"Порочная страсть" - читать интересную книгу автора (Бэрд Жаклин)

Глава 7

Маленькая церковь выглядела прелестно. Вдоль стен вырос настоящий цветник из букетов, от полуденной жары ароматы духов, казалось, вытеснили весь воздух. У Хэлин мелькнула праздная мысль: чью же в этой церкви в последний раз играли свадьбу? — наверное, Симонетты. После утреннего разговора с бабушкой в ее душе воцарилось фаталистическое смирение, и это помогло ей выдержать свадебную церемонию, не теряя присутствия духа.

Приглашены были лишь семьи ближайших соседей и прислуга усадьбы, но церквушка казалась переполненной. Когда Карло надел ей на палец золотое, выполненное в виде заплетенной женской косы кольцо, и Хэлин сделала то же самое, она взглянула на его холодное высокомерное лицо и на какой-то миг ей показалось, что она заметила нежность в его глазах. Но иллюзия тут же испарилась. Его губы раздвинулись в откровенно триумфальной улыбке, и, склонив голову, он холодно поцеловал ее в бровь.

Они покинули церковь рука об руку, под хор поздравлений всех присутствующих.

Карло был элегантен, как никогда, — в праздничном костюме и в шляпе. А Хэлин даже не представляла, как очаровательно она выглядела. В облаке легкого тюля, с золотистыми волосами, струящимися по спине, она являла собой мечту каждого мужчины. Блицы фотокамер слились в одну непрекращающуюся вспышку; каждый хотел иметь свой собственный снимок, щелкал и профессиональный фотограф.

В доме отца ее представили каждому без исключения гостю, так что к концу этой церемонии у нее было чувство, будто вежливая улыбка просто приклеена к ее губам.

Еда была превосходная, и лучшее шампанское лилось рекой. Ни у кого не осталось сомнений, что это великий праздник — бракосочетание единственного сына. Отец Карло был явно доволен собой и пил так много, что Хэлин даже на секунду вообразила, как он падает, пьяный, со своего инвалидного кресла, и улыбнулась собственной фантазии.

Карло блестяще играл роль любящего жениха и все время находился рядом. Если бы она не знала правды, то могла бы почти поверить его заботливым взглядам и нежному прикосновению руки, лежащей на ее плече.

Проходил час за часом, и она уже стала думать, что вечер никогда не кончится. Поэтому когда Карло наконец усадил ее в празднично украшенную машину, она почувствовала облегчение. Поцеловала братика и бабушку, — они покидали Сицилию сегодня в ночь, — последний раз помахала собравшейся толпе гостей, и Томассо увез их.

Чувство облегчения оказалось недолговечным: она вспомнила, что предстоит еще вытерпеть прием в Палермо. Около двухсот друзей и деловых партнеров семьи Манзитти собрались в отеле «Палермо Хилтон» в ожидании своей очереди поднять тост за счастье новобрачных.

Когда она выразила сомнение, необходим ли второй прием, Карло жестко ответил:

— У отца плохо со здоровьем, и это не позволяет ему присутствовать ни крупных мероприятиях. Но имя Манзитти хорошо известно на острове, и все ожидают большого приема. Слишком много людей почувствуют себя оскорбленными, если их не пригласить принять участие в празднестве.

Они мчались по главному шоссе в Палермо, и Хэлин ощущала нарастающее где-то внутри напряжение. Она подняла руку и сняла большую шляпу. Зерна риса, оставшиеся на широких полях — им благословляли новобрачных гости — посыпались на Карло.

— Уже кидаешься в меня разными вещами, сага, — цинично поддел он ее. — Надеюсь, это не намек на то, чего мне ждать в будущем!

При этих словах низ живота у Хэлин скрутила спазма боли, напонимание о брачной ночи резануло по натянутым червам. Пауза неприлично затягивалась, и она сказала первое, что пришло в голову:

— Который час?

Ответом стал взрыв издевательского смеха. — Не волнуйся, Хэлина, у тебя еще есть несколько часов отсрочки. Я зарезервировал для нас с тобой многокомнатный люкс в отеле. Думал, у нас будет часок-другой расслабиться перед приемом, — он многозначительно усмехнулся, — но, к счастью для тебя, мы опаздываем. Гости уже подъезжают.

Хэлин с облегчением заметила, что машина тормозит. Они прибыли в отель, Карло вновь водрузил на себя личину любящего мужа я препроводил ее на прием. Как актер он был великолепен и наверняка дал бы фору Лоуренсу Оливье. От безукоризненно сшитого серого шелкового костюма до туфель ручной работы он всем своим существом, не прилагая к этому никаких усилий, излучал некое поле мужественности. Хэллин не могла не заметить завистливых взглядов большинства присутствующих женщин. У нее чуть не вырвался горький смешок. Боже, если бы они только знали, с какой охотой она бы поменялась с каждой из них местами.

По мере того, как время шло, она ощущала все большее напряжение. Сознание того, что Карло знает об этом, не приносило облегчения. Он смеялся и шутил со всеми и каждым, переходя от гостя к гостю, но старался не отдаляться от нее. Почему так происходит, спрашивала она себя, что только ей заметен этот насмешливый цинизм в его глазах, когда он смотрит в ее сторону? Сегодня, желает она того или нет, он овладеет ею, и ей хотелось кричать при одной мысли об этом. На прошлой неделе он носил маску ледяного равнодушия, и это внушало ей ложное чувство безопасности, но теперь он и не думал скрывать своих намерений. Каждый раз, когда его взгляд останавливался на ней, его губы кривились в откровенно чувственной улыбке.

Хэлин осушила бокал шампанского и тотчас взяла другой. Весь вечер она мало пила и еще меньше ела, но сейчас отчаянно нуждалась в приливе храбрости, даже если он хлынет из бутылки. Поведение Карло казалось ей необъяснимым. Она была уверена, что он ненавидит ее. На протяжении последних нескольких дней они редко общались, а когда такое случалось, он не скрывал своей недоброжелательности. Она не выражала недовольства, поскольку это лишь укрепляло ее уверенность в том соглашении, которого они достигли. Когда она размышляла об их брачной ночи, она представляла себе хладнокровное короткое совокупление с таким же быстрым результатом в виде беременности. Теперь она не была в этом так уверена. Каждым своим взглядом и прикосновением Карло делал все, чтобы возбудить ее, и, что самое страшное, он преуспевал в этом.

К счастью, она выследила проходящего официанта, поставила на его поднос пустой бокал, взяла полный и осушила его в несколько глотков. Карло обнял ее за талию, сквозь тонкую ткань платья его пальцы, казалось, обжигали кожу, его объятие становилось все крепче, он прижимал ее к себе все ближе. Она ощутила своим бедром твердые мускулы его бедра, и это бросило ее в дрожь, с которой она не могла ничего поделать. Наверное, она зря решила напиться, потому что действие алкоголя было прямо противоположным тому, чего она хотела. Вместо того, чтобы придать храбрости, он, наверное, снижал сопротивляемость, промелькнула у нее не очень четкая мысль.

Затем Карло склонил к ней свою темноволосую голову и предупредил хрипловатым шепотом:

— Хватит пить, mia sposa. Мне не нужна в постели пьяная жена.

Ее боевой дух взыграл. — Прекрасно! Тебе придется спать одному, — огрызнулась она, пытаясь вырваться из его объятий.

— Так-так! Прием еще не кончился, а тут уже мятеж, — вмешался знакомый голос. Карло не успел парировать замечание Хэлин.

Хэлин внутренне содрогнулась, узнав стоявшую перед ними женщину. Та широко улыбалась, что не могло скрыть злобного блеска ее темных глаз. Скользнув по Хэлин, они теперь жадно пожирали Карло.

— Катерина, как мило, что ты пришла! Разреши представить тебя моей жене — произнес Карло, игнорируя предшествующую реплику.

— О, нет нужды, мы с Халин знакомы. Разве она тебе не говорила? — проворковала та, подхватывая своей маленькой ручкой Карло под его свободную руку.

Карло посмотрел на Хэлин, его бровь вопросительно изогнулась. — Да, мы раньше встречались, — только и смогла она пробормотать.

Катерина продолжала своим голосом сирены-соблазнительницы:

— Позволь мне поздравить тебя, Хэлин. На прошлой неделе — со Стефано, на этой неделе — уже замужем за Карло. Ты должна раскрыть свой секрет, — многозначительно потребовала она.

Хэлин вспыхнула от этого намека, бросила умоляющий взгляд на мужа. Но тот, казалось, извлекал удовольствие из язвительности Катерины. Посмеиваясь, он ответил:

— Ах, Катерина, ты совсем не меняешься, все хочешь всех перессорить. Стефано ухаживал за Хэлин по моей просьбе… ничего больше.

Он одарил женщину, повисшую у него на руке, нежной улыбкой, на что та ответила хрипловатым голосом:

— Ты так хорошо меня знаешь, саго. Прости мою маленькую шутку, Хэлин, но Карло меня понимает. Мы с ним такие давние… друзья. — Последнее слово было произнесено с той долей неуверенности, чтобы у Хэлин не осталось никакого сомнения: здесь должно было прозвучать «любовники». — Но, правда, Хэлин, желаю тебе всего наилучшего и надеюсь, вы оба будете счастливы.

Лгунья и негодяйка, подумала Хэлин, произнося вежливое «спасибо». Карло был ей здесь не помощник, он довольствовался тем, что молча стоял, прислушиваясь к обмену репликами, и циничная улыбка блуждала на его красивом лице. Хэлин могла бы воспользоваться этим моментом, чтобы освободиться от его руки, но она этого не сделала.

Карло вывел ее на середину зала, крепко обнимая за талию обеими руками.

— Что ты делаешь? — пробормотала Хэлин, сознавая, что на них устремлены взгляды всех присутствующих.

Карло улыбнулся ей и мягко сказал:

— Предполагается, что мы откроем танцы, так что смени эту скорбную мину, а то люди не то подумают. — Говоря это, он привлек ее к себе, его крупное тело крепко прижалось к ней.

Может быть, виновато шампанское или, возможно, вызов со стороны другой женщины, Хэлин точно не знала, но у нее уже не было желания сопротивляться явному призыву, который светился в темных глазах Карло. — Прильнув к нему, она склонила голову на его плечо, и они двигались с безукоризненной синхронностью под медленную романтическую мелодию любовной песни.

Вечер вдруг стал для Хэлин каким-то сном наяву. Карло все время находился рядом и отбивал наиболее непристойные шутки своих друзей с таким очаровательным чувством юмора, что даже она не могла устоять. Заглянув со смехом в его озорные искрящиеся глаза после одной такой остроты, она вдруг почувствовала себя пойманной в ловушку тех темных страстей, которые она там увидела. Карло медленно склонился к ней и, нежно скользнув губами по ее рту, прошептал так, чтобы услышала только она:

— Думаю, нам время уйти, Хэлина.

Хэлин стояла возле огромной резной кровати, вся словно в параличе, без единой мысли в голове. Скрип открывающейся двери вывел ее из транса и, оглянувшись, она увидела, как Карло поворачивает ключ в замке. Ее сердце заколотилось в диком ритме. Приближаясь к ней, он сбросил пиджак и галстук. Потом остановился всего в нескольких дюймах от нее и стал расстегивать рубашку. Словно под гипнозом она наблюдала, как он сдернул ее со своих широких плеч и бросил на пол. Ее глаза неотрывно следили за его руками, которые взялись за пояс брюк.

— Уж не думаешь ли ты ложиться в постель прямо в этом? — мягко спросил Карло, скользнув пальцем под вырез ее платья.

— Н-нет. Нет, — прошептала она. Его руки легли ей на плечи.

— Позволь, я помогу тебе, сага.

Она беспомощно стояла, пока он не спустил пышный тюль с ее плеч до талии и, нагнувшись, нежно лизнул выше той линии, где кружева обтягивали ее твердые груди. Хэлин подскочила, словно ошпаренная, но не нашла в себе сил отстраниться.

Она согласилась на это, твердила она себе, но в его объятия ее толкало не их соглашение, а жгучее желание ощутить прикосновение его твердой мускулистой груди к своей. Ее губы желанно раскрылись, он накрыл ее рот своим в долгом, одурманивающем поцелуе. Она почувствовала, как ее платье упало на пол. Ее руки скользнули по мягкой рощице, которой поросла его грудь, и обвились вокруг шеи, чтобы продлить поцелуй. Она знала, что поступает дурно, но не могла противостоять его страстному напору.

Карло подхватил ее на руки, бормоча в нежную ямочку у се горла какие-то слова, которые проскакивали мимо ее сознания. Опустив ее на кровать, он быстро сбросил остальную одежду и присоединился к ней. В полумраке комнаты красота его обнаженных форм подействовала на нее, как мощный секс-допинг. Он склонился над ней, и в состоянии какого-то полуобморока она видела, как он снимал с нее белье, покрывая ее пылающую плоть мелкими поцелуями, как каждая кружевная вещичка порхала на пол. Потом его рот вновь нашел ее рот, их языки встретились, сплелись воедино, как бы пожирая друг друга. Руки Карло замучили ее груди так, что они налились свинцом, соски затвердели от желания.

Его рот накрыл сначала один пылающий сосок, потом другой, пока она не забылась в чувственном возбуждении, в которое мог ввергнуть ее только он. Ее руки впились ему в плечи в бессознательной ответной реакции, ее тело изогнулось под ним дугой. Он опустился на нее всем телом, и, хрипло бормоча слова, любви, дал ей почувствовать всю свою тяжесть. Тяжелые удары его сердца слились с ее в едином бешеном ритме. Ее глаза широко распахнулись, когда его рука скользнула меж их тел и легла на мягкий холмик, охраняющий врата ее женственности. Его пальцы искали, ласкали. Она смотрела вверх на его красивое лицо, опаленное сейчас страстью, на его глаза, вспыхнувшие черным огнем.

— Я хочу тебя, Хэлина, хочу тебя… Не могу больше…

Она не могла говорить, волнение перехватило ей дыхание, но она медленно привлекла его голову к себе, подавая знак согласия. Ее длинные ноги раздвинулись под его бедрами.

Он быстро двинулся слегка вперед, выдохнув:

— О, Боже, я ждал этого шесть лет.

При этих словах Хэлин замерла, каждый мускул ее тела сжался в реакции мгновенного отторжения.

Как он смеет! — пронеслось у нее в голове. Шесть лет назад он был обручен с Марией. Как он смеет напоминать ей сейчас о своей мести?

— О, нет. Нет! Не делай этого со мной, — хрипло прошептал Карло, вглядываясь в ее огромные зеленые глаза.

Слова объяснения застряли у нее в горле, и так и не были произнесены. Его рот обрушился на ее губы, его плоть входила все глубже и глубже, вызвав, наконец, ответную реакцию, которой она не могла скрыть. Его крупное тело содрогалось в безудержных конвульсиях, потом он скатился с нее и распростерся рядом. Лишь его судорожное дыхание напоминало теперь о том, что произошло.

Хэлин повернулась на бок, спиной к Карло. Она чувствовала себя до предела униженной, использованной. Боль оказалась куда более мучительной, чем она ожидала. Мужская рука дотронулась до ее плеча, и Карло мягко спросил:

— Ты хорошо себя чувствуешь, mia сага?

Гордость заставила ее отбросить его руку, и она ответила с горьким сарказмом:

— Молю Господа, чтобы не чувствовать себя хорошо. Молю, чтобы я уже забеременела и мне никогда больше не пришлось страдать от твоих прикосновений! — Прежде чем он успел остановить ее, Хэлин выпрыгнула из кровати и направилась прямо в ванную комнату. Она заперла дверь, и слезы хлынули у нее ручьем. Шок последних нескольких дней плюс ноющая пустота внизу живота — все вместе довело ее до нервного срыва.

Наконец она встала под душ и, открыв воду до отказа, начала драить губкой каждый дюйм тела, стараясь смыть с кожи саму память о его прикосновении. Закутавшись в большое махровое полотенце, она вытерлась досуха и затем осторожно открыла дверь в спальню. Звуки размеренного дыхания Карло убедили ее, что он спит. На цыпочках она пересекла комнату и подошла к двери. Бросила быстрый взгляд на кровать. Комнату освещал лишь лунный свет, проникавший сквозь окно. Карло лежал на спине, одна рука поперек подушки, другая свисала с края кровати как раз над тем местом, где он бросил свою одежду. Она тихо подошла к противоположной стороне кровати и осторожно нырнула под покрывало. Карло пошевелился, но, к счастью, не проснулся. Хэлин лежала, уставившись в темноту и задаваясь вопросом, выпала ли на долю хотя бы одной другой девушки такая ужасная брачная ночь. Наконец, ее одолел сон.

Она пошевелилась, лениво приоткрыла глаза и еще долго нежилась в уюте и тепле, исходившем от сильного мужского плеча у нее под головой и руки, заботливо обнимавшей ее за талию. Затем к ней вернулась память, и в голове завертелись события минувшей ночи. Она в шоке села в кровати, осознав, в чьих объятиях она спала.

Потом так же поспешно скользнула снова в постель, потому что послышался сонный голос Карло:

— Какая прелесть! — Это восклицание напомнило ей, что она совершенно нагая. Полотенце, в которое она закуталась вчера вечером, куда-то запропастилось.

Она залилась пунцовой краской, ее сердце зачастило. — Я хочу встать! — вскрикнула она, отталкивая державшую ее руку.

— К чему такая спешка, Хэлина? София и Тамассо отпущены на уик-энд. Нам некому делать приятное кроме нас самих, — с хрипотцой произнес он, прижимая ее к себе так, что его дыхание щекотало ей щеку.

— Что бы ты ни сделал, приятно мне не будет, — саркастически усмехнулась она, снова пытаясь убрать его руку со своего тела. Его пальцы еще крепче сомкнулись у нее на талии, он приподнялся на локте и заглянул в раскрасневшееся сердитое лицо.

— Уж не вызов ли это, mia sposa? — спросил он, ухмыляясь. В его глазах светилось злое озорство.

— Разве я осмелюсь бросить вызов великому синьору Манзитти! — парировала она, решив про себя, что не поддастся мужскому обаянию этого человека и не даст склонить себя к уступчивости. В то же время она призналась себе, что задача эта не из легких. Каким-то образом сей нежеланный муж выглядел сегодня утром намного моложе и очень привлекательным. Темные волосы ниспадали прядями на широкий лоб, однодневная небритость оттеняла благородную форму подбородка. Под ее взглядом ухмылка сошла с его лица.

— Очень ты храбрая сегодня с утра. Прошлая ночь тебя ничему не научила? — спросил он холодно.

Все еще безуспешно пытаясь убрать руку со своей талии, Хэлин вскрикнула:

— Не выношу, когда ты трогаешь меня!

К ее изумлению, Карло ничего не ответил, просто снял руку. Но прежде чем она успела пошевелиться, он перекатился на нее, подмяв под собой. Все еще не произнося ни слова, он напряженно изучал ее, как будто никогда раньше не видел, словно впитывая в себя всеми порами картину ее раскрасневшегося мятежного лица и длинных золотистых волос, разметавшихся по подушке.

Соприкосновение его обнаженного тела с ее собственным, от груди до пальчиков ног, ужасающим образом подействовало на сердечный ритм Хэлин. Когда его взгляд скользнул вниз, на горло, и еще ниже, она возненавидела себя за то, как сумасшедше заколотился пульс в шейной артерии.

— Значит, ты испытываешь ко мне отвращение? Не выносишь, когда я трогаю тебя? — цинично усмехнулся он. — Лгунья… Тебе совершенно незачем сердить меня, чтобы заставить заниматься любовью с тобой. Попробуй попросить меня по-доброму, — пошутил он, одновременно сдвигаясь ниже.

Его широкая грудь прошлась по соскам ее грудей. Все чувства Хэлин пришли в полный хаос. Она взглянула снизу вверх на мрачно красивое лицо, и ее пронзила дрожь наслаждения. Зачем она дразнит его? Она не была для него серьезным противником и знала это.

Повернув голову в сторону, она пробормотала намного более смиренным голосом:

— Могу я теперь встать? Ну, пожалуйста! Нет никакого смысла сочинять некролог нашей прошлой ночи.

— Трусишка, — мягко прошептал он. Его губы нащупали сумасшедшее биение пульса у нее на горле и двинулись, рассыпая поцелуи, по шее вверх к ее губам. Его язык лизнул уголок ее рта.

Она содрогалась от его ласк, но отказывалась повернуть к нему голову, приговаривая:

— Оставь меня в покое…

— Нет, не оставлю, сага mia. Прошлой ночью, пожалуй, я был немножко грубоват. Но тебе придется многому поучиться, если ты воображаешь, будто можешь разрешить мне зайти так далеко, как я зашел, а потом играть со мной в игры. Но не беспокойся, — хрипло, с расстановкой произнес он. — Сейчас я покажу тебе, как это у нас может быть.

Было уже далеко за полдень, когда Хэлин осталась одна в постели. Последние несколько часов принесли ей откровения и муки, о существовании которых она не догадывалась еще днем раньше.

Карло занимался с ней любовью с медленной, чувственной проникновенностью, отчего ее попытка бесстрастно лежать в его объятиях оказалась беспомощно смешной. Распяв ей руки над головой своей левой рукой, он подверг ее тело такой демонстрации сексуального опыта, что через минуту-другую она уже извивалась так, что ему едва удавалось сдержать ее правой. Он исследовал каждый дюйм ее тела губами, языком и зубами, его пальцы проникли в каждое укромное местечко. Она лежала, содрогаясь, и ей казалось, будто кончики нервов пылают, как свечи, а кровь вскипает в жилах.

Снова и снова он подводил ее к конечной черте, а потом сдерживал, пока Хэлин, к своему стыду, не взмолилась, чтобы он взял ее до конца. Его завершающее обладание ею стало откровением, о всяком сопротивлении было забыто, когда он вошел в самую ее глубь. Ее мускулы сжались вокруг него, торопили его, пока, наконец, вселенная вокруг нее не взорвалась, разлетевшись на миллион осколков. Их тела слились в конвульсиях высшего наслаждения, которое ни один из них не мог теперь отрицать.

Когда он наконец ушел от нее, его последние слова долго звучали у нее в голове:

— Ты моя жена, Хэлина. Моя, понимаешь?

Она прекрасно поняла…

Утром в понедельник Хэлин с облегчением увидела, как он уехал в Палермо. В доме снова появились София и Томассо с уймой улыбок и поздравлений. Перемолвившись с Софией, Хэлин ушла наверх в спальню. Незадолго до этого она была вынуждена одеться в большой спешке, и причина этой торопливости все еще заставляла ее щеки пылать.

Она проснулась от скрипа двери и в сумеречном состоянии между сном и полным бодрствованием с восхищением наблюдала, как Карло, совершенно не замечающий своей наготы, двигался по комнате, собирая разбросанную одежду. Лучи ранней зари, заглянувшие в окно, обвели его прекрасные мужские формы золотистым контуром, его черные волосы, влажные после душа, рассыпались массой вьющихся прядей.

— Извини, у меня нет сегодня утром времени, но потерпи с этой идеей до вечера, хорошо? — сказал он насмешливым тоном.

Захваченная врасплох за тайным изучением его тела, она перевела взгляд на его лицо. Веселые искорки в его глазах сказали ей, что он заметил, как она восхищена его обнаженной фигурой.

Она молнией вскочила с постели и бросилась в ванную, пристыженная его смехом, еще долго звеневшим у нее в ушах.

Последние два дня оказались не такими уж тяжкими, как она предполагала… После того, как в субботу он оставил ее одну в постели, она приняла душ. Затем, надев простое хлопчатобумажное платье, спустилась вниз. Ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы заставить себя пойти на кухню, откуда доносились звуки, свидетельствующие, что Карло именно там. Она уже приготовилась было выдержать его насмешки, когда с удивлением увидела его склонившимся над сковородкой у плиты. Он что-то жарил. Как только она вошла, Карло взглянул на нее через плечо и спросил:

— Омлет с грибами и жареной картошкой, идет? Садись, еще минутка и будет готово.

— Хорошо, — ответила Хэлин, не скрывая изумления. Взяв стул, она села за большой сосновый стол, ее взгляд вперился ему в спину. Он был в трикотажной рубашке с короткими рукавами и тесных, выцветших джинсах с кухонным полотенцем за поясом. Ей с трудом верилось, что это тот самый человек, за которого она лишь вчера вышла замуж. Она быстро отвела взгляд, как только Карло поставил перед ней тарелку и сам сел напротив. Вдруг ее глаза расширились, уголки рта поползли вверх в улыбке — она заметила главное украшение стола. Большая кофейная кружка, а в ней — восхитительная красная роза.

Карло, проследив за се взглядом, сказал с сожалением:

— Идея-то была, а вот вазы, к несчастью, не было. Представления не имею, где София прячет на кухне эту проклятую штуковину.

Улыбка перешла у Хэлин в негромкий смех, она подняла голову, их глаза встретились, между ними проскочила искра искренней симпатии. Хэлин прекрасно поняла, что он имел в виду: в первый же день, когда она приехала, София дала понять, что не потерпит кого-либо в своей кухне.

— Давай рубай, пока не остыло, — сказал Карло, взял вилку с ножом и приступил к делу.

— Где ты выучил такое выражение? — спросила Хэлин, поглощая пышный, воздушный омлет. — «Рубай» — это вряд ли входит в программу обычного курса английского языка.

— Я три года ходил в Лондонскую школу экономики и жил на улице Эрлз Корт в одной квартире с двумя парнями из Манчестера. По-моему, у них я больше научился английскому, чем в этом высшем учебном заведении, — заключил Карло и широко улыбнулся. — Хотя, конечно, это не то, что называется королевским английским.

— Вот уж не знала, что ты окончил университет в Англии, — с удивлением сказала Хэлин. — Я сама училась в ЛШЭ, но всего год. — Тут она оборвала себя. О чем она думала! Дружески настроенный, непринужденный Карло еще больше опасен для ее душевного спокойствия, чем тот холодный человек, которым он предстал на прошлой неделе. И такому Карло намного труднее сопротивляться.

— Тебе нравилась студенческая жизнь? — спросил Карло, очевидно, не обративший внимания на ее заминку. — Уж мне точно. Мы потрясающе проводили время, бродяжничая по Лондону. Гуляли ночами напролет, попивая паршивое вино и пытаясь наставить весь мир на путь истинный. А потом на следующее утро не помнили из сказанного ни слова.

Почему-то Карло в образе подвыпившего студента показался Хэлин неотразимым. — С тобой правда так бывало? Не могу представить, чтобы ты когда-нибудь напился, — воскликнула она со смехом.

— О, бывало, уж поверь мне. А чем занималась ты? Я не так уж стар. Уверен, студенческая жизнь не могла сильно измениться.

— Даже не знаю. Я не очень-то вращалась в компаниях. Может быть, потому, что жила не в университетском городке, а каждый день ездила из дома туда-обратно, — Хэлин поймала себя на том, что по-приятельски пустилась в объяснения.

— И бьюсь об заклад, что «это была идея твоего отца, — мрачно заявил Карло, отодвинул пустую тарелку в сторону и устремил на Хэлин взгляд, полный сарказма. — Не отрицаешь, сага?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотала она неискренне. — А нельзя сегодня вечером пойти полюбоваться Этной? — спросила она, явно пытаясь переменить тему.

— Конечно, отчего же. Мне всегда нравилось быть твоим гидом. — Оставив ее уловку без всяких комментариев, Карло взял ее руку, повернул ладонь вверх и, легонько поглаживая большим пальцем мягкое местечко посредине, чувственно добавил:

— Во всем.

От его прикосновения по ее телу разлилось тепло. Она отдернула руку и встала, в спешке чуть не опрокинув стул.

Карло засмеялся, обошел вокруг стола и взял ее за руку:

— Пошли, Хэлина. У меня новый автомобиль. Получил его только на прошлой неделе, и умираю — хочу обкатать. Имеешь честь быть первым пассажиром.

Новая машина оказалась сверкающим черным монстром, с низкой посадкой и колесами, которые казались слишком для нее большими. На неискушенный взгляд Хэлин, она была похожа больше на смертоносную торпеду, чем на автомобиль.

Следующий час был сплошным ослепляющим калейдоскопом цвета и скорости. Несколько раз, когда что-то вынуждало Карло сбросить газ, в окне возникали живописные кадры сельской местности. Наконец, он запарковался не где-нибудь, а прямо в центре поля. Она не успела перевести дух, чтобы спросить, почему, как он схватил ее за руку и уже вел по заросшему травой полю туда, где ждал вертолет.

Повиснув у него на руке, она закричала:

— Постой, Карло! Для чего это? Куда мы идем?

Крепко схватив ее за талию, он почти швырнул ее в открытую кабину со словами:

— Вы пожелали увидеть Этну, и вот колесница подана, миледи! — Одним прыжком усевшись рядом с ней, он разразился смехом — настолько потрясенное выражение застыло на ее прелестном личике.

— Но я-то думала, мы пойдем пешком!

— Ну, нет, для этого сегодня слишком поздно. Но Нико любезно предлагает нам вид с птичьего полета.

Никаких слов не хватило бы, чтобы описать, как выглядел вулкан с воздуха — он был прекрасен. К тому же из-за шума они все равно не могли говорить. Хэлин смотрела во все глаза, а Карло молча показывал ей разные кратеры. Когда они кружили над вершиной, в глубине можно было отчетливо разглядеть красную раскаленную магму, а вокруг стоял почти непереносимый запах серы. Поэтому Хэлин с облегчением, хотя и в приподнятом настроении восприняла весть, что вертолет идет на посадку. После получаса, проведенного в душной атмосфере вулкана, было приятно глотнуть чистого воздуха.

Когда они снова сели в машину, Карло сказал:

— Я знаю один милый маленький ресторанчик здесь недалеко, по дороге. Можем остановиться поужинать. — Взглянув в ее сторону, он добавил:

— Если только ты не предпочитаешь вернуться домой и сама приготовить нам ужин.

Покусывая нижнюю губу, она смотрела на него с чувством некоторой неловкости. Бьющая через край, роскошная галантность Карло этим вечером заставила ее забыть прошлое, и на какое-то время им было вместе легко и непринужденно, как в прежние дни. Но теперь она спрашивала себя, не вернулся ли его насмешливый цинизм? Слегка пожав плечами, она решила отнестись к его вопросу, как к заданному всерьез, без подковырки, и соответственно ответила:

— Нет, я бы лучше поужинала на стороне. — Потом откровенно призналась:

— Тем более, что я не умею готовить.

Карло подарил ей снисходительную улыбку, его рука на секунду легла ей на бедро, взволновав ее так, что она никому бы в этом не призналась.

— Не тревожься, Хэлина, ты не можешь быть великолепна во всем. Пусть будет ресторан.

Они заказали на двоих огромного омара с салатом, Хэлин взяла на десерт клубнику со сливками, а Карло — сыр и галеты. Все это запивалось шампанским, которое хозяин ресторана подал за свой счет, поскольку он прослышал об их недавней свадьбе, и, кроме того, Карло с давних пор считался здесь уважаемым клиентом. Атмосфера вечера стала особенно праздничной, когда старичок-тапер сел за пианино, и Хэлин не отвергла объятий Карло, пригласившего ее танцевать. Вскоре к ним присоединились все, кто только был в ресторане, включая самого хозяина. Где-то после полуночи Карло предложил отправиться домой, но ей не хотелось уезжать. Непосредственная, искренняя радость, которую выражали посетители ресторана, узнав об их свадьбе, понравилась ей куда больше, чем официальный прием вчера вечером.

Потом была долгая дорога домой наедине с мужем. Вот тогда-то ее охватил страх перед грядущей ночью, нервы ее напряглись.

Она сразу же легла в постель, надеясь, что если она заснет раньше, чем Карло поднимется наверх в спальню, он оставит ее в покое. Надежда не оправдалась — он пришел к ней, обнаженный, минут через десять. Заключив Хэлин в свои объятия, он мгновенно превратил в посмешище ее безуспешные попытки сохранить холодность. Карло искусно возвел ее на вершину чувственного наслаждения, а потом они лежали, обнявшись, пресыщенные свершившимся.

Воскресное утро было ясным и солнечным, предвещая еще один утомительный жаркий день. Хэлин открыла глаза и увидела Карло, стоявшего у кровати в свободных белых брюках и дорогой рубашке. Он держал в руках поднос.

— Вставай, соня, завтрак подан. — Он поставил поднос на столик возле кровати и склонился к ней. Коснувшись губами ее брови, словно причесывая ее, он подал еще одну подушку. — Садись, сага.

Хэлин была настолько удивлена, что послушалась. И тут же, зардевшись до корней волос, схватила простыню… Карло взбил сзади нее подушку, потом подал ей поднос.

— София говорит, ты все еще обожаешь хлеб focaccia. Рад, что за последние несколько лет ты не изменила своей привязанности ко всему итальянскому, — провозгласил он с самодовольной улыбкой на красивом лице.

Его близость и воспоминание о том, как легко он овладел ею прошлой ночью, вызвали у Хэлин жгучее чувство протеста. — Мне всегда нравилось все итальянское. Единственное, чего я не переношу, так это некоторых мужчин, — саркастически парировала она.

— Сарказм тебе не идет, Хэлина, и мы оба знаем, что ты лжешь. Разве нет? — твердо произнес он, отвечая на ее мятежный взгляд всепонимающим взглядом. Хэлин первой отвела глаза. — Завтракай и будь готова. Я увожу тебя из дома на весь день.

— Не знаю, хочется ли мне куда-нибудь ехать, — пробормотала она. Его властность раздражала. Она взяла кусок хлеба и макнула его в большую кружку с кофе.

— Ну, раз так, я не против. Если тебе больше хочется другого, могу с тем же успехом присоединиться к тебе в постели, — предложил он насмешливо.

— Нет! Нет, мы поедем. Дай мне пять минут, — выпалила она с полным ртом, чуть при этом не подавившись.

Она почувствовала себя форменной дурочкой, когда Карло повернулся на каблуках и вышел, бросив на ходу с шутливым цинизмом:

— А я-то надеялся, что ты передумаешь. Встречаемся внизу через десять минут. Не опаздывай…

Каким-то таинственным образом — Хэлин не могла сообразить, как именно — Карло умел сделать так, что она расслаблялась, даже когда ей этого не хотелось. Она холодно спросила его, куда они отправляются. Его ответ и улыбка легко сокрушили все барьеры неприступности, которые она было возвела.

— Это экскурсия-сюрприз. Составь мне компанию, хорошо? Ведь мужчина женится не каждую неделю. И она согласилась.