теплилась надежда увидеть в больнице Корделию. Ведь и суток не прошло с тех пор, как ее обуревала страшная тревога за мое здоровье и благополучие. Ан нет. Тревога тревогой, но на несчастного уволенного детектива у Корделии времени не нашлось. Странно. Поневоле рождались сомнения в ее искренности.

Самый приятный сюрприз преподнесла Мельба. Заявилась под вечер, в платьице, которое у меня проходит под кодовым названием «яичница». Мельба частенько появляется в нем на работе. По блестящей шелковой ткани разбросаны громадные белые маки с ярко-желтыми сердцевинками. Забавное зрелище. Особенно издалека. Такое впечатление, будто в Мельбу швыряли глазуньей, причем швыряли меткой рукой.

Глаза дражайшей Мельбы размером конкурировали с яичными желтками на ее платье. В руках она тискала кожаную сумочку, прижимая ее к внушительной груди наподобие щита.

Должно быть, вид у меня был тот еще. И повязка на голове наверняка пропиталась кровью. Не пройдя и полпути от двери к койке, Мельба вдруг окаменела.

– Боже! Боже! Боже! – забормотала она.

Я, грешным делом, подумал, уж не спутала ли она больницу с церковью? Но на всякий случай улыбнулся:

– Я в порядке, Мельба!

– Господи! Господи! – отозвалась Мельба.

– Подумаешь, царапина какая-то!

Мелкими-мелкими шажками Мельба приблизилась ко мне и рухнула на стул рядом с койкой.

– Хаскелл… – Она еще сильнее прижала сумочку к груди, – я даже не представляла, что у вас такая опасная работа!

Тут меня осенила гениальная мысль. Я поморщился, жалобно скривился и издал протяжный тихий стон.

Мельба побледнела. По-моему, она была на грани обморока.

Ушла она примерно через полчаса, успев тридцать три раза повторить, что я могу рассчитывать лишь на ее «секретарскую» помощь.

– Поймите меня правильно, Хаскелл, – полным сожаления голосом твердила она, – в аптеке столько работы… Ну совершенно нет времени на то, чтобы заниматься еще и вашими расследованиями… Вы ведь не в обиде, правда?

Пришлось скрепя сердце согласиться, что секретарские услуги – лучше, чем ничего. Гораздо труднее оказалось удержаться от хохота до тех пор, пока за Мельбой не закрылась дверь.

Как только врач соизволил выпустить меня из больничных застенков, я съездил домой, снес ликующего Рипа во двор, затащил обратно, накормил и немедленно отправился к Юнис. Полутора суток вполне хватило для раздумий, и я умирал от желания услышать ответы на кое-какие вопросы.

Гектор, разумеется, был тут как тут, но на сей раз торжествовать ему не пришлось. Я только поднял ногу, и клыкастое чудовище с визгом отскочило в сторону. Очевидно, пинок Верджила произвел на пса неизгладимое впечатление.

Стучать в дверь обшарпанно-белого домика не было нужды – Юнис уже стояла на пороге.

– Я так и думала, что вы приедете, – прошептала она, вскинув на меня испуганный взгляд.

В гостиной навстречу нам поднялась Корделия. Поднялась с того самого дивана, на котором я не так давно истекал кровью. Кто-то попытался замыть пятно, но кровь, как известно, штука трудно-выводимая, так что, боюсь, обивку на диване придется сменить.

При виде меня Корделия округлила глаза. С тревогой взглянула на сестру. И наконец, выдавила:

– О, Хаскелл… как ты себя чувствуешь? Мы за тебя волновались…

У ног ее громоздились раскрытые коробки с тарелками, сковородками и прочей утварью. Из чего легко было сделать вывод, что сестры упаковывали пожитки.

– Уезжаете? – поинтересовался я.

Юнис кивнула и поспешно вынула из кармана платок, который и без того был мокрым от слез.

– Дом у нас конфискуют… здесь ведь изготавливали наркотики, – всхлипнула она. – Я переезжаю к дедуле. – Юнис вытерла глаза и присела на краешек дивана. – Простите… Даже не знаю, что сказать…

Я молча опустился на стул с прямой спинкой – тот самый, на котором восседал в свой первый визит. Если уж она не знала, что сказать, то я и подавно. Вот вы бы с какими словами обратились к женщине, которая помогла вам всадить две пули в собственного мужа, а? Искренне, мол, признателен, век не забуду?

– Послушай, Юнис… – голос у меня внезапно сел, – ты ведь понимаешь…

Юнис вскинула руку.

– Я так поступила не только ради вас, но и ради Джо Эдди. Чтобы он не стал убийцей… – Сегодня шепот Юнис звучал гораздо громче и уверенней обычного.

Я кивнул. И с огромным облегчением сменил тему:

– Вы, наверное, удивляетесь, к чему этот визит?

Ответом мне был немигающий взгляд двух пар глаз.

Я неловко прокашлялся.

– Помнишь, Юнис, ты просила меня отвести дедулю домой? Так вот… В последних бабулиных записях… – Я подался вперед. – Разве бабуля не забыла взять новый каталог? Ты ведь сама говорила, что твой каталог так и остался у тебя, верно?

По глазам Юнис я видел, что с ней происходит неладное. Но взгляд она не отвела.

– Верно. Каталог и сейчас у меня. Могу показать, если хотите.

Она вдруг вся как-то сникла. Точно на нее навалилась многолетняя усталость. Мне даже стыдно стало за навязчивые расспросы. В конце концов, эта женщина спасла мне жизнь. И зубы спасла. И руки.

– Видишь ли… меня беспокоит один момент… Миссис Терли поменяла в списке кое-какие цены. В нынешнем году семена некоторых цветов подорожали, и бабуля стерла старую цену. А новую вписала. – Не в силах выносить отразившегося на лице Юнис ужаса, я перевел взгляд на Корделию. – Откуда же, объясни мне, она узнала новые цены, если забыла у тебя новый каталог?

– Ты что, не понял, Хаскелл?! – со злостью выпалила Корделия. – Я ведь ясно сказала…

– Не нужно, – перебила сестру Юнис. – Какой теперь в этом толк? Он же все знает…

Голос ее звучал настолько спокойно, словно речь шла о погоде. Для вечно напуганной, едва-едва шепчущей крошки, Юнис, нужно отдать ей должное, демонстрировала потрясающую силу духа.

Но что самое главное – она была права. Я действительно все знал. И давно. С того самого момента, когда Юнис стала умолять Джо Эдди не убивать меня. «Ты ведь не убийца», – сказала она ему. А откуда, скажите на милость, такая уверенность? Почему Юнис решила, что Джо Эдди не убивал бабулю?

Словом, я уже тогда вычислил, кто ее убил. Но оставался еще один вопрос – почему?

На этот вопрос и ответила Юнис. Сразу же.

– У меня не было другого выхода, – сказала она, на секунду прикрыв глаза. Точно пыталась отгородиться от воспоминаний. – Когда я увидела, что натворила бабуля… и как она себя вела… в общем, мне стало ясно, что бабуля наша очень больна… – Юнис вздрогнула. – Ну а после того как она рассказала про остальных…

Я ровным счетом ничего не понял. Но решил не перебивать. Негромкий монотонный голос Юнис продолжал звучать еще минут двадцать. И к концу рассказа все встало на свои места.

После ухода бабули в ту роковую пятницу Юнис собралась ложиться спать, как вдруг заметила забытый на столе каталог. Свет у бабули еще горел, и Юнис решила отнести ей каталог. Вышла она через заднюю дверь – вот почему картежники и не заметили ее ухода. К тому же, по словам Юнис, игра в «шулера» всегда сопровождалась громким смехом и криками.

– Я заглянула в окно кухни… и увидела бабулю со сковородкой в руке. А потом… потом я увидела… – глаза Юнис расширились, – как она подняла сковородку и ударила Персиваля по голове!

Вбежав в кухню, Юнис обнаружила, что попугай распластался на полу рядом с бездыханным котом.

Бабуля же вела себя так, словно ничего не произошло. Спокойно повернулась к внучке и заявила:

– Смотри-ка, Юнис! Кто мог такое сделать?

– Но ведь это сделала ты, бабуля! Я сама видела!

На что бабуля произнесла:

– Вот как?

Ответ более чем хладнокровный, вы согласны? После чего пожала плечами и добавила:

– Персиваль сам виноват. Видишь, как он расправился с бедной Пташкой. Вот и получил по заслугам. Он мне давно на нервы действовал!

В ужасе уставясь на жалкие трупики, Юнис никак не могла сообразить, что же ей теперь делать. А бабуля тем временем небрежно продолжала:

– Кстати, Юнис… Если нужно от кого-нибудь избавиться, лучше сковородки не придумаешь.

Точно тебе говорю. С Рэем и Мэрилин тоже все здорово вышло.

У Юнис голова пошла кругом.

– Вот уж кто действует мне на нервы! – не унималась бабуля, напрочь забыв, о чем только что шла речь. – Нет, ты только подумай! На прошлой неделе Рэй имел наглость заявить, что его цветник лучше моего! Каков нахал, а?

Теперь Юнис думала только об одном: как бы не упасть в обморок.

– А Мэрилин жаловалась Делберту на мой кофе! Будто бы у меня не кофе, а бурда. Так прямо и сказала, представляешь? – Размахивая сковородкой, бабуля двинулась к внучке. Юнис пятилась до тех пор, пока не наткнулась спиной на кухонную дверь. – Мэрилин просто ужас как действует мне на нервы!

Видя, что бабуля все приближается и приближается, Юнис едва не закричала от ужаса. Но как выяснилось, той всего лишь нужен был новый каталог семян.

– Ты моя умница! – радостно воскликнула бабуля. – Принесла новый каталог!

Вынув толстый том из оцепеневших рук Юнис, бабуля швырнула сковороду на пол и прошла к столу с явным намерением заняться своим драгоценным цветником.

Юнис же, точно парализованная, застыла у двери.

– Я смотрела на бабулю и думала, что нам давным-давно следовало догадаться о ее болезни. В последнее время она постоянно все забывала. Даже Персиваля с Пташкой покормить – и то забывала.

Что ж удивляться ненормальному поведению Персиваля на Рождество, когда Корделия навещала родственников? Бедный кот всего лишь требовал положенного обеда. Вот об этом-то и догадалась Корделия тогда, в ресторане… Только признаться не захотела, что ее бабуля, с которой «все в порядке», даже собственных питомцев накормить забывала!

– И еще я думала о том… что теперь бабулю придется отправить в больницу… и она больше не увидит ни своего садика, ни дома… – продолжала Юнис. – Мне стало так ее жаль… Но что же делать? Нельзя же позволить бабуле убивать всех, кто действует ей на нервы, верно?

Я был с ней полностью согласен.

– Бабуля была такой гордой… и нас всегда учила, как это важно – сохранять честь семьи и доброе имя… И вот теперь… – Юнис смахнула слезы. – Теперь она сама… Будь она в здравом рассудке, со стыда умерла бы!

Видя, с каким безмятежным удовольствием старушка принялась чертить план цветика, Юнис сделала первый вывод. О здравом рассудке бабули можно навсегда забыть. А через минуту ей неизбежно пришлось сделать и еще один вывод.

Случайно уронив карандаш на пол, бабуля наклонилась, подняла его, после чего задумчиво уставилась на сверкающий линолеум.

– Ты только взгляни, – обратилась она к внучке, – дедуля до того надраивает пол, что по нему ходить страшно! – Она укоризненно помахала карандашом. – Этот чистюля действует мне на нервы! Прямо как гвоздь в пятке!

Юнис молчала, не сводя с нее глаз. Стало ясно, что над дедулей нависла смертельная угроза.

– И я поняла, что нужно сделать… И чтобы уберечь дедулю, и чтобы бабуля не провела остаток своих дней в тюрьме или в больнице для умалишенных, и чтобы доброе имя семьи осталось незапятнанным. Я точно знала, что она бы со мной согласилась.

Юнис сделала глубокий вдох.

– Я… подняла сковородку и… Честное слово, я постаралась все сделать быстро, чтобы бабуля не мучилась. Два раза ударила… на всякий случай. Лучше уж наверняка… – В ужасе от собственных слов, Юнис широко распахнула глаза.

Она смотрела прямо перед собой, устремив неподвижный взгляд куда-то в пространство. Корделия у нее за спиной тихонько всхлипывала. – А потом… потом ударила и Пташку. Чтобы никто не догадался, что ее загрыз Персиваль. Иначе ведь могли догадаться и о том, что Персиваля… что это сделала бабуля. – Юнис провела дрожащей рукой по волосам. – Вот и все… Вымыла сковородку, поставила на место…

Как истинный профессионал, я, разумеется, демонстрировал безмятежное спокойствие, словно в этой истории не было ровным счетом ничего необычного. Но сам, признаться, думал о дедуле. Каждое утро в течение многих месяцев он брал в руки пресловутый «тупой предмет» – орудие убийства, так и не найденное полицией. Каждое утро жарил себе на нем яичницу с беконом…

Прогнав страшное видение, я смог наконец сосредоточиться на рассказе Юнис.

– …а потом схватила каталог, побежала домой и поскорее легла в постель. Как будто ничего не случилось.

Рыдания Корделии становились все громче.

– Ох, Юнис, – всхлипнула она, – ну почему ты мне сразу не сказала? Я бы тогда не обратилась в агентство…

– Давно ты догадалась? – спросил я. Из чистого любопытства, не более того.

Корделия отвела взгляд. Промокнула кружевным платочком заплаканные глаза.

– К-кажется… в четверг… После того как Юнис позвонила тебе…

И перед тем как сама Корделия из-за внезапно вспыхнувшего чувства к нанятому ею детективу решила отстранить этого самого детектива от расследования. Удивительно… Только я почему-то не удивлен.

Теперь-то ясно, чем была вызвана рассеянность Корделии во время нашего телефонного разговора. Я ведь спросил у Юнис о каталоге. Она, видимо, не сумела скрыть от сестры свой страх. И как только Корделия положила трубку, все выплыло наружу.

Обе сестры и теперь не скрывали страха.

– Что же со мной будет? – прошептала Юнис, терзая в руках носовой платок.

– Ты ведь не сообщишь полиции, нет? – Корделия, обойдя диван, приблизилась ко мне и попыталась изобразить свою фирменную лучезарную улыбку. Не вышло. На искаженных от страха лицах улыбки выглядят какими угодно, только не лучезарными. – Да и зачем, верно ведь? Только дедулю расстраивать. Если все узнают правду… получится, будто бабуля зря погибла… – Корделия легонько стиснула мою ладонь. – Ну пожалуйста, Хаскелл… ради меня?

Что ни говорите, а прекраснее голубых глаз Корделии в целом свете не найти. Я выдернул руку.