"Через Кордильеры" - читать интересную книгу автора (Ганзелка Иржи, Зикмунд Мирослав)
«Засуха» в Мендосе
Еще один цех на фабрике вина.
Конвейер подает пустые винные бутылки в грохочущую карусель автомата, который промывает их горячей водой со щелочью; вторая карусель споласкивает их, а следующая наполняет их бирюзовые тела густым кармином вина. Секунда за секундой, бутылка за бутылкой. Двадцать пять тысяч за восемь часов. Излишки вина ручьем текут по желобу в полу, протянувшемуся через все помещение, и возвращаются в хранилища. Здесь не должно пропасть даром ни одного литра.
Когда же, наконец, узнаешь цифры этого производства, то голова идет кругом. Емкость одних только мендосских винных погребов Хиоль составляет 150000000 литров. Сто пятьдесят миллионов литров вина! Виноградники, находящиеся в собственности компании, обеспечивают лишь десятую часть производства, а остальные девять десятых сырья — винограда или готового вина — компания покупает у мелких виноградарей и виноделов. На каких же условиях?
И снова перед глазами возникает картина, представившаяся нам, когда мы впервые взглянули на мендосский край с высоты Серро-де-ла-Глориа. Даже здесь, в винных погребах, чувствуется все тот же гнетущий рост жемчужины, которую кормит мендосская раковина. Предприятие Хиоль и несколько других винодельческих компаний взяли под свой полный контроль производство и сбыт вина во всей Аргентине. Жестокая монополизация привела к тому, что не только жизнь всех местных крестьян, но и судьба всех полутораста винных погребов оказались в руках горстки королей вина. Они скупают всю их продукцию по ценам, которые приковали мендосских виноградарей к деревянным ранчо и клочку изнывающей от жажды земли. По всей Аргентине работает более четырех с половиной тысяч человек из управленческого аппарата компании Хиоль, которые искусственно поддерживают вздутые цены на мендосское вино. Эти люди, стоит только монополистам взмахнуть палочкой, могут вызвать во всей стране острую нехватку вина и обеспечить своим дирижерам огромные прибыли от продажи.
Вечером мы прогуливаемся по мендосским улицам; солнце уже село; тянет сухим холодком. Насмотревшись за день на винную круговерть по километрам погребов, мы заходим в ресторан, чтобы тут спокойно отведать знаменитого мендосского вина «Кансильер», прославившего Аргентину далеко за ее рубежами.
— Siento mucho, caballeros, — пожимает плечами официант. — Глубоко сожалею, господа, но вина вам не достать во всей Мендосе. Разве только если останетесь у нас отужинать. Или можете получить одно вино в отеле для туристов, одиннадцать песо за бутылку. А у нас — четыре с половиной.
Мы сидим в ресторане над мендосским «фирменным» блюдом — паррижьядой. Почти на каждом столе дымятся плоские жаровенки с решетками, под которыми горит древесный уголь. В зале как после пожара, несмотря на то, что над головой, словно в паровозном депо, приоткрыты огромные застекленные рамы. Зажиточные мендосцы зачарованно смотрят сквозь стаканы с вином на свою паррижьяду и снимают с вертелов все, что душе угодно: куски жареного асадо, чоррисо, чинчулины, тушеное вымя, печень, почки. И запивают вином.
Вино только вместе с ужином. Без ужина — содовая вода.