"Моя единственная" - читать интересную книгу автора (Басби Ширли)

Глава 8

Хью застонал и очнулся. Притронулся рукой к раскалывающейся голове, обвел туманным взором комнату и попытался вспомнить, где он находится. Раскаленные угли потрескивали в камине, на висящей над ним полке шипела тусклая масляная лампа. С улицы доносился монотонный шум дождя. Маленькое полутемное помещение содрогалось от грома. Наваждение какое-то…

Пытаясь сосредоточиться, Хью потряс головой и тут же вновь застонал от боли. Что-то смутно вспоминалось: он сам, падающий с лошади… Микаэла, похожая на прекрасную лесную колдунью. То ли сон, то ли явь. Превозмогая боль, он сел и сразу же увидел у камина изящную женскую фигурку. Микаэла!

Мгновенно вспомнив все, что произошло, он с трудом встал. Оставаться здесь с ней нельзя ни в коем случае! Ни минуты! Если, конечно, он не хочет, чтобы его навсегда привязали к этой маленькой ведьме с острым как жало язычком. Возможно, уже поздно. Который сейчас час, он не знал и не мог даже приблизительно представить, сколько времени провел в этой комнатушке наедине с Микаэлой. В любой момент сюда могут ворваться ее разгневанные родственники и призвать его к ответу. Самое лучшее, что могут они с мадемуазель Дюпре сейчас сделать, это побыстрее сесть на лошадей и во весь опор мчаться в Ривербенд. В такой ситуации не до головной боли и бушующей за окнами грозы.

Хью подошел к спящей девушке и посмотрел ей в лицо. Отблеск язычков пламени позолотил ее маленький носик и по-детски нежные щеки. Черные локоны в живописном беспорядке прикрывали лоб. Грудь мерно вздымалась и опускалась под изящной батистовой блузкой. Она была поистине прекрасна! У Хью даже во рту пересохло от нестерпимого желания опуститься на колени, обхватить ее руками и разбудить нежным поцелуем. Сила желания испугала. Обругав себя последними словами, Хью совсем неделикатно прикоснулся к ноге девушки носком ботинка.

— Проснитесь, Микаэла! Мы должны ехать. Немедленно! Микаэла шевельнулась и чуть приоткрыла глаза. То, что она увидела, напоминало продолжение страшного сна: в полутьме прямо перед ней возвышалась грозная фигура высокого крупного мужчины. Девушка вскочила и в страхе вытянула руки вперед.

— Не прикасайтесь ко мне! — прошептала она дрожащим голосом.

— У меня нет ни малейшего намерения прикасаться к вам, — усмехнувшись, ответил Хью. — Если я и притронусь к вам, то только для того, чтобы задушить.

Окончательно проснувшаяся от этих слов Микаэла посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Почему?.. — спросила она с искренним недоумением. — Что я натворила на сей раз? Сейчас-то вас что разозлило? Хью подбоченился и мрачно улыбнулся.

— То, что все чересчур хорошо подстроено, моя дорогая. Но меня вам не провести! А ведь совсем недавно мне и в голову не могло прийти, что вы можете унизиться до подобного обмана.

У Микаэлы мелькнула мысль, что у Хью помутился рассудок. Но терпеть оскорбления она не собиралась и от сумасшедшего.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Лично я никого не обманывала и не собираюсь!

Глаза обоих пылали гневом. Казалось, еще мгновение — и они набросятся друг на друга. И как раз в этот момент неожиданно распахнулась дверь. Хью и Микаэла одновременно вздрогнули. Он повернулся, инстинктивно загораживая девушку от возможного нападения. Но опасность, как выяснилось, угрожала не ей — в дверном проеме показались Жан и Франсуа.

Выглядели они мрачными и несчастными. Только они знали, что означает представшая перед глазами картина. Ведь в данный момент в этом месте с Микаэлой мог быть Ален. И он наверняка бы был здесь, если бы не эта дурацкая дуэль. Судьба жестоко посмеялась над ними — тщательно продуманный план осуществился, но в совершенно искаженном виде. Как и предполагалось, Микаэла Дюпре была скомпрометирована, вот только совсем не тем мужчиной, который устраивал их.

Что-то в выражениях лиц дяди и брата испугало Микаэлу. Но, быстро пересилив страх и растерянность, она вышла из-за спины Хью и посмотрела на вошедших.

— В чем дело? Что-то случилось? — Сердце вдруг екнуло от страшного предположения. — Мама! С мамой все в порядке? Она добралась до дома благополучно?..

— Не мама, а ты, моя дорогая, — тяжело вздохнул Жан, — попала в беду.

Лицо девушки выражало полное недоумение. Широко раскрытыми глазами она смотрела то на брата, то на дядю.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты не знаешь, который сейчас час? — вмешался потерявший терпение Франсуа. — Вас повсюду ищут. Вся округа на ногах. Как только обнаружилось ваше исчезновение, все бросились на поиски. Спрашиваешь про маму? Да она сходит с ума от волнения! Она боится, что ты упала с лошади и сломала шею или утонула в болоте. Неизвестно еще, что лучше — это или то, что произошло на самом деле… — пробормотал он.

Микаэла сжалась как от удара. Она начала понимать, что случилось непоправимое, что навсегда изменит ее жизнь. Но верить в это не хотелось.

— Микаэла! — с болью в голосе, почти торжественно продолжил брат. — Уже далеко за полночь! Много часов подряд ты находилась здесь без какого-либо сопровождения наедине с этим американцем. — Увидев, как побледнела сестра, он опустил глаза. — Мы бы и рады были сохранить все это в тайне, но уже все друзья и соседи знают, что ты пропала. Они тоже ищут тебя повсюду, и нет никакой возможности скрыть твой позор. Есть лишь один способ сохранить твою репутацию и честь нашей семьи.

Воцарившееся после этих слов напряженное молчание неожиданно прервали аплодисменты Хью.

— Отлично! Браво! — воскликнул он. — Вот оно, истинное актерское мастерство! Более реалистичного представления я не видел никогда в жизни.

— Объяснитесь, мсье! — сдвинул брови Жан.

— Не имею ни малейшего желания, — отрубил Хью. — Достаточно того, что я готов сыграть предназначенную мне роль в этой хитроумной пьесе. Я женюсь на вашей племяннице.

— Нет! — закричала полная отчаяния Микаэла. — Я не выйду замуж за этого мерзавца!

Взгляды троих мужчин одновременно обратились к ней. Увидев выражения их лиц, она заскрежетала зубами от негодования.

— Но между нами ничего не было! — закричала она. — Вы же знаете, что мы попали в грозу. Мсье Ланкастер упал с Плута. Что я должна была делать? Я решила укрыться в этом домике. — Ее слова не произвели ни малейшего впечатления на мужчин. Микаэла схватила Франсуа за руку. — Да он же все время спал и не притронулся ко мне даже пальцем! Пожалуйста, поверьте мне, ну пожалуйста. Эта история не должна иметь никакого продолжения!

— К сожалению, ты ошибаешься, малышка, — произнес Жан. — Соблюдали ли вы с мсье Ланкастером все правила приличия или нет, не имеет ни малейшего значения. Проведя с ним наедине столько времени, ты погубила себя и опозорила фамилию Дюпре.

Микаэла с надеждой посмотрела на Хью. Но насмешливый блеск серых глаз и презрительная усмешка на красивом лице лучше всяких слов говорили, что поддержки от него ждать нечего.

— Вы же сказали, — обратилась она к нему, гневно сверкая глазами, — что ни за что не женитесь на мне!

— Что? — воскликнул Жан в негодовании. — Вы отказываетесь поступить как честный и порядочный человек?

— Конечно, не отказываюсь, — хмуро улыбнулся Хью. — Вы же слышали, что я минуту назад обещал жениться.

— Еще бы вам не обещать! — с усмешкой произнес Франсуа.

— — Настала моя очередь узнать, что вы этим хотите сказать? — с угрозой в голосе спросил Хью.

— Разве жениться на моей сестре — не самый лучший способ заполучить ее акции? — С уст Микаэлы сорвался сдавленный стон. Жан предупреждающе посмотрел на племянника. Но Франсуа, казалось, ничего не замечал. — Я хочу сказать, что произошедшее не было случайностью. Вы искали случай скомпрометировать мою сестру, и он вам подвернулся. Когда мы отказались продать вам свою долю, вы придумали, как забрать для начала хотя бы часть ее. — Он сверкнул глазами в сторону Хью. — Интересно, какой хитроумный план вы изобретете, чтобы лишить нас остального?

— Вы просто юный глупец! — ледяным тоном ответил Хью. — Только это оправдывает вас. И только нынешнее несчастное стечение обстоятельств не дает мне возможности ответить на ваше смехотворное обвинение должным образом.

Франсуа лишь чуть скривил губы. Он явно чувствовал себя победителем.

По глазам Микаэлы было видно, что высказанное братом подозрение заставило ее задуматься. Но ведь Хью не мог знать, что она поедет последней. Угораздило же ее наткнуться на него в тот самый момент, когда взбрыкнула его лошадь! Ехала бы чуть быстрее, не пришлось бы оказывать ему помощь и не было бы этой чудовищной ситуации.

Жан тоже задумался. Неужели американец действительно их всех надул? Впрочем, даже если и так, изменить что-либо уже невозможно. Спасти Дюпре от скандала может теперь лишь свадьба.

— Не будем говорить о причинах, — сказал он, угрюмо посмотрев на Хью. — Меня сейчас интересует, могу ли я положиться на ваше слово джентльмена и быть уверенным, что вы женитесь на Микаэле?

Хью кивнул.

— Можете не беспокоиться ни о чем, что касается моей чести, — с горечью произнес он. — Клянусь, что женюсь на вашей оступившейся племяннице так скоро, как вы того пожелаете.

Жан холодно кивнул.

— Мы уже говорили об этом с Франсуа по дороге сюда. Мы решили, что, если наши худшие опасения подтвердятся, о помолвке следует объявить прямо на завтрашнем балу. — Он натянуто улыбнулся. — Таким образом, мы дадим понять всем, что все случилось не без ведома семьи, а бал и был задуман для того, чтобы объявить о помолвке.

— Я не хочу выходить за этого негодяя! — закричала Микаэла, разъяренная тем, как спокойно обсуждают мужчины ее судьбу, даже не поинтересовавшись ее мнением. — Я отказываюсь выходить за него замуж, слышите! Вы не сможете заставить меня сделать это!

Хью удивленно посмотрел на пылающую гневом девушку и подошел к ней поближе.

— Ты выиграла, Микаэла. Я признаю это. Можешь прекратить этот спектакль, — произнес он.

— Да будет вам известно, мсье, что я придерживаюсь обратного мнения, — выпалила она, сверля его горящим злостью взором. — Это вы выиграли. А мне глубоко противны, и вы, и ваша игра! Я презираю вас!

— Что ж, я учту это и подумаю над тем, как исправить ваше мнение о себе, — произнес он со странной улыбкой, придававшей его лицу жесткое выражение. — А сейчас пора заканчивать! Едем! Наша судьба решена, и тут уж ничего не поделаешь!

Микаэла понимала, что Хью прав. Уже ничего нельзя изменить. И все же всю дорогу до дома она думала лишь о том, как выбраться из ловушки, в которую сама же себя и загнала. Непереносима была сама мысль, что пострадала она из-за сострадания и стремления помочь попавшему в беду человеку. Надо было проехать мимо. Пусть бы валялся себе под дождем! Да! Судя по его наглому поведению, он вряд ли сильно пострадал при падении с лошади!

Четверка промокших всадников поскакала в сторону Ривербенда. Лица всех были мрачны, настроение — под стать ставшему совсем нудным и неприятным дождю. Хью, правда, немного успокоился. Решение было принято: он сдается на милость судьбе. К этому обязывает его понятие о нести. Да, если быть откровенным, он никогда до конца и не отрицал возможность женитьбы на Микаэле. В душе даже шевельнулось что-то подозрительно приятное. Конечно, если уж их свадьбе суждено было состояться, он бы предпочел более естественный путь к ней, с ухаживаниями, свиданиями и поцелуями. Но раз случилось именно так, тоже не стоит слишком огорчаться. Ведь о достоинствах этого брака он думал временами. А если рассматривать брак как деловую сделку, то вообще все вышло отлично: он получает то, что хотел, — красавицу Микаэлу. К тому же теперь у него нет иллюзий относительно душевных качеств женщины, которая будет делить с ним постель. В жены ему достается жадная, склонная к интригам кокетка.

Увидев наконец дочь, Лизетт вскрикнула, Микаэла была бледна, выглядела усталой и какой-то затравленной. Девушка бросилась в теплые объятия матери. Зашуршал укоряющий и вместе с тем такой ласковый шепот. Все прошли в библиотеку. Гости уже спали, и здесь им никто не мог помешать.

Убедившись, что на теле дочери нет никаких царапин и повреждений, Лизетт обернулась к мужчинам и обвела всех троих вопросительным взглядом. Хью сделал шаг вперед и поклонился.

— Ваша дочь оказала мне честь, согласившись стать моей женой, — спокойно произнес он. — Хотелось бы верить, что наше решение встретит одобрение и с вашей стороны, мадам.

— Я не хочу выходить за него, мама! — всхлипнула уткнувшаяся в плечо Лизетт Микаэла. — Я не сделала ничего дурного!

Лизетт вздохнула и ласково расправила упавшие на лоб дочери прядки черных волос.

— Успокойся, малышка. Я знаю, что ты ничего дурного сделать не могла. Но так сложились обстоятельства… — Она поцеловала дочь в щеку. — Слишком много людей знает о том, что произошло, детка. Скрыть то, что ты провела несколько часов наедине с посторонним мужчиной, нет никакой возможности. Ты должна выйти за него замуж.

Микаэла с грустью отметила, что дальнейший разговор не имеет никакого смысла. Она осторожно развела руки матери. Затем посмотрела на Хью не обещающим ничего хорошего взглядом.

— Поскольку мне сейчас просто нечего сказать, — пробормотала она, — я лучше уйду и спокойно подумаю о своем будущем одна.

Мать попыталась остановить ее, но девушка уже выскользнула из комнаты. Совершенно ошеломленная случившимся, она будто во сне поднялась в свою комнату и негнущимися пальцами стащила с себя амазонку. За последние часы случилось так много всего, что рассудок отказывался воспринимать это как реальность. Даже мечты о горячей ванне исчезли. Думать вообще не хотелось. Девушка бросилась на кровать, уткнулась в подушку и погрузилась в полузабытье.

Отправился в свою комнату и Хью. В отличие от Микаэлы он раздевался неспешно, как человек довольный прожитым днем. Все было решено. Завтра на балу объявят об их помолвке. Венчание состоится через три недели. Этого времени, как было решено на коротком совете в библиотеке, вполне достаточно, чтобы все выглядело естественно и респектабельно. Хью огорчало только, что отчима не будет на его свадьбе. Приглашение дойдет до Джона лишь через несколько недель, и еще столько же займет путешествие в Луизиану. Все решили, что это слишком долго. Чем быстрее состоится свадьба, тем быстрее забудут о предшествующих ей обстоятельствах, а именно это и требуется.

После ухода Хью в библиотеке воцарилась полная тишина. Дюпре думали каждый о своем. Нарушила молчание Лизетт.

— Вот все и устроилось, — сказала она, заставив себя улыбнуться, — и совсем не так плохо. Он согласился жениться, и сегодняшний бал очень кстати.

— Как ты можешь говорить об этом с такой легкостью? — возмутился Франсуа. — Ведь Микаэла выходит замуж за американца!

Лизетт лишь пожала плечами.

— Этот американец, по-моему, всегда был симпатичен твоей maman, — наигранно рассмеялся Жан. — Не так ли, сестричка?

Щеки Лизетт заметно порозовели, но она быстро взяла себя в руки.

— Надеюсь, вы извините меня, — сказала она совершенно спокойным голосом, поднимаясь со стула, — если тоже пойду спать. Bonne nuit [10]!

— Что ты имел в виду, говоря так о матери? — сердито посмотрел на дядю хмурый Франсуа.

— Выбрось из головы, — небрежно ответил Жан, — это не важно. Нам предстоит тяжелый день. Думаю, что самое лучшее тоже поспать несколько часов, оставшихся до начала сбора гостей.

Франсуа помрачнел еще сильнее.

— Mon Dieu! He слишком ли легко вы все об этом говорите? — громко воскликнул он. — Ты не забыл об Алене? А о моих расписках? — Молодой человек поморщился, будто ему было больно. — Как мы посмотрим ему в лицо, сообщая эту новость? — Он проглотил подступивший к горлу комок. — Представляю, как он разъярится!

— Не думаю, что стоит так сильно волноваться, — спокойно ответил Жан. — Не забывай, что, какие бы обстоятельства ее к этому ни принуждали, твоя сестра выходит замуж за весьма состоятельного человека, даже более богатого, чем Ален Хассон. Менее чем через месяц Микаэла получит доступ к кошельку, который, но слухам, неисчерпаем! Разве эта мысль неутешительна?

Франсуа на мгновение задумался, и лицо его, будто но мановению волшебной палочки, совершенно изменилось, став вновь приветливым и даже веселым.

— А знаешь, — доверительно шепнул он на ухо дяде, когда они выходили из библиотеки, — этот марьяж с американцем может оказаться не такой уж плохой штукой!

В оставшиеся до объявления о помолвке часы Микаэла при малейшей возможности напоминала родственникам о своем нежелании выходить замуж. Но это ничего не изменило. Все говорили, что дело решено. Все они стали заложниками обстоятельств, и о ее предстоящей свадьбе с американцем будет объявлено сегодня вечером. Жан и Франсуа уже успели обсудить с Хью финансовые вопросы. Как сообщил удивленный брат, Ланкастер отказался от приданого. Правда, затем, когда они уже спускались по лестнице к гостям, он заявил, что американец не так уж бескорыстен. Его молодая жена имеет десятипроцентную долю в “Галланд, Ланкастер и Дюпре”. Так что Хью получит то, что хотел.

Дальше все напоминало ей кошмарный сон. Бал начался как обычно. Микаэле даже в какой-то момент показалось, что ничего сегодня и не случится. Но лишь только она немного успокоилась, Жан, призывая гостей к вниманию, постучал по своему хрустальному бокалу, а возле нее оказался Хью. Сердце встрепенулось как испуганная птица. Все кончилось! Судьба ее решена! С трудом передвигая ноги, она под руку с Хью направилась к тому месту, где стоял Жан. Следом за ними следовали Лизетт и Франсуа.

Остановившись в центре зала, Микаэла невольно оперлась на теплую сильную руку Хью и, как ни странно, ощутила, что ей стало немного спокойнее. Она незаметно скосила на него глаза. Что-либо понять по повернутому к ней в профиль лицу Хью было невозможно. А ей неожиданно так захотелось узнать, о чем он думает сейчас. Удовлетворен тем, что произошло? Сомневается, что поступил правильно?

Жан между тем безукоризненно продолжал исполнять взятую на себя роль. Убедившись, что все смотрят на него, он загадочно улыбнулся, выдерживая паузу, затем весело и торжественно произнес:

— Друзья мои, настало время раскрыть вам секрет, который мы хранили в течение этих дней. Счастлив сообщить вам, что моя дорогая племянница и американец Хью Ланкастер решили стать мужем и женой. Вы знаете, как нетерпеливы влюбленные, а потому мы решили, что свадьба состоится уже через три недели.

Слившиеся в один общий вздох восклицания и возгласы удивления свидетельствовали о том, что новость для всех была полным сюрпризом. Зал наполнился шепотом ошеломленных гостей, удивленными возгласами, поздравлениями. Лица нескольких старых креолов, правда, выражали явное неодобрение. Но большинство присутствующих радовались совершенно искренне. То, что родственники Микаэлы были счастливы, никто не сомневался.

Микаэла и глазом не успела моргнуть, как ее окружила целая толпа возбужденных нарядных людей. Импульсивные креолы, расталкивая друг друга, спешили с поздравлениями и поцелуями. Со всех сторон раздавались пожелания счастья и удачи. Этот шум и мельтешение лишь усиливали ощущение ирреальности. Единственным подтверждением того, что все это происходит на самом деле, была рука Хью, па которую она опиралась.

Среди окруживших ее людей Микаэла различила Алису Саммерфилд и ее родителей, которые сумели наконец протиснуться к молодым. Ей показалось, что лица их более напряжены и холодны, чем у остальных поздравлявших. Но она тут же одернула себя, решив, что это ей просто показалось из-за донесшихся до нее слухов об особых отношениях между этой молодой американкой и Хью. На самом деле, если Саммерфилды и были недовольны, они не проявили это ни единым жестом.

— Джон будет счастлив, мой мальчик, — вежливо произнес отец Алисы, крепко пожимая руку Хью. — Я рад. Прими мои поздравления.

Мисс Саммерфилд добавила несколько коротких фраз в том же духе. Наступила очередь самой Алисы.

— Поздравляю вас обоих, — прошептала она. Лицо ее казалось совершенно бесстрастным. Лишь когда она посмотрела на Хью, в глазах ее мелькнуло что-то похожее на боль или гнев. Конечно, она была огорчена и растеряна.

Под восхищенными взглядами гостей Хью вручил невесте великолепное золотое кольцо, искусно украшенное большими жемчужинами. Глаза окончательно ошеломленной Микаэлы удивленно блеснули.

— Неужели, милая, ты думала, что я могу забыть о самом важном символе помолвки? — тихо спросил Хью, целуя ее в бледную щеку.

— Нет. Но когда вы?..

— Я встал сегодня на рассвете и поскакал в Новый Орлеан, — прошептал Хью в самое ухо. — Вернулся совсем недавно. Едва успел принять ванну и переодеться. — Он загадочно посмотрел ей в глаза. — Я не хотел заставлять свою невесту ждать.

Микаэла смотрела на Хью, не зная, что ответить. Она, конечно, была тронута его поступком и в то же время ждала какого-то подвоха. Ведь она совершенно не знает его. Он иностранец, человек, с молоком матери впитавший другую культуру и неведомый ей образ мыслей. И этот человек будет ее мужем… Девушка вздохнула, решив положиться на старую креольскую мудрость: лучшее для жены — видеть в поступках мужа хорошую сторону.

— Спасибо. Это очень мило с вашей стороны, — тихо сказала она, слегка улыбнувшись.

— И это все? — удивленно поднял брови Хью. — И не будет никаких колких замечаний? Неужели, став женихом, я перестаю быть мишенью для твоих острот?

Ответить помешал Джаспер. Пробившись наконец к другу, он бесцеремонно хлопнул его по спине.

— Mon ami! Я искренне рад! — громко воскликнул он. — Не я ли говорил, что тебе следует жениться непременно на креолке? Я просто счастлив, что ты наконец последовал моему совету! — Сияя зелеными глазами, он повернулся к Микаэле и, не дав ей опомниться, расцеловал в обе щеки. — Не забывайте, что своим счастьем вы обязаны Джасперу де Марко, cherie, и я обязательно потребую оплаты. — Хью озорно подмигнул ей. — Попробуйте только не назвать своего первенца в мою честь! Считаю также, что будет несправедливо, если кто-то иной, а не я стану его крестным отцом!

Смущенная Микаэла покрылась румянцем.

— А как же быть, если у нас будут только девочки? — поспешил ей на помощь улыбающийся Хью.

— О нет! Я не сомневаюсь, что увижу, как целый отряд молодых Ланкастеров наведет здесь шороху, заставляя сходить с ума всех юных креолок в округе.

Прошло еще добрых полчаса, прежде чем волнение гостей немного успокоилось и Микаэла смогла выскользнуть из комнаты. Оставшись наконец одна, она задумчиво смотрела на загадочно поблескивающее в лунном свете кольцо с жемчужинами.

Она обручена! О Боже, что это — сказочный сон или ночной кошмар?

— Полагаете, что вы поступили разумно, не так ли? — неожиданно услышала она за спиной голос Алисы Саммерфилд и резко повернулась.

Тонкие губы американки были плотно сжаты, в глазах светилась ненависть.

— Я сожалею, мадемуазель, — пролепетала Микаэла, — что невольно причинила вам боль, но…

— Сожалеете! — не дала ей договорить Алиса. — Я не нуждаюсь в вашем сожалении! — Она сжала кулачки. — Не знаю уж, какими хитростями вы вырвали у него обещание жениться, но можете мне поверить — жалеть надо вас, а не меня! — зло усмехнулась американка. — Он любит меня! Мы вот-вот должны были пожениться, но вы украли его у меня! — с горечью произнесла она, гневно сверкая глазами. — Это сейчас вы думаете, что победили. Однако очень скоро поймете, что значит быть женой человека, которого вынудили жениться на себе.

В голове Микаэлы шевельнулось неприятное подозрение. Неужели Хью рассказал этой девице о предшествующих помолвке обстоятельствах?

— Ас чего это вы взяли, мадемуазель, что его кто-то принуждал? — спросила она спокойно, хотя голос выдавал внутреннее напряжение.

Смущение, мелькнувшее в глазах Алисы еще до того, как она ответила, немного успокоило Микаэлу.

— Потому… Потому что он собирался жениться на мне, — упрямо пробормотала американка, презрительно взглянув на собеседницу. — Следовательно, вы могли заполучить его только с помощью какой-то уловки.

Микаэле стало окончательно ясно, что Хью ничего не рассказал Алисе. Появившаяся было неприязнь исчезла. На смену пришло другое чувство. Ей действительно стало больно за эту ни в чем не повинную, несчастную девушку. Она ведь уверена, что Хью ее любит, и ждала, что он женится на ней.

— Могу лишь еще раз выразить вам свое сожаление. Мне жаль, что вы так огорчены, но помочь ничем не могу.

Микаэла произнесла это искренне. Она сочувствовала Алисе, хоть та и пыталась обидеть ее. Впервые пришла мысль, что помолвка с Хью меняет не только ее жизнь. Алисе куда хуже сейчас.

Подчиняясь не столько голосу рассудка, сколько сердца, Микаэла сжала руку собеседницы и мягко сказала:

— Мне в самом деле жаль, что случившееся сегодня причинило вам боль. Но возможно, вам стоит лучше подумать о будущем. Вы молоды и красивы. Наверняка появится кто-то еще, кто сумеет тронуть ваше сердце.

— Мне не нужен никто другой! Только Хью! — воскликнула Алиса, вырывая руку.

Это был настоящий крик души.

— Ерунда! — резко сказала Микаэла, которую начал утомлять этот разговор. — Не стоит так переживать. Поверьте мне, мадемуазель, если бы это было в моей власти, я бы охотно вернула его вам!

Голубые глаза американки округлились.

— Вы хотите сказать, что он вам не нужен? Этого не может быть! Он так красив и к тому же очень богат.

Микаэла поняла, что язык опять подвел ее. Еще немного, и она сама раскроет неприятную тайну, которую ценой таких усилий удалось скрыть семье Дюпре.

— Конечно же, он нужен мне, — быстро сказала она. — Ведь вы дали совершенно справедливую оценку: он красив и богат.

Но смутных подозрений, возникших в душе Алисы, это не рассеяло.

— Мне известно, что он вас не любит… — зашептала она, пристально глядя в глаза собеседницы, — и вы, судя по всему, от него не без ума… — Она понимающе кивнула. — Вы выходите замуж из деловых соображений.

Произнесенные льстивым голосом слова настораживали еще больше. Желания обсуждать причины своего решения у Микаэлы не было. Да и ее отсутствие в зале уже могли заметить, — Вы вольны думать все что угодно, мадемуазель, — холодно произнесла она. — Не сочтите за грубость, но мне пора вернуться к гостям.

Микаэла повернулась и пошла в зал, не обращая внимания, идет ли следом Алиса или нет. Слова американки больно задели ее. То, что Хью ее не любит, она подозревала. Но одно дело — знать самой, иное — услышать это от другой женщины. Слова Алисы жгли как раскаленные иглы. Оглянувшись украдкой, она отметила, что американка тоже вошла в зал и, ослепительно улыбаясь, подошла к Хью. Микаэле это совсем не понравилось. Она даже ущипнула себя за руку и несколько раз тихо повторила, что не должна и не может ревновать.

Неизвестно, стала ли она ревновать, если бы услышала, о чем они говорили, скорее всего это ее бы удивило и даже ошеломило.

Кокетливо взглянув на Хью сквозь грани хрустального бокала, Алиса произнесла:

— Знаете, а она ведь не любит вас.

Хью небрежно усмехнулся. Первым его намерением было просто не обращать внимания на уколы уязвленной девушки. Но любопытство пересилило.

— И что же вам позволило сделать такой вывод? — спросил он безразличным тоном.

— Очень интересный разговор, который только что у нас с ней состоялся. Она мне сама сказала. Глаза Хью сузились.

— Она сама сказала это?

— Гм… Примерно это, а еще то, что ваша свадьба — не более чем сделка. Она была очень откровенна на этот счет, — Алиса многозначительно посмотрела на собеседника, прикидывая про себя силу удара. — Мадемуазель Дюпре выходит за вас потому, что вы единовластный распорядитель самого большого пакета акций “Галланд, Ланкастер и Дюпре”. Ваша свадьба — большая удача для ее семьи. — Она осуждающе улыбнулась. — Вы же знаете креолок. Они готовы на любые жертвы ради семьи. Жаль, что вы попались в этот капкан.

Хью отыскал взглядом стоящую в противоположном углу зала Микаэлу. Его невеста разговаривала с братом и весело улыбалась.

— А почему вы думаете, что я попался? — спокойно произнес он. — Вам не приходило в голову, что я по собственной воле и с радостью женюсь на Микаэле?

— Это несерьезно! А как же наши отношения? — спросила Алиса, слегка покраснев.

— О каких отношениях вы говорите? — спокойно уточнил Хью, не без усилия отводя взгляд от невесты.

— Ну… Я полагала, — стараясь справиться с волнением, прошептала девушка, — что ваше внимание дает мне право надеяться…

— Я был и остаюсь другом вашей семьи, — не дал ей завершить фразу Хью. — В Новом Орлеане вы оказались впервые. Я просто старался помочь вам, чем, мог.

Алиса несколько секунд молча смотрела ему в глаза.

— И это все, что заставляло вас так часто бывать в нашем доме? — произнесла она наконец дрогнувшим голосом.

— Это и еще, конечно, то, что я числю себя среди поклонников вашей красоты.

Губы Алисы дрогнули, однако она сумела взять себя в руки и уже через несколько секунд улыбнулась, а затем даже тихонько засмеялась.

— О, — воскликнула она, — я совсем забыла о мсье Д'Арами! Я же обещала ему следующий танец.

С этими словами она отошла от Хью с гордо поднятой головой, уверенная, что ей удалось посеять семена недоверия между Микаэлой и Хью.

Оставшиеся до свадьбы дни Микаэла продолжала жить как во сне. Она злилась на судьбу, которая сыграла с ней такую злую шутку, и на будущего мужа, из-за которого все это и произошло. Но в глубине души росло чувство, в котором она не хотела признаться даже себе, — она не просто была готова начать новую жизнь с Хью Ланкастером, но с нетерпением и сердечным трепетом представляла себя его женой. Девушка гнала эти мысли, напоминая себе, что все время пыталась оттолкнуть его. Но обманывать можно других. Она-то прекрасно помнила, как все в ней менялось при одном взгляде его серых глаз. Одна его улыбка — и душа начинала петь. А тот поцелуй!.. Нет! Глупости. Нашла что вспоминать! Куда важнее подумать о другом. Он ведь сам клялся, что никогда не женится на ней. Алиса призналась, что они с Хью любят друг друга. Да и Франсуа прямо сказал, что для Хью свадьба — очередная коммерческая сделка.

Церемония бракосочетания была назначена на понедельник, двадцать первое мая. Венчание, по семейной традиции, состоялось в четыре часа дня.

В этот час Микаэла стояла рядом с американцем перед священником. Торжественные родственники и друзья толпились чуть позади. Она порою видела все это как бы со стороны: невеста в роскошном, расшитом жемчугом платье из розового шелка; семейная реликвия, вуаль, в которой венчалась прабабушка, на ее украшенных оранжевыми цветами волосах; большой букет таких же цветов в руках; Хью Ланкастер произносит клятву; она повторяет почти те же самые слова. Хью накидывает на нее и себя золотистые ленты с их переплетенными инициалами и сегодняшней датой. Все! Она — замужняя женщина.

Перед глазами вновь замелькали лица гостей, в основном радостные и улыбающиеся. Вот, правда, несколько замкнутых, подчеркнуто вежливых — не всем креолам по нраву союз девушки из одной из лучших семей Луизианы с каким-то безродным янки.

Среди таких ревнителей традиций был, конечно, и Ален Хассон. Несмотря на то что плечо его все еще болело, он заставил себя присутствовать на свадьбе. Иначе было нельзя — возникла бы масса сплетен о его душевном состоянии и о том, что он боится показаться на людях после неудачной дуэли с американцем. Держался он совершенно спокойно. Даже когда Хью надел кольцо на пальчик Микаэлы, ничто не изменилось в его лице. Но один Бог знал, чего ему стоило сдержать клокотавшие в душе ненависть и гнев. О, если бы он мог! Он бросился бы сейчас вперед и вонзил шпагу в этого америкашку. Ален представил распростертого перед алтарем у ног невесты Хью, и на его бледном лице появилась злобная улыбка. Те, кто заметил ее, отнеслись с пониманием — нелегко присутствовать на свадьбе девушки, на которой ты мечтал жениться сам.

Зато лицо Джаспера сияло счастьем и гордостью. Стоя чуть позади новобрачных, он тщательно исполнял роль друга жениха. А когда молодожены вышли из храма, первым бросился поздравлять их, не преминув вновь напомнить, что намерен стать крестным отцом их первенца.

Свадебный пир в доме Дюпре был шумен и весел. К нарядам гостей, подбору вин и изысканности яств не смог бы придраться даже самый привередливый аристократ Старого Света. Но Микаэла не замечала происходящего и не чувствовала вкуса блюд. Ароматный соус из стручков гумбо, черепаший суп, сочная запеченная телятина, румяный окорок, любимое с детства золотисто-коричневое рисовое печенье, равно как и множество других лакомств, остались почти нетронутыми.

Видимо, Лизетт и тетушка Мари, игравшая роль посаженой матери, поняли ее состояние. Как только начались танцы, они постарались по возможности быстрее увести невесту в спальню. Там они помогли ей снять свадебное платье и надеть очаровательную ночную сорочку из мягкого батиста, украшенную по вороту изумрудно-зелеными атласными лентами. Во время всей этой процедуры Микаэла пролепетала лишь несколько ничего не значащих слов и легла в кровать. Лизетт озабоченно посмотрела на ее бледное лицо.

— Вышло не так уж и плохо, малышка, — ласково прошептала она. — Хью, кажется, хороший парень.

Лизетт озабоченно прикусила губу. Как и большинство креольских девушек, Микаэла почти ничего не знала о физической стороне любви. Сейчас матери предстояло дать дочери наставления. Но как это сделать, она не знала. Хотя Микаэла по креольским меркам давно уже считалась взрослой, о том, что происходит между мужем и женой в постели, с ней никто никогда не разговаривал. Лизетт долго собиралась с мыслями.

— Ты, конечно, понимаешь, что теперь будешь делить постель с мужем?

Девушка вздрогнула не то от страха, не то от перевозбуждения, посмотрела в глаза матери и кивнула.

— И понимаешь, что должна позволить ему делать с собой все, что он захочет? — продолжила Лизетт, краснея. — Он теперь имеет право трогать тебя и, — румянец сделался еще гуще, — делать это… — Чувствовалось, что говорить ей все труднее и труднее. — Что бы ни произошло между вами этой ночью, ты не должна сопротивляться или кричать. Возможно, тебе будет немного больно. Но это только в первый раз. Затем ты привыкнешь. Ты должна встретить мужа, как подобает хорошей креольской жене.

— Ты никогда не должна забывать о женской скромности, — важно заговорила тетушка Мари, — даже в самые интимные моменты. За все сорок лет нашей семейной жизни, — она гордо выпрямилась, — мой муж ни разу не видел меня небрежно одетой, а тем более голой. Не думай, что мужчина хочет видеть в своей жене необузданное распутное существо. Что бы он ни делал, ты должна относиться к этому спокойно. Не дергайся и не плачь. Ни в коем случае, запомни, ни в коем случае он не должен подумать, что ты сопротивляешься ему! — Тетушка Мари строго посмотрела на девушку. — Но хорошая жена-креолка никогда не смутит своего мужа, открыто проявляя свои чувства. — Она покачала пальцем у носа Микаэлы. — Не дай тебе Бог уподобиться одной моей знакомой, которая так горячо и бесстыдно вела себя в брачной постели, что муж ее заподозрил неладное и потребовал развода. Ты же не хочешь для себя такой судьбы, не правда ли? — вопросила тетушка.

— Я не опозорю свою семью, — пролепетала красная как рак Микаэла. — Я вышла замуж, чтобы сберечь честь семьи, и сделаю все, чтобы ни единое пятнышко не легло на наше имя. Я буду хорошей креольской женой.

Самая щекотливая часть беседы была позади. Довольная тем, что она достойно выполнила роль посаженой матери, тетушка Мари облегченно вздохнула.

— Мне известно, что ты не слишком рада своему замужеству, — ласково произнесла она, — но у тебя не было выбора. Если бы ты не вышла за него, та cherie, было бы куда хуже.

С этими словами Мари кивнула Лизетт и вышла из комнаты в полной уверенности, что сделала все, чтобы Микаэла была счастлива в браке. Проводив ее взглядом, Лизетт присела на краешек кровати.

— Не принимай ее слова слишком близко к сердцу, малышка. У нашей тетушки немного старомодные взгляды, но кое в чем она права. Прежде всего в том, что без этой свадьбы ты была бы опозорена. — Лизетт тяжело вздохнула. — К сожалению, довольно много людей знают о твоей оплошности. А в такой ситуации, хоть ты и вела себя совершенно невинно, ничего никому не докажешь. Но мне все-таки кажется, — она улыбнулась, — ты должна сейчас радоваться не только из-за того, что нам удалось избежать скандала.

— Как тебе не стыдно, maman! Ведь я вышла за него! — протестующе воскликнула Микаэла. — Тебе легко говорить, ты не знаешь, что такое стать женой нелюбимого человека…

Тень, промелькнувшая на лице Лизетт, заставила ее замолчать. Пришедшая в голову догадка изумила.

— Ты не любила папу? — прошептала она. — Но вы были такой великолепной парой! Все это говорят. Дедушка всегда смеялся, рассказывая о вашем романе. Он шутил, что из-за вашей страстной любви пришлось сначала разрешить вам обвенчаться, а уж потом объявлять о помолвке.

— Ну и хватит об этом! Все это было так давно, — натянуто улыбнулась Лизетт, — да и речь сейчас не о моем, а о твоем замужестве. Ты в самом деле уверена, что Хью тебе совершенно не нравится?

Микаэла опустила глаза.

— Я не знаю, — пробормотала она. — Со мной творится что-то непонятное. То я буквально ненавижу его, то… — Глаза девушки блеснули. Она смолкла, длинные ресницы затрепетали, затем решительно вскинула голову. — Как бы там ни было, чем больше я думаю о нем, тем сильнее убеждаюсь, что имею дело с человеком самовлюбленным, безнравственным, склонным к интригам.

Именно эти слова невесты и услышал вошедший в спальню Хью. Столь нелестная характеристика не могла не задеть его. Он помрачнел и застыл на месте. Поведение Микаэлы в эти последние недели буквально ставило его в тупик. Совершенно очевидно, что она добилась того, чего хотела. Хитроумный план семейства Дюпре сработал. Он женится на ней. Почему же она продолжает вести себя так, будто это он расставил сети, а не она? Здраво рассуждая, единственной проигравшей стороной является он. Ему приходится жениться на девушке, которую в нем интересуют лишь его деньги.

Хью мрачно улыбнулся. Слабо верится, что его спасение Микаэлой было результатом случайного стечения обстоятельств. Она сама искала удобный случай и, лишь только он представился, незамедлительно воспользовалась им. Видимо, она великолепная актриса. Именно этим и объясняется ее поведение после помолвки. Она сжилась с придуманной для себя ролью настолько, что игра и реальность смешались. Не знай он предыстории, он наверняка поверил бы в то, что Микаэла не принимала участия в семейном заговоре с целью заполучить его. Но после случайно подслушанного разговора в беседке он знал все.

Женщины не заметили, что он вошел, и пришлось вежливым покашливанием заявить о себе. Мать и дочь разом встрепенулись. Лизетт вскочила на ноги и резко повернулась к нему. Микаэла забилась в угол кровати и натянула одеяло до самого подбородка. Хью хмыкнул. Отличное начало первой брачной ночи, ничего не скажешь!

— О, вы испугали нас, мсье! — игриво воскликнула оправившаяся от неожиданности Лизетт. — Мы не знали, что вы уже здесь.

Она повернулась к Микаэле, поцеловала ее и быстро вышла из комнаты, оставив новобрачных наедине.

Несмотря на мучившие его подозрения, Хью, взглянув на испуганную невесту, ощутил прилив нежности и теплоты. Она была так хороша в этот момент! Волосы черным шелковым покрывалом рассыпались по плечам. Темные глаза таинственно поблескивали. Пухлые розовые губы манили чистотой и невинностью. Похоже было, признал про себя Хью, что она действительно смертельно испугана. Взгляд его серых глаз смягчился. Она, наверное, и не очень представляет, что ожидает ее в эту ночь, В чем, в чем, а в том, что его невеста — девственница, сомнений не было. Хорошо хоть, что они с Микаэлой немного знают друг друга. Креолки, если их дуэньи не даром едят хлеб, часто видят своих женихов впервые во время помолвки.

Лицо девушки все заметнее покрывалось краской смущения. Хью вздохнул. Его тоже стало одолевать беспокойство. Ближайшие несколько часов останутся в памяти на всю их последующую жизнь. От них зависит очень многое. А он, при всей своей опытности, ни разу не имел дела с девственницами. В том, что он может доставить удовольствие любой женщине, Хью не сомневался. Но достаточно ли его познаний в искусстве любви, чтобы эта ночь оставила счастливые воспоминания у невинной девушки?

Стараясь справиться с растерянностью, Хью обвел взглядом спальню. Вид стоявших в буфете графинов придал ему уверенности. Он быстро налил стаканчик бренди и повернулся к неотрывно следящей за каждым его движением Микаэле.

Сердце девушки учащенно билось. Ее муж был просто великолепен в черном свадебном фраке, белоснежной манишке и черных шелковых брюках, из-под которых выглядывали белые носки, Она невольно обвела взглядом всю его ладную высокую фигуру, ощущая, как теплая приятная волна прокатывается по телу и сворачивается вызывающим томление комком внизу живота.

Хью почти физически ощутил неловкость затянувшегося молчания.

— Вы были великолепны на свадьбе. Вам очень идет оранжевый цвет, — произнес он.

Микаэла, понявшая наконец нелепость своей позы, опустила одеяло с подбородка.

— Merei beaucoup, мсье, — пролепетала она. — Вы тоже выглядели замечательно.

Хью вдруг весело рассмеялся. Мрачное выражение исчезло с лица. Серые глаза озорно блеснули.

— Мы что, так и будем обращаться друг к другу на вы? Мужу и жене это вроде бы не обязательно?

— Вы забываете, мсье, о предшествующих нашей свадьбе обстоятельствах, — сухо произнесла Микаэла. Хью перестал смеяться.

— Напротив, я отлично все помню, — сказал он, растягивая слова. — Но коль скоро свадьба состоялась, я предлагаю извлечь из плохой сделки все, что в ней есть хорошего.

— Мне не нравится, — мгновенно ответила Микаэла, сверкнув глазами, — что вы называете это плохой сделкой!

— Приношу извинения, мадам жена. Мне следовало сказать “сделка, совершенная не по моей воле”. — Он пристально посмотрел ей в лицо. — Но это не меняет главного, — произнес он более мягко, — мы теперь супруги!

Даже не слова, а тон, которым они были произнесены, заставил Микаэлу вздрогнуть. Она вдруг со всей очевидностью ощутила реальность происходящего: они одни в спальне, нагота ее прикрыта лишь тонкой ночной сорочкой. Что бы тут ни произошло, на помощь к ней никто не придет. Она вспомнила наставления матери. Хью — ее законный супруг и может делать с ней все, что захочет. Со страхом и любопытством девушка подумала о том, что же он будет делать.

Хью посмотрел на вновь покрывающееся румянцем лицо жены, сделал еще один глоток бренди и опустил глаза ниже. Взгляд невольно скользнул по мягкой, полной неги груди, прикрытой тонкой тканью сорочки. Сердце в груди защемило, тело напряглось в сладком предчувствии. Попался он или нет в сети Микаэлы, уже не имело значения. Он хотел ее, и хотел всегда. И вот сейчас он может получить то, что хочет! Она — его жена! Эта мысль вызывала приятное головокружение.

— Вряд ли продолжение этого разговора, — произнес он мягко, — принесет нам какую-нибудь пользу. Ты добилась того, чего хотела. И я, — прошептал он, вожделенно сверкнув глазами, — получу то, что хочу…