"Дочь есть дочь" - читать интересную книгу автора (Кристи Агата)

Глава 4

Ричард вошел в комнату с тем преувеличенно-самоуверенным видом, который всегда напускал на себя в минуты замешательства. Если бы не Дорис, ноги бы его здесь не было. Но Дорис умирала от любопытства. Она так долго канючила, пилила Ричарда, дулась на него, что в конце концов он не выдержал. Выйдя замуж за человека намного старше себя, Дорис, молодая и очень хорошенькая, твердо решила подчинить его своей воле.

Энн сделала несколько шагов им навстречу, очаровательно улыбаясь. Она чувствовала себя актрисой на сцене.

– Ричард! Как я рада тебя видеть! А это твоя жена?

Последовал обмен вежливыми приветствиями и ничего не значащими замечаниями, прикрываясь которыми каждый думал свое.

«Как она изменилась, – пронеслось в голове у Ричарда. – Да ее просто не узнать».

Следующая мысль принесла ему нечто вроде облегчения:

«На самом деле она мне не пара. Слишком шикарная модница. И светская дама. Нет, она не в моем вкусе».

И он снова ощутил, как любит свою Дорис. Совсем юная, она его просто околдовала. Правда, иногда он с огорчением замечал, что ее манерный выговор действует ему на нервы, а вечное кокетство немного утомительно.

Он не считал свой брак мезальянсом – познакомились они на южном побережье Англии, в отеле, который по карману только очень обеспеченным людям. Отец Дорис, в прошлом строительный подрядчик, был богат, но тем не менее порой ее родители раздражали его. Впрочем, теперь уже меньше, чей год назад. Друзья Дорис, естественно, стали и его друзьями. Хотя мечтал Ричард вовсе не об этом… Дорис никогда не заменит ему Элин, давно ушедшую из жизни. Но с молодой женой он переживает вторую весну, а большего ему сейчас и не надо.

Дорис, питавшая различные подозрения относительно миссис Прентис и склонная к ревности, была приятно удивлена внешностью Энн.

«Да это же старуха», – подумала она со свойственной юности жестокой нетерпимостью.

Убранство и мебель гостиной произвели на нее сильнейшее впечатление. Дочка тоже оказалась изысканно элегантной, ну просто живая картинка из журнала «Вог». Подумать только, ее Ричард был помолвлен с такой модницей! Он даже вырос в глазах Дорис.

А Энн была в шоке. Этот мужчина, разглагольствовавший с таким апломбом, был ей чужой. И не только он – ей, но и она ему тоже – чужая. Из места встречи они двигались в противоположных направлениях, так что общей почвы под ногами у них не осталось. Энн всегда казалось:

Ричард словно состоит из двух людей. Один – велеречивый и самодовольный, другой – скромный и молчаливый, но с замечательными задатками. Но его вытеснил первый – благодушный и напыщенный обыватель, ставший типичным английским мужем, каких тысячи.

Он встретил и взял в жены ничем не примечательную юную хищницу, лишенную ума и сердца и покорившую его лишь своей бело-розовой свежестью и сексуальностью.

А женился он на этой девушке лишь потому, что она, Энн, отвергла его. Преисполненный гнева и отчаяния, он стал легкой добычей первого существа женского пола, которое вознамерилось завлечь его в свои сети. Быть может, так даже лучше. Он, скорее всего, чувствует себя счастливым.

Сэра внесла и поставила на стол напитки. Вежливо отвечая на вопросы гостей, она про себя думала:

– «Какие невыносимые зануды». Но в глубине ее сознания не утихала тупая боль, связанная с именем «Джерри».

Ричард огляделся вокруг себя.

– Вы, вижу, тут все переделали.

– Мне очень нравится, – сказала Дорис. – Если я не ошибаюсь, мебель в стиле ампир – последний крик моды.

А что здесь стояло прежде?

– Милые старомодные вещи, – неопределенно ответил Ричард. Он хорошо помнил, как они с Энн сидели перед догорающим камином на старой тахте, которую заменила новая роскошная кушетка. – Те были мне больше по душе.

– Ах, мужчины такие неисправимые консерваторы, правда, миссис Прентис? – прощебетала Дорис.

– Моя жена твердо решила сделать из меня современного человека, сказал Ричард.

– Конечно, дорогой. Не могу же я допустить, чтобы ты прежде времени превратился в чудаковатого старичка, – запальчиво заявила Дорис. – Вы не находите, миссис Прентис, что с тех пор, как вы не виделись, он сильно помолодел?

Избегая взгляда Ричарда, Энн сказала:

– Я нахожу, что он выглядит блестяще.

– Я снова начал играть в гольф, – сообщил Ричард.

– Мы подыскали дом недалеко от Бэйзинг-Хит. Большое везение, не так ли? Для нас особенно важно, что там отличное железнодорожное сообщение ведь Ричарду каждый день приходится ездить туда и обратно. А какое поле Для гольфа! Правда, в выходные там полным-полно народу.

– Найти сейчас дом по своему вкусу – редкая удача, – любезно заметила Энн.

– О да. Архитектура дома совершенно современная, оборудование электрическое, плита фирмы «Ага». Ричард положил глаз на обветшалую допотопную лачугу, совершенно отвратительную, но я настояла на своем. Мы, женщины, ведь куда практичнее, правда?

Энн была сама вежливость.

– Еще бы. Современный дом в наше время очень облегчает быт. А сад у вас есть?

– Фактически нет, – ответил Ричард.

– О да! – одновременно с ним воскликнула Дорис.

И с укором посмотрела на мужа.

– Ну как, милый, у тебя поворачивается язык так говорить, когда мы посадили столько цветов.

– Четверть акра вокруг дома, – пояснил Ричард.

На миг глаза его и Энн встретились. Иногда они мечтали вместе о саде, которым окружат свой загородный дом, и об отдельном, отгороженном участке для фруктовых деревьев, о зеленой лужайке…

Ричард поспешно отвел взгляд и обратился к Сэре:

– Ну-с, а вы, молодая леди, как поживаете? – Нервозность, всегда овладевавшая им при общении с Сэрой, придала его речи неприятный шутовской оттенок. – Все, наверное, танцульки да пирушки?

Сэра, безмятежно рассмеявшись, подумала: «Я и забыла, до чего противный этот Колифлауэр. Как удачно для мамы, что я дала ему от ворот поворот».

– О да, – ответила она. – Но чаще двух раз в неделю я, как правило, не напиваюсь.

– Современные девушки злоупотребляют алкоголем.

Чем портят свою внешность. Хотя, вынужден признать, вы выглядите отлично.

– Вы, помнится, всегда проявляли большой интерес к косметике, сладким голоском проворковала Сэра.

И повернулась к Дорис, беседовавшей с Энн.

– Разрешите налить вам еще.

– О нет, мисс Прентис, я не могу. Мне и так ударило в голову. Какой красивый бар у вас! Модный, наверное.

– Очень удобная вещь, – сказала Энн.

– Еще не замужем, Сэра? – спросил Ричард.

– Нет, но я не теряю надежды.

– Вы, наверное, посещаете Аскот и все такое, – с завистью произнесла Дорис.

– О, в этом сезоне лучший мой туалет испорчен дождем, – ответила Сэра.

– А знаете, миссис Прентис, – обратилась Дорис к Энн, – я представляла вас себе совсем иной.

– Какой же именно?

– Ну, для вас ведь не секрет, что описать что-нибудь мужчины просто не умеют.

– Как же описал меня Ричард?

– Ах, даже не припомню. Но ведь главное не слова, а впечатление от них. И я представляла вас себе эдакой серенькой мышкой! – Она звонко расхохоталась.

– Мышкой?! Какая тоска!

– Нет-нет, что вы, Ричард был влюблен в вас невероятно. Правда, правда. Иногда я, знаете ли, по-настоящему ревную.

– Ну, это просто смешно.

– О да, но ведь знаете, как это бывает… Вдруг в один из вечеров он замолкает, и мне никак не удается его растормошить. Тогда, чтобы поддразнить его, я говорю, что он думает о вас.

(Ты думаешь обо мне, Ричард? Вспоминаешь? Я не верю.

Постарайся не думать обо мне, как всегда стараюсь я.) – Если окажетесь в Бейзинг-Хив, непременно заходите к нам, миссис Прентис.

– Спасибо. Приду с удовольствием.

– Для нас сейчас главная проблема, как и для всех, – прислуга. Удается найти только приходящих работниц, а они такие ненадежные.

Ричард, прекратив приятную беседу с Сэрой, повернулся к Энн.

– А у вас, вижу, по-прежнему верная Эдит?

– Да. Без нее мы бы пропали.

– Прекрасная кулинарка. Какие замечательные обеды она для нас с тобой готовила!

Воцарилось неловкое молчание.

Обед, приготовленный руками Эдит.., комната, обитая ситцем в цветочек… Энн с ее нежным голосом, с каштановыми волосами цвета увядших листьев.., они беседуют, строят планы на будущее.., на счастливое будущее… ее дочь должна приехать из Швейцарии, но и в страшном сне ему не могло привидеться то, что случится…

Энн наблюдала за ним. На секунду она увидела подлинного Ричарда – ее Ричарда, – смотрящего на нее грустными вспоминающими глазами.

Подлинный Ричард? А разве Ричард, муж Дорис, менее подлинный?

Но ее Ричард уже исчез. Прощался с ней другой Ричард – муж Дорис. Снова какие-то ничего не значащие фразы, приглашения в гости – неужели они никогда не уйдут? Ах уж эта противная хищная девчонка с жеманным голоском! Бедный Ричард, о бедный Ричард! Но ведь это она сама, Энн, толкнула Ричарда в холл гостиницы, где его подстерегала Дорис.

Но такой ли уж Ричард бедный? У него смазливенькая молодая жена. Он, очевидно, вполне счастлив.

Наконец ушли! Сэра, вежливо проводившая гостей до самой двери, вернулась в гостиную, с облегчением выдохнув:

– Уф! Слава Богу, это – позади. Счастливо ты все же, мама, отделалась.

– Да, наверное. – Энн говорила будто во сне.

– Ну вот скажи положа руку на сердце – сейчас ты хотела бы выйти за него замуж?

– Нет, сейчас я бы за него не вышла.

(Мы оба отдалились от той точки, где нас свела жизнь.

Ты, Ричард, пошел своим путем, я – своим. Я не та женщина, с которой ты гулял в Сент-Джеймсском парке, а ты не тот мужчина, с кем я мечтала встретить старость.. Мы оба стали другими людьми, чужими друг другу. Тебе сегодня не понравилось, как я выгляжу, я же нашла тебя нудным и самодовольным…) – Да ты бы рядом с ним умерла с тоски. – Юный и решительный голос Сэры прервал ее мысли.

– Да, – неспешно промолвила Энн. – Он бы мне быстро наскучил.

(Сейчас я не могу спокойно ждать дома наступления старости. Мне необходимо общество, развлечения, я должна быть в гуще событий.) Сэра ласково положила руку на плечо матери.

– Я не сомневаюсь, родная, что ты создана для бурной жизни. День-деньской сидеть сложа руки в домике с садиком где-нибудь в пригороде Лондона, ожидая, когда наконец в четверть седьмого явится Ричард или когда он принесет известие о своей победе в гольфе, нет, нет, такое прозябание не для тебя.

– Когда-то я только об этом и мечтала!

(Старый фруктовый сад за изгородью, лужайка с деревьями, небольшой домик времен королевы Анны[19] из красного кирпича. А Ричард не играет в гольф, а ухаживает за кустами роз и высаживает под деревьями колокольчики. А если все-таки и играет, то она лишь радуется его победам.).

Сэра нежно поцеловала мать в щеку.

– Скажи мне спасибо, родная, что я тебя спасла. Если бы не я, ты бы вышла за него замуж.

Энн чуть отпрянула от дочери, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

«Если бы не ты, я бы вышла за него замуж. А сейчас у меня нет ни малейшего желания. Теперь он мне совершенно безразличен».

В глазах ее стояли боль и недоумение. Она подошла к камину, провела пальцем по его поверхности и тихо произнесла:

– Безразличен… Совершенно… Какие жестокие шутки выкидывает с нами жизнь.

Сэра наполнила у бара бокал и, поколебавшись несколько минут, заговорила, стоя спиной к матери, деланно-спокойным тоном:

– Наверное, надо сказать тебе, мама. Ларри хочет, чтобы я вышла за него замуж.

– Лоуренс Стин?

– Да.

Наступила пауза. Энн какое-то время молчала. Затем спросила:

– И что ты собираешься делать?

Сэра повернулась и взглянула на мать умоляющими глазами. Но Энн смотрела в сторону.

– Не знаю, – пролепетала Сэра.

Голос у нее был растерянный, испуганный, как у маленького ребенка. Она с надеждой смотрела на мать, на ее твердое отчужденное лицо. Прошла минута, другая .

– Ты сама должна принять решение, – сказала Энн.

– Я знаю.

Со стоящего рядом столика Сэра взяла письмо Джерри и, глядя на него, повертела в руках. Жалобно, чуть не плача, она взмолилась:

– Я не знаю, как мне быть!

– Ничем не могу тебе помочь, – равнодушно произнесла Энн.

– Но как ты думаешь, мама? Ну скажи же хоть что-нибудь.

– Я тебе уже говорила, что у него плохая репутация.

– Ах это! Это не имеет значения. Рядом с человеком, полным добродетелей, я бы скончалась от скуки.

– Он, конечно, купается в деньгах, – сказала Энн. – А значит, может обеспечить тебе красивую жизнь. Но если он тебе не нравится, я на твоем месте не стала бы за него выходить.

– В какой-то мере он мне нравится, – смутилась Сэра.

Энн встала и взглянула на часы.

– Тогда за чем же дело стало? Ах Боже мой, совсем забыла, я же приглашена к Элиотам. Уже опоздала ужасно.

– Все равно, полной уверенности у меня нет. – Сэра запнулась. Понимаешь…

– Другого у тебя нет на примете?

– Да фактически – нет, – ответила Сэра. И снова посмотрела на письмо Джерри, стиснутое в руке.

Это не ускользнуло от внимания Энн.

– Если ты думаешь о Джерри, то как раз его я бы выкинула из головы. Толку из Джерри не выйдет, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя.

– Скорее всего ты права, – пробормотала Сэра.

– Не сомневаюсь ни минуты, – бодро заявила Энн. – Забудь про Джерри. Не нравится тебе Ларри Стин – не выходи за него. Ты еще очень молода. Спешить некуда!

Сэра, помрачнев, перешла от бара к камину.

– Может, все же выйти за Лоуренса… Он чертовски привлекателен, этого у него не отнимешь. О мама! – Голос Сэры вдруг сорвался на крик. – Что мне делать?

– Да что ты, Сэра, ведешь себя как двухлетний ребенок?! – Энн даже рассердилась. – Как я могу за тебя определять твою судьбу? Только ты сама можешь принять это решение – и никто иной.

– О да, я знаю.

– Так в чем же дело?

И Сэра ответила, совершенно по-детски:

– Я-то думала, что ты как-то сможешь мне помочь!

– Я уже сказала тебе – совсем необязательно вот сию минуту выходить замуж, если у тебя нет такого желания.

Все так же по-детски Сэра неожиданно спросила:

– Но ты ведь хотела бы от меня избавиться?

– Что ты несешь, Сэра? – резко оборвала ее Энн. – У меня и в мыслях нет избавляться от тебя. Откуда ты это взяла?

– Извини, мама. Вообще-то я так не думаю. Но отношения между нами такие странные! Раньше мы понимали друг друга с полуслова, нам было хорошо вместе. А теперь я все время действую тебе на нервы.

– Боюсь, что я и в самом деле даю иногда волю нервам, – холодно признала Энн. – Но ведь и ты, Сэра, порою проявляешь характер.

– О да, во всем виновата я одна, – рассудила Сэра. – Большинство моих подруг уже замужем. Пэм, Бетти, Сьюзен Джоан только осталась одна, но она целиком ушла в политику. – Она опять помолчала. – А ведь выйти за Лоуренса не так уж и плохо. Как приятно иметь платья, меха и вообще все, что душе твоей угодно.

– Я уверена. Сэра, что тебе лучше выйти замуж за человека состоятельного, – сухо сказала Энн. – Замашки у тебя широкие. Тратишь ты на себя всегда больше, чем получаешь.

– Я ненавижу бедность, – призналась Сэра.

Энн глубоко вздохнула. Она хорошо ощущала неискренность, даже деланность своего тона, но не знала, как себя вести.

– Право же, родная, я не берусь ничего тебе советовать. Ибо уверена, что это только твое личное дело. Дать тебе совет, тот или иной, было бы с моей стороны большой ошибкой. Ты должна самостоятельно принять решение. Ты понимаешь меня, Сэра?

– Конечно, конечно, мамочка, – поспешно ответила Сэра, – представляю, как я тебе надоела своими делами.

Больше не стану тебя беспокоить. Скажи только одно: как ты относишься к Лоуренсу?

– Да никак. Ни хорошо, ни плохо.

– А я иногда начинаю его бояться.

– Ну не глупо ли это, родная?

– Да, наверное, глупо.

Сэра медленно разорвала письмо Джерри сначала вдоль, потом – поперек, а потом на мелкие клочки. Их она подбросила в воздух и следила, как они медленно, словно снежинки, опускаются на пол.

– Бедный старина Джерри! – сказала она. И, метнув искоса быстрый взгляд на Энн, добавила:

– Тебе ведь, мама, не безразлично, что со мной будет?

– Сэра! Опомнись, что ты такое городишь!

– Ах, прости, ради Бога, я все твержу одно и то же.

Все потому, что мной иногда овладевает какая-то оторопь. Ощущение такое, будто я попала в снежную Сурю и никак не могу из нее выбраться… Очень странное чувство. Все и вся кругом изменилось… И ты, мама, стала другой.

– Ну что за чушь ты Мелешь, родная! Ой; мне надо бежать!

– Да, пора. А тебе очень хочется туда пойти?

– Я, видишь ли, давно хотела посмотреть фрески Кита Элиота.

– Понимаю. – Сэра помолчала. – А знаешь, я думаю, что увлечена Лоуренсом больше, чем сама это осознаю.

– Весьма возможно, – уже на ходу легко согласилась Энн. – Но все равно – не торопись. До свидания, моя радость, я бегу.

И за Энн захлопнулась входная дверь.

В гостиную с подносом в руках вошла Эдит убрать бокалы.

Сэра поставила на проигрыватель пластинку и с меланхолической улыбкой вслушивалась в песню Поля Робсона:[20]

«Тоскую я, как без мамы малыш».

– Ну и песенки вам нравятся! – сказала Эдит. – Уши бы мои не слышали!

– А я люблю ее.

– О вкусах не спорят. – И, сердито хмыкнув, она проворчала:

– Ну почему так трудно стряхивать пепел в пепельницу? По всей комнате понасыпали.

– Для ковра полезно!

– Завсегда так говорили, да только глупости это. А почему вы, мисс Сэра, разбросали клочки бумаги по полу, когда в углу стоит корзина для бумаг?

– Извини, Эдит. Я как-то не подумала. Я разорвала мое прошлое и хотела сделать это торжественно.

– Скажете тоже, ваше прошлое! – хихикнула Эдит. Но, пристально взглянув на лицо Сэры, ласково спросила:

– Случилось что, голубка моя?

– Страшного – ничего. Просто я собираюсь выйти замуж, Эдит.

– Спеху-то нет! Подождите, пока явится мистер Суженый!

– По-моему, не так уж важно, за кого выходишь. Так иди иначе, все равно попадешь впросак.

– Что-то вы такое говорите, мисс Сэра! Может, случилось что?

– Я не могу больше здесь жить! – исступленно выкрикнула Сэра.

– А что здесь плохого, хотела бы я знать?

– Не знаю. Все изменилось. Ты не знаешь, Эдит, почему?

– Взрослая вы стали, вот что, – с необычайной для нее мягкостью сказала Эдит.

– И все дело в этом?

– А кто его знает, может, и в этом.

Уже повернувшись к двери с подносом в руках, Эдит вдруг опять поставила его на стол, а сама приблизилась к Сэре. И стала нежно гладить ее темноволосую голову, как делала много лет назад в детской, приговаривая:

– Ну, ну, голубушка моя, все обойдется.

Сэра неожиданно воспряла духом, вскочила, обхватила Эдит вокруг талии и закружила в вальсе.

– Выхожу замуж, выхожу замуж, Эдит! Ну чем плохо? Выхожу за мистера Стина. Он богат как Крез, красив как Аполлон. Ну не везет ли мне?

Эдит вырывалась из ее рук, ворча:

– То одно, то другое, да кто вас, мисс Сэра, разберет?

– Видно, я немного не в себе, Эдит. Ты придешь на. свадьбу – я куплю тебе новое красивое платье, хочешь – алого бархата.

– Так что ж это будет – свадьба или коронация?

Сэра поставила поднос на руки Эдит и подтолкнула ее к двери.

– Иди, иди, родная, и не ворчи.

Эдит, недоуменно качая головой, вышла за дверь.

А Сэра повернула обратно в комнату, бросилась в большое кресло и внезапно расплакалась. И плакала долго-долго.

А пластинка подошла к концу, и меланхоличный низкий голос снова пропел: «Тоскую я, как без мамы дитя – я один, и далек мой дом».