Инга БЕРРИСТЕР КЛЮЧ К СЧАСТЬЮ

1

— Итак, на сегодня все! — Элис с чувством выполненного долга посмотрела на своего босса.

Мистер Кларенс, невысокий, уже лысеющий мужчина лет пятидесяти, оторвался от бумаг и взглянул поверх очков на девушку.

— Ну что ж, если ты все сделала, мне остается лишь пожелать тебе счастливого Рождества! Можешь быть свободна, но не забывай-после Нового года нам ехать в Рединг! Это очень выгодное дело, будь к нему готова!

Босс владел небольшим антикварным магазинчиком в тихом районе Нью-Йорка. В последнее время дела его шли далеко не блестяще, поэтому, когда Кларенсу предложили составить каталог ценностей, предназначенных к аукциону, он немедленно согласился. В Рединге умерла его давняя клиентка, и родственники обратились именно к Кларенсу, чтобы продать антиквариат, оставшийся в ее старом доме.

Мистер Кларенс знал: на Элис можно положиться. Эта высокая тоненькая девушка прекрасно справлялась со своей работой, более того, занималась ею с удовольствием, даже со страстью. Из малышки выйдет толк, частенько размышлял антиквар. Такая молоденькая, но старательная! Не то что эти вертихвостки в мини-юбках! Кларенса особенно раздражала мода на короткие юбки.

— Мистер Кларенс, поздравляю с наступающим Рождеством! Желаю вам повеселиться и не заболеть! — лукаво намекнула девушка на жуткую мнительность своего босса-он очень боялся подхватить какой-либо вирус.

— Элис, а ты куда-нибудь едешь? — поинтересовался Кларенс, зная, что родители девушки сейчас далеко и она живет одна.

— О, это Рождество должно стать самым счастливым в моей жизни! — откровенно поделилась Элис. — Я еду с моим женихом к его родным — знакомиться!

— Тогда еще раз поздравляю!-И мистер Кларенс тяжело вздохнул. Как жаль! Элис выйдет замуж и наверняка оставит работу…

На это Рождество Элис возлагала большие надежды. Роджер пригласил ее поехать в Кингстон. Стрикленды и вся их многочисленная родня собирались устроить большой праздничный ужин, на котором Элис и предстояло впервые появиться в качестве невесты Роджера. Ведь раз они решили пожениться, надо, наконец, представить невесту семье жениха. Элис должна им понравиться, обязательно! Вот только… Роджер уже не раз намекал ей, что по такому случаю надо бы ей одеться как-нибудь иначе, посолиднее, что ли?

И Элис, конечно, чувствовала себя обязанной отреагировать на его настойчивые намеки.

Большинство ее подруг считало Роджера старомодным до ужаса. А Элис и не спорила, ей даже это нравилось — при таком характере он еще и надежный человек. А если так, то ему можно простить и привычку цепляться к мелочам, и некоторое занудство. Подруги недоумевали: что Элис в нем нашла? На что она, не задумываясь, всегда отвечала:

— Я нашла в нем свое будущее, преданного мужа и хорошего отца.

— А чувства?-спрашивали у Элис подруги. — Скажи, может быть, у вас страсть? Может, ты просто без ума от него?

И Элис, от души смеявшаяся над подобными догадками, говорила:

— Я не из тех женщин, что сходят с ума от любви, и слава Богу!

— Скажи, а тебя не злит, что он такой правильный? Тебя не удивляет то, как он достает тебя с одеждой для визита к родственникам?

— Ну и что ж такого? — отозвалась Элис. — Он просто хочет, чтобы я понравилась его семье, он ценит мнение родных, что в этом плохого?

— Да, — язвила лучшая подруга Джулия, — и держится до сих пор за мамочкину юбку, уж ты мне поверь, знаю я эту породу!-Джулия не шутила, она невзлюбила Роджера сразу. — Ты ведь знаешь, что до знакомства с тобой Роджер, уже собирался жениться, но расторг помолвку, потому что, видите ли, мамочка не одобрила его выбор. Имей в виду, дело не в том, что Стрикленды старомодны и чопорны. Просто они узнали, что у невесты Роджера был до встречи с ним какой-то парень.

— Да, я слышала об этом, — возразила Элис, отчаянно защищая жениха от нападок подруги. — Но разошлись они не потому, что у нее в прошлом была какая-то история. Просто Роджер понял, что у них было не так уж много общего…

— Зато у вас этого общего — хоть отбавляй! — продолжала язвить Джулия.

— Да, но мы с ним от жизни хотим одного и того же!

Элис говорила правду — у них с Роджером действительно были одни и те же цели. Конечно, нельзя сказать, что Элис тотчас, лишь увидя Роджера, по уши влюбилась. Но на вечеринке, где их познакомили друзья, он сумел понравиться Элис настолько, что она приняла его приглашение пообедать. Отношения их набирали силу постепенно, от одной встречи к другой, пока не подошли к моменту, когда молодые люди заговорили о совместном будущем.

Да, Элис тоже не нравилось, что Роджер настойчиво просил ее сменить гардероб, но, по крайней мере, было понятно, даже достойно уважения то, что им двигало: он хотел в лучшем виде представить свою избранницу семейству. Сложность была и в том, что ее собственные родители, вне сомнения, будут от выбора дочери в легком шоке. Эти люди по своему складу так далеки от правильности и чопорности, царящих в семье Стриклендов! Оба они были художниками. Мать Элис писала декоративные панно, и ее работы выставлялись и продавались по всему миру, отец в основном занимался дизайном и неплохо на этом зарабатывал. Кроме того, он все время где-нибудь с успехом преподавал. Сейчас ее родители жили в Японии, и возвращаться пока не собирались. Так что, не будь у нее приглашения от Роджера, похоже. Рождество она бы провела в полном одиночестве. Хотя можно было присоединиться к подругам.

Ехать ей предстояло в Кингстон — небольшой городок севернее Нью-Йорка. Они с Роджером много раз обсуждали предстоящую поездку. Роджер сразу признался, что его родители будут не в восторге от работы Элис. Какая-то антикварная лавка!.. Было бы намного лучше, работай она, например, в скучном офисе, в школе, даже в больнице простой сиделкой. Но этот антиквариат… Среда артистическая, одним словом, богема…

— На самом деле, они бы предпочли, чтобы ты не работала вовсе, — сказал Роджер.

— Как же так — не работала? — удивилась Элис, с трудом сдерживая возмущение. — Но ведь сейчас большинство женщин делает карьеру, не так ли?

— Моей маме не нравится, когда замужние женщины работают, — жестко ответил он, — особенно когда у них появляются дети.

Элис пришлось подавить в себе желание немедленно парировать нелепое заявление — несомненно, кто-то, не стоит говорить кто, безнадежно отстал от жизни.

— Сейчас все женщины стараются либо сделать карьеру, либо, предпочитают быть занятыми неполную неделю, пока дети подрастают. — Элис робко попыталась высказать свой взгляд на жизнь. Этим и закончился тогда их разговор.

И вот она стоит у витрины большого магазина. Стоит в нерешительности. Стоит ли входить? Адрес этого заведения она узнала у подруги. Если ей верить, здесь можно было купить красивую и модную одежду по относительно небольшой цене. Элис никогда не была слепой поклонницей моды, обычно она довольствовалась добротными и красивыми вещами из магазинов готового платья. Здесь же продавались изделия самых известных домов моды Европы… с одним «но»: вещи были ношеные или уцененные. Наконец Элис решилась войти. Молоденькая продавщица с ходу объяснила ей, что хозяйка магазина ненадолго уехала и она ее замещает. Выбор одежды действительно оказался очень большой, вещи выглядели вполне приличными, без пугающих причуд высокой моды. Элис особенно понравился шерстяной брючный костюм-тройка нежно-кремового цвета. Продавщица, заметив ее интерес, сразу оживилась:

— Хорошая вещь, и совсем недорого. Я бы сама купила, но не мой размер. — Элис сняла костюм с вешалки, а девушка продолжала рассказывать: — Это лучшая модель сезона и, поверьте, очень дешево стоит.

Элис нахмурилась: лучшая модель сезона не может дешево стоить. И вот сейчас, при своих небольших доходах, она купит эту дорогую вещь, которая, может быть, останется модной лишь один сезон… Хотя нет, костюм вроде бы вполне классический, и есть надежда, что устареет он еще очень не скоро.

— Если хотите, могу показать вам модели от того же владельца… — девушка запнулась, — то есть от того же модельера. — Взгляните, — продолжала уговаривать она.

И Элис согласилась. Оказывается, выбирать себе одежду в модном магазине — совсем даже неплохое занятие! Элис с удовольствием выбирала вещи, сравнивала по качеству, мягкости, тяжести ткани, любовалась ими. Правда, при мысли о возможной цене тревожно ёкало сердце, но отказаться от шикарных тряпок было уже просто выше ее сил. Она мерила, надевала, снимала; одежда скользила через голову и обратно; ее светлые волосы, собранные в аккуратный хвост, выбились и растрепались. Случись ей выбирать из тех же самых вещей еще раз, она, наверное, выбрала бы те же! Особенный восторг вызвала комбинированная, кашемир с шелком, куртка цвета топленого молока — уж ее-то Элис просто обязана купить! Наконец, определившись, что она берет, Элис расплатилась.

В конце концов, она купила это для себя, а Роджер и его семейство вовсе здесь ни при чем! Продавщица аккуратно завернула покупки в тонкую бумагу и уложила в яркие пакеты. Безо всякой необходимости она добавила:

— Вы купили эти вещи по-настоящему дешево, практически даром. Жалко, что они не подошли мне по размеру. А то я сама взяла бы их себе. Особенно хороша куртка, завидую вам. Она вам так к лицу, ведь вы и стройная и высокая…

— Да уж, высокая. — Элис поморщилась. Жаль, что Роджер никак не может успокоиться по поводу ее роста, все время раздражается и нервничает, если она надевает каблуки. Хотя его можно понять — сам Роджер, увы, далеко не великан!

Элис была уже у выхода, когда прямо к магазину неизвестно откуда на бешеной скорости подкатила машина и резко, так что завизжали тормоза, остановилась. Хлопнула дверца, и через стекло витрины она увидела мужчину, явно не в духе, который решительно направлялся именно к магазину. Интересно, что ему здесь надо? Он не клиент — это уж точно! Трудно даже представить его в подобной роли, даже если бы он шел под руку с женщиной. Для своей дамы этот человек пошел бы покупать одежду в какое-нибудь другое место, попрестижнее, во всяком случае, не туда, где продается уцененный товар. Лицо незнакомца кривила гримаса недовольства. Элис заметила брошенный в ее сторону неодобрительный взгляд.

Ты мне тоже не нравишься, мысленно ответила ему Элис с полным равнодушием. Впрочем, надо признать, внешность незнакомца впечатляла. Большинство ее подруг — о, эти романтические натуры! — сочли бы этого парня прекрасным объектом для воздыханий. Прямо-таки воплощение мужественности: широкие плечи, высокий рост, надменный взор, хищный профиль, и все такое прочее. Словом, мужчина из мечты, со всеми этими приемчиками типа высокомерных манер и сексуальности, сквозящей в каждом движении. Подумать только, каким убийственным взглядом он ее смерил, а? Можно представить, что он воображает о себе! А ведь, небось, из тех, кто, раздевшись, выглядят чересчур волосатыми. Элис почти с удовольствием вела этот молчаливый монолог.

У самой же в душе зашевелился демон. И демон этот решил поспорить с ней, создав перед ее глазами зримый образ незнакомца, обнаженного, и не только не чересчур волосатого, но и нестерпимо привлекательного! Да ладно, хватит об этом! Элис «проголосовала» проезжавшему мимо такси и отправилась в гости к Джулии, благодарить за удачно выбранный магазин.

Элис не собиралась сегодня к подруге, лишь обещала позвонить и поделиться впечатлениями, но теперь, когда у нее в руках были такие чудесные покупки, грех было ими не похвастаться. Сейчас она вертелась перед зеркалом, мерила, делилась впечатлениями и постоянно ловила себя на том, что хмурый незнакомец никак не идет у нее из головы. И думает она о нем гораздо больше, чем о Роджере и предстоящей рождественской поездке.

Случайная встреча в магазине постоянно прокручивалась в голове, и вот уже, сама не замечая, она заговорила о незнакомце вслух:

— Он совсем не в моем вкусе, такой надутый, надменный и, наверное, совсем не умеет обращаться с женщинами.

— Это ты про Роджера? — спросила Джулия без тени какого-либо интереса.

— Да нет, Роджер-то как раз умеет, — ответила Элис.

Но подруга решила развить тему по-своему:

— Ты погоди, вот наденет он тебе на палец колечко, и считай, что ты пропала! Ведь он сразу примется тебя пилить, чтобы привести в полное соответствие со своими взглядами и вкусами. Начнет, пожалуй, с того, что заставит бросить работу. Ты же сама сто раз слышала рассказы о его идеальной матери, о том, как она всю жизнь посвятила ему и отцу. Как она верна и преданна им, разве нет?

— Но, мне кажется, это очень трогательно— ведь мать, судя по его рассказам, такая и есть— понимающая, любящая, преданная…

— Да ладно тебе! Кстати, подруга, скажи, а как тебе Роджер в постели? — И в голосе Джулии впервые прозвучало неподдельное любопытство.

Обычно Элис довольно легко воспринимала откровенные разговоры между подругами, но этот вопрос застал ее врасплох.

— Не… не знаю, у нас пока что… ничего… Мы еще…

— Ты хочешь сказать, что не знаешь? Да ты с ума, что ли, сошла? Замуж за него собираешься, а до сих пор не знаешь, какой он в постели?! Скажи мне, дорогая, а давно ли вы знакомы? …

— Восемь месяцев, — смущенно ответила Элис.

— Вот это да! Что-то не похоже, чтобы твой Роджер пылал к тебе страстью, не так ли?

— Видишь ли, у Роджера несколько старомодные понятия о порядочности и приличиях. Он считает, что важнее всего сойтись друг с другом как личностям. И вообще относится к сексу не так, как это сейчас принято.

— Очень мило, прямо-таки ужас как похвально! — съехидничала подруга.

— Ну, послушай, Джулия, для меня в этом, правда, нет никакой проблемы. Что такого, если мы с Роджером не были еще в постели, какая беда?

— Вот именно-не были! А надо, чтобы были! Подумать только, собираются вступить в брак и при этом даже не пытаются выяснить, хорошо им будет или нет!

— Да что ты волнуешься, Джулия, наши предки как-то справлялись, и ничего! Подруга в ответ рассмеялась.

— И после этого ты продолжаешь утверждать, что далека от романтики?

— Да, именно так! — Элис не хотела сдаваться и отбивалась изо всех сил: — Ты сама знаешь, как трудно найти достойного мужчину. Разве тебе самой еще не надоели мужики, которые приглашают пообедать, а дальше ждут, что ты в этот же вечер разделишь с ними постель? Джулия, пойми, я хочу, чтобы в моей жизни все было устроено надежно. Да, вот такая я примитивная, мне хочется зависеть от мужчины, причем от такого, на которого я могу положиться, — надежного, который меня и уважает и ценит. И Роджер, я думаю, как раз такой!

— Какой? Бесполый, да? — не отступала Джулия.

— Зачем ты так? Он хороший, преданный, ему можно верить. — Элис держала оборону, но Джулия сразила ее наповал:

— Так вот, оказывается, чего ты ищешь, солнышко! Тогда тебе стоит завести собаку.

Тон у Джулии был уже невозможный, дальше спорить с ней не было ни желания, ни сил.

— Я не ищу ни восторгов, ни страстей, я ищу стабильности, Джулия. Для меня важно не просто выскочить замуж, а смотреть в будущее спокойно, с уверенностью. И вообще, мне пора! — Элис взглянула на часы и решительно направилась к двери. — Мы с Роджером сегодня идем обедать. А тебе еще раз спасибо за магазин.

— Да уж, действительно, я даже завидую тебе, — столько покупок за один день, и все такие роскошные — дешево и модно! Везет же некоторым.

С этими словами они распрощались. По дороге домой Элис в очередной раз задумалась над тем, как плохо ее подруги воспринимают Роджера, а их отношения кажутся всем странными. А так хочется иногда поговорить о своей личной жизни, но почему-то все ее желания и помыслы, связанные с Роджером, обсуждаются с явной неприязнью! Словно благие желания Элис пустить корни, обрести покой и постоянство всех раздражают.

Где-то далеко сейчас мама и папа. Вот бы с кем она наговорилась всласть!

Жизнь ее родителей была подобна жизни кочевников — им нравилось постоянно менять среду обитания. Словно привыкшие без конца переезжать цыгане, они впадали в тоску от одной мысли о том, что следует где-то осесть насовсем. За все ее детство не было года, когда бы Элис доучилась в одной и той же школе. Родители любили ее. Она в них также души не чаяла, но их постоянное пристрастие к переездам мучило ее. Элис очень хотелось постоянства, именно его она надеялась найти с Роджером. С ним придется еще повоевать за свою карьеру, и, судя по всему, всерьез. Точнее, за право совмещать ее с обязанностями матери и жены. Но Элис не теряла надежды — ей удастся убедить Роджера в том, что работа для нее так же важна, как и для него. Сам Стрикленд — младший служил в одной очень известной страховой конторе. Они уже договорились, что, поженившись, сразу переедут жить в пригород.

Элис вошла в дом, нагруженная покупками. До приезда жениха оставалось немного времени: надо успеть принять душ, причесаться, одеться и накраситься. Однако на телефонном автоответчике ее ждало сообщение, что Роджер не может пропустить какой-то деловой ужин, и поэтому обед отменяется. Но попозже вечером он все-таки явится, так как у них в планах еще поход по магазинам за подарками.

Ну, конечно! На Рождество у Стриклендов собиралось много родни, и Роджер, как примерный представитель славного рода, должен был одарить практически всех. Поначалу он и Элис предложил пофантазировать над рождественскими дарами. По его рассказам у девушки уже сложилось определенное впечатление о пристрастиях и вкусах некоторых членов семейства. Но едва она начала предлагать — например, скамеечку под ноги для бабушки или вазоны для тюльпанов в подарок самой миссис Стрикленд, которая, опять же по рассказам сына, была страстным цветоводом, — как Роджер довольно сухо отклонил все ее предложения.

Ну и черт с тобой, обиженно подумала тогда Элис, сам выбирай подарки для своих родных! Пусть это мелочно, но таких обсуждений, где-то спрашивают мнение, то не спрашивают, ей не нужно? Да и все равно Роджер лучше знает вкусы членов своей семьи. Однако неприятный осадок у нее все-таки остался.

Элис оделась в самую красивую, на ее взгляд, вещь, — в кремовый брючный костюм.

И тут в дверь позвонили. Не раздумывая, девушка пошла открывать-наверняка это Роджер! Каково же было ее удивление, когда перед ней предстал тот самый незнакомец из магазина!

Довольно бесцеремонно войдя, он с ходу коротко осведомился:

— Вы Элис Лэнгнер?

Она только молча кивнула. Этот тип явился так неожиданно, что ей даже не пришло в голову спросить, по какому праву он ввалился в абсолютно чужой дом.

— Мое имя-Ральф Уорбертон, — отрывисто доложил он, протянув визитную карточку. Дал ей вовремя прочитать, убрал ее и затем продолжил: — Если я не ошибаюсь, сегодня вы кое-что купили в одном магазине, не так ли? Я еле нашел вас— слава Богу, у продавщицы оказался телефон вашей подруги, ведь вы ясно дали ей понять, кто посоветовал вам обратиться в этот магазин?

Он произнес эту тираду таким раздраженным тоном, что Элис тут же почувствовала себя в чем-то виноватой. Узнать бы только в чем?

— Да-да, — удалось промямлить ей, — ну и что?

— А вот что — давайте не будем терять времени понапрасну, скажу вам без утайки: вам продали вещи, которые не должны были продавать вообще. Магазин фактически распорядился вещами без согласия их владельца, их настоящего владельца. Думаю, вам не нужно объяснять, что, покупая краденое, вы не становитесь полноправным владельцем вещи, будь то одежда или автомобиль.

— Одну минуту! — прервала его Элис. Теперь все в незнакомце вызывало неприязнь, даже злость. И этот его неожиданный приезд, и эта гадкая самоуверенность в разговоре… — Правильно ли я вас поняла, что магазин торгует краденым? Если это так, то, пожалуй, есть резон обсудить эту тему с полицией, а не со мной. Я же здесь совсем ни при чем!

— Это не совсем так, — продолжал незнакомец. — Послушайте, я готов возместить вам все затраты да еще добавить сотню долларов за причиненные неудобства. Если вас это устроит, конечно. Надеюсь, что устроит.

— Очень любезно с вашей стороны, — съязвила Элис. — Но я покупала эту одежду насовсем, а не брала напрокат. Я взяла ее для особого случая и совсем не собираюсь с ней расставаться только потому, что где-то что-то напутали, или потому, что вам так хочется. Я покупала ее в полной уверенности, что…

— Послушайте, леди, — настаивал Уорбертон, — вы разве не поняли, что я вам сказал? Я достаточно ясно выражаю свои мысли и готов повторить еще раз, что вещи эти не должны были продавать!

Этот тип продолжал наступать на нее. На лице его появились все признаки нетерпения и гнева. Незваный гость заполнил собой всю ее маленькую прихожую, не было ни малейшей возможности вытолкать его вон. Но сдаваться Элис не собиралась, да и с какой стати?

— Если вышла ошибка, — спросила она, — то почему сотрудники магазина сами не связались со мной, а послали вас?

По тому, как сразу окаменело лицо ее собеседника, как сжались его губы, стало ясно, что отвечать на ее вопрос он не желал.

— Они не связались с вами потому, что идиотка, которая сейчас там за хозяйку, никого и ничего слушать не хочет. Я еле-еле выпросил у нее телефон вашей подруги!

— Да что вы?! Неужели?! — злорадствовала Элис, почувствовав превосходство. — Похоже, вы большой мастер договариваться с женщинами. Хотя вот меня вам уговорить никак не удается. Может, стоит прибавить немного убедительности, а агрессивность лучше убрать совсем? Глядишь, все и начнет получаться, — продолжила она уже более спокойно. — А я-то радовалась, покупая эти веши! Теперь же что оказывается? Кто-то что-то напутал, кто-то, видите ли, что-то не то продал. И вместо того, чтобы со мной все выяснить, они…

— Ой, ради Бога, — зло оборвал ее гость, — давайте я попытаюсь внести полную ясность! Одежда, которую вы купили, является собственностью моего кузена, точнее— его любимой девушки. У них довольно странные отношения, и недавно, когда они в очередной раз поссорились и она в очередной раз «ушла навсегда», кузен с воплем: «Навсегда-так навсегда!» похватал все вещи, которые она оставила, и отнес в магазин. И повод-то для ссоры, надо сказать, был какой-то глупый! Все вышло из-за того, что на вечеринку она захотела пойти с подругой, а не с ним. Конечно, он повел себя глупо и, понятно, пожалел о своей выходке. Вдобавок, Холли позвонила ему из Италии и сказала, что возвращается. Дуглас тут же позвонил мне и попросил как можно скорее уладить все с ее вещами. Нам надо успеть до ее возвращения. Искать, к счастью, долго не пришлось, все ее вещи, как выяснилось, купили вы, так что уж помогите мне, пожалуйста!

— Он что, ваш кузен, просил вас взять на себя такую деликатную миссию?

Элис почти не сомневалась, чьей возлюбленной была Холли. Все выглядело так, словно кузена Ральфа Уорбертона вовсе не существовало. Пока Элис раздумывала, Ральф вперил в нее крайне недружелюбный взор, можно сказать просто враждебный. Девушка вся напряглась, стоя перед этим наглым пришельцем. Обычно она легко ладила с людьми, доброжелательность всегда ее выручала, и упрямство было не в ее характере.

Но здесь все пути к нормальному общению были отрезаны.

Дело заключалось вовсе не в том, что он хотел забрать у нее вещи-наряды, которые так ей нравились, просто его манера общения, больше похожая на атаку, настраивала Элис на воинственный лад. От его высокомерия и наглости можно было просто взбеситься. Элис удивлялась самой себе. Роджер, увидев ее такой, наверняка пришел бы в ужас…

— Мой кузен сейчас не в Нью-Йорке, он уехал по делам. Подумайте сами, Холли возвратится в конце недели и обнаружит пропажу, а нам всем этого бы не хотелось!

— Ну что вам на это сказать. — Элис не знала, как ей получше выразить свою мысль. — Думаю, что вы… простите, ваш кузен…

По тому, как кровь бросилась ему в лицо, она поняла, что ее намеренная оговорка не осталась незамеченной. Уорбертону это сильно не понравилось. Даже голос его зазвучал жестче.

— Вы по закону не имеете права владеть этими вещами, — зло усмехнулся он, — потому что магазин продал их без согласия владельца.

Но Элис не осталась в долгу.

— Повторяю вам, если бы то, что вы говорите, было правдой, мне бы позвонили сами сотрудники магазина и выяснили, как им рассчитываться со мной. И вообще, кто вас знает, может, вы просто хотите перекупить эти вещи для каких-то своих темных целей…

Повисла пауза. Собеседник Элис явно дошел до ручки. Но не может же он расправиться с ней физически?! Неожиданно его голос стал угрожающе мягок и вкрадчив:

— Не будьте смешной!

Он произнес эту фразу так, словно знал доподлинно, как она тайком представляла его без одежды. Элис залилась краской. Подумать только, какая чушь может прийти в голову! Вот черту догадался он, что ли?

— Итак, юная леди, не угодно ли вам все, таки поступить разумно?

— А разумно, по-вашему, это как? От обиды она начала заводиться, а смущение лишь подлило масла в огонь.

— Ну, к примеру, предположить, что своим отказом вы ставите под удар чьи-то отношения.

— Это я-то ставлю под удар ваши отношения?! — Упрек был так несправедлив, что у Элис перехватило дыхание. — Подумайте, разве я создала угрозу вашей любви? Если вас так тревожат эти самые отношения, вы бы уж лучше сами сто раз подумали, прежде чем так наказывать любимую девушку!

— Холли вовсе не моя девушка, повторяю вам в сотый раз, — ответил он сдержанно. — Я в этой истории третье лицо, меня просили помочь — я и пытаюсь это сделать. А вот вы подумайте-не слишком ли глупо ведете себя? В вашем поведении нет ни капли здравого смысла!

Элис собралась с мыслями и произнесла:

— Не знаю, чья уж Холли подруга на самом деле — вашего кузена или ваша, но я вам вот что скажу: ей будет гораздо лучше жить без вас, и это очевидно! Если мужчина позволяет себе подобные выходки, кто он после этого? Как женщина должна чувствовать себя рядом с таким человеком? Одежда эта совсем новая и…

— Да, согласен, одежда новая, кузен сам выбирал ее и оплачивал. Он страшный ревнивец, так что даже не всегда позволял ей ее надевать, опасаясь, что в ней Холли начнет нравиться другим мужчинам.

— И поэтому выгреб все из ее шкафа и продал? Что ж, неплохо! Это наводит лишь на одну мысль — чем скорее она вас бросит, тем будет лучше!

Тон Элис не оставлял сомнений насчет ее отношения к человеку, способному подобным образом поступать с женщиной, к тому, кто опускается до столь нелепой ревности или до мелочной мести.

— Мне вас жаль, конечно, только пусть это останется вашей проблемой. Что бы вам ни пришлось объяснять Холли, я-то здесь совсем ни при чем! Расскажите ей честно, куда вы дели ее вещи. А мое дело — сторона, я их купила для себя.

— Не беспокойтесь, — сказал Уорбертон, и глаза его сузились, — я дам вам за них такие деньги, что вы сможете купить себе гораздо больше вещей. А то, что принадлежит Холли, я намерен получить обратно. — И на его лице застыла неприятная циничная ухмылка.

Эляс же явно не собиралась сдаваться:

— Эта прекрасная модная одежда принадлежит мне, я ее купила сравнительно недорого, да еще в сезон, да еще под праздники…

— я вас понял, — ответил он. — У меня нет намерения с вами торговаться. Как вы считаете, какова могла быть настоящая цена тех нарядов, что вы купили?

— Настоящая цена? — Элис нахмурилась. Ей-то откуда знать, она что, каждый день покупает себе роскошные костюмы? — Не знаю, — ответила она, — думаю, что цены на такие вещи колеблются между несколькими сотнями долларов.

— Значит, сотни долларов?

Глаза Уорбертона были холодны и неподвижны, на губах блуждала зловещая усмешка. Элис стало не по себе, вдоль спины пробежал неприятный холодок.

— Скажите, мисс, а не сойтись ли нам, например, на пяти тысячах долларов? Верните мне вещи, а я вам выпишу чек на пять тысяч долларов.

Элис, не верила своим ушам.

— Да вы с ума сошли! — запротестовала она. — С какой стати вы собираетесь выкидывать такие безумные деньги? Вы же можете на них купить ей полный гардероб!

— Да будет вам! — резко прервал ее Уорбертон. — Не нужно тратить слова понапрасну, вы прекрасно понимаете, сколько времени уйдет, займись я даже покупками немедленно. К тому же если бы я еще в точности знал и помнил, что конкретно надо купить!.. Поэтому прошу вас, не глупите, я вам предлагаю достаточно выгодные условия обмена, соглашайтесь! И вообще, вам совсем не идет ваша фальшивая праведность.

Нет, смотрите, каков подлец! «Фальшивая праведность»— и как только у него язык повернулся сказать такое! До Элис, наконец, дошло, что он ей приписывает, и лицо ее запылало от гнева.

— Убирайтесь отсюда немедленно, слышите?! — с дрожью в голосе потребовала она. — Иначе я немедленно звоню в полицию. По какому праву вы здесь, в моем доме, говорите мне такие гадости? — Элис явно не хватало слов, чтобы выразить свое негодование, отвращение, ненависть. — Вот уж теперь можете не сомневаться, я не уступлю вам ни единой тряпки, ни за какие пусть самые заманчивые деньги! Будь это хоть десять, хоть двадцать, хоть сто тысяч долларов! Так вам и надо, пусть ваша любимая Холли покинет вас! При этом вы окажете ей громадную услугу, дав понять, кто вы есть на самом деле! Пусть она увидит, с каким типом связалась! На ее месте я бы… я бы…

— Ну-ну! И что бы вы на ее месте? — поддразнивал он Элис. И уже не понятно было, злится он иди веселится. Однако во взоре его застыло затаенное бешенство, на виске напряженно билась жилка.

— Я бы, — ответила Элис, — прежде всего далеко не сразу позволила вам делать мне подобные подарки. — С чувством, произнеся эту фразу, Элис добавила, что она бы еще…

— Ну, и что бы вы еще? — Его голос упал до вкрадчивого шепота, такого опасного, мягкого.

Взглядом же он буквально раздевал ее. И этот чувственный, хищный взор невольно ожег ее.

Вот это вызов! Элис не ожидала от себя, точнее от своего тела, такого предательства. Ральф Уорбертон прекрасно понимал, что делал, взглядом срывая с нее одежды и оставляя ее в пусть воображаемой, но все-таки наготе.

— Ну, так говорите же, что бы вы сделали на ее месте? Ходили бы голая?

И Элис не нашлась что ответить. Она была рассержена и одновременно сражена его мужским обаянием, сражена наповал, чтобы решиться сказать хоть что-нибудь.

— Как бы то ни было, — продолжал Уорбертон, — верите вы или нет, я стараюсь для кузена, а не для себя. Но, тем не менее, вы одеты сейчас в то, что, можно сказать, выбирал и покупал я сам.

О, этот его голос, такой мягкий, такой опасный! И снова его взор заскользил по ее телу, только медленнее и еще более откровенно, с явным вызовом, призывом. Казалось, это вовсе не взгляд, а прикосновение. Элис удивлялась самой себе, своей восприимчивости к его животному магнетизму. Она оказалась абсолютно беспомощна перед ним.

Наконец овладев собой и собравшись с силами, Элис сделала попытку вырваться на свободу. Она отступила на шаг, увеличивая дистанцию между ними, и, отведя глаза от его всепроникающего взора, произнесла довольно резко:

— Прошу вас немедленно уйти! Если вы этого не сделаете, я вынуждена буду…

— Ax да, чуть не забыл, — обратиться в полицию! Чудесно! Убедить вас я не сумел. Обещаю вам, что, если представится случай, обязательно вспомню о вашем содействии и, видит Бог, я останусь в долгу. — Снова Элис почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. Хотя, — продолжал он, — я могу понять, почему вам так не хочется расставаться с вашим, а точнее, вовсе не вашим сокровищем. Костюм на вас и правда смотрится великолепно.

Уорбертон повернулся было к выходу, как вдруг, совершенно неожиданно, поднял руку и бесцеремонно провел указательным пальцем вдоль ее ворота, где в широком вырезе угадывалась грудь.

— А в этом месте костюм сидит на вас плотнее, чем на Холли. Ее размер 34 В, а ваш, надо думать, 34 С, поэтому на вас он выглядит лучше. И вообще, наверное, гораздо интереснее надевать его на голое тело, как сделали это вы…

Элис опять не нашла нужных слов, она вообще не нашла никаких слов. Гневные выкрики замерли у нее на губах, но они бы ничего и не исправили. Что сказано — то сказано, что услышано-то услышано, и никуда от этого не деться.

Ральф Уорбертон удалился, более спокойный, чем пришел. Элис же осталось лишь удивляться, с чего это вдруг ее невозмутимое до сих пор тело выдало такую предательски сильную реакцию на одно лишь прикосновение Уорбертона. Даже не глядя в зеркало, она точно знала, что под тонкой кремовой тканью костюма четко прорисовались ее соски, чего не было, пока Ральф к ней не притронулся! Ее чувства пришли в полное смятение.

Прошел час, но Элис все еще никак не могла прийти в себя. В конце концов, убеждала она себя, все это глупо, как, впрочем, глупа и вся история с чужой одеждой от начала до конца. с Противно только, что он заставил ее так переволноваться. Элис закрыла дверь на цепочку и, что бы успокоиться, заварила себе крепкого кофе.

По идее, следовало бы сейчас позвонить в магазин и выяснить, что там у них происходит на самом деле и по какому праву Ральфу Уорбертону дали телефон ее подруги. Да и подруга тоже хороша! Тут же сообщила этому типу ее адрес.

Если придется вернуть покупки, она, безусловно, это сделает. Пожалуй, другого выхода не придумаешь. Однако, как смел этот подлец оговаривать ее! Сам заварил кашу, пусть сам ее и расхлебывает! Успокоиться все никак не удавалось, вот и кофе она пролила прямо на руку — немудрено, ведь так дрожали ее пальцы! Что странного она ему сказала? Совсем даже ничего, и незачем было обвинять ее в нечуткости! Любая другая на ее месте реагировала бы точно так же. Конечно, можно пожалеть эту неизвестную Холли: как все-таки неприятно, даже ужасно, когда любимый мужчина вот так продает твою одежду! Но для Холли было бы еще хуже увидеть, как ее мужчина заигрывает с другой-с ней, Элис, да еще и прикасается… В общем, пусть бедняжка не жалеет ни о чем и держится от него подальше.

В то же время Элис не оставляли и другие мысли, более сокровенные. Ральф Уорбертон притронулся к ней, как будто знал наверняка, как она это воспримет. Недаром в его всезнающих серых глазах мелькнуло выражение триумфа и сознание того, что Элис знает об этом. Нахал явно заметил ее возбуждение. Элис почувствовала, что уже ненавидит Уорбертона. Холли без него обойдется, и нечего было даже думать улаживать их ссору. Не вернула одежду — ну и ладно, он виноват, ему и отвечать! В конце концов, на ее счастье, он не из тех мерзавцев, что вынашивают планы мелкой мести. По крайней мере, ей так показалось.