"Карсон Венерианский" - читать интересную книгу автора (Берроуз Эдгар)

7. Зерка

Хорджан отвел меня в маленькую комнату, выходящую во двор, и велел оставаться там, чтобы никто меня не видел. Они с Лодасом ушли. Вскоре Лодас вернулся сказать, что он везет свою продукцию на рынок, а затем возвращается домой. Он хотел попрощаться со мной и пожелать мне удачи. Лодас был хорошим лояльным парнем.

Часы тянулись медленно в этой душной тесной комнате. Когда смерклось, Хорджан принес мне еду и воду. Он попытался выяснить, с какой целью я прибыл в Амлот, но я уклонился от всех его вопросов. Он продоложал повторять, что будет рад избавиться от меня, но в конце концов ушел. После еды я попытался заснуть, но сон не шел ко мне. Когда я наконец уже начал дремать, послышались голоса. Они доносились из соседней комнаты, и перегородка была такой тонкой, что я мог разобрать слова. Я узнал голос Хорджана, и смог различить голос другого человека. Это был не Лодас.

— Говорю тебе, что это скверное дело, — говорил Хорджан. — Вот здесь этот человек, о котором я ничего не знаю. Если станет известно, что он здесь скрывается, обвинят меня, хотя я и не знаю, почему он скрывается.

— Ты идиот, что держишь его у себя, — сказал другой.

— Что мне с ним делать? — спросил Хорджан.

— Отдай его Гвардии Зани.

— Но они все равно скажут, что я укрывал его, — простонал Хорджан.

— Нет. Скажи, что ты не знаешь, как он попал к тебе в дом. Скажи, что тебя не было дома, а когда ты вернулся, то обнаружил, что он прячется в одной из комнат. Они не причинят тебе вреда за это. Они даже могут вознаградить тебя.

— Ты так думаешь? — спросил Хорджан.

— Конечно. Человек, который живет рядом со мной, донес на соседа, и его за это наградили.

— Правда? Стоит об этом подумать. Может быть, человек, который у меня прячется, опасен. Может, он пробрался в город, чтобы убить Мефиса.

— Ты можешь сказать им, что он собирается это сделать, — ободрил его другой.

— Они дадут тогда очень большую награду, правда? — спросил Хорджан.

— Да, я думаю, очень большую награду.

Несколько минут длилось молчание. Затем я услышал звук отталкиваемой скамейки.

— Ты куда? — спросил посетитель Хорджана.

— Пойду расскажу Зани, — сказал Хорджан.

— Я пойду с тобой, — заявил его приятель. — Не забывай, что идея была моя. Я должен получить половину награды. Может, даже две трети.

— Но он мой пленник, — настаивал Хорджан. — Это я собираюсь доложить Гвардии Зани. Ты оставайся здесь.

— Ничего подобного. Если я расскажу им все, что я знаю, они арестуют вас обоих. А я получу действительно большую награду.

— Ты этого не сделаешь! — вскричал Хорджан.

— Еще как сделаю, если ты будешь продолжать грабить меня у меня же на глазах.

— Да не буду я тебя грабить. Я дам тебе десять процентов.

Другой рассмеялся.

— Десять процентов! Как бы не так. Это я дам тебе десять процентов, и это гораздо больше, чем ты заслуживаешь, участник заговора против Мефиса, Спехона и всех прочих.

— Ты не посмеешь обвинить меня в этом! — закричал Хорджан. — Все равно тебе никто не поверит. Все знают, какой ты лжец. Эй, ты куда? Вернись! Это я собираюсь им все доложить!

Я услышал звук бегущих ног, хлопанье двери, затем наступила тишина. Это был мой единственный шанс выбраться оттуда, и можете мне поверить, что я не терял времени. Я не знал, как далеко они должны будут идти, чтобы найти члена Гвардии Зани. Вполне может быть, что они найдут его на соседнем углу. Я быстро выбрался из дома, и когда я оказался на улице, наши закадычные друзья все еще были видны. Они ссорились на бегу. Я повернулся и растворился в темноте ночи, направившись в противоположную сторону.

Не было смысла бежать. Я даже не торопился, а шел неторопливо, как будто я был старожилом Амлота, отправившимся навестить тещу. Авеню, по которой я шел, была темной и мрачной, но впереди я видел освещенную улицу. Туда я и направился. Я миновал нескольких прохожих, но никто не обратил на меня внимания. Через некоторое время я оказался на улице с маленькими магазинчиками. Все они были открыты и освещены, покупатели входили в них и выходили. На улице было полно солдат, и здесь я впервые увидел Гвардейцев Зани.

Их было трое, и они шли посреди тротуара, расталкивая в стороны мужчин, женщин и детей. Я слегка забеспокоился, приближаясь к ним, но они не обратили на меня внимания.

Я много передумал с тех пор, как услышал разговор между Хорджаном и его посетителем. Я не мог забыть, что этот последний связал имя Спехона с именем Мефиса. Сообщение в моем кармане было адресовано Спехону. Что может Мьюзо тайно сообщать лидеру Зани? В этом не было смысла, и это плохо выглядело. Я почувствовал беспокойство.

Затем я припомнил необъяснимую секретность моего отбытия и то, что Мьюзо велел мне не говорить Лодасу имя человека, которому я нес сообщение. Почему он боялся, чтобы это не стало известно? И почему он так успокоился, когда убедил себя в том, что я не умею читать по-амториански? Это была загадка, которая начала понемногу проясняться в моем уме. Или, по крайней мере, я начал подозревать, какова ее разгадка. Был я прав или нет, возможно, я никогда не узнаю. Или узнаю завтра. Это сильно зависело от того, доставлю я сообщение Спехону, или нет.

Я почти уже было решился выбраться обратно из города и вернуться к кораблю, полететь в Санару и выложить все дело Таману, которому я доверял. Но мое иногда доходящее до глупости чувство долга выбило эту мысль у меня из головы. Нет, я пойду и выполню приказ — таков мой долг солдата.

Я продолжал идти вдоль по авеню. Магазины становились все богаче, одежда и украшения прохожих все роскошнее. Ганторы в великолепной сбруе несли своих пассажиров туда и сюда, иногда останавливаясь перед магазинами, куда хозяин или хозяйка входили сделать покупку. Перед одним ярко освещенным зданием ждали сразу двадцать или тридцать огромных ганторов. Подойдя к зданию, я заглянул внутрь. Это был ресторан. Вид ярких огней, смеющихся людей и хорошей еды привлек меня. Скудная еда, которую принес мне Хорджан, только раздразнила мой аппетит. Я вошел в ресторан и только тогда обнаружил, что он набит до отказа, как как бочонок сельди. Минуту я стоял у входа, осматриваясь в поисках свободного места, и уже собирался повернуться и выйти, когда ко мне подошел слуга и спросил меня, желаю ли я отобедать. Я сказал ему, что желаю, и он отвел меня к столику на две персоны, за которым уже сидела женщина.

— Садитесь, — сказал он.

Я был в легком замешательстве.

— Но этот стол занят, — сказал я.

— Все в порядке, — сказала женщина. — Прошу вас, садитесь.

Мне ничего не оставалось делать, как поблагодарить ее и занять свободное место.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал я.

— Не стоит благодарности, — ответила она.

— Я понятия не имел, что слуга отведет меня к столу, который уже занят. С его стороны это было очень самонадеянно.

Она улыбнулась. Это была прелестная улыбка. Женщина была хороша собой и, как все цивилизованные женщины Амтор, которых я видел, казалась молодой. Ей могло быть и семнадцать лет, и семьсот. Такое действие оказывает сыворотка долгожительства.

— Не так самонадеянно, как может показаться, — ответила она. — По крайней мере не со стороны слуги. Это я велела ему привести вас.

Должно быть, мое удивление отразилось на лице.

— О, конечно, благодарю, вы проявили ко мне внимание, — единственный набор банальностей, который я смог пробормотать.

— Я увидела, как вы осматриваетесь в поисках свободного места, — продолждала она. — За моим столом одно место было свободно. Я была одна… и вообще одинока. Вы ведь не возражаете?

— Я в восторге. Вы не единственный человек в Амлоте, который чувствует себя одиноко. Вы уже заказали что-нибудь?

— Нет. Здесь ужасное обслуживание. У них вечно не хватает слуг. Зато еда лучшая в городе. Но вы, конечно, не раз обедали здесь — все здесь обедают.

Я не знал, какую линию поведения избрать. Возможно, лучше будет сразу признаться, что я здесь чужой, чем выдавать себя за жителя Амлота и впоследствии разоблачить себя какой-нибудь очевидной ошибкой. Я был уверен, что непременно сделаю ошибку в беседе с человеком, который хорошо знает Амлот и обычаи его жителей. Я видел, что женщина внимательно наблюдает за мной. Возможно, более правильным словом будет инвентаризация — она словно составляла перечень моих отличий — другая одежда, другие ремни, глаза… Я несколько раз ловил озадаченный взгляд, который она бросала на мои глаза. Я решился признаться, что я в городе чужой, и в этот момент наше внимание было привлечено небольшим движением в зале. Отряд Гвардии Зани опрашивал людей за одним из столов. Их манера поведения была назойливой и угрожающей. Они вели себя как компания гангстеров.

— Что там происходит? — спросил я мою сотрапезницу.

— Вы не знаете?

— Это одна из очень многих вещей, которых я не знаю, — признался я.

— Про Амлот, — закончила она мою мысль вместо меня. — Они ищут предателей и Аторианцев. Это происходит в Амлоте постоянно в наши дни. Стиранно, что вы никогда этого не замечали. Вот они уже идут сюда.

Так оно и было. Они направлялись прямиком к нашему столу через весь зал. И их главный не отрывал глаз от меня. В тот момент я решил, что он разыскивает именно меня. Позже я узнал, что это их обычная манера — осматривать общественные места, выбирая и проверяя несколько человек. Это делалось больше для морального воздействия на граждан, чем для чего-либо другого. Разумеется, они производят аресты, но это скорее делается по капризу главного в отряде, если только жертва не была указана доносчиком.

Главный протолкался прямо к нашему столику и приблизился ко мне чуть ли не нос к носу.

— Кто ты такой? — потребовал ответа он. — Доложи о себе.

— Это мой друг, — сказала женщина. — Он в порядке, кордоган.

Мужчина посмотрел на нее и увял.

— Конечно, Тоганья, — воскликнул он извиняющимся тоном. Затем он собрал своих людей и вывел прочь из ресторана.

— Кажется, кроме счастья быть в вашем обществе, для меня и по другим причинам оказалось большой удачей, что это был единственный свободный стул во всем ресторане. Хотя мне на самом деле нечего бояться. Просто все это непривычно и смущеает меня, ведь я чужой в вашем городе.

— Так я угадала? Вы чужестранец?

— Да, Тоганья. Я как раз собирался вам об этом сказать, когда этот кордоган на меня набросился.

— Но у вас есть удостоверяющие личность бумаги?

— Бумаги? Нет, откуда…

— Тогда это действительно удачно для вас, что я оказалась здесь. Иначе вы бы уже были на пути в тюрьму и не исключено, что завтра утром вас бы расстреляли — если только у вас нет здесь друзей.

— Только один друг, — сказал я.

— Могу я узнать, кто он?

— Вы.

Мы оба улыбнулись.

— Расскажите мне что-нибудь о себе, — сказала она. — Кажется невероятным встретить в наши дни в Амлоте кого-то до такой степени наивного.

— Я попал в город только сегодня вечером, — объяснил я. — Видите ли, я наемник, солдат удачи. Я услышал, что здесь идет война, и пришел искать службы.

— На чьей стороне? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Ничего не знаю ни об одной из сторон.

— Как вам удалось попасть в город, почему вас не арестовали? — спросила она.

— Через ворота проходила группа солдат, несколько рабочих и фермеров. Я просто вошел вместе с ними. Никто не остановил меня и не задавал вопросов. Я сделал что-нибудь не так?

Она покачала головой.

— Нет, если тебе это сошло с рук. Все так, если не попадаешься. Преступление — это когда тебя ловят. Расскажи мне о том месте, откуда ты родом, если не возражаешь.

— Почему я должен возражать? Мне нечего скрывать. Я прибыл из Водаро.

Я видел сушу под названием Водаро на одной из карт Дануса. Она тянулась от южного края южной умеренной зоны в терра инкогнита антарктической области. Данус сказал, что о Водаро мало что известно. Я надеялся, что о ней ничего не известно. Нельзя было знать о ней меньше, чем знал я.

Она кивнула.

— Я была уверена, что ты из далекой страны, — сказала она. — Ты очень отличаешься от людей Корвы. Там у вас у всех людей серые глаза?

— А как же! — заверил я ее. — У всех жителей Водаро серые глаза, или почти у всех, — мне пришло в голову, что она может когда-нибудь встретить жителя Водаро, у которого черные глаза. Если она начнет опрашивать прямо сейчас посетителей ресторана, чем черт не шутит — среди них может найтись такой. Я не был уверен и не хотел рисковать. Моя собеседница казалась весьма живой и любопытной натурой, стремящейся все узнать побыстрее.

Слуга наконец снизошел до того, чтобы появиться и принять наш заказ. Когда прибыл обед, я обнаружил, что его стоило ждать. Во время еды женщина объяснила мне многое об условиях жизни в Амлоте под правлением Зани, но она была такой ловкой, что я не мог сказать, она за или против этого порядка. В разгар нашего обеда появился еще один отряд Гвардии Зани. Они направились прямиком к соседнему с нашим столу, и гражданский, который был с ними, указал на одного из обедающих:

— Вот он! — воскликнул он тоном обвинения. — У его прабабушки была кормилица-Аторианка!

Обвиняемый встал и побледнел.

— Мистал! — выкрикнул кордоган, возглавляющий отряд, и со всей силы ударил обвиняемого в лицо, сбивая его с ног. Затем другие прыгнули на него, пинали и били его. Наконец они утащили его прочь, скорее мертвого, чем живого. (Мистал — это грызун величиной с кошку. Слово часто используется в качестве неодобрительной оценки, как мы сказали бы «Свинья!»)

— В чем тут было дело? — спрсил я собеседницу. — Почему человека избили чуть не до смерти за то, что его прабабушку кормила грудью женщина-Аторианка?

— Молоко и, следовательно, кровь Аторианцев попала в жилы его предка, таким образом осквернив чистую кровь высшей расы Корвы, — объячснила она.

— Но что плохого в крови Аторианцев? — спрсил я. — Они больны?

— Это довольно сложно объяснить, — сказал она. — Я бы на вашем месте просто приняла это, как есть, пока вы находитесь в Амлоте, и не обсуждала.

Я согласитлся, что это прекрасный совет. Из того, что я видел в Амлоте, я сделал вывод, что чем меньше обсуждаешь что бы то ни было, тем лучше будешь себя чувствовать и дольше проживешь.

— Вы не назвали мне свое имя, — сказала Тоганья. — Меня зовут Зерка.

Я не мог назваться моим собственным именем, не решался больше пользоваться и именем Хомо, потому что я был уверен, что Хорджан и его приятель донесли на меня. Так что мне надо было быстро придумать еще одно имя.

— Водо, — быстро сказал я. Водо из Водаро — звучит потрясающе!

— Ты, должно быть, очень важный человек в своей стране, — сказала она.

Я видел, что она старается выкачать из меня побольше сведений, и не видел причин говорить, что я водитель машины или авиатор, или что-то в этом роде. Это не прозвучит впечатляюще, и, потом, раз уж я начал карьеру обманщика, надо и продолжать в том же духе.

— Я — танджонг Водаро, — сказал я. — Но прошу вас не говорить никому. Я путешествую инкогнито.

Танджонг — это сын правящего джонга, принц.

— Но как ваше правительство позволило вам путешествовать вот так? Вас ведь могут убить?

— Исходя из всего, что я успел повидать в Амлоте, я согласен с вами, — сказал я со смехом. — Собственно говоря, я убежал. Я устал от помпы и церемоний придворной жизни. Я хотел жить самостоятельно, как мужчина.

— Это все очень интересно, — сказала она. — Если вы хотите поступить на службу здесь, возможно, я смогу помочь вам. Я имею некоторое влияние. Приходите завтра ко мне. Погонщик любого общественного гантора знает, где мой дворец. Теперь я должна идти. Это было замечательное приключение. Вы спасли меня от невыносимой скуки.

Я обратил внимание, что она сказала именно «невыносимой».

Я провел ее до двери, где двое воинов отдали ей честь и сопроводили нас до обочины тротуара, где один из них подозвал погонщика гантора — ее личный экипаж.

— Где вы остановились? — спросила она, ожидая гантора.

— Пока нигде, — ответил я. — Вы знаете, что я чужестранец. Можете ли вы подсказать мне хорошее место?

— Да. Поедемте со мной. Я отвезу вас туда.

В красивой беседке на широкой спине ее гантора могло поместиться четверо в двух отделениях: два и два, друг напротив друга. Между этими двумя сиденьями размещалось еще одно, где ехали два вооруженных охранника.

Гигантское животное величественно шло вдоль по улице, и я с интересом наблюдал ночную жизнь этого амторианского города. До этого момента я уже побывал в Куааде, городе на деревьях в Вепайе; в тористском городе Капдоре; в городе мертвецов Корморе, в прекрасном Хавату и в свободолюбивой Санаре. Только Хавату и Амлот из них были городами в подлинном смысле этого слова. Хотя Амлот и не мог сравниться с Хавату, это был город, полный жизни. Хотя час был поздний, главная авеню была полна народа. Шеренги разнообразно украшенных ганторов двигались в обоих направлениях, неся своих пассажиров — веселых и смеющихся или серьезных и хмурых. Повсюду были гвардейцы Гвардии Зани. Их странная стрижка выделяла их среди остальных: полоса волос в два дюйма шириной от лба до затылка. Их одежда тоже отличалась от одежды остальных — своей витиеватостью и разукрашенностью. Магазины и рестораны, игорные дома и театры, ярко освещенные, выстроились вдоль авеню. Амлот не был похож на воюющий город. Я сказал об этом Зерке.

— Таким образом мы поддерживаем дух людей, — пояснила она. — На самом деле последняя война, которая привела к революции, лишила нас иллюзий и сделала разочарованными и истощенными. Нам пришлось отказаться от военного и торгового флота. На авеню Амлота было мало жизни и еще меньше смеха. Затем особым декретом джонга Корда были открыты все публичные заведения и людей даже насильно заставляли выходить на улицы. Эффект был электрическим. После революции Зани тоже продолжают посильно придерживаться этой практики. Она хорошо зарекомендовала себя. Ну вот, мы приехали к дому путешественников. Приходите ко мне завтра.

Я поблагодарил ее за проявленное ко мне внимание и чудесный вечер, который она мне подарила. Погонщик приставил лестницу к боку гантора, и я уже собирался спуститься, когда она положила руку мне на локоть.

— Если вам будут задавать вопросы, — сказала она, — скажите им то, что рассказали мне. А если вам не поверят, или вы попадете в какие-нибудь неприятности, отправьте всех ко мне. скажите, что я дала вам разрешение так поступать. Вот, возьмите это и наденьте, — она сняла кольцо с пальца и протянула мне. — Это подтвердит ваше утверждение, что вы мой друг. И еще одно. Я бы на вашем месте больше не упоминала, что вы танджонг. Королевское происхождение ныне не так популярно в Амлоте, как было когда-то. Оно ведь нематериально. Недавно сюда прибыл великий джонг в поисках своей единственной дочери, которая была похищена. Он все еще находится в заключении в Гап кум Ров — если еще жив.

Великий джонг, единственная дочь которого была похищена! Возможно ли это?

— Кто этот великий джонг? — спросил я.

Ее глаза слегка сузились, когда она ответила:

— В наши дни в Амлоте не следует быть чересчур любопытным.

— Прошу прощения, — сказал я, затем спустился на тротуар, а ее огромный гантор проследовал дальше по авеню.