"Жара в Архангельске-2" - читать интересную книгу автора (Стилл Оливия)

Гл. 20. Труп в лифте

Ровно в 12:30 Олива явилась в назначенное место в кафе. После солнечной улицы в маленьком кафе было темно и прохладно. Народу там не почти не было. Не было там и Салтыкова…

Олива постояла там одну минуту и вышла в холл. «Значит, не придёт», — подумала она и решила уходить. Но в 12:31 на её телефон пришла смска: «Время пошло».

Олива вошла в кафе и увидела там его.

— Ну привет, — сказал ей Салтыков.

Олива промолчала. Салтыков стоял с каменным выражением лица и неподвижным, мертвенно-стеклянным взглядом вперился ей в лицо. Только по тому, как дёргался мускул на его щеке, было видно, что внутри он кипит.

— Ну, что скажешь?

— Я пришла, — ответила Олива, — Только то, что я тебе скажу, ты всё равно не будешь слушать…

— Правильно. Потому что ты сначала говоришь одно, а потом другое. Мне уже сложно верить тебе.

— Тогда я ничего не буду говорить.

— Нет уж, скажи, сделай милость. Почему ты так поступила со мной? Я жду от тебя ответа.

— Потому что… потому… Потому что, ты сам знаешь, Аньке ты не нравишься. Знаешь, что она мне сказала, ещё на Яграх?

— Что?

— Что ты бестактный. Невоспитанный. Её коробит от твоей бестактности, вот что она мне сказала. Она сказала, что не может находиться с тобой в одной комнате…

— Мне тоже не особо приятно с ней находиться, — сказал Салтыков.

— Ну, а мне-то что делать? Я понимаю, вы друг другу не нравитесь. Но мне-то каково, вы подумали? Нет, вы думаете только о себе!

— Да ты хоть знаешь, что меня взбесило? — взорвался он, — То, что ты начала на меня орать. Ты вот жалуешься на свою мамашу, что она орёт, а сама-то? Ты ничем не отличаешься от своей мамаши! Вот. А я не выношу, когда на меня орут…

— А ты думаешь, на меня не орали? — оправдывалась она.

— Ну, замечательно! Анька на тебя наорала, а ты на мне отыгралась. Так, что ли?

— Так или не так — какая разница? Меня взбесило, что ты шкафы начал открывать, вот что меня взбесило! Как ты мог подумать про какого-то мужика? Как тебе только в голову такое пришло?! Это же низко!

— Низко?! А то, что ты Гладиатора ночью к себе домой впустила — это как? Меня не впустила, а Гладиатора! Как я должен был реагировать?! Это обидело меня, оскорбило!!!

— Господи! — застонала Олива, — Ну что вы меня все дёргаете-то, Боже мой?! Аня впустила Гладиатора, я-то тут при чём? Ты так говоришь, как будто я изменяла тебе с Гладиатором!

— Этого только недоставало, — проворчал Салтыков.

Но обида, горечь уже была почти на исходе. Они ещё полчаса там сидели, высказывали друг другу всё, что накипело. Но в конечном итоге вроде бы помирились. Салтыков обещал позвонить Оливе в семь.

— Я пришла к тебе, — сказала она ему, — Если бы ты был мне не важен, я бы не пришла. У меня голова раскалывается, я чуть в обморок не упала, пока ехала…

— Пойдём, я посажу тебя на такси.

Салтыков посадил Оливу на такси, она доехала до дома. Заспанная Аня открыла ей дверь.

— Ну как?

— Порядок, — ответила Олива, — Вроде бы всё более-менее устаканилось…

Она вышла на балкон, закурила сигарету. Аня вышла вслед за ней.

— Поздравляю, — надменно бросила она, — Ты уже курить начала! Скоро водку будешь бухать как Салтыков?

— Почему сразу «как Салтыков»? — оправдывалась Олива.

— Потому что я вижу, как он дурно влияет на тебя. Ты же как пластилин, своей воли не имеешь, кто что хочет из тебя, то и лепит. Вот он и лепит из тебя своё подобие…

Аня вернулась в комнату. Олива выбросила окурок и, подумав, тоже ушла с балкона. Аня сидела с ногами в кресле и, даже не обернувшись, ковырялась что-то в своём телефоне.

— Юле смс пишешь? — спросила Олива.

— Делать мне больше нечего, — злобно проворчала Аня.

— Господи, да я же только спросила! Что опять не так?!

— Да ничего.

Олива отвернулась к окну, еле сдерживая слёзы.

— Вот только без истерик тут! — проворчала Аня, — Иначе я уеду, и пошли все нахер.

— Ты бросишь меня тут одну?

Аня промолчала.

— Я вижу, что я тебя бесить уже начала, — сказала Олива.

— Ты меня бесить не начала.

— Правильно. Потому что я тебя уже давно бешу, — взорвалась она, — Только я не понимаю, зачем ты тогда общаешься с человеком, который тебя бесит, и которого ты ненавидишь? Что я сделала тебе, я не могу понять?! Ты вот злишься, а каково мне, ты подумала? Думаешь, мне не хреново щас?

— Хватит!!! Мне надоело.

— Ах, да делайте вы что хотите!!!

Олива ушла на балкон. Аня вскочила с кресла и начала с психозом лихорадочно собирать свои вещи. Олива безучастно смотрела на неё, как во сне. Перед её глазами уже плыл туман, подкрадывалась обморочная тошнота и равнодушие ко всему на свете.

— Где здесь ж/д вокзал?

Олива обессиленно прислонилась к дверному косяку.

— Ты собралась уезжать?

— Да, — отрезала Аня и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Олива не побежала за ней вдогонку, не остановила её. Просто опустилась в кресло и зарыдала. Распахнутая дверь в коридор хлопала от сквозняков — Оливе это тоже было уже всё равно…

Потом она всё-таки собралась с силами и закрыла дверь. Написала смску Салтыкову:

«Анька собрала свои вещи и уехала на вокзал. Что теперь делать, я не знаю. Мне очень хреново…»

«Скатертью дорога, пусть катится! — ответил он, — Потерпи немного, скоро приду».

…В этот вечер они рано легли спать. На следующее утро Олива как всегда проводила Салтыкова на работу и легла досыпать. Думала об Ане. В комнате пахло мятной жевачкой. И трупом.

Разбудил её звонок в дверь. Заспанная и лохматая, Олива открыла дверь. На пороге стояла какая-то старушка.

— Скажите, у вас газ нормально работает? А то такой странный запах по всему этажу… Надо проверить, нет ли где утечки газа?

— Да вроде нормально, газ у нас закрыт, — отвечала Олива.

— Точно закрыт?

— Ну зайдите, проверьте, — зевая, сказала она.

Старушка прошла на кухню, проверила газовую плиту.

— Да, вроде всё нормально… Но откуда же такой запах? Вы ничего не чувствуете?

— Да не знаю… Трудно сказать, — колебалась Олива.

— Ну, я тогда пойду. Досыпайте, — сказала старушка и ушла.

Олива закрыла за ней дверь и прилегла на кровать. Написал Салтыков. И тут она вспомнила, что за всю неделю так и не встретилась с Денисом…

Написала она Денису, пригласила вечером в гости. Он обещал прийти. И тут на симке закончились деньги. Олива оделась и пошла в магазин купить яблок и заодно кинуть пятьдесят рублей на счёт. Вышла из дому, спокойно прогулялась до магазина, ещё посидела во дворе на скамейке, попереписывалась с Деном и Негодом. Нежаркое архангельское солнце ласково играло на нескошенной траве на газонах. На детской площадке во дворе, где сидела Олива, молодые матери спокойно выгуливали своих маленьких детей.

Рядом с Оливой на скамейку присела молодая девушка с коляской. Она неторопливо поправила ребёнку соску и, поставив коляску в тени тополя, села на скамейку и раскрыла книжку. Олива кинула взгляд на молодую мать, и её лицо, светлые волосы, убранные сзади в хвост, показались Оливе очень знакомыми.

— Я извиняюсь, конечно… Катя? — робко спросила её Олива, — На форуме — Дикая Кошка?

Девушка недоуменно посмотрела на Оливу, вспоминая что-то. Потом произнесла:

— Да… Но я вас не помню…

— Я Олива, на форуме Lolie, — быстро произнесла она, — Ты вышла замуж?

— Да, в прошлом году, — отвечала Дикая Кошка.

— Мальчик, девочка? — Олива кивнула на коляску.

— Девочка… Ксюшей назвали.

Поболтав немного с Дикой Кошкой, Олива встала со скамейки. Она не стала говорить Кате, что встречается сейчас с Салтыковым. Девушки сказали друг другу несколько общих фраз и пошли каждая своей дорогой: Дикая Кошка — домой, кормить ребёнка, а Олива… А Олива пошла в свою съёмную квартиру на улице Тимме, в доме 23-б.

По дороге домой Олива уже не думала ни об Ане, ни о Салтыкове. Она думала о Дикой Кошке — той самой Дикой Кошке, которая каких-то два года назад была легкомысленной особой и шутя увела Салтыкова у Ириски. Она шутя замутила с ним на турбазе, шутя провстречалась с ним полтора месяца и так же шутя рассталась с ним. Она писала на форуме, что отношения современной молодёжи должны быть лёгкими и ни к чему не обязывающими: пока есть чувства — люди вместе, а начали друг друга напрягать — чего же и держаться, надо расставаться и идти дальше, навстречу новым отношениям…

«Да, было время, и она легко сходилась и легко расставалась с парнями, — думала Олива, — Она крутила легкомысленные романы и не заморачивалась ни на чём — а теперь она замужем, имеет ребёнка… В чём же секрет? Я вот так не могу, я другой человек, я очень серьёзно отношусь к любви — и мне не везло до сих пор… А сейчас? Да, сейчас повезло, я встретила человека, который по-настоящему любит меня. И я тоже выйду замуж за него, и у нас будут дети…»

Занятая своими мыслями, Олива не заметила как подошла к своему дому. Подошла — и остановилась как вкопанная. У подъезда стояла какая-то ГАЗель, милицейская машина, толпа народу…

— Что здесь происходит? — спросила Олива старушку около лифта.

— На девятом этаже покойника обнаружили, — отвечала она, — Совсем молодой-то парень ишшо… Он уж разлагаться начал, поди-ка несколько дней лежал, только сегодня нашли его, дверь взломали…

«Так вот откуда в квартире пахло трупом…» — догадалась Олива.

Между тем на первый этаж приехал лифт. Двое крепких мужиков вынесли из лифта на покрывале согнутого пополам покойника. Он смердил.

— Не поеду я на лифте, пешком пойду, — сказала старушка, — Не могу в лифте ехать, раз там покойник был…

Олива тоже пошла по лестнице вместе с ней. Поднялась на девятый этаж, пошла по смрадному коридору. Она уже не помнила ни о Дикой Кошке, ни о своих мыслях по дороге домой — перед её глазами так и стоял согнутый пополам на покрывале смердящий покойник.

В квартире Оливе одной было так же страшно, как и в коридоре. Сладковато-тухловатый запах покойника ещё не выветрился. «Какая ужасная участь, не дай Бог никому такой смерти… — думала Олива, мечась от балкона к двери, — Господи, когда же Салтыков с работы придёт?! Я сойду с ума…»

Отвлёк её звонок Димы Негодяева. Олива рассказала ему про труп. Он засмеялся.

— Ну, — говорит, — У вас никогда без приключений не обходится! То ограбление, то труп… Вы как все вместе соберётесь, обязательно что-нибудь такое произойдёт.

— Да уж, — сказала Олива, — Что правда, то правда…

А на улице, у подъезда, так и стоял народ. Покойника давно увезли, но люди не расходились. В гулком тёмном коридоре были слышны шаги и голоса — приехали следователи. А люди стояли у подъезда, и никто не решался войти внутрь, словно весь этот страшный дом, особенно девятый этаж, был заражён вирусом смерти…