"Страсти по принцессе" - читать интересную книгу автора (Бушков Александр Александрович)

ГЛАВА ПЕРВАЯ ХЕЛЛЬСТАД. ДУБЛЬ ДВА

Дислокация: два ферлонга от границы Хелльстада — естественно, в глубь коварных земель.

Диспозиция: отряд выстроен в походный порядок неподалеку от Сварога. Ждет команды выступать. Принцесса Делия рядом. Тоже ждет.

Личный состав: верная помощница Мара, граф Леверлин, боцманша тетка Чари, Вольный Топор Шедарис, малолетний Паколет, крестьянин Бони с пулеметом, как с косой, на плече.

Боевая задача: выжить.

— Сказка о спящей царевне и семи богатырях, — негромко произнес Сварог, обозревая свое воинство.

— Почему — спящей? — не поняла Делия, правильно поняв, к кому относится термин «царевна».

Сварог кивнул.

— Согласен. Сравнение неудачное. Тогда так: «Великолепная восьмерка». Или «Восьмеро смелых». Или «Восемь самураев». Или…

Устало улыбнувшись, Делия спросила:

— Вам со мной не очень трудно?

— Я думал, будет гораздо тяжелее, — искренне сказал Сварог. — Просто вас жизнь к такому не готовила… а кого она готовила? Но вы прекрасно держитесь. Вы замечательная, в другое время я непоправимо влюбился бы в вас…

Он посмотрел в глубь Хелльстада. Край как край. Лес, солнышко светит, травка зеленеет. Пастораль, одним словом. Вот только птиц не слышно.

— Вы ведь здесь уже были, — тихо сказала Делия. — Как тут… очень страшно?

Сварог пожал плечами. Идти дальше не хотелось жутко, однако и поворачивать нельзя — пусть Арталетта теперь не представляет для Странной Компании угрозы, однако в обход получится несколько недель ходу…

— Не то, что бы страшно, — сказал он. — Как это объяснить… Скорее странно. Вы знаете, что такое «Пещера ужасов»?

— В первый раз слышу.

— Ну да, откуда вам… В общем, это такое развлечение для неслабонервных. Вы платите сестерций, садитесь в небольшую самодвижущуюся повозку и въезжаете в темный замок — ненастоящий, конечно, из деревяшек сколоченный, тряпкой обтянутый. Вот. Едете по нему, а на вас напрыгивают скелеты, ведьмы, мертвецы и прочая нечисть. Конечно, тоже ненастоящая, куклы обыкновенные… Но пронимает подчас до печенок. Развлекалово, короче, такое. Вот и с Хелльстадом та же петрушка — за исключением того, что голову здесь могут отгрызть непонарошку. Хотя, если подумать, очень на аттракцион похоже.

— Знаю. В Ровене на ярмарке есть такая забава — «Обитель смерти» называется. Я, разумеется, там не бывала, но рассказывали… Однако мы туда все же пойдем — в Хелльстад. — Это был не вопрос, это была констатация факта.

— А что ж нам делать… — Сварог стряхнул меланхолию и сказал бодро: — Идемте, ваше высочество, отряд заждался.

Отряд, повинуясь жесту командира, неспешно двинулся к нему.

Сев в седло, Сварог достал компас из замшевого чехольчика. Чертыхнулся.

Изящная стрела размеренно вращалась, помедленнее, чем это делает секундная стрелка часов, но столь же целеустремленно и неостановимо. Гвозди забивать таким компасом. Ну да, Хелльстад все ж таки, господа…

С таким видом, словно собирался сделать это с самого начала, от достал бабкин клубок, прошептал над ним должный наговор и швырнул под копыта коню. Желтый клубочек высоко подпрыгнул, не хуже резинового мячика, замер, покружился на месте и наконец уверенно покатился, подпрыгивая на ухабах, огибая крупные камни.

Все изумленно таращились на него, даже Паколет.

— Это что такое? — спросил Шедарис.

— Это наш компас и проводник, — со всей возможной безмятежностью ответил Сварог, трогая коня. — Других здесь не бывает, знаете ли. Не теряйте его из виду, но и по сторонам посматривайте…

Клубок задавал темп. Он катился не особенно быстро, и кони, двигаясь рысью, вполне за ним успевали. К кавалькаде прибились еще две лошади, оставшиеся без всадников после столкновения с бойцами Арталетты и привыкшие ходить в строю. Сварог только порадовался такому прибавлению материальной части, приказав взять их на чембуры.

Всадники поднялись на гребень. Внизу расстилалась необозримая долина, выглядевшая вполне мирным уголком дикой природы: ни дымка, ни строения, ни малейшего движения. Правда, справа виднелось что-то округлое, бело-желтое, чересчур уж правильных для природы очертаний, скорее купол, но клубок бодро катился в том направлении, и пришлось ему довериться.

Вскоре все хорошо рассмотрели, что там белеет впереди, но коней не придержали, подъехали вплотную. Череп, лежащий у скалы, в точности походил на человеческий, но был повыше любого всадника и напоминал скорее дом, возведенный окончательно спятившим зодчим. На левом виске зиял пролом, куда мог бы протиснуться человек. Других костей поблизости не видно.

— Вот вам и легенды о великанах, — сказал Леверлин тихо. — Не на пустом месте изощрялась фантазия…

Сварог попытался представить этого гиганта живым — а заодно и неизвестного врага, проломившего череп. Образ получался неуютный и жутковатый.

Мара, вынув ногу из стремени, непочтительно постучала каблуком по толстенной грязно-желтой кости. Череп ответил глуховатым эхом, словно треснувший колокол. Он покоился на земле прочно, как каменная стена, и Сварог кивнул в ответ на вопросительный взгляд напарницы, ему самому было интересно. Мара ухватилась обеими руками за верх глазницы, гибко изогнулась и ногами вперед прыгнула внутрь. Видно было, как она ходит там, оглядывается, нагибается. Вскоре она тем же путем выбралась наружу, взлетела в седло, пожала плечами:

— Там лежит свинцовый шар довольно грубого литья. Если сравнить с размерами черепа, очень похоже на великанскую пулю из соответствующего мушкета…

— С мушкетом сможет каждый дурак… — сказал Бони. — Тем более с соответствующим. А вот у нас в Скатуре лет через пятьсот после Шторма ухайдакали такого же дядю, когда он приперся на выгон и стал ловить коров. И ухайдакали простыми деревенскими средствами, какие были под рукой. Старики рассказывали.

— А ты скелет видел? — фыркнула Мара.

— Нет, конечно. Но место, где его закопали, всякий в деревне знал. Так и звалось — Великаний Лужок.

— А вашим пращурам с молодого вина не привиделось?

— Возможно, и не привиделось, — заступился Леверлин. — Вряд ли такой верзила был один на всем белом свете… Меня другое смущает: неужели ваши пращуры смогли его прикончить цепами и вилами?

Бони ухмыльнулся:

— По правде говоря, наши ему приволокли чан вина, куда заранее намешали волчьей красавки… Тут же околел, не допивши.

— Ладно, естествоиспытатели, едем дальше, — сказал Сварог. — Если начнем устраивать научные диспуты вокруг каждой находки — надолго задержимся…

— Командир, а вот это — находка или вовсе наоборот? — Шедарис произнес это внешне спокойным, безжизненным голосом, он застыл на коне в неудобной позе, ладонь медленно-медленно ползла к седельной кобуре. — Вон они, от солнца заходят…

Сварог поднял голову. Со стороны солнца по небу надвигалось журавлиным клином десятка полтора округлых предметов, и за ними, немного отставая, скользили по земле их тени. Предметы были огромны — если шли на приличной высоте или с человека ростом — если держались невысоко. Прикинув, Сварог пришел к выводу, что верно второе.

За спиной у него глухо клацнул затвор пулемета.

— Не стрелять, — сказал он яростным шепотом.

Кони настороженно пофыркивали, волновались. Клубок дисциплинированно застыл в нескольких шагах. Предметы наплывали, выдерживая ровный строй, а оказавшись над головой, сбились табунком, закружили.

Больше всего они походили даже не на отсеченные головы, существовавшие сами по себе, а на гигантские маски, зеленые, синие, грязно-белые. Но чудовищные подобия лиц выглядели живыми: они таращились выпученными глазищами, подмигивали, расплывались в гримасах, обнажая квадратные желтые зубы, высовывая широкие, алые, с закругленными концами языки, откровенно дразнились, пучили глаза, отчего на лбу возникали валики морщин, поводили широкими ушами, похожими на крылья летучих мышей, болтавшимися свободно, как разболтанная калитка на одной петле. С нечистью они не имели ничего общего — разве что вдруг отказало умение Сварога распознавать таковую. И он медлил, поглаживая обух топора.

Затылки у них, успел заметить Сварог, все же были, но головы выглядели сплющенными. Они кружили как-то лениво, недобро облизываясь, откровенно причмокивая с самым гнусным видом, пуча глаза. Казалось, это война нервов продолжается целую вечность, и Сварог не знал, чего он больше всего боится — то ли нечаянного выстрела кого-то из своих, то ли внезапной атаки, когда эти твари кинутся вниз и начнется беспорядочная свалка, которой невозможно будет управлять.

Хриплый трубный голос оборвал немую сцену:

— Эй вы, предъявите подорожную!

Это было настолько нелепо, что Сварог подавился идиотским смешком.

Пересилил себя и громко ответил:

— А откуда мы знали, что здесь нужна подорожная?

Вверху раздался утробный гогот:

— Она тут и не нужна!

— Что же вы ее тогда требуете?

— А мы ее и не требуем, — заржала другая рожа. — Просто интересно стало — вдруг подорожная у вас есть?

— А девочки у них мя-аконькие, — подхватила третья. — Мясцо молоденькое…

— И лошади вкусные…

— Да и мужчины не старые, поглодать стоит…

Шедарис не выдержал, привстал на стременах и в сочных, выразительных словах описал все подробности расстройства пищеварения, каковое постигнет всякого, рискнувшего им пообедать. Головы дружно загоготали, дразнясь языками, и вдруг, словно вспугнутые воробьи, прянули вверх всей стаей с небывалой синхронностью, снова выстроились журавлиным клином и понеслись прочь, кувыркаясь в воздухе, ухая, визжа и хохоча. Сварог едва разжал пальцы, намертво впившиеся в топорище. Когда он успел выхватить Доран-ан-Тег из чехла?

— Странно, — сказала Мара. — Ну не испугались же они нас? Закрутись все по-настоящему, еще неизвестно, кто кого уделал бы.

— Может, они здесь вместо шутов, — сказал Сварог, убирая топор. — Или здешние юродивые именно таковы и есть…

Но сам он в такое верил плохо. И больше всего ему не понравилось, что первая же встреча с обитателями Хелльстада обернулась откровенной клоунадой. Такое не бывает без причины в местах, подобных Хелльстаду.

Сварог вновь вспомнил свое первое пребывание на этой враждебной земле. Конечно, от свары между скелетами Головы Сержанта и змеелюдьми тоже попахивало дешевым фарсом, однако в тот момент ему так не казалось. И в тот момент он уже готовился распрощаться с жизнью. А сейчас… При всем шутовстве кривляющихся масок, примитивами они не выглядели, а выглядели настоящей угрозой. Так почему же смылись? Или местные жители ведут исключительно ночной образ жизни?..

Клубок вопросительно колыхнулся. И Сварог сказал:

— Вперед.

Клубок вел их среди скал весьма заботливо, с человеческим прямо-таки разумением выбирая легкую для коней дорогу и задавая приемлемый темп.

Смешно, но на это время клубок и стал командиром, потому что самому Сварогу никак не подворачивалось оказии покомандовать — вокруг было тихо и спокойно, и ничто живое больше не нарушало девственной чистоты небес своим внезапным появлением, и не попадалось более никаких монстров, и окружающую тишину никак не тянуло называть гнетущей. Самая обыкновенная тишина. Это покойное благолепие Сварога и раздражало больше всего, он никогда еще не был в столь дурацком положении — радоваться, что нет драки, что его люди целы и невредимы, и в то же время понемногу стервенеть от мирной тишины…

Он даже оживился, когда, обогнув скалу, все увидели впереди, на равнине, что-то сверкнувшее металлическим блеском в лучах уже кренившегося к горизонту солнца, нечто протяженное, показавшееся бесконечным. Узкая сверкающая полоса пересекала равнину чуть наискосок, появляясь из-за горизонта и уходя за горизонт. Сварог долго смотрел на нее в подзорную трубу, перебирая сравнения и ассоциации. Озарение, как ему и полагалось, полыхнуло словно бы из ниоткуда. Только что его не было — и вот оно, в голове, и удивляешься, как раньше до этого не додумался.

— Рельсы в Хелльстаде? — проворчал Сварог себе под нос. — Более чем оригинально…

Но это и в самом деле больше всего напоминало новехонький рельс, словно вчера проложенный, дабы подгадать к их визиту.

Остальные молчали. Он понял, в чем дело. Спросил:

— Кто-нибудь в жизни видел рельсы? Что, не узнаете? Вы же в подземелье, по-моему, насмотрелись досыта…

— Но их же должно быть четыре, — пожал плечами Леверлин. — Или в крайнем случае два…

— Я вам открою страшную тайну, — сердито сказал Сварог. — Иногда достаточно всего-навсего одного. Поезд удержится. Только не спрашивайте меня, почему — я сам плохо представляю… — Он ошеломленно помолчал. — Есть в Хелльстаде какое-нибудь государство?

— Что? — Леверлин смотрел непонимающе. — Да не должно здесь быть никакого государства, откуда ему взяться…

— Так все-таки — «нет»? Или — «не должно быть»? А если нет, то кто такой кроль Фаларен? И чего он король?

— Послушай, сам я здесь не бывал. Из всего сумбура, что нагородили вернувшиеся отсюда, удалось извлечь немного полезного, и никто еще не составил мало-мальски пригодного путеводителя… но про государство не может быть и речи. Даже государство чернокнижников, магов, нечистой силы… Здесь только чудища и опасности. Да, верно, кое-кто говорит о хелльстадском короле, но это еще не означает государства, согласись…

— Согласен, — сказал Сварог. — Но перед нами несомненный рельс. Рельсы — пути сообщения — государство…

— Если только это рельс, — сказала Мара.

— Чертовски похож, — сказал Сварог.

— Смотри, вон там!

С той стороны, куда она показывала, появился движущийся предмет, он словно парил над рельсом, мчался слева направо с приличной, но не столь уж безумной скоростью. Сварог торопливо вперился в подзорную трубу.

Прямоугольная платформа, окрашенная ярко, весело — лимонно-желтый с синими разводами вроде павлиньих перьев и белыми узорами. Там была еще надпись, несомненная надпись светло-малиновыми буквами, но прочитать ее на таком расстоянии не удалось даже в Сварогову сильную трубу. Целеустремленно, с постоянной скоростью, совершенно бесшумно, огражденная высокими синими перилами платформа пронеслась к горизонту, за каковым и сгинула во всей своей загадочности. Загадка? Сварог вспомнил заброшенное метро под Равеной, где за пять тысяч лет не вылетел ни один мозаичный камешек, не отлетела и чешуйка краски, не проржавел и крохотный болтик, даже пыли с паутиной не прибавилось. Поспешные версии, как известно, вещь рискованная, но почему бы и на поверхности земли древней технике не сохраниться столь же идеально? Стоит воспользоваться тестом Оккама и допустить, что это осталось с прежних времен, — и получаешь простую, вполне пригодную гипотезу, не требующую нагромождения допущений и оговорок…

Он посмотрел на клубок. Тот шевельнулся и покатил вниз по склону — гораздо медленнее, чем катился бы обычный шарик. Сварог пустил коня следом. Клубок свернул, покатился параллельно рельсу, уардах в пяти от него. Бесшумная, как призрак, платформа обогнала кавалькаду, всхрапнули кони, Сварог невольно вздрогнул от неожиданности, успел рассмотреть, что выглядит она, как новенькая, точная копия первой, а вот надписи на борту разобрать не успел, платформа выжимала лиг сто в час.

Вскоре они увидели впереди остановку. Станцию. Разъезд. То есть это Сварог окрестил в уме строение остановкой — и готов был отстаивать свою точку зрения в споре с любым оппонентом, подвернись таковой. Новехонький на вид павильон — изящно выгнутая белая крыша, три стены из малиновых и синих стеклянных блоков. И вывеска, где синим по светло-серому значилось:

«Кардея».

Клубок крутнулся на месте и замер.

— Ну, и что ты предлагаешь? Ехать? — проворчал Сварог, как будто надеялся на ответ.

Разума в клубке имелось не больше, чем в лесном орехе. Безмозглый сгусток магии, он был создан для одной-единственной цели: единожды указать своему владельцу самую безопасную дорогу. Все наследство бабки-гусятницы состояло из одноразовых магических штучек. Причем личность и моральные качества владельца никакого значения не имели. Вора клубок провел бы подальше от полицейских, купца — подальше от разбойников, и так далее.

Эрго…

Сварог спрыгнул с седла, прошел под крышу. Вдоль стен тянулись белые, изящные, вроде бы пластмассовые лавочки, пол был из синих квадратных плиток, ничуть не скользивших под подошвой, а на одной из боковых стен, на уровне груди Сварога, белела плоская коробка, отнюдь не внушавшая непосвященному комплекса неполноценности. Потому что там была одна-единственная кнопка, черная, квадратная, и две лампочки в виде полушарий. Верхняя светилась синим, нижняя не горела. Ничуть не колеблясь, Сварог придавил большим пальцем кнопку — и синяя лампочка погасла, а нижняя засветилась красным.

Сварог вернулся к своим, но на коня не сел.

— А что дальше? — с любопытством спросила Делия.

— У меня сильные подозрения, что следующая платформа теперь остановится, — сказал Сварог. — Если так и случится, мы сядем и поедем. Благо нам почти в ту же самую сторону. Наш поводырь отчего-то спокоен, а я склонен ему верить. Если платформа остановится, значит, и там, где мы решим сойти, остановить ее будет легко. Хоть убейте, не связываю я это сооружение с чудищами и злыми чарами. Правда, смешно будет, если окажется, что на платформе стоит автоматическая касса, наши монеты туда вряд ли пролезут…

Увы, никто не смог оценить его последнюю фразу должным образом — все, включая Мару, не поняли, в чем тут юмор, вообще не усмотрели юмора.

Вскоре показалась платформа. Плавно гася скорость, она остановилась напротив павильона, осела, скрыв под собой рельс, став совсем низкой, по колени лошадям, и синие поручни на обращенной к людям стороне опустились, ушли в желтый борт. Теперь можно было не торопясь прочитать надпись, сделанную, как и в метро, абсолютно знакомыми буквами: «Тахарот—Тодиар».

Клубок, подпрыгнув, взлетел на платформу, откатился к перилам и замер.

Сварог попробовал платформу ногой — ничуть не колышется, — решился взойти. На перилах впереди — узкая коробка с окошечком, где светилась надпись «Кардея», и одной-единственной кнопкой. Гениально просто. И почему-то ни единого кресла, лавки, сиденья. Что, поездка по этому маршруту считалась короткой и пассажиры предпочитали стоя любоваться окружающей природой? Ага, вот — узкая белая клавиша с черным силуэтом стула. Надо полагать, нажмешь — стулья и выскочат снизу. Но придется постоять, иначе кони не уместятся…

Не прибегая пока что к фамильному умению Гэйров-лошадников, он потянул коня за повод, и тот, поколебавшись, спокойно ступил на платформу — она не гремела, не чадила и оттого, надо полагать, совсем гнедого не пугала. Следом завели коней остальные. Сварог, уже с показной лихостью, нажал кнопку.

Перила поднялись. Вспыхнула новая надпись: «Куманте», но Сварог не стал больше трогать кнопку. Платформа плавно приподнялась над рельсом и устремилась вперед. Положительно, сотня лиг в час, не меньше, однако скорости не ощущается и ветер вовсе даже не бьет в лицо, есть тут какой-то секрет… Сварог ободряюще оглядел спутников, но они и без того держались молодцом.

— И это — дорога предков? — спросила Делия, встав рядом с ним.

— Очень похоже, — сказал Сварог. — Какая-то фантастическая сохранность…

— Сказка… Поневоле позавидуешь.

— Предкам? — криво усмехнулся Сварог. — Право, не стоит, принцесса. Голову могу прозакладывать, бок о бок с этими приятными удобствами у них имелась масса такого, отчего вы пришли бы в ужас…

Но Делия его не слушала, задумчиво улыбалась, подставив лицо легкому ветерку, мечтательно полузакрыв глаза. Сварог мысленно махнул рукой, догадываясь, где блуждают ее мысли и фантазии. Зримых остатков древних ужасов в наличии не имелось, а яркая платформа, невесомо летящая посреди заросших лесами холмов и зеленых равнин, была доподлинной реальностью.

Сварог отстранил ладонью ткнувшуюся ему в плечо тяжелую конскую морду, облокотился на перила и молча глазел по сторонам. Уходил квадранс за квадрансом. Час, полтора, два… Платформа неслась, не задерживаясь на многочисленных остановках. Вокруг — равнины и холмы, потемневшие после захода солнца леса. И ни единого чудища ни на земле, ни в небе, ни малейших следов цивилизации, если не считать самого монорельса. Идиллия и пастораль.

— Граф, — громко сказал Сварог, не оборачиваясь.

Леверлин подошел справа.

— Слышал ты о чем-нибудь подобном? — спросил Сварог, похлопав ладонью по перилам. — Или, может, читал?

— Ни строчки и ни словечка…

— Занятно, — сказал Сварог. — А ведь эта штука расположена в жалких паре лиг от границы, и конца-края ей пока что не видать. Что, никто из тех, кто сюда забредал, так и не наткнулся на рельс?

— Куда ты клонишь?

— Сам не знаю. Размышляю вслух.

Кто-то охнул за его спиной, беспокойно зафыркали кони — впереди вдруг открылась неширокая река, рельс пересекал ее, держась на ажурных, уходящих в воду опорах. На миг и у Сварога замерло сердце, но платформа лихо пронеслась на другой берег над серой морщинистой водой, с высоты показавшейся твердой и неподвижной. Рельс круто забирал влево, протянувшись вдоль реки. Возможно, это и был таинственный исток Итела.

Дорога пошла под уклон. Справа темнел лес, впереди показался залив, нечто вроде бухточки, отделенной от реки узким каналом. Бухточка была чересчур уж округлая, а канал чересчур уж прямым для игры природы. Возле бухточки желто-коричневым полумесяцем выгнулось невысокое каменное здание со стрельчатыми окнами, башенками и нависавшими над водой террасами.