"Сын Авонара" - читать интересную книгу автора (Берг Кэрол)

31

Мелькали травы, скалы и одинокие деревья. Мы галопом приближались к нависающей громаде Стены Дориана, пологие холмы поднимались справа и слева от реки. Появились скалы, сначала по одной, то здесь, то там, а вскоре повсюду. Извивистый Гленавен бежал здесь быстрее, неутомимо журча между камнями, угрожающими перекрыть ему путь. И нигде я не видела ничего похожего на развилку.

В полдень мы ненадолго остановились дать отдых коням в узкой долине, кое-где поросшей елью и сосной. В воздухе стоял зной, каменные глыбы преграждали дорогу свежему ветру. Казалось, со дня празднования Солнцестояния прошел год, хотя миновало всего шесть недель. Здесь царило лето.

Мы не продолжили во время стоянки утреннего разговора. Д'Натель часто оглядывался назад. Полчаса — и мы снова были в пути, Баглос ехал впереди. Роуэн с Келли бок о бок сразу за дульсе. Паоло за ними, а мы с Д'Нателем замыкали колонну. Я не позволю принцу оставаться позади, как это было во время грозы.

— Зиды по-прежнему зовут тебя? — спросила я, когда мы подъезжали к узкому ущелью.

— Да. Но теперь мне легче. Я стараюсь сосредоточиться на том, что ты мне рассказывала.

— Дж'эттанне такие же представители вашего народа, как и жители вашего Авонара. Именно поэтому я решила рассказать тебе о них.

— Ты потрясающий рассказчик. Твои истории кажутся гораздо более живыми, чем все, что рассказывает Баглос.

— Ты ничего не помнишь о годах, проведенных с Дассином? Это ведь лет десять.

Он пожал плечами.

— Мне по-прежнему кажется, что я вспомню, если проявлю настойчивость. Но пока что не могу.

— Зачем Дассин лишил тебя голоса и памяти, отправляя сюда? Что могло вынудить его? Он сказал, у него не было выбора.

— Может быть, он думал, я не стану делать того, что должен. Из-за того, какой я: не хочу знать того, чего не помню. — В его голосе звучала тоска, он ударил пятками коня. — Вперед, нужно ехать быстрее.

Принц проскакал вперед, к Грэми Роуэну, пробиравшемуся по воде. Дорога впереди, по правому берегу реки, была перегорожена корнями деревьев и кустарником, вода смыла часть берега, оставив крутой обрыв. Дорога на левом берегу по-прежнему была свободна. Я тут же решила, что дорога на правом берегу и есть «худший путь» из загадки, но минутное размышление убедило меня, что последний раз она была проходимой более четырехсот-пятидесяти лет назад.

Не стоит волноваться. Автор так ловко замаскировал свои указания, что не стал даже делать из них настоящих загадок. Путь очевиден.

Прошло с полчаса с того времени, как мы перешли реку, впереди шумела большая вода, бурлящее озеро, ледяное, зелено-голубое, в котором сливались два мощных потока, образующих Гленавен. Поток справа тек с широкой травянистой равнины, почти под прямым углом заворачивающей на запад, послеполуденное солнце сияло на воде, слепя глаза. Поток извивался и скакал по густой траве, усыпанной звездочками желтых, синих и белых цветов.

Левый рукав вытекал совсем из другой местности, мрачной узкой расселины, куда на первый взгляд вообще не было хода. Я всей душой хотела свернуть в залитую солнцем долину, понимая, что наш путь — в темноту.

— «Младший брат?» — спросил Роуэн.

— Это уже похоже, — отозвалась я. — Но есть ли там дорога…

— Я взгляну. Если мы немного сместимся на запад, где течение меньше, мы легко перейдем вброд. — Вскоре Роуэн уже стоял на полоске камней и песка между двумя рукавами. Он захлюпал по воде, выехал к черному зеву узкой расселины и исчез.

Д'Натель все это время стоял, глядя через плечо назад. После ожидания, которое показалось более долгим, чем было на самом деле, шериф вернулся.

— Дорога есть. Узкая. Но я забрался довольно глубоко, и она уходила вперед, насколько я мог видеть.

— Быстрее, — произнес Д'Натель. — Выбирайте.

— Едем налево, — заявила я.

— Часть поедет налево, — возразил шериф. — Мы с Келли решили, что всем нам будет невозможно уйти от погони в таких условиях. И кажется, будет еще хуже. Но если мы двое поедем на запад, а остальные поедут в противоположном направлении, тогда, если у кого-то из преследующих нас парней нет таланта Келли, мы сможем одурачить их. Она говорит, даже человека с ее способностями можно ввести в заблуждение, если прихватить какие-то ваши личные вещи. Вы выиграете время.

— Я не хочу разделяться, — ответила я, понимая, что он совершенно прав.

— Мы вернемся назад, если сможем. Келли сумеет вас найти.

Я протянула шарф, которым завязывала волосы. Баглос отдал платок, а Д'Натель снял стоптанные сандалии. Паоло было нечего дать, но Келли подъехала к нему и выдернула волосок из взъерошенной макушки.

— Аи! — Паоло схватился руками за голову.

— Мы еще увидимся! — прокричал шериф. Келли уже неслась навстречу солнцу, крупный темный конь Роуэна мчался за ней.

— Да пребудут с тобой твои боги, Грэми Роуэн. И с тобой, Келли, — крикнула я.

Д'Натель с Баглосом уже добрались до середины реки, догоняя их, я оглянулась, едет ли Паоло. Мальчишка застыл у места слияния потоков, глядя то на один отряд, то на другой. Не успела я окликнуть его, как он прикрикнул на Молли и поскакал на запад вслед за Грэми Роуэном. О его безопасности можно не беспокоиться.

Восточная дорога не понравилась мне с первого шага. Стены расселины становились все выше и неприступнее с каждым шагом, в некоторых местах вода заливала песок от стены до стены. Один раз тропа вообще исчезла, нам пришлось брести по мелководью, пока мы снова не вышли на нее.

Еще час пути, и стены превратились в гладкие скалы. Приближался вечер, и в расселине становилось все темнее и мрачнее. Съежившись в седле, я часто поглядывала наверх, снова убеждаясь, что надо мной нет крыши. Небо было по-вечернему синим, но на дно ущелья уже спустились сумерки, принудив нас замедлить шаг. Тропа сильно разрослась в ширину, журчащие отовсюду ручейки сообщали о существовании боковых потоков, готовых сбить нас с толку. Весенние ручьи оставили в ложе реки углубления, превратившиеся в ловушки для путников теперь, летом, когда сами ручьи пересохли. Над головой появились первые звезды, а мы так и не нашли подходящего для ночевки места. Оставалось надеяться, что Огненный Шип не оступится.

Мы двигались без каких-либо происшествий, пока принц не отдал тихий приказ остановиться. Мы спешились, расседлали коней, достали еду и одеяла, пробираясь на ощупь в темноте. Баглос притащил с берега кучу хвороста и положил между нами.

— Мой господин, все вокруг сырое и зеленое. Я не смогу развести огонь. А горячая еда и тепло помогли бы нам восстановить силы. Если бы вы могли сделать так, как тогда в грозу…

— Думаю, не стоит, — возразил принц. — С тех пор как мы разделились, я не чувствую погони. А каждый раз, когда они снова нападали на наш след, я занимался магией. Я начинаю думать, что чем чаще я прибегаю к подобным вещам, тем легче меня найти.

В его словах была логика. А что до меня, я слишком устала, чтобы страдать от отсутствия удобств. Есть давно перехотелось, я мечтала только раскатать одеяло и вытянуть усталое тело на сырой земле. Я попросила разбудить меня, когда настанет моя очередь дежурить.

— Или, если надо, я покараулю вместе с тобой, — сказала я Д'Нателю.

— Эта ночь не так темна, как предыдущие, — ответил он откуда-то из сумрака. — Бояться нечего.

Проваливаясь в сон, я смутно ощущала, что забыла что-то важное, но была слишком уставшей, чтобы вспоминать.

Баглос разбудил меня, когда полоска неба над нами все еще была усеяна звездами.

— Все спокойно, — доложил он, пока я пыталась прийти в себя. — Когда я сменял принца, он сказал, наши преследователи еще не знают, где мы. Он спит.

И Баглос быстро присоединился к Д'Нателю. Вскоре я услышала уже знакомое мне негромкое похрапывание. Привалилась спиной к утесу и немедленно обнаружила, что спина промокла насквозь. Рядом не было ни одного сухого места. Лечь обратно и не заснуть не удастся, значит, либо придется сидеть, не имея возможности к чему-либо прислониться, либо ходить взад-вперед, при этом умудриться не наступить на товарищей и не свалиться в реку. Часы до рассвета тянулись ужасно медленно.

Утро коснулось неба гораздо раньше, чем дна ущелья, но даже в сером свете я обнаружила и источник непрерывного шума, и причину, по которой так и не смогла найти ни одного сухого места, чтобы прислониться. До сих пор я не встречала ничего подобного. Влага просачивалась сквозь поры в каменной стене. Если бы небо не было таким ясным, можно было подумать, что над утесами льет дождь. Густой мох, крошечные красные цветочки и изящные темно-зеленые лозы с гроздьями маленьких бордовых ягод росли из мокрой скалы, образуя красочный вертикальный садик. Это зрелище заставило меня увидеть расселину совсем другими глазами.

— Древнее лицо, которое плачет.

Я подскочила. Д'Натель стоял у меня за спиной.

— Ну конечно! Третья подсказка. «Когда поднимешься по древнему лицу, которое плачет…» — Я вглядывалась в серо-голубую полоску неба над ущельем. — Но как по нему можно подняться? Скала уходит строго вверх и крошится под рукой. Да и зачем посылать нас сюда, если мы должны оказаться наверху? Наверняка есть более простой путь.

— Полагаю, все прояснится, как и в случае с остальными подсказками.

Мы проехали пол-лиги, и река в полной мере выполнила то, чем угрожала накануне. Тропа исчезла, вода разлилась по всей ширине ущелья. Сначала идти было легко, прозрачная вода лишь покрывала копыта коней, каменистое дно хорошо просматривалось. Но когда я вслед за Д'Нателем обогнула острый выступ скалы, то увидела, что вода доходит ему почти до колена.

— Держись справа, — прокричал он, когда ледяная вода коснулась моих подошв. Повторив его слова Баглосу, я следила одним глазом за принцем, а вторым — за Огненным Шипом, стараясь точно выполнить приказ.

Целый час мы брели по ледяной воде, которая то опускалась по щиколотку, то поднималась по колено. Ноги потеряли чувствительность, я похлопывала Огненного Шипа по шее, обещая ему овес и сено зимой, если сейчас он вынесет меня отсюда. Я не видела, Полярная Звезда шагнул в омут или же Баглос сам выскользнул из седла. Я только услышала плеск и крик о помощи у себя за спиной.

— Д'Натель! — закричала я, разворачивая Шипа к Баглосу, который в панике колотил по воде. Д'Натель быстро развернулся, нырнул в реку с седла и мощными гребками приблизился к барахтающемуся в воде дульсе. Обхватив его за грудь, принц потащил Баглоса обратно через омут, плыл, пока не стало возможным упереться ногами в дно, затем брел по грудь в воде, вышел и перебросил промокшего слугу через седло своего терпеливо ожидающего гнедого. Испуганный конь Баглоса выбрался на мелководье. Я изогнулась в седле, чтобы схватить его за поводья, пока он не ускакал обратно в расселину. Все происшествие заняло какие-то минуты, я с облегчением наблюдала, как гнедой выбрался из воды на сухой берег уже за следующим поворотом.

Вскоре мы все втроем выливали из башмаков воду и растирали онемевшие ноги. Промокший Баглос дрожал, потому что утренние тени не сохраняли и капли тепла предыдущего дня.

— Не понимаю, что произошло, мой господин, — говорил он. — Перед глазами потемнело, и все перевернулось.

Д'Натель посмотрел на меня.

— Мне придется развести для него огонь.

— Нет, посмотри. — Я указала на стену ущелья. Мы вовремя выбрались. Лучи утреннего солнца, так заманчиво сиявшего над стеной ущелья, наконец-то добрались до дна. — Иди на те камни, Баглос. Выжми одежду и посиди на солнце, тогда Д'Нателю не придется рисковать, прибегая для тебя к магии.

Дульсе возмутился.

— Чтобы я просил своего господина рисковать ради меня? — проговорил он сквозь стучащие зубы.

— Нет конечно. Я не это хотела сказать.

Привязывая лошадей к иве, растущей из плачущей стены, я увидела привязанную к седлу Полярной Звезды сумку. Надеясь загладить впечатление от неудачной фразы, я вытащила серебряную флягу дульсе и протянула ему.

— Это не поможет?

Баглос выхватил у меня флягу.

— Нет, женщина, не эту! Эта не для… Эта только для самых крайних случаев. Сейчас нужна другая. — Он засунул флягу обратно в сумку и вытащил другой сосуд, попроще. Отпил глоток и передал по кругу.

Мы выжали одежду, и каждый нашел себе место на солнце. Д'Натель застонал от наслаждения, вытянувшись на камнях и закрыв глаза. Я сидела, привалясь спиной к скале, подставив лицо солнцу и наблюдая за ручьями, стекающими с моих башмаков.

— Во всем этом есть только один положительный момент, — заметила я, — все это очень похоже на купание. Было бы чуть теплее, я сама бы туда нырнула.

— Купание! — с отвращением повторил Баглос, промокая влажную рубаху краешком одеяла. Погружаться в воду чрезвычайно нездоровая привычка. Ощущаешь только холод. Не понимаю тех, кто это любит. Мой дядя Балзир говорил, что подобные упражнения могут уменьшить рост человека. Дульсе не практикуют купаний.

— Дассин, должно быть, одобрял купания, — сонно произнес принц. — Кто-то вечно заставлял меня лезть в воду.

Мы с Баглосом удивленно переглянулись. Принц, кажется, не вполне осознавал, что говорит.

— Наверное, он многое заставлял тебя делать, если ты был таким непослушным ребенком, как рассказывает Баглос, — предположила я.

— Многое: не бегай, не спорь, не дерись со мной, помолчи. Будь осторожен. Дай я покажу. Читай… думай… пятьдесят поколений. Мы ошибались… ответ здесь, лежит на поверхности. Наши враги не дремлют. Смотри вглубь, внутрь…

Я замахала взволнованному Баглосу, чтобы он молчал, и негромко задала следующий вопрос.

— Но он был добр к тебе. Он ведь не бил тебя, как прежний Наставник… Экзегет, да?

— Да и нет. Его голос был добр. Он был мудр, как мой отец. Он шутил, но был таким жестким, неумолимым. Вечно было это «однажды», — Д'Натель бормотал все медленнее, — однажды все прояснится. Однажды твой дар изменит все. Но как долго ждать, — слова превратились в долгие вздохи, — долго ждать в темноте. Почему так долго, Дассин? Отпусти меня. Ради небесной любви, пусти… а…

Д'Натель подскочил, разбуженный собственным криком. Краска смущения залила его лицо.

— Должно быть, я заснул. Огни ночи… — Он яростно потер голову. — Ты высох, дульсе? Нам пора в путь.

— Я готов выполнять приказы, мой господин. После того как мы услышали крик души принца, вести обыденные разговоры не хотелось. Я размышляла, были ли его слова истинными воспоминаниями или же навеянными сном воспоминаниями о том, что он слышал от Баглоса, Дассина и меня. Что может сниться, когда тебя лишили личности?

Следующий поворот реки, и все воспоминания Д'Нателя выскочили из головы, третья подсказка Автора лежала перед нами, на самом виду. Тропа, по которой мы двигались, уходила дальше во мглу, но шагах в пятидесяти за поворотом от нее отходила еще одна тропа, резко поднимающаяся по правой стене расселины. Где-то вдалеке за пределами нашей видимости слышалось приглушенное бормотание ветра или воды.

— «Поднимись по древнему лицу, которое рыдает», — изумленно произнес Баглос.

Я перевела дыхание. Высота не пугала меня так, как темнота, но раньше мне не приходилось делать ничего подобного. Будет ли там место спешиться, если вдруг придется?

— Я снова полагаюсь на тебя, — прошептала я Огненному Шипу, поглаживая его по шее.

Мы медленно двигались, не прекращая разговаривать с конями. Путь, разлом в выщербленной скале, был шире, чем казался снизу, в некоторых местах лошадь даже могла развернуться, но он был не настолько широк, чтобы задерживаться хотя бы на одно лишнее мгновение. Я не удивилась бы, если бы дорога обрушилась в никуда за первым же утесом. И мне показалось, что мои худшие ожидания оправдались, когда мы приблизились к выступу, над которым нависал огромный валун, за ним не было видно ничего, кроме пустоты.

Д'Натель проехал первым, пригнувшись в седле, чтобы не задеть головой о камень, и исчез за выступом. Я направилась следом. Припав к рыжеватой гриве Шипа и умоляя коня прижаться как можно ближе к скале, настолько, насколько позволит нависающий валун.

Когда я обогнула выступ, шум, становившийся громче с каждым шагом, превратился в рев, все самые страшные участки пути показались ерундой, когда я увидела источник этого рева. В конце расселины поднимался красно-серый утес, гранитное подножие обледенелых пиков, расходящихся во всех направлениях, насколько мог видеть глаз. Из разлома в скале с ревом обрушивался водопад, неся массы воды в долину, далеко вниз, в реку, которая отсюда казалась узкой лентой. Послеполуденное солнце играло на окутывающих водопад брызгах, соединяя края ущелья изумительной двойной радугой.

Д'Натель остановился в нескольких шагах впереди меня.

— Это должно быть здесь, разве не так?

— Думаю, да, — ответила я. Ни один дж'эттаннин не устоял бы перед такой красотой.

— Может быть, меня послали сюда ради этого. Я никогда не видел ничего подобного. — За восторгом, звучащим в его словах, таилась такая тоска и такое одиночество, что и камень бы смягчился.

— Проклятая тварь! Предательская кляча! Крики раздавались у нас за спиной. Баглос стоял под нависающим валуном, заглядывая за угол и размахивая руками. Полярной Звезды не было.

— Баглос, что случилось? — закричала я.

— Презренный сын зидов, должно быть, уже на пути в Йеннету. — Дульсе брел к нам по крутому подъему. — Объезжать валун было так страшно. Я спешился, чтобы пойти самому, а конь испугался. Вырвал поводья у меня из рук. О мой принц, что за дурак достался вам в Проводники.

Я не могла не согласиться. Перед нами долгий трудный путь, несложно понять, насколько шатки наши позиции. Даже если кто-то из нас возьмет Баглоса в седло вторым, непреложный факт — почти все наши припасы едут в Йеннету. Прямо в лапы зидам. Все…

— Баглос, а дневник тоже в твоих сумках?

Дульсе, казалось, вот-вот умрет.

— Самое неприятное, — произнес Д'Натель.

— Хуже, чем самое неприятное, — заявила я. — Я помню подсказки и схему, но что, если она понадобится нам? Что, если мы поняли что-то неверно и нам придется начинать сначала?

— Я знаю лишь один способ вернуть коня, — сказал принц.

Конечно же магия. Позвать Полярную звезду обратно.

— Ты не можешь так рисковать.

— Дневник не должен попасть в руки тех, кто преследует нас. Даже если по какой-то случайности то, что я сделаю, не выведет их на наш след, они могут расшифровать карту. И узнать то, чего знать не должны.

Баглос, молчаливый и потрясенный, прижимал руки к груди, переводя черные глаза с принца на меня и обратно.

Как он уже делал на развалинах старинного замка, Д'Натель закрыл глаза, слегка шевельнул пальцами и прошептал имя коня. Потом уселся на тропинку ждать, прихлебывая воду из фляги и свесив ноги в головокружительную бездну внизу. Я чувствовала себя увереннее, прижимаясь к утесу, и была слишком взволнованна, чтобы сидеть.

Прошло немного времени, и конь спокойно вышел из-за валуна, словно возвращаясь с пастбища в конюшню к вечернему овсу. Когда мы снова отправлялись в путь, плечи принца поникли.

— Как ты? — спросила я.

Он покачал головой, на миг привалился к коню, прежде чем устало сесть верхом.

— Нас снова преследуют.

Хотя принц ни в чем не упрекал его, Баглос молчал. Он ехал, напрягшись, глядя вперед, его привычная живость исчезла.

Послеполуденное солнце прогревало рыдающую стену утеса, мы уже почти позабыли, как дрожали утром. Подъем казался болезненно медленным, особенно теперь, когда враги снова шли по нашему следу.

Ближе к вечеру мы подъехали к водопаду, последний крутой подъем закончился широким уступом прямо под ревущим каскадом. Я забилась в тень, наслаждаясь ледяными брызгами. Баглос, чьи черные волосы и борода были покрыты капельками воды, заговорил, перекрикивая шум воды:

— Что теперь? Неужели мы ехали не тем путем? Я не вижу дороги.

— Должно быть, туда, — сказал Д'Натель, указывая на крутой скат, ведущий к вершинам утесов далеко над нами. Скат был даже круче, чем последний отрезок пути, и мокрый из-за близости водопада. Нечего и думать, что лошади смогут подняться по нему. Даже человеческим ногам и рукам сложно не сорваться.

— А не настало ли время для новой подсказки? — спросил Баглос. — «Когда стена рождает поток, мудрее быть кроликом, а не рыбой и не козой». Что бы это значило? Кажется, подходит, по крайней мере часть про стену, рождающую поток.

— Едва ли здесь можно выбирать способ, — заметил принц. — Выбор, должно быть, наверху, там у нас будет возможность пересечь реку, как рыба, забраться на гору, как коза, или найти еще какой-нибудь путь. Путь «кролика», что бы это ни значило.

Я не представляла, как дж'эттанне могли подниматься наверх по этому склону. Они хотели сделать подступ к крепости трудным, да. Тайным, да. Спрятанным от чужих глаз, верно. Но не невозможным. Обследовав уступ, мы не нашли признаков моста, ведущего на другую сторону ущелья, откуда подъем казался более легким.

Баглос уже суетился вокруг сумок, перечисляя себе под нос, что нам придется нести, а что можно оставить вместе с лошадьми, и не нелепо ли, что после возвращения Полярной Звезды, навлекшего на нас опасность, приходится оставлять его и отправлять вниз. Когда он достал дневник, я выхватила его из маленькой ручки дульсе и убрала в карман. Не хочу снова потерять его.

Расстроенная, я сидела под стеной, мусоля кусок черствого хлеба. Д'Натель сел рядом со мной, не отрывая глаз от орла, кружившего в теплых потоках воздуха над водопадом.

— Наверное, настала пора идти мне одному, — произнес он тихо.

— Ты же не посмеешь…

— Понимаю, глупо надеяться, что ты согласишься. Ты скорее затопчешь меня своим конем, чем поведешь его вниз, разве нет?

Проблеск веселья на лице принца пригасил мое раздражение.

— Именно так.

— Я очень не хочу втягивать тебя в это… чем бы оно ни было. И не потому, что ты женщина, не потому, что ты неспособна. Напротив, — его глаза внимательно изучали мое лицо, — я думаю, этот мир лишится большой доли своего очарования, если ты перестанешь быть его частью. — Он слегка покраснел и перевел взгляд на водопад.

— Спасибо, — выдавила я.

Глупо и самодовольно, но ничего другого я не придумала. Наверное, следовало засмеяться и обратить все в шутку, поддразнить его и еще больше — себя. Всего несколько недель прошло с тех пор, как я пыталась найти способ избавиться от него. Всего несколько дней, когда я первый раз признала, что он вызывает не только раздражение и жалость. Он менялся так быстро, словно всякий раз сходила ненужная кожа, обнажая новый характер и нового человека.

Пока мы сидели там, Д'Натель в задумчивости, я в смущении, горная мышь выскочила из какого-то невидимого разлома у края водопада и принялась подбирать крошки, упавшие с моего хлеба. Когда я отодвинула ногу, чтобы позволить ей подобраться ближе, она метнулась к краю водопада и исчезла в облаке брызг. Я укоряла себя за неуклюжесть, уверенная, что крошечное создание унесло бурным течением, но мышь тут же вернулась, мокрая, но живая, надеясь пополнить зимние запасы.

— Откуда ты явилась? — спросила я, когда мышь направилась обратно тем же путем, откуда пришла. Заинтригованная, я подползла к краю водяной завесы.

— Осторожнее, женщина, — взволнованно произнес Баглос.

Но меня не надо было предостерегать. Уступ не обрывался на краю водопада, как нам казалось, а тянулся дальше. Пока я вглядывалась, горная мышь проскочила мимо меня и метнулась в облако брызг.

— Если ты можешь здесь ходить, сможем ли мы? Цепляясь за стену, я поднялась и шагнула в брызги.

За тонкой водяной пылью оказался каменный навес, сухой и покойный. А в сухой нише в каменной стене зияла дыра в два человеческих роста высотой и почти такая же широкая. Нора. Кроличья нора.