"Братья Дракона" - читать интересную книгу автора (Бейли Робин Уэйн)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Роберт вышел из комнаты брата, тихо прикрыв за собой дверь. Поморщившись, он посмотрел на повязку на правой руке. Рана все еще болела, но он заставил себя не думать о боли.

Он тихо прошел по коридору мимо своей комнаты и спустился по лестнице. За столом сидели трое пожилых мужчин, они пили что-то из кружек и негромко переговаривались. Тут же был и Пиетка со своей дряхлой собакой. Внезапно разговор прервался, и старики посмотрели на Роберта, словно чего-то ожидая. Ему стало неловко. Пиетка хотел было встать, но Роберт покачал головой. Трактирщик снова сел. Роберт подошел к двери, распахнул ее и вышел на улицу.

Тишина сводила с ума. Ему остро не хватало не прекращающегося даже ночью городского шума Манхэттена. Роберт спустился с низенького крыльца и зашагал по улице. В воздухе витал запах реки и горных сосен. Тончайшая пыль клубилась под сапогами. Почти весь город спал, блуждания чужака никого не тревожили. Некоторые окна были открыты, но в них не было видно ни светильников, ни каких-либо признаков движения.

Он не выбрал себе никакого определенного маршрута и в конце концов оказался на самой окраине, там, где темной массой возвышались горы. Над их вершинами холодно мерцали звезды. Роберт прошел мимо последней изгороди, за которой сбились в кучу сонные овцы, потом — мимо небольшого участка обработанной земли. За городом дорога шла немного вверх. Он поднялся на холм и уселся на большой камень, подперев подбородок руками, и стал ждать, когда на небе появится луна и это странное прекрасное сияние.

Левое плечо ныло, но и о нем он постарался забыть: ничего, рано или поздно пройдет, и так уже стало лучше. Он немного подвигал рукой, пробуя подвижность сустава, и остался вполне ею удовлетворен.

Он оглянулся на темный город. Драконов не было видно. Мальчик и женщина мирно спали где-то в домах горожан, но Роберту не спалось. Он и так был по природе полуночник и у себя дома читал и работал за компьютером ночи напролет, а отсыпался днем — просто потому, что ему так больше нравилось. Он любил ночь.

Роберт слабо улыбнулся. Очень может быть, что сдать новый роман вовремя не удастся — издатель будет просто лопаться от ярости.

Луна прокралась по небу над вершинами гор и осветила крыши домов. Далеко, на противоположном конце города, поблескивала река. Роберт подобрал колени к груди и обхватил их руками. В плече что-то дернулось, но он не обратил на боль внимания, лишь начал потихоньку раскачиваться взад-вперед, пока совсем не успокоился. Он закрыл глаза.

Неизвестно откуда пришли мысли о Скотте. Роберт вспоминал, как они познакомились во Флориде. Скотт был тогда в новенькой белой форме, его техника казалась безупречной. На Тайване они ездили на рикшах, в Сингапуре плавали на сампанах — юрких плоскодонках с парусом и кормовым веслом, в Бангкоке бесконечно бродили по базарам. Роберт улыбнулся: славное было время.

Но тут подкралось более мрачное воспоминание: Скотт на тротуаре в Нью-Йорке, в крови, насмерть перепуганный, умоляет Роберта о помощи, вцепившись в его рубашку.

Роберт вздохнул, открыл глаза и прогнал непрошеный образ. Он прижал ладонь ко рту и подул сквозь пальцы. Вот так, успокойся. Да. Успокойся.

Но откуда-то из самого отдаленного уголка сердца продолжал слышаться голос: Поло. Эй, Поло.

Голос перекрыло чье-то тихое пение. Сначала оно казалось далеким, но постепенно приближалось, пока Роберт наконец не осознал, что оно звучит вовсе не в его сознании. Он оглянулся на скалы в поисках певца.

Никого не было. Пение тоже прекратилось, лишь ветер шелестел в траве.

Роберт опять посмотрел на город, решив, что у него слуховые галлюцинации. Возможно, он сходит с ума, да и есть от чего.

Но пение послышалось вновь. Это был точно не ветер! Он резко обернулся. Совсем недалеко по склону холма перемещался мерцающий белый огонек — может быть, свеча или нечто подобное. Роберт едва успел заметить огонек, как тот погас, — и песня тотчас же умолкла.

Роберт тихо соскользнул с камня и вгляделся в темноту. Ничего. Он сосредоточил взгляд на силуэте старого дерева, рядом с которым исчез огонек, потом тихо приблизился к дереву и обошел его. Никого. Он поднял глаза. Между широкими дрожащими листьями можно было различить звезды, но на ветвях тоже никого не было. Положив ладонь на шершавую кору, он прислонился к дереву.

Мой милый, куда ты? В какие края?

Останься со мною здесь, у ручья.

Твои глаза зеленее травы.

Чего ты боишься — меня ли, молвы?

Куда ты? В какие края?

Роберт вздрогнул и осмотрелся. Вокруг никого не было, и сколько он ни вглядывался, результат был тот же. Но песня была слышна вполне отчетливо. Он оставил дерево и осторожно прокрался вверх по склону холма.

Мой милый, останься, останься со мной,

Напейся с ладони водой ледяной,

Приляг, отдохни, ты, верно, устал?

Ни слова в ответ — молчаливы уста.

Мой милый, останься со мной.

Роберт снова заметил огонек, на этот раз чуть повыше. И как его можно было потерять? Огонек медленно раскачивался туда-сюда — может, это какой-то фонарь? Не похоже. Внезапно свет замер и взмыл вверх. Роберт заметил, что из-за огонька на него смотрит молодая женщина с длинными черными волосами, в развевающемся белом платье. Потом она исчезла, остался лишь огонек.

— Подожди! Не уходи!

Свет двигался по склону к маленькой рощице. Роберту очень хотелось посмотреть на женщину поближе, и он отправился следом. Он понял ее песню — она пела по-английски! Было просто необходимо узнать: кто она такая. Огонек замер снова, словно ей хотелось посмотреть, не отстал ли он, а потом исчез меж двух больших деревьев.

Зазвучала уже знакомая ему тоскливая убаюкивающая мелодия. Роберт огляделся. Горы отбрасывали длинные глубокие тени, достигающие крыш домов. Луна приближалась к зениту, вокруг нее вырисовывался светящийся лазурный ореол, но ни луна, ни звезды, ни ореол не проливали свет на землю, туда, где бродила женщина.

Он глубоко вдохнул и вошел в рощицу. Ветер шелестел в листьях, все еще звучало тихое пение. Прямо впереди Роберт заметил огонек, который тут же исчез за деревом. Он бесшумно двинулся следом, думая про себя: «Ну вот, не только ты умеешь играть в кошки-мышки».

Она вела его в глубь рощи, где деревья росли так густо, что уже невозможно было разглядеть горы или городок внизу. Мох слегка пружинил под ногами. Свет поминутно исчезал и появлялся уже на новом месте. Каждый раз Роберту казалось, что и песня умолкла навсегда, и каждый раз он ошибался.

Мой милый, увы, не вернется ко мне.

Лишь вздохи мои в ночной тишине

Слышны у лесного ручья. Мой милый, в какие края…

Роберт прислушался и озадаченно нахмурил брови. Песня была настоящей — ее порождали губы и горло молодой женщины из плоти и крови, а вот слова, казалось, рождались у него в сознании.

— Очень красиво, — сказал он как ни в чем не бывало, и голос его в тишине прозвучал до странности отчетливо. — Что это? Для кого ты поешь?

Он задержался за деревом, потом выглянул с другой стороны. Ее там не было, и огонька тоже.

— Для любимого. — Голос прозвучал в его сознании.

Она ждала его неподалеку, с глазами, полными веселья, и ее матово-бледное лицо сердечком было чуть искажено беззвучным смехом. Ветер дул, и тонкая белая ткань трепетала у нее на груди и у босых ног. Она улыбнулась, глядя на него, и подняла руки, словно приглашая подойти.

У нее не было ни фонаря, ни свечи.

— Кто ты? — настойчиво спросил Роберт. Он слегка насторожился, но все же приблизился к ней еще на шаг. Мир закачался перед глазами, он вскрикнул и почувствовал, что падает в какую-то яму.

Две сильные руки ухватили его за запястье. Роберт принялся отбиваться изо всех сил, но наконец совладал со страхом. Во рту у него была какая-то грязь. Отплевываясь, он принялся шарить свободной рукой в поисках точки опоры, пока не нащупал заросший травой край заброшенного колодца, в который чуть не провалился.

Он поднял голову, надеясь разглядеть того, кто его удержал от падения, но грязь посыпалась с края ямы, залепляя глаза. Он ругался, а кто-то тащил его вверх. Наконец Роберт смог вылезти и протер глаза.

Послышался знакомый голос, и чья-то рука мягко легла ему на плечо. Его спасла темноволосая девушка — секурнен. Она оттащила его еще на шаг от колодца.

Роберт сердито посмотрел на сирену, которая своим пением едва не погубила его.

— Почему…

Она лишь глядела на него печальными пустыми глазами, и слезы текли по ее бледным щекам. Женщина медленно опустила голову и закрыла лицо руками. Тишину нарушало лишь тихое всхлипывание.

Секурнен отпустила Роберта и сунула руку в маленький мешочек, висящий на поясе. Не отрывая взгляда от молодой женщины, стоящей на другом краю ямы, она достала пригоршню мелких сухих листьев, раскрошила их в ладони и рассеяла по ветру.

Подул ветер. Сирена растворялась в воздухе, словно дым, и у Роберта невольно перехватило дыхание. Плач постепенно затихал, фигура таяла на глазах, пока от нее не осталось одно лишь воспоминание.

У Роберта волосы встали дыбом.

— Что это?

Он забыл, что секурнен не понимает его языка. Не спрашивая разрешения, он вытащил у нее из мешочка еще немного листьев. Точно такие же он видел на полу комнаты брата, но не обратил на них особого внимания, решив, что старая Фрона, очевидно, не слишком старательно прибирается. Теперь-то он знал лучше.

Отбросив листья, он осторожно обошел колодец и встал там, где недавно исчезла сирена. В густой траве был едва заметен большой плоский камень — судя по всему, часть стены дома, который стоял здесь в незапамятные времена. Остался лишь изрядно попорченный фундамент, заросший травой и кустарником.

Но что случилось с домом? Его разрушили? Сгорел? Роща свято хранила свою тайну.

Секурнен подошла поближе.

— Лейккио, — сказала она.

Слово вызывало какие-то смутные воспоминания. Роберт повторил его про себя. Что-то подобное ему попадалось, когда он собирал материалы для последней книги. Финские языческие духи. Лейккио — пылающий. Он же — блуждающий огонек, призрачный свет.

Секурнен сказала что-то еще, пристально разглядывая лицо Роберта и все крепче сжимая его руку. Не нужно было знать язык, чтобы понять.

— Я с тобой, — быстро ответил он. Холодный пот выступил у него на лбу, и он вытер его с притворной непринужденностью. — Пойдем отсюда.

Роберт позволил ей вывести себя из рощи, и она не отпускала его руку, пока они не вышли снова на открытую местность. Он еще раз окинул взглядом город. Теперь было понятно, почему ночью на улицах ни души, почему так плотно захлопнуты ставни домов.

Он повнимательнее разглядел свою спутницу. На голову ниже его, она все-таки была довольно высокой для девушки. И довольно симпатичная на свой лад, хотя ее внешность можно было назвать несколько грубоватой. Тогда, во время их первой встречи, у нее были распущенные волосы, теперь же она заплела их в тугие косы.

Все эти дни ему доводилось видеть ее лишь издалека. Их с Эриком поместили у Пиетки, а девушка и мальчик ночевали в каком-то частном доме.

Он похлопал себя по груди.

— Роберт. Меня зовут Роберт.

Она сразу же поняла.

— Аланна.

У нее была красивая улыбка.

— Аланна, — повторил Роберт. Он положил ладонь себе на голову, потом ей и наконец опустил на несколько дюймов ниже, вопросительно глядя на девушку.

Она задумалась и вдруг опять заметно оживилась.

— Даниэль.

Значит, мальчика звали Даниэль. Роберта радовало, что они учатся понимать друг друга. И потом, так было легче забыть ужас, пережитый в роще. Он дотронулся до локтя Аланны и подошел к скалистому выступу, на котором сидел некоторое время назад.

— Скала. Это скала.

Но Аланне было неинтересно. Она что-то сказала на своем языке и изобразила удар ногой, словно бы просто так, потом повернулась к нему, примирительно улыбаясь, и потерла щеку.

— Извини, — сказал Роберт. Он опустил голову, чтобы выразить сожаление.

Но Аланна снова пнула что-то воображаемое ногой и быстро заговорила, выжидающе глядя на него.

Роберт поднял бровь. А, теперь ясно. Она не ждет от него извинений, только хочет, чтобы он выучил ее технике боя.

— Сначала подними колено, — сказал он, демонстрируя соответствующее движение. — Стой прямо, не горбись.

После нескольких попыток Аланна повторила удар более или менее правильно. Она оказалась способной ученицей. Он показал ей, как наносить удары ногой, и принялся наблюдать. Она выглядела на удивление сосредоточенной, и он стал подумывать о том, не начать ли учить ее по-настоящему.

Однако ему самому так и не удалось сосредоточиться. Роберт оглянулся в сторону рощи и гор. Он чувствовал их спиной. Можно было сколько угодно пытаться отвлечься, забыть, солгать себе, но факт оставался фактом: Роберту было страшно. Когда Аланна не могла его видеть, он оглядывался и чувствовал неприятный холодок в желудке. То, как эти горы напоминали Катскиллские, не могло не озадачивать. Такие же мрачные, словно населенные призраками.

Но не только это пугало и озадачивало его. При виде луны в сознании всплывало слово «Танадор». Откуда он его знал?

Аланна дотронулась до его руки, и он вздрогнул, смутившись, что так углубился в свои мысли. Она показала на далекий горизонт через крыши домов. В темном небе парил дракон, переливаясь огненными красками. Он подлетел поближе, и с востока показался второй дракон — Роберт узнал опалового «скакуна» Даниэля. Внезапно прямо за спиной зашумели крылья, и его омыл янтарный свет дракона Аланны, который пролетел над самыми горами и на мгновение закрыл собой луну.

Аланна закричала и знаком приказала ему следовать за ней. Они побежали с холма; все три дракона опустились на луг к югу от города. Точно так же, как и в прошлый раз, сонные горожане высыпали на улицу. Аланна не обращала внимания на их расспросы, пробегая вместе с Робертом по площади.

Когда они достигли окраины, появился Даниэль, босой и без рубашки. В поле три дракона нетерпеливо били крыльями. Навстречу двигались две фигуры: в одной из них Роберт узнал третьего секурнен, который спас их с братом.

Он похлопал Аланну по плечу, стремясь привлечь ее внимание.

— Роберт, — сказал он, указывая на себя. — Аланна, Даниэль. — С вопросительным взглядом он показал на их третьего товарища.

— Валис, — сразу же ответила она.

Тот, кто пришел с Валисом, был ниже ростом и старше, с покатыми плечами; тяжело дыша, он встал рядом с Аланной. Его гладкий череп поблескивал в лунном свете. Незнакомец был в мешковатых штанах из тонкого белого полотна и просторной рубашке. Длинная безрукавная куртка из какой-то темной материи висела на нем, как плащ.

Роберта удивил пронзительный, даже желчный взгляд старика. Тот посмотрел на него с неприкрытой насмешкой и подошел к Аланне. Роберт понял, что разговор идет о нем, но больше ничего не смог разобрать; он был изрядно обеспокоен; судя по реакции горожан, пожилой был важной персоной. Аланна подняла руки, и старик соприкоснулся с ней ладонями. Они обменялись еще парой фраз, потом повернулись и вместе зашагали по улице.

Даниэль схватил Роберта за руку. Мальчик улыбнулся ему и потащил вслед за Аланной. За ними последовали Валис и горожане. Наконец все остановились у заведения Пиетки. На пороге ждал Брин, кузнец. Он придержал дверь, пока Аланна и старик входили. Роберт, Даниэль и Валис тоже вошли. Остальным Брин вежливо, но твердо дал понять, что пора расходиться, и закрыл дверь.

В углу стояла Фрона; она явно нервничала, смотрела на всех широко раскрытыми глазами и вытирала руки о грязный передник. Она что-то быстро сказала, но никто не обратил внимания; впрочем, и она не пошла за ними по лестнице.

Вдруг распахнулась дверь в комнату Эрика, и оттуда высунулся Пиетка. Сначала он выглядел настороженным, потом широко улыбнулся и поднял руки, но старик отвел их и тепло обнял трактирщика.

Эрик приподнялся на локте.

— В чем дело, Бобби? — удивленно спросил он, пока все собирались в маленькой комнате.

— Не поверишь, братец. Я тут встретил одну особу, она пела по-английски, но отнюдь не блистала любезностью, а, напротив, заманила меня к заброшенному колодцу, в котором я едва не сгинул.

— Что? — Эрик попытался сесть, но старик удержал его и сам устроился на краю кровати. Пиетка подошел со свечой. — Да что же, наконец, происходит?

Аланна что-то шепнула мальчику, и он ушел, а вскоре вернулся, неся с собой какой-то длинный предмет, завернутый в ткань. Аланна забрала у него этот предмет, развязала веревки и сняла ткань. Свет заиграл на гладком, словно полированном роге.

Старик разглядывал рог вдумчиво и озадаченно, потом снова повернулся к Эрику. Он попросил Пиетку подойти ближе и посветить, потом приподнял правое веко Эрика большим пальцем.

— Тихо! — буркнул он, когда Эрик попытался отстраниться. — Не дергайся, гринго, я хочу тебе помочь. — Он начал осторожно снимать повязку.

— Ты говоришь по-английски! — изумленно воскликнул Роберт.

Пиетка что-то пробормотал. Старик нетерпеливо кивнул, разглядывая рану, которая покраснела и опухла. На коже выделялись шесть аккуратных стежков.

— Этот поганец — врач, — сказал Эрик Роберту.

— Меня зовут Родриго Диез, — сообщил врач с холодноватым достоинством. Он отвернулся и что-то сказал Пиетке, тот достал из кармана ножницы.

— А не кажется ли тебе, Родриго Диез, что их надо простерилизовать? — спросил Роберт.

Родриго Диез выпрямился и уничтожающе посмотрел на Роберта.

— Ах ты, америкашка несчастный. Ну до чего же вы там все избалованы. Эй, кто-нибудь видел, чтобы Пиетка стерилизовал иглу, накладывая швы? — Он снова нагнулся к Эрику с ножницами в руке. — Калоса — маленький городок рыбаков и фермеров. Здесь нет медицинского университета.

С ловкостью заправского хирурга он разрезал нитки. Показалась тонкая линия запекшейся крови. Диез внимательно осмотрел ее и ощупал опухоль; Эрик снова вздрогнул. Выступила крошечная капля крови.

— Больно, — сказал Эрик. Старый врач усмехнулся:

— Легендарный герой вроде тебя мог бы и потерпеть немного.

Он поднял руку над свечой, сжал ее в кулак, провел над нею другой рукой, потом разжал пальцы. У него на ладони лежал пестренький камешек. Пиетка ахнул. Эрик приподнялся, чтобы посмотреть. Все остальные тоже приблизились.

Это был кусочек матового кварца с небольшими темно-красными вкраплениями. Отполированный до блеска, он переливался в свете свечи. В комнате словно стало темнее.

— Нечего сказать, повезло нам, — сухо заметил Роберт, складывая руки на груди. — Он еще и колдун. Как говорится, и лечит, и развлекает.

— Если тебя не впечатляет, — парировал доктор, — подожди, пока не получишь счет.

Эрик почти не слушал. Он смотрел на ладонь старика, и глаза его блестели.

— Это кровавик, — тихо сказал он.

Родриго Диез поднял камень двумя пальцами и повернул к свету. Камень сиял. Старик указал Эрику на кровать. Эрик покладисто улегся, облизывая пересохшие губы в смутном ожидании. Диез поднес кристалл к ране, подержал немного, да так и оставил на виске.

— Что происходит? — нервно спросил Эрик. Роберт покачал головой. Работая над новой книгой, он изучал целительные свойства минералов. Конечно, верить в это всерьез было невозможно, но материал оказался интересным. Впрочем, объяснять что-либо брату было бесполезно.

— Лежи тихо, — сказал Роберт. — Мы тут уже и не такого насмотрелись.

Камень стал переливаться как-то иначе, словно наполнился изнутри красным свечением, когда старик что-то тихонько запел себе под нос. Роберт нагнулся ближе, но Аланна удержала его. Тон пения сменился, и цвет камня стал глубже. Родриго крепко зажмурился. Пение стало громче, Роберт уже кожей чувствовал вибрацию. Камень сиял ярче свечи, бросая на лица собравшихся странные отсветы.

Родриго умолк так внезапно, что Роберт вздрогнул. Врач открыл глаза и склонился над Эриком, который, казалось, погрузился в транс. Свечение камня постепенно ослабевало, он уже выглядел как обычный кровавик. Старик протянул руку и снял его со лба Эрика.

Эрик прикоснулся к ране.

— Боль ушла, — прошептал он и сел, изумленно глядя на брата.

Родриго заговорил с Пиеткой; тот выслушал его и направился к столу, где достал белую тряпицу из тазика с чистой водой, аккуратно отжал ее и вытер рану Эрика, снимая остатки запекшейся крови.

Остался лишь тонкий красный шрам, даже опухоль исчезла.

Пиетка что-то почтительно пробормотал. Валис и Аланна взволнованно переговаривались. Даниэль подошел, хлопнул Эрика по плечу и широко, по-мальчишески улыбнулся. Эрик удивленно переводил взгляд с одного лица на другое.

Роберт тихонько выскользнул в коридор и прислонился к стене. Он сжал ладони, подпер подбородок большими пальцами, приложив указательные к губам, и глубоко вздохнул. Сердце беспокойно билось. Он на мгновение прикрыл глаза и приказал себе успокоиться. Немного расслабившись, поднял раненую руку, чувствуя порез под повязкой. Потом снова сложил руки, и губы его сжались в тонкую линию.

Придя в себя, Роберт вернулся в комнату. Брат был уже на ногах.

— Просто невероятно! — крикнул Эрик, хлопая себя по лбу. — Вообще не болит! Черт, и бок тоже прошел.

Роберт кивнул.

— Спасибо, Родриго. Извини, если я был груб.

Старик медленно повернулся, и их взгляды встретились.

— Не стоит благодарности, гринго. — Тон его был уже не таким враждебным. Он встал и забрал рог у Аланны, потом ощупал его, мрачно усмехаясь, и вернул девушке. — Надо как можно скорее забрать вас отсюда.

Эрик запротестовал, прежде чем Роберт успел что-либо сказать.

— Док, я в высшей степени признателен, но мы никуда не пойдем, пока вы не ответите на несколько вопросов.

Диез, похоже, рассердился, но старался говорить спокойно.

— Тогда я отвечу на них как можно быстрее. Вы угодили в мир под названием Пейлнок и в настоящий момент находитесь в городе Калоса, населенном гуранами. Этот народ входит в союз, именуемый Владения Света. И вам грозит более серьезная опасность, чем вы можете себе представить. — Он показал на рог в руках у Аланны. — Вы убили чиморг и тем самым нажили врага, который ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить вас. — Он помолчал и глубоко вздохнул, затем продолжил: — Вы сделали практически невозможное. Чиморг бессмертны, лишь секойе способны их убить. Но Валис говорит, что вы действительно убили его, и я ему верю. Надеюсь, вы откроете нам свою тайну.

— Кому «нам»? — спросил Эрик. — Народу Гуран?

— Если чиморг — это единорог, которого мы убили, — перебил Роберт, — то кто же тогда секойе?

— Вы называете их драконами. Ваше знание может помочь всем нам. Чиморг — не просто чудовища, они — глаза и уши нашего врага.

— Секойе, — повторил Роберт, и Аланна одобрительно кивнула.

Внезапно на улице кто-то пронзительно вскрикнул. Все побежали к окну выяснять, в чем дело. Десятка два людей в черных доспехах и масках неслись по улицам, размахивая сетями.

Валис растолкал всех и бросился в коридор. Даниэль последовал за ним.

— Дай ему какую-нибудь одежду! — крикнул врач трактирщику. Пиетка, на мгновение парализованный страхом, пришел в себя и помчался прочь.

Роберт резко отвернулся от окна.

— В чем дело? Кто эти парни?

Аланна побежала к дверям, но возглас старого доктора остановил ее. Они торопливо обменялись несколькими словами на языке Аланны, она кивнула и исчезла. Диез снова повернулся к Роберту.

— Я же говорил, гринго, у нас тут война.

Столб шипящего голубого пламени мелькнул в небе, озарив все ослепительно белым светом. От удара содрогнулась вся гостиница. Диез высунулся в окно. Роберт и Эрик тоже выглянули и…

Чиморг галопом несся по улице, вскидывая увенчанную рогом голову и издавая громкое ржание. Откуда-то с другой стороны появился еще один отряд солдат в черном. Сети свистели в воздухе, дубинки и деревянные посохи наносили удары с беспощадной точностью. Горожане с криком разбегались.

Высоко в небе переливался холодным светом черный силуэт женщины. Она смеялась и смеялась. Ее длинные волосы извивались, как живые; она протягивала руки, и с ее ладоней слетали молнии.

Роберт отшатнулся от окна и забился в угол, силясь унять дрожь. Шандал Карг, — звучало у него в сознании. — Шандал Карг! Но он не мог понять этих слов! Он знал лишь то, что они наполняли душу страхом. Даже не страхом, ужасом!

Еще одна молния распорола небо. Воздух затрещал. Вдруг дверь распахнулась, и на кровать упала охапка одежды. Пиетка не стая дожидаться благодарности и тут же куда-то испарился. Эрик быстро натянул одежду — такую же, как у Роберта.

Роберт кое-как совладал со страхом и тихонько вернулся к окну. Он с трудом мог заставить себя смотреть на страшную фигуру в небе.

— Что это? — спросил он придушенным голосом. Он не мог заставить себя сказать «кто» — это была не женщина.

Диез пристально посмотрел на Роберта. Его губы изогнулись, и с них слетели всего три слова:

— Это Сердце Тьмы.