"Последний кольценосец" - читать интересную книгу автора (Еськов Кирилл Юрьевич)ГЛАВА 28Звучит банально, но все на свете имеет свою цену. Цена воина – это сколько времени и денег (что суть одно и то же) требуется на то, чтобы обучить, вооружить и экипировать нового – ему на замену. При этом для каждой эпохи существует своя пороговая величина, сверх которой увеличивать цену подготовки бойца бессмысленно: уровень некоего мастерства уже достигнут, а полной неуязвимости все равно не добьешься. И что толку тратить силы на превращение среднестатистического солдата в фехтовальщика экстра-класса, если это все равно не убережет его ни от арбалетной стрелы, ни от (что еще более обидно) кровавого поноса? Взять хотя бы рукопашный бой. Штука куда как полезная, но для достижения совершенства здесь требуются годы непрерывных тренировок, а у солдата, мягко говоря, есть и иные обязанности. Выходов здесь может быть несколько; в мордорской армии, например, сочли, что человека следует обучить не более чем дюжине приемов – но зато уж эти комбинации движений должны быть вбиты ему в подкорку буквально до уровня коленного рефлекса. Конечно, всех на свете ситуаций не предусмотришь, но уж освобождение-то от заднего удушающего захвата в означенную дюжину входит однозначно. Делай раз! – стремительный чечеточный притоп чуть назад: каблуком – по своду стопы противника, кроша ее по-птичьи хрупкие косточки, оплетенные нежнейшими нервными окончаниями. Делай два! – складываясь в коленях и чуть проворачиваясь в бедрах, заскользить из ослабшего от страшной боли захвата вниз и чуть вправо – до тех пор, пока нельзя будет резкой отмашкой назад всадить левый локоть ему в пах. Дальше уже – после того как руки его упадут к отбитым гениталиям – возможны варианты: Цэрлэга, к примеру, на «делай три!» учили наносить сдвоенный удар открытыми ладонями по ушам: конец барабанной перепонке, отключка гарантирована. Это вам не изысканный балет дальневосходных боевых искусств, где иероглифы поз – лишь нотная грамота для записи Музыки Сфер; это – мордорский рукопашный бой, тут все делают просто и всерьез. Он первым делом опустился на колено и задрал веко шустрого сержанта Белого отряда (порядок, инструкция Грагера соблюдена – зрачок реагирует) – и лишь после этого позволил себе обессиленно привалиться к стене. Зажмурившись, заставил себя преодолеть боль и сглотнуть: хвала Единому – гортань цела. А если б у того оказалась при себе веревочная удавка? Тогда – точный шандец… «Как же это я так лопухнулся, а? Но главное – как он-то сумел меня вычислить?.. Постой, но тогда ведь и у дверей Фарамира меня уже должны поджидать с нетерпением…» …Часовой-дунадан в коридоре, ведущем к «княжеским покоям» услыхал на лестнице тяжелые шаркающие шаги… Шорох, сдавленный стон, тишина… Потом снова неверные шаги… Он быстро попятился в глубь коридора, обнажил меч и ждал, ежесекундно готовый поднять тревогу. Солдат был готов ко всему, но, когда в проеме коридора возник Гепард – согбенный в три погибели и опирающийся левой рукой о стену, – у него все же отвисла челюсть. Выставив перед собою клинок, часовой выдвинулся вперед и окинул стремительным взглядом лестницу, по которой тот только что поднялся, – ничего; Манве Великий, кто ж это его так? Или, может, отравился?.. Капитана между тем силы оставили совершенно – он медленно сполз по стене и замер, уронив голову и по-прежнему держась за живот; чувствовалось, что последний участок пути он преодолел уже в полузабытьи, «на автопилоте». Дунадан разглядывал Гепарда со смешанным чувством изумления, страха и – что греха таить – некоторого злорадства. Тайная стража, мать их!.. Ниньоквы недоделанные… Еще раз оглядел лестницу, откуда приковылял капитан, и присел на корточки осмотреть раненого. Странно, но факт: когда капюшон, скрывавший до поры лицо Гепарда, скользнул назад, солдат в первую секунду решил было, будто загадочный и всемогущий шеф контрразведки из каких-то своих соображений решил временно обратиться орком. Эта абсурдная мысль пришла ему в голову первой, а на другие времени уже не осталось: удар «тигриная лапа», который избрал для этого случая Цэрлэг, очень эффективен, и наносить его лучше всего именно в направлении снизу вверх; ничего другого уже не потребовалось. Штука жестокая, что и говорить, но уговор, помнится, был только насчет смертоубийства, а про членовредительство речь не шла: пускай мы на учениях – но ведь не на пикнике же, черт побери! Для порядка обшарив часового (ключей от «княжеских покоев» не было – да он на это и не рассчитывал), сержант достал оставленную под лестницей поклажу и, слазив в мешок со своими «полезняшками», взялся за замок. «Надо же, – думал он, поддергивая длинноватые для него рукава Гепардова камзола, – всю войну обходились без этого, а тут пришлось потерять невинность. «Законы и обычаи войны», пункт об использовании чужой военной формы и медицинской символики: за это вешают на ближайшем суку – и, между прочим, правильно делают… Впрочем, сейчас это будет весьма кстати: к принцу наверняка лучше заявиться в облике привычного для него тюремщика, а не какого-то орка. Я сейчас опять опущу на лицо капюшон и – идея! – не говоря ни слова, вручу ему Грагерову бумагу». Замок наконец щелкнул, и Цэрлэг перевел дух: полдела сделано. Следует заметить, что с запором он возился опустившись на колени и дверь распахнул – так уж случилось – раньше, чем выпрямился. Только это его и спасло – иначе даже кошачья реакция орокуэна не позволила бы ему перехватить удар, нанесенный Фарамиром. Ударить входящего в дверь, притаившись за ее косяком (если он прилично выступает из стены), – штука нехитрая, можно даже сказать – напрашивающаяся, однако тут есть одна тонкость. Лучше всего человек воспринимает происходящее на уровне его глаз; и если вы, к примеру, решите со всего размаху обрушить на голову визитера что-нибудь вроде ножки от стула, то ваше движение застигнет врасплох лишь полного лопуха. Именно поэтому знающие люди (к каковым относился и принц) не гонятся за силой удара. Они приседают на корточки и бьют не по вертикальной дуге, а по горизонтальной. Удар, как уже сказано, получается слабее, однако приходится он… ну, в общем, в аккурат куда надо, а главное – среагировать на него невероятно трудно. Сценарий дальнейших событий был, по мысли Фарамира, таков. Скукожившегося от боли Гепарда (или кто там будет входить первым) он вдергивает в комнату прямо на себя – так, что тот вылетает за левый край дверного проема. Одновременно занявшая позицию у правого косяка – за открывшейся дверью – Йовин захлопывает ее обратно и наваливается на нее всем телом. Те, кто остался в коридоре, разумеется, тут же кинутся эту дверь высаживать, но первый свой натиск они от неожиданности наверняка произведут вразнобой, так что девушка имеет все шансы продержаться. Этих секунд принцу хватит на то, чтобы окончательно вырубить Гепарда и завладеть его оружием. Йовин тем временем отскакивает в сторону; оправившиеся от первой растерянности «коридорные» дружно, под «три-четыре!..» налегают на дверь – и влетают в комнату, теряя равновесие (возможно даже – не удержавшись на ногах). Один из них тут же получает от него удар мечом – от всей души: шутки кончились. Вряд ли после этого останется в строю больше двух Белых, а поскольку принц как-никак входит в двадцатку лучших фехтовальщиков Гондора, шансы четы князей Итилиенских кажутся вполне приличными, ну а если Йовин сумеет завладеть вторым мечом, так просто превосходными. Затем они переодеваются в форму перебитых бойцов Белого отряда и пытаются выбраться из форта. План Фарамира имел ряд уязвимых пунктов (в основном по части синхронности их с Йовин действий), но в целом был не так уж плох, особенно если помнить, что цель они себе ставили – достойно умереть, а уж вырваться на свободу – это как выйдет. Однако, как уже сказано, отворивший дверь орокуэн не успел встать с колен, так что первый Фарамиров удар пришелся ему в грудь и он сумел выставить блок. Изумленный проницательностью пленника (распознал-таки – восхитился сержант – орка под капюшоном сержанта Белого отряда!), Цэрлэг перекувырнулся через голову назад, в коридор, а когда вновь оказался на ногах – выскочивший следом Фарамир уже отрезал ему путь к отступлению, а импровизированная дубинка в руках принца обратилась в размытое облако и перехватить ее не было никакой возможности. А когда мгновение спустя за спину ему проскользнула еще и эта светловолосая дикая кошка – вот тут уж сержанту ничего не осталось, кроме как клубочком перекатываться по полу у них под ногами, увертываясь от ударов и взывая самым унизительным образом: «Я свой, свой, принц! Я от Грагера и Тангорна! Да остановитесь же вы, черт побери!!» Впрочем, Фарамир и сам уже кое-что сообразил, разглядев лежащее дальше по коридору тело часового. – Стоять! – рявкнул он. – Руки на затылок! Ты кто такой? – Сдаюсь, – улыбнулся сержант и протянул принцу свое «удостоверение». – Вам бумага от Грагера, там все написано. Вы читайте, а я пока затащу в комнату этого, – он кивнул на Белого, – нам понадобится его форма. – Забавно, – хмыкнул принц и протянул Грагерову записку обратно Цэрлэгу. – Значит, у меня в друзьях уже появились и орокуэны… – Мы вовсе не друзья, принц, – спокойно возразил тот. – Мы союзники. Барон Тангорн… – Что-о?! Так он жив?! – Да. Это мы спасли его – там, в Мордоре: и кстати, именно он настоял, чтобы выручать вас отправился я… Так вот, барон просил, чтобы вы, покидая форт – а мы сейчас его покинем, – прихватили с собою палантир. – За каким чертом он им сдался? – Принц был удивлен – но и только. Похоже, он предоставил всю инициативу друзьям-итилиенцам (в лице сержанта-орокуэна) и приготовился действовать «в режиме ППП» – «подержи – подай – принеси». Он лишь вопросительно качнул подбородком в сторону дунадана, которого Цэрлэг тем часом уже вытряхнул из камзола. «Жив, жив, – успокоил его орокуэн. – Просто призадумался малость. И второй тоже жив – там, дальше по коридору. Мы ваше указание – чтоб, значит, без крови – свято блюдем». Принц только головой покрутил – с этим орлом, похоже, не пропадешь. – Вы тут давеча помянули, будто спасли Тангорна. Коли так – я ваш должник, сержант: мне этот человек по-настоящему дорог. – Ладно, сочтемся, – хмыкнул тот. – Надевайте форму – и вперед. А мечей у нас теперь – даже один лишний. – Как это – лишний? – подала наконец голос Йовин. – Это вы бросьте!.. Орокуэн вопросительно глянул на Фарамира: тот только руками развел – поди, мол, поспорь с ней… – Будем спускаться вниз по частоколу или попробуем открыть ворота? – Ни то, ни другое, принц. Двор сейчас битком набит Белыми, причем все по своим постам и глядят в оба – на халяву не проскочишь. Попробуем уйти через подземный ход. – Тот, что начинается в винном погребе? – Других тут вроде нет. Берегонд говорил вам о нем? – Разумеется. Я знаю, что закрывающая его дверь отворяется наружу, а запирается изнутри, так что с внешней стороны ее нельзя ни отпереть, ни высадить – как и в любом потайном ходе из крепости. Перед входом в винный погреб всегда стоит пост: вино есть вино, вроде бы ничего необычного. Где хранится ключ – Берегонд не знал, а специально выспрашивать опасался. Так вы нашли ключ к той двери? – Нет, не нашли, – беспечно отозвался Цэрлэг. – Я просто попытаюсь взломать замок. – Как это? – Точно так же, как взломал запор ваших «покоев» и еще парочку по дороге. И как придется взломать еще внешний замок винного погреба. Между прочим, как раз это и будет самый опасный момент: возня с дверью подвала, когда все мы будем у всех на виду. А вот если мы без шума снимем часового и быстро отомкнем ее – три четверти дела, считай, сделано: вы, принц, в вашей новой форме, встаете на часах – будто бы ничего не случилось, – мы с Йовин и вырубленным охранником прячемся внутрь, и я тогда спокойно и без суеты начинаю колдовать с дверью в сам подземный ход. – Но ведь тот замок будет очень трудно открыть… – Не думаю. Он наверняка очень прочен и массивен – чтобы дверь нельзя было выломать, а значит – не особенно сложен. Ну ладно, по коням!.. Вы взяли палантир, принц? Нам надо успеть, пока Белые толкутся во дворе – они ведь до сих пор ждут меня там, – а перед винным погребом лишь один часовой. – Погодите! – опять окликнула их Йовин. – А Берегонд? Ведь не можем мы его бросить! – Так Берегонд схвачен? Мы не знали… – Да, только что. Им все о нем известно. Цэрлэг раздумывал лишь пару секунд: – Нет, ничего не выйдет. Мы не знаем, где они его прячут, и потратим слишком много времени на поиски. Грагер сегодня ночью накроет всех Гепардовых людей в Поселке – так что если мы освободим принца, то завтра выменяем и Берегонда. А не вытащим вас – его все равно не спасти. – Он прав, Йовин. – Фарамир затянул лямки на вещмешке с палантиром и вскинул его на плечо. – Двинулись, во имя Эру! …Дунадан, охранявший подвал, окинул взором обширный полутемный зал. Слева был главный вход в здание форта, справа расходились веером три главные лестницы, ведшие в оба крыла – северное и южное – и в Рыцарский зал. Странная, однако, затея – поместить вход в подземелье не в каком-нибудь укромном уголке здания, а в этом «общем предбаннике»… Впрочем, странным и противоестественным в этом самом Итилиене было решительно все. Начиная с князя, который не князь, а не пойми кто, и кончая порядками в их Белом отряде: где это видано – выдавать офицеров за сержантов и рядовых? Ладно бы секретили от врага, от всех этих местных террористов (коих никто пока в глаза не видал), а то ведь друг от дружки! Вроде под одними погонами служим – а не знаем, что сержант Гронт на самом деле в капитанском чине, а наш лейтенант, его светлость сэр Элвард, так вообще «рядовой». Смех сказать, но ведь эти, из тайной стражи, про сэра Элварда-то небось и по сию пору не подозревают: нам ведь как говорили на инструктаже – у тайной стражи свои дела, а у дунаданской лейб-гвардии Его Величества – свои… Не знаю, может, шпику такие порядки – маслом по сердцу, но военному человеку все это как серпом… по гландам. Эдак еще окажется, что самый главный тут вообще какой-нибудь повар либо камердинер – то-то будет смеху… Часовой встрепенулся – в недоброй, будто бы густеющей по затемненным углам тишине обезлюдевшего форта гулко отдавались приближающиеся шаги двух человек. Он увидал их через несколько секунд – по лестнице северного крыла стремительно, чуть не бегом, спускались рядовой и сержант. Путь они держали прямиком к выходу и выглядели при этом встревоженными сверх всякой меры – за подмогой бегут, что ли? Сержант при этом осторожно нес на вытянутых руках вещмешок с каким-то большим округлым предметом. Почти поравнявшись с часовым, они, не сбавляя шага, перекинулись парой фраз и разделились: рядовой продолжал двигаться к выходу, а сержант, похоже, решил показать дунадану свою находку. Ну-ка, что это там у него? Смахивает на отрубленную голову… Все дальнейшее случилось столь стремительно, что часовой опомнился, лишь когда его руки оказались будто бы схвачены обручем, а возникший из-за плеча сержанта рядовой (в коем он с изумлением узнал Фарамира) приставил ему к горлу клинок. «Пикнешь – убью», – не повышая голоса посулил принц. Дунадан судорожно сглотнул, и на лице проступила трупная желтизна; по вискам его побежали крупные капли пота. Ряженые переглянулись, и по губам «сержанта» (сумрачный Мандос, да ведь это же орк!) пробежала презрительная усмешка – вот она, боевая элита Заката… Каковая усмешка, как выяснилось, была совершенно безосновательной: парню и впрямь было очень страшно умирать, однако по прошествии пары секунд он одолел свою слабость и заорал: «Тревога!!!» – да так, что слово это отдалось ответными кликами и звоном оружия по всему Эмин-Арнену. |
||
|