"Явление тайны" - читать интересную книгу автора (Баркер Клайв)5– Мама? Она сидела у окна, как обычно. – Пастор Джон не пришел ко мне вечером, Джо-Бет, Ты ему не позвонила? – она прочитала это на лице дочери. – Не позвонила. Как ты могла об этом забыть? – Прости, мама. – Ты же знала, как для меня это важно, Джо-Бет! Я знаю, что ты так не думаешь, но... – Нет. Я тебе верю. Я позвоню ему позже. И еще... Я хочу поговорить с тобой. – Что-то случилось в магазине? – спросила Джойс. – Ты тоже заболела? Я слышала, Томми-Рэй... – Мама, послушай. Я хочу узнать у тебя что-то очень важное. Джойс встревожилась. – Я не могу сейчас ни о чем говорить. Мне нужен пастор. – Он придет. А пока я хочу, чтобы ты рассказала мне о своих подругах. Джойс молчала, но на лице ее ясно читался испуг. Джо-Бет доводилось видеть это выражение. – Я встретила человека прошлым вечером. – Она пыталась говорить по порядку. – Его зовут Ховард Катц. Он сын Труди Катц. Тут самообладание окончательно покинуло Джойс. В чертах ее лица проступило какое-то зловещее удовлетворение. – Разве я не говорила? – пробормотала она, поворачиваясь к окну. – Не говорила чего? – Не могло это все кончиться! Не могло! – Мама, объясни. – Это не случайность. Мы все это знали. У этого были свои причины. – Какие причины? – Мне нужен пастор. – Мама, какие причины? Джойс вместо ответа встала. – Где он? – спросила она неожиданно громко, направляясь к двери. – Я хочу его видеть! – Все в порядке, мама! Все в порядке! Успокойся. Уже у двери она снова повернулась к Джо-Бет. По щекам ее текли слезы. – Ты должна держаться подальше от сына Труди. Слышишь? Не смей говорить с ним, даже думать о нем. Обещай мне. – Не буду я этого обещать. Это глупо. – Ты не должна иметь с ним никаких дел, ясно? – Что это значит? – О, Господи, ты уже... – Ничего я не делала! – Не лги! – взорвалась Джойс, вскинув вверх высохшие кулачки. – Тебе нужно молиться! – Не хочу я молиться. Мне нужна от тебя помощь, а не молитвы. – Он уже в тебе. Ты никогда раньше так не говорила. – Я никогда себя так не чувствовала! – ответила она, ощущая приближение слез. Зачем было говорить с мамой; кроме молитв, от нее ничего не дождешься. Джо-Бет пошла к двери, боясь, что мать попытается ее удержать. Но Джойс спокойно отступила, и дала ей выйти. Лишь когда она спускалась вниз, следом послышался голос: – Джо-Бет, вернись! Мне плохо, Джо-Бет! Джо-Бет! Открыв дверь, Хови увидел свою любовь в слезах. – Что с тобой? Она закрыла ладонями лицо и разрыдалась. Он осторожно обнял ее. – Все в порядке. Все хорошо. Рыдания медленно стихали, пока она не отстранилась от него и не прошла в центр комнаты, стирая слезы рукой. – Прости, – сказала она. – Что случилось? – Долгая история. Восходит к нашим матерям. – Они что, знали друг друга? Она кивнула. – Они были лучшие подруги. – Выходит, все было предрасположено? – он улыбнулся. – Не думаю, что мама этому рада. – Почему? Сын ее лучшей подруги... – Твоя мать никогда не говорила, почему она покинула Гроув? – Она была незамужем. – Моя тоже. – Ну, может, она оказалась крепче... – Нет, я не о том. Это не просто совпадение. Я всю жизнь слышала толки о том, что здесь случилось. О маме и ее подругах. – Я ничего не знаю. – Я тоже только отрывки. Их было четверо. Твоя мать, моя, девушка по имени Кэролайн Хочкис, родители которой до сих пор живут здесь, и еще одна. Забыла, как ее звали. По-моему, Арлин. На них напали. Вероятно, изнасиловали. Улыбка Хови исчезла не сразу. – Маму? Почему же она никогда не говорила? – А кто будет рассказывать о таком своему ребенку? – О, Боже, – пробормотал Хови. – Изнасиловали... – Может, это и не так, – Джо-Бет посмотрела на Хови. Его лицо повело, как от пощечины. – Я жила среди этих слухов всю жизнь, Хови. Я видела, как мама едва не сошла от них с ума. Все время говорит про дьявола. Я так боюсь, когда она начинает говорить, что сатана положил на меня глаз. Что я должна молиться, и все такое. Хови снял очки и положил их на кровать. – Я ведь так и не сказал тебе, почему я приехал сюда? Я думаю... думаю... что сейчас пора. Я приехал потому, что не знаю, кто я такой. Я хочу узнать, что случилось в Гроуве и что прогнало мою мать отсюда. – Теперь ты будешь жалеть, что приехал. – Нет. Если бы я не приехал, я бы не встретил тебя. Не по... по... не полюбил бы. – Меня, твою, может быть, сестру? – Нет. Я не верю в это. – Я узнала тебя сразу, как только вошла. Ты тоже меня сразу узнал. Почему? – Любовь с первого взгляда. – Хорошо, если так. – Я это чувствую. И ты тоже. Я люблю тебя, Джо-Бет. – Нет. Ты же меня совсем не знаешь. – Знаю! И мне наплевать на все сплетни. Мы ведь не знаем, правда это или нет, – у него даже исчезло заикание. – Может, они все врут? – Может. Но почему все так сходится. Почему ни твоя мать, ни моя никогда не говорили нам про отцов? – Вот это и надо выяснить. – Откуда? – От твоей мамы. – Я пробовала. – И что? – Она велела мне не приближаться к тебе. Даже не думать... Слезы ее высохли, пока она говорила обо всем. Теперь, при мыслях о маме, они потекли снова. Глядя на нее, Хови вдруг пожелал снова стать «пустым дурилой», как называл его Лем. Примкнуть к блаженному стану детей, зверей и дурачков, обнимать и целовать ее и забыть, что она может оказаться его сестрой. – Мне придется идти, – сказала она, словно услышав его мысли. – Мама хочет, чтобы я позвала пастора. – Чтобы он сказал молитву, и я растворился, так что ли. – Я бы этого вовсе не хотела. – Ну подожди, – стал он уговаривать. – Мы не будем говорить. Не будем ничего делать. Просто посидим. – Так я устану. – Поспим. Он нагнулся и осторожно погладил ее лицо. – Эту ночь мы ведь не спали. Она, вздохнув, кивнула. – Может, все прояснится само собой. – Хорошо бы. Он отправился в ванную. Когда он вернулся, она уже сняла туфли и растянулась на постели. – Для двоих места хватит? – спросил он. Она утвердительно кивнула. Тогда он лег рядом, стараясь не думать о том, что они могли бы делать на этой кровати. Она опять вздохнула. – Все будет хорошо. Спи. Когда Грилло вновь вошел в лес, большая часть публики, собравшейся на последнее шоу Бадди Вэнса, уже разошлась. Похоже они решили, что хуже ему уже не будет. Стражи порядка смогли, наконец, расслабиться. Грилло перелез через веревку, подошел к полисмену, который выглядел старшим, и представился. – Мне особенно нечего сказать, – ответил он на вопросы Грилло. – Мы уже четырежды спускали туда скалолазов, но Бог знает, когда нам удастся его поднять. Хочкис говорит, что там внизу какие-то реки. Так что он, может быть, уже давно в океане. – Вы будете работать и ночью? – Похоже на то, – он поглядел на часы. – Светло будет еще часа четыре. Потом мы включим лампы. – А раньше эти пещеры кто-нибудь изучал? Есть они на карте? – Понятия не имею. Спросите лучше Хочкиса. Вон он, в черном. Грилло повторил свои вопросы. Хочкис оказался высоким, мрачным мужчиной; похоже, что он потерял половину веса. – Мне сказали, что вы специалист по пещерам, – польстил Грилло. – По необходимости, – глаза Хочкиса без устали перебегали с Грилло на другие предметы. – То, что под нами... Люди об этом не думают. – А вы? – А я думаю. – Вы изучали это специально? – Как любитель. – А сами вы там были? Хочкис, нарушив свое правило, задержался взглядом на Грилло целых две секунды, прежде чем сказать: – До сегодняшнего дня эти пещеры были запечатаны, мистер Грилло. Я сам запечатал их, много лет назад. Они были и остаются опасными для невинных. «Невинных», – отметил Грилло. – Странное словоquot;. – Полисмен, с которым я говорил... – Спилмонт. – Ну да. Он сказал, что там, внизу, река. – Там целый мир, мистер Грилло, о котором мы ничего не знаем. Он все время меняется. Конечно, там есть и реки, но много и всего другого. Там кишат твари, никогда не видящие солнца. – Звучит как шутка. – Они там живут. Как мы здесь. Только мы живем на передовой, которая в любой момент может быть атакована. – Лучше не думать об этом. – Это ваш выбор. – А ваш? Хочкис принужденно улыбнулся, прикрыв глаза, будто от боли. – Несколько лет назад я хотел покинуть Гроув. Он вызывал у меня... неприятные воспоминания. – Но вы остались. – Я понял, что привык, – последовал ответ. – Я уеду только вместе со всеми. – Что? – Паломо-Гроув выстроен на ненадежном месте. Земля у нас под ногами только кажется твердой. – Так вы хотите сказать, что весь город может отправиться вслед за Бадди Вэнсом? – Можете меня цитировать, только без фамилии. – Договорились. Тут вокруг расщелины стало заметно какое-то оживление. Оставив Грилло обдумывать услышанное, Хочкис поспешил туда наблюдать за поднятием останков Бадди Вэнса. Томми-Рэй лежал и потел в своей кровати. Он закрыл окна и опустил занавески. Все это превратило комнату в раскаленную печь, но жара и тоска не пугали его. В их объятиях он не чувствовал себя таким одиноким, как под чистым, солнечным небом города. Здесь он вдыхал только запах собственного пота и слышал только собственное хриплое дыхание, со свистом вырывающееся из глотки. Раз уж Джо-Бет так обманула его, придется искать новых друзей, а с кого же лучше начать, как не с себя? Он слышал, как она вернулась домой и спорила с мамой, но не пытался разобрать слова. Если ее роман уже потерпел крах – а иначе с чего бы она стала плакать там, на лестнице? – то она сама виновата. У него есть дела поважнее. Пока он лежал, перед глазами у него возникали странные картины. Все они выходили из полумрака, окутавшего комнату. Он жадно пытался рассмотреть их детали, но они таяли, не давая ему разглядеть себя-. Во всех них была кровь, камни и странная, белесая тварь, вид которой заставлял сжиматься его желудок. И человек, который, как он знал, стремится к нему, Томми-Рэю. Когда он придет, его ожидание кончится. Сперва из расщелины послышались тревожные крики. Люди вокруг нее, среди которых были Спилмонт и Хочкис, пытались поднять тех, кто находился внизу. Но события развивались слишком быстро. Ближайший к отверстию полицейский завопил и забился, как рыба на крючке, когда веревка, которую он держал, потащила его вниз. Спилмонт спас его, удерживая до тех пор, пока бедняга не успел стянуть перчатку. Они оба неуклюже упали назад, в то время как снизу раздавались все новые вопли. – Оно открылось! – крикнул кто-то. – О, Господи, оно открылось! Грилло был неуклюж, пока не чуял добычу: тогда он становился ловким, как кошка. Он подбежал к Хочкису, чтобы посмотреть, что происходит. Никто не остановил его; всех беспокоила лишь собственная безопасность. Из расширяющейся трещины поднималась пыль, ослепляя людей, державших веревки. Грилло видел, как один из них шагнул к расщелине, и, прежде чем кто-либо успел остановить его зашатался и исчез внизу. Крики не ослабевали. Грилло сделал несколько шагов в направлении расщелины, чувствуя, как земля дрожит у него под ногами, отдаваясь в голове и путая мысли. Вместо них пришли рефлексы. Он склонился к упавшему человеку. Это оказался Хочкис, с разбитым лицом и остановившимися глазами. Грилло прокричал его имя. Хочкис вцепился в протянутую руку, когда земля вокруг них начала проваливаться. На койке мотеля ни Хови, ни Джо-Бет не просыпались, хотя шумно дышали и постанывали. Им обоим снилась вода. Темное море, уносящее их к какому-то чудесному месту. Но потом что-то прервало их путь, грубо схватив их и швырнув на скалы. Вокруг кричали умирающие люди, висящие на извивающихся, словно змеи, веревках. Там, в этой тьме, они услышали друг друга и стали звать, но, прежде чем им удалось соединиться, ледяной поток, хлынувший откуда-то снизу, подбросил их вверх. Эта река из недр земли, никогда не видевшая солнца, несла с собой их, трупы людей и еще что-то, что населяло этот кошмарный мир. Тут все расплылось, и они проснулись – одновременно. Когда хлынула вода, Грилло с Хочкисом находились в четырех ярдах от расщелины. Неистовый поток сбил их с ног, как водопад. Это заставило Хочкиса очнуться от оцепенения. Он ухватился за руку Грилло, вопя: – Смотрите! Смотрите! В потоке было что-то живое. Грилло видел это один краткий момент – силуэт или силуэты, – кажущиеся человеческими, хотя он видел их, скорее, внутри, в воображении. Когда он посмотрел еще раз, все исчезло. – Бежим! – услышал он крик Хочкиса. Земля продолжала дрожать. Они поднялись и побежали, не видя куда, сквозь сплошное облако воды и пыли, пока не споткнулись о веревки заграждения. Прямо перед ними лежал один из членов спасательной команды с оторванной рукой. Дальше, за деревьями, укрывались Спилмонт и полицейские. Дождь здесь был тише, но земля где-то вдали еще гудела. Истекая потом, Томми-Рэй глядел в потолок и смеялся. Ему предстояло отправиться в дальний путь, как год назад в Топанге, где они с ребятами много шли, потом бежали, неизвестно куда. – Я готов, – сказал он вслух, стирая пот со лба. – Готов. Только покажись мне, кто бы ты ни был. Хови, лежащий на кровати, стиснув зубы и закрыв глаза, казался мертвым. Джо-Бет отшатнулась, зажав рот рукой, я ее первые слова «О, Господи, помилуй» превратились в сдавленный стон. Они не должны были даже лежать рядом в одной постели, это преступление против Бога видеть такие сны, как она (где они плыли рядом, обнаженные, по теплому морю, и их волосы соединялись, а она еще хотела, чтобы это были их тела), и что за этим? Кровь, скалы и этот страшный дождь, убивший его во сне. «О, Господи, помилуй меня!» Он открыл глаза так внезапно, что молитва замерла у нее в мозгу. – Хови. Ты жив. Он пошарил по кровати, разыскивая очки, надел их и лишь тогда заметил ее испуг. – Тебе это тоже снилось, – сказал он. – Это не сон. Это на самом деле, – она вся дрожала. – Что нам делать, Хови? – Ничего, – сказал он, зевая. – Ничего не делать. – Мама была права. Мне не надо было... – Хватит, – прервал он, вставая с кровати. – Мы ничего такого не делали. – А что это тогда? – Просто плохой сон. – У нас обоих? – Может, это не одно и то же. – Я плыла рядом с тобой. Потом оказалась под землей. Там кричали люди... – Все верно, – мрачно сказал он. – Ты видел то же самое. – Да. – Вот видишь! То, что у нас с тобой... это плохо. Может это правда работа дьявола. – Ты же не веришь в это. – Я уже сама не знаю, во что я верю, в отчаянии сказала она. Он потянулся к ней, но она жестом удержала его. – Не надо, Хови. Это нехорошо. Нам нельзя касаться друг друга, – она уже шла к двери. – Мне пора. – Но это... это... абсурд, – пробормотал он, но эти отрывистые слова не могли остановить ее. Она уже открывала защелку, которую он закрыл после ее прихода. – Я открою, – он поспешил к двери. Воцарившееся напряженное молчание прервали только ее слова: – Всего хорошего. – Ты даже не даешь нам все обдумать. – Я боюсь, Хови. Ты прав. Я не верю ни в какого дьявола. Но если это не он, тогда кто? Ты можешь мне ответить? Она уже не могла сдерживаться: глотнула воздух, будто задыхаясь, и расплакалась. Ему хотелось обнять ее, но он не осмеливался. – Нет. У меня нет ответа. Не ответив, она вышла. Он минут пять смотрел ей вслед, понимая, что происшедшее между ними – самое важное, что он пережил за все восемнадцать лет жизни на этой планете. Наконец он закрыл дверь. |
||
|