"Тень Аламута" - читать интересную книгу автора (Басирин Андрей)

ПЛАНЫ, ПЛАНЫ, ПЛАНЫ ГАБРИЭЛЯ

— Во имя Сулеймана!.. Его печатью! Мудростью!.. Заклинаю!!

Лампа мигнула и погасла, выбросив струйку дыма. Облачко набежало на луну. Когда же лунный свет вновь наполнил комнату, наваждение отхлынуло. Никто не пытался сорвать ковер. Ушли в небытие бесплотные голоса гурий-искусительниц. Замолкли струны дутаров.

— Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха великого! — прошептал Гасан. И жалобно проблеял: — Разожги лампу, Салим. Не видишь, что ли: темно мне.

Маленький сириец окоченел от страха. Гасан беспокойно завертел головой: что случилось? Едкий запах масла вызывал желание чихнуть. Серебристая полоса лунного света исказилась. Тень пересекла ее — опасная, тревожная.

— Кто?.. Кто здесь?.. — выкрикнул ас-Саббах. Голос изменил ему, сорвавшись на писк. Левую руку, близкую сердцу, наполнила слабость. — Покажись, будь ты ифрит или джинн!

Темный человек шагнул к повелителю исмаилитов:

— Поклон тебе, о мудрый Старец Горы! Ты звал меня?

У Гасана отлегло от сердца. Это же Габриэль-Тень, помощник шайтанов! Сам же приказал ему зайти ночью. Ох старость, старость… Подводит память-то старичка.

— Ох, ох! — закудахтал Гасан. — Напугал ты меня, Габриэль. Зачем тихо ходишь?.. Зачем старичка пугаешь?..

Гость сложил ладони лодочкой у груди:

— Прости, о святейший. Привычка такая.

— Бросай эти привычки. Ты ведь, Габриэль, мне как сын родной…

— …упаси Аллах!

— …а ведешь себя хуже бедуина.

— Больше не повторится, повелитель.

Он уселся напротив Гасана, глядя на него немигающими змеиными глазами. Гасан осторожно дотронулся до кольца Соломона. Теплое вроде… Ишь, как совпало всё. Потер кольцо — нате вам! А может, правду люди говорят? И Габриэль на самом деле не Габриэль, а Иблисово отродье?

— Что скажешь старичку? Чем сердце порадуешь?

— Ничем хорошим, повелитель.

Габриэль взял пиалу Горного Старца, принюхался, отпил. Гасан решил, что больше к ней никогда не прикоснется: яд Габриэль умел подсыпать виртуозно.

— Проклятый Балак, — сообщил Тень, — выгнал наших проповедников из Халеба. Сказал, что познает мудрость батин…

— Так и сказал?

— Не перебивай, светлейший. Полностью его слова звучали так: «Возведу мудрость батин на супружеское ложе и познаю ее».

— Обидел он старичка. Смерть ему.

Габриэль кивнул. Согласно учению ассасинов, последнюю фразу можно понимать иносказательно. Например, если в Коране написано: «Будьте обезьянами презренными!», в зависимости от ситуации это означает: «Идите в Казвин и сровняйте его с землей» или «Пусть Абдаллах заплатит нам десять тысяч динаров». Но слова ас-Саббаха никогда не допускали двойного толкования. В отличие от Корана.

— Он умрет, светлейший.

— Хорошо. Продолжай, Габриэль, продолжай. Старичку интересно слушать новости.

С ночной сыростью в окно вливался протяжный крик муэдзина. Аль-Иша, ночная молитва. Время, когда правоверному надлежит вспомнить о бренности всего сущего. О том, что всё пройдет, всё обернется. Об истинной родине человека, куда рано или поздно попадем все мы.

Габриэль повел плечом, отгоняя дурные мысли. Ничего. Смерть от нас еще далеко.

— Следующая моя новость… Быть может, повелитель желает помолиться?

— Позже, Габриэль, позже. Говори!

— Следующая новость касается франков. Христианский эмир Жослен — проклятье ему! — хочет освободить короля. А для этого переписывается с правителем Манбиджа…

— Которым? — заинтересовался старец. — Хасаном или Исой?

— Хасаном. Он обещает сдать город за двадцать тысяч динаров.

— Большие деньги. Зря Жослен не торгуется… Мы свои крепости приобретали дешевле.

Гасан задумался. Аллах бы пробрал мерзавца Жослена! Всё старичка обездолить норовит. И как это Всевышний допускает хитрость, подобную этой, среди франков?

С точки зрения ассасинской стратегии, граф действовал весьма разумно. Балак далеко — набирает армию. Захвати Манбидж — и прекрасный город Халеб со всеми своими садами, хлопчатниками и мечетями окажется в кольце христианских войск. Подходи и властвуй. А в крепости Халеба — франкский король. А если в руках франков окажутся сразу Халеб и Манбидж…

О-о!

Сердцем Гасан чувствовал, что пора слать убийц. Оставалась мелочь: решить, к кому именно.

К Жослену? Балдуину? А может, к манбиджским братьям?

— Старичка… — начал он.

— Да, мой повелитель?

— Нет-нет, ничего…

Тень пожал плечами и продолжил:

— Последняя новость, о светозарный, самая неприятная. В Сирию пришел Защитник Городов.

— Аллах покарает тебя, Габриэль! Ты врешь мне в глаза.

— В том-то и дело, светозарный. Шпион — тот, что принес вести из Манбиджа, — не мог ошибиться. Рошан Фаррох гостит у Хасана.

— Убей его, Габриэль! Видит небо, этот гебр постоянно обижает старичка.

— На голове и глазах, повелитель. Именно я возглавлял поход в Мазандарран, когда Защитник встал на нашем пути.

— Так что же ты медлишь? Пошли убийц.

— Фаррох изворотлив. Мы послали шестерых — и где они? — Тень возвел очи горе: — В раю. Гурий обхаживают.

По лицу ас-Саббаха пробежала судорога. Кулаки сжались.

— Обидел… Обидел старичка мерзавец Фаррох!

— Имам, дозволено мне молвить?

— Говори! И пусть слова твои будут приятны слуху.

— Пусть беспокойство покинет повелителя. Я знаю, как победить Фарроха. Я придумал план, объединяющий в себе совершенства тысяч планов. Благодаря ему мы убьем Защитника Городов…

— Аллах благословит тебя!

— …а также расправимся с Балаком и получим город вместо Халеба.

Гасан подпрыгнул на циновках. От резкого движения полы халата распахнулись, обнажая впалую старческую грудь. Имам схватил Габриэля за рукав:

— Речи твои схожи с шербетом и курагой. Порадовал старичка, мерзавец! Что тебе нужно для этого, Габриэль?

— Бумагу. Чтобы мои приказания — беспрекословно.

— Будет тебе такая бумага.

Гасан хлопнул в ладоши. Маленький сириец встрепенулся. Старик забрал у него книгу и калам и принялся что-то писать прыгающим почерком «сульс». Затем вырвал страницу и отдал ее Габриэлю.

— Передаю в руки твои Кийа Бузург Умида, начальника стражи Аламута. Отныне он будет подчиняться тебе, как мне самому. Если, конечно, я не скажу обратного.

— Благодарю, лучезарный. Теперь дело в чалме. В нетерпении отбываю. Пора мне в Халеб — на встречу с пленным франкским королем.

— С Балдуином? Он погибнет?

— Как знать, повелитель. Как знать… — Габриэль загадочно улыбнулся. Миг — и его не стало. Старик вскочил и принялся простукивать стены.

— Ведь нет же… Не может тут быть ходов! Пугает старичка, негодяй… ай, нехорошо!

Маленький Селим сидел ни жив ни мертв.