"Города красной ночи" - читать интересную книгу автора (Берроуз Уильям С.)Все непросто на поезде «А».На поезде вместе с Уорингом. Пахнет паром, копотью и железом. Туалеты забиты дерьмом. За окном – красная глина, ручьи, пруды и фермы. У меня с собой маленькая круглая коробка, в коробке – рисунки, сделанные на бумаге, похожей на пергамент, и они оживают, когда я перелистываю страницы. Стадо коров у реки увязло в бетоне по самые уши. Или вот четыре фигуры, двое мальчиков и две девочки, одетые по моде восемнадцатого века, выходят из золоченой кареты. Они сбрасывают одежды, кружась под позвякивание музыкальной шкатулки. В коридоре поезда я сталкиваюсь с французским таможенником – грузным приземистым человеком с багровым лицом и налитыми кровью зелеными глазами, – и его помощником, длинным костлявым типом с землисто-серым лицом. Видимо, мы проезжаем по территории Французской Канады, и будет проверка паспортов. Дверь, у которой стоит таможенник, приоткрывается в его сторону, но он налегает на нее плечом, мешая двум кондукторам открыть ее с той стороны. Он говорит своему помощнику, чтобы тот взломал дверь пожарным топориком. Я ненавязчиво встреваю в их разговор и объясняю ему, что дверь открывается в другую сторону – надо просто потянуть на себя. В итоге он так и делает, а потом упрекает меня, а заодно и двух кондукторов, что мы мешаем ему исполнять свои обязанности. – Mais je sui passager, – протестую я. – Quand meme! [48]– рычит он. Теперь все пассажиры выходят из поезда и с паспортами в руках выстраиваются в очередь перед открытой будкой. Таможенник сидит за столом за деревянной перегородкой. Каждый раз, как кто-нибудь закуривает сигарету, появляется табличка DEFENCE DE FUMER, а сам таможенник поднимает голову и орет: – Defence de fumer. В очереди я первый. Таможенник глядит на мой паспорт и ухмыляется. – Сами состряпали или как? Я говорю, что этот документ выдан правительством Соединенных Штатов. Он подозрительно на меня смотрит и говорит: – Тут написано, что вы живете в Лондоне. – И что? Следом за мной стоит девушка с американским паспортом. Я обращаю его внимание, что у нее точно такой же паспорт. Он хватает ее паспорт и рассматривает его. Потом швыряет оба паспорта на стол и обращается к своему ассистенту: – Уничтожьте эти бумаги. – Но вы не имеете права уничтожать чужие паспорта. Вы что, совсем ненормальный? – говорю я. – Ненормальный? – скалится он и обращается к девушке. – Он ваш сообщник? Вы вместе? – Ничего подобного! Я вообще его в первый раз вижу! – Но вы путешествуете на одном поезде? – Ну… да, но… – И сидите за одним столиком? – Ну… да, так получилось… – То есть, вы признаете, что сидите за одним столиком с человеком, которого раньше в глаза не видели? Возможно, вы едите в одном купе? И, без сомнения, делите с ним постель? – Это неправда! – кричит она. Солдаты разжигают дровяную печь. Помощник подает голос: – Прошу прощения, сэр, но мой сын собирает коллекцию. Можно, я заберу одну из этих фальшивок? – Да, одну – можно. Какую из двух? – Которая этой девушки, сэр, если можно. Она симпатичнее. Не побоюсь вам признаться, сынишка мой на нее весь издрочится. – Ну и ладненько. А второй уничтожьте. Мой паспорт летит в печь. Таможенник поворачивается к другим пассажирам-американцам. – Вы, все, подходите сюда и сдавайте свои бумажки. Документы, якобы выданные правительством, которое прекратило свое существование двести лет назад… Среди пассажиров слышен гневный ропот, но солдаты отбирают у всех паспорта и швыряют их в печь. – Мы с мамой, к вашему сведенью, обо всем сообщим в американское консульство, – воет какой-то турист. Офицер поднимается из-за стола. – Ваша валюта представляет ценность и интерес только для коллекционеров. Сомневаюсь, что такие водятся у нас в городе. – Он запрыгивает в поезд, который уже отходит от перрона. – А наш багаж? – Багаж пока конфискован. Получите его в столице по предъявлении действительных паспортов. Состав набирает скорость. Мы стоим на вокзале маленького городка на Диком Западе начала века: водонапорная башня, немощеные улицы, покрытые красной грязью, привокзальная гостиница и ресторан. Я ухожу, оставляя своих соотечественников размахивать кредитками и дорожными чеками перед любезным китайцем за стойкой, который достает изо рта зубочистку, разглядывает ее кончик и качает головой. Я иду вдоль по улице, мимо салуна, мимо цирюльни, и сворачиваю на заросшую сорняками улочку: Улицу Без Вести Пропавших. Дома и с той, и с другой стороны выглядят заброшенными. Но чуть дальше здания меняются и улица резко идет под уклон. БАНИ РАБОТАЮТ КРУГЛОСУТОЧНО. Я захожу в парную с мраморными скамьями. Мальчик, гладкий и белый, как алебастр, манит меня рукой, и я иду следом за ним через лабиринт душевых и парных в вестибюль и дальше – на улицу, на каменную площадку над зеленым откосом, переходящую в каменные же ступеньки, ведущие вниз. Мы ищем такси. Вместе с ним – его брат-близнец, хромой, одна нога в лубке. Алебастровый мальчик сидит рядом со мной на каменной скамье. У него нет белков, его глаза сплошь нежно-голубые и блестят, как стекло. Он сидит, обнимая меня за плечи, и говорит на странном языке, который представляет из себя последовательность кинокадров и эпизодов из комиксов… мелькают вялые бледные ноги… серебристые ягодицы в темной комнате… |
||
|