"Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы" - читать интересную книгу автора (Раджниш Бхагаван)

8. БЕСПОЛЕЗНОЕ

Жизнь диалектична, вот почему она нелогична. Логичность означает, что противоположное — оно и в самом деле противоположно, а жизнь всегда содержит противоположность в самой себе. В жизни противоположное — это не противоположное, это дополнение. И без него ничто в жизни невозможно.

Например, жизнь существует благодаря смерти. Если бы смерти не было, то не было бы и никакой жизни. Смерть это не конец и смерть это не враг — более того, наоборот, благодаря существованию смерти становится возможной жизнь. Поэтому смерть — это не нечто заключительное, она вплетена в «здесь и сейчас» (here-and-now). Каждый момент обладает своей собственной жизнью и своей собственной смертью; а иначе существование было бы невозможно.

Есть свет, и есть тьма. С точки зрения логики это — противоположности, и логика утверждает: «Если есть свет, то не может быть никакой темноты, а если темно, значит, нет никакого света». Но жизнь доказывает нечто совершенно обратное. «Если существует свет, то причиной этому — тьма», — утверждает она. Мы, возможно, просто не в силах разглядеть это другое, хотя оно спрятано здесь рядом, за углом.

Тишина существует потому, что есть звук. Если бы звука вообще не было, то как бы вы были безмолвны? Как вы можете быть безмолвны? Противоположное необходимо — как фон, для сравнения. Те, кто следует логике, всегда идут не в том направлении, потому что их жизнь становится однобока. Они мечтают о свете, и поэтому они отрицают тьму; они мечтают о жизни, и поэтому начинают бороться со смертью.

Вот почему в мире не существует предания, которое утверждало бы, что Бог — это одновременно и свет, и тьма. Есть такая традиция, которая гласит, что Бог — это свет, что Он не темен. В Господе нет тьмы для людей, верящих в то, что Бог есть свет. И существует другая религия, утверждающая, что Господь — это тьма; но с ее точки зрения в Нем нет света. Обе они неверны, поскольку обе логичны, они отрицают противоположное. А жизнь так огромна, беспредельна, всеобъемлюща, она содержит противоположное в самой себе. Она ничего не отрицает, она заключает в себе все.

Однажды кто-то сказал Уолту Уитману, одному из величайших поэтов: «Уитман, ты всегда противоречишь самому себе. Сегодня ты говоришь одно, а назавтра ты заявляешь совершенно противоположное».

Уолт Уитман расхохотался и ответил: «Я огромен. Я содержу в себе все противоположности и противоречия».

Только мелкие умы последовательны, и, чем уже, чем скованнее ум, тем он более последователен. Когда ум велик, бесконечен, он охватывает все: свет и тьму, и Бога, и Дьявола тоже; он объемлет все в своем абсолютном великолепии.

Только если вы понимаете этот таинственный, мистический процесс жизни, проявляющей себя через противоположности, диалектичной, нуждающейся в противоположном для придания равновесия, для задания тона, создания предпосылки, фона, только тогда вы можете понять Чжуан Цзы — потому что все Даосское видение мира, вся проницательность Даосов, вся их дальновидность, основаны на взаимодополняемости противоположностей.

Они пользуются двумя словами: инь и ян. Слова эти противоположны по смыслу, они обозначают мужское и женское начала. Просто представьте себе мир абсолютно мужской, или мир абсолютно женский. Такой мир будет мертвым, мертворожденным. В тот момент, когда он родится, он уже будет мертв. В нем не может быть никакой жизни. Если это мир женский — женщины, женщины, одни только женщины, никаких мужчин — женщины покончат с собой. Нужно противоположное, потому что противоположное притягательно. Противоположное становится магнитом, оно притягивает вас; противоположное позволяет вам взглянуть на себя, противоположное разрушает вашу тюрьму, противоположное делает вас безбрежным, безграничным. Если отринуть противоположное, случится беда. Но этим мы и занимаемся все время, и отсюда в мире столько горя.

Мужчины пытались построить общество в основе своей мужское, что породило массу проблем и конфликтов — женщина была отвергнута, ее отодвинули в тень. В прошлых веках женщину вообще не было видно. Ее прятали в темных подвалах дома, ей даже не дозволялось появляться в гостиной. Вы не смогли бы встретить ее на улице, вы не смогли бы увидеть ее в магазине. Она перестала быть частью жизни. Мир стал уродлив, ибо к чему же еще может привести отрицание противоположного? Мир перекосился, равновесие было нарушено. Мир сошел с ума.

Женщине до сих пор не позволяют принимать участие в жизни; на самом деле она все еще не часть, не живая часть жизни. Мужчины объединяются в группы, ориентированные на мужчин — исключительно мужские клубы, где собираются только мужчины, рынок, политика, научные группы. Повсюду эта неуравновешенность, этот перекос. Мужчина доминирует, и это порождает столько страданий! Когда превалирует одна из противоположностей, это вызывает лишь страдание, потому что другая сторона чувствует себя задетой и старается отомстить.

И поэтому каждая женщина старается отомстить дома. Конечно, она ведь не может выйти и, приняв участие в жизни общества, отомстить человечеству, отомстить мужскому полу. И она мстит своему мужу. Это неизменный конфликт.

Говорят, что однажды Мулла Насреддин заявил своему сыну: «Какое твое дело, мал еще задавать такие вопросы. Кто ты такой, чтобы спрашивать, как я познакомился с твоей матерью? Но одну вещь я могу сказать тебе наверняка: она совершенно отучила меня меня свистеть».

«А вообще мораль такова, — добавил он немного погодя, — если не хочешь быть таким же несчастным, как я, никогда не свисти девушке!»

Почему жена всегда конфликтует с мужем? Дело не в личных качествах, это не персональный конфликт, он не уровне личностей. Это месть всех женщин, всего женского рода, отверженной половины. А этот мужчина в доме, ее муж — он является представителем всего мужского мира, мира, ориентированного на мужчин. И она сражается.

Семейная жизнь оборачивается таким несчастьем потому, что мы не даем себе труда прислушаться к словам Чжуан Цзы. Сколько войн возникает из-за нашего нежелания понять, что противоположности должны быть слиты воедино. Отрицая это, вы кличете беду, и на каждом пути, на каждом уровне, в каждом измерении повторяется всегда одно и то же.

Чжуан Цзы утверждает, что, откажись вы от всего бесполезного, в мире не стало бы и полезного. Если вы отказываетесь от бесполезного; от игры, от забавы, то не может быть и никакой работы, никаких полезных обязанностей. Это очень трудно понять, потому что все наше внимание сосредоточено на полезном.

Если кто-нибудь спросит вас, из чего состоит дом, вы ответите, что из стен. А Чжуан Цзы сказал бы точно так же, как и его мастер Лао Цзы: что дом состоит не из стен, но из дверей и окон. И Лао Цзы, и Чжуан Цзы — оба они придают значение другой части. «Да, — говорят они, — стены полезны, но их полезность зависит от бесполезного пространства за ними».

Комната — это пространство, но не стены. Конечно, пространство ничего не стоит, а за стены приходится платить. Но, приобретая дом, что же вы покупаете? Стены, материальное, видимое. Но можете ли вы жить в этом материале? Вы можете жить в стенах? Вы будете жить в комнате, в пустом пространстве. Вы покупаете лодку, но жить вам приходится в пустоте.

Так действительно, что же такое дом? Пустота, окруженная стенами. А что такое дверь? Ничего. «Дверь» значит, что ничего нет — стены нет, пустота. Но вы не можете войти в дом, если нет двери; если нет окон, ни один луч солнца не пробьется внутрь, ни единого дуновения ветерка не пронесется по комнатам. Вы будете мертвы, и дом ваш станет могилой.

Чжуан Цзы говорит: «Помните, в доме две составляющих: стены, материал — то, что можно купить, продать, утилитарное, полезное — и пустота, окруженная стенами, неутилитарная, бесполезная, которая не может быть куплена, которая не может быть продана, которая не имеет никакой экономической ценности».

Можете вы торговать пустотой? Но жить вам приходится в пустоте — попытайся вы жить в стенах, вы сойдете с ума. Это невозможно — но мы упорно пытаемся делать это невозможное. В жизни мы выбираем утилитарное.

К примеру, при виде играющего ребенка, вы восклицаете: «Прекрати немедленно! На что ты тратишь время?! Это бессмысленное занятие. Займись чем-нибудь полезным. Учись, читай, хотя бы делай что-нибудь по дому, что-нибудь полезное. Не болтайся без дела, а то станешь бродягой, когда вырастешь». И если вы будете достаточно последовательны и настойчивы в этих своих требованиях, то постепенно вы убьете в нем все бесполезное. И тогда ребенок останется лишь полезным, а когда кто-нибудь только полезен, он мертв. Вы можете использовать его, он теперь механическая вещь, средство, но не законченное самосовершенство.

Вы — действительно вы лишь тогда, когда вы делаете что-нибудь бесполезное: рисуете — не на продажу, а ради собственного удовольствия; что-нибудь делаете в саду, наслаждаясь этим; валяетесь на песке на пляже, ничего не делая, просто расслабляясь, бесполезно, развлекаясь; сидите молча рядом с другом.

Можно было бы многое сделать за это время. Вы могли бы сходить в магазин, на рынок, вы могли бы чему-нибудь научиться. Можно было бы превратить время в деньги. Вы могли бы составить неплохой капитал, увеличить счет в банке; вы упустили солидный куш, потому что эти моменты уже не вернутся. Глупцы говорят, что время — деньги. Им ведомо только одно использование времени: как обращать его в деньги, больше денег, еще больше денег. В конце концов вы умираете, имея большой банковский счет, но абсолютно нищими в душе, потому что внутреннее богатство возникает лишь тогда, когда вы способны наслаждаться бесполезным.

Что такое медитация? Люди приходят ко мне и говорят: «Какая от нее польза? Что мы получим от нее? Какая от этого выгода?»

Медитация… и вы спрашиваете о выгоде? Вы никак не можете понять того, что медитация — это именно бесполезное. В тот момент, когда я произношу «бесполезное», вы чувствуете себя обманутым, вы испытываете неудобство, неловкость, потому что весь ваш ум стал насквозь утилитарен, настолько привязан к купле-продаже, что вы даже от медитации ожидаете результата. Вы не способны допустить даже мысли, что что-то может быть удовольствием само по себе.

«Бесполезное» — означает, что вы наслаждаетесь этим, но вам от этого никакой выгоды; вы в глубине души слиты с ним, и оно дарует вам блаженство. Но когда вы погружены в бесполезное, наслаждаетесь им, вы все равно не можете копить это блаженство, вы не можете сваять из него сокровища.

В мире существовало два типа людей: утилитариане — они стали учеными, инженерами, врачами; и другая ветвь, их дополнение — поэты, бродяги, саньясины — бесполезные, не занимающиеся никакой полезной деятельностью. Но именно они приводят мир в равновесие, именно они придают миру гармонию, грацию. Представьте себе мир, в котором полно ученых, но нет ни единого поэта — он будет ужасным, безобразным, уродливым, в нем не стоило бы жить. Представьте себе мир, все живущие в котором — в магазинах, в офисах, где нет ни единого бродяги. Это будет Ад. Бродяги привносят в мир красоту.

Как-то раз арестовали двух бродяг… Судьи и полиция — это стражи утилитариан. Они охраняют их, ведь эта бесполезность опасна — она может распространиться! Поэтому полиция следит, чтобы нигде не было бродяг, бесполезных людей. Если вы просто стоите на улице и кто-нибудь спрашивает вас, чем вы занимаетесь, а вы отвечаете: «Да ничем», — полиция немедленно потащит вас в суд — потому что «ничем не заниматься» запрещено! Вы должны делать что-нибудь полезное. Зачем вы стоите там? Если вы говорите: «Я просто стою и наслаждаюсь окружающим», то вы — опасный человек, вы — хиппи. Вас нужно арестовать.

Так вот, эти двое бродяг были арестованы. «Где вы проживаете?» — спросил судья первого из них.

Бродяга ответил: «Весь мир — мой дом, небо — мой кров; я направляю свои стопы, куда пожелаю, для меня не существует преград. Я свободен».

Тогда судья спросил другого: «А вы где проживаете?»

«А сразу за ним, следующая дверь», — сказал тот.

Эти люди придают миру красоту, они — аромат жизни. Будда — бродяга, и Махавира — бродяга. Тот человек, бродяга, ответил, что небо — его единственный кров. Именно это подразумевается под словом «дигамбер» (digamber). Махавира, последний тиртанкара (tirthankara) джайнов, известен как дигамбер. Дигамбер значит — голый, лишь небо — крыша над его головой, а больше у него ничего нет. Небо — его кров, его родной дом.

Когда мир становится утилитарен, вы создаете массу вещей, вы владеете множеством вещей, вы становитесь рабом вещей — внутри себя вы все утрачиваете, потому что цветение в душе возможно лишь, когда у вас нет напряжения вовне, когда вы никуда не стремитесь, когда вы просто отдыхаете, расслабляетесь. Тогда ваша душа распускается.

Религия абсолютно бесполезна. Ну какая польза от храма? Какой прок от мечети? Зачем нужны церкви? В России все храмы, мечети, церкви превратили в больницы и школы, — во что-нибудь полезное. Почему этот храм стоит здесь без всякой пользы? Коммунисты — это утилитариане. Именно поэтому они против религии, против религиозности. Им приходится такими быть, ибо религиозность открывает дорогу бесполезному, тому, что никак невозможно эксплуатировать, тому, что никак не сделать средством для достижения чего-нибудь полезного. Вы можете иметь это, вы можете быть блаженны в этом, вы можете испытывать высочайший экстаз, какой только возможен, но вы не можете этим манипулировать, управлять, вы не в силах на это воздействовать. Оно просто происходит. Бесполезное происходит, когда вы не делаете ничего. И самое огромное оно случается, когда вы совсем ничего не делаете. И лишь тривиальное происходит, когда вы что-нибудь делаете.

Сорен Киркегард, датский философ, написал одну очень проницательную вещь. «Когда я еще только начинал молиться, я старался приходить в церковь и разговаривать с Господом…» — замечает он. Это то, чем занимаются христиане по всему миру. Они говорят с Богом громким голосом, они так кричат, так вопят, что можно разбудить мертвого. И, видимо, почитая Бога всего лишь глупым существом, они советует, указывают Ему, что Ему следует делать, а чего не следует. Или, будто Господь — всего лишь глупый монарх, они убеждают его, подкупают его, — чтобы добиться исполнения своих желаний и планов.

Но Киркегард пишет: «Я начал разговаривать, но потом я вдруг понял, что это совершенно бессмысленно. Что можно говорить пред Господом? Нужно быть безмолвным. Что у вас есть такого, что можно сказать? Могу ли я сказать Господу что-то новое для Него, чего Он не знает? Он всемогущ, Он всеведущ, Он всезнающ, Он видит все, так зачем же что-то еще говорить?»

Киркегард добавляет: «Много лет подряд я разговаривал с ним, а потом я внезапно осознал, как это глупо. И я перестал говорить, я замолчал. А потом, спустя еще много лет, я обнаружил, что даже молчание не подходит. И тогда я сделал следующий шаг, я стал слушать. Сначала я говорил; потом я не говорил; — а потом я слушал».

Слушание отличается от пребывания просто в молчании, ибо просто молчание — оно негативно, отрицательно по своей сути; слушание же позитивно. Пребывать в молчании — это пассивно, но слушать — это пассивность бдительная, это ожидание чего-то: вы ничего не говорите, но ожидаете всем своим существом. Слушание обладает силой, энергией, глубиной. И Киркегард написал: «И когда я, наконец, начал слушать, тогда, впервые в жизни, ко мне пришла молитва».

Но это слушание выглядит совершенно бесполезным, и в особенности — прислушиваться к неведомому; вы даже не знаете, есть ли оно вообще, где оно, что оно такое. Молчание бесполезно, полезной выглядит болтовня. Благодаря разговору можно достичь весьма немало; имея хорошо подвешенный язык, вы можете, постаравшись, добиться в этом мире многого. И поэтому вы считаете, что для того, чтобы стать религиозными, тоже нужно постараться, нужно приложить усилия.

А Чжуан Цзы утверждает: «Религия начинается лишь тогда, когда вы поняли никчемность всей вашей деятельности, и предались полной ее противоположности, бездействию, неделанию, когда вы остаетесь пассивным, когда вы стали совершенно бесполезным».

А теперь заглянем в сутру, в Бесполезное.

Хуэй Цзы заметил Чжуан Цзы:

«Все твое учение сосредоточено на бесполезном».

Такое учение выглядит совершенно нестоящим, но Чжуан Цзы и его мастер Лао Цзы всегда учили именно бесполезному, они всегда превозносили тех, кто абсолютно бесполезен.

У Чжуан Цзы есть история об одном человеке, горбуне. Всех юношей в его городе забрали в армию и послали на войну, ведь от всех от них была польза для армии. Это миновало только одного мужчину, того горбуна, так он был бесполезен из-за своего уродства. «Старайся походить на этого горбуна, старайся быть столь же бесполезным, чтобы тебя не убили в каком-нибудь сражении», — советует Чжуан Цзы.

Они, Чжуан Цзы и Лао Цзы, продолжают восхвалять бесполезное, ибо, по их словам, от полезного всегда одни только затруднения. Если от вас есть польза, мир будет вас эксплуатировать, все будут готовы использовать вас, манипулировать вами, контролировать вас. Но если вы бесполезны, то никто на вас даже не взглянет, люди позабудут про вас, они оставят вас в покое, они не будут вам досаждать, не будут вас беспокоить. Ваше существование вообще пройдет для них незамеченным.

Так было со мной. Так есть со мной. Я бесполезен. В детстве я мог сидеть совсем рядом с матерью, а она, оглядываясь по сторонам, замечала: «Надо бы сходить на рынок за овощами, но я ума не приложу, кого бы мне послать» — а я сидел прямо напротив нее! Она могла сказать: «Никого не найти, надо же , вообще никого нет в доме — некого послать за овощами!» Я, бывало, смеялся про себя — я был настолько бесполезен, что она не только не могла отправить меня на рынок, но и вообще меня не замечала.

Однажды к нам в гости приехала моя тетка, которая ничего не знала о моей бесполезности. Моя мать в очередной раз воскликнула: «Опять никого нет дома, чтобы сходить на рынок. Все дети вечно где-то бегают, а слуга заболел, что же делать-то? Кого-то ведь надо послать».

«Почему ж ты не пошлешь Раджу? Вон он сидит там, и валяет дурака», — удивилась моя тетя.

И меня послали. На рынке я попросил продавца: «Дайте мне самые хорошие овощи, что у вас есть, лучшие бананы, лучшие манго». Поглядев на меня и выслушав все то, что я нес, — он, вероятно, предположил, что имеет дело с полным идиотом, потому что ну кто же на рынке будет спрашивать самое лучшее?! Поэтому он заломил двойную цену, положив мне все гнилье, что только у него было, и я явился домой очень довольный и счастливый.

Моя мать, выкинув все, что я принес, объяснила тетке: «Видишь?! Вот поэтому я и говорю, что здесь никого нет».

Чжуан Цзы очень настойчиво советует: «Будь бдителен, внимателен и будь по возможности бесполезен; иначе люди будут эксплуатировать тебя. Иначе они постараются управлять тобой — и ты попадешь в беду». И если вы можете производить продукцию, они будут насильно заставлять вас выпускать ее всю вашу жизнь. Ведь если вы способны делать что-то полезное, какую-то определенную работу, если вы умелы, вы специалист, то вам нельзя позволить попусту растрачивать свои силы.

Он замечает, что бесполезность имеет свою собственную, внутреннюю пользу. Если вы можете быть полезны для окружающих, то вам приходится жить и трудиться для других. Но когда вы бесполезны — о, никто не смотрит на вас, никто не обращает на вас никакого внимания, никто не беспокоится о вашем существовании. Вас оставили в покое, вы один. Посреди базара вы живете так, как жили бы в Гималаях. В этом уединении вы развиваетесь. Вся ваша энергия направлена внутрь вас самих.

Хуэй Цзы заметил Чжуан Цзы:

«Все твое учение сосредоточено на бесполезном».

Чжуан Цзы ответил:

"Если ты не ценишь бесполезное,

то как ты можешь говорить о чем-то полезном.

Он говорит о том, что бесполезное — это другая сторона полезного. Вы можете говорить о полезном только благодаря существованию бесполезного. Это часть, дающая жизнь. Если вы полностью отбрасываете бесполезное, то полезного просто не станет. Вещи бывают полезны лишь потому, что существуют вещи бесполезные.

Но так и случилось с миром. Мы выкорчевали всю забаву, всю игру из нашей деятельности, полагая, что теперь все наши силы будут направлены в сторону работы. Но после этого работа стала скучной. Человеку необходимо окунаться в противоположное, становиться противоположным — лишь тогда он сможет восстановить свои силы.

Весь день вы бодры, ночью вы засыпаете. Какая польза от сна? Это потерянное время — и время немалое. Прожив девяносто лет, вы тридцать из них потратите на сон, целую треть, по восемь часов в день. Ну какая же от этого польза?

В России ученые решили, что сон — это пустая трата сил и времени. Это весьма неэкономично, значит нужно с этим что-то делать: нужны какие-то изменения химического равновесия в организме или какие-нибудь гормональные препараты. Да даже если потребуется изменить что-то на клеточном уровне или в самих генах, то это стоит сделать. Нужно создать человека, который осознан, бодр, который будет активно действовать, принимая участие в жизни общества — все двадцать четыре часа в сутки.

Вы только представьте себе… если бы они добились успеха, то они стали бы убивать! Тогда они сделали бы вас автоматом, самым настоящим механическим устройством, которое функционирует и функционирует, денно и нощно, для которого не существует ни отдыха, ни работы — только функционирование. Не стало бы противоположного, в котором вы могли бы отдыхать и забывать!

И они твоpят множество безумств. Они начали обучать маленьких детей во сне. Теперь тысячи детей в Советской России спят с магнитофонами, вставленными в уши. И, пока они спят, магнитофон учит их. Всю ночь напролет магнитофон твердит им то или другое. Они все слушают и слушают это — и оно становится частью их памяти: обучение во сне, гипнопедия. А теперь эти ученые всерьез утверждают, что, рано или поздно, все, чему мы обучаемся в школах, можно будет изучать в то время, пока ребенок спит, а тогда дневное время можно будет использовать каким-то другим полезным образом.

Даже сон подвергается эксплуатации. Вам не позволяют быть самим собою даже во сне. Вам недопустимо даже позволить свободно видеть сны. Так кто вы тогда? Вы становитесь спицей в колесе. Тогда вы просто действующая часть колеса, механизма. Если вы функционируете, то все в порядке; а иначе вас можно отбросить, выкинуть на свалку, и кто-то другой, исправно функционирующий, заменит вас.

Но что же происходит после целого дня работы? Вы засыпаете. Что при этом происходит? Вы из полезного становитесь бесполезным. И поэтому утром вы чувствуете себя таким свежим, отдохнувшим, таким живым, неотягощенным. Ваши ноги стремятся пуститься в пляс, ваш разум может петь, ваше сердце снова способно чувствовать — вся пыль работы стерта, зеркало вновь сияет чистотой. Утром вы снова обладаете ясностью ума. Как так получается? Это приходит к вам через бесполезное.

Вот поэтому медитация может дать вам наибольшие проблески, наибольшие моменты просветления, ибо медитация — это самая бесполезная вещь в мире. Вы просто ничего не делаете, вы погружаетесь в тишину, в молчание. Это больше чем сон, потому что во сне вы бессознательны; что бы ни происходило с вами во сне, происходит неосознанно. Вы можете оказаться в раю, но вы этого не поймете.

В медитацию вы погружаетесь сознательно. И тогда вы приходите к пониманию пути: пути из внешнего мира полезности в бесполезный мир внутри вас. А если вы узнали этот путь, то в любой момент вы можете взять и уйти, погрузиться внутрь себя. Например, когда вы сидите в автобусе, вам не нужно ничего делать, вы просто сидите; когда, путешествуя в машине, или на поезде, или на самолете, вы ничего не делаете, все делают другие — вы можете спокойно закрыть свои глаза и окунуться в бесполезное, в мир внутри себя. И все вдруг станет безмолвным, тихим, на вас вдруг повеет легкой приятной прохладой, и вы очутитесь подле источника всей жизни.

Но на рынке это все не имеет никакой ценности. Вы не можете взять и продать это, вы не можете предложить: «У меня есть потрясающая медитация! Хочет ли кто-нибудь купить ее?» Никто не станет ее покупать. Она не является товаром, она бесполезна.

Чжуан Цзы ответил:

Это прекрасное сравнение. Он понимал, что говорил. Сидя здесь, вы пользуетесь лишь маленьким кусочком пространства, два на два фута. Вы не используете всю землю, стало быть, вся земля бесполезна; вы занимаете только маленький участок, два на два. Чжуан Цзы говорит: "Представьте, что всю лишнюю землю убрали прочь, и оставили вам лишь этот кусочек два на два; вы стоите, опираясь каждой ногой на несколько квадратных дюймов земли. Представьте, что это все, что у вас осталось, а все остальное убрано — сколько вы сможете пользоваться этой крошечной частью, на которую вы опираетесь сию секунду?

Пропасть, бездонная бездна, воззияет вкруг вас — в то же мгновение у вас закружится голова и вы сорветесь вниз. Бесполезная земля поддерживает полезную, и бесполезное огромно, а полезное совсем крошечное. Это истинно на всех уровнях бытия: бесполезное огромно, полезное же совсем крошечное. Если вы пытаетесь сохранить полезное, отбрасывая бесполезное, то, рано или поздно, у вас закружится голова. И это уже происходит, у вас уже кружится голова, вы летите в бездну.

Во всем мире все мыслящие люди сталкиваются с такой проблемой: жизнь не имеет смысла, жизнь кажется бессмысленной. Загляните в Сартра, Марселя, Джасперса, Хайдеггера — все они утверждают, что жизнь бессмысленна. Почему же вдруг жизнь потеряла смысл? Она никогда не была такой — бессмысленной. Будда никогда не говорил такого; Кришна мог танцевать, петь, приятно проводить время; Магомет был способен молиться и благодарить Господа за то благословение, что было даровано ему как жизнь. Чжуан Цзы был счастлив, так счастлив, как только возможно, настолько счастлив, насколько вообще может быть счастлив человек. Они никогда не говорили, что жизнь бессмысленна. Так что же случилось с современными умами? Почему жизнь кажется им столь бессмысленной?

Убрали всю землю, а вы остались с той лишь ее частью, на которой вы сидите или стоите. У вас начинает кружиться голова. Повсюду вокруг себя вы видите бездну и опасность; и вы не можете использовать ту землю, на которой вы стоите сейчас, потому что вы могли пользоваться ею лишь постольку, поскольку бесполезное было едино с нею. Должно быть бесполезное. Что отсюда следует? Ваша жизнь превратилась в одну только работу и перестала быть забавой, игрой. Игра — бесполезна, огромна; работа — это нечто полезное, тривиальное, крошечное. А вы совершенно заполнили свою жизнь работой. Когда вы беретесь что-нибудь делать, первое, что приходит вам на ум, — а какая будет от этого польза? И если есть хоть какая-то польза, вы это делаете.

Сартр переносит действие одной из своих историй в наступающее столетие, в двадцать первый век. Один очень богатый человек замечает: «Любовь не для меня, это все для бедняков. А что касается меня, то пусть этим занимается прислуга».

Конечно, зачем же Форд будет идти и растрачивать свое время на то, чтобы любить женщину? Для этого можно нанять слугу, и недорого. Время Форда ценится намного выше. Он должен использовать его с гораздо большей пользой.

И такое возможно! Глядя на человеческий ум такой, каков он есть, понимаешь, что это возможно, и что вы, вероятно, в будущем одни лишь слуги будут заниматься любовью. Если вы можете переложить свои обязанности на слугу, зачем утруждать себя? Когда все мыслят на языке экономики, когда у Форда, Рокфеллера есть столько вариантов эффективного использования своего времени, зачем же они будут тратить его на женщину? Они могут послать слугу, это гораздо проще.

Нам кажется абсурдом — выслушивать такую чушь, но ведь это уже происходит во многих областях жизни. Сами вы никогда не играете, за вас это делают слуги. Вы отправляетесь смотреть футбольный матч: в футбол играют другие, а вы только наблюдаете — вы пассивный зритель, не принимающий участия. Вы идете в кино, чтобы посмотреть фильм, в котором другие занимаются любовью, творят войну, насилие — да все что угодно; вы же просто зритель в кресле. Это настолько бесполезно, что вам незачем утруждать себя такой деятельностью. Кто-нибудь другой сделает это за вас, а вы сможете просто сидеть и наблюдать. Вы делаете работу, но развлекаются за вас другие. Так а чем любовь хуже? Если быть логичным до конца, нужно предположить, что кто-нибудь другой сделает за вас и это.

Жизнь кажется бессмысленной, потому что смысл представляет собой равновесие между полезным и бесполезным. Вы полностью отвергли бесполезное. Вы закрыли дверь. Теперь у вас осталось одно только полезное и это страшно тяготит вас.

Это признак преуспевания, если к сорокалетнему возрасту у вас язва; это доказывает, что успех сопутствует вам. Если четвертый десяток миновал и вам уже под пятьдесят, а язвы все еще нет, то вы неудачник. Чем вы занимались всю свою жизнь? Вы, скорее всего, растрачивали время попусту.

К пятидесяти вы обязательно должны иметь первый инфаркт. Ученые подсчитали, что к сорока годам всякий преуспевающий человек должен иметь язву, к пятидесяти — хотя бы один сердечный приступ. К шестидесяти его уже нет — и никогда и не было. Он никогда не жил. Жить было некогда. У него было столько более важных дел, которые необходимо было сделать, что совершенно не оставалось времени на жизнь.

Осмотритесь вокруг, взгляните на преуспевающих людей: политиков, богачей, промышленных воротил — что случилось с ними? Не обращайте внимания на то, чем они владеют, посмотрите прямо на них самих, потому что, глядя на имущество и на богатство, вы сами себя обманываете. У вещей нет язвы, у машин не бывает сердечных приступов, дома не кладут в больницы. Не смотрите на вещи, иначе вы опять будете обмануты. Взгляните на человека, отбросив все его владения, посмотрите прямо на него самого — и тогда вы почувствуете все его убожество. После этого даже нищий может оказаться богачом. После этого даже бедняк может быть богаче постольку, поскольку это касается жизни.

Успех непременно расслабляет; ничто так не расслабляет, как успех, ибо человек, преуспевая, теряет способность улавливать суть жизни, он не способен понимать жизнь — он вообще не способен что-либо понимать. Человек, преуспевающий в реальной торговле, выбрасывает настоящее ради ненастоящего, выбрасывает бриллианты души ради разноцветной пестреющей гальки на берегу; он собирает эти булыжники, теряя бриллианты.

Богатый человек — это проигравший; преуспевающий человек — это неудачник. Но поскольку вы смотрите глазами амбиции, глазами честолюбия, вы видите только владения. Вы никогда не взглянете на самого политика, вы смотрите на его пост, на кресло премьер-министра. Вы видите власть. Вы никогда не замечаете самого человека, находящегося здесь же, потерявшего последние силы, упускающего все на свете, лишенного даже проблеска понимания того, что же такое блаженство. Он купил, он приобрел власть, силу, но в этой сделке он продал, потерял себя. Вся его жизнь — торг.

Рассказывают, что как-то раз, после массового митинга членов партии, политический лидер этой партии раскричался на секретаря, занимавшегося организацией прошедшей встречи. Секретарь ничего не мог понять. «Меня надули!» — вопил лидер.

«Не понимаю вас, митинг прошел весьма успешно, — удивлялся секретарь. — Пришло много тысяч людей, и взгляните на гирлянды цветов, которые они вам преподнесли. Да они прямо забросали вас цветами, только взгляните».

Лидер воскликнул: «В том-то дело! Гирлянд здесь всего одиннадцать, а я заплатил за дюжину! Где двенадцатая?».

В конце концов каждый преуспевающий человек почувствует себя обманутым. Это должно произойти, этого не может не случиться, это неизбежно, потому что: что вы даете — а что вы получаете?! Внутреннее "я" утрачивается ради никчемных приобретений. Вы можете обмануть других, но как вы сможете обмануть самого себя? В конце вы оглянетесь на прожитую вами жизнь и обнаружите, что упустили ее, растратили ее на полезное.

Обязательно должно быть бесполезное. Полезное — оно словно сад, опрятное, чистое; бесполезное — как лес, естественное, оно не может быть таким же чистым и ухоженным. Природа обладает своей собственной красотой, и, если все аккуратно и опрятно, значит, оно уже мертво. Сад не может быть по-настоящему живым, потому что вы продолжаете обрезать в нем ветви, подстригать траву, ухаживать за ним. Огромный, безбрежный лес обладает жизнью, обладает очень мощной, полной сил душой. Войдите в лес — и вы почувствуете это влияние; потеряйтесь в лесу — и тогда вы увидите его силу. В саду вы не можете ощутить силу; ее там нет, он сделан человеком. Вы можете любоваться на него, он красив, но он взращен, он управляем, им манипулируют, его направляют.

Действительно, сад фальшив — настоящим является лес. Бесполезное — оно как огромный лес, а полезное — всего лишь цветничок, разбитый вокруг вашего дома. Не суйтесь в лес со своими садовыми ножницами. Это ничего, пусть у вас остается этот ваш садик, но пусть он станет частью огромного леса, являющегося не вашим садом, но садом Бога.

И можете ли вы помыслить о чем-нибудь более бесполезном, чем Бог? Как вы можете его использовать? В том-то и дело; вот поэтому мы и не видим в Боге никакого смысла. И наиболее практичные становятся атеистами. Они утверждают, что Бога нет, и быть не может. Ну какой может быть Бог, если от Него никакой пользы?

Лучше все не включать Его в наш мир, и тогда мир достанется нам самим, мы сами будет им управлять и его контролировать. И тогда мы превратим весь мир в рынок, мы сможем сделать из храмов больницы и школы. Но бесполезность Бога — это и есть основа всей утилитарности, происходящей вокруг, всей полезности. Если вы способны развлекаться, то ваша работа доставляет вам удовольствие. Если вы можете приятно проводить время, просто забавляясь и наслаждаясь этим, если вы в состоянии играть, как малые дети, то работа ваша не будет для вас в тягость. Но это очень непросто. Ваш ум старается продолжать мыслить на языке денег.

Я читал историю о том, как Мулла Насреддин, возвратившись домой, застал свою жену в постели со своим лучшим другом. Друг очень смутился и испугался. «Послушай, — воскликнул он, — я не в силах совладать с этим. Я люблю твою жену и она тоже влюблена в меня. Ты ведь разумный человек, так давай найдем какое-нибудь решение этой проблемы. Ну в самом деле, не драться ж нам из-за этого».

«Ну и какое же решение ты предлагаешь?» — заинтересовался Насреддин.

«Давай сыграем в карты, и пусть жена будет ставкой в этой игре. Если я выигрываю, то ты ее отпускаешь; если же выиграешь ты, я никогда больше не увижусь с твоей женой», — предложил его друг.

«Ладно, договорились», — согласился Насреддин, но, подумав, добавил: «Но учти, я играю только на деньги. Начальная ставка, ну, скажем, одна рупия, и по рупии очко, а то что без толку играть. Играть только на жену — это совершенно бесполезное занятие, это полный идиотизм. Я не хочу попусту тратить время, так что будем играть на деньги».

Тогда игра становится полезной. Похоже, деньги — единственная полезная вещь. Все эти утилитариане слегка свихнулись на почве денег, потому на деньги можно покупать. Деньги — это суть всей утилитарности. И если Будда или люди, подобные Ему, отреклись от них, то не потому, что они были против денег, а потому, что они были против утилитарности, против полезного. И поэтому они заявили: «Оставьте ваши деньги себе. А я ухожу в лес. Этот сад больше не для меня. Я войду в огромное, в неизвестное, неотмеченное ни на каких картах, где можно затеряться, где не ступала нога человека. Эта аккуратная, чистая посыпанная песком дорожка, много раз исхоженная, известная вся от начала до конца, нанесенная на все схемы и планы — не для меня».

Когда вы вступаете в безбрежность бесполезности, ваша душа тоже становится огромной. Когда вы выходите в море без карт, вы становитесь подобны океану. Тогда сам вызов, брошенный неведомым, возрождает вашу душу.

Когда вы в безопасности, когда проблем нет, когда все математически распланировано, решено, то ваша душа сжимается, сморщивается, уходит в себя. Ей нечем заниматься, у ней не остается никаких задач. Бесполезное, бросая ей вызов, пробуждает ее.

Лишенный Бога, мир не способен продолжать существовать. Ровно сто лет назад Ницше провозгласил, что Бог умер. И хоть он этого и не понимал, но этим он провозгласил, что мы тоже не можем жить дальше. Он никогда так не думал, он всегда утверждал прямо противоположное. «Бог умер, — заявлял он, — и теперь человек свободен жить, как ему вздумается». А я говорю вам: «Если умер Бог, то человек тем более уже мертв». Новости, может, еще не дошли до вас, но он, этот человек, точно мертв — ибо Бог есть ничто иное, как огромная, безбрежная бесполезность.

Мир человека — это утилитарный мир, полезное; без бесполезного полезное существовать не может. Бог — это игра, а человек — это работа; без Бога работа станет бессмысленной, ношей, которую необходимо как-то нести. Бог — это развлечение, забава, человек же серьезен; если не будет развлечения, серьезность задушит вас, она превратится в болезнь. Не разрушайте храмы, не разрушайте мечети, не делайте из них больницы и школы; вы можете построить другие больницы, вы можете возвести новые здания для школ, но пускай бесполезное остается здесь, с вами, в самом центре вашей жизни. Вот поэтому храмы возводили прямо на самих базарах, прямо в самом центре города — именно для того, чтобы показать, что бесполезное должно оставаться в центре, иначе все полезное будет утрачено. Надо помнить о противоположном, противоположное более важно.

В чем цель, смысл жизни? Люди продолжают приходить и спрашивать меня об этом. Цели нет. И никакой цели, никакого смысла, никакой пользы у жизни быть не может. Она бесцельна, это забава. Наслаждайтесь ею, это единственное, что вы можете делать с жизнью, — наслаждайтесь! Она не имеет ценности, цены, стоимости, она не объект торговли. И если вы упускаете из нее хоть мгновение, вы упускаете его навсегда; вам его уже не вернуть.

Религия — это всего лишь символ. Ко мне как-то пришел один человек и заявил: «В Индии пятьсот тысяч саньясинов. Это крайне неэкономично. И чем эти люди занимаются? Они живут за счет чужого труда, они тунеядцы. Надо бы запретить их».

В России они запрещены, там нет ни единого саньясина. Вся страна превращена в что-то наподобие тюрьмы. Вам запрещается быть бесполезным. В Китае убивают буддийских монахов и бхикку (bhikkus), их убиты уже тысячи, и разрушают все монастыри. Всю страну превращают в фабрику, как будто человек состоит из одного лишь желудка, как будто человек жив только хлебом единым.

Но у человека есть сердце, и у человека есть его существование, бытие, которое никоим образом не целе-ориентировано. Человек хочет наслаждаться без всякого повода и без всякой причины. Человек хочет быть счастливым, блаженным просто так, ни за что.

«Когда вы намерены прекратить в Индии деятельность всех этих саньясинов?» — поинтересовался тот человек. И он здорово разозлился на меня, когда я ответил, что вряд ли эта деятельность когда-то совсем прекратится. Он воскликнул: «А вы еще больше увеличиваете их число. Как вы можете?! От них же никакой пользы!»

И его вопрос выглядит вполне уместным. Пойди он в какое-нибудь другое место, спроси он какого-нибудь другого религиозного лидера, ему бы ответили, что от них есть польза, много пользы, объяснили бы — какая. Но его здорово задело, когда я ему сказал, что от них нет вообще никакой пользы, и быть не может.

Но жизнь сама по себе бесполезна. В чем смысл жизни? Какова ее цель? Куда вы идете? И что в результате? Нет цели, нет результата, нет смысла, нет намерения. Жизнь — это постоянный, неизменный экстаз, вы можете наслаждаться ею хотя бы время от времени; но, начав размышлять о результатах, вы упускаете это наслаждение, вы отрываетесь от своих корней, вы больше уже не в ней, вы стали кем-то обособленным, вне ее. И тогда вы требуете смысла, цели, намерения.

Обращали ли вы внимание на то, что, когда вы счастливы, вы никогда не задаетесь вопросом: «Какова цель счастья? В чем его смысл?» Когда вы были влюблены, вы когда-нибудь спрашивали: «Что за цель у всего этого? Зачем это?» Когда утром вы видите восходящее солнце и клин перелетных птиц в небе, задаете ли вы вопрос: «Какая от этого польза?» Цветок, распускающийся лишь в ночные часы и наполняющий всю ночь своим удивительным ароматом… спрашивали ли вы: «Зачем он нужен?»

Цели вообще нет. Цель — это из области ума, а жизнь существует вне ума; отсюда такая потребность в бесполезном. Если вы чересчур старательно ищете пользы, то вы не в состоянии избавиться от ума. Как вы сможете отбросить ум, если вы вечно ищете какой-то пользы, какого-то результата? Ум можно отбросить лишь тогда, когда вы придете к выводу, когда вы поймете, что цели нет и ум ни к чему. Вы можете отложить его в сторону. Он не так уж необходим. Конечно, когда вы отправляетесь на рынок, прихватите его с собой. И покупая что-нибудь в магазине, пользуйтесь им: ум — это некое механическое устройство, что-то вроде компьютера.

Сейчас ученые утверждают, что, рано или поздно, мы будем выдавать каждому ребенку по компьютеру, который он сможет носить в кармане. И ему незачем будет запоминать в школе и забивать свою голову кучей математики, он сможет просто нажать кнопку — и компьютер все сделает, все сосчитает. Ваш ум — это естественный компьютер. Зачем же постоянно таскать эту ношу? Когда он не нужен, отложите его в сторону, уберите его в карман. Но вы уверены, что он вам требуется, ведь вам нужно сделать что-нибудь полезное. Кто же еще сможет подсказать вам, что полезно и что бесполезно? Ум постоянно сортирует: «Это полезно, делай это; а это бесполезно, этого не делай». Ум — ваш управляющий, менеджер. Ум — это воплощение полезного. Медитация являет собой бесполезное.

Переходите от полезного к бесполезному, и старайтесь сделать этот переход настолько спонтанным и естественным, чтобы не было борьбы, не было конфликта. Делайте это так же естественно, как входите и выходите из вашего дома. Когда ум нужен — используйте его, как механическое устройство; когда вы им не пользуетесь, отложите его и забудьте о нем. Тогда становитесь бесполезны и делайте что-нибудь бесполезное — и вы начнете жить полной счастливой жизнью, ибо ваша жизнь станет равновесием между пользой и не-пользой. И эта уравновешенность трансцендирует и то, и другое. Это трансцендентально — ни польза, ни не-польза.

Хуэй Цзы согласился:

заключил Чжуан Цзы.

Ничто полезное не может существовать без бесполезного. Бесполезное — основа. Говорю вам, ваш ум не может существовать без медитации, а если вы попытаетесь добиться невозможного, вы просто сойдете с ума. Это-то со многими и происходит. Они сходят с ума. Что такое сумасшествие? Сумасшествие — это попытка действовать без медитации, жить только умом, безо всякой медитации. Медитация — это основа, ум совершенно не способен существовать без нее. А если вы все-же попытаетесь, то ум ваш свихнется, он станет ненормальным. Это будет для него уже чересчур. Он не выдержит. Совершенный утилитарианен — именно такой сумасшедший. Он пытался совершить невозможное, он попытался жить без медитации, — потому он и сошел с ума.

Психологи считают, что, если вам не позволять спать в течение трех недель, вы сойдете с ума. Почему? Сон бесполезен. Почему вы свихнетесь, если будете не спать три недели? Человек может три месяца обходиться без пищи, но он не может прожить трех недель без сна. И три недели — это крайний предел. Это не для вас — вы сойдете с ума через три дня, если не позволять вам спать. Если отбросить бесполезное, вы сходите с ума.

Безумие растет с каждым днем, потому что медитацию не считают чем-то ценным. Вы что же, считаете, что ценно лишь то, стоимость чего можно указать в деньгах? что ценно только то, что можно купить и продать? что ценно лишь то, чем можно торговать на рынке? Тогда вы не правы. Не имеющее назначенной цены тоже имеет ценность. То, что не может быть продано и куплено намного ценнее, нежели все, что можно купить и продать, вместе взятое.

Любовь — это основа секса. Если вы полностью лишаете людей любви, секс становится извращением. Медитация — это основа ума. Если вы отрицаете медитацию, ум становится ненормальным. Забава, игра — это основа работы. Если вы отказываетесь от забавы, от игры, работа становится в тягость, становится мертвым грузом.

Взгляните в бесполезное небо. Ваш дом, может быть, и полезен, но он существует среди этого огромного неба бесполезности. Если вы сможете почувствовать и то, и другое и если вы найдете в себе силы свободно перемещаться от одного к другому, тогда впервые родится в вас совершенное человеческое существо.

Совершенное человеческое существо не ведает, что внутри, а что вне его: и то, и другое — есть оно. Совершенное человеческое существо не беспокоится о том, что полезно, а что бесполезно: и то, и другое — его крылья. Совершенный человек парит в небе, несомый обоими крылами: ума и медитации, материи и сознания, этого мира и того, Бога, не-Бога. Он — высочайшая гармония противоположностей.

Чжуан Цзы делает такое сильное ударение на не-пользе, на бесполезности, потому что вы уделяете слишком большое внимание полезному. Иначе это ударение было бы ни к чему. Оно требуется лишь для того, чтобы уравновесить вас. Вы слишком отклонились влево, вы нуждаетесь в том, чтобы вас толкнули вправо.

Но не забывайте, если толкнуть вас слишком сильно, вы можете удариться теперь уже в другую крайность. И это случилось со многими последователями Чжуан Цзы. Они чересчур увлеклись бесполезным, оно стало пагубной привычкой — и они сошли от бесполезного с ума. Они слишком сильно отклонились в бесполезное, но суть была не в этом, суть была в другом, — и они упустили ее.

Чжуан Цзы уделял столько внимания бесполезному только потому, что вы так привязались к пользе. Поэтому он делал на нем такое ударение. Но я должен напомнить вам — потому что ум способен перекидываться в противоположную крайность, оставаясь тем же самым — что основной задачей является трансценденция. Вам необходимо найти такое положение, в котором вы можете пользоваться и полезным, и бесполезным, тем, что имеет цель, и бесцельным. Тогда вы за пределами и того, и другого, оба они служат вам.

Есть люди, неспособные избавиться от своего ума, и есть люди, которые не могут избавиться от своей медитации. И не забывайте, что это та же самая болезнь: вы не в состоянии от чего-то избавиться. Сперва вы были не в силах избавиться от ума, потом вы каким-то образом справились с этим; но теперь вы не можете избавиться от медитации. Опять вы перебрались из одной тюрьмы в другую.

Настоящий, совершенный человек, человек Дао, не имеет привязанностей. Он легко может перемещаться от одного края к другому, из одной крайности в другую, ибо сам он остается посередине. Он использует оба крыла.

Нужно, чтобы вы поняли Чжуан Цзы правильно, вот почему я говорю все это. А он может быть понят превратно. Люди, подобные Чжуан Цзы, опасны, потому что вы можете неправильно их понять. И понять его неверно шансов гораздо больше, нежели понять правильно. Ум заявляет: «Ладно, довольно с меня этого магазина, довольно этой семьи; теперь я стану бродягой». Это ошибочное понимание. Вы будете носиться с тем же самым умом, вы привяжетесь к вашему бродяжничеству. После этого вы уже не в состоянии возвратиться в магазин, на рынок, к семье. После этого вы будете бояться старого.

Точно так же сильнодействующее лекарство, наркотик, может обернуться новым заболеванием, если вызовет привыкание к нему. Поэтому врач обязательно должен убедиться, что вы не только избавились от болезни, но и не стали привязаны к этому лекарству — в противном случае это плохой врач. Сперва вам нужно избавиться от болезни, а после этого вам немедленно надо избавиться от лекарства; а иначе лекарство займет место болезни, вызовет привыкание, зависимость, и вы на всю жизнь будете связаны им.

Мулла Насреддин учил своего маленького сына, которому было лет семь, как подойти к девушке, как пригласить ее потанцевать, что сказать и чего не говорить, как делать ей комплименты, как уговаривать ее.

Мальчик ушел куда-то, а полчаса спустя вернулся назад и потребовал: «А теперь научи меня, как от нее избавиться!»

Этому тоже необходимо научиться, и это труднее всего. Пригласить очень легко, но избавиться очень трудно. Да вы хорошо знаете из своего собственного опыта: пригласить девушку всегда просто, убедить девушку всегда легко, но как потом от нее отвязаться? Да. Потом это становится проблемой. Потом вам уже никуда не выйти, потом вы полностью отучаетесь свистеть.

Запомните, бесполезное тоже очень привлекательно. И если вы так сильно озабочены полезным, то вы можете слишком удариться в другую крайность. И снова потерять равновесие.

Для меня саньясин — это глубокое, полное и устойчивое, равновесие, находящийся посередине, свободный от всех противоположностей. Он может использовать полезное и он может использовать не-полезное, он может пользоваться тем, что имеет цель, и бесцельным, и все-таки оставаться вне и того, и другого. Он не используем ими. Он стал мастером.

Хватит на сегодня.