"Бессердечный" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 3

Люк приехал, когда минуэт, открывавший бал, уже завершался. Это было необычно рано для него, но, похоже, здесь приезжать позже считалось дурным тоном. По крайней мере, так говорил ему Тео. Хотя дядюшка себе на уме, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что он задумал.

– Маджори привезла из провинции крестницу, – небрежно заявил вчера Тео. – Дочку графа Ройского. И ее младшую сестру. Прелестная парочка, малыш.

Интересно, какую из них дядюшка прочил ему в жены?

– Вот как, – ответил Люк. – Они немного провинциальны, не так ли?

– Ни в коем случае, – возразил лорд Куинн. – Тем более что Мадж сама занялась ими. Они достаточно хороши собой и воспитанны, чтобы заставить любого забыть о том, что они из провинции. Черт побери, мальчик, да если б я был лет на двадцать моложе...

– Ты точно так же охотился бы за леди Стерн, – перебил племянник. – Правда, немного смущала бы разница в возрасте.

Дядюшка запрокинул голову и расхохотался.

– Тысяча чертей, но ты прав, малыш! Так бы все и было. Но на твоем месте...

– Сдается мне, что леди Стерн приедет завтра на бал со своими подопечными?

– Что?! – вздрогнул лорд Куинн. – Это уже завтра? Проклятие! Мадж с девочками? Да, наверное, так и будет. Надеюсь, кто-нибудь пригласит малышек потанцевать, как ты думаешь, Люк? Кто-нибудь еще, кроме меня? Они же никого не знают.

– Но ты ведь говоришь, что они очень хорошенькие? – спросил Люк. Ему нравилось смотреть, как дядюшка разыгрывает беззаботность и равнодушие.

– Хорошенькие? Тысяча чертей, да они красавицы! – не выдержал лорд Куиин. – Уверен, они не будут скучать без поклонников!

Люк не ответил. План дядюшки был ему ясен как божий день. На бал он прнехад один, хотя Анжелика намекала, что его общество доставило бы ей удовольствие. Она заявила о своем желании провести в Англии пару месяцев вскоре после того, как он начал собираться домой.

– Жизнь в Париже иногда бывает слишком утомительна, – сказала она со вздохом. – А в Лондоне может быть забавно.

Они ни разу не путешествовали вместе и всего один раз появились на публике, хотя он и наносил ей длительные визиты в ее отеле. Он не хотел, чтобы их имена упоминались вместе.

Минуэт завершился. Партнеры разводили своих дам по местам к ожидающим их компаньонкам. Люк сразу заметил изящную фигуру леди Стерн. Он узнал бы ее, даже если бы дядюшка не стоял рядом. Наблюдая за ней с другого конца бального зала, Люк думал о том, что она ничуть не изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз – в Париже, восемь лет назад. Рядом с ними стояла молодая девушка, почти ребенок. Ее красивое личико светилось радостью и было очень, очень юным. Люк раздел ее опытным взглядом и почувствовал себя смущенным, как будто совершил что-то недозволенное, – она действительно была ребенком. Дядюшка может оставить свои планы.

Но тут же к ним присоединилась еще одна пара. Мужчина поклонился и ушел, оставив свою партнершу с леди Стерн и дядюшкой. Несомненно, это была вторая из дочек покойного графа. Люк оценивающе осмотрел ее. Хотя он видел только ее профиль, можно было с уверенностью сказать, что это старшая сестра. На ней был модный светло-зеленый наряд, делающий ее еще более свежей и привлекательной. Она обмахивала лицо веером и разговаривала с леди Стерн. Он вытащил свой собственный веер и стал рассеянно поигрывать им.

Она повернулась, еще что-то договаривая. На ее осмысленном лице была улыбка. И выражение – определенно провинциальное. Несколько месяцев жизни в Париже или в Лондоне превратили бы это непосредственное лицо в маску скучающей благопристойности. Она оглядывала все с нескрываемым восторгом и интересом. Ее ноги слегка пританцовывали, как будто она все еще слышала музыку. Это заставляло ее юбки соблазнительно колыхаться.

Ее глаза, улыбаясь, скользнули по нему. Но через несколько мгновений она вновь посмотрела на него. Если бы ее взгляд не был таким ясным и открытым, он подумал бы, что она проделывает с ним то же, что он делал только что с ее младшей сестрой. Казалось, она вдруг поняла, что он давно наблюдает за ней. Молодая леди ослепительно улыбнулась и, прикрыв губы веером, продолжала разглядывать его смеющимися глазами.

Люк поднял брови и слегка поклонился.

«Бог мой, – подумал он, – да она кокетка». В эту минуту к нему подошла Анжелика.

– Люкас! – Она говорила по-английски с сильным акцентом. – Люкас, ты приехал, мон шер. Здесь так забавно, не правда ли? – Она положила тонкую руку ему на запястье.

Забавно? Он огляделся. Английская мода не так уж отставала от парижской, как это любили представить французы, отзываясь о ней презрительно или, в крайнем случае, снисходительно. Конечно, отличие было. Например, более длинные волосы и гораздо меньше пудры и краски, чем он привык видеть в Париже. Люк заметил удивление в глазах старшей дочери графа Ройского, и даже презрение, когда она увидела у него веер.

– Это Англия, Анжелика, – ответил он. – Но ведь мы в Англии. Следующий танец – кадриль. Окажешь ли ты мне честь станцевать со мной?

Хотя он и ощущал себя чужаком в английском обществе, здесь были люди, встречавшиеся с ним в Париже, те, кто еще помнил его отца или брата. Здесь были джентльмены, которых он встретил в Уайт-клубе. И конечно, его мать, брат и Дорис, которым он засвидетельствовал свое почтение, когда закончилась кадриль. Он очаровывал дам, беседовал с мужчинами и уже через час после своего приезда чувствовал себя как дома. Ему нравилось бывать на балах, он всегда любил танцевать.

Больше часа он избегал общества леди Стерн и ее крестниц – хотя, по-видимому, только старшая была ею. Дядюшка же ничем не пытался привлечь Люка в их круг. Старый дьявол был слишком хитер или, по крайней мере, считал себя таковым. Возможно, он даже не понимал, что Люк прекрасно видит, чего он добивается.

Люк все время наблюдал за старшей из сестер. Она продолжала улыбаться и открыто наслаждалась танцами. У нее не было недостатка в партнерах, хотя младшая сестра, которую многие сочли бы более привлекательной, пропустила один тур. Крестница леди Стерн тоже не обделяла его вниманием. Ее глаза встречались с его глазами слишком часто, чтобы это было случайностью, а улыбка каждый раз становилась еще ослепительнее.

Интересно. Он с удовольствием познакомится с ней, когда Тео решит, что пришло время, и посмотрит, так же ли она кокетлива при беседе, как на расстоянии. Люк гадал, знает ли она, что лорд Куинн определил его ей в мужья. Похоже, что Тео и леди Стерн заговорщики, и тогда девушка скорее всего знает обо всем, рассудил он. Если только речь шла о ней. Может быть, ему предназначалась младшая из сестер?

Надо быть поосторожнее. Не хватало еще, чтобы его убедили взять в жены наивную ясноглазую куколку. Или кого бы-то ни было, наконец!

Леди Стерн и лорд Куинн сделали все, чтобы у нее и Агнес были партнеры для первого танца. Анна не сомневалась в этом. И она была благодарна им, хотя и приехала на бал только для того, чтобы Агнес могла встретить здесь подходящую партию. Раз уж она попала на бал, она хотела участвовать в нем. Она хотела веселиться и танцевать. И она танцевала! Танцевала с другом лорда Куинна. Ее ножки изящно исполняли танцевальные движения, а уши благодарно внимали звукам большого оркестра, игравшего минуэт. Она вдыхала головокружительный запах цветов и дорогих духов, а в глазах у нее рябило от мелькающего калейдоскопа шелков и драгоценностей. Да, это был один из самых счастливых дней в ее жизни. Даже несмотря на то, что друг лорда Теодора не был ни молод, ни красив и не очень-то разговорчив. Зато он хорошо танцевал.

Ее глаза блестели, когда она вернулась после окончания минуэта к крестной, лорду Теодору и сестре, а ноги продолжали пританцовывать. Она надеялась, очень надеялась, что кто-нибудь еще пригласит ее. Она хотела танцевать не останавливаясь, всю ночь напролет, пока ее не перестанут держать ноги. Анна весело улыбнулась своим глупым мыслям.

Она чувствовала себя юной и красивой, молодость била в ней через край. Она никогда не была молодой – поняла неожиданно для себя Анна. У нее не было такой возможности. В возрасте двадцати пяти лет она думала, что юность уже никогда не вернется к ней. Но это случилось. Этой волшебной ночью она была юной. Юной, красивой и... счастливой. Такой счастливой, как никогда раньше.

И вдруг ее мозг осознал то, что увидели несколькими мгновениями раньше глаза. Она снова взглянула на мужчину, стоявшего в одиночестве у дверей. Она была окружена красивыми мужчинами, но он... было ли слово более точное, чем «красивый»? Он был прекрасен. Не очень-то подходящее слово для описания мужской внешности.

Он не был очень высок и был достаточно стройным. Он был грациозен – еще одно слово, совсем не подходящее для мужчины. На нем был камзол из алого атласа и золотой жилет, так щедро украшенные вышивкой и драгоценностями, что сверкали и даже ослепляли. Туфли с золотыми пряжками были на высоких красных каблуках, инкрустированных камнями. Рукоять шпаги, выглядывавшая из ножен, была украшена рубинами. Его волосы – а она была уверена, что это его собственные волосы, хоть и сильно припудренные, – были аккуратно уложены на висках и забраны сзади черным шелком. Даже на таком расстоянии она, правда с некоторым трудом, заметила, что на нем была косметика – пудра и помада, что отличало его от большинства мужчин в зале.

Но то, что заставило ее снова взглянуть на него и поразило более всего, так это маленький изящный веер, которым он обмахивал лицо.

Он должен казаться женственным, думала Анна, разглядывая его. Почему у нее не было такого ощущения? Может быть, что-то в его глазах? Они пристально глядели прямо на нее из-под тяжелых век.

Вдруг она поняла, что бесцеремонно разглядывает его, а он очень спокойно наблюдает за ней. Вот как! Его манеры были не лучше ее собственных. Она остро чувствовала физическую притягательность этого мужчины. И поскольку это был новый мир, почти сказочный мир, а она чувствовала себя такой юной и привлекательной, Анна подавила в себе желание отвернуться и продолжала, улыбаясь, разглядывать его, забавляясь; тем, что она поймала его на том же – он разглядывал ее.

Мало того. Какой-то инстинкт – глубоко затаенный, но определенно женский – заставил ее поднять веер к глазам так, что она могла смеяться, продолжая смотреть на незнакомца поверх веера. Он не улыбнулся ей в ответ, но, подняв брови, поклонился и не спускал с нее глаз, пока женщина, такая же нарядная, как он сам, не тронула его за рукав.

Анна не пропустила ни одного тура. Но она ни на мгновение не забывала о незнакомце в красном, который тоже танцевал, и с той грацией, которая угадывалась в нем с самого начала. Что будет дальше? Пригласит ли он ее танцевать?

Она надеялась на это. Без тени смущения она искала его взгляд, танцуя с другими партнерами. И улыбалась ему, когда их глаза встречались. И заигрывала с ним, удивляясь самой себе.

Как чудесно флиртовать, думала она. Даже это слово могло смутить ее. Эта ночь свободы и юности будет полной, если он пригласит ее на танец.

Люк наблюдал за своей сестрой. Она очень хорошо танцевала и мило беседовала с молодыми людьми, подходившими, поболтать с ней между турами. Эшли танцевал только один танец, а потом исчез, видимо в направлении зала, где играли в карты. Вместо того чтобы танцевать, Люк направился в игральный зал в поисках брата. Ставки были невысоки, а Эшли пил и выигрывал. Это было не лучшее сочетание: карты и вино. Люк не создал бы себе состояния, если бы не играл расчетливо и очень осторожно, даже не прикасаясь к вину. Следующие несколько недель надо будет присмотреть за братом, решил он. Но тут его внимание отвлекли двое джентльменов, заговоривших с ним.

Здесь и нашел его лорд Куинн. Он на несколько минут присоединился к ним, а потом, взяв племянника под руку, отвел в сторону.

– Развлекаешься, малыш? – начал он, как будто случайно уводя его в сторону бального зала. – Клянусь, сегодня ты вскружил кое-кому головки. Точнее – твой веер. – Он ухмыльнулся.

– Думаю, я могу попросить тебя представить меня крестнице леди Стерн? – Люк решил перехватить инициативу у дядюшки. – Это старшая, да? Та, что в зеленом?

Выражение лица лорда Теодора, тщетно пытавшегося скрыть ликование, было неподражаемо комично.

– Вот как, малыш? – гордо сказал он. – Да, мои опасения были напрасными. Девочка не пропустила ни одного танца! Так, значит, ты ее заметил?

– Только потому, что ты говорил о ней, – солгал Люк. – Я приглашу ее, чтобы сделать приятное леди Стерн.

Когда они вошли в бальный зал, был перерыв между турами. Люк проследовал через весь зал за дядей, который подвел его к месту, где стояла леди Стерн с двумя девушками. Веер в руках у старшей из них на мгновение замер, когда она увидела приближающегося к ним Люка, но тут же снова стала обмахиваться довольно быстрыми движениями. Она опустила глаза, но сразу же подняла их, бросив на него вызывающий взгляд. А он наконец увидел, что глаза у нее зеленые, и ее зеленый наряд делал их еще ярче.

– Ну, Маджори, дорогая, – закричал лорд Куинн, – взгляни только, кого я привел к нам из картежной комнаты! Разве я не жаловался тебе еще полчаса назад, что в этой суматохе невозможно даже перекинуться словом с собственным племянником?

– Гарндон, – приветливо улыбнулась леди Стерн, – мне очень приятно снова видеть вас. Какая удача, что Теодор заглянул в игральный зал!

«Да, – решил Люк. – Они, без сомнения, заговорщики».

– Мадам, – учтиво поклонился он.

– Позвольте представить вам мою крестницу. Леди Анна Морлоу – дочь моей дорогой покойной Люси, графини Ройской. И леди Агнес, ее младшая сестра. Анна, его светлость, герцог Гарндонский.

Люк поклонился обеим барышням, присевшим в реверансе. Но все его внимание было приковано к старшей из них.

– Очаровательна, – пробормотал он.

Парижанка сочла бы себя полуобнаженной без дорогой косметики и искусно наложенных мушек. Леди Анна не пользовалась ни тем ни другим. У нее был ровный, естественный цвет лица, сияющие глаза и очаровательная улыбка. Она не стала притворяться равнодушной и открыто улыбнулась ему. Люк ошибался – она флиртовала, да, но не кокетничала.

– Его светлость провел несколько лет в Париже и недавно вернулся в Англию, – объяснила леди Стерн.

– Леди Анна недавно вернулась из провинции после нескольких лет траура по своим родителям, – почти дословно повторил лорд Куинн.

Леди Анна улыбнулась. Казалось, что в ее жизни не было ни годов траура, ни одной грустной минуты.

– Примите мои соболезнования, – сказал Люк, снова кланяясь сестрам.

– Как это, должно быть, чудесно жить в Париже, – одновременно с ним произнесла леди Анна.

У нее был приятный голос, такой же выразительный, как и ее лицо.

Она улыбнулась ему. Он согласно кивнул.

Все последние годы ему почти не приходилось лицемерить в своих чувствах: ухаживание за женщиной и ее явный восторг от его общества ослепляли его и кружили голову.

В эту минуту объявили следующий тур.

– Мадам, – Люк поклонился леди Анне. – Могу я надеяться, что вы еще не обещали этот тур? Окажете ли вы мне честь потанцевать со мной?

– Да, благодарю вас, – ответила она еще до того, как он закончил фразу, и протянула ему руку. – Да, благодарю вас, ваша светлость.

Казалось, весь солнечный свет заиграл в ее улыбке.

– Какая удача, – услышал Люк слова дядюшки, – это последний танец перед ужином.

Ах, ну конечно! Старый лис! Люк вспомнил, что приглашение на этот танец означало приглашение вместе поужинать. Он проводил Анну к ее месту среди барышень и встал и ряду мужчин напротив.

Она танцевала легко и грациозно. Люк привык к умелым партнершам – умение танцевать считалось в свете признаком хорошего тона. Но леди Анна танцевала больше чем хорошо. Она сама становилась музыкой и танцем. Танец был больше чем наукой для нее, он был ее душой. И все время, что они танцевали, – кроме минут, когда другие мужчины уводили ее а танце, – она, не отрываясь, смотрела на него и улыбалась ему.

И – как он мог так точно догадаться об этом? – она была очаровательно непосредственной. Это было ново и волнующе для Люка, который думал, что знает о женщинах все.

Сколько ей лет? Он не знал точно, хотя и догадывался, что она уже миновала тот возраст, в котором принято выходить замуж. Из-за тяжелых семейных обстоятельств она вынуждена была оставаться в провинции. Наверняка это было не очень-то весело, даже если у нее дружная семья. Но, несмотря на это, он решил, что она была женщиной с небольшим жизненным опытом, а следовательно, – с несформировавшимся характером. Она совсем не выглядела как человек, который долго страдал.

Но было что-то неотразимо привлекательное в этой простоте и наивности, сверкающей улыбке и непосредственности. Люк совсем не жалел, что дядя навязал ему это знакомство. Он с удовольствием предвкушал беседу с ней во время ужина. Он так надеялся, что она не будет только краснеть и хихикать, как это делают обычно все молоденькие наивные барышни.

Анна знала, что этот вечер она будет помнить всегда. Он сверкал, как бесценный алмаз в череде ее долгих темных дней, и она крепко держала его, боясь выпустить, – она знала, что, скорее всего, он будет единственной драгоценностью в ее жизни. Завтра жизнь снова вернет ее к реальности, и, хотя ей предстояло целых два месяца прожить в этом волшебном городе, такой вечер уже не повторится. Такое не повторяется.

Он долгие годы жил в Париже. Этим многое объяснялось. Анна слышала, что мода в Париже отличалась от лондонской большей пышностью и фривольностью. Дама, которая подходила к нему и с которой он затем танцевал, тоже приехала из Парижа. Анна, конечно, слышала, как говорили о ней. Это была маркиза де Этьен. Волосы у нее были короче и завиты сильнее, чем у кого-либо на балу, и грим наложен непривычно – на лице толстый слой белой пудры, а на щеках – яркие круги румян. Губы накрашены такой же ярко-красной помадой, в соответствии с французской модой, как сказали Анне. Очень трудно было оторвать от нее взгляд.

Он жил в Париже. Он был герцогом.

И вот его увели от нее.

Все в нем было изящно – и легкая небрежность, и томный вид. Все, кроме глаз. Взгляд его темно-серых глаз был очень проницательным, несмотря даже на то, что они все время были прикрыты тяжелыми веками. О, эти глаза ничего не упустят! И – Анна не ошибалась – в нем ощущалась необъяснимая, но несомненная мужественность, несмотря на его необычную внешность. И это было не только в его глазах.

Он полностью завладел ее воображением. Анна всегда думала, что мужчина ее мечты должен быть высоким. Незнакомец был выше ее всего на несколько дюймов, и, несмотря на это, Анна поймала себя на мысли, как удобно было бы положить голову ему на плечо и обнять его.

О Боже! Она не должна предаваться мечтам! Это только принесет ей боль, когда ночь закончится и она снова поймет, что она одинока.

Более того – она должна быть благодарна за то, что сейчас она предоставлена самой себе. Анна вздрогнула. Если он вернется, у нее не останется даже этого.

Нет, она не будет думать об этом. Ничто не испортит ей эту ночь.

Была их очередь – ее и герцога – пройти в танце вдоль всего зала. Анна чувствовала тепло его рук и думала о том, что запомнит это навсегда. Это были сильные, красивые мужские руки. И когда она улыбнулась, глядя ему в глаза, их губы были всего в нескольких дюймах друг от друга.

Он провел свои зрелые годы в высшем свете. В Париже. Он был окружен ореолом загадочности и очарования – она чувствовала это очарование, хотя они не успели даже поговорить. Легкий, светский человек, с которым можно было флиртовать без страха и смущения. С которым она сможет отдохнуть душой и поболтать во время ужина. Мужчина, который не пугает ее и не угрожает ей.

Так непохожий на него. Она вспомнила другого мужчину, высокого, стройного, с узким красивым лицом и приятным мягким голосом. Он понравился ей с первого взгляда. И она не была исключением: его любили все. Она считала его своим спасителем. Она ждала, что он предложит ей выйти за него замуж, и была готова согласиться – пусть не из любви, но ради того, чтобы обрести уверенность, и из симпатии к нему, которая, как она надеялась, перерастет в привязанность. Но не женитьба была у него на уме, и даже не соблазн. И это более всего смущало ее и ставило в тупик. Если он не собирался на ней жениться и не хотел сделать ее своей любовницей, тогда зачем...

Но нет! Хватит! Он терзал ее душу, он преследовал ее два года подряд и после этого исчез уже на целый год. Только не сегодня. Это была ночь ее торжества, и она не позволит себе думать о нем.

Анна с сожалением поняла, что музыканты играют заключительные такты танца. Но впереди еще был ужин. Вполне возможно, что ее ожидает еще более приятная часть вечера, хотя что могло быть приятнее, чем танцевать с ним? Она улыбнулась.

– Мадам, – герцог протянул к ней руку, – вы позволите мне поужинать с вами?

Анна положила руку на сверкающий шелк его рукава и почувствовала тепло его тела.

– Благодарю вас, ваша светлость.

«Принц из сказки, – думала она, весело улыбаясь своим глупым мыслям. – Интересно, а Принц из „Золушки“ тоже носил алое с золотом?» Ах, лучше бы она не вспоминала об этой сказке. Ведь в полночь все волшебство кончится, и Принц не узнает горько плачущую Золушку, сидящую на тыкве. И нет хрустального башмачка, по которому Принц смог бы узнать ее. Золушка была в сказке. А леди Анна Марлоу жила в реальном мире.