"Люба, Любочка, Любовь" - читать интересную книгу автора (Барская Мария)

I

Гарри Фомич собрал нас в обеденный перерыв. Мы еле поместились на маленькой кухне. Гарри Фомич задумчиво поцокал языком и сказал:

— Нет, здесь слишком тесно. Берите стулья. Устроимся в зале.

Мы с шумом переместились в зал, где располагалась парикмахерская. Массажист Равиль повесил на дверь табличку: «Закрыто по техническим причинам».

Сегодня по вызову руководства пришли даже те, у кого выходной. Обычно хозяин так не делал, а тут каждого предупредил загодя, и мы уже несколько дней дружно ломали головы, в чем причина! Догадки рождались, естественно, самые неприятные. Неужели наш салон собираются закрыть? Но по какой причине? Помещение собственное, Гарри Фомича, естественно, а не наше. Клиентов много. Салон доходный. И в месте хорошем находится, близко к центру Москвы. Гарри Фомич решил нас продать? За последние годы его бизнес здорово расширился. По городу открыл с десяток подобных салонов. Ох, что же с нами будет?

Хозяин у нас эти дни не появлялся. А директор салона Зульфия Константиновна или и впрямь, как она утверждала, сама пребывала в неведении, или ей приказали помалкивать до официального объявления. Впрочем, она отнюдь не выглядела расстроенной или взволнованной.

Мы расселись, и Гарри Фомич, откашлявшись, начал:

— Значит, так. Собрались мы, друзья мои, для принятия очень серьезных решений.

Мы все, естественно, насторожились. Такое начало определенно не предвещало ничего хорошего. В зале повисла звенящая тишина.

— Во-первых, со следующего месяца мы закрываемся на ремонт.

По залу пронесся гул. Вот те на! Где это видано, чтобы в мае на ремонт закрываться. Клиент-то вовсю идет! Неужели нельзя потерпеть до августа, когда так и эдак затишье? И нам что, всем коллективно в мае брать отпуск? Совершенно неудобно. Дети еще в школах учатся. Никуда не съездишь, разве что на майские праздники. А на даче еще холодновато. Конечно, как повезет с погодой. Иной май выдается жарче июня. Но у ребенка конец учебного года. В школе контрольная за контрольной следует. И, главное, отпуск полностью отгуляем, так сказать, в принудительном порядке, и летом из города уже не вырвешься.

Гарри Фомич поднял руку, призывая народ к тишине. Первое его заявление оказалось цветочками. Ягодки ожидали нас впереди.

— А почему мы будем делать ремонт? — Он загадочно блеснул черными, как маслины, глазами и, потерев пальцами широкий золотой перстень с крупным бриллиантом, ответил на свой риторический вопрос: — А по той самой причине, что наш салон со следующего месяца меняет ориентацию.

Равиль громко фыркнул.

— Не вижу ничего смешного. — Гарри Фомич обиженно выпятил и без того сильно выпирающую вперед нижнюю губу.

— Гарри Фомич, а в каком смысле ориентацию-то меняем? — кокетливо осведомилась регистраторша Галочка — самая молодая из нас.

Галочка приходилась дальней племянницей нашему хозяину, она только в прошлом году окончила школу, и отпраздновала свое семнадцатилетие.

Он посмотрел на нее и ласково улыбнулся.

— А в прямом, деточка, смысле.

— Сексуальном, что ли? — хихикнул Равиль.

— Ну, если хочешь, можно и так сказать. — Гарри Фомич хмыкнул. — Если раньше мы в основном обслуживали женщин, то теперь будем работать только с мужчинами.

Таймуразов заметно волновался и, как всегда в подобных случаях, акцент его, обычно едва уловимый, заметно усилился.

Салон только для мужчин? Какая муха его укусила? Зачем это нужно? Прогорим на сто процентов! У нас был салон для всех. А на десять клиенток-женщин приходится в лучшем случае один мужчина, да и тот в основном, ограничивался простой стрижкой. Нет, молодые ребята, конечно, порой и в солярий захаживали или, там, от прыщей лечились. Или к свадьбе маникюр делали. Есть еще один клиент, который раз в год перед отпуском эпиляцию на спине делает. Вот, пожалуй, и все. По сравнению с женщинами — капля в море!

И что теперь с моими постоянными клиентками делать? Среди них есть такие, которые ко мне еще в НИИ косметологии на Ольховке, где я только-только начинала, бегали. Куда мне их теперь девать? На кого бросить? Вечно эти хозяева что-нибудь выдумают! Потом идея прогорит, а клиент ушел. Не вернешь его. И начинай все с нуля!

Видимо, подобные мысли пришли не мне одной. Народ загалдел.

— Мужик не пойдет! Прогорим!

— Ошибаетесь, — вступил в дискуссию Гарри Фомич. И, погрозив честному собранию наманикюренным пальцем (хозяин у нас не сапожник без сапог. И пострижен по последней моде, и одет, и даже похудел в соответствии с новыми веяниями. Вот когда мы начинали, толстый был, хотя ему только тридцать в то время стукнуло! А сейчас половина себя тогдашнего!), громко произнес: — А почему ошибаетесь? Потому что современных тенденций не улавливаете. Мужчина он разве не человек? Сегодня он очень даже человек. И хочет следить за собой. Красивым быть. Это явление даже название специальное получило. Метросексуал называется!

— В смысле сексуально на метро, что ли, ездить? — снова позволил себе приколоться Равиль, так сказать, на правах единственного мужчины в нашем женском коллективе. Есть еще Эдик, конечно, но он не в счет, потому как официальный «голубой».

Таймуразов шутке Равиля, в отличие от всех нас, не засмеялся, а с очень серьезным видом покачав головой, ответил:

— Метро — это от слова «метрополис», то есть город.

Мне было ясно: он нервничает и старается спрятать за шутками охватившую его злость.

— Спасибо, Гарри Фомич, теперь понял. Значит, метросексуал — это секс по-городскому, — совсем разошелся Равиль.

— Ты мне договорить дашь или, может, сам выступишь? — не выдержал, наконец, хозяин.

Обстановка явно накалялась, словно перед грозой.

— В общем, мы провели маркетинговое исследование, которое показало, что идея создания специализированного мужского салона очень перспективна и коммерчески целесообразна, — продолжал Таймуразов. — Мужчины хотят потреблять косметические услуги, причем гораздо больше, чем раньше. Мужчины хотят быть красивыми, но большинство их стесняется ходить туда, куда ходят женщины. Это, друзья мои, психология. И мы должны эту психологию учитывать, так как работаем с вами в сфере услуг. Если наш салон превратится в эксклюзивный мужской клуб, мужчины перестанут стесняться своих желаний.

На сей раз захихикали женщины.

— Слово «желание» не всегда подразумевает пошлость, — осадил нас Гарри Фомич. — Желание может быть прекрасным.

— Можно вопрос? — перебила мастер по женским прическам Римма. — А персонал тоже должен сменить ориентацию? Вы нас что, на мужчин замените?

— Так вопрос не стоит, — улыбнулся хозяин. — Все, кто хочет остаться, останутся.

— Но я ведь специалист по женским прическам, — напомнила Римма.

— В таком случае либо переучись, либо в другой наш салон переброшу. А если переучиваться не хочешь и в другой салон не пойдешь… — Гарри Фомич выразительно вздохнул, шумно выдохнул воздух и, разведя руками, закончил: — Тогда без обид, расставаться с тобой нам придется.

Юля резко помрачнела. Она, как и я, жила близко от места работы, и клиентура у нее тоже образовалась давняя, постоянная и весьма многочисленная. Переучиваться или перебираться в другой салон совершенно не входило в ее планы.

— То, что я сейчас объяснил нашей уважаемой Юле, касается абсолютно всех остальных, — уточнил хозяин. — У вас есть неделя, в течение которой нужно решить, остаетесь вы или нет. Если остаетесь, даю две недели отпуска плюс к майским праздникам. Оставшиеся две недели можете отгулять летом.

Нет, он еще по-божески поступает, про себя отметила я.

— Потом начнется неделя стажировки! — Торжественно провозгласил Таймуразов. — На фирме договорился. Новые препараты изучать будете, как ими пользоваться. Мы ведь теперь начинаем работать со специальной линией мужской косметики.

— А мне тоже на курсы ходить? — поинтересовалась уборщица Катя.

Фомич на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Если хотите, милости просим. Но вам все равно придется начать тут уборку после ремонта. Сможете совместить — пожалуйста.

— Я подумаю, — стушевалась Катя.

— Время пребывания на стажировке не оплачивается. Оформите как отпуск за свой счет.

Это хуже, подумала я.

— Но сама стажировка совершенно бесплатная.

Ну да. Небось фирма нашему Фомичу еще приплатила, чтобы он ее продукцию брал.

— Вопросы какие-нибудь имеются? — оглядел нас хозяин.

Вопросов, разумеется, возникало множество, но они как-то еще окончательно не сформулировались, и люди подавленно молчали.

С довольной физиономией сидел один Эрик. Ему-то переучиваться ни в чем не надо. Во-первых, он мастер по мужским прическам. А уж закрытый мужской клуб для него то, что доктор прописал. Римма, другой мужской мастер, таким полным счастьем, как Эрик, не лучилась, но тоже не грустила.

Собственно, а сама-то я что расквасилась? Неужто своих преданных клиенток уж как-нибудь в этот мужской клуб не проведу? У нас ведь везде так. Хотя и нельзя, но если очень хочется, то можно. Буду по-прежнему их принимать. Кому какое дело. Главное — прибыль. А нужного количества мужиков наверняка не наберется. Словом, выкручусь. Где наша не пропадала.

Однако Гарри Фомич, видно, предвидел и такой поворот наших мыслей. Потому что не успела я успокоиться, как он сказал:

— Хочу вас предупредить, чтобы все знали и потом никаких претензий. Мы делаем сугубо мужской салон. Клуб. С клубными картами. И принимать будем только мужчин. Никаких клиентов женского пола! Никаких исключений! Ни для единой живой души! Так что, прежде чем дать окончательный ответ, хорошенько подумайте. Я никого не насилую. Мы с вами давно много лет работаем. Знаю прекрасно: вы ценные специалисты. Готов каждого из вас трудоустроить в любой из других своих салонов, если этот теперь не подходит.

Он ушел, а мы остались и с ходу атаковали директрису.

— Зульфия Константиновна, как же так? Что же я теперь стану делать. У меня двое детей! Как я кормить их буду? — чуть не плакала Юля.

— Ой, ты такой мастер, не пропадешь! — бросилась успокаивать ее Римма. — Гарри же не на улицу тебя выкидывает.

— Ага. А мне в другом районе начинать все сначала, — со слезами на глазах продолжала несчастная Юлька. — Мои-то постоянные в такую даль не потащатся.

— Да сейчас эти салоны, как грибы, появляются, — продолжала Римма. — Здесь рядом найдешь какой-нибудь, устроишься и клиентуру туда перекинешь.

— Везде своих берут, — всхлипнула Юля. — Пока найдешь, пока устроишься. А мне кредиты отдавать. Набрала тут всего.

— Мужиков, что ли, стричь не сможешь? — спросила Римма.

— У меня мужики так хорошо не получаются, — прохныкала Юля. — Да все равно уходить придется. Это наш Гарик пока уверяет, будто мы все останемся, а после выживет тех, кто постарше. Если здесь закрытый мужской клуб будет, они девок смазливых помоложе наберут или таких вот. — И она указала пальцем на Эдика.

— Попрошу не оскорблять! — вспыхнул тот. — Я, между прочим, вам ничего плохого не сделал и ни в чем перед вами не виноват! Идея, насколько я понимаю, принадлежит лично Гарри. Видно, решил для своих приятелей тусовочную точку организовать, чтобы законно от жен скрываться. Сами пилите мужиков, доводите, вот они от вас и прячутся.

— Слушайте, что вы между собой-то грызетесь, — вмешался Равиль. — Лучше Гарри грызите, если чем недовольны.

— А никого грызть не надо, — пресекла дальнейшие прения Зульфия. — Давайте-ка быстро перекусите, и открываться пора. Вы пока еще все зарплату получаете. Идите работайте.

Не успели мы открыться, ко мне явилась одна из моих постоянных клиенток.

— Любочка, миленькая, — просюсюкала она. — Мне сегодня, пожалуйста, вашу фирменную масочку. Ну, которая так замечательно освежает и подтягивает. У меня сегодня очень важный вечер.

— Деловой? — машинально осведомилась я.

— Что вы, что вы, — с кокетливым видом ответила она. — Здесь дело сугубо личное. Строго между нами: полагаю, мне сегодня сделают предложение.

Я чуть не грохнулась в обморок. Маргарите было лет шестьдесят. Впрочем, это мои догадки. Возраст она тщательно и давно скрывает. И вдовствует последние лет двадцать. Муж ее был академиком от какой-то сложной технической науки. По-моему, Маргарита и сама не знала, от какой. Во всяком случае, мне объяснить за два десятка лет нашего знакомства так и не смогла. Видимо, не вникала. Муж в ней души не чаял. И, даже уйдя в мир иной, оставил ее с полным набором благ: машина, квартира, дача, сберкнижки… Они, блага, разумеется, постепенно таяли под воздействием времени и смен эпох. Однако до критической точки у Маргариты не дошло. К началу девяностых подрос ее сын. Игорек оказался человеком, как ни странно, приспособленным к жизни и оборотистым и принял эстафету заботы о мамочке. О роде его занятий она также имела весьма смутное представление, но, судя по тому, что ко мне ее доставляли на «Ауди» с шофером, все в ее жизни по-прежнему шло более чем нормально. И чаевые она мне отваливала очень щедрые. Мне ее определенно будет не хватать!

Нанося ей на лицо и шею свою фирменную маску, я напряженно размышляла: сейчас ей сказать, что салон перепрофилируется? Нет, пожалуй, потом позвоню. Зачем человека расстраивать перед таким событием! Она давно уже могла перейти в более престижное заведение, но хранила мне верность. По ее словам, таких рук, как у меня, говорила она, ни у кого нет. Стоит, мол, мне к ней прикоснуться, сразу десять лет долой, а в этих дорогих новомодных салонах неизвестно кто работает. Одна ее старинная подруга, к примеру, сделала себе за бешеные деньги у модного пластического хирурга круговую подтяжку, и ее так перетянули, что рот теперь не может закрыть. Ходит и скалится.

Нет, сегодня я точно Маргарите ничего не скажу. Но надо же, предложение в таком возрасте делают! Впрочем, почему нет? Маргарита, несмотря на возраст, выгодная невеста. Интересно, они и свадьбу устраивать собираются?

Из дальнейшей нашей беседы выяснилось: свадьбу Маргарита планирует. И жених не какой-нибудь там молодой и бедный охотник за приданым, а солидный шестидесятипятилетний мужчина. Бизнесмен. Недавно отошел от дел и решил заняться обустройством личной жизни. Тоже уже десять лет вдовствует. Мне одно только странно: неужто помоложе невесту найти не смог? Вон сколько красивых девок с разинутыми ртами папиков в спонсоры себе высматривают. Хотя в Маргарите его, может, как раз и устраивает, что ей особенно ничего не надо, и все его состояние останется в наследство детям. Оказывается, Маргарита давно с ним знакома, дружила с его покойной женой, а после ее кончины продолжала с ним общаться. У них, видите ли, масса общих интересов. Дальновидно, ничего не скажешь. С кем бы у меня общие интересы возникли? Так ведь нет. Все подружки живы, и дай Бог им, конечно, здоровья. Живы и крепко держатся за своих мужей, у кого они есть. Большей частью они либо, как я сама, разведенные, либо вообще одинокие, так сказать, ни разу в официальном браке не побывавшие.

Ох, ну и дела. На личную свою жизнь я давно рукой махнула. Не сложилась. Ладно хоть Василиса есть. Двенадцать лет уже. Девчонка растет хорошая, серьезная. И то слава Богу. Думала, дочь есть, родители живы-здоровы, с работой полный порядок. Считай, жизнь удалась. Ан нет. Теперь с работой не знаешь, что делать. В другой салон перейти? Но таймуразовские все далековато. Все равно часть клиентуры потеряю. Да и каждое утро мотаться в метро… Здесь-то мне два шага от дома. Конечно, лучше бы остаться. Но тогда абсолютно всех своих «девочек» растеряю. А сложится ли с «мальчиками» еще большой вопрос. В общем, я прямо не знала, что и решить. Надо с Равняем посоветоваться. Мы с ним ведь закадычные друзья-подружки. Сто лет знакомы, и я единственный человек, которому он обо всех своих пассиях рассказывает. А их у него… Любит он женский пол, а они его еще больше. И постоянно на этой почве у него в семье бури-ураганы.

Штормит у них с женой регулярно, но при этом они почему-то и не расходятся. Ну да сейчас речь не об этом. Как бы так исхитриться, чтобы и на месте остаться, и клиентов сохранить?

Ой! Я спохватилась почти вовремя, ибо, занятая размышлениями о своей невеселой судьбе, намазала клиентке на нос крем для отшелушиванья пяток. Это была уже не Маргарита, другая женщина. Ничего, сейчас успокаивающую масочку сделаю, глядишь, избежим раздражения. Зато поры носика чистить не надо. Интересный эффект, между прочим. Учтем на будущее.