"Я с тобой" - читать интересную книгу автора (Берристер Инга)

Инга Берристер Я с тобой


Когда Роберт прошел на посадку, еще раз кивнув на прощание, Валери поняла: она, увы, или ничего не значит для него, или значит слишком мало…

Мимолетный, почти братский поцелуй, обещание позвонить по приезде и этот дежурный, ничего не значащий кивок — вот и все, что она получила. Негусто, прямо скажем. Во всяком случае, стройную брюнетку в белоснежном элегантном костюме Роберт проводил куда более пристальным взглядом. Интересно, они летят одним рейсом?

Как это ни печально, Валери вынуждена была признать — хотя они и встречаются уже несколько месяцев, любая очаровательная женщина тут же заинтересовывает Роберта больше, нежели она, Валери…

Пожалуй, с нее довольно! Какой смысл притворяться перед остальными, если она не может обмануть даже себя? Валери отрицательно покачала головой, как бы отказываясь от неслышных утешений, и побрела к выходу.

Впервые они с Робертом встретились полгода назад, когда его машина сломалась и он беспомощно стоял на обочине в паре миль от фермы Рослендов, где выросла и жила сейчас с братом и его женой Валери. Она проезжала мимо и, пожалев растерянного мужчину, предложила свою помощь. Валери быстро обнаружила поломку и заверила Роберта, что легко с ней справится. Еще бы! Автомобили — ее страсть!

Свои первые навыки в этой области она приобрела, возясь со всяческими механизмами на отцовской ферме, где всегда хватало оборудования и запасных частей. Все ее братья знали, как при необходимости починить сломавшийся трактор, но Валери, единственной их сестре, всегда почему-то быстрее их удавалось определить, в чем причина неисправности.

Ее мастерство неизмеримо возросло, когда второй по старшинству брат, Пол, увлекся автомобильными гонками. Валери тогда было милостиво позволено помогать брату и его друзьям ремонтировать, а иногда даже переоборудовать их машины.

Поскольку в семье она была самой младшей, да к тому же имела еще один недостаток — была девочкой, Валери всерьез искала способ компенсировать этот изъян. Ей казалось, что в глазах остальных членов семьи она не совсем, мягко говоря, полноценное человеческое существо.

Не зная, чем заняться после окончания школы, девушка продолжала работать на ферме, все больше занимаясь ремонтом оборудования и машин, принадлежавших не только ее семье, но и друзьям. И вполне естественным стал шаг, отделивший хобби от зарабатывания средств к существованию.

Поначалу амбиции юного механика не имели границ: Валери мечтала, как, немного подучившись, она будет работать с шикарными эксклюзивными моделями. Однако все агенты, к которым девушка обращалась с просьбой подыскать место ученика, смеялись ей в лицо: сама мысль о женщине-механике казалась им противоестественной. Конец этим мучениям положил ее отец, предложив использовать пустующий амбар на ферме и организовать собственный бизнес.

— А где же Валери? Пытается вдохнуть жизнь в очередные останки автомобиля?

Лесли Росленд улыбнулась Стивену — лучшему другу ее мужа. Ужин был в самом разгаре.

— Нет, только не сегодня вечером! — сообщила она в ответ на ироничный вопрос о золовке.

Стивен Элсуорт вопросительно поднял бровь.

— У нее важное дело, — добавил Лесли. — Прощается с Робертом.

— Прощается? Так, значит, великой любви пришел конец?

— Не совсем. Роберт отправляется на три месяца по делам службы в Мексику. Валери, видимо, решила упрочить их отношения, прежде чем он уедет.

— Это абсолютно безнадежное дело! — воскликнул Майкл, муж Лесли и самый старший из братьев Рослендов, управлявший сейчас фермой, где они выросли и где до сих пор жила Валери. — Сестренке ни за что не удержать ни одного мужчину, если она повсюду будет разгуливать в этом старом комбинезоне…

— Это не только ее вина, Майкл, — мягко прервала его Лесли. — И ты сам, и твои братья не очень-то поощряли в ней женственность, разве не так? И вы, несомненно, приложили руку к тому, чтобы отпугнуть от нее потенциальных поклонников.

Лесли была права, намекая на особенности воспитания девушки. Валери родилась, когда у миссис Росленд уже было четверо сыновей. Именно поэтому, а также вследствие другой, трагической, причины — мать умерла от редкой и малоизученной формы инфекционного воспаления легких, когда Валери было всего восемь месяцев, — ее воспитывали как пятого сына.

— Я лишь объяснил ей, что, если кто-то захочет делить с ней, кров и постель, пусть прежде раскошелится на обручальное кольцо. Что в этом плохого?

— Ничего, — согласилась Лесли и сухо добавила: — Но должна тебе напомнить, что лично ты приложил немало усилий, убеждая меня познакомиться с тобой поближе, прежде чем мы поженились…

— Это совсем другое дело! — безапелляционно заявил Майкл.

— Я надеюсь, отношения с Робертом пойдут Валери на пользу, — продолжила Лесли озабоченно. — Ведь ей уже двадцать два, пора перестать быть ребенком.

— Никакие отношения ей не помогут, пока она будет вести себя как сорванец, — решительно перебил ее Майкл и добавил: — Может быть, тебе следует разок-другой подсказать ей, Лесли, как выйти на правильный путь?

— Я пыталась, но… — Лесли слегка пожала плечами. — Думаю, Валери нужен кто-нибудь, кто на деле, а не на словах, доказывал бы ей, что она может быть обольстительной женщиной, а не только механиком в комбинезоне. — Помолчав, она с лукавой улыбкой взглянула на Элсуорта: — Кто-нибудь вроде тебя, Стивен…

— Стивен?! — Майкл затрясся от смеха. — Да Стивен никогда и не взглянет на кого-либо вроде Валери! Моя дорогая, наш друг не бегает за женщинами — они бегают за ним! Правда, дружище? Вспомни ту итальянскую модель… — Может быть, ты и не совсем подходащая кандидатура, Стивен, — продолжила, не обращая внимания на мужа, Лесли, — но ей просто необходима хоть какая-то помощь, иначе, боюсь, она потеряет Роберта и едва ли оправится после этого.

— Он и правда так много для нее значит? — нахмурился Стивен.

Его темные брови сошлись над поразительно ясными и проницательными серо-голубыми глазами, которые контрастировали с теплым оливковым оттенком кожи, доставшимся в наследство от бабушки-итальянки вместе с густыми черными волосами. Рост и ширину плеч он унаследовал по отцовской линии: дедушка, оставивший ему ферму и усадьбу, граничившие с землями Рослендов, имел такое же впечатляющее сложение.

— К сожалению, да, — спокойно ответила Лесли. — Ей очень нужна помощь, — повторила она. — Даже если она откажется ее принимать, особенно…

— Особенно от меня, — закончил за нее Стивен.

— Ты бы лучше приберег свою сноровку для ее шипов, — улыбнулась Лесли. В коридоре пробили дедовские часы, и ее улыбка потускнела. — Через полчаса вылетает самолет Роберта. Валери скоро вернется.

— Приготовить жилетку? — проницательно спросил Стивен.

— Вэл никогда не плачет, — сообщил ему Майкл. — Она не той породы!

Каким же непроходимым дураком порой бывает ее муж, думала Лесли, слушая Майкла. Да, Валери выросла похожей на мальчишку и стыдилась проявлять свои чувства. Но ведь старшие братья с самого раннего детства не позволяли ей этого делать! Как жаль, что девушка не ладит со Стивеном! Он — именно тот человек, который может помочь Валери разобраться, почему она терпит фиаско в отношениях с противоположным полом. Конечно, Стивен Элсуорт — поразительно обаятельный и чувственный мужчина, обладающий опытом и умением, необходимыми для решения поставленной задачи. Но дело не только в этом. Он был, по мнению Лесли, обезоруживающе мягок, заботлив и внимателен — важные качества, столь редкие в современных джентльменах.

— Мне действительно пора идти, — услышала Лесли слова гостя, когда очнулась от своих мыслей. Он улыбнулся ей через стол и поблагодарил за ужин. — Я ожидаю пару звонков по поводу…

— Очередная выгодная сделка? — с ухмылкой перебил его Майкл. — Тебе нужно быть осторожнее, Стивен, — предупредил он не без ехидства, — иначе до сорока лет ты станешь миллиардером и местные золотоискательницы обложат тебя со всех сторон…

— Мне ни за что не стать миллиардером, если я по-прежнему буду вынужден содержать поместье, — признался Стивен.

— А как бы ты поступил, если бы унаследовал его, не имея больших денег?

— Не знаю, возможно, продал бы… Надеюсь, со временем поместье начнет окупать себя. Участки, которые мы засадили лесом, могут принести кое-что, а если добавить сюда доход от фермы и субсидии…

— Было бы непростительно продавать его, — вмешалась Лесли. — Ведь поместье принадлежит вашей семье чуть ли не двести лет…

— Да, конечно…

— А тебе, кстати, самое время подумать о преемственности поколений и произвести на свет очередного маленького Элсуорта, — поддразнил друга Майкл. — Ты ведь с годами моложе не становишься. Сколько тебе будет… тридцать четыре?

— Тридцать два, — сухо поправил Стивен. — Я только на год старше тебя… Кстати, у Валери ведь на прошлой неделе был день рождения?

— Да, — подтвердила Лесли. — Она, похоже, надеялась получить в подарок кольцо от Роберта…

— Как продвигаются ее дела? — спросил Стивен, никак не прореагировав на замечание о несостоявшейся помолвке Валери.

— Ну… она постепенно создает свою клиентуру, — осторожно ответила Лесли, — В основном это женщины-водители, которые предпочитают, чтобы их машины обслуживала тоже женщина.

— Она по уши в долгах перед банком, — бесцеремонно прервал ее Майкл. — Даже самый ничтожный мужичонка не позволит, чтобы в его машине копалась женщина. Мы пытались вдолбить ей это в голову, но разве она послушает? Ни за что! Хорошо еще, что она может работать здесь и ей не приходится оплачивать аренду, как поначалу собиралась…

— Ты неисправимый шовинист, Майкл, — мягко упрекнула его Лесли. — И если уж говорить о характере Валери, то в значительной степени за это следует благодарить вашего отца и всех вас! Бедная девочка! Ей просто не позволяли развивать свою женственность. И только попробуй сказать мне, что это не так!

— Роберт улетел без приключений? — осторожно поинтересовалась Лесли.

Они сидели на кухне; Лесли что-то готовила, а Валери заполняла деловые счета.

— Мы не слышали, как ты вернулась вчера вечером, — продолжила наступление Лесли, когда Валери закончила выстраивать очередную колонку цифр.

— Да… я пришла очень поздно, — спокойно сказала Валери, не поднимая головы.

Как рассказать невестке, что после отлета Роберта она почувствовала себя настолько раз— битой и униженной, что, вместо того чтобы сразу вернуться домой, долго и бесцельно слонялась вокруг терминала?

— Возможно, после разлуки Роберт поймет, как много он потерял, — попыталась успокоить ее Лесли.

Ничего он не поймет! Не захочет понять!

Роберта смущали ее занятия. Более того, Валери подозревала, что он просто стыдится этого.

Но дело было не только в её профессии. Женственность, как вскоре поняла Валери, — вот качество, которое Роберт очень ценил и которого она как раз была лишена начисто.

Девушка с горечью сжала губы. Свидание они с Робертом виделись уже каждую неделю, но ни объяснений в любви, ни предложения руки Валери так до сих пор и не дождалась.

— Если бы его действительно волновали наши отношения, то он бы… — попыталась она высказать вслух мучительную мысль, но, не в силах продолжать, лишь покачала головой. Немного помолчав, Валери усталым шепотом спросила: — Что я делаю не так, Лесли? Почему не могу убедить Роберта в том, что нам было бы хорошо вместе?

Валери сидела спиной к двери и поэтому не заметила, как в кухню со двора вошли Майкл и Стивен и услышали этот тихий вопль отчаяния.

Нарушить неловкое молчание, последовавшее за горестным вопросом, пришлось Стивену, который без обиняков заявил:

— Возможно, потому, что он — не двигатель внутреннего сгорания. Человеческие отношения требуют чуть больше такта и знаний, чем можно почерпнуть из курса механики. — Валери резко повернулась. Длинные, вьющиеся от природы волосы взметнулись, на мгновение прикрыв высокие скулы и четкий упрямый подбородок, горячая злая краска залила ее щеки. Сузив зеленые глаза, она с горечью воскликнула:

— Никто тебя не спрашивал! Это частная беседа, а если бы меня интересовало твое мнение, Стивен Элсуорт, — хотя я очень сомневаюсь, что подобное когда-либо случится, — я бы сама попросила тебя высказаться!

Они со Стивеном никогда не ладили. Еще в детстве Валери было неприятно его присутствие. Он так действовал на ее братьев и на отца! Доблестный, благородный Стивен Элсуорт! Он бьш всего на год старше Майкла, но в нем уже тогда чувствовались резко отличавшие его от сверстников рассудительность, зрелость… и еще нечто неуловимое, чему в детстве Валери не могла дать определения, но что явно раздражало ее…

Именно Стивен убедил ее тетю купить то дурацкое платье с розовыми оборочками и поясом, которое она надела на свое тринадцатилетие, вызвав взрывы смеха у мальчишек. Пояс она потом использовала, чтобы придержать колеса тележки, которые она крепила к шасси. Валери до сих пор помнила поджатые губы Стивена, когда он понял, что это, и холодок злорадного удовлетворения, пробежавший в тот момент по ее спине. О, как она была довольна. Правда, этот гордец не сказал ей ни слова! Но Стивену никогда и не требовалось особых слов…

— Но ведь вопрос был задан, — напомнил ей Стивен, ничуть не задетый взрывом ее раздражения.

— Я задала его не тебе, а Лесли! — резко возразила Валери.

— Но Лесли, возможно, слишком деликатна, чтобы сказать тебе правду… — Валери уставилась на него.

— Какую правду? Что ты имеешь в виду?

— Tы спросила, в чем твоя ошибка и почему Роберт до сих пор не сделал решительного шага, — холодно напомнил ей Стивен. — Позволь, я все же тебе отвечу. Роберт — мужчина… Не Бог весть какой, поверь мне, но все же мужчина. И, как и всякий нормальный мужчина хочет видеть в своей партнерше… любимой… женщину. Женщину, Валери! Произношу по буквам: Ж — желанная, Е — единственная, Н — нежная, Щ — щедрая на ласку, И — интригующая, Н — неземная и, конечно, А — абсолютно преданная. И, должен добавить, женщина — это та, кто не станет шептать на ухо мужчине слова, имеющие отношение к последним техническим достижениям моторостроения. Дай мне твою руку, — потребовал он и, приблизившись, успел схватить ее за левое запястье, прежде чем она смогла что-либо предпринять. Внимательно рассмотрев ее безымянный палец, он изогнул подвижные губы в ироничной усмешке. — Сомневаюсь, что какой-нибудь мужчина воспылал желанием надеть на него кольцо: не говоря уж о том, чтобы поцеловать его! Разве я не прав?

Устыженная, Валери вырвала свою руку и гневно воскликнула:

— Женщина?! Что ж, я могу расшифровать это по-своему. Ж — жеманная, Е — егозливая, Н — недалекая, Щ — щедро сыплющая словами, И — искусственная, Н — невыносимая, А — абсолютное ничтожество…

Повисла долгая пауза. Стивен бесцеремонно уставился на нее.

Самое ужасное, что он прав! Только в прошлое воскресенье Валери заметила неодобрительный взгляд Роберта, брошенный на ее ногти — далеко не такие длинные и ухоженные, как у девушек его друзей.

— Если ты именно так воспринимаешь себя, могу лишь посочувствовать, — заявил наконец Стивен.

Потребовалось несколько секунд, чтобы смысл этого спокойного замечания достиг ее возмущенного сознания. Валери беспомощно заморгала, пытаясь сдержать готовые вырваться злые слова возражений и оправданий…

— Ты не женщина, Валери, — с издевкой продолжал свое наступление Стивен, пользуясь ее растерянностью.

— Нет, женщина! — яростно возразила она, сумев преодолеть застрявший в горле комок.

— Это не так! О, ты можешь выглядеть как женщина, иметь все необходимые физические атрибуты… Хотя, должен заметить, одежда, которую ты носишь, так искусно скрывает твое тело, что об этом трудно догадаться, — добавил он, осуждающе оглядывая ее огромный бесформенный комбинезон. — Но не внешность делает женщину женщиной. Настоящей женщиной! И я готов поклясться, что любая, даже самая недалекая представительница твоего пола знает больше о том, как привлечь внимание мужчины, чем ты… Даже я знаю об этом больше…

— Может, ты дашь Вэл пару-тройку ценных указаний? — со смехом поддел его Майкл. — Преподай-ка ей урок, как заманить мужчину в ловушку.

— Возможно, и стоит попробовать, — задумчиво проговорил Ставен во всеуслышание, так, словно это было вполне естественное предложение, а не самая смешная и возмутительная чушь, которую только слышала Валери в своей жизни.

Она больше не могла сдерживаться!

— Ты не можешь научить меня быть женщиной! Тебе нечего мне сказать…

— Нечего?! Хочешь пари? Но хорошенько подумай, прежде чем бросать вызов мне, Валери? Хорошенько подумай!

— На твоем месте я бы воспользовался такой возможностью, — последовал серьезный совет Майкла. — Он ведь настоящий мужчина и…

— Вот как?! Спасибо за ценную информацию — я и не знала! — с ребячьей задиристостью прервала Валери брата.

— Но ты ведь и теперь знаешь ненамного больше, не так ли? — вкрадчиво спросил Стивен, ловко проскальзывая за линию ее обороны. — Ты даже представить себе не можешь, что скрывается за словосочетанием «настоящий мужчина», правда, Валери?

— Прекратите дразнить ее, вы двое! — вмешалась Лесли и ласково добавила, обращаясь к Валери: — Однако слова Стивена не лишены смысла, Вэл. Роберта ведь не будет целых три месяца, и у тебя есть идеальная возможность… ну, наглядно показать ему, когда он вернется, чего ты на самом деле стоишь, — неуверенно закончила она, избегая смотреть в глаза Валери и двум мужчинам.

Валери облизнула губы. Надо заявить в недвусмысленных выражениях, что все они, должно быть, сошли с ума, если считают ее способной ввязаться в это идиотское предприятие!

Однако никто, казалось, не собирался ни слушать ее, ни даже давать ей слова. Стивен уже говорил — так, словно Валери без возражений приняла его насмешливый вызов:

— Тебе, разумеется, придется усвоить несколько основных правил…

— Основных правил?! — взвилась Валери. — Если ты считаешь, что я буду выполнять твои приказания, то… — Внезапно перед ее мысленным взором возник соблазнительный образ женщины в белом, от которой не мог оторвать взгляда Роберт, спеша расстаться с Валери. Неужели это возможно? Неужели Стивен действительно сможет показать ей, как стать желанной, научить ее? Она перевела дыхание и, к своему глубокому удивлению, услышала собственный голос, хрипло произнесший: — Отлично! Я согласна…

— О Господи! Выходит, этот Роберт действительно тебе нужен… Зачем?

За ироничным удивлением в голосе Стивена явно пряталось что-то еще, но Валери была слишком расстроена, чтобы заметить это.

— Как зачем? — воскликнула она. — Ведь я его люблю…

— Помню, подобные же чувства ты испытывала, настаивая на покупке той развалюхи… Кстати, а что с ней теперь?

— По-прежнему гниет в сером амбаре, — с усмешкой сообщил ему Майкл.

Валери яростно взглянула на обоих.

— Хорошо. Завтра же утром жду тебя в Вэлли, — сказал ей Стивен. — Хотя три месяца и кажутся вечностью, но, учитывая, какие горы нам предстоит свернуть… И первое, что нам предстоит сделать…

— Завтра в Вэлли? Это исключено! Я слишком занята, — с вызовом ответила Валери.

— Неужели? А вот эти цифры свидетельствуют об обратном, — возразил Стивен, склоняясь над расчетами, которыми она занималась до его прихода.

Валери покраснела от досады. Совершенно ни к чему было тыкать пальцем в ее потери на финансовом фронте; она отлично знала о них сама, впрочем, как и служащий в банке, которого она недавно посетила.

— Она придет, Стивен, не сомневайся! — заверил Майкл друга.

Валери припарковала машину на задах усадьбы и устало выбралась из нее. Дом тонул в темноте. Значит, Майкл и Лесли уже спят. Окна их спальни выходили на фасад, и девушка надеялась, что лампочки сигнализационной системы, вспыхнувшие при ее приближении, никого не побеспокоили. Она сама спроектировала и смонтировала эту систему, чем очень позабавила Майкла. Уже прошли те времена, когда Валери могла обнаружить внизу отца или кого-нибудь из старших братьев, поджидающих ее, чтобы грозно спросить, почему она так поздно вернулась домой, но тем не менее не хотелось тревожить сон уставших людей.

Весь день Валери провела с отцом. Удалившись от дел, мистер Росленд перебрался в городишко в двадцати с лишним милях от фермы, где жил сейчас со своей овдовевшей старшей сестрой. Несколько дней назад Валери пообещала отремонтировать их старый «ровер». Впрочем, «ровер» мало занимал ее мысли, они были сосредоточены в основном на Стивене Элсуорте и его невероятном предложении. О, конечно, не о брачном — об этом и думать нельзя. Нет, он предложил научить ее, Валери, как стать женщиной, такой, чтобы все мужчины страстно стремились ею обладать.

Стивен Элсуорт может быть опасным противником. Ведь именно Стивен убедил ее отца пойти на попятный, когда Майкл уже и не надеялся, что тот позволит ему стать во главе предприятия и модернизировать ферму. И именно благодаря вескому слову Стивена старик Росленд внял мольбам младшего из братьев, Генри, и отпустил его скитаться по свету, вместо того чтобы намертво приковать к ферме, как он поначалу собирался. Сейчас Генри изучал живопись и подрабатывал гидом во Флоренции.

Тед, средний по возрасту между Полом и Генри, руководил в Индии строительством завода, а Пол жил в Лондоне.

Как бы братья отнеслись к плану Стивена? Стоило ли об этом спрашивать?! Для начала они бы просто расхохотались, а потом, вне всякого сомнения, заявили бы, что это невыполнимая задача даже для Стивена с его выдающимися талантами.

Нет, она не полная дура, каковой ее, похоже, считают все домашние! Она сама не раз наблюдала чудесные превращения, происходящие с женщинами, когда дело доходило до соблазнения противоположного пола; поразительные способности брались буквально ниоткуда! Но возможно ли такое с ней? Как-то не верилось, что этого можно достичь лишь переменами в гардеробе и соответствующим поведением. Чему еще будет учить ее Стивен?

Валери до знакомства с Робертом встречалась с мальчиками и молодыми людьми. Это были короткие дружбы, которые по обоюдному согласию быстро сходили на нет. Но с Робертом все было иначе. С его появлением она вдруг обнаружила, что впервые задумывается о совместном будущем, свадьбе… дети…

Казалось, и Роберту нравилось ее общество, но почему-то их отношения не шли дальше целомудренных, почти родственных поцелуев или ласковых шутливых объятий. Она говорила себе, что Роберт — джентльмен и просто не хочет торопить ее, и свято верила в это до прошлого воскресенья…

Валери тихо вошла в дом и направилась было к себе наверх, но задержалась на лестнице, услышав голоса, доносившиеся из спальни брата и его жены. Поняв, что речь идет о ней, Валери насторожилась.

Они обсуждали разговор, состоявшийся на кухне сегодня утром. Валери не хотела подслушивать, но какая-то непонятная сила не давала ей уйти.

— Ты действительно думаешь, что Стивену удастся научить Валери, как стать более женственной? — услышала она вопрос Лесли, обращенный к мужу.

— Это гиблое дело! — весело ответил Майкл. — Вэл, конечно, моя сестра, но как бы я ее ни любил, должен признать, что бедный ребенок даже не догадывается о том, что такое сексуальность…

— О Майкл, ты жесток и несправедлив, — возразила Лесли. — У нее прекрасная фигура, как бы она ни скрывала ее этой ужасной рабочей одеждой, и если Валери приложит немного усилий, она сможет стать просто потрясающей! Она же не виновата в том, что с ней обращались как с мальчишкой…

— Что бы она ни делала, — нетерпеливо прервал ее Майкл, — Вэл не из тех женщин, на которых мужчины обращают внимание. И даже Стивен, несмотря на свой огромный опыт, не в состоянии этого изменить. Нам придется смириться с тем фактом, что она всю жизнь будет висеть на нашей шее…

Жгучие слезы наполнили глаза Валери. Тихо, на цыпочках она прошла в свою спальню. Даже собственный брат считает ее непривлекательной! Ладно, она ему покажет, со злой решимостью сказала себе Валери. Она им всем покажет! Даже если ради этого придется есть хлеб смирения и следовать указаниям такого властного и тираничного субъекта, как Стивен Элсуорт! Придется забыть их былые перепалки, возникавшие всякий раз, когда Валери восставала против попыток Элсуорта вмешаться в ее жизнь. Тем более что следует признать — лучшего наставника ей, безусловно, не найти! Ведь за долгие годы их знакомства у нее была масса возможностей наблюдать, какое впечатление производит Стивен на влюбчивых и, надо сказать, до тех пор весьма сдержанных женщин — но, насколько могла судить Валери, Стивен не прикладывал никаких видимых усилий, чтобы завоевать это безумное обожание.

Сама она никогда не поймет, что именно в этом образчике мужской самоуверенности заставляло нормальных, рассудительных, остроумных, независимых женщин превращаться в трепещущие, бессловесные ничтожества. Стивен совсем не привлекал ее — густобровый, властный, огромный, он обладал какой-то отталкивающей мужественностью. Ей больше нравились мужчины вроде Роберта — светловолосые, добродушные, похожие скорее на уютных плюшевых медвежат, нежели на олицетворения всеми почитаемого образа «настоящего мужчины». Что ж! Раз она решилась, придется пройти весь курс «обучения», каким бы он ни был! Да, Стивен приготовил себе развлечение за ее счет. Но всему должен быть предел! Валери решительно смахнула слезы и сказала себе, уже во второй раз, что все мучения окупятся с лихвой, когда Роберт будет рядом, а на ее пальце засияет его кольцо…

Автоматически снимая с себя одежду, она нерешительно подошла к зеркалу. Сегодня днем ее тетя отметила, до чего она похожа на мать. А ведь ее мама считалась красавицей, но, возможно, лишь в глазах тех, кто был ей чем-то обязан? Роберт недовольно морщился при виде испачканных маслом рук и коротких ногтей Валери, но ведь он находил ее достаточно привлекательной, когда они впервые встретились, и восхищался ее технической сметкой, даже гордился ею и все уши прожужжал своим друзьям о ее необыкновенном мастерстве.

Правда, вскоре он перестал рассказывать, чем зарабатывает себе на хлеб его избранница. И не позволял этого делать ей самой, явно раздражаясь, когда она спрашивала почему.

Валери знала, что отличается от подруг и жен его друзей. Те мгновенно замирали, стоило ей войти в комнату, которую она покинула несколько минут назад. Валери нисколько не сомневалась, что присутствующие в очередной раз обсуждали ее, может быть, даже насмехались, и это больно ранило. Тем не менее она крепилась, старалась не подавать виду, что расстраивается.

Еще учась в школе, Валери не испытывала недостатка в общении; у нее было много друзей… Но достигнув подросткового возраста, она действительно почувствовала отвращение к глупому хихиканью своих подружек и стала больше времени проводить с мальчишками, предпочитая их проделки разговорам об известных актрисах и новинках моды.

Она старалась исправиться, изо всех сил старалась! Однажды по предложению Роберта Валери купила новое платье к празднованию годовщины его фирмы, и, уступив его же настояниям, взяла себе при этом в советчицы одну из его сотрудниц. Платье оказалось неудачным! И Валери так расстроилась, что ничего не сказала Роберту. Она до сих пор не могла понять, почему так решительно и нагло врала Рэйчел, заявив недовольному Роберту, что Валери пренебрегла ее советами и купила именно это платье, такое ужасное!

Ее глаза — огромные, обрамленные густыми ресницами, удивительно серебристо-зеленого цвета, мгновение назад хранившие столь мрачное выражение, вновь наполнились слезами. Даже ее семья не считала её женщиной! Да, она носила джинсы и занималась тем, что считается неженским делом, но… Она при этом была женщиной ничуть не меньше, чем все рэйчелы мира, и ничуть не меньше заслуживала любовь и поклонение. И теперь Валери намерена доказать это!

— Ты что-то рано поднялась сегодня… собираешься улизнуть?

Валери яростно замотала головой в ответ на поддразнивания брата.

— Конечно нет, — солгала она; шутка Майкла была близка к правде.

Этим утром Валери действительно проснулась, с тяжелым сердцем и тревожным, мрачным предчувствием. Во что она позволила себя вовлечь?!

— Заливай кому-нибудь другому, — посоветовал ей брат. Он знал Валери намного лучше, чем ей хотелось бы. Повернувшись к вошедшей на кухню Лесли, Майкл радостно сообщил: — Говорил я тебе, что она не потянет, она…

— Потяну! — гневно прервала его Валери. — Просто я хотела закончить работу, прежде чем ехать в…

В доказательство она одним глотком допила кофе и поспешила к черному выходу прежде, чем Майкл смог продолжить свои насмешки. Она не заметила брошенный ей вслед теплый, сочувственный взгляд брата. Повернувшись к жене, он сокрушенно покачал головой. Проклятье! Ведь Валери — его сестренка, он любит ее и готов шею свернуть этому идиоту Роберту за то, что тот причиняет ей такие мучения!

Работа, которую, как уверяла Валери, ей срочно нужно было закончить, заключалась лишь в смене масляного фильтра, и она уже возвращалась в дом, когда во двор въехала машина Стивена.

— А что ты-то здесь делаешь? — агрессивно спросила девушка, когда тот вышел из машины.

Как и на Валери, на Стивене были обыденные джинсы, но идеально чистые, прекрасно сидящие на его узких бедрах.

— А ты как думаешь? — спокойно ответил он.

Валери бросила на него уничтожающий взгляд.

— Тебе ни к чему было приезжать и забирать меня словно… арестанта. Я собиралась сама…

— Ну а я избавил тебя от лишних, хлопот, — учтиво возразил Стивен. — И это — первый урок, который ты должна усвоить.

— Что именно я должна усвоить?

— Как воспринимать естественное рыцарское стремление мужчины заботиться о женщине и защищать ее. И, — добавил он суховато, — как не ущемлять его достоинства, демонстрируя, что ты не нуждаешься в его опеке и не желаешь ее.

— И что мне делать? Бросаться в ноги в знак благодарности? — едко спросила Валери.

— Простого «спасибо» и теплой улыбки будет вполне достаточно. Ты хочешь поблагодарить парня, а не заставить его думать, что ты безнадежна, — ответил Стивен.

— Я не безнадежна… — начала было она.

— Не надо, Вэл! Я ведь знаю тебя, помни об этом! И поскольку ты так далеко зашла в своем увлечении Робертом…

— Я люблю его, — заявила Валери, решительно вздергивая подбородок, словно пресекая все попытки возражений.

— Возможно, ты так считаешь, но поверь мне, ты не имеешь ни малейшего представления о том, что такое любовь!

Появление во дворе брата предотвратило готовые сорваться с ее языка колкие возражения, но она все еще кипела от обиды и негодования, сидя рядом со Стивеном, когда тот разворачивал машину в направлении ворот.

— Твое время на исходе, — критически заметила она, прислушиваясь к звуку мотора.

— Тебе бы следовало получше меня узнать, прежде чем делать подобные заявления, — проговорил Стивен незнакомой Валери мягкой, многозначительной интонацией.

Более чувством, чем разумом, уловила она в волнующем хрипловатом голосе некое послание, которое с рациональной точки зрения невозможно было объяснить.

— У меня как раз все еще впереди, — продолжил он еще более мягко и тут же совершенно обычным голосом быстро добавил: — А машине действительно недолго осталось, в этом ты права, Валери. Расскажи мне что-нибудь, — после паузы светским тоном продолжил он. — О чем вы говорите, когда остаетесь с Робертом наедине?

— О чем говорим? — уставилась на него Валери.

— Ну, вы же разговариваете, я полагаю? — сухо спросил Стивен. — Или ваше общение протекает, если можно так выразиться, на более глубоком уровне?

Прошло несколько секунд, прежде чем до Валери дошло, что он имел в виду. Ее лицо запылало от негодования и смущения.

— Разумеется, мы разговариваем! Мы говорим на разные темы…

— Ну например? — настаивал Стивен. Темная бровь на слегка повернутом к ней лице требовательно поднялась, напомнив Валери о суровых проповедях, с которыми когда-то Стивен обрушивался на нее за мелкие юношеские глупости.

— Э… Да обо всем на свете, — ответила Валера. Она отчаянно копалась в памяти, тщетно пытаясь отыскать хоть какие-нибудь убедительные примеры серьезных интеллектуальных бесед, которые они вели с Робертом.

— Вот как? Выходит, ты согласна с теми, кто утверждает, что словесная прелюдия может быть столь же эротичной и возбуждающей, как и ее физический эквивалент?

— Эротичной?! — Румянец на щеках Валери все разгорался. — Мы с Робертом находим более интересные темы для разговоров, чем секс!

— И более интересные занятия?

Змей! Этот мягкий вопрос почти незаметно обошел все возводимые ею защитные сооружения, лишив Валери возможности дать ответ. Поэтому она отделалась проверенным: — Я ни с кем не обсуждаю такие интимные вопросы!

Однако на этот раз трюк не удался. Стивен добро спросил: — Даже с Робертом? Возможно, ты и умеешь быстро и ловко разобрать мотор, Валери, но я почему-то сомневаюсь, что ты способна с таким же мастерством раздеть мужчину или раздеться перед ним…

Валери невидящим взглядом уставилась в ветровое стекло. Едкое замечание Стивена почти повторило недавно подслушанный ею обидный разговор двух приятельниц Роберта. — Ты можешь себе представить, — говорила одна другой, нимало не стесняясь тем, что Валери могла ее услышать, — как у постели она скажет Роберту: «Сейчас демонтируем эту деталь, а теперь — вот эту, а потом ты закрепишь эту штуку вот здесь»?! Бедный Роберт, мне его так жаль! Не могу понять, что он в ней нашел! А ты?

Возможно, все это справедливо и ее сексуальный опыт, во всяком случае, в практическом смысле невелик. Возможно, мысль взять сексуальную инициативу на себя в самом деле пугает ее, уж не говоря о том, чтобы раздеть мужчину. Однако она смышленая девочка и вполне могла бы это освоить, если бы не медлительность ее избранника. Роберт не понимал ее робких намеков, а ведь она была уже готова пойти чуть дальше невинных поцелуев и ласк! Может быть, он достаточно ценит и уважает ее и их отношения, поэтому дает им развиваться неспешным, естественным путем?

Внезапно она сообразила, что Стивен ведет машину не в направлении своего дома, а в обратную сторону — к городу.

— Куда мы едем? — резко спросила она. — Я думала…

— По магазинам, — коротко ответил Стивен.

— По магазинам?!

Валери напряглась, с беспокойством припоминая все случаи, когда ее уговаривали изменить стиль одежды. Конечно, все домашние объясняют ее нежелание прислушиваться к их мнению лишь упрямством и скверным характером! Никто не знает, что пристрастие Валери к комбинезонам и джинсам имеет более глубокие корни, уходившие в ее отрочество.

Школьницей Валери втайне мечтала походить на девочек-сверстниц, а вовсе не на сорванца, как ее пренебрежительно называли. Деньги, подаренные ей однажды ко дню рождения, позволили наконец превратить мечту в реальность, и Валери до сих пор помнит то возбуждение, с которым носилась по магазинам вместе с одноклассницей — девочкой, обладающей, на ее тогдашний неискушенный взгляд, всеми женскими достоинствами, к которым она сама так стремилась!

Боже, чем же это закончилось! Она до сих пор вздрагивает, вспоминая тот день, когда, надев обновки: неудобный пояс с резинками и чулки, тесную короткую юбку и туфли на высоченных каблуках, делавшие неуклюжей и неуверенной ее походку, — Валери, сопровождаемая той самой подругой, наткнулась на компанию мальчишек из их школы.

От грубых замечаний, приветствовавших ее превращение из «своего парня» в девушку, которое, как юнцы явно полагали, делало ее сексуально доступной, лицо и уши Валери пылали даже месяцы спустя. Смущение и стыд были так велики, что всю следующую неделю она отказывалась ходить в школу, а отец ее был вынужден заявить, что она болеет.

Этот случай, а также уничтожающие комментарии братьев по поводу девушек известного типа напрочь отбили у нее охоту носить что-либо подобное. И с тех пор, хотя ее гардероб и содержал несколько более приличествующих девушке нарядов, нежели неизменные комбинезоны и джинсы, Валери лишь отмалчивалась в ответ на предложения близких надеть «что-нибудь женственное». Спасибо, не надо! Она на собственном опыте убедилась, чем заканчиваются подобные попытки и как реагируют на них мужчины. Кроме того, в душу закралось ужасное подозрение — она почувствовала в себе нечто, не позволяющее ей носить ту одежду, в которую другие женщины облачаются с легкостью и непринужденностью. Им можно, но ей — нет, нельзя! Именно в женских тряпках она станет объектом сексуальных домогательств.

— Я не поеду, — вдруг резко заявила Валери. — Останови машину.

Стивен спокойно подчинился, но в воздухе повеяло предстоящей грозой, когда он строго спросил:

— Чего ты боишься, Валери? И не уверяй меня, что это не так: помни — я ведь хорошо тебя знаю! Боишься потерпеть фиаско, оказавшись недостаточно женственной в глазах…

— Нет…

— Неужели? — Тёмная бровь вопросительно поднялась, придав лицу Стивена такое знакомое и так раздражающее Валери выражение превосходства. — Так докажи это, — спокойно предложил он.

— Мне ни к чему что-либо доказывать тебе, — со злостью ответила Валери.

— Не мне, — возразил Стивен, не обращая внимания на ее тон. — Ты ведь была так решительно настроена доказать что-то Роберту… и себе самой.

Валери смотрела в сторону. Она не знала, что ответить.

— Впрочем, как знаешь, — уже спокойным и ровным голосом сказал он. — Дело твое. Но должен сказать, ты меня удивила…

— Удивила? — Валери с сомнением посмотрела на него. Она всегда считала, что удивить Стивена почти невозможно.

Он кивком подтвердил свои слова.

— Я думал, у тебя больше смелости, воли… самоуважения! А ты сдаешься, даже не начав борьбы!

— Всего этого у меня в достатке, — возмущенно ответила Валери и добавила: — Хорошо! Но если ты думаешь, что я позволю ввергнуть себя в ненужные расходы на идиотские наряды, которые, на твой взгляд, должны носить женщины…

— Конечно, у меня много грехов, но стремление видеть перед собой женщину в рюшечках не входит в их число. Кроме того, прежде чем ты будешь готова изменить свой внешний облик, тебе предстоит столько сделать! А сегодня мы поработаем над внутренним миром. И поверь мне, это займет не один день. Женщиной быть — это нечто, идущее изнутри. Ты должна научиться гордиться тем, что ты женщина, быть уверенной в своей привлекательности и сексуальности и не скрывать, что ты ценишь себя именно как женщину… Если обладаешь этим, то уже не столь важно, во что ты облекаешь свое тело. Гораздо важнее знать, во что облечены твои поступки. Твое поведение сродни стенографической записи, которую без труда читают наблюдающие за тобой…

Говоря это, он незаметно тронул машину с места и продолжил путь. На этот раз Валери уже не возражала.

Почему-то спокойно произнесенные фразы вызвали целую лавину чувств. Казалось, Стивен затронул внутри нее нечто, чему нельзя давать воли и что Валери со стыдом таяла даже от себя.

И именно в этот момент, сидя рядом со Стивеном в машине, Валери неожиданно подумала о своей матери. Может быть, все сложилось бы иначе, не умри та, когда Валери была еще младенцем… Может быть…

— Но ведь это книжный магазин! — пыталась возразить Валери, решительно подталкиваемая Стивеном к стеклянной двери.

— Правильно, — согласился он, легким прикосновением руки направляя девушку к стеллажам в дальнем конце магазина. — Думаю, там мы найдем то, что требуется.

Валери нахмурилась; полки, насколько она могла видеть, были забиты книгами о диете и самоусовершенствовании. С большой неохотой она подошла к ним.

— Не думаю, что смогу извлечь из этого какую-нибудь пользу, — сказала она, изучив обложку попавшейся под руку книги о диетическом питании.

— Да, пожалуй, — согласился Стивен. — Единственное, что она может тебе подсказать, — это как прибавить в весе.

— Для того чтобы стать более женственной? — Враждебность нарастала в ней с каждым новым нелицеприятным отзывом Стивена.

— Более здоровой, — поправил он. — Ты от природы хрупкая — это очевидно! — И совершенно неожиданно Стивен провел указательным пальцем по линии подбородка девушки.

Никогда ранее не испытанное ощущение повергло Валери в шок. На мгновение перехватило дыхание, а голова стала восхитительно пустой.

— Поэтому вполне естественно, что и тело твое изящного сложения, с длинными ногами, высоким бюстом и тонкой талией, — невозмутимо закончил Стивен и, как бы в подтверждение своих слов, положил руки ей на талию.

Слова возмущения замерли на устах, когда Валери, почувствовав сквозь тонкую ткань одежды крепкую теплую мужскую хватку, взглянула туда, где сошлись его большие пальцы. Дыхание стеснилось еще сильнее — гораздо сильнее, чем сжались его руки на ее теле.

— Я не могу дышать, — со злостью хрипло проговорила она и схватилась за его руки, инстинктивно пытаясь освободиться.

— Неужели?

При звуках этого глубокого низкого баритона Валери охватило самое странное и тревожное чувство, которое она когда-либо испытывала в жизни. По телу прошла непроизвольная внутренняя дрожь. Подняв глаза, она обнаружила, что Стивен пристально смотрит на ее рот. Должно быть, он ожидает от нее возмущения своим поведением, успокаивала девушка себя, стараясь побороть неодолимое желание облизнуть пересохшие губы кончиком языка, и все же не удержалась.

— Прекрати! — почти беззвучно прошептала она. — Прекрати сейчас же…

— Прекратить что? — невинно спросил Стивен.

— Ты отлично знаешь что! Не смей смотреть на мой… на меня… так, как ты смотришь, — густо покраснев, упавшим голосом закончила она и с облегчением почувствовала, что Стивен, вняв негодующему лепету, убрал руки с ее талии.

— Ты кажешься очень смущенной и обеспокоенной, что-то не так? — спросил он, изображая заботливость, но его глаза при этом искрились смехом.

— Ты прекрасно знаешь, что именно не так! — выпалила Валери. — То, как ты… как ты смотришь на меня.

— Я смотрю на тебя так, как мужчина смотрит на женщину, которой увлечен, — спокойно сказал Стивен. — Это называется языком взглядов, это одна из частей языка тела.

«На женщину, которой увлечен! « Как же! Уж тут ее не проведешь. Она твердо знала: Стивен, вне всякого сомнения, не увлечен ею. И ей бы совсем не хотелось, чтобы было иначе, поспешно добавила она про себя. О, вот если бы Роберт увлекся ею, пожелал ее, полюбил…

— Язык тела, — наставительно продолжал Стивен, дотягиваясь до верхней полки и снимая с нее пару книг. Показав Валери обложки, он пояснил: — Известно, что все мы — вольно или невольно — подаем другим сигналы своими движениями, выражением лица. И первое, что необходимо, чтобы вызвать нужный отклик, — это показать, что ты готова его воспринять. Например, только что, когда я смотрел на твои губи, ты приоткрыла их, что означает…

— Это означает, что ты разозлил меня и вывел из себя!

— Вывел из себя? — переспросил Стивен с полуулыбкой, заставившей Валери в смущении отвести глаза.

— Разозлил и вывел из себя, — настойчиво повторила она. Черт! Голос ее звучит не так уверенно и убедительно, как хотелось бы!

— Ммм… Понимаю. Ну а когда Роберт вот так смотрит на твои губы, что ты чувствуешь? — примирительно поинтересовался он.

А вот на этот вопрос ты ответа не получишь!

— Роберт никогда на меня так не смотрит! — к своему ужасу быстро ответила Валери, тут же осознав свою ошибку.

— О, дорогая… Что ж, думаю здесь, — он постучал пальцем по книге, — ты найдешь совет, который поможет тебе исправить это положение. Ну а если нет — ты всегда можешь обратиться ко мне…

Но она уже не слушала. Выхватив книги, девушка решительно направилась к кассе. Прежде чем взять у нее деньги и положить книги в пакет, продавщица бросила быстрый любопытный взгляд на обложки, и Валери вызывающе подняла голову.

— Я с ней знакома — обслуживала машину ее матери, — прошипела Валери, когда они со Стивеном вышли из магазина. — Полагаю, ты находишь все это очень забавным, — сердито добавила она, выуживая книги из пакета и с отвращением читая их заглавия — «Язык тела и его эффективное использование» и «Искусство флирта».

— Забавным? Нет, Валери. В этом нет ничего забавного.

Это было произнесено с таким мрачным и неприступным видом, что вопрос о его отношении ко всей этой затее и к ней самой, вертевшийся у нее на языке, умер не родившись. — Сюда, — сказал Стивен, прикоснувшись к локтю девушки и указав на уютный скверик впереди.

Удобные скамейки под деревьями и мягкая негустая тень привлекли сюда массу клерков из соседних офисов, решивших съесть свои сандвичи на свежем воздухе.

Они уселись на свободную скамейку, и Валери затравленно огляделась по сторонам.

— И что дальше?

— Немного понаблюдаем за людьми, — ответил Стивен. — Посмотрим, насколько ты наблюдательна и проницательна, и заодно выясним, какие проявления языка тела ты способна распознать на практике.

— Судя по обстановке, здесь скорее можно говорить об искусстве флирта, — возразила Валери.

— Это одно и то же, — сухо заметил Стивен. — А сейчас, — строго продолжил он, — хорошенько посмотри вокруг и скажи, что ты видишь.

Валери глубоко вздохнула и мысленно сосчитала до десяти, прежде чем бесцветным голосом ответить:

— Я вижу сквер и часть улицы, а еще…

— Я имел в виду вовсе не это, — холодно прервал ее Стивен, взглянув так же, как смотрел в былые годы, когда хотел утвердить свой статус старшего и мужчины.

Валери всегда это угнетало, заставляло опасливо настораживаться. И, как выяснилось, сейчас почти ничего не изменилось.

А если она просто поднимется и уйдет? В самом деле, что он сможет с ней сделать?

Словно прочитав ее мысли, Стивен посоветовал:

— На твоем месте я даже не пытался бы удрать! Ты сама согласилась на этот урок, если помнишь, а теперь тщишься доказать, что…

— Ничего я не тщусь доказать, — вспылила Валери.

— Знаешь, что? — насмешливо проговорил Стивен. — Твоя решимость завоевать Роберта больше похожа на тупое упрямство ребенка, который требует сладостей или игрушек лишь потому, что они недоступны или ему в них отказывают. Меня не покидает ощущение, что именно из-за своей недосягаемости Роберт кажется тебе столь желанным. Разумеется, я далек от мысли…

— Я не ребенок, — начала Валери, но тут же поняла, что предсказуемо и безошибочно угодила в ловушку, расставленную для нее Стивеном.

Он отрывисто произнес:

— Разве? Тогда прекрати вести себя как ребенок! А сейчас посмотри вокруг и скажи, что ты видишь. Только на этот раз наблюдай за людьми, и повнимательнее. Взгляни, например, на ту группу, выходящую из фотоателье. Что ты можешь о них сказать?

Набрав в грудь побольше воздуха, Валери стала послушно и старательно смотреть в указанном направлении. Мужчина, женщина и двое детей остановились на тротуаре у входа в ателье. Оперевшись на руку мужчины, женщина улыбалась ему. Дети, явно возбужденные, крутились вокруг, а мужчина доставал из кармана какие-то бумаги — скорее всего, фотографии. Женщина бессознательным жестом притянула детей к себе поближе, когда мимо проехала машина, и в тот же момент мужчина протянул руку, чтобы защитить ее от прохожей, казалось, готовой налететь на них.

Для Валери было очевидно, что это семья, причем счастливая, судя по тому, как они улыбались друг другу, разглядывая фотографии, как дети с трудом сдерживали радостное нетерпение и любопытство. Но, упорствуя в своем нежелании следовать инструкциям Стивена, она лишь сказала:

— Я вижу мужчину, женщину и двоих детей.

— Валери, ты начинаешь испытывать мое терпение, — предупредил ее Стивен. — Посмотри повнимательнее: видишь, как мужчина ведет себя по отношению к этим троим — заботливо, с любовью, и как женщина воспринимает это — словно он делает что-то особенное; а дети? Видишь их радостное возбуждение? Судя по всему, эта молодая пара впервые собирается поехать с детьми в заграничное путешествие, и только что они получила фотографии на паспорт. Этот отпуск они, должно быть, планировали давно и долго копили на него деньги, возможно идя ради этого на жертвы — особенно мужчина, очевидно, работавший сверхурочно, чтобы оплатить его…

— Это мужской шовинизм, — возразила Валери. — Может быть, именно женщина работала сверхурочно?

— В моих суждениях нет ни тени шовинизма, — запротестовал Стивен. — Я всего лишь перевожу с языка телодвижений. Посмотри, как мужчина словно парит над землей, как женщина смотрит на него — с любовью и гордостью, как касается его руки. А видишь его реакцию? Специалист по психологии животных, возможно, сказал бы, что они просто копируют ритуалы животного царства, где в стае менее нуждающийся в уходе поддерживает того, кто слабее. Так что в данном случае я не сомневаюсь: именно мужчина зарабатывал дополнительные деньги. Но совершенно очевидно также, что он — прекрасный отец. Взгляни-ка, как он наклонился, чтобы завязать шнурок старшей дочери, и как она оперлась на него. Ясно, что это занятие для него не внове и не вызывает отрицательных эмоций. А посмотри, как девочка привязана к отцу.

— Очень интересно, но я не могу понять, какое отношение все это имеет ко мне, — сердито прервала его Валери. Созерцание счастливого семейства внезапно заставило ее остро ощутить собственное одиночество. — Я вовсе не хочу завязывать шнурки Роберту или оглаживать его, — саркастически добавила она.

— Завязывание шнурков, пожалуй, излишне — согласился Стивен, — но что касается поглаживания… Обычно это считается важной и приятной частью человеческого ритуала ухаживания… Прикасаться и ощущать ответные прикосновения — знаешь, сколько смысла в немудреных ласках! Возможно, я кажусь старомодным? Секс в наши дни утратил привлекательные чувственные черты. Такое впечатление, что стремление как можно скорее достичь оргазма превратило его в подобие скоростной автострады, требующей максимальной концентрации внимания на достижении конечной цели. А где же наслаждение неторопливым постижением? Ты это предпочитаешь, Валери, — расчетливое целеустремленное отношение к сексу, низводящее его до простой биологической нужды, которая требует удовлетворения наиболее рациональным и быстрым способом?

— То, что я думаю и чувствую по поводу секса, не имеет отношения ни к тому, что ты говоришь, ни к тебе самому!

— Вот как? Ну, если ты действительно так считаешь, то неудивительно, что у тебя столько проблем! Напротив — секс имеет отношение ко всему! Или должен иметь. Если, глядя на Роберта, ты не хочешь, чтобы он прикоснулся к тебе, и если ты не хочешь прикоснуться к нему, то…

— Роберт никогда не прикасается ко мне на людях, — прервала его Валери и, покраснев, добавила: — И мне бы не хотелось, чтобы он это делал.

— Ну, разумеется!

Стивен был столь же спокойным, сколь взволнованной — Валери, когда в следующий момент он внезапно обхватил пальцами ее обнаженное запястье.

Несмотря на легкость прикосновения, оно заставило сердце Валери забиться быстрее. Она тут же поспешила отнести это на счет возмущения столь свободными манерами. Ее пульс также явно участился, и это не прошло мимо внимания Стивена, который держал на нем большой палец. Словно обеспокоенный ее напряженностью, он начал медленно и ритмично поглаживать внутреннюю сторону запястья. Это чтобы успокоить ее и помочь расслабиться, соврала себе Валери, однако вместо успокоения ее сердце почему-то пустилось в бешеный галоп. Неудивительно, что мне вдруг стало так тяжело дышать, мелькнуло в голове у Валери.

Сквозь звон в ушах до нее донесся мягкий голос Стивена:

— Вот видишь — я прикасаюсь к тебе, Валери. Я прикасаюсь к тебе как мужчина, любовник… Я делаю то, что должен был делать Роберт, причем на людях, обозначая свое желание на более интимные действия, когда вы останетесь наедине.

Из пугающей путаницы новых ощущений, обрушившихся на нее, мозг Валери выделил одно и попытался сосредоточиться на этом.

— Но ты не Роберт, — едва дыша напомнила она Стивену.

— Нет, — согласился он, внезапно остановив подстрекательские круговые движения своего большого пальца, и добавил слегка посуровевшим тоном: — И уверяю тебя, если бы я был им, ты ни секунды не сомневалась бы в моих чувствах к тебе…

— В чьих-чьих, а в твоих чувствах я и так не сомневаюсь, — нашла в себе силы ответить Валери. — Я отлично знаю, что ты ко мне испытываешь, и не сомневайся: то же самое я чувствую по отношению к тебе, только в еще большей степени!

Неосознанный женский инстинкт заставил ее при этом решительно вскинуть голову и словно бросить ему в лицо эти слова, но пламя, сверкавшее во взгляде Стивена, заставило Валери поспешно отвернуться.

Никогда раньше в его глазах она не видела такого… страстного, такого… настойчивого выражения. Он всегда казался спокойным, сдержанным человеком… Слишком спокойным и слишком сдержанным?

— Вэл!

Она повернула голову и слегка нахмурилась, узнав в обладательнице голоса сотрудницу Роберта — Рэйчел. Валери недолюбливала Рэйчел — особенно после их неудачного похода по магазинам. Высокая, длинноногая брюнетка, обращавшаяся с ней довольно надменно, имела дурную привычку сокращать имя Валери. Никто не имел на это права, кроме братьев и отца. К тому же Рэйчел произносила его так, словно оно принадлежит мальчишке, — чуть покровительственно и насмешливо.

— Есть какие-нибудь известия от Роберта? — спросила она у Валери, не отрывая заинтересованного взгляда от Стивена и улыбаясь исключительно ему. Каким-то образом Рэйчел удалось встать так, что негустая тень деревьев, выгодно подчеркнув матовость ее щек, в то же время оттенила блестящие черные волосы. — Сегодня утром мы получили от него телеграмму. Он сообщает, что устроился отлично, но ему не хватает нас. — И, хотя подошедшая разговаривала только с Валери, та заметила, что Рэйчел почему-то оказалась ближе к Стивену, как бы заслонив от него все остальное, включая и ее, Валери.

— Да, мне он тоже прислал телеграмму, — к собственному стыду и ужасу, соврала Валери. А ведь Роберт, несмотря на обещание, так и не прислал никакой весточки, не позвонил.

Должно быть, что-то отложилось в ее голове из поучений Стивена, рекомендовавшего наблюдать за повадками других людей. Бесцеремонные маневры Рэйчел, с помощью которых та пыталась создать некоторую ауру близости между ней и Стивеном и полностью исключить Валери из общения, не ускользнули от внимательного взгляда девушки.

Ну и Бог с ней! Бог с ними, разозлившись, решила она. Ее это не касается никоим образом, и нет ничего странного в том, что Стивен привлек внимание этой красотки. Они друг друга стоят.

— Вы — один из клиентов Валери? — услышала она вопрос Рэйчел, обращенный к Стивену. Голос прозвучал нежно и мелодично. С мягким женственным смешком женщина добавила: — Думаю, она мастер своего дела. К своему стыду, должна признаться, что даже не знаю, как сменить шину…

— Меняют не шины, а колеса, — четко проинформировала ее Валери. Она встала и, многозначительно взглянув на Стивена, сказала: — Кажется, ты собирался повести меня по магазинам…

— По магазинам? В этом я знаю толк! — с энтузиазмом воскликнула Рэйчел.

На какое-то мгновение Валери с ужасом решила, что ей предстоит испытать дополнительное унижение и Стивен пригласит Рэйчел присоединиться к ним. Но вместо этого он просто улыбнулся и, взяв Валери под руку, поднялся вместе с ней со скамейки. Если бы кто-нибудь десять минут назад сказал, что она будет по-настоящему благодарна Стивену Элсуорту за такое проявление старомодной галантности и заботливости, Валери рассмеялась бы ему в лицо. Слава Богу — никто этого не сделал, иначе ей пришлось бы подавиться собственным смехом, неохотно признала девушка.

Отойдя от скамейки подальше, Стивен вкрадчиво произнес:

— Ты не говорила мне, что Роберт прислал тебе телеграмму.

— Я не обязана все тебе рассказывать, — ответила Валери с вызовом.

Стивен все еще легонько поддерживал ее под руку, но когда девушка попыталась высвободиться, то обнаружила, что хватка его значительно крепче, чем она предполагала, и сочла за благо сдаться, ограничившись лишь возмущенным взглядом, а также коротким и поразительно женственным движением головы, заставившим Стивена с трудом сдержать улыбку сочувствия. Он сухо заметил:

— Да уж… Почтальон сегодня, очевидно, обошел мой дом стороной.

— Ох! — Валери не смогла сдержать растерянного возгласа. — Но не могла же я позволить ей думать, что Роберт телеграфировал своим коллегам, но не мне! — попыталась защититься она.

— Своим коллегам или ей? — цинично уточнил Стивен и, подняв свободную руку, провел большим пальцем по щеке девушки, словно смахивая какую-то соринку или слезу. Немного помедлив, он мягко произнес: — Что ж, должен сказать, что с твоими женскими инстинктами все в порядке. Посмотрим теперь, сможем ли мы обнаружить еще какие-нибудь женские черты. Как давно ты надевала что-нибудь, кроме джинсов и комбинезонов, Валери?

— Вчера вечером, — нашлась она, пытаясь перевести дыхание, которое перехватило при шутливо-нежном прикосновении к ее лицу. Увидев вопросительно поднятые брови, она ехидно добавила: — Я не сплю в рабочей одежде, Стивен.

— Ну конечно, ты спишь в бумазейной ночной рубашке, — кротко согласился он. — Полагаю, в точно такой же, какие надевала в пятнадцать лет.

— По ночам, как и тогда, бывает холодно, — возразила Валери, досадливо краснея. — Мне нравится закутывать в нее ноги…

— Влюбленной женщине… женщине, имеющей любовника… не требуется ночная рубашка, чтобы согреться, — насмешливо заметил Стивен и добавил уж совсем обидно: — Из чего я заключаю, что ты не женщина, ведь правда, Валери. Еще нет…

— Нет — в твоем понимании, — согласилась та, беспомощно ища слова, которые могли бы прекратить эти издевательства. — В чем дело? — спросила наконец она. — Ты почувствовал, что взвалил на себя непосильную ношу? Не можешь изменить меня… превратить меня в женщину?

Элсуорт застыл на месте с изменившимся лицом. Глаза его потемнели. Валери в тревоге напряглась, недоумевая: что такого она сказала или сделала, чтобы вызвать этот приступ с трудом сдерживаемой ярости? Одно было ясно: она неожиданно для себя и с пугающими последствиями вторглась на территорию, доступ куда ей был закрыт.

— Не искушай меня, — сквозь сумятицу мыслей донеслись до нее зловеще-мягкие слова Стивена. — Тебе не стоит этого делать, Валери. — И он, отдернув свою руку так, словно ее кожа жгла его, быстро зашагал вперед.

Какое искушение он имеет в виду? — испуганно спросила себя Валери. Возможно, искушение свернуть мне шею, грустно решила она, ускоряя шаг, чтобы не отстать.

Мгновение она подумывала о том, не сказать ли ему, что не нуждается в его помощи, но потом вдруг вспомнила ликующую насмешку, звучавшую в голосе Рэйчел, когда та сообщила ей о телеграмме Роберта, и поощряющий взгляд, брошенный этой нахалкой на Стивена. Подобные взгляды, адресованные Роберту, она сама перехватывала неоднократно. Нет, назад отступать нельзя! И, подняв голову, девушка распрямила плечи.

Стивен, остановившийся, чтобы подождать ее, исподтишка наблюдал за Валери. Хрупкая фигурка, облаченная в болтавшуюся на ней одежду, делавшую ее похожей на подростка… Но это уже не ребенок, а взрослая женщина! Женщина, все инстинкты которой пробудились при одной угрозе потерять избранника.

Ее избранника. Резко отвернувшись, Стивен нахмурился. Задача, на которую он замахнулся, таила в себе множество опасностей. И самая ужасная заключалась в том, что он мог достичь успеха, а Валери — обрести свой путь. И своего избранника.

— Что ты там увидел? — поинтересовалась Валери, заметив, что Стивен приостановился на углу улицы и за чем-то наблюдает. Вернее, за кем-то. Сообразив, что не надо было задавать такого вопроса, Валери покраснела. Стивен уставился на девушку с длинными, выгоревшими на солнце каштановыми волосами. На юной особе тоже были джинсы. Но на этом их сходство и кончалось.

В отличие от волос Валери, строго зачесанных назад и стянутых в конский хвост, на голове девушки царили свобода и легкий беспорядок. Создавалось впечатление, что у нее вообще были куда более приятные занятия, чем причесывание перед выходом на улицу. Взгляд Стивена переместился с лица девушки на ее фигуру. Эта девица даже не позаботилась надеть подобающее нижнее белье под туго обтягивавшие ее кремовые брючки, язвительно подумала Валери.

Возможно, в ее облике нет ничего легкомысленного, признала она дальше, но все же что-то в ней самой и в стиле одежды заставляло предположить, что девушка намеренно подчеркивает свою сексуальность и даже гордится ею.

— Ничего особенного, — не удержалась от презрительного замечания Валери, перехватив короткий дразнящий взгляд девушки, который та бросила на Стивена, прежде чем отвернулась и стала переходить дорогу… «Переплывать» дорогу, было бы точнее, впрочем, слово казалось слишком уж старомодным для определения этих соблазнительных движений вызывающе покачивающихся бедер.

— Завидуешь? — насмешливо спросил Стивен.

— Вот уж нет! — язвительно ответила Валери и в сердцах добавила: — Кроме того, мне бы и в голову не пришло выйти на улицу без… не надев всех деталей нижнего белья…

— Не надев? — Стивен слетке нахмурился и тут же обернулся, чтобы еще раз взглянуть на удалявшуюся девушку, но Валери успела заметить, что он с трудом сдерживает смех. — У тебя явный недостаток образования, — сообщил он с усмешкой, и лицо его внезапно помолодело. Валери почему-то стало трудно дышать.

— Если под образованностью ты подразумеваешь такой… стиль одежды, то лучше уж я останусь необразованной… — сердито начала она.

Но Стивен остановил ее возмущение покачиванием головы. Не переставая улыбаться, он сказал:

— Знаешь, ты не права. Почти наверняка у нее под джинсами надета струнка и…

— Струнка?

— Да, такой предмет нижнего белья… женского белья, который обычно надевают под обтягивающую одежду, чтобы избежать убийственного для подобной моды явления под названием ВЛТ.

— ВЛТ?!

— Видимая линия трусиков, — спокойно пояснил Стивен.

— Я знаю, как это расшифровывается, — сказала Валери.

Возможно, она и не была искушена в вопросах моды, но читала журналы, выписываемые невесткой, и знала, о чем он говорит. Что ж! Следовало признать, что злится она не столько на его поддразнивания, сколько на то, что дала для них повод.

— Похоже, это не относится к числу твоих любимых деталей нижнего белья? — спросил Стивен, продолжив путь.

— Я не намерена обсуждать с тобой свое нижнее белье, — ледяным тоном ответила Валери.

— Жаль, — заметил Стивен голосом, в котором вдруг появились зловеще-скрипучие интонации. — Потому что, как ни больно это говорить, мужчина как вид, в глубине души остающийся консервативным созданием, как и прежде, испытывает волнение и интерес, связанные с женским нижним бельем и, будем честны, по-прежнему с прискорбным упрямством тщится составить суждение о характере и личности женщины, основываясь именно на ее выборе нижнего белья и на том, насколько эротичным и возбуждающим он его находит…

— Если ты говоришь о чулках и поясах… — воинственно начала Валери, достаточно наслышанная от своих братьев за годы взросления о соблазнительных возможностях, предоставляемых этими деталями женского туалета, чтобы навсегда отказаться надевать их.

— В том числе о них, — подтвердил Стивен. — Лично я нахожу эротичным, когда женщина заботится о том, чтобы превратить акт ее раздевания мужчиной в своего рода чувственный аперитив, предваряющий любовную игру… Это похоже на предвкушение и легкий зуд нетерпения, испытываемый при развязывании узлов на заманчиво упакованном подарке…

— О, вот как ты относишься к женщине! Как к вещи… игрушке… подарку! — возмущенно воскликнула Валери. — Что ж, к твоему сведению, я бы скорее умерла, чем стала преподносить себя так… так унижаться…

— Значит, ты полагаешь, Роберту нравится иметь дело с добротным и сугубо функциональным бельем, которое ты, вне всякого сомнения, предпочитаешь? Скажи мне, Валери, — с вызовом спросил Стивен, — ты и ему позволяешь быть с тобой столь же аскетичным? Тебе нравится видеть его в застиранных мешковатых боксерских трусах или, может быть, в дурацких кальсонах, в шутку подаренных ему друзьями ко дню рождения?

Лицо Валери стало пунцовым от смущения и гнева.

— У нас с Робертом совсем другие отношения, и я не…

Она замялась, и Стивен с подозрительной мягкостью потребовал:

— Ну, продолжай! Ты не… что?

Валери отвела взгляд и упрямо сжала губы, отказываясь говорить. Она не собиралась признаваться Стивену в том, что понятия не имеет, что нравится Роберту, равно как «» ч*в4а"й"а1Ёютетические образы, нарисованные, более или менее близки к горькой.

Друзья Роберта вполне способны были подарить ему в шутку несуразное нижнее белье, и тот был вполне способен его надеть.

А вот Стивен, вне всякого сомнения… Течение ее мыслей нарушилось, когда Валери внезапно поняла, что представляемый ею образ Стивена, который явно возник из созерцания безымянного натурщика в журнале Лесли, позировавшего в девственно белых обтягивающих трусах, был не из тех, что могли бы ее позабавить. В нем как раз не было ничего забавного, и Валери никак не могла понять почему.

В конце концов, последний раз она видела Стивена без… малоодетого, поспешила поправиться девушка, когда все они ходили купаться перед отъездом Элсуорта на экзамены в университет. И это было много лет назад. Она была ребенком, а Стивен — юношей… мальчиком… В то время как тело, представшее перед ее мысленным взором, определенно принадлежало мужчине… Решительно, это был мужчина…

— Валери!

Она смущенно спрятала глаза, уловив вопросительную ноту в его голосе.

— Ладно, — объявил Стивен, взглянув на часы. — На сегодня магазинов достаточно. Думаю, нам пора возвращаться в Вэлли. Мне нужно кое-что сделать, а ты тем временем начнешь выполнять домашнее задание, — сухо сообщил он, кивком указывая на книги, которые она держала в руках.

— Я могу заняться этим и дома, — живо откликнулась Валери, которую ничуть не прельщала перспектива сидеть как послушная школьница и читать под надзором Стивена. — Может позвонить Роберт, — добавила она.

— Тем лучше, — твердо ответил Стивен. — Ему будет полезно побыть в неведении относительно того, где ты пропадаешь. Никаких отговорок, Валери, — предупредил он. — Не забывай о том, чего ты хочешь добиться…

Да, к сожалению, он прав! На протяжении утра были моменты, к тому же весьма многочисленные, когда она действительно почти забывала, ради чего решила подвергнуться столь болезненным испытаниям.

При входе на стоянку их встретил оглушительный вой автомобильной сирены. Стивен резко остановился и, беззвучно выругавшись одними губами, с чувством пробормотал:

— Если это то, о чем я думаю, — гаражу не поздоровится!

Обежав глазами стоянку, Валери поняла, что сработала сигнализация именно на машине Стивена. Сигналы поворотов вспыхивали и гасли, и в целом создавалось впечатление светомузыкального представления. Не удержавшись, Валери сладко протянула:

— О, Ставен, дорогой, похоже, у тебя проблемы…

Взгляд, которым одарил ее Стивен, свидетельствовал о том, что его ничуть не обманула ее притворная забота.

— У меня нет проблем, — уверенно ответил он, — а вот у гаража они, несомненно, будут. Там меня уверяли, что нашли неисправность и устранили ее.

— Системы сигнализации на машинах такого класса очень сложные и чувствительные, — сочувственно проворковала Валери, но в голосе ее при этом слышался триумф.

Всего полгода назад, когда Стивену доставили новую машину, она умоляла его позволить ознакомиться с ее устройством, но он наотрез отказал, заявив с начальственными, как ей показалось, интонациями, что машина — не игрушка и к тому же он может лишиться гарантийного обслуживания, если позволит кому-либо, кроме дипломированного механика, копаться в ее внутренностях.

— Я не буду в них копаться, — сквозь зубы возразила она тогда, — я просто хочу посмотреть…

— Знаю я твои осмотры, — ехидно припомнил ей Стивен. — Я не забыл, что случилось, когда ты решила посмотреть на мотор моего «феррари».

Валери поморщилась. «Феррари» был его радостью и гордостью. За этот маленький спортивный автомобиль Стивену пришлось выложить немалую сумму, но стоило ему только отвернуться, как Валери нарушила его запрет. Однажды днем он вернулся раньше обычного и обнаружил девушку сидящей на полу его гаража в окружении деталей, старательно демонтированных с автомобиля.

И Валери совсем не виновата в том, что, смущенная негодованием Стивена, она поспешила все восстановить и перепутала две очень похожие детали. Как только она поняла, почему машина не заводится и почему система отопления выбрасывает ледяной воздух вместо горячего, она тут же все исправила, однако не смогла предотвратить ущерба, нанесенного потоком холодного воздуха, который обдал тогдашнюю подружку Стивена и загубил в зародыше их начинавшийся роман.

Не ее вина, что эта подружка надела безобразно короткую юбку, оправдывала себя Валери. Ее и без того красное от стыда лицо покраснело еще больше, когда развеселившийся Майкл ехидно заметил Стивену, что, похоже, впервые его наступление на любовном фронте приостановлено неисправным отоплением.

— В первый и последний раз, — грозно сказал Стивен и резко посоветовал Валери: — Никогда, слышишь! Никогда больше близко не подходи к моему автомобилю, иначе именно тебе потребуется добрая порция холодного воздуха — чтобы охладить твою не в меру любопытную задницу — Валери была в том возрасте, когда упоминание любой детали анатомии вгоняет в мучительную краску стыда, и тогда, насколько она помнила, ее смущение превзошло все пределы…

Сейчас она, скрывая веселье, наблюдала, как Стивен пытается справиться с ситуацией — открыв для начала дверь, а затем попробовав отключить сигнализацию.

— Я считал, что эти штуки должны замолкать сами собой через двадцать минут, — сквозь зубы пробормотал он, когда все его старания завершились полным провалом.

— Это относится только к домашним сигнализациям, — сияя, пояснила Валери.

Ее веселье возросло, когда она заметила легкую краску, выступившую на щеках Стивена.

Долгое время, что она его знала, признаки смущения и растерянности. Его волосы растрепались, на лице была досада, усиливаемая вниманием и сочувствием соседей по стоянке.

— Могло бы быть и хуже, — с притворной заботливостью успокоила его Валери. — Я слышала, что последние модели этой марки снабжены усовершенствованной сигнализацией, которая кричит человеческим голосом: «Помогите! Меня воруют… « И тут же приняла невинный вид, когда Стивен, повернувшись, испепелил ее взглядом.

— Очень смешно! — свирепо рявкнул он, протягивая руку к бардачку, чтобы достать инструкцию.

Валери, покачав головой, ласково заметила:

— Ты не сможешь ее открыть Стивен, пока…

— Пока работает сигнализация. Я знаю… — резко прервал он ее, а затем мрачно спросил: — А как насчет мотора? Полагаю, его я тоже не смогу завести?

— Боюсь, что нет, — вежливо согласилась Валери.

— Ладно, побудь здесь, а я позвоню в гараж. Там, за углом, есть телефон-автомат.

— Хорошо, но будет лучше, если ты оставишь мне ключи, — послушно сказала она и пояснила: — Если ты этого не сделаешь, могут решить, что я пытаюсь угнать твою машину…

Стивен молча протянул ей ключи.

Валери подождала, пока он не скрылся из виду, а затем, тихонько напевая, приступила к делу. Как хорошо, что полгода назад она все же нарушила запрет не прикасаться к его драгоценной машине…

Игнорируя вой сирены, Валери нарушила систему сигнализации, чтобы добраться до бардачка, где лежало руководство по эксплуатации, а затем, ловко открыв капот, за три минуты заставила сирену замолчать, а еще через две обнаружила дефект, заключавшийся, насколько она могла судить, в простом замыкании проводов.

Сигнализацию, конечно, придется устанавливать заново, поскольку она разомкнула ее, но Валери все же была довольна собой, когда распрямилась, наслаждаясь наступившей тишиной. Она похлопала машину по капоту и назвала себя умной девочкой.

— Что за?

Улыбаясь, она обернулась на зловещее шипение Стивена и спокойно сказала:

— Она замолчала…

Краем глаза Валери заметила въехавшую на стоянку машину с эмблемой гаража, обслуживавшего Стивена. Когда машина приблизилась и остановилась, она шагнула вперед и сказала высунувшемуся из окна механику:

— Я отсоединила центральный блок и сняла кольцо электронного датчика, но думаю, что проблема заключается в одном из проводов…

— Вполне возможно, — согласился механик, посмотревший на девушку поначалу недоверчиво, а затем, подняв капот и порывшись там, одобрительно. — С такими машинами часто возникает подобная проблема. Этот дефект трудно выявить в процессе испытаний. Мы подозреваем, что причиной служит резкая смена температур, но пока у нас мало данных, чтобы говорить более определенно…

Именно в такой поддержке и нуждалась Валери; через секунду две родственные души погрузились в беседу, и потребовались насмешливые слова Стивена: «Если вы, ребята, закончили… «, чтобы прервать восторженный обмен мнениями двух автомастеров и обратить их внимание на машину Стивена.

Спустя десять минут, когда они уже выезжали со стоянки, Стивен взглянул на Валери и холодно сказал:

— Хорошо, Валери, ты отвела душу. А теперь скажи мне когда?

Валери не стала притворяться, что не понимает его.

— Э… В тот уик-энд, когда ты летал в Бостон. Ты попросил Майкла отвезти тебя в аэропорт, а затем встретить, когда вернешься, потому что не хотел оставлять машину на небезопасной стоянке; она стояла в гараже на ферме…

— Ты проигнорировала мои предупреждения и решила с ней поиграть… Ты понимаешь, что, возможно, именно твое вмешательство в первую очередь и стало причиной неполадок?

Валери заметила, как, выруливая на шоссе, он сжал челюсти. Как приятно осознавать, что существует хотя бы одна область, в которой она превосходит знаниями Стивена, и уж совсем здорово, что он также понимает это и ему, судя по его грозному молчанию, это не по нраву.

Валери поливала рассаду, которую заботливо спасла из темницы перенаселенного горшка; освободив бедные перепутанные корни и переместив в более просторное жилище. За любовь и внимание растения платили ей бурным цветением, вопреки всем ехидным замечаниям братьев.

Их отец был фермером старой школы и отвергал все, что произрастает только для украшения и удовольствия, и, боясь его неодобрения, в детстве Валери стыдливо скрывала от посторонних глаз свой маленький садик. Впрочем, сейчас все изменилось, и даже на Майкла произвело впечатление то, что ее клумбы в ящиках и висячих корзинах не только вызывали комментарии восхищенных клиенток, но и завоевали прошлым летом первый приз на местном празднике в их городке.

На другом конце двора ее брат и невестка были увлечены беседой. Валери застыла, против желания с интересом наблюдая за парой. Вопреки ожиданиям, книги, на покупке которых настоял Стивен, позволили девушке совершенно по-новому взглянуть на поведение окружающих ее людей. И сейчас, неделю спустя после того памятного похода в книжный магазин, Валери считала, что превратилась в большого знатока человеческих отношений.

То, как ее брат приник к жене, как соприкасались их тела, как Лесли улыбалась Майклу, — все свидетельствовало о любви и близости. Валери упрямо сжала губы, почувствовав болезненный укол зависти.

Почему так происходит, что привлекательными и желанными для мужчин бывают другие девушки, но не она? В чем секрет? Не в том ли, что нужно казаться застенчивой и послушной и играть на самолюбии мужчины и его стремлении самоутвердиться? Если так, она, Валери, на это не пойдет. Она слишком уважает себя, чтобы допустить даже возможность такого притворства! Но что-то тут не так… Достаточно вспомнить, какой сильной может быть Лесли и как решительно она противостоит Майклу, когда чувствует такую необходимость. Не понятно. А без понимания…

Валери вернулась к своим занятиям, но на этот раз ее пальцы, обрывая засохшие цветки, действовали не так уверенно. Ее отношения с Робертом, возможно, и не были преисполнены сексуальности и страсти, но значили для нее больше, чем просто секс. В них были осмысленность и доброта, к которым так стремилась Валери в общении с мужчиной…

Она взглянула на часы. Вечером должен вернуться Стивен. Последние несколько дней он был в отъезде, но сегодня утром позвонил ей из отеля и велел вечером явиться в Вэлли, чтобы разработать новый пункт их плана.

Краем глаза она вдруг заметила, как брат легонько похлопал Лесли по животу.

Для Валери не было секретом, что брат и невестка рано или поздно собираются обзавестись детьми. Означает ли столь собственнический жест, свидетелем которого она стала, что Лесли наконец забеременела?

Вот брат, обхватив жену за плечи, повел ее к дому. Он был особенно заботлив и внимателен к Лесли последние дни… Или это Валери стала более восприимчивой к посланиям, передаваемым на языке тел?

— Очевидно, Стивен еще не готов вновь повести тебя по магазинам, — съязвил Майкл, шутливо дернув Валери за конский хвост, который она соорудила у себя на голове. — Не могу дождаться, когда увижу, что он для тебя придумал. Должно быть, оденет тебя во все черное — так меньше заметны масляные пятна.

— Майкл… — попыталась остановить его Лесли.

Но Валери, улыбнувшись, покачала головой.

— Все в порядке, Лесли, — сказала она. — Я знаю, когда надо обижаться.

Да, она знала, но в прошлом всегда реагировала на подобные поддразнивания вспышками негодования, явно чрезмерного. Однако, открыв для себя могущество и потенциальные возможности языка тел, Валери поняла, что существуют более деликатные и действенные способы убеждения, чем словесная перепалка. Теперь-то уж она знает, что заинтересовать мужчину можно не только вызывающим нарядом. И каждый вечер в своей спальне тайно отрабатывает маленькие красноречивые жесты, призванные привлечь мужское внимание.

Посреди допроса на тему о том, как много времени и внимания Валери уделила купленным недавно книгам, Стивен вынужден был, извинившись, отлучиться, чтобы ответить на деловой звонок.

С того момента, как она появилась в Вэлли, Стивен Элсуорт разговаривал с ней как со школьницей, печально думала Валери, скользя взглядом по экрану телевизора, который только что включила. Внезапно она напряглась: на экране неистово целовались. Когда камера приблизилась к лицам, Валери напряглась и стала внимательно наблюдать.

Целуясь с Робертом, она не испытывала ничего похожего на ту безудержную страсть, которой, казалось, были охвачены актеры. Нет, Роберт никогда не целовал ее так — держа в ладонях ее лицо и жадно набрасываясь на ее губы. Женщина на экране отвечала, извиваясь в руках мужчины и все сильнее прижимаясь к нему, словно они были недостаточно близки друг к другу.

Сердце Валери забилось быстрее и, зачарованно уставившись на экран, она не заметила возвращения Стивена. Пара целовалась теперь иначе — их губы слились, а дыхание стало тяжелым и прерывистым.

— В чем дело, Валери? Разве Роберт не целовал тебя так?

Валери чуть не подпрыгнула, словно ее застали за подглядыванием настоящей любовной сцены.

— Н-ну, конечно, целовал! — выпалила она, слегка заикаясь и почему-то отворачиваясь.

— Я тебе не верю, — вежливо усомнился Стивен. — Я не верю даже тому, что ты вообще когда-либо представляла, что можно целоваться так…

— Конечно, представляла, — быстро заявила Валери.

— Вот как? Тогда докажи это, — мягко потребовал он. — Просто подойди ко мне и докажи. Поцелуй меня…

Сначала Валери подумала, что Стивен, видимо, имеет в виду что-то другое, потом решила, что ослышалась, но, взглянув ему в лицо в поисках подтверждения, с внезапным приступом страха поняла, что он имеет в виду именно это.

— Ты ведь не можешь, да? — услышала она вкрадчивый вопрос Стивена. — Не можешь и не сделаешь этого…

— Могу, — немедленно соврала Валери.

— Тогда докажи…

Как удалось Стивену так быстро оказаться совсем рядом с ней? Его рука уже лежала на ее затылке, удерживая голову и не позволяя Валери увернуться, его губы были в дюйме от нее. Девушка испуганно сжала рот и услышала:

— Что ж, начало интересное, но предполагается, что это ты целуешь меня, а не ждешь моего поцелуя…

Она ждет его поцелуя! Страх и злость — эта взрывоопасная смесь — вдруг охватили Валери и, не успев растерять свою смелость, она приблизилась лицом к его лицу и ткнулась крепко стиснутыми губами в рот Стивена. Его губы были прохладными и твердыми и не имели ничего общего с губами Роберта, которые, честно говоря, всегда казались ей слишком влажными, слишком мягкими и…

— Ты называешь это поцелуем? Если это лучшее, что ты можешь предложить, то нет ничего удивительного в том, что твоя любовная жизнь не заладилась… Странно, что она вообще у тебя есть, — отрывисто произнес Стивен.

Возмущенная Валери хотела было возразить, но тут же обнаружила, что это невозможно: хотя она и была уверена, что отодвинулась, рот Стивена сейчас же накрывал ей губы и…

Глаза Валери непроизвольно расширились, а взгляд беспомощно сфокусировался на Стивене. Эти прикосновения доставляли ей совершенно иные ощущения, нежели те, что она испытывала, целуясь с Робертом. Более того — и ее реакция была… необычной!

Почему так быстро, на пределах возможного, стучит ее пульс, а удары сердца отдаются где-то в горле? Почему она внезапно почувствовала странную, острую, головокружительную необходимость еще теснее прижаться к мужчине — так, чтобы буквально впечататься в его тело? Почему, помимо ее воли, в горле клокочут мягкие страстные поскуливающие звуки?

— Стивен…

Попытка протестовать была ошибкой, поняла она секунду спустя после того, как раскрыла губы, но не смогла проронить ни звука: не дав ей и слова вымолвить, Стивен воспользовался растерянностью девушки и вновь накрыл своими губами теперь уже открытый рот Валери. Удерживая его в таком состоянии прижатым к подбородку большим пальцем, он медленно провел по нему кончиком своего языка.

Это движение подействовало на нее гипнотически. Надо попытаться остановить его, а она… она…

Под закрытыми веками внезапно вспыхнул отчетливый образ пары, целовавшейся на телевизионном экране. И тут Стивен, словно прочитав ее мысли, стал целовать Валери именно так — быстрыми неистовыми поцелуями, перемежающимися долгими и нежными, почему-то заставлявшими девушку беспомощно льнуть к нему.

Ей казалось, что она плывет по течению, захваченная потоком неведомых чувств, поглотивших ее без остатка. Тело как будто пронзал слабый электрический ток, Стивен действовал на нее так, как никогда не действовал кто-либо иной. Стивен рукой ласкал ее затылок, в то время как его язык приступил к медленному чувственному исследованию ее рта.

Его язык!

Уже на грани обморока Валери впилась ногтями в руки Стивена, каким-то образом умудрившись собрать остатки сил и оторвать от него губы.

— Ты не должен был этого делать! — воскликнула она, когда немного пришла в себя, со стыдом ощущая свой яркий румянец и прерывистое дыхание.

— Да, не должен, — неожиданно согласился он. Лицо его было мрачным.

Стивен признает, что был не прав?! Как в это поверить? Как поверить и в то, что она, Валери Росленд, с такой страстью отвечала на его поцелуи? На самом деле она и не должна этому верить, поспешила успокоить себя девушка. Нужно вообще забыть о том, что здесь случилось!

Она бросила встревоженный взгляд на Стивена, который, отойдя к окну, встал к ней спиной.

— Завтра мы опять отправимся по магазинам, — неожиданно произнес он. — И на этот раз… — Помедлив, он продолжил: — Если ты хочешь, чтобы к тебе относились как к женщине, Валери, ты должна и одеваться соответственно.

Какое счастье — он избегает упоминать о случившемся между ними! Даже не пытаясь возражать ни против новых планов, ни против комментария, которым Стивен сопроводил свое заявление, Валери коротко кивнула.

Да, те часы, которые она провела, упорно заставляя себя наблюдать за людьми, не прошли для нее даром! Неожиданно для себя Валери пришла к предварительному выводу: помимо тех двух, абсолютно противоположных, типов женской одежды, о которых она знала раньше, существуют и другие.

Например, как-то она обратила внимание на очень привлекательную женщину, облаченную в великолепно сидящие джинсы, безукоризненно белую рубашку и пастельного цвета блейзер, даже по виду поразительно мягкий на ощупь. Обратила внимание и тут же задала себе грустный вопрос: а что было бы, носи она сама подобную одежду с такой же непринужденностью?

Она видела и других красавиц — в нарядах, которые Валери, разумеется, никогда бы не надела, — коротких узких юбках, обтягивающих блузках, — но все они держали себя с той же непринужденностью и легкостью, которых, как опасалась Валери, ей самой никогда не достичь.

Стоит взглянуть правде в глаза: она всегда носила одежду не столь практичную, как уверяла всех, сколь, как выяснилось сейчас, скрывающую, защищающую ее.

Валери так и не поняла, откуда взялась эта незнакомая, робкая тоска по чему-то иному, по тому, чтобы стать иной, — и это нервировало и тревожило девушку. Впервые с тех пор, как начала взрослеть, она осознала внутреннюю необходимость предпринять что-то для обретения женственности, а ведь раньше она так упорно отталкивала эти мысли.

Два часа спустя, когда Стивен все еще допытывался, что она почерпнула из купленных книг, Валери почти забыла о тех волнующих страстных моментах, которые провела в его объятиях. Сообщая Стивену усвоенную информацию, она сама с удивлением обнаружила, сколь многому научилась. Но если ее успехи и произвели на учителя какое-то впечатление, то он это тщательно скрывал. Лицо его оставалось бесстрастным, взгляд был направлен куда-то в сторону, и весь он казался Валери каким-то далеким и отсутствующим.

Только когда она с ужимками продемонстрировала технику своих занятий перед зеркалом, о которой прочитала в книге, он, казалось, сосредоточил наконец на ней свое внимание, но судя по вспышке злости, мелькнувшей в его глазах, ее достижения отнюдь не обрадовали наставника.

— Стивен…

Она инстинктивно протянула руку, чтобы дотронуться до него, не отдавая себе отчета ни в том, сколь много ее острый ум извлек из чтения, ни в том, как новые сведения уже отразились на ее походке, манере разговора, улыбке. Десять дней назад Валери бы и подумать не смела о том, чтобы прикоснуться к Стивену или любому другому мужчине — в особенности к Стивену — с целью привлечь его внимание, а сейчас сделала это столь естествейно, словно всю жизнь только так и поступала.

Насмешливо улыбнувшись, Валери сказала: — Тебе тоже не мешало бы прочитать эти книги. Предполагается, что ты должен ответить на это… — она снова легко коснулась его и придвинулась поближе, подарив еще одну насмешливую улыбку, — особым взглядом и движением по направлению ко мне…

— Это на Роберте ты должна отрабатывать приемы соблазнения, а не на мне! — отодвигаясь, резко заметил Стивен. — Думаю, нам лучше пожелать друг другу спокойной ночи… Через полчаса, возвращаясь домой, Валери испытывала странное ощущение какой-то незавершенности и разочарования. А чего же ты ожидала? — издевалась она над собой. Ведь не похвалы же от Стивена? Для этого ты слишком хорошо его знаешь. Сколько она себя помнила, а уже с подросткового возраста тем более, Стивен только тем и занимался, что критиковал ее.

Когда Валери ушла, Стивен налил себе большой стакан виски. Он не был любителем спиртного, но в данный момент…

Во что же его угораздило вляпаться? И почему? Он покачал головой в припадке самобичевания. На самом деле ему не было нужды задавать себе этот вопрос. До сегодняшнего вечера Стивену удавалось убедить себя, что его мотивы, если не на сто, то уж, по крайней мере, на девяносто девять процентов чисто альтруистические. То, что случилось сегодня вечером, развеяло остатки самообмана.

Он отлично помнил, как часто приходилось сжимать зубы, чтобы не поссориться с братьями Росленд, его друзьями, из-за их отношения к Валери. Нельзя сказать, чтобы парни хотели обидеть сестренку или причинить ей вред. Но они получили такое воспитание, что невольно не позволяли девочке развиться во взрослую женщину, уверенную в своей женственности и сексуальности. Он все это видел, понимал, но… он-то не был братом Валери!

Выругавшись про себя, Стивен налил себе еще порцию виски, и устроился в одном из кресел, стоявших близко к огню, откинув голову и закрыв глаза.

Он до сих пор отчетливо помнил тот день, тот час и то мгновение, когда понял, что в действительности чувствует к сестренке своих друзей. Тогда, отправившись на свидание, он, вместо того чтобы наслаждаться обществом своего очередного увлечения — очаровательной блондинки, постоянно сравнивал ее с Валери, чувствуя, что лучше бы ему было остаться у Рослендов и наслаждаться язвительным остроумием дерзкой девчонки Валери.

Как-то он кружным путем пришел на ферму, чтобы повидать Майкла. Дверь в кухню была открыта, и он вошел без стука. Зазвонил телефон на кухне, и он услышал звук открывшейся наверху двери, а затем по лестнице бегом спустилась Валери в купальном халатике, наспех наброшенном на мокрое и совершенно голое тело, четко просматривающееся сквозь тонкую ткань.

Заметив Стивена, она стала малиновой от смущения, причем румянец залил все ее тело, опалив нежную бледную кожу и соски, которые стали похожи… Он глотнул виски. Есть грешные воспоминания, которые преследуют мужчину всю жизнь. Валери было тогда всего шестнадцать… Он снова выпил. Вряд ли он когда-нибудь сможет преодолеть потрясение, испытанное им в тот день. Острое желание заключить девушку в свои объятия, дотронуться до нее, потревожить неприступную девственность этих торчащих ярких сосков своим горячим ртом… И тревожить до тех пор, пока она не начнет извиваться и изгибаться в его руках, возвращая пламя страсти, сжигавшее, мучившее, подчинявшее его, с тем же неистовством, с каким он жаждал обладать ею, — вот что он тогда испытал.

Разумеется, он не сделал ничего подобного. Разумеется, он заставил себя отвернуться, чтобы дать ей взбежать наверх, и, разумеется, никто из них никогда не упоминал об этом случае. Но с тех пор Стивен Элсуорт внимательно следил за тем, чтобы не слишком приближаться к Валери — как в физическом, так и в эмоциональном смысле… особенно в эмоциональном.

Но, конечно же, этого было совсем недостаточно. И спохватился он слишком поздно, уже когда был мужчиной, достаточно взрослым, чтобы понимать, что испытывает. Недовольство собой, возмущение при мысли о том, что влюбился в какую-то девчонку… ребенка. Он пытался искоренить в себе это чувство, называя себя извращенцем и даже хуже, но все это не помогало. Единственное, что ему оставалось, это тешить себя мыслью: он, по крайней ней мере, полностью контролирует себя… До сегодняшнего вечера так и было!

А теперь Стивен никак не мог понять, что же из происшедшего этим вечером разрушило барьеры, которые он так старательно воздвигал, чтобы защитить ее. Он и раньше, бывало, бесился, когда Валери говорила о Роберте, и, представляя, как она целует его, почти терял самоконтроль. Но теперь появилось еще что-то, признал Стивен. И это что-то было новой аурой, возникшей вокруг Валери, — почти неуловимым, но таким соблазнительным внезапным осознанием ею себя женщиной.

Как много времени пройдет, прежде чем Валери научится лучше понимать себя, прежде чем осознает, почему он, Стивен, столь решительно настроен держать ее на расстоянии вытянутой руки? А когда это случится — что дальше?

Он взглянул на телефон. Искушение позвонить на ферму Рослендов и сказать, что их договоренность отменяется, было так велико! Совсем несложно изобрести какую-нибудь деловую поездку, которая позволит ему устраниться на несколько недель, но Стивен уже знал, что не сделает этого, не сможет сделать. Если он любит ее так, как уверяет себя, то этой любви, конечно же хватит, чтобы дать ей требуемого мужчину, которого она желает. И, возможно, когда она обручится с ним, выйдет за него замуж, Стивен наконец сможет наладить собственную жизнь. Но сейчас…

Пусть Валери уже не ребенок, но ее чувства к нему остались теми же, которые она испытывала, будучи девочкой. Она по-прежнему не любит его и не доверяет ему. Так стоит ли…

Он желает ей только счастья, его она обретет без него, Стивена…

Стив снова прикрыл глаза. Представляла ли эта девочка, как близок он был сегодня вечером к тому, чтобы полностью утратить контроль.

— Мне казалось, что Стивен заедет за тобой не раньше двух, — с улыбкой заметила Лесли, поймав нетерпеливый взгляд Валери, брошенный в кухонное окно.

— Да, — подтвердила Валери, слегка покраснев.

— Если бы я не знала тебя так хорошо, — поддразнила ее невестка, — то подумала бы, что ты с нетерпением ждешь этой поездки по магазинам.

— Что свидетельствует о том, через какие мучения готова пройти женщина, лишь бы заполучить своего мужчину, — вмешался Майкл, избавив Валери от необходимости защищаться и оспаривать утверждение Лесли.

Этим утром они сообщили ей, что, как и предполагалось, Лесли беременна, и Валери, очень гордая собой, заявила, что догадывалась об этом факте.

— А вот и Стивен, — предупредила ее Лесли, когда какая-то машина въехала во двор. — Вы только посмотрите — он, похоже, горит не меньше нетерпением, чем ты!

— С нетерпением ждет, когда покончит с этим, — пробормотал Майкл. — Я лично ненавижу магазины…

— Если это начальный выстрел в битве за то, чтобы отвертеться от покупки приданого для малыша, то должна предупредить, что ты ее проиграешь, — весело сказала ему Лесли, потешаясь над выражением его лица. — И потом, в отличие от тебя, Стивен любит ходить по магазинам, и у него прекрасный вкус, чего нельзя сказать об одном моем хорошем знакомом…

Когда Валери уселась в машину, Стивен заявил, что везет ее не в соседний городишко, а в новый торговый комплекс, недавно открывшийся несколькими милями ближе к столице штата.

Валери слышала об этом комплексе от одной из своих клиенток, которая покупала там наряд к свадьбе дочери. И если прежняя Валери немедленно заметила бы, что нет смысла везти ее туда, поскольку она не намерена выслушивать его безапелляционные заявления о том, что ей следует носить, а что нет, то новая Валери вдруг обнаружила, что с трудом подавляет возглас обычного женского возбуждения. А ведь лишь при одной мысли о необходимости вступить в этот чуждый для нее мир одежды чувство знакомого ужаса пронизывало ее.

Из своих новых книг она узнала, что одежда, которую выбирает женщина, несет в себе очень большую смысловую нагрузку и что мужской пол восприимчив, порою до болезненности, к визуальным сигналам.

А что касается порыва, побудившего ее на днях купить пару невероятно дорогих и шикарных модных журналов вместо привычной газеты и нового автомобильного обозрения, что ж, сказала себе Валери, если она вынуждена во всем подчиняться Стивену Элсуорту и следовать его советам, то ей сгодится любая дополнительная помощь для того, чтобы сделать это испытание как можно более недолгим. Когда Валери оправилась от шока, вызванного их ценой, и преодолела начальное нежелание перевернуть первую страницу, она обнаружила, что изучать крой и линии дорогой одежды почти так же интересно, как дизайн новых автомобилей, и быстро поняла, что, как и в отношении машин, ее пристрастия тяготеют скорее к четкости и простоте, чем к вычурности и избыточности украшений.

И уже сейчас, хотя девушка еще и не осознавала этого, то, что она видела в журналах, и то, что дали ей наблюдения за людьми, незаметно начало оказывать на нее влияние. Стивен, однако, заметил, что джинсы, в которых Валери была, сидели на ней чуть лучше, чем мешковатое нечто, которое она так любила раньше. Да и снежно-белая рубашка, хотя явно мужская и, как предполагал Стивен, позаимствованная из гардероба брата, была намного привлекательнее, чем байковые клетчатые рабочие рубашки, которые она обычно носила.

Торговый комплекс — Валери вынуждена была признаться себе в этом — произвел на нее впечатление. Они со Стивеном пересекли не слишком людную мощеную внутреннюю площадь. Молодые деревца, кустарники и симпатичные клумбы, наряду с щедро рассыпанными повсюду ресторанами, барами и кофейнями, выставившими уютные столики на улицу, — все помогало создать расслабляющую, почти европейскую атмосферу. Валери также порадовало отсутствие мусора и общий дух чистоты.

— С чего начнем? — спросил у нее Стивен. — Или ты предпочитаешь сначала выпить кофе?

Мысль о чашке кофе казалась соблазнительной, и не только из-за желания оттянуть неизбежное, однако Валери решительно покачала головой. Уж коли они оказались здесь, то нужно со всем покончить как можно скорее.

— В чем дело? — мягко поддел ее Стивен. — Боишься растерять решимость?

Валери бросила на него презрительный взгляд и, откинув голову, с негодованием возразила:

— Конечно нет!

Скрывая улыбку, вызванную столь предсказуемой реакцией, Стивен указал на магазин, расположенный по другую сторону площади. Валери было направилась к нему, но вдруг, слегка нахмурившись, нерешительно остановилась.

Очевидная изысканность витрины свидетельствовала о том, что это, должно быть, один из тех магазинов, где продавцы смотрят на тебя, с изысканным пренебрежением прищурив глаза. До сих пор Валери предпочитала обходить их стороной. Но Стивен решительно шагал вперед. И ей ничего не оставалось делать, как последовать за ним, — она не хотела давать Стивену повод думать, что нервничает или, хуже того, боится.

— Одежда — часть цепочки представлений, которые производят единичные модели, варьируя один и тот же образ в зависимости от сезона, — объяснил Стивен.

— Правда? Как интересно! — воскликнула Валери и, скрывая возрастающее чувство неуверенности и паники за показным сарказмом, добавила: — Полагаю, это облегчит твое существование. Если ты одеваешь здесь всех своих подружек, то, по крайней мере, можешь быть уверенным, что не обознаешься, встретив последнюю из них на улице.

— Проклятье! Что ты хочешь этим сказать? — Валери ошарашенно застыла на месте, когда, вместо того чтобы отнестись к ее замечанию со снисходительным весельем, к которому она привыкла, Стивен резко развернулся лицом к ней. Губы его превратились в тонкую линию, а глаза были холодными от злости.

— Я… ничего особенного… — пролепетала Валери. — Просто… пыталась пошутить…

— Пошутить? — Брови Стивена взлетели вверх. — В самом деле? Но я не нахожу ничего смешного в том, что меня пытаются изобразить человеком, за которым по жизни тянется цепочка взаимозаменяемых интрижек. И, к твоему сведению, я ни в мыслях, ни действием не могу оскорбить женщину, относясь к ней как к кукле, игрушке, которую можно одевать и раздевать по моей или чьей-нибудь прихоти. Кроме того, я нахожу в высшей степени несмешным, если не сказать — обидным, то, что ты могла так обо мне подумать!

Несмотря на приступ окатившей ее злости, Валери доблестно сдержалась и, более того, решив загладить свой промах, заметила:

— Извини, возможно, я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что ты принадлежишь к числу мужчин, которые меняют подружек чаще, чем иные меняют… носки…

— Неужели? — насмешливо воскликнул Стивен. — Продолжай, продолжай! По-моему, ты знаешь о моей личной жизни больше, чем я сам. Ты, должно быть, на редкость проницательный человек, Валери! Я-то всегда считал, что ты не замечаешь ничего, кроме своих колес и моторов, а она — полюбуйтесь! — в курсе самых интимных подробностей моей жизни… Кстати, в последний раз у меня были отношения, хотя бы отдаленно напоминающие…

Его заставил замолчать горячий протест девушки, которая, не в силах более сдерживаться, выпалила:

— Не знаю, почему ты так зол или притворяешься таковым, но… Я слышала, как Майкл, бывало, похвалялся количеством его и твоих побед, — напомнила она. И глаза, и голос Валери предательски выдавали ее чувства, но она об этом не догадывалась. И, словно оправдываясь, тихо добавила: — Я думала, что… ты был… таким же… хвастливым и самодовольным…

— Вовсе нет, — прервал ее Стивен. — Не могу припомнить, чтобы когда-либо обсуждал подобные темы в твоем присутствии. На самом деле…

Мрачная суровость его тона заставила Валери уже совсем устыдиться своих поспешных, сгоряча сказанных слов и неохотно признать:

— Хорошо… Возможно, мне лишь показалось и ты не говорил этого, но, согласись, — ты был частью… частью того, о чем хвастался Майкл. Вы с ним…

— Мы с ним, возможно, когда-то и вели себя с той разнузданной глупостью, на которую порой способны подростки, — прервал ее Стивен, — но соблазнять оптом и затем покидать вереницы беззащитных, уязвимых девочек так, как ты это себе представляешь… Это чистейшей воды выдумка! С одной стороны, ты недооцениваешь… С другой — мальчикам-подросткам, свойственно обманываться на свой счет и все преувеличивать до невиданных размеров. Большинство из нас очень быстро переросло этот недостаток, и не стоит слишком серьезно воспринимать хвастливые замечания мальчишек…

Слегка поежившись, Валери отвернулась от Стивена и низким, чуть дрожащим голосом взволнованно произнесла:

— Ненавижу, когда ты так говоришь о… о девушках… и…

— Сексе? — мягко закончил за нее Стивен. Валери покраснела. Зачем, зачем вообще она затронула такую тему?! Это было то, о чем она боялась даже думать, не говоря о том, чтобы обсуждать это с другими, тем более со Стивеном.

— Да, можно понять, что ты чувствовала, подслушивая некоторые наши разговоры. — Стивен задумчиво посмотрел на нее. Внезапно многое встало на свои места.

— Heт, нельзя! — яростно возразила Валери. Ее постепенно охватывала паника при вос-миании о том, что ей приходилось испытывать, становясь случайной свидетельницей сугубо мужских разговоров братьев и выслушивая продиктованные благими намерениями, но неуклюжие лекции на тему о том, как вести себя с мальчиками и какие напасти подстерегают ее, если она не последует умным советам. — Ты мужчина… и ты не можешь… — Валери внезапно остановилась, осознав, что чуть было не сказала лишнее.

Стивен, однако, не собирался оставлять эту тему и мягко подбодрил ее:

— Чего я не могу?

Валери стиснула зубы и покачала головой, упорно разглядывая витрину магазина. То, что десять минут назад она считала негостеприимным, неуютным, чуждым местом, сейчас показалось ей землей обетованной по сравнению с бесцеремонным вторжением Стивена в тщательно охраняемые ею мысли и чувства.

— Чего я не могу, Валери? — настаивал Стивен. — Я могу понять, какое разрушительное, отравляющее эмоционально и физически воздействие могут оказать на молодую девушку на пороге ее сексуального созревания подслушанные разговоры молодых людей, не стесненных присутствием представительниц ее пола.

— Они не причинили мне никакого вреда, — немедленно встала на защиту братьев Валери. — Напротив, принесли пользу! По крайней мере, я узнала, о чем думают мальчики…

— Да, ты узнала, о чем думают мальчики, — спокойно согласился Стивен. — А как насчет мужчин, Валери? Узнала ли ты… знаешь ли ты, что думают и чувствуют они? Или урок, невольно преподанный твоими братьями, внушил тебе такой страх, что ты до сих пор относишься к сексу как к чему-то неприятному и постыдному?

— Конечно нет! — быстро возразила Валери. — На самом деле… — Она храбро выпятила подбородок и соврала: — Мне это и в голову не приходило… Я… на самом деле люблю секс, я очень его люблю…

— Понимаю. Значит, если бы я тебе предложил вместо ходьбы по магазинам вернуться в Вэлли и приятно провести время в постели, ты бы с радостью согласилась?

— Я не могу лечь в постель с тобой, — сдавленным голосом запротестовала Валери.

— Почему? Я ничем не отличаюсь от других мужчин, — вкрадчиво сказал Стивен и добавил, окидывая ее тело нарочито сексуальным взглядом: — Не хочу показаться нескромным, но думаю, что способен удовлетворить тебя ничуть не меньше, чем любой из мужчин, которые у тебя были.

У Валери округлились глаза.

— Я не… у меня не было… Похоже, ты забываешь про Роберта, — удалось ей сказать.

— Ах да, Роберт, — согласился Стивен, но тут же добавил: — Но его ведь здесь нет, и мы с тобой…

С Валери было достаточно. Сейчас, когда она преодолела первоначальный шок, вызванный удивительным предложением Стивена, здравый смысл подсказал ей, что тут не все сходится. Встряхнув головой, девушка прямо заявила ему:

— Ты просто издеваешься надо мной! Я отлично знаю, что ты не собираешься ложиться со мной в постель, ты ведь не хочешь заниматься со мной сексом…

— Ты права, не хочу, — согласился Стивен, но, наблюдая за ее лицом, мысленно добавил: однако я чертовски хочу заниматься с тобой любовью — снова и снова, и если бы твои драгоценные братцы оказались сейчас здесь, я бы, невзирая на нашу дружбу, свернул их проклятые шеи!

К облегчению Валери, он отвернулся и направился в сторону магазина, но стоило ей последовать за ним, как он вновь остановился и, застав ее врасплох, равнодушно спросил:

— Очевидно, сексуальная сторона ваших с Робертом отношений безупречна?

Валери мгновенно насторожилась.

— Разумеется, — подтвердила она, радуясь, что Стивена отделяет от нее приличное расстояние и он не может слышать, как стучит ее сердце. Меньше всего ей хотелось, чтобы из всех людей именно Стивен раскрыл ее самую тщательно скрываемую и постыдную тайну… заключавшуюся в том, что она все еще была девственницей.

Теоретически Валери, разумеется, представляла себе, что такое секс. Как могла она оставаться в неведении, имея таких болтливых братьев? Старших братьев, которые не только открыто обсуждали свою сексуальную жизнь, когда считали, что девочка не понимает, о чем идет речь, но и давали непосредственно ей братские советы, как следует отвечать на различные сексуальные предложения.

— Говори «нет» и твердо стой на своем, — сурово поучал ее Майкл. — Тогда они поймут, что тебя так просто не возьмешь, и будут уважать тебя.

— Именно, а если нет, они будут иметь дело с нами, — яростно добавлял Пол.

Единственное, чего они ей не сказали, это когда и как девушке следует заменить «нет» на «да» и что еще более важно, как обнаружила Валери, общаясь с Робертом, — каким образом дать мужчине понять, что она готова к этому.

В начале их отношений Роберт, разумеется, был достаточно увлечен ею, чтобы постараться затащить Валери в постель, но она, следуя суровым наставлениям братьев, очень твердо сказала «нет». Однако недели, предшествовавшие его отъезду, Роберта, казалось, уже вполне удовлетворяли прохладные поцелуи и невинные ласки, которыми они обменивались, и Валери терялась в догадках, как разжечь хотя бы искру страсти между ними.

Когда она предпринимала робкие попытки чуть теснее прижаться к Роберту, он только спрашивал, не холодно ли ей, когда пыталась сделать их поцелуи более серьезными, он, казалось, не замечал ее намеков.

Теперь-то у нее появилась надежда — умные советы, содержавшиеся в купленных книгах, помогут ей достучаться до Роберта. Вопреки поразительному заявлению об отсутствии у него в данный момент каких-либо увлечений Стивен, конечно же, имел неизмеримо более богатый опыт в отношениях с противоположным полом, чем она. Но она вовсе не собиралась обсуждать эту тему со Стивеном.

Погруженная в свои мысли, Валери внезапно поняла, что уже вошла в магазин и девушка, приблизившаяся к ней и явно не относившаяся к тому надменному типу людей, которого так боялась Валери, с искренней теплотой улыбается ей. …

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она у Валери. — Или вы предпочитаете побродить в одиночестве?

— Нам нужно…

— Я хочу посмотреть все сама!

Валери решительно опередила Стивена и столь же решительно проигнорировала его насмешливое замечание, предназначенное только для ее ушей.

— Это не магазин джинсов, — сказал он, когда девушка, отвернувшись к стопке джемперов, которые складывала до того, как они вошли, оставила их в покое.

— Я знаю, — с подчеркнутой значительностью произнесла Валери и, повернувшись на пятках, прошла мимо Стивена к коллекции подобранной по цветам одежды — первой, что попалась ей на глаза.

Поначалу простые, пастельных тонов комплекты, к которым она направлялась, могли показаться тусклыми по сравнению с более яркими рядами одежды, выставленной рядом, однако Валери вспомнила, что видела в одном из своих модных журналов такие же сочетания на модели, похожей цветом волос, глаз и лица на нее.

Она протянула руку и неуверенно прикоснулась к ткани брюк. На ощупь она казалась шелковисто-мягкой и прохладной. Нахмурившись, девушка изучила ярлычок. «Тенсел» — гласил он, и это не сообщило ей ничего нового, Валери уже знала: «Тенсел», что бы это ни означало, производит приятные на ощупь и хорошо сидящие вещи.

На кофейном столике неподалеку от нее лежал проспект, открытый на странице, где зеркальное трюмо, стоявшее в углу, в нескольких футах от нее. В нем она увидела спину женщины, одетой в точно такой же костюм, но на ней он выглядел действительно элегантно, действительно женственно. Валери подняла руку, чтобы снять шарф, и застыла, уставившись на женщину в зеркале, пораженная внезапным озарением — отражение принадлежит ей самой, это именно она выглядит поистине элегантной, а незнакомая спина, которой она так восхищалась, на самом деле — ее собственная.

— Я беру это, — поспешила сказать Валери, чтобы не передумать. — Все это… и платье тоже, — добавила она.

Улыбка продавщицы стала еще шире.

Десять минут спустя, оплачивая покупки, Валери бросила на Стивена торжествующий взгляд. Пусть он считает, что в ней нет того, что позволяло бы носить столь женственную одежду, но продавщица думает иначе, а уж она-то повидала разных покупательниц.

Вот если бы Роберт увидел ее в этих обновках!

— Надеюсь, вы на меня не обидитесь, — заметила продавщица, протягивая Валери объемистый пакет с покупками, — но мне так нравятся высветленные пряди в ваших волосах! Не могли бы вы сказать, где вам сделали их?

Высветленные пряди? Валери удивленно взглянула на девушку, но Стивен, прислушивавшийся к разговору, с готовностью объяснил продавщице:

— Боюсь, что в этом повинно лишь солнце.

— Вы хотите сказать, что они натуральные? Везет же вам! — с завистью сказала она. — Мне приходится тратить уйму денег, но никогда не удается достичь такого прекрасного результата!

Покидая магазин, Валери все еще хмурилась. Высветленные пряди! Неужели кто-то даже платит за то, чтобы волосы выглядели выгоревшими? Если это модно, то, слава Богу, у нее хоть в этом нет проблем! Каждое лето делало ее волосы светлее.

— Кофе? — предложил Стивен, когда они вышли из магазина.

Но Валери покачала головой и настойчиво спросила:

— Тебе ведь это не понравилось? Наряд, который я купила… Он тебе не понравился, я вижу по твоему лицу…

— Наоборот, — искренне заверил ее Стивен. — Он мне очень понравился. — Откуда взялась, уныло недоумевал он, эта женская способность точно улавливать и по-своему истолковывать любую неосторожную мужскую реакцию?

— Но тебе не понравилась я в нем, — настаивала Валери. — Должно быть, ты считаешь меня недостаточно… недостаточно женственной, чтобы носить его…

Стивен снова нахмурился, его лицо приняло суровое выражение, и ее сердце, как всегда, забилось быстрее. А впрочем… Неужели она боится его неодобрения? Вовсе нет, поспешно заверила она себя.

— Как бы то ни было, меня не волнует, что думаешь ты, это не имеет значения, — сообщила она, тряхнув головой, и, не дав ему ответить, добавила: — Важно, что подумает Роберт…

— Что он подумает или что сделает? — спросил Стивен хриплым голосом. Похоже, он терял контроль над своими чувствами. — Какой реакции ты ожидаешь от него, Вэл? Чего ты хочешь добиться? Чтобы, бросив на тебя единственный взгляд, он так тебя захотел, что немедленно начал бы срывать с тебя одежду? Или ты полагаешь, что, бросив этот единственный взгляд, он тут же признается в неувядаемой любви? Если так…

— Если так, то что? — зло воскликнула Валери. Ее пальцы с силой, вцепились в ручку пакета, а лицо покраснело от стыда. — Ты считаешь, что я… что Роберт не любит меня? Ну так вот — он меня любит! — гордо сказала она. — И когда он вернется…

Она остановилась, и Стивен, увидев, что слезы, которые Валери так старалась сдержать, заблестели у нее на глазах, мысленно обругал себя за глупости. Меньше всего он стремился обидеть девушку. Где найти слова, чтобы она поняла; любовь, настоящая любовь, зависит не от того, как человек одет или как воспринимают его остальные, а от него самого? Как объяснить, что мужчина, способный любить лишь женщину, которую можно выставить на всеобщее обозрение, как красивую безделушку, по его мнению, не вполне мужчина? Как это все сделать?!

— Сюда, мы еще не закончили. Валери нахмурилась, когда Стивен, крепко сжав плечо, развернул ее в сторону другого магазина.

— Нижнее белье, — добавил он коротко, хотя никаких объяснений не требовалось — Валери и так было ясно, какого рода снаряжение продавалось в данном заведении: перед ними блистала чистым стеклом роскошная витрина. Это белье не имело ничего общего с простыми, добротными вещами, купленными в универмаге, к которым Валери привыкла и которые обычно носила.

— Не нужно, у меня все есть, — пробормотала она, покривив душой. Недоверчивое выражение на лице Стивена вызвало ее свирепый взгляд.

— Разве? — насмешливо спросил он. — Но ведь не собиралась же ты надеть те, без сомнения, удобные, но, ты уж меня извини, абсолютно… непривлекательные предметы, которые убрала с батареи при моем появлении на прошлой неделе? Я имею в виду — надеть для сцены соблазнения Роберта. Если так, то… — Он остановился, не закончив свою мысль, и, перейдя на другую тему, добавил: — К тому же под шелковыми брюками все это будет заметно.

Валери открыла рот, чтобы поспорить, но тут же вновь закрыла его. Возможно, ей и требовалось новое белье, подходящее к новому костюму, но она никоим образом не собиралась покупать его вместе со Стивеном.

— Сегодня у меня нет на это времени, — надменно заявила она. — Меня ждет машина клиентки, которой я назначила встречу на половину пятого.

— Вот как? Ну что ж, в таком случае нам следует поторопиться, — согласился Стивен. — Сейчас почти четыре.

Они были на полпути к машине, когда он неожиданно заявил:

— Полагаю, ты вообще могла бы обойтись без белья; в этом случае можно быть совершенно уверенной, что все на тебе сидит отлично. К тому же ты, полагаю, уже узнала из своих книг: самолюбие мужчины, конечно же, тешит сознание того, что женщина так его хочет, что заранее приготовилась заниматься с ним сексом и желает чтобы он знал об этом.

Валери замерла на месте и бросила на Стивена убийственный взгляд. С горящими от гнева щеками она яростно запротестовала:

— Я бы никогда не стала так делать… Как ты смеешь предполагать, что я способна на такое?!

Наивность ее сердитого негодования должна была бы вызвать у него чувство раскаяния, а не ехидного удовлетворения, рассуждал Стивен, идя рядом с Валери. Девушка хранила грозное молчание — что ж, его очередная колкость попала в цель. Но что поделаешь: полностью открыться ей он не мог.

А ведь ему нужно было, например, сказать ей, что мужчины, особенно он, не находят ничего более эротичного и волнующего, чем звание, что единственной соблазнительной преградой между его руками, губами и ее кожей является лишь внешняя преграда из элегантных брюк и блузки и что под ними ее тело — восхитительно и желанно обнаженное!

Стивен решительно тряхнул головой и сурово напомнил себе об опасности подобных мыслей.

Хватит с него и того потрясения, которое он испытал, увидев Валери в новой одежде. Она была такая очаровательная и изысканная и в то же время столь болезненно неуверенная в себе… Сколько пришлось приложить усилий, чтобы не заключить ее в объятия и, не выпуская, говорить, говорить, что чувствуешь по отношению к ней, что всегда чувствовал. И на мгновение соблазн стал столь велик, что Стивен оказался на волосок от того, чтобы не поддаться ему и не перестать контролировать себя.

Теперь он внимательно наблюдал за тем, как она неслась впереди него через автомобильную стоянку, высоко подняв голову и распрямив плечи. Какая-то часть его хотела заняться этой девушкой и показать — физически, если потребуется, — за что мужчина, поистине неравнодушный, поистине любящий, мог бы ее любить, желать именно такой, какова она есть. Другая же его часть молила о том, чтобы Валери никогда не постигли разочарование и боль от осознания того, насколько недостоин ее любви драгоценный Роберт.

Тихо напевая про себя, Валери легонько шлепнула по корпусу древнего «понтиака», который ремонтировала.

Машина принадлежала ее соседке, Джине Пэйтон, которая унаследовала ее от своей бабушки из Нового Орлеана, а та, в свою очередь, получила в подарок от последнего мужа, дедушки Джины. Вследствие этого ее считали скорее домашним животным, нежели простой машиной, и относились к ней соответственно.

— Ее невозможно водить, ее дорого содержать, и если честно, то я предпочитаю мой джип, — пожаловалась она Валери однажды. — И тем не менее я просто не могу заставить себя расстаться с ней. Я так благодарна тебе за то, что ты согласилась с ней возиться! В гараже, где обслуживают мой джип, сказали, что мне крупно повезло, если я нашла кого-то способного на это.

Валери взглянула на часы. Еще оставалось время, чтобы помыть и отполировать «путешественницу». Ее улыбка сменилась легкой гримасой, когда она увидела машину, несшуюся по узкой дороге, ведущей к ферме. Кто бы это ни был, он ехал слишком быстро для такой дороги и для деревенских мест. Валери нахмурилась еще больше, когда машина влетела во двор и она узнала водителя.

Что здесь нужно Рэйчел? Вряд ли она приехала для того, чтобы сообщить Валери об очередной телеграмме от Роберта. Валери вытерла руки о комбинезон и направилась к ней.

Как всегда, на девушке была практичная, приспособленная к грязной работе на ферме одежда и тяжелые башмаки, Рэйчел же щеголяла в босоножках на высоких каблуках и коротком — очень коротком, отметила Валери — белом платье.

— Ох, Валери, вот здорово! Как я рада, что ты здесь! — воскликнула приехавшая, как только Валери оказалась в пределах слышимости, — Моя машина издает какой-то странный звук, не могла бы ты посмотреть? Могу, — согласилась Валери, бросив взгляд на относительно новый номерной знак, — но разве срок гарантии уже истек?

Она помнила, какое впечатление на Роберта произвело то, что тогдашний друг Рэйчел купил ей в подарок к совершеннолетию машину, и как он прокомментировал этот факт, заставив Валери почувствовать себя ничтожеством: «Нельзя винить его в расточительстве и желании произвести на нее впечатление. Рэйчел действительно потрясающая… „ Потрясающая или нет, но в технике она явно ничего не смыслит, решила Валери десять минут спустя, когда завела мотор «бьюика“ и не услышала никакого шума, за исключением здорового урчания.

— Какой именно шум она издавала? — осторожно спросила она у Рэйчел, проверив и исключив все возможные неполадки.

— Я точно не знаю… что-то вроде… ну, знаешь, просто шум… — беспомощно пробормотала Рэйчел. — Господи, ну ты же умная, — добавила она. — А я не имею ни малейшего представления об автомобильных моторах. И нельзя сказать, чтобы особенно к этому стремилась. Вся эта грязь и смазка… Это, должно быть, портит руки и ногти. Фу… Кстати, — добавила она как бы между прочим, когда Валери оставила ее слова без ответа, — а что за парень был с тобой, когда я встретила тебя в городе? Мне показалось, что я где-то раньше его видела, но…

— Ты имеешь в виду Стивена? — спросила Валери, закрывая капот машины. — Это… — Собравшись было пуститься в объяснения о происхождении Стивена и положении, занимаемом им в местном обществе, она вдруг передумала, настороженная каким-то женским шестым чувством: а что на самом деле стоит за внешне невинным вопросом Рэйчел? Ее опасения подтвердил хищный, жадный взгляд девушки. — О, это просто сосед, — отговорилась она.

— Сосед? — Глаза Рэйчел слегка расширились, а потом сузились, оценивающе рассматривая Валери. Она улыбнулась, а затем рассмеялась. — Как это похоже на тебя, Валери, — заметила она и добавила без видимой причины: — Я бы никогда не смогла заниматься такой работой.

— Это ты уже говорила, Рэйчел, — сурово напомнила Валери.

— Я даже представить себя не могу в такой неженственной одежде, — продолжала та, по-видимому, не замечая желания Валери поскорее отделаться от гостьи. — Мне-нравится, когда моей кожи касаются мягкие шелковые вещи; шелковое белье… Ты когда-нибудь носила шелковое белье, Вэл?

— Только не под комбинезоном, — деревянным голосом ответила Валери.

— Полагаю, ты также никогда не надевала чулок? — спросила она, метнув на Валери недобрый взгляд. — Роберт часто подшучивал надо мной за то, что я их ношу даже в жару.

Валери отвернулась от нее, не желая показывать, как неприятны ей откровения Рэйчел — откровения, как она начинала подозревать, специально предназначенные для того, чтобы причинить ей боль, подчеркнуть различие между ними. Ну что ж, любой может купить пару чулок и надеть их. Сердце Валери внезапно забилось быстрее. Уже второй раз за последние двадцать четыре часа ей говорили о том, что привычное для нее нижнее белье недостаточно привлекательно для мужчин. В книге об искусстве флирта подчеркивалось, что и для женщины вполне приемлемо побаловать себя небольшим количеством будоражащей чувства приправы.

Глубоко вздохнув, Валери приняла неожиданное решение.

— Я не нашла никаких неполадок в твоей машине, — твердо сказала она Рэйчел. — Но, возможно, тебе следует при случае вернуть ее продавцам и потребовать, чтобы они еще раз все проверили.

И она подчеркнуто отвернулась, намекая, что гостье пора уходить. Если Рэйчел намерена потешаться над ней, Валери не может ей помешать, но и помогать, разумеется, не собирается. И тем более не собирается позволить ей воспользоваться собой как предлогом для знакомства со Стивеном Элсуортом.

Неужели эта красотка и в самом деле думает, что Валери настолько глупа, настолько лишена женской интуиции, что не в состоянии понять, какие устремления скрываются за явно неправдоподобной заботой о своей машине? Если бы Рэйчел была чуть более искренней и честной с ней, если бы не смаковала прилюдно тот факт, что Роберт находит ее привлекательной, Валери, возможно, помогла бы ей. Во всяком случае, у нее хватило бы чувства женской солидарности, чтобы предупредить Рэйчел: для Стивена не внове восхищенные женские взгляды.

Валери не оборачивалась до тех пор, пока звук мотора «бьюика» не замер вдали. Если Рэйчел так интересуется Стивеном, пусть поищет другой способ привлечь к себе его внимание. Эти двое могли бы отлично подойти друг другу, со злостью подумала Валери.

— Что с тобой случилось? Ты не промолвила и слова за весь ужин, — с тревогой сказал Майкл.

— Ничего не случилось, — быстро ответила Валери брату…

На самом деле причина ее молчания заключалась в том, что она все еще переживала события прошедшего дня. Глядя в окно, Валери мысленно сравнивала свое замурованное в комбинезон тело и томное, нарочито чувственное покачивание ягодиц Рэйчел под короткой юбкой, то, как она пробегала пальцами вниз вдоль бедер, прежде чем двинуться с места.

Валери припомнила замечание Рэйчел о том, как Роберт подшучивал над ее чулками. В витрине того магазина, на который указывал ей Стивен сегодня днем, были выставлены чулки, крепившиеся при помощи наилегкомысленнейших подвязок, с парой крошечных трусиков в тон…

— Я собираюсь завтра к Торнам. Им должны доставить какой-то потрясающий новый комбайн и экскаватор. Хочешь поехать со мной?

Валери взглянула на брата и покачала головой.

— Я не могу, — сказала она. — Мне нужно кое-что купить.

Лесли, стоявшая за спиной Валери, энергично затрясла головой, предостерегая мужа от комментариев.

— Валери отправляется за покупками! Не могу в это поверить, — сказал Майкл Лесли позже, когда они остались вдвоем. — Она действительно сильно запала на этого Роберта.

— Она женщина, Майкл, — мягко напомнила ему Лесли. — И просто начинает находить удовольствие в том, чтобы быть ею, чтобы гордиться собой и своей женственностью.

— Но она всегда была таким сорванцом!

— Именно потому, что вы все этого от нее и ждали, — твердо ответила Лесли. — Но теперь она уже не подросток, а женщина, и притом очень привлекательная…

— Вэл?!

— Вэл, — подтвердила Лесли, покачивая головой в легком отчаянии от братского недоверия, звучавшего в его голосе, а затем горячо и, на взгляд Майкла, очень таинственно добавила: — Если ты не веришь мне, спроси у Стивена.

— У Стивена? Что?

Снова покачав головой, Лесли загадочно улыбнулась. Ох, уж эти мужчины! Почему даже лучшие из них бывают порой так тупы?

— Звонил Стивен, — сообщила Лесли, когда на следующее утро Валери вошла в кухню. — Ему пришлось на несколько дней уехать — какие-то дела, требующие его присутствия. Он просил передать тебе, что вернется к концу недели.

Стивен в отъезде! Сердце Валери ответило на это известие серией коротких интенсивных ударов. Она поспешила сказать себе, что это, несомненно, от облегчения. Наконец-то она хотя бы на короткое время освободится от его навязчивого присутствия.

Только почему она так неприятно взволнована? Не входит ли в число дел, так спешно потребовавших присутствия Элсуорта, некая спутница, с которой он может проводить свободное от дел время и которой, возможно, нравится, когда ее водят по магазинам и одевают в те самые шелковистые и легкомысленные кусочки чепухи, что маршировали перед ней прошлой ночью во время беспокойного сна? Нельзя сказать, чтобы это ее трогало. Нет, конечно нет! С какой стати? Стивен может покупать нижнее белье стольким женщинам, скольким ему угодно, — это не имеет для нее значения. Никакого значения!

Лесли нахмурилась, когда Валери отставила тарелку с овсянкой, к которой почти не притронулась. В конце концов, возможно, Майкл был прав и Валери действительно очень любит Роберта. Хотя Лесли от всей души надеялась, что это не так. По многим причинам!

— Пойду-ка я лучше наверх и переоденусь. Я собираюсь съездить за покупками, — сказала невестке Валери, внезапно приняв решение, против которого так боролась.

Было совсем нетрудно доехать до торгового комплекса и найти магазин, который вчера показал ей Стивен. Значительно труднее оказалось заставить себя открыть дверь и войти. Решила дело дружелюбная улыбка девушки, стоявшей за прилавком внутри магазина, которая уже несколько раз поглядывала сквозь витрину в ее сторону. Это наконец побудило Валери переступить порог.

— Трудно выбирать из такого изобилия, правда? — заметила девушка, когда посетительница неуверенно оглянулась вокруг, окончательно растерявшись от разнообразия стилей и оттенков предлагаемого белья. — Вам помочь?

Валери, глубоко вздохнув, кивнула. Поскольку она была единственным посетителем, ей было неудобно отговариваться тем, что она хочет только посмотреть.

— Вы ищете что-нибудь для себя? — спросила продавщица и, когда Валери снова кивнула, продолжила допрос: — Что-либо для особого случая или под особый наряд? Например, к брюкам мы обычно рекомендуем или струнки, или вот эти, — пояснила она, бросив короткий, но профессиональный взгляд на джинсы Валери и указав на соседнюю витрину.

Струнка, как она ее назвала, заставила Валери обеспокоенно прикусить верхнюю губу. Можно представить, как отреагирует Стивен на ее попытки надеть такой нежный, женственный, почти невесомый предмет.

— Они намного практичнее и плотнее, чем кажутся, — сообщила ей продавщица, снимая с полки и растягивая в доказательство своих слов крошечное белое кружевное нечто. — Я сама носила такие, и они незаметны даже под самыми тесными джинсами. Мой друг тоже находит их очень удачными, — с заговорщицкой улыбкой добавила она. — Мы, конечно, продаем и такие. — Ее голос и выражение лица стали более официальными, когда она отодвинула струнки и, достав другие трусики, показала их Валери. — Мы их называем большими трусиками, — скривившись, пояснила она. — У них, разумеется, столь же аккуратные очертания, но… Мужчинам они не нравятся. Конечно, если вам хочется чего-то более фривольного, предназначенного скорее для флирта, чем для удобства, мы можем предложить несколько смешанных сочетающихся гарнитуров, которые включают все — от балконных лифчиков до французских трусиков…

Валери снова глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и, стараясь не растерять решимость, выпалила:

— Э… На самом деле я бы хотела узнать… Вы продаете пояса?

К ее облегчению, девушка ничем не обнаружила, что находит что-то необычное в ее просьбе.

— О да, они там, — указала она на другую витрину и направилась к ней. — Надо сказать, я не часто их надеваю, с тех пор как стала предпочитать юбкам брюки, но время от времени приходится признать, что в поясах есть нечто сексуальное. Этот ряд пользуется большой популярностью, особенно у невест, — сказала она, снимая с вешалки пояс из белого шелка и кружев и протягивая Валери. — У нас есть к нему грация, которая идеальна для очень открытых платьев, но если вам нужен только пояс, рекомендую этот. А это трусики, — добавила она, потянувшись за парой висевшей позади нее. — Вам, разумеется, маленький размер, — задумчиво добавила, окинув Валери профессиональным взглядом. — А если вы собираетесь купить также подходящий лифчик, то придется вас обмерить как следует, чтобы подобрать нужный.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем Валери наконец покинула магазин. В придачу к поясу и двум парам чулок ей пришлось купить также трусики и красивый лифчик, отлично сочетавшийся со всем остальным; хотя она и пожаловалась продавщице:

— Все слишком крошечное… чтобы быть таким дорогим!

— Подождите, пока ваш приятель не увидит вас в этом, — с усмешкой посоветовала продавщица. — Вы поймете, что белье стоит каждого потраченного на него цента. Уж поверьте, я-то знаю!

Валери также приобрела два лифчика из мерцающей, почти прозрачной мягкой ткани палевого цвета и струнки в тон, которые, как уверяла ее продавщица, и были как раз тем, что нужно надевать под белую и просвечивающую ткань, поскольку благодаря цвету они почти сливаются с телом.

Оказавшись снова снаружи, на ярком солнечном свету, Валери ощутила странную, головокружительную смесь легкости и безрассудства, на крыльях которой она парила, пересекая площадь в направлении обувного магазина, порекомендованного продавщицей. Должно быть, это из-за того, что она сегодня не завтракала. Тем же, вероятно, объяснялись и волнующие видения, всплывавшие неизвестно откуда, в которых она представляла себя одетой во все это новое великолепие, включая белье, а Стивена — с благоговейным восхищением взирающим на нее!

Почему именно Стивен, а не Роберт безмолвно восхищался ее преображением, Валери не имела представления. Возможно, это было связано с тем, что именно Стивен посоветовал ей купить все это…

Продавщица в обувном магазине была не менее доброжелательна и осведомлена относительно продаваемых товаров, чем девушка из магазина белья, но сейчас Валери уже твердо стояла на собственных ногах и с апломбом и самоуверенностью, немного пугавшими ее, очень быстро и спокойно выбрала пару легчайших туфелек к своему новому шелковому костюму и босоножки, которые ей не с чем было носить — кроме как, разве что, с чулками и поясом.

Самое время возвращаться домой, по-прежнему чувствуя головокружение, решила Валери, когда выходила из магазина, нагруженная свертками. Но сначала ей необходима чашка кофе. Сидя за одним из выставленных на тротуар столиков, под зонтом, защищавшим ее от палящего солнца, она заметила транспарант, висевший в окне аптеки через дорогу и извещавший о расширенной распродаже косметики и демонстрации ее возможностей на всех, кто решит доставить себе такое удовольствие.

Сама не понимая, как это случилось, Валери вдруг оказалась в прохладном помещении аптеки и уже изучала огромный список предлагаемой косметики.

Братья задразнили ее до полусмерти, когда она впервые попробовала экспериментировать с макияжем лет в тринадцать-четырнадцать, Майкл даже дошел до того, что заставил её смыть кричаще-красную помаду и голубые тени, на покупку которых она копила карманные деньги несколько недель. Но то, что было выставлено на продажу здесь, очень отличалось от дешевой яркой косметики, которую она когда-то покупала. Очень отличалось…

— Вам помочь?

Обернувшись к улыбающейся продавщице, которая приближалась к ней, Валери покорилась неизбежному.

Дома Майкл, нахмурившись, взглянул на часы.

— Не может же Вэл до сих пор ходить по магазинам, — сказал он Лесли. — Она уехала почти четыре часа назад.

— Почему же не может? — самодовольно ответила Лесли и добавила с улыбкой: — Она ведь женщина.

Окончательно озадаченный, Майкл отступил под прикрытием сельскохозяйственной газеты, которую читал. Возможно, он и не такой специалист по части женского пола, как Стивен, но даже ему понятно, что их разбили наголову!

— Вот не повезет тебе, если это… — Лесли тихонько похлопала себя по животу, — окажется девочкой, — закончила она, правильно угадав, о чем он думает.

— Девочка или мальчик — честно говоря, для меня это не важно, — искренне сказал Майкл, откладывая журнал и обходя стол, чтобы нежно прижать жену — их обоих — к себе. — Что касается меня, ты можешь не останавливаться на достигнутом и произвести на свет целый выводок девочек…

— Я могу произвести? — усмехнулась Лесли. Это ты определяешь, какого пола будет наш отпрыск, а что касается выводка…

Валери, критически нахмурившись, изучала свое отражение в зеркале спальни. Майкл и Лесли воспользовались редкой возможностью провести вечер вместе в городе, и это позволяло девушке вволю поэкспериментировать со своими новыми косметическими приобретениями. И не только косметическими, призналась она, не отводя пристального взгляда от зеркала и пытаясь решить, последовать ли ей совету продавщицы и чуть углубить тени, которые она так старательно и нервно накладывала.

— К цвету ваших глаз и волос больше всего подходят оттенки бежевого, — добродушно рассмеявшись, сказала ей девушка, когда Валери наконец расслабилась и с грустью поведала ей о своих неудачных экспериментах с ярко-голубыми тенями.

Сейчас Валери чуть испуганно смотрела, как тени, подчеркивавшие размер и цвет ее глаз, вкупе с красивой помадой кораллового цвета выявили и подчеркнули женственность черт, благодаря чему она выглядела и чувствовала себя совершенно иначе, чем обычно.

Будет ли Роберт удивлен так же?

Он позвонил ей сегодня днем, но ее ожидала клиентка, которая пришла забрать машину, потому разговор получился скомканным и неудовлетворил ее. Роберт казался далеким и взвинченным, озабоченным скорее своими неприятностями с коллегами в мексиканском офисе, чем их отношениями. Их отношения…

Немного нервничая, Валери отступила на шаг от зеркала и взглянула на свое отражение в полный рост, заставляя себя не отводить взгляда от того, что видела, а внимательно все изучить. Неважно, что она не наложила румяна: естественного розового румянца, окрасившего ее кожу, было более чем достаточно. И хотя она понимала, что это смешно — смущаться при виде собственного отражения, уединившись в своей спальне, Валери ничего не могла с этим поделать. Отражение перед ней столь разительно отличалось от того, что обычно девушка видела в зеркале!

Закончив свои труды в мастерской еще днем, Валери приняла душ и помыла голову, и ее волосы теперь шелковистым ниспадающим водопадом покрывали плечи. Она не стала затягивать их в хвост на затылке, как обычно, и они странным образом подчеркивали нежность ее скул и мягкость кожи.

Но не лицо и не волосы заставляли Валери испытывать смущение. Воспользовавшись отсутствием Майкла и Лесли, она решила опробовать не только новую косметику, но и примерить новое белье.

Что подумает Роберт, если… она предстанет перед ним в таком виде? Заметит ли, что случилось с ней самой? Увидит ли, как стройны ее ноги в этих прозрачных чулках? Заметит ли? Что он подумает… скажет? Валери набрала в грудь побольше воздуха. Какое у него будет лицо, когда он увидит легкомысленные кружевные штучки, которые поддерживают чулки? Как он отреагирует на ее новый лифчик, не имеющий ничего общего с тем, что она носила раньше, и при виде которого продавщице потребовался весь ее профессионализм, чтобы почти искренне заверить Валери, что он вполне респектабельный и пользуется большим спросом у их покупательниц?

И в довершение всего, словно остального было недостаточно, — эта струнка! Валери снова глотнула воздуха… Спереди она выглядела если не столь же прилично, как ее обычные трусики, то уж, во всяком случае, обнажала не больше, чем трусики от купальника. Но сзади! Пока ей еще не хватало храбрости, чтобы изучить вид сзади. Кроме того, зеркало в ее комнате не очень подходило для этой задачи.

В комнате Майкла и Лесли было большое зеркало со складывающимися створками.

Валери с сомнением посмотрела на босоножки. Какие высокие каблуки! Она пересекла в них свою спальню, при этом почувствовала себя беспомощной и неуклюжей, как новорожденный жеребенок.

Глубоко вздохнув, Валери напомнила себе, что рано или поздно ей придется появиться в них на публике, так что чем скорее она научится справляться с ними, тем лучше, а поскольку она вряд ли сможет в таких босоножках чинить машины своих клиентов, стоило использовать любую возможность, чтобы попрактиковаться. В конце концов, вокруг нет ни души, которая могла бы засвидетельствовать ее неумелость. И она сделала первые шаги по направлению к двери.

Деловое совещание, на которое его неожиданно пригласили в Торонто, оказалось даже более тяжелым и неприятным, чем Стивен предполагал, но в конце концов он настоял на своем. Однако прежде пришлось немало потрудиться, чтобы доказать свою точку зрения. Кроме личного состояния он владел большим пакетом акций и ценных бумаг, в которые в течение многих лет вкладывал все новые средства, а в последнее время стал помогать другим основывать собственный маленький бизнес, поддерживая предпринимателей не только материально, но и организационно. Это было весьма рискованное дело, требовавшее стальных нервов, недюжинного терпения и веры в собственную правоту, и вот эта-то вера в последнее время подвергалась испытанию.

Рейс из Торонто задержался, и день был ужасно жарким; поэтому Стивен был рад наконец оставить позади душное загазованное шоссе. Возвращение домой, однако, не доставило ему обычного чувства облегчения и удовольствия. Он свернул на узкую дорогу, ведущую к дому Майкла и его собственной усадьбе. Проезжая мимо поворота на ферму Рослендов, он автоматически сбросил скорость, а затем, вместо того чтобы нажать на газ, по причине, о которой ему не хотелось задумываться, неожиданно затормозил.

Затормозил, остановился, развернулся и, вернувшись назад, поехал к ферме.

Поначалу робко, а затем все более уверенно Валери шагала верх и вниз по лестнице в своих новых изящных босоножках. Ощущение было очень страдным, но неприятным его вряд ли можно было назвать.

Она с неудовольствием нахмурилась, заметив неухоженные ногти на ногах. Чулки, которые она надела, были абсолютно прозрачными, предназначенными, если потребуется, и для туфель с открытым носком, и сейчас Валери казалось, что красивый, но неброский лак на ногтях очень подошел бы как к ее босоножкам, так и к тонким прозрачным чулкам. Точно так же она бы посоветовала своей клиентке почаще мыть и полировать машину, что очень важно для поддержания ее в хорошем рабочем состоянии.

Постигнув искусство ходьбы в новых туфлях, Валери решила, что пора двигаться в комнату Майкла и Лесли и изучить свое отражение в их зеркале. Но, войдя в комнату, Валери обнаружила, что ей крайне трудно заставить себя взглянуть в зеркало. Сердце забилось быстрее, ее охватили страх и нервное возбуждение.

Она неохотно повернула голову и застыла в шоке. Неужели это на удивление высокое длинноногое создание — она? Длинноногая женщина, поправила она себя, вся дрожа. А эти изгибы… эта узкая талия, эти мягкие округлости грудей — откуда все взялось? Она не имела привычки рассматривать свое обнаженное тело, но, несомненно, давно поняла бы, заметила, если бы ее тело действительно было таким чувственным, таким женственным, каким рисовало его отражение в зеркале. Возможно, это мягкое освещение в спальне Майкла и Лесли придавало ее коже атласное сияние?

Валери неуверенно прикоснулась к гладкой припухлости груди, выступающей над изящной чашечкой лифчика, и покраснела. Она была так не похожа на себя, так… Бросив взгляд через плечо, она с недоверием посмотрела на четко очерченные, соблазнительно округлые ягодицы.

Целиком погруженная в созерцание, Валери не услышала, как во двор въехала машина Стивена, как он заглушил мотор.

Свет горел на кухне и наверху, и Стивен, вопреки обыкновению, лишь коротко постучал в открытую дверь кухни, прежде чем войти. В конце концов, в этом доме он свой чуть ли не с детства, Майкл и Лесли давно предлагали ему оставить церемонии, так как, с их точки зрения, он был почти членом семьи.

В том, что кухня была пуста, не было ничего необычного. Для Майкла и Лесли еще слишком рано ложиться спать. Проезжая мимо окон их спальни, Стивен заметил там свет, и теперь, миновав кухню, вошел в холл, намереваясь позвать хозяев. Однако прежде чем он успел это сделать, дверь спальни открылась…

Валери открыла дверь спальни Майкла, и Лесли и вышла на лестничную площадку.

Девушка все еще пребывала в странном состоянии, которое почему-то не покидало ее с той минуты, как она увидела свое отражение в большом зеркале. Не было никаких сомнении в женственности и сексуальности этого отражения… Ее женственности и сексуальности! Она помедлила на пороге, горделиво изогнув шею, с легкой таинственной улыбкой на губах.

Пусть Стивен только попробует сказать теперь, что ей нужно наблюдать за другими, чтобы научиться быть женщиной, что ей нужно перенимать их язык телодвижений, чтобы сразить Роберта!

Внезапно Валери впервые в жизни поняла, каково это — гордиться тем, что ты женщина, не стесняться своего тела. Это не замедлило отразиться на ее манере держать себя, на походке, когда она двинулась по направлению к своей комнате. И как отразиться!

Стивен застыл, будто вкопанный. Поначалу он просто не мог — поверить собственным глазам, или, точнее, его разум отказывался признавать, что эта женщина — Валери.

Его тело, напротив, таких проблем не испытывало. Оно немедленно узнало ее, признало и отреагировало, причем эта реакция все еще длилась, и внезапно все чувства, которые он подавлял почти половину своей жизни и которые с такой остротой испытывал сейчас, воспламенили в нем неукротимый гнев, заставивший его взлететь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и преградить девушке путь в ее спальню.

— Валери… Черт возьми, в какие игры ты играешь?! — яростно выпалил он.

Сказать, что Валери была потрясена — значило бы ничего не сказать. Если бы ее спросили, перед кем меньше всего хотелось бы ей предстать в подобном виде, она бы немедленно назвала имя Стивена. И тем не менее именно Стивен Элсуорт был здесь и глядел на нее с такой злобой, с таким бешенством, что…

— Где он? — услышала она требовательный допрос, его рука вцепилась в ее запястье, не позволяя ей сбежать, отступить обратно в спальню Майкла и Лесли.

— Он? Кто он? — Валери пыталась ослабить его хватку.

— Как кто?! Тот, для которого ты так вырядилась, конечно! — ядовито сказал Стивен. — И не говори мне, что его не существует, Валери, потому что я тебе не поверю.

Его глаза впивались в ее тело, и от смущения лицо Валери запылало, стало темно-розовым, а затем тот же жар окрасил этим цветом ее всю. По какой-то непостижимой причине ее соски под тонкой тканью нового лифчика отвердели и стали отчетливо заметны во всей своей выпуклой соблазнительности и, что самое ужасное, Стивен увидел их — он не отрывал взгляда от ее тела.

Валери инстинктивно прикрыла свободной рукой грудь.

— Поздновато, — едко заметил Стивен. — С таким же успехом ты могла бы быть совершенно голой! Ты чертовски близка к этому!

— Вовсе нет, — возразила Валери. — На мне новое белье, которое ты сам же и посоветовал купить! — храбро защищалась она.

— Я посоветовал?! — Стивен запнулся и нахмурился. — Даже не пытайся говорить, что купила все это… эти… из-за меня, — резко сказал он.

— А почему бы и нет? — с безрассудным вызовом спросила Валери. — Это правда.

Именно ты…

Валери внезапно замолчала, а лицо ее стало совсем алым, когда она поняла, что чуть было не сказала того, чего ни в коем случае нельзя было говорить… Ведь еще пять минут назад, стоя перед зеркалом в спальне брата и невестки и пытаясь представить реакцию Роберта на свое превращение, на пробуждение своей сексуальности, она в первую очередь думала, к собственному стыду, о Стивене, видела его лицо, слышала его голос.

Всего несколько головокружительных мгновений, немедленно отвергнутых, именно руки Стивена, губы Стивена, прикосновения Стивена в воображении Валери ласкали ее почти обнаженное тело. И сейчас, несмотря на попытки подавить эти предательские воспоминания о тех роковых секундах, ее тело, к ужасу Валери, не замедлило отреагировать на них, соски пренебрегли горячими мольбами не предавать ее, а где-то глубоко внутри ее тела…

— Так значит, ты надела это из-за меня? — услышала она произнесенный сквозь зубы, недоверчивый вопрос Стивена. Внезапно отпустив ее, он с рычанием добавил: — Валери…

Но когда она подняла на него глаза, инстинктивно повинуясь резкому приказанию, звучавшему в его голосе, выражение его лица вдруг совершенно изменилось, рука снова потянулась к ней; но на этот раз не за тем, чтобы удержать ее знакомым, почти грубым движением, которое он отрабатывал на ней со времен ее детства, а — что было гораздо опаснее — чтобы накрыть ладонью мягкую выпуклость ее груди. Его большой палец ласкал обнаженную плоть над низкой чашечкой ее нового лифчика, опуская ткань еще ниже, так что она могла совершенно ясно видеть горящее, темно-розовое настойчивое пульсирование самого соска, словно он беззвучно требовал от Стивена сорвать ткань совсем.

— Из-за меня? — повторил Стивен голосом, каким он не говорил с ней раньше, голосом, в котором слышались незнакомые, чуть хрипловатые, мужские нотки нетерпения и возбуждения. — Или для меня?

Для него? Валери открыла рот, чтобы отмести даже тень подобного подозрения, услышала, как Стивен произнес ее имя возбуждающе хриплым голосом… и автоматически, инстинктивно сделала маленький предательский шаг, роковой шаг вперед, который уничтожил последнее расстояние между ними. Ее тело соблазнительно покачнулось, забалансировало, словно пытаясь удержаться на высоких каблуках, и приникло к нему.

— О Господи! — не дыша, пробормотал Стивен. — Должно быть, я совсем сошел с ума, если делаю это!

Делаешь — что? — хотела спросить Валери, но не смогла произнести ни слова: рот Стивена поглотил все звуки, которые она пыталась издать, в том числе и возглас протеста.

Возможно, позже она скажет себе, что это новые туфли повинны в ее головокружении и что она была лишь в нижнем белье и замерзла и это заставило ее придвинуться к горячему телу Стивена… Может быть, и полностью одетого, но Валери была не настолько наивна, чтобы не почувствовать напористую твердость его тела, когда прижалась к нему своим, и понять, что это такое. Она прижалась к нему снова, завороженная новым открытием: то, о чем она читала в своих книгах, было совершенно справедливо — мужчины восприимчивы к языку телодвижений женщин. До Валери, захваченной осознанием могущества своей чувственности, с трудом доходило, что Стивен, утопив ее лицо в своих ладонях, хрипло стонал и хрипел, и только когда она почувствовала его жаждущий язык внутри своего незащищенного рта, то поняла, что наделали ее невинные эксперименты. Но к тому времени… к тому времени все, чего она хотела, все, о чем могла думать, — это обхватить Стивена руками, прижаться как можно крепче и позволить ему опустошить себя чувственным штурмом поцелуев.

Когда наконец он остановился, чтобы обвести кончиком языка контуры ее губ и приказать: «Поцелуй меня! « — Валери показалось самым естественным, самым важным на свете сделать так, как он просил. Сначала робко, а затем с большей уверенностью — когда она открыла стремительно нараставшее удовольствие от исследования влажного тепла его рта неуверенными вторжениями кончика своего языка.

Но лишь когда он поймал его, взял его в плен и медленно, нежно стал посасывать, она окончательно поняла, как далеко оказалась от родных берегов и в какие опасные воды заплыла — воды, в которых единственное, за что она могла уцепиться, в чем заключалась ее безопасность, было полное доверие Стивену.

Она открыла отяжелевшие веки, которые опустила, трепеща в его объятиях. Он обвел кончиком пальца ее припухшие губы, и Валери содрогнулась от невероятной чувственности этого прикосновения.

Задыхаясь, Стивен проговорил: — Если ты так реагируешь на поцелуи, могу только представить, что ты почувствуешь, когда я буду целовать твои груди, соски… всю тебя…

Валери ничего не могла с собой поделать; его слова словно пронзили все ее тело и затопили волной чувственности и желания подчиняться, и, не сознавая, что делает, она вдруг услышала свой голос, простонавший его имя. Ее руки потянулись к грудям, желая то ли защитить их, то ли сорвать скрывавшую их ткань, показать ему, как подействовали на нее его слова, — она сама точно не знала. Но Стивен, похоже, знал, и дуновение прохладного воздуха, а затем теплая тяжесть его рук, накрывших ее обнаженную грудь, казалось, лишь усилили горячую пульсирующую боль внутри ее тела.

Стивен целовал ее шею, одновременно лаская руками груди, его губы, горячие и жадные, обжигали ее беззащитную кожу, и, несмотря на свое потрясение, она с готовностью принимала это, хотела этого.

Вот она снова застонала, и ее тело изогнулось в руках Стивена, когда шершавые подушечки его больших пальцев прикоснулись к соскам, ввергнув ее в безумие настойчивой, болезненной потребности и невероятно сильного желания ощутить на своем теле его губы, ласкающие ее так, как он только что описал.

— Да…что? Чего ты хочешь? — услышала она его отрывистые, хриплые вопросы в ответ на невнятную мольбу, которую она неосознанно высказала. И оказалось, что самой естественной вещью на свете было ответить ему содрогающимся, полным муки голосом, в котором она едва узнала свой собственный:

— Я хочу, чтобы ты сделал так, как говорил… Целуй меня… вот здесь… — прошептала она, кладя свою руку поверх его, покрывавшей ее грудь.

Позже Стивен говорил себе, что если бы не ее трепещущее тело и дрожащий голос, если бы не ее взгляд, исполненный только что пробудившейся женственности, он, возможно, смог бы остановиться, обуздать себя и справиться с ситуацией. Но отлично осознавал, что это было ложью. То, что случилось, должно было случиться.

Однако все это было потом. А сейчас, чувствуя, как дрожит ее рука поверх его и как еще сильнее трепещет ее тело, он безжалостно пренебрег суровым голосом осторожности, поднял Валери на руки и двинулся к ее спальне. На пороге он остановился и, опустив голову, нежно прикусил зубами выступавший пик ее груди.

Валери показалось, что она умрет от ощущений небывалой силы, затопивших ее, когда рот Стивена нежно раскрылся над кончиком ее груди. Она даже представить себе не могла, что бывают такие ощущения, такая безумная, ошеломляющая, болезненная потребность вцепиться в волосы мужчины и удерживать его голову, рот именно там, где они находились.

Ласки Стивена это было уже слишком, нежное покусывание превратилось в глубокое нежное засасывание, а затем — в подергивающее требование, превратившее тело Валери в сплошное текучее, плавящееся сладкое желание соучастия. Стивен содрогнулся.

— Ты понимаешь, что со мной творишь? — прерывисто спросил он. — Ты знаешь, что ты меня заставляешь сделать?

— Покажи мне, — потребовала Валери в ответ. — Покажи, расскажи мне… научи меня, Стивен.

Взгляд, сопровождавший ее слова, страстный и жаждущий, был самым выразительным средством женского обольщения, и Стивен оказался перед ним беззащитным.

— Вэл, — хрипло запротестовал он. — Я…

— Сними свою одежду, Стивен, — прошептала Валери. — Я хочу видеть тебя… всего тебя, — с мольбой произнесла она, и ее лицо вновь окрасил предательский румянец.

Мгновение Стивен колебался. Затем, решившись, очень осторожно положил девушку на кровать и начал медленно снимать свою одежду, не отрывая от нее взгляда, готовый заметить в ту же секунду, если выражение ее лица изменится, если Валери проявит хоть малейшее желание повернуть все вспять.

Однако этого не случилось, и когда рука Стивена застыла на последней одежде, что на нем была, — трусах, Валери не удержалась издала короткий возглас протеста и нетерпения. Она, конечно, видела тело Стивена и раньше… во всяком случае, большую его часть. Ребенком она без всякого стеснения купалась с братьями и Стивеном в реке, протекавшей по их имениям, и только после губительного эксперимента со своей сексуальностью, лет в тринадцать, потеряла охоту присоединяться к мальчишкам, когда те отправлялись поплавать.

Но и потом она довольно часто видела Стивена, одетого лишь в выцветшие шорты. Ей были знакомы широкие очертания его торса и мягкие темные волосы, местами покрывающие его, хотя никогда раньше она не испытывала такой настоятельной потребности прикоснуться к ним… прикоснуться к нему, утопить свои пальцы, свои губы в их мужественной мягкости и прикусить плоть, которую они покрывают. Никогда раньше она не испытывала того опасного — до замирания сердца, до остановки дыхания — болезненного чувства сексуального возбуждения и страстного желания, которые охватили ее теперь, когда она лежала в ожидания. Никогда прежде вид мужского тела не заставлял ее сердце биться чаще. И уж тем более чувствовать то, что она чувствовала сейчас!

Снимая с себя последнее, Стивен отвернулся от нее, но Валери вытянула руку, чтобы его остановить. Глаза выдали ее, когда он подчинился безмолвному требованию и стянул трусы, позволяя девушке видеть всю его мужественность.

Он слышал ее участившееся дыхание, видел, как расширились ее глаза, почти ощущал безотчетное содрогание, сотрясшее ее тело, но было уже слишком поздно скрываться. Мягкое, слегка изумленное, но безусловно благоговейное «Стивен! « вызвало в нем острую вспышку злости на себя самого, выплеснувшейся в непроизвольном восклицании:

— Что? В чем дело? Ты ведь и раньше видела мужчин, не так ли?

— Таких, как ты, никогда! — честно призналась она, и ее голос дрогнул. — Ничего подобного!

— О, Вэл… — Разрываясь между желанием рассмеяться и неожиданно подступившими слезами, он подошел к ней и утешающе обхватил руками. — Нельзя говорить мужчинам такие вещи, — сказал он грубовато, — это заставляет нас раздуваться от тщеславия. — Затем добавил, криво усмехнувшись: — Не говоря уж о том, что это означает для нас физически…

— Физически?

— Я хочу тебя, — прямо сказал он, обхватывая ладонями ее лицо, — но у тебя еще не было мужчины… и…

Валери поспешила обидеться.

— Откуда ты знаешь? — воскликнула она.

— Ты говорила мне… намекнула ; — сухо ответил Стивен.

Кроме того, добавил он про себя, как объяснить этой невинной девушке, что все ее реакции свидетельствуют о явном отсутствии сексуального опыта? Но мужчина, которого она на самом деле хочет, вовсе не Стивен Элсуорт, и он это знает, пусть даже Валери, подхваченная волной только что открытой собственной сексуальности, похоже, моментально забыла об этом.

Она прямо взглянула на Стивена.

— Но я хочу, чтобы он был, — правдиво сказала она. — Я хочу тебя!

И прежде чем он смог остановить ее, она наклонилась вперед и прикоснулась к его телу, чуть-чуть, слегка, и это нежное, как крыло бабочки, прикосновение к напряженно жаждущей плоти подействовало на остатки его самообладания совершенно разрушительно.

Стивен застонал, прильнул к Валери и принялся, сначала нежно, а потом уже безо всякой нежности целовать ее губы. Он ласкал ее тело руками, медленно снимая остатки белья. За каждой лаской следовала цепочка легких поцелуев, которые, как представлялось лихорадочному воображению Валери, ткали для нее покрывало, воздушное, легкое и в то же время обжигающее, словно мужчина раскалил его жаром своего желания.

Почувствовав, как он кончиком языка обводит вокруг ее пупка, она мучительно вскрикнула, инстинктивно изогнувшись, предлагая ему свое тело… предлагая, себя на извечном, неподвластном времени языке женского желания.

Стивен задрожал и вцепился руками в ее бедра, пытаясь усмирить ее чувственный порыв — так же безуспешно, как пытался подавить собственную реакцию на него. И когда он почувствовал, как она, не ведая, что творит, борется против его попытки, остановить ее и старается раздвинуть ноги в молящем приглашении, он понял, что больше не в силах удерживать ее.

Его тело так жаждало ее сладкого тепла, что он уже почти не контролировал себя. Сопротивляться было бесполезно, то, что должно случиться, — неизбежно, как неизбежно ночь сменяет день, а луна идет на смену солнцу, но сначала…

С закрытыми глазами, с руками, сжатыми в маленькие крепкие кулачки от нестерпимого желания, протестуя криком против невозможности немедленно утолить мучавшую ее жажду, Валери не осознавала, что намерен сделать Стивен, до тех пор, пока не почувствовала его руки на своих бедрах, а затем мягкое прикосновение его волос к своей коже. Но было уже слишком поздно… Слишком поздно для того, чтобы избежать шок от интимности ласки, которую он дарил ей, слишком поздно, чтобы остановить его, и уж, конечно, слишком поздно, чтобы задержать сладострастный ответ собственного тела на прикосновение его губ, его рта, его языка, ласкающих ее живот, ее бедра, а затем и самую потаенную, скрытую ее часть…

Ощущение, воцарившееся внутри нее, было столь неизведанным и столь захватывающим, что она инстинктивно выкрикнула имя Стивена, но когда он понял, что с ней происходит, было уже слишком поздно: Валери уже содрогалась в острых пульсирующих конвульсиях оргазма.

Шок, с такой силой потрясший все чувства Валери, был почти невыносимым, и ее тело задрожало, а глаза наполнились горячими слезами.

Стивен обнял ее и начал поглаживать почти так же, как гладил ее, когда она была ребенком, прижимая, покачивая и отирая ее слезы.

— Что? — всхлипнув, начала было спрашивать она, но остановилась.

— Это был оргазм, — сказал ей Стивен.

— Я знаю…

— Хорошо… В таком случае ты сможешь узнать и следующий, не так ли? — мягко поддразнил ее Стивен, и прежде чем она смогла открыть рот, чтобы возразить, он закрыл его поцелуем, а затем хрипло прошептал: — Это все ерунда… Вот подожди… и ты увидишь. — Я не хочу… — Валери вдруг с удивлением поняла, что на самом деле, напротив, — хочет, и даже очень и очень хочет! И вскоре она уже бормотала Стивену, как сильно хочет… как сильно она хочет его, его всего, глубоко, глубоко внутри себя, как хочет, чтобы он продолжал двигаться вот так, как сейчас, сливаясь с ней в каждом мощном проникновении в то особое волшебное место, которое она открыла совсем недавно и которое сейчас испытывало такую отчаянную жажду, что только Стивен мог утолить ее.

Когда она выкрикнула его имя, он достиг наивысшей точки. Валери с головокружением ощутила это легкое, но многозначительное биение, и чувство наслаждения окутало ее.

Стивен осторожно поправил одеяло, укрывавшее спящую Валери. Он уже собрал и аккуратно сложил ее разбросанную одежду, а затем оделся сам, и теперь наступала пора предстать перед самой Валери, когда она проснется и поймет, что он не оправдал доверия, которое она ему оказала.

Стивен не питал иллюзий. Сила ее сексуальной реакции на него объясняется лишь тем, что девушка наконец открыла в себе женщину, а вовсе не означает, что Валери хочет именно его. Ведь она утверждает, что влюблена в Роберта. Было бы так просто, лежа в сладостной истоме после их близости, убедить Валери в том, что она неравнодушна к нему, любит его и именно поэтому он вызвал у нее такую страсть. Видит Бог, скольких усилий ему стоило побороть это жестокое искушение! Но нет, он не может лишить Валери права на собственный сексуальный опыт и собственные эмоции. Любить ее означало для Стивена не только физическое влечение. Он должен позволить ей быть самостоятельной и самой сделать свой выбор. Но пройдет много времени — чертовски много времени, если не вечность, — прежде чем он сможет вычеркнуть из памяти ее сладкий аромат, ее тепло и мягкость, ее порывы страсти, ее близость… Много времени? Ну и что ж? Он никогда этого не забудет. Никогда! Стивен в последний раз с нежностью и трепетом взглянул на спящую и вышел из комнаты.

— Вэл, у тебя все в порядке?

Валери вздрогнула, а затем покраснела, озабоченно прикусив верхнюю губу. Избегая доброго, встревоженного взгляда Лесли, она соврала:

— Да! Да, все прекрасно!

— Ты не забыла, что Стивен ждет тебя сегодня утром? — спросил Майкл и со значением добавил: — Когда он недавно звонил, то сказал, что ему очень важно повидаться с тобой.

— Нет, я не забыла, — глухо ответила Валери.

Забыла?! Как она могла, если… Но сейчас нельзя и думать, почему и что именно она не могла забыть. Нет, только не теперь, когда выражение ее глаз и предательский румянец могут явственно поведать проницательному взгляду невестки истинные ее мысли.

Она пробудилась от глубочайшего сна, которого не знала уже долгое время, только поздно вечером, когда ее семья вернулась домой, и первым делом, все еще сонная и плохо ориентирующаяся, повернулась к тому месту на постели, где лежал Стивен, обнимая ее в истоме после… после того, что случилось. Но Стивена, конечно же, уже не было… Валери тогда окончательно проснулась, мысли и чувства, сменяя друг друга, понеслись с калейдоскопической быстротой. Она попыталась восстановить не только то, что делала, но и что говорила. И по мере того, как все яснее становились ее воспоминания, она все больше краснела. Она вспомнила, как просила Стивена прикоснуться к ней, обнять ее и, что ужаснее всего, молила его о… Но гораздо важнее было восстановить то, что она чувствовала и почему.

Разумеется, не простая смена привычного белья на что-то более соблазнительное и чувственное произвела в ней столь разительные перемены и заставила ее вести себя так, как она вела. И с кем же — со Стивеном!

Даже с Робертом она никогда… Валери судорожно сглотнула, почувствовав тошнотворное ощущение в желудке, и услышала заботливый вопрос Лесли:

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты кажешься такой бледной…

— Я… Меня немного тошнит, — вынуждена была признать Валери, а затем неловко добавила: — Должно быть, рыбный пирог, который я ела за ужином…

Теперь уже Лесли нахмурилась по-настоящему.

— Вот как? В таком случае я его лучше выброшу…

— Думаю, мне нужно подышать свежим воздухом, — сказала невестке Валери, виновато осознавая, что причина ее недомогания не имеет ничего общего с рыбным пирогом Лесли.

Оказавшись во дворе, Валери направилась к мастерской, но даже не удосужилась взглянуть на машину, которой ей полагалось бы сейчас заняться.

Как она могла до такой степени поддаться страсти… потребности… желанию, чтобы хотеть… Валери нервно сглотнула, припомнив, какая паника поначалу охватила ее прошлой ночью, когда она поняла, что Стивена нет, а она так хотела, чтобы он был рядом… и продолжала этого хотеть, проснувшись сегодня утром.

В мыслях и чувствах царил хаос. Ей просто необходимо было поговорить с кем-нибудь! Но к кому обратиться за поддержкой и советом? Кто поможет распутать клубок тревожных чувств и убедить ее, что случившееся… то, что она сделала, совсем не означает… Не означает — что?

Валери всегда считала, что такая близость, какую она испытала прошлой ночью, возможна лишь с человеком, в которого женщина по-настоящему влюблена и который не менее сильно любит ее. Но мужчина, по которому она теперь тосковала, которого жаждала, хотела каждой клеточкой своего тела, был почему-то не Роберт, кого она вроде бы любила, а Стивен… Стивен, о котором она никогда, даже в самых потаенных и диких сновидениях и фантазиях, не мечтала. Впрочем…

Валери поспешно открыла капот ожидавшей ее машины, отчаянно пытаясь отвлечься и не думать ни о чем, боясь посмотреть правде в лицо.

Ее моральный кодекс не позволял ей лгать себе… Даже в целях самозащиты. В недавнем прошлом было несколько моментов — коротких, пугающих, запомнившихся, — когда в присутствии Стивена она испытывала какие-то незнакомые тревожные ощущения, а их, в свою очередь, сопровождали такие мысленные образы, при воспоминании о которых Валери покраснела не меньше, чем тогда, когда впервые открыла прошлой ночью глаза и осознала, что случилось.

Она замерла, услышав, как открылась кухонная дверь на другом конце двора, и увидела Майкла, направлявшегося к ней. Она догадывалась, что он хочет ей сказать. Он собирается снова напомнить, что Стивен хочет ее видеть. Отпустив капот, Валери зацепилась за что-то, и металл обрушился на ее пальцы, прежде чем она успела их отдернуть.

Кожа не была повреждена, но ушибы будут болеть не один день, решила она, невольно посасывая больное место. И тут же вспомнила, как Стивен посасывал ее беззащитное и отзывчивое тело прошлой ночью и что она при этом чувствовала. К тому моменту, когда подошел Майкл, вся ее кожа горела от жарких, нескромных мыслей. Не потому, что она сожалела о случившемся, а потому… потому…

— Ты ведь знаешь, что Стивен хотел, чтобы ты приехала в Вэлли именно утром? — как и ожидалось, спросил брат.

— Да, я знаю. — Валери запиналась на каждом слоге, краска то заливала ее лицо, то совсем оставляла его.

Не имело смысла обманывать себя дальше. Она просто не смогла бы испытать того, что испытала прошлой ночью, если бы ничего не чувствовала по отношению к Стивену. Но как сейчас, при ярком свете дня, увязать эти чувства, эту страсть с той враждебностью, которую, как Валери совсем недавно считала, она испытывала к Стивену Элсуорту?

Признав, что мысли ее далеки от работы и что, если она не хочет, чтобы Майкл пилил ее весь день, лучше просто сдаться и отправиться к Стивену, Валери машинально обтерла руки мягкой тряпкой, поморщившись от боли в распухшем пальце, в пошла к дому, чтобы принять душ и переодеться.

Внезапно она остановилась. Помыться и переодеться? А что плохого в том, если она явится к Стивену в том, что на ней? В конце концов, она поступала так несчетное количество раз! Почему она вдруг почувствовала потребность предстать пред ним в лучшем виде?

Робко и неуверенно Валери изучала свое отражение в зеркале спальни. Ее светло-каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, шелковисто блестели, косметика, которую она так старательно накладывала, оттеняла цвет ее глаз и чистоту кожи, а помада…

Валери взяла было салфетку, чтобы все стереть, но остановилась. В конце концов, продавщица уверяла ее, что косметика мягких тонов годится для любого времени суток. Возможно, из-за того, что она не привыкла видеть помаду на своих губах, они казались ей более полными, даже чуть припухшими, или это… Ее рука слегка дрожала, когда она отложила неиспользованную салфетку.

Какую-то часть Валери ужасала сама перспектива увидеть Стивена, но вторая часть… Ее сердце пропустило один удар, потом другой. Возможно ли, что она, сама о том не подозревая, влюбилась в Элсуорта? И не потому ли? Должно быть, Стивен знает, автоматически успокаивала она себя. Должно быть, он понимает… и объяснит… Стивен мог бы…

Горячий румянец окрасил ее щеки, когда она поняла, куда завели ее грешные мысли. Стивен мог бы… Что? Стивен мог бы заключить ее в объятия: зацеловать до бесчувствия, а затем…

Джинсы и клетчатая рубашка, в которые она была одета, показались ей тяжелыми и жаркими. Все ее тело пронзила сладкая боль, сродни той, которую она испытывала прошлой ночью.

Так Валери обнаружила, что с нетерпением ждет встречи со Стивеном. Ей хотелось быть с ним, хотелось, чтобы он ее утешил, помог ей понять и облечь в слова то, что с ней приключилось.

Стивен, она знала, он понимает, что она чувствует, какую робость и неуверенность испытывает… как нуждается в его понимании, его… его… любви!

Стивен хмурился, стараясь сосредоточить внимание на бумагах, лежавших перед ним на столе. Голова болела, а в глаза, казалось, насыпали песку. Это, несомненно, результат недосыпания, но разве он мог уснуть после того, что случилось? Что подумала, почувствовала Валери, проснувшись сегодня утром? Возненавидела ли его сильнее прежнего или…

Разумеется, это так! Тот факт, что он любит ее, ни в коей мере не служит оправданием — ни в его, ни тем более в ее глазах — тому, что он потерял голову. И все же, лежа без сна в своей постели прошлой ночью, думая о Валери, вспоминая, как она вела себя в его объятиях, вспоминая ее тепло, ее ничем не замутненную доверчивость, Стивен в той части своей души, которая была бесстыдно и всецело мужской, не сожалел о случившемся.

Он не мог сожалеть о том, что был первым и единственным, кто слышал ее страстные крики, ее непроизвольные, необдуманные слова женского возбуждения. Прошлой ночью на короткое время, возможно, даже и не любя его, она полностью принадлежала ему, и он мог любить ее и ласкать, мог показать истинную глубину ее страсти и желания, равно как и своих собственных…

Но в трезвом свете наступившего утра он был обязан посмотреть в лицо реальности — и в лицо Валери — и поэтому позвонил Майклу и добился от него заверений в том, что сестра зайдет к нему.

То, что он собирался ей сказать, требовало уединения и времени. Она должна до конца выслушать его и до конца понять: за случившееся между ними она сама никакой ответственности не несет. По крайней мере, от этой ноши он может ее избавить. В иных обстоятельствах и при иных отношениях, с другой женщиной он, возможно, вынужден был бы спросить: почему, заявляя о том, что искренне любишь другого мужчину, ты так страстно, так охотно, так инстинктивно отвечаешь мне? Но в данном случае он, как ему казалось, уже знал ответ: просто потому, что он оказался рядом, потому что одолел ее, подавил собственным желанием.

Стивен нахмурился, увидев незнакомый «бьюик», подъезжавший к его дому. Отвернувшись от окна, он направился к парадной двери. Возможно, Валери приехала на машине своей клиентки?

Молодая женщина, вышедшая из автомобиля, была вряд ли знакома ему, а вот язык ее телодвижений — несомненно. Ему хватило одного взгляда, чтобы распознать утонченную провокацию в походке посетительницы, в том, как она приостановилась, чтобы разгладить совершенно безукоризненную юбку, проведя руками вниз по бедрам и одарив его при этом долгим взглядом и медленной улыбкой.

— Простите, — начала оправдываться она, едва достигнув пределов слышимости. — Вы, должно быть, не помните меня. Я подруга Валери — Рэйчел Крейг. Мы встречались в городе пару недель назад. — Она встряхнула волосами и снова улыбнулась. — Я только что заезжала на ферму, но Валери там нет. Не могли бы вы, если это возможно, кое-что передать ей от меня. Я бы не обратилась к вам, если бы дело не было срочным. От Роберта, ее приятеля, пришла телеграмма: я работаю в том же офисе. Он приезжает раньше, чем планировал… Я думала, Валери это важно будет узнать. Очевидно, он так же скучает без нее, как и она без него… — Девица замолчала и взглянула на дверь, которую Стивен закрыл за собой. — Какой чудесный дом! — с видом знатока заметила она. : — Хотелось бы увидеть побольше…

— Боюсь, мы не проводим экскурсий, — бесстрастно ответил Стивен, а затем вежливо добавил: — Разумеется, я позабочусь о том, чтобы Валери получила ваше сообщение. А сейчас, извините меня, я очень занят…

Отворачиваясь, Стивен нисколько не сомневался, что румянец, вспыхнувший на щеках незваной гостьи, вызван скорее злостью, чем смущением. Нельзя сказать, чтобы ему не нравились женщины, берущие инициативу на себя. Причина, вызвавшая такую сильную неприязнь, заключалась не столько в этом, сколько в том, что именно она сообщила ему новость, которую он просто не желал слышать! И Стивен, усмехнувшись, захлопнул дверь, оставляя женщину стоять на подъездной дорожке.

Значит, Роберт скучает без Валери? Вот так новость! Что ж, жаль, что он не ценил ее чувств больше, когда у него была такая возможность! Но Валери все равно с упоением воспримет новость о его преждевременном возвращении, даже если это и так.

Расскажет ли она Роберту о том, что произошло между ними, а если да — то что должен делать он? Ради ее же пользы необходимо предостеречь Валери от этого, сурово сказал себе Стивен. Ему вообще следовало бы предупредить, чтобы она не рассказывала об этом никому! К чему ей суд общественного мнения?

Валери заметила «бьюик», сворачивающий на шоссе с подъездной дороги в тот момент, когда включила сигнал поворота к дому Стивена, и тут же узнала и машину, и водителя. Рэйчел встряхнула головой и послала ей насмешливую улыбку, словно… Валери оцепенела и почувствовала, как ее лицо заполыхало от того же ядовитого пламени, которое обожгло и ее чувства.

Дорожка к дому Стивена была короткой, но Валери вполне хватило этого расстояния, чтобы безошибочно распознать причину мгновенной вспышки мучительной ярости, охватившей ее, как только она увидела Рэйчел.

Она ревновала… и ревность вызвал тот факт, что другая девушка, другая женщина, была со Стивеном! И эта ревность была значительно сильнее той, что испытывала она, видя, как та же девушка напропалую флиртует с Робертом, не стесняясь ее присутствия.

Стивен услышал, как резко затормозила какая-то машина. Господи, кого еще несет? Открыв дверь, он увидел Валери. Она пулей вылетела из автомашины, сверкая глазами и сжав маленькие кисти рук в крепкие кулачки. Стивен сбежал по ступенькам ей навстречу.

— Что она здесь делала? — яростно выпалила Валери и, не давая Стивену ответить, добавила: — Впрочем, я могла бы и сама догадаться!

Она едва ли видела Стивена сквозь слезы, застилавшие ей глаза, — слезы, почти столь же горькие, сколь горькой была ревность, затопившая ее и усиливаемая саднящим ощущением утраты и опустошенности, к которым примешивалось болезненное чувство мучительного отчаяния.

— Она заехала, чтобы передать сообщение для тебя. По-видимому, Роберт вернется раньше, чем предполагал.

— Роберт возвращается?

Валери побледнела, а затем покраснела, горячая лава ее ревности застыла от внезапного осознания того, как недостойно она себя вела, но Стивен, заметив быструю смену красок на ее лице, ужас, помутивший ее глаза, немедленно пришел к заключению, что это вызвано чувством страха и вины.

— Войди, — резко предложил он Валери. — Нам нужно поговорить, и лучше это сделать в доме.

— Я хочу… — начала Валери.

Но Стивен прервал ее, открыв дверь и хрипло проговорив:

— О, нетрудно понять, чего ты хочешь, Валери, но, боюсь, я не в состоянии тебе этого дать, поэтому…

Три ярда, разделявшие их, не помешали ему отчетливо услышать, как она захлебнулась дыханием, но Валери, к счастью, удалось опустить веки, прежде чем он смог заметить нестерпимую муку в ее глазах.

Она хотела сказать ему, что он невероятно заблуждается и что его жестокость совершенно неоправданна. Направляясь сюда, она вовсе не собиралась ни говорить Стивену, что любит его, ни умолять об ответной любви… Она была слишком горда для этого. И если он хотя бы на мгновение подумал, что из-за прошлой ночи… что она могла захотеть… что она здесь для того…

— Но ведь это ты хотел видеть меня, — собравшись с силами, напомнила она, неохотно проходя в дом.

Валери не нужно было указывать, где свернуть в простом, но элегантном холле, чтобы попасть в маленькую библиотеку, которая была любимой комнатой Стивена. На этот раз, войдя, Валери не стала, как обычно, ни с удовольствием вдыхать аромат старой кожи и дерева, ни восхищенно замирать при виде великолепной мебели красного дерева.

— Зачем ты хотел меня видеть? — спросила она вместо этого, намеренно избегая смотреть на Стивена; она подозревала, что уже знает ответ на этот вопрос.

Стивен, казалось, как и Валери, не замечал ничего вокруг.

— Вот уж не думал, что ты спросишь об этом! Ты действительно не знаешь? — с вызовом проговорил он. — Прошлой ночью…

— Прошлая ночь не имеет значения, — поспешила прервать его Валери, по-прежнему избегая смотреть на него и поэтому не заметив неприкрытую боль, исказившую лицо Стивена при этих словах.

— Для тебя, возможно, и так, — согласился он, быстро взяв себя в руки.

— Как и для тебя! — выкрикнула Валери, не в силах сдержать слов.

Слов, которые Стивен истолковал по-своему. Что, как не мольба, убедить ее, что и для него прошедшая ночь ничего не значит, что он не собирается смущать ее ненужными признаниями в любви, прозвучала в ее голосе? Поэтому, кивнув, он резко продолжил:

— Для нас обоих — возможно, но для остальных… Думаю, было бы разумно, если бы то, что произошло между нами прошлой ночью, так и осталось между нами…

Вот теперь Валери взглянула на него.

— Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал? — презрительно спросила она.

— А ты? — сердито возразил Стивен и провел рукой по волосам. — Дело не в том, хочу я или не хочу, чтобы люди узнали, Валери. Я думаю о тебе. Твой Роберт скоро вернется, и меньше всего ему захочется услышать, что ты… Я говорю все это только ради твоей пользы, а не… В конце концов, то, что ты сделала… что мы сделали, — поправился Стивен, — должно было лишь помочь твоим отношениям с Робертом…

— Так ты поэтому затащил меня в постель и занимался любовью со мной?! — выкрикнула Валери, не в силах больше сдерживаться. — Потому что это могло бы заставить Роберта полюбить меня?! Я ненавижу тебя, Стивен Элсуорт! — страстно произнесла она. — Я ненавижу тебя больше, чем кого-либо когда-либо в своей жизни…

И прежде чем Стивен смог остановить ее, Валери выбежала из библиотеки, промчалась через холл и захлопнула за собой входную дверь.

— Валери! — крикнул ей вслед Стивен.

Но было уже поздно. Ее машина, взревев мотором, рванулась с места, и через минуту выскочивший на крыльцо Стивен увидел лишь облако пыли вдали. Он досадливо махнул рукой. Итак, его опасения подтвердились. Реакция Валери на прошедшую ночь была ужасной. Как он и предполагал, она обвинила его во всем. И в том, что потеряла тогда голову от страсти, и в том, что сейчас находится в отчаянии, предав любовь, которую, как Валери считала, испытывает к Роберту. Но и он-то хорош нечего сказать! Так ошибиться, полагая, что сможет поговорить с ней об этом… помочь ей, убедить ее!

Проехав полпути до своего дома, Валери вдруг сбросила скорость и остановила машину. Надо успокоиться. Ей ни в коем случае нельзя возвращаться в таком состоянии!

Сухими глазами она невидяще уставилась в пространство. То, что она чувствовала сейчас, было слишком больно. И боль эта шла из таких глубин сердца, что Валери знала: это навсегда останется с ней, никогда не отпустит, и теперь ей предстоит жить с воспоминанием, как Стивен отверг ее. А она так любит его…

Валери стиснула зубы и содрогнулась от безудержной волны боли, захлестнувшей ее. Она всегда любила Стивена — только сейчас, как человек, не подозревавший, что его зрение было замутнено и искажало предметы, она обрела ясность, истинное зрение, смогла увидеть и понять, какой надуманной, ребяческой и во многом смешной была на деле та любовь, которую она испытывала к Роберту.

Да, она совсем не любит Роберта и никогда не любила… То, что она испытывала, было всего лишь потребностью любить, быть любимой. В ее представлении любовь между мужчиной и женщиной была чем-то ласковым, удобным и ненавязчивым, просто частью жизни, не затрагивающей и не меняющей ее сути. Как она могла так ошибаться! Любовь не имеет ничего общего с тем, что она себе навоображала. Любовь — не сладкая, нежная и податливая, она не позволяет манипулировать собой и втискивать ее в определенные рамки чьей-то жизни.

Эта ее настоящая любовь оказалась бурной, неуправляемой силой, захватывающим и ошеломляющим всплеском чувств и желаний. Она изменила все — все ее поступки, каждую частичку! Любовь прежде всего стала болью и отчаянием, страстным влечением и потребностью, бесконечной тоской по тому, кого ей никогда не получить.

Любовь была… Стивеном. Но Стивен не любит ее. Стивен не хочет… Она не нужна Стивену. Она, похоже, даже не особенно и нравится ему. Вот характерный пример: он не удержался от того, чтобы напомнить ей, что Роберт — ее приятель.

Роберт. Валери нахмурилась, попытавшись представить себе его лицо, и обнаружила, что не может этого сделать и что единственные черты, которые возникают перед нею, — это черты Стивена.

Стивен, нахмурившись, наблюдал, как машина Валери исчезает в клубах пыли. Она была на редкость хорошим водителем, деревенская дорога, соединявшая его дом и ферму Рослендов, была спокойной, по ней почти никто никогда не ездил, и все же теперешнее настроение Валери…

Он достал из кармана ключи от своей машины и только было направился к двери, как зазвонил телефон. Мгновение Стивен испытывал искушение не обращать на него внимания, но он ожидал важного делового звонка, Стивен неохотно вернул ключи на место.

Прошел почти час, прежде чем Валери почувствовала себя достаточно успокоившейся, чтобы вернуться на ферму. Злость и ущемленная гордость, на яростных крыльях которых она летела прочь от Стивена, уступили место тусклой немой пустоте, заключившей ее в хрупкий кокон, такой хрупкий, чтоона инстинктивно остерегалась приближаться к чему-либо или кому-либо, чтобы случайно его не нарушить, позволив всей этой боли вырваться и снова захлестнуть ее.

Лесли видела, как Валери ставила машину, а затем медленно и осторожно шла по направлению к своей мастерской, сопутствуемая отчаянием, которое, словно невидимое облако, висело над ней.

Отставив тесто, которое месила, она приготовила две чашки кофе и понесли их в мастерскую.

Валери апатично взглянула на невестку, когда та, постучав, вошла и осторожно поставила поднос с кофе на свободное место на верстаке.

— Уж не знаю, что я буду чувствовать на пятом месяце, — простонала Лесли, как ни в чем не бывало присаживаясь, — но уже сейчас я выгляжу огромной и безобразной…

— Вовсе нет, — заверила ее Валери, откладывая инструкцию, которую пыталась читать, и оглядывая Лесли.

На самом деле невестке явно шла беременность. Цветущая, счастливая женщина, она просто вся светилась. Валери заметила перемены и в своем брате. Он всегда любил Лесли, но сейчас… сейчас он относился к ней так, словно она — самая удивительная женщина, когда-либо ступавшая по этой земле.

Глядя на невестку, Валери вдруг почувствовала, как без всякой видимой причины ее глаза наполнились горячими, едкими слезами. Она быстро отвернулась, чтобы Лесли не заметила, и сделала вид, что занята бумагами.

Между тем Лесли легким тоном продолжила:

— Полчаса назад звонил Стивен, Он хотел узнать, вернулась ли ты. Его голос звучал очень встревоженно…

Стивен тревожится о ней? Ну и дела… Должно быть, боится, что она проигнорировала его предупреждение и рассказала Лесли и Майклу о том, что случилось.

— Он сказал еще, что Роберт возвращается раньше.

— Да, — деревянным голосом подтвердила Валери, не желавшая продолжать этот разговор.

Слегка нахмурившись, Лесли отпила кофе. Девушка явно чем-то расстроена, но она не спешила углубляться в расспросы.

— Полагаю, ты чувствуешь себя немного взволнованной и неуверенной перед встречей с ним. Это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах и…

— Взволнованной… перед встречей со Стивеном? При сложившихся обстоятельствах? С какой это стати? — пренебрежительно спросила Валери и, забыв о предательских слезах, блестевших в ее глазах, повернулась и подозрительно уставилась на Лесли. Значит, вопреки всему, что Стивен говорил ей, он все же что-то рассказал Лесли о случившемся между ними! Но зачем? Возможно, чтобы заставить ее подкрепить его слова! Бедная Лесли! Сама о том не подозревая, она позволила Стивену использовать себя столь же безжалостно, сколь и Валери, хотя и другим способом…

Лесли в смущении выслушала сердитую тираду Валери.

— Вэл, я говорила о Роберте, — удалось вставить ей ласково, — а не о Стивене.

Валери слишком поздно осознала свою ошибку и то, что благодаря ей могло бы открыться.

— Вы со Стивеном поссорились? — мягко спросила Лесли.

Валери только покачала головой, не в силах ей ответить, и Лесли мудро не стала настаивать.

— Спасибо тебе за совет, Стивен, — от всей души поблагодарил друга Майкл и встал, собираясь уходить.

Все утро он провел в доме Элсуорта, обсуждая с ним плюсы и минусы пенсионного фонда, в который собирался вступить.

— Ферма приносит нам сравнительно неплохой доход, но никогда не знаешь, что будет дальше. — Майкл покачал головой. — А принимая во внимание будущего ребенка…

— Вы с Лесли, должно быть, с нетерпением ждете предстоящий отпуск? — заметил Стивен. — До отъезда осталось совсем недолго.

— Да, мы ждем не дождемся этого часа! Спасибо, что согласился переехать на это время к нам, чтобы присмотреть за хозяйством. Конечно, Вэл в состоянии справиться с этим и сама, но нам не хотелось бы оставлять ее одну. На самом деле… — Слегка напрягшись, он помедлил, а затем неуверенно добавил: — Лесли немного беспокоит ее нынешнее состояние. Ей кажется, что вы поссорились и… Да, Вэл определенно страдает. Конечно, немалую роль в этом играет то, что ей предстоит встреча с Норманом Питерсом из банка… Ты же знаешь, она брала кредит, чтобы обустроить мастерскую, и если быть откровенным… — Майкл покачал головой. — Скажу тебе то же, что неоднократно повторял ей: дело не в том, что она плохой механик, — она первоклассный механик. Просто мужчинам не по нраву сама мысль, что их машину будет ремонтировать женщина.

— Ты хочешь сказать, что мужчинам не нравится осознавать, что женщина разбирается в двигателях их машин лучше, чем они сами, — сухо поправил его Стивен.

Майкл криво усмехнулся и посоветовал:

— Попробуй сказать это Вэл! Ты знаешь ее… Для нее это как красная тряпка для быка, она сразу взрывается, будто новогодняя хлопушка… По крайней мере так было раньше. Но, как я тебе говорил, с недавних пор она постоянно пребывает в подавленном состоянии. Кстати, как продвигаются ваши занятия?

— Мы их прекратили, — угрюмо ответил Стивен и добавил: — По обоюдному согласию.

— Она говорит то же самое, — мрачно протянул Майкл.

Они со Стивеном вместе выросли, и Майкл считал его другом, тем не менее Элсуорт неоднократно вполне определенно давал ему понять, что некоторые темы и события своей жизни обсуждать с ним не желает. И что бы ни случилось между ним и Вэл, их общее молчание свидетельствовало: этот предмет также не подлежит обсуждению. Поняв, что дальнейшие расспросы только разозлят Стивена, Майкл оставил эту тему.

— Лесли просила напомнить тебе, что ты всегда желанный гость за нашим столом, — сказал он хозяину дома, провожавшему его.

— Спасибо, — ответил Стивен и вдруг напряженно спросил: — Послушай, Майкл… а дела Валери действительно так плохи?

— Хуже не бывает, — ответил Майкл. — Ей удается держаться на плаву только благодаря тому, что не приходится платить за помещение. Я предлагал ей свою помощь, но ты ведь знаешь, какой гордой и непреклонной она бывает. У меня порой возникает ощущение, что я наблюдаю за ребенком, плывущим по-собачьи через разлившуюся реку, — с чувством произнес он. — Естественный первый порыв — прыгнуть за ней в воду и спасти, но Вэл… На прошлой неделе она потеряла еще одну клиентку; муж купил той новую машину, которую по гарантийным обязательствам будет обслуживать только гараж продавца. Что-то вроде этого произошло, и когда ей предложили отремонтировать машину после аварии. Она была бы рада это сделать, и по вполне приемлемой цене, но так как ее мастерская не зарегистрирована ни в одной из страховых компаний, ей отказали. Лесли сказала, что она вроде бы опять обратилась в несколько агентств, чтобы те подыскали ей место ученика, а порой поговаривает даже о том, чтобы уехать подальше.

— Уехать?! — резко переспросил Стивен. — Но почему? Ведь в конце этой недели возвращается Роберт, разве не так?

— Да, — подтвердил Майкл. — И если судить по количеству телефонных звонков от него в последние несколько дней, нам возможно, придется признать, что мы ошибались, считая, что он собирается порвать с Вэл.

К счастью, Майкл в эту минуту смотрел в сторону и не заметил гримасу боли, исказившую лицо Стивена.

К чему все эти мучения? — раздраженно спрашивал себя Стивен, когда Майкл ушел. Почему он не может просто продать все и переехать в другое место, как можно дальше от Валери? Но он не имеет права предать двухсотлетние семейные традиции, прервать историю только потому, что будет невыносимо страдать от соседства с любимой женщиной, принадлежащей другому мужчине… Не имеет права хотя бы потому, что он — Элсуорт и его дед оказал ему честь, доверив семейное поместье. И все же владение им никогда не сможет компенсировать ему отсутствие рядом женщины, которую он полюбил когда-то, любит сейчас и будет любить всегда.

Будет ли Валери вспоминать о нем в объятиях Роберта? Будет ли помнить, что ощущала, когда принадлежа ему и так страстно отвечая на его ласки? Будет ли?

Какой смысл изводить себя этими мучительными мыслями? Ведь этим ничего не изменишь? А чем? Один Бог знает!

У него было достаточно времени, чтобы привыкнуть к мысли о том, что Валери не любит его. Но почему, почему свою любовь она отдала Роберту — человеку, который не способен ее оценить? И какого черта он, Стивен, с идиотской услужливостью вызвался помочь ей раскрыть себя, свою женственность перед этим мерзавцем? Сам-то Стивен всегда знал, что Валери замечательная, чувственная и любящая.

Ладно, возможно, его попытки научить Валери ценить себя и заставить ее понять, какой никчемный и надутый дурак этот Роберт, оказались не очень успешными. Но ведь у него есть и другие способы помочь ей, защитить.

Стивен вернулся в библиотеку и быстро набрал номер управляющего своей фермой. Отдав ему несколько кратких распоряжений, он позвонил своему поверенному.

То, что он делает, не спасет Валери от душевных потерь, но хотя бы защитит от финансовых. И пусть интонации, звучавшие в голосах управляющего и поверенного, свидетельствуют о том, что они считают его безумцем!

Валери устало пригладила волосы, которые в последние дни носила распущенными, мягко ниспадающими на плечи. Столь же автоматически она нанесла макияж на лицо и надела прекрасно сидящую на ней одежду. Те изменения, которые произошли с ней, не имели никакого отношения ни к новой одежде, ни к недавно обретенному осознанию себя женщиной. Нет, мягкие голубые тени, залегшие под ее глазами и придавшие им такую обезоруживающую беззащитность, были обязаны своим появлением не урокам Стивена, а ему самому. Ей было нелегко пережить день, с героическим трудом отгоняя от себя мысли о Стивене, но еще тяжелее приходилось ночью, когда любовь, страстное желание и нетерпение прорывались из подсознания в ее сны и заставляли просыпаться от струящихся по лицу слез. Ей необходима была любовь Стивена или, как это ни ужасно, хотя бы наслаждение, которое она получала в его объятиях и которое могло бы позволить на время поверить в его любовь. Это было невыносимо! Даже невыносимее, чем крах, который потерпели ее надежды создать собственное дело и доказать всем сомневающимся и недоброжелателям, что женщина может быть механиком ничуть не худшим, чем мужчина. Хотя это уже был совсем не сон, не ночной кошмар. Об этом ясно свидетельствовали цифры, на которые Валери сейчас удрученно смотрела.

Через три часа должен приехать служащий банка, чтобы напомнить ей, что пора платить по счетам, и он, разумеется, захочет ознакомиться с бухгалтерской отчетностью, чтобы выяснить истинное положение дел. И каково же оно? Валери тоскливо вздохнула. Ее деятельность не приносит прибыли. И нельзя сказать, чтобы она не боролась за клиентуру. Она боролась, но безрезультатно. Цифры в лежащих перед ней счетах недвусмысленно говорили об этом, и Валери знала, что представитель банка скажет то же самое.

Ее бизнес оказался попросту нежизнеспособным. Его не могли спасти даже наличие бесплатного помещения и тот факт, что она не прикасалась к вложенным в него деньгам, тратя на жизнь лишь свои сбережения и проценты от наследства.

Лесли сочувствовала ей и пыталась утешить.

— Не волнуйся так, — говорила она. — Я уверена, что Норман все поймет. Ведь совершенно очевидно, что ты выкладываешься до последней капли, чтобы поддерживать дело.

— Возможно, но этого, как оказалось, недостаточно! Наверное, отец был прав, говоря, что я никогда… — Прикусив губу, Валери замолчала и потрясла головой. — Может быть, мне все же стоило поступить в университет, а затем получить работу, более подходящую для женщины, — с горечью закончила она.

— О Вэл! — мягко протянула Лесли. Но Валери была безутешна.

— Ничего хорошего меня не ждет. Норман Питере наверняка скажет, что я растратила собственные деньги и начала тратить банковские, и мне нечего будет ему возразить.

Сердце Лесли разрывалось от сострадания.

— Возможно, Майкл… — начала было она. Но Валери энергично покачала головой и сердито сказала:

— Нет! Если я не способна поддерживать дело — свое дело! — на собственные деньги, то я не хочу… я не заслуживаю… Дело не в деньгах и не в новом займе, Лесли, — с отчаянием сказала она. — Майкл был прав! Теперь я убедилась в этом на собственном опыте. Мужчины не доверяют женщине-механику.

— Но ведь среди водителей много женщин, — вставила Лесли.

Но Валери снова покачала головой.

— Среди водителей — да, — согласилась она, — но не среди механиков. В реальной жизни… это не работает.

— Ладно, оставим это. Скоро приезжает Роберт, — попыталась поднять ей настроение Лесли, — и его активность в последние дни говорит о том, что он скучает по тебе.

— Разлука смягчает сердца, — саркастически заметила Валери.

Если бы то же самое она могла сказать и о себе! Но ее сердце болело из-за Стивена: его отсутствие заставляло страдать ее душу и тело и лишало ночью сна — его отсутствие, а не Роберта!

Взглянув на часы, Валери отметила, что представитель банка явился на ферму с похвальной точностью. Майкл предлагал отменить свою деловую встречу, чтобы быть рядом и поддержать Валери, но она, покачав головой, отказалась:

— Ты очень добр ко мне, но, понимаешь, есть вещи, которые я должна делать самостоятельно.

Позже Майкл поделился с женой: Валери за последние несколько недель изменилась до неузнаваемости. И это касается не только ее внешнего вида. Она повзрослела.

— Превратилась из девушки в женщину, — объяснила Лесли.

— Да, — вынужден был согласиться с ней Майкл. — Она стала настоящей женщиной.

Выйдя из машины, Норман Питере также был удивлен переменами во внешности Валери. Вместо привычного, ушедшего в прошлое потертого мешковатого комбинезона на ней были безукоризненно подогнанные по фигуре брюки и мягкий вязаный джемпер. Он не мог, естественно, знать, что, поддавшись порыву, она потратила на эти вещи последние деньги, подаренные ей на день рождения отцом и тетей. Но чего не сделаешь ради того, чтобы поддержать недавно обретенную уверенность в себе!

— Валери! — приветствовал он ее с отеческой улыбкой. — Ты выглядишь прекрасно!

Но, разглядев ее внимательней, он вынужден был признать, что это не так. Она выглядела просто по-другому, неузнаваемо изменившись в лучшую сторону. И эти перемены позволяли взглянуть на нее по-новому и осознать, какой прекрасной молодой женщиной она была на самом деле. Однако сказать при этом, что она прекрасно выглядит, было бы неверно.

Чем дольше Норман разглядывал ее, тем больше хмурилось его лицо. Ее лицо, обычно такое светлое и беззаботное, несло теперь следы тяжелого внутреннего кризиса. К сожалению, слишком часто он видел такие приметы на лицах клиентов банка. Сердце Нормана Питерса дрогнуло.

Он ехал сюда, надеясь, вопреки очевидным фактам, что тяжелое время становления ее деда уже позади и мастерская доказала свое право на существование. Это было бы ко взаимной выгоде Валери и банка. К тому же он давно был знаком и с Валери, и со всем семейством Рослендов. Но, похоже, оправдывались его самые худшие подозрения.

Через полчаса эти подозрения превратились в твердую уверенность. Закрыв бухгалтерскую книгу, он вздохнул.

— Валери, — начал он, — мне очень жаль, но…

Питерсу Норману пришлось замолчать, так как внимание Валери направилось на машину, въезжавшую во двор. С застывшим лицом и напряженным телом она неотрывно смотрела в окно. Любопытствуя, Норман проследил за ее взглядом и узнал в человеке, поднявшемся с водительского сиденья, Стивен Элсуорта. Он, разумеется, знал, что Майкл и Стивен были давними и близкими друзьями, но сейчас последний направлялся почему-то не к дому, а к мастерской Валери.

Она быстро отодвинулась в тень, чтобы скрыть отблеск пламени, опалившего ее тело. Один лишь вид Стивена вызвал в ней такую лихорадочную жажду, что ее охватила крупная дрожь.

— Извините за опоздание, — невнятно начал он, приветственно кивнув в сторону Нормана Питерса, и, расстегнув молнию кожаной папки, достал толстую пачку бумаг. — В городе ужасные пробки. Я привез контракт на сервисное обслуживание, Валери. Рад, что вы здесь, Норман, — обратился он к Питерсу. — Возможно, вам придется засвидетельствовать подпись Валери на этих документах.

— Контракт на обслуживание? Что еще за контракт?

Валери собралась спрашивать и дальше, но голос подвел ее. Стивен сделал по направлению к ней несколько шагов — и все ее тело заполнило, заняв место боли, неудержимое желание.

На нем был официальный костюм; темный пиджак подчеркивал ослепительную белизну сорочки, галстук в тон костюму украшал орнамент точно такого же цвета, как его глаза. Этот галстук куплен для него женщиной, поспешила решить Валери — и ошиблась.

— Контракт предусматривает обслуживание всего оборудования на моей ферме, а также машины Энди Дженкинса и рассчитан на пять лет. В течение этого времени ты будешь полностью отвечать за все машины и механизмы.

Голос Стивена звучал крайне официально; он, казалось, не замечал ни потрясенного вида Валери, ни выражения полной растерянности на лице банковского служащего, до которого едва ли доходил полный смысл сказанного.

— Моя машина — предмет отдельного контракта. — Стивен встал и бросил взгляд на часы. — Не хочу вас торопить, но в полдень я должен присутствовать на собрании директоров, и если бы мы сейчас подписали это соглашение…

Валери не могла оторвать взгляда от Стивена. Что, ради всего святого, он затеял?! Что делает… говорит? Он никогда не обсуждал с ней возможности такого сотрудничества, никогда даже не намекал, что собирается обзавестись собственной ремонтной базой для оборудования и машин…

Она встряхнула головой, чтобы убедиться, что происходящее — всего лишь сон. Затем закрыла глаза и вновь открыла их в твердой уверенности, что все исчезнет. Но этого не произошло.

— Стивен… — начала она слабым голосом. И тут Норман Питере, не в силах больше сдерживать напор одолевавших его вопросов, перебил Валери:

— Мистер Элсуорт, правильно ли я понял вас? Вы передаете Валери Росленд полное право на обслуживание и ремонт всей техники на вашей ферме?

— Она заслуживает и лучшего предложения, — заметил Стивен, небрежно пожав плечами. — И, безусловно, во всех известных мне мастерских я не встречал лучшего механика, чем она. Да, кстати, — буднично добавил он, — Валери как-то говорила мне, что у нее сейчас проблемы с наличностью. Полагаю, я могу вложить некоторый капитал в ее дело и, кроме того, быть гарантом нового банковского займа для нее.

Норман Питере был похож на человека, выигравшего в лотерею. Что же касается Валери, то она по-прежнему находилась в состоянии, слишком близком к шоку, чтобы хотя бы понимать сказанное Стивеном.

— Послушай, Валери, — втолковывал ей Стивен, — если ты сейчас поставишь свою подпись вот здесь, то Норман сможет засвидетельствовать ее, а я еще успею вовремя на совещание.

Валери была как в тумане. Вот она берет протянутую Стивеном ручку, все еще хранящую его тепло, и на ее глаза наворачиваются горячие слезы: это тепло — как будто из другой жизни, когда его ощущали ее кожа, ее плоть, ее самое сокровенное… Вот она быстро склоняет голову в бумаге, чтобы мужчины не заметили отражения захлестнувшей ее внутри и окрасившей кожу горячей волны… Но скрыть от Стивена дрожание пальцев, подписывавших документ, она не могла.

Что же произошло? — лихорадочно соображала Валери. Почему Стивен решил представить на подпись Норману Питерсу эти бумаги? Было ясно только, что этот контракт от начала до конца придуман Элсуортом, и если она хочет выяснить подоплеку всего, то нужно делать это сейчас. Но у нее не было сил… И дело даже не в мастерской, не в банке и не в контракте. Она так любила сейчас Стивена, так желала его, что от одного его присутствия у Валери кружилась голова и ей приходилось сдерживать себя последним усилием воли, чтобы тут же не броситься ему на шею, обнять, прижаться… А уж обратиться к нему с естественными в данной ситуации вопросами было просто немыслимо!

Норман Питере, счастливо улыбаясь, уже подписывал бумаги. Застыв на месте в каком-то столбняке, Валери наблюдала, как Стивен собирал бумаги, а затем, бросив быстрый взгляд на нее, поспешно удалился.

— Почему же ты не сказала мне, что Стивен Элсуорт предложил тебе такую сделку? — шутливо попенял ей Норман Питере, когда Стивен ушел.

Валери нечего было сказать. Она лишь тряхнула головой, чтобы смахнуть непрошеные слезы.

Уже позже, кода она пыталась восстановить в памяти всю картину событий, отчаянно стараясь, чтобы ее не затмевал образ Стивена, казавшегося таким далеким и недосягаемым в своем дорогом костюме и в то же время таким пугающе прекрасным, страшная догадка, объясняющая его подчеркнуто официальное поведение, осенила ее. А что, если этот альтруист, этот рыцарь, предлагающий ей помощь и спасающий ее бизнес, каковым он показался поначалу, на самом деле старался лишь заручиться гарантией ее молчания о той ночи — ночи их тайной близости? Ведь он ясно дал ей понять, что желает сохранить все в тайне. Вдруг ему пришло в голову купить ее, заплатить ей, как какой-нибудь… как… Валери почувствовала себя по-настоящему больной. И не только больной, но и оскорбленной, разгневанной.

Ну хорошо же, она ему покажет! Она покажет ему, что может сделать с его драгоценным контрактом! Она скорее бы согласилась голодать, опуститься на дно общества, потерять свою мастерскую, свою независимость, чем, приняв подачку Элсуорта, позволить думать о себе, как о…

Как же он мог?! Как посмел? Неужели даже мысль о том, что случилось между ними, даже память об этом так ненавистны ему, что он предпочел бы вычеркнуть это событие из своей жизни, разрушив ее бесценные воспоминания, и низвести все до уровня какой-то… Валери жалобно простонала.

Нет, она не даст себя в обиду! Надо взять себя в руки и все обдумать. Валери достала из папки список своих клиентов, приготовленный к приходу Нормана Питерса. Хотя настроена она была вполне решительно, ее рука, набиравшая первый телефонный номер, заметно дрожала.

Через два часа все до единого были поставлены в известность, что она закрывает свою мастерскую. Ей оставалось лишь договориться с банком, когда можно снять оставшиеся на счете деньги, чтобы расплатиться по кредитам. Валери с гордостью расправила плечи. Она найдет себе временную работу, а потом сдаст экзамены в университет, чтобы, получив диплом, заняться чем-нибудь более приличествующим женщине.

Очертания двора за окном ее мастерской туманились и расплывались, и Валери яростно заморгала, стараясь смахнуть с ресниц слезы. Она с надеждой и верой оборудовала свою мастерскую. Она верила в свои силы и надеялась доказать другим, что может быть хорошим механиком. И она им действительно была! Но это не помогло ей побороть мужскую косность и спесь.

Ей, несомненно, нужно сообщить обо всем семье — Лесли и Майклу, отцу. Когда у Лесли родится ребенок, ей будет легче переживать свое горе — она сможет нянчиться с ним. Слезы вновь наполнили глаза, и, пока решимость окончательно не покинула ее, Валери собрала бумаги, оставленные Стивеном, и аккуратно разорвала их на четыре части.

Ее пальцы дрожали, когда она укладывала клочки контракта в конверт и надписывала адрес Стивена. Он, без сомнения, волен делать собственные выводы из случившегося, как и она.

— Что-что ты собираешься сделать? — недоверчиво переспросил у Валери Майкл, слишком ошарашенный новостью, которую она вывалила ему за ужином, чтобы сохранять спокойствие.

— Не собираюсь, уже сделала! — сообщила Валери, упорно избегая его взгляда.

Она притворилась, что поглощена едой. Лесли за ее спиной делала мужу предостерегающие знаки. Ее не менее его поразила эта новость, но выражение, застывшее на побледневшем лице Валери, свидетельствовало о том, что с расспросами нужно повременить.

Сразу после ужина Валери удалилась в мастерскую, спокойно объяснив, что хочет составить инвентарный список оборудования, чтобы выставить его на продажу.

— Разве ты не видишь — она крайне расстроена! — заявила Лесли мужу.

— Она расстроена! — Майкл взъерошил волосы. — Но почему же она прежде не посоветовалась с нами?

— Возможно, потому что хотела самостоятельно принять решение и справиться с ситуацией, — спокойно ответила Лесли.

— Но эта проклятая мастерская так много для нее значила! Просто не верится, что она могла так запросто покончить с ней!

Он рассуждал слишком по-мужски.

— Быть может, она обнаружила, что кто-то… кто-то значит для нее больше, чем мастерская? — вздохнув, возразила Лесли.

Она горячо любила Майкла, но когда речь заходила о женской психологии, он становился поразительно беспомощным, и этого уже было не исправить, в чем Лесли убедилась через пять минут, когда он заговорил снова.

— Ты хочешь сказать, что она сделала это из-за Роберта? — озабоченно спросил Майкл. — Я знаю, он не в восторге от ее работы, но…

— Роберт, конечно, мог бы повлиять на ее решение, но я сомневаюсь, что причиной был он, — загадочно ответила Лесли.

Ох, уж эти женщины! Как обычному мужчине разобраться в мире их чувств?

После собрания директоров выяснилось, что Стивен сегодня же должен лететь в Лондон. Необходимо было обсудить цену контрольного пакета акций компании, большая часть которой принадлежала ему.

В то время как его самолет перелетал Атлантику, четыре листа контракта, который он так тщательно, не жалея времени, составлял, в виде запечатанных в конверте никчемных клочков бумаги пересекали город в направлении его дома.

— Хотел бы я знать, куда подевался Стивен, — недоумевал Майкл, кладя телефонную трубку. — Уже третий раз пытаюсь связаться с ним — и все без толку!

— Разве я не говорила тебе? — удивилась Лесли. — Сегодня утром я столкнулась в городе с его управляющим, и он сказал, что Стивен улетел по делам в Лондон.

Валери подняла голову от объявления, которое составляла. Оно гласило о продаже не только оборудования мастерской, но и антикварного лимузина, который она реставрировала с такой любовью и над которым с таким постоянством насмехался Стивен…

Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Ее рука задрожала. Когда же, когда она перестанет так бурно реагировать даже на простое упоминание его имени?

— Кстати, ты ведь сегодня встречаешь Роберта? — уточнила Лесли.

— Да, сегодня, — безрадостно ответила Валери.

Сейчас даже смешно вспоминать, что когда-то она была убеждена, что влюблена в Роберта. Легкие морщинки собрались на ее лбу. Ей, конечно, придется как-то сказать ему, что их отношениям пришел конец. Впрочем, его не слишком огорчит это известие. После всего, что было, он, возможно, и сам будет рад такой развязке.

Валери бросила рассеянный взгляд в зеркало и увидела свое лицо с безукоризненно нанесенным макияжем и блестящие волосы. Через час она поедет в аэропорт встречать Роберта. Возможно, ей предстоит увидеть результаты своих усилий — но отраженные в глазах человека, который ей уже безразличен.

Любовь, желание, страсть — все это никуда не делось и не оставит ее до конца жизни, но принадлежат они Стивену. Однако какой смысл сосредоточиваться на этих чувствах, столь нежелательных для него? Он не любит ее и готов был заплатить, лишь бы держать подальше от себя.

Валери быстро встала. Новые джинсы подчеркивали ее осиную талию и длинные ноги, а клетчатая рубашка, завязанная узлом на талии, придавала своеобразный шик. Ее одежда разительно отличалась от той, в которой она провожала Роберта. Теперь ее повсюду встречали пристальные восхищенные взгляды. Хотя это и льстило ее самолюбию, но ничуть не утишало мучительную боль и тоску по Стивену.

Через пару дней местная газета поместит объявление о продаже ее мастерской… Она быстро спустилась вниз. Лесли гладила на кухне, готовясь к предстоящему отпуску.

— Сколько же чемоданов потребуется для всего этого? — поддразнила ее Валери, направляясь к двери.

Прибывших было немного, и Валери заметила Роберта раньше, чем он ее. Не смущение и не осторожность заставили ее прятаться за спинами других встречавших, пока Роберт оглядывал зал, ища ее. Она хотела проверить себя: осталась ли в ней хотя бы тень прежнего чувства? Никаких сомнений — все ушло безвозвратно! И тем сильнее ее поразило то угрюмое, безразличное выражение, с которым Роберт разглядывал двух хорошеньких девушек, проходивших мимо него.

Распрямив плечи, Валери вышла из своего укрытия. С точностью до секунды она определила момент, когда Роберт заметил ее. Лицо его прояснилось, глаза широко раскрылись, а следом за ними и рот. Роберт был явно поражен и обрадован произошедшими в ней переменами. — Вэл!

Он заключил Валери в объятия и не увидел гримасы неудовольствия, на мгновение исказившей ее лицо. Спеша ее поцеловать, он явно не стеснялся внимания публики, напоминая при этом маленького мальчика, нетерпеливо демонстрирующего всем новую красивую игрушку, с усмешкой отметила про себя Валери.

— Ты чудесно выглядишь! — воскликнул Роберт и, поскольку она успела отвернуть лицо, поцеловал ее в щеку, а не в губы, как намеревался. — Нет необходимости спрашивать, скучала ли ты по мне, — снисходительно усмехнулся он, идя вслед за ней к выходу. — Представляю, скольких трудов тебе стоило добиться таких восхитительных результатов к сегодняшнему дню. Ты, правда, потрясающая! А насколько потрясающая, я покажу тебе позже…

— Боюсь, позже я буду занята, Роберт, меня ждет работа, — быстро сказала Валери, уворачиваясь от очередных объятий.

— Работа? Ты имеешь в виду какой-нибудь разобранный на части безнадежный старый драндулет?

— Нет, я имею в виду не это, — оборвала его Валери. Она уже успела забыть ту оскорбительную манеру, в которой Роберт всегда говорил о ее работе. Но то, что глубоко ранило ее в прошлом, теперь только раздражало.

— Ты так до сих пор и не сказала, рада ли ты моему преждевременному возвращению, — напомнил ей Роберт.

— А ты до сих пор не объяснил причин своего преждевременного возвращения, — парировала Валери и тут же поняла, что затронула болезненную и опасную для него тему.

Лицо Роберта внезапно побагровело, он отвернулся в сторону.

— Возникла небольшая проблема… Столкновение характеров… Я бы не хотел говорить сейчас о работе. Давай поговорим о нас, — сказал он, с улыбкой поворачиваясь к ней. — В разлуке я так много об этом думал, Вэл, и так скучал по тебе…

Валери вздрогнула. Она приехала встретить Роберта с единственной целью, чтобы сообщить ему о разрыве их отношений, и никак не предполагала такой бурной реакции с его стороны. Неужели она неверно оценивала ситуацию перед его отъездом — растущую отчужденность Роберта, его усталость от нее?

Валери шла, глубоко погрузившись в мысли, почти забыв о присутствии Роберта. Внезапно она застыла на месте — в поле ее зрения был Стивен, пересекавший зал прибытия. Голос Роберта превратился в монотонное жужжание; все ее внимание, все существо сосредоточилось на Стивене, и волна желания, смешанного с болью, вытеснила остальные чувства и мысли.

Разве это возможно — так неистово любить кого-то и одновременно почти ненавидеть его за боль, причиненную им? Стивен внезапно остановился и окинул взглядом зал. У Валери упало сердце. Он явно кого-то искал. Она задержала дыхание, а затем выдохнула, издав протяжные всхлипывающие звуки. Стивен смотрел прямо на нее. Несмотря на расстояние, разделявшее их, она ясно видела его лицо, его глаза, его губы, затвердевавшие по мере того, как он разглядывал ее.

В отчаянной попытке спасти остатки гордости и самоуважения Валери интуитивно ухватилась за руку Роберта и, тесно прижавшись к нему, одарила его лучезарной улыбкой. Готовность и энтузиазм, с которыми Роберт поспешил ответить на ее маневр, почти рассмешили Валери. Как много это значило бы для нее всего несколько недель назад!

— Давай уйдем отсюда! — услышала она горячий шепот Роберта и сквозь подступившие слезы увидела, как Стивен, с презрением развернувшись, заспешил прочь.

— Послушай, Валери, если ты решишь повести дело по-новому, то мы со Стивеном… — неловко начал Майкл на следующий день.

Но Валери, слабо улыбнувшись, покачала головой.

— Спасибо, Майкл, нет… В любом случае — уже поздно, я поместила объявление о продаже в местную газету. Его опубликуют в завтрашнем номере. Так что к вашему возвращению, надеюсь, мастерская будет уже пуста.

— Тебе тоже не мешало бы устроить отпуск. А может, вы с Робертом…

Валери опять покачала головой.

— Роберт сейчас слишком занят, — соврала она брату, умолчав о том, что меньше всего на свете ей хочется проводить время с Робертом. — Может быть, мне все же отвезти вас в аэропорт? — спросила она у Майкла.

— Нет, это ни к чему. Лесли заказала такси. — Он бросил взгляд на часы. — Ты только подумай! Через каких-то двенадцать часов мы будем на другом краю земли, далеко от всего этого!

— Не трави мне душу, — улыбнулась Валери, стараясь разделить радость брата и не желая портить им удовольствие от предстоящего путешествия своими несчастьями.

Вечером Роберт собирается повести ее в ресторан. Несмотря на неумеренные похвалы в адрес тех перемен, что произошли с ней, Валери никак не могла найти хотя бы каплю теплого чувства к нему.

— Ну вот, — объявила Лесли, входя на кухню, — чемоданы упакованы. Ты приготовил паспорта и билеты, Майкл? Такси вот-вот приедет.

— Они в кармане пиджака, — успокоил ее Майкл. — Пойду за чемоданами.

Через полчаса они уехали. Валери поднялась наверх, чтобы приготовиться к встрече с Робертом. Криво усмехнувшись, она взяла из шкафа брючный костюм и вспомнила, как сопротивлялась давнему походу по магазинам. Куда только делась та ершистая девчонка!

Она бережно извлекла из потайной копилки дорогих воспоминаний образ Стивена, его лицо, когда он впервые увидел ее в этом костюме, его изумление, недоверие, восторг…

Принимая душ, одеваясь и подкрашиваясь, Валери отдавала себе отчет в том, что сегодняшний вечер — вовсе не тот случай, которого ждут с радостным нетерпением. Она никак не могла понять, что же привлекало ее раньше в Роберте. В нем были собраны все качества, которые так отталкивали ее в мужчинах. Как могла она полюбить этого незрелого, эгоистичного, черствого человека?

Дрожащей рукой она отложила тюбик с губной помадой, которую собиралась нанести, и отдалась мыслям, которые так долго от себя отталкивала. Задумавшись, она едва услышала звук въезжающей во двор машины.

Роберт приехал на полчаса раньше условленного, но она, к счастью, уже готова, подумала Валери, докрашивая губы.

Но когда она открыла дверь, обнаружила за ней не Роберта, а Стивена!

— Ты опоздал, Стивен. Майкл и Лесли уже уехали, — бесцветным голосом произнесла Валери.

— Да, знаю, но мне нужна ты!

Стивен вошел в кухню вслед за хозяйкой и закрыл за собой дверь. Валери, отойдя за кухонный стол, наблюдала, как он доставал из кармана злополучный конверт.

— Я нашел это, разбирая почту, — сердито начал Элсуорт. — Будь добра, объясни мне, что это значит? — потребовал он ответа, высыпая на стол перед ней клочки разорванного контракта.

— Полагаю, объяснений не требуется, — с достоинством сказала Валери. Гнев придал особую звучность ее голосу, когда она добавила: — Я поняла смысл твоих намерений, Стивен, но со мной такие вещи не проходят! Тебе не удастся купить меня — я не продаюсь.

— Ты — нет, но ведь твой бизнес — да! — парировал Стивен. — Я видел объявление в сегодняшней газете.

— Я решила заняться чем-нибудь другим, — сообщила Валери.

— Сама решила или кто-то помог тебе? Роберт, например? — со странной интонацией в голосе спросил Стивен. — Ты, должно быть, безумно любишь его? — Он был взбешен и с намеренной жестокостью добавил: — Не сомневаюсь — намного больше, чем он тебя.

— Ты не имеешь права так говорить со мной! — рассвирепела Валери. Как он смеет измерять силу чувств Роберта к ней, когда сам… когда он…

— Не имею права?! — Обогнув стол, он больно схватил Валери за плечи и сильно встряхнул ее. — Валери… я…

— Не прикасайся ко мне! — вскричала Валери.

Она беспомощно забилась в его руках. Одна часть ее существа страстно желала ощутить его тело как можно ближе к своему, внутри своего, а другая, охваченная безудержной паникой, пыталась отстраниться, убежать на безопасное расстояние.

— Не прикасаться к тебе? — сквозь зубы, с горечью говорил Стивен. — А ведь совсем недавно ты говорила прямо противоположное!

Лицо Валери побелело, глаза расширились. Ее женской гордости был нанесен сокрушительный удар.

— Как ты можешь? — жалобно спросила она. — Как ты смеешь говорить мне это сейчас?

— О, могу и смею! — уверил ее Стивен. — Я могу и смею, потому что…

Он завораживает ее своим голосом и гипнотизирует глазами, превозмогая головокружение, попыталась объяснить происходящее Валери. Дело только в этом! Иначе она вырвалась бы из его объятий, а не стояла в оцепенении в то время, как его руки, скользнув вверх по ее предплечьям, обхватили и сжали ее лицо.

Он склонялся над ней, и его тело постепенно загораживало свет, падавший из окна кухни, его губы искали ее губы. Его губы! Слишком поздно! Слишком поздно пытаться избежать его поцелуя, потому что ее губы, помнящие эту незабываемую ласку, уже с готовностью раскрылись ему навстречу. Все ее тело содрогнулось в невыразимом наслаждении, ощутив первое легкое движение его языка у себя во рту.

Она стремится к нему, она любит его так неистово! Она хочет, чтобы он подхватил ее на руки и, отнеся наверх, в спальню, положил на кровать и сказал, что… Что он любит ее? Но это не так, и он недвусмысленно дал ей это понять. Внезапно придя в себя, Валери оттолкнула Стивена и с трудом подавила вздох сожаления, рвавшийся из груди.

— Очень своевременно, — цинично проговорил Стивен, услышав, как и Валери, скрежет тормозов. — Я должен тебе сказать, Валери… — начал было он.

Но она прервала его.

— Нет, не говори ничего! Я не хочу слушать, Стивен! — с горечью выкрикнула она, по-детски заткнув уши и зажмурив глаза.

Не дождавшись ответа, Валери отворила дверь и выскочила во двор, навстречу выходившему из машины Роберту.

— Что он здесь делает? — спросил Роберт, открывая перед ней дверцу и хмуро оглядывая стоявшего на пороге Стивена.

— Зашел к Майклу, — легко соврала Валери.

Она знала, что у Стивена есть ключи от ворот и от дома, такие же, какие, по счастью, оказались и в ее сумочке, и что он сможет все запереть, а она, вернувшись, без проблем войти.

— Я так ждал этого вечера! — сказал Роберт, выезжая со двора и бросая на Валери такой выразительный взгляд, что сердце ее упало. — Ты так много значишь для меня, Вэл, — проникновенно продолжил он, подавшись вперед и накрыв влажной рукой руку Валери, которую та не успела убрать. — Так много!

Очевидно, его голос звучал задушевно и чувственно, но Валери слышались теперь в нем и другие интонации. Она решительно высвободила свою руку, испытывая большое искушение напомнить Роберту, с каким нетерпением он спешил когда-то уехать от столь много значившей для него Валери, с каким пренебрежением относился к ней в последние недели перед отъездом. Интересно, какова была бы его реакция? — думала она, не желая, однако, провоцировать ссору. Поэтому Валери лишь спокойно и не без цинизма сообщила, что приняла к сведению его слова, но считает их следствием недостатка в Мексике хорошеньких девушек.

Похоже, Роберт хочет произвести на нее впечатление, подумала Валери часом позже, когда он остановил машину перед дорогим рестораном. Однако, оказавшись внутри, она обнаружила, что его щедрость простирается не так далеко, как она вообразила. Еще в начале их знакомства она отметила, что Роберт отличается бережливостью, и с тех пор это его качество не претерпело изменений.

Ее ожидал не ужин вдвоем, как она предполагала, а вечеринка сотрудников, отмечающих пятидесятилетие своего шефа.

— Кэй-Кэй платит за все, — с восторгом прошептал ей Роберт и, обхватив Валери за талию жестом собственника, подтолкнул ее вперед.

Странно было осознавать, что еще совсем недавно выражение недоверия на лицах коллег Роберта пробуждало в ней стремление доказывать, что она достойна быть рядом с ним. Сейчас ее ничуть не трогала реакция окружающих, равно как и сам Роберт.

Она поймала неприязненный взгляд Рэйчел. Ухватившись за руку немолодого, грузного, лысого мужчины, та слегка покачивалась на слишком высоких каблуках. Валери поспешно отвела глаза в сторону.

Шеф, которого она видела лишь однажды, на рождественском обеде, благожелательно улыбнулся Валери, когда Роберт подвел ее, чтобы представить.

— Значит, это вы — девушка Роберта? Замечательно, просто отлично! — заметил он, опять улыбнувшись ей, а затем жестким испытующим взглядом посмотрел на Роберта. — Роберт уверяет, что скоро зазвонят свадебные колокола, — игриво произнес он.

Валери постаралась скрыть свое изумление, но, когда они отошли, воскликнула:

— Свадебные колокола?! Что за…

— Не сейчас, — поспешил прервать ее Роберт и улыбнулся подошедшему коллеге: — Привет, Скотти.

— Ну, как настроение в связи с преждевременным возвращением из Мексики? — многозначительно спросил тот. — Будь у меня такая же прелестная невеста, я бы не меньше стремился домой.

— Невеста?! — взорвалась Валери, стоило Скотта отойти в сторону. — Роберт, что все это означает? Мы не обручены и…

— Поговорим об этом позже, — настоятельно попросил Роберт. — Не спрашивай пока ни о чем, будь хорошей девочкой. Я все тебе объясню… Будь хорошей девочкой?! Как он смеет говорить с ней в таком тоне?

— Роберт… — начала она сурово. Но тот замотал головой, и, так как гости уже начали рассаживаться, Валери поняла, что не остается ничего иного, как ждать более подходящего момента для выяснения отношений. Но уж тогда она наконец объяснит Роберту, что им нужно расстаться — окончательно и бесповоротно!

Ужин тянулся бесконечно. Валери поморщилась, заметив, как много пьет Роберт. Его лицо казалось одутловатым и нездоровым, кожа маслянисто поблескивала, над верхней губой выступили капли пота. Внезапно Валери представила, каким он будет через двадцать лет, и ее передернуло. Боже, неужели она когда-то находила его привлекательным?! Не отдавая себе отчета в том, что делает, она поднялась из-за стола.

— Куда ты? — забеспокоился Роберт.

— В дамскую комнату, — спокойно ответила она.

Перёд зеркалом она обнаружила девушку и невольно вздрогнула, сообразив, кто это.

Рэйчел пила сегодня ничуть не меньше Роберта.

— Ты думаешь, что заполучила его? — презрительно усмехнулась та. — Что он вернулся из командировки раньше времени из-за тебя? Ты глубоко заблуждаешься! — Покачнувшись, она еще раз ухмыльнулась и с силой провела помадой по губам, и без того накрашенным сверх меры. — Настоящая причина его преждевременного возвращения… прошу прощения, досрочной высылки… это то, что наш Роберт… твой Роберт спутался с женой начальника мексиканского филиала. Тот застал их, и Роберта с позором прогнали, хотя и постарались замять историю. Жена того человека уверяла его, что он неверно все понял, а Роберт клялся и божился, что у него дома очаровательная невеста и ему ни к чему чужая жена, когда он с нетерпением считает дни до возвращения. Он и не думает жениться на тебе! Просто прекрасно понимает, что в этой ситуации ему как воздух необходима та самая невеста, иначе его вышвырнут с работы. Ну, какова история? Если не веришь мне — спроси у Роберта. Впрочем, вряд ли он скажет тебе правду. Роберт предпочитает обделывать свои амурные делишки в тайне от всех. Жена того мексиканца — вовсе не первая его интрижка. Он вообще отдает предпочтение женщинам постарше и замужним — с ними легче поладить и их легче бросать, когда связь начинает его тяготить.

Валери стояла не шелохнувшись, с каменным лицом.

— О дорогая, я расстроила тебя, — с фальшивым сожалением протянула Рэйчел. — Но признайся, ты ведь и сама что-то заподозрила?

Разве перед отъездом он не давал тебе ясно понять, что ты ему надоела? И вдруг, пожалуйста, — возвращается пылким любовником… Нет, я не хочу сказать, что вы были близки… Как-то ночью, когда мы с ним… Ох, думаю, и о нас ты тоже ничего не знала?

Дождавшись ее ухода, Валери вышла в холл, вызвала по телефону такси и написала записку Роберту, в которой сообщала, что между ними все кончено, и просила оставить ее в покое и не искать с ней встреч.

Как ни странно, усевшись в такси и назвав свой адрес, она почувствовала огромное облегчение. Любовные похождения Роберта подвели окончательный итог — между ними нет и не может быть ничего общего!

Она попросила водителя, не заезжая во двор, остановить машину у парадного входа, которым обычно редко пользовались.

Роберт отошел в прошлое. Как бы ей хотелось, чтобы и ее любовь к Стивену, причиняющая такие неимоверные страдания, также осталась позади! Но в глубине души Валери понимала, что это чувство останется с ней навсегда.

Стивен только что вышел из душа, когда услышал звук отъезжавшей от дома машины. Схватив полотенце, он поспешил вниз и оказался в холле одновременно с Валери.

— Стивен — в полном смятении прошептала она, увидев его.

Что, ради всего святого, он делает в ее доме, чувствуя себя при этом, судя по всему, вполне по-хозяйски? Его тело, влажно блестевшее после душа, и полотенце, обернутое вокруг бедер, не оставляли никаких сомнений в том, что он, Стивен… и что она… Но, не успев открыть рот, чтобы выразить свое недоумение, Валери вдруг обнаружила, что плачет.

Это был не тот легкий плач, после которого слезы быстро высыхают, а ужасные рыдания, судорожно сотрясавшие все тело и застревавшие в горле.

— Что?! Что случилось? Что он сделал?

Валери услышала эти яростные вопросы, и вдруг, совершенно неожиданно, наяву, а не в фантазиях ее желания начали осуществляться. Во всяком случае, частично. Стивен заключил ее в объятия, предоставляя если не то нежное и любовное утешение, которого она ждала, то, по крайней мере, крепкую опору рук и успокаивающую надежность тела. Он продолжал настойчиво расспрашивать ее.

— Что он натворил, Валери, и где он сейчас?

— Мы ужинали в ресторане, — всхлипывая, проговорила она. — Я оставила его там, он был слишком пьян, чтобы вести машину. Он сказал всем, что мы обручены, что собираемся пожениться… — подавляя рыдания, объясняла Валери. Руки Стивена все сильнее, до боли, сжимали ее тело. — Но это неправда! Он совсем не любит меня и не собирается на мне жениться! Вся эта комедия только для того, чтобы заставить всех забыть, что у него была интрижка с женой директора мексиканского отделения фирмы. Он просто использует меня, чтобы не потерять работу!

Теперь уже слезы лились из ее глаз не переставая, и Валери не могла понять, из-за чего. Возможно, оттого, что Стивен обнимал ее слишком уж по-братски, а не как любовник, чего она так хотела!

Валери внезапно задрожала, почувствовав совсем близко от щеки тепло его твердого плеча, ощутив запах свежевымытого мужского тела… запах Стивена. Он подействовал на нее как самый сильный и опьяняющий наркотик. Как бы она хотела быть рядом с ним всегда, больше чем всегда — вечно и даже за гранью вечности!

Стивен слегка отстранился, поддерживая ее одной рукой, а другой пытаясь дотянуться до ручки двери, ведущей в гостиную.

— А сейчас тебе нужно выпить чего-нибудь горячего и успокоиться.

Этот трезвый совет оказался последней каплей, Валери почувствовала, что больше не в силах сдерживаться. То, что ей нужно было сейчас, — вовсе не горячее питье, то, чего она так страстно желает…

Позднее она готова была поклясться, что если бы не этот неожиданный приступ дрожи, она бы никогда, ни за что не повела себя так, как повела в тот момент. Приступ был неподдельным и неожиданным, он охватил ее с такой силой, что Стивен, оставив в покое дверь, покрепче сжал ее в своих объятиях и с болью сказал:

— Это шок. Тебе нужно…

— Мне нужен ты, Стивен! — услышала Вапери свой лихорадочный голос. — Ты так нужен мне сейчас, что я…

Это была не ее идея — купить те злополучные книги, оправдывала себя Валери позже. Вся ее вина заключалась в том, что она прочла их — по его совету. И то, что она бессознательно воспользовалась рекомендацией, гласившей, что, если подойти к мужчине и дотронуться кончиками пальцев до его рук, а затем провести ими вниз — о, такими мягкими скользящими движениями вниз по обнаженным рукам, — то мало найдется мужчин, способных противостоять этой абсолютной провокации, было не только ее виной, но и виной Стивена.

Кто бы ни писал это пособие, в своем предмете он хорошо разбирался. Валери почувствовала это через пару минут, когда руки Стивена дрогнули, а из груди вырвался тихий приглушенный стон.

— Вэл, я знаю, что Роберт обидел тебя и что сейчас ты…

— Мне холодно, Стивен, — прервала его Валери. — Мне так холодно! Пожалуйста, обними меня, — жалобно взмолилась она.

— Тебе нужны лишь горячая ванна и постель. — голос Стивена звучал сердито. — На утро жизнь покажется тебе веселее.

— Да, — согласилась Валери, поудобнее устраиваясь в его объятиях. — Но ты должен помочь мне, Стивен. Мне ужасно холодно.

— Я знаю — ты не понимаешь, что делаешь… и на что толкаешь меня, но…

Очень медленно Валери подняла голову с его груди и, глядя ему в глаза, намеренно облизала свои губы кончиком языка.

— На что я толкаю тебя? Скажи мне… покажи мне… — призывно прошептала она.

Неужели столь несвойственное ей поведение — последствия трех бокалов вина, выпитых ею на вечеринке? Валери задавала. себе этот вопрос и в то же время медленно переводила свой взгляд от его глаз к губам — она вычитала этот прием из того же пособия.

И он сработал! Она отчетливо увидела, как затвердели мускулы его лица, как чувственно напряглось тело в попытке отпрянуть от нее, а затем быстрым, яростным движением Стивен отбросил ее назад и склонился над ней, жадно и неистово покрывая поцелуями ее ищущий рот.

— Чувствуешь, что ты делаешь со мной, Вэл? Чувствуешь, как я хочу тебя?

Валери инстинктивно приникла к Стивену, крепко обвила его руками и уже отвечала на поцелуи с нескрываемой страстью, отдавшись ласкам его губ и языка. Его поцелуи становились все неистовее, руки двигались по ее телу, нежно лаская его, и Валери не могла больше сдерживать коротких и легких возгласов наслаждения.

Она застонала от восторга, когда Стивен обхватил рукой ее грудь и стал гладить уже отвердевший сосок.

— Стивен!

Валери хотела потянуть за полотенце, повязанное вокруг его бедер, но Стивен был начеку и, крепко держа ее за руки, продолжал целовать с нарастающей страстью. Его нетерпение и неистовство передались ей, сердце готово было выскочить из груди, и на его вопросы: «Чего же ты хочешь, Валери? Кого ты хочешь? Меня? „ — она отвечала: «Да, Стивен, это ты… ты… я хочу тебя“.

Она твердила это, покрывая поцелуями его шею и плечи, и чувствовала, что сходит с ума от возбуждения, а по ее телу пробегают волны озноба.

— Возьми меня, Стивен, пожалуйста, отнеси меня в кровать, я так хочу тебя, — умоляла Валери.

Он подхватил ее на руки и двинулся не к лестнице наверх, как ожидала Валери, а к входной двери.

— Стивен, — запротестовала она, внезапно испугавшись, что после всего, что было, когда она уже почти поверила в его чувства, он собирается просто уйти и оставить ее, как сделал это в тот раз. — Куда ты направляешься, Стивен? — осевшим голосом спросила Валери.

— В мой дом, на мою кровать!

Он посмотрел на нее таким взглядом, что Валери задрожала, но не от страха…

Позже она так и не смогла вспомнить сколь-нибудь отчетливо этот короткий переезд к дому Стивена. Она только радовалась, что они едут по частной дороге, так как вся одежда Стивена по-прежнему состояла из полотенца, обернутого вокруг бедер.

Дом Стивена был знаком ей: когда он поднес ее к дверям, чувства, переполнявшие ее, полностью вытеснили из сознания тот факт, что все это является частью ее детства.

Стивен внес ее в дом, осторожно опустил на ступеньку лестницы и вновь стал целовать — вначале бережно, а потом со все возрастающей страстью, пока она не начала импульсивно вздрагивать в его руках, выкрикивая его имя сквозь всхлипывания и прижимаясь к нему все теснее.

Ее ли руки или руки Стивена расстегнули пуговицы жакета — она не знала. Но она знала, что это его руки поглаживают ее обнаженные груди, а она подается навстречу его ласковым ладоням и что это его губы ввергают ее в состояние невыразимого наслаждения.

Они остановились посреди лестницы, ведущей наверх, и Стивен опустился перед ней на колени. Очень медленно он переходил губами от одного ее соска к другому, а затем дальше, прокладывая поцелуями дорогу к поясу ее шелковых брюк, и еще дальше, расстегнув их и дав им упасть на пол. Кончик его языка ласкал ее пупок, а она, бессильно повиснув на его плечах, разрывалась между двумя желаниями — остановить его или поощрить продолжать дальше.

И даже сейчас, осознавая как никогда свою любовь к нему, свою жажду и его возбуждение, Валери испытала настоящий шок, услышав:

— Если мы не начнем это делать как можно быстрее в кровати, я буду вынужден делать это сейчас и здесь.

— На лестнице? — пробормотала Валери и, выдавая свою невинность, добавила: — Но мы не сможем…

— О, мы сможем, — заверил ее Стивен, блеснув зубами в мальчишеской улыбке. Он просительно посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, не спрашивай меня почему, но сейчас я хочу быть с тобой именно в кровати… в моей кровати… я покажу тебе…

Он остановился, испуганный резким вскриком Валери. Ее глаза внезапно стали очень темными, и он понял причину ее восторженного крика — он был вызван мужественностью его нагого тела. В полубессознательном состоянии переводя взгляд с него на полотенце, она спросила:

— Когда ты успел?

— Это не я, это ты, — сказал он и мягко добавил: — Ты сделала это только что, когда я целовал вот здесь. — Кончиками пальцев он дотронулся до места чуть выше ее трусиков, где недавно ласкал губами ее чувствительную кожу и ощущал ответные толчки ее тела, пронизанного наслаждением.

— Стивен. — начала было Валери, но остановилась, закрыв глаза.

Она хотела сказать… она должна была сказать… что они должны остановиться, что… находиться здесь вместе, сейчас, когда… Но вместо этого положила руки на его бедра и ощутила их твердость, ощутила тепло его плоти — и желание, переполнявшее ее, достигло высшей точки. Ей стало ясно, что она никогда не произнесет слов, уже готовых было сорваться с ее губ.

Валери посмотрела любимому прямо в глаза, потом перевела взгляд вниз и раскрыла навстречу ему объятия!

Нет, они не занимались любовью на лестнице, от чего предостерегал ее Стивен, но разница была не так велика. Когда они наконец добрались до кровати, оба были совершенно нагими.

Уложив Валери, он склонился и поцеловал ее губы, потом грудь, потом еще раз губы, потом другую грудь. Его руки поглаживали ее бедра и легко раздвигали их. Валери поняла, что больше она не в состоянии ждать. Пособие по флирту не давало никаких дальнейших указаний на этот счет, но Валери и не нуждалась в них. Реакция Стивена на ее прикосновения, ее собственные возгласы удовольствия и одобрения его действий, ее возрастающее желание — все свидетельствовало о том, что она, видимо, все делала правильно и без всяких советов.

Ее телу уже было знакомо наслаждение, — которое могло дать его тело, но ощущение его внутри себя с такой силой захлестнуло все ее существо, что она испытывала дрожь удовольствия с самого первого движения Стивена и после интенсивного и быстрого апогея продолжала дрожать в его руках.

Она ощущала его до такой степени, что, почувствовав толчки от его разрешения внутри себя, ответила на них более мягкими проявлениями собственного оргазма. Быстрые встречные движения ее тела выглядели так, словно она пыталась втянуть его в себя еще глубже и впитать до капли последнее, дающее жизнь движение.

— Роберт… — пробормотала сквозь навалившийся сон Валери.

Она лежала, свернувшись калачиком, в объятиях Стивена. Ее тело и чувства были совершенно истощены после событий сегодняшнего вечера, но она еще хотела объяснить Стивену, что Роберт ничего не значит для нее. Однако это последнее усилие было уже слишком для Валери. Глаза ее закрылись, дыхание замедлилось и стало ровным — сон окончательно одолел ее.

У Стивена, напротив, сна как не бывало.

Роберт! Она назвала его Робертом! Лежа в темноте рядом с женщиной, безмятежно и доверчиво уснувшей в его объятиях, он знал теперь, что нет горше горя, чем услышать из уст женщины, только что любившей его, имя другого мужчины. Мужчины, которого она любила и желала на самом деле.

Пробуждение Валери было внезапным, и непривычная обстановка вокруг поначалу поразила ее. Но она быстро все вспомнила. Задрожав, Валери попыталась сдержать подступившие слезы. Стивен опять, как когда-то, оставил ее одну в кровати. Правда, теперь это была его кровать. Откинув одеяло, она встала и двинулась к приоткрытой двери. Внизу горел свет. Спустившись в холл, она услышала звуки, доносившиеся из кабинета Стивена, и это напугало ее. Кто-то печатал на машинке…

Решительно толкнув дверь в кабинет, она вошла внутрь. Стивен сидел за письменным столом, одетый в рубашку и джинсы.

— Стивен, что ты здесь делаешь? — с дрожью в голосе спросила она.

— Работаю!

— Работаешь?!

Ей пришлось напрячь все свои силы, чтобы сдержать эмоции, бушевавшие внутри.

— Что со мной? Что со мной не так? — Разгневанная, она кричала, не заботясь о впечатлении, которое производит на Стивена. — Что во мне такого, что не позволяет мужчинам любить меня? Сначала Роберт, потом ты… О, мне нет дела до Роберта! Я понимаю теперь, что никогда не любила его по-настоящему, я даже рада теперь, что он не любит меня, но ты?

Слезы брызнули из ее глаз, и она в негодовании смахнула их.

— Я люблю тебя, Стивен, и знаю, что ты меня — нет! Ты даже пытался подкупить меня, чтобы я… чтобы никто не узнал, что мы были близки… Но ты мог бы и не делать этого… я и так никому не скажу… А ты думал, что только из-за того, что… что мы были любовниками… я буду претендовать… Но я не так наивна, Стивен! Я понимаю некоторые вещи. И сейчас ты здесь, внизу, сидишь и работаешь только для того, чтобы я не подумала… чтобы я не подумала, что… — Она попыталась выразить свою мысль точнее, но запнулась.

Стивен выскочил из-за стола, лицо его побелело, а выражение глаз… Он бросился к ней. Валери нервно глотала воздух, делая слабые попытки высвободиться из его объятий.

— Стивен!

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что любишь меня? — требовательно и строго спросил он.

— Что же тут непонятного? — с дрожью в голосе ответила Валери. — Я понимаю — ты не хочешь этой правды, но я не собираюсь… Я люблю тебя, Стивен, и… прости меня…

— Ты просишь у меня прощения? О Боже! — еле слышно выдохнул Стивен. Он остановился и сделал глубокий вдох, кожа на его скулах натянулась. — Пойдем! — резко потребовал он.

Валери безропотно подчинилась. Стивен шел так быстро, что она еле поспевала за ним. Он остановился посреди лестницы, поджидая ее, и, приблизившись, она услышала его сокрушенные возгласы:

— О Вэл… Вэл… Вэл…

А затем Валери оказалась в его объятиях, и он стал целовать ее так страстно, словно они не целовались годы, десятилетия, века, целую жизнь. В промежутках между поцелуями он говорил, что любит ее, что любил ее всегда, что никогда не разлюбит ее и будет любить только ее и никого больше…

Где-то в середине его излияний Валери почувствовала, что утрачивает ощущение реальности. Но какое это имело значение, когда Стивен целовал ее, когда она ощущала его руки, его тело.

— О, ты можешь любить меня прямо здесь, на лестнице, ты был прав, — смогла выдохнуть она, чувствуя неодолимое желание опять почувствовать плоть Стивена внутри себя.

— На ступеньках, на столе, в кухне, на полу — везде… везде, где тебе понравится, везде, где ты захочешь, — чувственно шептал Стивен, увлекая ее за собой к апофеозу, к неистовому взрыву страсти — ответу его мужской силы на призыв ее женственности.

— Но я думала, что ты не… что ты… — хотела сказать Валери, но не смогла — он закрыл ее рот поцелуем.

— Я полюбил тебя сразу же, с того дня, когда смог осознать, что существуют чувства мужчины к женщине, — лежа рядом с ней на кровати, проговорил Стивен. — Ты была еще слишком юной, чтобы даже догадываться о таком явлении. Я любил тебя и ненавидел себя за то, а иногда был даже близок к тому, чтобы возненавидеть и тебя.

Валери приподнялась на постели.

— Ты любил меня все это время — и ни разу не сказал… не дал мне понять! — Ее глаза возмущенно засверкали. — Тебе не было дела до моих чувств, ты не хотел меня, ты даже заставил почувствовать меня, что готов заплатить, предложив тот контракт, только бы я была подальше от твоей жизни, чтобы не было проблем!

Когда она остановилась, чтобы перевести дух, Стивен прервал ее мягко, но непреклонно:

— Остановись, Валери, давай разберемся во всем по порядку. Когда я впервые понял, что люблю тебя, ты была еще слишком, слишком молода, чтобы я мог сказать тебе об этом. Да, физически ты уже могла вступить с мужчиной в сексуальные отношения, но духовно и эмоционально еще не была готова к этому. Я даже и помыслить не мог о том, чтобы ты отдалась мне тогда — это было бы преступлением и перед тобой, и перед моей любовью к тебе. Я не скажу больше ничего, Вэл, просто потому, что люблю тебя… люблю так сильно, что… Для чего все эти разговоры? — Он посмотрел на нее с нежностью и увидел слезы в ее глазах.

— О, Стивен, я была так не права все эти годы, все это время… Ты казался таким враждебным по отношению ко мне, что я…

Она прикусила губу и остановилась, и Стивен строго спросил:

— Что ты? Продолжай! Что ты хотела сказать? Я могу предположить что. Что ты вела себя так, словно тебе ненавистен один мой вид?

— И поэтому ты решил… решил помочь мне почувствовать себя женщиной?

— Нет, — не раздумывая ответил он. — Все не так… И, раз уж мы заговорили об этом, я не помогал тебе почувствовать себя женщиной. Потому что ты уже была женщиной… была слишком женщиной… женщиной, которую я любил. И если другие мужчины… другой мужчина был недостаточно зрелым или слишком тупым, чтобы понять это, будь я проклят, если бы посмел открыть ему это. Нет!

Он подался вперед, обхватил ее голову руками и стал целовать в губы, нашептывая слова признания. Его рука заскользила к ее груди, и она, слегка сопротивляясь, напомнила ему, что он еще не закончил своего объяснения.

— Да, я не закончил, — согласился он, чувствуя неодолимое искушение обвести дразнящим кольцом поцелуев ее дрожащий сосок и неохотно натягивая на нее одеяло. — Сомневаюсь, что я вообще закончу когда-либо свои объяснения: твой вид так отвлекает меня… Ну хорошо, хорошо! Так о чем я говорил? О да! Главная причина, по которой я решил принять вызов и идти навстречу тебе миллион миль, — это ты… Я страдал, когда видел, как мало тебя ценят другие. Они не давали себе труда и времени разглядеть тебя получше, чтобы полюбить… Любовь — настоящая любовь— — питается вовсе не физической привлекательностью, по крайней мере для меня. Более того, вид человека — это не более чем внешняя оболочка, его внутренняя сущность — это единственное, что имеет значение. Нет, я хотел помочь тебе открыть силу твоей женственности для твоего же собственного блага. Единственный подарок, который я мог позволить сделать тебе, — помочь проснуться чувству уверенности в себе, чувству женской силы, чувству собственного достоинства, которые твоим братцам-идиотам… — Он прервал себя, покачивая головой. — Когда ты росла, было много случаев…

— Они не хотели обижать меня, — с печалью заметила Валери. — Просто я была слишком чувствительной, слишком всерьез воспринимала их реакцию и замечания, которые свойственны мальчикам определенного возраста.

— Ты гнала прочь свою женственность, потому что опасалась возможных последствий, — сказал Стивен. — Я видел это, но…

— Если ты так любил меня, тогда почему ты ушел… отказался от меня… тогда… той ночью?

— Я чувствовал, что пошел против собственных моральных принципов, воспользовался твоими беззащитностью и желанием, твоей чувственностью, которая затмила твое сознание. Это было совершенно противоположно тому взгляду на наши отношения, который у меня сложился. Но самое худшее во всем этом для меня заключалось в том, что я был совершенно уверен: повторись эта ситуация еще раз, я так же не смог бы остановить себя… сопротивляться. Любовь к тебе для меня как наркотик. Никогда недостаточно одного раза — это только разжигает аппетит. Все, что я чувствовал, — это неистовое желание обладать тобой, которому я мог противостоять раньше только потому, что мое тело еще не испытало радости обладания; тобой… Наутро я не мог поверить, что ты и я… что я… никогда не думал прежде, что это может быть так… что я могу так желать… так жаждать…

Валери в смущении отвела взгляд и ответила ему низким от волнения голосом:

— В твоих объятиях… с тобой… как это было у нас… именно так это и представлялось мне в моих мечтах, но казалось недоступным. А в тот, первый раз больше, чем пробуждение в одиночестве и твое бегство, меня оскорбила встреча с Рэйчел около твоего дома на следующий день. Она уже подкатывалась ко мне, пытаясь узнать твой адрес и фамилию. — Валери сглотнула. — Я ужасно ревновала, была полна отчаяния и гнева, ненавидела себя.

— В этом не было никакой необходимости, — мягко проговорил Стивен. — К тому времени я уже дал ей ясно понять, что не нуждаюсь ни в ней, ни в ее предложениях… в любых ее предложениях.

Очень медленно Стивен склонился, чтобы поцеловать ее. Валери затаила дыхание, тело ее трепетало, подавляя желание, но внезапно Стивен замер и заглянул ей прямо в глаза.

— Я чуть не забыл. — голос его был строг. — Тот злополучный контракт, который ты вернула мне, разорван на кусочки… Знаешь… после всех мук, которые я испытал, я бы мог запросто свернуть твою прелестную шейку; Ради всего святого, что заставило тебя решить, что я покупаю тебя? — Он покачал головой. Я сделал это только для того, чтобы помочь тебе… Ты работала не покладая рук, чтобы удержаться на плаву, и ты хороший механик, Вэл. И не позволяй кому бы то ни было высказывать на этот счет другое мнение, — назидательно сказал Стивен. — Можешь не сомневаться — наши дети появятся на свет Божий маленькими гениями, — смеясь, добавил он, наблюдая за выражением ее глаз. — С моими мозгами предпринимателя и твоими способностями механика — возможно, они смогут управлять миром…

Валери слегка содрогнулась. — Надеюсь, что нет. Это последнее, что я могла бы им пожелать, — спокойно сказала она.

— А чего бы ты хотела для них? — спросил Стивен с нежностью.

Он начал поглаживать ее, склоняясь ниже и ниже, и когда слегка прикусил ее кончик ушка, Валери задрожала, не в силах скрывать желание, а ее ресницы сомкнулись в немом восторге. Наконец она смогла прошептать:

— Я хочу, чтобы они были счастливы и любимы… чтобы они росли в полном сознании того, что достойны принимать любовь окружающих и дарить им ответную любовь…

— Так и будет, — заверил ее Стивен. — Когда у них перед глазами будет такой пример, как мы, что ж им останется, как не следовать ему?

— Стивен, уже почти утро, — сказала Валери, увидев в окне спальни первые знаки занимающейся зари.

— Хорошо… Я люблю наблюдать за тобой, когда мы занимаемся любовью… За выражением твоих глаз и твоего лица… Я радуюсь, когда вижу, что доставляю тебе удовольствие, и я люблю…

— Я люблю тебя, Стивен, — прервала его Валери низким голосом. — Я так сильно люблю тебя!

— Неужели? Тогда докажи мне это, — поддразнивая, сказал Стивен.

Валери полностью отбросила одеяло, гордясь красотой своего обнаженного тела. Руки Стивена бережно приняли ее.

Через месяц Валери встречала брата с женой в аэропорту.

Отдохнувшие, заметно посвежевшие и загорелые, Майкл в Лесли кинулись обниматься.

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь! Просто цветешь! И как элегантно одета! — Лесли не скрывала своего восторга. — Майкл, ты только посмотри на свою сестру! — И она хитро подмигнула золовке: — Видно, на личном фронте у тебя все в порядке…

— Правда, сестренка? — обрадовался Майкл. — Ты и Роберт… Ты выходишь замуж за Роберта?

— Да, Майкл! Я выхожу замуж! — торжественно объявила Валери, — но не за Роберта. Я выхожу за Стивена Элеуорта! — И, зардевшись, она смущенно потупилась.

— Вот это да, сестренка! — только и смог выговорить потрясенный брат. — А как же… Почему же я ничего такого не замечал?

— Зато я замечала! — перебила мужа решительная Лесли. — Более того — теперь можно уже об этом сказать: я лишь того и желала! Мне этот Роберт, честно говоря, никогда особенно не нравился… А о таком муже, как Стивен Элсуорт, можно только мечтать! — И она весело подмигнула Валери: — Правда, моя милая?

— И ты, ты тоже мечтаешь о таком муже? — с грозными нотками полушутя-полусерьезно вопросил у жены разгневанный Майкл.

— Нет, мой золотой! Как говорят: каждому свое! Стивен Элсуорт, как мне кажется, создан лишь для одной женщины, как и она — лишь для Стивена Элсуорта.

— Ты имеешь в виду Вэл, Валери? — почему-то растерялся Майкл.

— Ну, конечно! Более глупого вопроса и задать нельзя! Я всегда говорила, что дальние перелеты на тебя плохо действуют!