"Жениться по завещанию" - читать интересную книгу автора (Лафой Лесли)

Глава 6

Они шли по коридору к своим комнатам, и он придерживал ее за локоть. Кэролайн хранила молчание, всем своим видом выражая явное недовольство, а он… Он пребывал просто в ужасном состоянии. Его мужское естество было твердым, как камень, и взывало к облегчению. Какая-то часть замутненного вином сознания посылала ему поздравления в связи с тем, что он поступает правильно, несмотря на опьянение и возбуждение, другая же напоминала, что по-настоящему здравомыслящий человек не напивается до такой степени, и призывала прекратить притворство и не изображать из себя воплощенную добродетель.

Как только они достигли ее комнаты, он сразу же убрал руку и отступил назад. Кэролайн подняла глаза и пристально посмотрела ему в лицо. Их обоих освещал лишь тусклый свет настенной лампы. Ее губы были чуть приоткрыты и выглядели невероятно соблазнительно и призывно, грудь вздымалась и опадала чаще, чем обычно.

– Спокойной ночи, Кэролайн, – сдавленным голосом произнес Дрейтон и учтиво склонил голову. – Желаю приятных снов.

Она ничего не ответила.

Что ж, это даже к лучшему, подумал он и, решительно развернувшись, двинулся к своей комнате.

– Дрейтон, – окликнула Кэролайн.

Не зная, как поступить, он уткнулся взглядом в дверную ручку, за которую уже успел взяться. И опять, как совсем недавно за ужином, она освободила его от необходимости принимать решение.

– Пожалуйста, признайтесь, что вас беспокоит, – тихо произнесла Кэролайн, приблизившись к нему.

Дрейтон не осмелился взглянуть на нее, поскольку не мог за себя ручаться. Глядя прямо перед собой, он стиснул ручку, резко повернул ее и, толкнув дверь, как можно тверже сказал:

– Спокойной ночи, Кэролайн. Приятных снов.

Он уже шагнул в комнату, но она ухватила его за рукав.

– Этот вечер был таким замечательным, – проговорила она, и в ее голосе чувствовалась решимость. – Поэтому не смейте его портить, снова напуская на себя чопорный вид.

Дрейтон слегка опешил. «Не смейте»? Медленно повернув голову, он через плечо глянул на свою подопечную:

– Простите, не понял?

– Мне нет никакого дела до той личности, которую именуют лордом Райлендом, – продолжила Кэролайн, по-прежнему удерживая его за рукав. – У него совершенно отсутствует Чувство юмора, и он умеет только распоряжаться, игнорируя мнение, чувства и желания других. Поэтому для меня гораздо предпочтительней общество Дрейтона Маккензи, который в большей степени располагает к себе.

Дрейтон стоял, испытывая большое желание сорваться с места и убежать. Вот только как можно будет расценить его побег как проявление трусости или мудрости?

– Тот, о ком выговорите, очень несдержанный человек, – отозвался он, не в состоянии даже пошевелиться. – Имеющий склонность сначала действовать, а уже потом думать.

– Во многом как раз это в нем и привлекает.

– Но и весьма опасным человеком.

– Еще одно обстоятельство в его пользу. А лорд Райленд… просто ужасный зануда.

Кэролайн с облегчением почувствовала, что Дрейтон немного расслабился – так же, как и в столовой, перед началом их совместной трапезы, – и поняла, что он принял решение.

– Зануда? – переспросил Дрейтон, приподняв бровь. – Лорд Райленд – зануда?

Его голос имел сейчас какую-то особую интонацию, взгляд постепенно смягчался, и от всего этого ее сердце сразу же забилось сильнее.

– Да, именно так. Лорду Райленду никогда не придет в голову быть с кем-то откровенным, потому что он озабочен лишь внешними приличиями, видимостью, а не сутью, и за это его можно только пожалеть.

Не сводя с нее глаз, Дрейтон медленно покачал головой.

– Кэролайн, вы подступаете к самому краю пропасти, – тихо предупредил он.

– Я это понимаю. Откровенность должна быть обоюдной, и я готова пойти на риск.

– Вот как? – Отпустив дверную ручку, Дрейтон поднял ладонь и медленно провел кончиками пальцев по ее щеке. – Но вы представляете, чем рискуете?

– Вполне… – Кэролайн прикрыла глаза, наслаждаясь этим прикосновением, почти забыв о времени и о том, где находится.

– Но вам следует знать, что Дрейтон Маккензи совсем не добропорядочный человек, – продолжил он, между тем как его пальцы, скользнув по шее, приблизились к ее груди. – Точнее, не склонный сдерживать себя соображениями благоразумия.

Да еще когда голова затуманена вином, мысленно добавила Кэролайн.

Как странно: весь окружающий мир словно заволокло какой-то дымкой, и в то же время ее ощущения так сладости.

Обострены. Это было изумительно… Возможно, уже завтра она пожалеет о своем порыве, однако сегодня ей хочется быть просто женщиной и получить от этого удовольствие.

– Кэролайн, вы должны его остановить, – прошептал Дрейтон, обнимая ее за талию. – Остановить, пока не поздно.

Если он думает, будто этими словами ее можно отпугнуть, то сильно ошибается. Соблазн был очень велик, ставки – слишком высоки. Кэролайн подалась к Дрейтону, и ее ладони скользнули по лацканам сюртука.

– Пусть он только попробует остановиться, и я… кое-что ему оторву.

Дрейтон засмеялся. После чего быстро увлек ее в свою комнату и захлопнул дверь.

– Даже не пытайся, малышка, – с улыбкой проговорил он, глядя сверху вниз в запрокинутое лицо Кэролайн, между тем как пальцы принялись шарить по ее спине в поисках пуговиц. – Иначе тебе придется…

Дрейтон не закончил фразу, внезапно осознав, что освободить Кэролайн от одежды и опрокинуть ее на кровать не такое уж быстрое дело, как ему представлялось; Почти весь день он изнывал от желания, и вот теперь, когда возможность получить облегчение так близка, нежданно-негаданно возникает непредвиденная помеха!

– Черт возьми, где же у тебя пуговицы?

Кэролайн засмеялась и, чуть отстранившись, сказала:

– Позволь, я сама.

Приподняв левую руку, правой она начала проворно расстегивать у себя на боку ряд синих пуговок. Вообще-то Дрейтон еще раньше заметил эти пуговицы, однако предположил, что их единственное предназначение – привлекать мужское внимание к соблазнительному изгибу женского тела.

Пуговки были быстро высвобождены из петель, однако этим дело не закончилось.

– Ну и ну! – в удивлении пробормотал Дрейтон, увидев, как передняя верхняя часть платья отошла вбок, и вниз и под ней обнаружился скрытый до сего момента еще один ряд пуговиц, которые он безуспешно искал на спине.

Взору предстали изумительные женские формы. О Боже! Зрелище было просто потрясающим. Вполне возможно, что у него отвисла челюсть, но сейчас его это мало беспокоило.

– Тем, у кого нет служанок, одеваться и раздеваться приходится самостоятельно, – пояснила Кэролайн, берясь за нижнюю пуговицу. – И делать это легче, когда все находится спереди.

– А теперь позволь мне, – попросил Дрейтон, мягко отстраняя ее руки.

– Ну, если ты так настаиваешь…

Еще бы не настаивать!

Кэролайн уперла руки в бока, и он принялся расстегивать пуговицы, начав с самых нижних. Его пальцы действовали быстро и ловко, словно были независимы от сознания. Вернее, от той его части, которая еще функционировала. И когда он достиг верхней пуговицы, его замутненный разум наконец воспринял то, что уже некоторое время видели глаза. На Кэролайн не было нижней юбки! Дрейтон внимательнее вгляделся в открывшийся разъем. Впрочем, нет – нижняя юбка имелась, но она была вшита в само платье, образуя с ним одно целое.

– Какое оригинальное решение! – поразился он. И мысленно добавил: «И как милосердно по отношению к изнывающим от нетерпения мужчинам!»

– Спасибо за похвалу. Это я сама придумала.

– Похоже, ты обладаешь немалыми талантами. – Дрейтон с улыбкой посмотрел в блестящие глаза Кэролайн и расстегнул последнюю пуговицу. Он как раз размышлял над тем, какие еще таланты ему предстоит открыть в своей подопечной, когда она, приподняв руки и качнув бедрами, предстала перед ним в еще более изумительном виде.

Если бы он был стариком или же человеком, привычным к более размеренной и праведной жизни, то от потрясения него вполне могло бы остановиться сердце. А так оно всего лишь пропустило пару ударов, после чего с силой толкнулось в ребра и, словно наверстывая упущенное, заколотилось быстрее.

– Кроме того, ты обладаешь поистине исключительным пониманием.

Вместо сорочки его взору открылся невиданный до сей поры предмет туалета, который по своей греховности и призывности превосходил корсет. Насколько можно было судить, это приспособление с вшитыми в него короткими отрезками китового уса служило лишь одной цели – приподнимать и без того идеальную грудь, делая ее еще более восхитительной.

– Пониманием чего? – поинтересовалась между тем Кэролайн.

От белых ленточек, удерживающих сей предмет туалета на месте, взгляд Дрейтона медленно двинулся вниз – по мягкому гладкому животу к небольшому треугольнику светлых завитков и дальше, к тонким белым чулкам, обтягивающим стройные округлые бедра.

– Того, чего хочет мужчина, – ответил он и, подав руку, помог Кэролайн вышагнуть из платья, атласным озерцом рассекшегося вокруг ее ног.

Дрейтон провел Кэролайн к изножью кровати, и она послушно взошла на стоящий там походный сундук с плоской крышкой и развернулась лицом. Как он и предполагал, сундук компенсировал разницу в их росте, и теперь у него имелся наилучший доступ к ее телу.

– Просто замечательно, – констатировал Дрейтон.

Он позволил Кэролайн расстегнуть на нем сюртук, который она стянула с его плеч и швырнула себе за спину.

– Мне кажется, – проговорила Кэролайн, развязывая его галстук, – именно понимание мужчины ценят больше всего. Да, полнейшее понимание…

Он держал ладони у нее на талии, пока она расстегивала его рубашку.

– Если ты обратишь свою фантазию еще и на создание мужской одежды, мы оба только выиграем.

– Возможно, я этим займусь, – кивнула Кэролайн и, предоставив своим пальцам самостоятельность, взглянула Дрейтону в глаза. – Ты согласен стать моей моделью?

– Значит ли это, что ты будешь раздевать меня по нескольку раз в день?

– Раз десять, не меньше… – Уголки ее губ тронула игривая улыбка. – Потому что совершенство изделия редко достигается после первой же примерки.

Его ладони заскользили по изгибам ее бедер.

– И ты каждый раз будешь одета точно так же?

– Ну нет… Я ведь могу простудиться.

– Я буду тебя согревать и не допущу этого, – пообещал он и, положив ладони на ее ягодицы, слегка их стиснул. – А сейчас тебе холодно?

На мгновение у Кэролайн пресеклось дыхание.

– Ничуть, – тихо отозвалась она с хрипотцой в голосе, Ее пальцы замедлили движение, глаза подернулись легкой поволокой.

Ага, довольно чутко реагирует на ласку…

Втянув в себя воздух, Дрейтон вернул руки обратно на талию, понимая, что преждевременные действия только помешают Кэролайн раздеть его. Качнув головой в сторону лежащего на полу платья, он поинтересовался:

– А другим ты шила подобные наряды?

Кэролайн вздохнула, улыбнулась и, продолжая возиться с его пуговицами, ответила:

– Я предлагала, но похоже, что мои клиентки предпочитают быть похожими на луковицы, натягивая на себя по нескольку слоев.

– Ну а невесты? Они, наверное, шли к тебе толпой?

– Да в общем-то нет. – Кэролайн потянула рубашку из его брюк. – Девицы на выданье, как правило, весьма капризные особы, и очень часто они заказывают даже более многослойные наряды, чем дамы в возрасте.

В последнем она права… Насколько он знает, многие женщины имеют прискорбную склонность добавлять с годами все новые и новые слои. Что же касается Кэролайн, то она, как видно, предпочитает как можно более легкое облачение. И если бы он знал об этом утром, когда они ехали в карете…

– Любопытно узнать, – проговорил Дрейтон, – а то коричневое платье, которое было на тебе с утра… оно сшито таким же образом?

– Не только оно, но и все остальные, – сообщила Кэролайн. И, слегка повернувшись, взяла его левую руку за запястье. – Я ведь не луковица.

– Далеко не луковица, – согласился он, кладя руки ей на плечи, чтобы она могла извлечь из манжет запонки. Конечно, с гораздо большей охотой он поместил бы их на грудь, но поскольку это отвлекло бы ее и замедлило процесс раздевания…

Дрейтон провел языком по губам.

– А подобные корсеты ты другим делаешь?

– По непонятным мне причинам подавляющая часть женщин предпочитает более консервативные конструкции, – ответила Кэролайн и, глянув ему в глаза, бросила запонки за спину, на уже валяющийся на кровати сюртук. – Для меня это необъяснимо, ведь обыкновенные корсеты ужасно неудобны.

– А кроме того, они ничуть не вдохновляют.

Кэролайн запустила руки ему под рубашку и, проведя ладонями по груди, скинула ее с плеч.

– А ты вдохновлен? – спросила она, и без того зная ответ.

Дрейтон опустил руки, и рубашка соскользнула на пол.

Кэролайн медленно, сверху вниз, провела кончиком пальца по его груди.

– Я вдохновлен весь вечер, – признался он, чувствуя, как все его тело изнывает от сладкой пытки. – А особенно с того момента, когда ты вошла в столовую.

– А я думала, ты не обратил внимания.

– Еще как обратил, – несколько сдавленным голосом проговорил Дрейтон, с мучительным наслаждением ощущая скольжение пальцев Кэролайн вдоль пояса его брюк. – А сильнее всего, почти до умопомрачения, я вдохновился, когда твое платье упало к моим ногам.

Она улыбнулась:

– Иными словами, ты хочешь, чтобы я поторопилась?

– Ты весьма проницательна. – Дрейтон перехватил ее руку и, отступив назад, сказал: – Оставайся на месте.

Глядя, как он стягивает обувь, Кэролайн принялась теребить кончики шнуровки своего корсета.

– Поскольку ты даже не попытался дернуть за эти ленточки, я делаю вывод, что ты предпочел бы оставить сей предмет на мне. Верно?

– Если ты сама не против, – отозвался Дрейтон и несколько вымученно улыбнулся, расстегивая пуговицы на брюках. – Мне нравится твой корсет, и он мне ничуть не помешает.

О Господи! Этот Дрейтон Маккензи просто бесподобен!

– А чулки? – поинтересовалась Кэролайн, уже ощущая слабость в коленях и все более захлестывающий внутренний жар.

– Они тоже не помешают.

Шагнув вперед, он обнял ее и плотно прижал к своему крепкому телу.

О Боже!

– Можно подумать, тебе совсем невтерпеж, – пробормотала Кэролайн и обвила руками его шею, сама испытывая непреодолимое желание.

– Представь себе, – засмеялся Дрейтон и сжал в ладонях ее ягодицы.

Его губы овладели ее губами, и она издала полувздох-полустон, означающий и одобрение, и полную готовность отдаться в его власть. О какой-либо возможности отступления уже не было и речи.

Снедаемая желанием, требующим немедленного удовлетворения – сейчас же, сию минуту, пока она не умерла от страсти, – Кэролайн выгнулась в объятиях Дрейтона и запустила язык ему в рот. Застонав, он прижал ее ногу к своему бедру, затем поднял вторую и… одним быстрым толчком слился с ней воедино. На него тотчас же нахлынула волна невыразимого наслаждения, вызывающего оцепенение сознания и дрожь в коленях, и Дрейтон на миг застыл, переводя дыхание, с пьянящей сладостью ощущая свое эрегированное естество внутри Кэролайн.

– О Боже! – выдохнул он ей в шею.

Несколько секунд она плотно прижималась к нему, обвив руками и ногами и обволакивая сладким ароматом сандалового дерева, потом отстранилась немного назад, с тихим вскриком подалась вперед, и весь мир превратился для Дрейтона в единственное желание овладеть этой женщиной.

Удерживая Кэролайн на весу, Дрейтон шагнул от кровати, и она чуть не взвыла от отчаяния, испугавшись, что он вознамерился остановиться. Взяв его лицо в ладони, она заглянула в глаза и взмолилась:

– Пожалуйста, Дрейтон… Продолжай!

Из его горла вырвалось тихое рычание.

Склонив голову, Кэролайн опять впилась в губы Дрейтона, стремясь передать ему всю полноту того голода, который испытывала сама. Он застонал, и этот звук эхом отозвался в ее теле, после чего был сметен нахлынувшей волной сильнейшего наслаждения. Она оторвалась от его губ и, запрокинув голову, исторгла сдавленный вскрик невыразимого восторга.

Не отводя взгляда от лица Кэролайн, Дрейтон прижал ее спиной к невысокому шкафу, подогнул колени, немного вышел из нее и толчком снова вошел обратно. На мгновение у нее опять перехватило дыхание, по всему телу прокатилась дрожь. Вскинув руки над головой, она ухватилась за верхний выступ шкафа.

Освобожденный от необходимости поддерживать Кэролайн, Дрейтон взял ее за бедра и принялся энергично двигать низом живота, то выходя из нее, то вновь заполняя до самого основания. Он делал это довольно жестко, стараясь проникнуть как можно глубже и наслаждаясь ее необузданной страстью, а также предчувствием приближающегося облегчения.

Ритм его движений становился все быстрее, ее дыхание – все чаще. Обхватив Кэролайн за талию одной рукой, пальцами другой Дрейтон мягко сжал ее сосок.

– Ты готова? – прошептал он.

Она застонала, и он, сделав завершающий толчок, и плотно прижавшись к ней, будто оцепенел. Кульминация наступила в то же мгновение – стиснутая в его объятиях, Кэролайн несколько раз содрогнулась, запрокинула голову, и из ее горла вырвался протяжный вскрик. Чувствуя, как ее лоно сжало его естество, словно в стремлении втянуть еще глубже, Дрейтон прикрыл глаза и, отдаваясь во власть всепоглощающего ощущения, извергся внутрь ее.

Удовлетворенная, пребывающая в какой-то прострации, Кэролайн полностью расслабилась – у нее не было не только сил на то, чтобы уберечься от падения, но и побуждения к этому. Однако Дрейтон вовремя подхватил ее и бережно опустил на пол. Она улыбнулась и, сладко вздохнув, прижалась щекой к поросшей жестким волосом груди.

– Наверное, мне следует извиниться? – проговорил он, поцеловав ее в макушку.

– Даже не представляю за что.

– Я был несколько груб… И вообще, все произошло слишком быстро.

Кэролайн усмехнулась:

– А ты видел, чтобы я сопротивлялась этому?

– Нет.

Несмотря на то, что это потребовало значительного усилия, она все же подняла голову и, взглянув на него, улыбнулась:

– Следовательно, я была всем довольна.

Засмеявшись, он обнял ее.

– Все-таки ты необычная женщина.

– Это хорошо или плохо?

– Это просто восхитительно! – Дрейтон подхватил Кэролайн на руки и понес к кровати.

Втянув ноздрями запах мужского тела, Кэролайн открыла глаза и подняла голову с плеча Дрейтона. Первые солнечные лучи золотили края задернутых штор. Медленно и осторожно она передвинулась к краю постели и встала.

Собрав свою одежду, тихо направилась к двери, но, уже взявшись за ручку, обернулась: Дрейтон спал, лежа поверх одеяла во всей своей греховной наготе, совершенно обессилевший. Кэролайн улыбнулась, вспомнив о том, что происходило этой ночью, о тех мгновениях блаженства, которые они щедро дарили друг другу.

С Питером все было иначе. Там главную роль играло сердце. Присутствовала, конечно, и страсть, но она была более мягкой, затрагивающей скорее душу, нежели плоть. А с Дрейтоном…

Каким изумительным занятием становится близость, когда в нее не вовлечена любовь! Когда стремишься получить лишь плотское наслаждение, осознавая, что такая ночь больше не должна повториться. Кэролайн и понятия не имела, что удовольствие может быть столь пронзительным и всепоглощающим.

Приоткрыв дверь, Кэролайн выскользнула из комнаты Дрейтона. «Покинула герцогские покои», – мысленно усмехнулась она.

Да, женщин из ее семейства определенно влечет к разного рода аристократам. Но в отличие от матери у нее будет возможность обустроить свою жизнь, если в результате столь беспечного поведения возникнут вполне вероятные последствия.

Ужас!

Ощущение было такое, будто изнутри по черепу кто-то долбил молотком, а сама голова казалась разбухшей, увеличившейся в размерах раза в два.

Аромат сандалового дерева… Он в действительности вдыхал его?

Дрейтон резко сел в кровати, его голова раскалывалась, а сердце бешено колотилось. Превозмогая боль, он огляделся: скомканное одеяло, смятые, перекрученные простыни… Постель пребывала в полнейшем беспорядке, но он определенно был в ней один. Рухнув обратно, на подушку, Дрейтон со стоном заслонил глаза рукой, между тем как в памяти стало всплывать все, что происходило ночью.

О черт! Что же он наделал? О чем он вообще думал? Дрейтон вновь застонал, мучимый угрызениями совести.

Да ни о чем он не думал! Сначала залил мозги вином, а потом, как видно, и вовсе позабыл их в столовой. После чего поднялся наверх и занялся любовью с Кэролайн… даже не попытавшись обуздать свою страсть. И этим они занимались почти всю ночь.

Хотя подробности происходившего терялись в винном тумане, он вполне отчетливо помнил, что среди множества его действий отсутствовало одно, самое важное: он даже не позаботился о том, чтобы достать из баула так называемое французское письмо. Он был беспечен, эгоистичен и совершенно безответственен, как и большинство мужчин!

Теперь выход только один – взять Кэролайн замуж. Если она забеременела, потом можно будет сказать, что ребенок появился на свет раньше положенного срока. Хорошо бы он родился не слишком крупным, ну а если нет… Что ж, в британской истории это будет не первый «восьмимесячный» младенец, родившийся крепким и здоровым.

Да, именно так и следует поступить. Сейчас он встанет, вымоется, побреется, приведет себя в презентабельный вид… насколько презентабельно может выглядеть отъявленный негодяй… и пойдет к Кэролайн. Возьмет ее за руку и принесет, глубочайшие извинения, как и подобает настоящему мужчине. За то, что сначала напоил, а затем неоднократно и самым изощренным образом обесчестил.

Хотя, конечно, это было не совсем так, ибо Кэролайн, насколько он помнил, принимала в творившемся безобразии весьма охотное и активное участие. И тем не менее взять на себя всю вину за случившееся будет благородным поступком. Да, ему нужно попытаться представить себя в наиболее выгодном свете. А значит, ни в коем случае не следует упоминать об изощренности и неоднократности. Даже если бы все произошло за один раз – это уже отвратительно. Нет, что касается ощущений, то все было далеко не отвратительно, а очень даже наоборот. Соитие с Кэролайн – это нечто божественное! Именно поэтому оно и стало неоднократным. Но это, конечно, совсем не то, что ей захочется услышать. Когда он явится к ней, она наверняка будет захлебываться слезами стыда и раскаяния. Так что ни в коем случае нельзя усугублять ситуацию.

Он протянет Кэролайн свой платок, принесет глубочайшие извинения, после, чего возьмет ее за плечи, привлечет к себе и заверит, что они обвенчаются сразу же, как только будут сделаны необходимые приготовления. Шмыгая носом, она, конечно же, попытается отклонить его благородное предложение, но он спокойно и непреклонно будет стоять на своем. Некоторое время они поспорят, но в конце концов Кэролайн уступит и согласится, что предложенный им выход из ситуации наиболее приемлем для них обоих.

Потом они сядут в карету и отправятся в замок Райленд. Приехав, поприветствуют вышедших навстречу слуг, и он представит ее всем как будущую герцогиню. Кэролайн со счастливым видом примет всеобщие поздравления, после чего они войдут в дом, позаботятся о размещении Симоны и Фионы, а также о самых неотложных хозяйственных делах и удалится в свои апартаменты, чтобы опять поужинать наедине друг с другом.

И на следующее утро он уже проснется без ужасной головной боли и жгучего чувства вины. Он откроет глаза, пребывая в блаженном удовольствии, и Кэролайн будет лежать рядом с ним, пахнущая сандаловым деревом, со счастливой улыбкой на губах.