"Немного скандальный" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава пятнадцатая

Письмо пришло на следующее утро. Оно лежало на серебряном подносе на столе в большом холле, куда обычно складывались письма всех членов семьи, за исключением Бьюкасла, которому корреспонденция доставлялась прямо в библиотеку. Все только что вернулись с конной прогулки – отправились в полном составе, включая герцога, который тоже изъявил желание покататься этим утром верхом, – слегка промокшие: начинался дождь. Дети тотчас же помчались наверх, в детскую, переодеваться.

– Ой, Эйдан, пришло письмо от Телмы! – восторженно воскликнула Ева. – А под ним еще одно, адресованное вам, Джошуа. – И она с улыбкой вручила ему конверт.

Джошуа встретился глазами с Фреей, которая тоже брала письмо, пришедшее на ее имя, и почувствовал, как его охватывает грусть. Вот он, благоприятный для отъезда предлог. Джошуа уже придумал, что скажет после «прочтения» этого письма, и в словах его будет некоторая доля истины: что урожай уже собран, зима не за горами и необходимо как можно скорее отремонтировать дома фермеров и построить новые, и хотя ему ужасно не хочется наблюдать за ходом работ, ему придется это делать. Он будет в отлучке недели три, а за это время Фрея узнает, беременна ли она, и попросит его вернуться то ли для того, чтобы как можно скорее устроить свадьбу, то ли расторгнуть помолвку. По какой причине, ей придется придумать самой.

Значит, завтра ему предстоит уехать, подумал Джошуа, вскрывая печать. Он снова будет свободным человеком – по крайней мере, до тех пор, пока Фрея не заставит его вернуться, – и может делать что пожелает. Развлекаться, путешествовать, в общем, поступать так, как ему заблагорассудится.

Письмо Джима Сондерса оказалось короче обычного. Джошуа быстро прочитал его, потом еще раз, медленнее. Черт подери! После того как он посмел пойти против этой особы, она не успокоится, пока не уничтожит его. И для этого маркиза, похоже, готова пойти на самые крайние меры.

– Что-то случилось, Джошуа? – Голос Фреи звучал преувеличенно громко и озабоченно, и взгляды всех, естественно, обратились в его сторону.

– Да, – ответил он. – Боюсь, мне немедленно придется отправляться в Пенхоллоу.

– Но что случилось? – с беспокойством спросила Ева. – Надеюсь, ничего ужасного?

– Напротив, мне собираются предъявить обвинение в убийстве.

– В убийстве?! – воскликнул Эйдан. – Но кого именно?

– Моего кузена, – ответил Джошуа, складывая письмо. – Пять лет назад. Только что объявился свидетель этого якобы преступления. Он пришел к моей тетушке, маркизе Холлмер, и заявил, что готов поклясться, будто видел, как я убивал Алберта.

– А вы и в самом деле его убили? – спросил Эйдан. Лицо его в этот момент казалось высеченным из мрамора.

– Вообще-то нет, – ответил Джошуа, ухмыльнувшись. Он понимал, что ничего смешного в его словах нет, однако происходящее казалось ему типичной мелодрамой: все стояли в большом зале, каждый на своем месте, словно актеры, отлично выучившие свои роли. – Просто я последний видел его живым.

– Может быть, мы продолжим этот разговор в столовой? – предложил Бьюкасл. Голос его звучал холодно и даже скучновато.

Несколько секунд никто не шевелился, за исключением самого герцога. Первой опомнилась Фрея: подбежав к Джошуа, она взяла его под руку.

– Не знаю, как остальные, а я хочу есть, – проговорила она.

И Фрея решительно зашагала в сторону столовой, увлекая Джошуа за собой, но за ними никто не последовал.

– Так я и знала, – разгневанно прошипела она, – что ты выдумаешь какую-нибудь нелепую историю вроде этой. Думаешь, тебе кто-то поверит?

– Я сделаю все от себя зависящее, чтобы их убедить, дорогуша, – заметил Джошуа, сунув письмо Сондерса в карман сюртука для верховой езды. – А у тебя по крайней мере появится великолепный предлог для расторжения помолвки через несколько недель, если вдруг окажется, что я и в самом деле виновен и меня поместят в сырую мрачную камеру, где я буду дожидаться казни.

– Тебе бы все шутить! – обозлилась Фрея. Поговорить наедине им больше не удалось. Семейство Бедвинов наконец устремилось вслед за ними, горя нетерпением разузнать поподробнее о случившемся. Однако Бьюкасл намеренно распространялся на всякие отвлеченные темы типа погоды до тех пор, пока все не наполнили тарелки из стоявших на буфете салатниц с едой, а дворецкий не налил кофе и не был отпущен.

– А теперь, Холлмер, – проговорил его светлость, – не могли бы вы рассказать нам поподробнее, почему вас обвиняют в убийстве. Впрочем, можете нам ничего не рассказывать, однако Фрея имеет право знать.

– Алберт утонул, – начал Джошуа. – Мы с ним как-то поздно вечером катались на лодке. Ветер все усиливался, волны становились все больше. А тут еще Алберту вздумалось вплавь добраться до берега. Пловцом он был никудышным, однако решительно отказывался вернуться в лодку. Я греб рядом с ним до самого берега, а когда он благополучно выбрался на берег, вернулся в лодку, намереваясь еще поплавать часок-другой. Конечно, с моей стороны было глупо так поступать, однако мне нужно было кое о чем подумать. Кроме того, в то время я считал себя неуязвимым. На следующее утро я узнал, что Алберт пропал. Позже его тело выбросило на берег прибоем.

Ева обеими руками зажала рот, сдерживая готовый вырваться крик.

– Он отправился плавать, после того как вы скрылись из виду? – спросил Аллин. – Ужасно глупый поступок! Разве можно лезть в воду в шторм, особенно когда не умеешь хорошо плавать. Или он тоже считал себя неуязвимым?

– Полагаю, вы с ним поссорились, – проговорил Эйдан.

– Да, – признался Джошуа, – но я уже не помню из-за чего. Мы всегда ссорились. Выросли вместе в Пенхоллоу, но никогда друг друга не любили.

– И тем не менее, – заметил Бьюкасл, прихлебывая кофе и спокойно глядя на Джошуа, – вы поехали в ту ночь вместе с ним кататься на лодке.

– Да.

– А сейчас объявился какой-то свидетель, – презрительно бросила Морган, – который, как я полагаю, плыл рядом с вами или тоже катался на лодке в ту штормовую ночь. И тем не менее вы его не видели, Джошуа? Похоже, этот человек намеревается немного заработать шантажом. Как вы считаете, ваша тетушка может ему заплатить? Вы непременно должны вернуться домой и позаботиться о том, чтобы она этого не делала.

– Моя тетушка, как вы понимаете, потеряла в ту ночь своего единственного сына, – пояснил Джошуа. – Он должен был унаследовать титул и все материальные блага, ему сопутствующие, включая особняк, который она по-прежнему называет домом. Я – единственный, кто выигрывал от его смерти, поскольку автоматически становился наследником. Совсем недавно я ясно дал понять, что не собираюсь жениться на своей кузине, старшей дочери тетушки. Я уже тогда… испытывал нежные чувства к Фрее.

– Так она собирается поверить этому свидетелю? – спросила Ева, глядя на Джошуа глазами, полными сострадания. – Бедный Джошуа! Как же вы собираетесь доказывать свою невиновность?

– Думаю, сделать это будет несложно, – ответил Джошуа. – Однако я должен отправиться туда, чтобы все выяснить. Вдруг объявится еще какой-нибудь кузен, претендующий на звание наследника. И потом, если кто-то собирается навесить на меня это обвинение, титул маркиза меня не спасет. Алберт погиб задолго до того, как я стал Холлмером.

– Бедный Джошуа, – повторила Ева. – Чем мы можем вам помочь?

– Думаю, прежде всего следует допросить свидетеля, – заявил Аллин. – Похоже, дело это затеяли специально, чтобы подставить Джошуа.

Все это время Фрея молча сидела за столом, вперив в Джошуа холодный, мрачный взгляд. Внезапно она вскочила и, с шумом оттолкнув стул, направилась к Джошуа. Бесцеремонно сунув руку ему в карман, она вытащила письмо Сондерса, развернула и начала читать. Закончив чтение, сурово сжала губы и, сложив письмо, положила его возле тарелки Джошуа.

– За всем этим скрывается эта особа, – заявила она. – Ее следует хорошенько проучить. Мы уедем сегодня. За час успеем собраться. Вулф, прикажи подать карету через час, если тебе не трудно.

– Мы?! – изумленно переспросил Джошуа. – Для нас?!

– Не думаете же вы, что я отпущу вас одного! – с жаром воскликнула Фрея. – Ведь я ваша невеста!

– Ну конечно, Фрея, – подхватила Ева. – Я считаю, что тебе и в самом деле следует так поступить.

– Есть только одно маленькое «но», – заметил Быокасл. – Вопрос приличия. Ты ведь еще не замужем за Холлмером, Фрея.

Фрея возмущенно фыркнула, но тут вмешался Аллин:

– Я поеду с тобой, Фри. Ни за что на свете не хотел бы пропустить такое.

– И я тоже, – решительно заявила Морган. – И нечего хвататься за лорнет, Вулф. Ты меня не остановишь. Мне уже восемнадцать лет, и нет ничего неприличного в том, что я поеду в гости к будущему мужу моей сестры вместе с ней самой и своим братом. Напротив, Фрее будет только приятно, если ее будут сопровождать не одни мужчины. Что-то не нравится мне эта маркиза Холлмер, и мне хочется на нее взглянуть. А ей неплохо было бы убедиться в том, что семья, с которой Джошуа собирается породниться, может быть сильным противником.

– Браво, Морган! – воскликнула Ева. – Хотя мы пока не знаем, имеет ли маркиза отношение к внезапному появлению свидетеля. Однако мне нравится перспектива показать этой даме, кто такие Бедвины. Но, конечно, самый свирепый вид из всех нас у Эйдана. Эйдан? – Она вопросительно взглянула на него.

Он ответил ей спокойным взглядом, после чего вскинул брови и слегка кивнул.

– После отъезда мы собирались отправиться в свадебное путешествие. Дело в том, что у нас его еще не было, но я считаю, что лучше поздно, чем никогда, – пояснил он. – Детей мы, естественно, берем с собой. Их гувернантка недавно вышла замуж, а замену ей мы пока что не нашли. Мы хотели поехать в Озерный край, но, по-моему, Корнуолл звучит нисколько не хуже… если, конечно, вы нас приглашаете, Холлмер.

Похоже, семейство Бедвинов настроено решительно, подумал Джошуа. Они вполне способны дать достойный отпор упрямой тетушке, замыслившей такую ужасную месть, что, если ей удастся ее осуществить, вся его жизнь пойдет наперекосяк. Весть о том, что его обвиняют в убийстве, разнесется по всей округе, начнется официальное расследование, объявится таинственный свидетель. Да еще кузен Калвин Мор наверняка несется сейчас во всю прыть в Пенхоллоу, чтобы заявить о своих правах на наследство. Естественно, он попытается отнять титул у человека, получившего его в результате гнусного убийства, которое сам же и совершил. Так что поддержка ему никак не помешает, размышлял Джошуа. И потом, фиктивная помолвка продлится еще на какое-то время.

– Конечно, я вас всех приглашаю, – проговорил он, – если вам по душе не обычные развлечения, а острые ощущения.

– Мы же Бедвины, – ухмыльнулся Аллин. Быокасл лишь вскинул брови и продолжил завтрак.

– Но мы теряем время, сидя здесь и разглагольствуя, – нетерпеливо воскликнула Фрея. – Если бы мы выехали сегодня же с утра, завтра к ночи мы могли бы уже преодолеть много миль.

Перспектива долгого непредвиденного путешествия в Корнуолл, которое должно начаться в хмурый, дождливый, туманный осенний день, а закончиться расследованием гнусного убийства, в котором главная и единственная роль подозреваемого отведена их будущему родственнику, вдохновила Бедвинов чрезвычайно. Они все возбужденно галдели, не слушая друг друга, отодвигали тарелки. Джошуа с Фреей поднялись из-за стола, и вышли из столовой.

– Дорогуша, – проговорил Джошуа, как только они оказались за дверью, – сегодня я представил тебе великолепную возможность избавиться от меня, но ты ею не воспользовалась, настояв на том, чтобы поехать со мной. Почему?

– На сей раз эта особа зашла слишком далеко, – заявила Фрея, вскинув голову. Глаза ее воинственно блестели. – И я получу ни с чем не сравнимое удовольствие ей это продемонстрировать.

Джошуа тихонько хмыкнул.

– Может так получиться, что ты никогда от меня не избавишься.

– Чепуха, – поспешно проговорила Фрея. – Просто побудем вместе чуть дольше, и все. Мне очень интересно взглянуть на человека, который сидел в лодке посреди океана во время шторма, дожидаясь, не проплывет ли кто-то мимо, а потом, заметив, что какой-то мужчина скидывает за борт своего кузена, спокойно уплыл прочь, даже не попытавшись его спасти; который молчал обо всем происшедшем на протяжении пяти лет, а потом вдруг решил вывести преступника на чистую воду, причем как раз в тот момент, когда мать жертвы пребывает в праведном гневе оттого, что все надежды на брак ее дочери с убийцей рухнули. Что же это за человек такой? Нормальный он или нет? Очень хотелось бы с ним поговорить.

– Помоги ему, Господи, – проговорил Джошуа. – Так значит, все семейство Бедвинов в полном составе решило сразиться в Пенхоллоу? Ты с Аллином, Эйдан с Морган па еще Ева? Неужели ты не понимаешь, моя прелесть, что с каждым днем наше с тобой положение все больше осложняется?

– Чепуха! – вновь бросила Фрея. – Можешь не беспокоиться, Джош, мы с тобой скоро расстанемся. Прошлой ночью я обнаружила, что совместная жизнь нам с тобой не грозит. Какое счастье!

Джошуа пристально уставился на нее. Значит, она не беременна? В то же время она не воспользовалась возможностью избавиться от него навсегда. Он хмыкнул.

– Теперь твоя очередь придумывать, как нам расторгнуть помолвку, дорогуша, – заявил он. – Не имею ни малейшего желания ходить до старости в женихах.

– Через час, внизу, в холле, – решительно проговорила Фрея, останавливаясь у дверей своей комнаты. – Ни минуты ждать не намерена!

Похоже, тема помолвки ей уже оскомину набила.

– Слушаюсь, мэм, – шутливо бросил Джошуа, ухмыльнувшись во весь рот.

Но как только Фрея зашла в комнату, захлопнув дверь перед его носом, и он остался один, улыбка исчезла с его лица, а сердце тревожно забилось. Значит, ему все-таки придется ехать в Пенхоллоу?

Безрадостная перспектива.

Путешествие было долгим и утомительным. Разговоры в карете и на различных постоялых дворах, где они останавливались, чтобы перекусить и переночевать, вертелись вокруг нейтральных тем, никому, похоже, не интересных. И меньше всех Фрее.

Она никак не могла понять, что происходит. Когда в карете воцарялась тишина, да и во время разговоров она вспоминала весь период своего знакомства с Джошуа, пытаясь восстановить день за днем, чтобы понять, как ее угораздило попасть в такую немыслимую ситуацию. Как получилось, что с той самой злополучной ночи на постоялом дворе, когда он ворвался в ее комнату, разбудив ее, он не отстает от нее ни на шаг, а жизни их переплелись настолько тесно, что сейчас она едет в Корнуолл, кинему домой, будучи с ним помолвленной, да еще тащит с собой всю семью? Должно быть, начало всем событиям положил незабываемый момент, когда она закрыла Джошуа в шкафу, решив не выдавать его ужасному седовласому пожилому джентльмену, который даже не удосужился дождаться, когда она откроет ему дверь, а нагло ворвался в се комнату.

Выдай она его, ее жизнь потекла бы по совсем другому руслу.

И жизнь Джошуа тоже.

Не случилось бы того, что случилось.

В Пенхоллоу они прибыли к вечеру, почти весь день проехав по дороге, тянущейся по морскому берегу, восхищаясь изумительным пейзажем. Солнце то выглядывало из-за облаков, то снова пряталось. Море вспыхивало под его яркими лучами и тут же гасло, становясь неприветливым и хмурым.

– Как бы мне хотелось нарисовать море! – проговорила Морган. – Оно то и дело меняет краски. Необходима вся палитра цветов, чтобы его запечатлеть, но даже тогда…

– И все же если вы зачерпнете из моря горсть воды и пропустите сквозь пальцы, вы увидите, что она бесцветная, – заметил Джошуа, не дав ей договорить.

– Цвет появляется в результате отражения чего-либо, – задумчиво произнесла Морган.

– Чего? Неба? – предположил Аллин.

– Но если забраться на высокую гору, окажется, что небо, то есть воздух, тоже бесцветное. Почему же небо и море имеют окраску? Обладай мы способностью забраться вовнутрь травинки, воды и воздуха, может быть, обнаружили бы, что и они бесцветны? – Глаза Морган восторженно сверкали.

– А сколько ангелов умещаются на булавочном ушке? – хмыкнул Аллин. – Даже если я мог бы их сосчитать, Морган, зачем мне все это?

– Цвет воспринимается нашим разумом, – заметила Фрея и, видя, что Морган хочет еще что-то сказать, предостерегающе подняла руку. – Но почему наш разум обладает такой способностью, мне неизвестно. Есть вещи, которые человек не в состоянии ни осознать, ни объяснить.

– А что такое осознание? – спросила Морган.

Странная девочка, подумала Фрея. Красивая, воспитанная, смелая, такая же гордая и высокомерная, как и все Бедвины, как и сама Фрея, презирающая некоторые нелепые правила, выдуманные представителями великосветского общества, она в то же время обладала необыкновенной чуткостью и постоянно искала причины таинственных явлений природы и вещей, которых люди обычно не замечают, а если и замечают, не проявляют к ним никакого интереса.

Как сложится жизнь сестренки, когда она вырастет и настанет пора выйти в свет? Найдется ли мужчина, который оценит ее по достоинству, а не станет держать в узде, как говорится, не подрежет ей крылья?

А как сложится ее собственная судьба? Когда дурацкое обвинение в убийстве будет с Джошуа снято, они расторгнут помолвку. И что она будет делать потом?

– Вы можете рисовать в Пенхоллоу столько, сколько вам будет угодно, – обратился Джошуа к Морган, и его голос вернул Фрею к действительности, – запечатлеть на холсте все тайны Вселенной. Кстати, раз уж речь зашла о Пенхоллоу, за этим поворотом откроется вид на дом.

В этом месте протекавшая по равнине река, широкая, неспешно текущая к морю, обрамленная скалистыми берегами, делала крутой изгиб. Дорога шла поверху. Склоны берегов по обеим сторонам поросли травой. То тут, то там виднелись яркие островки цветов: розовой армерии, желтого утесника, белого клевера. Вдали, ближе к морю, прямо на склоне холма, из-за нехватки пологого места у реки раскинулась небольшая деревушка с церковью.

К западу, примерно в полумиле от моря, на широком плато возвышался огромный особняк из серого камня, имевший довольно внушительный вид. Окна его выходили на море. Перед домом раскинулись лужайки с аккуратно подстриженной травой и клумбами, цветы уже отцвели, и виднелась только земля. Окруженные со всех сторон суровой, дикой красотой морского побережья Корнуолла, дом и парк напоминали великолепные, изысканные, драгоценные камни.

Первый взгляд на Пенхоллоу вызвал у Фреи странное ощущение, будто ее неожиданно стукнули под ложечку: на секунду перехватило дыхание, она даже ощутила боль.

Дорога начала спускаться вниз, а вскоре спуск стал крутым и уперся в трехарочный мост, перекинутый через реку. Проехав по нему, карета вновь покатила по берегу реки, а потом свернула к долине, которая привела к крутой, извилистой подъездной аллее, ведущей к особняку, рядом с ним расположился дом поменьше, но тоже не маленький. Должно быть, он отошел по наследству вдове, решила Фрея.

Морган с Аллином любовались из окна открывшимся пейзажем. Джошуа сидел рядом с Фреей, глядя в окно через ее плечо.

– Впечатляюще, – изрек Аллин.

– Какая красота, – тихонько проговорила Морган. Джошуа молчал. Даже не касаясь его, Фрея чувствовала, насколько он напряжен. Что ж, ничего удивительного. В этом особняке жили, его тетя с кузинами. Здесь прошло его невеселое сиротское детство. Сюда он больше не хотел возвращаться, но пришлось, и теперь ему придется столкнуться там с ненавистью и злобой. А главное – доказать, что выдвинутые против него обвинения в убийстве беспочвенны.

И в то же время этот особняк принадлежит ему. Он достался ему в наследство, является источником его богатства и престижа, и Джошуа несет за него ответственность. Но похоже, это его нисколько не радует, особняк камнем висит у него на шее.

Фрея вдруг подумала, что ничего не знает о его жизни, о том, что вынудило его уехать из дома и почему ему так не хочется возвращаться. Но скоро узнает, как и многое другое. Впрочем, лучше бы ей этого не знать. Ей доставляло удовольствие флиртовать с Джошуа, перебрасываться шутками, однако она никогда не воспринимала его всерьез. Ей казалось, что расстанется она с ним без особого сожаления.

Но теперь у нее уже не было в этом уверенности, что немало ее огорчало.

Сама того не желая, Фрея нащупала руку Джошуа и крепко сжала. Он переплел свои пальцы с ее и ответил ей таким крепким пожатием, что ей стало больно. В другое время она бы резко отчитала его за то, что он причиняет ей боль, либо попыталась высвободить руку, но сейчас даже не шевельнулась.

Карета загрохотала по мосту, и перед Фреей открылась величественная панорама реки, впадающей в море. В этот момент солнце вышло из-за облаков и его лучи заиграли на водной поверхности миллионами бриллиантов.

Приближение к Пенхоллоу двух больших шикарных карет, еще одной – менее шикарной – для слуг и еще двух для багажа невозможно было не заметить.

Однако на покрытой гравием подъездной аллее у парадных дверей стоял, дожидаясь прибытия гостей, лишь Джим Сондерс. Первой к дому подкатила карета, в которой ехали Джошуа с Фреей и Аллин с Морган. Отъехав в сторонку, давая место карете, в которой ехали Ева с Эйданом и дети, она остановилась. Из конюшни уже спешили конюхи.

Первым из кареты вышел Джошуа. Он тепло пожал руку управляющему, которого нанял в Лондоне полгода назад и с тех пор ни разу не видел, затем помог выйти Фрее и Морган. Следом спустился Аллин. Эйдан уже вытаскивал из кареты детей, и те, не теряя времени, помчались к краю террасы, чтобы поглазеть на видневшийся вдали покрытый золотистым песком пляж.

– Приехал настолько быстро, насколько смог, – проговорил Джошуа, после того как представил Сондерса Бедвинам.

– И правильно сделали, милорд, – отозвался тот. – Его преподобие Калвин Мор прибыл вчера вечером.

В этот момент парадные двери наконец распахнулись, и Джошуа поднял голову: на верхней ступеньке лестницы стояла тетушка, прижимая к губам носовой платок с черной каймой. В черном траурном платье она казалась болезненно-хрупкой. Интересно, догадывалась ли она, что он привезет с собой Фрею, подумал Джошуа. Вполне возможно. Зато остальных Бедвинов она никак не ожидала увидеть. В этом он мог бы поклясться. А они представляли собой грозных противников. И все, за исключением Евы, надменно смотрели на маркизу. Уж чего-чего, а надменности Бедвинам было не занимать.

– Добрый день, тетушка, – поздоровался он, направляясь к маркизе.

Спустившись со ступенек, она бросилась к нему в объятия и, казалось, растворилась в них.

– Джошуа, мой дорогой мальчик! – воскликнула она. – Какой приятный сюрприз и как раз в тот момент, когда я уже отчаялась увидеть тебя дома. Я только что говорила кузену Калвину… Но ты, наверное, не знаешь, что он приехал? Так вот, я только что сказала ему, что было бы правильнее, если бы принимал его в Пенхоллоу ты, а не я, ведь это твое поместье, а он является твоим наследником. Но ты так и не нашел времени приехать сюда после смерти твоего бедного дядюшки. И вдруг Частити заметила, что к дому едут кареты, и я поняла: Господь услышал мои молитвы.

Нет, решил Джошуа, она не ожидала, что он приедет. И не предполагала, что ему известно, что она задумала, иначе вела бы себя по-другому. Впрочем, она вела бы себя по-другому и в том случае, если бы он приехал один.

– Я счастлив приехать в Пенхоллоу, тетушка, – проговорил он. – И привез с собой гостей, как видите. С моей невестой вы уже знакомы. А теперь разрешите вам представить лорда и леди Эйдан Бедвин, леди Морган Бедвин и лорда Аллина Бедвина. Моя тетушка, маркиза Холлмер.

Тетушка изящно наклонила голову, приветствуя гостей. На секунду Джошуа показалось, что она собирается обнять Фрею, однако что-то заставило ее изменить это решение, и она ограничилась теплой улыбкой. Со стороны могло показаться, что она в жизни не была счастливее, чем в данный момент, когда приветствовала толпу нежданных гостей в доме, который считала своим.

– Как хорошо, что вы привезли с собой детей! – воскликнула она, скрестив руки па груди и с нежностью глядя на Бекки с Дейви, которые продолжали наслаждаться видом, пока их няня стояла возле третьей кареты. – Какое счастье, что залы Пенхоллоу вновь огласятся звонкими детскими голосами! Столько лет прошло с тех пор, когда ты с Албертом и девочки были детьми. Приятно вспомнить… Может быть, пройдете в гостиную, где вас уже ждут? Скоро подадут чай.

Джошуа повернулся к Фрее, намереваясь предложить ей руку, но в этот момент из дома выскочила девушка и, промчавшись мимо тетушки, устремилась к Джошуа. Ее круглое детское лицо сияло от счастья. Она судорожно смеялась, как смеются дети, всецело поглощенные игрой.

– Джош! – вновь и вновь повторяла она. – Джош, Джош, Джош!

Он распахнул объятия, и она ринулась в них, едва не сбив его с ног. Обхватив его руками за шею, она ткнулась лицом ему в грудь с такой силой, что у него перехватило дыхание.

За пять лет она заметно выросла – ей уже исполнилось восемнадцать, – однако нисколько не изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз.

– Пру! – воскликнул он, сжимая ее в объятиях. – Пру, девочка моя!

– Ты вернулся! – восторженно приговаривала она, по-прежнему пряча лицо у него на груди. – Я знала, что ты вернешься! Джош, Джош, Джош!

– Пруденс! – строго проговорила тетушка. – Как ты посмела выйти из детской без моего разрешения! Где мисс Палмер?

– Все в порядке, тетушка, – проговорил Джошуа, услышав, что кузина начала всхлипывать. – Как приятно, когда тебя так тепло встречают. Я приехал не один, любовь моя. Если ты на секунду меня отпустишь, я познакомлю тебя со своими будущими родственниками. Леди Пруденс Мор, моя кузина, – проговорил он, глядя на Фрею. – А это леди Фрея Бедвин, Пру. Думаю, вам следует называть друг друга по имени. Фрея – моя будущая жена.

И какого черта он это сказал, раздраженно подумал Джошуа.

Пру улыбнулась бесхитростной детской улыбкой каждому из Бедвинов, тихонько повторяя про себя, как кого зовут, чтобы не забыть. Когда с представлениями было покопчено, она, смеясь, взглянула на Джошуа.

– А это Джошуа, – проговорила она, заметив, что его никто не представил.

– Да, меня зовут Джошуа, – ласково улыбнулся он, обняв ее рукой за плечи.

– И ты вернулся домой.

– И я вернулся домой.

– И привез с собой Фрею, – продолжала Пруденс. – Мне нравится Фрея. И все остальные тоже. Но больше всех Ева. Не считая, конечно, Джоша. Я люблю Джоша больше всех на свете. А еще Частити и Констанс и…

– Пруденс! – остановила ее мать, не дав договорить. Джошуа хмыкнул и перевел взгляд на Фрею. Лицо ее не выражало ни высокомерия, ни холодности, ни возмущения, ни ужаса, в общем, ни одного из тех чувств, которые можно было бы ожидать. Лишь искреннее изумление.

Повернувшись, тетушка первой направилась к двери. Подбежав к Пру, Ева взяла ее за руку. Ее хорошенькое личико озарила добрая искренняя улыбка. Эйдан направился к террасе за детьми. Морган с Аллином уже вошли в дом. Джошуа предложил Фрее руку.

– Она навсегда останется ребенком, – заметил он.

– И ты ее любишь, – проговорила Фрея.

– Она – дитя любви и насквозь пропитана любовью. Как можно ее не любить?

– Джош, – со вздохом проговорила Фрея, – мне вовсе не обязательно все о тебе знать.

– Дорогуша, – заметил он, тихонько рассмеявшись, – неужели ты считала, что я не способен любить? Как это нехорошо с твоей стороны.