"Могила в подарок" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)

Глава двадцать девятая

У страха множество оттенков и ароматов. Есть острый, серебряный страх, который молнией ударяет в твои руки и ноги, побуждая их к действию, к движению. Есть тяжелый, свинцовый страх – тот проникает в потроха, оседая в желудке в пустые часы между полуночью и рассветом, когда все темно, все проблемы кажутся вдвое больше, а любая болячка болит вдвое сильнее.

И есть медный страх, натягивающий нервы туже скрипичных струн, ноющий на одной-единственной ноте, выносить которую еще хоть секунду, казалось бы, невозможно – но который все длится и длится, нагнетая напряжение к неизбежному грому литавр, вызывающей меди фанфар, угрожающему рокоту барабанов.

Именно такой страх и испытывал я сейчас. Жуткое, липкое напряжение, оставляющее на языке медный привкус крови. Страх перед собравшимися вокруг нас в темноте тварями, страх перед собственной слабостью, страх за ту часть моих сил, что похитил у меня Кошмар. И страх за тех, что стояли вокруг меня, за людей, не обладающих той силой, что имелась у меня. За Сьюзен. За Майкла. За всех тех молодых людей, что лежали сейчас в темноте, отравленные, умирающие или уже мертвые, которые были слишком глупы или беспечны, чтобы избежать этой ночи.

Я хорошо представлял себе, что эти твари могли сделать с ними. Эти хищники, жестокие убийцы. И это пугало меня до чертиков.

Страх всегда идет рука об руку со злостью. Злость – мое убежище от страха, мой щит и мой меч для борьбы с ним. Я ждал страх в надежде на то, что он укрепит мою решимость, придаст твердости позвоночнику. Я ждал его в надежде на то, что он придаст мне сил, выстроит вокруг меня облако защитного поля.

Я ждал, но не дождался ничего, кроме сосущей пустоты где-то под пряжкой пояса. На мгновение я снова ощутил в себе клыки демона из моего сна. Меня снова начало трясти.

Я огляделся по сторонам. Весь просторный двор окружала изгородь из высоких кустов, подстриженных под крепостную стену. Кроны растущих по углам деревьев тоже были острижены, изображая сторожевые башни. Небольшие проемы в изгороди вели куда-то в темноту участка, но и они закрывались дверьми со стальными засовами. Единственный путь со двора вел вверх по лестнице, и там, наверху, стояла, небрежно прислонясь спиной к закрытой двери, Мавра. Она посмотрела на меня своими молочными как у трупа глазами, и голубые губы ее скривились в леденящей улыбке.

Я перехватил трость обеими руками. Трость со спрятанной в ней шпагой, разумеется – из тех, что делали в старой, доброй Англии времен Джека-Потрошителя, не какая-нибудь там подделка, какие предлагают в журналах для мужчин вместе с шахтерскими фонарями и лазерными указками. Настоящая сталь. Впрочем, как я ее ни сжимал, намного лучше мне от этого не стало. Я все еще дрожал.

Логика. Логика была следующим моим рубежом обороны. Страх питается незнанием. Значит, знание – оружие против страха, а логика – ключ к знанию. Бьянка начала говорить, обращаясь к толпе. Она несла какую-то напыщенную ерунду, прислушиваться к которой я не стал. Логика. Факты.

Факт первый: кто-то подстраивает восстание мертвецов, терзая беспокойные души. По всей вероятности, саму магическую работу в этом направлении осуществляет Мавра. Смута в потустороннем мире помогла Кошмару, призраку демона, убитого мной и Майклом, пересекать границу между мирами и охотиться на нас.

Факт второй: Кошмар мстит нам с Майклом, нападая на нас и наших друзей. Вполне возможно, его направляет при этом Мавра. Не исключено, однако, что и Бьянка могла узнать об этом от Мавры и воспользоваться этим. Так и так, результат один и тот же.

Факт третий: он не явился за нами после захода солнца, как мы этого ожидали.

Факт четвертый: меня окружают монстры, и только многовековая традиция не позволяет им впиться мне в горло. Впрочем, до сих пор она одна и защищала нас. До сих пор.

Если только...

– Блин-тарарам, – чертыхнулся я. – Терпеть не могу, когда разгадка приходит слишком поздно.

Дюжина горящих красных глаз повернулась к нам. Сьюзен двинула меня локтем под ребра.

– Да заткнитесь же, Дрезден, – возмущенно прошипела она. – Из-за вас они на нас смотрят!

– Гарри? – прошептал Майкл.

– Таков их сценарий, – вполголоса пояснил я. – все это подстроено.

Майкл тихо охнул.

– Что?

– Вся эта затея, – сказал я. Куски мозаики начали ложиться по местам – с опозданием часа этак на два. – С самого начала это была подстава. Ловушка. Призраки. Демон-Кошмар. Нападения на наши семьи и друзей. Все это.

– Но для чего? – допытывался Майкл. – для чего заманивать нас сюда?

– С самого начала она подстраивала все так, чтобы мы показались здесь. Она подстроила это с учетом уроков истории, – сказал я. – Нам нужно любой ценой убираться отсюда.

– Уроки истории? – переспросил Майкл.

– Ну да. Помните, что сделал Влад Цепеш при восшествии на престол?

– О Боже, – выдохнул Майкл. – Спаси и сохрани.

– Я чего-то не понимаю, – негромко призналась Сьюзен. – А что такого сделал этот парень?

– Он пригласил всех своих политических противников и личных врагов на пир. А потом запер всех и спалил вместе с домом. Он хотел, чтобы правление его началось на высокой ноте.

– Ясно, – сказала Сьюзен. – И вы считаете, именно это и делает сейчас Бьянка?

– Господи, спаси и сохрани, – снова пробормотал Майкл.

– Мне говорили, он помогает только тем, кто рассчитывает на собственные силы, – заметил я. – Надо уносить ноги.

Лязгнув доспехами, Майкл огляделся по сторонам.

– Они перекрыли выходы.

– Я знаю. Со сколькими из них вы справитесь без Меча?

– Если бы вопрос стоял только в сдерживании их...

– Но он так не стоит. Нам нужно пробить брешь в их обороне.

Майкл покачал головой.

– Не знаю точно. Двух, возможно трех. С Божьей помощью.

Я поморщился. На дверях, ведущих со двора, стояло по одному вампиру, но кроме них здесь находилось никак не меньше двух, если не трех десятков – не говоря уже о моей крестной и прочих гостях вроде Мавры.

– Попробуем этот выход, – сказал Майкл, кивая в сторону ближайшей калитки.

Я покачал головой.

– Не выйдет.

– У вас получится, – заверил меня Майкл. – Мне кажется, штук пять я как-нибудь сдюжу.

– Таталата-маталата, – буркнул я. – Нам нужен план, который вытащил бы нас отсюда живыми.

– Нет, Гарри. Мне положено стоять между людьми и опасностью вроде этой. Даже если ценой этому моя жизнь. Это моя работа.

– Вам положено иметь при этом Меч. Я виноват в том, что его нет, так что, пока я не вернул его вам, оставьте свои жертвенные порывы. Мне не нужно ничьей смерти на моей совести, – или, подумал я, Черити, жаждущей отмщения за смерть отца своих детей. – Отсюда должен быть выход.

– Позвольте-ка, – вмешалась Сьюзен, негромко, но так, чтобы ее было слышно поверх Бьянкиной речи. – Мы же не можем уйти сейчас, ведь это будет оскорбление вампирам.

– И поводом потребовать немедленной сатисфакции.

– Немедленной сатисфакции? – удивилась Сьюзен. – Это как это?

– Дуэли. Не до первой крови, но до смерти. На практике это означает, что мне оторвут руки и будут любоваться на то, как я истекаю кровью, – пояснил я. – Если мне, конечно, повезет.

Сьюзен поперхнулась.

– Ясно... А что будет, если мы просто подождем здесь?

– Бьянка или кто-нибудь другой изыщет способ заставить нас переступить черту и нанести удар первыми. Тогда они нас убьют.

– А если мы не нанесем удара первыми? – спросила Сьюзен.

– Я полагаю, у нее наверняка имеется в запасе пара схем нашего уничтожения. Так, на всякий случай.

– Нашего? – переспросила Сьюзен.

– Боюсь, что так, – я посмотрел на Майкла. – Нам нужно отвлечь их. Что-нибудь, что заставило бы их всех смотреть в другую сторону.

Он кивнул.

– Вы по этой части лучший специалист, чем я, Гарри, – сказал он.

Я перевел дух и огляделся по сторонам чтобы понять, с чем мне предстоит работать. Времени оставалось в обрез. Бьянкина речь подходила к финалу.

– Итак, – возвысила голос Бьянка, – мы стоим на пороге новой эпохи для нашего племени, первой повсеместно признанной в Соединенных Штатах Коллегии. Нам больше не нужно бояться гнева наших недругов. Нам больше не нужно покорно склонять голову и подставлять глотку тем, кто претендует на власть над нами, – при этих словах взгляд ее черных глаз уперся прямо в меня. – Наконец-то, обладая мощью всей Коллегии, питаемые поддержкой Владык Внешней Ночи, можем мы встретиться лицом к лицу с нашими врагами. И поставить их на колени, – она торжествующе улыбнулась, блеснув обагренными кровью клыками.

Она провела кончиком пальца по горлу и подняла его ко рту слизнуть кровь. Даже с того места, где я стоял, я видел, как ее пробрала дрожь.

– Мои дорогие подданные. Сегодня среди нас находятся гости. Гости, приглашенные сюда, дабы стать свидетелями нашего вступления во власть. Прошу вас, друзья мои. Помогите мне приветствовать их.

Лучи прожекторов метнулись в толпу. Один из них уперся в нашу маленькую группу: меня, Майкла, Сьюзен, и Томаса с Жюстиной, стоявших чуть поодаль. Другой высветил Мавру на верхней площадке лестницы, сделав ее еще бледнее. Третий пошарил по толпе и остановился на моей крестной, которая небрежным движением откинула волосы назад и ослепительно улыбнулась собравшимся. Рядом с моей крестной стоял мистер Ферро, в губах которого так и была зажата незажженная сигарета, а из ноздрей сочился дым. В своей одежде центуриона он выглядел донельзя воинственно и абсолютно наплевательски по отношению к тому, что происходило вокруг.

Аплодисменты, шуршащие, зловещие, послышались из темноты вокруг нас. Надо, надо ввести закон. Всех, кто настолько гадок, что даже аплодисменты их звучат зловеще, надо запретить или чего-нибудь еще в этом роде. А может, это просто я сделался таким нервным. Я кашлянул и вежливо помахал рукой.

– А теперь Красная Коллегия с радостью воспользуется возможностью поднести нашим гостям приличествующие случаю подарки, – объявила Бьянка, – дабы они знали, как глубоко – воистину глубоко – ценим мы их добрую волю. А посему позвольте обойтись без дальнейших церемоний. Мистер Ферро, почтите меня, выйдя сюда, ко мне, чтобы принять этот знак доброй воли от меня лично и от моей Коллегии.

Прожектор следовал за Ферро, пока он шел к помосту. Он подошел к ступеням, склонил голову в неглубоком, но почтительном поклоне, потом поднялся и остановился перед Бьянкой. Предводительница вампиров поклонилась ему в ответ и махнула рукой. Одна из стоявших за ней фигур в капюшонах выступила вперед, держа в руках небольшой – не больше хлебницы – ларец. Тип в капюшоне откинул крышку, и внутри что-то заблестело и заискрилось.

Глаза Ферро тоже блеснули, и он сунул руку в ларец. Легкая улыбка коснулась его губ, и он вытащил руку обратно – с некоторой, как мне показалось, неохотой.

– Прекрасный дар, – пробормотал он. – Особенно в наш век нищих и шарлатанов. Спасибо.

Они с Бьянкой снова обменялись поклонами, причем ее был на долю градуса, но ниже, чем его. Потом Ферро закрыл ларец и, сунув его подмышку, вежливо отступил от Бьянки на шаг, прежде чем повернуться и спуститься с помоста.

Бьянка улыбнулась и снова повернулась к собравшимся.

– Томас из рода Рейтов, представитель наших братьев и сестер из Белой Коллегии. Прошу тебя, поднимись сюда, дабы я могла одарить тебя знаком нашего почтения.

Я покосился на Томаса. Он медленно втянул в себя воздух, потом повернулся ко мне.

– Не будете добры постоять с Жюстиной, пока я отойду? – попросил он меня.

Я посмотрел на девушку. Она стояла, глядя на Томаса, держа его за руку. Взгляд ее показался мне встревоженным, и она чуть прикусила губу. И вообще она была такая маленькая, так юна и напугана...

– Конечно, – кивнул я, неловко протягивая ей руку. Она уцепилась за мой локоть; Томас изобразил на лице ослепительную улыбку, повернулся и, сопровождаемый лучом прожектора, поднялся на помост. От Жюстины замечательно пахло то ли цветами, то ли лесными ягодами, и этот аромат накладывался на другой, тяжелый, мускусный, ударявший в голову.

– Она его ненавидит, – прошептала Жюстина. Пальцы ее больно впились сквозь рукав в мой локоть. – Они все его ненавидят.

Я нахмурился и посмотрел на нее. Даже в расстроенных чувствах она была до ужаса красива, хотя то, как близко она от меня находилась, несколько снижало оглушительный эффект от ее наряда. Или отсутствия такового. На всякий случай я сосредоточил взгляд на ее лице..

– За что они его ненавидят? – поинтересовался я.

Она судорожно сглотнула.

– Лорд Рейт – верховный повелитель Белой Коллегии. Бьянка посылала приглашение лично ему. Он послал вместо себя Томаса. Томас его незаконнорожденный сын. Из всей Белой Коллегии он ниже всех, наименее уважаем. Его присутствие здесь – оскорбление для Бьянки.

Я умело скрыл свое удивление по поводу того, что она смогла связно произнести столько слов подряд.

– А нет ли между ними личной вражды?

Жюстина кивнула в сторону помоста, где Томас и Бьянка как раз обменивались поклонами. Та одарила его конвертом и шепнула что-то на ухо. Он отвечал примерно в том же духе.

– Это все я, – сказала Жюстина. – Все из-за меня. Бьянка хотела заполучить меня к себе. Только Томас нашел меня первый. Она не простила ему этого. Она называет его похитителем.

Что ж, некоторая логика в этом присутствовала. Бьянка возвысилась до своего нынешнего положения, будучи самой известной чикагской сводней. Ее «Бархатный Салон» предлагал услуги таких девушек, о каких большинству мужчин оставалось только мечтать, и по заоблачным ценам. Она нарыла достаточно грязи и политических связей, чтобы оградить себя от закона, даже не прибегая к своим вампирским штучкам, а уж по этой части с ней тоже мало кто мог сравниться. Бьянка могла желать кого-то вроде Жюстины – хорошенькую, свежую, соблазнительную до безумия. Одень такую в клетчатую юбочку, и накрахмаленную белую блузку, и...

Уймись, Гарри. Блин-тарарам.

– Значит, поэтому вы с ним? – спросил я. – Потому, что вы чувствуете, что всех врагов он нажил из-за вас?

Она на мгновение подняла на меня взгляд и тут же отвела его. Взгляд был полон досады.

– Вам этого не понять.

– Послушайте. Он ведь вампир. Я знаю, они могут привлекать людей, но это может быть опасно для вас...

– Я не ищу спасения, мистер Дрезден, – сказала она, и в ее хорошеньких глазках мелькнула какая-то не женская решимость. – Однако есть кое-что, что вы могли бы сделать для меня.

Я заподозрил неладное и настороженно покосился на нее.

– Да? И что же?

– Вы можете взять нас с Томасом с собой, когда будете уходить.

– Ну да, вы приехали на лимузине, и хотите прокатиться домой в моем обществе?

– Не валяйте дурака, мистер Дрезден, – сказала она. – Я слышала, о чем разговаривали вы и ваши друзья.

Я буквально услышал, как скрипят мои плечи от свалившейся на них нагрузки.

– Вы нас слышали. Значит, вы тоже не человек?

– Я очень даже человек, мистер Дрезден. Я просто умею читать по губам. Так вы поможете ему или нет?

– Не мое дело защищать его.

Ее мягкий рот сжался в жесткую линию.

– Я сделаю это вашим делом.

– Вы мне угрожаете?

Ее лицо порозовело как ее, с позволения сказать, платье, но она не сдавала позиций.

– Нам нужен друг, мистер Дрезден. Если вы откажетесь помочь нам, мне придется попытаться завоевать расположение Бьянки, раскрыв ваш план бегства и добавив к нему утверждение, будто я слышала, как вы замышляли убить ее.

– Это ложь! – прошипел я.

– Это преувеличение, – мягко произнесла она и опустила взгляд. – Но ей и этого будет достаточно, чтобы вызвать вас на дуэль. Или чтобы вынудить вас пролить кровь. И если это случится, вы умрете, – она вздохнула. – Мне бы не хотелось поступать так. Но если мы не предпримем чего-нибудь, чтобы защитить себя, она его убьет. А меня сделает одной из своих дрессированных шлюх.

– Я не позволю, чтобы это с вами случилось, – сказал я. Слова эти вырвались из моего рта прежде, чем я успел прогнать их через думающую часть мозга, но прозвучали солидно, весомо, как и подобает истине. Ох, черт.

Она снова неуверенно посмотрела на меня, чуть прикусив губу зубами.

– Правда? – прошептала она. – Вы действительно поступите так?

Я поморщился.

– Ну да, да, конечно.

– Значит, вы поможете мне? То есть, нам?

Майкл, Сьюзен, Жюстина, Томас... Еще немного в том же духе, и мне придется завести секретаря, чтобы вести учет всех тех, кого мне положено опекать.

– Вам – да. Томас способен и сам о себе позаботиться.

Глаза ее наполнились слезами.

– Мистер Дрезден, прошу вас. Если есть что-то, что в моих силах, чтобы убедить вас, я...

– Черт! – выругался я, заставив Майкла неодобрительно покоситься в мою сторону. – Черт, черт, черт бы вас побрал, женщина. Всех женщин, если уж на то пошло, – теперь на меня косилась еще и Сьюзен. – Он же вампир, Жюстина! Он вами питается! С какой стати вас должно заботить, что с ним случится?

– Он тоже личность, мистер Дрезден, – возразила Жюстина. – И к тому же личность, которая не причинила вам никакого вреда. Почему же вас не беспокоит, что с ним случится?

Терпеть не могу, когда женщина просит меня о помощи, а я, не подумав, соглашаюсь несмотря на дюжину серьезных причин не делать этого. Терпеть не могу, когда мне угрожают и силой заставляют делать что-то неразумное и рискованное. И уж совсем терпеть не могу, когда кто-то спорит со мной на темы морали и побеждает.

Жюстина втравила меня во все три эти ситуации разом, но я не мог отказать ей. Уж слишком она казалась хорошенькой и беспомощной.

– Ладно, – сказал я, хоть логика моя и восставала против этого. – Ладно, держитесь ближе ко мне. Если хотите моей защиты, делайте все как я скажу, когда я скажу – и как знать, может, нам и удастся выбраться отсюда живыми.

Она чуть вздрогнула – надо признать, у нее это вышло очень даже мило – и прижалась ко мне.

– Спасибо, – шепнула она, зарывшись лицом мне ниже подбородка, что отозвалось щекотным ощущением в позвоночнике. – Спасибо, мистер Дрезден.

Я неловко кашлянул и решительно отогнал любые мысли насчет более обстоятельных проявлений благодарности в будущем. Возможно, это вампирская слюна делает меня таким восприимчивым к женским фокусам, предположил я. Да, конечно. Я осторожно отстранился от Жюстины и подождал, пока вернется с помоста Томас с конвертом в руке.

– Что ж, – вполголоса приветствовал я его. – На вид все прошло вполне благополучно.

Он отозвался несколько бледноватой улыбкой.

– Ну... она может наводить страх, когда хочет.

– Не позволяйте ей вертеть вами, – посоветовал я. – Что она вам подарила?

Томас обнял Жюстину, и та прижалась к нему с такой энергией, словно хотела слиться с ним. Он помахал конвертом в воздухе.

– Вилла на Гавайях, – сказал он. – И билет на сегодняшний ночной рейс. Ей показалось, что мне, возможно, захочется улететь из Чикаго. Навсегда.

– Билет, конечно, один, – предположил я, покосившись на Жюстину.

– М-мм.

– Очень мило с ее стороны, – заметил я. – Послушайте, Томас. Нам обоим нужно сегодня выбраться отсюда. Вы только держитесь поближе ко мне и не отставайте. Идет?

Он нахмурился, потом укоризненно посмотрел на Жюстину.

– Жюстина, я же просил не...

– У меня не было другого выхода, – отвечала она. – Должна же была я помочь тебе.

Он кашлянул.

– Извините, мистер Дрезден. Я никого не хотел вовлекать в мои проблемы.

Я почесал в затылке.

– Все в порядке. Думаю, мы можем помочь друг другу.

На мгновение Томас зажмурился.

– Спасибо, – произнес он, наконец – совершенно искренне.

– Тихо, – шепнул я и покосился на Бьянку. Та как раз говорила что-то одной из теней в капюшонах. Пара их отошла вглубь помоста и вернулась, неся что-то явно изрядно тяжелое. Они поставили этот предмет, накрытый алым покрывалом, на помост рядом с Бьянкой.

– Гарри Дрезден, – произнесла Бьянка. – Наш старый, добрый знакомый, чародей, член Белого Совета. Прошу вас подняться сюда, ко мне, чтобы я могла вручить вам подарок, давно уже для вас приберегаемый.

Я сглотнул и оглянулся на Майкла с Сьюзен.

– Держите ухо востро, – сказал я. – Если она и задумала чего-то, полагаю, это произойдет сейчас, когда мы разъединены.

Майкл положил руку мне на плечо.

– Ступайте, Гарри, – сказал он. – Да пребудет с вами Господь.

Энергия мурашками пробежала по моей коже, и ближние к нам вампиры отодвинулись на несколько шагов. Майкл увидел, что я заметил это, и позволил себе чуть улыбнуться.

– Вы уж там поосторожнее, мистер Дрезден, – напутствовала меня Сьюзен.

Я по возможности беззаботнее подмигнул им, кивнул Томасу с Жюстиной и, держа трость в руке, поднялся по ведущей на помост лестнице. Капли пота стекали в угол глаза, возможно, портя мой грим. Я не стал обращать на это внимания и, остановившись перед Бьянкой, встретился с ней взглядом.

У вампиров нет души. Она могла не бояться моего взгляда. Да и у нее самой не хватало умения вглядеться вглубь меня. По крайней мере, два года назад дело обстояло именно так. Она встретила мой взгляд спокойно; глаза ее были темными, красивыми и бездонными.

Я изобразил на лице глубочайшее почтение и сфокусировал взгляд на кончике ее безупречно вздернутого носа. Грудь ее вздымалась как от наслаждения под языками обволакивавшего ее пламени, и она испустила довольный вздох.

– О, Гарри Дрезден, – промурлыкала она. – Я с нетерпением ждала нашей сегодняшней встречи. Ведь вы, в конце концов, очень недурны собой. Вот только вид у вас странноват.

– Спасибо, – произнес я. Никто, разве что пара прислужников в балахонах в глубине помоста, нас не слышал. – И как вы намерены меня убить?

Некоторое время она задумчиво молчала. Потом доверительно склонилась ко мне – со стороны это, наверное, смотрелось очень мило.

– Помните Полу, мистер Дрезден? – спросила она.

Я повторил ее движение, хотя чуть сдержаннее, вложив в него крупицу оскорбления.

– Ну как же не помнить! Она была очень мила. Вежлива. Правда, с тех пор мы с ней не встречались.

– И не встретитесь. Она была мертва, не прошло и часа с того мгновения, как нога ваша ступила в мой дом.

– Я боялся, что дело обернулось для нее таким образом, – сказал я.

– Вы хотите сказать, что вы убили ее?

– Не моя вина в том, что вы утратили контроль за собой и слопали ее, Бьянка.

Она улыбнулась, блеснув ослепительно-белыми зубами.

– О, это именно ваша вина, мистер Дрезден. Вы вторглись в мой дом. Вы довели меня до состояния, близкого к безумию. Вы под угрозой уничтожения принудили меня к сотрудничеству, – она придвинулась ко мне, позволив заглянуть под свое огненное платье. Под ним, разумеется, ничего не было. – Теперь я намерена вернуть вам долг. Я не из тех, кого вы можете переступить или походя использовать по своей прихоти. Во всяком случае, больше не из тех, – она помолчала. – В некотором роде, я вам благодарна, Дрезден. Если бы мне не хотелось так сильно убить вас, я никогда не достигла бы своего нынешнего положения. Я бы никогда не стала главой Коллегии, – она махнула рукой в сторону толпы вампиров внизу. – Можно сказать, все это дело ваших рук.

– Это ложь, – тихо сказал я. – Я не заставлял вас провоцировать Мавру на ее поступки. Я не заставлял вас приказывать ей терзать тех несчастных призраков, баламутить Небывальщину или натравливать ручного демона Кравоса на ни в чем не виноватых людей – только чтобы навредить мне.

Улыбка ее сделалась еще шире и ослепительнее.

– Значит, вы полагаете, мистер Дрезден, только-то всего и случилось? Право же, боюсь, вас ждет неприятный сюрприз.

Злость заставила меня поднять взгляд и заглянуть ей в глаза, но она же придала мне сил не провалиться в них с головой. Никакого сомнения, за последние два года она сделалась гораздо сильнее.

– Может, покончим с этим?

– В делах серьезных спешка ни к чему, – промурлыкала она, но все же протянула руку и потянула за угол темно-красной ткани, скрывавшей стоявший на полу предмет. – Это вам, мистер Дрезден. Со всеми моими самыми искренними пожеланиями.

Ткань соскользнула, открывая взгляду надгробный камень из белого мрамора с золотой пентаграммой посередине. Выше нее виднелась надпись врезанными в камень золотыми буквами: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ГАРРИ ДРЕЗДЕН»; под ней – «ОН УМЕР ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО». К углу плиты был прикреплен скотчем конверт.

– Ну как, нравится? – проворковала Бьянка. – В комплекте к этому прилагается участок на Грейсленде, рядом с бедной малышкой Инес. Уверен, вам найдется о чем с ней поговорить. В свое время, конечно.

Я перевел взгляд с плиты обратно на нее.

– Ну, давайте, – сказал я. – Делайте свой ход.

Она рассмеялась – не сдерживая смеха, так, чтобы слышала толпа внизу.

– О, мистер Дрезден, – произнесла она, снова понизив голос. – Право же, вы не понимаете. Я не могу открыто уничтожить вас, вне зависимости от того, что вы мне сделали. Но я могу защищаться. Или могу не вмешиваться, когда защищаться будут мои гости. Я могу смотреть на то, как вы умираете. И если дело обернется серьезнее и запутаннее, и если вместе с вами погибнет кто-нибудь еще – что ж, меня-то в этом вряд ли можно будет обвинить.

– Томас, – произнес я.

– И его маленькая сучка. И Рыцарь, и ваша подруга-репортер. Я надеюсь провести остаток вечера как можно приятнее, Гарри.

– Мои друзья могут называть меня Гарри, – возразил я. – Но не вы.

– Месть подобна сексу, – мистер Дрезден, – ответила она с улыбкой. – Она слаще всего, если ей заниматься не торопясь, по нарастающей.

– Вам ведь известно, что говорят про месть, а, Бьянка? Надеюсь, вы уже приготовили еще один камень. Для второй могилы.

Мои слова поразили ее, и она на мгновение замолчала. Потом махнула слугам – те подняли плиту руками в мягких перчатках и унесли ее в темноту.

– Я распорядилась отвезти ее на Грейсленд, мистер Дрезден. Ваша могила будет ждать вас еще до восхода солнца, – она царственно махнула рукой, отпуская меня.

Я холодно поклонился в ответ.

– Там видно будет, – как, ничего ответ? А потом я повернулся и на негнущихся ногах спустился по лестнице.

– Гарри, – встретил меня Майкл. – Что случилось?

Я предупреждающе поднял руку и тряхнул головой, пытаясь мыслить внятно. Западня вокруг меня почти захлопнулась. Это я ощущал всеми своими потрохами. Впрочем, если бы мне удалось вычислить, что задумала Бьянка, как знать, может, я и выпутался бы еще.

На время, пока трещавшая по швам, бедная моя голова пыталась вникнуть в Бьянкину логику, я доверил задачу отслеживания прочих неприятностей Майклу и остальным. Тем временем на помост поднялась моя крестная, и я невольно прислушался.

Бьянка одарила ее маленькой черной шкатулкой. Леа отворила ее, и по телу ее пробежала дрожь, от чего огненно-красная шевелюра колыхнулась.

– Воистину королевский подарок, – произнесла Леа, закрыв шкатулку. – По счастью, как этого требует закон моего народа, я захватила с собой ответный дар, надеюсь, не меньшей ценности.

Леа кивнула слуге, и тот протянул ей длинный, темный футляр. Она отворила его, показала его содержимое Бьянке, потом повернулась лицом к толпе и высоко подняла, демонстрируя всем.

«Амораккиус». Меч Майкла. Он лежал, сияя, на темном бархате, отражая зловещий багровый свет чистыми, голубоватыми лучами. Майкл рядом со мной застыл, прикусив губу, чтобы удержаться от крика.

По толпе вампиров и прочих сушеных тварей пробежал ропот. Судя по всему, они очень хорошо знали этот меч. Еще мгновение Леа держала его так, потом опустила, закрыла футляр и передала его Бьянке. Та положила его к себе на колени и улыбнулась вниз – мне и, как мне показалось, Майклу.

– Достойный ответ на мой подарок, – сказала Бьянка. – Благодарю тебя, Леди Леанансидхе. Пусть Мавра из Черной Коллегии поднимется к нам.

Моя крестная спустилась с помоста. Из ночи выплыла и поднялась к Бьянке Мавра.

– Мавра, – обратилась к той Бьянка. – Ты достойнейший и почетнейший гость в моем доме. И я надеюсь, ты нашла прием и почет, оказанный тебе, достойным и соответствующим твоему статусу.

Мавра поклонилась Бьянке, но взгляд ее красных глаз скользнул к Майклу.

– Ох, Боже мой, – прошептал я. – Вот сукина дочь.

– Прости его, Господи, – вздохнул Майкл. – Гарри? О чем это вы?

Я стиснул зубы, оглядываясь по сторонам. Все собравшиеся смотрели на меня – вампиры, мистер Ферро, все до одного. Все они знали, что сейчас произойдет.

– Могильная плита. Это было написано на этой моей чертовой могильной плите.

Продолжая улыбаться, Бьянка следила за моим лицом. От нее явно не укрылось, что я тоже понял, к чему все клонится.

– Тогда прошу тебя, Мавра, прими эти маленькие знаки моего расположения, а вместе с ними мою надежду на те отмщение и процветание, что пребудут отныне с тобой и твоим родом, – она протянула Мавре футляр с мечом, и та приняла его. Затем Бьянка махнула слугам, и те вынесли и положили перед ними еще один накрытый тканью сверток.

Слуги сдернули с него покрывало. Лидия. Ее темные, вьющиеся волосы были заплетены в аккуратный узел; облегающая черная лайкра подчеркивала изгиб ее бедра, красоту ее бледных членов. Глаза ее щурились на свет, и голова бессильно склонилась набок – ее снова опоили чем-то.

– Боже мой, – ужаснулась Сьюзен. – Что они с этой-то девушкой хотят сделать?

Мавра повернулась к Лидии, открывая футляр.

– Какая прелесть, – прошипела она, снова покосившись на Майкла. – Что ж, такой дар недурно бы вскрыть. Возможно, это чуть повредит металл, но, уверена, я это как-нибудь переживу.

Майкл со свистом втянул воздух сквозь зубы.

– Что происходит? – допытывалась Сьюзен.

– Кровь невинных, – прорычал он. – Меч уязвим. Она хочет лишить его силы. Гарри, мы не можем допустить этого.

По всему двору вампиры побросали свои бокалы, сбросили фраки и ощерили на меня свои обагренные алым клыки. Мавра достала «Амораккиус» из футляра, и Бьянка торжествующе рассмеялась. Казалось, меч протестующе застонал при прикосновении вампира, но Мавра только осклабилась и подняла его.

Томас шагнул ко мне, заслонив собой Жюстину и кладя руку на эфес своего меча.

– Дрезден, – прошипел он. – Не валяйте дурака, Дрезден. Это всего одна жизнь – этой девушки и какого-то меча, а на другой чаше весов жизни всех нас. Стоит вам вмешаться, и мы обречены.

– Гарри? – дрогнувшим голосом пробормотала Сьюзен.

Майкл тоже повернулся ко мне; выражение лица его не обещало ничего хорошего.

– Вера, Дрезден. Не все еще потеряно.

Что до меня, я не видел ни единого шанса. Впрочем, от меня ничего не требовалось. То есть, требовалось: ничего не делать. Даже пальцем не шевелить. Все, что от меня требовалось, чтобы выбраться отсюда живым – это стоять смирно и не делать ничего. Все, что от меня требовалось – это смотреть, как они убивают девушку, которая приходила ко мне несколько дней назад, умоляя о защите. Все, что от меня требовалось – это не обращать внимания на ее крики, когда Мавра будет вспарывать ей живот. Все, что от меня требовалось – это позволить монстрам уничтожить одно из главных орудий, сдерживавших их. Все, что от меня требовалось – это оставить Майкла на верную смерть, объявить Сьюзен моей спутницей и уйти отсюда.

Майкл кивнул мне, достал из ножен оба ножа и повернулся к помосту.

Я зажмурился. Да простит меня Бог за то, что я сейчас сделаю…

Я удержал Майкла за плечо прежде, чем он успел сделать шаг. А потом я выхватил из трости шпагу, перехватил трость левой рукой и послал в нее заряд воли, заставив вырезанные на ней руны засиять бело-голубым светом.

Майкл улыбнулся мне свирепой улыбкой и занял место справа от меня. Томас бросил на меня взгляд и прошептал: «Нам конец», – но и он пристроился слева от меня со сверкающим хрустальным мечом в руке. Со всех сторон от нас злобно взвыли вампиры. Мавра обратила на нас взгляд, снова собирая темноту в свободную ладонь. Бьянка медленно поднялась с трона; темные глаза светились торжеством. Чуть в стороне от нее Леа, нахмурившись, положила руку на локоть мистеру Ферро.

Со злобным шипением Мавра подняла «Амораккиус» высоко в воздух.

– Гарри? – спросила Сьюзен, и ее дрожащая рука коснулась моего плеча. – Что нам делать?

– Держись за мной, Сьюзен, – я скрипнул зубами. – Надеюсь, я делаю правое дело.

– Даже если это меня убьет, подумал я про себя. И всех вас тоже.